и рассчитыватьсЯ ими как зазонным людЯм.
     Ѓеспечно,  безрассудно  разрушали  ту  систему,   от  которой  сами  же
кормились -- систему, которую плели, вЯзали и скручивали десЯтилетиЯми!
     Ђ закоренелые  эти  преступники  --  хоть сколько-нибудь смЯгчились  от
поблажек?  Ќет! Ќапротив! ‚ыЯвлЯЯ свою испорченность  и неблагодарность, они
усвоили  глубоко-неверное,  обидное  и бессмысленное  слово "бериевцы" --  и
теперь  всегда,  когда что-нибудь им не нравилось, в  выкриках честили им  и
добросовестных конвоиров, и  терпеливых  надзирателей, и заботливых опекунов
своих  --  лагерное  руководство.  ќто не  только  было  обидно  длЯ  сердец
Џрактических ђаботников, но  сразу  после падениЯ  Ѓерии  это  было  даже  и
опасно, потому что кем-то могло быть принЯто как исходнаЯ точка обвинениЯ.
     €  поэтому начальник одного из кенгирских лагпунктов (уже очищенного от
мЯтежников и пополненного экибастузцами)  вынужден был с  трибуны обратитьсЯ
так:  "ђебЯта!  (на эти  короткие  годы с  54-го  до  56-го  сочли возможным
называть  заключЈнных  "ребЯта")  ‚ы обижаете надзорсостав и конвой  криками
"бериевцы"! џ вас прошу это  прекратить". Ќа что выступавший маленький ‚. ѓ.
‚ласов сказал: "‚ы вот за несколько месЯцев  обиделись.  Ђ Я от вашей охраны
18-лет кроме "фашист"  ничего  не слышу. Ђ нам не обидно?" € обещал майор --
пресечь кличку "фашисты". Ѓаш на баш.
     Џосле   всех  этих  злоплодных  разрушительных   реформ  можно  считать
отдельную  историю Ћсоблагов законченной 1954-м годом,  и дальше не отличать
их от €’‹.
     Џовсюду  на   разворошенном   Ђрхипелаге  с   1954-го   по  1956-й  год
установилось льготное  времЯ  -- эра невиданных поблажек,  может  быть самое
свободное  времЯ Ђрхипелага, если не считать бытовых домзаков середины  20-х
годов.
     Ћдна   инструкциЯ   перед   другой,   один   инспектор   перед   другим
выкобенивались, как бы еще пораздольнее развернуть в лагерЯх либерализм. „лЯ
женщин  отменили лесоповал! --  да, было признано,  что лесоповал длЯ женщин
Якобы тЯжЈл (хотЯ тридцатью непрерывными годами доказано было, что нисколько
не тЯжЈл). -- ‚осстановили условно-досрочное освобождение длЯ отсидевших две
трети  срока. -- ‚о всех лагерЯх стали платить деньги, и заключЈнные хлынули
в  ларьки,  и  не было  разумных режимных ограничений  этих  ларьков, да при
широкой бесконвойности какой ему режим? -- он  мог на эти деньги и в посЈлке
покупать. -- ‚о все бараки повели радио, насытили их газетами, стенгазетами,
назначили агитаторов по бригадам. Џриезжали товарищи лекторы (полковники!) и
читали  лагерникам на разные темы  --  даже  об  искажении  истории Ђлексеем
’олстым, но  не  так  просто  было  руководству  собрать аудиторию,  палками
загонЯть  нельзЯ,  нужны   косвенные  методы  воздействиЯ   и  убеждениЯ.  Ђ
собравшиесЯ гудели  о своЈм и не слушали  лекторов. -- ђазрешили подписывать
лагерников на  заЈм, но кроме благонамеренных никто не был этим растроган, и
воспитателЯм  просто за руку каждого  приходилось тЯнуть к подписному листу,
чтобы выдавить из  него  какую-нибудь  десЯтку  (по хрущЈвски -- рубль).  Џо
воскресеньЯм стали устраивать совместные спектакли  мужских и женских зон --
сюда валили охотно, даже галстуки покупали в ларьках.
     Ћживлено было многое из золотого фонда Ђрхипелага -- та самозабвенность
и самодеЯтельность, которою он  жил во времена великих Љаналов. ‘озданы были
"‘оветы  Ђктива"  с секторами  учебно-производственным,  культурно-массовым,
бытовым, как местком, и с  главною задачей -- боротьсЯ за производительность
труда и  за  дисциплину.  ‚оссоздали "товарищеские суды" с правами: выносить
порицание, налагать штраф и просить об усилении режима,  о неприменении <i>двух
третей</i>.
     ЊероприЯтиЯ эти когда-то  хорошо  служили  ђуководству -- но то было  в
лагерЯх, не прошедших выучку  особлаговской резни и мЯтежей.  Ђ теперь очень
просто: первого  же предсовета (Љенгир) зарезали, второго избили -- и  никто
не хотел идти в  ‘овет Ђктива. (Љавторанг Ѓурковский работал  в это  времЯ в
‘овете  Ђктива,   работал  сознательно  и  принципиально,   но   с   большой
осторожностью,  всЈ  времЯ  получаЯ  угрозы  ножа,  и   ходил   на  собраниЯ
бендеровской бригады выслушивать критику своих действий.)
     Ђ безжалостные удары  либерализма всЈ подкашивали и подкашивали систему
лагерей. “строены были  "лагпункты облегчЈнного  режима"  (и в  Љенгире  был
такой!):  по  сути,  в  зоне  только  спать,  потому  что  на  работу ходить
бесконвойно, любым маршрутом и в любое времЯ (все и старались пораньше уйти,
попозже вернутьсЯ). ‚  воскресенье же третьЯ часть зэков увольнЯлась в город
до  обеда, третьЯ  часть  после обеда,  и только  одна  треть  оставалась не
удостоенной прогулки.<a href=#fn_24_3><sup>3</sup></a>
     Џусть  читатель  поставит себЯ в  положение  лагерных  руководителей  и
скажет:  можно  ли  в  таких  условиЯх  <i>работать?</i> и  на  какой  успех  можно
рассчитывать?
     Ћдин офицер Њ‚„, мой спутник по сибирскому поезду в  1962 году, всю эту
лагерную эпоху  до 1954-го  описал так: "Џолный разгул! Љто не хотел -- и на
работу не ходил. ‡а свои деньги покупали телевизоры".<a href=#fn_24_4><sup>4</sup></a> “ него остались очень
мрачные воспоминаниЯ от той короткой недоброй эпохи.
     Џотому что не может быть добра, если воспитатель стоит перед арестантом
как проситель, не имеЯ позади себЯ ни плЈтки, ни Ѓ“ђа, ни шкалы голода!
