раз подумала: ни  черта  бы  там  со  мной  не
доспелось. Ќе отказывайсЯ, Я знаю. џ сам так думаю. Ћно теперь, когда  война
кончилась, дивлЯ так думать. Њожет, правда, ни черта бы не доспелось.  ‚ыжил
бы, пришел. - Ћн наклонилсЯ  к  Ќастене,  вплотную  приблизив  лицо  и  пуще
обычного прищурив, спрЯтав глаза, и зашептал жутким,  хриплым  и  сдавленным
шепотом: - Ђ если доспелось бы и Я счас бы тут с тобой не  сидел?  Ќикто  не
знает. Ђ Я сижу. € ты не спрашивай, не толкай менЯ делать.  ‘делать  Я  могу
только одно. - Ћн выпрЯмилсЯ и качнул рукой вниз. - Џогоди, не перебивай.  џ
знаю, Я верю тебе. џ тогда как сказал: до лета. ‚от оно и лето  прикатилось.
„авно ли ты ко мне по заметели бежала,  а  сегоднЯ  уж  по  воде.  Џропасть,
Ќастена, не штука, все равно от этого никуда не  детьсЯ.  џ  за  эти  четыре
месЯца здесь прожил все сорок годов. „а тридцать своих. Џропасть, Я  говорю,
не штука, но Я должен знать, что не зазрЯ пропадаю. Њне верить охота, что  Я
еще пригожусь тебе, что ты прибежишь сюда не длЯ  менЯ,  а  длЯ  себЯ.  —тоб
полегче тебе стало.
     - Ђ Я и счас не знаю, длЯ кого прибежала, - призналась она.
     - Ќа все плюнь, обо всем забудь - рожай. ђебенок - все  наше  спасенье.
’ы тоже в этом  деле  моем  немаленько  залЯпана.  Ђ  ты  совестливаЯ,  тебе
неспокойно. ђодишь - будет легче. ђебенок спасет тебЯ ото зла. „а разве есть
во всем белом свете такаЯ вина, чтоб не покрылась им, нашим  ребенком.  Ќету
такой вины, Ќастена. ’ак и знай. џ ждал тебЯ, каждый час ждал, чтоб сказать:
готовьсЯ. ‚озьми сердце в камень, завЯжись в узелок, зажми уши и не  слушай,
что на тебЯ понесут. џ знаю: тебе придетсЯ ходить  по  раскаленным  углЯм...
вытерпи, Ќастена. Ќо чтоб ему не повредило. Ђ  станет  невмочь  -  прибегай.
Џрибегай. џ тебЯ буду ждать. џ длЯ тебЯ и буду жить, больше мне  тут  делать
нечего. Ђ станут совсем донимать тебЯ - всех порешу, всех пожгу, родную мать
не пожалею...
     ‘удорожно, уставив безумные глаза  на  ту  сторону  Ђнгары,  он  втЯнул
голову в плечи.
     - Ђндрей! Ђндрей! - испугалась Ќастена.
     Ћн невидЯще глЯнул на нее и, отходЯ,  освобождаЯсь  от  припадка  тихой
удушливой Ярости, надолго  умолк.  Ќастена  тоже  не  знала,  что  говорить.
Љакой-то словно чужой, издевательской мыслью она  вдруг  вспомнила,  что  ей
нечем резать прутьЯ, за которыми приплыла: не взЯла  с  собой  ни  ножа,  ни
топора. Ќет, в каждом из них с руками-ногами на одного сидит все же не  один
человек - несколько: вот и тЯнут его в разные стороны, разрывают  на  части,
покуда не сведут в могилу. Ђ он-то, бедный, еще говорит, что  чужаЯ  душа  -
потемки, будто хоть немножко знает свою.
     ‡емлЯ под Ќастеной стала холодить,  и  Ќастена  приподнЯлась,  села  на
колодину. Ђндрей подвинулсЯ к ней ближе, но не обнЯл, как она насторожилась,
а закачалсЯ маЯтно вперед-назад. ‘олнце уже ушло с полЯнки,  отодвинулось  к
реке. ‚ корме лодки прыгала, дергаЯ хвостиком, плишка - взлетела, скрылась и
тут же поЯвилась опЯть, быстрыми поклонами заглЯдываЯ в  воду.  Ќа  востоке,
где  всходить  солнцу,  поЯвились  белые  легкие  полосы  туч,   и   Ќастена
затревожилась, не сменилась бы погода.
     - Њожет, схожу на ‹ену, - неожиданно сказал Ђндрей.
     - Ќа ‹ену? - удивилась Ќастена. - ‡ачем?
     -  “  менЯ  там  был  дружок,  вместе  воевали.  ЉолЯ  ’ихонов.  -   Ћн
поперхнулсЯ, словно в горле сдавило что, и повторил:  -  ЉолЯ  ’ихонов.  Њы,
правда что, в разных находились взводах: Я в первом, он в третьем. Ђ  взводы
в разведку по очереди ходили. Њы нечасто и видались. Ђ чуть подфартит -  все
вместе. Ћн холостой еще был... хороший бы мужик вышел.  „обрый,  простой.  €
умелый - все мог. Џоследнюю рубаху с себЯ скинет, а там  -  последнюю  пайку
отдаст. Ќа щеке шрам, да так к месту  -  вроде  Ямочка.  ‚  драке  вилами  в
малолетстве проткнули.
     € вот  мы  с  ним  уговорились:  кого  убьет,  другой  чтоб  приехал  и
рассказал. Ћн с ‹ены, а Я с Ђнгары -  землЯки,  далеко  ехать  не  надо.  Ћн
чудной маленько был. Ђ как, говорю, обоих убьет? Ћбоих, говорит,  не  убьет,
длЯ этого надо, чтоб Ђнгара и ‹ена в одну воду  сошлись.  -  Ђндрей  коротко
хмыкнул и длинно, протЯжно вздохнул. - џ ему свою грамоту показал: мол,  они
и так сходЯтсЯ в одну воду - там в море. Ђ море, отвечает, это  смерть.  Ћни
живут, пока по своему руслу текут, а  море  -  смерть.  Џосле  смерти  и  мы
сойдемсЯ. Џриходим мы под утро с  "поиска",  а  мне  говорЯт:  Љолю  убитого
принесли. Њожет, схожу, расскажу, - не прерываЯсь, продолжал он. -  џ  знаю,
помню, где похоронен, сам хоронил. “говор надо бы выполнить.
     - Љак же ты пойдешь? - осторожно спросила Ќастена.
     - Џрикинусь, что издалека. „еревушка у него махонькаЯ. Џосижу, поговорю
и обратно. Љак хоронили, не плакал, там это не заведено. Ђ недавно вспомнил,
и слезы потекли. џ ж не бесчувственный, Ќастена. Ђ лучше бы бесчувственный -
легче. „умаешь, думаешь до одури, а мысли  все  колючие...  †алЯт,  жалЯт...
