Ћлег Љорабельников. Ќадолго, может, навсегда

Ћцените этот текст:
Ћлег Љорабельников. Ќадолго, может, навсегда

-----------------------------------------------------------------------
Ђвт.сб. "ЃашнЯ птиц". ‘пЃ., "Ђзбука", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 9 November 2000
-----------------------------------------------------------------------

‘трашно мне: изменишь облик ’ы.
Ђ.Ѓлок.

‚ четверг, в двадцать часов московского времени, Љлимова разлюбила
жена. ‚ его родном городе была полночь, и в последнюю минуту четверга, не
дождавшись пЯтницы, он не выдержал и заплакал.
‘пина его вздрагивала, он вытирал слезы рукавом и старалсЯ дышать
глубже, чтобы успокоить прерывистое дыхание. †изнь ломалась на глазах,
деформировалась, растрескивалась, и то будущее, которое Љлимов придумал
длЯ себЯ на ближайшие годы, уничтожалось и превращалось в ничто.
„ети спали, а они сидели на кухне, все еще муж и жена, прожившие не так
уж и мало вместе. Ћна пила чай большими звучными глотками и на слезы
Љлимова не реагировала. ’огда он спросил, почему она так сделала и считает
ли справедливым такое решение: ведь уже многое позади и начинать сначала
будет очень трудно. Ћна улыбнулась, и долила себе чаю, и зачерпнула
ложечкой сахар, и спокойно посоветовала ему хоть раз в жизни быть
мужчиной. Ћна все обдумала, все решила: разведутсЯ они быстро, без
скандала и унизительной дележки, разменЯют квартиру и будут жить сами по
себе. Ћна устала заботитьсЯ о нем, беспомощном и слабом, ей невмоготу
нести это бремЯ, когда и дом, и дети висЯт на ней одной, а он, так
называемый глава семьи, делать ничего не умеет, и если бы не она, то он
давно бы погиб.
Ћна говорила, а он слушал, все слова были знакомые, и смысл их Ясен
давным-давно, и он внутренне соглашалсЯ с ней, как все эти годы, но легче
от этого не становилось - со всей беспощадностью он осознал, что это не
простаЯ ссора, а конец всего прошлого, а значит, и будущего.
Љогда она замолчала, Љлимов встал на колени и попыталсЯ уткнутьсЯ лицом
в юбку, она оттолкнула его, и он чуть не упал. ’огда он рванул ворот
рубашки и несильно ударилсЯ головой о пол. Ћна спокойно заметила, что
пуговицы придетсЯ пришивать самому и не стоит будить соседей громким
стуком... Ћн снова заплакал, но слез не было. Ћставались боль и чувство
потери, которые горше любого горЯ.
Ћн спросил у нее, не полюбила ли она другого. Ћна ответила, что в этом
совершенно не нуждаетсЯ. Ћн не поверил, тогда она сказала, что да, она
полюбила, полюбила себЯ, ей стало жаль свою напрасно увЯдшую жизнь, и она
твердо решила избавитьсЯ от груза, тЯнущего ее на дно.
Ћн спросил о детЯх, она сказала, что дети останутсЯ с ней, ведь он не
сможет ни прокормить, ни воспитать их. Ћн знал, что все споры с ней
бесполезны, она намного сильнее его, и склонилсЯ перед этой силой с
обреченностью висельника, и поплелсЯ в ванную, на ходу запахиваЯ
рубашку...

Џосле развода Љлимов перебралсЯ в маленькую комнату так называемого
секционного типа, а проще говорЯ - в коммуналку, где, кроме его, было еще
пЯть комнат. ‚се дела по разводу и размену решала за него жена, и это была
ее последнЯЯ забота о нем. Ћн соглашалсЯ на все, он думал, что если
прежнЯЯ жизнь разрушена навсегда, то новаЯ, как бы она ни начиналась,
никогда уже не приведет ни к чему хорошему. •орошее Љлимов свЯзывал с той
жизнью, когда он приходил в чистую и уютную квартиру, где ждали его голоса
детей и забота жены, столь естественные, что казались сродни воздуху, воде
и смене времен года.
†ена выделила ему необходимую мебель и посуду и в общем-то разделила
все по справедливости, ведь у нее оставалось двое детей, а Љлимов вдруг
стал холост, одинок и свободен.
ЏриходЯ с работы, он пробиралсЯ по тесному коридору, где всегда висело
чужое белье, а с кухни доносились голоса и запахи, и чужие женщины
задевали его локтЯми, и чужие мужчины в мЯтых майках хмуро кивали ему.
‚ первые дни он бедствовал. € совсем не от безденежьЯ, а просто потому,
что никак не мог приучить себЯ покупать хотЯ бы булку хлеба по пути с
работы. ‹ежа на диване и глЯдЯ вверх, он думал о том, что вывернутый
наизнанку потолок, ограждающий от него небо, превращаетсЯ в чей-то пол, и
тот, кто выше его, попирает его своими ногами, и так же, как он, дышит на
своем диване, и так же смотрит вверх, в белую пыльную стену, поставленную
горизонтально.
Њать Љлимова, умершаЯ не так давно, считала мужчин никчемными
придатками рода человеческого, долго и красноречиво могла говорить на эту
тему, и, право же, в свое времЯ из нее получилась бы неплохаЯ царица
амазонок. Ќо ее единственный ребенок был, к сожалению, мальчиком, и она
прилагала все усилиЯ, чтобы не замечать этого уродства. Ћна даже одевала
его, как девочку, правда только дома, потому что смеЯлись больше над ней,
чем над ребенком. Ћна покупала ему куклы, не стригла волосы, учила
вырезать из бумаги платьица и сарафанчики. Ђ самому Љлимову было все
равно, кто он есть на этой земле, он знал, что живет, дышит воздухом, пьет
воду, понимает речь людей и даже - совсем немного - птиц и зверей. Ћн
знал, что его называют человеком, и не так уж и важно, к какой из двух
разновидностей рода людского он принадлежит. Ќо это было в раннем детстве,
потом стало трудно - он постоЯнно ощущал свою раздвоенность, и отрочество
прошло длЯ него, точно затЯжнаЯ болезнь. Ћн переболел им, как оспой, и
природа развернула Љлимова так, как и задумала раньше, потому что она
всегда исполнЯет все задуманное и тем отличаетсЯ от человека.
Љлимов влюбилсЯ. Ћна была высока, сильна и прекрасна. ’ак казалось
Љлимову. ‘ам он был невысок, хрупок телом и не любил зеркала. Ћн вконец
поссорилсЯ с матерью и долго, униженно ухаживал за той, лучше кого не
бывает. Ћни поженились, она добилась квартиры, она родила ему умных
красивых детей, совсем не похожих на Љлимова, но все равно родных и
любимых. € вот она разлюбила его, теперь он живет один и никому на свете
не нужен. „аже самому себе.
Ћн запомнил последнюю ночь, когда были уложены вещи и наутро они должны
были разъехатьсЯ по разным квартирам, надолго, быть может, навсегда. Ћни
снова сидели на кухне, пили чай, курили. Љлимов не плакал, он знал, что
это ни к чему, он просто хотел узнать до конца, выЯснить до полной
прозрачности, что же произошло с ней. Ћн чувствовал, что она не лжет, ей в
самом деле было тЯжело с ним, неприспособленным ни к чему, и пусть ее
называют злой и бессердечной, но двое детей тоже требуют любви и вниманиЯ.
’огда он сказал, что это похоже на кораблекрушение. Ћни на плоту посреди
океана, а запасы воды только на троих. ‡начит - он лишний, значит - он,
мужчина, должен уступить право жить женщине и детЯм. Ћна пожала плечами и
сказала, что это слишком мелодраматично, но в общем-то он прав. € еще
добавила, что мать Љлимова сгубила его своей любовью, а после и ей самой
приходилось исполнЯть роль матери, потому что Љлимов может быть только
сыном, а мужем - никогда. Ђ такой взрослый сын, как он, похож теперь на
кукушонка в гнезде малиновок.
- Ќет, - сказал он, - дело не в этом. Љонечно, Я некрасивый, слабый,
часто болею, а тебе должны нравитьсЯ сильные, высокие мужчины. …сли бы Я
сумел изменить свою внешность, то все было бы по-другому.
…му стало жаль себЯ, невиновного в том, что природа вылепила его так, а
не иначе.
- …рунда, - сказала она. - Џри чем здесь внешность? …сли бы ты
изменилсЯ внутри, тогда бы Я...
- —то тогда? - спросил он с надеждой.
- Ќичего. Ќо Я думаю, что одиночество пойдет тебе на пользу. € Я была
бы рада за тебЯ, если бы тебе удалось изменитьсЯ к лучшему.
- ’ы вернешьсЯ ко мне, если Я изменюсь? ‚едь мы были так счастливы.
Ћна кивнула головой.

Ќачались неприЯтности на работе. Ћн не высыпалсЯ, недоедал, забывал
выгладить брюки и сменить рубашку, часто допускал ошибки в расчетах, и
хотЯ к нему относились сочувственно, но дело есть дело, и с работой он
просто не справлЯлсЯ. ‡адерганный и усталый, он приходил домой, сил
хватало только на то, чтобы умытьсЯ и долить чайник. Ћн ложилсЯ на диван
и, расслабившись, смотрел на свой потолок - вывернутый наизнанку пол, или
на свой пол - перевернутый потолок тех, кто внизу.
Љто-то ходил с той стороны потолка, иногда оттуда доносились голоса или
музыка, или просто что-нибудь тЯжелое падало на пол, и тогда потолок
отзывалсЯ тихим эхом.
€ Љлимов привычно думал о том, что тот, кто живет наверху, так же
недоступен длЯ него, как, скажем. Ѓог или ЂвстралиЯ, котораЯ длЯ него
никогда не станет реальностью. …му не приходило в голову, что можно
поднЯтьсЯ на другой этаж и попросить у того, высшего, сигарету или щепотку
соли, и познакомитьсЯ с ним, и поговорить о чем-нибудь просто, если
получитсЯ.
Ћн подолгу размышлЯл о благородстве и совершенстве одиночества.
Ћдиночество - это жизнь без зеркал.
Џусть нет никого, кто бы мог помочь тебе, но зато нет и тех, кто
помешает или повредит. Ќет никого, кто полюбит тебЯ, но нет и ненавидЯщих
тебЯ.
Ћдиночество - это точка, близкаЯ к равновесию, гармонии. Ќедаром
отшельники достигали совершенства только в уединении.
Ћн утешал себЯ высокими примерами, но самому до пустоты в сердце не
хватало жены и детей. Ќе другой жены, а именно той, которую он выбрал
много лет назад. Ќе чужих детей, а именно тех, которых он помнит и любит с
той минуты, когда, прислонив ухо к твердеющему животу, услышал
требовательное шевеленье жизни.
Ћни были близнецами, мальчик и девочка. Ќепохожие друг на друга, они
быстро росли, и Љлимов полюбил их по-настоЯщему, когда первыми, еще
невнЯтными словами они стали пытатьсЯ выразить свои желаниЯ. Љлимову было
за тридцать, но он часто отождествлЯл себЯ с близнецами, он сам хотел быть
ребенком, вернутьсЯ туда, в страну неразличениЯ добра и зла, незамутненных
зеркал и чистого дыханиЯ.
„ети походили на мать, самостоЯтельные и независимые, они быстро
вытЯгивались, лица их терЯли младенческую бесформенность, становились
красивыми и резковатыми. Љлимов смотрел на них и думал о том, что человек
не свободен уже потому, что наследует душу и тело своих предков. …ще до
рождениЯ, в горЯчей и темной утробе, великий прозорливый слепец медленно
лепит будущего человека и наделЯет его чертами забытых людей, свЯзанных
невидимой, но неразрушимой цепью.
Љлимов вспоминал последние слова жены, и казалось ему, что если он
изменитсЯ и заставит себЯ быть таким, каким бы хотела она его видеть, то
все повернетсЯ к лучшему. € в самом деле, он всегда был беспомощен, и дело
даже не в том, что не умел делать простую домашнюю работу, а в том, что не
привык принимать решениЯ, не умел думать за себЯ, а тем более за других. Ђ
все это означало, что он не свободен, он зависел сначала от матери, потом
от жены, а сам по себе жить не умел. Ћн лениво раздумывал о том, что даже
в рабстве есть свой постыдный сладкий привкус.
ЏриЯтнее подчинЯтьсЯ, чем выносить решениЯ, легче осуждать власть, чем
нести на себе ее бремЯ...

Ћднажды Љлимов не выдержал и, несмотрЯ на данное жене обещание, пришел
к тому дому, где теперь она жила с детьми. Ћн сел на скамеечку против
подъезда, ждал и рассеЯнно слушал разговоры старух, сидЯщих рЯдом. Ћн
хотел увидеть своих детей хотЯ бы издали, еще раз взглЯнуть на тех
единственных людей, возникновению которых из небытиЯ именно он, Љлимов,
был причиной, и вина его или заслуга в этом была столь велика, что печаль
тЯготила сердце и лишала покоЯ.
Ћни возвращались из школы, размахиваЯ портфелЯми, и оживленно
переговаривались. €м было по девЯть лет, девочка начала вытЯгиватьсЯ и
обгонЯть брата. Ћна всегда отличалась от него упрЯмым характером,
решительностью и самостоЯтельностью поступков, и Љлимов, глЯдЯ на нее, и в
этот раз подумал о том, что жизнь никогда не бывает напрасной, если ты
сам, пусть неузнанный и себЯ не помнЯщий, продолжаешь жить в других людЯх,
совсем не похожих на тебЯ, но хранЯщих тайное родство с твоим телом, твоей
душой.
Ћн не подошел к ним, не окликнул. Ћн стеснЯлсЯ даже своих детей, не
знаЯ, о чем с ними разговаривать и как себЯ вести. Ћн следил за ними
взглЯдом, пока они не скрылись в подъезде. …му всегда казалось, что дети
любЯт его. Ћн был мЯгок и все прощал им, и даже осмеливалсЯ защищать их от
наказаний матери. …му казалось, что если бы он подошел к ним сейчас, то
они должны были обрадоватьсЯ ему, но не сделал этого и, как обычно, корил
себЯ за трусость, слабость и нерешительность.
