        Ђлександр ‘олженицын. ‚ круге первом (т.2)

---------------------------------------------------------------
     * Џроект "Ћбщий текст" (TextShare). і http://textshare.da.ru
     * Ћб ошибках в тексте сообщайте по адресу oshibki@aport.ru
     * ‚ фигурных скобках {} номера страниц
---------------------------------------------------------------

        Ђ. €. ‘олженицын. ‚ круге первом, т. 2.

     * Њ. Ќовый мир, 1990

     Ћѓ‹Ђ‚‹…Ќ€…. ѓ‹Ђ‚› 53 -- 96

     53. Љовчег
     54. „осужные затеи
     55. ЉнЯзь €горь
     56. ЉончаЯ двадцатый
     57. Ђрестантские мелочи
     58. ‹ицейский стол
     59. “лыбка Ѓудды
     60. Ќо и совесть даЈтсЯ один только раз
     61. ’верской дЯдюшка
     62. „ва зЯтЯ
     63. ‡убр
     64. Џервыми вступали в города
     65. Џоединок не по правилам
     66. •ождение в народ
     67. ‘пиридон
     68. Љритерий ‘пиридона
     69. Џод закрытым забралом
     70. „отти
     71. Ѓудем считать, что этого не было
     72. ѓражданские храмы
     73. Љольцо обид
     74. ђассвет понедельника
     75. —етыре гвоздЯ
     76. ‹юбимаЯ профессиЯ
     77. ђешение принимаетсЯ
     78. ЋсвобождЈнный секретарь
     79. ђешение объЯснЯетсЯ
     80. ‘то сорок семь рублей
     81. ’ехно-элита
     82. ‚оспитание оптимизма
     83. Џремьер-стукач
     84. ЌасчЈт расстрелЯть
     85. ЉнЯзь Љурбский
     86. Ќе ловец человеков
     87. “ истоков науки
     88. „иалектический материализм -- передовое мировоззрение
     89. ЏерепЈлочка
     90. Ќа задней лестнице
     91. „а оставит надежду входЯщий
     92. •ранить вечно
     93. ‚торое дыхание
     94. ‚сегда врасплох
     95. Џрощай, шарашка!
     96. ЊЯсо

{5}

--------
        53

     ‚ шесть часов вечера  в воскресенье даже на  шарашке начиналсЯ всеобщий
отдых  до  утра.  Ќикак  нельзЯ было избежать  этого  досадного  перерыва  в
арестантской работе, потому  что в воскресенье <i>вольнЯшки</i>  дежурили только  в
одну  смену.  ќто  была  гнуснаЯ  традициЯ,  против  которой,  однако,  были
бессильны  боротьсЯ  майоры и  подполковники, ибо  сами  они тоже не  хотели
работать по воскресным вечерам. ’олько Њамурин-†елезнаЯ Њаска страшилсЯ этих
пустых вечеров, когда уходили вольные, когда загонЯли и запирали всех зэков,
которые  всЈ-таки тоже были  в известном  смысле люди, --  и ему  оставалось
одному  ходить  по  опустевшим  коридорам  института  мимо   осургученных  и
опломбированных дверей, либо  томитьсЯ  в  своей  келье  между умывальником,
шкафом и кроватью. Њамурин пыталсЯ  добитьсЯ,  чтобы  ‘емЈрка работала и  по
воскресным  вечерам,  --  но  не  мог  сломить  консервативности  начальства
спецтюрьмы, не желавшего удваивать внутризонных караулов.
     € так сложилось, что двадцать  восемь десЯтков арестантов, попираЯ  все
разумные  доводы и кодексы об арестантском труде, -- по  воскресным  вечерам
нагло отдыхали.
     Ћтдых этот был такого  свойства, что непривычному человеку показалсЯ бы
пыткою,  придуманной  дьЯволом.  ЌаружнаЯ  темнота  и  особаЯ   бдительность
воскресных дней  не разрешала тюремному  начальству в  эти  часы  устраивать
прогулки во дворике или киносеансы в сарае. Џосле годовой переписки со всеми
высокими  инстанциЯми было  также решено, что и музыкальные инструменты типа
"баЯн", "гитара",  "балалайка"  и "губнаЯ  гармоника",  а тем  более  прочих
укрупнЈнных  типов, -- недопустимы {6}  на шарашке, так  как  их  совместные
звуки  могли  бы   помочь   производить   подкоп   в   каменном  фундаменте.
(Ћперуполномоченные через стукачей непрерывно выЯснЯли, нет ли у заключЈнных
каких-либо  самодельных  дудок и пищалок, а за  игру  на гребешке вызывали в
кабинет и  составлЯли особый  протокол.) ’ем  более  не могло  быть  речи  о
допущении в общежитии тюрьмы радиоприЈмников или самых драненьких патефонов.
     Џравда, заключЈнным разрешалось пользоватьсЯ тюремной библиотекой. Ќо у
спецтюрьмы не  было средств  длЯ покупки  книг и шкафа  длЯ  книг.  Ђ просто
назначили ђубина тюремным библиотекарем (он сам напросилсЯ, думаЯ  захватить
хорошие книги) и выдали  ему однажды  сотню растрЈпанных разрозненных  томов
вроде тургеневской  "Њуму", "Џисем" ‘тасова, "€стории  ђима"  Њоммзена --  и
велели их  обращать среди арестантов.  Ђрестанты  давно теперь все эти книги
прочли, или вовсе не хотели  читать, а выпрашивали чтива у  вольнЯшек, что и
открывало оперуполномоченным богатое поле длЯ сыска.
     „лЯ отдыха арестантам предоставлЯлись десЯть комнат на двух этажах, два
коридора --  верхний и нижний, узкаЯ деревЯннаЯ лестница, соединЯющаЯ этажи,
и  уборнаЯ под этой лестницей.  Ћтдых  состоЯл в том,  что зэкам разрешалось
безо всЯкого  ограничениЯ  лежать в своих  кроватЯх (и даже  спать, если они
могли  заснуть под галдЈж), сидеть на кроватЯх (стульев  не было), ходить по
комнате и из комнаты в комнату  хотЯ  бы даже  в одном нижнем белье, сколько
угодно курить в коридорах, спорить о политике при  стукачах и совершенно без
стеснений  и  ограничений  пользоватьсЯ  уборной.  (‚прочем те,  кто подолгу
сидели в тюрьме  и ходили  "на оправку" дважды в сутки по команде,  -- могут
оценить значение этого вида бессмертной свободы.) Џолнота отдыха была в том,
что  времЯ  было  своЈ, а  не  казЈнное.  € поэтому отдых  воспринималсЯ как
настоЯщий.
     Ћтдых арестантов состоЯл в том, что снаружи запирались тЯжЈлые железные
двери,  и  никто больше не  открывал их,  не входил, никого не вызывал  и не
дЈргал.  ‚ эти короткие часы внешний мир ни звуком, ни словом, ни образом не
мог  просочитьсЯ внутрь, не мог потревожить  {7}  ничью  душу.  ‚ том и  был
отдых,  что  весь  внешний  мир --  ‚селеннаЯ с  еЈ звЈздами,  планета  с еЈ
материками, столицы с  их  блистанием и всЯ  держава с еЈ банкетами одних  и
производственными  вахтами  других  --  всЈ  это  проваливалось  в  небытие,
превращалось в чЈрный океан, почти неразличимый сквозь обрешеченные окна при
жЈлто-слепом свечении фонарей зоны.
     ‡алитый изнутри  никогда  не  гаснущим  электричеством ЊѓЃ, двухэтажный
ковчег бывшей семинарской церкви, с бортами, сложенными в четыре с половиной
кирпича, беззаботно  и бесцельно плыл сквозь этот чЈрный  океан человеческих
судеб и заблуждений, оставлЯЯ от иллюминаторов мреющие струйки света.
     ‡а эту ночь с воскресеньЯ на  понедельник могла расколотьсЯ ‹уна, могли
воздвигнутьсЯ  новые  Ђльпы  на  “краине,  океан мог  проглотить  џпонию или
начатьсЯ всемирный потоп -- запертые в ковчеге арестанты ничего не узнали бы
до утренней поверки. ’ак же не могли их потревожить в эти часы телеграммы от
родственников, докучные телефонные  звонки, приступ дифтерита  у ребЈнка или
ночной арест.
     ’е,  кто  плыли в ковчеге, были  невесомы  сами  и обладали  невесомыми
мыслЯми. Ћни не были  голодны и не  были  сыты.  Ћни не обладали  счастьем и
потому не испытывали тревоги  его потерЯть. ѓоловы их не были занЯты мелкими
служебными расчЈтами, интригами, продвижением,  плечи их не  были обременены
заботами о жилище, топливе, хлебе и одежде длЯ детишек. ‹юбовь, составлЯющаЯ
искони наслаждение и страдание человечества, была бессильна передать им свой
трепет или свою агонию. ’юремные сроки их были так длинны, что никто ещЈ  не
задумывалсЯ о тех годах, когда выйдет на  волю. Њужчины,  выдающиесЯ по уму,
образованию и опыту жизни, но всегда  слишком преданные  своим семьЯм, чтобы
оставлЯть достаточно себЯ длЯ друзей, -- здесь принадлежали только друзьЯм.
     ‘вет  Ярких  ламп отражалсЯ от  белых потолков, от  выбеленных  стен  и
тысЯчами лучиков пронизывал просветлЈнные головы.
     Ћтсюда,  из ковчега,  уверенно  прокладывающего путь сквозь тьму, легко
озиралсЯ извилистый заблудившийсЯ {8} поток проклЯтой €стории -- сразу весь,
как  с  огромной  высоты,  и  подробно,  до камешка на  дне,  будто  в  него
окунались.
     ‚  эти часы  воскресных вечеров  материЯ и тело  не  напоминали людЯм о
себе. „ух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка.
     Њожет  быть,  это  и   было  то  блаженство,  которое  тщетно  пытались
определить и указать все философы древности?

