ать надо,  на
месте. ‘верху, конечно, виднее, но  народ, он не ошибаетсЯ, он понимает, что
к чему.
     „журсен, уже взЯвшийсЯ за ручку двери, остановилсЯ.
     -- Љак же уличили его? -- спросил он.
     -- ’ак ведь корешками он торговал любильными!  -- воскликнул хозЯин. --
„а с покупателем, таким же, видать, мозглЯком  немощным, в  цене не сошлись.
’от  его  по шее, а корешки-то  возьми  да  и рассыпьсЯ! Ђ  тут Я  как раз с
соседом, ну, с зеленщиком, вы знаете...
     -- Ќу корешки, и что? -- нетерпеливо перебил „журсен.
     -- Љак что?! -- хозЯин даже опешил, выжидательно уставилсЯ на „журсена,
дивЯсь его недогадливости. -- Љорешки-то эти где растут?
     -- ѓде?
     -- ‡а  ‘теной, в  ‡апретных горах они растут,  каждому известно! ‡начит
что?
     -- —то?
     --  ‡начит, сам  он  ходил туда или приЯтели  его.  Ћтступник,  значит,
предатель! Џереступил ‘тену.
     -- Ќичего не  значит, --  сказал „журсен. -- џ слышал, их можно  хоть у
себЯ дома в горшке выращивать, надо только знать как. Џоспешил ты с соседом.
     •озЯин не смутилсЯ и возразил с прежней убежденностью:
     --  € пусть! •оть на голове у себЯ пусть  выращивает! ‘емена где  брал?
ЋпЯть там же -- в ‡апретных  горах. ‡начит, ходил туда, или приЯтели ходили,
или хотел пойти, это все равно. Џредатель, значит, нашего общего дела.
     „журсен   промолчал.   •озЯин   истолковал   его  молчание   по-своему,
придвинулсЯ и доверительно проговорил:
     -- Ћчень  вы еще молоды, господин  послушник, а Я жизнь  прожил,  хвала
свЯтому „анда. џ вот что вам скажу:  те, которые делают худое,  их  за  руку
поймать можно.  Ђ  вот те, которые худое думают, -- тех за руку не поймаешь,
они-то и есть самые страшные отступники. Ћшиблись, что ж, может, и ошиблись.
Ќо лучше десЯть раз ошибитьсЯ,  чем одного настоЯщего отступника упустить. €
ведь до чего страшные люди! Ѓьют их, пытают, а они все равно! Ќе пойму Я их,
господин послушник, и  не понимал никогда. …сли ‘тена  построена, значит,  о
‡апретных  горах  и думать не смей.  Џростора  они не чувствуют,  видите ли,
свободы.  Љаменный обруч им мешает. Ђ чего им надо?  •орошо нам здесь или не
очень --  здесь наш дом,  здесь живем  и жить будем до самой смерти. €  дети
наши тоже здесь  жить будут. ‡ачем  идти куда-то? Ќе пойму. ќто ж не  только
сделать, но и подумать страшно -- идти в ‡апретные горы; из дома: они потому
и ‡апретные, что нельзЯ. ђебенок и тот поймет -- нельзЯ. Ђ эти... Ћдно слово
--  отступники.  Ќичего  длЯ них свЯтого. ‘казано  же  в  Џервой  ‡аповеди у
свЯтого ѓауранга: "‡десь наш дом"...
     „журсен одобрительно покивал.
     -- € самые опасные -- это не  те, которые делают, а  те, которые только
хотЯт сделать? -- задумчиво проговорил он. -- Ќу что ж, спасибо за урок.
     -- Њы что, у нас умишко хоть и маленький, а..,
     --  —естному,  значит,  гражданину,  вот тебе, например, даже  подумать
страшно,  --  все так  же медленно говорил „журсен  и вдруг отступил на шаг,
ткнул пальцем хозЯину в грудь и рЯвкнул:
     -- Ђ  откуда знаешь,  что страшно? ‡начит, думал, раз  знаешь? Ќу! •оть
раз  думал? •оть  один-единственный раз, а?  ЏризнавайсЯ!  Ќеужто ни разу не
приходила мыслишка собратьсЯ эдак поутру и махнуть  в горы, а уж  там... или
парус поставить на лодку,  не обыкновенный, в десЯть локтей, а побольше, и в
сторону восхода, а?
     ‹ицо  хозЯина  разом посерело,  толстые  щеки обвисли и  задрожали,  он
прижал волосатые руки к груди и просипел:
     -- ‚ы не подумайте чего, господин послушник.  „а разве ж Я похож... Я и
налоги всегда исправно... а  чтоб такое!  „а  вы  ж менЯ столько лет знаете,
господин послушник, ведь знаете, да, знаете? Џриди мне  такаЯ мысль поганаЯ,
да Я б сам себЯ  первый, чтоб,  значит,  других  не  заразить... ‚от думаю в
отрЯд ‘одействиЯ  записатьсЯ... Ђ  сболтнул лишнее,  так  вы ж  понимаете...
ђазве ж похож Я...
     „лЯ менЯ ‘тена свЯщенна...
     •озЯин лепетал что-то еще, чрезвычайно лоЯльное, но „журсен  его уже не
слушал. Ќе тот  случай,  чтобы слушать.  Ќе  тот человек,  который осмелитсЯ
сказать что-нибудь такое,  чего  уже не  сказали другие. ’ут  все  гладко  и
скользко. ’ут  проверенный  и надежный  житейский принцип:  делай  все,  что
можно, но длЯ  себЯ и при этом будь таким же, как все,  ни в коем случае  не
выделЯйсЯ.  € он всегда был и всегда будет  как  все, не впереди и не сзади,
точнехонько посредине, плечом к  плечу  с соседЯми,  такими же,  как  он,  в
высшей  степени благонадежными.  ’русливые  и  ни  на  что не  способные  по
отдельности, все  вместе они  ЯвлЯли собой  грозное безликое образование  --
массу. Џлечом  к плечу ходили они по ѓороду с ломиками несколько лет назад и
ломали стены и перегородки, потому как  усвоили сказанное:  "’от,  кто не на
виду у всех, тот  таитсЯ. ’от, кто таитсЯ, тот замыслил  худое, тот враг". Ђ
раз  так  --  какие  могут быть перегородки?!  „олой  их!  Ђ что  обрушилось
множество  зданий, так  что  ж, за усердие не накажешь. Љруши, ребЯта! Џотом
разберемсЯ! Ђ потом в самом деле разобрались, но не  они -- другие; они лишь
услышали и усвоили: "Ћшибка! Џрекратить! Ќе так понЯты были ‘вЯщенные Љниги!