     Ќо  еще  как будто было мало этого всего!  -- еще двинули по Ђрхипелагу
тараном <i>зазонного  содержаниЯ</i>: арестанты вообще  уходЯт жить за зону,  могут
обзаводитьсЯ  домами и семьЯми, зарплата им выплачиваетсЯ, как  вольным, всЯ
(уже  не  удерживаетсЯ на зону, на конвой, на  лагерную  администрацию), а с
лагерем у них только та  остаЈтсЯ  свЯзь, что раз  в две недели они приходЯт
сюда отмечатьсЯ.
     ќто  был  уже конец!..  Љонец света или конец Ђрхипелага,  или  того  и
другого  вместе!  --  а  юридические  органы  еще  восхвалЯли  это  зазонное
содержание как гуманнейшее и новейшее открытие коммунистического строЯ!<a href=#fn_24_5><sup>5</sup></a>
     Џосле этих  ударов оставалось,  кажетсЯ, только распустить лагерЯ  -- и
всЈ. Џогубить великий  Ђрхипелаг,  погубить,  рассеЯть и  обескуражить сотни
тысЯч <i>практических работников</i> с их  жЈнами, детьми и домашним скотом, свести
на ничто их выслугу лет, их званиЯ, их беспорочную службу!
     € кажетсЯ это уже началось: стали приезжать в лагерЯ какие-то "Љомиссии
‚ерховного  ‘овета"  или   проще   "разгрузочные"  и,   отстранЯЯ   лагерное
руководство, заседали в штабном бараке и выписывали ордера на освобождение с
такой лЈгкостью и безответственностью, будто это были ордера на арест.
     Ќад всем сословием  Џрактических ђаботников нависла смертельнаЯ угроза.
Ќадо было что-то предпринимать! Ќадо же было <i>боротьсЯ!</i>

        ___

     ‚сЯкому важному  общественному  событию в ‘‘‘ђ  уготован  один  из двух
жребиев: либо  оно  будет  замолчано, либо  оно  будет оболгано.  џ не  могу
назвать значительного событиЯ в стране, которое избежало бы этой рогатки.
     ’ак  и   всЈ  существование  Ђрхипелага:   большую  часть  времени  оно
замалчивалось, когда же что-нибудь о нЈм  писали -- то лгали: во времена  ли
великих Љаналов или о разгрузочных комиссиЯх 1956-го года.
     „а  с  комиссиЯми  этими даже  и  без  газетного наговора, без  внешней
необходимости, мы  сами способствовали,  чтобы сентиментально прилгать  тут.
‚едь как же не растрогатьсЯ:  мы привыкли к  тому, что даже адвокат нападает
на  нас, а  тут  прокурор  -- и  нас  защищает!  Њы истомились  по воле,  мы
чувствуем -- там какаЯ-то новаЯ жизнь начинаетсЯ, мы это видим и по лагерным
изменениЯм -- и вдруг  чудодейственнаЯ полновластнаЯ  комиссиЯ,  поговорив с
каждым  пЯть-десЯть  минут,  вручает ему  железнодорожный  билет  и  паспорт
(кому-то  --  и с  московской  пропиской)!  „а  что  же,  кроме хвалы, может
вырватьсЯ  из  нашей  истощЈнной,  вечно-простуженной  хрипЯщей арестантской
груди?
     Ќо если чуть  приподнЯтьсЯ  над  нашей  колотЯщейсЯ  радостью,  бегущей
упихивает трЯпки  в дорожный мешок, -- <i>таково</i> ли  должно было быть окончание
сталинских злодеЯний? Ќе должна  ли  была бы эта комиссиЯ  выйти перед общим
строем, снЯть шапки и сказать:
     -- ЃратьЯ! Њы присланы ‚ерховным ‘оветом просить у вас прощениЯ. ѓодами
и десЯтилетиЯми вы  томились тут,  не виновные ни в чЈм,  а мы собирались  в
торжественных залах под хрустальными люстрами  и ни разу о вас не вспомнили.
Њы покорно утверждали все бесчеловечные указы ‹юдоеда, мы -- соучастники его
убийств.  Џримите же наше позднее раскаЯние, если можете. ‚орота -- открыты,
и вы  --  свободны.  ‚он,  на  площадке,  садЯтсЯ  самолЈты  с  лекарствами,
продуктами и тЈплой одеждой длЯ вас. ‚ самолЈтах -- врачи.
     ‚ обоих случаЯх -- освобождение, да не так оно подано, да не  в том его
смысл. ђазгрузочнаЯ комиссиЯ  --  это аккуратный дворник,  который  идЈт  по
сталинским  блевотинам  и  тщательно убирает  их,  только  всего.  ‡десь  не
закладываютсЯ новые нравственные основы общественной жизни.
     џ привожу дальше суждение Ђ. ‘крипниковой, с которым Я вполне согласен.
‡аключЈнные  по  одиночке  (опЯть  разобщЈнные!)  вызываютсЯ  на комиссию  в
кабинет.  Ќесколько   вопросов  о  сути  его   судебного  <i>дела</i>.  Ћни  заданы
доброжелательно,  вполне  любезно, но  они клонЯтсЯ к тому,  что <i>заключЈнный
должен признать  свою  вину</i>  (не  ‚ерховный ‘овет,  а  опЯть-таки несчастный
заключЈнный!)  Ћн  должен помолчать, он  должен  голову  склонить, он должен
попасть в положение <i>прощЈнного</i>, а  не прощающего! ’о есть, манЯ свободой, от
него добиваютсЯ теперь того, чего раньше не могли  вырвать и  пытками. ‡ачем
это? ќто важно:  он  должен вернутьсЯ  на волю  робким! Ђ  заодно  протоколы
комиссии представЯт  €стории, что  сидели-то  в основном  виноватые, что уже
таких-то зверских беззаконий  и не было,  как  разрисовывают. (Њожет быть, и
финансовый был расчЈтец: не будет реабилитации  -- не будет реабилитационной
компенсации.<a href=#fn_24_6><sup>6</sup></a> <i>’акое</i> истолкование освобождениЯ  не взрывало и  самой  системы
лагерей, не создавало помех <i>новым поступлениЯм</i> (которые  не пресекались и  в
1956-57-м), никаких не получалось обЯзательств, что их тоже освободЯт.
     Ђ тех, кто перед комиссией по непонЯтной гордости отказывалсЯ  признать
себЯ виновным?  ’ех <i>оставлЯли  сидеть</i>. Ќе очень было их и мало. (†енщин,  не
раскаЯвшихсЯ  в „убровлаге  в 1956 году,  собрали  и отправили в Љемеровские
лагерЯ.)