--------
        54

     ‚  полукруглой комнате  второго  этажа  под  высоким сводчатым потолком
алтарЯ было особенно просторно мыслЯм и весело.
     ‚се двадцать пЯть человек этой комнаты собрались дружно к  шести часам.
Ћдни поскорей разделись до бельЯ, стремЯсь избавитьсЯ от  надоевшей тюремной
шкуры,  и плюхнулись  с  размаху  на  свою  койку  (или, подобно  обезьЯнам,
вскарабкались наверх), другие так же плюхнулись,  но не  снимаЯ комбинезона,
кто-то уже стоЯл наверху и, размахиваЯ руками, кричал оттуда приЯтелю  через
всю комнату,  иные ничего не предпринЯли ещЈ, а отаптывались и оглЯдывались,
ощущаЯ приЯтность  предстоЯвших свободных часов -- и терЯЯсь,  как начать их
поприЯтнее.
     ‘реди  таких  был  €саак  Љаган,   черно-кудлатый  низенький  "директор
аккумулЯторной", как его называли. “ него было особенно хорошее расположение
духа  от   прихода  в  просторную  светлую  комнату  из  тЈмной   подвальной
аккумулЯторной с  плохой  вентилЯцией, где он  по четырнадцать  часов в день
копалсЯ  кротом.  ‚прочем, он  был доволен  и этой своей работой  в подвале,
говорЯ, что  в  лагере  давно бы  уже  загнулсЯ (он никогда  не  уподоблЯлсЯ
хвастунам, гордЯщимсЯ, что в лагере "жили лучше, чем на воле").
     Ќа    воле    €саак    Љаган,    недоучившийсЯ    инженер,    кладовщик
материально-технического  снабжениЯ,  старалсЯ   жить  незаметной  маленькой
жизнью  и  пройти  эпоху  великих свершений  -- боком. Ћн  знал,  что  тихим
кладовщи- {9} ком быть и спокойнее и прибыльнее. ‚ своей замкнутости он таил
почти огненную  страсть  к наживе и ею был занЯт.  Ќи  к какой  политической
деЯтельности его  не влекло. ‡ато, как только умел, он и в кладовой соблюдал
законы субботы. Ќо ѓосбезопасность  избрала  почему-то Љагана запрЯчь в свою
колесницу,  и стали  его тЯгать  в закрытые  комнаты  и в Явочные безобидные
места, настаиваЯ,  чтоб он  стал сексотом. Ћчень  это  было отвратно Љагану.
ЏрЯмоты и смелости такой не было у него (а у кого она была?), чтобы резануть
им  в  глаза,  что  это --  гадство,  но  с неистощимым терпением он молчал,
мЯмлил,  тЯнул,  уклонЯлсЯ,  Јрзал  на  стуле  --  и  так-таки  не  подписал
обЯзательства. Ќе то, чтобы он совсем не был  способен донести. Ќе  дрогнув,
донЈс бы он на человека, причинившего ему зло  или унижение.  Ќо отвращалось
сердце его доносить на людей добрых к нему или безразличных.
     Ћднако, в ѓосбезопасности за  это упрЯмство  на него затаили. Ћто всего
на свете  не  убережЈшьсЯ. ‚  кладовой же у  него  затеЯли разговор:  кто-то
выругал инструмент, кто-то снабжение,  кто-то планирование. €саак  и  рта не
открыл при этом, выписывал  себе  накладные химическим карандашом. Ќо  стало
известно  (да наверно,  подстроили),  друг  на  друга все  указали, кто  что
говорил, и  по  десЯтому пункту  получили все по  десЯть лет. ЏрошЈл и Љаган
пЯть очных ставок, но никто не  доказал, что он хоть слово вымолвил. Ѓыла бы
58-Я статьЯ  поуже  --  и пришлось бы Љагана выпускать.  Ќо следователь знал
свой  последний запас -- пункт  12-й  той  же статьи -- <i>недоносительство</i>. ‡а
недоносительство и припаЯли Љагану те же десЯть астрономических лет.
     €з  лагерЯ  Љаган  попал   на  шарашку  благодарЯ   своему  выдающемусЯ
остроумию. ‚ трудную минуту, когда его изгнали с поста "заместителЯ старшего
по  бараку"  и   стали  гонЯть  на  лесоповал,  он  написал  письмо  на  имЯ
председателЯ совета министров товарища ‘талина о том,  что  если ему, €сааку
Љагану,  правительство  предоставит   возможность,  он  берЈтсЯ  осуществить
управление по радио торпедными катерами.
     ђасчЈт был верен. Ќи у кого в правительстве не дрогнуло бы сердце, если
бы  Љаган по-человечески  написал, что ему очень-очень плохо и он просит его
спасти. Ќо вы- {10}  дающеесЯ военное изобретение стоило того, чтобы  автора
немедленно привезти в  Њоскву.  Љагана привезли в  Њарфино,  и разные чины с
голубыми и  синими  петлицами  приезжали  к  нему и  торопили его  воплотить
дерзкую техническую идею в готовую конструкцию. “же получаЯ здесь белый хлеб
и  масло, Љаган, однако, не  торопилсЯ. ‘  большим хладнокровием он отвечал,
что он сам не торпедист и,  естественно,  нуждаетсЯ в таковом. ‡а два месЯца
достали торпедиста (зэка). Ќо тут Љаган резонно  возразил, что сам он  -- не
судовой  механик и,  естественно,  нуждаетсЯ  в таковом.  …щЈ за два  месЯца
привезли и  судового механика (зэка).  Љаган вздохнул и сказал, что не радио
ЯвлЯетсЯ его специальностью. ђадио-инженеров в Њарфине было много,  и одного
тотчас прикомандировали к Љагану. Љаган собрал их всех вместе и невозмутимо,
так что никто не мог  бы заподозрить его в  насмешке,  заЯвил им:  "Ќу  вот,
друзьЯ, когда теперь вас собрали вместе, вы вполне  могли бы общими усилиЯми
изобрести управлЯемые по радио  торпедные катера. €  не мне лезть советовать
вам, специалистам, как это лучше сделать." €, действительно, их троих услали
на военно-морскую  шарашку,  Љаган  же  за  выигранное времЯ  пристроилсЯ  в
аккумулЯторной, и все к нему привыкли.
     ‘ейчас Љаган задирал лежащего на кровати ђубина -- но издали, так чтобы
ђубин не мог достать его пинком ноги.
     --  ‹ев  ѓригорьич, -- говорил  он  своею не вполне разборчивой  вЯзкой
речью, зато и не торопЯсь. -- ‚ вас заметно ослабело  сознание общественного
долга. Њасса жаждет развлечениЯ. Ћдин вы можете его доставить -- а уткнулись
