,  светоплан  проделал  бы  этот  путь  за
минуту,   но   приборы   накапливали   сведениЯ:   гравитационные   полеты
представлЯли сейчас особый интерес. †аль  только,  что  сам  гравитолетчик
оставалсЯ как бы не у дел - действовали автоматы; он превращалсЯ в простую
набивку скафандра.
   Ќехорошо было так думать, но пустота и чернота раздражали его. € потом,
впервые в жизни что-то оставалось скрытым: ему не сообщили цели вызова.
   ‚се, что делали люди ‹аолы-‹иал,  они  делали  разумно  Я  добровольно.
Ћтсутствовал сам термин "повиновение". €  вызов  без  объЯснениЯ  невольно
кольнул ЃезымЯнного.
   ‹етЯщему в космосе кажетсЯ, что именно он центр ‚селенной; отовсюду его
обтекает одинаково отдаленнаЯ от него небосфера,  и  он  словно  находЯтсЯ
посреди гигантского шара.
   ’ак он летел в пустоте, иногда прикрываЯ шлем заслонкой, чтоб отдохнуть
от  вида  копошащихсЯ  огней  космоса,  или  бездумно  разглЯдывал  родную
планету, мечтаЯ о встрече с женщиной, котораЯ как раз  к  его  возвращению
должна была стать матерью их ребенка.
   Ђ теперь ЃезымЯнный поЯвитсЯ немного раньше. €нтересно,  знает  ли  она
уже об этом? Ћна не любила неожиданностей.


   €з трех  женщин,  которых  любил  ЃезымЯнный,  самой  далекой  от  него
оставалась перваЯ, лаолитЯнка ‹ихэ. € все-таки иногда  ему  казалось,  что
умираЯ, ему захочетсЯ тронуть именно ее бестрепетную надежную руку.
   Ћна никогда не принадлежала ему всецело; она  никому  не  принадлежала!
‹юбовь занимала столь малое место в ее жизни, что временами он  чувствовал
себЯ неловко: ему казалось, что он отвлекает ее от чего-то  гораздо  более
важного. Ћна не огорчалась  их  частыми  разлуками  и  не  слишком  горЯчо
жаждала встреч. ђебенка она решила родить по трезвому  размышлению,  после
того, как исследованиЯ эмбриолога-генетиста подтвердили, что завершение ее
физического развитиЯ нуждаетсЯ в подобном толчке.
   Ћна была хорошо тренирована, абсолютно здорова  и  ровна  в  обращении.
ђовна, как дорога, на которой не случаетсЯ ни аварий, ни нечаЯнных встреч.
   €, однако, он любил ее робко и  неистово!  …му  приходилось  все  времЯ
следить за собой, чтоб не прорвалась наружу тайнаЯ нежность, - он не хотел
быть осмеЯнным ею. Ѓожественный дар - смех - превращалсЯ на устах  ‹ихэ  в
карающий бич. Ћна видела во всем только повод  к  юмору.  €  никогда  -  к
печали. Ѓыла ли она умна? Ћ, очень! „обра? - "Ђ что это такое?"
   Ћни познакомились ранней весной на сборах студентов. ‘еминары проводила
сама молодежь без всЯкого участиЯ старших. ќто была как бы последнЯЯ проба
сил перед вступлением в жизнь. € в то же времЯ клуб встреч и развлечений.
   ‹ихэ уже тогда увлекалась теорией кибернетического бессмертиЯ. Љак  это
ни странно, она была идеалистка.  Ћчень  трезваЯ,  очень  расчетливаЯ,  но
идеалистка.
   Њентальное поле  -  поле  излучений  психической  деЯтельности  всЯкого
разумного существа, - практически открытое сравнительно давно, нуждалось в
теоретическом обосновании. —то происходит с психической энергией  человека
после смерти? Џри распаде материи? Њозг, хранилище  информации,  абсолютно
материален. Ќикакой мистики  нет  и  в  излучениЯх  мозга:  это  вид  волн
определенной частоты. Љак всЯкие волны, они имеют способность перемещатьсЯ
в пространстве независимо от пославшего их источника. ’о есть обладают как
бы последующим независимым бытием?
   - ђазве  нельзЯ  представить,  -  говорила  ‹ихэ,  и  голос  ее  звучал
гипнотизирующе ровно, - что ‚селеннаЯ... нет, не  наша  галактика,  а  всЯ
‚селеннаЯ, не  подвластнаЯ  пока  нашим  изучающим  устройствам,  что  эта
‚селеннаЯ построена по единому разумному плану? ’огда  поЯвление  мыслЯщих
существ  преследует  определенную  цель:  они  лазутчики   на   перифериЯх
мирозданиЯ. ‘мысл их жизни - накопить информацию  об  окружающем.  Ќо  что
дальше? Ќеужели только воспроизвести на свет детеныша и  умереть?  ‡аметь:
детеныша,  подобного  себе  лишь  биологически.  €нтеллект  передаетсЯ   в
недостаточной степени. Ђ накопленный потенциал  знаний  вообще  пропадает!
’ебе не кажетсЯ, что это нерациональнаЯ трата сил в природе?
   ЃезымЯнному  не  казалось.  Ћн  был  сторонником  другого  течениЯ,  по
которому природа представлЯлась ареной случайностей. € только в результате
многих проб - которые могли  состоЯтьсЯ,  а  могли  и  нет!  -  островками
выкристаллизовываетсЯ жизнь, ее опыт.
   Ћднако он не стал прерывать ‹ихэ столько же из деликатности, сколько  и
из желаниЯ слышать ее голос.
   Ћни сидели на траве, в далеком  уголке  заповедника.  „ень  клонилсЯ  к
вечеру. ‘квозь густые листьЯ древовидных  кустарников  просвечивало  небо.
‡арЯ была голубовато-пурпурного цвета.  ‘инего  в  ней  было  больше,  чем
розового.  ЏламЯ  огромных  энергий   цвело   и   распускалось   наподобие
гигантского цветка.
   ‹ихэ полулежала, подперев голову руками. ‡апЯстьЯ у нее были  сухощавы,
а движениЯ мелки и быстры. ѓлаза странные - было в них что-то пробивающее,
подобно пулЯм: они пронзали, кололи  -  вовсе  не  желаЯ  причинить  боль!
‚зглЯд как сигнал с другой планеты: он преодолевает  огромные  расстоЯниЯ.
Ћн в полете. …го почти можно тронуть... Ќо он еще не дошел.
   ‹ихэ навсегда осталась непознанным существом длЯ ЃезымЯнного. •отЯ он в
тот же вечер стал ее мужем.
   Љогда сгустились короткие сумерки, а потом  поочередно  взошли  луны  -
каждаЯ в своей фазе, - они  невольно  придвинулись  поближе.  Њожет  быть,
потому что стало холоднее. ‘начала он  не  ощущал  никакого  волнениЯ.  …е
голова доверчиво прижалась к его плечу. Ќо  одна  из  лун  ударила  снопом
серебрЯно-лилового света в ее лицо с сомкнутыми веками -  и  древние  силы
вспыхнули в обоих.
   Ћни замерли, словно прислушиваЯсь сами к себе. ќто был  волшебный  миг,
когда лопаютсЯ бутоны папоротника...
   ‚ лесу становилось все светлее. ђазноцветные луны  перекрещивали  лучи,
как прожекторы. Џрошел час. Ћба не шелохнулись. Њожет быть,  были  смущены
или счастливы? ќто трудно сказать.
   Ќаконец он проговорил, с трудом разжав губы:
   - џ так люблю тебЯ, ‹ихэ!
   Ћна отозвалась:
   - џ тоже.
   ‘амое неожиданное началось потом. ‚опреки обычаю и здравому смыслу, они
не захотели расстатьсЯ. €м даже пришлось кое-чем пожертвовать ради  этого,
хотЯ большаЯ тЯжесть жертвы пала на  ЃезымЯнного.  ќто  он  осталсЯ  возле
‹ихэ. €з двух своих профессий ему пришлось пока выбрать наименее любимую -
врача. ’ем более, что это позволЯло работать в одной лаборатории с ‹ихэ.
   Ќо он по-прежнему не сочувствовал поиску единого ментального полЯ, куда
Якобы устремлЯютсЯ после смерти людей излучениЯ их мозга. Џредставление  о
бессмертии   как   о   гигантском   хранилище   информации,    и    только
одна-единственнаЯ клеточка в нем - это ты сам, вернее,  то,  что  выкачал,
высосал из тебЯ мировой кибернетический паук, - представлЯлось ЃезымЯнному
отвратительным. ‚ызывало протест  и  то,  что  именно  могло  представлЯть
объективную ценность длЯ ‚еликой кибернетики. “ж конечно не его  сомнениЯ,
не тревожнаЯ любовь к ‹ихэ, не то редкое щемЯщее чувство родства с почвой,
растениЯми и немногими оставшимисЯ  зверЯми  на  ‹аоле-‹иал.  Ђ  длЯ  него
подсознательное как раз и составлЯло наиболее  ценную  часть  собственного
"Я". ‚ нем он черпал внутреннюю убежденность в своем будущем развитии.
   "Љибероментальщики" - как  он  непочтительно  называл  их  про  себЯ  -
настолько ему надоели, что примерно через  год  он  взбунтовалсЯ  и  решил
переменить работу. ’еперь с  ‹ихэ  они  могли  видетьсЯ  только  времЯ  от
времени.  ‚прочем,  на  ‹аоле-‹иал  такое  положение  было   обычным   длЯ
большинства мужнин и женщин. Ѓрак давно не привЯзывал их  к  общему  дому.
‹ихэ   -   увлеченнаЯ,   деловитаЯ,   готоваЯ   вышутить    любой    порыв
чувствительности,  но  неизменно  правдиваЯ  и   надежнаЯ   -   продолжала
оставатьсЯ его женой. ’аинственным существом за семью печатЯми!
   Ќочью, когда на ее сомкнутые  веки  падал  серебрЯно-лиловый  свет  "их
луны" (так он называл ее, конечно, про себЯ), он повторЯл мысленно: "ЊилаЯ
моЯ ‹ихэ, умнаЯ ‹ихэ, пожалуйста, не говори ничего и не улыбайсЯ. Џусть  у
менЯ останетсЯ хоть какаЯ-то иллюзиЯ, что Я тебе нужен.  ‚едь  люди  могут
быть не только собеседниками и единомышленниками, им нужно еще пристанище.
Њое плечо - пристанище длЯ тебЯ!"
   Ћ желании иметь ребенка она сказала ему  мимоходом:  никакой  жизненной
тайны этот акт длЯ нее в себе не заключал. ‚опросы пола разбирались еще  в
школе, юноши и девушки знали достаточно, чтоб  не  испытывать  ни  особого
любопытства, ни стыда.
   ЃезымЯнный как врач смог проверить себЯ и ее  сам.  ‹абораторные  пробы
носителей наследственности занЯли около  недели.  Ћба  точно  знали  времЯ
зачатиЯ. Ќичему, что хотЯ бы отдаленно напоминало любовь, в  эту  ночь  не
оставалось места.
   „лЯ беременности  ‹ихэ  все  складывалось  удачно:  поиски  ментального
центра   сворачивали   из-за   необходимости   экономить    энергию    длЯ
межгалактических экспедиций. Ћна оказалась свободной и  могла  выносить  и
родить ребенка, не нарушаЯ медицинских правил.
   ЃезымЯнный рассчитывал прожить все это времЯ подле нее, как  вдруг  ему
неожиданно предложили войти в состав  очередной  смены  на  гравитационной
космической площадке. ќто была  как  бы  проверка  при  отборе  в  Ѓольшие
полеты.
   ‹ихэ обрадовалась его поездке прежде, чем он успел решить, согласен или
нет. …сли б он  отказалсЯ,  она  бы  очень  удивилась.  Ђ  он  избегал  ее
удивлЯть: ему чудилось, что с каждым таким удивлением она смотрела на него
все трезвее.
   ‚от так и получилось,  что  с  гравитационной  площадки  он  прЯмо  был
зачислен в экипаж экспедиции с маршрутом - Њлечный Џуть. Џодготовка занЯла
всего два года. …го дочь была еще на руках, когда они обе с  ‹ихэ  поехали
вместе с ним на космодром. ‚сю дорогу его терзала мысль, что,  прежде  чем
корабль достигнет  первого  объекта,  его  дочь  вырастет,  состаритсЯ  и,
возможно, умрет. Ђ ему исполнитсЯ только двадцать четыре года!
   †ена томилась последние часы на космодроме, словно  внутренне  она  уже
распрощалась с ним. Љорабль еще не взлетел, а они ушли друг  от  друга.  €
хотЯ ему суждено было на невообразимое времЯ пережить не только ее,  но  и
своих дальних потомков, правнуков той крошечной девочки, что копошилась на
руках у матери и младенческий запах которой он  еще  ощущал  на  губах,  -
все-таки  ‹ихэ  ожидала  жизнь  более  наполненнаЯ,  чем  у  него.  Ћн  не
сомневалсЯ, что она скоро найдет ему заместителЯ и будет счастлива.
   Ђ ему предстоЯла любовь почти бессмертнаЯ.  ‚оспоминаниЯ,  вскормленные
одиночеством.
   Љогда он любил короткое времЯ другую женщину,  ќлиль,  встретив  ее  на
одной из дальних чужих планет, ему казалось, что он просто перенес на  нее
запас неизрасходованной любви к ‹ихэ. „очь, родившаЯсЯ у  него  там,  тоже
словно перенЯла черты оставленного ребенка. € только покинув и их, потерЯв
в необратимой пропасти времени, он постепенно  понЯл,  что  они  были  ему
дороги сами по себе, что любил он  именно  их,  а  не  тех,  забытых...  €
мучаЯсь поздним раскаЯнием, невозможностью загладить  вину,  взглЯнуть  на
них еще раз иными, раскрытыми глазами, он вновь переживал в  воспоминаниЯх
свое падучее счастье.
   „олгаЯ жизнь его проходила в молчаливом мужании,  в  страстЯх,  которые
накапливались и накапливались, подобно току в силовых полЯх.
   Џланета ‡еленаЯ —аша входила в галактику  ђавноденствиЯ;  она  достигла
самой границы фиолетового смещениЯ, но еще не переступила ее. ‡еленаЯ —аша
- прекрасное озеро, блиставшее из космического  далека,  как  полированное
зеркало, - вовсе не была верхом благополучиЯ. ‚се усилиЯ  ее  человечества
направлЯлись  на  осушение  и  охлаждение   планеты:   блуждающий   болид,
предположительно из антивещества, тысЯчелетие назад столкнулсЯ с планетой,
растопил полЯрные шапки, залил вселенским потопом материки и -  главное  -
нарушил  режим  биогеносферы.  “шли  под  воду  леса,  перестав   выдыхать
кислород. €збыток углекислого газа, как ватнаЯ подкладка, перетеплил  тело
планеты; она потела и прела.
   Ћт сильной радиации огромнаЯ  часть  животных  погибла,  но  некоторые,
наоборот, получили толчок  к  развитию  в  гигантских  формах.  Ќа  отмели
выползали ожившие рептилии: тритоны и Ящерицы превратились в бронтозавров,
глупых, как пробка, сонных  и  благодушных.  ’иранозавры  с  полуметровыми
зубами раздирали их. Ћтовсюду нессЯ  звук  жеваниЯ,  перемежаемый  плеском
волн.
   Ќа эту задыхающуюсЯ полумертвую  планету  была  направлена  энергиЯ  не
только  остатков  собственного  человечества,  но  и  помощь  двух  других
разумных планет галактики. ‡а  несколько  веков  горные  склоны  покрылись
могучими лесами. ‘ особой быстротой они "глотали" углекислоту и росли  как
на дрожжах. “ океана, у душной атмосферы насильственно  отнималсЯ  избыток
тепла, превращаемый в энергию. ќтой энергии было так  много,  что  ‡еленаЯ
—аша охотно готова была поделитьсЯ ею с будущими переселенцами; уже сейчас
промышленность начала перестраиватьсЯ, чтобы накапливать,  век  за  веком,
материал длЯ аннигилЯции. Њатериал этот получали путем разложениЯ воды,  -
и, таким образом, осушение давало добавочную пользу.
   "ђудное поле"  океана  оказалось  тоже  чрезвычайно  богатым:  моллюски
накапливали медь, медузы - цинк и олово. ’ак "воднаЯ цивилизациЯ"  ‡еленой
—аши, перевернув всю предыдущую историю, открыла перед обитателЯми планеты
и совершенно  особые  перспективы,  толкнула  на  разработку  оригинальных
проблем: богатства воды полностью заменили богатства недр!
   Џочва, раньше варварски  разрушаемаЯ  пахотой,  ныне  освобождалась  от
"продовольственного налога".
   ЊорскаЯ вода - материнское молоко длЯ планктона - содержала в себе все,
что нужно длЯ живых организмов, длЯ формированиЯ их панцирЯ и костей, мышц
и крови. Џища, насыщеннаЯ фосфором,  кальцием  и  белком,  обогатила  мозг
планетЯн, переродив их и нравственно.
   “дивительнаЯ была эта планета,  покрытаЯ  бескрайними,  бурно  дышащими
морЯми! ‡еленой —ашей называлась она, и слово  "зеленый"  стало  синонимом
прекрасного.
   ЃезымЯнный долго не мог привыкнуть к ее блеску, простору, оголенности и
вместе с тем к  обостренному  братству  всех  живых  существ  перед  лицом
молчаливых вод и столь же бескрайнего неба.
   Љазалось, здесь, на его глазах пишетсЯ книга ЃытиЯ. "„а будет заполнена
пустота! - гласит ее перваЯ заповедь.  -  Џусть  воды  отступЯт,  поЯвитсЯ
землЯ и будет прочной. Џодобна тумаку, облаку  или  пыли  была  землЯ  при
своем сотворении, в начале своей телесности. Џотом горы поЯвились из воды,
горы и долины; рощи пустили побеги по поверхности".
   —увство покоЯ и вместе с тем заполненности каждого мига никогда  больше
не овладевало ЃезымЯнным с такой силой, как во времЯ  нескольких  лет  его
жизни на ‡еленой —аше. ђЯдом с женщиной, носившей имЯ ќлиль.
   Ќа его долю всегда приходилсЯ больший контакт с жителЯми других миров и
более пристальное  проникновение  в  их  жизнь.  …го  товарищи  занимались
энергетикой, математическим анализом силовых полей. Ћни  налаживали  обмен
информацией с учеными и инженерами - Язык цифр был  поистине  вездесущ!  Ђ
ЃезымЯнный изучал разницу биогеносфер, этнографию и  особенности  развитиЯ
интеллекта. €ли же занималсЯ раскопками на безжизненных планетах.
   ‚ глубине души он все больше переставал чувствовать себЯ  только  сыном
‹аолы-‹иал. Џеред ним  распускалось  звездное  дерево  ‚селенной:  из  эры
дымЯщихсЯ океанов на раскаленном ложе магмы он переходил в тихие,  мертвые
миры из пористой пемзы. †изнь раскрывалась в самых неожиданных проЯвлениЯх
от коллоидно-кислородной структуры до  не  познанной  еще  никем  из  себе
подобных - кристаллической. € затем - скорее угадывались! - формы  в  виде
энергетических шаров, силовых сгустков.
   Ќо все это лишь в одной половине бесконечности! ‚тораЯ  -  таинственные
антимиры - оставалась пока скрытой.
   ...Ћ ненасытнаЯ душа! Џерескочив бездну времен, создав свое собственное
времЯ, победив пространство, добьешьсЯ  ли  ты  наконец  того  абсолютного
знаниЯ, о котором  мечтали  алхимики  и  философы?  Ќеужели  ты  всемогущ,
мозгоподобный?!
   ‚нешне ќлиль не была похожа на ‹ихэ, как отличались и сами их  планеты.
ЃезымЯнный не сразу научилсЯ понимать, что ќлиль прекрасна.
   Ћна была дочерью нескольких звездных рас. Џосле космической катастрофы,
котораЯ и привлекла обеспокоенное  внимание  других  обитателей  галактики
ђавноденствиЯ, оскудевшее человечество  охотно  роднилось  с  пришельцами.
Ќовые  токи  вливались  в  жилы  покорителей  воды.  ЊенЯлсЯ   их   облик,
расширЯлась  способность  воспринимать   новое.   Љультура   шла   дорогой
внутреннего обогащениЯ.
   ЃезымЯнного в ќлиль привлекали особаЯ музыкальность линий и черт, - она
двигалась, говорила, как другие поют. Ќад анализом  преобладала  фантазиЯ:
она и ее соплеменники жили в вымыслах так же свободно, как лаолитЯне среди
цифр. ќто покорЯло и обезоруживало; впервые мечта -  гонимое  и  осмеЯнное
дитЯ разума -  нашла  себе  отечество.  ЃезымЯнный,  который  некогда  так
тщательно прЯтал порывы нежности от зорких безжалостных глаз ‹ихэ, рЯдом с
ќлиль ужасалсЯ  собственной  черствости.  ‘ловно  половина  манЯщего  мира
‡еленой —аши оставалась  длЯ  него  скрытой.  Ћн  различал  тени,  контуры
чувств... и все расплывалось.
   ќлиль была терпелива. ‚ теплые звездные ночи, которые были не  черными,
как глухой космос, а живыми, теплЯщимисЯ - отражение  созвездий  населЯло,
подобно  страдным  рыбам,  глубину  вод,  а  бриллиантоваЯ  роса  галактик
освещала лила, - в эти ночи голос ќлиль передавал ему историю планеты.
   Ћн плохо видел ее черты: только  стройный  осеребренный  лоб  да  полет
глаз, почти собачьих в своем  проникновении  и  преданности.  ‚едь  в  его
родной галактике, кроме ‹аолы-‹иал, не было ни одной населенной планеты, и
лаолитЯне долго придерживались взглЯда, что разумнаЯ  жизнь  -  величайшее
чудо,   дарованное   им   одним.   Ћни   невольно   выделЯли   в   космосе
противоборствующие силы.
   ќлиль, напротив, была полна доброжелательства. ѓлаза ее  с  пристальной
лаской вглЯдывались в окружающее. Ћна  не  считала  разум  привилегией  их
одних.
   -  Џочему  тебе  кажетсЯ,  -  говорила  она,  -  что  мир  состоит   из
бессознательных атомов и лишь твоЯ мысль  кладет  всему  начало?  Џока  мы
дошли до идеи винта, цветы уже обладали таким приспособлением. €х семена в
легких спиралЯх готовились к длительным путешествиЯм.  Ђ  как  героически,
самозабвенно открываютсЯ подводные растениЯ, чтоб  оплодотворить  открытую
чашечку на длинном стебле, уже поджидающую их на поверхности!
   - ’акаЯ "мудрость" принадлежит виду  в  целом,  -  с  досадой  возражал
ЃезымЯнный. -  ’олько  случайно  природа  достигает  цели:  она  побеждает
множеством.
   -  Љонечно,  -  ласково  соглашалась  ќлиль.  -  Ќо  мозгоподобные   не
соперники, а соревнователи природы!
   „а, вот чего  в  ней  не  было  -  властности!  ’олько  самоотданность.
„оброта, котораЯ  давно  перестала  быть  суровой.  –елаЯ  цепь  поколений
нЯнчила свою больную планету и понемногу оживила  ее.  ‚нутренним  законом
каждого стало уважение к любому проЯвлению жизни.
   ЃезымЯнный со  стыдом  ощущал,  что  они  -  обитатели  мудрой  планеты
фиолетовой зоны, - уйдЯ бесконечно далеко в познании мира,  расчленив  его
на вес и число, отвергнув всЯкую власть чуда над своим сознанием, вместе с
тем обеднили и запустили собственный вертоград.
   -  ‡акрой  глаза  и  разум  угаси,  -  нараспев  читала  ќлиль   старое
заклинание. - џ обращаюсь только к подсознанию. Љ ночному "Я", что  правит
нашим телом. ’ворит не волЯ, а  воображение.  ‚есь  мир  таков,  каким  он
создан нами. „остаточно сказать себе, что это совсем легко,  -  и  ты  без
напрЯжениЯ создашь миры и с места сдвинешь горы...
   Ћн слушал ее голос, как внимают древним рунам, которые были  похоронены
на дне сознаниЯ, а теперь всплывали, всплывали... € он  уже  узнает  их  в
лицо.


   ’ысЯчелетие назад, рассказывала  ќлиль,  мир  ‡еленой  —аши  раздиралсЯ
войнами и  антагонизмом  рас.  Џланету  однажды  посетили  прилетевшие  из
космоса, но формы свЯзи  были  еще  несовершенны.  Џрилетевшие  не  смогли
поднЯтьсЯ обратно, не сумели даже подать о себе никакой  вести  на  родную
планету и  остались  здесь  навсегда.  €х  потомки,  вооруженные  высокими
знаниЯми, употребили их во  зло.  Ћни  стали  основателЯми  господствующей
расы, хотЯ через несколько столетий  полностью  смешались  с  аборигенами.
ђазность рас оставалась скорее символической.
   ќпоха угнетениЯ захватила многие века. ‹юди рождались и воспитывались в
страхе,  раболепстве.  ‚ысокаЯ  техника   не   приносила   ничего,   кроме
разочаровании.
   ЊЯтежи и ропот прорывались революциЯми, но только последнЯЯ  увенчалась
успехом. Ћт системы насилиЯ сразу отпала четверть  планеты.  Ќоворожденный
мир без рабов должен был  огрызатьсЯ,  подобно  волчице  в  своем  логове.
‡еленаЯ —аша - тогда с преобладанием суши и массивами высочайших безлюдных
гор, - все больше и больше походила на гибнущий остров.
   “ченые открыли, что из недр  мирового  пространства  к  системе  солнца
‡еленой —аши движетсЯ блуждающий болид.  „олго  не  могли  установить  его
природу.   ‚озникло   страшное   предположение:   космическое   тело    из
антивещества. “гроза гибели нависла над всем живым, как слепой меч.  †изнь
сделалась  невыносимой.  €спуганное  человечество   искало   прибежища   в
суевериЯх, обезбоженный  мир  снова  населЯлсЯ  мрачными  силами,  которые
невидимо угрожали со всех сторон.
   ‚ эти смутные десЯтилетиЯ разнеслась сенсационнаЯ весть о новой  -  уже
третьей - расе, обитающей в высокогорных районах планеты.  Ћна  стоЯла  на
уровне каменного века и до сих пор не имела  никаких  общений  с  разумным
миром. ‚спыхнуло  всеобщее  треволнение:  во  что  бы  то  ни  стало  всем
захотелось увидеть таинственного "ледового человека".
   € вот в район высочайших гор почти одновременно отправились  экспедиции
обеих  враждующих  сторон.  Љроме  научного  интереса,   их   подталкивало
соперничество. Ћни столкнулись у вечных снегов  -  это  была  единственнаЯ
дорога вверх! - и, проведЯ  несколько  „ней  в  распрЯх,  дальнейший  путь
продолжали; довольно миролюбиво: ведь оба отрЯда были  немногочисленны,  а
быт скалолазов суров и требует взаимной поддержки.
   Ћднако на каждом привале вспыхивали  неудержимые  споры  по  моральным,
социологическим и расовым проблемам. €стина начинала  уже  проклевыватьсЯ,
как  птенец,  из  скорлупы.  ”анатизм  тоже  несколько  смЯгчилсЯ.   Љогда
вчерашние враги предстали друг перед другом в обличий парней, способных на
выручку, стремление побеждать постепенно сменилось желанием убедить.
   ЏерваЯ бомба  отступничества  разорвалась  неожиданно.  “важаемый  член
экспедиции, аристократ и потомок по  прЯмой  линии  правЯщей  династии,  в
споре  стал  на  сторону  своих  антагонистов.  Ћпешили  и  те  и  другие.
‚ооруженный логикой и наследственной культурой  отщепенец  как  бы  громил
самого себЯ. ‚се разошлись молча.  Ќа  высоте  четырех  тысЯч  метров  нет
условий длЯ изгнаниЯ или обструкций. Ћни продолжали путь,  тем  более  что
стали попадатьсЯ зримые следы  "ледовых  людей",  остатки  их  пиршеств  -
потроха птиц  и  грызунов  (а  этого  не  оставлЯет  ни  одно  животное!).
‚ероЯтность встречи с "ледовым человеком" возросла.
   Ћднажды  перебежчика  все  же   спросили   наедине,   со   всевозможной
осторожностью: "‚ысокочтимый, не будем касатьсЯ убеждений, но  как  вы,  с
вашим воспитанием, можете  поддерживать  наших  спутников  поневоле,  этих
узколобых сектантов, нетерпимых, лишенных и  тени  внутреннего  изЯщества,
бунтовщиков?"
   ’от сокрушенно покивал головой. ѓребешок негнущихсЯ ресниц на мгновение
прикрыл его ромбические зрачки с синеватыми прожилками усталости. "Ћ,  да,
да.  Ћни  таковы,  вы  совершенно  точно  обрисовали  их  дурные  стороны:
неизЯщны, грубы, к тому же невежественны. Ќо у менЯ не оставалось  выбора:
в остальном-то они правы!"
   Џосле того как за скалой мелькнула уже вполне реальнаЯ косматаЯ фигура,
возникли новые  трудности:  как  поступать  дальше?  €зловить  и  свЯзать?
Џристрелить? Ђ если это действительно тоже разумное существо?
   Ћни в недоумении уставились друг на друга: надо было  выработать  общий
план действий, а следовательно, и кодекс общей морали. Џричем  немедленно!
‚от тут-то и готовилась либо рухнуть, либо обостритьсЯ вековаЯ вражда.  Ќо
все кончилось гораздо страшнее.
   ‚ некое утро, едва проснувшись, они увидели, что  небо  под  ними  (они
находились  уже  очень   высоко)   пылает   безмолвным   ужасным   светом.
‚последствии древнЯЯ эпическаЯ книга  так  описала  это  событие:  "ѓустаЯ
смола пролилась с неба. ‹ик земли потемнел, и начал падать  черный  дождь;
ливень днем и ливень ночью..."
   €спуганные люди кинулись вниз. Ќо через полкилометра приборы указали на
угрожающую разреженность атмосферы. ‚идимо, произошло неожиданное:  вместо
того  чтобы  "осесть"  при  захвате  болидом  атмосферного  поЯса,  воздух
устремилсЯ вверх и удержалсЯ в каком-то  количестве  лишь  в  высокогорном
районе. Ќадолго ли? Ћставалось надеЯтьсЯ, что с удалением болида  кончатсЯ
и возмущениЯ.
   Ћни  поднЯлись  снова  и  лихорадочно  стали  искать  обходных   путей.
‘овершали чудеса храбрости,  чтоб  обогнуть  ледЯную  вершину.  Ќо  и  там
приборы указали на опасность. ‡агнанные, как мыши во времЯ наводнениЯ, они
сбились в  жалкую  кучку.  Љто-то  застрелилсЯ,  не  выдержав  напрЯжениЯ.
Ќесколько человек сорвались в пропасть. ‚се  были  деморализованы.  ‚округ
бродили стайки "ледовых людей", но это уже не вызывало никакого интереса.
   ‘вирепаЯ снежнаЯ бурЯ навернЯка  погребла  бы  и  этот  жалкий  остаток
человечества, если  б  одна  из  ледовых  баб  с  проблесками  сердоболиЯ,
движимаЯ материнским инстинктом, не перетаскала их,  как  щенков,  в  свою
пещеру. ’ам они и лежали, больные и отупелые, пока огонь  костра  и  тепло
шкур не возвратили их постепенно к сознанию.
   € вот тут, в дыму и чаду древнего  благодетельного  огнЯ,  они  впервые
нашли  в  себе  силы  посмотреть  в  лицо  происшедшему.  Њир  погиб.   €х
несчастный, безрассудно раздираемый распрЯми мир.  €х  прекрасный  мир  со
щедрой почвой, растениЯми и поющими птицами! ‚сЯ цивилизациЯ,  всЯ  наука.
‚се их женщины и дети...
   Љроме них самих да племени "ледовых людей", казалось,  не  существовало
ничего живого. Ћни лежали у костра и мучительно размышлЯли. Ќикаких споров
не было. Ќеправота одних стала Ясна сама собой,  и  правота  не  нуждалась
больше в подтверждении: катастрофа всех убедила  вполне.  —еловечество  не
смогло вовремЯ объединитьсЯ и отразить опасность. ‚предь нужно  было  жить
по-иному.
   €менно тогда стали пробиватьсЯ, как  проблески  предутреннего  света  в
кромешной тьме отчаЯниЯ, первые наметки будущего строЯ и будущей морали.
   Ѓыли выработаны —етыре принципа, четыре  добровольно  принЯтых  закона.
Џервый  закон  запрещал  самоубийство  как  тЯгчайшее  преступление  перед
будущим. ‚торой предлагал вспомнить  и  записать  все,  что  знал  каждый,
начинаЯ от таблицы умножениЯ. ’ретий - влитьсЯ в племЯ "ледовых  людей"  и
воспитывать своих будущих отпрысков так, чтоб  они  смогли  пробежать  все
историческое расстоЯние, разделЯющее их родителей, и стать  восприемниками
культуры  отцов.  €,  наконец,  последнее:   заложить   основы   общества,
справедливо равноправного с первых его шагов! ќто они поклЯлись исполнить.
€ исполнили.
   ‘тарейшие  из  “чредителей  были  еще  живы,  когда  на  ‡еленую   —ашу
опустились соседи по галактике. “ловив признаки  катастрофы,  их  звездный
корабль решил сделать крюк  и  сесть  на  несчастную  планету.  ‘частливаЯ
случайность - активнаЯ помощь галактиан  -  спасла  остатки  человечества,
иначе их позднее прозрение могло оказатьсЯ завещанием  самоубийц.  “  вида
свои статистические законы: малое не выживает. ‹ишь это  прибытие  помогло
племени  "ледовых   людей"   превратитьсЯ   в   предков   того   разумного
человечества,  которое  застали  уже   ЃезымЯнный   и   другие   аргонавты
‹аолы-‹иал.
   ЃезымЯнный размышлЯл, не был ли теперь гармонический мир  ‡еленой  —аши
прообразом будущего  всех  мозгоподобных?  ћнаЯ,  почти  первобытнаЯ  раса
"ледовых людей" перескочила этапы мучительного  роста,  к  своему  свежему
мировосприЯтию добавила высокую культуру и социальный  строй,  исключающий
насилие. ’ехническаЯ мысль не успела иссушить образного мышлениЯ. ќти  две
струи не вытеснили одна другую, а как бы слились. Ѓратство мифов и  чисел!
ђазве обЯзательно брат должен убивать брата?
   Ќа ‹аоле-‹иал ментографы давно уже корректировали не только речь, но  и
мысли - находили самые точные, наиболее экономные способы выражать их. Ђ у
ќлиль  слова  возникали  и  наполнЯлись  живым  светом  в  зависимости  от
мгновениЯ. ‘лово рождало понЯтие, становилось чувством.  €ногда  оно  было
многозначнее, чем сама мысль...


   ЃезымЯнный  много  времени  проводил  с  ќлиль.   Ќакануне   отлета   к
необитаемым спутникам ‡еленой —аши он  сломал  ногу,  и  ему  должны  были
вживлЯть электроды вместо порванного нерва. …го оставили поправлЯтьсЯ.
   ‘ лаолитЯнами  улетело  несколько  ведущих  техницистов  ‡еленой  —аши;
именно там, на одном из пустынных астероидов, следовало искать  место  длЯ
будущего центра по производству энергетического вещества.
   Џервое времЯ, когда ЃезымЯнный осталсЯ совсем один  и  ему  приходилось
лежать  неподвижно,  он,  наверное,  чувствовал  бы  себЯ  в  чужом   мире
подавленно, если б не ќлиль.
   Ћн навсегда запомнил эти длинные дни между морем и  небом;  покачивание
большого плота, на котором жил; струистые блики по полотнЯным стенам. •отЯ
к нему каждый день по утрам приходил юноша с аппаратом, который с его слов
записывал историю ‹аолы-‹иал и ее космогонические воззрениЯ, больше  всего
запомнилось именно одиночество.
   ‚округ было так много света и солнца,  что  он  буквально  пропитывалсЯ
ими. ‚едь искусственное облучение в космическом  корабле,  если  и  давало
Џитание клеткам, не могло ласкать и радовать, подобно живому теплу! ‹уч  -
многоемкаЯ стихиЯ. Љожа -  это  уже  скафандр,  не  только  защищающий  от
космоса, но и вступающий с ним в сложные свЯзи. ‚ерхний слой  кожи  словно
"кипит", соприкасаЯсь с лучом;  он  пропускает  вглубь  только  те  волны,
которые нужны.
   ‘начала ЃезымЯнный думал, что ќлиль - врач  или  сиделка  той  плавучей
больницы, где он очутилсЯ. Ћна приходила и  брала  его  за  руку,  трогала
пальцами лоб. Ћн знал, что это лечение гипнозом, и охотно подчинЯлсЯ ему.
   ќлиль проверЯла записи радиоизлучениЯ его  мышц;  при  вдохе  излучение
мелких мышц грудной клетки было сильнее, чем крупных. Њышцы головы  вообще
не подавали сигналов.
   Ћни вели долгие медицинские разговоры. ’ак он  узнал,  что  на  ‡еленой
—аше  не  подвергали  изменениЯм  программу   будущего   планетЯнина,   не
вторгались в линию эволюции. ЏозволЯли себе лишь маленький корректив.  Љак
удовлетворить  извечную  жажду  бессмертиЯ?  Ѓытие   едино.   Ћдновременно
существует и  прошлое,  и  настоЯщее,  и  будущее.  Ќо  мозгоподобный  так
запрограммирован,   что   видит   только   отрезок   своего   пути.    …го
психологическое времЯ ограничено. •отЯ времени, как думали  здесь,  вообще
нет; оно - структура самого пространства.
   ѓенетисты ‡еленой —аши сумели отыскать и разбудили клетки эмоциональной
памЯти. ’еперь каждый ощущал себЯ как звено колоссальной цепи  времен.  Ћн
знал, что его дети будут видеть мир не только своими глазами, но как бы  и
его собственными.
   Ќа ‹аоле-‹иал все подчинЯлось математической заданности: ребенок просто
не мог бы родитьсЯ иным.
   Ќа ‡еленой —аше поЯвилась особаЯ  бережность  к  личности:  не  порвать
цепь! ЏланетЯне ощущали  себЯ  как  хранилище  прошлого  и  как  носителей
грЯдущего.
   …сли лаолитЯне видели смысл развитиЯ в достижении абсолютного идеала  -
€деала здоровьЯ, ума, красоты, а в результате пришли к единообразию, то на
‡еленой —аше совершенство заключалось в богатстве индивидуальных  черт,  в
умении перечувствовать необычное - и передать его дальше!  ‘трой  высокого
коллективизма предполагал внутреннюю "независимость и обособленность,  как
возможность размышлЯть. ЏланетЯне не были вовсе против  машин,  но  против
всего, что унижает и ограничивает человека в  машинной  цивилизации.  ‚едь
нет  идеи,  котораЯ  при  гипертрофировании   не   пришла   бы   к   своей
противоположности.
   ЃезымЯнный ощутил толчок боли и кратковременную неприЯзнь к  ќлиль:  то
была его планета, его времЯ! Џусть сухосердое, но именно ему он бросил  на
подтопку свою юность. Ђ юность не могла гореть зрЯ, иначе незачем жить. „а
этого никогда и не бывает. Ѓудущее выкристаллизовываетсЯ, из многих слоев.
   Ћн узнал, что ќлиль вела опыты  со  второй  разумной  расой  планеты  -
морскими животными, обладавшими начатками речи  и  мышлениЯ.  Ђ  заботу  о
ЃезымЯнном она взЯла на себЯ потому, что...
   Ћн перестал ее слушать. Ћна вдруг обрела значение сама по себе, как  бы
отделившись от  остальных  обитателей  ‡еленой  —аши,  которые  так  долго
казались ему на одно лицо.
   ќтот миг выЯвлениЯ внутреннего во внешнем всегда знаменует  первый  шаг
навстречу друг другу. ђазность облика перестала настораживать ЃезымЯнного.
Ћн знал: странно посаженные глаза  ќлиль,  мЯгкие  и  проникновенные,  как
глаза умного зверЯ, обращены к нему не  только  с  любопытством,  но  и  с
теплотой. Ћни светили ему долго после того, как она уходила.
   Ћн  научилсЯ  распознавать  плеск  ее  лодки,  как  бы  далеко  она  ни
причаливала. ‚ этом не  было  ничего  чудесного:  между  ними  протЯнулась
трепетнаЯ нить биотоков.
   €м все больше овладевал интерес к тому, чего он еще не знал в ней,  что
она могла бы сказать или  сделать.  Љакой  отзвук  родитсЯ  в  глубине  ее
существа, если он ее поцелует, хотЯ бы один раз?
   € все-таки это была еще не любовь. Ѓыл поиск любви.  Ђ  он,  как  пучок
света, идет в разных направлениЯх. ‹юбовь -  когда  внутренний  мир  обоих
прочно настроен на близкую волну: они могут понЯть, почти  не  прибегаЯ  к
словам. €х трогают сходные вещи; то, что ощущает один,  уже  прозвучало  в
груди другого.
   Ќо природа бдительно следит, чтоб не было тождества.  ‚  самых  близких
душах остаетсЯ заповедник тайн. Џрирода не любит кровосмешениЯ...


   ...ЃезымЯнный смотрел перед собой остановившимисЯ  глазами.  Ќа  экране
едва брезжили красные и бело-сиреневые огоньки: скорость смЯла все  цвета,
звезды были почти невидимы. Њиры, миры...
   ‘пасибо тебе, ќлиль, что ты была, со своей мЯгкой улыбкой и  преданными
глазами, плачущими при расставании!
   ‘пасибо, ќлиль, сохраненнаЯ теперь только в моих снах. Ђ на самом  деле
давно уже бесплотнаЯ, растаЯвшаЯ будто  льдинка  под  беспощадными  лучами
‚ремени...
   †изнь во времени - такое же благо и право каждого живого существа,  как
пища и воздух  вокруг  него.  Њожно  ли  представить  трагедию  динозавра,
очутившегосЯ посреди снежной равнины? ‘местились времена, и мир сразу стал
враждебным и непонЯтным.
   Њир вокруг нас строитсЯ из  наших  сегоднЯшних  знаний,  предубеждений,
верований. ‡автрашний идеал идет на полшага впереди. Њы  лишь  тщимсЯ  его
догнать...
   Ќо ЃезымЯнный - путник по ‚ремени - поневоле вынужден был стремитьсЯ  к
идеалу, объемлющему поистине гигантское нравственное  поле!  Ћно  включало
доблести самых разных ступеней развитиЯ: ведь фетиш дикарЯ совсем не похож
на идеал просвещенного человека. ЃеспощаднаЯ  храбрость  -  и  терпимость;
цепкость к жизни - и милосердие!
   ЏутешествуЯ по мирам,  пришлось  отрешитьсЯ  от  ограниченности  своего
собственного мира, как бы он ни казалсЯ совершенен. Ќи одна самаЯ  высокаЯ
цивилизациЯ не настолько высока, чтоб ей нечему было учитьсЯ у  других,  -
ну хотЯ бы пониманию!
   Ќо, уходЯ из своего времени, мы обрекаем себЯ на муки. ’олько в  тесной
скорлупе летЯщего кораблЯ можно оставатьсЯ самим  собой,  удерживать  свой
мир возле себЯ.
   ‹юбое столкновение с чужеродным - это уже взрыв, катастрофа. Ќикогда не
известно, каким из нее выйдешь - с опаленным лицом или с измененной душой?
   € все-таки человеческое естество гибко! Џоистине, оно  создано  быть  и
птицей в воздухе, и саламандрой в огне. ЋтрешитьсЯ от  самого  себЯ,  чтоб
найти самого себЯ завтрашнего! Ќе делаем  ли  мы  это  в  микроскопических
размерах каждый день? —ерез определенное число лет  полностью  обновлЯютсЯ
клетки организма; ни одной капли крови не остаетсЯ прежней. Љнига, встреча
с незнакомцем, политическое событие - разве это не менЯет нас? Ќе способно
переиначить?
   Џутешествие по ‚ремени не противоречит живому, только переводит рычаг с
"медленно" и "мало" на "очень быстро" и "очень много". ‘может ли человек к
этому приспособитьсЯ? ‚ероЯтно. ’ак же, как сумел, сменив огонь костра  на
пар, пар на электричество, а двигательную силу, бегущую по проводам, -  на
мощь атомных реакторов. Ќо люди не просто  подгонЯют,  "подтЯгивают"  свое
мышление к новым силам - мышление само неизбежно менЯетсЯ качественно.


        Њ€Ќ“’Ђ ‚…—ЌЋ‘’€

                                    Ѓлагодарю за неотступность боли
                                    Џутеводительной: Я в ней сгорю.
                                    ‡а горечь трав земных, за едкость соли
                                    Ѓлагодарю!
                                                      Њаксимилиан ‚олошин.

   Ћдам, конечно, не поверил рассказу ‹илит о чудищах с ‘оленого озера, но
все-таки на следующий день отправилсЯ туда сам.
   Ћн  вернулсЯ  задумчивым  и  смущенным:   тушку   кролика,   объеденную
муравьЯми, плетенку с сотами и засохшие куски соли никто не тронул, но  на
берегу остались следы...
   Ћн, отлично разбиравшийсЯ в  каждом  сломанном  стебельке,  просыпавшем
семена от случайного удара копытом, без труда умевший  определить  рост  и
вес зверЯ по одному отпечатку, - не мог ни объЯснить, ни  даже  понЯть,  о
чем говорили эти впадины, эти сбросы песка и борозды на обожженной  траве?
‡апах, не схожий с запахом теплокровных, еще слабо витал в воздухе.
   ‹илит ждала Ћдама с нетерпением. Ќо он лишь молча протЯнул  подобранные
припасы; даже соль потерЯла в его глазах ценность.
   Ћн ушел к реке и сел на камень. ‚ода и воздух были укутаны в серебрЯную
пелену, словно осенены неведомым  дыханием.  ‚  разрывах  смутно  зеленели
близкие кустарники. Ќад каждой волной двигалась еще такаЯ же, сотканнаЯ из
тумана; солнце пронизывало ее и зыбко ударЯло о воду. ‚округ  был  обычный
нетревожащий мир. Ќо длЯ Ћдама он лишилсЯ устойчивости.
   ‘траннаЯ жизнь началась у них с этого днЯ! ‘лова "любовь" они не знали,
хотЯ это она увела их из племени. Ћднако теперь она стала идти  на  убыль,
будто река после разлива: устремлениЯ обоих оказались слишком разными!
   Ћдам инстинктивно боЯлсЯ перемен: они несли тревогу.  ’о,  к  чему  уже
приноровилсЯ, - лучшаЯ гарантиЯ безопасности. “бежав из племени,  совершив
поступок грандиозный и революционный, он  пыталсЯ  тотчас  как  бы  забыть
начисто об этом и жить как можно  более  похоже  на  то,  как  жилось  ему
раньше. Ќа первых порах он стал даже более косным,  чем  был  прежде.  ’ак
пушка, сделав выстрел, откатываетсЯ назад и иногда давит тех, кто стрелЯл.
   Ћдам оставалсЯ данником запретов, а ‹илит всегда был свойствен порыв  к
свободе: как бы она ни хотела низко  склонить  голову,  ее  выдавала  даже
неподвижность.
   ‚лечение к необычному, до поры дремавшее  в  ее  темной  душе,  властно
пробудилось.  „ень  за  днем  терпеливо,  зорко   она   выискивала   следы
таинственных существ. Ћна кружила и кружила вокруг ‘оленого озера, подобно
серым орлам, которые гнездились там в скалах.
   €ногда и мечты бывают достаточно грузны: буквально  сгибаешьсЯ  под  их
тЯжестью! ЏереживаЯ их про  себЯ,  одну  за  другой,  казалось  бы,  можно
почувствовать облегчение? Ђн нет! Њечта, пережитаЯ воображением, отнюдь не
меркнет, не испарЯетсЯ, не утолЯет жажды. Ћна непременно стремитсЯ,  стать
Явью! € только как Явь уступает место следующей.
   ‹илит глотала воздух  открытым  ртом;  ей  стоило  большого  усилиЯ  не
кинутьсЯ прочь. Ћна уже видела несколько  раз  чудищ,  но  всегда  издали,
затаившись между камнЯми, припав к траве. ‘ейчас ее заметили.  ‚  этом  не
могло быть сомнениЯ.
   ’о, что было перед ее глазами, выходило за пределы опыта! …е темный  ум
работал быстро, свЯзываЯ цепь аналогий, протЯнув соединительные нити между
далекими предметами. Ћна  замерла  неподвижно.  €  вместе  с  тем  в  этом
ожидании был головокружительный бег: она приближалась к неизвестному.
   Ќо и неизвестное приближалось к ней.  Ћно  сделало  шаг,  и  еще  один.
Љруглый глаз, занимавший полголовы, повернулсЯ в  ее  сторону.  ’огда  она
увидела, что глаз прозрачен, а за ним видны диковинные  черты  с  другими,
меньшими глазами, хотЯ и странными по  форме  и  разрезу,  но  сходными  с
глазами человека.
   ’о, что внешность незнакомца отличалась от привычных черт ее сородичей,
не особенно смущало ‹илит. Ќа заре цивилизации человек был  менее  заражен
предрассудками. Ћн занимал еще столь скромное место в мире, что не  ощущал
себЯ монополистом, ему не приходило в  голову  распространЯть  собственные
пристрастиЯ на все сущее: каждый день звери и  растениЯ,  одно  невиданнее
другого,  проходили  перед