, что все отлично: еще
вчера  Я был слеп, а сегоднЯ  виден прогресс -- ведь Я  увидел, что перестал
двигатьсЯ вперед.

     Џорой Я сам становлюсь свидетелем обвинениЯ.  Ќапример, Я вижу, что мне
могла бы пригодитьсЯ страница, написаннаЯ два года назад. €щу ее, не нахожу.
—то ж,  тем лучше: из-за лени  Я чуть не впихнул  в новую работу старье -- Я
пишу сейчас намного точнее, сделаю все  заново.  ‡авершив  работу,  случайно
нахожу пропавшую страницу. Џоражаюсь: если не считать  нескольких запЯтых, Я
сказал то  же самое в тех же словах. “сомнившись, выбрасываю в корзину  этот
ветхий документ, оставлЯЯ  вторую редакцию: чем-то она лучше прежней. Љороче
говорЯ, живу, как могу -- глЯжу трезво, но жульничаю с собой, чтоб ощутить и
сейчас, назло разрушительной работе старости, молодое опьЯнение альпиниста.

        437

     ‚  десЯть лет эти мании и самоповторы были мне  незнакомы, сомнениЯ  не
существовали:   шустрый,  разговорчивый,  завороженный  событиЯми  улицы,  Я
беспрестанно менЯл кожу, на ходу сбрасываЯ один за другим свои шкурки.

     ЏоднимаЯсь  по  улице  ‘уффло, в  любом  шаге,  в  великолепном  блеске
убегающих  назад витрин, Я чувствовал динамику собственной жизни, ее закон и
царственное право ничему не хранить верность. ‚се мое всегда было со мной.

     ‚от бабушка решила пополнить свой  столовый сервиз, Я  вместе с  ней  в
магазине стекла  и  фарфора;  она рассматривает супницу,  на  крышке которой
красное Яблоко, и тарелки с рисунком в цветочек. Ќо это не совсем то, что ей
хотелось  бы, на ее тарелках есть, конечно,  цветочки, но там еще коричневые
насекомые,   ползущие  по  стебелькам.  •озЯйка  тоже  воодушевлЯетсЯ,   она
понимает,  что  нужно бабушке, у нее  такие были, но  их  уже  три  года  не
выпускают; а  эта модель новее, дешевле, и потом -- с насекомыми или без них
-- цветы все равно есть цветы, так  незачем -- вот уж точно к слову пришлось
-- искать блох. Ѓабушка не сдаетсЯ, она стоит на своем: нельзЯ ли посмотреть
на складе? Њожно,  конечно, но длЯ  этого  необходимо времЯ,  у  хозЯйки нет
помощников,  продавец  как  раз уволилсЯ.  ЊенЯ  усаживают в уголке,  строго
наказав ничего не  трогать,  обо  мне  забывают; Я угнетен хрупкостью  моего
окружениЯ,  его  пыльным поблескиваньем,  посмертной маской  ЏаскалЯ, ночным
горшком в форме головы президента ”альера. Ќо Я второстепенный персонаж лишь
на первый взглЯд.  €ногда писатели выводЯт на авансцену  служебные фигуры, а
главного  героЯ  упоминают  бегло,  невзначай.  —итателЯ  не  проведешь:  он
просмотрел последние страницы,  чтоб увидеть, как кончаетсЯ роман, он знает:
у  скромного юноши, стоЯщего у  камина,  за душой триста пЯтьдесЯт  страниц.
’риста пЯтьдесЯт страниц любви и событий.

        438

     “  менЯ их  не  меньше пЯтисот. џ  герой долгой  истории со  счастливым
финалом. џ ее себе  уже не рассказываю -- зачем? џ ощущал себЯ героем романа
-- этого достаточно. ‚ремЯ призывало обратно старых озабоченных  дам,  цветы
на  фаЯнсе,  магазин,  черные  юбки выцветали,  голоса делались  ватными,  Я
искренне жалел бабушку -- во второй части  ее,  конечно, не  будет. Ђ  Я был
началом,  серединой  и  концом, объединившимисЯ  в  маленьком  мальчике, уже
старом,  уже мертвом;  здесь, в полумраке лавки,  среди  высоких, выше  его,
стопок  тарелок, и там, извне,  далеко-далеко, под слепЯщим траурным солнцем
славы. џ был элементом в начале  его  траектории и потоком  волн, отраженным
преградой  в  конце  пути.  ‘концентрированный,  напрЯженный,   одной  рукой
держащийсЯ за могилу,  другой -- колыбель, Я  был мгновенным и великолепным,
ударом молнии, поглощенной мраком.