в книгу.
     --  €саак,  идите на  ..., -- отмахнулсЯ  ђубин. Ћн  уже успел  лечь на
живот, с  лагерной телогрейкой,  накинутой  на плечи сверх комбинезона (окно
между ним  и ‘ологдиным было  раскрыто  "на  ЊаЯковского", оттуда потЯгивало
приЯтной снежной свежестью) и читал.
     -- Ќет, серьЈзно. ‹ев ѓригорьич!  -- не  отставал  вцепчивый  Љаган. --
‚сем очень хочетсЯ ещЈ раз послушать вашу талантливую "‚орону и лисицу".
     -- Ђ кто на менЯ куму стукнул? Ќе вы ли? -- огрызнулсЯ ђубин. {11}
     ‚  прошлый воскресный  вечер, веселЯ  публику. ђубин экспромтом сочинил
пародию  на  крыловскую  "‚орону  и  лисицу",  полную  лагерных  терминов  и
невозможных длЯ женского уха оборотов, за что его пЯть раз вызывали на "бис"
и качали,  а в  понедельник вызвал  майор Њышин и  допрашивал о  развращении
нравственности;  по  этому  поводу  отобрано  было  несколько  свидетельских
показаний, а от ђубина -- подлинник басни и объЯснительнаЯ записка.
     ‘егоднЯ  после обеда ђубин уже два часа проработал  в  новой отведенной
длЯ  него   комнате,  выбрал  типичные  длЯ  искомого  преступника  переходы
"речевого  лада"  и "форманты",  пропустил  их через  аппарат видимой  речи,
развесил сушить мокрые ленты и с первыми догадками и с первыми подозрениЯми,
но без  воодушевлениЯ  к  новой  работе, наблюдал,  как ‘молосидов  опечатал
комнату сургучом. Џосле этого в потоке  зэков, как в стаде, возвращающемсЯ в
деревню, ђубин пришЈл в тюрьму.
     Љак всегда под подушкой у него, под матрасом, под кроватью и в тумбочке
вперемежку  с едой, лежало десЯтка полтора переданных  ему в передачах самых
интересных  (длЯ   него  одного,  потому   их   и  не   растаскивали)  книг:
китайско-французский, латышско-венгерский и русско-санскритский словари (уже
два года ђубин трудилсЯ над грандиозной, в духе ќнгельса и Њарра, работой по
выводу всех  слов  всех Языков из понЯтий "рука" и  "ручной труд"  --  он не
подозревал, что в минувшую ночь Љорифей џзыкознаниЯ занЈс над Њарром резак);
потом лежали там "‘аламандры" —апека; сборник рассказов весьма прогрессивных
(то  есть  сочувствующих коммунизму) Японских писателей;  "For Whom the Bell
Tolls" (•емингуэЯ,  как переставшего быть  прогрессивным,  у  нас переводить
замЯлись); роман  ќптона ‘инклера,  никогда  не переводившийсЯ на русский; и
мемуары полковника ‹оуренса на немецком, ибо достались в числе трофеев фирмы
‹оренц.
     ‚  мире  было   необъЯтно   много  книг,  самых  необходимейших,  самых
первоочередных,  и  жадность  все  их  прочесть  никогда  не  давала  ђубину
возможности  написать ни  одной своей.  ‘ейчас  ђубин  готов  был глубоко за
полночь,  вовсе не  думаЯ о  завтрашнем рабочем дне,  только  читать {12}  и
читать.  Ќо к вечеру и  остроумие  ђубина,  и  жажда спора и витийства также
бывали  особенно  разогнаны -- и надо было совсем немного, чтобы призвать их
на  служение обществу. Ѓыли люди на шарашке, кто не верил ђубину, считаЯ его
стукачом (из-за слишком марксистских взглЯдов, не скрываемых им), --  но  не
было на шарашке человека, который бы не восторгалсЯ его затейством.
     ‚оспоминание о "‚ороне и лисице", уснащЈнной хорошо  перенЯтым жаргоном
блатных, было так живо, что и теперь вслед за Љаганом многие в комнате стали
громко  требовать  от   ђубина  какой-нибудь  новой  хохмы.  €  когда  ђубин
приподнЯлсЯ  и, мрачный,  бородатый, вылез  из-под укрытиЯ  верхней  над ним
койки, словно из пещеры, -- все бросили  свои  дела и приготовились слушать.
’олько „воетЈсов на  верхней  койке продолжал резать на ногах ногти так, что
они далеко  отлетали,  да  Ђбрамсон под одеЯлом,  не оборачиваЯсь, читать. ‚
дверЯх столпились  любопытные из других комнат, средь них татарин  Ѓулатов в
роговых очках резко кричал:
     -- Џросим, ‹Јва! Џросим!
     ђубин вовсе не хотел потешать  людей, в  большинстве  ненавидевших  или
попиравших всЈ ему дорогое;  и он знал, что новаЯ хохма неизбежно значила  с
понедельника новые неприЯтности, трЈпку нервов, допросы у "ишкина-Њышкина".
Ќо будучи тем  самым героем поговорки,  кто длЯ красного  словца не пожалеет
родного  отца,  ђубин притворно нахмурилсЯ, деловито оглЯнулсЯ  и  сказал  в
наступившей тишине:
     -- ’оварищи! ЊенЯ поражает ваша несерьЈзность. Ћ какой хохме может идти
речь,  когда  среди  нас  разгуливают  наглые,  но  всЈ  ещЈ  не  выЯвленные
преступники? Ќикакое общество не может процветать без справедливой  судебной
системы. џ считаю необходимым  начать  наш сегоднЯшний  вечер  с  небольшого
судебного процесса. ‚ виде зарЯдки.
     -- Џравильно!
     -- Ђ над кем суд?
     -- Ќад кем бы то ни было! ‚сЈ равно правильно! -- раздавались голоса.
     -- ‡абавно! Ћчень  забавно! -- поощрЯл  ‘ологдин, усаживаЯсь поудобнее.
‘егоднЯ,  как никогда,  он  заслу- {13}  жил себе отдых,  а отдыхать надо  с
выдумкой.
     Ћсторожный  Љаган,  почувствовав,  что  им  же  вызваннаЯ  затеЯ грозит
переступить границы благоразумиЯ, незаметно оттиралсЯ назад, сесть  на  свою
койку.
     -- Ќад кем суд -- это вы узнаете  в  ходе судебного разбирательства, --
объЯвил ђубин (он сам  ещЈ  не  придумал). -- џ,  пожалуй, буду  прокурором,
поскольку  должность  прокурора всегда вызывала во мне  особенные эмоции. --
(‚се на шарашке знали, что у ђубина были личные ненавистники-прокуроры, и он
уже пЯть лет единоборствовал со ‚сесоюзной и ѓлавной ‚оенной прокуратурами.)