„умаю: если пойти, сдатьсЯ - получай, что заслужил: и чем больше, тем лучше.
‡аслужил - прими. —ем на себЯ руки поднимать - пускай закроют, кому  велено,
это дело со мной, заткнут моей смертью.  €  им  спокойней,  и  мне  тоже.  -
Ќастена замерла, стараЯсь не пропустить ни слова,  но  он  поднЯл  голову  и
решительно, широкими взмахами покачал головой: - Ќет, не пойду. Ќе  за  себЯ
боюсь - мне бы, может, это в радость было: встать  под  расстрел.  ’ам  хоть
зароют, а здесь и спрЯтать некому. Ќе хочу вас марать. Ђ  если  узнают,  что
родила от менЯ, - съедЯт тебЯ. џ-то ладно, с менЯ спрос особый,  а  тебе  за
что? € родишь ты - на ребенка слава упадет, век ему маЯтьсЯ с ней.  Ќет,  не
пойду. ’ы говоришь: что делать? џ,  что  ли,  не  пытаю  себЯ:  что  делать?
Џогодим - должно разъЯснеть. Њожет, правда, на ‹ену схожу. Ђ может, побоюсь,
не пойду. Њне страшно, Ќастена, далеко от тебЯ отрыватьсЯ,  Я  только  возле
тебЯ и дышу. “тром просыпаюсь и думаю: что счас Ќастена - поднЯлась или нет?
„нем брожу и думаю: где счас Ќастена? Љакими словами она  менЯ  поминает?  €
говорю: терпи, Ќастена, терпи. € молчи. Ќе дай бог тебе кому сказать. ’ы  уж
и не жена мне - с женой дома живут, ты длЯ менЯ весь белый свет, все на тебе
сошлось-съехалось. Ќе разомкнуть.
     - Ќе говори так, Ђндрей, зачем ты? - Ћна прижалась к нему, и  неловкой,
тревожной радостью, как у человека, который, заблудившись, не  знает,  какаЯ
на небе зарЯ - вечернЯЯ или утреннЯЯ, - занЯлось сердце.
     - џ намолчалсЯ, мне охота поговорить. Џомнишь, на ильин день косили  мы
с тобой за речкой, в кочках? Џоказалось, на своем покосе мало,  пошли  туда.
†арко, пауты донимают, размахнутьсЯ литовкой нельзЯ, ровного места  нету.  Ђ
хужей всего - не знаем, надо косить, не надо. ‚роде праздник. ‹юди гулЯть не
гулЯют, но и не работают. € гром, как водитсЯ в ильин день, вот-вот рЯвкнет.
Џомнишь?
     - Џомню, как не помню? ќто в последнее лето перед войной было. ’ы в  то
лето со счетоводов ушел, €ннокентий €ванович на твое место заступил.
     - Ђга. •одим и злимсЯ друг на дружку. Ђ из-за чего, из-за какой  холеры
злимсЯ, и сами не знаем. ЏоглЯжу на тебЯ и думаю: что бы такое сказать, чтоб
заплакала, а Я бы тогда добавил, отвел душеньку. € ты, вижу, косишьсЯ,  губы
поджала. Ђ что бы, кажетсЯ, догадатьсЯ: давай бросим, ну ее к лешему, работу
эту, и пойдем в деревню. Ќет, затаились, пыхтим и молчим.  €  вдруг  заместо
грозы откуда ни возьмись дождик, да такой  ласковый,  теплый.  Ќе  из  чего,
тучки-то на небе не было ни одной. ќто уж потом  опустилась  пасмурь,  а  до
того чисто, как  стеклышко.  Њы  с  тобой  остановились  и  друг  на  дружку
посмотрели. Џомнишь? € так хорошо, так радостно стало, что дождик, что мы  с
тобой одни и что не успели поругатьсЯ. € будто другие люди тут до нас  были,
а мы только что встретились. € не у одного, у обоих  сразу  такаЯ  перемена.
—то вот, что было? Ќеужто из-за дождика все, из-за  того,  что  работать  не
надо?
     - Џотом пошли на горох...
     - Ќа горох пошли  поздней.  Ѓросили  литовки  -  и  друг  к  дружке.  €
дождик-то какой-то не мокрый был, летит и на лету тает. ‚роде как дымный или
свЯтой какой. Њожет, правда, это он нас заворожил. Ђ на горох ты позвала,  Я
тогда куда хошь бы пошел за тобой. ‚от ведь что вспомнилось...
     - Ђ это мы сидим счас, Ђндрей? €ли те, другие, которые косили?
     Ћн, склонив голову набок, задумалсЯ дальней, тЯжелой мыслью.
     - Ќе знаю. Ќе те и не другие, наверно,  а  третьи.  Ѓыла  война...  все
было. Ќет, - встрепенулсЯ вдруг он. - ќто мы,  мы,  Ќастена.  ‘час  это  мы.
€наче Я бы не вспомнил. ќто мы. ќто не пропало совсем. Ќе одно плохое у  нас
было, было и хорошее - правда же, было?
     - ‡ачем же помнить плохое?
     - ‚се надо помнить, Ќастена. ‚се надо помнить, но плохое,  как  срамное
место, без нужды показывать не надо.
     - Ђ помнишь?..
     € она, завороженнаЯ и  вознесеннаЯ  воспоминаниЯми,  близко  и  чудесно
коснувшимисЯ сердца, не замечала уже ничего: и что он оборван,  запущен,  не
чист - это был  ее  Ђндрей,  родной  человек,  с  которым  она  знала  жизнь
единственную и радостную.  ‘только,  оказываетсЯ,  в  ней  было  счастьЯ!  €
очнулась Ќастена, когда солнце перед  заходом  полосой  поднималось  на  той
стороне в леса, воздух погустел, потемнела и остыла  зелень.  Џеред  глазами
Ќастены подрагивала  непонЯтно  откуда  взЯвшаЯсЯ  лиственничнаЯ  ветка,  на
которой из корЯвых и некрасивых, как бородавки, почек выбивались  аккуратные
хвойные метелки. ђЯдом, устало  посапываЯ,  сидел  Ђндрей.  Ћчнулась  она  и
испугалась:
     - ѓосподи, да ведь мне нельзЯ без прутьев домой  показыватьсЯ!  “  тебЯ
хоть ножик с собой?
     - ‘ собой.
     - Џойдем скорей.
     Ћна пропустила мимо ушей и только после догадалась, почему он  спросил,
провожаЯ ее:
     - ‘кажи, Ќастена, как Я поЯвилсЯ здесь, никого из деревни не убило?  Ќе
было похоронок?
     - Љак ты поЯвилсЯ?
     - Ђга.
     - ЉажетсЯ, нет. Ќет, не было. Џоследний был ‚олодЯ ‘омов. Ћсенью еще.
     - Ќу-ну.
     Ћн искал себе вину поменьше. € она задумалась:  зачем,  длЯ  чего?  „лЯ
себЯ только или он прикидывал что-то другое?
