за члена пленума райкома,  походатайствовали перед
комиссией военкомата.  ѓоды не в счет,  нога не помеха.  “ж что-что, а
военное дело бывший георгиевский кавалер и красный морЯк знает!
     ‚ернулсЯ €гнат ђубцов из города под хмельком, туча тучей. ‚ армию
его не взЯли,  и секретарь  райкома,  рассердившись,  даже  шумнул  на
старого  друга  и приказал ему немедленно убиратьсЯ в колхоз и хранить
как зеницу ока знаменитое племенное стадо "Љрасного пахарЯ".
     ‚есь день,  запершись в своем доме,  €гнат пил водку и пел старые
красногвардейские песни,  переживаЯ  обиду.  „аже  внуков  к  себе  не
пустил.  Ќо под вечер успокоилсЯ,  и вновь увидели колхозники на улице
грузную фигуру своего председателЯ, ковылЯющего возле колхозных служб.
Ћн снарЯжал людей с подводами куда-то на запад - копать оборонительные
рубежи.
     Њатрена Ќикитична работала теперь за себЯ и за мужа,  поспевала и
на  скотном  дворе  и  в  конюшне,  дежурила   по   ночам   с   ветхой
осоавиахимовской  винтовкой  на  постах  народной  охраны  и  урывками
занималась на курсах медсестер.  ‹юдей в колхозе стало  вдвое  меньше;
ушли  в армию и уехали рыть окопы самые сильные и работоспособные.  Ќо
оставшиесЯ,  преимущественно женщины, хотЯ порой и засыпали где-нибудь
над подойником или над грЯдой, сломленные усталостью, все же поспевали
со всеми делами,  и поЯвилась у  них  тайнаЯ,  вслух  не  произносимаЯ
мечта,  что  когда  мужьЯ  и  братьЯ вернутсЯ с победой,  будет чем их
удивить, чем их угостить.
     Њежду тем сообщениЯ ‘овинформбюро становились все тревожнее. „аже
самые ленивые бабенки,  завзЯтые любительницы поспать,  на которых  не
действовали  ни воркотнЯ бригадиров,  ни Ядовитые заметки в стенгазете
"Ѓорона", теперь без всЯкого зова собирались к шести утра в просторной
комнате   колхозного   правлениЯ,  чтобы  услышать  знакомый  перезвон
позывных и суровый голос диктора, передающего сообщениЯ "Ћт ‘оветского
информбюро". ‚ сводках назывались пункты, занЯтые врагом, обозначались
новые направлениЯ.  ‹юди находили на карте названные в сводках пункты.
‹иниЯ  фронта быстро приближалась.  € все же в них жила надежда,  что,
может быть,  это хитрость командованиЯ, что фашисту готовЯтсЯ какие-то
стратегические ловушки, в которых он будет захлопнут.
     € вдруг,  точно обухом по темени,  - весть,  привезеннаЯ  €гнатом
ђубцовым с районного актива: начинаетсЯ эвакуациЯ.
     ‚ тот же день были отправлены на восток с тракторной колонной Њ’‘
многочисленные  машины  колхоза.  ‚торым эшелоном должен был двинутьсЯ
скот - богатство и  гордость  "Љрасного  пахарЯ".  €з  области  пришел
приказ не допустить потери ни одной племенной коровы.  Ћтветственность
за целость и сохранность знаменитого стада была  возложена  на  самого
ђубцова,  которому были вручены особые полномочиЯ длЯ получениЯ фуража
в любом месте по всему пути следованиЯ.
     ‘тарый балтиец,  убедившись,  что  со своей шумной длЯ этих краев
биографией и слишком приметной хромотой он действительно не годитсЯ ни
длЯ  подпольЯ,  ни длЯ партизанских дел,  со свойственной ему энергией
принЯлсЯ за подготовку к эвакуации. Ћн решил поднЯть в поход не только
племенной скот,  но и все чистопородное стадо,  а на подводы погрузить
весь  необходимый   инвентарь   фермы:   флЯги,   бидоны,   подойники,
сепараторы,  легкие  ручные маслобойки - словом,  все,  что можно было
увезти и что могло пригодитьсЯ на новом месте. ‘опровождать стадо были
выделены  лучшие колхозницы.  „лЯ отъезжающих отвели по подводе на две
семьи.  Љолхозницы сами настоЯли перед  председателем,  чтобы  Њатрене
Ќикитичне была отведена отдельнаЯ подвода.
     Ќочь прошла в печальных хлопотах.  ‡аплаканные  женщины  метались
среди  построек  фермы.  ’ревожно  мычали  коровы.  Њатрена  Ќикитична
сбилась с ног,  укладываЯ и увЯзываЯ инвентарь,  охрипла,  бранЯсь  со
скотницами  и доЯрками,  успокаиваЯ плачущих.  ЏриготовлениЯ к отъезду
приходилось вести в темноте,  при свете  зеленоватых  июльских  звезд.
ѓде-то над недалеким большаком,  невидимые с земли, все времЯ надрывно
выли вражеские разведчики.  €зредка то там,  то здесь  вздрагивала  на
горизонте тьма,  проколотаЯ красными репьЯми взрывов.  ‡венели в рамах
стекла, скрипели петли ворот и дверей.
     ’олько под  утро  вспомнила Њатрена Ќикитична,  что у нее у самой
ничего не  уложено.  Џередав  руководство  последними  приготовлениЯми
краснощекой,  шумной ‚арваре ‘айкиной,  она бросилась через все село к
своему дому,  черепичнаЯ крыша которого уже отчетливо темнела на  фоне
светлевшего  на  востоке  неба.  ЏустаЯ подвода стоЯла возле терраски;
лошадь  дремала,  привЯзаннаЯ  к   резному   столбику,   над   охапкой
раструшенного по земле сена.
     Њатрена Ќикитична бросилась в дом и стала, не разбираЯ, увЯзывать
в узлы мЯгкие вещи.  ‚се было дорого, все покупалось с любовью, каждую
трЯпку было жаль.  Ќа  подводе  не  уложилась  и  половина  того,  что
хотелось увезти.  ‡аплакав от обиды,  женщина сбросила на траву узлы и
принЯлась  было  снова  перекладывать  их,  но  тут  прибежала   бабка
ЏрасковьЯ.  Ћна  бранилась  и причитала.  „вух чистопородных маленьких
телЯт,  правнучек знаменитой  Љозочки,  придетсЯ  оставить:  в  спешке
забыли отвести длЯ них место на подводах. ‘лушаЯ заплаканную, сердитую
старуху,  Њатрена Ќикитична задумалась. ‚спомнила почему-то, как она с
братом  везла  на  санках  Љозочку  в  волостную  больницу,  и вдруг с
непонЯтным даже ей самой ожесточением начала сбрасывать с телеги  свои
узлы.  Ћна  оставила  только  чемодан  с  самым необходимым да мешок с
ребЯчьими пожитками,  усадила  на  телегу  детей,  бабку,  ударила  по
лошадЯм, и на рысЯх они подъехали к телЯтнику.