     € все  же  скука  менЯ  не  покидала  --  порой  едва  уловимаЯ,  порой
невыносимаЯ; не в силах ее переносить, Я уступал роковому искушению.

     Ћтсутствие терпениЯ отнЯло ќвридику у ЋрфеЯ, по этой же причине Я часто
терЯл себЯ. Ћбалдев от бездельЯ, Я иногда оглЯдывалсЯ на свое безумие, тогда
как нужно  было  о  нем забыть,  не выпускать  его, сосредоточив внимание на
внешнем  мире; в эти минуты  мне хотелось  проЯвить себЯ сейчас же, охватить
единым взглЯдом полноту жизни, переполнЯвшую менЯ, когда Я об этом не думал.
“жас!

     „вижение  вперед, оптимизм, веселые предательства и скрытаЯ  цельность,
все, что было привнесено мной лично к прорицанию госпожи Џикар, -- исчезало.
Џрорицание оставалось,  но,  что  мне было  с  ним делать?  Џророческое,  но
пустое,  оно  своим стремлением сохранить каждое мое мгновение  нивелировало
их: будущее, без жизненных соков,  становилось сухим каркасом, Я опЯть видел
ущербность своего бытиЯ и  понимал,  что мне  так  и  не удалось  найти  ему
оправдание.

        439

     ‚оспоминание  без  числа  -- Я  сижу на  скамье в  ‹юксембургском саду:
Ђнн-Њари попросила менЯ посидеть  рЯдом, потому что Я слишком много бегал  и
вспотел. ‚от  настоЯщаЯ свЯзь  причин и следствий. Ќо мне  так скучно, что Я
высокомерно  переворачиваю  все: Я бегал,  потому  что  нужно  было,  чтоб Я
вспотел  и этим дал матери возможность менЯ  позвать. ‚се было  направлено к
этой скамейке, все  должно стремилось к  ней привести. Љакова здесь ее роль?
Ќе  могу  сказать  и  поначалу  не  думаю  об  этом,  из  всех  впечатлений,
затронувших менЯ, ни  одно  не исчезнет; есть  цель и позже  она станет  мне
известна,   ее  узнают  мои  племЯнники.  ‘ижу,  болтаЯ  короткими   ногами,
недостающими до  земли,  замечаю  мужчину  с  пакетом, горбунью  -- все  это
пригодитсЯ. ‘амозабвенно  повторЯю: "‘идеть здесь  очень важно".  ‘тановитсЯ
все скучнее; не удерживаюсь и заглЯдываю в  себЯ: мне не нужны  сенсационные
открытиЯ,  но  хотелось  бы  понЯть  смысл  этой  минуты,  почувствовать  ее
нужность,  насладитьсЯ  хоть  немного  тем  врожденным  талантом  прозрениЯ,
который Я вижу у Њюссе или ѓюго.  Љонечно, не нахожу ничего, кроме сплошного
тумана.

     Џримитивное   понимание  моего  бытиЯ   и  абстрактный  постулат  моего
предназначениЯ существуют бок о  бок, не задеваЯ  друг друга сталкиваЯсь, не
объединЯЯсь.  •очу  только  одного   --  убежать  от  себЯ,  опЯть  получить
прекрасную сумасшедшую скорость; все напрасно -- очарование нарушено. “ менЯ
мурашки в ногах,  не могу усидеть. Ћчень  вовремЯ  небо поручает  мне  новую
миссию -- Я обЯзан тут же сорватьсЯ с места. ‘оскакиваю со скамейки, лечу во
весь дух; в конце аллеи оглЯдываюсь: ничто не дрогнуло, ничто не изменилось.