 
        19 
 
     —ерез несколько дней Ќастена  приплыла  снова,  на  этот  раз  в  своем
шитике, который Њихеич наконец скатил на воду. ‘ утра зарЯдил дождь, мелкий,
но злой, холодный, и работа в поле  сорвалась.  •отела  покопатьсЯ  в  своем
огороде, где только и сделали, что натаскали грЯду под огурцы,  но  дождь  и
того не дал, напрасно лишь вымокла и расстроилась. €  чтоб  день  не  пропал
совсем впустую, решила: поплыву,  отвезу  мужику  сетку,  которую  с  грехом
пополам достала, отвезу еще бутылочку дегтЯ от той же мошки,  свалю  с  души
одну печаль. Ћна обрадовалась, что Њихеича нет и не надо с ним  объЯснЯтьсЯ,
а ‘еменовне сказала, будто сходит порыбачить, - ‘еменовна, все хныкала,  что
"вот люди ловЯт, а они с нонешней Ђнгары хвоштика омулЯвошлого  не  видели".
Ќастена так и сказала - "сходит", чтобы непонЯтно было, пойдет  она  куда-то
пешком или поплывет в лодке, - то и другое означало "сходить". ‘еменовна  не
успела ответить, не успела ни задержать, ни дать позволеньЯ, а  Ќастена  уже
выскочила и быстрым шагом направилась  к  Ђнгаре.  ‚есла  держали  в  банных
сенцах, там же валЯлись старые переметы на  рыбу,  смотанные  на  деревЯнные
колышки. Ќастена подхватила их, спустилась торопливо  к  воде  и  оттолкнула
лодку. ‚место того чтобы заходить вверх, она сильными рывками погнала  шитик
вниз по течению. —ерез пЯть минут, когда деревню не видно стало  за  зыбкой,
туманной завесой дождЯ, она повернула лодку поперек реки.
     „ождь глухо, с сытым ворчанием  шумел,  входЯ  в  воду;  река  казалась
серо-стальной и тусклой. Ћстров казалсЯ размытым и приподнЯтым, будто низкаЯ
туча, грЯзным пЯтном. ђазмыто было и небо, а  лучше  сказать,  его  не  было
вовсе, оно закатилось куда-то, как закатываетсЯ солнце, и теперь там настали
сумерки. Ќастена вспомнила, что в марте, в лютую и мокрую метель, она бежала
по льду где-то здесь же: времЯ идет, а у нее ничего не менЯетсЯ, и  зимой  и
летом приходитсЯ искать непогоду, чтобы попасть все туда же,  все  длЯ  того
же. Ќастена была в прорезиненном плаще,  наброшенном  поверх  кофты,  но  он
давно вытерсЯ и не спасал от дождЯ, по спине неприЯтно,  теплыми  струйками,
набираЯсь и нагреваЯсъ, стекала вода. ЊокраЯ  кофта  на  лопатках  влипла  в
тело, и это было тоже противно; Ќастена то и дело поводила  спиной,  отдираЯ
ее и морщась, и сбивалась с греби.
     Ћна переплыла Ђнгару и, отыскав речку, загнала шитик в нее,  протолкнув
его далеко вверх и  поставив  под  нависшую  низко  над  речкой  раскидистую
березу, чтобы и не видно было постороннему глазу и поменьше нападало  сверху
дождЯ. Ћдин перемет она взЯла с собой, второй оставила в лодке. €, сойдЯ  на
берег, вздохнула натруженна: убежала, добралась, и добралась  будто  в  одно
мгновение.  Ќо  она  потому  и  прихватила  перемет,  чтоломнила:   придетсЯ
возвращатьсЯ. ‚се у них теперь шиворот-навыворот: сроду человеку легче  было
возвращатьсЯ по своим следам, чем идти вперед,  а  у  них  -  нет.  Џопробуй
Ђндрей  возвернутьсЯ  туда,  откуда  он  скосил  свою  жизнь!  Џопробуй  она
воротитьсЯ к той Ќастене, какой была полгода назад! Ђ как  тЯжело  будет  ей
плыть сегоднЯ обратно: та же Ђнгара покажетсЯ  впЯтеро  шире,  те  же  весла
тЯжелей, та же вода -  страшней  и  глубже.  ‚зЯть  бы  и  не  возвращатьсЯ,
остатьсЯ здесь, на положенном ей месте,  с  положенным  человеком,  чтоб  не
прикидыватьсЯ, не лукавить, не врать, а жить свободно тем, что она есть.
     Ћна спустилась обратно к Ђнгаре и на  каменистом  берегу  с  быстрым  и
прЯмым течением размотала перемет. ќтой снастью только  теперь  и  рыбачить,
через неделю-две, когда высветлитсЯ и войдет  в  свою  норму  вода,  она  не
годитсЯ. ‚ прошлом году после льда Ќастена несколько раз ставила  под  своим
берегом - и добывала: приносила и ельцов и хариусов.  Њихеич  по-стариковски
признавал только морды, от всЯкой другой рыбалки он отошел.
     Ђ ей, Ќастене, сегоднЯ, чтобы замазать глаза, хватило бы одного  самого
заморенного ельника. ѓлавное, было б что сказать, чем прикрытьсЯ, а поверЯт,
не поверЯт - наплевать. ’ак или иначе все идет к концу.  ‚  черном  землЯном
Яру с торчащими  прутьЯми  корней  Ќастена,  обваливаЯ  податливую  почву  и
выворачиваЯ  корЯги,  набрала  червей,  наживила  крючки  и   забросила   за
подвЯзанный камень перемет в  воду.  ‹овись,  рыбка,  большаЯ  и  маленькаЯ,
ловись. “ходЯ, Ќастена подумала, что, если ничего не поймаетсЯ, надо хоть не
обрывать с крючков остатки червей, чтобы видно было, что  она  действительно
наживлЯла, действительно рыбачила, а не занималась  чем  другим.  “  Њихеича
голова бедоваЯ, в нее что угодно может закрастьсЯ.
     „ождь все нудил и нудил; Ќастене чудилось, что  она  слышит  протЯжное,
надсадное поскрипыванье, с каким он спадал на землю. ’рава,  мЯгкаЯ,  далеко
не вызревшаЯ, принимала его бесшумно, на деревьЯх зЯбко подрагивали  листьЯ,
над Ђнгарой висела глухаЯ, как осенью, туманнаЯ  морось.  ‚  небе  поЯвилось
чуть заметное движение - или оно тоже  чудилось,  наплывало  перед  глазами,
которые не любЯт пустоты? Ќастена не бывала в верхнем зимовье и шла наугад -
шла сначала по-над берегом по старой запущенной тропке, которую  выдавали  в
траве продольные залысины, затем повернула в  гору.  …й  казалось,  что  она
должна сразу найти прежние работные  места,  но  полЯн  по  склону  светлело
много, и не понЯть было, вечные  ли  это  полЯны  или  одичавшие  полЯ;  она
продвигалась от одной к другой, от другой к третьей, забираЯсь  все  выше  и
выше, а постройка все не находилась. ‚зглЯд по дождю  доставал  недалеко,  и
она еще долго плутала, прежде чем наткнулась на ключ, догадалась  спуститьсЯ
по нему и увидела прЯмо перед собой за  редким  осиновым  леском  черную  от
дождЯ и времени драньевую крышу зимовьЯ.  €  опЯть  Ќастена,  как  когда-то,
постучала в окошко и тут же крикнула, чтобы Ђндрей узнал ее голос и не успел
испугатьсЯ. € опЯть он выскочил, завел ее  внутрь  и  помог  скинуть  мокрую
одежду. Ќо разговор на этот раз пошел  у  них  иначе,  чем  накануне,  когда
Ќастена приплыла впервые и они встретились на берегу.
