 ночевать  тут,  под шатром ели,  подкрепившись на ночь
землЯникой,  которую несли  в  котелке  еще  с  дневного  привала.  Ќо
промытый  ливнем  воздух  был  так густо насыщен озоном,  что уставшаЯ
ЊусЯ, не съев и Ягодки, заснула крепко и безмЯтежно.
     ђазбудили девушку посторонние, чуждые лесу звуки, какие теперь ее
ухо умело улавливать даже сквозь сон.  Ћна спала сидЯ.  ЏоЯсница ныла.
Ќо  она  сейчас  же  забыла  об  этом.  Њитрофан  €льич  настороженно,
подавшись вперед,  смотрел в то самое окошко в  ветвЯх,  которое  ЊусЯ
проделала вчера. Џерепугавшись, девушка хотела было спросить, что там,
но не успела:  спутник быстро повернул к ней бледное лицо и  зажал  ей
рот рукой.
     "‚раги!" - решила девушка, чувствуЯ, как тело ее словно цепенеет.
Ќо  в  следующий  момент  сердце  ее  радостно ворохнулось.  „онеслись
голоса, говорившие по-русски где-то совсем рЯдом.
     ЊусЯ глЯнула  через  плечо Њитрофана €льича.  ЋказываетсЯ,  вчера
впопыхах,  в грозовых сумерках,  они забрались под ель, стоЯвшую возле
самой  лесной  дороги,  малоезжей и совершенно заросшей травой.  Љусок
этой дороги был хорошо виден из елового шатра.  „вумЯ жидкими  цепЯми,
вытЯнувшимисЯ  по  обочинам,  двигались  мимо  ели  солдаты  в  родной
советской форме.  ‚се они были  загорелые  до  черноты,  с  заросшими,
усталыми  лицами,  в побелевших гимнастерках.  “ некоторых сапоги были
настолько разбиты,  что подошвы они привЯзали проволокой  и  веревкой,
другие  были  и вовсе босиком.  Ќо все при оружии.  ‚ разобранном виде
несли ручной пулемет.  ЏоддерживаЯ друг друга,  прошли двое раненых  с
почерневшими  от  пыли повЯзками.  Њедленно тЯнулась телега,  покрытаЯ
плащ-палатками. €з-под брезента виднелись забинтованные головы. Љолеса
мирно погромыхивали в глубоких травЯнистых, залитых водой колеЯх.
     Џо тропинке,  совсем рЯдом  с  елью,  прошел  молоденький,  чисто
выбритый и подтЯнутый офицер.  Ќа каждом его плече висело по немецкому
автомату. Ћн прошел так близко, что ЊусЯ расслышала его дыхание. Џотом
уже издали донессЯ звонкий и твердый голос:
     - ЏодтЯнутьсЯ,  не отставать!..  Ћтделенные,  подтЯните  колонну,
какого черта!
     Џоследними прошли  бойцы  в  забрызганных   грЯзью   шинелЯх,   с
подвернутыми  за  поЯс  полами.  Ќа поЯсах у них позвЯкивали лопатки и
каски.  ‡а плечами у каждого  был  аккуратный  вещевой  мешок.  Ћружие
матово  поблескивало  смазкой.  ќти  были  Явно  кадровики,  молодые и
крепкие.  Ћни шли отдельной четко обозначенной цепью,  строго соблюдаЯ
интервалы.  Ђ  потом  ЊусЯ увидела такое,  от чего у нее занЯлсЯ дух и
слезы выступили на глаза.
     —уть приотстав от колонны пехотинцев,  двигались артиллеристы. €х
было немного,  но выглЯдели они свежей и крепче.  Ћни несли не  только
вещевые мешки и шинельные скатки,  но и брезентовые торбы,  из которых
торчали  алюминиевые  головки  снарЯдов.  Џозади  человек  двенадцать,
впрЯгшись в лЯмки постромок, волокли орудие. Љолеса по ступицу вЯзли в
глубокой колее,  разбрасываЯ грЯзь.  Џушка  упрЯмо  упиралась.  Ќо  ее
толкали и сзади. Ђртиллеристы подбодрЯли себЯ хриплыми криками: "Њарш,
марш,  марш!" - и орудие катилось  дальше,  глухо  гремЯ  колесами  по
обнаженным корневищам.
     €з своего убежища ЊусЯ видела даже вены,  вздувшиесЯ  на  висках,
слышала  хриплое  дыхание.  Ќа нее пахнуло крепким запахом солдатского
пота.  Ђртиллеристы напоминали репинских бурлаков,  но лица у них были
не безнадежно-покорные, а упрЯмые, сердитые, одухотворенные.
     Њусю инстинктивно потЯнуло туда,  к  этим  артиллеристам,  дружно
тащившим  свою последнюю пушку в тылу вражеских армий.  Њитрофан €льич
почти насильно удержал ее.  ‚прочем, он при этом не произнес ни слова.
Ќо  в  напрЯженном его лице,  в крепко стиснутых зубах,  в прищуренных
глазах  было  что-то  такое,  что  сразу  перебороло  властный  порыв,
толкавший девушку из укрытиЯ на дорогу. —то это было - остраЯ душевнаЯ
боль,  большаЯ человеческаЯ гордость или порыв,  обузданный  волей,  -
девушка не понЯла. Ќо подчинилась и молча переждала, пока, как видение
далекого,  милого мира,  проплыла перед ней эта группа у пушки. ‘тихло
чавканье грЯзи под сапогами, смолкли вдали хриплые крики: "Њарш, марш,
марш!", а путники все еще молчали в своем убежище.
     Ќаконец они  вылезли  из  елового  шатра  и  долго  смотрели в ту
сторону, куда ушла колонна.
     - •отел бы Я,  чтобы ѓитлер,  вот как мы с тобой,  хоть глазом на
них глЯнул.  …му б,  собаке,  страшно стало,  на какой он  народ  руку
поднЯл... ’ы что?
     ЊусЯ плакала.  Ћна плакала без слез,  вцепившись зубами  в  рукав
своей куртки. ‚се тело ее трЯслось от сдерживаемых рыданий.
     - Ќу будет,  ну к чему...  - растерЯнно бормотал Њитрофан  €льич,
всегда боЯвшийсЯ женских слез.
     - “йдите,  уйдите прочь!  Ќенавижу вас и это ваше золото!  Љащей!
Љащей Ѓессмертный!
     „евушка выкрикивала эти слова задыхаЯсь,  и в сухих глазах ее был
такой  гнев,  что Њитрофан €льич невольно шагнул назад.  Ќо вдруг и он
рассердилсЯ:
     - ’ы что же думаешь, мне не хотелось к ним выйти?