        440

     ‘крываю   разочарование,  создаю  очередную   историю:  в  ЋрильЯке,  в
меблированной комнате,  году  в 1945 --  именно  тогда --  выЯснЯтсЯ  важные
последствиЯ моей  пробежки.  ЏовторЯю, что доволен,  накручиваю себЯ;  чтобы
свЯтому  духу   отрезать  пути  отступлениЯ,  проЯвлЯю   ему  свое  доверие:
самозабвенно клЯнусь стать достойным тех возможностей, которые он мне дал.

     ‚се  это шито белыми нитками,  одна игра на нервах, Я это понимаю. Њать
уже тут -- шерстЯной свитер,  шарф, пальто:  она  менЯ заматывает, безвольно
соглашаюсь  на  все. ‚переди еще улица  ‘уффло,  усы привратника,  господина
’ригона,  чихание  гидравлического  лифта.   Ќаконец,  несчастный  маленький
соискатель  в кабинете, бродит от стула к стулу, просматривает и откладывает
книги. Џодхожу к окну,  вижу  муху  под  занавеской,  ловлю ее в  муслиновую
тюрьму,  заношу смертоносный  палец.  ќто  номер  сверх  программы,  момент,
исключенный из времени, замерший без движениЯ, единственный в своем роде, он
не  вызовет никаких последствий -- ни сегоднЯ  вечером,  ни  позже. ЋрильЯку
никогда не  узнать об этой неЯсной вечности. —еловечество дремлет, а великий
писатель  --  свЯтой,  который  мухи не  обидит, --  просто  вышел. Ћдинокий
ребенок,  лишенный в эту  замершую минуту  любого будущего, ищет в  убийстве
сильных ощущений;  раз  мне не дано настоЯщей человеческой судьбы, начну сам
вершить судьбы -- хотЯ бы этой мухи. Ќе тороплюсь, пусть догадаетсЯ, что над
ней склонЯетсЯ великан: палец все ближе... раздавил, очень обидно! Ќе стоило
ее  убивать, черт возьми! Ћна была  единственной тварью на свете,  боЯвшейсЯ
менЯ;  теперь со мной не считаетсЯ никто. “бийца насекомых,  Я превращаюсь в
жертву,  Я -- насекомое. џ муха,  всегда ею был. ‚се предел. ЋстаетсЯ только
взЯть  со  стола "ЏриключениЯ капитана  Љоркорана", расположитьсЯ на  ковре,
открыть наугад сотни раз читанную книжку; чувствую себЯ

        441

     таким  опустошенным,  таким   грустным,   что   истрепленные  нервы  не
выдерживают, с первой строчки забываю все. ‚ пустом кабинете  загонЯет зверЯ
капитан  Љоркоран,  в  руках карабин,  рЯдом  ручнаЯ  тигрица;  непроходимые
тропические  чащи быстро  обступают их -- вдали Я  высадил деревьЯ, обезьЯны
прыгают с  ветки  на  ветку. ‚друг  ‹уизон  --  тигрица --  начинает рычать,
Љоркоран замирает, враг приближаетсЯ.

     €менно этот захватывающий момент выбирает моЯ слава, чтобы вернутьсЯ, а
человечество, чтобы пробудитьсЯ  и обратитьсЯ ко мне за помощью,  свЯтой дух
--  чтоб  произнести переворачивающие душу  слова: "’ы  стал бы менЯ искать,
когда б уже не нашел". ЌенужнаЯ лесть, кто  здесь ее услышит, кроме храброго
Љоркорана?  Ќо тут,  будто ему только  и  нужны были эти слова, возвращаетсЯ
выдающийсЯ писатель;  внучатый  племЯнник  зачитываетсЯ историей моей жизни,
слезы  наворачиваютсЯ ему  на  глаза,  будущее  пробуждаетсЯ,  беспредельнаЯ
любовь окутывает менЯ,  огни блуждают в моем сердце; не двигаюсь, не замечаю
иллюминацию, захвачен книгой.  Ћгни,  наконец,  погасли;  ничего не  ощущаю,
кроме  ритма,  беспредельной  тЯги  вперед, Я трогаюсь  с  места,  тронулсЯ,
двигаюсь, мотор работает. џ чувствую скорость моей души.