     ‚иновата в этом была  Ќастена.  ‘лушаЯ  ЂндреЯ,  она  поддавалась  ему,
верила, что так оно все и есть, как он говорит, что нет у них сейчас другого
выхода, как скрыватьсЯ ему здесь, а ей молчать там, - молчать, стиснув зубы,
продираЯсь сквозь дни, точно сквозь острые камни, к какому-то неЯсному пока,
неизвестному спасительному исходу. Ќо едва она оставалась  одна,  подступало
отчаЯние и мучительной жутью пронзалось сердце: да что же  они  делают?  —то
они делают, на что надеютсЯ? Џравда - она сквозь  камни  прорастет,  посреди
Ђнгары в самом  быстром  и  глубоком  месте  подниметсЯ  из  воды  говорЯщим
деревом. Ќикакой силой ее не скрыть. Ќе лучше  ли  Ђндрею  все  же  выйти  и
повинитьсЯ? ‚еруют же: об одном кающемсЯ больше радости в небе, чем о десЯти
праведных. ‹юди тоже должны понимать, что тот, кто  упал  до  такого  греха,
впредь длЯ греха не  годитсЯ.  €,  увидев  опЯть  перед  собой  провисшее  и
некрасиво заросшее, как замшелое,  лицо  ЂндреЯ,  его  провалившиесЯ  глаза,
острые и измученные страданием,  его  полусогнутую  настороженную  фигуру  в
грЯзной одежде; попав после дождЯ в сырое темное зимовье с  горьким  запахом
спертого, задушенного воздуха, - увидев и ощутив все это,  Ќастена  с  новой
болью содрогнулась.
     - Ќе топишь ты здесь,  что  ли?  -  спросила  она,  не  сумев  сдержать
раздражениЯ.
     - Џечки нетути, - осторожно, почувствовав ее настроение, ответил он.
     ‚ нахлынувшей горькой тоске, от которой стало пусто,  ветрено  во  всем
теле и застучало в голове, Ќастена простонала:
     - Ђндрей, может, не надо, а? Њожет, не будем так, выйдем? џ бы пошла  с
тобой куда угодно, на какую хошь каторгу - куда тебЯ, туда и Я. ’ак Я больше
не могу. € ты не можешь, ты посмотри на себЯ, какой ты стал, что ты с  собой
сделал? Љто тебе сказал, что расстрелЯют?  ‚ойна  кончилась...  и  без  того
задохнулись в смертЯх...
     Ћна, торопЯсь, говорила и видела, как отодвигаетсЯ от нее лицо  ЂндреЯ,
как, удивленно замерев, перекашиваетсЯ оно недоброй усмешкой. Ћн сказал:
     - €збавитьсЯ от менЯ надумала? Ќо-но, давай.
     - Ђндрей! - испугалась она.
     - €збавишьсЯ, Ќастена, избавишьсЯ,  -  клонЯ,  пригибаЯ  и  выворачиваЯ
голос до утешениЯ, продолжал он. - € то: устала  -  сколько  можно?  Џора  и
честь знать. „олжен сам  понимать.  €збавишьсЯ,  Ќастена,  да  не  так,  как
задумала. ‘о мной, говоришь, пойдешь? - Ћн  еще  тошней  того  усмехнулсЯ  и
набрал голос: - „а ты же  знаешь,  что  тебЯ  рЯдом  со  мной  к  стенке  не
поставЯт. Џожалеют. Ђ менЯ поставЯт. ’ебЯ он хошь  из-за  пуза  пожалеют.  €
пойдешь ты, голубушка, одна, и совесть свою освободишь. €шь как ладно.
     - Џерестань, Ђндрей, счас же перестань. Љак тебе не  совестно  говорить
такое?
     - џ тебЯ, Ќастена, сам от себЯ избавлю. ‘коро уж, скоро, недолго ждать.
џ не собираюсь всю жизнь тебЯ так мытарить.  „а  хошь  завтра,  если  на  то
пошло, хошь счас - Ђнгара рЯдом. € зарывать, хлопотать не  надо.  “  менЯ  и
веревочка припасена. Џо льду еще на мельницу заходил, прибрал там веревочку.
ЌадежнаЯ - пЯтерых удержит. ‘ твоей же лодки и прыгну, а ты доглЯдишь,  чтоб
не всплыл. ’ебе же все  равно  через  Ђнгару  надо  -  ну  и  менЯ  по  пути
подбросишь, Я тебе полдороги погребу.
     Џрижав к груди руки, словно защищаЯсь, и качаЯ головой, чтоб не слышать
и не понимать, Ќастена взмолилась:
     - ‡а что ты так менЯ, за  что?  —то  Я  тебе  сделала?  џ  думала,  как
лучше... Я ж не уговариваю тебЯ, Я сама не знаю. ‘казала, что на ум  пришло.
Ђ ты что говоришь? ‡ачем ты так?
     - Ќечего менЯ подталкивать, Я сам знаю. џ тебе сразу, в первый же день,
сказал: нет. € ты менЯ не повернешь назад, не старайсЯ. Ќичего не выйдет!  -
кричал он, уже не сдерживаЯсь и набрасываЯсь на нее с такой злобой, что  она
оцепенела. - €шь, добренькаЯ какаЯ: лучше хотела. џ знаю,  чего  ты  хотела.
„огадалась, как спровадить, всю ночь, поди, не спала, все думала. „одумалась
- лучше некуда! € сеточку вон принесла, чтоб мошка  менЯ  не  кусала,  когда
руки-ноги свЯжут. Ћбойдусь. Ѓез сеточки твоей обойдусь. € ничего мне  больше
не надо, а то ты надсадилась таскать. •ватит. •ватит с тебЯ, отдохни. Ѓольше
сюда не показывайсЯ, все равно ты менЯ не увидишь. € правда: на шею сел бабе
- тЯжело! Ќо запомни еще раз: скажешь  кому,  что  Я  тут  был,  -  достану.
Њертвый приду и стребую. ‡апомни, Ќастена.
     ‚ надежде остановить, унЯть его она шагнула к нему -  он  искривилсЯ  в
быстрой брезгливой гримасе и втЯнул голову в плечи.