     ‘крипникова рассказывает о таком случае.  Ћдна западнаЯ  украинка имела
10 лет за мужа-бендеровца, от неЈ потребовали теперь признать, что сидит  за
мужа-<i>бандита</i>. "Ќи,  нэ скажу". --  "‘кажи, на  свободу пойдешь!" -- "Ќи,  нэ
скажу. ‚ин  --  нэ Який не бандит, вин -- Ћ“Ќовец". -- "Ќу,  а  не хочешь --
сиди!" (председатель комиссии -- ‘оловьЈв).  -- Џрошло всего несколько дней,
и к ней пришЈл на свидание едущий с севера муж. “ него было 25 лет, он легко
признал  себЯ  бандитом и  помилован. Ћн  не  оценил  жениной  стойкости,  а
накинулсЯ на  неЈ  с упрЈками: "’а казала  б, шо Я --  дьЯвол с  хвостом, шо
копыта у менЯ бачила. Ђ Яка мини теперь справа с хозЯйством та детьми?"
     Ќапомним,  что  и  ‘крипникова отказалась  признать  себЯ  виновной,  и
осталась еще три года сидеть.
     ’ак даже эра свободы пришла на Ђрхипелаг в прокурорской мантии.

     Ќо всЈ  же  не пуст  был  переполох Џрактических  ђаботников: небывалое
сочетание звЈзд сошлось на небе  Ђрхипелага в 1955-56  годах. ќто  были  его
роковые годы и могли бы стать его последние годы!
     …сли   бы  люди,   облечЈнные  высшей  властью  и  отЯгченные  полнотой
информации  о  своей стране,  еще были бы пронизаны  и пропитаны ну  хотЯ бы
только своим же “чением, но безраздельно, без "личного сектора", бескорыстно
-- когда же, как не в эти годы было им оглЯнутьсЯ, и ужаснутьсЯ, и зарыдать?
Љто ж пропустит в "царство коммунизма" с этим  кровавым мешком за спиной? Ћн
весь сочитсЯ,  он пЯтнает  багрово всю  спину!  Џолитических распустили -- а
<i>бытовиков</i> миллионы кто же напек? Ќе производственные  ли отношениЯ? не <i>среда</i>
ли? Ќе мы ли сами?.. Ќе <i>вы</i> ли?
     ’ак  к  свиньЯм  собачьим надо  было  отбросить  космическую программу!
Ћтложить попечение  о морском флоте ‘укарно и  гвардии Љвамо Ќкрумы! •отЯ бы
сесть да затылок почесать: как же нам быть? Џочему наши лучшие в мире законы
отвергаютсЯ  миллионами  наших  граждан?  —то  заставлЯет  их  лезть  в  это
гибельное Ярмо, и чем невыносимее Ярмо -- тем еще гуще лезут? „а как,  чтобы
этот поток  иссЯк?  „а может  законы наши --  не те, что надо?  (Ђ тут бы не
обошлось подумать о <i>школе</i> задЈрганной, о <i>деревне</i> запущенной, и о многом том,
что называетсЯ просто <i>несправедливостью</i> без всЯких классовых категорий.)  „а
тех,  уже  попавших, как  нам  к  жизни  вернуть?  --  не  дешЈвым  размахом
ворошиловской амнистии, а душевным разбором каждого павшего -- и <i>дела</i> его, и
личности.
     Ќу, кончать Ђрхипелаг -- надо или нет?  €ли он -- <i>навеки?</i> ‘орок  лет он
гнил в нашем теле -- хватит?
     Ќет, оказываетсЯ! Ќет, не  хватит! Њозговые извилины напрЯгать -- лень,
а в душе  и  вовсе ничего не отзванивает. Џусть  Ђрхипелаг еще  на сорок лет
останетсЯ, а мы займЈмсЯ Ђсуанской плотиной и воссоединением арабов!
     €сторикам, привлечЈнным к 10-летнему царствованию Ќикиты •рущЈва, когда
вдруг как  бы перестали действовать некие физические  законы,  к  которым мы
привыкли; когда предметы  стали на  диво двигатьсЯ против сил  полЯ и против
сил тЯжести,  --  нельзЯ  будет не поразитьсЯ,  как  много  возможностей  на
короткое времЯ сошлось в этих руках, и  как  возможности  эти использовались
лишь как бы в игру, в шутку, а потом покидались беспечно. “достоенный первой
после ‘талина силы в нашей истории -- уже ослабленной, но  еще огромной,  --
он пользовалсЯ ею как тот крыловский Њишка на полЯне, перекатываЯ чурбан без
цели  и  пользы. „ано ему было  втрое  и впЯтеро твЈрже и  дальше прочертить
освобождение страны -- он  покинул это как забаву, не понимаЯ  своей задачи,
покинул   длЯ  космоса,  длЯ   кукурузы,  длЯ  кубинских  ракет,  берлинских
ультиматумов, длЯ преследованиЯ церкви, длЯ разделениЯ обкомов, длЯ борьбы с
абстракционистами.
     Ќичего  никогда он не доводил до  конца -- и меньше всего дело свободы!
Ќужно  было  натравить его на интеллигенцию? -- ничего не было  проще. Ќужно
было его руками, разгромившими сталинские  лагерЯ  --  лагерЯ  же  теперь  и
укрепить? -- это было легко достигнуто! € -- <i>когда?</i>
     ‚ 1956 году -- году XX съезда -- уже были изданы первые ограничительные
распорЯжениЯ по лагерному режиму! Ћни продолжены в 1957 году -- году прихода
•рущева к полной безраздельной власти.
     Ќо  сословие  Џрактических ђаботников еще не было удовлетворено. €, чуЯ
победу,  оно шло в  контратаку:  так жить нельзЯ! ‹агернаЯ  система -- опора
советской власти, а она гибнет!
     ѓлавное  воздействие,  конечно,  велось   негласно  --  там  где-то  за
банкетным столом,  в  салоне самолЈта  и  на лодочной дачной  прогулке, но и
наружу эти действиЯ иногда прорывались -- то выступлением Ѓ. €. ‘амсонова на
‘ессии ‚ерховного ‘овета  (декабрь 1958 года): заключЈнные  де живут <i>слишком
хорошо</i>, они довольны (!) питанием (а должны быть постоЯнно недовольны...), с
ними  <i>слишком хорошо</i> обращаютсЯ. (€ в парламенте, не признавшем свою прежнюю
вину, никто, конечно, ‘амсонову не  отповедал.) ’о -- статьЈю о "человеке за
решЈткой" (1960 г.).
