 стал
подниматьсЯ.
     Ќоги его  скользили,  руки  дрожали.  Ћн  поднималсЯ   мучительно
медленно.  ’Яжело  было  видеть этого богатырЯ таким немощным.  ЊусЯ и
’олЯ начали помогать ему.  Ќо Ќиколай  уже  преодолел  оцепенение.  Ћн
сердито отстранил друзей,  сам встал на ноги,  грузным шагом подошел к
сугробу,  где был зарыт его мешок,  ЏостоЯл, будто собираЯсь с силами,
сапогом сбил снежный холмик,  нащупал лЯмки, но поднЯть мешок не смог.
‚есь напрЯгаЯсь, партизан попыталсЯ рывком взвалить мешок на плечи - и
опЯть  неудачно.  Џокачнувшись,  он  чуть не упал но,  постоЯв,  опЯть
взЯлсЯ за лЯмки.
     - џ запрещаю тебе,  слышишь? џ понесу! - решительно сказала ЊусЯ,
пытаЯсь вырвать мешок из его дрожащих рук.
     Ќиколай нахмурилсЯ.
     - Ќет!  - процедил он сквозь зубы,  упрЯмо покачал головой,  и на
его широком добром лице поЯвилось непреклонное выражение.
     Џоглубже вздохнув,  точно перед прыжком, он снова схватил мешок и
отчаЯнным  усилием  перебросил  его  за  плечи.  ‘путники  помогли ему
продеть  руки  в  лЯмки.  Ѓыло  темно.  Ћтзвуки  движениЯ,  весь  день
слышавшиесЯ   с   дороги,  уже  стихли.  ЊусЯ  перваЯ  направилась  по
вчерашнему следу, ’олЯ тронулсЯ за ней.
     ‘зади послышалось  падение  тЯжелого  тела.  ЊусЯ  оглЯнулась.  ‚
сугробе темнела неподвижнаЯ фигура.  Ќиколай лежал навзничь,  даже  не
пытаЯсь освободитьсЯ от лЯмок.
     - Ћставьте менЯ...  €дите...  Ѓерите это и идите...  €дите  одни,
приказываю...  ‘лышите:  приказываю!..  ’ак надо... - торопливо шептал
он.
     ЃесконечнаЯ жалость  охватила девушку при виде крупных и,  как ей
казалось,  густых капель,  бежавших по его вискам.  Ќо тут же  жалость
сменилась приступом жаркого гнева:
     - “йти?  Ѓросить тебЯ?..  „а  кто  же  мы,  по-твоему?..  Љак  ты
смеешь!..  -  Ћна  быстро  освободила  его от лЯмок мешка.  - ‚ставай!
‚ставай сейчас же!
     Ќиколай продолжал лежать все в той же позе, втиснутый в сугроб.
     „евушка рванула его за воротник,  но поднЯть не было сил.  ‘ам он
ей не помогал. Њусю охватило бешенство:
     - ЏоднимайсЯ! „а поднимайсЯ же!
     Ќиколай лежал    бессильный,   безучастный.   ’огда   она   стала
безжалостно теребить его,  дергать,  толкать  в  бок.  Ќаконец  в  его
глазах, печальных и равнодушных, поЯвилось удивление.
     - ‚станешь ты или нет? ’ы вспомни об енисейских рыбаках... ѓребут
навстречу ветру,  наперекор буре гребут.  ѓребут до последнего вздоха,
до последнего удара сердца...  Ђ ты,  большевик,  сложил весла. Ќа все
наплевать?  Ќеси,  куда вынесет? ’ак?.. Ќе выйдет, не позволю. Ќе дам!
‘лышишь ты: не дам, не дам!..
     Ќиколай ничего не ответил. Ћн начал медленно подниматьсЯ. ‘начала
перевернулсЯ на живот,  потом встал на четвереньки, поднЯлсЯ на колени
и,  разогнув спину,  балансируЯ руками,  сделал попытку встать. „рузьЯ
подхватили его подмышки.  ’еперь он стоЯл.  ЉолебалсЯ, покачивалсЯ, но
стоЯл.
     - €ди вперед! - приказала девушка.
     € он покорно, не оглЯдываЯсь, пошел по вчерашнему следу.
     Џотом, движимаЯ все тем же  нервным  подъемом,  девушка  схватила
мешок  и,  оторвав  его  от  земли,  смело  продела руки в лЯмки.  Ћна
почувствовала тЯжесть только тогда,  когда груз лежал  уже  на  спине.
’олЯ  поднЯл  оба  автомата.  Ѓыстро  догнали ЌиколаЯ.  Ћн шагал,  как
лунатик,  но в движениЯх его уже поЯвилась твердость. Ћн даже протЯнул
было руку,  чтобы освободить Њусю от груза, но та ласково и настойчиво
отвела ее:
     - Ќе надо, милый! €ди...
     Ћни выбрались на дорогу.  Џо плотному,  вылощенному шинами снегу,
громко хрустевшему под каблуками, идти было легче. € странное это было
дело:  чем  дальше  уходили  они  от  места  ночлега,  тем   увереннее
становилсЯ их шаг.
     - ‚едь тебе лучше,  правда?  - спросила ЊусЯ, с надеждой взглЯнув
на ЌиколаЯ.
     - „а, да, лучше, - ответил он хриплым шепотом, не оборачиваЯсь.
     Ћднако и  он  заметно  приободрилсЯ.  ’олько  походка у него была
по-прежнему   какаЯ-то   деревЯннаЯ.   ‚се   движениЯ   его   казались
механическими.
     ЊусЯ, сгибаЯсь под тЯжестью  груза,  шла  впереди.  Ќиколай  брел
следом,  глЯдЯ  ей в затылок,  и все старалсЯ ступать в такт ее шагам.
’ихаЯ улыбка мерцала на  его  потрескавшихсЯ  губах.  —тобы  забыть  о
тЯгостной  боли,  о  скользкой бесконечной дороге,  об остром мерцании
холодных  звезд,  которые,  как  казалось,  светом  своим  кололи  его
воспаленные глаза,  партизан твердил про себЯ стихи,  пришедшие ему на
ум при первой встрече с этой девушкой:  "‘редь шумного бала, случайно,
в  тревоге  мирской  суеты,  тебЯ  Я  увидел,  но тайна твои покрывала
черты..."
     ‚оспоминаниЯ наполнЯли  его  теплом,  заставлЯли  усталое  сердце
битьсЯ энергичней.  Ћни отвлекали  мысль  от  острой  боли,  от  вЯлых
мускулов,  не подчинЯвшихсЯ велению мозга... ‘нова, молодой и сильный,
шел Ќиколай †елезнов по залитому солнцем лесу, полному летних ароматов
и пениЯ птиц, и было ему хорошо и легко. Ђ ЊусЯ, быстраЯ, как синичка,
перепрыгиваЯ с кочки на кочку,  точно плыла  над  изумрудными  полЯми,
облаком  проносилась  сквозь  кусты  и  деревьЯ и звала,  звала его за
собой...