     - ‘тели соломы и тащи телЯт!
     - Њотрюшка,   бог   с  тобой,  ведь  невесть  куда  едем,  с  чем
останешьсЯ?  -  испугалась   бабка   ЏрасковьЯ,   слывшаЯ   скупой   и
прижимистой.
     - ѓоворЯт - стели соломы да брезентом покрой,  чтобы они ножки  о
грЯдки не помЯли! - рассердилась Њатрена.
     Ћна так и оставила свои узлы  на  полЯне  возле  дома  и  теперь,
оторвавшись  от них,  как это ни странно,  почувствовала даже какое-то
облегчение...

        5

     “же немало  дней  двигалсЯ  на  восток  скот  "Љрасного  пахарЯ",
сопровождаемый  длинным  обозом.  Ќа первых же километрах €гнат ђубцов
отошел от заданного маршрута;  уведЯ  гурт  в  сторону  от  шоссе,  он
направил  его  по  проселкам  и лесным дорогам,  избегаЯ таким образом
встречных потоков военных машин, заторов на переправах, спасаЯ людей и
скот от огнЯ фашистских штурмовиков, висевших в те дни от зари до зари
над большими дорогами.
     ‘идЯ в  плетеном  кузове  своей  рессорной двуколки,  ђубцов ехал
впереди гуртов,  искал луговые  поймы  длЯ  стоЯнок,  договаривалсЯ  с
колхозами  о  выдаче  "под  расписку"  овса  и  фуража.  Љогда  гуртам
приходилось пересекать большаки,  он выставлЯл поперек дороги  коридор
из телег и через него прогонЯл скот.  Џотери пока были небольшие:  три
годовалые телки попали под встречную машину да  несколько  захромавших
коров  из  плохоньких сдали двигавшимсЯ к фронту частЯм Љрасной Ђрмии.
„аже удой не пропадал:  молоко  отдавали  медсанбатам,  а  чаще  всего
просто разливали по солдатским котелкам.
     Ќо хотЯ гурты двигались целые дни,  а иногда  и  ночами,  хотЯ  в
последнее  времЯ  стоЯнки  на  выпасах сокращались до крайнего редела,
хотЯ и люди,  и стадо,  и кони от  непрерывного  движениЯ  исхудали  и
пропылились,  как казалось,  до самых костей и дело доходило иногда до
того, что погонщицы вдруг, точно споткнувшись, валились с ног, засыпаЯ
на  ходу,  -  фронт  постепенно  догонЯл  колонну  "Љрасного  пахарЯ",
затерЯвшуюсЯ  на  пустых,  малоезжих  дорогах.  Џозади   все   слышнее
погрохатывала канонада.  Љ этому привыкли,  как привыкли и к вражеским
самолетам, пролетавшим иногда над головой.
     Ќо однажды канонада загрохотала не сзади,  а где-то справа. €гнат
ђубцов  остановил  свою  двуколку,  прислушалсЯ  к  близким  раскатам,
повернул назад и, нещадно настегиваЯ лошадь прутом, помчалсЯ навстречу
колонне, крича погонщикам:
     - „авайте самый полный! Ќе спать, коли живы хотите быть!
     Ћднако и этот тревожный день,  казалось, завершитсЯ благополучно.
“скорив движение, гурты продолжали тЯнутьсЯ в прежнем направлении.
     Ќо под вечер сзади,  в облаках пыли, поднЯтых проходившим стадом,
послышалсЯ напрЯженный рев моторов. Ћбоз, как обычно, стал сворачивать
с  дороги,  освобождаЯ  ее  длЯ   приближающихсЯ   танков,   погонщики
хворостинами  сгонЯли с нее коров и телЯт.  “ж сколько раз гуртовщикам
случалось   вот   так   очищать   путь   длЯ    танков    какой-нибудь
перегруппировывающейсЯ части,  поить чумазых водителей парным молокам,
выспрашиваЯ у них фронтовые новости.  Џоэтому и сейчас поЯвление машин
не  вызвало  никакой  паники.  Џогонщики  сноровисто делали свое дело,
усталое стадо желто-белой волной скатывалось с дороги.
     Ќо на этот раз танки, несшиесЯ во всю мочь, приближаЯсь к гуртам,
не сбавили хода. ѓоловной походЯ ударил телегу, на которой трЯслись на
узлах  внучата  бабки Џрасковьи,  подмЯл ее и ринулсЯ дальше,  оставив
позади груду искореженной щепы и окровавленные тела. …два не передавив
самих   погонщиц,  сумевших  отскочить  в  последнее  мгновенье,  танк
врезалсЯ в хвост стада.
     ‚се: ревущий скот,  подводы, дети, с воплем ищущие своих матерей,
женщины,  мечущиесЯ в страхе и гневе, - все смешалось в панике. ’олько
когда  передние  машины  уже  проскочили и скрылись в пыли и по дороге
мимо стада катила уже втораЯ и третьЯ волна,  люди разглЯдели на броне
незнакомые  белые  кресты,  пиковые тузы и мечи - разглЯдели и понЯли,
что это вражеские машины несутсЯ  вперед,  что  они  опережают  гурты,
закрываЯ длЯ них путь на восток.
     € тогда к воплЯм бабки  Џрасковьи,  к  плачу  перепуганных  ребЯт
присоединились  крики  погонщиц.  ‚олнение  людей передалось животным:
надсадно, взахлеб заревели коровы, тоскливо завыли собаки.
     ‚ сущности,  колонна  "Љрасного пахарЯ" довольно легко отделалась
от  этого  первого   вражеского   налета.   Ћккупантам,   совершавшим,
по-видимому,  один из своих танковых прорывов, было не до гуртов. „а и
что значили эти потери по сравнению с тем,  что стадо вместе со  всеми
сопровождающими его людьми оказалось в тылу врага, отрезанное от своих
линией фронта!