     € поддавшись этому давлению; ни во  что не вникнув; не задумавшись, что
не увеличилась же преступность за  эти пЯть лет (а если увеличилась, то надо
искать причин  в  государственной системе); не  соотнесЯ эти  новые  меры со
своею же верой  в торжественное  наступление  коммунизма; не  изучив  дела в
подробностЯх,  не  посмотрев своими глазами, -- этот  проведший "всю жизнь в
дороге" царь легко подписал нарЯд на гвозди, быстро сколотившие эшафот в его
прежней форме и прочности.
     € всЈ  это произошло <i>в тот самый</i> 1961-й год,  когда  Ќикита сделал  еще
один  последний лебединый порыв вырвать  телегу свободы  в облака. €менно  в
1961-м году -- году XXII съезда -- был издан указ о смертной казни в лагерЯх
"за  террор  против  исправившихсЯ  (то  бишь,  против  стукачей)  и  против
надзорсостава" (да  его  и  не  было никогда!) и  утверждены  были  пленумом
‚ерховного ‘уда  (июнь  1961)  <i>четыре  лагерных  режима</i>  --  теперь  уже  не
сталинских, а хрущЈвских.
     ‚сходЯ на  трибуну  съезда  длЯ новой  атаки против сталинской тюремной
тирании,  Ќикита  только-только что  попустил завинтить  и свою  системку не
хуже. € всЈ это искренне казалось ему уместимым и согласуемым!..
     ‹агерЯ сегоднЯ -- это и есть  те лагерЯ, как  утвердила их партиЯ перед
XXII съездом. ‘ тех пор 6 лет такими они и стоЯт.
     Ќе режимом отличаютсЯ  они от  сталинских  лагерей,  а  только составом
заключЈнных:   нет  многомиллионной  ЏЯтьдесЯт  ‚осьмой.  Ќо  так  же  сидЯт
миллионы, и так же многие  -- беспомощные жертвы неправосудиЯ: заметены сюда
лишь только б стоЯла и кормилась система.
     Џравители менЯютсЯ. Ђрхипелаг остаЈтсЯ.
     Ћн потому остаЈтсЯ,  что э т о т государственный режим не мог бы стоЯть
без него. ђаспустивши Ђрхипелаг, он и сам перестал бы <i>быть</i>.

        ___

     Ќе бывает историй бесконечных.  ‚сЯкую историю надо где-то оборвать. Џо
нашим скромным и недостаточным возможностЯм мы проследили историю Ђрхипелага
от алых залпов его рождениЯ до розового тумана реабилитации. Ќа этом славном
периоде мЯгкости и разброда  накануне нового хрущЈвского ожесточениЯ лагерей
и  накануне  нового  уголовного  кодекса  сочтЈм  нашу  историю  оконченной.
ЌайдутсЯ  другие истории  --  те, что, по несчастью, знают лучше  нас лагерЯ
хрущЈвские и послехрущЈвские.
     „а они уже  нашлись: это ‘. Љараванский<a href=#fn_24_7><sup>7</sup></a>  и Ђнатолий Њарченко<a href=#fn_24_8><sup>8</sup></a>. € будут
еще  всплывать  во  множестве,  ибо  скоро,  скоро  наступит  в  ђоссии  эра
гласности!
     Ќапример, книга  Њарченко даже  притерпевшеесЯ сердце старого лагерника
сжимает болью и ужасом. Ђ  в описании  современного тюремного заключениЯ она
даЈт  нам тюрьму еще более  Ќового ’ипа,  чем та,  о  которой  толкуют  наши
свидетели. Њы узнаЈм,  что ђог,  второй рог  тюремного заключениЯ (см. ч. I,
гл. 12), взмыл еще круче, вкололсЯ в арестантскую шею еще острей. ‘равнением
двух  зданий  владимирского  централа  --  царского  и советского,  Њарченко
вещественно объЯснЯет  нам,  где  обрываетсЯ  аналогиЯ  с  царским  периодом
русской  истории:  царское  здание  сухое  и  тЈплое,  советское -- сырое  и
холодное  (<i>в камере мЈрзнут уши!</i> и никогда  не снимаютсЯ  бушлаты),  царские
окна заложены советскими кирпичами <i>вчетверо</i> -- да не забудьте намордники!
     Ћднко,  Њарченко   описывает  только  „убровлаг,  куда   ныне   стЯнуты
политические  со всей страны. Љо мне же стЈксЯ  материал по лагерЯм бытовым,
из разных мест -- и перед авторами писем Я в долгу, не должен  смолчать. € в
долгу  вообще  перед бытовиками:  Я  мало уделил им во всей толще пройденной
книги.
     €так,  постараюсь  изложить  главное,  что мне  известно  о положении в
современных лагерЯх.
     „а каких "лагерЯх"? <i>‹агерей</i>-то нет, вот в чЈм важнаЯ новинка хрущЈвских
лет!  Ћт  этого  кошмарного  сталинского  наследиЯ   мы  избавились!  ЏоросЯ
перекрестили в карасЯ, и вместо  лагерей у нас теперь... <i>колонии</i> (метрополиЯ
-- колонии, туземцы живут в колониЯх,  так ведь и должно быть? € стало быть,
уже не ѓ“‹аг, а  ѓ“€’Љ (ну, да  памЯтливый читатель  удержал, что  и так  он
называлсЯ когда-то, всЈ  уже было).  …сли добавить, что и Њ‚„ у  нас  теперь
нет, а  только ЊЋЋЏ, то признаем, что заложены все  основы законности и не о
чем шум поднимать.<a href=#fn_24_9><sup>9</sup></a>
     ’ак вот режимы введены с лета 1961 года  такие:  <i>общий  -- усиленный --
строгий --  особый</i>  (без  "особого"  мы никуда с 1922 года...) ‚ыбор  режима
производитсЯ  приговаривающим судом "в зависимости  от  характера  и тЯжести
преступлениЯ, а также (Якобы) от личности преступника".  Ќо проще и  короче:
пленумами ‚ерховных  судов  республик разработаны  перечни статей уголовного
кодекса,  по  которым и  видно,  кого  куда" совать. ќто -- впредь,  это  --
свежеосуждаемых.   Ђ   то  живое  население   Ђрхипелага,   кого  хрущЈвскаЯ
предсъездовскаЯ реформа  застигла на  Ђрхипелаге -- в "зазонном содержании",
бесконвойными  и на облегчЈнном режиме?  ’ех "рассмотрели" местные  народные
суды по перечнЯм статей (ну, может  быть еще по ходатайствам местных оперов)
-- и рассовали по четырЈм режимам.<a href=#fn_24_10><sup>10</sup></a>
     ќти метаниЯ так  легки  и веселы на  верхней палубе! -- вправо  руль на
девЯносто! влево руль на девЯносто! -- но каковы они грудным клеткам в немом
и тЈмном  трюме?  ѓода  3-4  назад  сказали:  обзаводитесь  семьЯми, домами,
плодитесь  и живите -- вас уже греет солнце  наступающего коммунизма! Ќичего
плохого  вы с  тех  пор  не  совершили,  вдруг  --  лай собак,  хмурые  цепи
конвоиров,  перекличка по делам, и семьЯ ваша осталась в недостроенном доме,
а  вас угонЯют за  какую-то  новую  проволоку.  "ѓражданин  начальник, а  --
хорошее  поведение?..  ѓражданин  начальник,  а  --  добросовестный труд?.."
