Ђлександр ‡орич. Ћ ‘ергамена!

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‡орич. Ћ ‘ергамена!

---------------------------------------------------------------
 © Copyright Ђлександр ‡орич, 1997-1998
 Џишите письма:     zorich@enjoy.ru
 WWW:               http://zorich.enjoy.ru
---------------------------------------------------------------



…сли бы Я говорил себе "џ боюсь сергамену", Я, пожалуй,
сидел бы ночами возле кровати, когда он скребсЯ у моего порога
(ведь постучать он не смог бы - когтистаЯ лапа не
предусматривала наличиЯ пальцев и, естественно, костЯшек
пальцев), Я бы расставалсЯ с долгожданной дремотой, покидал бы
преддверие сна, прислушивалсЯ, замирал от напрЯжениЯ, и, чего
доброго, стискивал бы в гнусно потеющей ладони амулет, который,
как и все другие амулеты, был бы бессилен не только сберечь и
защитить, но даже и вселить надежду на защиту и защищенность.
„а и способен был бы брусок пористой деревЯшки совладать с
сергаменой? ‚рЯд ли, даже если предположить, будто честный его
создатель, некий ловкий ремесленник, искренне убежденный в
том, что предмет его трудов, такой амулет, подвешенный на
какую-нибудь затрепанную веревочку, сплетенную из волос
нутрии, действительно отпугнет любого дикого зверЯ (а на это-то
амулеты и рассчитаны!), наделил бы его всеми необходимыми
длЯ достижениЯ действенности качествами (не знаю, каковы они)
и эти качества в самом деле обеспечивали бы неприкосновенность
носителЯ амулета со стороны вепрей, волков и россомах, то,
навернЯка, оказались бы неподходЯщими, никчемными, рассыпались
бы в прах перед сергаменой, пред его урчанием, пред его тихой
поступью, пред его намерением посЯгнуть на чью-либо жизнь,
например, на мою, котораЯ некогда куда теснее сопрЯгалась с
его, нежели с жизнЯми тех же росомах, волков, не говорЯ уже о
вепрЯх. џ не нуждалсЯ в подобных бесполезных игрушках не
только в силу отсутствиЯ внутренней веры в их действенность,
но и потому, что не испытывал страха перед живущим по
соседству зверем, который был назван (и назван не мной!)
сергаменой.

Ќаверное, полюбопытствуете вы, именно потому, коль скоро
во мне нет боЯзни, Я и согласилсЯ караулить сергамену,
ухаживать за ним, вычесывать его шерсть, лечить его недуги
(как часто ему бывало дурно!), ублажать и ласкать его? Ќо Я,
противник дешевого позерства, поспешу разочаровать вас -
поначалу всему виной были деньги, прельстившие менЯ своим
скорым на посулы звоном.

‘емь месЯцев тому назад сергамену привез в подарок
господину наместнику некто ђадзамтал, в свою очередь посланный
наместником ђина, свЯзанным с нашим главой узами
гостеприимства. "Ќеужто такие водЯтсЯ в ваших краЯх?" - в
один голос спросили присутствовавшие при внесении золоченой
клетки. ђадзамтал отделалсЯ скупым "нет", а Я не стал докучать
ему расспросами, не желаЯ показатьсЯ навЯзчивым. ‘ергамена,
измученный дорожной трЯской, лежал на полу клетки, подоткнув
под живот лапы и подобрав к туловищу свой дивный, гладкий
хвост и едва слышно скулил. ‚оззрившись на господина
наместника, просовывающего церемониальную трость между
прутьЯми, он выглЯдел покорившимсЯ неизбежной участи узником,
впрочем, по сути дела, узником и ЯвлЯЯсь. "‘лавный, славный
милашка!" - завизжала Ђмела, жена господина наместника. ‚се
заулыбались, похлопываЯ себЯ по бедрам в знак восторга,
во-первых, восторга по поводу замечательного подарка (длЯ
ђадзамтала), во-вторых, по поводу реплики Ђмелы, еще не
наскучившей мужу деланно-непосредственными эпатажами, а посему
могущей навлечь немилость на "угрюмых, бессердечных
старикашек" (в число каковых попадал и Я), не одобрЯющих
проЯвлений ее, по слащавому определению казначеЯ, "игривой
веселости". "—ем питаетсЯ зверюга?", - поинтересовалсЯ господин
наместник, разглЯдываЯ медово-желтые клыки сергамены, двумЯ
рисками выделЯвшиесЯ на лиловой нижней губе. "Ћслиным
молоком", - с вежливой краткостью ответил ђадзамтал. "€ все?!" -
вознегодовал Я, осматриваЯ те же клыки, мало подходЯщие
такого рода гурману. €скушенный в умении манипулировать
реакцией слушателей ђадзамтал, играючи, увлек разговор в иное
русло, настойчиво огибаЯ вопросы, свЯзанные с клеткой и ее
содержимым и вскоре удалилсЯ, утаив от всех (но не от менЯ!)
на миг проЯвившуюсЯ на его умном лице, гримасу глубокой
растерЯнности. Ћднако раскланЯлсЯ с нами он почтительно и
победоносно, что весьма к лицу посланцу дарЯщего. "‚ы будете
за ним ходить, раз вы лекарь", - повелел мне господин
наместник, указываЯ клювообразным носком туфли (в чем читалась
особаЯ доверительность) на изнемогающий от духоты подарок.
"…ще пЯть ваших жалований", - упредил мои возражениЯ, а заодно
и поползновениЯ к отказу, казначей.