€справить!". €  не  сгорели  от  стыда, бойко сменили  ломики  на носилки  и
мастерки,  чтобы исправить, восстановить, сделать краше.  € восстановили. ‡а
исключением  того, что  безнадежно испортили.  Ђ сейчас вот  в едином порыве
горЯт готовностью способствовать Ћчищению. Њетлой и  дубиной!  Ќавеки!  ’ех,
кто по углам! Ѓез пощады! €  с какой стороны ни глЯнь -- нет людей надежней.
Ћбразец, надежда и опора. ‡олотаЯ середина.
     -- Ќадежный ты  человек, --  сказал  „журсен. -- ‚сегда  на тебЯ  можно
положитьсЯ. ‚ерный, честный, без сомнений и колебаний...
     -- Ђ как же! -- воскликнул хозЯин. -- Ќам иначе никак нельзЯ. -- Њы кто
--  мы люди маленькие,  нам сомневатьсЯ не положено, так с  именем свЯтых на
устах  и живем. Ђ на праздник Я обЯзательно приду, удачного вам  ЏосвЯщениЯ,
господин  послушник,  да  хранит вас  свЯтой  „анда!  --  полетело  в  спину
„журсену, но стоило  ему отойти подальше, как подобострастнаЯ улыбка сползла
с  лица хозЯина, щеки подобрались, бровки вернулись на свое обычное место, и
он сплюнул на землю, но тут же, опасливо оглЯнувшись, затер плевок башмаком.
     --  ђассвет  скоро! -- загрохотал в доме его  голос. --  ‘колько  спать
можно, так и Ћчищение проспите!

     „журсен поежилсЯ от предутренней прохлады, плотнее запахнул  плащ и  по
узкой мощеной улочке направилсЯ  в сторону возвышающейсЯ над ѓородом громады
–итадели. ЌесмотрЯ на ранний час, на улице было оживленно. ’о и дело на пути
попадались деловитые крепкие молодцы из отрЯдов ‘одействиЯ,  но, разглЯдев в
свете факелов плащ послушника, скороговоркой бормотали приветствие и спешили
ретироватьсЯ.
     „журсен  беспрепЯтственно  миновал ћжные  ворота  и пересек  внутренний
дворик.  ‘тражник у  входа в  башню  свЯтого ѓауранга  мельком  взглЯнул  на
протЯнутый жетон с выгравированном на нем птицей и прогудел:
     -- “дачного ЏосвЯщениЯ, господин послушник. Џроходите.
     „журсен нащупал в кармане монету, последнюю, отдал ее стражнику  и стал
подниматьсЯ по крутым ступенькам лестницы, спиралью вьющейсЯ внутри башни.
     Џодъем был долгим. —ем выше  „журсен поднималсЯ, тем большее охватывало
его волнение. ’ак бывало с ним всегда,  но сегоднЯ  особенно. ‚едь не скоро,
очень не  скоро сможет он повторить этот путь. „а и  едва ли потом хватит на
это решимости.
     Ћн  поспел  вовремЯ.   ‡апыхавшись,  с  сильно  бьющимсЯ  сердцем,   он
перепрыгнул через последние ступеньки, и ветер  тугой  волной  ударил ему  в
лицо, разметал волосы, крыльЯми захлопали за спиной полы плаща.
     ’ут, на  верхней площадке башни свЯтого ѓауранга, всегда был ветер.  Ќо
это был совсем не тот ветер, что внизу, задыхающийсЯ в узких ущельЯх улочек.
ќто был чистый, свободный, сильный ветер, напоенный ароматами трав и цветов,
родившийсЯ на снежных вершинах ‡апретных гор, или же густой и солоноватый на
вкус, пробуждающий в груди непонЯтную тревогу и ожидание -- морской.
     ћноша едва успел  отдышатьсЯ,  как глубокий  низкий  звук,  родившись в
недрах  –итадели, медленно поплыл над ѓородом, возвещаЯ о начале нового днЯ,
„нЯ ЋчищениЯ. ‡вук плыл и  плыл над дворцами и лачугами, пЯтачками площадей,
торговыми рЯдами, мастерскими ремесленников, над узкой песчаной полосой, где
у  самой воды  в  свете  факелов копошились  плотники,  заканчиваЯ последние
приготовлениЯ   к  торжественной  церемонии  ЏосвЯщениЯ  и  обрЯду  ‘ожжениЯ
Љораблей, над крохотными  лодчонками  вышедших  на утренний лов  рыбаков,  и
люди, заслышав  этот звук, поднимали головы и долго  прислушивались, пока он
не затихал вдали.
     Џовернувшись лицом к морю,  „журсен  ждал. €  пот  небо в  той  стороне
порозовело,  отделилось от  морЯ,  между небом  и  морем  показалсЯ  краешек
солнечного диска,  и к  берегу  побежала  из  невообразимой  дали  трепетнаЯ
пурпурнаЯ дорожка. ’отчас вспыхнула и засиЯла огромнаЯ снежно-белаЯ птица на
шпиле –итадели, но  во сто  крат Ярче, так, что  больно было глазам, чисто и
пронзительно засверкали вершины ‡апретных гор на горизонте.
     „журсен закрыл глаза,  подставил лицо ветру  и полетел. ’ело его  стало
невесомым, из  груди  рвалсЯ  ликующе-победный  крик,  и  хлопали,  хлопали,
хлопали за спиной крыльЯ.  Ћн парил над миром, поднимаЯсь все выше и выше, и
где-то далеко внизу  остались узкие улочки с  запутавшимсЯ  в  них суетливым
зловонным ветром,  склочные торговые рЯды, про пахшие обманом и рыбой,  шаги
стражников под утренним окном. ‚от позади и эта каменнаЯ громада -- ‘тена, а
впереди были снежные вершины, и за ними...
     Ќо  вот  снова  раздалсЯ глубокий низкий  звук  из  –итадели,  и  полет
прервалсЯ.  Ќад  головой  было  небо,  по ноги  в  казенных башмаках  прочно
опирались  на  дощатый настил. „алеко впереди  были горы, но  между  ними  и
„журсеном лежал  ѓород, в котором ему жить. Ђ за спиной хлопали не крыльЯ --
просто разлетевшиесЯ полы плаща послушника.
     „журсен вдруг  очень отчетливо понЯл это, и мечта умерла. Ћн понЯл, что
никогда  больше не сможет полететь, и страшнаЯ пустота ворвалась в его душу,
ноги подкосились, и он  медленно,  как старик, держась за кованый  поручень,
стал спускатьсЯ.
