самоотречению.  Ќаш  разум  давно  утратил  высокие,  божественные свойства,
превратЯсь в калькулЯтор личной выгоды... Ќе знаете отчего?
     - ‚се  оттого же: разумных всегда выдергивали с корнем, как сорнЯк... џ
чувствую роковую свЯзь между сексом и политикой...
     Ќу,  да,  Я тоже ощущал эту свЯзь: политика служила борьбе за изменение
мира, а секс - примирению...
     - Љогда  политика  заходит в тупик, торжествует разврат и безразличие к
общественным идеалам.
     - Џожалуй,  - подхватила ‹уийЯ, будто моЯ мысль натолкнула ее на другую
мысль,  еще  более  важную:  -  ‚ы  совершенно  правы,  с  некоторых  пор мы
существуем  в  выдуманном  мире,  реальность  подлинных  вещей покинула нас.
Ќикто  не  находит  наслаждениЯ  в  труде,  хотЯ все человеческие ценности -
превращеннаЯ  форма  труда.  Ќикто  не  возьметсЯ за дело, если оно не сулит
прибыли.  Ђ  ведь  самое  прибыльное  дело  -  именно  то,  которое не сулит
прибыли...  Њы  болтаем  всюду  -  в  парламенте,  в  печати,  в обществе, в
постели,  потому  что  хотим  скрыть  от  себЯ ужасную истину: мы все меньше
достойны   дел,  которые  создают  нас...  Ћни  требуют  людей  решительных,
благородных,  честных...  ‚сем  нам  нужен  был  бог  только длЯ того, чтобы
переложить  на  него  ответственность.  —тобы  избежать  ответственности, мы
голосуем  с  большинством,  поддерживаем  мнение  большинства,  подхватываем
молву,  моду,  анекдоты...  Ќе  испытав  свой  разум,  мы отреклись от него,
покорно принимаЯ догмы, разучиваЯсь думать, сопоставлЯть, сравнивать...
     ‹уийЯ была умна, и Язык у нее был подвешен, ничего не скажешь.
     - Љто  не  болтает,  а  действует  в  наше  времЯ?  Љто  работает не по
принуждению,  не  из-под  палки,  а  потому,  что осознает духовную ценность
всЯкой  работы?  ’олько  ведь честнаЯ работа уравнивает человека с природой.
’олько  честнаЯ  работа...  Ђ  иначе  человек  обременителен длЯ природы, не
нужен ей...
     Ључка   нудистов,   за   которыми   Я  все  же  наблюдал  краем  глаза,
расположилась  на  лужайке  у  отвесных  скал. ‘овсем недалеко. Џочти рЯдом.
Ќужно  было  поскорее  уйти:  нельзЯ было в обществе дамы созерцать оргии. Ђ
собственно, почему нельзЯ?
     - …сли  мир  еще  живет,  то только благодарЯ немногим труженикам, тем,
кто  способен  преобразовывать понимание в действие... џ затруднЯюсь назвать
роковую  болезнь цивилизации, но отрыв мысли от действиЯ - чудовищный фактор
нашего самоуничтожениЯ. Ѓудто бы включились силы антиэволюции...
     ‘  лужайки доносились пьЯные выкрики. ’ам началось, и Я втайне сожалел,
что  плохо  видно.  "Ќеужели  же  во  всех  нас  живет  это - тайное желание
обойтись вовсе без морали?.."
     - Љаждый  принцип  должен исчерпать себЯ, - сказал Я, неотвЯзно думаЯ о
том,  что  происходит  на лужайке. - ЉаждаЯ истина должна дойти до последней
точки,  чтобы  дать  начало  новой  истине.  € та, новаЯ истина, может быть,
побудит  нас  действовать,  потому  что  ни  одна  из нынешних истин не дает
перспективы...
     - ‹ожь! - гневно воскликнула ‹уийЯ...
     ‚  этот  момент, ничем особенно не примечательный и совсем не зловещий,
в  менЯ  вонзились лучи мощного прожектора. ‚спыхнуло все ночное небо. ‘ам Я
вместе  с  ‹уийей,  как  потом сообразил, оказалсЯ в тени зданиЯ, - Я увидел
ослепительно  белые, скорченные на белой земле тела. ‚спышка гигантской силы
парализовала  их.  џ  только  заметил  белую, как огонь, женщину, зарезанную
светом, падающую или взлетающую боком, расставив руки...
     Ѓелые волосы на ней дыбом стоЯли...
     Ћ,  этот  зловещий  свет жил в нашем сознании, с тех пор как американцы
впервые  зажгли  его  над •иросимой - всегда, всегда! џ ни о чем не подумал,
не  успел  подумать  -  сознание  мое  угасло,  отключилось  одновременно со
вспышкой  Ядерного  взрыва.  Ќо  Я  знал, не отдаваЯ в этом себе отчета, что
вспышка   означает   конец.   …динственнаЯ   мысль,  необыкновенно  медленно
проползшаЯ  по  опустевшим Ячейкам моего сознаниЯ, была длинной, как колонна
из ста тысЯч крыс: "Ќ-е-у-ж-е-л-и?.."
     ‚  представлениЯх  каждого  из  нас укоренилось, что апокалипсис должен
быть  в  некоторой  степени  даже  торжественным.  ’о,  что  произошло, было
заурЯдным, как всЯкаЯ смерть...
     Ќо  эта  мысль  Явилась  через  много-много  часов  полной прострации -
вероЯтно,  Я что-то делал, но больше лежал, раздавленное насекомое, ни о чем
не  сожалеЯ,  ни  о  чем  не  беспокоЯсь, не представлЯЯ масштабов бедствиЯ,
разразившегосЯ над Ђтенаитой или надо всем миром...
     ‚  тот момент, наверно, все чувствовали себЯ так, как если бы их заживо
вывернули  наизнанку - требухой наружу. џ вспоминаю лишь приблизительно свое
самочувствие  -  кажетсЯ,  Я  пережил  то,  что  способен  пережить человек,
очнувшийсЯ  от летаргии в своем гробу, глубоко под землей, - удар неодолимой
обреченности.  ‚спышка  страха  должна  была бы убить менЯ тотчас, если бы Я
способен был переживать страх, Я задыхалсЯ, не ощущаЯ, что задыхаюсь...
     ‚  самый  момент вспышки все пространство наполнилось каким-то шорохом,
ужасающим,  вибрирующим  звуком.  Ќикто еще не кричал, ничто не ломалось, не
рассыпалось,  не  плавилось,  не опрокидывалось, не занималось огнем, - звук
исходил  из-под  земли,  точнее,  от  каждого  предмета,  попавшего  в океан
убийственных  лучей. Ѓелые, искореженные тела там, у отвесных скал, замерли,
вытЯнулись   и,   Я   полагаю,  испарились,  потому  что  внезапно  пропали,
замутившись, точно парок над котлом...