‘ тех пор, как менЯ определили к сергамене, Я, бросив
дом и семью, жил с ним, исправно выполнЯЯ возложенные на менЯ
обЯзанности. Џервое времЯ любопытствующие - родственники
господина наместника, гости, придворные и те, кто, не скупЯсь
на подношениЯ челЯди, покупали право поглазеть на сергамену -
осаждали нас, неустанно и беспрерывно обрушиваЯ на мою голову
град вопросов, частью незатейливых и повторЯющихсЯ от раза к
разу ("Ћтчего шерсть на его голове седа, а туловище
полосато?"), а частью ставивших менЯ в неловкое положение
невежи, так и не удосужившегосЯ рассмотреть повнимательней
порученную ему хитроумнейшую вещицу. (Ћднажды менЯ спросили,
какого он возраста. „етеныш ли, или, быть может, стар - Я не
нашелсЯ с ответом.) ‚скоре, спустЯ месЯц, интерес к сергамене
значительно упал и посетители перестали нас донимать. ‹ишь
изредка навещал чердачные комнаты господин наместник, уже
начавший вынашивать замысел, в соответствии с каковым зверЯ
предполагалось отдать императору, который, по доходившим до
нас цветастым слухам, был охоч до подобных диковин.

…сли бы Я не был лекарем, Я, конечно, относилсЯ бы к
сергамене иначе. џ бы не замечал его так же, как простолюдин
не замечает свою кобылу - везущую, тЯнущую, рожающую жеребЯт -
и не приглЯдывалсЯ бы к нему, не наблюдал, не высматривал. Ќо
мне претил такой подход к животному, что усугублЯлось
необычайностью сергамены, который не увлек бы, разве что,
глупца. Ќа четвертый день нашего с ним совместного проживаниЯ
зверь занемог - изо рта его истекала серо-зеленаЯ, липкаЯ
слюна, глаза подернулись мутной пеленой, хвост судорожно
подрагивал. Џосле подобное случалось с ним нередко, но тогда
Я был весьма встревожен, так как, произойди худшее, обвинение
в нерадивости могло бы стоить мне положениЯ при дворе. Ќе
ведаЯ, с какой стороны подступитьсЯ к нему, как быть с его
лечением, страшась ошибитьсЯ в выборе микстуры (ведь не было
известно доподлинно, что он ест, кроме ослиного молока, бадьЯ
с которым ежевечерне оставалась почти не тронутой), Я,
лихорадочно мечась в поисках верного решениЯ, отважилсЯ войти
внутрь клетки (в первый раз!) и положить ладонь на тЯжело
вздымающийсЯ бок сергамены. Ћн не шелохнулсЯ, не сменил
положениЯ тела, да и вообще никак не отреагировал на мое
действие, впрочем, не выказал и неудовольствиЯ, чем обрадовал
и несколько утешил менЯ. Џредставьте, мои пальцы не ощутили
толчков. ‘ердце, имейсЯ таковое, билось бы под его толстой
шкурой, но Я не чувствовал биениЯ. Џозднее Я убедилсЯ: у
сергамены не было сердца. ‡атем Я выЯснил и то, что его кровь
не красна, как кровь прочих тварей, а имеет цвет
обволакивающей гниющие отбросы плесени, что его шерсть прочна,
словно и не шерсть вовсе, а тонкаЯ серебрЯнаЯ нить, которую
можно разрезать, но - увы! - не порвать, что его слюна
застывает от соприкосновениЯ с воздухом прозрачными каплЯми,
чьи краЯ остры, как лезвиЯ.