     €  еще он  понЯл, что  никогда больше  не  позволит  себе  поднЯтьсЯ на
верхнюю площадку башни свЯтого ѓауранга и встретить  восход солнца, пережить
волшебный  миг разделениЯ тьмы  на море и небо и  увидеть,  как  первые лучи
солнца зажгут белым пламенем вершины ‡апретных гор.
     ќто было прощание.
     Ѓольше прощатьсЯ было не с кем и не с чем.
     "‘вЯтой „анда! -- взмолилсЯ юноша. -- Џомоги мне! „ай  мне силы ѓунайха
и стойкости  ѓауранга, дай мне  мудрости ‚имудхаха,  помоги мне справитьсЯ с
искушением и стать таким, как все. Џомоги мне!"
     ‘тыд, тоска и отчаЯние жгли его сердце.
     Ћн не такой, как все.  ѓоды послушничества пропали даром. Ћн преуспел и
отточил ум свой учением, которого не  смогла принЯть душа, и ум стал холоден
а в душе поселилась пустота.
     Ћн не такой, как все.  Њудрость свЯщенных  книг тщетно боролась в нем с
Язвой тЯгчайшего из пороков -- жаждой странствий.
     Ћн не такой, как все.
     ‡нал бы адепт-наставник, какие мыслЯ посещают лучшего  из его учеников,
когда  он в глубокой задумчивости застывает над свЯщенными текстами. ‡нал бы
он, сколько  раз мысленно  „журсен уходил  к заснеженным  вершинам ‡апретных
гор, пересекал под  палЯщим солнцем  Џустыню или  поднимал огромный парус на
корабле!
     Ћн крепко хранил свою тайну, свой позор и предательство.
     ‹аргис, милаЯ добраЯ ‹аргис  -- единственный человек на свете, которому
он призналсЯ в гложущей его тоске.
     -- Ѓывает, часто бывает, что Я чувствую... не знаю, как это назвать, --
сказал он как-то ночью. -- џ задыхаюсь. Њне душно здесь, не хватает воздуха,
давит в груди...
     -- Ћткрыть окно? -- сонно пробормотала ‹аргис.
     -- ...больше всего на  свете мне  хочетсЯ идти и идти с тобой рЯдом,  и
чтобы  далеко-далеко позади  остались стены, –итадель,  ѓород... ’ак далеко,
что их и не видно вовсе, а мы все идем и идем...
     -- Људа?
     -- Ќе  знаю,  неважно куда,  просто  идем.  Ћтсюда. ‡а  горы,  за море,
куда-нибудь. џ не знаю куда, но словно какаЯ-то сила тЯнет менЯ,  зовет, и Я
не хочу и не могу ей противитьсЯ.
     Ћн  говорил  и  говорил.  ђаз начав, он уже не мог остановитьсЯ. ‹аргис
молчала,  и он был благодарен  ей за молчание. Ћна молчала, и он думал,  что
говорит за обоих, и больше не был одинок. ‹аргис молчала, но, повернувшись к
ней, „журсен тотчас пожалел  о сказанном. ‡ажимаЯ  себе рот ладонью, девушка
смотрела на него расширившимисЯ от ужаса глазами.
     -- „журсен, -- прошептала она. -- „журсен, милый, -- и  вдруг сорвалась
на  крик: -- Ќе  смей!  ‘лышишь,  не смей!  --  она обвила его  шею  руками,
привлекла к себе, словно желаЯ укрыть от опасности, и быстро заговорила:
     --  ’ы  горЯчий,  очень  горЯчий,  у  тебЯ  жар, лихорадка,  ты  болен,
„журсен...  Ќу не молчи,  скажи, что ты болен!  Ѓолен!  Ѓолен! Ѓолен! -- как
заклинание повторЯла она, и  с  каждым  словом  возникшаЯ  между ними  стена
становилась все выше и прочнее. ‘лово за  словом, кирпич за кирпичом, растет
кладка, прочнитсЯ. € нет больше силы, способной ее разрушить. € желаниЯ тоже
нет.
     —ем  чаще наваливались  на „журсена приступы  необъЯснимой тоски, тем с
большим  усердием  отдавалсЯ  он  изучению   свЯщенных   текстов.  ‘трастный
ѓауранга,   впитавший  мудрость   хромого  „анда,  рассудительный  ‚имудхах,
прозревший душой лишь  на исходе жизни,  они всегда  были рЯдом, сходили  со
страниц книг, чтобы научить и убедить безумца. „журсен с  ними беседовал, не
соглашалсЯ, спорил,  но -- единственный себе судьЯ -- не мог признать победы
ни за одной из сторон.
     € тогда он сам вступил с собой в  поединок, выбрав в качестве  темы длЯ
итогового трактата Џервую ‡аповедь „анда: "‡десь наш дом".
     "‡десь наш  дом, -- повторЯл и повторЯл  про себЯ „журсен. -- ‡десь наш
дом. “мрем все, но не уйдем из дома".
     € тут же из самых темных тайников мысли выползала крамольнейшаЯ из всех
-- почему? Џочему не уйдем? —то нас держит?
     „журсен гнал ее от себЯ.
     “мрем,  но не уйдем, вот где  соль!  ‹учше  смерть, чем отступничество,
лучше смерть, чем предательство. ‹учше смерть.
     Ќо  многие  ли  покончили  с  собой,  не  чувствуЯ  сил  сопротивлЯтьсЯ
искушению? „журсен  таких  не знал. Ћн знал другое: человек изначальна слаб,
подвержен страстЯм и исполнен к себе жалости, рождающей сомнение.  ‹ишь вера
и страх  способны укрепить его. Ѓольше страх, чем вера. € еще убежденность в
невозможности свершить задуманное. € если это верно, а это верно...
     ‘вЯтой  „анда все знал  о людЯх, он сжег корабли когда  кончились слова
убеждениЯ, и люди  остались, не  ушли. Ћн  сжег корабли, но не убил,  а лишь
пригасил искушение уйти из дома.
     ‘вЯтые делают не все, они указывают путь, по которому идти другим.
     „журсен, как всегда  во времЯ раздумий, металсЯ из угла в угол по своей
тесной каморке и теребив двумЯ пальцами мочку уха.
     ђазгадка где-то совсем рЯдом.  ‘жечь корабли,  чтобы не было  искушениЯ
уйти из дома. “странить средство достижениЯ отступнической цели...
     ‚ светильнике на столе кончилось масло, он несколько  раз вспыхнул Ярко
и погас. Ќекоторое  времЯ „журсен не. замечал обступившей его темноты, пока,
ткнувшись со всего маху в стену, не зашипел от боли, потираЯ ушибленный лоб.
     ‘тена.  ЏерекрывающаЯ единственный  в  горах про ход стена  -- вот  что
удержит, вот что спасет от искушениЯ нестойких.
     „олгим было молчание адепта-наставника, когда  „журсен поделилсЯ  с ним
своими   мыслЯми,  и   лишь   спустЯ  несколько   дней,   посоветовавшись  с
адептами-хранителЯми –итадели „анда, он одобрил выбор темы.
     „журсен написал быстро, за несколько лихорадочно  напрЯженных бессонных
дней и ночей выплеснул на  бумагу открывшуюсЯ ему великую тайну, заключенную
в словах свЯтого „анда, но, перечитав написанное лишь единожды, боЯлсЯ взЯть
трактат в руки еще раз, так велики были его страх, стыд и отчаЯние.
     ‘жечь свои корабли, выстроить стену длЯ себЯ он гак и не смог.

     Ћтступник, -- а „журсен только что доказал это, -- заверещал по-заЯчьи,
забилсЯ  в руках стражников, поджал ноги. ’ак его и вынесли из дома. „журсен
с адептом-наставником вышли следом. Џеред домом уже собралась толпа. Ќе будь
стражников, отступника  растерзали  бы  тут  же.  ЏоЯвление  же  „журсена  и
наставника  было  встречено  оглушительным  ревом,  здравицами  и  ликующими
воплЯми.
     Љоротко   обернувшись,   „журсен  увидел  в  конце   улицы  удалЯющихсЯ
стражников и отступника между ними. Ќоги он  уже не поджимал, они  бессильно
волочились  по  земле.  ЏотерЯл сознание  или умер  от  страха,  такое  тоже
случаетсЯ.
     “личив преступника, „журсен больше  не испытывал к нему никаких чувств,
разве  что  легкое  презрение победителЯ к противнику, не  сумевшему оказать
достойное  сопротивление. ‘лишком быстро  тот сдалсЯ. ќто был уже второй  за
сегоднЯшний день. ЋсталсЯ еще один.
     ’ретий жил  недалеко от центральной площади, в одном из похожих друг на
друга как две  кайли  воды переулке.  ђайон этот „журсен  отлично знал.  …ще
мальчишкой  он бегал сюда  со  стопкой бумаги и  мешочком углЯ  на  уроки  к
художнику. ‘ тех пор прошло много лет, но он не заметил в громоздЯщихсЯ друг
на друга домах никаких изменений, разве что поЯвились на каждом углу голубые
Ящики  с  нарисованным  на  них  глазом и  прорезью  в  зрачке,  куда  любой
законопослушный горожанин мог опустить сообщение об отступниках, да пестрели
стены  вывешенными  по  случаю  большого  праздника  символами  ЋчищениЯ  --
скрещенными метлой  и  дубинкой,  --  и  призывами:  "Ћчистим  дом  свой  от
отступников!", "Ћчищение  --  праздник сердца!" и "Ѓдительность  каждого  --
залог успеха общего дела".
     Џереулок  был  полон  празднично  разодетых  горожан.  •озЯева гостевых
домов, лавок и харчевен стоЯли у распахнутых настежь дверей своих заведений,
громко переговаривались через дорогу. Џри приближении „журсена, наставника и
стражи  они громко поздравлЯли их с праздником и наперебой приглашали войти.
’олпЯщиесЯ на углах  крепкие ре бЯта с повЯзками на  рукавах предлагали свою
помощь. Џовсюду царили воодушевление и всеобщий подъем.
     Џо закону „журсен,  исполнЯющий функции дознателЯ, ничего не должен был
знать о подозреваемом, кроме адреса. € сейчас  он шел и  гадал, кем окажетсЯ
этот третий -- ремесленником, портным, шьющим паруса, или ювелиром. ‚прочем,
какаЯ разница? ’еперь он просто подозреваемый и подлежит дознанию.
     ’Яжелые  башмаки стражников весело грохали  по  булыжной  мостовой,  им
вторил короткий  сухой стук черного посоха наставника. ‚ развевающихсЯ белых
одеждах с  вытканной  золотом  на  груди  и  спине  птице  с  распростертыми
крыльЯми, он молча шел  рЯдом  с „журсеном, сильно припадаЯ  на  левую ногу.
‹ицо его было бесстрастным. €скоса поглЯдываЯ на  него, „журсен так и не мог
понЯть, как адепт-наставник оценивает его действиЯ. Ќаверное, хорошо, потому
что  первых  двух подозреваемых „журсен уличил  в считанные минуты. Љонечно,
хорошо! €наче и быть не может. Ћн, „журсен, старалсЯ.
     Ћдет  „журсен был точно так  же, как наставник, только  не было ему еще
нужды в  посохе, хотЯ он  уже заказал его у  лучших  мастеров, и „журсен уже
пробовал ходить по своей келье, припадаЯ на левую  ногу;  и не было птицы на
груди.  ќтот  символ  „журсен сможет носить только с завтрашнего днЯ,  после
посвЯщениЯ.  Џри  условии,  что  он  верно уличит  и  этого,  третьего.  €ли
оправдает,  что случаетсЯ редко, но  все-таки случаетсЯ. ‚ершиной мастерства
дознателЯ считаетсЯ, если подозреваемый  сам сознаетсЯ в отступничестве,  но
это  случаетсЯ  еще  реже,   чем  оправдание.   „аже   перед   лицом   самых
неопровержимых фактов каждый  пытаетсЯ отрицать свою  вину до конца. ‚ силах
своих „журсен был уверен, и словно  бы в подтверждение вполголоса заговорили
стражники за спиной:
     -- Ќаш-то, наш, а? Љак он их!
     -- „аром что на вид совсем юнец, а смотри ж ты... ’ак к стенке  припер,
что и не пикнули. Ќеистовый!
     -- „алеко пойдет, помЯни мое слово. Ѓольшим человеком станет, храни его
свЯтой „анда!
     --  ‡десь, -- сказал „журсен. Ћн  остановилсЯ перед дверью  и несколько
раз сильно стукнул.
     -- ‡аперлись, --  удивилсЯ  один  из  стражников.  -- ЃоЯтсЯ.  —естному
человеку чего боЯтьсЯ?
     --  “  честных  двери  нараспашку,  честные  у  порогов  стоЯт,  в  дом
приглашают, -- вторил ему другой. -- Ђ эти заперлись. ‘разу видно...
     Ћтворила молодаЯ красиваЯ  женщина. ’ень страха мелькнула в ее  глазах,
когда она понЯла, что за  гости посетили дом.  Ђ  может  быть, „журсену  это
всего лишь показалось.
     †енщина радушно улыбнулась.
     -- ‘ „нем ЋчищениЯ, -- нараспев произнесла она. -- ‚ходите же!
     --  Џусть очищение  посетит  этот  дом,  --  произнес  „журсен  формулу
приветствиЯ  дознателЯ.  —ем-то эта молодаЯ  женщина напомнила  ему  ‹аргис.
ѓлазами? ЊЯгким голосом? “лыбкой?
     --  Љто там? Љто  пришел,  Ђлита? -- послышалось из глубины коридора, и
поЯвилсЯ высокий черноволосый мужчина в залЯпанной красками блузе.
     -- Ђлита, сходи к соседЯм,  побудь пока у  них, -- сказал  он. -- џ  за
тобой зайду. Ќу, иди же.
     €, ласково обнЯв ее за плечи, направил к выходу.
     Љогда женщина вышла и двое стражников встали у двери, чтобы не впускать
никого до окончаниЯ дознаниЯ, художник повернулсЯ к „журсену и наставнику.
     -- Џрошу, -- сказал он.
     ‚  мастерской,  просторной  светлой  комнате  с  окном  во  всю  стену,
выходЯщим  на  крыши  домов,  вдоль  стен  стоЯли  подрамники,  громоздились
какие-то рулоны, коробки, в воздухе витала  сложнаЯ  смесь  запахов краски и
почему-то морЯ.
     Ђдепт-наставник,  которому в предстоЯщей  процедуре дознаниЯ отводилась
роль наблюдателЯ, скрылсЯ за стоЯщей в дальнем конце мастерской ширмой.
     •удожник,  широко расставив  ноги  и  уперев  руки в бока,  остановилсЯ
посреди мастерской и принЯлсЯ разглЯдывать  ее так, словно видел впервые. Ћн
отодвинул зачем-то  в сторону мольберт,  потом принЯлсЯ старательно вытирать
трЯпкой и без того чистые руки.
     „журсен ему  не  мешал и  не обращал  на него, казалось,  ни  малейшего
вниманиЯ.  ќто  был  испытанный прием. •удожник виновен,  „журсен уже  почти
навернЯка  знал это,  знал это  и  сам художник.  Џусть  поволнуетсЯ.  •отЯ,
конечно, за эти несколько минут он, наоборот, может успокоитьсЯ, собратьсЯ с
мыслЯми и подготовить аргументы в свою защиту. Џусть так.  „журсен не боитсЯ
схватки.  Људа приЯтнее иметь  дело с  умным человеком,  чем  с ошалевшим от
ужаса и ничего не соображающим животным,
     Ќо в чем его вина?
     „журсен медленно пошел  вдоль  стены,  одну  за  другой  поворачиваЯ  и
разглЯдываЯ картины. ’уг  были  портреты  сановников  и адептов, поЯсные и а
рост, законченные и едва намеченные углем;  несколько  городских  зарисовок,
сцены  из свЯщенных  книг, "‘ошествие свЯтого  „анда с  кораблЯ", "„арование
свЯтого  ѓауранга", "ѓнев  ѓунайха". , ќто  не то.  Ќе здесь  нужно  искать.
„журсен смотрел, и им все больше и больше овладевало недоумение: где умысел?
ќто были работы ради денег. € только. Џрофессиональные, талантливые, „журсен
в этом разбиралсЯ, но -- всего лишь ради денег.
     „журсен  почувствовал, что  азарт  охотника,  охвативший  его  вначале,
понемногу исчезает.
     "ќто  плохо,  --  подумал он. --  Њолчание слишком  затЯгиваетсЯ. Ќужна
зацепка. Ќо где ее искать?"
     Ћн  подошел к  следующей  стене и,  повернув  к себе  один из  холстов,
сначала ничего  не мог разобрать  Џросто темнота. Ќо постепенно детали стали
вырисовыватьсЯ, то, чего  не  видел  глаз,  дорисовывало воображение. ’емное
распахнутое окно, смутный силуэт человека подле него, горбы крыш за окном, в
углу -- край смЯтой постели.
     Љартина на была закончена, но „журсен уже увидел.
     ‚едь это его, „журсена, комната в  доме свиданий ею окно,  его постель.
ќто  он,  „журсен, стоит перед окном, а там, за крышами, похожими  на  горбы
чудовища, невидимые в темноте -- ‡апретные горы.
     Ћн  повернул  еще  картину,  еще   одну,   еще  и  еще  в   поисках  --
подтверждениЯ? опровержениЯ?
     ‘идЯщаЯ на  постели  девушка, руками она зажимает себе рот.  ‚  глазах,
непропорционально  огромных на  бледном  узком лице,  ужас  и  крик. —то она
увидела там, за границей картины?
     ‹аргис.
     ‹аргис, услышавшаЯ  его,  „журсена,  признание, его тайну,  его тоску и
смЯтение.
     ‡апрокинутое к небу лицо рыбака. ‚осход солнца  над морем. Ќе восход, а
лишь предощущение  восхода, когда море и небо  еще едины, еще  не  вспыхнули
вершины гор, еще не поплыл над миром гул колокола из –итадели.
     -- Љак ты назвал ее? -- тихо спросил „журсен.
     -- "Џредощущение", -- так же тихо отозвалсЯ художник.
     „журсен почувствовал вдруг  к нему ненависть и жалость одновременно. Ћн
вглЯдывалсЯ в лицо художника и  угадывал в нем себЯ. ’акого, каким он мог бы
стать, если бы мальчишкой еще, вернувшись однажды с занЯтий у художника,  не
обнаружил на  месте дома  развалины. Џеред развалинами еще стоЯли и обалдело
мотали головами соседи с ломиками.
     ќтим художником  мог бы быть  он сам. ќта мастерскаЯ или точно такаЯ же
могла принадлежать ему, и этой женщиной могла бы быть ‹аргис. ќто могли быть
его, „журсена, картины. Ћн написал бы их!
     -- ’вои родители живы? -- спросил он.
     --  Џогибли под развалинами во времЯ уничтожениЯ стен и перегородок, --
сказал  художник. -- “ничтожили лишнее, кровлЯ не выдержала и рухнула. џ был
на занЯтиЯх, а когда вернулсЯ...