     - Љащей,  Љащей... - упрЯмо повторЯла ЊусЯ, но в словах ее уже не
было прежнего накала.
     - Ђ Я больше тебЯ к этому стремилсЯ.  „а-да!  € у менЯ больше  на
это прав. Џеред тобой жизнь впереди, а Я умирать к своим спешу... - Ћн
тЯжело вздохнул. - …ще когда ты спала и их разведка мимо нас прошла, Я
чуть  было  к  ним  не  вышел.  „а вовремЯ на себЯ прикрикнул:  "‡най,
Њитрофан, нет у тебЯ на это права!"
     - „а почему,  почему? ђазве мы не люди? - Ћбильные слезы катились
теперь у нее по щекам,  и сквозь  рыданиЯ,  которые  стали  шумными  и
откровенными,  она  говорила:  -  ‚месте  б  догнали  фронт,  вместе б
пробились... ‘о своими ж, вместе лучше ж...
     - € об этом думал,  ЊусЯ,  пока передовые шли.  € это отверг. Ќу,
вышли мы,  все рассказали командиру и комиссару.  €  золото  отдали  -
нате.  ’ы  думаешь,  они  б  нам  поверили?  Ћткуда такое у девчонки и
старика? “крали в суматохе. €ли еще хуже: фашистские агенты. ‚едь ты б
и сама такой истории не поверила.
     ЊусЯ уже не плакала.  Љрасное и еще мокрое от слез лицо  ее  было
задумчиво.   Ћна   действительно   вообразила   себЯ   командиром  или
комиссаром,  слушающим необычную эту историю, и склонЯлась к тому, что
и сама нипочем не поверила бы.
     Њитрофан €льич тЯжело вздохнул:
     - ’о-то и оно.  € расстрелЯли б неизвестных старика и девчонку ни
за что ни про что.
     ‘вежие следы,  оставленные колонной,  медленно заплывали дождевой
водой.  ‘тарик  бережно  поднЯл  веточку,   должно   быть   обломанную
кем-нибудь из прошедших:
     - Ћни вон пушку  целую  на  себе  волокут,  а  некоторым  золото,
ценности  народные  нести  в  тЯгость,  -  сказал  он,  гладЯ  веточку
пальцами.
     - ‘равнили тоже, - вЯло отозвалась ЊусЯ.
     “ нее перед глазами все еще стоЯли артиллеристы со своим орудием.
Ќе хотелось спорить - разве такого убедишь!
     Ћколо часа  шли  молча,  каждый  по-своему   обдумывал   встречу,
недавнюю ссору и весь разговор.
     ‘иЯло солнце,  весело  шумел  вымытый   грозой   лес.   Џолутьма,
ютившаЯсЯ  под  деревьЯми,  была полна тучных запахов позднего лета...
‚друг Њитрофан €льич остановилсЯ,  резко повернулсЯ к Њусе. Ѓлизорукие
глаза его хитровато щурились.
     - ’ы никогда в ћвелирторге не интересовалась, сколько стоит грамм
золота? - спросил он.
     ќтот вопрос был  так  неожидан,  что  девушка  даже  с  некоторой
опаской покосилась на спутника.
     - Ђ чего ж тут  удивительного?  Њогла  зайти  и  купить  ну  хоть
пластинку длЯ зубной коронки.
     - ќто длЯ чего ж такое? - „евушка, оскалившись, показала два рЯда
очень  ровных  белых  и  мелких,  точно  беличьих,  зубов.  -  …сли  и
понадобитсЯ,  золотые не поставлю  -  их  за  версту  видно  и  быстро
стираютсЯ.
     Њитрофан €льич решил не сдаватьсЯ.
     - Ђ  тебе  все-таки  полезно  было  бы  знать,  что  грамм золота
стоит...  - Ћн назвал цифру.  - Ђ сколько  мы  с  тобой  несем?  ѓрубо
говорЯ,  семнадцать  килограммов  с четвертью,  так?  Ќо ценность не в
золоте.  ’ам есть такие камни,  что иной и за целую  шапку  золота  не
купишь. “никальные!
     „евушка вздохнула:
     - …сли б Я нашла кусок золота в конскую голову,  как,  помните, в
сказке,  Я бы все вам подарила,  лишь бы вы  мне  не  надоедали  этими
разговорами. Џошли уж лучше, товарищ ‘купой рыцарь!
     € она двинулась было дальше,  но старик решительно схватил ее  за
руку:
     - ‘той!
     - ‘лово  даю,  Я  уже  по  крайней мере сто раз слышала,  какаЯ Я
легкомысленнаЯ девчонка.  „лЯ того чтобы услышать это  в  сто  первый,
по-моему можно и не задерживатьсЯ. ‘кажите на ходу.
     Ѓлизорукие глаза Њитрофана €льича вдохновенно сиЯли.  Ќа этот раз
он  не  собиралсЯ  отступать.  ‚ голове его точно отщелкивали колесики
арифмометра. –ифры складывались, множились, менЯлись местами и наконец
выстроились   в   шеренгу  итога.  ‘тарик  торжественно  сообщил  Њусе
ориентировочную стоимость драгоценностей,  которые они несли. Џотом он
сказал,  сколько  примерно,  по его мнению,  можно приобрести на такую
огромную сумму пушек, снарЯдов.
     „евушка остановилась.  ‚первые она серьезно,  без обычной иронии,
выслушала слова Њитрофана €льича о драгоценной ноше.  Љонечно,  она  и
сама  иногда  задумывалась  над тем,  какую пользу может принести делу
победы доверенное им сокровище.  Ќо  ее  мысли  об  этом  всегда  были
туманны   и   неопределенны.  Џоэтому  Њусю  так  поразили  простые  и
необычайно убедительные подсчеты,  сделанные  старым  кассиром.  Џеред
глазами  ее  вновь  встала  виденнаЯ  утром  картина.  …сли  эти люди,
отделенные от своей армии линией фронта,  крайне усталые,  голодные, с
такой  великой  самоотверженностью тащат на себе по лесному бездорожью
снарЯды и единственное свое орудие, как же нужно хранить и беречь этот
не  слишком  уж  тЯжелый  мешок,  содержимое которого равно по цене не
одному,  а многим  орудиЯм,  не  десЯткам,  а  тысЯчам  артиллерийских
снарЯдов!
     - ’олько где ж это купишь - оружие? ђазве в войну кто-нибудь даст
его за эти безделки?  - с сомнением произнесла она,  косЯсь на рюкзак,
тЯжело обвисавший за плечами спутника.
     - ќ-э-э, было бы золото, а у кого покупать - найдетсЯ! - вскричал
Њитрофан   €льич,   похрустываЯ   суставами   пальцев.   -   —ай,    в
капиталистическом окружении живем!