     •риплый, страшный   голос   вдруг  раздалсЯ  в  морозной  тишине:
партизан что-то невнЯтно пел. ЊусЯ догадалась, что именно он поет.
     „евушка обернулась. ’олЯ бросилсЯ к товарищу. Ќиколай шел все тем
же деревЯнным шагом,  подтЯгиваЯ ноги.  Ќа его пожелтевшем, худом лице
дрожала  улыбка.
     "Ѓредит!" - подумала ЊусЯ.  ‚ невнЯтном  бормотанье,  прерывавшем
пение,  часто повторЯлось ее имЯ. Ћна старалась не слушать. Ќеужели он
умрет,  придетсЯ бросить его здесь в снегу,  и тело его станет добычей
волков и лис?  Ќет,  нет, этого не может, не должно быть! Ћна не даст,
она спасет ЌиколаЯ, даже если бы длЯ этого пришлось пожертвовать своей
жизнью.
     ’оле было страшно от этого хриплого  пениЯ,  от  этой  счастливой
улыбки  на измученном лице друга,  и он испуганно теребил партизана за
руку.
     - Ќе трогай, пусть, - сказала ЊусЯ.
     - —то с ним?
     - Ћн бредит.  Џусть.  …му,  наверное, хорошо, - ответила девушка,
догадываЯсь, что болезнь ЌиколаЯ вступает в какую-то новую стадию.

        23

     ’ак, с  небольшими  остановками,  они  прошли  несколько   часов.
‘колько  -  никто  из  них  определить  бы не мог.  „а и зачем было им
наблюдать за временем сейчас, когда они измерЯли свою жизнь не часами,
а километрами, приближавшими их к линии фронта!
     „евушка уже  приноровилась  к  тЯжести  мешка,  привыкла  к  боли
натруженных плеч.  ‚сЯ волЯ ее теперь сосредоточивалась на том,  чтобы
заставить себЯ и товарищей  двигатьсЯ  быстрее.  ‚есь  окружающий  мир
исчез.  Ћсталась  только  эта  тускло  сверкавшаЯ под луной накатаннаЯ
дорога и чувство, что необходимо во что бы то ни стало идти по ней.
     Ќо все они были солдатами,  и хорошими, опытными солдатами. € как
только где-то,  еще очень далеко, послышалсЯ нервный треск мотора, все
трое  разом вышли из оцепенениЯ и насторожились.  ‘частливаЯ улыбка на
лице ЌиколаЯ погасла,  в глазах забрезжила настороженнаЯ мысль. ’очным
движением он вырвал у ’оли один из автоматов,  метнулсЯ с дороги через
кювет за кусты.  ‘путники бросились за  ним.  ЏрЯчась  в  снегу,  ЊусЯ
искоса  смотрела  на ЌиколаЯ.  ‡абытьЯ точно не бывало,  он действовал
разумно,  отчетливо,  точно.  ’реск мотора нарастал.  Џо его  нервному
тембру было Ясно, что это мотоцикл.
     Ќиколай почти    механически     вскинул     автомат,     спустил
предохранитель,  перевел  бой  на  беспрерывную стрельбу.  ’о же успел
сделать и ’олЯ.  Љак раз в тот самый миг,  когда мотоцикл с  колЯской,
рокоча,  как  ракета,  мелькнул  перед  ними,  две  красноватые  точки
вспыхнули в кустах сердитыми, дрожащими огнЯми.
     Џрежде чем мЯгкое зимнее эхо успело пронестись по лесу, мотоцикл,
пролетев по инерции метров двадцать,  сорвалсЯ  в  кювет.  „ве  черные
фигуры мелькнули в воздухе и исчезли в туче снежной пыли.  ’олЯ первым
бросилсЯ к ним,  держа автомат наизготовку  и  крича  что  есть  мочи:
"•енде  хох!" Ќо руки поднимать было некому.  ‚одитель,  в замасленном
меховом комбинезоне,  лежал неподвижно ничком у подножиЯ сосны. —ерное
пЯтно медленно расплывалось вокруг его вмЯтой в снег головы. Џассажир,
валЯвшийсЯ чуть подальше,  по-видимому, без сознаниЯ, легонько стонал.
’олЯ склонилсЯ над ним.
     - Ќе стрелЯй, услышат, - предупредила ЊусЯ.
     „евушка, держа в руке свой "вальтер", остановилась над пассажиром
в офицерской  форме.  —то  делать?  Ћглушенный  падением,  враг  может
оправитьсЯ,  поднЯть тревогу,  навести погоню на их след. ђазве у них,
ослабших,  обессиленных,  есть хоть какаЯ-нибудь  надежда  скрытьсЯ  и
спастись, если фашисты их обнаружат и пойдут по пЯтам?
     ЊусЯ была  озадачена.  Ћфицер  лежал  в  забытьи,  но  и  в  этом
состоЯнии  с  лица его не сходило выражение животного страха.  „евушка
снЯла с его поЯса пистолет.  Ќевдалеке торчал из снега тонкий ремешок.
Ћна  потЯнула  за  него и вытащила планшет.  ‚ нем были карта и пакет,
засургученный по краЯм зелеными печатЯми.  ‡начит, офицер был свЯзным,
он  вез  какой-то  приказ.  ‚опреки  правилам,  заведенным в последние
недели на вражеских военных дорогах, он ехал ночью. ‘тало быть, приказ
срочный  и  важный.  „евушка  сунула  карту и пакет себе за пазуху,  с
сожалением посмотрела на пистолет и забросила его подальше в снег.
     Џотом она  стала  обыскивать  офицера.  ‚  знаках различиЯ она не
разбиралась, но по меховой подкладке шинели и по тонкой материи кителЯ
она догадалась:  это штабник.  …й хотелось найти его документы.  ‚друг
рука ее нащупала в кармане небольшой узелок с чем-то  твердым,  крепко
приколотый  к  сукну  английской  булавкой.  ‚  свертке оказалось двое
старых женских часиков на поношенных кожаных браслетках,  пЯть золотых
сережек самой незатейливой работы, два обручальных кольца с надписЯми:
"‚ера" и "‘тепа",  выгравированными на внутренней стороне, и, наконец,
какие-то  блестЯщие,  странной  формы  комочки.  ’олько рассмотрев при
свете луны,  она понЯла,  что это золотые  зубы  и  коронки  с  зубов.
Ќесколько секунд она остолбенело смотрела на кусочки золота, дрожавшие
у нее на ладони. Ћткуда они могли у него взЯтьсЯ?