     ЉажетсЯ,  Я  бросилсЯ  обратно  в  здание,  из  которого  вышел.  Љак Я
оказалсЯ  у  порога, не помню. џ был слеп от огнЯ, брошенного мне в глаза, Я
был беспомощен и жалок - муха в бурлЯщем кипЯтке...
     ‚   кромешном  мраке,  пронизанном  всепотрЯсающим  гулом  или  рокотом
преисподней  и  обжигающим запахом неостановимой беды, сравнить который не с
чем,  Я инстинктивно полз вперед. Љто-то перелез через менЯ, кто-то наступил
мне  на  голову.  џ потерЯл сознание, а очнувшись, увидел, что все надо мной
вспыхнуло,  будто  облитое  бензином.  ЉажетсЯ,  кричали люди, много людей -
слитный  крик  слилсЯ с треском огнЯ. ЏослышалсЯ звон стекла. ЉаменнаЯ стена
легко  поднЯлась  в воздух и рухнула, рассыпавшись на мелкие части. Љакие-то
багровые  предметы  и люди вылетели сквозь лопнувшие окна, и все задернулось
наглухо  клубами  пыли  или  дыма.  џ дышал текучим огнем, и все во мне было
сплошным  ожогом,  и  кровь  испарЯлась,  не успев вытечь. џ был выброшен из
коридора  чудовищным  ураганом.  €  вот  звук,  который Я давно уже слышал в
себе,  настиг  менЯ  извне. Љолонны коридора разошлись, и монолит сводчатого
потолка  медленно  обрушилсЯ вниз, накрыв копошившиесЯ тела. ЋгромнаЯ плита,
пылавшаЯ  огнем,  торцом  угодила в череп темнокожего - в лицо мне прыскнули
мозги  и кровь. ‹естница, по которой Я полз, обрушилась вниз, Я ухватилсЯ за
чьи-то  ноги.  Љто-то  камнем шибанул менЯ по шее, чтобы Я отцепилсЯ. џ упал
на  что-то  мЯгкое, все еще шевелившеесЯ подо мною. џ кричал? Њожет быть, но
Я  не  слышал  своих  воплей  в  том урагане звуков, в том грохоте, треске и
свисте,  который  нессЯ  со  всех  сторон.  џ  сам  и все, кто, подобно мне,
возможно,  оставалсЯ  еще  живым,  сошли  с  ума. ќто несомненно, потому что
сошла  с  ума  действительность,  и никакой разум не был в состоЯнии постичь
совершающеесЯ, - какаЯ логика была во всем этом?..
     џ  ни  о  чем  не  думал, Я горел заживо, задыхаЯсь в раскаленном дыму.
ЊенЯ  ничто  не удивлЯло, даже горЯщие факелом люди, у которых разинутый рот
был  шире  головы.  Ћтныне  все  они,  все  вообще  люди  не имели ко мне ни
малейшего   отношениЯ:  вспышка  света  уничтожила  все  свЯзи  цивилизации,
означив новую эру полной и неодолимой обособленности.
     –ветущаЯ   землЯ,   некогда,  еще  совсем  недавно  одарЯвшаЯ  человека
благодатью  жизни,  воды и воздуха, покоЯ и пищи, сулившаЯ надежду и любовь,
была  обращена  в  костер - вокруг горело даже то, что не должно было гореть
по всем естественным законам. ‘тало быть, и они были отменены...
     Људа  подевалась  ‹уийЯ,  менЯ,  разумеетсЯ,  не  трогало.  џ даже и не
вспомнил  ни  о  ней,  ни  об  убежище,  ни  о  том, что у ‹уийи был ключ от
убежища.  Ћна,  конечно,  не  воспользовалась  ключом. ‚ такие минуты нельзЯ
совершить  ни  одного  осмысленного  действиЯ - она бы не сообразила открыть
двери, даже держа в руках ключ.
     Љ  тому  же  Я  своими  глазами  видел, как рухнула стена, устойчивость
которой,  вероЯтно,  гарантировали инженеры, строившие убежище. —то, вообще,
могли  рассчитать  эти  инженеры,  заставлЯвшие  нормальный  ум моделировать
ненормальную  ситуацию?  Ќенормальное  не  способен вообразить нормальный, и
если  Я  пытаюсь  свидетельствовать  о своих ощущениЯх, то Я же и говорю: не
верьте  мне,  все  не  так  было!  ‚  том,  что  совершалось вокруг, не было
последовательности,  и  мои  мысли  - это уже новые мысли по поводу тех, что
погибли,  разорванные  в  клочьЯ,  не способные облечьсЯ даже в жалкую шкуру
доисторических  слов.  ’е,  как  крик,  растаЯли в космосе. ‘лишком о многом
возможно сказать лишь криком... €ли полным молчанием...
     ЃоЯлсЯ  ли  Я?  €спытывал  ли  страх? ’рудно ответить. €спытывает страх
существо,  осознающее  себЯ,  -  Я  себЯ  не осознавал. џ был ничто. € самое
страшное,  может  быть,  было  то,  хотЯ  Я  и не думал об этом тогда, - что
мгновенно  исчезли  все  обЯзательства, удерживающие человека в определенных
рамках,  -  мы  называли  их  культурой.  Ќе  стало  ни  права, ни долга, ни
времени,   ни   друга,  ни  желаниЯ,  ни  возможности.  ‚  эти  минуты-годы,
последовавшие  после  Ядерного  взрыва,  Я  оставалсЯ более одиноким, нежели
тот, кто замерзал в арктических льдах за тысЯчи километров от жильЯ...
     ‚ообще-то  была  ночь.  Ќо  кругом  пылал  слепЯщий, термитный огонь. €
люди,   которые   обрушились   вместе  со  мной,  неуклюжие,  как  тараканы,
оглушенные   дустом,   карабкались  в  истерике  в  обнажившуюсЯ  дыру  -  в
канализационную трубу...
     Џить  ужасно  хотелось мне. џ высох в клочок газеты, Я подыхал от жажды
-  это  не  фразеологический  оборот.  ‡а  стакан  воды  Я совершил бы любое
преступление.   „а   и  не  могло  быть  преступлениЯ  посреди  того,  какое
совершилось.
     …ще дымились на мне лохмотьЯ...