     ‘тарик даже заговорщически подмигнул.  Ћн, не таЯсь, торжествовал
победу.
     ‘ этого днЯ у них не возникало больше  споров.  Њешок  они  несли
теперь  по очереди,  и девушка стала относитьсЯ к ценностЯм,  пожалуй,
даже не менее бережно, чем старик.

        11

     ’олько в одном спутники по-прежнему не могли сговоритьсЯ.
     Њитрофан €льич  продолжал  тщательно  обходить жилые места,  даже
лесные сторожки,  поселки лесорубов,  прЯтавшиесЯ в чаще урочищ, вдали
от трактов и проезжих дорог.
     ќто возмущало Њусю до глубины души.
     ‘ детства  постигла  она чудесную силу человеческой взаимопомощи.
Љогда она была совсем маленькой,  мать водила ее в  детский  сад.  “же
там,  в совместных играх, в ребЯчьих хороводах и за общим столом, в ее
душу были брошены первые зерна коллективизма.  Ћна стала  октЯбренком,
потом  пионеркой  и  наконец  была принЯта в комсомол.  ‡ерна упали на
хорошую почву.  €з них выросли прочное доверие к окружающим, вера в их
доброжелательность,  готовность  помочь  и  то,  что  поэты первых лет
революции торжественно называли "чувством плеча".
     —резмернаЯ осторожность Љорецкого была Њусе непонЯтна.  ќта,  как
казалось ей, досаднаЯ старческаЯ причуда усложнЯла и удлинЯла их и без
того  не легкий путь.  ЏонЯв,  что спорить со стариком по этому поводу
бесполезно,  девушка   махнула   рукой   и   ограничилась   тем,   что
переименовала Њитрофана €льича из ‘купого рыцарЯ в ђака-отшельника. Ќо
и сам ђак-отшельник,  стоически переносивший нападки,  вынужден был  в
конце  концов  признать,  что  пробиратьсЯ без дорог вслепую,  не знаЯ
точно, где находишьсЯ и куда идешь, становитсЯ все труднее. Џосле того
как однажды они двое суток проплутали в болотистом лесу,  он принужден
был согласитьсЯ, что необходима разведка.
     Ћбрадовавшись, ЊусЯ  тут  же  изложила  давно уже созревший у нее
план.  Ќа подходе к  деревне  старик  вместе  с  ценностЯми  спрЯчетсЯ
где-нибудь  в  укромном месте.  Ћна повесит за плечи холщовый мешок на
веревочных лЯмках,  возьмет  в  руки  можжевеловый  посошок  Њитрофана
€льича и в таком виде побредет до первой избы. “ нее уже была готова и
историЯ,  которую она станет  рассказывать  колхозникам.  Њуж  повешен
фашистами,  дом сожжен, и вот теперь она пробираетсЯ к матери, живущей
в городе.  Џри этом она всЯкий раз  будет  называть  ближайший  город,
лежащий на их пути, и выспрашивать к нему дорогу.
     Њитрофан €льич одобрил этот план. Љогда на вторые сутки блужданиЯ
по болотам они наткнулись на жердЯную изгородь и четко обозначившаЯсЯ,
хотЯ уже и затравеневшаЯ колеЯ указала им  на  близость  человеческого
жильЯ,  решено было сделать первую разведку. Ћни остановились в густом
леске.  ЊусЯ быстро принЯла соответствующий вид  и  даже,  длЯ  пущего
правдоподобиЯ,  натерла  золой лицо,  шею и руки.  ‚ стареньком лыжном
костюме,  в растоптанных башмаках, с головой, по-старушечьи повЯзанной
грЯзным полотенцем,  с буро-коричневым лицом, которое выглЯдело теперь
давно не мытым,  она действительно стала походить на одну из бездомных
беженок, которые тысЯчами бродили по дорогам оккупированной территории
в ту лихую пору.
     - ђади  бога  осторожней,  не  рискуй!  …сли  малейшаЯ опасность,
сейчас же повертывай назад. Џомни: мы с тобой себе не принадлежим. Ќам
рисковать  -  преступление!  -  напутствовал  Њитрофан €льич;  он даже
задыхалсЯ от тревоги. - Ћбещай, что не будешь рисковать!
     - ‘лово  даю!  -  торжественно  произнесла ЊусЯ.  ‘ерые глаза ее,
возбужденно сверкавшие  из-под  низко  повЯзанного  полотенца,  ЯвлЯли
предательский  контраст  с  темным  и действительно как бы постаревшим
лицом.  Њожжевеловый посошок Њитрофана €льича с  торчавшими  бугорками
сучков мелко дрожал у нее в руке.  - ‚ случае чего,  ждите менЯ сутки,
не больше. Ќе вернусь - идите один.
     - ’олько не лезь на рожон, характер свой обуздывай!
     ‚сЯ согнувшись,  опустив плечи,  тЯжело опираЯсь на палку,  ЊусЯ,
стараЯсь  уже тут,  в лесу,  войти в роль немолодой,  усталой женщины,
выбралась из зарослей ольшаника на дорогу.  Ћна с досадой чувствовала,
что   волнуетсЯ.  Џосле  стольких  дней  лесных  скитаний  ей  впервые
предстоЯло  встретитьсЯ  с  людьми,  узнать  новости  о  ходе   войны,
выведать, далеко ли фронт.
     Љогда дорога  побежала  просторным  полем  исхлестанной  ветрами,
местами  уже  совершенно полегшей и проросшей ржи и вдали обозначились
темные драночные  крыши  деревеньки,  в  сердце  девушки  против  воли
закралась  новаЯ  тревога:  а  есть  ли  там люди,  не ушли ли они все
оттуда?  Ђ если и есть,  то  что  стало  с  ними  за  страшные  недели
оккупации?
     ЊусЯ решила идти в деревню не дорогой, а через луг, чтобы попасть
на сельскую улицу задворками.
     ‚ стороне от колхозных служб,  у  ручьЯ,  который  угадывалсЯ  по
густой  зеленой выпушке росшей здесь осоки,  курилсЯ дымок.  „ым - это
люди. Ќе лучше ли встретитьсЯ с ними тут, вдалеке от жильЯ?
     ‘тараЯсь держатьсЯ  как можно спокойнее,  ЊусЯ двинулась прЯмо на
этот дым,  тЯнувшийсЯ  откуда-то  снизу,  из-под  берега.  ‘  чувством
человека,  бросающегосЯ  в  холодную  воду,  почти  не  дыша,  сделала
последние шаги и в изумлении остановилась над обрывом.  Ћна  не  сразу
даже понЯла, что за зрелище представилось ее глазам.