     - ЏоглЯди на менЯ, Ђндрей, - попросила она со слабой настойчивостью.  -
ЏоглЯди. Ќет, ты поглЯди, не отворачивайсЯ. ЏоглЯди и скажи: похожа Я на ту,
про кого ты говоришь? Ѓог с  тобой,  Ђндрей,  что  ты  выдумал?  Ќу,  скажи:
похожа?
     - Њожет, мне еще  и  повинитьсЯ  перед  тобой?  ‚  ножки  упасть:  мол,
напраслину возвел? €ли что ты хочешь, чтоб Я сделал?
     - Ќе надо винитьсЯ. Ђ в ноги Я сама упаду, только  не  говори  так.  Ќе
верь ты себе, что наговорил, не обманывай себЯ. Љак тебе в  голову  взбрело,
что Я могу поперек тебЯ пойти? —то ты, Ђндрей: что ты! Ќе надо так,  ну,  не
надо... ’ы посмотри хорошенько, посмотри на менЯ, такаЯ Я или нет? Ќеужто ты
не  видишь?  -  €,  не  отнимаЯ  глаз  от  него,  прикусив  губу,  чтоб   не
расплакатьсЯ, она затрЯслась от рвущихсЯ, через силу сдерживаемых рыданий.
     - ‘ебе, значит, не верь, а ей верь... ‘лавно, - буркнул он,  растерЯнно
отворачиваЯсь и злЯсь на все, на все кругом, слепой, безысходной злостью.
     Ћни надолго замолчали, Ќастена поднЯлась уходить, а он не  сдвинулсЯ  с
места, как стоЯл, так и осталсЯ стоЯть - не проводил.
     Ћна вытерпела немного - только три днЯ. € при  первой  же  возможности,
никому ничего не объЯснЯЯ, столкнула лодку и поплыла - больше  находитьсЯ  в
неизвестности, здесь ли он, живой ли, она не могла.  €  когда  ночью  уж,  в
темноте, Ќастена постучала в окошко и он вышел, она кинулась ему на шею сама
не своЯ от радости, не помни ни обиды и ни зла, видЯ только, что  он  здесь,
живой. ‹аскаЯ ее и тоже чуть не плача от встречи, он  каЯлсЯ,  называЯ  себЯ
дураком, умолЯл не сердитьсЯ, не верить тому, что  наговорил,  говорил,  что
если б она не приплыла, то он угнал бы  лодку  и  стал  ее  караулить,  чтоб
просить прощеньЯ, - от всего этого Ќастена еще сильней  зашлась,  потерЯлась
душой и пообещала:
     - …сли ты над собой что доспеешь, Я тоже решусь - так и знай.
 
        20 
 
     Ђ дальше все покатилось как под горку, и под горку крутую.
     ‚ субботу Ќастена истопила баню, закрыла ее и, знаЯ, что  ‘еменовна  не
любит первого жара, пошла поперед всех. Ќо едва она  намылила  голову  (‹иза
‚ологжина где-то разжилась и дала полкуска черного мыла),  кто-то  пришел  и
стал раздеватьсЯ в сенцах; замерев, Ќастена различила знакомое покрЯхтывание
свекрови. ‘ маху Ќастена кинулась всполаскивать голову, чтобы  выскочить  из
бани, когда ‘еменовна войдет, сказать, что помылась, но  потом  одумалась  и
удержала себЯ: коли свекровь пришла одна, все равно она ее не отпустит. Ќет,
чему быть, того не миновать. € чего притащилась старуха -  сроду  вместе  не
мылись! Љак нарочно, как знала, что ее-то здесь больше всего и  не  ждут.  Ђ
может, действительно  нарочно,  может,  действительно  знала:  присмотрелась
заранее, скараулила и решила  проверить.  …сли  так,  сейчас  будет  потеха.
Ќастена забралась подальше  в  угол  и,  загородившись  шайкой,  попробовала
втЯнуть живот внутрь - а куда его  втЯнешь,  если  он  выкатилсЯ,  куда  его
денешь, если он здесь? Љак ни старайсЯ, видно же, видно.
     Ќа этот раз, на удивление, обошлось. ‘еменовна или не заметила  ничего,
или, заметив, не поверила, перевела  то,  что  баба  раздобрела,  на  другую
причину. € все же дважды или трижды, пока мылись, Ќастена ловила на себе  ее
упрЯмый, зыркающий взглЯд и тогда подбиралась всЯ, поджималась так,  что  от
натуги  сводило  скулы.  Џосле,  когда  оделась  и  вышла,  пожалела:   чего
скрывалась? ‘амый удобный и верный был момент, чтобы,  наоборот,  показатьсЯ
во всю свою красоту, а спросит - сказать, что  есть.  „аже  лучше,  если  бы
свекровь услышала это от нее, от Ќастены, а не от чужих людей.  Ќаверно,  не
хватила бы кипЯтком, а  что  раскричалась,  распалилась  бы  -  пусть,  зато
Ќастена наконец освободилась бы от этого беспрестанного ожиданиЯ,  от  этого
страха, который чем дальше, тем страшней и невыносимей.
     Ќо банЯ длЯ Ќастены все-таки даром не прошла. ‘еменовна с тех пор стала
приглЯдыватьсЯ к ней со  своим  особым,  на  один  глаз,  целЯщим  прищуром,
который, Ќастена знала, ничего хорошего ей не сулит. ‡начит, старуха  что-то
почуЯла, не иначе. Ќачалась  самаЯ  настоЯщаЯ  охота:  свекровь  на  дню  по
двадцать раз вставала в стойку, уже и не прЯча, куда,  в  какое  место,  она
наводит глаза, а Ќастена, скрываЯсь, или прошмыгивала  бочком,  или  ходила,
загораживаЯсь  руками,  запахиваЯсь  в  просторный   Ђндреев   пиджак,   или
сгибалась, выносила вперед грудь. Ђ живот, тот в последнее времЯ  поднималсЯ
как на опаре, и никакими хитростЯми утаить его было уже невозможно.
     € как-то под вечер, когда Ќастена и  ‘еменовна  были  одни,  суетЯсь  и
домашничаЯ каждаЯ за своим делом, - Ќастена больше во  дворе,  ‘еменовна  по
избе, - свекровь, будто впервые  наткнувшись  на  Ќастенин  живот,  спросила
прЯмо:
     - ’ы, девка, не брюхата ли? то так расперло-то?
     ‘ердце у Ќастены оборвалось: вот  оно,  вот.  ‚от  он,  порог  пред  ее
крестным  путем.  Џерешагивай,  Ќастена.  ЋтказыватьсЯ,  скрыватьсЯ   дальше
некуда. € тем же словом, повернув  его  другой,  твердой  стороной,  Ќастена
ответила:
     - ЃрюхатаЯ.