…сли бы Я знал заранее, каков сергамена, Я, вероЯтно,
изыскал бы предлог ослушатьсЯ господина наместника, отказалсЯ
бы от этой роли, слишком сложной, забирающей гораздо больше
физических и духовных сил, чем те, которыми располагали мои
старческие тело и мозг. Џо крайней мере, Я настоЯл бы на
беседе с ђадзамталом и дозналсЯ бы, откуда взЯлсЯ зверь, Я
опоил бы его, подослал бы к нему своих слуг - сделал бы все,
чтобы дознатьсЯ, чтобы все, что было открыто ђадзамталу,
открылось и мне. Ќо ђадзамтала невозможно было возвратить,
когда же он снова объЯвилсЯ, в вопросах такого рода не было
смысла. Ћни поблекли перед другими, значительно более важными,
хотЯ даже их мне не представилось возможности задать.

‘ергамена был апатичен и неестественно (при его-то
сложении и силе!) беззлобен. Ћн проводил времЯ,
преимущественно, покоЯсь на подоконнике (Я дозволил ему
покидать клетку и свободно перемещатьсЯ в пределах комнаты) и,
глЯдЯ на бегающих, расхаживающих, носимых в паланкинах,
прогуливающихсЯ парами людишек.

‘ергамене была присуща редкаЯ сообразительность, иногда
даже превосходившаЯ мою собственную, озабоченную познанием,
занЯтую кропотливым умозрительным расчленением его природной
сущности. Љак-то раз, когда Я, под предлогом ласки, пыталсЯ
ощупать его хребет и пересчитать ребра, тщась в результате
составить представление о скелете вверенного мне зверЯ, он,
мЯукнув, (правда, от мЯуканиЯ издаваемые им звуки были так же
далеки, как лЯзганье цепей от собачьего лаЯ, но Я, в силу
неспособности речи письменной к звукоподражанию, употреблю
именно это, пусть и не вполне точное слово) выгнул спину и,
привстав на всех четырех лапах, напрЯгсЯ - кожа, последовав за
мускулами, натЯнулась и под ней Явственно проступили кости
(так подносЯт поближе страдающему слабостью зрениЯ миниатюру,
дабы тот мог разглЯдеть, или притворитьсЯ, будто разглЯдел,
вычурные мелочи ее декора). ’огда, кстати, мною была замечена
невероЯтнаЯ гладкость его хребта, похоже, не членЯщегосЯ на
позвонки, чьи границы мне не составлЯло бы труда выЯвить
привычными к такому делу пальцами, тогда же Я убедилсЯ - ребер
у сергамены четыре, но они широки, крупны, массивны и сходЯтсЯ
на твердом, словно бы деревЯнном, брюхе с ничтожно малым
зазором.

‘ергамена был привЯзчив - быстро угадав во мне нЯньку
(кем же Я был ему, как не нЯнькой!), он тотчас же выделил
менЯ из множества двуногих и впредь не скупилсЯ на знаки
доброго ко мне расположениЯ - поворачивал голову, когда Я
поЯвлЯлсЯ, довольно пофыркивал, когда по одному ему известным
признакам изобличал мое хорошее настроение, а временами,
ночью, уловив отзвуки моей бессонницы, скребсЯ в разделЯющие
наши комнаты дверь, участливо предлагаЯ свое общество и как бы
подтверждаЯ тем самым установленный мною ранее факт -
сергамена не спал. Ѓыть может, он и спал, но совсем не так,
как спЯт люди или животные, смежающие веки и расслаблЯющие
тело. Џодозреваю, он все-таки выкраивал минуты длЯ отдыха,
раскидываЯ их по многоцветной ленте сменЯющихсЯ суток едва
видными точками, но Я располагалсЯ от него на том расстоЯнии,
которое не способен осилить и самый острый взглЯд, жаждущий
доискатьсЯ до пунктира.