     ‹уг рассекала  глубокаЯ  короткаЯ  траншеЯ.  ѓорб  свежего  песку
тЯнулсЯ  вдоль  нее,  а  снизу,  со  дна траншеи,  невидимые Њусе люди
продолжали бросать землю.  ‚озле,  на соломе,  были навалены  пузатые,
туго  набитые  чувалы  и  какие-то  громоздкие металлические предметы,
завернутые в рЯдно.  ѓорел костер,  над которым, фыркаЯ, кипел чайник.
—еловек средних лет,  широкоплечий,  грузный,  в сатиновой рубахе, без
поЯса и босой, спал на мешках в неудобной позе, широко разбросав руки.
Ћн тЯжело, надрывно всхрапывал.
     Ќемного поколебавшись,  ЊусЯ стала спускатьсЯ к ручью. €з-под ног
ее  сорвалсЯ  комок земли.  —еловек сразу открыл глаза,  сел,  ошалело
оглЯдываЯсь. “видев девушку, он уставилсЯ на нее тЯжелым взглЯдом.
     - Љто?  Ћткуда?  Џаспорт с немецкой штампой имеешь?  - спросил он
глухо, точно из бочки.
     ЊусЯ молчала, стараЯсь угадать, кто же этот человек, кто работает
там,  на дне траншеи,  и длЯ  чего  ее  копают.  "‘покойно,  спокойно.
ѓлавное, не показать им, что Я боюсь, не волноватьсЯ".
     - ‡дравствуйте... - медленно и певуче произнесла она, собираЯсь с
мыслЯми.
     - ’ы,  тетка,  кто такаЯ?  Ћтвечай сейчас  же,  кажи  бирку  либо
паспорт с комендантской штампой, - настаивал человек.
     Ћн уже шагал  к  ней  через  ручей,  разбрасываЯ  воду  большими,
нетвердо ступавшими ногами. "ЏьЯн", - определила про себЯ ЊусЯ.
     €з Ямы вылетело  два  заступа,  потом  показалась  седаЯ  голова;
крЯхтЯ,  вылез  старик,  который  тут  же принЯлсЯ вытаскивать за руку
худого, болезненного парнЯ на деревЯнной ноге.
     "’етка"... Ћн  сказал  "тетка"  -  значит,  держусь правильно,  -
думала ЊусЯ,  смотрЯ на приближающегосЯ к ней человека. - Ѓежать? Ќет,
рано.  Ћн безоружный и выпивши,  убежать успею...  Ђх, неужели же прав
ђак-отшельник и нужно теперь опасатьсЯ даже своих людей?"
     ЏьЯный остановилсЯ перед Њусей, тЯжелаЯ ладонь легла на ее плечо.
     - Ѓеженка Я,  милый,  хлебца бы мне,  - сказала девушка, стараЯсь
придать своему голосу старушечьи интонации.
     - •лебца?  ‚идали,  ребЯта,  ей  хлебца   захотелось!   ‚он   он,
хлебец-то,  под дождем гниет,  осыпаетсЯ.  Ѓери,  тетка, сколько хошь,
бери все, не жалко, все тебе жертвуем. Ќичего теперь нам не жалко. ‚се
одно,  кончилась  наша  жизнь.  ‚идишь,  могилу  копаем?  ‘частье свое
хороним. ‚се! Љонец света!
     - ‘тепан,  ‘тепан,  лишнее  мелешь!  -  зло  оборвал его безногий
парень.
     ’от, кого   называли  ‘тепаном,  насторожилсЯ,  сильно  встрЯхнул
девушку и вдруг, осерчав, занес над ней тЯжелый кулак.
     - Ђ ну,  кажи фашистскую бирку,  а то вот сейчас как тюкну!  - Ћн
скрипнул зубами, дыша ей в лицо запахом спиртного перегара.
     - —его ты ее пугаешь? —то ей надо? - спросил через ручей старик.
     - ‚от беженка, вишь, хлеба ей... лЯетсЯ тут, а бирки не кажет.
     - Ќу и дай! —то тебе, жалко? Ќарой ей вон мучки в торбу.
     - …й нароешь,  а она как раз и докажет!  Њожет, она из гестапы? Ђ
ну, кажи бирку или паспорт со штампой!
     - Ќет у  менЯ  паспорта,  сгорел.  ‚месте  с  домом  сгорел,  все
сгорело... - забормотала ЊусЯ и начала было выкладывать свою жалостную
историю.
     ‘тепан оттолкнул ее:
     - •ватит,  ступай!  Ћт своего горЯ тошно,  а тут еще  с  чужим...
‘той! ‘нимай торбу.
     ЊусЯ поспешно сбросила и  протЯнула  ему  свой  заплечный  мешок.
‘тепан  снова перешел ручей,  развЯзал один из чувалов и горстЯми стал
бросать в него ржаную муку.  Њука  сыпалась  меж  пальцев,  падала  на
песок;  ветер  сеЯл  ее  по траве,  нес к ручью.  ’ихую воду заволокло
белесым налетом, точно пылью древесного цветениЯ в вешнюю пору.
     ђасхрабрившись, девушка перешла по камнЯм ручей.
     - € чего добро раскидываешь,  клади как следует! - ворчал старик,
сердито наблюдаЯ, как трава белеет от мучной пыли.
     - Ђ тебе жалко?  Ђ? - рЯвкнул ‘тепан. - ”ашиста кормить собралсЯ?
’ак не будет, не будет ему, паразиту!
     € он  стал  Яростно  пинать  босой  ногой  куль,  пинать  со  все
нарастающим   остервенением.  Љуль  не  поддавалсЯ.  ќто  окончательно
взбесило пьЯного.  Ћн рванул куль с земли,  пыхтЯ поднЯл  и  нацелилсЯ
бросить в воду,  но безногий парень с неожиданной силой схватил его за
руки.
     ‘тарик осторожно пригоршнЯми собирал муку с земли.
     - ’ы б не с кульком - с немцем бы шел воевать! - ворчал он.
     - ЋтвЯжись! - устало огрызнулсЯ ‘тепан.
     Ћн заметно трезвел.  ђастерЯнно поглЯдел на Њусю и,  должно  быть
увидев в ее глазах укор, сказал, точно оправдываЯсь:
     - Ќу пью,  правильно,  третью неделю  сосу  ее,  проклЯтую.  „уша
горит,  дышать нечем...  Ѓыл колхозник гражданин ‘тепан Љотов,  а стал
рабочий мерин ‘тепка за номером... тЯгло, лошадинаЯ сила!
     Ћн сорвал какую-то дощечку, висевшую у него на гайтане, и, бросив
на  землю,  стал  бешено  втаптывать  ее  в  песок.  Ѓезногий   парень
выковырнул дощечку палочкой и,  поднЯв, показал Њусе, все времЯ искоса
поглЯдываЯ на нее.  ќто была небольшаЯ, уже изрЯдно затертаЯ фанерка с
выжженными  на  ней  распластанным  фашистским  орлом,  вцепившимсЯ  в
свастику, и цифрой 1850.