     Ќекоторое времЯ   €гнат  ђубцов  ошеломленно  смотрел  на  свежие
ступенчатые следы вражеских  машин,  изорвавших  зеленый  дерн  лесной
дороги,  потом  поднЯл  кнутовище  и  дал  знак  людЯм собратьсЯ к его
двуколке.  †енщины бросились к нему,  как бросаютсЯ овцы к пастуху при
первых порывах зловещего ветра,  предвещающего приближение бури. •муро
оглЯдев столпившихсЯ вокруг него, он просто спросил:
     - —то будем делать?
     Љолхозницы молчали,  теснее жались друг к  другу,  переступали  с
ноги на ногу,  вздрагиваЯ от каждого далекого выстрела.  ‚ подавленной
тишине было слышно, как на дороге голосила бабка ЏрасковьЯ.
     - —то  же  станем делать,  граждане?  - повторил €гнат ђубцов тем
задумчивым тоном, каким спрашивают самого себЯ.
     ‚ ответ он услышал только вздохи.
     ‹учшаЯ доЯрка ‚арвара ‘айкина,  обычно веселаЯ, разбитнаЯ, остраЯ
на   Язык  бабенка,  шмыгнула  носом  и  размазала  ладонью  слезы  по
запыленному лицу.
     - „омой возвращатьсЯ надо,  €гнат ‘авельич,  раз такое дело,  раз
захлопнули нас,  как мышь в мышеловке...  —то же еще?  - тихо  сказала
она, неуверенно оглЯдываЯсь на притихших подруг.
     ’олпа вздрогнула,  шевельнулась.  …ще   громче,   еще   надрывнее
запричитала на дороге старуха. ‘айкина вздохнула тЯжело, шумно:
     - ‘колько голову ни ломай,  больше ничего не  придумаешь.  ”ашист
нам путь перешел. ‚ыходит, такаЯ уж у нас судьба...
     ‘айкина заплакала,  запричитала,  и вслед  за  ней  заплакали  на
разные   голоса   стоЯвшие  возле  нее  доЯрки,  скотницы,  телЯтницы,
заплакали, приговариваЯ, как в былые дни на похоронах:
     - ѓорькие  мы,  разнесчастные...  Људа мы теперь,  кому мы теперь
нужные? ‡акатилось наше солнышко, не видать нам бела света...
     ђубцов молчал,  играЯ скулами.  ‘тарый шрам, оставленный кулацкой
пулей,  надулсЯ  и  побагровел,  что  всегда  служило  у  председателЯ
признаком крайнего волнениЯ.
     Њного сложных  поворотов  в  артельной   жизни   пережил   старый
колхозный вожак. Љазалось, не было трудности, котораЯ поставила бы его
в тупик;  всегда он знал, что ему сказать народу. Ќо такой беды, такой
ответственности   никогда   еще  не  сваливалось  на  его  плечи.  Љак
поступить, что сказать всем этим измученным женщинам?
     ‚ нем проснулсЯ старый балтиец,  времен штурма ‡имнего. Ћпыта нет
- сердце подскажет. Ћн обвел Ястребиным взором всю эту плачущую толпу:
     - ‘мирно! Ќе реветь! ‚ лесу и без того сыро.
     € сразу слышно стало,  как шипЯт под ветром сосны, как вздыхает и
щиплет  траву  успокоившаЯсЯ  и разбредающаЯсЯ по полЯне скотина и как
вдали кукушка задумчиво отсчитывает кому-то долгие-долгие годы. ђубцов
посопел незажженной трубкой. —ас назад ему помешало закурить поЯвление
вражеских танков.  ‘ тех пор он и держал трубку  в  кулаке,  времЯ  от
времени машинально посасываЯ ее.
     - ’ак,  стало  быть,  домой?  ‘о  всем  скотом,  чтоб  на   наших
чистопородных коровушках фашист отъедалсЯ?  —тоб на нашем молоке-масле
он сил набиралсЯ?  —тоб твоего ”едора,  твоего ‹укича,  твоего ЌиколаЯ
‘тепановича  бить?  ќтого  вы  хотите?  -  €гнат  уставилсЯ в широкое,
круглое лицо ‘айкиной.
     - „а пропадай он,  скот, в таком разе! - закричала, протолкавшись
к председательской двуколке,  бабка ЏрасковьЯ.  —ернаЯ от пыли и слез,
простоволосаЯ,   с   седыми   распущенными   космами   и  исплаканным,
исцарапанным  лицом,  стоЯла  она  в   притихшей   толпе   как   живое
олицетворение всеобщего горЯ.
     “видев ‚арвару ‘айкину, старуха бросилась к ней:
     - ќто ты сказала, чтоб домой скот вести?
     - Ђ что делать?  ‘ этими вон рогатыми танками разве сквозь  фронт
пройдешь? - отозвалась ‚арвара и тут же отпрЯнула, закрывшись руками.
     ‘таруха плюнула ей в лицо:
     - ‚от тебе за такие слова,  тварь бесстыжаЯ!  Ћни вон что, ироды,
делают,  - бабка ЏрасковьЯ показала на остатки раздавленной подводы, -
а мы их нашим колхозным добром кормить станем? ’ак? Ќу, кто еще за то,
чтоб домой стадо вести?
     †енщины вздыхали, опускали глаза.
     - Ђ что поделаешь?  Љ своим ведь не пройти.  —то ж, коровам через
фронт   летом   лететь,   как   птицам?   -   тихо  ответила  ‘айкина,
предусмотрительно пЯтЯсь и прЯчась за спинами подруг.
     - ђезать  скот  -  вот что!  Џусть лучше вороны склюют,  чем этим
иродам  германским  нашим  добром  пользоватьсЯ!  -  выкрикнула  бабка
ЏрасковьЯ.
     †енщины даже отшатнулись от нее.  ‚от так,  ни за что ни про что,
переколоть это чудесное стадо, в которое каждаЯ из них вложила столько
трудов,  забот,  стараний?!  ђазом уничтожить давнюю гордость и  славу
колхоза?! ‘амаЯ мысль об этом показалась всем кощунственной.
     - Ћполоумела стараЯ, - такую скотину под нож!
     - Љормили, холили, ночи не спали, как детей вынЯнчивали...
     - Њатреша, Њатреша, где ты? ‘лышишь, что она тут каркает?
     †енщины бросились к Њатрене Ќикитичне:
     - •оть ты скажи ей!
     Њатрена Ќикитична  не  принимала  участиЯ в этом женском митинге.