     †енщина,  у  которой  были  до плеч раздроблены руки, пыталась влезть в
трубу,  извиваЯсь червем, но что-то впереди мешало ей. џ рывком - за лодыжки
-  выхватил  женщину  из  трубы  и  полез  сам.  Љто-то,  корчась  в агонии,
преградил  мне  путь.  џ ударил его головой о бетон и полез по трубе, ощущаЯ
прохладу,  -  Я  искал  воду.  ‚скоре труба кончилась - Я уперсЯ в ее слепой
конец.  Ћщупал  его  без  отчаЯниЯ, не задаваЯсь вопросом, куда делись люди,
которые  вползли  в  трубу  прежде  менЯ. € пополз раком, упираЯсь головой в
верхнюю  стенку  трубы.  ‚друг  моЯ  голова  распрЯмилась.  Ѓез  удивлениЯ Я
обнаружил,  что  надо  мной  колодец.  ЌащупываЯ  во  тьме железные скобы, Я
поднЯлсЯ  наверх,  -  это  было  совсем невысоко, метра два всего лишь, но Я
совершенно  выбилсЯ  из сил и, свалившись возле колодца, тупо отдыхал. Њожет
быть, лежал без сознаниЯ...
     —ьЯ-то рука потыкалась в менЯ, проверЯЯ, мертвый Я или еще живой.
     - ‚ сторону, - сказал хриплый голос...
     Ќет,  это мне почудилось все - с голосом: разве Я уже не был раздавлен?
Ќо  Я  отполз  в сторону, натыкаЯсь на тела. ‚озможно, на мертвые. ‚озможно,
на  живые.  ’ут,  в  слепой  каменной  кишке,  их собралось, наверно, больше
десЯтка.  џ  не слышал ни плача, ни разговора. Љто был жив, был невменЯем. џ
тоже переживал шоковое состоЯние.
     - Љто там еще?..
     џ  был  уверен,  что  это галлюцинациЯ. Ќо голос повторилсЯ. ‚се тот же
голос.  Ќапомнил о ‹уийе. џ не сразу понЯл, что это ее голос. € когда понЯл,
нисколько не обрадовалсЯ и не опечалилсЯ. Њне все равно было.
     - Џить, - сказал Я, - пить. ‚оды...
     - ‚ы?
     ќто была ‹уийЯ.
     - Џолзите за мной, - сказала она у самого моего лица.
     Ћна  поползла.  џ  -  за  ней,  подолгу  отдыхаЯ после каждого метра. џ
задыхалсЯ.  џ  не  понимал,  зачем  Я  ползу,  зачем  менЯ  мучат. Љогда мне
пришлось  взбиратьсЯ  на  лестницу,  ступенька  за  ступенькой,  и  силы мои
кончились,  а  она  торопила,  Я  твердо решил ее убить. џ ненавидел ее, как
никого  прежде.  Ќо  у  менЯ  не было оружиЯ, а тьма не позволЯла ударить ее
безошибочно - по голове.
     џ  затаилсЯ,  рассчитываЯ,  что  она  станет нашаривать менЯ, - тогда Я
расквитаюсь. ‡а что? Ћна менЯ злила, и этого было вполне достаточно...
     ‹уийЯ  не  подползала, не звала, не протЯгивала руки. Џостепенно Ярость
сменилась  во мне отчаЯнием и страхом. џ не представлЯл, где нахожусь, Я был
уверен, что ‹уийЯ скончалась и обещаннаЯ вода достанетсЯ кому-то другому...
     €  вот Я вновь услыхал голос. Ћказалось, ‹уийЯ заснула. џ тотчас решил,
что  убью  ее  потом,  и  попросил  пить,  сказав, что больше не в состоЯнии
проползти  ни  шага.  џ именно так выразилсЯ - "проползти". "€дти" - это был
другой  словарь,  из  жизни, котораЯ окончилась навсегда. —то началось, Я не
представлЯл,  но что прежнее окончилось, это было очевидно настолько, что не
требовало размышлений...
     - Ќадо ползти, - сказала ‹уийЯ. - „ругого не дано...
     Ћ  чем  она? €здеваетсЯ, сволочь... џ нащупал чей-то туфель, - кажетсЯ,
туфель,  - и с силой швырнул его на голос. џ хотел, чтобы туфель взорвалсЯ и
убил женщину на месте.
     "‚   каждом   туфле   нужно  было  держать  воду.  ‚  каблуке  помещать
резервуарчик с прохладной водой..."
     - ‚решь, сука. “бей менЯ на месте. ‚зорви...
     ‹уийЯ долго молчала. Џотом зашептала. Џочти в ухо.
     - Ќе спрашивайте ничего, тут посторонние...
     ‚от оно что - она кого-то боЯлась!.. Џочему боЯлась?..
     €  тут  Я  вспомнил,  что  где-то  впереди  кладовые  с  водой и пищей.
Џредставилось,  что  Я выпил бутылочку "‹евенброй" или "ѓольденстар" и сел к
телевизору  -  посмотреть  программу  новостей. Ћткрыл окно, впускаЯ немного
свежего  воздуха.  Џривычное  желание потрЯсло менЯ: неужто это счастье было
возможно  - навернЯка выпить бутылку пива? ђазвалитьсЯ в мЯгком кресле перед
цветным экраном? ђаскрыть настежь окно в собственной квартире?..
     џ  заплакал.  ЉажетсЯ,  заплакал. Ќо, понЯтно, без слез. ‚первые за все
времЯ  после  того,  как  Я  увидел вспыхнувшее небо, захотелось узнать, что
случилось  в  мире,  всеобщаЯ  ракетно-ЯдернаЯ  война  или локальнаЯ атака с
применением Ядерного оружиЯ? €ли что-нибудь еще?..
     Ќо  это  желание  тотчас  отступило перед другим, более значительным, и
забылось.  ‡апотевшаЯ светло-коричневаЯ бутылка с горлом в золотой фольге не
давала  мне  покоЯ.  ‘ухой  Язык  не  помещалсЯ  во  рту. ђезь в животе была
нестерпимой.
     - ’ак и быть, - сказал Я в темноту, - только не торопи слишком...
     €  мы  опЯть  поползли  по  ступенькам.  ’еперь  уже,  настороженный, в
какой-то  момент  Я  расслышал,  что кто-то ползет следом - сопит и хрипит и
временами сдавленно кашлЯет...
     ‘начала  это отвлекало менЯ. Ђ потом Я обо всем позабыл. ‘делал попытку
встать  на  ноги,  опираЯсь о стену, но сильное головокружение вынудило менЯ
лечь  на пол и отдыхать. ‘аднили колени, до кости стертые наждаком бетонного
пола...
     Џродолжив  путь,  Я  наткнулсЯ на громоздкий труп мужчины, разрубленный
топором  или тесаком: Я угодил локтем в распоротый живот. Ќо не содрогнулсЯ,
даже не испытал брезгливости.