     - Ђй  не  видала еще бирки-то,  гражданочка?  - горько усмехаЯсь,
сказал старик.  - Џолюбопытствуй,  полюбопытствуй,  чего на нас теперь
понадевывали...  Ћткуда ж это ты? Ќе с неба ль, часом, свалилась, коль
этих фашистских штук не знаешь, а?
     ‘тарик теперь  тоже испытующе смотрел на незнакомку.  ‚кладываЯ в
свои слова какой-то непонЯтный длЯ Њуси смысл, он сказал:
     - Ђ может,  и верно с неба?  Њожет,  послана кем глЯнуть, как тут
оккупированные люди горе горюют,  а?..  Ђ люди-то вон,  видишь... - он
кивнул на присевшего на мешках ‘тепана, - а люди вон пьЯнствуют...
     - Џостой,  Ќаумыч,  может,  она верно оттуда,  - перебил безногий
парень и вдруг,  переходЯ на "вы",  спросил:  - Њожет, расскажете нам,
как оно там, на фронте, а?
     ЊусЯ понЯла,  что  ее  принимают  не  за  беженку,  а  за кого-то
другого, но понЯла она также, что боЯтьсЯ ей этих людей нечего.
     - Ќичего Я не знаю,  товарищи,  Я сама хочу узнать,  где фронт, -
сказала она уже смелее.
     - Ќу,  дело  ваше,  не знаете так не знаете,  - грустно отозвалсЯ
безногий парень.
     - ”ронт-то,   говорЯт,  километрах  в  сорока,  на  реке  фашиста
остановили.  ’ретью неделю лупЯт,  и крепко, говорЯт, лупЯт, - ответил
‘тепан.  Ћн сидел на земле и, покачиваЯсь, стискивал ладонЯми хмельную
голову.  - ‹упЯт его,  лупЯт, а он к фронту все новые дивизии тащит...
Ќет, не иссЯк еще, силен... € где только войско берет?
     - Ђ довольствием мы тебЯ, милаЯ, обеспечим, - сказал старик.
     Ѓережными горстЯми  он  начал  пересыпать  муку из чувала в Њусин
мешок, пересыпал и приговаривал, виновато поглЯдываЯ на девушку:
     - Ђ   ежели  ты,  девонька  или  бабонька...  что-то  тебЯ  и  не
поймешь... оттуда, - он показал заскорузлым пальцем на восток, - скажи
там,  что  тЯжелую  политграмоту  мы  проходим.  - ‘тарик презрительно
покосилсЯ в сторону  пьЯного,  сидевшего  в  той  же  унылой  позе,  и
добавил:  -  €  на  пользу  некоторым  наука идет,  кто войну в кустах
пересидеть хотел.
     ‚се еще не понимаЯ,  почему с ней так доверительно разговаривают,
и опасаЯсь осложнений,  в случае если собеседники убедЯтсЯ, что она не
та,  за  кого  ее принимают,  ЊусЯ,  захватив свой потЯжелевший мешок,
торопливо поблагодарила и,  перебежав по камнЯм ручей,  пошла к  лесу.
ЏерелезаЯ   изгородь,   она  оглЯнулась  и  увидела,  что  к  траншее,
выкопанной на берегу, тЯнетсЯ от деревни вереница женщин. Ћни несли на
себе какие-то тЯжести.
     ‚печатлениЯ девушки  были  противоречивы,  и  она  все  старалась
угадать, за какую "небесную посланницу" принЯли ее эти люди и что имел
в виду безногий,  когда на прощанье сказал:  "…жели что, передайте там
кому поглавнее,  что согнутьсЯ-то мы согнулись,  а сломатьсЯ - нет, не
сломаемсЯ".  ‚споминаЯ об омерзительном запахе перегара,  о  громадном
кулаке,  занесенном  над  ее  головой,  о безвольном,  жалком отчаЯнии
пьЯного ‘тепана,  девушка содрогалась от отвращениЯ.  Ќо весть о  том,
что  враг  остановлен  в нескольких десЯтках километров отсюда и несет
большие потери,  что путь к своим измерЯетсЯ теперь днЯми, поднимала в
ее душе бурную радость,  и она чувствовала,  как кровь весело бьетсЯ в
висках.
     ‡абыв про старушечью походку,  девушка,  напеваЯ, бодро шагала по
лесной дороге.

        12

     ‘ того  днЯ  Њитрофан  €льич  уже  не  боЯлсЯ  отпускать  Њусю  в
разведку.
     „евушка смело приближалась к  деревнЯм  и  селам,  добиралась  до
крайней избы,  стучала в оконницу и, если в окне показывалась женщина,
просила подаЯниЯ и рассказывала  свою  жалостную  историю,  котораЯ  с
каждым   новым  повторением  обрастала  красочными  подробностЯми.  …й
верили.  „а и как было не верить,  если каждый дом в те дни был  полон
такого же горЯ! Љолхозницы сочувствовали беженке, вздыхали, показывали
дорогу и подавали по мере своего достатка.  €ной раз пускали в избу, а
некоторые предлагали даже переночевать, хотЯ и знали, что за общение с
неизвестными,  не  имевшими  паспорта  с  комендантской  отметкой,   у
фашистов было одно наказание - виселица.
     Џосле каждой  такой  вылазки  в  деревню  ЊусЯ   возвращалась   к
Њитрофану   €льичу   тихаЯ,  задумчиваЯ.  Џередав  нужные  длЯ  дороги
сведениЯ,  она надолго смолкала, смотрЯ на угли догоравшего костра или
наблюдаЯ,  как  в  небе  плывут  торопливые  облака.  —ем  пристальнее
приглЯдывалась  она  к  жизни  оккупированных  селений,   тем   крепче
убеждалась  в  одной истине:  ужас оккупации еще теснее сплотил людей.
ђевнивее  блюли  они   советские   законы,   объЯвленные   оккупантами
аннулированными,  и  строго  хранили прежние порЯдки в своих формально
распущенных,  а на деле лишь до поры до  времени  ушедших  в  подполье
колхозах.
     „вигались путники теперь уже не вслепую и все  же  шли  медленно,
осторожно.  ‚  деревнЯх  никто по-настоЯщему не знал,  на каком рубеже
задержано немецкое  наступление.  Ћднако,  не  имеЯ  точных  сведений,
нетрудно  было  угадать,  что линиЯ фронта уже близка и что бои на ней
идут Яростные и упорные.
     Џо большакам   и   шоссе   чередой  тЯнулись  на  восток  машины,
машиночки,  машинищи,  целые транспорты с пехотой,  саперные  парки  с
катерами,    лодками,   частЯми   понтонных   мостов,   моторизованнаЯ
артиллериЯ, автоколонны с оружием и боеприпасами. Ђ все второстепенные
проселки,  идущие с востока на запад или хотЯ бы приблизительно в этом
направлении,  были забиты  обратными  потоками  госпитальных  автофур,
подвод с ранеными, транспортов подбитой и искалеченной техники. ‹есные
дороги, еще недавно мирно зараставшие травой, становились день ото днЯ
накатанней   и   шумней.   ђаненых   уже   нельзЯ   было   вместить  в
комфортабельные  автобусы,  согнанные  сюда,   в   лесной   край,   из
оккупированных европейских столиц. €х везли на открытых грузовиках, на
конфискованных колхозных подводах.  Њногие брели  пешком  по  обочинам
лесных  дорог,  ухватывались  за тЯгачи,  тащившие искалеченные танки,
висели на подножках,  цеплЯлись за задние щитки автомашин,  набитых их
более удачливыми товарищами.
     „еревни, даже самые  маленькие,  были  полны  вновь  прибывающими
частЯми  или  занЯты  под полевые госпитали.  € повсюду,  даже в глуши
лесных урочищ,  куда и солнце-то проникало только в полдень, виднелись
следы тЯжелых боев:  сгоревшие танки, изувеченные машины, куски ржавой
брони,  раскиданные по окрестности,  как ореховые  скорлупки,  останки
самолетов,  лежавшие в черных блюдцах закоптелой, пропитанной маслами,
выжженной земли.
     €дти теперь  можно  было  только  через  лесные  чащи,  да  и  то
приходилось  оглЯдыватьсЯ  и  прЯтатьсЯ  при  каждом  шорохе.  Ћднажды
путники  около часа пролежали в луже меж болотных кочек,  слушаЯ,  как
кто-то бродит поблизости, тЯжело дыша и ломаЯ ветви. Џотом выЯснилось,
что  это  ходит,  пощипываЯ  траву,  высокий гнедой в Яблоках конь без
седла,  но с остатками  кавалерийской  уздечки.  Ћн  одиноко  пассЯ  и
поминутно  поднимал голову с настороженными ушами.  ‡аметив людей,  он
сердито фыркнул и бросилсЯ прочь, ломаЯ кусты. Ћн уже успел одичать.
     ‚ часы трудных скитаний по нехоженой лесной глуши средь сушнЯка и
бурелома  одно  теперь   указывало   дорогу,   вдохновлЯло   путников,
поддерживало  в  них  силы:  это были невнЯтные звуки канонады,  порой
доносимые до них восточным ветром.  Ћни слушали эти звуки,  как  песнь
друзей,  как  марш,  бодривший  и  вливавший  в  их  сердца  надежду и
бодрость.  € они  шли  навстречу  далекой  канонаде,  мечтаЯ  поскорее
достичь фронта.
     Ћднажды утром они заметили,  что лес на  их  пути  начал  редеть.
Љурчавые кроны сосен уже не загораживали солнца.  Ћно освещало зеленые
полЯны,  видневшиесЯ то тут,  то там.  ‘реди сумеречной хвои  поЯвилсЯ
лиственный подлесок.  ЊЯгкий,  влажный мох,  в котором бесшумно тонули
ноги,  сменилсЯ  твердой  почвой,  устланной  скользким  ковром  палых
сосновых  игл.  ‡асинел  вереск,  там  и  сЯм  стали видны проплешины,
заросшие сухими бессмертниками - белыми,  розовыми,  лиловатыми. Џотом
треугольники елей совсем исчезли,  соснЯк стал мельчать,  и наконец за
его лохматыми вершинами открылась  болотистаЯ  равнина,  просторнаЯ  и
пустаЯ.
     Џутники остановились. ‡вуки канонады слышались теперь четко и уже
не затихали,  когда ветер менЯл направление.  ‚далеке, справа и слева,
монотонно, точно шмели, гудели машины.
     Њитрофан €льич отступил в соснЯчок,  сел на кочку и, рассматриваЯ
свои, точно пергаментом обтЯнутые, сухие руки, сказал:
     - ‚се.  ‹ес кончилсЯ. - €, помолчав, добавил: - ‡асветло выходить
на болото нельзЯ.  Ќас тут,  как грача на снегу,  за  пЯть  километров
заметЯт. € машины... слышишь, как машины гудЯт?
     Ћни вернулись в лес.  Ќе раскладываЯ костра,  улеглись в соснЯчке
среди вереска и,  прислушиваЯсь к канонаде,  задумались о последнем и,
по-видимому, самом трудном отрезке пути.

        13

     Љанонада не стихала всю ночь.  ‘ вечера,  когда  зажглись  первые
звезды,   на  востоке  по  всему  горизонту  стали  видны  непрерывные
желтоватые вспышки,  похожие на те зарницы, что, по народному поверью,
"вызоревают  овсы".  Ќо скоро из низин надвинулсЯ такой туман,  что не
стало видно ни вспышек,  ни звезд,  ни луны.  ‚се  скрылось.  Ћсталась
только белаЯ густаЯ шевелЯщаЯсЯ мгла,  точно ватой облепившаЯ все. Ћна
поглощала все звуки.
     ‚ такую  пору  идти  болотом  нечего было и думать.  ђешили ждать
рассвета.  Ќо и с зарей  мгла  не  стала  прозрачней.  ‹ишь  ближайшие
деревьЯ   неЯсно   вырисовывались   в  молочном  тумане.  Ћсторожность
подсказывала -  ждать,  пока  проЯснитсЯ.  Ќо  близость  фронта  звала
вперед, и путники решили рискнуть.
     - ‚едь это подумать только:  завтра мы можем быть у своих!  ‘ ума
можно сойти! - сказала ЊусЯ отсыревшим и глуховатым в тумане голосом.
     Њитрофан €льич только вздохнул.
     Ќе было  слышно ни канонады,  ни воЯ машин.  ’ишина стоЯла такаЯ,
что звенело в ушах.
     ‚ыйдЯ на болото,  где туман был еще гуще,  путники пошли прЯмо на
восток.  Ћни  то  и  дело  спотыкались  о  кочки,   наталкивались   на
приземистые  узловатые березки,  на мелкий корЯвый соснЯчок.  Њитрофан
€льич,  руководимый своим охотничьим чутьем, двигалсЯ все же уверенно.
’еперь ему думалось, что туман - это даже хорошо: своеобразнаЯ дымоваЯ
завеса.  Ѓолото - тоже неплохо. €менно болото, "куда чужеземец нипочем
не  полезет",  казалось  ему наиболее подходЯщим участком пути на этом
последнем десЯтке километров, отделЯвшем их от фронта. Ћн понимал, как
опасно бродить почти вслепую по незнакомому болоту. Ќо что значила эта
опасность по сравнению с той,  которой они  подвергались  бы,  держась
проезжих дорог!
     ‘тарик шел осторожно: то и дело он останавливалсЯ, вытЯгиваЯ шею,
прислушивалсЯ.  Ќо  то  ли  артиллерийскаЯ стрельба прекратилась из-за
плохой видимости,  то ли звуки вЯзли в тумане,  как в  перине:  кругом
стоЯла  тишина.
     ’ак, прыгаЯ с кочки на кочку, увЯзаЯ по щиколотку в глубоком мху,
двигались  они,  пока солнце,  войдЯ в силу,  не начало поедать туман.
Џочва становилась  все  более  зыбкой.  Љочки  под  ногами  все  времЯ
вздрагивали и пружинисто оседали.
     ‚от тут-то Њитрофан €льич  и  потребовал  остановки.  ‚ымокши  по
поЯс,  измученные  бесконечными прыжками,  путники уселись друг против
друга  и  стали  ждать,  пока  мгла  совсем  рассеетсЯ.  „ушно   пахло
болиголовом.   Ќа   соседних  кочках  ЊусЯ  отыскала  жесткие  заросли
гонобобелЯ.  Љак медвежонок,  она горстью сдаивала в  ладонь  обильные
матово-синие  Ягоды  и  отправлЯла  их  в  рот.  џгоды  были  крупные,
переспевшие, но водЯнистые и терпко пахли болотной прелью.
     Џо мере того как туман редел, Њитрофан €льич становилсЯ все более
озабоченным.  Ћн то и дело поднималсЯ с земли и  беспокойно  оглЯдывал
очищавшийсЯ   горизонт.  ‚сюду,  куда  достигал  его  взор,  он  видел
однообразную,  унылую  кочковатую  низину,  поросшую  редкими  чахлыми
сосенками  да мелким березником.  ’очно не смеЯ поднЯть голову,  хилые
деревьЯ  гнулись,  льнули  к  перенасыщенной  влагой   унылой   земле,
судорожно впиваЯсь в нее обнаженными подагрически-узловатыми корнЯми.
     ‚ посветлевшем воздухе канонада снова стала слышна,  она  звучала
совсем близко.  Ѓолото было совершенно безлюдным. Ќи одной тропинки не
виднелось на  пышном  беловатом  мху,  затЯнутом  красными  ниточками,
забросанном белыми Ягодами неспелой клюквы.  ‘леды путников, уходившие
назад, к далекому лесу, уже заплыли густой коричневой водой.
     Њитрофан €льич,  осторожно сойдЯ с кочки, попробовал грунт ногой.
Џочва мЯгко подалась, нога провалилась, из-под подошвы брызнули мутные
струйки.
     - ‚от что,  милаЯ моЯ, - встревожено сказал старик: - иди за мной
шаг  в  шаг,  только  не  ступай  в самый след.  ЏонЯтно?  € соблюдать
дистанцию метра в три, ближе не подходи.
     - —то случилось? - спросила девушка. ‚олнение спутника передалось
и ей.
     Ћн молча  ударил  ногой в кочку.  Љочка пружинисто вздрогнула,  и
Њусе показалось,  что вслед за тем чуть заметно вздрогнули и  соседние
кочки.
     - ‚ худое болото зашли... ’ут шутки плохи... „ержи ухо востро.
     ‘тарик на миг задумалсЯ.  Ћпыт подсказал ему,  что надо повернуть
назад,  возвращатьсЯ  обратно  по  собственному  следу.  Ќо   канонада
казалась  теперь совсем близкой.  ‚се проезжие пути,  конечно,  забиты
вражескими транспортами.  ‚стреча с фашистами  опаснее  самых  ужасных
случайностей,  какие могут произойти на болоте. Ќет, нет, идти вперед,
вперед во что бы то ни стало!
     Ќевдалеке на  унылом  фоне кочкарника он заметил белые султанчики
высохшей травы,  той,  что в родных его местах  называли  "лисий  ус".
ђосла эта трава на болотах,  но выбирала наиболее сухие, твердые места
и поэтому  часто  отмечала  среди  зыбучих  трЯсин  след,  проторенный
когда-то человеком или большим зверем.  ‚ былые времена, отправлЯЯсь с
сыновьЯми за  клюквой,  Њитрофан  €льич  по  травке  этой  безошибочно
находил   среди   болот  хоженые  тропы,  совершенно  неприметные  длЯ
неопытного глаза.
     “видев, что  светленькаЯ сухаЯ стежка "лисьего уса" ведет как раз
в сторону, откуда слышалась канонада, Њитрофан €льич, осторожно прыгаЯ
с  кочки  на  кочку,  добралсЯ  до  нее  и  пошел по ней,  стараЯсь не
отклонЯтьсЯ от естественных вешек.  ЏоднЯвшеесЯ солнце палило нещадно.
Ѓолото  густо  дышало  гнилостными  испарениЯми.  Ћт приторного запаха
болиголова начинало кружить голову.
     ЊусЯ, не  раз  убеждавшаЯсЯ  в  охотничьем опыте своего спутника,
покорно тЯнулась за ним,  избегаЯ наступать  в  его  след,  сейчас  же
заплывавший бурой водой.  Ќога иной раз уходила в грЯзь по колено, так
что ее трудно ужа было вырвать.  Ќо думать ЊусЯ ни  о  чем  не  могла,
кроме канонады, котораЯ, как ей казалось, звучит совсем близко.
     ’еперь уже недолго! Ќу день, много - два, и они - у своих! Љак же
это чудесно!  Њожно будет вымытьсЯ в настоЯщей жаркой бане,  подстричь
волосы,  сбросить этот фланелевый костюм,  который совсем залубенел от
грЯзи,  переодетьсЯ,  снова стать похожей на самое себЯ.  …й казалось,
что стоит только перейти линию фронта,  и они без труда  отыщут  своих
сослуживцев.  Ќеожиданно  Явившись  к  ним подстриженной,  прибранной,
хорошо одетой,  она как ни в чем не бывало скажет им:  "‡дравствуйте!"
‚се всполошатсЯ:  "Љак,  это вы,  товарищ ‚олкова? Ђ мы думали, что вы
остались у немцев".  € она ответит им как можно небрежнее:  "Ќет,  что
вы!  Џомилуйте,  при чем тут немцы!  Њы просто выполнЯли ответственное
государственное задание".  ‡атем они  с  Њитрофаном  €льичом  развЯжут
мешок и вытрЯхнут на стол сокровища:  "Џримите, пожалуйста. ‘лово даю,
нам с товарищем Љорецким страшно  надоело  это  таскать".  ‚се  так  и
присЯдут:  "Ђх,  ох, ух!" Ђ —ередников обЯзательно скажет: "Њолодцы! џ
всегда думал, что товарищ ‚олкова и товарищ Љорецкий - это наши лучшие
товарищи..."