Љогда танки налетели на гурт,  она сорвала с  телеги  своих  маленьких
€ришку и ‡ою,  отбежала с ними в сторону, прижалась к березе, да так и
застыла,  бледнаЯ,  окаменевшаЯ.  Ћна не  видела  взоров,  с  надеждой
обращенных  к  ней,  не слышала вопросов,  она точно потерЯла зрение и
слух.  "”ашист настиг!" - эта страшнаЯ мысль подавлЯла в ней  все.  …й
казалось - жизнь кончилась. € она стоЯла в оцепенении, крепко прижав к
себе испуганных, притихших ребЯт.
     €гнат ђубцов порывисто сипел незажженной трубкой. …му тоже, как и
всем здесь,  было страшно от мысли,  что эти  вот  холеные  коровы,  с
тЯжелым, как куль пшеницы, выменем, рекордистки, которых еще с весны с
особой любовью готовили к  ‚сесоюзной  сельскохозЯйственной  выставке,
этот  громадный  курчавый  бык  Џан с красивой,  надменной мордой,  за
которого колхоз получил уже две медали,  эти тонконогие смешные телЯта
- все это превосходное,  славное стадо будет лежать вот тут, на опушке
чужого леса,  добычей ворон и волков.  Ќо что же,  что можно  сделать,
если немецкие танки перешли дорогу?
     ђубцов увидел гнев и ужас,  поЯвившиесЯ на лицах женщин от одного
предположениЯ,  что  скот  придетсЯ  уничтожить.  ‘только  лет  он сам
терпеливо и упорно прививал всем  им  свЯтую  любовь  к  общественному
добру! ‘умел привить и очень гордилсЯ этим.
     ‘колько самоотверженных     трудов,     сколько      благородного
человеческого волнениЯ, сколько светлых надежд заключено в этом стаде!
€ все - прахом,  без всЯкой пользы! „ушный клубок подкатывалсЯ к горлу
председателЯ.  ‡десь,  в лесу, ему не хватало воздуха. Ћн рванул ворот
гимнастерки,  и пуговицы, как переспевшие Ягоды, сыпанули на траву. Ќо
как же быть?  Ќет,  стараЯ права!  ЏартиЯ устами ‘талина приказала при
вынужденном отходе войск не оставлЯть противнику ни килограмма хлеба.
     - ’ак  что  же,  фашистам  отдадим скот?  - крикнул он,  стараЯсь
придать своему голосу гневную твердость.
     Љолхозницы притихли.   Ќа   ђубцова  были  обращены  вопрошающие,
молЯщие,  испуганные глаза. Ћт своего испытанного вожака ждали все эти
женщины,  девушки и подростки решениЯ, ждали с надеждой, что он найдет
какой-то иной, менее страшный выход. ‘ трудом проглотив подступавший к
горлу горЯчий ком, €гнат ђубцов крикнул как можно громче и злее:
     - Ќе станет "Љрасный пахарь" фашиста кормить!  ‡абить! ‡абить - и
никакаЯ гайка!
     ‚от тут-то точно проснулась от тЯжелого  сна  Њатрена  Ќикитична.
Ћна  опустила  на  траву  своих  ребЯт,  подошла  к  толпе,  и женщины
расступились, даваЯ ей дорогу, с надеждой глЯдЯ теперь уже на нее. Ћна
стала  рЯдом со свекром,  провела рукой по лицу,  словно снимаЯ с него
невидимую паутину.
     - ‚алЯй,  сношка, огласи, какое у тебЯ мнение по данному вопросу,
- хрипловато  выговорил  €гнат  и  звучно  щелкнул  прутом  по  тугому
хромовому  голенищу.  Ћн  тоже  с  тайной  надеждой смотрел на Њатрену
Ќикитичну.
     †енщины обступили ее, жадно задышали ей в лицо:
     - „авай, давай, говори!..
     - Ђ  мое  мнение  такое:  скот  не  забивать,  -  тихо,  но очень
убежденно сказала Њатрена Ќикитична.
     - € правильно...  €шь надумал, колченогий дьЯвол! ‡абить! Њы этих
телЯт, как ребЯт своих, только что не с рожка кормили... ‡абивать... “
кого это рука подыметсЯ!
     - Ђ что ж делать?  Љругом проклЯтый фашист,  - тоже тихо,  одними
губами  прошептала  бабка  ЏрасковьЯ  и  снова принЯлась всхлипывать и
причитать.
     - Ђ мое мнение такое... - продолжала Њатрена Ќикитична. - ‘колько
уж дней мы по  лесам  идем?  ‚он  какие  здесь  леса-то  -  нехоженые,
нерубленые,  в  иное  место и солнышко луч не просунет.  “гнать скот в
леса подальше и ждать,  пока наши  вернутсЯ.  ‚едь  вернутсЯ  же  они,
верно?.. ‚от мое какое предложение будет.
     “довлетворенный шепот прошел по толпе.  Љак просто! Џочему же это
раньше никому не пришло в голову?
     - ‚ерно! - обрадовано воскликнул чей-то голос.
     - —то  верно?  ѓде  жить,  что  есть,  чем скотину кормить будем?
…ловые шишки грызть? Џеньками закусывать? - спросила по обыкновению во
всем  сомневавшаЯсЯ ‚арвара ‘айкина.  Ќо по ее сразу оживившемусЯ лицу
было видно,  что и она  рада  новому  совету  и  возражает  только  по
привычке противоречить.
     Ќо предстоЯщие трудности никого не испугали.  ’олько бы сохранить
всех этих коров,  телок,  бычков,  лошадей, что, не ведаЯ нависшей над
ними угрозы, разбредЯсь по полЯне, спокойно щипали траву.
     - Џри коровах с голоду не помрем!
     - Ђ хлеб,  а картошка?  ‘ берез сымешь?  —ай, не телЯта, на одном
молоке...
     - Ќа молоко и иной продукт у людей выменЯем. Ќе пустынЯ.
     - Џравильное предложение, принимаем на все сто процентов.
     - ЋтсидимсЯ в лесу, фашисту тут не век вековать.
     - Ќу,  чего ты молчишь,  председатель? ‘ношка-то вон умней твоего
рассудила... Ђ то - забивать... Џридумал!
     ђубцов хмурил  лохматые брови.  Џредложение снохи открывало новый
выход,  не предусмотренный никакими инструкциЯми по эвакуации.  Ќичего
не ответив,  он вынул из-за голенища старую военную карту, выпрошенную
у врача санбата,  которому колхозники сдавали на днЯх очередной  удой,
разложил ее на сиденье двуколки и стал внимательно изучать. „орога, на
которой настигли их немецкие танки, прорезала на карте сплошную зелень
огромного лесного массива с редкими, заштрихованными голубым пунктиром
пЯтнами болот.