     „журсен  вздрогнул,  как от  удара, и расхохоталсЯ, но тут  же  оборвал
смех, умолк  и  молчал  долго, а  когда  заговорил, голос  его был спокоен и
негромок.
     -- ’ы пришел и увидел  развалины, и рЯдом  стоЯли соседи с ломиками,  а
другие соседи копошились среди руин, разбираЯ утварь, и  кто-то сказал тебе,
что твоих уже увезли. ’ы так их и не нашел. Џервую ночь ты провел там же, на
развалинах, а потом ночевал в других  местах, где  придетсЯ. ‹учше всего  на
пристани,  у складов, там всегда можно было поживитьсЯ  рыбой  и испечь ее в
золе. …ще хорошо в торговых рЯдах, но там у одноглазого сторожа была длиннаЯ
плетка с колючкой на конце... ‚ас таких было много, были постарше, они умели
воровать и  не  попадатьсЯ, и были совсем  маленькие, они  ничего  не умели.
Џотом они все куда-то подевались. “ тебЯ оставалась  стопка бумаги и  уголь,
ты  рисовал торговцев,  и  они тебЯ кормили. Ќо  по вечерам, если  рЯдом был
свет, ты  рисовал отца и мать, и каждый раз у них  были другие лица... Ђ что
было потом?
     --  Ћткуда ты знаешь? -- ошеломленно  пробормотал художник. -- џ никому
не рассказывал... Џотом менЯ взЯл к себе художник, к которому Я ходил.
     --  Ђ Я попал после облавы в приют, -- чуть на вырвалось у „журсена, но
вместо этого он сказал:
     -- Ѓывают дни, когда ты не можешь найти себе места, все валитсЯ из рук,
все раздражает, солнце становитсЯ тусклым, а  листва на  деревьЯх  -- серой,
друзьЯ кажутсЯ глупыми  и скучными,  работа  -- бездарной мазней,  и в  душу
вползает холодный густой туман. Ќо еще хуже -- ночи. ’ы просыпаешьсЯ  и  уже
не можешь заснуть до утра. ’ы распахиваешь окно и смотришь в  темноту, туда,
где --  ты  знаешь  --  громоздЯтсЯ на горизонте  ‘тена и ‡апретные  горы. €
больше всего на свете тебе хочетсЯ  уйти  из ѓорода,  просто взЯть и уйти, и
идти долго-долго, в горы, перейти через них и опЯть идти, не останавливаЯсь,
Ђ иногда тебе грезитсЯ наЯву, что  летаешь  и ветер  в  лицо. ’ы летаешь над
ѓородом, горами...
     -- ...над морем, -- прошептал художник.
     -- ...и дышитсЯ легко, полной грудью, так легко, как никогда не дышитсЯ
наЯву.
     -- ...но наваждение проходит, и становитсЯ совсем плохо.
     -- ’ы  никогда никому этого не рассказывал, только однажды ночью. †ене.
Ђ она...
     •удожник вдруг осел на пол, будто ему подрубили ноги,
     -- Ќе может быть! --  прошептал он. -- Ђлита? Ќе может быть. Ќо зачем?!
Ќеужели... -- он  обхватил голову обеими руками и застонал, раскачиваЯсь  из
стороны в сторону.  -- Ћна  не хотела,  она боЯлась, думала,  что Я болен, и
верила, что  это  пройдет... ’еперь не верит, -- бормотал  он.  --  Џонимаю,
теперь Я все понимаю..,
     „журсен словно очнулсЯ от забытьЯ и ошеломленно смотрел на художника. Ђ
тот вдруг вскочил на ноги, лицо его исказилось, рот дергалсЯ.
     -- „а! „а! „а!  -- закричал он. -- Ћна все  верно рассказала, все  так!
„а, Я думал об этом, всегда думал!  „а, Я переступал через ‘тену и уходил из
ѓорода, дважды уходил и дважды возвращалсЯ, потому что  боЯлсЯ, не  мог уйти
насовсем. Ћт нее не мог уйти. џ предлагал ей  уйти вместе, но она... она уже
согласилась, а теперь вот, значит, как все обернула...
     Ћн хотел сказать что-то еще, но из-за ширмы  по  ЯвилсЯ адепт-наставник
и, стукнув посохом об пол, уронил одно-единственное слово:
     -- Џризнание.

     •удожника увели.  ‡еваки перед  домом стали  расходитьсЯ. Џоследними из
дома  вышли  „журсен и адепт-наставник.  —увствуЯ  страшную слабость во всем
теле, „журсен прислонилсЯ к стене. ‚зглЯд его скользнул  по дому напротив, и
тотчас холоднаЯ испарина покрыла его лоб.
     „ом, в который  он должен был  войти с дознанием, размещалсЯ  на другой
стороне  улицы.  “  распахнутой  настежь  двери  стоЯл улыбающийсЯ  мужчина,
„журсен перепутал номер.
     Ћн горько усмехнулсЯ и пробормотал про себЯ:
     -- ‚се равно. ‚се виновны.
     Ћн медленно пошел прочь, и благонадежные горожане,  стоЯ  у распахнутых
дверей своих домов, с энтузиазмом приветствовали его.
     <b>3. ђазрушитель</b>
     <i>ђезультаты   проведенного  адептами-медиками  исследованиЯ  убедительно
доказывают, что причиной  человеческих  заболеваний и  участившихсЯ  случаев
падежа   скота  в   предгорных  областЯх  ЯвлЯетсЯ  ветер,  беспрепЯтственно
проникающий в  долину через ущелье.  ‚ этой свЯзи ‘овет  –итадели постановил
возвести  ‘тену,  перегораживающую  ущелье  и  закрывающую  доступ в  долину
болезнетворным воздушным массам.</i>
     <b>ѓазета "ѓолос „анда", официальный орган –итадели.</b>
     <i>Џриказываю:   отрЯдить   ...   человек   из   числа   подозреваемых   в
отступничестве на строительство защитных сооружений.</i>
     <b>€з секретного приказа ‚ерховного •ранителЯ –итадели ‘вЯтого „анда.</b>
     ‡акрепить брусок взрывчатки на  бронированной двери было бы  делом пары
минут, не спеши  так лейтенант и додумайсЯ захватить  с  собой кусок клейкой
ленты или  веревку. Ќо ни того, ни другого он не захватил, и чтобы примотать
взрывчатку к ручке, пришлось пожертвовать ремешком от кобуры.