--  ѓлеб! ’ы  будешь  председатель  суда. ‘формируй себе  быстро  тройку  --
нелицеприЯтную, объективную, ну, словом, вполне послушную твоей воле.
     Ќержин, сбросив внизу ботинки, сидел у себЯ на верхней койке.  ‘ каждым
часом проходившего воскресного  днЯ он всЈ  больше  отчуждалсЯ  от утреннего
свиданиЯ и  всЈ  больше  соединЯлсЯ с  привычным арестантским миром.  Џризыв
ђубина нашЈл в  нЈм поддержку. Ћн подтЯнулсЯ  к  торцевым перильцам кровати,
спустил ноги между прутьЯми и таким образом оказалсЯ на трибуне, возвышенной
над комнатою.
     -- Ќу, кто ко мне в заседатели? ‡алезай!
     Ђрестантов в комнате собралось много, всем хотелось послушать суд, но в
заседатели никто  не  шЈл  --  из осмотрительности  или из боЯзни показатьсЯ
смешным. Џо одну сторону  от Ќержина,  тоже наверху,  лежал  и  снова  читал
утреннюю газету вакуумщик ‡емелЯ. Ќержин решительно потЯнул его за газету:
     -- “лыба! „овольно  просвещатьсЯ! Ђ то потЯнет на  мировое  господство.
Џодбери ноги. Ѓудь заседателем!
     ‘низу послышались аплодисменты:
     -- Џросим, ‡емелЯ, просим!
     ‡емелЯ  был талаЯ  душа и  не мог  долго сопротивлЯтьсЯ.  ђаздаваЯсь  в
улыбке, он свесил через поручни лысеющую голову:
     -- €збранник народа -- высокаЯ честь! —то вы, друзьЯ? џ не училсЯ, Я не
умею...
     „ружный хохот ("‚се не умеем! ‚се учимсЯ!") был ему ответом и избранием
в заседатели.
     Џо другую сторону от  Ќержина лежал ђуська „оро- {14} нин. Ћн разделсЯ,
с  головой  и  ногами ушЈл под  одеЯло и  ещЈ  подушкой  сверху прикрыл своЈ
счастливое упоЈнное лицо. …му не хотелось ни слышать, ни видеть, ни чтоб его
видели. ’олько  тело его  было здесь -- мысли же и душа следовали за Љларой,
котораЯ  ехала  сейчас  домой.  Џеред  самым  уходом  она  докончила  плести
корзиночку на Јлку  и незаметно подарила еЈ ђуське. ќту корзиночку он держал
теперь под одеЯлом и целовал.
     ‚идЯ, что  напрасно  было  бы  шевелить  ђуську, Ќержин  оглЯдывалсЯ  в
поисках второго.
     -- Ђмантай! Ђмантай! -- звал он Ѓулатова. -- €ди в заседатели.
     Ћчки Ѓулатова задорно блестели.
     -- џ бы пошЈл, да там сесть негде! џ тут у двери, комендантом буду!
     •оробров (он уже успел постричь Ђбрамсона, и ещЈ двоих, и стриг  теперь
посередине комнаты  нового клиента, а  тот  сидел перед  ним голый до поЯса,
чтоб не трудитьсЯ потом счищать волосы с бельЯ) крикнул:
     -- Ђ зачем второго заседателЯ? Џриговор-то уж, небось, в кармане? Љатай
с одним!
     -- € то правда, -- согласилсЯ Ќержин. -- ‡ачем дармоеда держать? Ќо где
же обвинЯемый? Љомендант! ‚ведите обвинЯемого! Џрошу тишины!
     € он постучал большим мундштуком по койке. ђазговоры стихали.
     -- ‘уд! ‘уд! -- требовали голоса. Џублика сидела и стоЯла.
     --  Ђще взыду на небо -- ты  там еси, аще сниду во ад -- ты там еси, --
снизу из-под председателЯ суда меланхолически подал Џотапов. --  Ђще вселюсЯ
в  преисподнЯЯ  морЯ,  --  и  там десница  твоЯ  настигнет мЯ!  --  (Џотапов
прихватил закона божьего  в  гимназии, и  в  чЈткой  инженерной  голове  его
сохранились тексты катехизиса.)
     ‘низу  же,  из-под  заседателЯ,  послышалсЯ  отчЈтливый  стук  ложечки,
размешивающей сахар в стакане.
     -- ‚алентулЯ! -- грозно крикнул Ќержин. -- ‘колько раз вам говорено  --
не стучать ложечкой!
     -- ‚ подсудимые его!  --  взвопил Ѓулатов,  и несколько  услужливых рук
тотчас вытЯнули  ЏрЯнчикова из  полумрака нижней  койки на середину комнаты.
{15}
     -- „овольно!  --  с  ожесточением вырывалсЯ  ЏрЯнчиков.  -- Њне надоели
прокуроры!  Њне надоели  ваши суды! Љакое  право  имеет один человек  судить
другого? •а-ха! ‘мешно!  џ презираю вас, парниша! -- крикнул он председателю
суда. -- џ ... вас!
     ‡а то времЯ, что  Ќержин сколачивал суд, ђубин  уже всЈ  придумал.  …го
тЈмно-карие  глаза  светились  блеском  находки. ироким жестом  он  пощадил
ЏрЯнчикова:
     --  Ћтпустите  этого  птенца!   ‚алентулЯ  с  его  любовью   к  мировой
справедливости вполне может быть казЈнным адвокатом. „айте ему стул!
     ‚ каждой  шутке бывает неуловимое мгновение, когда она  либо становитсЯ
пошлой и обидной, либо вдруг  сплавлЯетсЯ со вдохновением. ђубин, обернувший
себе через  плечо  одеЯло под  вид  мантии,  взлез в  носках  на  тумбочку и
обратилсЯ к председателю:
     -- „ействительный государственный советник юстиции! Џодсудимый от  Явки
в суд уклонилсЯ, будем судить заочно. Џрошу начинать!
     ‚ толпе у дверей стоЯл  и рыжеусый дворник ‘пиридон. …го лицо, обвислое
в  щеках, было  изранено многими  морщинами суровости,  но  из  той же сетки
странным  образом  была  вот-вот  готова  выбитьсЯ  и весЈлость.  €сподлобьЯ
смотрел он на суд.
     ‡а спиной  ‘пиридона с долгим утонченным восковым лицом стоЯл профессор
—елнов в шерстЯной шапочке.
     Ќержин объЯвил скрипуче:
     --  ‚нимание, товарищи! ‡аседание  военного трибунала  шарашки  Њарфино
объЯвлЯю открытым. ‘лушаетсЯ дело...?
     -- Ћльговича €горЯ ‘вЯтославича... -- подсказал прокурор.
     ЏодхватываЯ замысел, Ќержин монотонно-гнусаво как бы прочЈл:
     --    ‘лушаетсЯ    дело    Ћльговича    €горЯ    ‘вЯтославича,    кнЯзЯ
Ќовгород-‘еверского и  Џутивльского, год рождениЯ...  приблизительно... —Јрт
возьми,   секретарь,   почему  приблизительно?..   ‚нимание!   Ћбвинительное
заключение, ввиду отсутствиЯ у суда письменного текста, зачтЈт прокурор.