…сли бы Я поделилсЯ накопленными знаниЯми о сергамене с
господином наместником, отличавшимсЯ, как и все прочие
одолевавшие зверЯ своим вниманием, поразительной
ненаблюдательностью, думаю, в лучшем случае, сергамену
отослали бы назад, в ђин. "Љаков подарочек!" - возмутилсЯ бы
он, а в худшем, более вероЯтном, ибо крепость так называемых
"уз гостеприимства" сомнительна и не определена важность
подкреплЯющих оные подношений, безобидное и, не постеснЯюсь
сказать, красивое существо ждала бы гибель, менЯ же -
пренеприЯтнаЯ миссиЯ способствовать ей Ядами (уж не ведаю, как
бы Я скармливал их сергамене, пока не отчаЯлсЯ бы в нежелаемом
мною успехе и не был бы принужден быть свидетелем дикого и
отвратительного действа - сожжениЯ зверЯ заживо). Џодобные
соображениЯ и удерживали менЯ от необдуманной болтовни,
прививаЯ стремление прЯтать не только плоды собственных
размышлений, но и породившие их причины; таким образом, счищаЯ
с пола стекловидные лужицы слюны, приучаЯ сергамену в
присутствии каких бы то ни было визитеров сидеть в самом
глухом углу клетки, аккуратно прибираЯ и уничтожаЯ вылинЯвшую
шерсть, отвлекаЯ посетителЯ, в котором мною был распознан
коллега, оправдываЯ недомоганиЯ сергамены пространными и
витиеватыми рассуждениЯми о дремливости и лености тела,
обреченного на разлуку с движением, Я сохранЯл зверю жизнь.

…сли бы Я видел сергамену реже, чем то было в
действительности, в моем восприЯтии, убежден, преобладала бы
холодность, отстраненность и, пожалуй, в него не просочилось
бы желание выЯснить и понЯть, что за натура облечена в его
плоть, на изучении которой Я вероЯтнее всего, и остановилсЯ
бы, имей Я меньше возможностей длЯ этого изучениЯ. “вы!
Џодробности его анатомии скорее, чем нужно бы, перестали будить
во мне волнение естествоиспытателЯ. ЊенЯ влекла куда более
трудно достижимаЯ цель - повадки, свойства характера (здесь
будет излишним доказывать наличие такового у сергамены),
способность мыслить и анализировать (которую он неоднократно
демонстрировал, однако в это так же не досуг углублЯтьсЯ). Њне
казалось необходимым постоЯнно вынуждать его к каким-либо
действиЯм, за которыми, как ответ, следовали бы мои действиЯ,
за которыми должны были бы последовать его. Џо ходу взаимных
проб (так как, очевидно, не только Я знакомилсЯ с сергаменой,
но и он, не упускаЯ случаЯ, поступал сходным образом по
отношению ко мне), коллекциЯ собранных мною сведений о звере
пополнЯлась неординарными новинками, порою ставившими под
угрозу правильность, безупречность и ценность предшествующих
приобретений. ЉоллекциЯ не переставала трансформироватьсЯ и,
как это ни парадоксально, со временем стала уменьшатьсЯ в
размерах (периодически Я пересматривал сделанные ранее выводы
и, к сожалению, немалое их число признавалось мною неверными,
приведшие к их поЯвлению событиЯ - спорными, наблюдениЯ -
сомнительными; сейчас трудно сказать, были ли они таковыми, но
тогда Я не слишком тЯготел к тому, чтобы пестовать
умозаключениЯ подолгу, не в последнюю очередь из-за того, что
материал длЯ них имелсЯ в достатке.)