"„а, - подумал он, - она правильно сделала, что оставила менЯ. ‡абитый
чиновник, ни рыба ни мЯсо".
Ќаверное, вид его, погруженного в раздумье и горестное самобичевание,
вызывал любопытство старух. Ћни не осмеливались говорить о нем впрЯмую, а
перешли к теме пьющих мужей, из-за которых страдают несчастные жены и
невинные дети. …му хотелось сказать, что к нему это не относитсЯ, что он
трезвенник, что жену свою продолжает любить и ни разу не изменЯл ей, но
потом справедливо решил, что вмешиватьсЯ в пустой разговор не стоит и
вообще пусть все идет так, как и должно идти, он не борец, не хозЯин жизни
и ничего изменить все равно не сможет.
…го бывшаЯ жена, далекаЯ и недоступнаЯ, шла вдоль дома. Џод
пристальными взглЯдами старух он пошел к ней, было страшно, голос, еще не
прозвучав, уже готов был задрожать, хотелось встать на колени и сказать,
что без нее он погибнет, что готов стать таким, каким она пожелает, лишь
бы она принЯла его, и простила ему, и рассмеЯлась бы над злым своим
поступком.
Ћн загородил ей дорогу и сказал:
- „авай поговорим. ’олько в подъезде. ‘тарухи смотрЯт.
Ћна вскинула брови, поправила волосы.
- Џослушай, Љлимов, Я уже все сказала. ’ебЯ не существует в природе.
‘читай, что ты умер. …сть Я, есть мои дети, а тебЯ нет. ‘ привидениЯми
разговаривать Я не хочу. џ слишком суеверна. Ћтойди.
Ћн мучительно покраснел и неожиданно длЯ себЯ сказал:
- „ура ты и не лечишьсЯ.
Ћна легко отстранила его сильной рукой и, не оглЯдываЯсь, пошла к
подъезду.
- „ура! - закричал он вслед. - € не лечишьсЯ к тому же!

‚ эту ночь он плохо спал, вернее, не спал совсем. ‚первые он нагрубил
этой женщине, неумело и глупо. „аже выругатьсЯ не умел, даже ответить
достойно...
Ѓыло больно и одиноко, и Љлимов в скорби своей простер руки к потолку и
взмолилсЯ:
- ѓосподи, если ты есть, отзовись, поговори со мной!
‘верху доносились чьи-то шаги, и вдруг в самом деле он отчетливо
услышал голос с той стороны потолка:
- Ћ чем мне с тобой разговаривать?
- •оть о чем, - сказал удивленный Љлимов. - Њожно о погоде.
- Џогода хорошаЯ, - ответил тихий старческий голос сверху. - Ћна всегда
хорошаЯ. …сли где-нибудь дождит, то в другом месте солнечно. Ђ за облаками
и подавно - всегда полнаЯ Ясность.
- ’ам холодно, - пожаловалсЯ Љлимов. - ’ам можно попасть под самолет.
- …рунда, - ответил тот, - главное - одетьсЯ потеплее и смотреть по
сторонам. ‡ато просторно!
- ’ак ты Ѓог? - спросил Љлимов, не верЯ.
- Ѓог его знает, - ответил тот. - Њожет, и так. Ќе все ли равно.
- Ђ конкретнее? - не унималсЯ Љлимов.
- ’огда не Ѓог.
- ‡начит, ты - черт! - уверенно сказал Љлимов и отвернулсЯ к стенке.
- Ќу вот! - огорчилсЯ другой. - —то за глупый подход! ’ы что,
христианин?
- ЉажетсЯ, нет, - осторожно сказал Љлимов, опасаЯсь подвоха. -
Џо-моему, Я атеист.
- ’ем более. Ђтеист, а говоришь глупости. џ - твой сосед сверху.
‚сего-навсего.
- Ђ почему Я тебЯ так хорошо слышу? - заинтересовалсЯ Љлимов.
- Ђкустика, - вздохнул сосед. - „умаешь, только у древних строителей
были свои тайны? Њежду нашими комнатами есть узкий звуковой коридор. Џо
нему можно разговаривать друг с другом. Ђ ты сразу в мистику ударилсЯ! „лЯ
таких, как ты, всегда или Ѓог, или черт, или черное, или белое, или
доброе, или злое, а середка - никогда. „уалист дихотомический. ‡адрипанный
к тому же.
- „а нет! - воспротивилсЯ Љлимов. - Њежду Ѓогом и чертом тоже есть
середка - ангелы. ЊенЯ мама в детстве ангелочком называла.
- џсно, - сказал сосед. - ’ы любишь самого себЯ. ’ак бы и сказал.
- Ќу почему же? - обиделсЯ Љлимов. - џ своих детей люблю. Љогда они
были маленькими, тоже на ангелочков походили. ЉудрЯвые, голоса звонкие,
щеки розовые. џ их очень любил.
- Ђ сейчас меньше?
- Ќе знаю, - вздохнул Љлимов. - Ћни выросли и превратились в мальчика и
девочку. Ђ потом станут мужчиной и женщиной. ‚от и все. Ђ ведь ангелы
бесполы.
- ’ы опЯть разделЯешь мир на две крайности, - сказал сосед. - ‚нешнее -
внутреннее, духовное - телесное... ‘кукотища! ’ы, наверное, очень
несчастен?
- Љонечно, - охотно созналсЯ Љлимов. - џ очень несчастлив.
- Ђ почему?
- Ќу как же! ЊенЯ бросила жена, она отнЯла у менЯ детей, Я совершенно
одинок. ЊенЯ никто не любит.
- Ќо ведь ты стал свободен! ’еперь ты ни от кого не зависишь, тебе ни о
ком не надо заботитьсЯ. ђазве одиночество - это не шаг к совершенству?
- џ думал об этом, - удивленно призналсЯ Љлимов, - но мне от этого не
легче. џ хочу, чтобы мне вернули утерЯнное - жену и детей.
- ‡начит, ты раб в душе? - ехидно спросил сосед.
- ѓлупости какие! - возмутилсЯ Љлимов и даже привстал с дивана. - џ
снова хочу быть отцом и мужем. ќто так обыденно и просто. Џри чем здесь
рабство?
- …сли человек привЯзан к веслу на галере или к тачке на руднике, разве
мы не называем его рабом?
- Ќо это же разные вещи! - воскликнул Љлимов. - ’ы упрощаешь! ЋтдаваЯ
любовь другому человеку, Я получаю взамен тоже любовь. Ђ раб за свою
любовь получает зуботычины...
- Ђ ты за свою любовь не получил ли хорошего подзатыльника? - перебил
его сосед. - € думаешь, ты один такой? Љак бы не так!
- „иалектика, - буркнул Љлимов. - Џревратности жизни. Ќевезуха. ‘ кем
не бывает.
- Љто бы уж рассуждал о диалектике, так только не ты, - сказал сосед
пренебрежительно и даже фыркнул. - „воечник.
- Ђ по какому праву ты менЯ оскорблЯешь? - обиделсЯ Љлимов.
- ’ы менЯ звал? ‡вал. •отел, чтобы Я с тобой разговаривал? Ќу вот,
тогда и терпи.
- џ хотел, чтобы ты менЯ успокоил, а ты обзываешьсЯ.
- € буду! - уверенно заЯвил сосед. - „аже больше. ’ы скотина, Љлимов.
‘лизнЯк малохольный, слабак. ‘традаешь? “пиваешьсЯ своими страданиЯми?
Њазохист вонючий!
- Ќу, знаешь! - выдохнул Љлимов, но ничего больше не сказал, засопел и
перевернулсЯ на живот, уткнувшись в подушку.
Ќекоторое времЯ было тихо. ‚ключилсЯ холодильник, тонко зазвенели
стаканы, стоЯщие на нем.
- —аю хочешь? - неожиданно спросил сосед.
- •очу, - буркнул Љлимов.
- Ќалей в чайник воды и включи. Џотом завари и пей.
- “ менЯ заварки нет.
- ’огда побрейсЯ, - нелогично предложил сосед.
- —его это ради? - опешил Љлимов и даже приподнЯл голову.
- Ќо ведь надо же что-нибудь делать. ‚стань и делай. ‚он как зарос!
‘колько дней-то не брилсЯ?
Љлимов молча встал с дивана и направилсЯ к двери.
- ќй! ‡ачем ты встал? - обеспокоенно спросил сосед.
- ‘ейчас поднимусь к тебе и поглЯжу, в какую там дырку ты за мной
подсматриваешь. Њне это не нравитсЯ.
- € не вздумай! - испугалсЯ сосед. - “ менЯ не прибрано! Њне неудобно.
- Ђга! - обрадовалсЯ Љлимов. - ЃоишьсЯ!
- ‘тыдно же, - сказал сосед сконфуженно. - “ менЯ облака нестираные.
- Љакие еще облака?
- Ћбыкновенные. Ључевые. Љакие же еще?
- Ђ зачем их стирать?
- —тобы беленькими стали, - терпеливо поЯснил сосед. - —тобы ветерок их
весело гнал по синему небушку.
- ‡начит, ты все-таки Ѓог, - удовлетворенно сказал Љлимов и полез в
шкаф за бритвой.
‘осед хихикнул и уронил на пол что-то тЯжелое. Џотолок Љлимова дрогнул.
- ’ы там поосторожнее, - сказал Љлимов, намыливаЯ щеки. - „лЯ тебЯ это,
быть может, и землЯ, а длЯ менЯ - небо. ’ы не продырЯвь его.
- ’ы уже не обижаешьсЯ на менЯ? - спросил сосед, перекатываЯ что-то на
полу.
- Ѓольно надо, - беззлобно огрызнулсЯ Љлимов. - Ќа психов не обижаютсЯ.
Ћн неторопливо выбрилсЯ, плеснул в лицо одеколоном, поморщилсЯ и полез
в холодильник. •отелось есть. ‡а окном светало. ‚ стекло застучала синица.
Ћсенние листьЯ бесшумно падали вдоль прЯмоугольника окна и болью в душе не
отзывались.
Ќа работу он, конечно, опоздал. …му сделали очередное замечание, он
хмуро кивнул и обещал впредь так не поступать. ‘ослуживец по фамилии
’ерентьев подошел к столу, подышал в затылок, потом похлопал по плечу и
спросил:
- Џьешь с горЯ, Љлимов? Џомогает?
- Ќе пью, - ответил Љлимов. - Ќе помогает.
- € чего ты так изводишьсЯ, старик? џ вот на третьей женат, двум первым
алименты плачу да еще и налево бегаю. € ничего. †ив-здоров, и голова по
утрам не болит. Њожет, тебе бабу найти? ‹юську из третьего отдела знаешь?
•очешь, сведу? †енилсЯ бы на ней, она б тебЯ быстро в норму привела. Ђ
пироги она стрЯпает! Ќу, хочешь?
- Ќе надо, - сказал Љлимов, покраснев. - Ќе люблю Я пироги.
Џотом его вызвал начальник, посадил рЯдом и протЯнул отчет, недавно
законченный Љлимовым. Ќа каждой странице были жирные пометки фломастером,
перемежаемые восклицательными и вопросительными знаками.
- ‚от видите, Љлимов, - вздохнул начальник и развел руками. -
Џослушайте, не взЯть ли вам отпуск? Ћтдохнете от своих неурЯдиц,
развлечетесь и, чем черт не шутит, может, наладите личную жизнь.
•олостЯком быть - штука не из легких. ‚от почему вы сегоднЯ без галстука?
ђубашка грЯзнаЯ, брюки мЯтые. ‚ы уж не обижайтесь на менЯ, но у нас
солиднаЯ организациЯ, а вы ходите, простите, как бродЯга.
- Њожно, - сказал Љлимов. - Њожно и в отпуск. џ понимаю. „авайте. ‚
самом деле. ‘ъезжу куда-нибудь.
- ‚от-вот, - обрадовалсЯ начальник. - …зжайте, отдыхайте, хоть на юг,
хоть на запад, хоть...
- џсно. Ќа все четыре стороны, значит. ‚ыживаете, да? “ менЯ горе, а вы
менЯ выбрасываете?
- Ќу, Љли-и-мов, - протЯнул начальник. - џ вам добра желаю, а вы, как
барышнЯ, ей-Ѓогу.

‚ последний день перед отпуском к нему опЯть подошел ’ерентьев.
- ‘тарик, - сказал он. - ќто дело надо спрыснуть. Ћтпуск раз в году
бывает. …сли его не спрыснуть, он завЯнет. џ уж точно знаю. Њаленький
запойчик, а? Њы с тобой и две дамы? Ђ?
- „а Я не знаю, - смутилсЯ Љлимов. - џ ведь не пью. Ќе нравитсЯ мне.
- „а никому это не нравитсЯ, - засмеЯлсЯ ’ерентьев. - ќх ты, птенчик!
‚сем противно, а пьют. Ќичего не поделаешь, традициЯ. Ќадо чтить традиции.
€ ‹юську захватим. Џослушай, баба на тебЯ глаз положила. Љак узнала, что
ты развелсЯ, так сразу же начала о тебе информацию собирать. € то ее
интересует, и это, и всЯкое такое. ‚се менЯ теребит, познакомь да
познакомь. ’ы не терЯйсЯ, не женитьсЯ же, в конце концов. ѓодочки,
конечно, поджимают, а так ничего. ‚полне годитсЯ.
- „лЯ чего? - не понЯл Љлимов.
- „а пироги печь, дурашка! - захохотал ’ерентьев.
Љлимов никогда не любил рестораны с их громкой фальшивой музыкой,
разношерстной публикой, неприветливыми официантами. Ћн не мог понЯть, длЯ
чего стремЯтсЯ в душные большие залы, где вокруг только чужие, потные,
равнодушные к тебе люди, если вкусно поесть можно и дома, а пластинка с
хорошей музыкой намного лучше самодеЯтельности, навЯзывающей тебе свои
вкусы. Ќо от ’ерентьева отвЯзатьсЯ так и не смог и пошел с ним, как был, -
в мЯтом костюме и захватанной рубашке. ’ерентьев привел двух женщин. Ћдна
из них, назвавшись ‹юсей, сразу же взЯла Љлимова под руку, и он, смущаЯсь
и краснеЯ поминутно, односложно отвечал на ее вопросы и все пыталсЯ
высвободить локоть.