     ‚от  мое начало:  Я  бежал, внешние  силы  задали характер  моего бега,
создали  менЯ.  ‘квозь  изжившую  себЯ  концепцию  культуры  просматривалась
религиЯ, она была образцом, -- всем,  что было в ней детского, она нравилась
ребенку.  ЊенЯ  учили  свЯщенной  истории.  …вангелием, катехизисом,  но  не
предоставили  возможности  верить:  это  привело  к  хаосу,   ставшему  моим
порЯдком. ‚о  времЯ  горообразованиЯ произошло смещение коры: идеЯ свЯтости,
взЯтаЯ у  католицизма, была обрамлена в изЯщную словесность, Я не смог стать
верующим, поэтому увидел суррогат христианина в литераторе;  главной задачей
его жизни было  искупление, пребывание в земной юдоли преследовало одну цель
-- достойно выдержать испытаниЯ и заслужить посмертное блаженство.

        442

     Љончина превратилась в ритуал перехода, и земное бессмертие предстало в
качестве  субститута  вечной  жизни.  —тобы  обеспечить свою  нетленность  в
сознании  человечества, Я пришел  в выводу, что и  само  оно пребудет вечно.
Џогибнуть в его лоне означало родитьсЯ и получить бесконечность, но  если бы
мне сообщили  о гибели планеты  в результате какого-нибудь  катаклизма, даже
через  пЯтьдесЯт  тысЯч лет,  Я  был  бы в ужасе. „аже  сейчас,  утратив все
иллюзии, -Я не могу без содроганиЯ  думать о том, что солнце остынет.  Џусть
люди забудут менЯ  на следующий день после  похорон, это менЯ не  волнует. џ
принадлежу им, пока они  живы. “скользающий, безымЯнный,  присущий  каждому,
как во мне самом живут миллиарды почивших, которых Я не знаю, но сохранЯю от
уничтожениЯ; но  если человечество погибнет,  оно  действительно убьет своих
мертвецов.

     Њиф  был   прост,  Я   легко  переварил  его.   ‘ын   двух  церквей  --
протестантской и католической, -- Я не смог верить  в  свЯтых,  деву Њарию и
даже  в  Ѓога,  пока  они  носили  эти  имена. Ќо  на  менЯ  влиЯла огромнаЯ
коллективнаЯ  сила  -- вера других; живущаЯ в моем сердце, она ждала  своего
часа: стоило назвать по-другому ее божество и чуть  изменить его облик,  как
она, разглЯдев его под маской, котораЯ обманула менЯ, бросилась, вцепилась в
него когтЯми.

     џ считал, что отдаюсь литературе, а на самом деле принЯл постриг.  ‚ера
смиреннейшего  из  верующих  стала во  мне надменной  убежденностью  в своем
предназначении.

        443

     Џредназначении? Џочему бы нет? ‚едь любой христианин избранник божий. џ
вырос сорнЯком на удобренной  почве католицизма, мои корни вбирали ее  соки,
наливались ими. Џоэтому Я тридцать лет глЯдел не видЯ.

     ‚ 1917 году в ‹а ђошели Я как-то  ждал утром  товарищей, мы должны были
вместе  пойти  в лицей;  они опаздывали  не придумав ничего другого,  Я стал
размышлЯть о всемогущем. ’ут же он кубарем скатилсЯ по  лазури  и  испарилсЯ
без объЯснений. …го нет,  сказал Я себе с вежливым удивлением и стал считать
этот  вопрос  решенным.  ‚ некотором смысле все  действительно было  решено,
потому что с той поры у менЯ никогда не поЯвлЯлось желаниЯ воскресить его.

     Ќо  был  другой,  невидимый  свЯтой  дух,   подтверждавший  данные  мне
полномочиЯ и управлЯвший моей жизнью с помощью безымЯнных, могучих свЯщенных
сил. Ћт него было еще сложнее избавитьсЯ, он  устроилсЯ в тылах моего мозга,
среди полученных  из-под полы  слов, которыми Я  пользовалсЯ, чтоб  осознать
себЯ,  свое место  в  жизни, смысл своего  бытиЯ. …ще долго Я  писал с целью
задобрить смерть  -- переодетую  религию, --  выдрать свою жизнь  из  когтей
случайности.

     џ отдалсЯ  церкви.  …е воинствующий  сторонник,  Я  искал  надеЯлсЯ  на
спасение в творчестве; мистик, Я  старалсЯ оказатьсЯ в безмолвии бытиЯ через
тревожащий шорох слов, и, главное, Я  ставил  имена на место вещей: в этом и
состоит вера. Њой взор замутнел. Џока было затмение, Я считал, что спассЯ. ‚
тридцать лет Я прекрасно проделал лихой  фокус: описал  в  "’ошноте"  --  и,
верьте  мне,  абсолютно искренне --  всю  горечь бесцельного, неоправданного
существованиЯ таких как Я, как будто менЯ это никак не касаетсЯ.

        444

     Љонечно, Я был  ђокантеном, безо всЯких  скидок Я показывал  через него
материал моей жизни, но одновременно существовал "Я" -- избранный, летописец
преисподней,  фотомикроскоп  из  стекла   и  стали,  установленный  на  свою
собственную протоплазмическую жидкость.

     Џозже Я весело рассказывал, что человеку нельзЯ быть собой. € Я не  мог
быть собой, но у менЯ был мандат, который предоставил мне право раскрыть эту
невозможность,  сделав этим из нее  возможность,  данную  только мне, объект
своей миссии, трамплин своей славы. џ был в плену у этих очевидных истин, но
не видел их -- Я сквозь них смотрел на мир.

     ”альшивый  до мозга  костей, плод розыгрыша,  Я  радостно рассказывал о
том, сколь тЯгостны условиЯ человеческой жизни. „огматик, Я не верил ничему,
кроме того, что сомнение --  символ моей исключительности;  Я создавал одной
рукой то, что разрушал другой, сделал из колебаний залог устойчивости. џ был
счастлив.

     ‘  той  поры  стал  другим.  џ расскажу позже, какие  кислоты  источили
прозрачный панцирь, который деформировал менЯ, как при каких обстоЯтельствах
Я познакомилсЯ с насилием, проЯвил свое  уродство. Ћно  надолго  служило мне
негативной  опорой,  жженой известью, истребившей чудесное дитЯ. —то  именно
заставило менЯ  систематически мыслить  наперекор себе, настолько наперекор,
что чем сильнее не нравилсЯ мне мой вывод, тем он мне казалсЯ вернее.

     Њнимое предназначение испарилось; страданиЯ,  искупление, бессмертие --
все исчезло, от зданиЯ, построенного  мной, остались лишь руины, свЯтой  дух
был  пойман мной в  подвале  и  изгнан;  атеизм --  мероприЯтие  жестокое  и
требующее терпениЯ. Њне кажетсЯ, что Я довел дело до конца.

        445

     џ все прекрасно вижу, Я чужд самообману, знаю свои задачи, без сомнениЯ
достоин  награды за  гражданственность.  “же почти  десЯть  лет,  как  Я  --
человек, опомнившийсЯ после тЯжелого, горького и сладостного безумиЯ: трудно
осмыслить  все,  нельзЯ  без смеха  смотреть на свои  ошибки, не  Ясно,  как
поступить со своей жизнью.

     џ опЯть, как и в семь лет, стал безбилетным пассажиром; контролер зашел
в мое купе, смотрит на менЯ,  хоть  и не так строго, как раньше: в сущности,
он не прочь уйти, дать мне спокойно добратьсЯ до конца. ’олько нужно,  чтобы
повинилсЯ неизвестно в чем, ему подойдет все, что угодно.

     Љ сожалению,  мне ничего  не  приходит в голову,  впрочем,  мне неохота
думать;  так мы и поедем  вместе, смущаЯ друг друга,  до самого  „ижона, где
менЯ -- Я это знаю -- никто не встречает.

     Ќи днЯ без строчки.

     џ  разуверилсЯ,  но не отступилсЯ.  џ все еще пишу. —то еще делать? ќто
стало привычкой и, к тому же,  это --  моЯ профессиЯ.  џ долго  считал  перо
шпагой,  сейчас Я  понЯл наше бессилие. Ќе  имеет  значение:  Я пишу, Я буду
писать книги; они нужны, от них есть польза.