     € вдруг  до  ее  сознаниЯ  дошло,  что  лежавший перед ней фашист
содрал все это с живых людей,  ограбил каких-то  ‚еру  и  ‘тепу,  быть
может вырвал эти серьги прЯмо из чьих-то ушей.  Ђ коронки...  ќто было
слишком омерзительно.
     ђазмахнувшись, ЊусЯ бросила золото в бесчувственное лицо офицера.
’ак чего же  она  колеблетсЯ?  ђазве  можно  позволить  этому  фашисту
поднЯтьсЯ,  вылечитьсЯ,  чтобы  опЯть  рвать  серьги  из чьих-то ушей,
грабить неизвестных  ‚ер  и  ‘тепанов,  выдирать  золотые  коронки  из
чьих-то ртов!
     „евушка с омерзением посмотрела на лежавшего перед нею гитлеровца
и решительно выхватила из-за голенища трофейный тесак,  которым они на
дневках рубили хворост длЯ костра...
     ...Ћткуда-то -  как  показалось  Њусе,  очень  издалека - донессЯ
радостный голос ’оли.
     - ђебЯ, ребЯ, сюда! - звал он.
     ‘тоЯ у опрокинутого мотоциклета,  он торжественно чем-то потрЯсал
над головой. ЊусЯ подошла к нему.
     ‚ руках у маленького партизана  были  какие-то  свертки.  Ћт  них
слабо  тЯнуло  запахом хлеба.  ‚ глубине прицепной калоши ’олЯ отыскал
сумку с едой:  буханку хлеба,  флЯгу с какой-то жидкостью  и  котелок,
герметически закрытый прилегающей крышкой, банку консервов.
     Ќе утерпев,  он сорвал с буханки целлофановую обертку,  и  сразу,
как подумалось Њусе,  на много километров вокруг разнессЯ буйный запах
черного заварного хлеба.
     “ девушки  закружилась голова.  Ћна принуждена была схватитьсЯ за
дерево,  чтобы не упасть. Ќо и острые спазмы в желудке не заставили ее
забыть об опасности. Ќужно уходить, заметать следы. ‚едь в случае даже
самой пустой погони они не сумеют скрытьсЯ.
     Ќо что  делать  с  Ќиколаем?  Џосле  нервной  вспышки,  вызванной
встречей с противником, им овладела еще более тЯжелаЯ апатиЯ. Ћн сидел
в  сугробе,  привалившись  к  дереву,  хрипло  дышал  и не проЯвлЯл ни
малейшего  интереса  ни  к  результатам  операции,  ни  к  продуктовым
трофеЯм.
     ЊусЯ быстро отвинтила пробку с флЯги  и  попробовала  содержимое.
Ћна сейчас же сплюнула и,  гадливо передернувшись,  схватилась за рот.
"‘пирт", - догадалась она.
     ЏереглЯнувшись с ’олей,  она поднесла флЯгу к губам ЌиколаЯ.  ’от
покорно глотнул,  поперхнулсЯ,  закашлЯлсЯ.  †идкость,  точно кипЯток,
ошпарила  ему  пищевод.  Ћна  вызвала в желудке острую резь,  и все же
странное тепло хлынуло по всем мускулам.  ‚ глазах партизана поЯвилось
осмысленное выражение.  ’очно испугавшись,  Ќиколай торопливо бросил в
рот комок снега, потом сплюнул и стал подниматьсЯ, хватаЯсь за дерево.
     ЊусЯ приказала ’оле выдать по куску хлеба.  ’от проворно разделил
буханку на три ломтЯ.  „евушка велела уменьшить порции вдвое. Џри виде
трофеев в ней самой проснулсЯ звериный аппетит.  ‡ахотелось набить рот
и есть,  ни о чем не думаЯ,  съесть все до последней  крошки.  Ќо  она
твердо сказала:
     - ќтого хватит!
     € снова потЯнулась дорога, накатаннаЯ, прЯмаЯ, точно ударом сабли
просеченнаЯ в густом лесу. „еревьЯ мрачно молчали, тЯжело обремененные
снежным  убранством.  ‡аснеженные кусты,  как лазутчики в маскхалатах,
подползали к самой дороге.  Ќебо точно лихорадило от далекого мерцаниЯ
осветительных ракет, то и дело вспыхивавших за лесом. ќхо далеко несло
скрип шагов, и Њусе времЯ от времени начинало казатьсЯ, что впереди их
кто-то идет, кого они никак не могут догнать.
     €ногда вдруг на дорогу вылетал  заЯц.  ЏоднЯвшись  столбиком,  он
застывал,  навострив  уши,  и  долго  с удивлением смотрел на странные
существа,  медленно приближавшиесЯ к нему. Џотом, понЯв, что это люди,
он  делал  резкий скачок,  перемахивал за придорожную канаву и начинал
петлЯть по  залитой  луной  полЯне,  оставлЯЯ  на  снегу  замысловатые
вздвойки  и  сложные  сметки.  ѓде-то вдали все времЯ лениво подвывали
сытые волки.
     ’ак прошли  они  несколько  километров  до  перекрестка.  „евушка
понимала,  что с зарей, как только двинутсЯ в путь первые автоколонны,
трупы мотоциклистов будут найдены и, вероЯтно, вдоль дороги организуют
облаву.  Џоэтому,  когда показалсЯ перекресток, она приказала свернуть
на  юг,  на  малоезжую,  местами совсем перекрытую снежными переметами
дорогу и, по возможности, подальше уйти от основной магистрали.
     ’ак они  и  сделали.  Џрошли  по проселку километра два-три и тут
расположились на дневку.  Њестом стоЯнки на этот раз был  выбран  скат
глубокого,  поросшего  лесом  оврага,  на  дне  которого под пухлЯвыми
сугробами угадывалсЯ бойкий ручеек.  Љое-где он прорывалсЯ сквозь  лед
наружу  и  словно  подмигивал  бойкими струЯми,  задорно сверкавшими в
льдистых промоинах.  Џромоины густо курились, и все вокруг них обросло
пышными снежными кристаллами.
     Џутники расположились под большим сосновым выворотнем. ‡десь было
тихо.  Њожно  было  разложить  большой  костер,  не опасаЯсь,  что его
заметЯт с дороги.  ЌатЯнули брезентовый экран,  набрали изрЯдный запас
сушнЯку. Џотом ЊусЯ разрешила ’оле выдать еще по куску хлеба.

        24

     ‚ это  Ясное  утро все трое,  в том числе и Ќиколай,  чувствовали
себЯ значительно бодрей. ѓолубые глаза партизана следили за девушкой с
ласковым одобрением.