‘ чувством обреченности он выпил первую рюмку, но легче от этого не
стало. …да была дурно приготовлена, за соседними столиками сидели
краснолицые крикливые люди, оркестр играл из рук вон плохо, и Љлимов
совсем затосковал. Ћн смотрел на тесный круг танцующих, на неверные
движениЯ их, нарочито веселые лица, показную разухабистость и лениво
раздумывал о том, что все это больше похоже на котел, в котором варЯтсЯ
Яркие, пустившие сок куски овощей и мЯса. …го быстро затошнило от запахов,
мельтешеньЯ красок, музыки, от ’ерентьева, громко рассказывающего
анекдоты, смеющихсЯ женщин. Ћн встал и сказал:
- џ пойду, а?
’ерентьев сильно дернул его за рукав и посадил на место.
- ‹юсЯ, - сказал он, - наш друг скучает. Љ чему бы это?
‹юсЯ подсела ближе, наполнила рюмку, подцепила вилкой салат и, смеЯсь,
заставила Љлимова выпить. Ђ потом еще одну и еще.
- Ќу вот, теперь другое дело, - сказал ’ерентьев, когда смолкла музыка
и зал постепенно стал пустеть. - Љлимов, мы пошли одеватьсЯ, а ты пока
расплатись. „ай номерок, Я возьму твое пальто. „а не падай, дурашка,
держись прЯмо. Ђ еще говорил, что пить не любит. Љто же не любит, дурачок?
€ он снова рассмеЯлсЯ.
Љлимова усадили на переднее сиденье такси, назвали адрес, с хохотом
захлопнули дверцу, и он облегченно вздохнул, что наконец-то осталсЯ один и
можно расслабитьсЯ и выдохнуть дурманЯщие пары и даже подремать немного,
пока такси мЯгко катит по темным улицам города к его дому, уже почти
родному и желанному. Ќо чьи-то горЯчие руки обнЯли его за шею, он
вздрогнул и узнал ‹юсю.
- Ќам по пути? - спросил он, отстранЯЯсь.
- Ќу и шутник же ты, Љлимов, - шепнула она и поцеловала его в ухо.
ѓромко стуча каблуками по ночному коридорчику коммуналки, они зашли в
его комнату, и Љлимов поспешно захлопнул дверь. ‘оседей он стеснЯлсЯ.
- ’есно у менЯ, - сказал он извинЯющимсЯ тоном.
- Ђ мне здесь нравитсЯ, - сказала ‹юсЯ, напеваЯ и снимаЯ пальто. - —ем
меньше комната, тем ближе друг к другу.
Љлимов вздрогнул и с опаской взглЯнул на нее. Ћн не мог сказать, что
она не нравитсЯ ему, просто она была чужой, а близкой могла быть только
жена. …го жена и никто больше. Љроме нее, ему никогда не приходилось
целовать другую женщину, и он заранее ежилсЯ, представлЯЯ себе, что
сейчас, наверное, придетсЯ делать это, а бежать просто некуда, потому что
дом у него один. ЏрЯмо в пальто он сел на диван и, спрЯтав голову в
воротник, чуть не задремал.
- ќй, Љлимов! - капризно сказала ‹юсЯ, расталкиваЯ его. - ’ы что
хамишь? Њне это не нравитсЯ. џ к тебе в гости пришла, а ты развалилсЯ как
ни в чем не бывало. ‚ставай сейчас же!
- ’ише, - сказал Љлимов, приставлЯЯ палец к губам. - “ менЯ потолок
тонкий. ‘оседи услышат.
- Ћн еще и дурачитсЯ! - возмутилась ‹юсЯ и чуть ли не силой столкнула
Љлимова с дивана. - ђаздевайсЯ, мЯмлЯ.
- “ менЯ отпуск? - спросил Љлимов.
- Ќу да, - удивилась ‹юсЯ.
- ‡начит, Я должен ехать в отпуск?
- Џочему обЯзательно ехать? - сказала она, расстегиваЯ пуговицы на его
пальто. - ’ы будешь сидеть дома.
- …хать, - сказал Љлимов и застегнулсЯ. - …хать и сейчас же.
- ѓосподи, - сказала ‹юсЯ. - ары залил и еще надо мной издеваетсЯ.
Ђлкоголик проклЯтый!
- ’ише! - шикнул Љлимов. - Ќе зови его. Ћн и так подглЯдывает и
подслушивает. ѓаси свет и спи молча. Ђ Я поеду... Ќа все четыре стороны.
Ќаверху словно рассыпали тЯжелые бильЯрдные шары. ‘осед отчетливо
чихнул.
- Ќу-ка, ложись спать, - скомандовала ‹юсЯ и по-хозЯйски стала стелить
постель.
Љлимов сел на пол, сидел так и смотрел на ‹юсю, на худые, подвижные
руки ее, еще красивое, но уже тронутое временем лицо и невольно вспоминал
свою жену, ее сильные пальцы, ее прЯмой нос и округлый подбородок. Ћн
хорошо понимал, что его жена не самаЯ красиваЯ, и уж ‹юсЯ, во всЯком
случае, намного женственнее ее, но ничего с собой не мог поделать. ќта
женщина была чужой, хотЯ могла бы стать своей. Ђ та - наоборот, все еще
оставалась родной, но уже готовой отторгнутьсЯ, забытьсЯ.
Ћн никогда не изменЯл своей жене и не верил, что это неизбежно. €
сейчас, после развода, обретЯ хоть формальную, но все же свободу выбора,
он женщину видел только в ней, своей жене, и только ее губы, ее живот, ее
бедра представлЯлись ему женственными и поэтому желанными.
Ћн услышал шорох снимаемого платьЯ. ќто ‹юсЯ, повернувшись к нему
спиной, раздевалась и одной рукой уже тЯнулась к выключателю.
- ’ебе жарко? - спросил он.
Ќа секунду шорох прекратилсЯ.
- ’ы менЯ не дразни, - сказала ‹юсЯ с угрозой в голосе. - ‘пи там, на
полу, и не вздумай ко мне лезть. ’ерпеть не могу пьЯных. џсно?
Љлимов улегсЯ на пол, подложив под голову шапку, закрыл глаза и стал
засыпать. Ѓольше всего на свете ему хотелось сейчас снова стать ребенком,
дитем, дитЯтей, с длинными кудрЯвыми волосами, как у ангелочка, и с
красным ведерком в руках...

Љлимов никогда не искал в звуках человеческого имени скрытого смысла.
€мЯ есть имЯ, оно ничего не говорит о человеке, как и само слово
"человек", произнесенное на любом Языке. Ћн был равнодушен и к своему
имени и больше любил фамилию, не слишком редкую, но кажущуюсЯ ему
красивой. ‚ детстве он искал в словарЯх созвучные ей слова: клик, клин,
клинок, климат и еще много других, среди которых были и непонЯтные -
климатрон, клиринг... ‘лов было много, но, по непостижимой логике двора
его детства, Љлимова прозвали самым обидным по созвучию: Љлизмой. “ всех
ровесников были свои прозвища. Ѓыл ‘анЯ, прозванный почему-то „имой, был
Џрохват, прозванный так за то, что как-то на уроке его прохватил понос,
был ‹имон, образованный сложным путем из фамилии Љолесников, были смуглый
Љопченый и черноволосый Љитаец, круглолицый Љолобок и длинноногий –аплЯ.
Ќо Љлизмой звали его одного.
“ него были длинные вьющиесЯ волосы, мама всегда нарЯжала его в чистые
костюмчики и рубашки, а весной заставлЯла носить берет вместо общепринЯтой
кепки. Ѓерет во дворе прозвали тюбетейкой, рубашки старались забрызгать
грЯзью, а в волосы накидать репьев. €з-за этого мама перессорилась со
всеми соседЯми, а он сам чувствовал себЯ во дворе и школе крайне неуютно,
поэтому больше сидел дома и много читал, часто болел и думал о том
времени, когда он вырастет и отомстит всем: маме за излишнюю любовь, а
ровесникам - за презрение.
€ вот он вырос, и уже начал стареть, и созревать длЯ смерти, но мстить
никому не хотелось, тем более маме, уже умершей и медленно забываемой, и
только о детстве своем вспоминать не любил и не искал в нем, подобно
многим, успокоение и сладкую печаль о светлых годах.
Ћн думал о том, что и в самом деле всю свою жизнь был рабом, свободы не
знал никогда, и неизменно приходил в уныние, переживаЯ заново дни унижений
и незаслуженных обид. Ќесвобода была внутри его самого, и он догадывалсЯ,
что она, как пружина в часах, составлЯет его основную суть, и не будь ее -
он погибнет. Ћн был не свободен уже потому, что унаследовал тело и душу
своих предков. ‘лабое, некрасивое тело тысЯчелетиЯ передавалось от
человека к человеку: вслепую, через века, дошли до него эти светлые, почти
прозрачные-глаза, редкие волосы, длинные худые пальцы, узкие плечи, и
недаром он не любил зеркала, а однажды разбил большое мамино трюмо.
‡еркала говорили правду, ту самую, которую чествуют на словах, а на
деле боЯтсЯ.
Ћн мало знал своих предков. Ћб отце слышал только плохие слова и даже
не знал, жив ли тот сейчас. Ѓыла еще бабушка, которую мама тоже не любила
и часто говорила о ней гадости. Ћн мог судить о них, заглЯдываЯ в себЯ,
проверЯЯ на прочность то наследство, которое ему всучили без спроса. € он
не любил этот дар предков, эту мЯгкую ленивую душу, слезливость и
податливость, неспособность постоЯть за себЯ и неумение толкатьсЯ локтЯми.
Љак в детстве, он искал спасение в людЯх сильных и любил их и ненавидел
одновременно, потому что они были более жизнестойкими, уверенными в себе и
умели ступать по головам таких, как он.
Ћн думал обо всем этом утром, лежа на своем диване, когда ‹юсЯ ушла, а
он осталсЯ один, тЯгостно переживаЯ чувство разбитости и головную боль.
Ћ ‹юсе он не знал ничего, кроме имени, но имЯ было пустым и молчаливым.
…й было за тридцать, стриженые темные волосы, тонкие руки с большими
кистЯми, резковата в движениЯх, многословна. Ћн не знал, что ее привело к
нему, то ли боль одиночества, то ли просто женскаЯ тЯга к покровительству
мужчины. Ћн не знал о ней практически ничего и, честно говорЯ, узнавать не
стремилсЯ. …го устраивало это незнание. Ћн боЯлсЯ проникать в глубь
незнакомого человека, боЯлсЯ привыкнуть к нему и узнать его печали и беды,
его тоску по несбывшемусЯ и беззащитность перед смертью, потому что всего
этого было в избытке в нем самом.
‘перва - прикосновение к чужому человеку, когда начинаешь выделЯть его
среди других, запомнив голос, походку, манеру разговаривать, потом -
проникновение болезненное и тЯгостное, когда приходитсЯ погружатьсЯ в
чужие глубины, терЯЯ что-то свое, невольно приобретаЯ несвойственное тебе,
нежеланное, чужеродное... Ћн не сходил с дивана, ему казалось, что
предметы сработаны из картона или, более того, из бумаги, а тело его было
живым, весомым, давЯщим на все это, бутафорское и лживое. Ѓолела голова,
было боЯзно ступить на хрупкий пол и подойти к полке с анальгином.
- ѓосподи, - сказал он вслух, - мне страшно.
- Ќу и дурак, - тихо проворчал старческий голос с потолка. - ќто
называетсЯ не страхом, а похмельем. Џей воду и терпи. Ќе ты первый.
- ’ы подслушивал? - с подозрением спросил Љлимов.
- …ще чего! - с пренебрежением сказал сосед и даже, кажетсЯ, сплюнул. -
ќто совсем неинтересно. ’еперь ты счастлив?
- Љонечно нет. ‘ чего ты взЯл?
- Ќо ведь ты нашел женщину. ’ебе этого не хватало?
- ‘овсем не так! - возмутилсЯ Љлимов. - Њне нужна моЯ жена и мои дети.
€ больше никто. ќта женщина мне ни к чему. Ћна чужаЯ.
- Ѓыла чужаЯ, может стать своей. Џриручи. •отЯ, мне сдаетсЯ, что она
тебЯ скорее приручит. ’ы ведь слабенький, маленький, ты ведь у нас
ангелочек.
- Ќе издевайсЯ, - хмуро сказал Љлимов. - …сли ты Ѓог, то помоги мне.
- ‘ чего это ты взЯл, что Я Ѓог? џ твой сосед.
- Ќу, тогда помоги как сосед.
- Ђ Я некоммуникабельный! - ехидно заЯвил сосед. - ЊоЯ хата с краю. €
вообще, что мне, больше всех надо?
- Ќо ведь кому-то Я должен верить? Ќа кого-то надеЯтьсЯ?
- Ќа Ѓога надейсЯ, да сам не плошай. Ќевелика мудрость.
- ’ебе хорошо, - заныл Љлимов, страдаЯ от головной боли. - Ћт тебЯ жена
не уходила.
- Ћт менЯ ушло четыре жены, - гордо ответил сосед. - Ђ Я ушел от
семнадцати.
- ’ы говоришь совсем, как ’ерентьев. Џожилой, а пошлЯк.
- Ђ ты молодой, а слабак. ЋпЯть раскис? Ѓолван, все зависит от тебЯ. Ђ
ты лежишь и ждешь чуда. …сли тебе нужна эта женщина, сделай так, чтобы ты
стал ей нужен.
- Ќо как Я сделаю это? џ ей совсем не нужен. „лЯ нее Я умер.
- Ђ ты изменись.
- џ думал об этом. Ќо как же Я изменюсь? …й нужен сильный, волевой
мужчина с широкими плечами и стальным взглЯдом. Ђ Я...
- ЋпЯть "Я". Ћтстранись немного от себЯ, от своего нытьЯ и давай
метаморфируй.
- —его? - не понЯл Љлимов.
- €зменЯйсЯ, говорю. ‚сего-навсего. ќто же так просто.
- Њожет, длЯ тебЯ просто, - засомневалсЯ Љлимов, - а Я не умею.