     Љультура не  спасает  ничего  и  никого, и не оправдывает.  Ќо  она  --
творение человека: он себЯ обращает в нее, видит в ней себЯ;  только в  этом
критическом зеркале  может увидеть он свой  облик. Љ тому же старое, дрЯхлое
здание -- мой  самообман. ‚ этом мой характер, от  невроза можно вылечитьсЯ,
от себЯ не выздоровеешь. ‚ пЯтьдесЯт лет Я сберег свои детские черты, хоть и
поношенные, потертые,  попранные, спрЯтанные вглубь, лишенные  права голоса.
Ћбычно  они  таЯтсЯ в  тени, подстерегают: стоит  ослабить внимание  --  они
поднимают голову и, под маской, прорываютсЯ на публику.

     џ искренне верю, что пишу длЯ современников,  но  известность нервирует
менЯ -- это  не слава, ведь Я  все еще  жив. Ќо все же это не  соответствует
моим мечтам. ‡начит, в глубине души они еще живы? € да и нет.

        446

     Љонечно, Я их модифицировал: Я не  смог уйти  из жизни неоцененным,  но
порой Я льщу себе  надеждой, что  сейчас менЯ недооценивают. ѓризельда жива.
ЏардальЯн еще во мне. € Ћтрогов.

     ‚есь Я -- из них, они -- от бога, но Я не верю в бога. ‚от и разберись.
—то касаетсЯ менЯ, Я этого так и не понЯл и иногда думаю: уж не игрок ли Я в
старую игру -- поддавки? Ќе пинаю ли Я так прилежно былые упованиЯ,  надеЯсь
на  возмещение сторицей?  ’огда Я ”илоктет:  важный и вонючий,  этот  калека
отдал все, даже лук и стрелы,  без условий. Ќо, поверьте, втайне он надеЯлсЯ
на воздаЯние.

     Ќе  будем  об этом.  Љак  сказала бы Њами:  "‡десь скользко  --  будьте
внимательны!"

     …сть и  хорошее в  моем безумии: с первого  днЯ  оно защитило  менЯ  от
искушениЯ  считать  себЯ "элитой",  Я никогда так не  думал, что мне  выпала
удача иметь "талант". “ менЯ была одна цель --  спасти себЯ  трудом и верой.
ђуки и карманы всегда пусты. Њой ничем не обоснованный выбор ни над кем менЯ
не  возвышал: никак не снарЯженный, не  оснащенный,  Я  себЯ полностью отдал
творчеству.  „лЯ  того,  чтобы спасти  себЯ.  —то  же делать, если  Я  понЯл
невозможность вечного блаженства и оставил его на складе бутафории?

     —еловек, впитавший всех людей, он стоит всех, его стоит любой.


     Ќаучно-популЯрное издание
     ‘Ђђ’ђ †ан Џоль
     —’Ћ ’ЂЉЋ… ‹€’…ђЂ’“ђЂ? ‘‹Ћ‚Ђ
     •удожник обложки Њ. ‚. „рако
     Џодписано в печать 24.08.99. ”ормат 84x108/32. Ѓумага газетнаЯ.
     Џечать офсетнаЯ. “сл. печ. л. 23,52. “ч.-изд. л. 16,68.
     ’ираж 11000 экз. ‡аказ No 2046
     ЋЋЋ "Џопурри". ‹ицензиЯ ‹‚ No 117 oi 17.12.97.
     ђеспублика Ѓеларусь, 220033, г. Њинск, ул. Џ. ѓлебки, 12.
     Џри участии ЋЋЋ "•арвест". ‹ицензиЯ ‹‚ No 32 от 27.08.97.
     ђеспублика Ѓеларусь, 220013, г. Њинск, ул. џ. Љоласа, 35, к. 305.
     Љачество   печати  соответствует  качеству   представленных  заказчиком
диапозитивов.
     Ћтпечатано с готовых диапозитивов заказчика
     в типографии издательства "Ѓелорусский „ом печати".
     ђеспублика Ѓеларусь, 220013, г. Њинск, пр. ”. ‘корины, 79.