     - ќва-а-а! - удивленно и даже как бы  обрадованно,  что  подозрениЯ  ее
оказались непустыми, протЯнула ‘еменовна и вдруг подскочила на своих больных
ногах, сдавленно, зайдЯсь от бешенства, вскрикнула и долго  не  в  состоЯнии
была выговорить ни слова, только трЯсла головой.
     - уцка! - выкрикнула потом она, и Ќастена не  сразу  понЯла,  что  это
"сучка". ђаньше свекровь  никогда  не  ругалась.  -  уцка!  Ћй-е-е-е-ей!  -
заголосила  она,  хватаЯсь  за  голову.  -  тыд,  штыд,  како-ой!  ѓошподи!
ЏрешвЯтаЯ богородица!  Џокарай  ты  ее,  покарай  на  меддте.  Џобежала!  Ќе
дождалашь! € живет, притихла, шуцка такаЯ! Ђндрюшка придет, а  она,  кобыла,
уж готоваЯ... тыд-то твой где был? ѓде он у тебЯ был, куды ты его дела?  „а
штоб у тебЯ там цервЯки завелишь! тоб тебе вовек  не  оп-роштатьша!  Ћт  бы
хорошо было, от бы хорошо! - ‘еменовна и сама испугалась своих проклЯтий  и,
остановившись, поперхнувшись, с последней надеждой спросила:  -  ’ы,  может,
врешь? Њожет, нету нице?
     - …сть, - с каменным бессилием, знаЯ только, что иначе отвечать нельзЯ,
сказала Ќастена и невольно качнула вперед животом.
     - …шть, - простонала ‘еменовна. - …шть, говорит. Ѓудто так и  надо.  Ќе
подавитша штыдом - нет. Ќе  кошка  ли  ты?  Ќе  кошка  ли  ты,  пакоштливаЯ,
блудливаЯ? - нашла она новое слово и, как на кошку "же,  крикнула,  указываЯ
рукой на дверь: - Ѓрышь!  Ѓрышь  из  дому,  блуднЯ!  тоб  духу  твоего  тут
поганого не было. “метайша немедленно!  ѓде  была,  туды  и  беги.  Ђндрюшка
придет - це мы ему шкажем? Љого держали? Љого пригрели на швой позор? €ть  в
деревне-то узнают, в деревне-то узнают - гошподи! џ тебЯ, девка,  ш  первого
дни разглЯдела,  Я  шразу  по-цуЯла,  какаЯ  ты  ешть.  Џобежала,  принешла!
“метайша, не жди, покель Я ухватом тебЯ не помела. тоб тобой  тут  боле  не
пахло.
     Ќастена в чем была, в том и вышла. Ќа крыльце она  подобрала  ведро,  в
котором выносила теленку пойло и впопыхах забыла на ступеньке,  и  поставила
его на лавку.  €з  избы  продолжали  греметь  и  шипеть  проклЯтиЯ;  Ќастена
постоЯла еще, как бы не понимаЯ, не верЯ, что они относЯтсЯ к ней и  что  ее
действительно изгнали из дому, потом нерешительно, все еще медлЯ  чего-то  и
ожидаЯ, открыла калитку. Ќеподалеку на полЯнке  ребЯтишки  играли  в  бабки,
среди них был и ђодька. Ќастена спросила у него, дома ли мать, и он ответил,
что, наверно, дома. Ѓольше идти было некуда - Ќастена пошла к Ќадьке.
     Ћна не обижалась на ‘еменовну - что тут, в самом деле, обижатьсЯ? ќтого
и следовало ждать. Ќо до самого последнего момента Ќастена  надеЯлась,  что,
раз она ни в чем не виновата, правда каким-то  образом  должна  сказатьсЯ  и
уберечь ее от такой расправы.  €  не  справедливости  она  искала  -  сейчас
невозможно понЯть, что справедливо и что нет, она и сама давно  заплутала  в
этих  двух  соснах,  но  хоть  маломальского  сочувствиЯ  от  свекрови,   ее
молчаливой и вещей догадки, что ребенок, против которого она ополчилась,  ей
не чужой. Ќеужели своЯ кровь ничего ей не  шепнула,  не  плеснула  в  сердце
пытливым толчком? Ќа что тогда рассчитывать от людей? ‚от он, нарыв, который
долго нарывал, тЯнул из нее терпение и силы, наконец лопнул, а  приложить  к
ране нечего. Њного ли помогут одни свои наговоры, бедное утешение в том, что
надо все перетерпеть ради чего-то, что наступит после? Ђ  что  там  хорошего
наступит? Ќет, нечего ждать, нечего.
     ‘ердце у Ќастены как упало, так и не поднЯлось, слабо стучало откуда-то
снизу. €ли она уже обходилась сердцем, которым жил  внутри  ее  ребенок?  „о
себЯ ей не было никакого дела, лишь бы спасти  его,  ребенка,  не  дать  ему
тронутьсЯ страданием, которое выпало ей, в  целости-сохранности  донести  до
того днЯ, когда придет пора выходить ему в мир.  Њожет,  люди,  увидев  его,
когда будет на что смотреть, проймутсЯ жалостью и не изгонЯт  от  себЯ,  как
изгнали сейчас из родного дома ее. ђодной уж стал, восемь лет оттрубила.  Ќе
обидно, что так вышло, - нет, не обидно, а стыдно; и не за себЯ стыдно,  она
свою дорожку знает, смирилась с ней, а потому, что это произошло, что  дошло
оно до того, что надобно проситьсЯ ей в люди, чтобы было где переночевать. €
уехать нельзЯ, двойной путой свЯзана по рукам, по  ногам,  и  ехать  некуда.
Ћдна, совсем одна.
     Ћна пришла к Ќадьке и тЯжело привалилась к дверному  косЯку,  не  смеЯ,
пока не договоритсЯ,  пройти  вперед.  Љто  знает,  может,  Ќадька  откажет;
каждого человека теперь надо узнавать заново: стоит только сдвинутьсЯ с того
места, где стоЯл и к которому привыкли, как менЯетсЯ все к тебе, люди готовы
называть тебЯ другим именем. Ќадька, возЯсь у растопленной печки, спросила:
     - —е ухайдакалась?
     - Џустишь менЯ пожить маленько? - сразу, не в силах тЯнуть и готовитьсЯ
к разговору, начала Ќастена.
     - Љого - тебЯ?
     - ЊенЯ.
     Ќадька, собиравшаЯсЯ отмахнутьсЯ, вглЯделась в нее внимательней:
     - —е такое стрЯслось?
     - ‚ыгнали.
     - ’ебЯ выгнали?
     Ќастена показала на живот:
     - ‚идишь?
     - Џи-пи-пи-и, - не своим голосом запела Ќадька и ахнула: - ‡аправду, че
ли? ’ы откуль его взЯла? Џогоди-ка, погоди-ка. - Ќадька подскочила к Ќастене
и усадила ее на топчан, а сама, склонившись, встала напротив. -  ќто  че  на
белом свете деетсЯ? € верно, видать. Ђ никто ниче... ’ы  откуль  его  взЯла?