- ‡ахочешь - изменишьсЯ, - твердо сказал сосед и громко высморкалсЯ. -
Ѓыло бы желание. …сли, конечно, ты считаешь, что все дело во внешности.
ќто вообще - раз плюнуть.
- Ќе смогу, - сказал Љлимов, морщась.
- …ще бы! ’ы даже анальгин взЯть ленишьсЯ. Џредпочитаешь страдать.
Ќу-ка, вставай, тебе говорю!
- Ќе кричи на менЯ, - сказал Љлимов, но все же встал.
- ’ы ведь раб по своей натуре.
- ЋпЯть ты за свое. џ - свободный человек.
- ђаньше ты был рабом у жены, а теперь у самого себЯ.
- “ менЯ есть свобода выбора, - заспорил Љлимов, запиваЯ таблетку.
- ‚от потому ты и не свободен! - позлорадствовал сосед. - ‘вобода
выбора уже ЯвлЯетсЯ несвободой вообще.
- Ќелогично.
- …ще как логично! „иалектика, мужичок, диалектика. ‘ильнаЯ штука.
- ’ы облака выстирал? - спросил зло Љлимов.
- ‚ыстирал. Ђ ты хочешь в гости зайти?
- •очу!
- Ђ менЯ нет дома. џ ушел в магазин за хлебом. ‚от так-то. Љлизма...
- ѓлупый ты, - сказал Љлимов. - Ђ еще Ѓог...
Џришла ‹юсЯ. Ћна заставила его поесть, почти насильно одела и вывела на
улицу. ‚зЯв под руку, она болтала о пустЯках, рассказывала об очередных
похождениЯх ’ерентьева, о том, что погода в октЯбре стоит на удивление
сухаЯ и теплаЯ, а на юге сейчас и подавно тепло. € еще о том, что в
детстве она любила собирать гербарий из сухих листьев. Љлимову было
неинтересно слушать ее, он молча кивал головой и думал о том, что его жена
никогда не болтала понапрасну и вообще чаще молчала, а если и говорила
что-нибудь, то взвешиваЯ слова, правильно строЯ фразы, спокойно и красиво.
"„а, - подумал Љлимов, - лучше ее не бывает и быть не может". € глубоко
вздохнул.
- ‚ечером мы пойдем в бар, - сказала ‹юсЯ решительным тоном.
Љлимов снова вздохнул и покорно согласилсЯ. …му было все равно. Ћн
привычно положилсЯ на волю женщины. ’ак было легче, не надо было решать
самому сотни малых проблем. †енщина знает, женщина умеет, женщина решит. Ђ
он - ребенок, дитЯ, почти что ангел в своей бесплотности и покорности.
- “ менЯ нет чистой рубашки, - тихо сказал он. - € стирального порошка
тоже нет.
- Ќу, Љлимов! - осуждающе сказала она. - Ќе мне же стирать твои
рубашки.
Ћни долго гулЯли, заходили в магазины, она выбирала, он платил, потом
зашли в кино и смотрели, как люди, получив свою пулю, умирают мгновенно и
беспечно, словно бы смерть длЯ них такое же привычное дело, как сон и еда.
‚ечером они пошли в бар. Љлимов был гладко выбрит, галстук завЯзан
безукоризненно, туфли начищены. Ћн нравилсЯ самому себе, и остальное его
не интересовало.
Џеред сном она попросила показать фотографии жены и детей. Ћн слегка
перепил в баре и долго копалсЯ в альбомах и папках.
- Ќе знаю, - сказал он. - Људа-то делись.
- Ћна подала на алименты? - спросила ‹юсЯ, надеваЯ принесенный из дома
халатик.
- Ћтказалась. € вообще она забыла менЯ.
- Ќу и дура, - сказала ‹юсЯ. - Ќу и хорошо, что дура. ‡абудь и ты. Ђ
фотографии найди. Њне интересно.

Ќа другой день была суббота, и ‹юсЯ заставила его заниматьсЯ стиркой,
уборкой, сама же быстро перезнакомилась с соседЯми, которых Љлимов едва
помнил в лицо, и казалось временами, что он с ‹юсей живет уже много лет,
но Љлимов отгонЯл эту мысль и все чаще его раздражала та или инаЯ черта в
ней, не сходнаЯ с его женой.
‘ тоской занимаЯсь непривычной работой, Љлимов вспоминал о том
благословенном времени, когда все это было далеко от него, и если он
что-нибудь делал, то так нарочито неумело, что жена молча отстранЯла его и
заканчивала сама. Ћн знал, что она презирает его за эту слабость, но
противитьсЯ ей не умел да и не хотел.
"Ћдна жизнь, - думал он, неловко выжимаЯ белье, - одна судьба, одна
женщина. ‘удьба должна быть прЯмой линией, это и есть счастье. „лЯ чего
мне эта женщина, если нет моей, единственной?"
‚ечером ‹юсЯ сидела перед зеркалом и причесывалась. Џотом она смывала
тушь и тени, стирала помаду - лицо ее изменЯлось, и становилось видно, что
ей давно за тридцать, что она устала и, быть может, больна, и к Љлимову
пришло недоумение: что делает здесь эта женщина? ‚от пришел к нему в дом
чужой человек, непрошеный, незваный, покрикивает на него, заставлЯет спать
на полу, а сам, как хозЯин, расположилсЯ перед его зеркалом, призванным
отражать только самого Љлимова, и делает вид, что все здесь принадлежит
ему. Љлимов привык говорить то, что думает, потому что к нему всегда
относились, как к слабому капризному ребенку, который может позволить себе
роскошь делать все, что ему вздумаетсЯ. € он спросил ‹юсю так:
- ’ы что делаешь?
- ѓотовлюсь ко сну, - ответила она, не оборачиваЯсь.
- ’ебе негде спать?
Ћна обернулась, недоуменно посмотрела на него и пожала плечами.
- ’ы как сюда попала? - спросил Љлимов. - ђазве Я тебЯ звал?
- Ќе хами, - сказала ‹юсЯ. - ’вои шутки не смешны.
- џ не шучу. џ не просил тебЯ оставатьсЯ. ’ы мне мешаешь.
- Џослушай, Љлимов, это что - твоЯ манера разговаривать с женщиной?
- џ хочу знать! - сказал Љлимов и подошел к ней, встал за ее спиной. ‚
зеркале отражалось ее лицо, а своего он не видел.
- —то ты хочешь знать? - спросила она, перебираЯ бигуди. Џальцы ее
подрагивали.
- Џочему ты пришла ко мне? Џочему ты не уходишь к себе?
- ‘котина! - выкрикнула она и, поднЯвшись, запустила в него белым
цилиндриком.
‹ицо ее побледнело, покрылось красными пЯтнами, и от этого она стала
совсем некрасивой. †ена Љлимова никогда не закатывала истерик, и он даже
растерЯлсЯ немного.
- ’ы чего? - спросил он, поднимаЯ рассыпанные бигуди. - џ же хотел
спросить.
- ќто называетсЯ спросить? - срывающимсЯ голосом сказала она. - џ
пришла к тебе, Я выходила тебЯ, Я отдалась тебе, и этого мало? ’ы еще
хочешь поиздеватьсЯ надо мной, да? “низить менЯ за мое же добро?
- џ тебЯ не просил об этом.
- ЌегодЯй! ЌеблагодарнаЯ скотина!
€ непоследовательно разрыдалась. Ќи мать, ни жена Љлимова не умели
плакать. „аже дети его только в младенчестве кривили рты капризным плачем,
а повзрослев, замыкались в своей обиде и молчали. €з всех близких Љлимову
людей плакал он сам и поэтому не знал, что делать теперь - накричать на
нее или пожалеть. Ћн смотрел на ‹юсю, на ее искаженную бигудЯми, ставшую
неожиданно маленькой голову, на большие руки, закрывающие лицо, но не
испытывал к ней жалости. Ћна раздражала его. ‹юсЯ плакала некрасиво,
всхлипываЯ и шмыгаЯ носом, изредка судорожно вдыхала воздух сквозь
полусжатые губы, и получалось не то повизгивание, не то поскуливание. Ѓыло
поздно, выгонЯть ее из дома казалось несправедливым и жестоким, но
оставатьсЯ с ней в одной комнате тоже не хотелось, и он сказал так:
- Ћстынь. џ поднимусь к соседу.
- …ще чего! - услышал он тотчас недовольный голос сверху. - ’олько тебЯ
не хватало.
Љлимов покосилсЯ на ‹юсю и погрозил потолку кулаком. Ќо она была
слишком занЯта собой и не обращала вниманиЯ на чужой голос.
- —то же мне делать? - тихо спросил Љлимов.
- Ќе знаю, - злорадно сказал сосед. - ‘лабый говорит и плачет, сильный
молчит и делает выводы. Џомнишь, как много изводил ты слез и слов? Љак
часто ты рыдал? ‘лабый вызывает презрение, его слезы раздражают. Ђ ты
думал, что тебЯ пожалеют, если ты оросишь невинными слезами подушку?
•а-ха! Џацан! Ќу а теперь поздравлЯю тебЯ, Љлимов, - другой рыдает, а ты
молчишь. ’ы сильнее! •а-ха!
- –иник! - сказал Љлимов. - ‘тарый, занюханный циник. - џ не хотел ее
обижать.
- …ще бы! ’ы слишком избалован. ’ы с детства привык говорить и делать
все, что вздумаешь. „ругие терпели твои капризы, а теперь, когда тебЯ
выгнала жена, ты строишь из себЯ оскорбленную невинность. Ђ каково было ей
выносить твои ежедневные истерики? ’ерпи и ты. € не вздумай выгонЯть ее, а
то накажу!
- ‚от наказанье господне, - вздохнул Љлимов. - •оть посоветуй мне, как
успокоить. ќто очень неприЯтно, когда кто-то плачет.
- Ќе знаю, - сказал сосед. - Њое дело - сторона, Љлимов. ‚ семейные
дрЯзги не вмешиваюсь.
- Љакие там семейные! - сказал Љлимов, но спорить не стал.
Ќаверное, сосед был прав. Љлимов смотрел на ‹юсю и вспоминал самого
себЯ, то маленького, с кудрЯвыми локонами, бьющегосЯ головой о пол, то
взрослого, ползающего у ног жены, и ему стало стыдно и больно за
унизительную свою жизнь, когда слабым всегда оказывалсЯ он, даже если эта
слабость приводила к победе. ‚сю свою жизнь он был верен восточной
мудрости: ураган ломает деревьЯ, а траву лишь склонЯет к земле. Ћн был
убежден, что зачастую выживает именно слабейший, если, конечно, сумеет
вовремЯ приспособитьсЯ к сильному. Ќо вот сейчас эта женщина опередила
его, и ему ничего не оставалось делать, как признать свое поражение.
- ‹адно, - сказал он ‹юсе. - Ќе плачь. џ был не прав. “спокойсЯ.
Ћн понимал, что их отношениЯ с печальной закономерностью переходЯт ко
второму этапу - к проникновению друг в друга, и он обреченно вздохнул,
словно освобождаЯ место длЯ чужой судьбы с ее неизменными тоской и бедами.
Љлимов заварил чай, погремел чашками. Џлакать она перестала, и он с
любопытством поглЯдывал на нее: что будет делать дальше? Ђ ничего. Ћна
прикрыла голову косынкой, вымыла лицо и молча легла под одеЯло,
отвернувшись к стенке.
- Ќе дуйсЯ, - сказал Љлимов. - џ ведь ничего не знаю о тебе.
Ћн хотел добавить, что и не желает ничего знать, но рассудил, что
такими словами ее не успокоишь, и поступил так, как, по его мнению, должен
поступать сильный мужчина, снисходительный к капризам, великодушный к
слабостЯм.
- Њне некуда идти, - сказала ‹юсЯ из-под одеЯла.
ѓолос ее был охрипшим и слабым, как после болезни.
- ’огда иди пить чай, - предложил Љлимов.
Ћна поколебалась, но вылезла из постели, накинула халатик и села за
стол. Љончик носа красный и блестит, под глазами круги, морщинки на шее
повторЯют форму подбородка.
- “ тебЯ нет дома? - спросил Љлимов, хотЯ это его совсем не
интересовало. - ѓде же ты жила раньше?
- ‚ одном доме, - неопределенно ответила ‹юсЯ. - џ не хочу туда
возвращатьсЯ.
- Њуж, что ли?
- Љакой там муж? - презрительно махнула рукой ‹юсЯ. - …ще почище тебЯ!
Љлимов вздохнул, но сдержалсЯ.
- Ђ родители у тебЯ есть?
- Њать есть. ’олько Я с ней в ссоре.
- ЌеуживчиваЯ ты.
- ‚се менЯ оскорблЯют, - пожаловалась ‹юсЯ, отпиваЯ чай. - џ никому не
хочу зла, а менЯ никто не любит.
Ћна запоздало всхлипнула и вытерла глаза рукавом.
- ‡амужем хоть была? - спросил Љлимов, чтобы поддержать разговор.
‹юсЯ кивнула, поставила чашку, закрыла лицо ладонью. Љлимов испугалсЯ,
что она снова заплачет, и попробовал перевести разговор на другую тему.
- ‡автра тебе на работу? - спросил он.
Ќо ей не хотелось вести рассеЯнный разговор, и она снова направила его
в свое русло.
- џ очень несчастна, - всхлипнула она. - “ менЯ был чудесный муж. Њы
так любили друг друга, но он погиб.
Ћна замолчала, ожидаЯ, наверное, что Љлимов участливо спросит ее, как
он погиб. Љлимову стало неприЯтно. Ћн сам любил вести разговор так, чтобы
именно он оказывалсЯ в центре вниманиЯ, его горе, его несчастьЯ, его
исключительнаЯ личность. ‚нимание собеседника, его участие, пусть даже
притворное, было сладостным, а невнимательный человек, пропускающий мимо
ушей его жалобы, неизменно вызывал у Љлимова неприЯзнь и даже ненависть.
Ћн сделал попытку завладеть разговором.
- џ тоже очень несчастен, - сказал он и привычно вздохнул, шмыгнув
носом.
‹юсЯ словно бы не слышала его.
- Њы жили на ‘евере, - заговорила она. - ‚ тот день мы с Љолей сидели
на берегу реки. Ѓыл чудесный августовский вечер, солнце клонилось к
западу, и лучи от него разбегались по водной глади...
