щадь стремительно
пустела..
     € никто не обратил внимание как бесшумно поЯвившись из.
     узкого протока безлюдной уже улочки, на нее вступил человек.


     Љвартира  встретила  его  ставшим  уже  привычным  неуютом,  спертостью
воздуха, толстым слоем  пыли  на мебели, парой грЯзных тарелок в раковине на
кухне, крошках на кухонном столе и пустотой холодильника Љазалось, здесь  не
жили как минимум неделю,  а  то и  две, на  самом  же  деле он покинул  свое
холодное жилище сегоднЯ  утром.  и  пару  дней  назад  даже  проводил в  нем
какое-то  подобие уборки  Ќо  так получалось  всегда и  он  никогда  не  мог
объЯснить себе( а  больше этим никто уже  давно не интересовалсЯ) почему его
жилище моментально обретает черты  запустениЯ и едва ли не тлена, как только
он покидает его хотЯ бы не на долго.
     Њистика  какаЯ-то,  - в  сотый раз сказал он сам себе и своей  неуютной
квартире и начал не  спеша готовить вечерний чай,  в чем не было  собственно
никакой необходимости- он не был голоден Ќо ему каким-то образом чудилось, а
вернее мысль эта просто сидела у него в подсознании, что если он  перестанет
вечером пить чай,  а утром  - завтракать( хотЯ организм его категорически не
желал по утрам никакой телесной пищи,  только духовной - в виде свежих газет
и утренних телевизионных программ), то квартира и вовсе перестанет принимать
его и вернувшись сюда однажды, он просто найдет  дверь каким-нибудь дичайшим
первобытным,  а  вернее  способом  времен  гражданской войны  и  интервенции
заколоченной  и покрытой - это уже из чисто  сказочной области толстым слоем
паутины ‚от  такими были  его неосознанные страхи Ќо к психоаналитикам он не
обращалсЯ,  а самостоЯтельно причину  этих  Явлений и  своих  ощущений по их
поводу понЯть не мог.
     ‘ чашкой  горЯчего  чаЯ,  он  направилсЯ  не к  письменному столу,  как
раньше, а  в телевизионно-диванное лежбище,  где проводил  теперь все больше
свободного времени, но как всегда остановилсЯ возле стены, на которой висели
три  небольшие старинные гравюры,  укрытые от  времени за толстыми  стеклами
ѓравюры,  собственно, составлЯли триптих -  и это была пожалуй самаЯ ценнаЯ,
не считаЯ  громадной  библиотеки,  вещь в его  доме  ‚ернее,  вещь эта  была
бесценной  ’ри небольшие  гравюры - конца шестнадцатого века-  как три кадра
фотохроники, последовательно запечатлели три  разных момента одного  событиЯ
‚прочем, уместнее здесь будет сказать - трагедии, ибо речь шла о казни.
     Њного лет назад, еще будучи подающим большие, если не сказать блестЯщие
надежды, аспирантом исторического факультета, он, специализируЯсь на истории
свЯтой  инквизиции,  котораЯ  наибольшего  расцвета и  размаха  достигала  в
€спании,   наткнулсЯ   на   историю   обвинениЯ   в   колдовстве   и   казни
представительницы  одной  из  самых  знатных  и  богатых  семей  страны  ќто
показалось ему странным, не укладывающимсЯ в логику обычных процессов свЯтой
инквизиции Ђзарт  исследователЯ  и  так  не дремавший в нем, тут  разгулЯлсЯ
вовсю  и  он  погрузилсЯ  в  ту  стародавнюю  трагедию  умом  и  сердцем  на
долгие-долгие   годы   ‚  начале   исследованиЯ  с   ним   происходили  вещи
замечательные, он делал находки, которые  буквально потрЯсали ученый мир, из
числа  близко  интересующихсЯ  темой  ќто  было  чудно, увлекательно и  лишь
непонЯтно и оттого слега, самую малость тревожно,  было ему от мысли, почему
за  долгие годы  исследованиЯ не новой в общем темы, никто  не обнаружил то,
что оказывалось длЯ  него  лежащим на едва  ли не  на поверхности ’ревогу он
гнал  или  предпочитал  попросту  не  замечать, но  много  и с удовольствием
рассуждал  вслух  и  про  себЯ  о  везении, которое становитсЯ  наградой  за
упорство и истине, котораЯ ЯвлЯетсЯ избранным  ‘проси его  тогда кто- кем  и
длЯ  чего  избранным, он врЯтли бы  ответил  ‚прочем его  и  не  спрашивали,
предпочитаЯ восторженно слушать и, случалось, завидовать -  он был  удачлив,
популЯрен и неукротимо устремлен в будущее.
     ’огда  же и столь же удивительным  образом к  нему попали три старинные
гравюры  ѓлубокий, древний скорее  старец, настоЯщий арбатский  букинист,  (
таких уж нет  ныне,  на смену  им пришли, увы, как и в молодости,  ловкие  и
лживые,  но благообразно  состарившиесЯ фарцовщики  ),  в  пыльной  лавчонке
которого он проводил много  времени, выискиваЯ манускрипты интересующей  его
эпохи,  позвонил ему поздно  вечером и старческим своим, глуховатым голосом,
слегка гнусавЯ,  настойчиво просил приехать незамедлительно ‡аинтригованный,
он помчалсЯ  на такси, благо  с —истых прудов, на  которых он тогда  жил  до
арбатских  переулков  было  рукой  подать  ‘тарик  разложил  перед  ним  три
пожелтевших, хрупких от времени листа ‘одержание оттиснутых  на них картин с
трудом  можно  было  разобрать  в  свете тусклой лампы под тЯжелым бронзовым
абажуром   -  рисунок  был  исполнен  линиЯми  чрезвычайно  тонкими,  близко
расположенными  друг  к  другу,  плотно  покрывающими  пространство  бумаги.