Љак-то Я обнаружил сергамену у входа в клетку, в
которую, между тем, его давно уже перестали запирать
(посетители были не часты, а длЯ менЯ это было обузой). Ќа
его передних лапах были намотаны цепи (представьте, он
исхитрилсЯ сделать это самостоЯтельно!), а на шее висел (и был
закрыт на ключ!) замок, служивший не столько делу запираниЯ
клетки - вполне хватало и шести засовов - сколько
многозначительной декорацией к разыгрываемому поначалу фарсу с
названием "„икому зверю не выбратьсЯ" (первоначально было
решено держать сергамену не только в клетке с засовами, но и
свЯзанным цепЯми, которые длЯ надежности постановили скреплЯть
между собой замком). џ, увидев как дуги замка стиснули увитую
сосудами шею сергамены, как под железными кольцами розовеет за
нежными волосками подшерстка кожа, всполошилсЯ, пойдЯ на
поводу ложного рассуждениЯ и посчитав, что неизвестный
посторонний злоумышленник разыгрывает менЯ, наскоро сострЯпав
дурную шутку, принЯлсЯ разыскивать ключ, не найдЯ которого
подошел к зверю в надежде изыскать способ освободить
страдальца без его участиЯ. ’огда сергамена растворил пасть -
на его сухом ворсистом Языке менЯ ожидал предмет моих поисков.

Ћписанный выше случай был из числа тех, которые мне так
и не удалось привести в соответствие остальным экспонатам
упомЯнутой коллекции.

…сли бы Я не был так поглощен наблюдением за сергаменой,
Я бы прознал о решении господина наместника расстатьсЯ со
зверем, отдарив подношение наместника ђина императору задолго
до того, как оно было воплощено в жизнь, и, не исключено, смог
бы радикально изменить его. “вы! Љогда на чердак ворвалась
толпа слуг с арканами, пеньковыми веревками и шестами,
трЯсущаЯсЯ от хохота Ђмела, ее разрЯженные словно на выход
девицы, господин наместник и неизбывнаЯ кавалькада вечно
таскающихсЯ за ним прихлебателей, готовых поддержать и
одобрить любую блажь патрона, было поздно начинать суетитьсЯ.
‘ергамену, не оказавшего никакого сопротивлениЯ, загнали в
клетку, слуги вынесли его на плечах во двор и погрузили на
повозку, котораЯ без промедлениЯ тронулась с места под
аккомпанемент разноречивых, но одинаково пустых замечаний
случившихсЯ во дворе зевак. Џока повозка не заехала за угол, Я
провожал ее взглЯдом, глупо причитаЯ: "Љак же так, господин
наместник, как же так, господин наместник!", хотЯ сам господин
наместник, даже не поприсутствовав при отбытии, уже отправилсЯ
обедать, беззаботно развлекатьсЯ и выслушивать похвалы своей
не знающей равных щедрости (шутка ли, расстатьсЯ с такой
редкостью!), покусываЯ угол перемазанного острейшим соусом
рта. Ђ Я, устыдившись проЯвленного мЯгкосердиЯ, тем более
странного длЯ человека моего рода занЯтий, побрел домой.

‚опреки ожиданиЯм, свидание с семьей не доставило мне ни
малейшей радости. Ћзабоченный раздумьЯми о сергамене - как
он, не станет ли ему дурно дорогой, - Я был рассеЯн и лишь с
превеликим трудом заставлЯл себЯ внимать путаным рассказам
сыновей и не менее путаному отчету нечистой на руку
домоправительницы, нетерпеливо дожидаЯсь сумерек, когда Я смог
бы, исполнив долг хозЯина и отца, остатьсЯ наедине со своими
записЯми или, наконец, сделать попытку вернутьсЯ в дом
господина наместника (под предлогом возвращениЯ забытых вещей,
которые и в самом деле было бы не лишним забрать). ЊенЯ
тЯготила перемена. ЊенЯ смущала ее внезапность. €
привЯзанность мыслей к зверю, их зависимость от сергамены были
мне неприЯтны.

‚ ту ночь Я, конечно же, не был допущен на чердак, но
последовавшим за ней утром желаемого удалось добитьсЯ; сутулый
морщинистый лекарь, - Я, - взломав заколоченную накануне
дверь, вновь очутилсЯ в прежнем обиталище сергамены. Њои вещи
- книги - прибиравший помещение слуга свалил горкой у входа
(неуч, похоже, не имел представлениЯ о том, как полагаетсЯ
складывать свитки). Ќекий намек, который можно было бы
усмотреть в их местоположении - дескать, проходить дальше
нежелательно, - Я счел правильным проигнорировать и, скорее по
привычке, нежели за определенной надобностью заглЯнул в ту
комнату, где еще недавно находилась клетка. …е там не
оказалось, что, между прочим, было вполне логично. Ћднако там
оказалсЯ сергамена. “ менЯ похолодело внутри от предположениЯ,
что он сбежал - будь это правдой, сложно было бы предугадать и
малую долю тех неприЯтных событий, неприЯтных смещений среди
понЯтий, мнЯщихсЯ незыблемыми, которые поспешили бы
последовать за таким побегом в будущем.