     - ќх,  была не была,  давай,  …лочка,  что у них там в котелке-то
есть! - сказала вдруг ЊусЯ.
     ‘ помощью тесака мальчик быстро открыл прочно задраенную крышку и
весь  просиЯл  от  удовольствиЯ.  Џод  нею оказалсЯ рис,  сваренный со
свежим салом.  Љотелок поставили на угли,  и все трое стали с голодным
нетерпением  следить,  как,  отогреваЯсь,  начинает маслЯнисто мерцать
крупный разваренный рис, напоминавший цветы персидской сирени.
     Ќаконец ’олЯ  прЯмо руками выхватил котелок из костра и,  вывалив
содержимое на плащ-палатку,  разделил рис на  три  кучки.  Џо  обычаю,
заведенному еще в отрЯде, он заставил Њусю отвернутьсЯ и, показываЯ на
кучки, спрашивал: "Љому?" ђис исчез мгновенно, и еще долго после этого
’олЯ  очищал  пальцами  котелок,  подносил  его  к  лицу,  наслаждаЯсь
ароматом пищи.
     Ћхмелев от еды, партизаны заснули, убаюканные шелестом поземки, и
проспали  весь  день  и  половину  ночи.  ‘квозь  сон  чудилсЯ  им  то
нарастающий,  то затихающий,  то близкий,  то далекий грохот, будто бы
прерываемый порой знакомым хриплым ревом моторов.  Ќо не  грохот  этот
разбудил  их  -  они проснулись от холода.  ‹уна обливала все льдистым
светом,  снег кругом фиолетово сверкал,  промоины  на  ручье  курились
густыми  клубами  пара.  ќтот пар,  вершины сосен,  росших по обочинам
оврага, озЯбшие облачка, торопливо пробегавшие мимо луны, были озарены
багрЯными отсветами.
     Џартизаны молча смотрели на это необыкновенное Явление.
     - ‡арево, - сказала наконец ЊусЯ.
     - Ќеужели, елки-палки, лес подожгли?
     - ‡имой лес не горит,  - хрипло отозвалсЯ Ќиколай.  ЏоднЯвшись на
локоть, он тоже смотрел на небо. - € чего им под боком у своего фронта
лес жечь?.. Ќаши, наши это...
     - Њальчики,  неужели наши?  Њамочка!  Ђ мне все во сне  казалось,
будто слышу канонаду.
     - € тебе?  - обрадовано встрепенулсЯ Ќиколай.  - џ тоже слышал. €
самолеты слышал... да, те, наши, "черную смерть".
     Ќиколай, упираЯсь рукой в землю, приподнЯлсЯ и сел. ’олЯ бросилсЯ
к нему на шею и, широко раскрыв рот, приглушенно закричал:
     - “ра!
     ’Яжелое малиновое мерцание становилось заметнее по мере того, как
темнела ночь.  ’еперь оно не казалось партизанам  зловещим.  —удилось,
будто   огромнаЯ   дружескаЯ   рука,   поднЯвшись  над  лесом,  махала
партизанам,  сулила выручку.  Њусю охватила жажда деЯтельности. ’еперь
надо  беречь  силы.  Џодбросив  в костер сушнЯку,  она щедро разделила
остатки хлеба.  € хотЯ глаза спутников молили о добавке,  она спрЯтала
консервную  банку  -  последнее  из  захваченных  запасов  -  в мешок.
Џодумав,  она отвинтила пробку с флЯги  и  дала  друзьЯм  хлебнуть  по
глотку спирта, который ’олЯ уже разбавил снегом.
     - € вы, и вы! - настаивал маленький партизан.
     - ќх, праздник так праздник! - Џреодолев отвращение, ЊусЯ сделала
маленький глоток. - ќтак Я с вами пьЯнчужкой стану...
     ‘пирт был ей по-прежнему противен,  но теперь она не считала себЯ
вправе  отказыватьсЯ  от   своей   доли.   Ќужно   любыми   средствами
поддерживать силы.
     Џоспешно уложившись, они тронулись в путь, радуЯсь, что чувствуют
себЯ  крепче.  ’олЯ,  первым вскарабкавшийсЯ наверх,  застыл на гребне
оврага.  ’ам,  где  за  лесом  была   дорога,   он   увидел   мерцание
электрических  фар.  ѓолубоватые  огни  отчетливо  просвечивали сквозь
вершины  деревьев.  Џроисходило  что-то  новое:  вопреки  обыкновению,
вражеские машины двигались ночью.
     „орога была занЯта,  а идти целиной по глубоким  сугробам  нечего
было и думать.  „рузьЯм ничего не оставалось,  как спуститьсЯ обратно,
запалить  костер  и,  свернувшись,   уснуть   подле   него,   дышащего
благодатным теплом.
     ‘одержимое консервной банки поддерживало силы партизан еще сутки.
Ќо  пища  разбудила аппетит.  Ќа следующее утро все трое почувствовали
такой голод,  что долго не могли уснуть, а в сумерки ЊусЯ проснулась с
острой  резью  в пустом желудке,  с ощущением тЯжелой слабости во всем
теле.
     Ћткрыв глаза,  она сделала попытку поднЯтьсЯ и почувствовала, что
ее тело словно примерзло к земле.  “пираЯсь в снег руками, она наконец
села.   Љостер   давно   догорел,  было  темно.  ЉосаЯ  сетка  пухлых,
неторопливо пролетавших снежинок скрывала  все  окружающее.  Ќе  сумев
встать,  девушка на четвереньках подползла к своим друзьЯм. Ћни лежали
обнЯвшись.  ‘лой сыроватого снега уже покрыл их ровной белой  пеленой,
виднелись  только  лица  с запушенными бровЯми и ресницами.  "Њамочка!
Ќеужели они замерзли?  - подумала ЊусЯ и начала будить.  - Ќет,  живы,
живы!" Џартизаны,  не открываЯ глаз,  сонно мычали, но не просыпались.
’огда, собравшись с силами, девушка поднЯла и усадила ’олю. Ќедоуменно
осмотревшись, он снова закрыл глаза и повалилсЯ на прежнее место. Њусе
стало жутко.  Ћна опЯть начала теребить его, терла ему уши, дергала за
нос, за руки.
     Ќаконец ’олЯ очнулсЯ. Ћн долго смотрел на нее, потом спросил:
     - —то с вами?
     “ девушки было заплаканное лицо.
     - џ думала, что вы оба...
     ’олЯ потЯнулсЯ и сладко зевнул.
     - Ћй,  и  спать  же  хочетсЯ,  елки-палки!  -  и  опЯть было стал
клонитьсЯ к земле.
     ЊусЯ сильно   встрЯхнула  его  за  плечи  и  крикнула  сердито  и
повелительно:
     - Ќе смей!
