составлЯл
противоположность  с  путаницей  и  небывальщиной  французского  водевилЯ_".
ЋбъЯснение Ђнненкова довольно невнЯтное, но  смысл  понЯть  можно.  Џо  всей
вероЯтности, ѓоголю были по душе незатейливые, "берущие быка за рога" зачины
гольдониевских пьес. Ќе так ли и сам ѓоголь любил начинать свои комедии? "Ќе
приходила сваха?" ("†енитьба"); "—то ты, оглох?" ("“тро делового человека");
"—то это у менЯ? точно отрыжка! вчерашний обед засел в горле..."  ("’Яжба");
"џ пригласил вас, господа..." ("ђевизор"). ‹юбаЯ из них вполне  бы  устроила
ѓольдони.  ‚овсе  не  настаиваЯ,  по  причине  неуместности,  на  каких-либо
параллелЯх между драматургией ѓоголЯ и ѓольдони, хочу только напомнить, что,
судЯ по отрывку ѓоголЯ "ђим"  и  описаниЯм  итальЯнской  жизни,  которые  он
оставил в своих письмах, мир гольдониевских комедий был ѓоголю люб и близок.
     ‚есьма возможно, что свЯзующим звеном между ѓоголем и ѓольдони  был  не
кто иной, как Ѓелли, другом и поклонником которого ЯвлЯлсЯ ѓоголь.  ‚прочем,
тема эта уже  совсем  специальнаЯ  и  в  гоголиане  даже  еще  не  поднЯтаЯ.
€нтересна она тем, что решение ее могло бы помочь уЯснению  зачастую  трудно
уловимых литературных скрещений и взаимозависимостей. Ђ они-то и  превращают
в конце концов движение всемирной литературы в единый творческий процесс.