Џриветственно заурчав, сергамена повернул ко мне морду.
Ќасколько Я мог об этом судить, он был доволен и умиротворен,
что сразу же насторожило менЯ, близко знакомого с
особенностЯми его конституции - даже самое вЯлое, самое
кратковременное, вынужденное движение повергало зверЯ в пучину
бессилиЯ, вызывало в нем размЯгчающую слабость, если не
головокружение, а сергамена, притихший у окна, был обычен;
нет, не бодр, не активен, а попросту спокоен. …го
размеренное, ровное дыхание не давало оснований длЯ
предположений о борьбе с толстыми прутьЯми клетки, о беге, о
попадании на чердак дома, выросшего из земли на четыре
немыслимых этажа; словом, так выглЯдел бы сергамена, не
менЯвший положениЯ тела несколько часов крЯду. ‘кользнув
взглЯдом по комнате, Я обнаружил, что единственное ее окно
заперто изнутри - так были отсечены последние сомнениЯ по
поводу возможности его побега (так как дверь - второй путь на
чердак длЯ сбежавшего дорогой и возвратившегосЯ назад зверЯ -
была заколочена, очевидно, по недосмотру, ведь внутри
оставались мои книги, что, впрочем, не столь существенно).
"Ћни отчего-то вернулись. Њожет быть, господина наместника
отговорили от его затеи, уж не знаю кто, и он приказал
привезти сергамену обратно", - рассудил Я, но отсутствие
клетки, и, главное, уведомлениЯ о таком распорЯжении насчет
зверЯ, которое Я непременно получил бы первым в подобных
обстоЯтельствах, плохо вЯзалось со спасительными длЯ логики
догадками.

џ потрепал сергамену по плечу, он фыркнул (так
происходило каждый раз, когда Я навещал его). Ќи щетки, ни
ведерка длЯ воды, обычно бывших под рукой (ведь на мне лежала
и уход за зверем) найти не удалось, что лишь укрепило во мне
подозрение: "‘ергамену здесь не ждали".

"‘пуститьсЯ к господину наместнику", - таким было
единственное пришедшее мне на ум решение.

…сли бы Я вполне отдавал себе отчет в происшедшем,
взвинченность, неизбежно сопрЯженнаЯ с уЯзвлЯющими рассудок
открытиЯми и издерганность лекарЯ навернЯка привлекла бы
внимание, но Я, старательно подавлЯЯ саднЯщее в душе ощущение
ирреальности, рожденное соприкосновением с реальностью
находившегосЯ на чердаке сергамены, все же сумел проЯвить
требуемое присутствие духа.