Љлимов заскучал.
- “ менЯ жена отнЯла детей, - неуверенно перебил он. - ‘разу обоих. џ
их очень люблю, а она отнЯла.
€ тоже замолчал, ожидаЯ, что скажет на это ‹юсЯ.
- Ќапротив нас стоЯла на Якоре баржа, - продолжала она. - ’ам были
бочки с горючим - запас на зиму длЯ нашего поселка. € вот там вспыхнул
пожар. ‘начала на носу, но огонь готов был перекинутьсЯ на горючее, а
людей вокруг не было. ’огда мой ЉолЯ быстро разделсЯ и бросилсЯ в воду...
- Ћни у менЯ близнецы, - скорбно вставил Љлимов. - Њальчик и девочка.
Ќо совсем не похожи друг на друга. „обрые, умные, красивые и так менЯ
любЯт. Ѓывало, прихожу с работы...
- џ бегала по берегу и звала на помощь. Џлавать Я не умела, поселок был
далеко, и никто не слышал менЯ, а ЉолЯ доплыл до баржи и начал гасить
огонь...
- ...а сынишка мне на шею вешаетсЯ и щекой о мою щеку третсЯ...
- ...но он был один, и сила огнЯ превышала его силы. Ќачали рватьсЯ
бочки...
- ...а дочка гордаЯ, всЯ в маму, но все равно подойдет и колени
обнимет, ласково так, доверчиво...
- ...он сбрасывал их в воду, тогда начала гореть река. € ЉолЯ мой тоже
загорелсЯ...
- Ќу и цирк, - внезапно вставил сосед и шумно вздохнул. - ‘оплей
размазано...
- Ћн погиб у менЯ на глазах. џ была как безумнаЯ. џ долго болела от
горЯ, потом приехала сюда, чтобы поскорее забытьсЯ, отвлечьсЯ, уйти в
работу...
Љлимову расхотелось говорить. …го не слушали, и он проглотил обиду
вместе с последним глотком чаЯ. Ћн засопел и хотел было упрекнуть ‹юсю в
душевной черствости, но она опередила его и заплакала, уткнув лицо в
ладони.
- ‹адно тебе, - сказал он, морщась. - …го не вернешь. —то реветь
напрасно?
- ’ы черствый, - сказала ‹юсЯ сквозь плач. - ’ы сухой, у тебЯ нет
жалости. ‡нал бы ты, как много мне пришлось пережить. џ на мужчин смотреть
не могла, все мне казалось, что лучше моего Љоли не бывает. ’олько год
назад встретила одного человека, похожего на Љолю, и полюбила его. Ќо он
оказалсЯ подлецом, а теперь и ты менЯ выгонЯешь. џ думала, ты добрый, а ты
вот какой...
- ‚о заливает! - сказал сосед и восторженно прищелкнул Языком. - ‚о
дает!
- Џомолчи, - сказал Љлимов им обоим. - ’ак будет лучше. € вообще, спать
пора. “же поздно. ‡автра разберемсЯ.
‹юсЯ еще поплакала немного и снова забралась под одеЯло. Ћна долго
ворочалась, шептала что-то про себЯ, вздыхала и стонала, потом понемногу
успокоилась и затихла. Љлимов вымыл чашки, походил по комнате, мельком
взглЯнул на свое отражение в зеркале, но что-то насторожило его, и он
снова взглЯнул, сел и внимательно уставилсЯ на себЯ. ‡еркало висело
высоко, приходилось чуточку приподнЯть подбородок, чтобы увидеть все лицо.
Ѓыло странное ощущение, что в зеркале отражаетсЯ другой человек, не
Љлимов. Ћн провел ладонью по щеке, дотронулсЯ пальцем до носа, разгладил
морщинки под глазами. ‚се было его, но одновременно чье-то еще, чужое.
- Ќе нравитсЯ? - спросил сосед.
Љлимов не ответил.
- Њетаморфируешь, - удовлетворенно сказал сосед. - •отел изменитьсЯ -
изменЯешьсЯ. „ело нехитрое. €зменщик!
€ засмеЯлсЯ своей шутке.
- Џочему ты не любишь менЯ? - не выдержал Љлимов. - —то Я тебе сделал?
- ‚ том-то и дело, что ничего, - сказал сосед. - ’ы умеешь только
страдать и мучить других, а сделать что-нибудь не способен.
- ’ы обидел менЯ, - вдруг отозвалась ‹юсЯ из-под одеЯла. - ’ы
равнодушен к моему горю.
- џ знаю, - вздохнул Љлимов. - Ќо ничего не могу с собой поделать.
Џомоги мне.
- Ќу уж нет, - сказал сосед, звЯкаЯ ложечкой в стакане. - џ тебЯ топить
буду.
- Љак? - спросила ‹юсЯ.
- ‘трашно мне, - сказал Љлимов.
- ‚решь, - уверенно сказал сосед. - ‚решь и не краснеешь.
‹юсЯ выглЯнула из-под одеЯла, повертела головой по сторонам, остановила
взглЯд на Љлимове.
- ‹ожись, - пробормотала она. - “ тебЯ лицо бледное.
- Ќеправда, - ответил Љлимов сразу обоим. - ’ы ошибаешьсЯ.
‘осед не ответил, потом проговорил нараспев длинную фразу на незнакомом
Языке и весело рассмеЯлсЯ.
- ѓосподи, - сказала ‹юсЯ, - ну и акустика в этом доме. Ќас тоже
слышно?
- ‘лышно, - сказал Љлимов и погасил свет.

Ћн нашел эти фотографии. —етыре лица. Њужчина и женщина, мальчик и
девочка. ЉрасиваЯ женщина, блеклый пухлогубый мужчина и дети, похожие на
мать. Љлимова неприЯтно удивило свое собственное лицо. ‚ зеркале оно
казалось более красивым и значительным. Џо крайней мере, в последние дни.
Ћн сел перед зеркалом и стал сравнивать свое отражение и фотографии,
сделанные год назад. ‹юси „ома не было, стеснЯтьсЯ было некого, и он
морщил лоб, вытЯгивал губы трубочкой, оттопыривал уши пальцем, растЯгивал
в стороны уголки глаз. …го не покидало ощущение, что зеркало отражает
чужое лицо или на лицо надета маска. € то и другое было неприЯтно. ’онкаЯ
пленка серебра отражала мужское лицо с твердым подбородком, большим лбом и
пристальным взглЯдом серых глаз. —ерные крупинки серебра на фотографии -
округлое курносое лицо с большими ушами, маленькими сонными глазами. Њежду
этими людьми было несомненное сходство, какое бывает у братьев, но все же
это были совершенно разные люди.
- ќто твоЯ работа? - спросил Љлимов, уверенный, что его услышат.
Ќаверху промолчали.
- ќй ты, задрипанный бог! - сказал Љлимов. - ќто и есть твоЯ
метаморфоза? „лЯ чего мне она?
Ќаверху забулькало, словно переливали воду из бутылки в стакан.
- Џомалкиваешь? - угрожающе спросил Љлимов. - ‚оды в рот набрал? џ не
поглЯжу, что ты бог, Я тебЯ сам, как черепаху, разделаю.
- Ћбнаглел, - удовлетворенно сказал сосед. - Ѓогоборцем стал. €шь ты!
- € ты менЯ еще топить собираешьсЯ? ЊенЯ, Љлимова?
- ’ебЯ, - радостно подтвердил сосед. - Љлизму топить буду.
Ѓульканье нарастало, и вдруг Љлимов увидел, как стык потолка и стены
темнеет, набухает водой, и вот узкаЯ струйка воды потекла вниз и застучала
по подоконнику.
- ќй! - испугалсЯ Љлимов. - ’ы с ума спЯтил? ‡акрой воду!
- Џотоп, - сказал сосед. - “ менЯ батареЯ течет. ‘амому хлопотно.
- Ђ мне какое дело! - возмутилсЯ Љлимов, подставлЯЯ ведро. - ‚ызывай
слесарЯ.
- Ђ он не может! - обрадовалсЯ сосед. - “ него голова болит.
- ’огда Я сам к тебе поднимусь.
- •лЯби у менЯ разверзлись, - торжественно произнес сосед. - Ѓез
акваланга не попадешь, салага.
- •оть бы сам потонул, - в сердцах сказал Љлимов, вытираЯ лужу. - Ѓог
называетсЯ. Ќи пользы от него, ни состраданиЯ, одни неприЯтности и
оскорблениЯ.
- џ бы рад потонуть, - приглушенно сказал сосед, - да не умею. џ же
бессмертный... € чего ты раскипЯтилсЯ? ’вое желание исполнЯетсЯ. ’еперь
навернЯка твоЯ жена вернетсЯ к тебе. ђазве ты не об этом мечтал?
- Њечтал, мечтал, - буркнул раздраженно Љлимов. - ’олько на черта мне
твой потоп? Ѓез этого нельзЯ, что ли?
- ‘частьЯ надо добиватьсЯ упорным трудом, - сказал сосед голосом матери
Љлимова. - ’олько в испытаниЯх выковываетсЯ настоЯщее счастье.
Љлимов вздрогнул. Ћн узнал надоевшие нравоучениЯ.
- Џересмешник, - сказал он. - •улиган. џ на тебЯ в †ЉЋ пожалуюсь, что
жильцов топишь.
- Ђ Я на тебЯ в местком анонимку напишу, - мстительно сказал сосед, -
что ты в бога веришь и с соседЯми ругаешьсЯ. ‚от!
- Ђ Я в тебЯ не верю! Ќужен ты мне!
- ‘офи-и-ст! - насмешливо протЯнул сосед. - ‘холастик. ‚ бога не
веришь, а с богом ругаешьсЯ. ‚о даешь!
Љлимов подставил ведро и пошел выливать наполненное.
- Џростите, - спросил он старушку на кухне, - вы не знаете, кто живет
надо мной?
- Љто-нибудь да живет, - ответила старушка. - —еловек живет
какой-нибудь.
- Њужчина или женщина?
- €ли мужчина, или женщина, - ответила она, - или оба сразу. “ж это
непременно. Ђ вот вы где живете?
- ‡десь! - удивилсЯ Љлимов. - “же месЯц!
- €шь чего. Ђ Я и не видела такого, - спокойно сказала старушка и пошла
доваривать щи.
—ерез час потоп прекратилсЯ. Љлимов вымок и взмок, пока выливал воду и
вытирал пол. ђугатьсЯ больше не хотелось. Ћн уже убедилсЯ в том, что
конфликтовать с соседЯми хлопотно, а с богом - глупо. „аже если такого и
не существует.
’о и дело он подходил к зеркалу и всматривалсЯ в затуманенное стекло.
…му казалось, что лицо его изменЯетсЯ без перерыва. Ћщущение было чисто
физическое. ‘ловно бы поверхность лица стала размЯгченной, текучей, и
движениЯ мышц подчас не совпадали с его желанием нахмуритьсЯ, скажем, или
улыбнутьсЯ. •отелось сбросить эту раздражающую маску, он часто
дотрагивалсЯ до лица, пытаЯсь избавитьсЯ от тЯгостного ощущениЯ, но оно не
уменьшалось.
‚ свое времЯ из маленького ребенка он превратилсЯ в мальчика, потом в
худого веснушчатого подростка, в юношу, мужчину, и все эти естественные
метаморфозы никого и никогда не удивлЯли. ’ак заведено. —еловеку
свойственно не только ошибатьсЯ, но и изменЯтьсЯ до тех пор, пока
последнЯЯ перемена не растворит его в земле. € как знать, думал в эти часы
Љлимов, быть может, его теперешнЯЯ метаморфоза тоже закономерна, просто
более редка и менее известна. ‚едь был он когда-то ребенком, и ничего -
никто не удивлЯетсЯ, что тот, позавчерашний маленький Љлимов, и этот,
тридцатилетний, - один и тот же человек.
Ћн думал так, но мысли эти все равно не успокаивали. ‘ам он ни разу не
видел и не читал нигде, чтобы человек вдруг начал менЯть свою внешность.
’огда он повернул зеркало стеклом к стене, сел на диван, взЯл книгу наугад
и, стараЯсь не обращать вниманиЯ на взбунтовавшеесЯ лицо, стал дожидатьсЯ
‹юсю.
Ћна пришла, нагруженнаЯ чемоданами, тЯжело опустила их у порога и, не
раздеваЯсь, села на стул. Љлимов боЯлсЯ повертыватьсЯ к ней, он не хотел
пугать ее новым лицом.
- Љак дела? - спросил он с дивана.
Ћна промолчала, вздохнула и, поднЯвшись, начала медленно раздеватьсЯ.
- “ тебЯ плохое настроение? - спросил он.
Ћна открыла чемодан и стала вынимать платьЯ, белье, безделушки.
- Ќе хочешь разговаривать? - спросил Љлимов.
- •очу, - сказала она раздраженно. - џ смертельно устала. “ менЯ болит
голова. “ менЯ неприЯтности по работе. Ђ ты весь день лежишь на диване и
бездельничаешь.
- “ менЯ отпуск, - вздохнул Љлимов. - џ не виноват, что у тебЯ болит
голова.
- Њог бы сходить в магазин и приготовить ужин.
- џ не знал.
- Њог бы и догадатьсЯ.
- Ќе срывай на мне плохое настроение. ќто несправедливо.
- Ќесправедливо, когда ты лежишь на диване и ни черта не делаешь.
- Џослушай! - не выдержал Љлимов. - џ не лежу, а сижу, как видишь. €
вообще, какого черта ты предъЯвлЯешь мне претензии? ’ы кто? Ќе нравитсЯ -
уходи. € нечего мне нервы мотать!
- Ђх, вот как! - вскричала ‹юсЯ и запустила в Љлимова булкой хлеба.
Љлимов увернулсЯ. Ѓуханка пролетела мимо и ударилась в стену.
- Ќе бросайсЯ хлебом, дура! € оставь привычку бросатьсЯ чем попало.
- Љонечно! •леб длЯ тебЯ - это что попало! ’ы ничего не ценишь.
Ѓелоручка!
Љлимов опешил. ‹юсина логика ошарашила его. ’огда он встал, подошел к
ней и взглЯнул в лицо.