     Џеребравшись  через  труп,  подумал  о том, что человека убили здесь, в
бетонном  коридоре.  ЌадеЯсь  найти  воду,  Я  ощупал карманы убитого. Ќашел
небольшой  пистолет.  ‘прЯтал его к себе. •отел проверить еще задние брючные
карманы.  ЏримерилсЯ,  чтобы завалить мертвое тело, и тут моЯ рука коснулась
чьей-то чужой руки, живой и осторожной...
     “жас  охватил  менЯ. ‚ одно мгновение обрисовалась всЯ ситуациЯ: здесь,
во  тьме,  затаились  злодеи,  -  они  поджидают того, кто владеет ключом от
убежища...
     ‚от  когда  Я  испугалсЯ!  џ испугалсЯ, что мне не достанетсЯ ни глотка
воды,  -  другие  выпьют  всю  воду.  Џожалуй, Я вовсе не думал о смерти как
таковой,  но  все  же  Я  не  собиралсЯ  подставлЯть брюхо колбасному ножу -
сказывались   прежние   предрассудки.   €   потом   -  вода.  ЋхлаждающаЯ  и
успокаивающаЯ  нутро.  ‚ода  -  самое  драгоценное, что есть и может быть на
свете...
     ‚  страхе  и  злобе  Я решил громко назвать себЯ - чтобы отозвалсЯ тот,
кто  знал  об убежище, но не имел шансов попасть туда, не завладев ключом. џ
готов  был  пригласить этого человека в компаньоны. ђазумеетсЯ, нисколько не
сомневаЯсь, что имею на то право...
     џ  было  уже  раскрыл  рот, когда оглушило сомнение: а если караулит не
один человек? если целаЯ банда?
     џ  отверг  допущение,  убежденный,  что  со времени взрыва прошло всего
лишь несколько часов. џ не знал, что ошибаюсь почти на двое суток...
     Ќужно  было  предупредить  ‹уийю.  €ли  она  о чем-то догадывалась? €ли
что-то  знала,  если  вела  себЯ  так осторожно, ни словом не обмолвилась об
убежище?..
     Ђ может, ее уже убили?
     Ќе  было  сил  позвать  ‹уийю  - Я высох, Я весь высох, и от суши горло
сжимали спазмы. Џодохнуть, поскорее подохнуть уже хотел Я...
     ’емнота,  темнота,  пронизаннаЯ  ненавистью,  сводила  менЯ  с  ума.  џ
пошевелитьсЯ  не  мог  и холодел молча... Ќе только на руках и коленЯх, - во
многих  местах  у  менЯ  была  содрана  кожа.  Љак Я терпел боль? Љак вообще
оставалсЯ  жить,  если  каждый  вздох  давалсЯ  мне с таким усилием, будто Я
отжималсЯ  от  пола?  ‘пазмы,  проклЯтые  спазмы!  ‚идимо,  легкие сварились
наполовину  от  горЯчего  дыма.  Љ  тому  же,  Я  не сразу почувствовал это,
коридор,  пробитый  в  толще  скал, был наполнен удушливым смрадом. Љакой-то
гарью  или  Ядовитым  газом. ‚ременами Я чуЯл роковой гул земли, пол и стены
коридора  сотрЯсались,  и  где-то с треском ломались пласты камнЯ. ‚ременами
что-то  рушилось.  €  если  бы  не  безразличие,  которое  наплывало на менЯ
непобедимыми  волнами,  Я  бы мог подумать, что где-то неподалеку происходит
извержение вулкана.
     —его   Я   не   слыхал,  так  это  людских  голосов.  ѓолос  ‹уийи  был
единственным,  и  когда она молчала, Я обмирал от страха. Ќо это было скорее
воспоминание, нежели чувство.
     €  еще жажда губила менЯ - зудело тело, словно напрочь лишенное крови и
лимфы.  ‘ердце  колотилось  в  бешеном  ритме,  но  своего  веса Я не ощущал
нисколько. ‚место веса усталость давила менЯ. ЉажетсЯ, так...
     ‹уийЯ, считаЯ, что Я опЯть в полной прострации, вернулась ко мне.
     - ђаздробило ступню... Ќадо поторопитьсЯ.
     џ сказал:
     - Љто-то ползет следом.
     - ‡наю.
     - „авай его убьем.
     - Џолзите за мной.
     Њне  стало  Ясно,  что  и она хочет развЯзки. Ќас, конечно, убьют, едва
узнают,  что  у  ‹уийи ключ. Џусть убьют, только не теперь, а когда мы вволю
попьем воды...
     €  тут  Я  вдруг  спохватилсЯ:  а  если  у  нее нет ключа? …сли она его
потерЯла  и не помнит и нас оставЯт подыхать, а не прикончат, как прикончили
грузного мужчину, распоров ему до кишок брюхо?
     - ‹уийЯ, - закричал Я, - у тебЯ есть ключ?
     Љрика  не получилось - жалкий хрип вырвалсЯ из моей сухой глотки. € все
же  ‹уийю,  видимо,  ошеломило  мое  предательство.  Ћна  долго молчала, и Я
уверен,  ее  ответа  с  нетерпением ожидало несколько негодЯев, таившихсЯ по
сторонам коридора.
     - …го нет, он там, - наконец сказала она...
     Ћна  не  договорила  - послышалась вознЯ, сдавленное рычание, удары и -
долгий вопль ужаса...
     …ще кого-то убили в темноте. ‚раги? ‘оперники? ‚ременные компаньоны?..
     ‚перед,  вперед! Њетра через два Я настиг ‹уийю, и мы, не сговариваЯсь,
ползли еще очень долго.
     Џо-скотски  умирать в темноте Я все-таки не хотел. Њне нужна была вода.
‘такан. „ва. ‚едро. € потом - Я видеть хотел своего убийцу...
     - “же близко, - прошептала ‹уийЯ. - Ќадо отдохнуть перед этим...
     "Џеред  этим"  -  это  могло  быть  только  воплем  агонии. Ђ впрочем -
почему?  ‚  наших  руках  был  ключ  к  воде.  Љакое  они  право  имели, эти
негодЯи?..
     џ  терЯл  сознание  или  засыпал. Џрошел час или десЯть - Я не знал, не
мог  знать.  ЉажетсЯ,  Я слышал, будто мимо прокрались какие-то типы, кто-то
шепотом  спросил:  "ѓде  же  они?" џ допускал, что привиделось во сне, потом
паниковал,  потом  впал  в  Ярость и готов был перебить всех, кто прЯталсЯ в
коридорах...
     …сли бы у менЯ были силы!..
     Ћчнулась  ‹уийЯ.  "Џора,  -  сказала она. - Ѓольше тЯнуть нет смысла...
Ќайти замок и открыть придетсЯ вам, мне не поднЯтьсЯ с пола..."
     Ќаощупь  добрались  до  рельсов:  над  нами  простиралось тело убежища.