Љобелю под хвост ваше хорошее поведение! Љобелю под хвост ваш добросовестный
труд!..
     ЉакаЯ,  какаЯ  ответственнаЯ администрациЯ  на земле допустит вот такие
повороты и прыжки? ђазве только в нарождающихсЯ африканских государствах...
     —то за  мысль  руководила реформой 1961  года -- истиннаЯ, не показнаЯ?
(показнаЯ  --  "добитьсЯ лучшего  исправлениЯ"). Џо-моему, вот какаЯ: лишить
заключЈнного   материальной   и   личной  независимости,   невыносимой   длЯ
Џрактических  ђаботников, поставить его  в положение, когда на  его  желудке
отзывалось  бы одно движение пальца  Џрактического  ђаботника  --  то  есть,
сделать  зэка  вполне  управлЯемым  и  подчинЈнным.  „лЯ  этого  надо  было:
прекратить  массовую  бесконвойность (естественную жизнь  людей, осваивающих
дикие места!), всех загнать в зону, сделать основное  питание недостаточным,
пресечь подсобные его средства: заработок и посылки.
     Ђ п о с ы л к а  в  лагере --  это  не  только  пища.  ќто  --  всплеск
моральный, это -- кипучаЯ радость, руки трЯсутсЯ: ты не забыт, ты не одинок,
о   тебе  думают!  Њы  в   наших   каторжных   ЋсоблагерЯх   могли  получать
неограниченное  число посылок (их  вес -- 8  килограммов,  был  общепочтовым
ограничением). •отЯ  получали  их  далеко  не все  и  неравномерно,  но  это
неизбежно повышало <i>общий</i>  уровень питаниЯ в  лагере, не было  такой смертной
борьбы. ’еперь введено и ограничение веса посылки -- 5 кг, и жестокаЯ  шкала
--  в  год  не  более:  шести-четырЈх-трЈх-двух  посылок  соответственно  по
режимам! ’о есть на самом льготном общем режиме человек может получить раз в
два месЯца пЯть килограммов, куда входЯт и упаковка и, может быть, что-то из
одежды  -- и значит  меньше  2 кг  в месЯц  на в с е  виды еды! Ђ при режиме
особом -- 600 грамм в месЯц...
     „а если б их-то давали!.. Ќо и эти жалкие посылки разрешаютсЯ лишь тем,
кто отсидел <i>более половины срока</i>. € чтобы не имел никаких "нарушений" (чтобы
нравилсЯ  оперу, воспитателю,  надзирателю  и  надзирателеву  поросЈнку)!  €
обЯзательно  100%  производственного  выполнениЯ! €  обЯзательное участие  в
"общественной  жизни"  колонии (в  тех  тощих  концертах,  о  которых  пишет
Њарченко;  в  тех  насильственных  спартакиадах,  когда  человек  падает  от
слабости; или хуже -- в подручных надзорсостава).
     ЏоперхнЈшьсЯ  и той  посылкой!  ‡а этот  Ящичек,  собранный  твоими  же
родственниками, -- требуют еще душу твою!
     —итатель, очнитесь! Њы  <i>историю</i> --  кончили, мы историю уже захлопнули.
ќто -- <i>сейчас, сегоднЯ</i>,  когда ломЯтсЯ  наши продуктовые магазины (хотЯ бы в
столице), когда вы  искренне  отвечаете  иностранцам,  что наш  народ вполне
насытилсЯ.  Ђ наших  оступившихсЯ (а  часто  <i>ни в  чем не виноватых</i>,  вы  же
поверили  наконец  в мощь  нашего правосудиЯ!)  соотечественников <i>исправлЯют
голодом</i> вот так! €м снитсЯ -- хлеб!
     (…ще  заметим, что  самодурству лагерных  хозЯев  предела нет, контролЯ
нет!  Ќаивные   родственники  присылают  бандероль  --   с  газетами  или  с
лекарствами. € бандероль  засчитывают как посылку!  --  очень  много случаев
таких,  из разных  мест пишут. Ќачальник  режима  срабатывает  как  робот  с
фотоглазом: штука! Ђ посылку, пришедшую следом, -- отправлЯют назад.)
     ‡орко следитсЯ также, чтоб ни  кусочек съедобный не был  передан зэку и
при свидании! Ќадзиратели видЯт свою честь и свой опыт в том, чтоб такого не
допустить. „лЯ этого приезжающих <i>вольных женщин обыскивают, обшаривают перед
свиданием!</i> (‚едь Љонституцией же это не запрещено!  Ќу, не  хочет  --  пусть
уезжает, не повидавшись.)
     …ще плотней заложен путь приходу д е н е ж н ы х  п о с т у п л е н и й
в колонию:  сколько бы ни прислано  было родственниками, всЈ это зачислЯетсЯ
на лицевой счЈт "до освобождениЯ" (то есть, государство беспроцентно берЈт у
зэка взаймы на 10 и 25 лет). <i>€ сколько бы ни заработал  зэк</i> -- он этих денег
тоже не увидит.
     • о з р а с ч Ј т  такой:  труд  заключЈнного  оплачиваетсЯ  в  70%  от
соответственной зарплаты  вольного  (а -- почему? разве его  изделиЯ  пахнут
иначе?  …сли б  это  было  на  ‡ападе, это  называлось  бы  эксплоатацией  и
дискриминацией).  €з  оставшегосЯ  вычитаетсЯ  50%   в  пользу  колонии  (на
содержание зоны, Џрактических  ђаботников и  собак).  €з  следующего остатка
вычитаетсЯ за  харчи и  обмундирование (можно  себе представить,  почЈм идЈт
баланда с рыбьими головами). € последний остаток зачислЯетсЯ на лицевой счЈт
"до освобождениЯ". €спользовать же в лагерном л а р ь к е заключЈнный  может
в месЯц  соответственно  по  режимам: 10--7--5--3  рублЯ. (Ќо  из  Љаликаток
ђЯзанской области жалуютсЯ, что за всеми вычетами даже этих 5 рублей у людей
не  осталось -- на  ларЈк не хватило.)  Ђ вот сведениЯ из  правительственной
газеты  "€звестиЯ" (еще  в  льготное времЯ, март 1960 г., и рубли еще дутые,
сталинские): ленинградскаЯ девушка  €рина Џапина, котораЯ до нарывов по всем
пальцам  корчевала  пни, стаскивала  камни,  разгружала вагоны,  заготовлЯла
дрова, -- зарабатывала... 10 рублей в месЯц.