     ‚двоем они разбудили ЌиколаЯ. ’от долго сидел, болезненно потираЯ
лоб, потом сделал резкое движение, Явно стремЯсь вскочить, и бессильно
растЯнулсЯ на снегу.
     - Њне больше не поднЯтьсЯ, - сказал он.
     ‘лова его прозвучали так тихо, что их почти скрыл шелест летЯщего
снега.
     - Ќичего,  ничего,  пойдешь,  непременно пойдешь!  ’еперь близко,
немного  осталось!  -  зашептала  ЊусЯ,  дрожащими пальцами отвинчиваЯ
тугую пробку заветной флЯги.
     - ђебЯта, ребЯта! - взволнованно позвал ’олЯ.
     Џрислонившись щекой к сосне, он сквозь редкий тюль летЯщего снега
смотрел на восток.  Ќад лесом качалось еще более мощное зарево,  чем в
прошлую ночь, даже падавший снег не мог закрыть его. Ђ с дороги сквозь
приглушенный  свист  ветра,  шум  сосен  и  шелест  метели по-прежнему
слышалось тЯгучее завыванье моторов.
     - ‘лышите, товарищи? ‘лышите? - шептал маленький партизан.
     - ЋпЯть едут. Ќочью едут, - тихо отозвалсЯ Ќиколай.
     ‚сем было Ясно:  на фронте происходит что-то такое, что заставило
фашистов позабыть свой животный страх перед партизанами.  Ќе помнЯ уже
о  страшной  слабости,  об  острой  рези  в  пустом желудке,  все трое
смотрели в сторону дороги.
     - Људа идут машины? - прошептал Ќиколай.
     ЊусЯ тоже старалась это угадать. Ђ между тем забытаЯ флЯга лежала
опрокинутой,  и  жидкость,  на  которую  она возлагала столько надежд,
медленно выливалась на снег. ќтого так никто и не заметил.
     ‡а сеткой падающего снега трудно было что-нибудь рассмотреть.  Ќо
Њусе казалось,  что белые сполохи,  вспыхивающие  иногда  на  вершинах
деревьев,  подсвечивают  их  слева.  "Њашины  идут на запад?  Ћт линии
фронта?  —то  же  это  значит?..  „а  ведь  отступают!   Љонечно   же,
отступают!.." ђадость слишком велика. Џрежде чем сообщить друзьЯм свою
догадку,  девушка долго проверЯла себЯ. ђазочарование было бы страшно.
Ќо деревьЯ действительно снова и снова подсвечивались слева.
     Ќаконец ЊусЯ оторвалась от созерцаниЯ сполохов  и  наклонилась  к
спутникам, которых опЯть стало заноешь снежком. Ћна хотела сказать им,
что машины врагов движутсЯ на запад,  что они идут  сплошным  потоком,
что,  наверное, ‘оветскаЯ ЂрмиЯ разбила фашистов и гонит их, но теплый
комок подкатил к самому горлу,  она без сил упала возле  товарищей  и,
зарыв  лицо  на груди у ЌиколаЯ,  заплакала.  ‘лезы были красноречивее
слов.
     € опЯть,  всЯчески  умерЯЯ свои голоса,  почти беззвучно все трое
закричали:
     - “р-а-а!..
     Ђ потом,   обнадеженные,   приободренные,   они   сидели,   тесно
прижавшись  друг к другу,  смотрели на электрические сполохи,  которые
становились все виднее по мере того,  как редела сетка снежинок. ‘тало
быть,  не  приснилась  им  прошлую ночь канонада.  Ќедаром полыхало на
востоке зарево.  ‚се это было так хорошо, что даже мысль, что спасение
придет  слишком  поздно,  котораЯ  жила  в каждом из них и которую они
тщательно скрывали друг от друга,  отступила на второй план. Ќо именно
сейчас ЊусЯ, чувствовавшаЯ теперь себЯ вожаком, решилась заговорить об
этом:
     - ђебЯта,  а  вдруг мы не дождемсЯ!..  Њы несли...  несли честно,
ведь да?..  ‚едь нам не стыдно? ’ак давайте, на случай, если не сможем
идти...  давайте напишем им, тем, кто сюда придет... Џусть там знают -
мы свое сделали... сделали все, что могли...
     - ‡ачем? - одними губами спросил Ќиколай.
     - Џовесим записку на видное место...
     - Ќе  надо.  Џрочтут  записку  -  найдут  мешок,  перепрЯчут  или
прикарманЯт что-нибудь, - с сомнением сказал ’олЯ.
     - ќто  кто  ж  прикарманит?  ”ашисты?  „а  они сюда ни в жизнь не
сунутсЯ!  Ћни вон как от Љрасной Ђрмии удирают.  Ђ свои - пусть.  €м и
напишем. ќто ж государственные ценности, кто их возьмет? - тихо сказал
Ќиколай.
     Ћн неподвижно  лежал  на  спине,  голос его доносилсЯ точно из-за
стены. Ѓыло видно, что лежать ему неудобно, но у него, должно быть, не
было даже сил повернутьсЯ, улечьсЯ получше.
     - ќх, елки-палки, далеко от дороги! Ќаши тоже стороной пройдут.
     - Ќе сейчас,  так после.  Ќе зимой, так летом. Ќе этим летом, так
через год, через два. ‡олото не заржавеет, - вздохнула ЊусЯ.
     ‘лезы показались  у  нее на глазах.  …й вдруг живо представилось:
Ясный летний день;  потоки солнца, пронизывающие зеленую хвою; веселаЯ
птичьЯ   щебетнЯ;  голубое  небо,  мЯгкие  облака,  пушистые,  легкие,
позолоченные...  и три скелета в лохмотьЯх здесь, под этим выворотнем.
„евушке стало жаль себЯ, друзей, и чтобы не давать себе раскисать, она
сердито решила:
     - •ватит болтать!
     Ћна достала из кармана гимнастерки маленькую записную книжечку и,
повернувшись  спиной  к  холодной луне,  вовсю сиЯвшей на очистившемсЯ
небе, задумчиво спросила:
     - Ќу, что писать?
     ђука у нее мелко-мелко дрожала.  Љарандаш вываливалсЯ из пальцев.
‘путники не отозвались.
     - "’оварищ,  который найдет эту Љнижку!  - не раздумываЯ,  вывела
девушка  непослушной  рукой,  подчеркнула  написанное  двойной  жирной
чертой и продолжала,  бормоча вслух:  -  Љ  тебе  обращаемсЯ  мы,  три
советских партизана...  - Џодумав,  она зачеркнула слово "партизана" и
написала "человека",  потом вывела:  - Љогда ты это  найдешь,  нас  не
будет в живых..."
     - Џеречисли фамилиЯ, - прошептал Ќиколай.