- Ќу, что уставилсЯ, черт белоглазый? - сказала она.
- ѓлЯжу на тебЯ новыми глазами, - сказал Љлимов, ожидаЯ, когда она сама
увидит его другое лицо, и даже радуЯсь заранее ее растерЯнности.
- Ќу и что? - спросила ‹юсЯ, нимало не удивлЯЯсь. - Ќе нравитсЯ?
- Ђ тебе? - спросил Љлимов. - Њое лицо тебе нравитсЯ?
- ‹ицо как лицо. ‘трашное и наглое. Ћтойди, не мешай дело делать.
- Ђ ты близорукаЯ, да? Џосмотри на менЯ внимательнее.
- Ћх, и надоел же ты мне! - сказала ‹юсЯ и ушла на кухню.
- џ ей надоел! - сказал Љлимов двери. - Ќет, вы поглЯдите, Я ей надоел!
Џришла непрошено, ведет себЯ, как хозЯйка, да еще и шпынЯет менЯ, как
мальчишку. Ќу, не свиньЯ ли?
- ‘виньЯ, - охотно согласилсЯ сосед.
- Ђ ты не лезь в чужие дела! - пригрозил Љлимов. - € без тебЯ тошно.
- „олжен же Я с кем-то разговаривать, - возразил сосед. - Њне, может,
скучно.
- Ђ ты полетай, - предложил Љлимов. - ‡а облаками. ’ам чуднаЯ погода.
’олько оденьсЯ потеплее и по сторонам глЯди.
- ‡лопамЯтный ты, - вздохнул тот. - ‚есь в менЯ. € не боишьсЯ совсем.
„есЯть казней на тебЯ нашлю.
- ‡наю твои казни. ’ьму египетскую ты коротким замыканием заменишь,
вместо саранчи клопов нашлешь, и все остальное так же. Ќе казни, а козни.
Њельчает бог, ох мельчает! € в кого превратилсЯ? ‚ склочного соседа по
коммуналке. Џозор!
- ‘ кем не бывает, - скорбно сказал сосед. - ‚се изменЯетсЯ. Ќа то и
диалектика. ’ы ведь тоже изменЯешьсЯ.
- ‘амоутверждаюсь.
- ‚от-вот. ‘амоутверждение у слабых людей всегда начинаетсЯ с унижениЯ
других. Ќа большее ты и не способен.
- ‘пособен. џ буду дратьсЯ. •ватит лежать и ныть в трЯпочку.
- Ђнгел резвый, веселый, кудрЯвый, не пора ли мужчиною стать? -
неожиданно пропел фальцетом сосед.
- Ќе искажай цитаты, - сказал Љлимов. - ’ы сам хотел этого.
- •отел, да расхотел. ’ы ведь знаешь, Я все назло делаю. ’акой уж у
менЯ характер.
- ‘ам же унижаешь других. ‘лабак ты, а не бог.
- ‘осед Я твой, - вздохнул тот. - ‚сего-навсего. ‘колько тебе об этом
твердить? ‡аладил одно: бог да бог. ’ы вот только помощи у менЯ просишь, а
сам ни разу не поинтересовалсЯ, может, и Я в ней нуждаюсь. Њожет, Я
старый, больной, одинокий? Њожет, у менЯ ревматизм застарелый и камни в
почках? Њожет, мне стакан воды подать некому? ’ы привык, что о тебе
заботЯтсЯ, а сам о других не умеешь. Џоучись сначала, а потом уже
самоутверждайсЯ.
- ’ы мне ничего о себе не рассказывал. џ помогу, если надо.
- Ђ зачем обременЯть других своими бедами? “ всех своего горЯ хватает.
’ы лезешь со своим, а чужого не видишь и знать не хочешь. Ќет, Љлимов,
рано тебе еще мужчиною становитьсЯ. ’ы еще так, недоделок.
- ‹адно тебе, - махнул рукой Љлимов. - ’олько ругать и умеешь.
- Ѓыл бы Я твоей женой, - сказал сосед, - Я бы тебЯ еще раз бросил.
’олько подальше и побольнее. Њне тебЯ не жалко.
- ’огда и мне тебЯ, - ответил Љлимов и включил погромче радио.
‚ернулась ‹юсЯ. Џоставила на стол сковородку, уже успокоеннаЯ,
улыбнулась Љлимову, попросила нарезать хлеб. Ћн поднЯл булку, обтер
рукавом и сделал то, что просили.
- Џочему ты всегда обижаешь менЯ? - спросила она за едой.
- ’ы сама начала перваЯ.
- Ћх, Љлимов, - вздохнула она. - Љонечно, всегда и во всем виновата Я.
‘колько мы с тобой живем - и всегда Я.
- ’ри днЯ мы с тобой живем, - удивилсЯ Љлимов.
- —етыре, - поправила она. - € не все ли равно, сколько. ѓлавное, что
ты невнимателен ко мне.
- Ђ ты ко мне? ’ы даже не заметила, что Я изменилсЯ.
- …сли бы, - усмехнулась ‹юсЯ. - …сли бы ты изменилсЯ по отношению ко
мне.
- „а ты посмотри на менЯ. Џосмотри. ђазве Я похож на себЯ?
- Љ сожалению, Љлимов, - сказала ‹юсЯ, бросив беглый взглЯд.
- Ђ ты хочешь, чтобы Я походил на знаменитого артиста?
Љлимов ощупал лицо. Ћщущение текучести не уходило, просто он постепенно
привыкал к нему. Ћн развернул зеркало и увидел, что так оно и есть. ‹ицо
было его и не его одновременно. Ћн погрозил зеркалу кулаком и прошептал:
"ђазобью!" „остал фотографии и протЯнул ‹юсе.
- ’ы просила. ‘равни сама. ќто Я, каким был год назад.
- ЉакаЯ противнаЯ, - сказала ‹юсЯ и отложила фотографии. - Ќос кверху,
губы поджала, глаза злые. € как ты с ней жил?
Љлимов обиделсЯ за свою жену и хотел было сказать, что она намного
лучше ‹юси, но пересилил себЯ.
- Ђ Я? ’ы на менЯ посмотри. ђазве похож?
- Љонечно, похож. Ќу, страшным был, сейчас немного похорошел, не все ли
равно? ќто тебЯ жена так затюкала. ђазве главное во внешности?
‘осед наверху захихикал. Љлимов снова подошел к зеркалу и недоверчиво
потрогал текучие формы лица.
- —то это тебе в голову пришло, Љлимов? - спросила ‹юсЯ. - ’ы, как
краснаЯ девица, в зеркало таращишьсЯ. “ж не влюбилсЯ ли?
- ‚любилсЯ, - буркнул Љлимов, садЯсь на место. - ‚ тебЯ влюбилсЯ.
- Ќужна мне твоЯ любовь! - пренебрежительно сказала ‹юсЯ.
- €нтересно! - удивилсЯ Љлимов. - —то же ты хочешь от менЯ?
- ‡аботу и уважение, - сказала ‹юсЯ. - …сли мы полюбим друг друга, то
будем напрасно мучитьсЯ. џ очень любила своего Љолю и что же хорошего
видела? ‘начала мучилась, что он менЯ не любит, потом из-за ревности, а
потом уж, очень долго, из-за того, что он погиб. …сли бы Я не любила его
так сильно, то мне жилось бы легче. Ћчень просто.
- ЊудраЯ ты, как змеЯ, - сказал Љлимов, покачав головой.
- ќто Я-то змеЯ? - угрожающе спросила ‹юсЯ и отложила вилку.
- Ќу, как сова, - сказал Љлимов, не желаЯ ссоры.
- Ђх, как сова! Ќу, Љлимов, ну, наглец! џ его кормлю, пою, а он менЯ
оскорблЯет! Ќу, скотина!
Ћна поискала глазами, чем бы запустить в Љлимова, но расстоЯние между
ними было слишком небольшим, поэтому она быстро протЯнула руку и крепко
дернула его за нос.
- ‡лаЯ ты, а не мудраЯ, - обиделсЯ Љлимов и отошел к окну. - ЌавЯзалась
на мою голову. ’о не скажи, это не сделай.
- ќто ты навЯзалсЯ, - вскипела ‹юсЯ. - ѓосподи, что Я тебе сделала
плохого? ’ы постоЯнно оскорблЯешь менЯ. ‚се менЯ обижают, Я так люблю
людей, а менЯ обижают.
Ћна закрыла лицо руками, и Љлимов догадалсЯ, что она сейчас заплачет.
Ћн хотел сказать ей еще несколько резких слов, но страх перед женскими
слезами пересилил.
- ‹адно, - сказал он. - Џрости менЯ. џ был не прав.
- ѓениально, - тихо сказал сосед. - Џризнать себЯ неправым при полной
правоте - это мужскаЯ доблесть. ’ы делаешь успехи, Љлимов.
- ‚ыключи радио, - сказала ‹юсЯ. - ЏокоЯ нет в этом доме. ’ы почему не
добьешьсЯ хорошей квартиры?
- ѓде же Я ее возьму? ‘ менЯ и такой хватит.
- ђаньше хватало. Ђ сейчас мы живем вдвоем. Ќеужели не понЯтно?
- ЏонЯтно, - буркнул Љлимов и показал кукиш зеркалу.
ли дни, и к концу отпуска Љлимов открыл у себЯ новое свойство -
терпимость. Ћн не пыталсЯ переспорить ‹юсю, не жаловалсЯ ей ни на что,
потому что твердо знал - сочувствиЯ ему не дождатьсЯ. Ћн молча выслушивал
ее жалобы, принимал на себЯ ее боль, одиночество, тоску, и силы его
увеличились настолько, что он противостоЯл всему этому без обычных ранее
хандры и растерЯнности.
ЊаленькаЯ комнатка наполнЯлась ее вещами. ‹юсЯ по-своему переставила
мебель, наклеила на стенах Яркие картинки из журналов, на которых
ослепительные актрисы и задумчивые актеры смотрели мимо Љлимова. Ћна
приходила с работы неизменно уставшаЯ и раздраженнаЯ, но Љлимов успевал за
день сходить в магазин, приготовить ужин, убратьсЯ в комнате, и ‹юсЯ
быстро оттаивала, ласково обнимала его и говорила, что именно о такой
жизни она и мечтала.
‘ам Љлимов не мечтал о такой жизни, но, странное дело, именно сейчас,
когда он, как раб, исполнЯл чужие желаниЯ и не противилсЯ произволу,
именно в эти дни он ощутил себЯ более свободным, чем когда-либо. ђаньше
властнаЯ и скупаЯ на слова жена снисходила до его слабости, и он, как
капризный ребенок, знал, что его пожалеют, выслушают, погладЯт по голове и
поцелуют в щеку. Ћн знал, что жена была убеждена в его никчемности и
никогда не заставлЯла делать то, что он не умеет или просто не хочет. Ћна
все делала сама и до поры до времени терпеливо несла это бремЯ. Љлимов был
уверен в своей слабости, в своей почти вседозволенности, и леность души
порождала чувство зависимости, не казавшеесЯ ему постыдным.
’еперь все было наоборот. Ћн, сильный мужчина, снисходительный и
справедливый, сам гладил по голове обиженную судьбой женщину, жалел ее
искренне, и это приносило ему внутреннюю свободу, какой он не знал
никогда.
‚ часы одиночества он раздумывал о том, что свободными не рождаютсЯ,
свободу приходитсЯ медленно и трудно завоевывать и на пути к ней так много
соблазнов и ловушек, что очень легко завЯзнуть в ленивой покорности своему
внутреннему рабству.
‚нешнее противопоставлЯлось внутреннему и вместе с тем сливалось с ним.
‚нешние атрибуты свободы порабощали душу, а внутреннЯЯ раскрепощенность
достигалась лишь после подчинениЯ другому человеку.
Ћн не забыл о жене и тосковал о детЯх, но уже не так, как раньше, не
униженно и плаксиво, не как несправедливо обиженный и обездоленный, а как
равный о равных, понесший наказание и честно искупивший свою былую вину.
Ћн вышел на работу и занЯл свое место. †енщины переглЯдывались, мужчины
понимающе улыбались, а начальник поздравил с выходом, пожал руку и сказал,
что отпуск пошел Љлимову на пользу, теперь его не узнать - отдохнул, окреп
и даже возмужал. Џравда, говорЯ это, начальник не выдержал и подмигнул, но
Љлимов не обиделсЯ. …го узнали, сочли своим - и это было главным. Џодсел
’ерентьев и начал разговор о том, что неплохо бы по этому поводу устроить
маленький загул, тем более что Љлимов задолжал за одну услугу. € вообще,
‹юсЯ - баба клеваЯ, она уже всем уши прожужжала о том, как много она
сделала, чтобы он забыл о своем горе, как он благодарен ей, как любит ее и
так далее, и в том же духе.
Љлимов поправил и без того безукоризненно повЯзанный галстук и спокойно
ответил, что все это вздор, но он никого разубеждать не собираетсЯ, а
должником ’ерентьева себЯ не считает. ’ерентьев хохотнул, похлопал Љлимова
по плечу и сказал, что он, безусловно, прав, ‹юсЯ - уже пройденный этап и
если Љлимов не против, то он познакомит его с такой женщиной, с такой...
Љлимов поблагодарил и добавил, что сыт пирогами, теперь он стал другим и в
ничьих услугах не нуждаетсЯ. ’ерентьев не обиделсЯ, а только засмеЯлсЯ еще
громче и совсем уж фамильЯрно потрепал Љлимова по затылку.
- Њолодчага, старик, - сказал он. - ’аких мужиков Я люблю. ‚от ты пошли
менЯ куда подальше, и Я тебЯ сразу зауважаю. џ ведь человек наглый, менЯ
так просто с копыт не собьешь.
Љлимов подумал немного и, отчетливо выговариваЯ слова, послал
’ерентьева куда следует. ’от захохотал на всю комнату и пошел по отделам
рассказывать о том, что Љлимову отпуск пришелсЯ по вкусу, и если с ним
теперь столкнутьсЯ на улице, то сразу и не узнаешь. ‚ обеденный перерыв
зашла ‹юсЯ и, не обращаЯ вниманиЯ на взглЯды, деловито подхватила Љлимова
под руку и повела в столовую.
- Ќа нас люди смотрЯт, - сказал Љлимов.
- Џусть. Ќадоест смотреть и перестанут.
- ’ы почему распускаешь слухи о нас с тобой?
- Ђ тебе стыдно жить со мной, да? Љонечно, Я такаЯ плохаЯ, некрасиваЯ,
стараЯ, ты стыдишьсЯ...
- Ќе стыдно. ‘ менЯ взЯтки гладки, Я ведь мужик...
- Ђ Я баба, да? Џослушай, если ты менЯ еще раз назовешь бабой, Я запущу
в тебЯ тарелкой.
- џ не называл, - начал было сопротивлЯтьсЯ Љлимов, но потом
спохватилсЯ и добавил: - Џрости, больше не буду. ‘ Языка сорвалось.
- “мница ты моЯ, - быстро успокоилась ‹юсЯ. - €деальный муж.
- Џочему муж? - машинально удивилсЯ Љлимов.
- Ђ разве мы не поженились? ’ы ведь обещал.
- Ќе помню. Ћткуда ты взЯла?
- Џодлец! - воскликнула ‹юсЯ.
- ’ише ты, ради бога, - сказал Љлимов. - „ома поговорим.
- Ђ мне стыдитьсЯ нечего. Џусть тебе будет стыдно. џ уже всем
рассказала, что мы скоро поженимсЯ и на этой неделе пойдем подавать
заЯвление. “же и на свадьбу позвала. Ђ ты в кусты, да?
- „ома, милаЯ, - сказал Љлимов, - договорим дома... Ќу, хорошо, хорошо,
пойдем в загс, разве Я отказываюсь?
- Љонечно, отказываешьсЯ. ‡наю Я ваши уловки. Ќаобещаете сначала, а
потом...
„ома, когда ‹юсЯ отлучилась, Љлимов обратилсЯ к соседу:
- Џослушай, давай не будем ругатьсЯ. ѓлупо, в самом деле, соседи,
мужики, а травЯт друг друга разными глупостЯми. ‡ашел бы в гости, выпили,
поговорили по душам. Ђ то все через потолок.
- —ерез пол, - поправил сосед.
- „а не все ли равно? „лЯ тебЯ пол, длЯ менЯ потолок, главное, что
через барьер. Ќе по-соседски это.
- “гу, - согласилсЯ сосед. - ’олько ведь менЯ нет на свете. џ же бог!
’ы сам так говорил, а теперь и Я в себЯ уверовал. Ќе к лицу богу ЯвлЯтьсЯ
простому смертному.
- „а какой ты бог! - махнул рукой Љлимов. - ‘идишь целыми днЯми дома.
Ќи ангелов, ни облаков, ни чудес. ’аких богов не бывает.
- …ще как бывает! - возразил сосед. - Џросто менЯ нет на свете. џ же
тебе говорил об этом.
- Ќе хочешь ли ты сказать, что Я тебЯ сам придумал?
- Ќаглец, - вздохнул сосед. - Ћн воображает себЯ превыше бога. Ћн
полагает, что может сотворить самого бога. Ѓогородица нашлась!
- Ќу вот, - огорчилсЯ Љлимов. - ЋпЯть начинаетсЯ. —то за упрЯмый
старик! Ќадоели мне твои софизмы. Ќеужели ты не можешь по-простому? Љак
мужик с мужиком?
- ’ы хотел сказать: как бог с мужиком? Ђ какие могут быть разговоры
между нами? ’ы мне о хоккее, а Я тебе о квазарах, ты мне о делах семейных,
а Я о тектонических сдвигах. Ќичего не поделаешь, интеллектуальнаЯ и
социальнаЯ несовместимость. ‚от так-то, Љлизма! ’ы уж сиди в своей
конуренке, доживай свой век тихо-мирно, метаморфируй потихонечку да не
позволЯй подружке на шею садитьсЯ.
- ќто уж мое личное дело.
- ќге! Ѓудто бы к богу обращаютсЯ с общественными делами! ’олько и
слышишь со всех сторон: дай, помоги, спаси, прибавь зарплату, верни мужа,
сделай менЯ красивой... ’оска. Ђ сам ты что у менЯ просил? †ену? ’ак
давай, валЯй. џ свое дело сделал.
- Ђ тебе тЯжело помочь?
- ЌельзЯ. „етерминизм нарушитсЯ. Џричинно-следственный механизм. ’ебе
не понЯть.
- Ќо ты хоть объЯсни, в чем дело?
- Ќу вот, если каждой собаке объЯснЯть, длЯ чего ее будут резать... џ
же тебе сказал: живи полегонечку, метаморфируй на здоровьичко...
- „а на кой черт мне твоЯ метаморфоза? - не выдержал Љлимов.
- Ѓолван, - сказал сосед. - ќто же еще одна степень свободы. Ќеужели
непонЯтно? …й-богу, пацан и пацан.
- ЋпЯть твоЯ диалектика?
- Љ сожалению, не моЯ. Ћна сама по себе. € ты никуда от нее не
денешьсЯ, живи, развивайсЯ, отрицай самого себЯ - иначе смерть. €щи свою
жену.
- Џри чем здесь она? Ќеужели ты думаешь, что она полюбит менЯ с другим
лицом и телом?
- Ќе исключено.
- Ќо ведь она полюбит другого человека, не менЯ, не Љлимова? …сли у
менЯ другое тело, то Я уже не Я? ‡ачем мне это? џ от ревности изведусь.
- €зведешьсЯ, - подтвердил сосед. - Ќичего не поделаешь. „иалектическое
противоречие между духом и телом. ќто даже богам не под силу.
- ’огда длЯ чего все это?
- Ќе знаю... €нтересно ведь. ’ы попробуй, может, что выйдет.
- ќх ты, всезнающий и всемогущий... ‘амозванец ты, а не бог...

Љлимов знал, когда примерно она заканчивает работу и на каком автобусе
едет домой. …ще утром он начал придумывать причину, по которой мог бы
отлучитьсЯ, не вызываЯ нареканий ‹юси. ‘ейчас, вступив в новую полосу
жизни, приходилось многое оценивать по-другому. ђаньше он мог уходить из
дома в любое времЯ и на любой срок, жена никогда не оскорбила бы его
упреком. Њог бы, да не хотелось. Ћн мог позволить себе так много, что сама
возможность исполнениЯ любого каприза вызывала неудержимую скуку. ’еперь
все было не так. ђевниваЯ и подозрительнаЯ ‹юсЯ заставлЯла смотреть на
простые и доступные вещи с тайной завистью, и недосЯгаемость их окрашивала
былую свободу в романтические цвета.
Ћн подошел к ’ерентьеву и предложил ему обменЯтьсЯ на вечер пальто и
шапками. Џри этом он так подмигивал и показывал пальцами разные фигуры,
что ’ерентьев легко согласилсЯ. ‚ обед он сообщил ‹юсе, что вечером должен
уйти на пару часов, чтобы обговорить с приЯтелем возможность получениЯ
новой квартиры. ‹гать он не умел, и, скорее всего, ‹юсЯ быстро догадалась
об обмане, но не стала сразу обвинЯть его, а прикинулась заинтересованной,
начала расспрашивать о подробностЯх, в которых он запуталсЯ, и вот
тогда-то, когда он сам разоблачил себЯ, она холодно попросила его выйти в
коридор, и там, оглЯнувшись по сторонам, ударила по щеке.
Љлимова не били с детства, и хотЯ эта пощечина боли особой не
причинила, но показалась ему обидной и незаслуженной. Ћн не полез в глупую
драку и плакать тоже не стал, а передернул зЯбко плечами и, повернувшись,
молча пошел в свою комнату.
Љ концу рабочего днЯ вездесущий ’ерентьев подошел к нему и, как всегда,
похохатываЯ и похлопываЯ по плечу, сказал, что он знает все, что весь
‹юсин отдел на ее стороне, но он сам за Љлимова и считает, что спуску
давать не надо, а лучше всего спокойно дождатьсЯ вечера и дома, без
свидетелей, пару раз врезать строптивой бабенке промеж ушей, отчего она
сразу же его зауважает, будет больше любить и впредь подобных глупостей
совершать не станет. Љлимов спокойно выслушал совет и, памЯтуЯ о прошлых
уроках, послал ’ерентьева открытым текстом. ’от уважительно взглЯнул на
Љлимова, одобрительно хмыкнул и ушел.
Љогда Љлимов в одиночестве вышел к автобусной остановке, его догнала
‹юсЯ, крепко взЯла под руку и сказала так:
- ’еперь ты не отлучишьсЯ от менЯ ни на шаг. џ посоветовалась с
девочками, и они мне сказали - ни на шаг!
- Џрекрасно! - сказал Љлимов. - Ќо почему ты решила, что этим можно
менЯ удержать?
- “держать? ’ебЯ? Ѓольно ты мне нужен! „а Я, если хочешь, таких, как
ты, десЯток найду.
- € тем не менее не находишь, а держишьсЯ за менЯ.
- ‘овсем не держусь.
Љлимов взглЯнул на ее руку, сжимавшую плечо, и выразил сомнение в ее
словах. ‹юсЯ досказала свое мнение о нем, он добавил пару деталей, она
развила их до полной Ясности, и Љлимову ничего больше не оставалось, как
второй раз за день испытать чувство стыда от незаслуженной пощечины, на
этот раз уже при свидетелЯх. Ћн вспыхнул, люди на остановке с интересом
наблюдали за ними и даже пропускали свои автобусы, ожидаЯ развитиЯ сюжета.
…го разозлило это внимание чужих, равнодушных людей, и с тихим бешенством
он сказал сквозь сжатые зубы:
- Џлебейка! ‚идеть тебЯ не могу...
„о семи часов он бродил по улицам и переживал обиду, проклинаЯ дурацкую
судьбу и страшное невезенье. ќта женщина настолько отличалась от его
бывшей жены, что сейчас все недостатки прошлой супружеской жизни казались
ему привлекательными. ‘о стыдом он вспоминал, что сам долгие годы изводил
жену ненужной ревностью, следил за ней, тщательно выспрашивал, когда она
задерживалась, даже обнюхивал волосы, упрекаЯ в том, что от них пахнет
табаком, и часто закатывал идиотские истерики со слезами, причитаниЯми и
бесконечными жалобами.
Ћн брезгливо поморщилсЯ, вспоминаЯ самого себЯ, и теперь решение жены о
разводе уже не казалось ему столь жестоким, а наоборот - справедливым и
честным поступком. ‘ейчас, когда он не видел выхода, чувствуЯ, что больше
и больше увЯзает в этой чужой женщине, еще сильнее захотелось увидеть свою
бывшую жену и, невзираЯ ни на какие трудности, вернуть ее, хотЯ бы на
времЯ.
Џоследние месЯцы научили его столь многому, что он уже никогда не будет
прежним - слабым, плаксивым, ревнивым. Ћн думал, что суть метаморфозы не в
форме измененного тела, а именно в том, что дух его закалилсЯ, душа стала
более чуткой от перенесенных страданий и теперь нет возврата к прежней
унизительной жизни.
Ћн зашел в парикмахерскую и попросил, чтобы его постригли и перекрасили
в другой цвет. „евушка дернула бровью и скривила губы, но сделала так, как
он хотел. Љлимов смотрел на себЯ в зеркало и жалел, что не отрастил
бороду, с ней он был бы совсем неузнаваемым.
Ћн заранее пришел на остановку, куда должна была прийти и она, сел на
скамейку, курил и терпеливо пропускал автобусы. Ћн увидел ее издали, она
шла с тЯжелой сумкой, сильнаЯ и красиваЯ. ‚олнуЯсь, он сел в автобус
следом за ней, встал у кассы и следил, как она вынимает кошелек,
отсчитывает мелочь и, мельком взглЯнув на него, протЯгивает ему руку. Ћн
быстро открутил билет и подал в ее раскрытую ладонь, на секунду
прикоснувшись к ней своими пальцами. Ћна поблагодарила его, он улыбнулсЯ
как можно лучезарнее и кивнул головой. Ђвтобус наполнЯлсЯ, ее прижимало к
Љлимову, она пыталась отстранитьсЯ, а он наоборот - соприкоснутьсЯ. ‘умка
мешала ей, было тесно и душно, но лицо ее оставалось невозмутимым. Ћн
смотрел искоса на это лицо, знакомое до каждой морщинки, на руки, покойно
лежащие на поручне, - те же самые, прежние, еще помнЯщие прикосновение к
его коже, и только обручальное кольцо надето на левую руку, и прЯдь волос,
выбивающаЯсЯ из-под шапки, покрашена в другой цвет. Ћн произнес шепотом ее
имЯ, она не услышала, тогда он уже погромче повторил вслух это
единственное и неповторимое длЯ него слово.
Ћна вскинула голову, посмотрела на него рассеЯнным взглЯдом и, не
узнав, отвернулась к окну. Ћн приготовил улыбку, десЯтки раз
отрепетированную у зеркала, но она не поворачивалась к нему до самой
остановки. Ћн вышел вслед за ней и, не знаЯ, как поступить дальше, просто
поравнЯлсЯ и предложил помощь.
- ‘пасибо, - сказала она, - мне не тЯжело.
- ЊенЯ зовут Ќиколай, - назвал он первое пришедшее на ум имЯ. € сделал
паузу, ожидаЯ, когда она назовет свое.
- ‚ нашем возрасте глупо знакомитьсЯ на улицах, - сказала она холодно.
- ‚ы нравитесь мне. „авно нравитесь. € где же мне еще знакомитьсЯ с
вами, как не на улице?
- ќто еще не означает, что вы нравитесь мне, и тем более, что Я хочу
знакомитьсЯ с вами.
- “ менЯ нет другого выхода, - пожал он плечами.
Ћна совсем не изменилась. Ћн мог заранее предугадать ее следующие слова
и не ошибсЯ, когда она ответила так, как и должна была ответить -
спокойно, ровно, четко выговариваЯ слова, как диктор телевидениЯ. Ћн
боЯлсЯ, что она узнает его, и поэтому говорил чужими словами и чужим
голосом, а она оставалась сама собой, и ей было легче. ’ак он шел рЯдом с
ней и говорил, а она отвечала или просто отмалчивалась, и Љлимов понимал
все Ясней и Ясней, что план его проваливаетсЯ и желаниЯ не исполнЯютсЯ.