Ќу, утво-рила-а! ‚от это пикулька-свистулька!  ‡асвистит,  засвистит!  Ќичче
себе! Љто это тебЯ?
     - ‘вЯтой дух. - —его только Ќастена не отдала бы, чтобы ее ни о чем  не
спрашивали, не тормошили, не тыркали, чтобы ее оставили в покое. ’ошно.
     - ‘вЯтой-то,  свЯтой,  -  подступала  Ќадька.  -  €нтересно  же  знать.
Љонечно, если секрет, то не надо. Ќи одного мужика вроде не  было.  Ќет,  ты
давай сразу рассказывай. —тоб без околичностей. џ, может, сама этого свЯтого
захочу проверить?
     - Ќе догонишь, Ќадька. - ЏонимаЯ, что больше объЯснЯть никому ничего не
понадобитсЯ, достаточно одной Ќадьке, Ќастена решилась. Џротивно, но  делать
нечего, что-то говорить надо. Ќе первый и теперь уж, наверно,  не  последний
грех на душу. - Џомнишь, уполномоченный приезжал? - спросила она. -  Љоторый
на облигации подписывал?
     - Ќу?
     - ‚от и ну! - озлилась Ќастена. -  ‡апрЯгли,  поехали,  и...  привезла.
„олго ли умеючи?
     - Ќедолго, недолго, Я знаю, - торопливо  согласилась  Ќадька.  -  „олго
потом расхлебывать. Ќу, Ќастена! Ђ все тихоней прикидывалась, краснела.  ‚от
тебе и тихонЯ. Ђ дальше-то как хочешь? …сли Ђндрей придет? Ћн же убьет тебЯ.
     - Џускай. —то ты спрашиваешь: как, как? Ћткуда Я  знаю?!  ‘кажи  лучше,
могу Я у тебЯ первое времЯ перебитьсЯ? Џустишь, нет?
     -  „а  можешь,  можешь.  Људа  тебЯ  деть.  ‚месте  будем,   если   че,
оборонЯтьсЯ. ‘таруха тебЯ, конечно, не пожалеет,  у  ей  счас  все  косточки
против тебЯ бренчат. ‚нучонка сподобила, - не утерпела, хихикнула Ќадька.  -
’о-то она все зырила за тобой. Ђ бабу где  же  укараулишь?  Ѓаба  сама  себЯ
перехитрит, не то что других. Љто бы вот про тебЯ  подумал?  Ќу,  Ќастена-а!
ђисковаЯ ты, рисковаЯ, не сладко тебе придетсЯ.  Ќиче,  вместе  станем  горе
мыкать. џ дак уж привычнаЯ. ’ы так, с пустыми руками, и  пришла?  Ќичего  не
взЯла? Њожет, мне сходить, собрать там?
     - Ќе надо. џ потом сама.
     - ‘ама... ’ы уж досамакалась. „а не вЯнь ты, не вЯнь, не пропадешь.  Ќе
то бывало. ‚старь бывало и собака с волком живала.  Џроживем.  Ђ  то  че  ж:
названье одно, что баба. Ќет, ты роди, потом поглЯдим. Љак его хоть звали?
     - Љого?
     - Љого... Љого еще - этого твоего, который  тебЯ  на  заем  подписывал?
‹овкий какой! €мЯ-то хоть спросила?
     - Ќет.
     - €мЯ не спросила? „ура ты, Ќастена. Љак же ты ребенка  навеличишь.  Ћт
что значит: не рожала. ‚ метрику ведь придетсЯ записывать,  а  там  спросЯт.
Ќиче, сочиним. Џокуль суд да дело, найдем ему отца, самого хорошего.
     Ќадька поохала еще, поахала и шмыгнула  за  порог.  ‚се  равно  деревнЯ
узнает - как же было упустить  возможность  рассказать  первой!  Ђ  Ќастена,
оставшись одна, упала на топчан, закрыла глаза,  и  дыхание  ее  перехватило
крутой, обжигающей болью.  Ћна  бы  и  заплакала  -  так  хотелось  вволюшку
пореветь, чтобы вынести из себЯ эту непомерную,  охватившую  уже  все  тело,
несусветную боль, но боЯлась, не повредили бы слезы ребенку. € долго с одним
тЯнущимсЯ стоном каталась она на топчану, то вскакиваЯ, то  падаЯ  снова,  и
малой каплей не было ей  ни  в  чем  облегчениЯ,  не  было  ни  затишьЯ,  ни
усталости измученной душе.
     Џбздно вечером пришел Њихеич и через ђодьку вызвал Ќасте-ну  в  ограду.
Ћн сел на суковатый, истыканный топором чурбан, Ќастена осталась стоЯть. Ћна
едва держалась на ногах, но сидеть не смогла бы сереем - так хоть оставалась
возможность переминатьсЯ, шевелитьсЯ, а неподвижность ее  давила.  ЉорЯвыми,
трЯсущимисЯ пальцами Њихеич набил  трубку  и  закурил,  не  сразу  добыв  из
кресала  огонь.  •ватил  дыму  и  захлебнулсЯ,   закашлЯлсЯ,   отвернувшись,
склонилсЯ к земле, зашелсЯ, натЯгиваЯ и надрываЯ внутренности,  и  отдышалсЯ
не скоро. Ќастена ждала. Ћтдышавшись,  сделав  еще  несколько  успокаивающих
затЯжек, Њихеич поднЯл на  Ќастену  слезЯщиесЯ  глаза  и  устало,  вымогающе
сказал;
     - Ћн здесь, Ќастена. Ќе отказывайсЯ, Я знаю. Ќикому не говори, откройсЯ
мне одному. ЋткройсЯ, Ќастена, пожалей менЯ. џ ить отец ему.
     Ќастена покачала головой.
     - „ай один только и в  последний  раз  увидатьсЯ.  •ристом-богом  молю,
Ќастена, дай. Ќе проститсЯ тебе, если ты от менЯ скроешь... •очу Я  спросить
его, на что он такое надеетсЯ? Ђ? Ќе говорил он тебе? “ нас в родове  всЯкие
бывали, но чтоб до такого дойти...  Ћт  стервец  дак  стервец.  „оигралсЯ...
‘веди нас, Ќастена, - почти с угрозой потребовал он. -  •ристом-богом  молю:
сведи. Ќадо заворотить его, покуль он совсем не испоганилсЯ. ’ы сама видишь:
дале некуда игратьсЯ. •ватит. Џожалей менЯ, Ќастена, подмогни. € тебе  легче
будет.
     €, уже задумываЯсь, поддаваЯсь его мольбе, она покачала опЯть головой:
     - Ћ чем ты, тЯтЯ? —то Я тебе скажу? ‘казать-то нечего. Ќету тут никого,
придумал ты. Ќету.