     Ђ что,  если  и в самом деле послушать сноху?  —ем черт не шутит,
может и удастсЯ сохранить стадо.  Ќе удастсЯ, найдет фашист - перебить
скот  можно  в  любую  минуту.  Ѓлаго  на  прощанье  секретарь райкома
расщедрилсЯ и выдал на табор знаменитого колхоза несколько  гранат  да
три   старые   английские   винтовки  из  трофеев  финской  войны.  Ќа
инструктаже в райкоме,  правда,  строго-настрого,  под ответственность
коммунистов,  наказывали,  чтобы ни одной колхозной овцы противнику не
оставлЯть.  Ќо  того,  что  случилось  с  табором  "Љрасного  пахарЯ",
инструктаж не предусматривал.
     Љак и всегда в трудную минуту жизни,  старый сельский  большевик,
попыталсЯ  представить  себе,  как посоветовал бы ему поступить в этом
случае товарищ ‘талин.  Љак?  Ћн приказал не оставлЯть  неприЯтелю  ни
килограмма  хлеба.  Ќо они же и не собираютсЯ кормить оккупантов.  Ћни
даже и убоины не хотЯт оставлЯть. Ђ партиЯ всегда учит: дерзайте!
     €гнат ђубцов  посмотрел  на  тех,  с кем ему предстоЯло выдержать
самое тЯжелое испытание во всей его большой,  Яркой и  сложной  жизни.
ђазные это были люди.  Џочти все они в последние годы,  когда в колхоз
пришло богатство и трудодень стал полновесный, работали с огоньком, но
не обходилось,  конечно,  без того, чтобы не пошуметь, не поссоритьсЯ,
не покричать.  Џо плечу  ли  им  перенести  небывалые  тЯготы  лесного
сиденьЯ?  € тут,  в момент, когда старый большевик собиралсЯ впервые в
жизни сознательно нарушить партийную инструкцию,  увидел он  на  лицах
всех  этих  скотниц,  доЯрок,  телЯтниц  такое  единодушие,  что чутье
организатора и массовика подсказало  ему:  выдержат,  любое  испытание
перенесут, костьми полЯгут, только открой перед ними надежду сохранить
знаменитое стадо!
     Ћн еще  раз  взглЯнул на карту.  Њеста подходЯщие;  хотЯ немецкие
танки,  несомненно,  засекли гурты,  - стадо и  люди  могут  бесследно
исчезнуть в лесах, как горсть муравьев в стогу сена.
     - „авай сворачивай в лес,  чего там над бумагами затылок  чесать,
не в правлении сидишь!
     - ђезолюции писать некогда.
     - Ђль охота еще немцев дождатьсЯ?
     - Џредседатель, исполнЯй, раз народ требует.
     Љолхозницы торопили.  €  хриплым  от  волнениЯ  голосом отозвалсЯ
народу €гнат ђубцов:
     - ‚олЯ ваша. ‘кот бить не будем!
     Џоручив нескольким женщинам  помочь  бабке  Џрасковье  похоронить
останки внучат,  €гнат тронул гурты и на первом же перекрестке свернул
на другую дорогу, перпендикулЯрную той, на какой их обогнали вражеские
танки.  ЋтойдЯ  по  ней  километров  десЯть,  он  перегнал  скот через
неглубокую речку и прЯмо с брода по просеке повел вглубь леса.
     ‘начала гурты двигались по заросшей травой зимней дороге, потом и
вовсе по бездорожью. ‚се глубже и глубже уходили они в чащу заказника,
отмеченного на карте сплошным размывом зеленой краски.  ли от зари до
зари, но продвигались медленно, с трудом.
     ЏЯть дней тЯнулись люди и скот по лесу,  по руслу высохшей речки,
по белым тугим пескам,  печально стонавшим под колесами телег.  €ногда
прорубали путь сквозь кусты,  иногда гатили хворостом мочажинки, порой
чуть не на руках перетаскивали телеги,  скарб  и  телЯт  через  лесные
ручьи с неудобными, крутыми берегами.
     Ќа шестой день они забрались в такую глушь,  куда в мирное  времЯ
заходили  лишь  охотники,  да и то в зимнюю пору.  ‚ глубоком овраге с
крутыми скатами,  густо поросшими  кустарником,  €гнат  ђубцов  выбрал
место длЯ лагерЯ.

        4

     ‡десь, на    необычном   лесном   новоселье,   колхозники   имели
возможность   еще   раз   убедитьсЯ   в   хозЯйственных   талантах   и
предусмотрительности своего председателЯ.
     ‘обираЯ табор в путь,  €гнат ђубцов постаралсЯ захватить с  собой
все,  что  могло  понадобитьсЯ  длЯ  жизни на новых местах,  в трудных
военных условиЯх,  когда гвоздь и тот стыдно просить у государства. Ќа
подводах  оказалсЯ  не  только  весь инвентарь фермы,  необходимый длЯ
ухода за скотом,  не только косы,  грабли, серпы, нужные длЯ заготовки
кормов  в  пути,  как  того  требовала  райкомовскаЯ инструкциЯ,  но и
сепараторы,  маслобойки, формы длЯ сыров, котлы, плотничий и слесарный
инструмент,  Ящики  с гвоздЯми,  мотки проволоки и многое другое,  что
необходимо было длЯ организации жизни на новом месте.  “же в последнюю
минуту  ђубцов  бросил  в  одну  из телег оборудование легкой походной
кузницы,  какую обычно давал  в  дорогу  бригадам,  отправлЯвшимсЯ  на
косьбу на дальние пустоши.
     ‚се это было теперь неоценимым кладом.  Љак только  остановились,
подводы  и  гурты были собраны в овраге,  председатель сменил суконную
гимнастерку и военные шаровары на брезентовый комбинезон  тракториста,
в  котором дома ковылЯл обычно в страдную пору по токам да по машинным
сараЯм.  Ћн был хорошим хозЯином и считал,  что раз решено зимовать  в
лесу,  то благоустраиватьсЯ надо прочно и обстоЯтельно,  что бы там ни
происходило на фронте.
     „лЯ начала  он  строго организовал труд,  создал бригады скотниц,
доЯрок.  Ѓабку Џрасковью назначил главной  телЯтницей,  отрЯдив  ей  в
помощь  всех  мало-мальски  пригодных  ребЯт  и  девчонок.  €з старших
мальчишек  сколотил  звено   конюхов   и   поставил   во   главе   его
пЯтнадцатилетнего брата ‚арвары ‘айкиной. „есЯть самых сильных и самых
сметливых женщин он назначил в строительную бригаду. ‘таршей над всеми
животноводами и конюхами определил сноху; строителей возглавил сам.
     ‘тарый балтийский матрос,  не имевший  в  доколхозные  времена  и
клока   земли  и  перебивавшийсЯ  в  родном  селе  то  плотничьим,  то
столЯрным, то слесарным делом, €гнат ђубцов слыл мастером на все руки.
Ѓывало  в первые дни "Љрасного пахарЯ" увидит он в поле,  во дворе или
на колхозной службе лентЯЯ либо неумеху,  вырвет у него инструмент да,
поплевав на руки,  такую покажет работу, что лентЯю тоскливо станет от
стыда и унижениЯ.  € будет  лентЯй  под  насмешки  окружающих  неловко
толкатьсЯ возле своего председателЯ,  смотреть на него жалким взглЯдом
да робко тЯнуть руку к инструменту.  € что бы то ни было -  топор  ли,
пила  ли,  коса  или  ручка  сепаратора,  или  лопата...  даже баранка
трактора или тонкаЯ стеклЯннаЯ пипетка в хате-лаборатории,  - все  это
как-то  очень ловко ложилось в большие руки матроса,  и,  что бы он ни
делал, работа шла у него легко, сноровисто.
     ‡а несколько  дней  были  устроены  в  овраге  загоны  длЯ скота,
накопаны в левом крутом его берегу землЯнки,  их покрыли накатником из
тонких бревен, а поверх еловыми ветвЯми, землей и дерном. ЉаждаЯ семьЯ
получила по такой  землЯнке.  „лЯ  удобства  разместились  побригадно,
гнездами.  ‘правившись  с  этими неотложными делами,  строители начали
валить лес и копать в откосе оврага теплые хлевы на зиму.
     “ Њатрены  Ќикитичны  на  привычном  деле женщины работали споро.
Џравда,  в пути по лесу отбились от стада  две  коровы  да  двенадцать
голов,  в  том  числе  и  знаменитую  рекордистку  Љрасавку,  подавили
немецкие танкисты.  Ќо в дороге и  в  лесу  уже  принЯли  пЯть  телЯт.
‘оответственно новым,  необычным условиЯм жизни их назвали: "Ѓерезка",
"‘осенка",  "…лочка",  "ЏолЯнка". Ѓычок поЯвилсЯ неожиданно не в масть
стаду - черный,  зеленоглазый,  сердитый. …го назвали было "”ашистом",
но бабка ЏрасковьЯ, теперь, после гибели внуков, и вовсе не выходившаЯ
из   телЯчьего   загона,  решительно  стала  на  защиту  столь  тЯжело
оскорбленного бычка,  пошла к ђубцовой и добилась,  чтобы  брюнет  был
реабилитирован.  …го  назвали  "„убок".  ‘тадо  даже начало постепенно
отгуливатьсЯ на лесных пастбищах,  где и в полдень не вились слепни, а
трава, никогда не знавшаЯ косы, была коровам по брюхо.
     ‘ первых же дней жизни в лесном овраге  был  восстановлен  точный
учет  трудодней,  и  строго  по  трудоднЯм  отпускала  ‚арвара ‘айкина
молоко,  творог и сметану со склада,  разместившегосЯ в тени  огромной
шатровой  ели.  ќто  возрождение  в столь необычных условиЯх привычных
колхозных  порЯдков  сплачивало  людей,  зарЯжало   их   уверенностью,
помогало им переносить тЯготы и невзгоды необычного бытиЯ.
     Џосле первых хлопот по лагерю Њатрена  Ќикитична  занЯлась  своим
жильем.  Ћна сама расширила землЯнку,  выкопала в стенах широкие ниши,
поставила туда козлы и на них из жердей  и  елового  лапника  устроила
постели длЯ себЯ и ребЯтишек. —тобы стены, высохнув, не осыпались, она
укрепила их плетнем из веток.  џщик, в котором везли отруби длЯ телЯт,
приспособила вместо стола,  застелила его скатеркой,  поставила вокруг
крЯжистые чурки.  Љогда благоустройство землЯнки было  завершено,  она
стала  разбирать  чемодан  и очень обрадовалась,  обнаружив на дне его
старый номер  "Ћгонька",  в  котором  был  помещен  очерк  о  "Љрасном
пахаре".  Ќа первой странице журнала был портрет ‘талина. Ћна вырезала
этот  портрет  и  прикрепила  на  стене  землЯнки.  Ћтошла  ко  входу,
довольным  взглЯдом  окинула  свое  новое жилище.  ‚се стоЯло на своих
местах и даже выглЯдело уютно. “ женщины сразу полегчало на душе.
     Ќа следующее утро,  когда семьЯ уселась за импровизированный стол
пить чай,  вскипЯченный в закоптелом котелке,  маленькаЯ ‡оЯ  заЯвила,
что в лесу ей больше нравитсЯ,  а старший,  ‚олодька,  пожалел только,
что нет радио...
     Њатрена Ќикитична вспомнила свой золотистый,  еще пахнущий смолой
и свежим деревом дом и вздохнула.  Ќо горевать было  некогда.  Ѓольшое
хозЯйство  в необыкновенных лесных условиЯх непрерывно требовало рук и
глаз...

        5

     „ела в лесном таборе шли неплохо. ’олько заготовка кормов на зиму
вызывала постоЯнное беспокойство Њатрены Ќикитичны.  ‚ свободные часы,
когда стадо паслось на лесных выгонах,  доЯрки и скотницы косили  сено
на болотных лужках. ђебЯта сушили его, метали копны. Ќо кос было взЯто
с  собой  всего  девЯть  штук,  лето  шло  на  убыль,  и   при   самом
самоотверженном  труде  косарей  нельзЯ было надеЯтьсЯ,  чтобы удалось
заготовить сколько нужно сена на зиму длЯ такого большого стада да еще
длЯ изрЯдного табуна коней.
     Ќад той же заботой ломал голову и €гнат ђубцов.  €ной раз,  когда
лагерь  уже  спал  и тишина в овраге нарушалась только звоном сосен да
писком комаров,  он сползал с лежака,  устроенного им  из  пружинистых
ореховых  жердочек,  зажигал светец,  сделанный из насаженных на палку
скрученных берестичек,  и при чадном неЯрком  пламени  подолгу  изучал
карту.
     „а, место длЯ лагерЯ выбрано ловко.  ’ут не в чем упрекнуть себЯ.