Ћсобенно это казалось тех фрагментов, где художник  изображал толпу- головы,
руки, ноги, туловища людей и коней переплелись в ней так тесно и причудливо,
что сразу  невозможно  было определить,  что и кому  здесь принадлежит - все
представлЯлось  странным  клубком чрезвычайно тонкого  кружева ‚прочем сюжет
все же был Ясен сразу: триптих ЯвлЯл взору картину средневековой казни  - на
первом картоне - повозка с  распластавшимсЯ на ней телом жертвы двигалась по
узкой, запруженной толпой улочке, очевидно, направлЯЯсь к месту казни ‚тораЯ
картина  изображала  саму  казнь  -  средневековую   площадь   с  неизменным
готическим  собором, в  центре которой  на костре пылало тело  жертвы. ‡десь
было хорошо  видно,  что  это женщина с  пышной копной волос,  возле  костра
изображены  были  несколько  свЯщеннослужителей в  длинных  сутанах, поодаль
высилась группа  всадников,  одетых в пышные вычурные одежды  ’ретьЯ гравюра
показалась ему тогда самой странной,  ощущение это не покидало его и  потом,
сколько бы не изучал он впоследствии загадочный рисунок - на нем неизвестный
художник изобразил соборную  площадь уже совершенно опустевшей,  в том месте
где только что пылал костер и возносилсЯ жуткий столб с пригвожденной к нему
жертвой  - теперь был  заметен лишь небольшой  холмик из пепла и  обгоревших
досок и тлеющих углей - стремилась в небо узкаЯ струйка дыма Ђ рЯдом в самом
центре площади одиноко стоЯл человек Ѓыл  он заметно худощав и как-то очень,
неестественно,  даже  нарушаЯ пропорции,  высок, фигуру и  лицо его скрывало
одеЯние  отдаленно похожее на  монашескую сутану, широкое,  перехваченное  в
талии тонким поЯсом с длинными рукавами и большим капюшоном..
     ѓравюры эти  даже  по  тем, советским, не  знавшим  еще  истинных  цен,
временам, стоили баснословно дорого, но старый букинист  первым позвал  его,
довольно известного, но совершенно небогатого аспиранта-историка.
     џ  знаю, сколько это стоит, молодой человек, -  сказал ему старик своим
глуховатым гнусавым голосом,  - но  Я  уже  настолько стар,  что имею  право
позволить себе  роскошь џ думаю  это именно то,  что нужно  вам, а вы именно
тот, кто должен этим владеть ‘ейчас вы только из вежливости делаете вид, что
понимаете мое старческое бормотанье, но поверьте на слово, а если Ѓогу будет
угодно, когда  ни  будь потом поймете  - это очень редкое  сочетание ’ак что
забирайте, забирайте  немедленно, пока корыстный  бес не попутал менЯ и Я не
передумал ‡абирайте  и уносите ноги  ‡автра принесете  мне  сто рублей,  или
сколько  там  наскребете  по  карманам.  ‚се,  теперь  ступайте прочь, времЯ
позднее, мне спать пора!.
     Љонечно  прЯмого указаниЯ на  то, что неизвестный  художник изобразил в
своем творении именно казнь именно той женщины не было  - ни точного времени
созданиЯ этой работы, ни имени автора  установить не удалось, но очень много
приблизительных сходств и прЯмых совпадений позволЯли смело предполагать это
Ѓесконечно  долгими  часами, сложи  которые  воедино - вполне могли набежать
годы  - он  изучал изображение  на старинных гравюрах и уже мог  различать в
сплетенном  клубке тел отдельных людей  и  всадников,  различал выражение их
лиц,  понимал  настроение  и  даже,  как ему казалось  - отношение каждого к
происходЯщему Џростолюдины  не сочувствовали  несчастной  и это не  удивлЯло
его, а лишь подтверждало его версию - длЯ казни  великий герцог избрал город
отдаленный от  наследственных земель  своей  жертвы.  ‚  группе всадников он
безошибочно  узнал  ‚еликого герцога и несколько  его вассалов - портреты их
сохранились до наших дней  и даже во множестве, ибо в те времена существовал
обычай рассылать собственные портреты, как ныне - рождественские  открытки и
фотографии.
     Џортретов несчастной кнЯгини тоже сохранилось немало - ей восхищались и
за честь считали рисовать  ее многие знаменитые мастера того времени, но это
не помогло ему - лицо жертвы на  гравюре  было  плотно закрыто растрепанными
длинными волосами..
     Њожно  сказать, что  за эти  годы  он  настолько изучил уникальные свои
гравюры,  что ни  один самый сложный и запутанный фрагмент на древних листах
картона не составлЯл длЯ него тайны.
     €сключение были три момента ’олько три.
     Ѓез  труда узнав  ‚еликого ѓерцога  в группе  разрЯженных  всадников на
второй гравюре, он не сразу обратил внимание на  странное выражение его лица
Ћн  хорошо знал  это  лицо  ‘о  всех  портретов  на  него  неизменно  взирал
богоподобный лик, наделенный  всеми  неизменными  по  тем  временам  чертами
царственных особ и лишенный даже намека на какие то либо эмоции  или чувства
Ќа странной гравюре лицо герцога изобразила гримаса боли и даже отчаЯниЯ, он
был  готов поклЯстьсЯ,  что  неведомый  художник  посЯгнул и  на то,  что бы
запечатлеть  ‚еликого  герцога  плачущим  ќто  долгое времЯ  и  питало,  так
называемую, любовную  версию  Ћн полагал, что герцог таким страшным  образом
покарал свою бывшую возлюбленную  за измену, хранЯ  тем  не менее в своей не
знающей жалости и милосердиЯ душе, прежнюю к ней любовь.
     Ћднако  неопровержимые свидетельства безумной  страсти герцога  к своей
юной  жене инфанте  €забелле,  и та искреннЯЯ скорбь и  раскаЯние, буквально
преобразившие  жизнь  доселе  не   слишком  богобоЯзненного  и  милосердного
вельможи, после  ее  безвременной  кончины, не оставлЯли  "любовной"  версии
права на существование.
     ’ем необъЯснимее были эти слезы. ‘лезы палача вершащего свое страшное и
неправое дело.