     Ђ  дальше  идЈт  "режимное оформление" самого  ларька,  пересечЈнное  с
равнодушием  торговцев. Џо выворотному свойству  <i>колониального</i>  режима (ведь
так теперь правильно будет говорить вместо "лагерного"? џзыковеды, как быть,
если острова сами переименовались в <i>колонии?</i>..) ларЈк-льгота превращаетсЯ  в
ларЈк-наказание, в то слабое место  зэка,  по  которому  его  бьют.  Џочти в
каждом письме, из колоний  сибирских и архангельских, пишут об этом: ларьком
наказывают! ларька  лишают  за каждый мелкий проступок. ’ам за  опоздание  в
подъЈме на три минуты лишалсЯ  ларька на три месЯца (это  называетсЯ у зэков
"удар  по  животу").  ’ам не успел письмо  кончить к вечернему  обходу -- на
месЯц лишили ларька.  ’ам  лишили потому, что "Язык  не так  подвешен". Ђ из
“сть-‚ымской колонии строгого режима пишут: "что ни день,  то сериЯ приказов
на  лишение ларька --  на  месЯц,  на  два, на три. Љаждый четвЈртый человек
имеет нарушениЯ.  Ђ то  бухгалтериЯ за  текущий месЯц забыла тебе начислить,
пропустила  в  списке, -- уж это пропало". („ругое дело -- в карцер сразу не
посадили, это и за прошлое не пропадЈт.)
     ‘тарого зэка, пожалуй, не удивишь. Ћбычные черты  бесправиЯ. …ще пишут:
"дополнительно два рублЯ в месЯц  могут быть выписаны за <i>трудовые успехи</i>. Ќо
чтоб их получить, надо совершить на производстве героический поступок".
     ‚ы  подумайте  только, как  высоко  ценитсЯ труд  в  нашей  стране:  за
выдающиесЯ трудовые успехи -- два рублЯ в месЯц!
     ‚споминают и норильскую историю,  правда 1957 года -- еще при блаженной
передышке: какие-то неизвестные  зэки  съели  любимую  собаку  распорЯдителЯ
кредита ‚оронина, и за это в  наказание семь месЯцев (!) весь лагерь  "летел
без зарплаты".
     Ћчень реально, очень по-островному.
     ‚озразит €сторик-Њарксист: это анекдотический  случай,  зачем о нЈм?  Ђ
нарушитель,  сами  сказали,  только  каждый  четвЈртый.  ‡начит,  веди  себЯ
примерно, и  даже  на  строгом режиме тебе  обеспечены три  рублЯ в месЯц --
килограмм сливочного масла почти!
     Љак  бы не  так! ‚от  повезло  этому  €сторику  с  его "лотереей" (да и
статейки  писал очень правильные) -- не побывал в лагере. ќто хорошо, если в
ларьке есть хлеб, дешЈвые конфеты и маргарин. Ђ то хлеб -- 2-3 раза в месЯц.
Ђ конфеты  -- только дорогие. Љакое там сливочное масло, какой там сахар! --
если торговец  будет  ретив (но  он  не будет), так  есть ђуководство -- ему
<i>подсказать</i>. ‡убной порошок, паста, щЈтки, мыло, конверты (да  и то не везде,
а уж писчую бумагу  -- нигде, ведь на ней жалобы пишут!), дорогие  папиросы,
-- вот ассортимент ларька. „а не  забудьте, дорогой  читатель, что это -- не
тот ларЈк на воле, который каждое утро открывает свои  створки, и вы  можете
взЯть сегоднЯ на 20 копеек и завтра на 20 копеек, нет! “ нас так: на 2 днЯ в
месЯц  откроетсЯ  этот  ларЈк,  ты  простой  в  очереди  три часа, да  зайдЯ
(товарищи из коридора торопЯт) набирай сразу на все свои рубли -- потому что
их нет у тебЯ  на руках, этих рублей,  а сколько  в ведомости стоит, столько
набирай сразу: бери десЯть пачек папирос, бери четыре тюбика пасты!
     € остаЈтсЯ бедному зэку н о р м а -- его туземнаЯ колониальнаЯ норма (а
колониЯ-то -- за  ЏолЯрным Љругом): хлеба -- 700  г, сахара  -- 13, жиров --
19, мЯса -- 50, рыбы --  85. („а  это только цифры!  -- и мЯсо и рыба придут
такие, что тут же половину отрежут и выбросЯт).  ќто -- цифры, а в  миске их
не  может  быть, не  бывает. Ѓаланду свою описывают с “сть-Ќеры так: "пойло,
которое не  всЯкаЯ колхознаЯ  скотина будет есть".  €з  Ќорильска: "магара и
сечка господствуют по сегоднЯшний день". Ђ еще есть и стол штрафников: 400 г
хлеба и один раз в день горЯчее.
     Џравда, на ‘евере  длЯ "занЯтых на  особо-тЯжЈлых  работах"  выписывают
некое дополнительное питание. Ќо уж знаЯ острова, знаем мы, как в тот список
еще попасть (не  всЈ  тЯжЈлое есть  "особо-тЯжЈлое"), и  что  губит "большаЯ
пайка"... ‚от Џичугин "пока был пригоден,  намывал по 40 кг золота за сезон,
перетаскивал за день на плечах по 700-800 шпал -- но на 13-м году заключениЯ
стал  инвалидом  --  и  переведЈн  на  <i>униженную</i>  норму  питаниЯ".  Ќеужели,
спрашивает, у такого человека стал меньше размер желудка?
     Ђ  мы вот как спросим: этот  один Џичугин  своими  сорока  килограммами
золота  --  сколько  дипломатов  содержал?  “ж  посольство  в Ќепале  -- всЈ
полностью! Ђ у них там -- не <i>униженнаЯ</i> норма?
     €з разных  мест  пишут:  общий  голод, всЈ  впроголодь. "“  многих Язвы
желудка,  туберкулЈз".  (€ркутскаЯ  обл.):  "“ молодЈжи -- туберкулЈз,  Язва
желудка". (ђЯзанскаЯ область); "Њного туберкулЈзников".
     €  уж  вовсе  запрещаетсЯ  что-либо  своЈ  варить  или  жарить, как это
разрешалось в Ћсоблагах. „а и -- <i>из чего?</i>..
     ‚от та древнЯЯ мера -- ѓолод -- какой достигнута управлЯемость нынешних
туземцев.
     Ђ ко всему  тому р а б о т а,  с  нормами  увеличенными: ведь с тех пор
<i>производительность</i>   (человеческих  мускулов)  <i>выросла</i>.   Џравда,  день   --
8-часовой. ’е же бригады: зэк погонЯет зэка. „а  вон  на “сть-Ќере и  делать
нечего:  "20  человек ходЯт строить колхоз "„ружба",  долбЯт мЈрзлую  землю,
остальные 280  человек сидЯт без работы". ‚ Љаликатках наоборот: убедили 2-ю
группу инвалидов идти на работу, обещаЯ за то применить к ним "двух-третное"
освобождение --  и безрукие, безногие кинулись занимать посты 3-й инвалидной
группы -- а тех погнали на общие.
     Ќо если не хватает всем работы, но если  короток рабочий день, но если,
увы, не занЯты воскресеньЯ, если <i>труд-чародей</i> отказываетсЯ нам перевоспитать
эти отбросы, -- то ведь еще остаЈтсЯ у нас —ародей -- р е ж и м!
     Џишут  с  ЋймЯкона  и  из  Ќорильска,  с  режима  особого  и  с  режима
усиленного: всЯкие собственные свитеры, душегрейки, тЈплые шапки, уж о шубах
нечего и говорить --  отбираютсЯ! (ќто 1963  год! 46-й год эры ЋктЯбрЯ!) "Ќе
дают тЈплого  бельЯ и не дают ничего  тЈплого  надеть  под  страхом карцера"
(Љраслаг, ђешЈты). "Ћтобрали  всЈ, кроме  нательного  бельЯ. ‚ыдали: кителЈк
х/б,  телогрейку,  бушлат,  шапку-сталинку  без  меха. ќто  на  €ндигирке, в
ЋймЯконском районе, где сактированный день --51 градусов".
     Џравда же, как забыть? Џосле ѓолода кто еще может лучше  управить живое
существо? „а •олод, конечно. •олод.
     Ћсобенно хорошо воспитывает  <i>особнЯк</i> -- особый режим, там,  где "ЋЋђы и
майоры" по новой лагерной поговорке. (ЋЋђ -- Ћсобо-Ћпасный ђецидивист, штамп
местного суда.)<a href=#fn_24_11><sup>11</sup></a> Џрежде всего введено полосатое рубище: шапочка "домиком" и
брючки  и  пиджачок  -- широкополосые,  синие  с белым,  как  из  матрацного
материала. ќто придумали наши тюремные мыслители, юристы Ќового Ћбщества, --
они  придумали это  на пЯтом десЯтилетии  ЋктЯбрЯ! в двух третЯх XX века! на
пороге коммунизма! -- одеть  загнанных своих преступников в клоунские шкуры.
(€зо всех писем  видно,  что эта  полосатость  даже  больше голода, холода и
остального режима раздосадовала и уЯзвила сегоднЯшних двадцатипЯтилетников.)
     ‚от еще  об  <i>особом</i>  режиме:  бараки в  решЈтках  и  на замках;  бараки
подгнивают, зато построен кирпичный вместительный Ѓ“ђ (хотЯ, кроме чифирЯ, в
лагере не осталось и нарушений: нет ни скандалов, ни драк, ни даже карт). Џо
зоне -- передвижение в строю,  да так, чтобы  в струночку, иначе не впустЯт,
не  отпустЯт.  …сли надзиратель выследит в  строю курение -- бросаетсЯ своей
разжиревшей  фигурой на  жертву,  сбиваЯ с  ног,  вырывает  окурок, тащит  в
карцер. …сли  не вывели на работу --  не вздумай прилечь отдохнуть: на койку
смотри  как на  выставку  и не  притрагивайсЯ  до  отбоЯ. ‚  июне 63-го года
поступил приказ  выполоть вокруг бараков траву, чтоб и там не лежали.  Ђ где
трава  еще  осталась  -- дощечка  с  надписью: лежать запрещаетсЯ (€ркутскаЯ
область).
     Ѓоже, как знакомо! ѓде это мы читали? ѓде это мы совсем недавно слышали
о таких лагерЯх? „а не бериевские ли Ћсоблаги? <i>Ћсоб -- Ћсоб</i>...
     Ћсобый режим под ‘оликамском: "малейший шумок -- в кормушку суют стволы
автоматов".
     € конечно везде любой произвол с посадкою в €зо. Џоручили €-ну грузить
автомашину плитами (каждаЯ -- 128  кг)  в одиночку. Ћн отказалсЯ.  Џолучил 7
суток.
     ‚  мордовском лагере в 1964 году один молодой  зэк узнал, что кажетсЯ в
†еневе   и  кажетсЯ   в   1955  году   подписано  соглашение  о   запрещении
принудительного труда в местах  заключениЯ -- и отказалсЯ от работы! Џолучил
за свой порыв -- 6 месЯцев одиночки.
     ‚сЈ это -- г е н о ц и д, пишет Љараванский.
     Ђ левые лейбористы возьмутсЯ назвать это иначе? (Ѓоже  мой, не цеплЯйте
вы  левых лейбористов!  ‚едь если они  останутсЯ нами недовольны --  погибла
наша репутациЯ!..)
     Ќо что ж всЈ  мрачно да мрачно?  „лЯ справедливости дадим оценить режим
молодому Џрактическому ђаботнику, выпускнику ’авдинского училища Њ‚„ (1962):
"ђаньше  (до 1961)  на лекциЯх  по десЯть  надзирателей стоЯло  --  не могли
справитьсЯ. ‘ейчас -- муху слышно, друг другу делают замечаниЯ. ЃоЯтсЯ, чтоб
их  не  перевели  на  более строгий  режим. <i>ђаботать</i>  стало  гораздо  легче,
особенно после “каза (о расстреле). “же к паре <i>применили</i>. Ђ то бывало придЈт
на вахту с ножиком: берите, Я гада убил... Љак работать?"
     Љонечно, чище  стал воздух. Џодтверждает это и учительница колониальной
школы: "‡а хихиканье во времЯ политбесед -- лишение досрочного освобождениЯ.
Ќо  если ты <i>актив</i>, то будь хоть хам  из хамов, лишь  следи,  чтобы другой не
бросил окурка,  не  был  в  шапке -- и тебе  работа легче, и  характеристика
лучше, и окажут потом помощь в прописке".
     ‘овет  Љоллектива, ‘екциЯ ‚нутреннего ЏорЯдка (от Њарченко узнаЈм: ‘ука
‚ышла ЏогулЯть), -- это как бы дружинники, у них краснаЯ повЯзка: не проходи
мимо нарушений! <i>Џомогай  надзирателЯм!</i> Ђ ‘овет имеет право <i>ходатайствовать о
наказаниЯх!</i> “ кого <i>статьЯ трети'тсЯ</i> (применимы две трети) или <i>половинитсЯ</i> --
непременно надо идти помогать ‘‚Џ, иначе не получишь "условно-досрочного". “
кого <i>статьЯ глухаЯ</i> -- не идут, им не нужно. €. Ђ. Ђлексеев пишет:  "основнаЯ
масса предпочитает медленную казнь, но в эти советы и секции не идЈт".
     Ђ  уже  мы  начинаем воздух  ощущать,  правда?  Ћ б щ е с т в е н н а Я
 д е Я т е л ь н о с т ь в лагере!  Љакие  лучшие  чувства  она  воспитывает
(холуйство, донос, отталкивание соседа) -- вот и светлаЯ лестница, ведущаЯ в
небо исправлениЯ! Ќо и как же она скользка!
     ‚от  из  ’ираспольского  €’Љ-2  жалуетсЯ  Ћлухов  (коммунист,  директор
магазина,  сел   за   злоупотребление):   выступил   на   слЈте  передовиков
производства,  кого-то разоблачал,  "призывал заблудившихсЯ сынов  ђодины  к
добросовестному труду", зал ответил громкими аплодисментами. Ђ  когда сел на
свою скамейку, к нему подошЈл зэк и сказал: "если бы ты, падло, выступил так
10  лет назад, Я б тебЯ зарезал прЯмо на трибуне. Ђ сейчас законы мешают, за
тебЯ, суку, расстрел дадут".
     —увствует  читатель,  как  всЈ  диалектически  взаимосвЯзано,  единство
противоположностей,  одно  переходит в  другое?  -- с одной  стороны  бурнаЯ
общественнаЯ деЯтельность, с другой опираетсЯ на расстрельный “каз? (Ђ <i>сроки</i>
чувствует читатель? "10 лет назад" -- и всЈ там же человек. Џрошла эпоха  --
и нет эпохи, а он всЈ там же...)
     ’от же  Ћлухов  рассказывает  и  о  заключЈнном  €саеве,  бывшем майоре
(ЊолдавиЯ, €’Љ-4). €саев был "непримирим  к нарушителЯм режима,  выступал на
‘овете  Љоллектива   против  конкретных  заключЈнных",  то  есть  требуЯ  им
наказаний  и отмены  льгот. €  что же? "Ќа другую  ночь у него пропал Яловый
военный  сапог -- один из пары. Ћн  надел  ботинки --  но на следующую  ночь
пропал  и  один  ботинок".  ‚от  какие  недостойные  формы борьбы  применЯет
загнанный классовый враг в наше времЯ!..
     Љонечно, общественнаЯ жизнь  -- это  острое Явление  и  им  надо  умело
руководить. Ѓывают случаи и совершенно разлагающие заключЈнных, как например
с ‚аней Ђлексеевым. -- Ќазначили  первое общелагерное  собрание на 20 часов.
Ќо  и до  22 часов  играл  оркестр,  а собрание не  начиналось, хотЯ офицеры
сидели на  сцене. Ђлексеев  попросил  оркестр "отдохнуть", а  начальство  --
ответить,  когда будет собрание.  Ћтвет: не будет. Ђлексеев:  в таком случае
мы, арестанты, сами проведЈм  собрание на тему <i>Ћ †€‡Ќ€ € ‚ђ…Њ…Ќ€</i>.  Ђрестанты
загудели о  своЈм  согласии, офицеры  сбежали  со  сцены.  Ђлексеев вышел  с
тетрадкой  на  трибуну и  начал  с культа личности.  Ќо  несколько  офицеров
налетели,  отнЯли   трибуну,   выворачивали   лампочки   и  сталкивали   тех
заключЈнных,  которые  успели  забратьсЯ сюда.  ЌадзирателЯм  было приказано
арестовать  Ђлексеева, но  Ђлексеев  сказал: "ѓраждане надзиратели, ведь  вы
комсомольцы. ‚ы слышали -- Я говорил правду, на кого ж вы руку поднимаете --
на совесть  ленинской  идеи?"  ‚сЈ  же  арестовали  бы  и совесть  идеи,  но
зэки-кавказцы  взЯли Ђлексеева в свой барак и  тем  на  одну ночь спасли  от
ареста.  Џотом он отсидел  карцер, а после карцера оформили  его выступление
как антисоветское.  ‘овет  Љоллектива ходатайствовал перед администрацией об
изолЯции Ђлексеева за антисоветскую агитацию. Ќа основании этого ходатайства
администрациЯ обратилась в нарсуд -- и дали Ђлексееву 3 года <i>крытой тюрьмы</i>.
     „лЯ  верного  направлениЯ  умов очень  важны установленные  в  нынешних
колониЯх  еженедельные   п о л и т з а н Я т и Я.  €х   проводЯт  начальники
отрЯдов (200-250 ч.), офицеры. €збираетсЯ  каждый раз определЈннаЯ  тема, ну
например:   гуманизм  нашего  строЯ,  превосходство  нашей  системы,  успехи
социалистической  Љубы, пробуждение колониальной  Ђфрики. ќти  вопросы  живо
захватывают туземцев  и помогают  им лучше выполнЯть  колониальный  режим  и
лучше  работать.  (Љонечно,  не  все  понимают  правильно.  €з  €ркутска: "‚
голодном лагере  нам  говорЯт об  изобилии в  стране  продуктов.  ѓоворЯт  о
внедрении  механизации повсюду,  а мы на производстве только и  видим кайло,
лопату, носилки, да применЯем горб".)<a href=#fn_24_12><sup>12</sup></a>
     …ще очень важно р а д и о, если его  правильно использовать (не музыку,
не пьесы про любовь, а воспитательные передачи).
     Љак и всЈ дозируетсЯ по режимам, так и радио: от  2-3 часов длЯ особого
режима до полного днЯ вещаниЯ длЯ общего режима.<a href=#fn_24_13><sup>13</sup></a>
     Ђ еще бывают  и ш к о л ы (а как же!  мы же  готовим  их к  возврату  в
общество!) ’олько "всЈ построено  на формальности,  это  длЯ  отвода глаз...
€дут   туда   ребЯта  из-под  палки,  охоту  учитьсЯ  отбивают  Ѓ“ђом";  еще
"стеснЯютсЯ вольных учительниц, так как одеты в рвань".
     Ђ увидеть живую женщину -- сл