...
     - Њолчите,  Њирко,  нос  отрежу!  -  попробовала отшутитьсЯ ЊусЯ,
чувствуЯ, что разговор принимает тЯгостный длЯ нее оборот.
     ЏродолжаЯ брить,  девушка  избегала  смотреть  в  глаза  молодому
партизану. ђуки у нее начинали дрожать, терЯли обычную свою ловкость.
     - ...„умал  -  так,  трЯсогузка,  а  вы  вон какаЯ!  - настойчиво
продолжал Њирко. - „ал, дал тогда промашку —ерный, милаЯ барышнЯ!
     - џ  не  барышнЯ...  и  не  вертите  головой!  - сердито перебила
девушка.
     - ќто у нас в таборе так говорили: "милаЯ барышнЯ". џ ведь цыган,
в таборе родилсЯ. Њы, может, тысЯчи лет по миру таскались - ни границ,
ни крыши. Ђ потом рассыпалсЯ наш табор. ‡ачем кочевать, когда никто не
гонит!.. џ вот на паровозника выучилсЯ, помощником ездил, тоже кочеваЯ
профессиЯ:  сегоднЯ  здесь,  завтра там...  Њного вашего брата,  милаЯ
барышнЯ,  повидал,  а такую,  как вы,  сестреночка,  первую  встретил.
‡азнобили вы мое сердце...
     Њирко перешел  на  шепот.  ѓорЯчее  дыхание  его  обжигало   щеку
девушки.  „ышал  он тЯжело,  с хрипотцой,  и это было особенно слышно,
оттого что в  землЯнке  наступила  почему-то  необыкновеннаЯ,  тЯжелаЯ
тишина. ‹ишь звучно трещал под лезвием жесткий волос.
     - Њожет,  думаете, о золоте говорю? ‡олото что? џ б и сам его так
вот, как вы, понес, - продолжал —ерный. - ‡олото это вашего мизинчика,
сестреночка,  не стоит... џ вас теперь даже во сне вижу. € знаете, как
Я вас вижу?
     - Ћй!.. Ќу вот и порезала... Ѓолтаете под руку глупости всЯкие! -
воскликнула   ЊусЯ.   Ћна  выпрЯмилась,  серые  глаза  ее  сузились  и
потемнели.  - …ще слово,  и Я уйду...  -  —увствуЯ,  что  все  раненые
слушают этот разговор,  девушка постаралась смЯгчить свой гнев шуткой:
- ‚от и будете лежать недобритый, с половиной бороды...
     € сразу   веселым,  добродушным  гомоном  наполнилась  просторнаЯ
землЯнка:
     - Ђй да сестричка!
     - Ќе выйдет, цыган, семафор закрыт!
     - ’аких  звонарей  на  любом  полустанке сколько хочешь.  Џучок -
пЯтачок цена... Ќужен он ей...
     Њирко смахнул полотенцем мыльную пену,  отвернулсЯ к стене и,  не
дав себЯ добрить, так и пролежал до вечера.
     ‘ тех пор ЊусЯ стала боЯтьсЯ —ерного.  ЏеревЯзываЯ ему раны,  она
старалась  глЯдеть  в  сторону,  избегала  разговаривать  с  ним.   Ќо
глаза-угли  молча  преследовали ее.  „аже отвернувшись,  она все времЯ
чувствовала на себе их взглЯд.

        18

     €ногда под вечер в госпитальную землЯнку заглЯдывал  Ќиколай.  Ћн
делал  вид,  что ходит проведать свою соседку ћлочку.  ‚зЯв девочку на
руки,  он выходил с нею наружу.  Ќо ЊусЯ знала, к кому он приходит, и,
найдЯ удобный повод, сама выскальзывала наверх.
     ‚троем, держа между собой за ручки девочку,  шагавшую посередине,
они  бродили  по  лесной  опушке,  недалеко  от госпитальных землЯнок.
Ѓродили чаще  всего  молча  или  изредка  обмениваЯсь  незначительными
замечаниЯми.  Ќо  иногда,  преодолев  застенчивость,  Ќиколай  начинал
рассказывать о боевых новостЯх,  о взрыве железнодорожного виадука или
о   крушении   двух  встречных  воинских  поездов,  устроенном  ‚ласом
Љарповым, о партизанском суде над предателем в большом селе или о том,
как   была   брошена   противотанковаЯ   граната   в  солдатский  бар,
разместившийсЯ в „оме пионеров на “зловой.
     ђассказываЯ об отличившихсЯ партизанах, Ќиколай оживлЯлсЯ, но как
только ЊусЯ пыталась  перевести  разговор  на  его  собственные  дела,
которые ее очень интересовали,  он сразу замолкал.  Ћ себе он говорить
не любил, да и считал, что хвалитьсЯ ему нечем.
     ’еперь он   руководил   строительством  партизанского  аэродрома,
который, по приказу ђудакова, спешно сооружалсЯ на продолговатой сухой
луговине,  вклинившейсЯ в торфЯные болота. € хотЯ партизан знал, какое
важное это дело,  ему было совестно,  что в страдные боевые дни, когда
все его товарищи, даже иной раз ездовые и старики-свЯзные, сражались с
захватчиками,   он   занимаетсЯ   выкорчевкой   пней,   засыпкой   Ям,
уничтожением кочек.
     Ќиколай жил  теперь  в  состоЯнии  постоЯнной  раздвоенности.  Ћн
сознавал,  как  важно скорее принЯть самолет длЯ эвакуации ценностей и
вывозки раненых по чернотропу,  пока  нет  снега,  на  котором  станет
заметным каждый след,  и всеми силами старалсЯ ускорить строительство.
„оговорившись через разведчиков с верными людьми окрестных селений, он
посылал  туда  вооруженных  партизан.  Џартизаны,  пострелЯв вверх,  с
шумом,  с угрозами обходили избы,  а затем целые  деревни,  Якобы  под
конвоем,  с  подводами,  с  лопатами,  с  топорами  уходили на работы.
’рудились колхозники с охотой,  старательно и добросовестно. ‚идимость
же  насильственного  угона создавалась длЯ гестаповских осведомителей,
чтобы избавить работающих от фашистской мести.
     ђаботы подвигались быстро.  Ќе щедрый обычно на похвалы,  ђудаков
не раз благодарил ЌиколаЯ за хорошую организацию дела.  Ќо все это  не
доставлЯло  радости  молодому  партизану.  ‚едь  он  сам,  своей волей
ускорЯл отлет Њуси.  Ћб этом он старалсЯ не думать,  но думал даже  во
сне. Ќиколай понимал, что влюбилсЯ, влюбилсЯ первый раз в жизни. € это
новое,  необыкновенное чувство,  нагрЯнувшее на него так внезапно,  не
только  радовало,  но  и  беспокоило  его.  Ћн  не думал об этом своем
чувстве,  не копалсЯ в нем.  Џросто образ стройной сероглазой девушки,
гибкой,  неуступчивой,  смелой,  ничего  на свете не боЯвшейсЯ,  кроме
разве лЯгушек,  и умевшей так легко ступать по земле,  все времЯ жил в
нем.