Љоротко посовещались в последний раз.
     ‹уийЯ,  ‹уийЯ  раздражала  менЯ: обмЯкнуть у цели? Љогда ее помощь была
всего  нужнее?  Љонечно,  с раздробленной ступней ‹уийе приходилось нелегко.
"Ђ  разве  мне  было легко? ‘ какой стати Я должен был брать на себЯ больше,
чем она?.."
     ‹уийЯ  плакала.  ЋтдаваЯ  ключ  на цепочке, шептала: "‡ачем это теперь,
зачем?.."
     - ’еперь  заткнись, - оборвал Я. € без ее слов было невыносимо! "‡ачем?
ЌапитьсЯ вволю - разве этого мало?.."
     ѓромаднаЯ  сигара  убежища, как Я помнил, делилась на секции: через два
с  половиной - три метра по корпусу проходил широкий стальной поЯс. Џримерно
в  середине постройки в поЯсе было овальное углубление - гнездо длЯ кодового
ключа...
     ‹уийЯ  не  подавала  признаков  жизни. Ќу, и что? Љакое мне было до нее
дело? ЊенЯ заботила только проклЯтаЯ замочнаЯ скважина.
     џ  поднЯлсЯ  во  весь  рост,  уперсЯ руками в холодный и гладкий корпус
убежища.  ѓолова  кружилась,  ноги  подкашивались. џ был уверен, что не могу
стоЯть прЯмо. „ышать по-прежнему было очень трудно...
     џ  совершенно  выбилсЯ из сил, ощупываЯ пЯдь за пЯдью первый попавшийсЯ
поЯс.  Њне  постоЯнно  мерещилась овальнаЯ впадина. Ќеожиданно Я решил, что,
отдохнув,  осмотрю  еще  только один поЯс. "…сли богу угодно, - загадал Я, -
то Я открою люк, а если не угодно, пусть подохну..."
     ѓотовЯсь  осмотреть  второй  поЯс, Я хватилсЯ ключа, забыв, что повесил
его,  как  и  ‹уийЯ,  на  шею.  џ  нащупал  в  кармане пистолет, и - радость
шевельнулась  во  мне.  "‡начит,  Я  могу сам оборвать свою жизнь, выстрелив
себе в рот. Ѓолее того, могу убить двух-трех мерзавцев. …сли пожелаю..."
     џ   плохо  владею  оружием,  познаниЯ  мои  в  этой  области  ничтожны.
“дивительно,  но  Я ни на секунду не усомнилсЯ в том, что пистолет зарЯжен и
готов  к  бою.  ‚прочем, если бы усомнилсЯ, в темноте Я все равно не смог бы
ничего проверить.
     ‘нова поднЯвшись на ноги, Я зашарил по стальной полосе.
     Ѓог  не  пожелал  моей  погибели - Я нащупал то, что искал! ’отчас же Я
вставил ключ - беспечно, вовсе упустив из виду, что за мною следЯт.
     ‹юк  открылсЯ  примерно  в  метре справа от менЯ, метрах в трех от того
места, где на бетонном полу лежала ‹уийЯ.
     ЏовторЯю,  Я  ни  о  чем не думал, кроме как о воде, - иных желаний или
надежд у менЯ не было...
     Ћткинулась   створка,   развернулась   лесенка,   повиснув   на  гибких
перильцах.  ‘иний  сигнальный  свет  хлынул  в  затопленное  долгой темнотой
пространство.
     ’о,  что произошло в следующие секунды, Я наблюдал как бы со стороны, и
мои действиЯ были скорее всего неосознанными.
     Љогда  открылсЯ  люк  и  свет  ударил  в темноту, Я увидел двух мужчин,
изготовившихсЯ  к нападению на менЯ. Ћни ожидали в нескольких шагах от люка,
и у одного в руках сверкнула широкаЯ полицейскаЯ саблЯ.
     ™урЯсь  от  света,  оба  негодЯЯ  тотчас  бросились  к  трапу. Ѓыли это
меланезийцы  или  белые, Я не запомнил: синий свет искажает черты. Љ тому же
совсем  иное  поглотило  мое  внимание: мужчина с саблей, вскочивший на трап
первым,  вдруг обернулсЯ и рубанул по голове своего товарища. ’от, обливаЯсь
кровью  и  что-то  бормоча,  падаЯ,  ухватил  своего  убийцу  за  ноги.  ’от
попыталсЯ  рывком  сбросить раненого и, поскольку это не удалось, обрушил на
него еще один свирепый удар, снесЯ тЯжелой саблей все лицо.
     ‚ этот момент Я выступил из тени и выстрелил в упор из пистолета...
     џ  ожидал  оглушительного  звука и крови бандита, посЯгнувшего на чужое
убежище,  -  к  выводу,  что  никакого  права  уже  не  существует, Я пришел
позднее.
     ђаздалсЯ  негромкий  хлопок,  светЯщийсЯ пузырь надулсЯ и лопнул у дула
пистолета.  ЌегодЯй  выронил  саблю  и  повалилсЯ  с трапа на бетонные плиты
пола.
     Њой пистолет оказалсЯ газовым, но тем не менее достаточно эффективным.
     Ќо  прежде  чем  упал  мужчина  с  саблей, кто-то, вынырнув из темноты,
прошмыгнул по трапу в убежище.
     Њожет  быть,  Я  бы  и  разглЯдел,  кто  это, но менЯ отвлекла внезапно
ожившаЯ  ‹уийЯ. ЋборваннаЯ и страшнаЯ, с распущенными волосами. Ћна пыталась
заползти  на ступеньки трапа, но, видимо, у нее не хватило сил. џ перешагнул
через  нее.  Џозади  менЯ  уже  слышались  отчаЯнные  голоса  -  целаЯ орава
негодЯев  устремилась  к  свету.  ‚скочив  в люк, Я запнулсЯ о распростертое
тело,  повалилсЯ  на  пол,  ударилсЯ плечом о металлическую стойку и потерЯл
сознание...
     Ћ  том,  что произошло после этого, Я узнал позднее от ѓортензии, - это
она  первой  юркнула  в убежище. Љогда Я споткнулсЯ и упал, она, услыхав рев
обреченных,  перед  которыми внезапно отворились двери раЯ, вскочила на ноги
и нажала на кнопку под светЯщимсЯ у люка табло: "‡акрыть люк".
     Љонструкторы  убежища  кое-как  представлЯли,  что  потребует аварийнаЯ
ситуациЯ.  ‘коростнаЯ  система  открытиЯ и закрытиЯ люка все решила: створка
стремительно  поползла  в  брюхо  убежища, висевшаЯ на ступеньках ‹уийЯ была
вброшена  внутрь,  сильно  ударилась  и  тоже  впала  в  беспамЯтство. ‹юди,
добравшиесЯ  до  люка, хватались руками за створку в надежде удержать ее или
воплЯми   отчаЯниЯ   пробудить   сострадание  в  тех,  кому  посчастливилось
забратьсЯ  внутрь.  Ќапрасно!  Њощный механизм действовал навернЯка. Ћстрыми
краЯми,  как  штампом,  створка  отхватила  три  или  четыре  руки  и  легко
разрезала лом, всунутый в щель.
     Џрежний  ужас  безнадежности  и мрака накрыл кучку еще живых мертвецов.
‡вуки   их  агонии  уже  не  могли  проникнуть  сквозь  толстенную  оболочку
противоатомного убежища...


     џ  боЯлась,  что  те, снаружи, не дадут закрытьсЯ люку. џ с ума сходила
от  страха, знаЯ, что они, если проникнут в убежище, разорвут менЯ в клочьЯ.
Ћни  разорвут  в  клочьЯ всех, кто хоть в малейшей степени сократит шансы на
продление их ничтожных жизней.
     Ќо  удача  -  люк  закрылсЯ!  Ќа пол свалилсЯ черномазый, который успел
уцепитьсЯ  за  лесенку  подъемника.  џ наклонилась над ним, чтобы прикончить
его ножом, который мне дал Њакилви незадолго до своей смерти.
     Џоразительно  -  это  была...  ‹уийЯ!  Ћна,  конечно,  была уже мертва:
ступнЯ  раздавлена,  лицо  и  грудь  в  крови.  Џодумав,  что  труп ‹уийи не
представлЯет  опасности,  Я  бросилась  к “эсуа, в беспамЯтстве лежавшему на
железном  полу.  ќто  жестокое  и  вероломное  животное  следовало прирезать
немедлЯ...
     ‚  синем  свете  Я  разглЯдела,  что  это  не  “эсуа,  - это был ”ромм.
Љогда-то  он  слыл порЯдочным человеком, но теперь нельзЯ было полагатьсЯ ни
на одну сволочь.
     џ  бы  убила  его,  заколола,  как свинью, - Ярость, Ярость переполнЯла
менЯ.  Ќо  мысль  случайнаЯ  остановила:  "Ђ  если  Я  одна  останусь в этой
стальной колбе?.."
     ђастерЯвшись,  Я  вновь  подошла  к меланезийке, чернокожей интриганке,
котораЯ  не  раз  ставила  менЯ  в  безвыходное  положение. Ќа полу валЯлись
отрезанные кисти рук. „ве черные и одна белаЯ...
     џ  понЯла, что у менЯ вновь начинаютсЯ галлюцинации и Я вот-вот потерЯю
сознание.  —тобы  не разбитьсЯ при падении, Я опустилась на колени. ‘лабость
охватила  менЯ  и  безразличие  ко всему. Њакилви говорил, что это следствие
облучениЯ, которого хватанули мы, пока добрались до тоннелЯ...


     ѓибнет  или  уже  погиб весь мир. € все равно - нужно сопротивлЯтьсЯ до
последнего.  Ќе  мы  виновны в свершенном преступлении. Ќаш долг - перенести
все  муки. Њы - свидетели, мы - судьи, мы будем говорить от имени всех, кого
убили!
     Њир  не  нашел  стимулов  длЯ  единства  в  борьбе, трусость обрекла на
уничтожение народы, эгоизм погубил людей, пропаганда стерла их разум...
     Љто  выстоит, кто уцелеет, подниметсЯ над страхом и выгодой. ’еперь уже
мы  навсегда  похороним мир неравноправиЯ. Њы будем беспощадны - знаЯ, какую
цену заплатили народы за иллюзии!
     ‹уийЯ,  ты  должна,  должна, должна выстоЯть! ‹уийЯ, ты должна, обЯзана
жить!  Ћтныне  мир  принадлежит людЯм, не знающим страха, а значит преданным
только справедливости...
     ‘ознаюсь,  Я  очень  страдаю.  Ќо  Я  знаю,  что  Я страдаю меньше, чем
другие...  џ  должна  себе  это  внушить.  џ внушу, потому что это правда: Я
страдаю меньше, чем другие...
     ‘илы  мои  казались  безграничными.  ’еперь  Я  раздавлена. ќто нервы и
облучение:  налицо  все  симптомы  -  слабость,  апатиЯ,  боли во всем теле.
‚ременами  панический  ужас,  -  когда  пытаюсь  представить,  что  означает
катастрофа длЯ культуры.
     „олг выше страданиЯ. „олг выше страданиЯ...
     Њногие  погибли  от  отчаЯниЯ.  ’о, что Я пережила, - безотносительно к
мукам,  которые  еще  ожидают менЯ, - выше психических возможностей. ‡начит,
человек  может быть выше самого себЯ. Ђ если может, значит, должен. „олжен -
ради  ‘трашного  суда,  который  настал... Ћтныне все, кто стоЯл над нами, -
наши  заклЯтые  враги. ’еперь уже сделки с ними невозможны. €х надо убивать,
не   вступаЯ  в  переговоры.  Ќаступило  времЯ  расплаты.  Џощады  не  будет
никому...
     ”ромм  неплохой  лично  человек, но тоже предатель. Ћн потрЯсен. ‘умеет
ли  он  выжить, выстоЯть? Џоймет ли что-нибудь в том, что произошло? ‚рЯд ли
поймет, все равно не поймет...
     ђазум  дан  природой  длЯ  всех, а если длЯ одного или длЯ банды, - это
уже не разум - что-то иное. Ѓрат прав, тысЯчу раз прав!..
     †аль   ”ромма.  Ќи  уговорами,  ни  лаской,  ни  угрозой  Я  не  смогла
растормошить  его.  Ћн сломлен. Ќе исключено, что он покончит самоубийством,
как  многие из тех, кого Я видела в коридоре. …ще горел свет, еще оставалась
какаЯ-то  надежда,  когда  ослепший ‹амбрини вскрыл себе вены. Ћн сделал это
на  моих  глазах  при  помощи  перочинного  ножа,  который  носил в замшевом
чехольчике  на  поЯсе. џ не отговаривала его. Ќикто не отговаривал. ‚се были
не  в  себе.  ‚  разорванной  сутане  с  обгоревшими  полами, простоволосый,
жалкий,  епископ  сидел  на  корточках,  вперив  взглЯд  в  стену.  Ћн так и
окоченел  -  с  открытыми  глазами,  перед которыми была неодолимаЯ стена из
камнЯ.  Ѓог  отрексЯ  и  от  него,  потому  что  и  он, как и все мы, служил
одновременно разным богам...
     ‚  течение  своей  жизни  он помогал строить стену, пытаЯсь соединить в
одно убийцу и жертву, праведника и негодЯЯ...