     ‚тораЯ загадка подстерегала его  также на центральной гравюре триптиха-
пристально сантиметр, за сантиметром изучаЯ  ее тонкую вЯзь, он обнаружил на
площади фигуру, которую заметить было  практически  невозможно ‘обственно не
фигуру даже, а  тень, от человеческой  фигуры,  на ступенЯх  величественного
собора  ‘ам человек скрывалсЯ  за одной из массивных колонн  и  только носок
сапога, да тень на ступенЯх намекали на его  присутствие Љем был он? Ќаличие
широкополой шлЯпы и плаща говорили о том, что он не был простолюдином, но  и
к группе  вельмож не  посмел или не пожелал он  примкнуть —то  заставило его
скрыватьсЯ? - Ћн  мучительно и бесконечно искал ответ на  эти  вопросы  и не
находи их.
     ‘мысл третьей  гравюры  был  и вовсе ему  непонЯтен џсно,  что  главной
фигурой здесь был тот, кто стоЯл, не склонив головы перед пепелищем в центре
площади. …му и была, собственно, посвЯщена она Ќо кто был  он? ‚озлюбленный,
родственник  или друг несчастной, чей  пепел дымилсЯ  сейчас  у его  ног? Ќо
почему не было скорби  в его  фигуре, расправлены  плечи и  скрытое  широким
капюшоном лицо, обращено  к  небу?  Њонах,  возносЯщий последнюю молитву над
прахом? Ќо  разве посмел бы любой из  слуг  ‚атикана  и  Џапы нарушить  волю
свЯтой инквизиции, вынесшей свой страшный вердикт - виновной не было места в
–арствии Ќебесном  и  никому  не  позволено  было сотворить  над  ее  прахом
поминальную молитву.
     ‡десь было еще нечто, что было  необъЯснимо и  неотступно тревожило его
Њастер,  чьи  работы  чудом  оказались   в  его  власти,  был,   безусловно,
профессионалом высочайшего класса, все линии его творениЯ  дышали гармонией,
все пропорции  были идеально соблюдены с учетом существовавших тогда канонов
€  только одинокаЯ непонЯтнаЯ фигура на  третьем картоне выбивалась из  этой
абсолютной гармонии рисунка - таинственный человек был неестественно  высок,
доведись  ему  вдруг  шагнуть на  ступени  собора, голова  его коснулась  бы
верхнего свода массивных его дверей € он готов был поклЯстьсЯ - это не  было
ошибкой художника.
     Ѓыло  еще  одно, чего он даже  не мог  отнести к категории  странностей
триптиха,  ибо  существовало  оно не  на старинном картоне гравюр, заботливо
упрЯтанных  им под стекло, а  в его  воображении.  …го  упорно не  оставлЯло
ощущение,  что  изначально  гравюр  было четыре  -  и вот  та  -  последнЯЯ,
утраченнаЯ или  скрытаЯ от него и хранит  в себе объЯснение всех странностей
предыдущих, а  вместе  с ним  и разгадку всей тайны - тайны  страшной смерти
некогда прекрасной и великой женщины..
     Ѓыл в момент его жизни, когда, казалось дрогнула пелена, отделЯющаЯ нас
от вечности  и кто-то, то  ли растроганный  его упорством и преданностью, то
ли,  просто,  дразнЯ,  поманил  его  оттуда невидимой рукой,  обещаЯ  скорую
разгадку Ќо, измученный сомнениЯми, оказалсЯ  он слаб в тот момент и едва ли
не единственный раз в своей жизни струсил - пелена сомкнулась.
     ‘ той поры - словно кто-то близкий умер в его  доме - запустение и едва
ли  не  тлен  каким-то необъЯснимым  образом  поселились в  нем  ’еперь  ему
казалось, что - навсегда.

        x x x

     †урнал был самый обыкновенный, бабский, но из дорогих и  потому  весьма
претенциозный и с попытками  наукообразных рассуждений ’акой  журнал не  мог
себе позволить опубликовать просто гороскоп или  рекламный  материал модного
психоаналитика  или гомеопата €х  необходимо  было погрузить в  переливчатый
раствор  пространных  рассуждений  с  философскими  пассажами,  намеками  на
исторические  событиЯ,  туманными  ссылками  на  последние   открытиЯ  неких
естественных наук и ненавЯзчивыми поэтическими вкраплениЯми, преимущественно
из полу забытого ныне мистического декаданса € сейчас все было именно так  -
врач-психотерапевт,   психоаналитик,   конечно   же,   обладатель  множества
дипломов, руководитель научно-исследовательского центра  с  длинным  трудным
названием давал незатейливые  советы читательницам журнала, обучаЯ их походЯ
боротьсЯ  со   стрессами,  приступами   депрессии,  бессонницей,  умению   "
властвовать  собою" и  прочаЯ, прочаЯ,  прочаЯ...  џ читала отпечатанные  на
отменной  безумно  дорогой, наверное, бумаге  глупости без раздражениЯ, но и
без малейшего вниманиЯ  - безвольно  и бесцельно скользили глаза  по  глЯнцу
страниц, пока нечто не зацепилось вдруг в  глубине  сознаниЯ, стремительно и
резко, царапнув даже до боли ‘ловно в праздно текущей толпе незнакомых людей
на шумной улице мелькнуло вдруг  не  узнанное  еще  лицо, но ты  уже  знаешь
точно, что с  ним, с его  обладателем  что-то было свЯзано в твоей  жизни, и
было это что-то непустЯчное ѓлаза стремительно побежали назад.
     "-  Ѓывает  причиной  глубочайшей депрессии,  а  порой  и  психического
расстройства становитсЯ факт нанесениЯ тЯжелейшей и чаще всего незаслуженной
обиды  другим человеком  или несколькими людьми  ‘ама мысль о том, что после
всего  произошедшего  он  или  они  живут,  дышат,  ходЯт  по  этой  планете
становитсЯ настолько невыносимой, что человек  готов свести счеты  с жизнью,
только бы перестать осознавать это ‚ыйти из этого болезненного и чрезвычайно
опасного состоЯниЯ можно всего лишь двумЯ путЯми- либо простить его или их и
забыть нанесенное оскорбление, либо отомстить Џрощение - вкуснаЯ, заманчиваЯ
и усиленно  рекламируемаЯ  всеми  религиЯми  конфетка,  но  чаще  всего  она
оказываетсЯ  или  вовсе недоступной  или  совсем  не такой  уж сладкой,  как
обещаетсЯ, и  тогда  единственно  возможной  и  спасительной остаетсЯ втораЯ
дорога.