…го вдруг снова охватила робость, он невольно вспоминал все свЯзанное с
этой женщиной, мучила совесть, и всплывала из глубины привычнаЯ слабость и
беззащитность перед женой. Ћна приближалась к дому, и он со страхом думал,
что вот сейчас она зайдет в подъезд, а он так и не увидит ни своих детей,
ни своего возможного счастьЯ. Ћн хорошо знал и понимал ее, но именно это
знание сковывало волю, лишало уверенности. ‘ незнакомкой было бы легче.
ЏоказалсЯ ее дом, и он совсем растерЯлсЯ, стал спешно придумывать, как
задержать ее. ‘ила и наглость Явно не годились, униженные просьбы тоже
были пустым номером, он заговорил о том, что все равно будет каждый вечер
встречать ее на остановке, но она насмешливо посмотрела на него и сказала,
что давно вышла из возраста „жульетты. ’огда он применил запрещенный прием
и, назвав по имени, спросил о детЯх. Ћна не удивилась его осведомленности
и коротко ответила, что они здоровы. Ћн спросил, как учитсЯ мальчик и
вспоминает ли об отце.
- ‚ас послал Љлимов? - спросила она.
Ћн втЯнул голову в плечи и сказал, что нет, Љлимова он не знает, а
просто давно наблюдает за ней и уже полюбил ее детей и готов признать их
своими.
- Ќе слишком ли? - спросила она и поднЯлась на ступеньку подъезда.
- Ќет, - сказал он, - в самом деле, Я буду любить их, как своих. „аже
больше... Ќу, постойте немного. џ прошу.
- ЊенЯ ждут дети, - сказала она и поднЯлась еще на одну ступеньку. -
Џрощайте.
Ћн сделал шаг вслед за ней и, поскользнувшись на узкой ступеньке,
взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, но все равно упал и больно
подвернул ногу. Ћн попробовал встать, но боль не давала. ‚от так он и
сидел на утоптанном снегу у ее ног и старалсЯ в глаза ей не смотреть. Ѓыло
очень стыдно, что опЯть он оказалсЯ слабее ее, унижение от нелепого
падениЯ усугублЯло боль. Ћн ждал, когда она уйдет, чтобы собратьсЯ с
силами.
- „о свиданиЯ, - буркнул он. - Ќичего, Я сейчас встану.
Ћна поставила сумку, вздохнула и, взЯв его под мышки, сильными своими
руками поставила на ноги. Ћн вскрикнул от боли. ‘тупить на ногу было
невозможно.
- Ќадеюсь, что вы упали не нарочно, - сказала она. - ЏридетсЯ вести вас
к себе домой. џ вызову "скорую".
Ћн хотел воспротивитьсЯ, потому что эта победа была равносильна
поражению, но другого выхода не было. Ћна закинула его руку себе на плечо,
а он, краснеЯ от унижениЯ, прыгал на здоровой ноге вверх по ступенькам.
Ћна открыла дверь, зашла вперед и помогла ему войти. Џопросила сесть и
разутьсЯ.
Ћн сел на табуретку в прихожей, стараЯсь спрЯтать лицо от Яркого света,
все еще боЯсь быть узнанным. ‡аглЯнули дети, с любопытством осмотрели его
и, скрывшись, зашептались, смеЯсь. Ћна снЯла пальто, прошла к детЯм,
сказала им что-то строгим голосом и, вернувшись, стала набирать на
телефоне короткий номер.
- Љак ваша фамилиЯ? - спросила она, прикрыв трубку ладонью.
Ћн назвал первую попавшуюсЯ.
- ‘ейчас приедут, - сказала она. - џ вас просила разутьсЯ. ‚ы забыли?
Њорщась от боли и стыда, он снЯл сапог. ‹егкими уверенными движениЯми
она ощупала ступню.
- ќто не перелом. Ќаверное, растЯжение свЯзок. Џройдет. џ вас напою
чаем.
Ћна помогла ему раздетьсЯ, провела на кухню. Џока она неторопливо
расставлЯла чашки, он молчал и осторожно осматривалсЯ, узнаваЯ предметы,
посуду, шторы на окнах - все то, что помнил уже много лет. Ћн чувствовал
себЯ как человек, долго блуждавший по чужбине и вернувшийсЯ домой, где его
не ждали и не были рады ему, но знакомые вещи и сам воздух родного дома
заменЯли радушие хозЯев и вызывали чувство сопричастности их общему
прошлому. Ћн смотрел на жену, невероЯтно отдаленную от него, узнавал ее
жесты, интонацию, легкие шаги, присущие только ей, и старалсЯ представить
себе, что ничего не произошло, не было разрыва между ними и все идет так,
как и шло в прошедшие годы. Ћн думал о том, что вот исполнилась его мечта,
не дававшаЯ ему покоЯ последние месЯцы, но радости не испытывал. €
казалось, что если бы даже сейчас она все простила ему и сама попросила бы
остатьсЯ, то он... Ђ может быть, и не отказалсЯ бы. Ћн и сам не знал
ничего.
Ћна молча поставила перед ним чашку, придвинула варенье, извинилась и
вышла. Ћн прихлебывал чай и прислушивалсЯ к голосам детей. Ћни не заходили
на кухню, и он знал, что это она запретила, а сейчас, наверное, она
проверЯет их домашние заданиЯ. ’ак было всегда.
"‘кораЯ" не ехала. Ѓолела нога. Љапала вода из крана. Ѓыло неловко
сидеть в чужом доме, но встать и уйти он не мог. „опил чай и молча
поглаживал больную ногу. Ћна вернулась через полчаса, посетовала на врачей
и села напротив, налив себе чаю.
‚от так же они сидели и тогда, в последнюю минуту четверга,
сменившегосЯ бесконечной пЯтницей. ‚се было таким же. ’олько Љлимов -
другим. Ћн усмехнулсЯ, вспомнив тот вечер, и посмотрел ей прЯмо в глаза.
Ћна не отвела взглЯда и тоже улыбнулась краешком губ.
- Љ чему этот маскарад, Љлимов? - вдруг спросила она.
- „а так, - сказал он и рассмеЯлсЯ, чтобы скрыть смущение.
- Ќеужели ты думаешь, что Я тебЯ не узнаю? …ще в автобусе... ќх ты,
кукушонок.
- џ стал другим.
- „а, похорошел. ‚ тебЯ можно и влюбитьсЯ. Ќо при чем здесь Я?
- „ело не во внешности. џ вообще стал другим. џ стал таким, каким ты
хочешь.
- Ђ откуда ты знаешь, что Я хочу? —то ты вообще знаешь обо мне? ђазве
тебЯ интересует кто-то другой, кроме самого себЯ?
- џ стал другим, - повторил он. - ’ы можешь легко убедитьсЯ.
- Ђ Я не хочу убеждатьсЯ, Љлимов. ’ы мне не нужен, и это все, что Я
хочу. Ќелепо же начинать все сначала. „лЯ чего же тогда разводитьсЯ?
- Њожно ошибитьсЯ. Џотом понЯть.
- џ, Љлимов, никогда не ошибаюсь. € никогда не менЯю своих решений.
Џора бы знать. „есЯть лет прожили.
- „а, собственно говорЯ, Я и не буду тебЯ ни о чем просить. џ хотел
быть нужным тебе и поэтому изменилсЯ. Ќо сейчас Я и сам не знаю, хочу ли
все начинать сначала или нет. Ќо скорее всего - нет... Џослушай, ведь тебе
нелегко с двумЯ детьми. Џочему ты отвергаешь мою помощь?
- Ќелегко, - созналась она. - Ќо с твоей помощью было бы еще труднее.
- ’ы не думаешь о замужестве?
- Љлимов! - усмехнулась она. - Ќе задавай глупых вопросов. џ ни в ком
не нуждаюсь. € добровольно взваливать на себЯ очередной груз никогда не
соглашусь.
- Ћдиночество - жизнь без зеркал? - вспомнил он.
- Ђ Я не одинока. ѓлупо же свЯзывать одиночество только с отсутствием
мужа или жены. “ менЯ есть дети, есть работа, есть Я сама, в конце концов,
мне с собой не скучно.
- Џонимаю, - сказал Љлимов. - ђаньше бы не понЯл, а теперь понимаю.
‹ишь слабый страдает от одиночества. ‘лабый всегда одинок. Џраво же, мне
противно вспоминать самого себЯ.
- џ рада за тебЯ, Љлимов. ‚от видишь, ты считал, что Я причинила тебе
зло, а оно обернулось добром.
- „иалектика! - засмеЯлсЯ Љлимов и сам налил себе чаю.
- ‘емьЯ распадаетсЯ, Љлимов, это не мы придумали и не нам решать эту
проблему.
- ‹юди разобщаютсЯ.
- Ќеправда. ‹юди осознают себЯ сильными и свободными. €дет великаЯ
борьба за независимость. ‘лабые гибнут, сильные выживают.
- Ќицшеанка, - поморщилсЯ Љлимов. - ‘оциал-дарвинистка.
- Ќет, милый, Я материалист и диалектик.
- ‘вести бы тебЯ с моим соседом. •очешь, познакомлю? ‚еликий диалектик!
- Ќе стоит. Њы все и так соседи.
- ’ы изобрела новый лозунг: человек человеку сосед?
- Ќу вот, научилсЯ иронизировать. ЏоздравлЯю. ‡емлЯ маленькаЯ, Љлимов,
и если мы не будем относитьсЯ друг к другу, как добрые соседи, то ничего у
нас не получитсЯ.
- ‚от и будь мне доброй соседкой. „окажи на примере.
- Ђ Я тебе зла не желаю. …сли нужна моЯ помощь, то помогу. Ќо только Я
сама решу, нужна или не нужна моЯ помощь. …сли ты просто слаб, не можешь
или не хочешь справитьсЯ со своей бедой, то Я пройду мимо. …сли ты
обратишьсЯ ко мне как равный к равной, как свободный к свободному - Я
остановлюсь. Ќо паразитировать на себе никому и никогда не позволю.
- џ понимаю. ђаньше Я думал, что это жестокость. Ќо это и есть доброта.
„иалектическое добро, если хочешь.
- „а, ты стал мудрее. Џожалуй, Я вычеркну тебЯ из списка умерших. ‘
воскрешением тебЯ, Љлимов!
- ‘лушай, давай учредим свой маленький праздник. „ень независимости -
день нашего развода.
- ќто забавно. ‘ аллегорическим разрыванием гименеевых цепей? ‘
распиливанием брачного ложа?
- ‚се это хорошо... Ќо как твоЯ теориЯ поможет детЯм? €м нужен отец. џ
сам рос без отца и знаю, как это тЯжело... €м нужен не сосед, а отец и
мать. ќто же так просто. ’ы подумай. ’ы умнаЯ.
- џ подумаю. џ умнаЯ, - согласилась она и пошла открывать дверь.
Џриехала "скораЯ помощь". ‚еселый врач ощупал ногу Љлимова, сказал, что
все это ерунда, посоветовал прикладывать холод, а потом тепло и согласилсЯ
подвезти до ближайшей стоЯнки такси.
- џ приеду, - сказал Љлимов с порога. - Ђ ты подумай.
- Џриходи. џ подумаю, - и махнула рукой, и даже улыбнулась на прощание.

Ћн ехал домой и думал о том, что впервые одержал хоть маленькую, но
победу или, по крайней мере, - ничью, и еще неизвестно - кто кого. Ќо дома
его ждала ‹юсЯ, недобраЯ и неумнаЯ, и на душе становилось все тЯжелее.
•ромаЯ и путаЯсь в развешанных простынЯх, он прошел по коридору
коммуналки и, выдохнув воздух, открыл дверь в свою комнату. ‹юси не было.
Ћн облегченно вздохнул, разделсЯ и увидел на столе листок бумаги, покрытый
крупным почерком. Ћна писала, что Љлимов негодЯй, что он жестоко
поплатитсЯ за свою измену, что она сегоднЯ же ночью отомстит ему и не с
кем-нибудь, а с ’ерентьевым, с которым она и без того давно была свЯзана,
и что хочет Љлимов или не хочет, но ему придетсЯ женитьсЯ на ней, потому
что она ждет ребенка от него, а по нынешним законам и с помощью
общественности... € так далее, на обеих сторонах.
Љлимов дочитал до конца и открыл холодильник. •отелось есть.
ЏередвигатьсЯ по комнате было больно, и он подумал, что неплохо бы
научитьсЯ летать, чтобы не так болела нога.
Ћн надел два теплых свитера, замотал шею шарфом, завЯзал шапку под
подбородком, застегнул пальто на все пуговицы и натЯнул валенки.
- ќй, сосед! - сказал он громко. - •ватит дрыхнуть. „авай полетаем!
Џоищем солнце, очень уж здесь темно.
Ќаверху не ответили, потом раздалсЯ знакомый звук - будто рассыпали
бильЯрдные шары. € снова - тихо.
- ’ы что, не слышишь? - спросил Љлимов.
- „а погоди ты, - раздалсЯ недовольный голос. - ‘ейчас, галоши найду.
- ‡ачем галоши зимой? - удивилсЯ Љлимов.
- Ќичуть не поумнел, - проворчал сосед. - “чишь его, учишь... ‡десь
зима, а где-то осень. ‚сегда так бывает - ищешь солнце, попадаешь под
дождь. € наоборот.
- ’ак ты и зонтик возьми!
- € возьму. „умаешь, сам не догадаюсь?
‡амерзшее окно открылось с трудом. •олодный ветер хлестнул мелким
снегом. ѓород засыпал, и постепенно, по одному, гасли огни в соседних
домах.
Љлимов встал во весь рост на подоконнике, сложил руки рупором и громко
прокричал:
- ќй! ќто Я, Љлимов! џ-Я-Я!
Ћт громкого крика дрогнули провода, натЯнутые против окна, и с них
посыпалсЯ иней. ЊЯгкими серыми хлопьЯми он падал вниз, обнажаЯ тугую
стальную сердцевину, по которой стремительно летел невидимый ток.
Last-modified: Fri, 10 Nov 2000 21:34:41 GMT
Ћцените этот текст: