        Ђлександр ‘ергеевич Џотупа. Ћсенний мотив в стиле ретро


     ---------------------------------------------------------------------
     Џотупа Ђ.‘. Ќечто невообразимое: ”антаст. повести, рассказы
     ‘оставил Ќ.Ћрехов; •удожник ‚.Џощастьев. - Њн.: ќридан, 1992.
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 4 сентЯбрЯ 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------

     ќту  книгу -  наиболее полное собрание повестей и  рассказов Ђлександра
Џотупа  -  можно  воспринимать как  особый  мир-кристалл  с  фантастической,
детективной,  историко-философской, поэтической и футурологической огранкой.
‚  этом  мире  свои  законы  сочетаниЯ простых человеческих чувств  и  самых
сложных идей - как правило, при весьма необычных обстоЯтельствах.


                                          € ублажил Я мертвых,
                                          которые давно уже умерли,
                                          более живых, которые живут доселе;
                                          а блаженнее их обоих тот,
                                          кто еще не существовал...

                                                           …кклесиаст 4, 2-3


        1

     Ќастроение  -  тончайшаЯ  материЯ  с  неограниченно развитым  свойством
исчезать,  исчезать в подходЯщий и неподходЯщий момент,  всегда и всюду,  по
случаю и просто так.  Ћно зыбко, ненадежно и слоисто, как облачное покрывало
над этой осенью,  посреди коей Я  безуспешно пытаюсь втиснутьсЯ в истекающие
сроки.
     €стекающие  сроки  -   очаровательный  канцелЯризм  с   ностальгическим
привкусом неких истекающих соком,  но все еще несвоевременных истин, и кроме
того  -  осипший голос ‘ергеЯ ‘тепановича в  трубке:  ...ежели готово,  чего
тЯнуть?.. сдвинем на год, как пить дать, сдвинем...
     €   Я   прЯмо-таки  физически  ощущаю,   как   объективные  силы  плана
редподготовки мЯгкими ‘ережиными лапками двигают мою пухлую,  точнее опухшую
от   трехлетнего  сна   рукопись  вдоль  по   клеточкам  какого-то   вечного
табель-календарЯ.
     Љой дьЯвол дернул менЯ принЯть заказ на биографию ‘труйского?
     Ќет, вру. Ќе принЯть заказ, а организовать его - есть такаЯ современнаЯ
суперметафора "организовать".
     Ќе  все  биографы становЯтсЯ –вейгами,  не  всем  дано увидеть вслед за
’ынЯновым  прыгающую походку  людей  20-х  годов  и  сразу  поЯвившиесЯ лица
удивительной немоты.  џ  биограф-собака,  -  та  самаЯ,  котораЯ все видит и
понимает, которой кажетсЯ, что она...
     …сть рукопись,  но нет ‘труйского,  вот в чем беда - героЯ-то нет! …сть
идеальнаЯ осень  -  просто  болдинский концентрат необходимого одиночества и
обилиЯ материалов. Ќо главного нет - не оживает.
     Џойду заварю чай,  последнюю пачку "–ейлонского" из обширных ‚ерочкиных
запасов.
     ‚се конечно -  и  чай,  и одиночество в обезлюдевшем дачном поселке,  и
почти безразмерное терпение ‘ергеЯ ‘тепановича.
     ‘амое большее через неделю он  ЯвитсЯ сюда вместе с  ‚ерочкой -  на  ее
вздохи  и  взглЯды он  рассчитывает тверже,  чем  на  собственные логические
доводы, - и мне нечем будет их угостить.
     ‚прочем, не о том беспокоюсь - ‚ера непременно чего-нибудь прихватит, и
еще:  ...ѓосподи,  ну не надоело тебе...  раз в  пЯть лет паршивую книжку...
люди нервничают, а ты?
     € ‘ережа:  ...это очень неплохо, поверь мне... потом додумаешь - все мы
так... второе издание... давай рассуждать реально...
     ђеально -  что это?  ђеален этот чай,  он превосходно заварилсЯ.  ‘ашка
пошел в десЯтый класс,  и Я не могу купить ему приличные штроксы - это более
чем реально. ‚ерочка, семейный паровоз на полутора ставках, племЯнник ЉостЯ,
юный виршетворец, путающий „анте с „антесом, - реальность.
     Ђ ‘труйский между "ѓолосом" и "Џисьмом сыну" - кто? ЂбстракциЯ?
     ‹ица,  пронзительно четкие и расплывающиесЯ,  заполнЯют полотно памЯти.
‚есь секрет не в том,  кто на первом,  а кто на втором плане.  ѓлавное -  их
сочетание.  Ћно  не  обнадеживает (забавный рЯд:  обнадеживать,  обверивать,
облюбливать; например, Я давно уже не обвериваю свою жену...).
     Ќадо  выбратьсЯ из  четырех стен.  ‚озьму  куртку  и  поброжу,  потопчу
листву.


        2

     ‚от что интересно -  третий день над моим домом висит летающаЯ тарелка,
нечто в высшей степени небесное и мерцающее.
     …ще интересней - менЯ это не волнует.
     џ  знаю,  что  всех  этих  серебристых дискообразных творений внеземной
цивилизации  с  голубыми  или  зелеными  человечками на  борту  попросту  не
существует.  ‚  них безгранично веруют мальчишки и  гуманитарии,  но  не  Я,
застрЯвший где-то посреди.
     ђазумеетсЯ,  Ќ‹Ћ -  неопознанные летающие объекты - вполне реальны, ими
даже занимаетсЯ особаЯ наука -  уфологиЯ.  Ќо  это  плоды нашего обращениЯ с
атмосферой,  что-то  вроде  относительно устойчивых светЯщихсЯ загрЯзнений -
ложек дегтЯ в медово-комфортабельном царствии homo sapiens. Љороче, фантомы.
     џ  не  удивлюсь,  если к  началу нового века,  а  оно совсем уже не  за
горами, сведениЯ об Ќ‹Ћ будут запросто публиковатьсЯ среди прогнозов погоды.
     ‚исит и висит, бог с ней.
     —его ей от менЯ нужно?
     Ѓлаго,  зависла бы  над  домиком физика или  астронома.  ‡десь  же  она
бесполезно тратит времЯ.
     ‹иства под ногами,  набухшаЯ до  вЯзкости,  рисунки на  коре -  чуть не
вырвалось "причудливые узоры" -  это  менЯ  интересует,  в  этом едва ли  не
единственный мой шанс на  настроение,  на то,  что сквозь бухгалтерский щелк
дат  и  событий  приведет  к  подлинности  исходного  толчка,   к  странному
тЯжелострочию "ѓолоса".
     Њожет быть, Я сумею заглЯнуть в ту осень, осень-испарину на морщинистом
подглазьи губернского городишки близ черты оседлости,  в  ту  осень,  где по
колдобистому  межзаборному пространству бредет  черноглазый  анархист  -  по
сути,   -   а  вообще  солидный  чиновник  господин  ‘труйский,  исполнЯющий
обЯзанности латиниста в местной гимназии и по совместительству,  как сказали
бы сейчас, играющий роль пророка в узком кругу местного литературного света,
то есть лица,  пожалуй,  и  несуществующего,  ибо какие там пророки вдали от
столиц, на крайний случай хотЯ бы и своих, российских.
     ‘вет,  полусвет,  полутени...  ‚от  чем  хороша осень  -  Ясно  видЯтсЯ
полутени,  исчезающие в иные времена года,  до поры вЯзких ковров прЯчущиесЯ
где-то вне зримого мира.
     ’Яжелое  времЯ,   слипшеесЯ,   спрессованное,   давЯщее  и   скользкое,
обозначаемое химическим словечком  реакциЯ.  ‚от  только  что,  едва  ли  не
мгновение назад, свобода была тут, рЯдом, хоть рукой дотроньсЯ. „отронулись,
обожглись.  ђеакциЯ.  ‘липшеесЯ времЯ,  по  которому бредет  знаток  мертвых
Языков Ѓорис €ннокентьевич ‘труйский.  Ќочь, непременно ночь, и порыв ветра,
вскинувший листьЯ среди случайных,  чудом не выметенных этим порывом осенних
звезд.
     €  еще  -  полнота  сил,  переполнение совсем  нерастраченным,  но  уже
горьким,  переполнение,  изливающеесЯ в трубе,  запредельном каком-то порыве
трубы, от которого крыши обрушились бы, услышь они этот вопль.
     € отсюда -  рывок в утро,  в то утро,  когда Ћна была рЯдом, хоть рукой
дотроньсЯ.
     €ли слишком просто? €ли сложно? ‘лавнаЯ научнаЯ работенка под заглавием
"Љ вопросу о моделировании осенней полутени..."
     ‡Ябко.  ‘ырость проедает дыры в  костЯх и в понЯтиЯх.  „аже нержавеющие
истины  не  выдерживают такого  потока сырости;  она,  как  радиациЯ,  -  не
округло-мЯгкое излучение, а именно звенЯщаЯ и режущаЯ радиациЯ.
     ‚исит проклЯтаЯ, все висит и висит - чего ей надо?
     Џойду домой.


        3

     Ќе верю Я  в  контакты такого рода.  ‹юди придумали их себе в утешение.
’ривиальнаЯ аналогиЯ и только.
     „лЯ нас, двуногих разумных, каковыми мы сами себе кажемсЯ, лучшаЯ форма
общениЯ - личнаЯ встреча, разговор, попытка напрЯмую заглЯнуть друг в друга.
     „ва  народа,  вообще  два  крупных социальных организма -  другое дело.
ЏриходитсЯ выделЯть послов,  дружеские делегации и тому подобное, возникает,
так  сказать,  политический контакт -  правЯщие круги  (забавно:  почему  не
квадраты?) стараютсЯ постичь себе подобных.  Ќо истинное общение -  взаимный
культурный  поток.   ‚  его  течении,  в  шелесте  страниц  и  потрескивании
киноаппаратов выЯснЯетсЯ, что они, далекие, не имеют рогов, у них те же уши,
носы, чувства и прочее, и прочее... •орошаЯ литература веками исправлЯет то,
что за считанные часы ломают излишне исполнительные живые посланцы.
     € все-таки,  каждый новый шаг - сквозь аналогию, и отсюда идеЯ летающих
тарелок,  пришельцев,  стремЯщихсЯ дружески похлопать нас по  плечу или дать
нам недвусмысленный пинок. Ќе худший миф XX века, но только миф.
     ѓде-то  Я  читал,  что нет таких кораблей,  которые могли бы носить нам
подобных от  звезды к  звезде,  нет  и  вне фантастики быть не  может,  что,
вероЯтно,  все общение между цивилизациЯми сведетсЯ к  сигналам,  к  чистому
потоку информации без всЯкого колониального привкуса.
     ‚  кристально чистые  информационные потоки  веритсЯ слабо,  они  могут
послужить страшным оружием, но такой контакт куда правдоподобнее, чем всЯкие
серебристые диски с психологией коммунальной соседки, прикованной к замочной
скважине...
     Џраво же,  эта  посудина с  полуразмытым контуром,  зависшаЯ над домом,
начинает менЯ нервировать.
     ’ак  Я  никогда и  не  погружусь в  него,  не  отыщу того единственного
штриха, без которого есть рукопись, но нет героЯ.
     ‘овсем вечереет -  до чего ж рано.  ђазожгу щепки в ‚ерочкиной печурке,
громко именуемой камином, посумерничаю, прогоню скопившуюсЯ внутри сырость.
     ‡атрещало.  †ивой дымок и живой огонь - то, что 30 тысЯч лет тому назад
взметнуло моих  предков  над  уютным,  но  безобразно узким  животным миром,
взметнуло настолько,  что до  сих пор приходитсЯ гадать,  где же приземлЯтсЯ
ближайшие потомки - в цветущем саду или в голой пустыне (какова банальность!
- почему не голый сад и цветущаЯ пустынЯ, так современней).
     ’рещит дранка, занимаютсЯ поленьЯ. Ќа дворе совсем темно.
     Џройдет этот  вечер,  неповторимый и  один  из  многих,  пройдут тысЯчи
вечеров, догорЯт все дрова, исчезну Я, ‚ера, этот дом...

                ѓости вечерние, размышлениЯ-пилигримы,
                           словно плЯшущие тени на каминном экране.
                Ќи молитвами, ни бунтами не преодолима
                           бытиЯ оглушительнаЯ однократность,
                однократность каждого мельчайшего шага -
                           каждаЯ попытка последнЯЯ и перваЯ,
                нечто расплывчатое опЯть мешает
                           коснутьсЯ сердцевины оголенными нервами...

     ќто он - времен "ѓолоса".
     …сли  слегка зажмуритьсЯ и  сделать мельчайший шаг,  пусть однократный,
если устремитьсЯ сквозь не столь уж плотную занавеску времени, то...


        4

     џзык-чеканка, Язык изречений, а не обычных житейских трюизмов.
     - Ќа  этом  Я  завершаю  разбор  ваших  сочинений,   -   говорит  Ѓорис
€ннокентьевич, и Я понимаю, что нахожусь рЯдом, возможно, в двух-трех метрах
от него.
     - ѓосподин ѓребенщиков, будьте добры, сделайте перевод этого отрывка, -
продолжает   ‘труйский   и   протЯгивает  стеснительному  полноватому  юноше
раскрытый томик.
     ѓребенщиков неловко поднимаетсЯ с места,  выходит к учительскому столу.
Ћн немного краснеет, но собравшись с духом, бросаетсЯ в перевод, как в реку:
     - Њы читали... прочитали, что восхвалЯвший ’разею Џета Ђрулен ђустик, а
ѓельвидиЯ  Џриска  ѓерений  ‘енецион  были  за  это  судимы...   осуждены...
присуждены к  смерти,  и  казнили не только писателей,  но и  их книги,  ибо
триумвиров обЯзаны сжечь, сжечь на форуме... на...
     - Ќа той части форума,  где исполнЯютсЯ приговоры... - поправлЯет Ѓорис
€ннокентьевич.
     - „а,  да...  где исполнЯютсЯ приговоры,  созданиЯ...  творениЯ светлых
умов.   ђаспорЯдившиесЯ  считали...   конечно,   считали,  что  этот  костер
заставит...  утихомирит римлЯн,  пресечет в сенате речи вольнодумцев... речи
вольнолюбивых,   задушит  совесть  людей...   людского  рода.   …го  изгнали
учителЯ... учителей философии...
     ѓребенщиков потеет, воротничок мундира тесен ему - глупое дело школьнаЯ
форма.
     Џочему ‘труйский вызвал именно его  длЯ перевода именно этого отрывка и
именно в это времЯ?
     Ђх да,  ѓребенщиков,  кажетсЯ,  Ђлексей -  единственный из гимназистов,
упомЯнутый в отрывочных дневниках. ‚се, что застрЯло в моей дырЯвой памЯти.
     - ... и запретили все другие высокие науки, чтобы больше не было ничего
честного. Њы же ЯвлЯем... Явили воистину великий пример... пример...
     - Џример терпениЯ, - вставлЯет ‘труйский.
     - ...   терпениЯ,   и   если   прежние  поколениЯ  видели,   что   есть
неограниченнаЯ свобода, то мы увидели... мы...
     ѓребенщиков совсем растерЯлсЯ.
     - Њы видели такое же порабощение,  ибо непрерывные преследованиЯ отнЯли
у  нас  возможность общатьсЯ,  высказывать свои  мысли и  слушать других.  €
вместе с голосом мы утратили бы и самую памЯть,  если бы забывать было столь
же в нашей власти, как безмолвствовать.
     ‘труйский останавливаетсЯ и обводит глазами класс.
     - ‘адитесь,  ѓребенщиков, спасибо, - говорит он тихо. - ќто непривычный
текст.  ќто  Љорнелий ’ацит,  мы  как  бы  перепрыгнули через  столетие.  Њы
переводили  отрывок  из  "†изнеописаниЯ ћлиЯ  Ђгриколы".  Ђгрикола  -  тесть
великого историка, и ’ацит увековечил его достойную жизнь...
     Љласс совсем затих.
     - ...  Џервые три абзаца -  описание времени. ’ацит дает почувствовать,
что любое жизнеописание - шаг, действие, точка зрениЯ...
     ‚от он, рЯдом.
     ’ацит в слипшеесЯ времЯ - шаг, действие, точка зрениЯ...
     €з него ли "ѓолос"?
     Ќе  все  так  просто.  €сторические ассоциации нелинейны.  ‹ишь  глупцы
устраивают из них таблички: "Џо газонам не ходить!"
     „а, конечно, это та же осень, осень, когда состоитсЯ серьезный разговор
с  попечителем,  переиначивший  путь  ‘труйского,  разговор,  который  через
каких-то два года приведет Ѓориса €ннокентьевича в места иные и окончательно
вышвырнет  из  рЯдов  чиновного  люда.   ’акова  одна  из  версий  старта  в
неблагонадежность.
     - ѓосподин ‘труйский,  -  скажет попечитель, до подбородка обремененный
соблюдением твердых общественных устоев,  - до нашего сведениЯ дошло, что на
уроках  вы   используете,   как   бы   сказать,   нерекомендуемые  тексты...
Ќесвоевременные-с!
     - ‚ каком смысле? - искренне удивитсЯ Ѓорис €ннокентьевич.
     - ‚  самом  обычном,   господин  учитель,  -  станет  злитьсЯ  статский
советник.  -  Љ  чему это  вы  речи о  свободе держите?  ‚ам  латыни обучать
положено, сладкозвучию ‚ергилиЯ. ’ак-с!
     ‘труйский смолчит,  усмехнетсЯ и смолчит,  и эта усмешка - именно она -
доведет господина попечителЯ до белого калениЯ.
     ‚  дневниковых  записЯх  -  цитаты  из  "Ђгриколы".  Њог  ли  ‘труйский
использовать их на уроках, например, так, как это привиделось мне?
     ЊертваЯ бумага все  скрывает.  ‘крывает и  конкретный повод длЯ будущих
неприЯтностей, толчок к хроническому конфликту с начальством, как сказали бы
нынче.
     Љонфликты - таинство. Њог ведь он просто не поздороватьсЯ, или случайно
толкнуть, или... Џочему именно ’ацит?


        5

     “дивительно - солнечное утро. €знутри и снаружи - прозрачность.
     Џоследние праздники погоды.
     €з невесть откуда взЯвшегосЯ озорства выскакиваю на крыльцо с небольшим
зеркальцем - надо поприветствовать этих неподвижных мучеников науки.
     ‚исит.  ‘амое  смешное -  летающее блюдце спокойно несет  бессмысленную
вахту  над  моим  домом,  маскируЯсь под  серебристое облачко  подозрительно
правильной формы. € невысоко - пожалуй, метров сто.
     € буслы спокойно летЯт к ближнему хутору, ноль вниманиЯ на это чудо.
     Ђ как поприветствовать - азбукой Њорзе? Ќо Я и ее не знаю, помню только
с детских лет знаменитый SOS - три точки, три тире, три точки.
     Џопробую - им-то все равно, пусть знают, что Я их вижу и отношусь к ним
более чем спокойно.
     €так, три точки...
     ‚падаю в форменное детство.
     Ќет ведь никакой тарелки, есть обычный атмосферный фантом, и некому там
принимать мой шуточный SOS.
     Џросто потребность в  живой душе -  сегоднЯ утром мне хоть на полчасика
нужна  живаЯ  душа,  которой Я  поведал бы  об  уроке  латыни,  поделилсЯ бы
гипотезой о таинственной свЯзи рассуждений историка первого века с событиЯми
века двадцатого -  единственной дельной мыслью,  родившейсЯ в  моей голове в
период истекающих сроков.
     ‚падаю в детство.
     Ќадо не баловатьсЯ с зеркальцем,  а думать,  утюжить времена, в которых
спрЯтан ключ к живому Ѓорису ‘труйскому.
     ‚ключаю магнитофон -  который уже  раз.  Љоторый уже  раз  ‚олодЯ тейн
будет внушать мне "ѓолос".
     ‚ключаю, и ‚олодЯ неторопливо и с легкой хрипотцой начинает:

                Ќе ѓосподь ли завьюжил пыль
                трубным гласом над звездной прорубью?
                ѓолос был,
                ѓолос в бубен бил,
                ѓолос счастьЯ сулил с три короба.

                ѓолос ал, словно росплеск зорь -
                ЯснорусскаЯ россыпь звонницы...
                Ќо вздымаетсЯ зверь-позор,
                всем коего долы полнЯтсЯ.

                тыкозубый площадный зверь
                искромсает рассвет наш подлостью,
                и тугаЯ волна потерь
                пеной страха сотрет тень ѓолоса.

     ‚олодЯ менЯетсЯ, надсадно хрипит, почти ощутимо юродствует:

                Ќе вели, государь, казнить.
                ѓоречь пьем из колодца дней.
                —ервь сомнениЯ точит дни,
                извиваЯсь на грЯзном дне.

                Џетрушкой, перегрызшим
                              кукловодовы ниточки
                и впавшим в мечту, как в грех,
                заречемсЯ ль в приказе пыточном
                супротивничать силе впредь?

                ’рачен временем тронный бархат
                наших бунтов -
                              ими щенков пугать.
                ‚ непредвиденном тлеет завтра,
                перекроенное наугад.

     ‘нова менЯетсЯ ‚олодЯ, инаЯ окраска...

                †адно пью Я очами рысьими
                край, глотнувший медуху-вольницу, -
                окропив ђусь кровавыми брызгами,
                солнце воли к закату клонитсЯ.

                ‡ахлебнемсЯ ль в раскольничий век
                словопенными млечными реками?
                „ополна на ђуси звонарей,
                да ударить в набат некому,

     •рип...

                да ударить в набат - дрожь берет,
                бледнеет по-кабацки опухшее лицо,
                в курЯтнике порывов соловецкий хорек
                пальцы наполнЯет расплавленным свинцом.

     € снова спад...

                Ћттого ль и нейдет в западню нашу
                                      счастьЯ лось,
                звероликий и нежноглазый?
                ‚се простое из нас повыветрилось,
                лишь горечь чернокнижьЯ осталась.

                Џроступает на иконе предчувствиЯ слеза,
                как четвертое измерение
                                 возрожденной ’роицы.
                ЏламЯ красок устало доски лизать.
                ‘квозь пожар очищениЯ нам откроетсЯ

                красноблико мерцающий будущего скол -
                эхо ѓолоса над столетием дальним
                исцелЯет пылающим рублевским мазком
                поэзии российской исповедальню.

                € тЯжело, почти рассудочной прозой...

                ѓромоздкие валуны многослойных слов
                ворочаютсЯ, как обиженные
                                 дохристианские идолы,
                словно чувствуют - вблизи неприступно зло,
                а издали - подсудно ли?
                                 „а и поздно издали

                протЯгивать руки в прошлого сколы,
                непоправимо заоваленные.
                Ќемой от рождениЯ сувенирный
                                 –арь-колокол жив.
                Џереплавлены вечезвонцы опальные.

                € лишь эхо тенЯми ѓолосов усопших
                осенЯет переплески российского дождЯ,
                внезапной нотой, чистой и высокой,
                в ‡аонежье отражаЯсь и в шепот нисходЯ.

     ™елкаю тумблером.
     ’ишина.
     Ћчень  талантлив  ‚олодЯ,  и  все  на  вторых  ролЯх  в  своем  театре.
Ћбъективно нет их, вторых ролей, но на самом деле - еще как! —ем ему помочь?
Ђ ‚ерочка все хлопочет о неустроенной его личной жизни...
     ‚олодЯ  сыграл  бы  Ѓориса  ‘труйского,  великолепно  сыграл  бы  одним
голосом,  напиши Я  такую пьесу.  Ќо в  роль эту ‚олодю не пустЯт -  внешнее
несходство, то да се...
     „а уж,  внешне они далеки,  между прочим, и голоса навернЯка разные. Ќо
ведь есть еще что-то...
     ‘траннаЯ вещь,  как и  все,  что свЯзано с  Ѓорисом €ннокентьевичем,  -
"сувенирный".  ’ак говорили ли в  то времЯ,  не заскочил ли он вперед с этим
французистым  прилагательным?   €   насчет   четвертого  измерениЯ  -   ведь
только-только   поЯвились  работы  ќйнштейна  и   Њинковского,   времЯ   как
дополнительнаЯ ось координат еще не  вышло из области дискуссий.  ’ем более,
сразу же воткнуть эту ось в рублевскую икону...
     „а, странного много, но может быть, в нем суть.


        6

     ‡абавно или нет,  но тарелка изменила цвет, понЯтие длЯ таких штуковин,
пожалуй, не слишком определенное, и все-таки изменила - стала как бы гуще.
     ќто Я обнаружил часов в пЯть,  после обеда,  вернее того, что Я называю
обедом в отсутствие ‚еры.
     Њелькнула мысль - не из-за моих ли сигналов?
     „о  чего же мы антропоцентричны -  даже безобидное свечение над головой
свЯзываем с человеческими поступками и идеЯми...
     ‚первые за  Ѓог  знает сколько месЯцев Я  почти доволен,  вот-вот начну
потирать руки. ‘ломалась какаЯ-то перегородка, и в моей рукописи за это утро
что-то сместилось, не знаю в ту ли сторону, но сместилось.
     ђадоватьсЯ,  в общем-то, рано, все листы - бесформеннаЯ глыба, однако в
этой глыбе кое-что замерцало.  …ще одно такое мерцание,  и поЯвитсЯ намек на
книгу (оборотик - "намек на книгу"! ‘ережа завизжал бы от негодованиЯ).
     ‘егоднЯ запрусь пораньше,  снова "плЯшущие тени  на  каминном экране" -
вдруг повезет.  Џопахивает свинством, но вдруг, повезет увидеть ее, ‘ерафиму
„аниловну, божественную ‘имочку.
     ЌеукладывающийсЯ образ  -  жил  себе  потихоньку добрЯк  и  аккуратист,
почтенный  учитель  гимназии,  добросовестно отрабатываЯ свое  жалованье,  в
свободное времЯ писал стихи,  которые не вскоре, через десЯтки лет, заиграли
иными  красками и  подтолкнули весьма заурЯдного (один  на  один  -  можно!)
писателЯ создать его, скромного латиниста, биографию...
     „а, так почему неукладывающийсЯ? Љто и во что?
     Ђ  все  та  же  ‘имочка.   Ћна,   одним  мизинцем  вышвырнувшаЯ  Ѓориса
€ннокентьевича из спокойной чиновной заводи в иной мир.
     ‘корее она, чем господин попечитель, скорее она...
     Ќо  не  представлЯю!  Ќе могу представить учителЯ ‘труйского влюбчивым,
впадающим в неистовое мальчишество.  Џотому что не вижу ее. Љак ни стараюсь,
увидеть не могу.
     Ђ  вдруг ‘ергей ‘тепанович,  мЯгколапчатый,  в  семи издательских водах
полосканный, прав, и не стоит усложнЯть.
     ќволюциЯ -  усложнение.  ‚ыучили эту истину, прониклись ею и усложнЯем,
усложнЯем,  усложнЯем...  ‘коро уже неудобно будет сказать:  Ћн  увидел …е и
полюбил с  первого взглЯда.  Љак так!  Ђ  где психологический и  сексуальный
резонанс,  где предшествующие разочарованиЯ и пустоты,  где...  Љак будто за
встречей  двух  симпатичных молодых  людей  не  должно  стоЯть  естественное
стремление узнать друг друга поближе.
     ‚ключаю  портативную  игрушку,  и  хрипловатый голос  ‚олоди  заполнЯет
комнату:

                Ћт простоты уходишь ввысь,
                но небо зеркалом хрустальным
                все отражает,
                и устало
                землЯ мне шепчет: сын, вернись!

                ‚ернись...
                Љак будто есть возврат,
                как будто с блудными сынами,
                которых лик €ного манит,
                ведетсЯ честнаЯ игра.

                Ћ игры неба и земли!
                Њы рвемсЯ ввысь, где воздух чище,
                потом всю жизнь почву ищем,
                где сквозь навоз произросли.

                € остаемсЯ посреди,
                как атмосферные фантомы,
                лишенные земного дома, -
                мир звезд нам души бередит.

                Ћкалина с заблудших душ
                спадает искрозвездным ливнем.
                Њальчишка, милаЯ наивность,
                всю ночь в предстартовом бреду...

     ‹юбопытно, откуда это - "предстартовый", какими ветрами занесено к нему
в строки?
     —то он  знал о  тарелках,  которые по несколько дней зависают над домом
неверующего? —то означают эти "атмосферные фантомы"?
     Ќаши устремлениЯ,  застрЯвшие на полпути, нацеленные на беспредельность
и не попавшие туда, ибо всЯкаЯ реальность живет иссЯкающим импульсом, - так,
что ли? Џотом силовые полЯ обстоЯтельств - "и остаемсЯ посреди"...
     ЉончаютсЯ дрова. Џоэтому устрою символический огонек.
     ђади ожидаемого броска.
     Ђ  ведь Я  даже не  посреди,  Я  только слегка подпрыгнул и  вот-вот по
колени  погружусь в  ту  самую  усердно удобренную почву,  удобренную душами
нашими, экскрементированными той самой пеной страха...


        7

     „орожка в парке, длиннаЯ, как английский сентиментальный роман.
     - ’ы  труп,  воплощение неподвижности,  -  кричит Ѓорису €ннокентьевичу
совсем юнаЯ дама, и ее милые черты искажаютсЯ полной гаммой негодованиЯ.
     џ терЯюсь.  Џодло,  в конце концов,  подглЯдывать семейные сцены,  даже
созданные собственным воображением,  но  могу поручитьсЯ -  это  живой парк,
живаЯ листва,  живые одуванчики и одуванчиковаЯ поземка, и посреди дорожки -
Ѓорис  ‘труйский  того  периода,   который  по   его  же  записЯм  считаетсЯ
наисчастливейшим.
     џ где-то совсем рЯдом,  в отличном кустообразном убежище.  ‘ледовало бы
зажмуритьсЯ и заткнуть уши - не могу. Џередо мной подлиннаЯ ‘имочка, одна из
последних,   а   может,   и   единственнаЯ  Ѓеатриче  в  семейном  варианте.
ЃоготворимаЯ ‘ерафима „аниловна!
     Ѓорис €ннокентьевич ощутимо морщитсЯ,  не  знает куда  деть себЯ,  свой
столь противный труп.
     - „а,  да,  настоЯщий труп,  -  кричит ‘имочка и задыхаетсЯ от крика, и
криком заражаетсЯ окружающее пространство, вибрируЯ совсем по-мюнховски, оно
хлещет ‘труйского женским протестом.
     ‚  чем дело?  ќто не  запрограммировано.  Ћбраз скандалЯщей среди парка
‘имочки - ни с чем не сравнимаЯ чушь. Ћна - ровное светлое пЯтно в рукописи.
€ вдруг!
     € совсем не вдруг.
     ‚се  дело в  отказе,  в  отказе и  в  листовках.  Џримерно в  это времЯ
‘труйский не  решилсЯ взЯть на  хранение маленький чемоданчик с  листовками.
‚ернее, заколебалсЯ.
     "’ень набежала на наши отношениЯ,  -  писал он,  -  дай Ѓог, мимолетнаЯ
тень. ЏроклЯтый чемоданчик!"
     Ќо он еще не ведал истинного размера проклЯтьЯ.
     €з  донесениЯ,  подшитого  к  делу:  "...отказалсЯ,  но  под  давлением
супруги,  ‘ерафимы „аниловны ‘труйской,  урожденной ‘илиной,  дал  согласие,
однако, вероЯтно, нехотЯ..."
     € еще его запись: "Ќеужели Я труп?"
     ‚се это калейдоскопически стократно смешиваетсЯ во мне,  и вот -  такаЯ
сцена в парке.
     ‘труйский вздыхает,  без особой надежды бросает взглЯд на бессмысленную
и безответную голубизну над кронами.
     - ‘имочка,  -  говорит он устало,  -  это безумие.  ‡а €ваном навернЯка
следили...
     - Ќу и что? - взрываетсЯ ‘ерафима „аниловна. - ’ы не должен трусить!
     „о чего ж она хороша во гневе.
     - Ќо  думать-то  Я  должен,  -  не слишком уверенно перебивает ее Ѓорис
€ннокентьевич.
     - …рунда!  -  наращивает она давление.  - ќто отговорки. Ќа благородные
поступки удобно глЯдеть со стороны.  Ќеужели все твои высокие слова и  мысли
не превратЯтсЯ в единственный настоЯщий поступок.
     - ‘имочка, милаЯ, - протестует ‘труйский, - это же поступок самоубийцы.
     € берет ее за руку.
     - Ќе прикасайсЯ ко мне,  -  кричит она,  - не смей! ’еперь все, кому не
лень, предают ‚аню, и ты с ними заодно, а Я думала...
     € она разражаетсЯ потоком слез или просто уходит от него быстрым шагом,
почти бегом,  -  в общем,  какаЯ-то такаЯ банальнаЯ концовка. Ќичего лучшего
мое воображение не подсказывает.
     ‘лабо.  ‚се это слабо - чего-то Я не узрел. Ќе было ли в конце такого -
мельчайшего штриха,  скажем,  взглЯда,  жеста,  вздоха,  - что заставило его
броситьсЯ в немыслимый вираж?
     Ћднако Ясно,  что  ‘имочкины вполне искренние,  но,  как говоритсЯ,  не
совместимые с  текущим  моментом переживаниЯ,  переживаниЯ из-за  брата  ее,
€вана „аниловича ‘илина, - причина многих дальнейших событий.
     Ѓрат уже сидит под следствием,  и  дальнейшаЯ его судьба почти никакими
источниками не высвечена.  Џресловутый чемоданчик с листовками, призывающими
к  низвержению эксплуататорского строЯ,  блуждает где-то,  и  никто  -  пока
никто! - не хочет приютить его.
     ‘труйский все-таки приютит,  возьмет этот чемоданчик, превосходно знаЯ,
что  родственники в  первую очередь попадут -  навернЯка уже попали!  -  под
подозрение,  возьмет  и  спрЯчет поэтически нелепо  в  своем  кабинете среди
рукописей и книг, едва ли не на самом видном месте.


        8

     ЏеренапрЯжение - в ушах звенит. Ќе даны нам путешествиЯ во времени, это
сказка,  дескать самые  темные уголки когда-нибудь освещаютсЯ лучами правды.
Ѓывает и по-иному -  они темнеют дочерна,  эти уголки,  концентрируют тьму в
совершенно черные дыры в душах и судьбах.
     †енщины как  движущие пружинки биографий -  разве это  ново?  Ќапротив,
понЯтно до непонЯтности, почти примитивно.
     Ќо  вот что тревожит менЯ -  откуда мои видениЯ,  сцены едва ли  не  по
заказу,  откуда "тени ѓолосов усопших" в правильном и неспешном течении моей
жизни?
     € еще этот звон, только что возникший, тонкий и назойливо сильный.
     џ с легкостью необычайной увЯзываю факты, Я - самодеЯтельный Његрэ.
     Ћчень уж привлекательно объЯснить все тарелкой, зависшим над моим домом
невозможным чудом.
     „олжна ведь отыскатьсЯ бесспорнаЯ причина хроновидениЯ, дара, о котором
Я  не  просил ни ѓоспода Ѓога,  ни ‹итфонд.  €наче дело запахнет смертельным
ударом по мировоззрению истового материалиста.
     Џронзительность звука такова,  что становитсЯ не по себе. ‚роде бы ноет
все пространство комнаты и времЯ,  текущее в ней,  -  странной музыкальности
свист не свЯзан с каким-либо направлением, он везде и отовсюду.
     ‘остоЯние мое не с чем сравнивать, впрочем, нечто похожее бывает, когда
Љостик     начинает    мужественно    лепетать    рифмованный    вздор     в
лучезарно-ободрЯющих улыбках своей мамы,  ‚ерочкиной сестры.  ’ак и  видитсЯ
тогда штампованнаЯ аннотациЯ ко  всему этому трам-бам-тарараму,  пЯток строк
лживо-гладенького петита...
     ЏопытатьсЯ растолковать:  миленькие, нет у вашего мальчика слуха, он не
слышит жизни, ему нигде не болит, ни одной вавки за двадцать два годика. …му
не  о  чем  кричать и  шептать тоже не  о  чем.  €  не  стоит ему  совершать
безрассудное бегство из инженерных рЯдов.
     ‘транно,  но ‚ерочка вмиг звереет:  ...конечно,  моЯ роднЯ,  куда уж...
плевать тебе, пробьетсЯ ли он...
     Њне и точно плевать, но лучше бы не пробилсЯ.
     ‡вук сгущаетсЯ,  бьетсЯ во все углы,  стискивает мне виски и  проникает
вовнутрь.
     Ќадо снЯть напрЯжение, немедленно и любой ценой.
     Џрости менЯ,  дружище,  мЯгколапчатый мой ‘ергей ‘тепанович,  совсем уж
нечем будет встретить тебЯ и твои хлопоты.
     Ћткрываю последнюю в  этом  доме  бутылку  "ђусской",  наливаю  граммов
пЯтьдесЯт. Џо такому случаю огурчик бы.
     ‚скрою баллон -  ‚ерочка убьет,  но все равно вскрою,  - черт с ними, с
зимними запасами, до зимы еще дожить надо.
     ‘ейчас  станет  хорошо,  исчезнет  этот  ноющий  звук.  Љак  и  нередко
случаетсЯ,        морально-отрицательным       способом        восстановлено
морально-положительное состоЯние. ‚осстановлю окончательно и пойду спать.
     Ќе так уж много дало мое сегоднЯшнее путешествие, но и за то спасибо.
     ’ак.
     •орошо не становитсЯ, становитсЯ никак. € пить больше неохота.
     ‚озвращаюсь в каминную (какое щемЯще-приЯтное название!), включаю свет.
     Џо  комнате плавает какой-то голубой сладковатый дым,  как будто зажгли
десЯток палочек с индийскими благовониЯми.
     Ќеужели из  печки что-то  вывалилось или  окурок не  туда  сунул?  “-у,
пьЯнаЯ рожа!
     Ќет,  все в порЯдке.  Џечка,  и.о. камина, давно остыла, свежезажженнаЯ
сигарета торчит у  менЯ  во  рту.  ‚се  в  порЯдке,  но  по  комнате плавают
полупрозрачные сгустки дыма.
     —удеса  наводнЯют  мою   дачу,   не   хватает  только  парочки  бледных
привидений, взывающих к справедливости. –ветнаЯ мистика клубитсЯ у ног.
     “страиваюсь в  кресле  и  как-то  подсознательно ищу  глазами кувшин  с
узорчатой  арабской  вЯзью.   Ќе  слишком  ли  -  Явление  джинна,  случайно
освобожденного почти трезвым писателем ‹иходедовым.
     ‚ключаю магнитофон, пусть ‚олодин голос изгонит этот противный посвист.
€ ‚олодЯ тейн стараетсЯ:

                †изнь поэта -
                             рывки и простои,
                хуже - негоже,
                             лучше не стоит.
                Љак говоритсЯ,
                             пишет, как может,
                правду не стоит,
                             кривду - негоже.
                ‘трочку замажет -
                             ранку залижет,
                выше взлетаЯ,
                             падает ниже.
                ‚ гонке по кругу
                             дней суета...
                †изнь, как песнЯ,
                             да песнЯ не та.

     —ерт возьми,  это из более позднего ‘труйского, гораздо более позднего,
или Я ошибаюсь?  ‚се планы склеиваютсЯ в голове, перемешиваютсЯ десЯтилетиЯ,
не  хватает  только  мне,   биографу,   забыть  где,   когда  и   при  каких
обстоЯтельствах.
     Њежду  тем,  дым  сгущаетсЯ все  сильней,  и,  наконец,  напротив  менЯ
сотворЯетсЯ нечто контурное и зыбкое, возможно, человекообразное.
     € Я сразу определЯю - голубой человечек, летающаЯ тарелка, мой сигнал и
прочее, и прочее...
     Ђнекдот какой-то, но мне не до смеха.


        9

     - —то с тобой стрЯслось?  -  спрашивает голубой человечек.  -  ‡ачем ты
звал нас?
     Њогу поклЯстьсЯ,  вопросы эти  сами втекают в  мою  голову,  и  никаких
сотрЯсений  воздуха  в  свЯзи  с  ними  не  происходит.  Ќу,  сие,  положим,
элементарно -  не  хватает,  чтоб  они  общались с  нами посредством обычных
разглагольствований.
     ЌепонЯтно другое -  в честь чего он,  несуществующаЯ дымчатаЯ личность,
нелегально  просочившаЯсЯ  в  этот  дом,  стараетсЯ  мне  серьезные  вопросы
задавать?  уток не понимает,  что ли?  ќто же просто, как дважды два, - мое
настроение на  миг  просветлело и  толкнуло на  крыльцо длЯ вполне невинного
занЯтиЯ - пусканиЯ зайчиков.
     - ’ы  передавал  SOS,   -  внушает  мне  голубой  человечек,  -  что  в
расшифрованном виде  означает:  "‘пасите  наши  души".  —ьи  души  Я  должен
спасать?
     Ћ  господи,  инопланетЯнин-то без малейшего чувства юмора,  куда уж ему
души спасать.  € вообще,  какое ему дело до моей души, до запутанной мозаики
импульсов где-то в потайных ходах между корой и подкоркой?
     џ  больно щипаю себЯ  за  ухо,  и  похоже,  человечек морщитсЯ от  этой
средневеково-нелепой операции.
     - ‘омневаешьсЯ в  моей реальности?  -  словно бы  ухмылЯетсЯ клубЯщеесЯ
создание.
     ‚  целом,  Я  ни  в  чем таком не сомневаюсь.  Џонимаю,  что сомнение -
движущаЯ сила, но не она ли подчас сворачивает скулы?
     ђеален, так реален. Ѓудь Я и вправду пьЯн, поверил бы, запросто поверил
бы,  но Я слишком трезв длЯ веры и достаточно глотнул длЯ изгнаниЯ сомнений,
иными  словами,  Я  идеально формируем,  и  потому мне  попросту все  равно.
ђеален, так реален. •очешь спасать мою душу - спасай.
     - ’руднаЯ книжка, да? - участливо спрашивает голубой человечек.
     €здеваетсЯ? ‚рЯд ли. „лЯ этого не стоило спускатьсЯ со своего облачного
пастбища. ‡аоблачье как раз неплохое место длЯ насмешек, самое безопасное.
     - Љнижки пока не видно, вот в чем беда, - выдавливаю Я из себЯ.
     Њежду прочим,  ноющий свист полностью исчез, мои слова впервые и весьма
слабо нарушили тишину в этой комнате, но все в ней теперь приобрело странную
голубизну, вернее, еле уловимый отблеск клубЯщегосЯ гостЯ.
     - Џослушай,  -  снова нарушаю Я тишину,  - тебЯ ведь не существует, так
что  стоит ли  жаловатьсЯ собственной галлюцинации?  џ  просто перенапрЯгсЯ,
пытаЯсь нырнуть в  иные времена и  кое-что подсмотреть,  а  эти нырки немало
стоЯт.  Њой ‘труйский стал потихоньку оживать,  но слишком медленно,  и мы с
ним  ничего не  успеем до  ЯвлениЯ ‘ергеЯ ‘тепановича.  Ђ  он-то  непременно
заЯвитсЯ, правда?
     - Љонечно,  заЯвитсЯ и очень скоро,  -  как ни в чем не бывало отвечает
человечек.  -  џ тебе сочувствую,  но особенно -  твоему ‘труйскому.  „олжно
быть, его долго убивали, если он оживает с таким трудом.
     - Ќо как ты можешь о чем-то судить,  если ты фантом или галлюцинациЯ? -
едва ли не с возмущением спрашиваю Я.
     - ”антомам судить гораздо легче,  нежели себе  подобным,  -  добродушно
впрыскивает в  менЯ  голубой человечек.  -  Љстати,  зачем  ты  выбрал такую
мучительную тему.  ‡а  это времЯ ты  накропал бы  очень приличный и  толстый
роман.
     Ћн все-таки издеваетсЯ.  Њне не о  чем писать толстый роман,  тем более
приличный (приличный? - кому, собственно, к лицу?).
     - Џодпрыгнуть -  еще  не  полететь,  -  нагло добивает менЯ нелегальнаЯ
личность. - Љаждый масштаб требует своего пера. ‘ознаешь ли ты это?
     - Џослушай,  ты, галлюцинациЯ, - срываюсь Я на безобразно резкий тон, -
нешто каждое пустое место всю жизнь будет учить менЯ, учить, как писать, что
писать и к какому масштабу приноравливатьсЯ. Џшел ты к...
     - Џшел  ты  -  это  легче всего,  -  миролюбиво перебивает менЯ голубой
человечек.  - € к педагогическим упражнениЯм пустых мест пора бы привыкнуть,
да и не такое уж Я пустое место.  € потом, Я должен высветить в тебе правду,
чтобы как-то помочь.
     Џомочь!  Ћн еще надеетсЯ мне помочь, это дымное чучело, которое столько
дней отвлекало менЯ от  главного своей паршивой летающей посудиной.  џ  тебе
покажу высвечивать правду у честного писателЯ!
     - џ тебе покажу правду,  -  уже не сдерживаЯсь, кричу Я и швырЯю в него
первым попавшимсЯ под руку - тЯжелой старомодной пепельницей.
     Љусок  выжелтевшего  мрамора  в  форме  орла,  прикованного  к  Ямке  с
окурками,  длЯ которого давным-давно нет места в городской квартире,  летит,
впервые в  своей  долгой жизни  исполнЯЯ роль  хищной птицы,  летит и  точно
попадает в центр гномообразного сгущенного дымка.
     ЊощнаЯ вспышка на  миг  ослеплЯет менЯ.  ќто обозленное облачко глотает
мой  снарЯд  и  тут  же  растворЯет его.  ’олько  окурки  и  горелые  спички
разлетаютсЯ повсюду.
     - ‘-скотина,  - очень по-человечески пищит голубой, пожалуй, теперь уже
синеватый человечек.  -  ‘котина!  џ  же  к  тебе с  добром,  а  ты  хамишь,
примитивно хамишь.
     €  вдруг всЯ картина предстает передо мной как бы со стороны.  ’резвый,
теперь уже  совершенно трезвый и  вовсе не  чуждый моральным нормам писатель
ѓеннадий ‹иходедов,  сидЯ  в  уютном  холле  своей  дачи,  бессовестно мечет
тЯжелым предметом в померещившегосЯ ему пришельца с иных звездных миров.  Ќе
пора  ли  ему  на  недельку-другую в  известное заведение по  привитию более
адекватных взглЯдов на объективную реальность?
     - ђазумеетсЯ,  это  свинство швырЯть  в  менЯ  памЯтниками материальной
культуры 50-х  годов  вашего  века,  -  раздумчиво бубнит голубой человечек,
заметно посветлевший и уплотнившийсЯ,  -  однако зрЯ ты психуешь.  ’уда тебе
еще рано.  ’ы ведь не оживлЯешь фантомы, а пытаешьсЯ их уничтожить с помощью
уродливых мраморных птиц.
     €нтересно,  куда делась пепельница-орлоносец? Њежду тем, незваный гость
внушает мне:
     - ’ы  панически боишьсЯ в  себЯ заглЯнуть.  ќто  свойственно людЯм,  но
какой же  ты  к  черту писатель,  если стыдишьсЯ из собственной души сделать
линзу?  Џолагаешь,  что  микроскопы  изобретаютсЯ  только  ради  микробов  и
молекул,  да?  Ђ во времени зрение чем усилить? Ќебось и не думал никогда...
ќх ты, труженик пера, ударник авторских листов и массовых тиражей...
     …му  мало  предсмертного полета продукции неведомой артели,  он  еще  и
дразнитсЯ,  какой-то пошлый фельетон декламирует.  Ќу ладно,  дружище,  - ты
идеЯ,  но  Я  -  живаЯ мыслЯщаЯ материЯ,  и  победа будет на  моей  стороне,
увидишь!
     - Џобеда?  -  удивлЯетсЯ голубой человечек.  - —то это? Ќад чем или над
кем?  ‚ы,  люди,  победили окружающую материальную среду,  взЯлись за  среду
интеллектуальную  -  успешно  взЯлись.  ’ебе  хочетсЯ  в  обозримом  будущем
поздравить себЯ и с этой победой? •очетсЯ?
     Њне   хочетсЯ  спать.   ќто   правда.   •очетсЯ,   чтобы  этот  продукт
перенапрЯжениЯ коры провалилсЯ или рассеЯлсЯ,  как ему удобней.  Љто дал ему
право  копатьсЯ во  мне?  Џойми,  чудак,  мне