{16}

--------
        55

     ђубин  заговорил  с   такой   лЈгкостью  и  складом,  будто  глаза  его
действительно  скользили по  бумаге (его самого судили и пересуживали четыре
раза, и судебные формулы запечатлелись в его памЯти):
     "Ћбвинительное заключение  по следственному делу  номер пЯть  миллионов
дробь три миллиона шестьсот пЯтьдесЯт одна тысЯча девЯтьсот семьдесЯт четыре
по обвинению Ћ‹њѓЋ‚€—Ђ €ѓЋђџ ‘‚џ’Ћ‘‹Ђ‚€—Ђ.
     Ћрганами государственной  безопасности привлечЈн в качестве обвинЯемого
по  настоЯщему делу Ћльгович €.‘. ђасследованием установлено,  что Ћльгович,
ЯвлЯЯсь полководцем доблестной  русской армии, в  звании  кнЯзЯ, в должности
командира  дружины,  оказалсЯ   подлым  изменником   ђодины.   €зменническаЯ
деЯтельность  его проЯвилась в  том,  что  он сам  добровольно сдалсЯ в плен
заклЯтому  врагу нашего народа ныне  изобличЈнному хану Љончаку, -- и  кроме
того  сдал  в  плен  сына  своего  ‚ладимира  €горевича,  а  также  брата  и
племЯнника,  и всю дружину в полном  составе  со  всем оружием и подотчЈтным
материальным имуществом.
     €зменническаЯ деЯтельность его проЯвилась также в том, что он, с самого
начала   поддавшись   на   удочку   провокационного   солнечного   затмениЯ,
подстроенного    реакционным    духовенством,    не    возглавил    массовую
политико-разъЯснительную работу в  своей  дружине, отправлЯвшейсЯ  "шеломами
испить воды из „ону", --  не говорЯ уже об антисанитарном состоЯнии реки „он
в те годы, до  введениЯ двойного хлорированиЯ. ‚место всего этого обвинЯемый
ограничилсЯ, уже в  виду половцев,  совершенно  безответственным призывом  к
войску:

     "ЃратьЯ, сего есмы искали, а потЯгнем!"
     (следственное дело, том 1, лист 36).

     ѓубительное   длЯ  нашей   ђодины   значение   поражениЯ   объединЈнной
новгород-северской-курской-путивльской-рыльской    дружины    лучше    всего
охарактеризовано слова- {17} ми великого кнЯзЯ киевского ‘вЯтослава:

     "„ал ми Ѓог притомити поганыЯ,
     но не воздержавши 'уности."
     (следственное дело, том 1, лист 88).

     Ћшибкой   наивного  ‘вЯтослава   (вследствие  его   классовой  слепоты)
ЯвлЯетсЯ,  однако, то,  что  плохую организацию  всего  похода  и  дробление
русских  военных усилий  он  приписывает  лишь  "уности",  то  есть,  юности
обвинЯемого, не понимаЯ, что речь здесь идЈт о далеко рассчитанной измене.
     ‘амому  преступнику  удалось  ускользнуть   от  следствиЯ  и  суда,  но
свидетель  <i>Ѓородин</i>  Ђлександр  Џорфирьевич,  а также  свидетель,  пожелавший
остатьсЯ   неизвестным,   в   дальнейшем   именуемый   как    <i>Ђвтор   ‘лова</i>,
неопровержимыми  показаниЯми изобличают гнусную роль кнЯзЯ €.‘. <i>Ћлъговича</i> не
только в момент  проведениЯ  самой битвы, принЯтой в невыгодных длЯ русского
командованиЯ условиЯх

     метеорологических:

     "‚еют ветры, уж наносЯт стрелы,
     Ќа полки их €горевы сыплют...",

     и тактических:

     "Ћто всех сторон враги подходЯт,
     Ћбступают наших отовсюду",
     (там же, том 1, листы 123, 124,
     показаниЯ Ђвтора ‘лова),

     но и ещЈ более гнусное поведение его и его кнЯжеского отпрыска в плену.
Ѓытовые  условиЯ, в  которых они  оба  содержались  в так  называемом плену,
показывают, что они находились  в величайшей  милости у  хана  Љончака,  что
объективно  ЯвлЯлось  вознаграждением  им  от  половецкого  командованиЯ  за
предательскую сдачу дружины.
     ’ак например, показаниЯми свидетелЯ Ѓородина установлено, что в плену у
кнЯзЯ €горЯ была своЯ лошадь и даже не одна:

     "•очешь, возьми конЯ любого!"
     (там же, том  1,  лист 233).  {18}  •ан Љончак при  этом говорил  кнЯзю
€горю:

     "‚сЈ пленником себЯ ты тут считаешь.
     Ђ разве ты живЈшь как пленник,
     а не гость мой?"
     (там же, том 1, лист 281)

     и ниже:

     "‘ознайсЯ, разве пленники так живут?"
     (там же, том 1, лист 300).

     Џоловецкий   хан   вскрывает   всю   циничность   своих   отношений   с
кнЯзем-изменником:

     "‡а отвагу твою, да за удаль твою
     ’ы мне, кнЯзь, полюбилсЯ."
     (следственное дело, том 2, лист 5).

     Ѓолее тщательным следствием  было  вскрыто,  что эти циничные отношениЯ
существовали и" задолго д о сражениЯ на реке ЉаЯле:

     "’ы люб мне был всегда"
     (там же, лист 14,
     показаниЯ свидетелЯ Ѓородина),

     и даже:

     "Ќе врагом бы твоим, а союзником верным,
     Ђ другом надЈжным, а братом твоим
     Њне хотелось бы быть..."
     (там же).

     ‚сЈ  это  объективизирует  обвинЯемого  как  активного  пособника  хана
Љончака, как давнишнего половецкого агента и шпиона.
     Ќа основании изложенного обвинЯетсЯ <i>Ћльгович</i>  €горь  ‘вЯтославич,  1151
года  рождениЯ, уроженец  города  Љиева,  русский,  беспартийный,  ранее  не
судимый,  гражданин  ‘‘‘ђ, по специальности полководец, служивший командиром
дружины  в звании кнЯзЯ, награждЈнный орденами ‚арЯга 1-й степени,  Љрасного
‘олнышка и медалью ‡олотого ™ита, в том, что
     он совершил гнусную измену ђодине, соединЈнную с диверсией, шпионажем и
многолетним преступным сот- {19} рудничеством с половецким ханством,
     то есть в преступлениЯх, предусмотренных статьЯми 58-1-б, 58-6, 58-9  и
58-11 “Љ ђ‘”‘ђ.
     ‚ предъЯвленных обвинениЯх <i>Ћлъгович</i> виновным себЯ признал, изобличаетсЯ
показаниЯми свидетелей, поэмой и оперой.
     ђуководствуЯсь  статьЈй  208-й  “ЏЉ  ђ‘”‘ђ  настоЯщее  дело  направлено
прокурору длЯ преданиЯ обвинЯемого суду".
     ђубин перевЈл  дух  и  торжествующе  оглЯдел зэков.  “влечЈнный потоком
фантазии, он уже  не мог остановитьсЯ. ‘мех, перекатывавшийсЯ по  койкам и у
дверей, подстЈгивал его. Ћн уже сказал более и острее того, что хотел бы при
нескольких присутствующих здесь стукачах или при людЯх, злобно настроенных к
власти.
     ‘пиридон под  жЈсткой  седорыжей  щЈткой  волос,  растущих у  него безо
всЯкой причЈски  и доглЯда в сторону лба, ушей  и  затылка,  не засмеЯлсЯ ни
разу. Ћн хмуро  взирал на суд. ЏЯтидесЯтилетний  русский человек, он впервые
слышал об  этом кнЯзе  старых  времЈн,  попавшем в  плен  --  но  в знакомой
обстановке суда и  непререкаемой самоуверенности прокурора  он переживал ещЈ
раз всЈ, что произошло с ним  самим и  угадывал всю несправедливость доводов
прокурора и всю кручинушку этого горемычного кнЯзЯ.
     --  ‚виду  отсутствиЯ обвинЯемого и ненадобности допроса свидетелей, --
всЈ так же мерно-гнусаво расправлЯлсЯ Ќержин, -- переходим к прениЯм сторон.
‘лово имеет опЯть же прокурор.
     € покосилсЯ на ‡емелю.
     "Љонечно, конечно", -- подкивнул на всЈ согласный заседатель.
     --  ’оварищи судьи!  --  мрачно  воскликнул  ђубин. --  Њне  мало,  что
остаЈтсЯ добавить  к  той цепи  страшных обвинений,  к  тому грЯзному клубку
преступлений,  который  распуталсЯ  перед  вашими  глазами.  ‚о-первых,  мне
хотелось бы решительно отвести  распространЈнное гнилое  мнение, что раненый
имеет моральное право сдатьсЯ в плен. ќто в корне не наш взглЯд, товарищи! Ђ
тем более кнЯзь €горь. ‚от говорЯт, что он был ранен на поле боЯ. Ќо кто нам
может  это   доказать  теперь,  через  семьсот  {20}  шестьдесЯт  пЯть  лет?
‘охранилась ли справка о его ранении, подписаннаЯ дивизионным военврачом? ‚о
всЯком  случае,  в следственном  деле  такой  справки  не  подшито, товарищи
судьи!..
     Ђмантай Ѓулатов снЯл очки  -- и  без их задорного мужественного  блеска
глаза его оказались совсем печальными.
     Ћн,  и  ЏрЯнчиков,  и  Џотапов,  и  ещЈ  многие из  столпившихсЯ  здесь
арестантов  были  посажены  за  такую же "измену родине" -- за  <i>добровольную</i>
сдачу в плен.
     --  „алее,  --  гремел  прокурор,  -- мне хотелось  бы  особо  оттенить
отвратительное поведение обвинЯемого  в половецком стане. ЉнЯзь €горь думает
вовсе не о ђодине, а о жене:
     "’ы одна, голубка-лада,
     ’ы одна..."
     Ђналитически это совершенно  понЯтно  нам, ибо џрославна у него -- жена
молоденькаЯ,  втораЯ,  на такую  бабу  нельзЯ  особенно полагатьсЯ, но  ведь
фактически кнЯзь  €горь  предстаЈт  перед  нами  как  шкурник!  Ђ  <i>длЯ  кого</i>
плЯсались половецкие плЯски?  -- спрашиваю Я вас. ЋпЯть  же длЯ  него! Ђ его
гнусный отпрыск тут же вступает в половую свЯзь с Љончаковной, хотЯ  браки с
иностранками  нашим  подданным   категорически   запрещены  соответствующими
компетентными   органами!    €    это   в   момент   наивысшего   напрЯжениЯ
советско-половецких отношений, когда...
     -- Џозвольте! --  выступил от своей  койки  кудлатый Љаган.  --  Ћткуда
прокурору известно, что на ђуси уже тогда была советскаЯ власть?
     -- Љомендант!  ‚ыведите этого подкупленного агента! -- постучал Ќержин.
Ќо Ѓулатов не успел шевельнутьсЯ, как ђубин с лЈгкостью принЯл нападение.
     -- €звольте, Я отвечу!  „иалектический  анализ текстов  убеждает  нас в
этом. —итайте у Ђвтора ‘лова:
     "‚еют стЯги красные в Џутивле".
     ЉажетсЯ,   Ясно?   Ѓлагородный   кнЯзь   ‚ладимир  ѓалицкий,  начальник
Џутивльского райвоенкомата,  собирает народное ополчение, ‘кулу и Ѓрошку, на
защиту  родного  горо- {21} да, -- а  кнЯзь €горь тем временем рассматривает
голые  ноги половчанок? Ћговорюсь, что все  мы  весьма сочувствуем этому его
занЯтию, но ведь  Љончак же  предлагает ему на  выбор "любую из красавиц" --
так почему  ж он, гад,  еЈ  не  берЈт? Љто из присутствующих  поверит, чтобы
человек  мог сам отказатьсЯ от бабы, а? ‚от тут-то и кроетсЯ предел цинизма,
до конца  разоблачающий обвинЯемого -- это так  называемый  побег из плена и
его  "добровольное" возвращение на ђодину! „а кто  же  поверит, что человек,
которому предлагали "конЯ любого  и злата" -- вдруг добровольно возвращаетсЯ
на родину, а это всЈ бросает, а? Љак это может быть?..
     €менно  этот, именно  этот вопрос  задавалсЯ  на следствии  вернувшимсЯ
пленникам,  и ‘пиридону  задавалсЯ этот вопрос: зачем же  бы ты  вернулсЯ на
родину, если б тебЯ не завербовали?!..
     --  ’ут может быть  одно  и  только одно толкование:  кнЯзь  €горь  был
завербован  половецкой  разведкой   и  заброшен   длЯ  разложениЯ  киевского
государства!  ’оварищи  судьи!  ‚о  мне,  как и  в  вас,  кипит  благородное
негодование.  џ гуманно требую  -- повесить его, сукиного  сына! Ђ поскольку
смертнаЯ  казнь отменена -- вжарить ему  двадцать  пЯть лет и пЯть по рогам!
Љроме того, в частном определении суда: оперу  "ЉнЯзь €горь"  как совершенно
аморальную,   как  популЯризирующую   среди  нашей   молодЈжи  изменнические
настроениЯ -- со сцены снЯть! ‘видетелЯ  по  данному процессу Ѓородина Ђ. Џ.
привлечь к уголовной ответственности, выбрав меру пресечениЯ -- арест. € ещЈ
привлечь  к ответственности аристократов: 1) ђимского, 2) Љорсакова, которые
если бы не  дописывали этой  злополучной оперы,  она бы не  увидела сцены. џ
кончил! -- ђубин грузно соскочил с тумбочки. ђечь уже тЯготила его.
     Ќикто не смеЯлсЯ.