     - € адреса...  Џусть маме сообщат,  пусть всем родным сообщат,  -
добавил ’олЯ.
     - Џравильно.
     - "Њы все трое:  Ќиколай †елезнов, комсомолец со станции “зловаЯ;
ЊариЯ  ‚олкова,  комсомолка,  работавшаЯ в отделении ѓосбанка,  - тихо
шептала ЊусЯ,  по мере того как карандаш с мучительной медлительностью
нетвердо  выводил  на  бумаге  буквы,  - ...в отделении ѓосбанка и..."
…лочка, как твоЯ фамилиЯ?
     - Ђнатолий  Ќиколаевич  ‡латоустов,  комсомолец  из школы ”‡Ћ при
машиностроительном заводе  имени  Ћрджоникидзе,  -  подсказал  ’олЯ  с
обидой.
     € ЊусЯ сама удивилась, как это она по сей день, и, может быть, по
самый  последний день своей жизни,  не удосужилась даже узнать фамилию
своего маленького друга.
     - ЋбЯзательно  "Ќиколаевич"  напиши,  у  нас  в  поселке еще один
’олька ‡латоустов есть, рыжий, так чтобы не перепутали.
     - "...при   машиностроительном   заводе   имени  Ћрджоникидзе,  -
дописала ЊусЯ.  - ЋбращаемсЯ к тебе,  товарищ, и просим тебЯ известить
наши организации... - ЊусЯ поискала слова и после некоторого колебаниЯ
написала:  - что мы до последней своей минуты выполнЯли боевое задание
по доставке государственных ценностей через линию фронта".
     - Ќе об этом, не о себе бы сначала-то надо писать...
     - ’ы напиши ему,  пусть он, елки-палки, затылок не чешет, а сразу
ноги в руки, да и несет мешок начальству.
     - "Њы  просим тебЯ,  товарищ,  взЯть спрЯтанный..." ‡десь Я потом
поставлю,  где  именно,   "...мешок   с   ценностЯми,   принадлежащими
государству,  и доставить его..." Људа доставить?  - спросила ЊусЯ, не
очень опытнаЯ в этих делах.
     ѓолова у нее кружилась,  буквы ложились вкривь и вкось,  точно их
несло порывами ветра.
     - „оставить  в ближайшую партийную организацию,  вот куда.  Џиши:
пусть отнесет в парторганизацию, там уж разберутсЯ.
     - "...в ближайшую партийную организацию". Ќаписала
     Џоставив точку,  ЊусЯ подумала,  разберет ли неизвестный  адресат
это их послание,  и вдруг с безжалостной отчетливостью понЯла,  что на
этом клочке бумаги они,  вероЯтно, в последний раз говорЯт с теми, кто
там,  за линией фронта:  с матерью, с отцом, с подругами и товарищами,
со всеми знакомыми и незнакомыми людьми,  населЯющими  родную  страну.
’еплый  комок  снова  начал  подниматьсЯ  к горлу.  „евушка,  стараЯсь
сосредоточитьсЯ  на  письме,  с  быстротой,  на  которую  только  были
способны  ее  огрубевшие  дрожащие  пальцы,  стала  класть  строку  за
строкой:
     - "€   мы,   комсомольцы,  просим  тебЯ,  товарищ,  передать  наш
последний привет нашим дорогим родителЯм,  и доблестной Љрасной Ђрмии,
и  нашему ‹енинскому комсомолу,  и большевистской партии.  Џередай им,
что мы сделали все,  что могли,  и не выполнили заданиЯ только потому,
что заболели,  ослабли и не было уже сил.  € передай,  что в последнюю
минуту мы думали о нашей милой  ђодине,  что  мы  верили,  знали,  что
ЉраснаЯ ЂрмиЯ скоро придет и выручит нас, но не сумели дождатьсЯ".
     ЊусЯ перечитала конец записки.  ‘лова "не сумели  дождатьсЯ"  она
зачеркнула.   ‡атем  девушка  прочитала  все  письмо  вслух.  ‘путники
одобрили. Љаждый подписалсЯ внизу, причем, когда расписывалсЯ Ќиколай,
карандаш  выскользнул  у  него  из рук,  и пришлось долго искать его в
снегу.  ђешено было в самую последнюю минуту,  когда станет Ясно,  что
идти  больше  уже  нельзЯ,  указать  в  письме местонахождение мешка и
положить книжку на видное место.  Џотом Ќиколай и  ’олЯ  задремали,  а
ЊусЯ стала следить за дорогой - не иссЯкнет ли поток машин,  нельзЯ ли
будет двинутьсЯ в путь.
     Ќо до зари движение не прекращалось,  а когда над лесом поднЯлось
желтое,  прозрачное, как Янтарь, утро и от мороза стали громко трещать
старые деревьЯ,  скрежещущие звуки машин на дороге слились в сплошной,
непрерывный гул.
     ‚ лесу  было  тихо,  лишь  изредка  падала,  сорвавшись  с ветки,
тЯжелаЯ снежнаЯ подушка и потом с шуршащим  шелестом  тЯнулсЯ  за  нею
иней.
     Њороз крепчал.   ‘пать   становилось   опасно.   ЊусЯ   разбудила
спутников.  ќкономЯ угасающие силы,  они сидели неподвижно,  греЯ друг
друга.  Љогда  кто-нибудь  начинал  дремать,  ЊусЯ  будила  его  самым
безжалостным образом. …е саму все времЯ клонило в сон, но она помнила:
уснуть на морозе - это смерть всех троих.  € она поддерживала огонь  в
костре и всеми средствами,  вплоть до щипков и колотушек, отгонЯла сон
от товарищей.
     Њысль о  том,  что  их  жизнь теперь в ее руках,  ни на минуту не
оставлЯла девушку.  ‚еки слипались.  Ћна то и дело терла глаза снегом,
жевала  ветку  сосны,  принимала  самые  неудобные  позы,  а когда сон
все-таки начинал одолевать, до крови кусала себе руку.
     Ќо силы заметно иссЯкали. ‘он отгонЯть еще удавалось, но сознание
работало уже нечетко.  ‚се в голове путалось. €ногда, точно очнувшись,
ЊусЯ  делала попытку встать,  размЯтьсЯ,  но ноги уже не держали.  Џод
вечер ей показалось,  что сквозь  отдаленный  вой  моторов  она  опЯть
слышит канонаду.  џсность мысли вернулась к ней. "—удитсЯ, что ли? €ли
вправду глухо гремит там,  далеко за лесом?" ђешив, что, наверное, это
стучит кровь в ушах, ЊусЯ опЯть погрузилась в полусон.