     -  Џозвольте,  -  журналистка  берущаЯ интервью была,  похоже  искренне
заинтригована  - но тогда-то как  боротьсЯ  с причиной болезни Ќе уничтожать
же, простите за безумное предположение, людей?.
     - Џочему бы и нет?.
     - ???.
     -  ђазумеетсЯ,  не  в  прЯмом смысле  Њы ведь  ведем  речь о  состоЯнии
психики. ‚думайтесь в то, что Я сейчас сказал: человеку невыносима - Њ›‘‹њ о
существовании другого или других людей, значит эту Њ›‘‹њ надо преобразовать.
     —еловек  или  люди,  ставшие  причиной  столь тЯжких  страданий  должны
перестать  существовать в  Њ›‘‹џ•  моего клиента, слово  пациент, как Я уже,
помнитсЯ,   отмечал  допускаю  лишь  в   самых  крайних   случаЯх  ’ак  вот,
существование  человека  нельзЯ,  если  мы  вами,  разумеетсЯ,  не  синдикат
киллеров, прекратить, но о  его существовании можно  забыть,  стереть файл с
его  именем из  собственной памЯти, как из памЯти собственного персонального
компьютера.
     †урналистка была Явно разочарована:.
     -  Ќо  ведь  об  этом  уже  говорЯт  и  пишут  очень  давно  -  гипноз,
кодирование, стирание памЯти и много подобного прочего, но все эти методики,
если не брать во внимание фантастические фильмы, все же не решают проблемы.
     - ќти методики, вы совершенно правы,  проблемы действительно не решают,
то о чем говорю Я сегоднЯ и, пожалуй,  вам первой из российских журналистов,
- совершенно инаЯ, уникальнаЯ, методика.
     - —то отличает ее от прочих, - не унималась журналистка.
     - ќто принципиально новаЯ, разработаннаЯ на основе последних открытий в
области психологической науки и практики, психотехника... ".
     „альше Я уже  не  читала  Ѓыло  понЯтно,  что  на  страницах  обычного,
доступного  всем и  каждому  журнала этот человек, кто  бы он ни  был, врач,
психолог, настоЯщий ученый или свихнувшийсЯ гений не откроет и не приоткроет
даже на йоту то великое, что сумел  он открыть или  понЯть, достаточно того,
что он сформулировал главное € пусть это главное только длЯ менЯ -  он велик
потому что он сумел сказать это. ќтого до сих пор не сумела высказать Я и не
сумели объЯснить мне те десЯтки ученых и безграмотных шарлатанов, к  которым
Я  обращалась Њне  говорили  -  ревность,  обида,  унижение,  мне предлагали
вернуть, приворожить, присушить,  наказать,  раскрыть  глаза, переоценить...
Ќикто не сказал мне - невыносима, до смерти невыносима сама мысль о том, что
он существует, никто не предложил - уничтожить  его, пусть мысленно, но так,
чтобы в это поверить навсегда.


     ‘транным  было  это пространство - белым  и ломаным Ћн  принимал  очень
немногих своих клиентов в мансарде, на  даче „овольно большой дом его чудным
образом почти затерЯлсЯ в уютных и  тесно обжитых подмосковных лесах, сильно
заснеженных  на исходе  этого ЯнварЯ  -  мели  метели,  но небо удивительным
образом было Ясно-серым, его  подсвечивало изнутри невидимое  белое солнце и
снег лежал на бескрайних, казалось, полЯх  светлый, будто прозрачный, и лишь
темнаЯ  кромка леса не позволЯла  им  слитьсЯ, но снег  все падал  и  падал,
отчего небесное и земное пространство, казалось приходили в легкое движение,
словно  ветер ласково играл с  гигантским  кисейным занавесом на распахнутом
окне вселенной.
     Љазалось  они парили  в самом центре сиЯющего белизной потока холода  и
матового света, пролившегосЯ на землю с небес..
     ЃелаЯ  кожанаЯ  мебель,  на  тонких  поблескивающих  холодным  металлом
ножках, ломаные линии стен  и  потолка,  почти белых,  но наделенных  каждый
своим едва уловимым холодным  пастельным дыханием, огромные балконные двери,
причудливые оконца в  изломах потолка, пушистые белые и  светлых  пастельных
тонов ковры под ногами - все здесь сливалось с  муаровым снежным окружением,
словно  копируЯ или  продолжаЯ его в  стенах  дома "Њысли  здесь должны быть
чисты,  а чувства  холодны", - подумала Я впервые  поднЯвшись в мансарду.  €
снова ошиблась.
     „авно это было целых три днЯ тому назад.
     - “дел просвещенных,  увы, не помнить классики,  как  не прискорбно это
длЯ классиков €наче, длЯ кого же они творЯт?.
     - " € назовет менЯ всЯк, сущий в ней Язык... ".
     - „а бросьте, он и сам в это  не верил ’ак, куражилсЯ дразнил свет ‹юди
ведь терпеть не могут чужого зазнайства Ќо Я не о нем ‚ы, например, при всем
вашем  немалом,  поверьте нисколько не  иронизирую, длЯ женщины,  причем длЯ
женщины, простите, советской образовании, забыли  ѓоголЯ. Ђ детстве, задолго
до школы,  уверен, зачитывались и от этой  самой  вещицы ночами не  спали  "
‘трашную месть" помните?.
     - Љолдун, горбун, воскресшие мертвецы, что-то такое?.
     - ‚се перечисленное вами - чушь,  антураж, сказочка, в  которую Ќиколай
‚асильевич  упрЯтал истины  из  области высокой философии, а  их-  то  вы  и
позабыли  ‚спомните " длЯ человека нет  большей муки, чем хотеть отомстить и
не мочь отомстить"  ќто -  про  вас, или - длЯ вас. Љак более угодно ‹юбовь,
кстати мы работали над этим и вы согласились со мной, осознанно согласились,
помните  - ни что большее,  чем сильнейшаЯ форма психологической зависимости
“своили? Ќа  всю жизнь усвоили? Ќе  уверен Ќо ладно, над этим еще поработаем
позже ’ак  вот, любовь, ревность,  желание вернуть любой  ценой  остались  в
прошлом Њы разбирали с вами  ситуацию при  которой.  он возвращаетсЯ к вам с
повинной, поверьте это совсем просто. —то происходит?.
     - џ живу в постоЯнном страхе, что все повторитсЯ снова.
     -  Џравильно  жизнь превращаетсЯ в сплошной кошмар, вы все времЯ ждете,
что он снова вас бросит и...
     - ... и в конечном итоге провоцирую его на это.
     - Ћтлично Ќо не будем тратить времЯ на повторение азов ‚се это вам  мог
сказать  психотерапевт  в  районном  диспансере  „алее  Џричина  всех  ваших
сегоднЯшних  жестоких, жесточайших  даже  вы  не преувеличили,  скорее нечто
напрасно скрыли даже  от менЯ страданий -  не любовь,  а  обида, оскорбление
которое  вам  нанесено €  это не  дамские  нежности,  Я  мужчина,  проживший
достаточно  долгую   жизнь,  умудренный   личным   опытом   и   специальными
профессиональными знаниЯми, полностью согласен и солидарен с вами - попрание
любви, то есть простите Я расшифрую  Языком длЯ менЯ более  привычным, отказ
от  человека,  которые  предлагает себЯ в качестве  абсолютного  духовного и
телесного  раба,  предлагает безвозмездно и безоговорочно, отказ после того,
когда  услугами  раба,   простите,   уже  воспользовались   и   пользовались
многократно  Ћтказ  без  объЯснениЯ  его  причин,  без  выплаты  компенсаций
Џогодите! џ  формулирую  так  сознательно!  ’ак  вот  все  это -  безусловно
нанесение  оскорблениЯ  ‘ильного,  страшного  оскорблениЯ € осознание  этого
мучительно  и  невыносимо  Џричем   тем  мучительнее   и  невыносимее,   чем
выступивший  в  роли раба  человек,  по  сути своей, менее раб  ЋбъЯснЯю Ќо,
прежде, простите мое занудство, еще  раз процитирую классика  ‚спомните, как
—ехов по капле давил из себЯ раба Ћн уже почти им не был,  поскольку признал
себЯ таковым, кстати об  этом писал и ќнгельс Ќо, извините, цитат достаточно
’ак  вот, люди,  населЯющие  сегоднЯ  планету  в большинстве  своем- потомки
рабов, исключениЯ редки и ЯвлЯют собой жалкое зрелище, ибо сохранившие пусть
и  относительную чистоту  патрицианской  крови,  редкие  семейства  нынешней
аристократии, вместе  с ее тлетворными каплЯми  принесли  в сегоднЯшний  мир
сном страшных наследственных недугов, которые люди, по неведению, до сих пор
относЯт  к числу пороков, но не будем отвлекатьсЯ - их неизбежно ждет тлен и
самые мрачные последствиЯ ЋсновнаЯ же масса населениЯ нашей чудной планеты в
большинстве своем  душевно здорова, благодарЯ плебейскому, рабскому то  есть
происхождению.  €м проще сносить оскорблениЯ,  как  удары хлыста  не  сильно
тревожили их далеких предков.  Ќо некоторые, немногие, избранные поднимаютсЯ
над толпой, в той  или иной степени,  осознаваЯ то или  нет они,  утрачивают
иммунитет рабов и тогда хлыст попраниЯ  людьми их мыслей и чувств  рассекает
их  обнаженную  душу.  Ѓоль  и  страх  толкают  этих  людей  к  духовному  и
физическому  отшельничеству,  совершению  злодеЯний,  борьбе за  власть  над
толпой,  которую  дает  и трон и удачно сочиненный  сонет, но чаще уныние  и
душевные недуги настигают их, и  земное  пребывание несчастных прерываетсЯ ‘
женщинами  такое  случаетсЯ  реже,  ибо, уже  физиологически  самка  создана
несвободной  и  обречена на  рабство  Ќо  случаютсЯ  исключениЯ  и  тогда...
Џоверьте,  Я  не люблю  делать  комплименты,  особенно своим  клиентам  „а и
комплимент  врЯтли  подсластит  то,  что Я  скажу  ниже  €  тогда, страданиЯ
мужчины, могут быть сравнимы с  легким неудобством,  именно так †енскаЯ душа
обнажена куда более опасно „лЯ  нее опасно …й много  больнее џ не могу знать
этого,  могу только  понимать  умом  и...  искренне  сочувствовать  вам..  и
помогать €так, оскорбление?...  - быстро  продолжили фразу!  Ќе  раздумываЯ!
Ќу!.
     - ... ‘мываетсЯ кровью ‘мешно.
     -  Ќикогда  не смейтесь, когда речь идет  о крови, никогда  ‚ каком  бы
контексте  не было бы упомЯнуто это слово,  оно  требует высочайшего  к себе
почтениЯ ’репета  €  страха Љровь - это  всегда жизнь  и почти всегда смерть
€так,  оскорбление  смываетсЯ  кровью  Ќе  вижу   ничего  смешного   и  даже
необычного- формула отточена  веками -  брошеннаЯ перчатка  требует  дуэли.,
похищенный трон -  откупаетсЯ виселицей, отнЯтую невинность - возмещает удар
кинжала, при чем не суть важно в кого он направлен, но это так - размышлениЯ
на полЯх  Њесть и  месть освЯщеннаЯ кровью, единственно возможнаЯ реакциЯ на
серьезное  оскорбление  человека-не-раба ‚ам  кажетсЯ,  что Я  рассуждаю как
средневековый  сатрап?  €ли  просто  помешанный?  ЉажетсЯ,  уверен  Ђ теперь
быстро, честно, без пауз на размышление - разве вы не мечтали его убить?.
     - ’ысЯчу  раз.  ‹ежала бессонными ночами и  шаг  за  шагом  продумывала
планы, до мельчайших деталей.
     - Ќу! € ведь становилось легче, вспомните?.
     - „а, пожалуй, иногда под эти мысли удавалось заснуть.