     - Ќе ври, Ќастена. - Њихеич поднЯлсЯ и пристукнул трубкой  по  ноге.  -
Љому ты врешь? џ с тобой по-хорошему хотел. ќто ж от него пузо-то  твое!  Ћт
кого еще?! Ѓудто Я тебЯ не знаю. Ѓудто  не  знаю,  какаЯ  ты  есть.  ќто  ты
старухе, бабам сказки рассказывай, а не мне. € ружье ты ему унесла, и  много
чего стаскала. Ћт оно, доказательство-то. - Ћн чуть  не  достал  трубкой  до
Ќастениного живота и отдернул ее.  -  Људы  ты  его  денешь?  Људы?  џ  тебЯ
спрашиваю!
     ЏонимаЯ, что не надо бы этого говорить,  но  не  найдЯ,  не  знаЯ,  что
больше сказать, стараЯсь закончить, оборвать скорей разговор и уйти,  упасть
опЯть на топчан, она достала черного, нечистого, подложного козырЯ:
     - џ с вашим Ђндреем четыре года  прожила  и  -  ниче.  Ђ  ты  говоришь:
доказательство.
     Ћн замер, испуганно  заморгал,  глЯдЯ  на  нее,  и  повернулсЯ,  тЯжело
зашагал к воротцам. Љто-то, видно, проходил в это времЯ  по  улице;  Њихеич,
открыв воротца, дернулсЯ обратно, но подтолкнул себЯ и вышел.
 
        21 
 
     Ќастена долго лежала, притворЯЯсь  спЯщей,  дожидаЯсь,  пока  Ќадька  и
ребЯтишки угомонЯтсЯ, накинула и вытерпела добавочное времЯ на  тот  случай,
если кто сморилсЯ не сразу, и  лишь  тогда  тихонько  поднЯлась,  прихватила
платье, фуфайку и чирки в руди и босиком на цыпочках вышла. Ќа  крыльце  под
глухой  стеной  она  оделась  и  обулась  и  так,  в  полном  облачении,  но
простоволосаЯ, пристыла на верхней ступеньке, набираЯсь решимости и проверЯЯ
себЯ, надо ли делать то, что вознамерилась, не лучше ли никуда не двигатьсЯ,
а  завалитьсЯ  обратно  в  постель  и  забытьсЯ  наконец,  хоть   ненадолго,
потерЯнным, желанным покоем.
     Ќочь была жутковатаЯ - морошнаЯ, глухаЯ, темнаЯ до крайней  темноты.  ‚
прошлую ночь прошел  дождь,  с  утра  тоже  принималось  порывисто  брызгать
крупными редкими каплЯми, будто ветром, как с деревьев, сбрасывало последнее
с туч, но дождь не направилсЯ, и весь день попусту простоЯла  плотнаЯ,  злаЯ
хмурь, котораЯ теперь, похоже, накрепла еще сильней. Џостройки  в  кромешной
темени почти и не выделЯлись, приходилось пристально вглЯдыватьсЯ, напрЯгать
глаза, чтобы с трудом различать ближние избы, а может,  даже  не  различать,
лишь угадывать их на привычных местах; тЯжелое небо нависло так  низко,  что
чувствовалась его инакаЯ, чем на земле, холоднаЯ сырость  и  чужое,  кружное
шевеление воздуха. Ќочь, чтобы спрЯтатьсЯ, самаЯ подходЯщаЯ, если бы Ќастена
не  боЯлась  такой  крутой,  зловещей  темноты,  котораЯ  там,  на   Ђнгаре,
мерещилась и того страшней.
     Ќа Ђнгару  она  и  наметилась,  поднЯвшись  с  крылечка;  по  ночам  да
непогоде, скрываЯсь от людей, она давно уже знала только один путь. Њелко  и
часто перебираЯ ногами, чтобы не запнутьсЯ о что ни попало и не  зашибитьсЯ,
она прошла по телЯтнику к бане, которую еще три днЯ назад считала  своей,  и
нащупала в сенцах лопашны и  шест.  Ћдноручное  весло  Ќастена  не  тронула:
управлЯтьсЯ как следует им она не научилась. ’еперь, когда  она  не  жила  у
ѓуськовых, пользоватьсЯ без спросу лодкой Њихеича походило на воровство, нет
ничего другого Ќастене не оставалось. Ќе брать  же  совсем  у  чужих  -  еще
науськают собак или придумают что похлеще; достаточно  с  нее  и  того,  что
есть. Љак бы отзываЯсь на ее страхи, где-то посреди деревни вдруг  забрехала
непонЯтно с чего собака, к ней  пристегнулась  втораЯ  -  Ќастена  испуганно
остановилась и присела у прЯсла, с бьющимсЯ сердцем пережидаЯ, когда  собаки
затихнут. ‘егоднЯ она боЯлась всего: и темноты, котораЯ на самом  деле  была
ей на руку, тишины, как никогда густой и чуткой, выдающей любой маломальский
звук, и вот этого лаЯ, который скорей всего был пустЯчным, с сонной собачьей
дури,  потому  что  скоро  умолк,  -  во  всем  ей  чудились   намеренность,
подстроенность,  дурное  предзнаменование.  Ћсторожно,  чуть   не   ползком,
припадаЯ при каждом шаге и прислушиваЯсь, спустилась она под  Яр,  но  скрип
гальки под ногами на каменишнике показалсЯ ей оглушительным, так же  громко,
оглушительно   зашуршала   сталкиваемаЯ   лодка:    Ћтпихнувшись,    Ќастена
перевалилась в нее и пригнулась, примолкла, даваЯ течению стЯнуть  шитик  за
деревню.
     ‡десь, на Ђнгаре, было светлей: от  реки  поднималось  серое,  исподнее
мерцание, в котором взблескивала и терЯлась вода, как бы изгибаЯсь и  опадаЯ
вниз. ‚ыше его за мерклой прокладкой виделось полосами другое, более  мутное
и слабое свечение, неизвестно откуда  берущеесЯ;  сразу  за  ним  начиналась
дремучаЯ тьма. Ќастена отыскала глазами огонек бакена - белого, который  она
помогала деду Њатвею ставить и который сплавлЯли вторым, и  оттого,  что  он
здесь, не исчез, не погас, не сгинул, ей стало немножко легче. ум  воды  на
перекате ночью представлЯлсЯ глуше, спокойней, но зато упругий, протЯжистый,
с легким подсвистом шорох  течениЯ  слышалсЯ  сейчас  совсем  хорошо.  ‘лепо
кружал,  нарождаЯсь,  подхватываЯсь  и   немощно   опускаЯсь,   предутренний
ветерок...
     Џора было братьсЯ за весла: как ни морошно, а  летнЯЯ  ночь  все  равно
коротка. Ќастена рассчитывала поначалу еще до свету пригнать лодку  обратно,
но теперь  понимала:  не  получитсЯ.  ‘лишком  долго  пролежала  в  постели,
просидела на крылечке, долго скрадывала весла и  таилась,  пока  снесет,  на
воде - времЯ не ждало. „обро бы воротитьсЯ хоть