     ‚есь день занЯтый своими хлопотами  на  строительстве  посадочной
площадки,  усталый,  охрипший  от  криков,  он  представлЯл себе;  как
вечером подойдет к госпитальной землЯнке,  как ЊусЯ подниметсЯ к нему,
что  он ей скажет,  над чем пошутит,  о чем сострит,  как бойко и умно
поведет он с ней разговор.  ‚ этих  бесконечных  обдумываниЯх  будущей
встречи  как-то  сама  собой  растворЯлась усталость,  черпались силы,
терпение.  €,  ах,  какой бойкий,  веселый, речистый, находчивый бывал
партизан в этих своих мечтаниЯх!
     Ќо вот наставал желанный час,  слышались легкие шаги,  ЊусЯ точно
выпархивала  из  ходка землЯнки,  ведЯ за собой ћлочку.  Ћна улыбалась
закату и чистому,  влажному вечернему  воздуху,  тишине.  Ћна  срывала
косынку,  встрЯхивала  головой,  и  освобожденные кудри ее рассыпались
свободными естественными кольцами.  Ћна  смело  подходила  к  Ќиколаю,
протЯгивала ему руку:
     - Ќу, здравствуй...
     ћлочка тоже  тЯнула  ему  свою  ручонку  и  с  той  же  задорной,
насмешливой интонацией говорила:
     - Ќу, здравствуй...
     Ћн молча,  с величайшей серьезностью по очереди жал им руки.  ‚се
заранее  обдуманные  слова,  шутки,  остроты  -  все его заготовленное
красноречие разом разлеталось.
     € они  втроем  начинали  молча  расхаживать  по дорожкам,  слушаЯ
настороженную тишину засыпающего лагерЯ.  Ќо и в самом  молчании  этом
была радость. Ћн готов был до утра ходить вот так, лишь изредка косЯсь
украдкой на тонкий задорный девичий профиль.  € ему начинало  казатьсЯ
невероЯтным,  что  вот  скоро,  на  днЯх  она  может  навсегда улететь
отсюда...
     ‘тоЯла необычнаЯ  длЯ этого времени года сушь.  Џо вечерам в лесу
бывало так тихо,  что деревьЯ казались  призрачными.  Ѓыстро  темнело,
становилось прохладно,  но Ќиколаю и Њусе не хотелось расходитьсЯ. Ћни
закутывали девочку,  начинавшую дремать,  в ватник, брали ее на руки и
носили по очереди,  теперь уже совсем молча и лишь изредка посматриваЯ
друг на друга.  Љогда становилось совсем темно  и  по  всему  простору
глубокого  неба  пробрызгивали  россыпи  дрожащих,  точно живых звезд,
Ќиколай вздыхал,  доставал откуда-нибудь из-под куста  заблаговременно
спрЯтанный  туда  кулек  с  брусникой или крепкой,  хрустЯщей на зубах
клюквой, молча отдавал Њусе и исчезал, словно таЯл в густой тьме.
     „евушка возвращалась  в  землЯнку,  где  жила  с Ђнной Њихеевной,
укладывала девочку в кроватку, сделанную в разрезанной пополам корзине
-  футлЯре  от  крупнокалиберной  бомбы,  а  потом  шла в госпитальную
землЯнку и,  разделив Ягоды на ровные  кучки  по  количеству  раненых,
распределЯла их по справедливому солдатскому способу: "Љому? Љому?"

        19

     ‚ день,  когда  ЊусЯ  готовилась  вместе с другими партизанами из
новичков принимать присЯгу и потому была с утра радостно  взволнована,
при  дележке  Ягод  произошло  событие,  омрачившее светлое настроение
девушки.  Њирко —ерный,  обидчиво сверкнув глазами,  оттолкнул руку  с
причитавшейсЯ  ему  долей Ягод.  Ѓрусника красным градом посыпалась на
пол.  Ќа мгновение наступила тишина,  потом двое раненых  сорвались  с
коек, бросились к обидчику:
     - ’ы что ж делаешь, олух царЯ небесного?
     - ’ебе сестрица уважение оказывает, угощает, а ты...
     - Ќе надо мне ее уважениЯ,  пусть сама ест!  ‚ы знаете,  откуда у
нее Ягоды?  - —ерный сел на койке.  Ћбычно бескровное, лицо его сейчас
пылало неровным Ярким румЯнцем,  ноздри тонкого  носа  вздрагивали.  -
‘просите, откуда у нее Ягоды? Џусть скажет.
     Џочувствовав, что взглЯды всех  присутствующих  обращены  к  ней,
девушка  вдруг  закрыла  лицо  руками  и  выбежала  из  землЯнки.  Ћна
прислонилась щекой к стволу сосны и замерла, мучительно думаЯ: "‡а что
он менЯ? Љак он смеет? Ђ все они? ‚едь Я так их всех люблю..."
     Џрохлада осенней ночи понемногу успокоила ее.
     ‘низу, из-за  брезентового полога,  глухо доносились возбужденные
голоса; постепенно в землЯнке стало стихать. Џотом поЯвилсЯ дЯдЯ Ћсип.
Ћн подошел к Њусе, все еще стоЯвшей у дерева, откашлЯлсЯ, помолчал.
     - “ж вы,  сестричка,  того, оставьте без вниманиЯ... ђаненый - он
как дите малое,  с него полного спросу нет... - ‘тарик опЯть покашлЯл.
- ‚ палату вас народ просит. ќтот черт бешеный прощеньЯ просить будет.
     - Ќу что вы!  ‘тупайте-ка на кровать - роса,  вам вредно,  - вЯло
отозвалась девушка.
     - Ќет  уж,  один  не  пойду.  Ќарод  вас  просит,  сестрица,  всЯ
палата... - стоЯл на своем старик.
     „евушка сошла в землЯнку.  ’ишина не была тЯжелой,  как давеча, а
какой-то разрЯженной,  благостной,  какаЯ бывает в лесу  после  грозы.
ђаненые,  приподнЯвшиесЯ  на  койках,  строго смотрели на —ерного.  Ћн
лежал вытЯнувшись.  Џобледневшее  лицо  его  неЯсно  серело  на  белой
наволочке. Њедленно, казалось с трудом, он повернулсЯ к Њусе.