     - Ђ  от  мыслей -  к  делам?  Ќу, не  медлите, не  подыскивайте  слова,
пытались где-то, с кем-то обсудить, начать издалека....
     -  Љонечно,  Я же, ѓосподи  как стыдно, порчу на  него ходила наводить,
ночью  на  кладбище какие-то орехи  в могилы закапывала, Ѓоже милосердный...
Љакие-то бабки, "черные колдуны", кого только не было...
     -  Ќе надо  беспокоить €исуса из Ќазарета, он  здесь  не при чем ‡начит
порог этого  запрета  вы переступили, и вот  что скажу Я вам - ваш  путь был
единственно верным  Џо  поводу бабок и  колдунов, конечно, стыдно, но Я  вас
прощаю  ‚ы  двигались в  единственно  возможном  длЯ  вас  направлении,  но,
простите, петлЯли какими-то вонючими закоулками —то ж будем работать.
     - ‚аша методика...
     -  „а, моЯ методика, -  он  устало закрыл глаза и слегка  откинулсЯ  на
спинку кресла.
     ’ри днЯ длитсЯ наша беседа, три днЯ  час за часом распутывает он клубок
моих страданий.  Џодолгу возЯсь с тугими узелками и бережно разминаЯ тонкими
смуглыми пальцами освобожденную  нить  прошлой  жизни моей  ’ри днЯ, час  за
часом, Я смотрю на него, пытаЯсь разглЯдеть но каждый раз, отведЯ глаза лишь
на мгновенье, возвращаю взглЯд  и вижу  нового вроде человека, хоть ничто не
менЯетсЯ  в  нем  внешне  Ћн  сухопар,  смугл  лицом, тонким  большеносым  и
большеглазым,  глаза  его  темны, но когда нечастый гость в  эту пору  - луч
солнца  попадает в них они отдают редким оттенком ЯнтарЯ или темного лесного
меда  Ћн  некрасив,  хотЯ что  есть  мужскаЯ  красота?  ѓолос его  глубок  и
негромок,  даже  приказываЯ  в  ходе   беседы   быстро  сделать  что-то  или
стремительно, не  думаЯ  ответить на  его вопрос, он не  повысит тона,  лишь
слегка  сгустЯтсЯ  нижние  нотки  в голосе  Ћн,  безусловно, профессионал  и
профессионал высочайшего класса, психолог или психиатр, а  скорее всего и то
и другое,  он  работает  со мной жестко, порой  беспощадно, он  владеет моей
душой и мыслЯми  полностью и безраздельно, настолько,  что Я не могу найти в
них даже просвета, не то  чтобы длЯ  тоски и  воспоминаний, но  и  длЯ того,
чтобы понЯть что же он такое длЯ менЯ, как отношусь Я к  нему и куда он менЯ
ведет.
     - ЊоЯ методика,  она конечно же существует ќто сложнейшаЯ психотехника,
на  уровне ноу-хау и Я знаю  многих, кто  легко  пожертвовал бы  и половиной
царства  и конем  в  придачу...  тука  это сложнаЯ и довольно  опаснаЯ, вы,
впрочем, к ней готовы вполне, но...
     - ‚ы мне отказываете?.
     -  Ќет.  Ќапротив.  џ хочу  предложить вам нечто  более серьезное  и...
действенное, да именно действенное Њне кажетсЯ вы заслужили это.
     —ай остыл, да это, собственно, и не имело значениЯ - чаЯ он не хотел.
     Ќе сказать  - удобно - это было довольно проблематично  на продавленном
диване, пружины которого так и норовили  впитьсЯ в самые уЯзвимые части тела
- скорее привычно устроилсЯ он в  своем диванно-телевизионном лежбище, так и
не  включив   телевизор  ЌастольнаЯ  лампа,  забавнаЯ,  дедова   еще,  чудом
сохранившаЯсЯ после множества  его разменов,  разделов и разводов  -  сейчас
почти  антикварнаЯ  уже вещь в  стиле арт-деко - с нарочито  грубо  чеканным
абажуром,   усыпанным  крупными   разноцветными   стеклЯшками,   имитирующим
драгоценные  стразы  на старинной  бронзе,  -  бросала  четкий круг довольно
Яркого света обрамленный невнЯтными цветными бликами на изрЯдно  потрепанные
обои - в  комнате стоЯл полумрак € это было славно, так не очень бросалась в
глаза ее убогость и царившее в ней запустенье.
     ‘транно как-то все  это  началось  ‚роде бы и  не было никакой значимой
отправной точки у  этого мучительного, необъЯснимого, да  и заметного только
ему одному процесса  - собственного прижизненного  обращениЯ в  прах. €менно
так он определЯл то, что с ним происходило нынче „лЯ все прочих, даже близко
знавших его, он просто сильно сдал за последние годы - расхожее определение,
но   емкое  весьма,  много  объЯснЯющее,  но   большее  оставлЯющее  в  тени
недомолвки,  а  посему  удобное. Ћно  и  его  устраивало  в  какой-то  мере,
раздражаЯ  правда плохо скрытой брезгливой жалостью, но  доказывать обратное
он никогда не пыталсЯ ‡нал просто сам длЯ себЯ, что это не так.
     Ђ как? “коризненно  вроде качнулсЯ круг от  лампы  на  истертых  обоЯх:
"‘ебе-то не лги, голубчик - все началось с той самой истории".
     €сторию  ту он окрестил  про себЯ  " историей четвертой гравюры" •отЯ и
сегоднЯ не был  окончательно  уверен,  что  всЯ  эта  историЯ  действительно
происходила,  а  четвертаЯ гравюра реально  существовала  в  этом  подлунном
мире..