     Њысли текли лениво.  ‘нова и снова почему-то возникала  в  памЯти
фраза,   сказаннаЯ   однажды  ђудаковым  тЯжело  раненному  партизану:
"Ѓольшевик,  брат,  не смеет умирать,  не сделав всего,  что он  может
сделать". Љогда ЊусЯ слышала это в госпитале, ей показалось - командир
шутит,  чтобы  подбодрить  больного.  ’еперь  эта  фраза  была   полна
глубокого смысла. ђазве ЊусЯ и ее товарищи имели сейчас право умирать?
Ќо что же делать,  что? ‚едь человек не властен над смертью; проклЯтые
машины  все тЯнутсЯ по дорогам,  а по целине,  по глубокому снегу,  не
сделаешь и двух шагов.
     Ћставалось одно  - ждать.  Ќо машины все шумели,  и тЯжелаЯ дрема
точно мЯгким и теплым  пуховиком  снова  начинала  закрывать  от  Њуси
окружающий мир.
     …е вывело из  полузабытьЯ  смутное  ощущение  близкой  опасности.
Љакие-то  бесшумные  фосфорические огоньки,  то исчезаЯ,  то поЯвлЯЯсь
вновь,  маЯчили в полутьме.  "ЋпЯть чудитсЯ?.. „а нет же, это волки...
вон они!  ‘амые настоЯщие волки, только и всего", - подумала девушка и
даже успокоилась от этой своей догадки.
     ‘колько раз,  идЯ ночью, видела она эти парные зеленоватые точки,
то мерцавшие издалека из-за кустов, то звездочками метавшиесЯ в лесной
чаще.  Џутники  обычно не обращали на них вниманиЯ.  ‚ эту зиму лесные
хищники были сыты.  ‚ороны с трудом,  тЯжело,  как гуси,  снимались  с
полей  сражений.  ‚ероЯтно,  только любопытство заставлЯло разжиревших
волков выходить иногда из чащи на звуки шагов.
     ‚се же  зеленые  огоньки,  неЯсно  мерцавшие  по  скатам  оврага,
отогнали тЯжелую дрему.  “хо уже  различало  хриплое  дыхание  зверей,
доносилось  глухое  угрожающее  ворчанье.  ’ихо  поскрипывал  снег под
осторожными лапами. ЌеЯсные тени все времЯ перемещались.
     ‚олки не   уходили.   €х   становилось   все   больше.  Ћпасность
окончательно взбодрила Њусю.  ѓоловы друзей лежали у нее  на  коленЯх.
‹уна  закрыта  облаками,  но  голубоватое  мерцание сугробов позволЯет
разглЯдеть,  что снежинки тают в  потемневших  глазницах  ЌиколаЯ,  на
заострившемсЯ носу ’оли.  Ћни живы. Ћпасность угрожает им, беспомощным
и неподвижным.  ЊусЯ перепробовала  все  способы,  стараЯсь  разбудить
спутников.  Ћни  не  просыпались,  даже  не открывали глаз.  ’огда она
решила прибегнуть к самому верному средству и стала искать флЯгу.
     ЏустаЯ флЯга с незавинченной пробкой валЯлась в снегу.
     ‚от тут-то девушка и почувствовала  настоЯщий  страх.  ‚месте  со
страхом пришла слабость.  „евушка поудобнее прижалась спиной к сосне и
закрыла глаза.  ‘нег поскрипывал уже близко.  € опЯть  почему-то  Ярко
представились ей холоднаЯ воднаЯ пустынЯ, вздыбленнаЯ огромными серыми
волнами,  и лодка,  маленькаЯ,  хрупкаЯ, на этих волнах, и люди в ней,
гребущие наперекор буре.  Ћна так Ярко вообразила себе этих людей, что
ей почудилось,  будто она видит вздувшиесЯ от напрЯжениЯ вены на их  в
кровь  исцарапанных руках,  видит лица с полузакрытыми глазами и с тем
злым,  непреклонным выражением,  какое бывает у  человека,  остановить
которого  может лишь смерть.  € снова в ушах девушки прозвучала фраза:
"Ѓольшевик не смеет умирать,  не сделав всего,  что он может сделать".
ђазве она сделала все?
     “спокоившись, ЊусЯ оттолкнулась от дерева,  поднЯла  автомат.  Ћн
показалсЯ  ей  необыкновенно тЯжелым,  будто весь был отлит из свинца.
Ћна положила оружие себе на колени,  отвела предохранитель. Ћт сухого,
металлического  щелчка  тени  в  овраге  метнулись прочь,  зеленоватые
огоньки на мгновение погасли и снова  возникли  уже  далеко  внизу,  у
курЯщихсЯ  промоин ручьЯ.  Џослышалось глухое свирепое рычанье.  ‚олки
опЯть стали приближатьсЯ.  ‡еленых точек  было  много.  ‚здрагиваЯ  во
тьме,  они  широким,  почти  правильным  полукругом охватывали,  точно
осмысленно  оцеплЯли  выворотень,  служивший  приютом  длЯ   партизан.
‘ередина  этого полукруга шевелилась на дне оврага,  концы поднимались
до самого его гребнЯ.
     "ЉакаЯ чепуха! Џреодолеть столько настоЯщих опасностей и где-то у
самой цели погибнуть от волков,  как  глупым,  беспомощным  телЯтам!..
Ќет, нет! ќто просто нелепо!"
     ЊусЯ снова принЯлась изо всех сил  трЯсти  спутников.  ѓоловы  их
безжизненно   мотались,   глаза   были   закрыты,   даже   дыханиЯ  не
чувствовалось.  „евушке пришло в голову - не стараетсЯ ли она  оживить
мертвых?  Ќо  нет,  снежинки же тают на лицах.  Ћна расстегнула куртку
ЌиколаЯ - рука ощутила живое тепло.  Џрижалась губами к виску  ’оли  -
под холодной кожей ритмично пульсировала какаЯ-то жилка.
     †ивы!
     Ќо эти,    в    полутьме,    они   наглеют,   они   приближаютсЯ.
Ћгненно-зеленые глаза не  отрываЯсь  следЯт  за  ней  как  прожекторы,
поймавшие  в  ночном небе самолет.  „евушке кажетсЯ,  что она начинает
физически ощущать на  своем  лице  эти  жадные  взглЯды.  ‘  каким  бы
удовольствием влепила она в эту хищную, трусливую, но с каждой минутой
наглеющую свору очередь,  другую,  третью!  Ќо машины, машины гудЯт на
дороге.  ‚ыстрелы  привлекут  зверей куда более страшных.  Ќет,  лучше
волки! †дать до последнего. Њожет быть, рассветет.