     - Џростите,  сестричка,  нервы,  -  глухо  выговорил  он   чужим,
холодным голосом.  Џотом,  словно преодолев в себе что-то, приподнЯлсЯ
на локте и уже теплее поЯснил:  - ђаны проклЯтые словно песок в буксе,
вот  и  скрипишь.  ‚ы,  сестричка,  худое  что про менЯ не думайте - Я
человек женатый.  “ менЯ жена ‡ина - красавица,  все времЯ ее в голове
держу. Ђ это... так, тормоза отказали, понес под гору.
     ђаненые молчали,  видимо одобрЯЯ форму извинениЯ.  ’олько Љунц  с
удивлением смотрел на —ерного, на Њусю, на остальных. ‚се это, похоже,
поражало немца.
     „евушка успокоилась и,  спохватившись,  заторопилась к "сигналу",
где  партизанам-новичкам  предстоЯло,  принимать  присЯгу.  €  все  же
радостное  чувство,  с  которым  она  ждала этого часа,  было омрачено
происшествием в госпитале.
     “ "сигнала"   горел  большой  костер.  ЏрисЯгавшие  стоЯли  тремЯ
ровными шеренгами.  ЊусЯ оказалась крайней на левом  фланге.  Ќапротив
были выстроены все находившиесЯ в лагере "ветераны". ‘вет раздуваемого
ветром пламени изредка выхватывал из мрака ночи чье-нибудь  задумчивое
лицо, руку, лежавшую на прикладе автомата, ствол винтовки.
     ђудаков подошел к  костру,  скомандовал  "смирно"  и,  достав  из
нагрудного  кармана  листок  бумаги,  стал  читать торжественные слова
партизанской присЯги,  и все партизаны-новички в один голос  повторЯли
за ним фразу за фразой.
     - "џ,   гражданин   великого   ‘оветского   ‘оюза,   верный   сын
героического советского народа,  клЯнусь, что не выпущу из рук оружиЯ,
пока последний фашистский гад на нашей земле не будет уничтожен..."  -
читал ђудаков.
     - "...  будет уничтожен"! - дружно выкрикнули конец фразы молодые
голоса.
     "...ожен, ожен, ожен...." - откликнулось эхо из глубины леса.
     Ќалетел ветер.  ‚звихрившеесЯ  пламЯ осветило торжественные лица,
горЯщие глаза.
     Џонемногу все,  что огорчало и беспокоило девушку,  ушло. ‘уроваЯ
сила простых слов клЯтвы захватила все ее существо.  ђудаков читал  их
по бумажке. Џорой он даже наклонЯлсЯ к костру, чтобы лучше рассмотреть
текст,  но девушке казалось,  что слова эти рождаютсЯ сейчас в глубине
ее души, и, чувствуЯ, как волнение распирает ей грудь, она вдохновенно
выговаривала за командиром:
     - "џ  клЯнусь  всеми  силами  помогать  Љрасной  Ђрмии уничтожать
бешеных гитлеровских псов. џ клЯнусь, что скорее умру в жестоком бою с
врагом,  чем  отдам себЯ,  свою семью и весь советский народ в рабство
кровавому фашизму..."
     ‘ердце сильно  билось,  холодок  возбуждениЯ бежал по спине.  ‚сЯ
вытЯнувшись, девушка восторженно чеканила вместе со всеми:
     - "…сли же по своей слабости, трусости или злой воле Я нарушу эту
присЯгу и предам интересы народа,  пусть Я умру  позорной  смертью  от
руки своих товарищей. Љровь за кровь и смерть за смерть!"
     ќти последние слова  ЊусЯ  выкрикнула  во  весь  голос.  Ћна  так
взволновалась,  что  когда расписывалась под присЯгой,  поставила свою
фамилию совсем не там, где было нужно.
     Љомандир поздравил  принЯвших  присЯгу,  каждому пожав руку своей
маленькой, очень сильной рукой.
     Џартизаны остались у костра.  ЊусЯ очень любила эти вечерние часы
у огнЯ,  когда свободные от дел партизаны пели советские песни,  точно
возвращавшие их за линию фронта,  к родным и милым.  Ќо сегоднЯ она не
могла петь.
     Ћна ушла   от  людей  и  неторопливо  направилась  вдоль  "улицы"
землЯнок к партизанскому госпиталю. ‘зади послышались частые шаги.
     - ’оварищ ‚олкова... - робко окликнул ее мальчишеский голос.
     „евушка остановилась.  ’ак официально к ней здесь  еще  никто  не
обращалсЯ.  „аже  ее  начальница,  Ђнна  Њихеевна,  врЯд ли помнила ее
фамилию.
     €з тьмы   вынырнул  маленький  партизан  ’олЯ,  тот  самый  худой
чернЯвый подросток,  который  тогда,  в  дремучем  лесу,  вел  колонну
ремесленников.  “же здесь,  в лагере, ЊусЯ подружилась с ним и узнала,
что это действительно они,  эти маленькие,  стойкие ребЯта, переходили
тогда  реку  по  тайному  броду  за несколько недель до них с Њатреной
Ќикитичной. ‘ейчас большинство ребЯт осели здесь, в отрЯде ђудакова, и
старшие из них вместе с Њусей принимали сегоднЯ присЯгу.
     ’олЯ протЯгивал   девушке   что-то   небольшое,   тЯжелое.   ЊусЯ
разглЯдела офицерский револьвер системы "‚альтер".
     - ‚ам! ‚ы теперь партизанка. ќх, елки-палки, мироваЯ штука! ‘ам с
фашистского майора снЯл.  Њне за него ребЯта немецкий автомат,  губную
гармошка и зажигалку сулили - Я не отдал. Ђ длЯ вас не жалко. Ќосите!
     - ‘пасибо, …лочка!
     ђастроганнаЯ ЊусЯ хотела было пожать маленькому  партизану  руку,
но тот уже исчез в темноте так же внезапно, как и поЯвилсЯ.
     —увствуЯ, что сегоднЯ ей не уснуть,  не поделившись с  кем-нибудь
избытком   радости,   девушка  нерешительно  свернула  к  госпитальной
землЯнке - может быть, кто-нибудь из раненых еще не спит.
     € действительно,   из-за  брезентового  полога  глухо  доносились
голоса. ‚ палате о чем-то горЯчо спорили; крепкие словечки, уснащавшие
беседу, остановили Њусю на пороге.
     - ...Ђ Я не посмотрю, что тут ђудольф €ваныч, Я правду прЯтать не
привык!  џ прЯмо скажу: вредные вы, немцы, - звучал густой, с сипотцой
голос дЯди Ћсипа.  - ’воЯ нациЯ,  товарищ ђудольф  €ваныч,  она  вроде
медведЯ.  Љак где пчелы меда в свой улей натаскают, так он тут как тут
- бац по улью лапой. ‚се, подлец, разрушит, растопчет, чтобы мед чужой
слопать. —то, скажешь - не так?
     - џ ничего не скажу,  Я не могу представить возражений, - ответил
немец, четко и старательно выговариваЯ русские слова.
     - Њолчишь?  Ћтучил вас ѓитлер правду вслух говорить?  џзыки  себе
пообкусали?  - послышалсЯ раздраженный голос —ерного. - ’ы сейчас кто,
ђудольф?  Џартизан?  Џартизан.  ”ашистов вместе с нами бьешь? Ѓьешь. “
одного  пулемета со мной кровь пролил?  Џролил.  ‘тало быть,  ты здесь
равноправное слово имеешь, как мы все. —его ж молчишь? ѓовори!
     ЊусЯ тихо стоЯла у порога землЯнки.  ’оварищеское, даже дружеское
отношение  партизан  к  немцу-перебежчику  Љупцу  всегда  удивлЯло,  а
поначалу даже и коробило ее.  Љогда-то,  в годы первой пЯтилетки, Љунц
работал  на  советских  заводах  и  сносно  научилсЯ  русскому  Языку.
ЏереходЯ к партизанам,  он в доказательство своей искренности притащил
с собой оглушенного и свЯзанного  эсэсовского  офицера.  ‚  отрЯде  он
добросовестно   обучал  партизан  владеть  трофейным  оружием,  храбро
сражалсЯ против своих соплеменников.  Ћбо всем этом ЊусЯ знала.  € все
же  в  присутствии  этого  человека  девушка невольно настораживалась,
замыкалась.  Ђ раненые партизаны -  люди,  больше  ее  потерпевшие  от
оккупантов,  лишенные дома,  семьи, привычной, родной работы, величали
Љупца на русский манер "ђудольф  €ваныч",  делились  с  ним  табачком,
добродушно  подтрунивали  над  ним  и,  что особенно удивлЯло девушку,
ничем не выделЯли его из своей среды.
     Џотому вот  теперь,  застыв  у  полога,  она  с  особым интересом
прислушивалась к спору.
     - Џравильно! ђудольф €ваныч, отвечай, что думаешь.
     - Ќе стеснЯйсЯ, не в гитлерии находишьсЯ, тут все свои, в гестапу
не поволокут.
     - Њне  тЯжело  нести  ответ  на  слова  товарища  дЯди  Ћсипа,  -
выговорил наконец немец.
     - ‘той,  Я тебе помогу,  - опЯть ворвалсЯ в  разговор  —ерный.  -
Ћбидел твой народ дЯдЯ Ћсип - ведь так?  ќто хочешь сказать?  Ќу,  вот
прЯмо и говори, валЯй, чего вертетьсЯ!
     ЏослышалсЯ глухой  шумок.  ЊусЯ  понЯла,  что никто не спит,  всЯ
палата участвует в споре.
     - Ђ  ты  в  разговор не лезь,  тебЯ не спрашивают.  Џусть ђудольф
€ваныч сам ответит...  —то ты их оправдываешь? Ћни вон весь мир кровью
умыли!
     - џ разве оправдываю?  - возразил —ерный. - џ ж вам сказал: кто к
нам  с войной пришел - немец ли,  итальЯнец ли,  финн ли какой,  Я его
бить буду,  пока сила в руках,  рук лишусь - ногами пинать стану, ноги
перебьют - зубами горло перегрызу...  Ђ ђудольф тут при чем? Њы вместе
с ним по  фашистам  стрелЯли,  вместе  кровь  пролили,  вместе  вот  в
госпитале валЯемсЯ. Џусть он немец, а Я ему говорю: "‚от тебе моЯ рука
- на, держись, ђудольф!"
     - Ќу, ђудольф €ваныч - он немец особенный. џ о фашистской сволочи
- вот о ком,  - отозвалсЯ дЯдЯ Ћсип.  - ’акому немцу, как он, и Я руку
дам...  Ќа,  ђудольф €ваныч,  подержимсЯ.  „авай уж и поцелуемсЯ,  что
ли... ‚от так...
     Џо палате прошел добродушный смешок:
     - Ќачал за упокой, а кончил за здравие.
     - € правильно:  немец - одно,  а фашист - другое.  ”ашисты разных
наций бывают.
     - ќх,  моЯ  бы  волЯ,  Я этих эсэсов да гестапов всех бы живыми в
муравьиные кучи позарывал! Љак, ђудольф €ваныч, не возражаешь?
     - џ бы вам помогал, - отозвалсЯ немец.
     - ‚о,  правильно, ђудольф! џ считаю, как мы ѓитлера разобьем, всЯ
ѓерманиЯ нам в поЯс поклонитсЯ. —то ты на это скажешь?
     ‡а пологом настала напрЯженнаЯ тишина.  Њусе  казалось,  что  она
слышит, как бьетсЯ ее сердце.
     - џ не знаю по-русски такого слова,  - медленно,  волнуЯсь, начал
немец,  - такого слова, чтобы сказать вам, какие вы все... какие у вас
души...
     ЊусЯ откинула  полог,  остановилась  в проходе и,  обведЯ раненых
влажным взглЯдом, произнесла дрожащим голосом:
     - ђодные, поздравьте: Я теперь, как и вы, партизанка!

        20

     Њежду тем положение становилось все более тревожным.
     Њногочисленные осведомители,  которых отрЯд  завел  по  колхозам,
сообщали,  что  фашистское  командование стЯгивает в окрестные деревни
карательные части.  Ќемецкий интендантский  офицер,  которого  Љузьмич
ухитрилсЯ накрыть во времЯ купаньЯ и, длЯ пущего эффекта, прЯмо голым,
в одних только сапогах,  доставил в отрЯд,  дал важные  показаниЯ.  €з
штаба  воинской группы получен приказ во что бы то ни стало до осенней
распутицы    ликвидировать     соединение     партизан,     совершенно
дезорганизовавших  в  этом  районе  движение  на  железных и шоссейных
дорогах,  дрожа от холода и страха,  офицер добавил,  что объединенный
штаб карательных отрЯдов,  созданный на “зловой,  разрабатывает против
партизан какую-то "акцию",  сути которой интендант  не  знает,  но  на
которую возлагают большие надежды.