     ‘  Ѓорисом  ђомановичем Њещерским они познакомились  случайно,  в  баре
телевизионного центра в "Ћстанкино" Ћн тогда много публиковалсЯ в популЯрных
молодежных   журналах,   с  леденЯщими  душу   историЯми  из  хроник  ‘вЯтой
€нквизиции,  высказывал  смелые  научные гипотезы, вполне  укладывающиесЯ  в
основу  приключенческих сюжетов. …го  стали приглашать на радио,  снимать  в
телевизионных программах ‚ тот день после  очередной  записи он, кончено же,
не преминул спуститьсЯ в большой уютный подвал  телевизионного  бара  Џо тем
временам  это место было не просто  приЯтное, но  и  престижное,  входЯщее в
число  модных  и  труднодоступных  московских  достопримечательностей  ‡десь
запросто попивали кофе и пиво популЯрные певцы и актеры, забегали перекусить
знаменитые тогда  на  всю  страну дикторы, (специальнаЯ  табличка  на  стене
предупреждала,  что они  обслуживаютсЯ вне очереди),  а  в очереди у  стойки
непринужденно болтали известные поэты и модные журналисты-международники.
     Ћн уже несколько  минут бродил в  полумраке  бара, выискиваЯ  свободный
столик или хотЯ бы место за одним из столов. ‘такан с горЯчим кофе все более
припекал  пальцы,  мест не  находилось  и ситуациЯ становилась  критической.
Џочти свободный столик вдруг обнаружилсЯ в самом  темном и отдаленном уголке
бара, почти - означало, что за ним сидел только один человек.
     ‚ы  разрешите?  - он  едва  ли  не  уронил  стакан  на  не  грЯзноватую
поверхность стола,  и только тогда разглЯдел этого человека ‚ первые секунды
ему показалось, что это актер перекусывает между съемками, не снимаЯ грима -
за столиком сидел  очень пожилой человек, скорее - старец, с длиной, узкой и
острой как у старика •оттабыча седой бородой и абсолютно лысым черепом. ‹ицо
его было изборождено крупными резкими морщинами, а глаза глубоко прЯтались в
глубоких, как пещеры темных глазницах.
     - Љонечно,  - немедленно  с  готовностью  отозвалсЯ  старец, неожиданно
густым и довольно громким  голосом, -  иначе вы ошпаритесь,  и чего доброго,
ошпарите менЯ —то за фантазиЯ у здешних  хозЯев - подавать кипЯщий напиток в
граненом  стакане?  ‚ мое времЯ  из граненых  стаканов грузчики пили  водку.
‚прочем не только грузчики, конечно.
     Ќо водку - это еще куда ни шло ‚ы согласны?.
     - —то водку, или что из граненых стаканов? - улыбнулсЯ он, понимаЯ, что
перед  ним  не актер  и  почти  мгновенно  проникаЯсь к старику необъЯснимой
симпатией.
     - Ќе ловите  менЯ на всЯкой словесной  казуистике,  молодой человек,  Я
великорусский Язык изучаю ровно девЯносто шесть лет  и три месЯца  - сколько
живу €звольте присесть и представитьсЯ - вам первому полагаетсЯ и по этикету
и по возрасту.
     - Џавлов, …вгений ‚итальевич.
     - †урналист?.
     - Ќет, историк, доцент Њѓ“.
     - „остойное дело ЊенЯ ‡овите Ѓорисом ђомановичем, можете, впрочем, если
не  боЯзно  и  не  противоречит  политическим  убеждениЯм,   величать  ‚ашим
сиЯтельством џ, …вгений ‚итальевич, последний из кнЯзей Њещерских.
     - —его же Я должен боЯтьсЯ, ‚аше сиЯтельство?.
     -  Ѓольшевиков,  уважаемый  …вгений  ‚итальевич  еще  никто не отменил,
теперь,  верно, они сытые и  ленивые и  даже русскому кнЯзю позволЯют  перед
смертью  покуражитьсЯ,  но  мне  более памЯтны  другие времена  -  потому  и
спрашиваю, что сам боюсь ‚от как.
     - —его же, ‚аше сиЯтельство? ’еперь не тридцать седьмой год.
     - Ђ его, милостивый государь, тоже специально никто заранее не объЯвлЯл
годом тридцать  седьмым, особым,  знаете  ли,  как  и  все  прочие  лета  их
правлениЯ,  впрочем „а,  и будет, чего  старое  поминать ‚ы молоды,  и слава
Ѓогу,  не боЯзливы Ђ что до  моих  старческих  причуд,  то внимание  на  них
обращать не извольте, зовите, старика, как желаете, хоть дедом Ѓорькой, Я не
обидчив ‘кажите лучше, какие времена изучать изволите?.
     - ‘редние века, Ѓорис ђоманович ‘пециализируюсь на ‡ападной …вропе.
     - ‚ремена интересные, спору нет, а что ж про ђоссию все уж изучили?.
     - Ќет, разумеетсЯ, но  моЯ тема  -  процессы свЯтой инквизиции, до нас,
слава Ѓогу, она не дотЯнулась.
     Ќеожиданно в их бойкой  довольно  беседе повисла пауза  ‘тарик внезапно
замолчал и в полумраке бара невозможно было разглЯдеть, не задремал ли он на
полу - слове, как случаетсЯ это иногда с пожилыми людьми, …вгений не решалсЯ
заговорить первым  и терпеливо ждал аккуратно отхлебываЯ кофе и  заедаЯ  его
знаменитыми  на  всю  Њоскву  останкинскими  пирожными,  коих  набрал  целую
тарелку.
     ‘тарик нравилсЯ ему безумно. ‘реди старой университетской профессуры  в
годы его студенчества еще  встречались подобные ему мудрые ироничные старцы,
встречались  похожие  и  среди  завсегдатаев  московских  букинистических  и
антикварных магазинов, от общениЯ с ними он  испытывал огромное наслаждение,
словно собственными руками вплетал  в  те минуты хрупкие, невидимые  узоры в
бесконечную вЯзь времен, но большинство  из тех старцев  давно  уже покинули
этот мир или  доживали последние дни не в ладу с собственным рассудком, этот
же  был удивительно крепок и светел умом и, казалось, сердцем Ћн конечно был
странным, этот старик, и даже пугал слегка своим костлЯвым, словно обтЯнутым
тонким желтоватым пергаментом черепом; глубокими морщинами - они делали лицо
похожим на  древнюю  растрескавшуюсЯ от  времени  маску, котораЯ от  резкого
движениЯ или даже порыва ветра просто разлетитсЯ вдребезги, обнажив пугающие
кости  черепа; глазницами, которые казались безжизненными  оттого, что в них
невозможно  было рассмотреть глаз  € тем не  менее он  был прекрасен  - этот
живой  посланец вечности,  мирно  попивающий остывший  кофе  из  чуждого ему
граненого стакана в самом сердце современнейшего  информационного мегаполиса
Ђ, может, именно здесь и был он, как нигде, к месту...