     Ћн немного перестаралсЯ: взрывом разворотило Я дверь, и изрЯдный  кусок
стены  впридачу,  но  это  было  уже все  равно. Ќе  рассеЯлось  еще  облако
кирпичной  пыли, а капсула подъемника  уже  возносила его  по вырубленному в
толще скалы тоннелю  на  вершину горы, в бетонную  нашлепку на  ее  макушке,
замаскированную  так,  что  она  была  неразличима  на  фоне  окружающих  ее
ледников.
     € вот теперь можно было не  спешить,  теперь можно было впервые в жизни
развалитьсЯ в  обтЯнутом настоЯщей  кожей глубоком  кресле  перед столиком с
аппаратом экстренной  свЯзи (раньше  ему приходилось  стоЯть за этим креслом
навытЯжку и смотреть на мЯсистые, налитые кровью, или бледные, с коричневыми
старческими пЯтнами,  или  заросшие короткими жесткими волосами,  но  всегда
одинаково  надменные затылки),  можно даже положить  ноги на  &гот столик  и
снЯть трубку аппарата,
     ‹ейтенант не стал отказывать себе в этом удовольствии.
     Ђппарат  молчал,  как молчали  целый  день  и  все  другие  аппараты на
заставе. Њожет быть, они молчали дольше, чем день, лейтенант этого не знал.
     Њолчание  это  могло  означать  все что  угодно.  Ћно  могло  означать,
например,  скоропостижную поломку  всех аппаратов,  аппаратную эпидемию, или
коней света, или еще что-нибудь, уставом не предусмотренное.
     ‚се ж таки больше это походило на конец света.
     ‡а  эту неделю, что он провел на  гауптвахте,  в  привычном,  надежном,
крепко сколоченном мире что-то сломалось, и  вот теперь  он разваливаетсЯ на
куски.
     Љапсула  тихо раскачивалась  из стороны в  сторону. ‹ейтенант барабанил
пальцами по подлокотнику кресла и времЯ от времени снимал трубку с аппарата,
слушал. Ќе было даже гудка.
     "‡ачем, собственно, Я туда прусь? -- подумал лейтенант. Џохоже, что мир
разваливаетсЯ  ко  всем  чертЯм,  так  не  все  ли  равно,  как  именно  это
происходит?
     Ђ ведь не все равно, -- сам себе возразил он.  -- …ще как не все равно.
ќто ты, приЯтель, просто храбришьсЯ, грудь выпЯчиваешь и мужественно играешь
желваками,  как  курсант перед  дочкой  хозЯина мЯсной  лавки. ќто ты брось,
никто не видит твоего  мужественного на-все-наплевательства. …сли начальство
и солдаты покинули заставу, значит,  мир в самом деле разваливаетсЯ, а  тебе
до смерти страшно и до смерти  хочетсЯ знать, кто это  нашел то самое место,
куда нужно было ткнуть этот мир, чтобы он развалилсЯ.
     Љапсула  в  последний  раз сильно  качнулась,  остановилась.  ‹ейтенант
вскочил  с кресла,  опрокинув  столик  с  аппаратом.  ‘творки  разъехались в
стороны, он на  секунду зажмурилсЯ от  хлынувшего из коридора Яркого света и
нарочито медленным шагом направилсЯ в перископную. Ќо ноги сами сорвались на
бег.  „верь в  перископную тоже была заперта. ’е, кто  уходил,  рассчитывали
вернутьсЯ.  ‹ейтенант разрЯдил в замок почти всю обойму  своего пистолета, а
потом высадил дверь пинком.
     „альнозоры, конечно же, были повернуты в сторону Џустыни, ничем  другим
приезжающие сюда высокие чины не интересовались. ‹ейтенант долго чертыхалсЯ,
обдираЯ пальцы о поворотный механизм, пока в окулЯрах не показалсЯ затЯнутый
пеленой дыма,  сквозь которую то  тут,  то там  прорывались  Языки  пламени,
ѓород.
     Џылали дома, длинные пЯтиэтажные казармы высшего лицеЯ, груда дымЯщихсЯ
развалин  осталась  на  месте торговых рЯдов. ѓород  горел.  ‘ломанным зубом
возвышалась  над ним закопченнаЯ, лишившаЯсЯ  шпилЯ  и птицы на  нем громада
–итадели. ‹ейтенант увидел, как храм „журсена Ќеистового покачнулсЯ, вспухли
его стены,  накренились  медленно,  и вдруг  все  исчезло беззвучно в облаке
пыли.
     Ћн отшатнулсЯ от окулЯров и хрипло рассмеЯлсЯ.
     --  ‚от и  все, --  сквозь смех,  который  больше  походил на  рыдание,
выдавил он. --  Љак это просто оказалось: хлоп! -- и все. •лоп, -- и все, --
повторил он. -- •лоп!..
     Ћн не смог заставить себЯ взглЯнуть в окулЯры еще раз. ђуки дрожали,  в
горле  саднило, как  будто туда попала кирпичнаЯ пыль разрушающегосЯ ѓорода.
Ћн  наугад  раскрыл  один  из  шкафчиков.  Џосле  запретного зрелища Џустыни
высоких гостей обычно мучила жажда. ЌавернЯка что-нибудь осталось.
     Ћн  нашел  то,  что  искал,  и через несколько минут  был  в  состоЯнии
смотреть на  пылающий  ѓород, из разражаЯсь при  этом  истерическим  смехом.
’еперь   он   смотрел  как  профессионал,  пытаЯсь  по  последствиЯм  аварии
установить причины, ее вызвавшие.
     ѓорели кварталы, отделенные друг от друга улицами и  площадЯми, стоЯщие
слишком далеко друг от друга, чтобы огонь мог перекинутьсЯ. ‡начит, пожар не
распространЯлсЯ  из  какого-то  одного  очага,  все загорелось одновременно.
‡начит, случайность исключаетсЯ.  Ћсобо сильных разрушений нет, заложенные в
фундамент  каждого зданиЯ фугасы не сработали,  иначе смотреть было бы не на
что. ‡начит, сигнал к началу этого спектаклЯ подан был не из –итадели. € эта
возможность отпадает.
     —то же остаетсЯ?
     Ђ остаетсЯ  вот  что: подожженный одновременно с разных концов ѓород, и
толстобрюхие из –итадели ни при чем...
     Ѓунт? Ќо тогда..,
     „ом поджигают, когда хотЯт уйти из него навсегда...
     Ќу надо же было в такой момент угодить на гауптвахту!
     ‚се равно что  в момент  посещениЯ  госпиталЯ супругами высоких особ  и
обЯзательной при таких посещениЯх раздачи подарков оказатьсЯ на процедурах в
клистирной.
     Ќу нет, он своего не упустит. :

     ‹ейтенант  ночь провел  в перископной. ђазмышлЯл над своей ролью в этом
неожиданно длЯ него  случившемсЯ  спектакле, вычерчивал схемы, делал расчеты
мощности зарЯдов  и, как  всегда,  когда решение  принЯто  и  остаетсЯ  лишь
выполнить его, немузыкально что-то напевал вполголоса. €зредка отвлекаЯсь от
работы, он заглЯдывал в окулЯры. ‘ гор  спустилсЯ туман, и ѓород  словно был
накрыт тусклым, с блекло-розовыми сполохами куполом.
     ‹ейтенант знал толк в пожарах. ќтот был даже красив.

     Ќа заставу  он вернулсЯ утром и сразу  же принЯлсЯ  за  работу.  ‘тену,
запирающую вход  в ущелье, он  видел тысЯчи и тысЯчи  раз, но только  теперь
взглЯнул  на нее  глазами  профессионала.  Љрепкое  сооружение.  Ќе  на годы
строили -- навсегда. Ќо со ‘теной он разберетсЯ потом. ‘начала -- доты.
     Ќе  выпускаЯ из рук  прихваченной наверху  бутылки,  лейтенант один  за
другим обошел все двенадцать дотов, прикрывающих подступы к ‘тене, проверил,
зарЯжены  ли  огнеметы. Ћгнеметы,  как  всегда,  были  зарЯжены,  автоматика
работала,  и,  не  отключи  он  предварительно  все  на  центральном  пульте
управлениЯ...
     Ћднажды  ему  довелось   увидеть,   как   обалдевшаЯ   после  посещениЯ
перископной компаниЯ  высоких гостей с девочками из хореографического, среди
которых была и она...
     ...Ћн мог их  тогда остановить, мог крикнуть, даже мог  успеть добежать
до  заставы и щелкнуть парой тумблеров. Ќо ничего  не сделал. Џросто стоЯл и
смотрел,  как  она  позволЯет толстобрюхому  адепту-хранителю тискать  себЯ,
стоЯл и слышал ее  смех, а потом услышал  ровное  гудение  сервомоторов, и в
следующий миг там, на бетонной площадке, где только что были люди, корчились
с воплЯми пылающие марионетки. Ћна не успела даже крикнуть.
     ’ак ему хотелось думать: не успела крикнуть,  не  успела  почувствовать
прикосновение волны огнЯ.
     € еще он думал: знала ли она, что он служит именно на этой заставе?

     ѓорючую смесь  из  баков  лейтенант  сливал  прЯмо на  бетонный пол,  а
локальные  пульты  управлениЯ крушил подвернувшимсЯ под  руку  металлическим
прутом.
     Ћн сам себе удивлЯлсЯ: не было ни усталости, ни удовлетворениЯ  от вида
учиненного им разгрома, ничего не было. Ћн действовал как автомат. € когда с
последним  дотом  было  покончено,  он  отправилсЯ  в  офицерскую  столовую,
переправил  в себЯ две  банки  консервов, не ощущаЯ вкуса,  а потом пошел  к
складу, разыскал  тележку  и  принЯлсЯ  перевозить Ящики  со  взрывчаткой  и
детонаторами к ‘тене,  старательно обходЯ каждый раз едва заметное на бетоне
темное пЯтно.
     Ћн возил Ящики, пока не стемнело,  а потом, прихватив с собой  бутылку,
на  дне  которой  еще что-то плескалось,  устроилсЯ во  дворе заставы  перед
бочкой с водой и стал ждать рассвета, чтобы продолжить работу.
     ’ак он  и  сидел на жесткой скамейке перед бочкой с водой час за часом,
курил и  изредка  прихлебывал из бутылки.  Њыслей  не  было, он просто ждал,
когда ночь, досаднаЯ помеха, пройдет, и он сделает то, что задумал.
     ‚ремЯ от  времени на склонах гор,  оттуда, где проходила заградительнаЯ
полоса,  раздавались  сухие  очереди и  хлопки  взрывов,  и тогда  лейтенант
досадливо морщилсЯ и бормотал вполголоса:
     -- €диоты... ‘вЯтой „анда, какие же идиоты! Ќу куда, куда они прутсЯ?!
     —ем темнее  становилось вокруг,  тем  чаще  раздавались на  склонах гор
очереди и разрывы, кратко полыхали над деревьЯми зарницы.
     -- ‚от только пожара мне здесь не хватало, -- бормотал лейтенант.
     Џод  утро  он все-таки  не выдержал. …два  рассвело, запассЯ  на складе
мотком веревки и ножницами длЯ  колючей проволоки, пересек непривычно  пусты
иную  и тихую территорию заставы и  по едва заметной узенькой тропинке пошел
вдоль заградительной полосы.
     Ћн шел  и думал, что с тех пор, как голод заставил его взломать решетку
и выбратьсЯ  с гауптвахты (ему почему-то перестали приносить пищу, и на стук
в дверь никто не отзывалсЯ), он только и делает  то, что  нормальный человек
делать  не должен.  ќто же  просто безумие  --  после второй бессонной  ночи
тащитьсЯ на заградительную полосу!
     ‘обственно,  никакой полосы и не было. Ѓыли замаскированные на  скалах,
деревьЯх и кустах датчики, и были пулеметы на поворачивающихсЯ сервомоторами
станинах, а в особо опасных  местах были огнеметы. €  еще были веерные мины,
штука паршиваЯ, потому что насмерть не убьет, но кровью истечешь, и просто с
незапамЯтных времен оставшиесЯ Ямы с  шатким настилом и  острыми кольЯми  на
дне.
     ‘ Ямами и минами лейтенант  ничего поделать не мог, а вот с автоматикой
мог. ќтим он и собиралсЯ занЯтьсЯ.
     Ћн не  раз бывал с обходами  на этом участке полосы и знал его как свои
пЯть пальцев. ѓлавное -- ничего не упустить, не прозевать и не забыть ни про
один датчик, и если не обезвредить весь участок, что  невозможно, то хотЯ бы
проредить  его. Ќу это  уж как  повезет. •орошо  еще,  что  на  этом участке
полосы,  вблизи  заставы,  не  было  веерных  мин,  и  огневые  точки   были
расположены с малым перекрытием зон обстрела.
     Ђга! ‚от оно.
     ђаздалсЯ щелчок,  и  вслед  за  ним  --  тихое,  едва  слышное  гудение
сервомотора. ‹ейтенант сделал шаг влево, и гудение прекратилось.