     Џотом приходила к ђудакову путеваЯ обходчица 432-го километра, та
самаЯ  …катерина,  которую  завербовал  Ќиколай.  Ћна сообщила,  что в
немецком воинском  эшелоне,  пущенном  партизанами  под  откос  на  ее
участке,  уже  после крушениЯ возник огромный пожар.  Ћбломки вагонов,
казалось бы ни с того ни с сего,  вдруг начали загоратьсЯ  красноватым
пламенем.  Ќемцы  из  вспомогательного  поезда,  прибывшего  на  место
происшествиЯ,  вместо того чтобы гасить огонь, разбежались в стороны и
только  издали,  качаЯ головой,  наблюдали усиливавшийсЯ пожар.  Џозже
…катерина нашла там среди обломков,  в железном Ящике,  странные  шары
величиной  в  два  кулака.  ЊЯгкаЯ  оболочка из прозрачной пленки была
наполнена серо-зеленой,  флюоресцирующей на свету жидкостью.  ќту свою
находку   железнодорожница  положила  в  металлический  футлЯр  из-под
немецкого противогаза и принесла в отрЯд.
     Џартизанские командиры  долго  рассматривали  непонЯтные  трофеи.
Ћдин из шаров упал на пол и был случайно раздавлен. ‚ылившаЯсЯ из него
жидкость сейчас же вспыхнула красноватым жарким пламенем.  Ќи вода, ни
песок не смогли его погасить.  Ѓыстро разгоревшись,  огонь перекинулсЯ
на бревенчатую обшивку землЯнки.  Џартизаны успели спасти только самое
необходимое.  ‡ловредные шары были тщательно упакованы длЯ отправки  с
первой же оказией на Ѓольшую землю.
     ђудаков, перебравшийсЯ после пожара в штабную землЯнку,  всю ночь
просидел  над  картой;  обведенные  синим карандашом деревни,  занЯтые
карателЯми,  образовывала собой на карте широкую подкову.  Ћна как  бы
охватывала  болотистый  лес,  в центре которого находилсЯ партизанский
лагерь.  ЋставалсЯ незакрытым лишь  северный  участок,  примыкавший  к
торфЯным болотам. €х обширные пространства считались непроходимыми.
     —то же такое фашисты задумали?  Џочему в последние дни они  почти
прекратили  бои  с передовыми партизанскими постами?  ’рудно поверить,
что  неприЯтелЯ  испугали  потери,  которые  он  понес  в  схватках  у
перекопанных,  заваленных  деревьЯми  лесных  дорог.  Џленные  один за
другим  подтверждали,  что  существует   приказ   как   можно   скорее
расправитьсЯ  с  партизанами  и  очистить  район.  ’ак почему же такаЯ
тЯжелаЯ тишина установилась сейчас кругом?
     "ќх, скорее   бы  был  готов  тот  аэродром!  Ћтправить  раненых,
эвакуировать ценности,  отослать эти дьЯвольские  шарики  и  развЯзать
себе руки!  Ќалегке проще решить любую боевую задачу. ’ак, так, так...
—то же  они  затеЯли?  Ѓлокада?  Ќо  ведь  партизанские  диверсанты  и
подрывники продолжают просачиватьсЯ лесами.  ЃоеваЯ работа на железных
дорогах и грунтовых магистралЯх не  прекращаетсЯ...  Ќет,  тут  что-то
другое...  „а  еще  и эти шарики...  € почему подкова,  а не замкнутый
круг? - ђудаков тер ладонью шишковатый упрЯмый лоб, пощипывал латунную
щетину усиков. - ’ут что-то другое. Ќо что, что? Љак это угадать?"
     Ќа следующий  день,  уже  затемно,  пришел  Ќиколай.  Ћн  доложил
командиру,   что   аэродром  почти  готов.  “тром,  засветло,  сделают
последние  зачистки,  и  можно  будет  принЯть  свЯзные  и  санитарные
самолеты.  ђаботы  на  аэродроме  предполагалось  закончить лишь через
неделю, и сообщение †елезнова было приЯтной неожиданностью.
     ‘держанный ђудЯков  обнЯл и крепко,  по-русски,  со щеки на щеку,
расцеловал  молодого  партизана.  ‘разу  же  повеселев,  он   приказал
адъютанту немедленно готовить рацию длЯ большой ночной работы и заодно
попросил принести флЯгу спирту  из  своего  неприкосновенного  запаса.
Џоложив  ее  перед Ќиколаем,  командир сел писать сообщение на Ѓольшую
землю.  ‚скоре  он,  однако,  заметил,  что  герой  днЯ  к  спирту  не
притрагиваетсЯ,  понуро сидит на скамье,  уставившись глазами в пол, и
лицо у него расстроенное.
     - ’ы чего нос повесил?
     - ‚се в порЯдке,  товарищ  командир.  ђазрешите  идти?  -  сказал
партизан, точно просыпаЯсь.
     - Ђ выпить? ‚едь заслужил!
     - ‘пасибо, в другой раз.
     - Ќу, иди.
     Ќиколай повернулсЯ и медленно направилсЯ к выходу.
     ђудаков взЯл флЯгу,  потрЯс ее  и,  покрепче  завинтив  горлышко,
задумчиво отложил в сторону. Ћн хорошо разбиралсЯ в людЯх, а †елезнова
знал с детства,  и он понЯл, что какаЯ-то необычнаЯ забота, может быть
даже горе, угнетает молодого партизана. "‡аболел, что ли?" € по старой
парткомовской привычке не забывать даже мелочей,  когда  речь  идет  о
человеке,  ђудаков  мысленно  заметил  себе  длЯ памЯти,  что надо при
случае "исповедать" молодого партизана.

        21

     Ќаскоро перекусив,  командир  отправилсЯ  к   шалашу,   где   уже
попискивала по-комариному рациЯ.  Џока искали свЯзь с Њосквой, ђудаков
через адъютанта передал приказание,  чтобы снарЯдили несколько  подвод
длЯ  перевозки  раненых  на  аэродром.  Џотом  адъютант  был послан за
медсестрой ‚олковой. "—то же еще? ЉажетсЯ, все!" ђудаков устало присел
на  пенек  возле шалаша,  потЯнулсЯ так,  что захрустели суставы,  и с
удовольствием закурил.
     ‚ мирное  времЯ,  возвращаЯсь  бывало  из депо после работы или с
затЯнувшегосЯ собраниЯ,  любил он зайти в палисадник перед домиком  и,
вдыхаЯ  неистовый  ночной аромат табаков,  резеды и левкоев,  выкурить
папиросу-другую, подытожить прожитый день, обдумать день завтрашний.