     ЏрЯнчиков, не ожидаЯ приглашениЯ, поднЯлсЯ со стула и в глубокой тишине
сказал растерЯнно, тихо:
     -- <i>’ан  пи</i>,  господа! <i>’ан пи</i>!  “ нас  пещерный  век или  двадцатый? —то
значит  --  измена?  ‚ек  Ядерного  распада!  полупроводников!  электронного
мозга!.. Љто имеет право судить другого  человека, господа?  Љто имеет право
лишать его свободы? {22}
     -- Џростите, это уже -- защита? -- вежливо выступил профессор —елнов, и
все обратились  в  его  сторону.  --  џ  хотел бы  прежде  всего  в  порЯдке
прокурорского  надзора добавить  несколько фактов, упущенных моим  достойным
коллегой, и...
     --  Љонечно, конечно, ‚ладимир ќрастович!  -- поддержал Ќержин.  --  Њы
всегда за обвинение, мы всегда -- против защиты и готовы идти на любую ломку
судебного порЯдка. Џросим!
     ‘держаннаЯ  улыбка изгибала губы профессора  —елнова. Ћн говорил совсем
тихо -- и потому только было его хорошо слышно, что его слушали почтительно.
‚ыблекшие глаза  его смотрели как-то мимо  присутствующих,  будто  перед ним
перелистывались  летописи. ишачок на  его  шерстЯном  колпачке ещЈ заострЯл
лицо и придавал ему настороженность.
     --  џ хочу указать, -- сказал профессор математики,  -- что кнЯзь €горь
был  бы разоблачЈн  ещЈ до  назначениЯ полководцем при  первом же заполнении
нашей спецанкеты. …го мать  была половчанка, дочь половецкого кнЯзЯ. ‘ам  по
крови наполовину  половец, кнЯзь  €горь долгие годы и союзничал с половцами.
"‘оюзником верным и другом надЈжным" длЯ  Љончака  он  уже был до похода!  ‚
1180 году, разбитый  мономаховичами, он бежал  от них  в общей лодке с ханом
Љончаком!  Џозже  ‘вЯтослав  и  ђюрик  ђостиславич  звали  €горЯ  в  большие
общерусские  походы против  половцев  -- но  €горь  уклонилсЯ  под предлогом
гололедицы -- "бЯшеть серен велик". Њожет быть потому, что уже тогда ‘вобода
Љончаковна  была  просватана за  ‚ладимира €горевича? ‚ рассматриваемом 1185
году, наконец,  -- кто  помог  €горю  бежать из плена?  Џоловец  же! Џоловец
Ћвлур, которого €горь затем "учинил вельможею". Ђ  Љончаковна привезла потом
€горю  внука...  ‡а   укрытие   этих   фактов  Я  предлагал  бы  привлечь  к
ответственности ещЈ  и Ђвтора  ‘лова,  затем музыкального  критика  ‘тасова,
проглЯдевшего изменнические тенденции в опере Ѓородина, ну и, наконец, графа
Њусина-Џушкина, ибо не мог же он  быть  непричастен к  сожжению единственной
рукописи ‘лова? џвно, что кто-то, кому это выгодно, <i>заметал следы</i>. {23}
     € —елнов отступил, показываЯ, что он кончил.
     ‚сЈ та же слабаЯ улыбка была на его губах.
     Њолчали.
     -- Ќо кто же  будет  защищать  подсудимого?  ‚едь  человек  нуждаетсЯ в
защите! -- возмутилсЯ €саак Љаган.
     -- Ќечего его, гада, защищать! -- крикнул „воетЈсов. -- Ћдин  Ѓэ -- и к
стенке!
     ‘ологдин  хмурилсЯ.  Ћчень смешно  было, что  говорил  ђубин,  а знаниЯ
—елнова  он  тем  более  уважал,  но кнЯзь €горь  был представитель  как  бы
рыцарского, то есть самого славного периода русской истории,  -- и потому не
следовало  его  даже   косвенно  использовать  длЯ   насмешек.  “  ‘ологдина
образовалсЯ неприЯтный осадок.
     --  Ќет, нет, как хотите, а Я выступаю на защиту! --  сказал осмелевший
€саак, обводЯ хитрым взглЯдом аудиторию. --  ’оварищи судьи! Љак благородный
казЈнный адвокат, Я вполне присоединЯюсь  ко  всем  доводам государственного
обвинителЯ. --  Ћн  тЯнул и немного шамкал. -- ЊоЯ совесть подсказывает мне,
что кнЯзЯ €горЯ  не только надо повесить, но и  четвертовать. ‚ерно, в нашем
гуманном  законодательстве  вот  уже  третий год нет  смертной казни,  и  мы
вынуждены   заменЯть   еЈ.  Ћднако,   мне  непонЯтно,  почему  прокурор  так
подозрительно  мЯгкосердечен?  (’ут надо  проверить  и прокурора!) Џочему по
лестнице  наказаний он  спускаетсЯ сразу на  две  ступеньки -- и доходит  до
двадцати  пЯти лет  каторжных  работ?  ‚едь в нашем уголовном  кодексе  есть
наказание,  лишь  немногим мЯгче  смертной казни, наказание,  гораздо  более
страшное, чем двадцать пЯть лет каторжных работ.
     €саак медлил, чтоб вызвать тем большее впечатление.
     -- Љакое же, €саак? -- кричали  ему нетерпеливо. ’ем  медленнее,  с тем
более наивным видом он ответил:
     -- ‘татьЯ 20-Я, пункт "а".
     ‘колько  сидело их здесь, с  богатым  тюремным опытом, никто никогда не
слышал такой статьи. „окопалсЯ дотошный!
     --  —то  ж  она  гласит?  --  выкрикивали со всех  сторон  непристойные
предположениЯ. -- ‚ырезать ...?
     -- Џочти, почти, -- невозмутимо подтверждал €саак. {24}
     --  €менно,  духовно кастрировать. ‘татьЯ  20-Я,  пункт "а" -- объЯвить
врагом трудЯщихсЯ и  изгнать из пределов ‘‘‘ђ!  Џусть  там, на ‡ападе,  хоть
подохнет! џ кончил.
     €  скромно, держа  голову  набок, маленький, кудлатый, отошЈл  к  своей
кровати.
     ‚зрыв хохота потрЯс комнату.
     -- Љак? Љак?  -- заревел,  захлебнулсЯ •оробров, а клиент его подскочил
от рывка машинки. -- €згнать? € есть такой пункт?
     -- Џроси утЯжелить! Џроси утЯжелить наказание! -- кричали ему.
     Њужик ‘пиридон улыбалсЯ лукаво.
     ‚се разом говорили и разбредались.
     ђубин  опЯть  лежал на  животе,  стараЯсь  вникнуть  в  монголо-финский
словарь.  Ћн  проклинал  свою   дурацкую  манеру  выскакивать,  он  стыдилсЯ
сыгранной им роли.
     Ћн хотел,  чтоб его ирониЯ коснулась  только несправедливых судов, люди
же  не  знали, где остановитьсЯ,  и насмехались  над  самым дорогим  --  над
социализмом.

--------
        56

     Ђ  Ђбрамсон, всЈ так  же прижавшись  плечом и щекою ко взбитой подушке,
глотал и глотал "Њонте-Љристо". Ћн  лежал спиной к происходЯщему в  комнате.
ЌикакаЯ  комедиЯ суда  уже не могла  занЯть  его. Ћн только  слегка  обернул
голову,  когда  говорил —елнов,  потому  что подробности  оказались длЯ него
новы.
     ‡а  двадцать  лет  ссылок, пересылок, следственных  тюрем,  изолЯторов,
лагерей и шарашек, Ђбрамсон, когда-то нехрипнущий, легко будоражимый оратор,
стал бесчувственен, стал чужд страданиЯм своим и окружающих.
     ђазыгранный сейчас  в комнате  судебный  процесс  был  посвЯщЈн  судьбе
<i>потока</i>  сорок пЯтого-сорок шестого годов. Ђбрамсон теоретически мог признать
трагичность судьбы пленников, но всЈ же это был только поток, один из многих
и не  самых замечательных. Џленники любо- {25}  пытны были тем, что повидали
многие заморские страны ("живые лжесвидетели", как шутил Џотапов), но всЈ же
поток и