     ”ромм  оказалсЯ  удачливым  и  жизнестойким.  Ћн  выбралсЯ буквально из
огнЯ,  тогда  как  другие  -  о  страшно!  страшно! - бежали в огонь... ‘ами
бежали в огонь...
     •уже  всего, что люди тотчас утратили мораль, какаЯ создавалась веками.
Ќеужели  мораль  оказалась  настолько  непрочной  и  лживой? „а нет же, нет!
Џросто,  мораль  не была рассчитана на атомную бомбу. ‚ основе морали лежали
логика  и  справедливость...  —то-то  не  так,  не сходЯтсЯ концы с концами:
мораль  должна  выдерживать  отсутствие  логики и отсутствие справедливости,
иначе  это не мораль... Ќо все же мораль должна давать перспективу, вот что.
‚ыход  она  должна  указывать.  Ѓез  выхода  не  может быть морали. …сли все
откажутсЯ  от  морали,  Я,  ‹уийЯ,  сохраню  ей верность. џ поклЯлась отдать
жизнь  ради  правды моего народа, и Я выполню клЯтву. ’еперь мой народ - все
люди,  которые  страдают.  Ћко-Ћмо  внушал мне это, но Я его не понимала. Ќе
понимала спасительного смысла правды...
     Џлохо  это  или  хорошо,  что Я сумела забратьсЯ в убежище? Ќе знаю, не
знаю,  будущее  покажет. Ќо мне, действительно, повезло: обандитившиесЯ типы
пытались  завладеть  убежищем. …сли бы они не были так гнусны, им удалось бы
это  без  особого труда: Я лежала без сил, а ”ромм едва держалсЯ на ногах. €
все же он остановил негодЯЯ...
     Ћчнувшись,   Я   не   сразу   сообразила,   где  Я.  ’ишина  показалась
подозрительной.  џ поднЯлась с железного пола и села. ‚озле менЯ лежал ”ромм
и  какаЯ-то  женщина.  €  еще руки - чьи-то оторванные кисти рук, похожие на
перчатки...
     џ  подумала, что люди возле менЯ мертвы, что Я одна в убежище. Ќапрасно
Я  твердила,  что  от менЯ зависит, быть с людьми или без людей, ужас душил,
сердце  останавливалось от необъЯснимого страха. Џотом мне почудилось, что в
убежище   кто-то  есть  и  он  придет  и  зверски  расправитсЯ  со  мной.  ‘
раздавленной  ступней  Я  обуза длЯ всЯкого, кто хочет выжить или, во всЯком
случае, продлить свои дни.
     ’олько  бы  не  гангрена!  Љакой-нибудь костыль Я себе придумаю. ’еперь
Ясно,  что личной жизни быть не должно и всЯкий, кто подумает сейчас о себе,
после  всего  этого ада, будет новым предателем человечества. ќгоизм обратил
нас  в  ничто.  ’еперь,  что  бы  ни  грозило  еще, нужно искоренЯть эгоизм.
Џорознь никому не выжить... —то же мы прежде не думали об этом?..
     Ћт  сумасшествиЯ  менЯ удерживает только цель. ЃлагодарЯ цели Я сохраню
в себе кое-что от прежнего. Ѓрат гордилсЯ мною...
     ѓде  он,  брат,  мечтавший  о  возрождении  моего  бедного,  проданного
народа?  †ив  ли  он?  ‘корее всего он мертв. € на мне теперь двойной долг -
жить ради него и ради себЯ, мстить за него и за себЯ.
     "‚раги  человечества повсюду. Џрежде всего они в нас самих", - ты прав,
Ћко-Ћмо...  „а,  конечно,  мы  не  хотели видеть подлинных врагов, трусливой
болтовней укреплЯЯ их позиции и приближаЯ общую катастрофу...
     џ  еще  лежала на полу, когда вдруг поднЯлсЯ ”ромм. ќто был не человек,
это  было  далекое  подобие  человека  -  жалкий, трЯсущийсЯ урод, - неужели
каждый  из нас ослабел и преобразилсЯ до такой степени?.. џ хотела окликнуть
”ромма  и  - не смогла одолеть робости: он вел себЯ так, как ведут себЯ люди
в полном уединении...
     ”ромм  скользнул равнодушным взглЯдом вокруг себЯ. „аже оторванные руки
не задержали его вниманиЯ.
     …го  тошнило.  Ћн схватилсЯ за железный поручень, проходивший у низкого
потолка,  и  так висел некоторое времЯ, хрипЯ и изрыгаЯ пену. ѓлаза его были
вытаращены.  Ђ  потом  он  упал.  ЏоднЯлсЯ,  вконец  смЯтый и перепачканный,
держась за живот. Џриспустил брюки и присел по нужде...
     ‚ладел   ли   он   собою?   Њог   ли   допустить   такое  в  нормальных
обстоЯтельствах?  џ  не  воспринимала  сцену как вызов. Љому или чему вызов?
—еловек был раздавлен ужасом свершившегосЯ, - насколько он отвечал за себЯ?
     ”ромм  был  невменЯем.  „остал  из  кармана  пистолет,  бросил  на пол,
вытЯнул из брюк ремень и стал прилаживать его к поручню в виде удавки.
     ќто  он здорово придумал - покончить с собой в убежище. џ с восхищением
наблюдала.  ‚  тот  момент менЯ интересовало, сумеет ли он покончить с собой
или не сумеет...
     Џетли  у  ”ромма  не  получалось:  слишком коротким оказалсЯ ремень. Ћн
оставил  его  на поручне и, поддерживаЯ брюки, вошел в одну из металлических
дверей,  сначала безуспешно подергав ее на себЯ, а затем догадавшись утопить
в стенку переборки. Ќад дверью зеленело табло - "ЉухнЯ-столоваЯ".
     ”ромм  долго  не  поЯвлЯлсЯ.  Ќеужели  он  там  довершил свой умысел? џ
поползла  проверить,  по дороге поднЯла пистолет, сунула его себе за лифчик.
…два  Я  приблизилась к растворенной двери, показалсЯ ”ромм. Ћн держал банку
из  оловЯнной  фольги. ђот, подбородок и грудь были у него мокрыми. €каЯ, он
взглЯнул на менЯ без удивлениЯ.
     - Џить! - Я собою не владела.
     џ  только  воду  видела.  ”ромм  протЯнул  мне  недопитую  банку, а сам
скрылсЯ за противоположной дверью. "‘пальнЯ" - светилось на ней.
     џ  помнила эту спальню, стилизованную под кантрихоум, сельский домик. ‚
широкие  окна  смотрЯт  прекрасные  ландшафты.  Њастерски устроена панорама,
создающаЯ  ощущение  простора  и  воздуха,  -  лес, полЯ, река, на горизонте
горы...  Ќажмешь на кнопку - фонограмма живых звуков мирного сельского быта:
пение  петухов, квохтанье несушек, шумы дождЯ и ветра. ‘пециальнаЯ программа
управлЯет  интенсивностью  освещениЯ  панорамы,  создаваЯ иллюзию то раннего
утра, то вечернего заката, то ночного неба со звездами...
     ‡ачем  все  это выдумал человек? ‡ачем искусственно воспроизвел то, чем
мог  владеть  в  натуре?  Џочему согласилсЯ на заменители? Џочему не отстоЯл
себЯ и свое право на настоЯщую природу?..
     ќто  был лимонный напиток. џ не заметила, как высосала все до последней
капли.  †ажда  не  ослабла. Ќо все же Я, видимо, взбодрилась, если подумала,
что  вкус  лимона  -  химиЯ:  настоЯщий  лимон  не годилсЯ длЯ приготовлениЯ
напитков людЯм, заключающим себЯ в противоатомное убежище...
     ‚  кухне  Я  нашла на столе бутылки с минеральной водой. џ пила и пила,
чувствуЯ,  что  и  менЯ начинает клонить ко сну. Џотом поЯвилась ѓортензиЯ и
тоже жадно пила воду.
     Џрежде  Я  ненавидела  эту беспринципную женщину. Ќо Я не желала ей зла
теперь, когда всех нас затопило горе.
     ‚  грЯзном,  оборванном,  залитом  кровью платье ѓортензиЯ нисколько не
походила  на  себЯ  прежнюю.  Људа  подевалась  ее  красота? Људа подевалось
обаЯние?
     - ’ы  жива?  -  спросила  ѓортензиЯ.  Ќоздри ее раздувались - ее душило
бешенство.  џ  даже  опешила:  неужели  человек не сделал никаких выводов из
того,  что  произошло? Ќеужели осталсЯ столь же нетерпимым и мелочным, как и
прежде?..
     - Ћткуда ты взЯлась, ѓортензиЯ? - осадила Я ее контрвопросом.
     - џ имею то же право на убежище, что и ты!
     - ‘  тою  лишь разницей, что Я ни у кого не собиралась отнимать ключ, а
ты привела с собой шайку негодЯев!..
     „икаЯ,  постыднаЯ схватка. Ќо мне хотелось раз и навсегда выЯснить наши
отношениЯ, и Я не сообразила, как сделать это лучше.
     - џ сама по себе, а те - сами по себе!
     - ‹адно,  не  будем  ссоритьсЯ.  Љакое-то  времЯ  нам  придетсЯ  пожить
вместе. Џусть лучше это будет взаимопонимание, чем неприЯзнь.
     - €дет,  -  кивнула  ѓортензиЯ.  -  ’олько  выбрось  из головы, будто Я
обЯзана  тебе...  Љлюч был у тебЯ и у ’акибае, у Ђтанги было два ключа, один
из которых был твердо обещан мне...
     ‚от  оно  что?!  ‡аговор  ублюдков,  исполнЯвших чужую волю! Њне стоило
немало сил не продолжать эту тему.
     - Ќужно  выЯснить,  надежно ли все закрыто. Ќас подстерегают снаружи...
€ потом - точно сосчитать запасы воды и продовольствиЯ...
     кура, собственнаЯ шкура по-прежнему беспокоила ѓортензию.
     - Џрежде  всего,  -  возразила  Я  твердо,  - мы должны привести себЯ в
порЯдок.  Ђ  затем выбрать старшего... €ди посмотри, что с ”роммом. Ѓез него
мы не управимсЯ с хозЯйством этой стальной могилы!
     Ќенависть,  ненависть  источало  все  существо  ѓортензии.  Ћднако  она
подчинилась - пошла в спальню.
     "Њира  между  нами  не  будет",  -  решила  Я  и  тотчас  подумала, что
ѓортензиЯ может убить беззащитного ”ромма - кто знает, что у нее на уме?
     Љогда  Я  отодвинула  дверь, - а двери отодвигались легко и бесшумно, -
ѓортензиЯ  с  ножом  стоЯла подле спавшего на полу ”ромма: у него не хватило
сил добратьсЯ до кровати.
     ѓортензиЯ  обернулась  - нож выпал из ее рук. Ћна тотчас подхватила его
и так стоЯла, колеблЯсь, нападать или не нападать.
     ђоковаЯ минута. џ допускаю, что ѓортензиЯ не вполне владела собой.
     - ‚ерни  нож  и  считай, что Я ничего не видела, - сказала Я. - €наче Я
пристрелю  тебЯ.  -  €  достала  из-за лифчика пистолет. - …сли бы даже тебе
удалось убить менЯ и ”ромма, ты бы никогда не выбралась отсюда...
     џ  говорила  все это нарочно, не подозреваЯ, что мои слова очень близки
к истине.
     ‹ицо ѓортензии исказилось. Ћна закричала и затопала ногами в истерике:
     - —ерномазаЯ! Ћ жаль, жаль, что Я не зарезала тебЯ!..
     Ћна  неестественно  выгнулась,  свалилась  на  ковер  и некоторое времЯ
дергалась, издаваЯ нечленораздельные звуки, а потом затихла.
     …е  слабость  придала  мне  силы:  теперь  Я знала, что могу полагатьсЯ
только  на  себЯ.  џ  забрала  нож,  большой  и  страшный  - с выскакивающим
лезвием,  и поползла в кухню, заключив, что, если там нашлась вода, найдетсЯ
и все остальное, необходимое длЯ помощи пострадавшим.
     ‘лева  в  углу,  между  широкими,  безжизненными  окнами,  стоЯл  шкаф.
‘ветилась  на  нем надпись - "“толить голод и жажду". ‘права такой же шкаф -
"ЌеотложнаЯ помощь"...
     Џостроить  убежище  -  это было проще, чем всерьез подумать о гарантиЯх
мира.  ђазвращенный  невежеством  и  неведением о своей собственной истории,
человек  выбирал  наилегчайшие  длЯ  себЯ  пути,  не  желаЯ  понЯть, что это
губительные  пути.  ‘амый  главный  закон  жизни  так  и  не  был им освоен:
выигрываЯ  в  одном,  неизбежно  проигрываешь  в  другом,  а  пожинаемое зло
обратно  пропорционально  добру,  разделенному  на  число  людей,  ожидавших
помощи...  ‘колько  сил  затрачивалось на победы, которые буквально назавтра
оборачивались  поражениЯми!  Ќикто не хотел признать, что подлинный прогресс
-  решениЯ,  исключающие  выигрыш  одних  и  проигрыш других или, по крайней
ме