     ќту привычку ђудаков принес и в партизанский лес, в жизнь, полную
неожиданностей и опасностей.  € сейчас,  хотЯ в прошлую  ночь  ему  не
удалось и прилечь,  а рЯдом радист,  пощелкиваЯ ключом, искал позывные
Ѓольшой земли,  командир,  как бывало, поддалсЯ обаЯнию ночи, погожей,
звездной  и уже прохладной.  Ќеподалеку во тьме,  переступаЯ с ноги на
ногу,  сонно вздыхали кони.  ‚ дальнем конце лагерЯ пиликала гармошка,
такаЯ  неожиданнаЯ  и  милаЯ  в  этом  настороженно притихшем лесу,  и
откуда-то, должно быть от кухонь, приглушенно звучали мужские голоса и
рассыпчатый женский смех. †изнь шла своим чередом.
     ‚се это  напоминало  мирные  дни,  казавшиесЯ   теперь   ђудакову
далекими  и  милыми,  как  юность.  “лыбаЯсь,  он  жадно вдыхал густые
ароматы осеннего леса с той же радостью,  с  какой  в  молодости,  еще
будучи кочегаром,  он иногда,  разгорЯченный,  усталый,  поднЯвшись на
груду углЯ, подставлЯл всего себЯ влажным порывам ночного ветра.
     ђудаков не слышал,  как подошла ЊусЯ. Ћна подчеркнуто пристукнула
каблуками  и,  подбросив  руку  к  виску,  с   видимым   удовольствием
отчеканила:
     - ’оварищ  командир  отрЯда,  по  вашему  приказанию   партизанка
‚олкова Явилась!
     ђудаков поднЯл глаза и не сразу отозвалсЯ:
     - ‘адись вот на траву,  партизанка ‚олкова. ‘адись и признавайсЯ:
по Ѓольшой земле скучаешь?
     ЊусЯ не  ответила.  ‘тоЯ  навытЯжку,  она старалась угадать,  что
сулит ей этот ночной вызов.
     - Ќу,   что  ж  молчишь?  Ќа  завтра  с  Ѓольшой  земли  самолеты
запрашиваю.  ѓотовьте раненых к  эвакуации.  Ћсторожно,  под  охраной,
перевозите  в  район  нового аэродрома.  …жели самолеты пообещают,  до
рассвета перевозку нужно закончить.  € чтобы у менЯ тихо  возить,  без
шуму.
     - …сть эвакуировать раненых на аэродром!  - обрадовано отозвалась
ЊусЯ, снова старательно щелкнув каблуками.
     ‡начит, ничего  особенного!  ‡начит,  ее  оставлЯют   и   смутные
опасениЯ последних дней были ложной тревогой!
     - ђазрешите идти?
     - Џостой,  куда  торопишьсЯ?  Ќочи  теперь  длинные,  успеете,  -
остановил ее ђудаков.  Ћн  любил  приберегать  добрые  вести  к  концу
беседы.  -  €  еще  вот что:  складывай свои пожитки.  ‡а тобой придет
особый самолет, вооруженный. –енности повезешь. ЏонЯтно?
     „евушка продолжала стоЯть.  ’емнота скрывала ее лицо.  ђудаков не
увидел,  скорее почувствовал, что его слова не обрадовали, а, пожалуй,
смутили или даже опечалили медсестру.
     - ’оварищ командир,  разрешите мне  остатьсЯ  в  отрЯде,  -  тихо
попросила ЊусЯ.
     ‚от тебе раз!  —то это?  “ж второй человек за  ночь  так  странно
отвечает  на  приЯтные  слова!  ђудаков  сопоставил эти два случаЯ,  и
внезапнаЯ догадка мелькнула у него. Ћн даже свистнул. Ќо прежде чем он
успел уточнить ее, радист, освещаемый голубыми вспышками электрических
искр,  с легким треском вылетавших из-под ключа,  радостно крикнул  из
шалаша:
     - ЃольшаЯ землЯ!
     ђудаков направилсЯ к рации. Ќа ходу он успел сердито обронить:
     - €сполнЯйте приказ, партизанка ‚олкова!

        22

     „о самого рассвета ЊусЯ эвакуировала раненых.  Ќиколай напросилсЯ
в  проводники,  заЯвив  ђудакову,  что  ночью никто не найдет дорогу к
аэродрому. Ђ уж он-то ее знает!
     ЉонЯ с  первой подводой Ќиколай сам вел под уздцы.  Џуть проходил
по высохшему  торфЯному  болоту.  ‚ернее,  никакого  пути  не  было  -
двигались  целиной,  по азимуту.  ‚ некоторых местах фуры так бросало,
что раненых приходилось вести под руки,  а тех,  кто  не  мог  ходить,
перетаскивать на носилках. Љони с трудом тЯнули даже порожние повозки.
Ќиколай брал раненого  на  закорки  и  без  единой  остановки  ровным,
размашистым шагом спортсмена переносил через непроезжий участок.
     ђаненых сосредоточили  на  лесной  опушке,  в  густом   соснЯчке,
поблизости  от  посадочной площадки.  €х оставили на попечение Њусиных
знакомцев - ремесленников из строительной бригады, которыми командовал
’олЯ.
     - Њой помощник,  великий специалист  аэродромного  строительства,
легендарный партизан …лка-Џалка, - представил его Њусе Ќиколай.
     - Ђ мы с …лочкой уже давно знакомы, - ласково сказала девушка.
     - ќто когда же вы успели?
     - Ђ что,  мне нужно вам обЯзательно обо всем рассказывать? ‚от не
знала! - ответила ЊусЯ и засмеЯлась дробным, обидным смешком.
     - Ќе надо,  - попросил Ќиколай  и  добавил,  вздохнув:  -  ‚ы  же
сегоднЯ улетаете... ‘овсем...
     - Џочему совсем?  ‚овсе не  совсем.  -  ЊусЯ  вздохнула  и,  взЯв
ЌиколаЯ за руку,  глЯдЯ ему в глаза,  поЯснила:  - ќтих ребЯт Я первый
раз увидела далеко-далеко отсюда.  Ћни были  совсем  измученные,  вели
раненого,  тащили больного.  џ подумала тогда:  вот мелькнули,  как во
сне,  и потерЯлись в бесконечном мире.  Ђ потом была выжженнаЯ  землЯ,
пустынЯ,   ужас.  Њне  думалось,  только  нам  с  ђубцовой  и  удалось
прорватьсЯ.  Ќо,  видите,  они тоже здесь. ЋпЯть встретились!.. џ сдам
ценности и вернусь. „олжна вернутьсЯ.
     ‚ волнении  ЊусЯ   стиснула   обеими   руками   пальцы   ЌиколаЯ.
—увствовалось,  что ей хочетсЯ убедить в этом не только ЌиколаЯ,  но и
саму себЯ.
     Џартизан стоЯл не шевелЯсь, глЯдЯ на девушку сиЯющими глазами.
     ЏонимаЯ, что еще немножко - и она разрыдаетсЯ, ЊусЯ отпустила его
руку:
     - Ќе надо об этом. Ќе надо...
     Ќиколай пересилил  себЯ  и  принЯлсЯ рассказывать,  как маленькие
партизаны во главе со своим изобретательным юным вожаком сделали налет
на   немецкий   дорожный  склад,  богато  разжились  там  строительным
инвентарем,  а склад сожгли; как ’олЯ в разгар работ предложил хитрый,
им  самим  изобретенный  способ  выкорчевки  сосновых пней,  уходивших
корнЯми глубоко в землю;  как один  старый  колхозник,  работавший  на
строительстве, называл маленького партизана "министерской башкой".
     ЊусЯ рассеЯнно  поддакивала,  думаЯ  о  своем.  Љак   удивительно
скрещиваютсЯ  иной  раз на войне человеческие судьбы!  ‘колько хороших
людей встретилось ей на пути из родного города  сюда,  в  партизанский
лес:  Њатрена Ќикитична, бабка ЏрасковьЯ, ђубцов, пожилаЯ колхозница и
ее сынишка ЉостЯ, Ђнна Њихеевна, Њирко, ђудаков, ’олЯ и, наконец, этот
большой ребенок Ќиколай,  который о себе,  о своих делах слова сказать
не умеет,  но готов часами расхваливать  своих  боевых  товарищей.  ‘о
сколькими  из  них она уже рассталась!  Ќеужели завтра в самом деле ей
придетсЯ навсегда проститьсЯ и с партизанами?  Ќавсегда? Ђ может быть,
все-таки не навсегда? ‚едь встретила же она ’олю уже дважды. Љстати, с
кем это он спорит,  на кого кричит своим по-мальчишески петушиным,  но
напористым баском?
     ЊусЯ и Ќиколай прислушались. ‘пор шел из-за брезентов, самовольно
взЯтых ребЯтами со склада длЯ раненых.
     - ’оварищ †елезнов,  товарищ †елезнов!  ‚ы посмотрите, что только
этот  ваш  замечательный  …лка-Џалка  делает!  -  послышалсЯ  из  тьмы
возмущенный голос начхоза.
     - Ђ чего, а чего Я делаю? —то же, раненым на траве лежать?
     - ‚сем хорош,  только выдержки  нет,  -  сказал  Ќиколай  Њусе  и
бросилсЯ на выручку своему маленькому помощнику,  которому и впрЯмь за
самоуправство угрожала неприЯтность.

        23

     ЊусЯ присела на мЯгкую  шершавую  кочку,  опЯть  задумалась.  Љак
странно это бывает в жизни!  „авно ли она встретила ЌиколаЯ,  давно ли
показалсЯ он ей смешным,  неповоротливым увальнем, а вот теперь... Ћна
смотрит,  как выпрЯмлЯетсЯ молоденькаЯ сосенка, на которую он второпЯх
наступил,  слушает издали его голос,  и сердце у нее бьетсЯ  тревожно,
радостно.  €  нет  сердцу никакого дела до того,  что отрЯды карателей
обложили партизанскую базу,  что вот-вот опЯть начнутсЯ тЯжелые бои  и
на  опустевшие сосновые топчаны в лесном госпитале снова лЯгут раненые
и что - кто знает!  - может быть, и сама она живет свой последний час.
Ћна готова снова переносить любые лишениЯ,  жить в опасности,  лишь бы
не улетать отсюда, лишь бы не расставатьсЯ с этим белокурым богатырем,
с  которым ей ничто не тЯжело и не страшно,  в присутствии которого ей
хочетсЯ сделать что-нибудь смелое,  необыкновенное,  что  изумит  его,
понравитсЯ ему.
     ‘егоднЯ она не удержалась.  Ќо,  конечно,  больше она не подаст и
виду,  что он ее интересует.  Ћчень нужно!  ќти мальчишки все страшные
зазнавалы и чуть что задирают нос и воображают о себе невесть что.  „а
и   ничего   особенного  она  не  чувствует  к  нему  -  так,  простой
человеческий интерес.  ‚от только почему-то так тоскливо от мысли, что
скоро придетсЯ с ним прощатьсЯ...  Ђх,  эти ценности! ђазве мало того,
что она уже сделала?  ђазве обЯзательно из-за  них  жертвовать  еще  и
своим счастьем?
     ‘частьем? Ќеужели счастьем?  „а,  да!  ‡ачем притворЯтьсЯ,  зачем
скрывать от самой себЯ! ‚едь она же любит ЌиколаЯ. Ќу да, любит, любит
первый и, конечно же, последний раз в жизни...
     Ќо вот скоро посадЯт ее в самолет.  € она повезет за линию фронта
этот тЯжелый скучный мешок,  который и без нее может быть  великолепно
доставлен.  ‚едь  это  подумать  только:  осталось  быть  вместе всего
каких-то несколько часов!
     Ќебо на  востоке  уже  начинало розоветь.  ‘тало холодно.  Љраски
погожего восхода,  опЯть предвещавшие Ясный,  тихий день,  сгущались и
смывали звезды одну за другой.  ‚оздух стал зеленовато-прозрачным. ‚се
вокруг:  и леснаЯ  опушка,  и  унылое  торфЯное  болото,  и  пЯтнистаЯ
луговина расчищенного аэродрома - вырисовывалось хотЯ еще и плоско, но
уже Ясно, отчетливо, когда наконец кусты затрещали и поЯвилсЯ Ќиколай.
     - Ђ Я уж хотела одна идти, - холодно сказала ЊусЯ, прЯча радость,
вспыхнувшую при его приближении.  - џ  у  вас  здесь  последний  день,
кажетсЯ можно было бы быть повнимательнее...
     - ЊусЯ,  кабы не Я,  этот Љащей Ѓессмертный обЯзательно  упек  бы
парнишку под арест...  “ ђудакова насчет самовольства знаете как... не
помилует.
     - €  правильно  бы  упек!  ќтот  ваш  знаменитый …лка-Џалка вовсе
распустилсЯ,  - непримиримо отозвалась ЊусЯ и,  дернув плечом,  быстро
пошла через болото к сизой стене леса.
     Ќиколай виновато брел сзади девушки,  едва поспеваЯ за  ней.  Ћни
двигались  в  том  же порЯдке,  как и при первом знакомстве,  когда он
конвоировал ее в лагерь.  €,  как тогда, при первой их встрече, в ушах
партизана  снова звучали слова старого романса.  ’олько сейчас звучали
они совсем по-иному.  ’еперь слышалась в  них  Ќиколаю  песнь  молодой
любви,   которой   не   нужно  ни  признаний,  ни  красивых  слов,  ни
многозначительных взглЯдов,  котораЯ захватывает,  покорЯет,  возносит
человека, сама за него говорит.
     - ЊусЯ, вы не знаете этого романса... на слова ЂлексеЯ ’олстого?
     - "‘редь  шумного бала",  да?  - „евушка остановилась и выжидающе
посмотрела на спутника.
     …е широко раскрытые глаза,  мерцавшие в полусумраке раннего утра,
казались большими, глубокими, как лесные озерца с родниковой водой.
     - —удно,  этот мотив все вертитсЯ у менЯ в голове с тех пор,  как
мы с вами встретились... Љак вы догадались?
     - ‚от так просто и догадалась... - Ћна вздохнула. - ‘петь? ’олько
без аккомпанемента трудно, сложнаЯ мелодиЯ.
     € над  унылым  болотом,  на  дальнем краю которого дрогли в сырой
прохладе друг против друга партизанские и вражеские  засады,  негромко
зазвучала песнЯ.
     ЊусЯ вкладывала в чужие,  старомодные слова все,  что хотела и не
решалась сказать сама,  что переполнЯло ее душу. Ћна была очень смешна
в ватной стеганой куртке с непомерно длинными засученными рукавами,  в
больших шароварах и грузных сапогах, голенища которых ей тоже пришлось
отвернуть.  Ќо именно в эту минуту и в этом виде она казалась  Ќиколаю
самой прекрасней из всех девушек, каких только он знал.
     Ћн стоЯл,  боЯсь неосторожным движением спугнуть песню.  ѓубы его
беззвучно повторЯли вслед за девушкой:  "‚ часы одинокие ночи люблю Я,
усталый,  прилечь:  Я вижу печальные очи,  Я слышу веселую речь..." Ћн
шептал  и  думал о том,  какаЯ это проницательнаЯ штука - поэзиЯ,  и о
том, что почти сто лет назад поэт сумел так хорошо и тонко угадать то,
что сейчас чувствует он, партизан Ќиколай †елезнов...
     ЊусЯ еще пела, но острый слух партизанского разведчика уже уловил
отдаленный звук приближающихсЯ шагов. ‚се в нем, привыкшем к внезапным
опасностЯм,  уже  настораживалось,  рука  сама   тЯнулась   к   кобуре
пистолета.
     - џ плохо пою?  - обидчиво спросила ЊусЯ, заметив, что Ќиколай не
слушает.
     - €дут...  Љто-то идет,  - шепнул партизан,  бесцеремонно  толкаЯ
девушку в кусты и заставлЯЯ ее присесть.
     аги приближались.  ’еперь   их   различала   и   ЊусЯ.   ™елкнул
предохранитель  парабеллума.  € вдруг невдалеке над кустами показалась
голова ђудакова.  •удощавый,  поджарый,  он легко прыгал  с  кочки  на
кочку,  а  за  ним  поспешал  его  адъютант,  тот самый франт с косыми
бачками,  в скрипучих сапогах,  которого ЊусЯ почему-то  прозвала  про
себЯ  "дон Џедруччио".  ‡а спиной дона Џедруччио болталсЯ автомат,  на
поЯсе висели две гранаты.
     „евушка сердито фыркнула и,  оттолкнув ЌиколаЯ,  вышла из кустов.
Ќо ђудаков их уже и так  заметил.  ‚округ  его  глаз  лучились  хитрые
морщинки.
     - —его это вы, ребЯта, так поздно или так рано... не знаю уж, как
точнее сказать... среди болот распеваете? - спросил он.
     Ђ когда  адъютант  услужливо  хохотнул,   командир   неприЯзненно
поморщилсЯ:
     - Ђ что тут смешного? ‘олнце еще не встали. Љак им сказать - рано
или поздно? Ќам вот рано, мы уж выспались.
     Ќиколай и ЊусЯ стоЯли перед  командиром,  не  знаЯ,  куда  девать
взглЯды.  Љарие глаза ђудакова лукаво щурились. ’ак вот отчего с такой
грустью Ќиколай докладывал,  что досрочно закончил аэродром, а она так
огорчилась, узнав, что ей придетсЯ лететь на Ѓольшую землю!
     € почему  вдруг  так  покраснела   эта   сорви-голова,   вынесшаЯ
сокровища из самого пекла? „аже вон пот на висках брызнул.
     - ‚олкова, ты чего?
     - „а вот, товарищ командир, распелась-то Я. Ќашла времЯ...
     - Ќу?
     - ‘тишки, песенки... ќто сейчас-то... ’акаЯ чепуха!
     ‚еселые искорки запрыгали в карих глазах ђудакова,  бледные  губы
его тронула едва заметнаЯ улыбка.
     - —епуха?  Ќаоборот.  Ѓез поэзии,  ребЯта,  нам жить нельзЯ.  Ѓез
поэзии  ночь  -  это  только  тьма,  труд  - только затрата физических
усилий,  хлеб - только род пищи.  „а,  да,  вы что думаете!  ЏоэзиЯ...
ђазве это только стихи?..
     - Ђ разве нет? - спросил Ќиколай, простодушно глЯдЯ на командира,
в то времЯ как ЊусЯ дипломатично отступила за его спину.
     - ‚от и говори спасибо,  что до экзаменов дело  не  дошло.  Ђ  то
сразу  и  схватил  бы  неуд,  -  сказал  ђудаков,  но  тут  же,  точно
спохватившись,  стер с лица улыбку  и  почти  скомандовал:  -†елезнов,
пойдешь со мной,  покажешь мне свой аэродромстрой.  ’вои чудо-богатыри
со своим …лкой-Џалкой там? ‹адно, договоримсЯ о системе сигнализации.
     Ќиколай растерЯнно взглЯнул на Њусю.
     - Ђ тебЯ, ‚олкова, вот он проводит до лагерЯ. - ђудаков кивнул на
адъютанта,  просиЯвшего  при этом.  - ’ам проверЯют ценности по описи,
тебе стоило бы при  этом  присутствовать.  ‘  верхом  договорено  -  в
двадцать  часов прибудет первый самолет,  санитарный.  …сли все пойдет
хорошо, в двадцать тридцать прилетит второй, за тобой. ѓотовьсЯ.
     Ќе ожидаЯ ответа, командир пружинисто перескочил с кочки на кочку
и пошел не оглЯдываЯсь. Ќиколай, чуть помедлив, тронулсЯ за ним.
     ЊусЯ холодно  смерила  с  ног  до головы сиЯющего дона Џедруччио,
остановила взглЯд на его косых острых бачках, презрительно прищурилась
и,  резко  повернувшись,  быстро  пошла  по кочкам к лагерю,  сразу же
оставив