Ѓезлюдье,  дорог близко нет, овраг разве только с неба заметить можно,
да и на этот случай принЯты  меры:  землЯнки  копали  под  соснами,  в
зарослЯх кустов,  и кусты эти рубить было запрещено.  Ќо есть уЯзвимаЯ
сторона:  далеко от жильЯ.  Ќи новостей узнать,  ни обменЯть  молочные
продукты на хлеб, картошку, крупы. ‚зЯтое из дому у людей кончалось, и
как ни изобильно выдавались со склада молоко,  творог,  масло, русскаЯ
душа начинала тосковать по хлебу,  по котелку щей,  по чугунку свежей,
рассыпчатой дымЯщейсЯ картошки.  Ќо и это, в конце концов, не страшно.
‹юди  и  не то еще готовы были перенести,  когда решали прЯтать стадо.
Љорма,  корма! ‚от главное! ‘трашно подумать, что зимой береженый скот
начнет  на  глазах  падать  и сохраненное от стольких опасностей стадо
погибнет от бескормицы.
     ђубцов смотрел  на  карту.  ‘плошнаЯ  зелень да голубаЯ штриховка
болот.  „аже и намека нет на близость человеческого жильЯ.  Ќо так  ли
это?  Ќе  врет  ли карта?  Љолхозному вожаку не верилось,  что все эти
огромные лесные массивы  с  поемистыми  речками,  с  хорошими  лесными
выпасами  в  годы  предвоенного  расцвета  социалистического хозЯйства
могли бы пустовать.  Ћднажды,  глЯнув за обрез карты,  он заметил дату
топографической съемки,  напечатанную мелким шрифтом, и даже свистнул:
1929 год! џвно врет карта! ‘только воды с тех пор утекло!
     € он решил немедленно обследовать близлежащие места,  удобные длЯ
выпаса и покосов.  Џо его мнению,  они не могли не  привлечь  вниманиЯ
рачительных колхозных хозЯев. Ћн наметил себе на карте несколько таких
мест.  Ћсматривать одно из них,  лежавшее километрах в семи от лагерЯ,
он  отправилсЯ  на  следующий день вместе со снохой на своей двуколке.
Ћни долго ехали по лесному безлюдью,  вдоль песчаного  русла  высохшей
речушки. Љогда речка повернула на запад, из-за поворота вдруг открылсЯ
перед ними вид на просторный заливной луг.  Љак гигантские  муравьиные
кучи,   стоЯли  на  нем  стога  сена,  порыжевшие  от  дождей.  ђубцов
нетерпеливо дернул вожжи.  Ќа рысЯх  выкатил  на  полЯну,  по-молодому
выскочил из двуколки и стал раскуривать обгорелую трубку.
     - ‘орок два стога - целое "заготсено"! †ивем не тужим!
     Њатрена Ќикитична  сунула  руку в стог.  €з-под верхнего слоЯ она
вынула  горсть  глубинного  сена,  помЯла,  понюхала,   даже   куснула
травинку.  ‘ено  было  хоть  и  не свежее,  прошлогоднее,  но хорошее,
луговое,  не пылило и не трусилось.  “мелый хозЯин, должно быть, метал
эти стога.
     - Ќичего,  правильное сено.  € его хватит.  ’олько с кем за  него
рассчитыватьсЯ, чье оно?
     Ќа опушке заметил €гнат ђубцов просторный,  крепко  рубленный  из
толстых бревен сарай под крышей из драни, и уже родилась у него мысль:
сарай этот разобрать, поднЯть да перевезти в овраг.
     - ‚се   наше,   советское!   -  ответил  он  снохе,  хозЯйственно
осматриваЯ пронзенную солнечными лучами полутьму просторного сеновала.
- ‘ советской властью и квитатьсЯ станем.  ђаз немец сюда пришел, мы с
тобой, поскольку мы неоккупированный колхоз, всех богатств наследники.
Ђ наши придут - поквитаемсЯ, кто кому что должен.
     €гнат бойко ковылЯл по лужку,  с довольным  видом  сосал  трубку,
щупал   сено,  прикидывал,  как  лучше  к  нему  из  леса  на  телегах
подъезжать,  и  все  бубнил:  "„ело,  дело!"  ќто  был,  должно  быть,
сенопункт  какого-то  совхоза  или  воинской  части,  глубокий  резерв
большого хозЯйства,  забытый при эвакуации. „аже колеи дороги, ведущей
к  стогам откуда-то с юга,  уже успели зарасти подорожником,  муравой,
тмином.  ќто особенно радовало €гната:  значит,  враг дороги  сюда  не
найдет.  "„обре, добре, граждане! Ђ пока они обнюхаютсЯ да прознают от
кого-нибудь о сене,  оно уж будет тю-тю! € сарайчик тоже. € самый след
дождем смоет".
     •вост голубоватого едкого махорочного дыма неотвЯзно  тЯнулсЯ  за
ђубцовым.  ‚  голове  роились  всЯческие  интересные  планы.  Ќе  любЯ
откладывать дела в долгий Ящик,  он хотел уже садитьсЯ  в  двуколку  и
спешить  звать  людей,  но  его  остановил взволнованный шепот Њатрены
Ќикитичны:
     - ЏапанЯ, кто-то там в стожке... ‘лышите?.. евелитсЯ...
     ‚стретитьсЯ с кем-нибудь здесь,  у сенных запасов,  не входило  в
планы ђубцова. Ћн молча подтолкнул сноху к таратайке и жестом приказал
ей садитьсЯ. Ќо тут до них со стороны ближнего стога Явственно донессЯ
стон.  †алость к неизвестному, которому, вероЯтно, требовалась помощь,
победила в ђубцове все хозЯйственные  соображениЯ.  Њатрена  Ќикитична
подбежала к стогу и в глубокой Яме,  выдавленной в сене, увидела очень
худого старика. Ћн лежал на спине и тЯжело, прерывисто дышал, тоскливо
глЯдЯ перед собой воспаленными, лихорадочными глазами.
     - ЊусЯ,  ЊусЯ же!  - нетерпеливо звал  старик,  принимаЯ  Њатрену
Ќикитичну за кого-то другого.
     - ЏапанЯ,  тут человек!  - крикнула женщина свекру, который, стоЯ
возле таратайки, настороженно посматривал на сноху. - Ћн помирает!
     €гнат ђубцов поспешил к стогу.
     Ђ старик  дышал  уже  с  трудом.  Ћн то звал Њусю,  то принималсЯ
заклинать ее доставить какие-то ценности.  Ћн был в бреду и на вопросы
не отвечал.  Њолча стоЯли над ним сноха и свекор,  понимаЯ,  что этому
человеку ничем уже не поможешь.
     ‡аметив в сене котелок, Њатрена Ќикитична высыпала из него Ягоды,
сбегала на речку за водой. ’ем временем €гнат расстегнул старику ворот
гимнастерки,  распустил  ремень.  “мирающему  вытерли  вспотевший лоб,
положили  мокрую  трЯпку  ему  на  сердце.  Ѓольной  очнулсЯ,   слегка
приподнЯлсЯ на локте и жадно прильнул к воде.  Ћн глотал шумно, острый
кадык его двигалсЯ под заросшей жесткими волосами кожей.
     Ћторвавшись наконец от котелка,  старик открыл глаза,  увидел над
собой два незнакомых лица и испуганно отпрЯнул.
     - Љто?  ‚ы  кто?  -  хрипло  спросил  он  и  дрожащей  рукой стал
судорожно шарить подле себЯ.
     - ‚се  мы  люди,  все  человеки,  -  неопределенно ответил €гнат,
которому этот жест не понравилсЯ.
     - ‚ам  бы лежать спокойно,  а не за оружие хвататьсЯ,  - добавила
Њатрена Ќикитична, следЯ за руками незнакомца.
     ‘тарик грустно улыбнулсЯ и сложил руки на груди.
     - “ менЯ нет оружиЯ,  - сказал он так  тихо,  что  слова  эти  не
столько  были  услышаны,  сколько  угаданы  по  движению губ.  - ‚ы не
знаете,  где ЊусЯ ‚олкова?..  •уденькаЯ...  русаЯ  девочка...  на  ней
костюм лыжный...
     Њатрена Ќикитична отрицательно покачала головой.
     ‘тарик опЯть  захрипел,  заметалсЯ,  точно пытаЯсь разодрать себе
грудь.  Ќа лице его выступили крупные капли пота.  Ћн начал задыхатьсЯ
и, должно быть, последним усилием уходЯщего сознаниЯ успел прошептать:
     - ‚оды!
     Љогда он   снова  пришел  в  себЯ  и  в  его  помутневших  глазах
забрезжило осмысленное выражение,  он посмотрел по очереди сначала  на
Њатрену Ќикитичну,  котораЯ,  по-видимому, внушала ему больше довериЯ,
потом на €гната ђубцова.
     “мирающий словно изучал этих незнакомых людей. Џотом еле заметным
кивком головы он попросил колхозницу  наклонитьсЯ.  ’а  опустилась  на
колени, почти приникла ухом к его посиневшим, шелушащимсЯ губам.
     - ЊусЯ ‚олкова где-то...  - чуть слышно шептал старик. - Њы шли к
своим...  ‘ено,  сено... Њешок, там ценности... Ћгромные... городского
банка... ѓосударственное имущество... ‚от не донес... - ‚друг каким-то
последним  усилием  воли  он  приподнЯлсЯ  на  локте и ожившими на миг
глазами опЯть посмотрел на сноху и свекра.  -  ЏоклЯнитесь...  донести
туда,  -  он  повел  глазами  на  восток,  - сдать...  ‘ловом честного
советского человека поклЯнитесь... ‘кажите: клЯнусь!
     ЏораженнаЯ вспышкой  страстной,  упрЯмой воли в этом полумертвом,
холодеющем теле, Њатрена Ќикитична взволнованно прошептала:
     - ЉлЯнусь!
     - € вы!  € вы!  - настаивал умирающий,  требовательно  смотрЯ  на
ђубцова. ‚идно было, что он расходует последние силы, чтобы удержатьсЯ
на локте.
     - —то ж, коли так, дело свЯтое: клЯнусь! - ответил старый балтиец
и даже вытЯнулсЯ по-матросски, произносЯ это слово. - —ьи ценности?
     - ѓосударственные,  -  прошептал  умирающий,  бессильно  падаЯ на
спину.
     †изнь уже ушла из его глаз, но рука все еще шарила в сене.
     Њатрена Ќикитична взЯла эту холодеющую руку, и ей почудилось, что
еле  ощутимым,  как вздох,  движением пальцы старика пожали ее ладонь.
†енщина  наклонилась  к  губам  умирающего  и  скорее  угадала  по  их
движению,  чем  услышала,  что он хочет,  чтобы они подождали какую-то
Њусю.
     - ѓде она? Људа она ушла?
     Ќо старик уже вытЯнулсЯ и лежал прЯмой,  строгий,  с  успокоенным
выражением на лице. €гнат медленно стащил с головы кожаную фуражку.

        6

     ђубцовы молча  отнесли  тело  в сторону,  в тень молодых березок,
прикрыли ветвЯми.
     - ЏринЯли волю - надо исполнЯть,  как приказано, - сказал наконец
€гнат ђубцов.
     ‚ид у него был задумчивый и торжественный.
     - ‚идать, деньги казенные нес, - шепотом, точно боЯсь потревожить
покой лежащего на траве старика, предположила Њатрена Ќикитична.
     - Џойдем наследство принимать, - тоже тихо ответил свекор.
     Ћни остановились у растрепанного стога.
     - Ћ мешке каком-то говорил.  € все рукой  шарил.  “ж  не  его  ли
искал? ’олько что-то не видно никакого мешка: вот ведерко, вот картохи
в трЯпице. Ѓольше, похоже, ничего нет.
     - Ќадо в сене пошарить, - посоветовал €гнат ђубцов.
     Ѓывалый человек, немало видел он смертей на своем веку. “мирали у
него  на  руках  в  империалистическую  и  в  гражданскую войну боевые
товарищи,  принимал он последнюю  волю  от  дружка  своего,  сельского
активиста, сраженного в 1927 году пулей, пущенной из кулацкого обреза.
Љолхозники из "Љрасного пахарЯ",  да  и  из  соседних  артелей,  когда
подходил   их  смертный  час,  часто  посылали  за  €гнатом  ђубцовым,
человеком верным и справедливым,  чтобы ему сказать свое завещание. Ќо
смерть этого незнакомого старика потрЯсла даже и €гната.
     Њолча разрыли ђубцовы стожок,  откопали сначала рюкзак со скудным
запасом еды,  походной посудой да девичьими пожитками, а потом, уже на
самой земле,  покрытой редкой,  желтой,  без солнца выросшей травой да
гранатово   блестевшими   землЯными  червЯми,  нашл