     Џавлов допил  свой кофе  и  осторожно, чтобы не потревожить собеседника
поставил стакан на стол.
     џ  не сплю  -  мгновенно отозвалсЯ старик, -  Я  знаете  ли,  уважаемый
…вгений  ‚итальевич, задумалсЯ  о  интереснейших жизненных коллизиЯх которые
складываютсЯ порой  внезапно  Џрошу  менЯ  простить  -  говорю  напыщенно  и
непонЯтно Ќо располагаете ли вы теперь временем, чтобы  выслушать менЯ, если
разумеетсЯ это вам угодно?.
     —ерез полтора  часа Џавлова ожидали  в университет  его студенты  и они
договорились встретьсЯ этим  же вечером дома у Ѓориса ђомановича, в одном из
сретенских переулков..

        x x x

     Џереулок,  на  поверку оказалсЯ  квадратным колодцем  двора, так  хитро
распорЯдились  драгоценным  московским  пространством  в  черте  бульварного
кольца  практичные архитекторы. Ћн довольно долго плутал  по слабоосвещенной
‘ретенке  и совсем  уж темному ђождественскому  бульвару, высматриваЯ нужный
адрес,  пока Ѓогом  посланнаЯ старушка, бесстрашно выгуливающаЯ  в кромешной
тьме бульвара  - фонари  почему-то не горели  - свою  неопределенной  породы
собачонку, не  указала  ему  правильный  путь  Ћказалось, надо  было  просто
свернуть  в  арку  одного из  домов, выходЯщего фасадом на бульвар,  за  ней
открывалось  пространство  со всех сторон окруженное  домами,  самых  разных
архитектурных  форм  и  времен  застройки, заполненное  к тому  же  детскими
площадками,  деревЯнными сараЯми-самоделками  и железными гаражами -  оно  и
было  искомым переулком.  „ом  No 14, в  котором  жил  последний  из  кнЯзей
Њещерских  был деревЯнным двухэтажным домом с одним  подъездом,  над которым
тускло  горел  чудом  сохранившийсЯ литой  старинный фонарь. „ом был  совсем
небольшим, но он уверено весьма.
     возвышалсЯ  в   центре  двора,  облепленный  всем  этим   архитектурным
безобразием и был,  очевидно, единственным домом уцелевшим вместе с название
исчезнувшего по сути переулка Ќа втором этаже дома светились три окна - это,
видимо и была  квартира  кнЯзЯ „верь  в подъезд была не заперта, он на ощупь
почти  поднЯлсЯ  по скрипучей  с  расшатанными  перилами,  темной  лестнице,
встретившей его традиционным  длЯ московских  подъездов набором запахов,  на
второй этаж ‡десь площадка была  освещена и  взору  его открылась  массивнаЯ
дверь, обитаЯ толстым дерматином,  кое-где потрескавшимсЯ от времени, но еще
довольно внушительным, в центре  двери  над  вертушкой  давно забытого всеми
механического звонка тускло поблескивала  массивнаЯ табличка из потемневшего
серебристого металла( "Ќеужто серебро до сих пор никто не слЯмзил? - мельком
удивилсЯ он) " …го ‘иЯтельство ЉнЯзь Ѓорис ђоманович Њещерский" -  значилось
на табличке  " ‚от  таким  вот образом,  ни  больше,  ни  меньше",  - не без
восхищениЯ подумал Џавлов и крутанул вертушку звонка.
     „верь отворилась  - кнЯзь стоЯл в открывшемсЯ проеме неожиданно высокий
и  совершенно чуждый  старческой  сутулости,  напротив,  держалсЯ  он  почти
неестественно  прЯмо,  словно вытЯнулсЯ "во фрунт", но от этого казалсЯ  еще
более древним, словно сошедшим с какого-то парадного портрета Ћн повел гостЯ
широким  видимо  изначально,  но  завешанным  книжными  полками,  картинами,
какими-то большими бронзовыми фигурами и оттого трудно проходимым коридором,
в котором  чудным  образом  умещались еще  старинные  кресла  и столики,  на
которых тоже стоЯли какие-то статуэтки, лампы  и канделЯбры. ‚се это  дышало
запахом библиотеки или музеЯ - книжной пылью, старой кожей и  тканью, к сему
примешивалсЯ прЯный табачный аромат.
     - ‡десь Я живу,  - сказал кнЯзь, открываЯ перед  ним  одну  из  дверей,
выходЯщих в  коридор  и пропускаЯ вперед,  - как  вы наверное  заметили, уже
очень много лет.
     Љомната,  в  которой  они  оказались,  служила  видимо  и  гостиной,  и
столовой, и,  отчасти,  кабинетом ‚ центре  ее, под тЯжелым низко  свисающим
откуда-то  из поднебесьЯ  - так высок  был потолок - абажуром стоЯл  круглый
стол, окруженный  венскими стульЯми, в  пролете  между двумЯ высокими окнами
торжественно   высилсЯ  старинный  буфет  -  более  напоминающий   замок  со
множеством башен, балконов, колонн и прочих архитектурных  излишеств ђЯдом с
ним почти вплотную громоздилсЯ столь  же торжественный., испещренный сложной
резьбой комод,  заставленный какой-то старинной  посудой -  вазами,  чашами,
кувшинами,  вдоль одной из стен темнел глубокий кожаный диван, с  массивными
темного  дерева  подлокотниками, в форме египетских сфинксов. ‚се  остальное
пространство вдоль стен  было  беспросветно  заставлено книжными  полками  и
завешано  картинами  и  фотографиЯми  –ентральной  же  частью  комнаты,  как
казалось с  первого  взглЯда,  здесь распорЯдились  еще более эклектично, ни
мало не заботЯсь о гармонии  и  сочетании  стилей - почти в центре, рЯдом со
столом   расположилось  некое   дива