     ‚друг словно кто тЯжелой  доской  шлепнул  по  грЯзи.  €  тут  же
короткий и дикий,  нечеловеческий вскрик разнессЯ над болотом,  согнав
стаю пестрых птиц,  обиравших с кочек Ягоду.  Ћторвавшись от  приЯтных
мыслей,  ЊусЯ  и  сама  чуть не вскрикнула.  Њитрофан €льич вдруг стал
наполовину короче, будто ноги ему отрубили. Ћн находилсЯ от нее метрах
в трех и делал судорожные движениЯ, стремЯсь, должно быть, повернутьсЯ
к ней лицом. Ќо это ему не удавалось, точно кто-то злой и сильный там,
под землей, вцепилсЯ ему в ноги.
     ‘лучилось что-то непонЯтное и очень недоброе.  ’ам,  где Њитрофан
€льич  провалилсЯ,  кочкарник,  поросший корЯвым березником,  точно бы
расступилсЯ,  открыв маленький  изумрудно-зеленый  лужок.  Ќад  пышной
травой,  в  которой белели пушки болотных цветов,  вибрирующим столбом
толклись комары.  ‘тарик стоЯл по поЯс в траве как раз под этим зыбким
темно-прозрачным  столбом.  ‚округ  него пузырилось бурое кольцо воды.
Ќаконец ему удалось повернутьсЯ  к  Њусе,  и  она  увидела  его  густо
облепленное  комарами,  ставшее  от  этого  почти черным лицо с широко
раскрытыми глазами.
     „евушка бросилась было к спутнику на помощь,  но он пригвоздил ее
к месту хриплым окриком:
     - Ќазад! —аруса!
     „евушка не  знала  этого  странного  слова,  но  понЯла:   болото
засасывает старика. ЏонЯла и удивилась, почему же это он стоит в такой
позе, почему не стремитсЯ вырватьсЯ, не сбросит с плеч тЯжелого мешка!
     Ћна снова рванулась к нему.
     - ‘той!  Ќе наступай на траву!  - Њитрофан €льич  застыл,  широко
раскинув руки. Ћн даже говорил как-то сдавленно, точно сдерживаЯ себЯ.
     ’еперь ЊусЯ заметила,  что каждое  сделанное  им  движение,  даже
каждое произнесенное им слово точно бы вталкивало его в трЯсину.
     - ‚озьми  в  рюкзаке  топорик,  руби  кусты,  бросай  мне,  -   с
неестественным  спокойствием  вымолвил  он наконец,  почти не разжимаЯ
губ.
     - Њешок! ‘киньте же мешок! - умолЯюще крикнула девушка.
     Њитрофан €льич покачал головой:
     - ђуби!
     ЊусЯ начала  поспешно  рубить  чахлые  деревца  и  кусты,  росшие
кругом. ђаботаЯ, она все времЯ оглЯдывалась на спутника. Ћн становилсЯ
все короче и короче, словно таЯл в сочной изумрудной зелени, как кусок
масла на сковороде.
     - Ѓросай сюда, живее! - поторопил он вдруг.
     ѓолос его был тихий и хриплый.  ‘тарик провалилсЯ уже выше поЯса,
и трЯсина давила ему на грудь.
     Џодобравшись к  самому  краю  чарусы,  ЊусЯ стала бросать ветки и
деревца.  Њитрофан  €льич  осторожными,  плавными  движениЯми,   точно
эквилибрист,   работающий   в  цирке  на  свободно  стоЯщей  лестнице,
укладывал их перед собой.  ‘делав настил,  он оперсЯ  о  него  грудью,
руками.  ‚етви  тотчас  же  вмЯлись  в  жидкую массу,  исчезли в бурой
пузыристой воде, но все же, видимо, создали какую-то опору.
     Џоодаль стоЯла березка, более высокаЯ и длиннаЯ, чем другие.
     - Њинуту еще продержитесь? - спросила ЊусЯ.
     Њитрофан €льич  кивнул.  Љомары облепили его лицо плотной маской.
‚ыражениЯ нельзЯ было уже рассмотреть,  но по глазам ЊусЯ видела,  что
он понЯл и одобрЯет ее план.
     - Ћсторожней, - едва слышно прошелестели его позеленевшие губы.
     „евушка бросилась к березке. „еревце это было тонкое, гибкое, как
удочка.  Џод  ударами  топорика  оно  только  встрЯхивало  листвой  да
немножко прогибалось,  и на матово-белой коре обозначались лишь слабые
зеленые следы.  ‡ато каждый удар  отдавалсЯ  в  почве,  и  она  упруго
вздрагивала  под  ногами.  „евушка  понЯла,  что  и сама она стоит над
трЯсиной,  только  покрытой  более  крепким  слоем  торфа.  Ќет,   так
провозишьсЯ  до  завтра!  Ћсторожно  подпрыгнув,  ЊусЯ  схватила ствол
березки повыше первых ветвей,  наклонила к земле и  двумЯ  ударами  по
самому сгибу срубила деревце.
     “же и руки Њитрофана €льича потерЯлись в густой траве.  ‚ глазах,
смотревших из-под страшной комариной маски, были ужас и тоска.
     - ‘ейчас, сейчас! - бормотала ЊусЯ.
     ‚ыбрав кочку  поустойчивей,  она крепко ухватилась левой рукой за
ствол росшей тут сосенки, а правой протЯнула спутнику тонкую березовую
жердь:
     - •ватайтесь! Љрепче!
     Ћна потверже   укрепилась  на  кочке.  "Ќу  что  он  там  делает,
сумасшедший?  - с изумлением и страхом подумала она, глЯдЯ на старика.
- ‚место того чтобы обеими руками ухватитьсЯ за жердинку,  он зачем-то
возитсЯ в грЯзи!  ЉажетсЯ, расстегивает лЯмки рюкзака... Ђга! Ћн хочет
от него освободитьсЯ... Џравильно! Ѓез этой тЯжести легче вылезти".
     - „а хватайтесь! •ватайтесь! Ќу чего вы там копаетесь?
     "Ќет, он  привЯзывает  мешок к концу жердочки.  ‘лово даю,  с ума
сошел!"
     - Ќе смейте, вы ж утонете! - отчаЯнно кричит ЊусЯ.
     - ’Яни! - шепчет Њитрофан €льич.
     “же и плечи его скрылись в болотной траве, грЯзь вЯж