     "Ќу что   ты   боишьсЯ,   чудачка?   -   убеждала   себЯ  девушка
успокаивающими интонациЯми Њитрофана €льича. - —то такое волк? ЃольшаЯ
собака,  он боитсЯ человека.  Ћн отваживаетсЯ нападать на людей только
большими стаЯми".  ‘таЯми!  Ђ сколько их там,  в кустах?  —ерные  тени
приблизились,  все  отчетливее  их очертаниЯ.  ѓлаза погасли,  но ЊусЯ
видит уже осторожные силуэты зверей,  слышит хруст наста  под  сильной
лапой, тЯжелое дыхание, сухое клацанье зубов. Ђ что, если они бросЯтсЯ
на нее все сразу?
     ЌельзЯ рисковать.  Џора. Њожет быть, это и есть последние минуты.
Ќо почему напрЯженным громом,  точно летом в грозу,  раскатисто  гудит
лес?  ќто кажетсЯ? Ђ почему молодой снег тихо падает с вершин сосен?..
‚ ушах от слабости такой звон,  что трудно,  невозможно разобрать, что
Явь, а что мерещитсЯ.
     Џора!
     ЊусЯ дрожащей  рукой  достает  записную  книжку  и карандаш.  Ћна
вписывает в завещание  пропущенную  строку,  потом  вытаскивает  из-за
голенища штык.  “слышав шорох,  волки, угрожающе заворчав, отскакивают
вниз. …ще боЯтсЯ!
     - Љыш,  фашисты проклЯтые! - кричит девушка и замахиваетсЯ на них
автоматом.
     Ќе выпускаЯ оружиЯ,  она медленно подползает к сосне. –еплЯЯсь за
шероховатую кору,  поднимаетсЯ на колени. Џробует встать - и не может,
нет  сил.  “бедившись  в  этом,  она  вытЯгивает  руки как можно выше,
размахиваетсЯ и ударом штыка пригвождает к дереву  раскрытую  записную
книжку с завещанием.
     Ѓольше сил уже нет.  ђуки сорвались.  Ћна упала на  снег.  ’еперь
записнаЯ  книжка  будет  обЯзательно  замечена теми,  кто обнаружит их
тела.  ’ела?..  Љак странно это звучит.  Ќет,  еще не тела! …ще бьетсЯ
сердце.  Џлохо, но еще слушаютсЯ руки. "Ѓольшевик не смеет умирать, не
сделав всего,  что он может  сделать".  Ѓлокнот  крепко  пригвожден  к
дереву. Ћн далеко виден на бурой шершавой коре. Ќо еще не все сделано,
нет,  еще бьетсЯ сердце,  а  раз  бьетсЯ,  надо  боротьсЯ  за  себЯ  и
товарищей...  „а что же это так бухает?  Ќеужели чудитсЯ? € опЯть снег
сыплетсЯ с веток.  Ђ вдруг действительно близко стрелЯют?..  Ђ  сердце
еще бьетсЯ. Ќет, нет, еще не все сделано... ‚от...
     ЊусЯ садитсЯ на  прежнее  место,  под  защиту  выворотнЯ,  кладет
неподвижные  головы  спутников к себе на колени.  …й кажетсЯ,  что так
друзьЯ ее больше защищены.  ’еперь с тыла они прикрыты  не  только  от
ветра  и  метели.  Ќа  все  это  уходЯт  остатки энергии.  Ќо ночь уже
побледнела. Ѓлижайшие деревьЯ вышли из полутьмы.
     "ђассвет!" -  догадываетсЯ  ЊусЯ.  Њожет  быть,  солнце  спугнет,
прогонит их,  этих... Ќет, злые морды маЯчат в сугробах совсем близко.
Ћскаленные  рты.  Љристаллики инеЯ осели на щетине усов.  †елтые клыки
порывисто цедЯт взволнованный парок.  Ѓольшой лобастый зверь с  белесо
лоснЯщейсЯ шерстью, нервно поводЯ широкими боками, осторожно выступает
вперед.  Ћн уже совсем рЯдом.  ‚от он,  не сходЯ с места,  как-то весь
подобралсЯ,  точно  в снегу утонул,  и глаза у него сощуренные,  будто
целЯтсЯ.  ‚сЯ стаЯ теснитсЯ чуть позади,  не выходЯ из кустов,  ворча,
огрызаЯсь. “тренний ветерок доносит до Њуси запах псины.
     ‘нег резко скрипнул под лапами  лобастого.  “силием  указательных
пальцев обеих рук ЊусЯ нажимает спусковой крючок. ђезкий слитный треск
длинной очереди гремит в овраге,  эхо гулко раскатываетсЯ по лесу, и с
вершины сосны неслышно сыплетсЯ сухой, колючий, искрЯщийсЯ снежок...

        25

     ...Ѓыла на  исходе уже третьЯ неделЯ с того днЯ,  когда ‘оветскаЯ
ЂрмиЯ, перейдЯ в гигантское контрнаступление, неожиданно обрушилась на
основные ударные силы,  стЯнутые фашистами в район Њосквы,  разгромила
их и,  принудив их остатки к беспорЯдочному отходу, начала победоносно
двигатьсЯ вперед, наносЯ врагу новые и новые удары нарастающей силы.
     ‘былось то,  о чем мечтали миллионы советских людей  в  тылу,  на
фронте  и  за  линией фронта,  на оккупированной земле.  ’угаЯ пружина
разжалась,  и удар был так сокрушителен,  что до основаниЯ  потрЯс  не
только  немецко-фашистскую  армию,  но  и все разбойничье гитлеровское
государство.
     „ивизиЯ генерала ’еплова, находившаЯсЯ в авангарде одной из армий
Љалининского фронта,  успешно прорвала вражеские  укреплениЯ,  перешла
замерзшую реку и одной из первых на этом участке ринулась преследовать
противника.  Ќи временные оборонительные рубежи, наспех воздвигавшиесЯ
врагом  на пути наступлениЯ,  ни арьергардные бои,  которые немцы то и
дело затевали на лесных опушках,  у придорожных высоток,  возле балок,
ручьев,   у   околиц  деревень,  ни  танковые  засады,  ни  постоЯнные
контратаки с земли и с воздуха не могли ее остановить.
     ‚се воины дивизии,  начинаЯ от самого генерала ’еплова, высокого,
широкоплечего,  седеющего человека с большими  руками  молотобойца,  с
просторным лбом ученого,  до телефонистов,  не устававших передавать в
батальоны  приказы  об  ускорении   движениЯ,   до   ротных   поваров,
научившихсЯ  готовить  пищу  на марше,  до письмоносцев полевой почты,
сгибавшихсЯ в эти дни  под  тЯжестью  наспех  нацарапанных  солдатских
"треугольничков",  заключавших в себе хорошие вести, - все были кровно
озабочены развертыванием этого трудного наступлениЯ.
     Ќаступали днем и ночью,  без сна и часто даже без отдыха. Џолевые
кухни,  с гото