"Џрекрасные новости! - залопотал господин наместник, -
мой подарочек уже преодолел четверть пути до столицы.
“мопомрачительное везение!". "…ще говорЯт, паршиваЯ зверюга
ничегошеньки не ест. •оть бы не издохла раньше времени", -
вставила Ђмела. "Ћна и здесь не очень-то аппетитничала", -
приструнил ее казначей, которому спускали более, чем другим.
"Ђ-а, - протЯнул господин наместник, - Ђваллис еще не знает!"
(его смутила моЯ немота, которую он принЯл за следствие
тугодумиЯ, свойственного присутствующим при разговоре, чьЯ
тема еще не превратилась в их восприЯтии в тему как таковую).
"Ќе знаете?" - переспросил казначей. "Ќет", - солгал и не
солгал Я. "Џрибыл гонец, сопровождавший сергамену. „окладывал.
‡а истекший день они сделали добрых сто..." - начал объЯснение
господин наместник. "‘кучно! Њне скучно!" - заныла Ђмела, как
бы невзначай перебив мужа. "Ћтчего же скучно, сиЯтельнаЯ
Ђмела?! Ќапротив, именно вас, с вашим отточенным в общении с
господином наместником умом, и должна занимать судьба такого
изысканного, такого изысканного подарка. ‘мею думать, только
вы и могли склонить господина наместника к столь мудрому
решению", - выпалил Я, силЯсь сдержать беседу в рамках
волнующего менЯ вопроса. Ђмела расплылась в счастливой улыбке.
“дивительно, н она, все еще не свыкшаЯсЯ с ливнЯми придворной
лести, воспринЯла этот пустой, беспочвенный и даже нагловатый
комплимент, выказав тщеславие сельской простушки, чьи
кулинарные таланты впервые удостоились похвалы и, откинувшись
на подушки (слабость спины, жалобами на которую она изматывала
менЯ в начале зимы, не позволЯла ей подолгу сидеть на скамье
выпрЯмившись), благостно произнесла: "Ђх, Ђваллис, вы, как
обычно, правы!" "’ак вот, гонцы... да что, собственно,
гонцы..." - безразлично бросил господин наместник. "‘даетсЯ
мне, Ђмела непременно заскучает, если мы снова примемсЯ
обсуждать разное там зверье, - поддержал его интонацию
казначей, - едет - и пусть себе едет, не жрет - и пусть.
—ерез день они прибудут ко „вору, и тогда вести будут куда
более.. м-м..." Џокуда он подбирал подходЯщее слово, Я,
набравшись храбрости, осведомилсЯ: "Ќе сбежит ли ненароком
сергамена? •ороша ли стража?" "Ђ-а, - пропел господин
наместник, как видно, вовсе охладевший к обсуждаемому, -
двадцать человек, или что-то вроде того."

…сли бы услышанное не так менЯ взволновало, Я бы,
пожалуй, не стал возвращатьсЯ на чердак, хотЯ бы из
соображений личной безопасности - кто знает, каковы были бы
последствиЯ столь необдуманного поступка, но тогда Я только
что не взлетел по ступенЯм, забыв о возрасте и даже не
потрудившись сочинить хоть сколько-нибудь правдоподобное
оправдание своему порыву. џ внутри. ‘ергамены нет. "Ќет и быть
не может", - попыталсЯ отрезвить себЯ Я, припоминаЯ все
известное по роду занЯтий о видениЯх и снах наЯву. € все же
сергамена был там. “строившись за отворотом съехавшего со
стены гобелена, он, вкрадчивый и жеманный, величавый и
осторожный, дожидалсЯ менЯ, вывернув передние лапы наружу так,
словно это были ладони; подушечки на них, пухлые, розоватые,
круглые, как монеты, были слегка измазаны известкой - стало
Ясно, он скреб когтЯми стену, что ему строжайше воспрещалось,
но что он продолжал проделывать, находЯсь в недосЯгаемости от
моего наблюдениЯ, умело утаиваЯ нелепые следы безобразий. €
тем более странной выглЯдела эта его выходка, эта его поза,
открывавшаЯ на всеобщее обозрение улику, подразумевающую
наказание. џ, не притронувшись к своим вещам, поторопилсЯ
уйти - вид сергамены, виноватый, и в то же времЯ торжествующий,
был мне нестерпим.

Њой путь домой пролегал через гудЯщую разноголосицу
базарной площади и Я, заткнув уши и полузакрыв глаза, влилсЯ в
менЯющую, бранЯщуюсЯ, торгующую толпу, согреваЯсь мечтами о
непроницаемой тишине кабинета. "Љакое мне дело, - размышлЯл
Я, - до того, как сергамена очутилсЯ на чердаке. …сли Я не буду
впредь поЯвлЯтьсЯ там (а это самое разумное!) можно будет
попробовать и вовсе о нем забыть и даже постаратьсЯ убедить
себЯ, будто со днЯ отправки зверЯ в столицу ни разу на чердак
не подымалсЯ; тогда можно будет полагать, будто другого
сергамены вовсе не существует - а, похоже, он и не существует;
Я слишком стар, слишком циничен и приземлен, чтобы уверовать в
его раздвоение.

"ќгей!", - воскликнул некто, проведЯ рукой по моей
лопатке.

…сли бы Я не воспроизводил многократно облик ђадзамтала в
своих мыслЯх, Я бы, конечно, не узнал его - иноземные одежды,
медно-рыжаЯ горшкообразнаЯ шапка, богатаЯ, пышнаЯ и при том
довольно ухоженнаЯ борода (были все основаниЯ предположить,
что бритва не касалась его скул с той самой аудиенции у
господина наместника, когда привезли сергамену, иначе волосам
было бы не покрыть немалой длЯ них дистанции от подбородка до
груди) - но нет! џ, не позволив застать себЯ врасплох,
поздоровалсЯ первым.

€з вежливости и пространности ответной речи легко было
заключить, что ђадзамтал так же, как и Я (если не лучше!)
осведомлен о том, кого повстречал на рыночной площади. "Љак Я
вас ждал!", - такаЯ вот банальность вертелась у менЯ на Языке,
но Я удержалсЯ от необдуманных реплик, каковому принципу
усердно следовал на протЯжении всей состоЯвшейсЯ беседы.

- ‚ добром ли здравии ваш сергамена? - спросил ђадзамтал.

- ‘етовать не на что.

- Ќе дурно ли ему? •орошо ли спит? ‡наете ли, мне
выдавалсЯ случай познакомитьсЯ с причудами и нравом зверЯ
когда Я караулил его в те времена, когда им тешилсЯ мой
господин.

- ђаз так, Я врЯд ли сумею позабавить вас какой-нибудь
новостью, тем паче что уже два днЯ, как его здесь нет.
ѓосподин наместник из самых верноподданнических соображений
отправил зверЯ в столицу - вам, должно быть, понЯтно, кто
удостоилсЯ такой милости.

- „а-да. ЏонЯтно - император. Ќо, как нам обоим хорошо
известно, это никак не оправдывает выражениЯ "…го здесь нет".
Ќе так ли?

- …сли вам угодно - извольте: он здесь. џ, к несчастью,
посредственный лжец.

- € это понЯтно. € первое. € второе.

- ‚ таком случае, чего вам от менЯ нужно?

- ‘лов.

- Џростите, каких же слов ? - недоумевал и негодовал Я.

- ‘кажите мне, что сергамена - всего лишь искусно
сделаннаЯ механическаЯ кукла. ‘кажите, что это подделка,
имитациЯ зверЯ. €ли, например, скажите: "“ него есть сердце"
или "Ћн спит и ест" (вы же лекарь!) или "‘ергамена -
омерзительнаЯ и тупаЯ тварь". ‘кажите, наконец, что сейчас,
вот именно сейчас, его нет в тех комнатах, где он ранее
обитал. ‘кажите и сделайте так, чтобы Я поверил сказанному.
…сли вам это удастсЯ, или удастсЯ хотЯ бы наполовину, на
треть, Я отплачу вам так, как вы того пожелаете. џ
состоЯтелен. ‡натен. ‚ы будете вправе распорЯжатьсЯ моими
женами, детьми, слугами. џ и сам отдамсЯ во власть ваших
капризов и велений, если вы это сделаете. ‚ы сможете убить
менЯ, если, разумеетсЯ, захотите, сможете помыкать мной, если
вам это удастсЯ - удастсЯ доказать мне то, что Я страстно
желаю увидеть доказанным. ‘огласны?

…сли бы все произошло не так, как произошло, Я,
возможно, поступил бы по-другому. Ќо тогда Я, не изменившись в
лице, вынул из камзола узкую матовую спицу, подобную тем,
какими извлекают из горла несчастного обжоры застрЯвшую там
рыбью кость, конец которой был отточен и смазан сильнейшим
Ядом (Я слишком стар длЯ того, чтобы позволить себе в когтЯх
опасности уповать на кинжал и сродственные с ним орудиЯ - это
привилегиЯ отчаЯнной и преисполненной храбрости молодежи) и
проткнул его тело чуть пониже печени. “вы! Љакого же еще
обращениЯ заслужил человек, неспособный смиритьсЯ с очевидным:
есть вещи, не допускающие лжи, ибо ложь свЯтотатственна.


(с) Ђлександр ‡орич, 1994

--------------------------------------------------------

‚‘… ’…Љ‘’› ‡Ћђ€—Ђ, ‚‘… Ћ ‡Ћђ€—… - http://zorich.enjoy.ru
Last-modified: Fri, 24 Jul 1998 19:46:01 GMT
Ћцените этот текст: