нально, если можно так выразитьсЯ...
     --  Ќе  могу  знать,  --  сказал  ‡еф,  --  потерЯл  право
выступать в профессиональном качестве.
     --  џ  понимаю,  --  сказал  господин  ротмистр. - ‚се это
верно. •валю. Ќ-но...
     ‡еф, выкатив голубые глазки,  стоЯл  по  стойке  "смирно".
ѓосподин  же  ротмистр  находилсЯ  в  Явном замешательстве. ѓай
хорошо понимал его. ‘лучай  был  важный,  серьезный  случай  (а
вдруг  этот  дикарь все-таки шпион?) Ђ господин штаб-врач ‡огу,
конечно, прекрасный офицер, блестЯщий легионер, но  всего  лишь
штаб-врач. ‚ то времЯ как рыжаЯ морда ‡еф, до того как впасть в
преступление, здорово знал свое дело.
     --  Ќу  что  же,  -- сказал господин ротмистр. - Ќичего не
поделаешь...  Ќо  по-человечески...  --  Ћн  остановилсЯ  перед
‡ефом,  -- понимаете? Џросто по-человечески... ‚ы действительно
считаете, что это сумасшедший?
     ‡еф снова помедлил.
     --  Џо-человечески?  --  повторил  он,  --  Ќу,   конечно,
по-человечески:  человеку  ведь  свойственнно  ошибатьсЯ... ’ак
вот, по-человечески Я склонен полагать, что это Ярко выраженный
случай раздвоениЯ личности с вытеснением и замещением истинного
"Я" воображаемым "Я". Џо-человечески же, исходЯ  из  жизненного
опыта, Я бы рекомендовал электрошок и флеосодержащие препараты.
     Љапрал  ‚арибобу  все  это  украдкой записал, но господина
ротмистра не проведешь. Ћн отобрал у капрала листок с  записЯми
и сунул его в карман френча. Њах-сим снова заговорил, обращаЯсь
то к господину ротмистру, то к ‡ефу, -- чего-то хотел, беднЯга,
что-то  ему  было  не  так,  --  но тут открылась дверь и вошел
господин штаб-врач, по всему видно оторванный от обеда.
     -- Џривет, ’оот, -- брюзгливо сказал он. --  ‚  чем  дело?
‚ы,  Я  вижу,  живы  и здоровы и это менЯ утешает. Ђ это что за
тип?
     -- ‚оспитуемые поймали его в лесу,  --  объЯснил  господин
ротмистр. -- џ подозреваю, что он сумасшедший.
     --  ‘имулЯнт  он,  а не сумасшедший, -- проворчал господин
штаб-врач и налил  себе  воды  из  графина.  --  Ћтправьте  его
обратно в лес, пусть работает.
     --  ќто  не наш, -- возразил господин ротмистр, -- и мы не
знаем, откуда  он  взЯлсЯ.  џ  думаю,  что  его  в  свое  времЯ
захватили выродки, он у них свихнулсЯ и перебежал к нам.
     --  Џравильно,  --  проворчал господин штаб-врач, -- нужно
свихнутьсЯ,  чтобы  перебежать  к  нам.   --   Ћн   подошел   к
задержанному и сразу же полез хватать его за веки. (‡адержанный
жутко  осклабилсЯ  и слегка оттолкнул его.) -- Ќо-но! -- сказал
господин штаб-врач, ловко хватаЯ его за ухо -- стой спокойно!
     ‡адержанный подчинилсЯ. ѓосподин  штаб-врач  вывернул  ему
веки,  ощупал,  посвистываЯ, шею и горло, согнул и разогнул ему
руку, потом, пыхтЯ, нагнулсЯ и ударил его под коленки, вернулсЯ
к графину и выпил еще стакан воды.
     -- €зжога, -- сообщил он.
     ѓай поглЯдел на ‡ефа. ђыжебородый, приставив к  ноге  свою
пушку,  стоЯл в сторонке и с подчеркнутым равнодушием смотрел в
стену. ѓосподин штабврач напилсЯ и снова взЯлсЯ  за  психа.  Ћн
ощупывал  его,  обстукивал,  заглЯдывал в зубы, два раза ударил
кулаком в живот, потом достал  из  кармана  плоскую  коробочку,
размотал  провод,  подключил  к  штепселю  и  стал прикладывать
коробку к разным частЯм дикарского тела.
     -- ’ак, -- сказал он, сматываЯ провод, -- и немой  к  тому
же?..
     --  Ќет, -- сказал господин ротмистр, -- он говорит, но на
каком-то зверином Языке. Ќас он не понимает. Ђ вот его рисунки.
     ѓосподин штаб-врач посмотрел рисунки.
     -- ’ак-так-так, -- сказал он, -- забавно... -- Ћн выхватил
у капрала ручку и быстро нарисовал  на  бланке  кошку,  как  ее
рисуют  дети, из палочек и кружочков. -- —то ты на это скажешь,
приЯтель? -- сказал он, протЯгиваЯ рисунок психу.
     ’от, ни секунды не задумываЯсь, принЯлсЯ царапать пером, и
рЯдом с кошкой поЯвилось странное, заросшее волосами животное с
тЯжелым, неприЯтным взглЯдом. ’акого животного ѓай не знал,  но
он  понЯл одно: это уже был не детский рисунок. Ќарисовано было
здорово,  просто  замечательно.  „аже   смотреть   страшновато.
ѓосподин  штаб-врач протЯнул руку за пером, но псих отстранилсЯ
и нарисовал еще одно животное -- с огромными ушами, морщинистой
кожей и толстым хвостом на месте носа.
     -- Џрекрасно, -- вскричал господин штаб-врач, хлопнув себЯ
по бокам.
     Ђ псих не унималсЯ. ’еперь он нарисовал уже не животное, а
какой-то аппарат, похожий на большую  прозрачную  мину.  ‚нутри
мины  он  очень ловко изобразил сидЯщего человечка, постучал по
нему пальцем, а затем тем же пальцем постучал себЯ по  груди  и
произнес:
     -- Њахх-сим.
     --  ‚от эту штуку он мог видеть у реки, -- сказал неслышно
подошедший  ‡еф,  --  мы  такую  сожгли  этой  ночью,  но   вот
чудовища... -- Ћн покачал головой.
     ѓосподин штаб-врач словно впервые заметил его.
     -- Ђ, профессор! -- ‚скричал он преувеличенно радостно, --
то-то  Я  смотрю -- в канцелЯрии чем-то вонЯет. Ќе будете ли вы
любезны, коллега, произносить ваши  мудрые  суждениЯ  во-он  из
того угла? ‚ы менЯ очень обЯжете...
     ‚арибобу захихикал, а господин ротмистр строго сказал:
     -- ‘таньте у дверей, ‡еф, и не забывайтесь...
     --  Ќу  хорошо,  -- сказал господин штаб-врач, -- и что вы
думаете с ним делать, ’оот?
     -- ќто зависит от вашего диагноза, ‡огу. …сли он симулЯнт,
Я передам  его  в  комендатуру,  там  разберутсЯ.  Ђ  если   он
сумасшедший...
     --  Ћн  не  симулЯнт, ’оот! -- ‘ большим подъемом произнес
господин  штаб-врач  --  и  ему  совершенно  нечего  делать   в
комендатуре. Ќо Я знаю одно место, где им очень заинтересуютсЯ.
ѓде бригадир?
     -- Ѓригадир на трассе.
     --  ‚прочем,  это  не существенно. ‚ы ведь дежурный, ’оот?
‚от и отправьте этого любопытнейшего  молодчика  по  следующему
адресу...   --   ѓосподин  штаб-врач  пристроилсЯ  на  барьере,
закрывшись от всех плечами  и  локтЯми,  и  написал  что-то  на
обороте последнего рисунка.
     -- Ђ что это такое? -- спросил господин ротмистр.
     --  ќто? ќто одно учреждение, которое будет вам благодарно
за вашего психа, Я вам ручаюсь.
     ѓосподин ротмистр неуверенно  покрутил  в  пальцах  бланк,
потом  отошел  в  дальний  угол  и  поманил  к  себе  господина
штабврача. Ќекоторое времЯ они говорили там вполголоса, так что
разобрать  можно  было  только  отдельные   реплики   господина
штабврача:    "...„епартамент    пропаганды...    Ћтправьте   с
доверенным... Ќе  так  уж  это  секретно...  џ  вам  ручаюсь...
Џрикажите ему забыть... —ерт возьми, да соплЯк все равно ничего
не поймет!.."
     --  •орошо, -- сказал наконец господин ротмистр. -- Џишите
сопроводительную бумагу. Љапрал ‚арибобу!
     Љапрал приподнЯлсЯ.
     -- Џроездные документы на рЯдового ѓаала готовы?
     -- ’ак точно!
     -- ‚пишите в проездные  документы  подконвойного  Њахсима.
ђЯдовой ѓаал!
     ѓай щелкнул каблуками и вытЯнулсЯ.
     -- ‘лушаю, господин ротмистр!
     --  Џрежде,  чем  ЯвитьсЯ на новое место службы, доставите
задержанного  по  адресу,  обозначенному  на  этом  листке.  Џо
исполнении  приказаниЯ  листок сдать дежурному офицеру на новом
месте службы. Ђдрес забыть. ќто ваше последнее задание, ѓаал, и
вы, конечно, выполните его как и полагаетсЯ молодцу-легионеру.
     --  Ѓудет  исполнено!   --   Џрокричал   ѓай,   охваченный
неописуемым восторгом.
     ѓорЯчаЯ   волна   оглушающего   упоениЯ  захлестнула  его,
подхватила, понесла к небу. Ћ, эти сладостные минуты  восторга,
незабываемые  минуты,  когда вырастают крыльЯ, минуты ласкового
презреньЯ ко всему грубому, материальному, телесному... Њинуты,
когда жаждешь, чтобы приказ соединил тебЯ с огнем, швырнул тебЯ
в  огонь,  на  тысЯчи  врагов,  в  гущу  диких  орд,  навстречу
миллионам  пуль,  и  это  еще  не все, будет еще слаще, восторг
ослепит и сожжет... Ћ, огонь! Ћ, пламЯ! Ћ, Ярость! €  вот  оно,
вот  оно!..  Ћн встает, этот рослый красавец, гордость бригады,
наш капрал ‚арибобу, как огненный факел,  как  статуЯ  славы  и
верности, и он запевает, а мы все подхватим, все, как один...
        ‚перед,  легионеры,  железные  ребЯта!  ‚перед,  сметаЯ
крепости, с огнем в очах! †елезным сапогом раздавим  супостата!
Џусть капли свежей крови сверкают на мечах!

     €  все пели. Џел блестЯщий господин ротмистр ’оот, образец
легионера, образец среди образцов, за которого  хочетсЯ  сейчас
же,  под этот марш отдать душу, жизнь, все. € господин штабврач
‡огу, образец брата милосердиЯ,  грубый,  настоЯщий  солдат,  и
ласковый,  как  руки  матери... € наш капрал ‚арибобу, до мозга
костей наш, ветеран, поседевший в схватках... Ћ,  как  сверкают
пуговицы  и  нашивки  на его потертом, заслуженном мундире. „лЯ
него нет ничего, кроме службы, ничего, кроме служениЯ!..
          †елезный наш кулак  сметает  все  преграды!  „овольны
Ћгненосные  ’ворцы!  Ћ,  как  рыдает  враг,  но нет ему пощады!
‚перед легионеры-молодцы!

     ...Ќо что это? Ћн не поет, он стоит, опершись на барьер  и
вертит  своей  дурацкой  коричневой башкой, и бегает глазами, и
все оскалЯетсЯ, все щеритсЯ... Ќа кого оскалЯешьсЯ,  мерзавец?!
Ћ,  как хочетсЯ подойти железным шагом -- и с размаху, железным
кулаком по этому гнусному  оскалу...  Ќо  нельзЯ,  нельзЯ,  это
недостойно  легионера:  он  же  всего лишь псих, жалкий калека,
настоЯщее счастье недоступно ему,  он  слеп,  ничтожен,  жалкий
человеческий обломок... Ђ этот рыжий бандит скорчилсЯ в углу от
невыносимой  боли... Љаторжник, преступнаЯ рожа, за грудь тебЯ,
за твою поганую бороду! ‚стать,  мразь!  ‘тоЯть  смирно,  когда
легионеры  поют  свой  марш!  €  по башке, по башке, по грЯзной
морде, по наглым рачьим глазам... ‚от так, вот так...
     ѓай отшвырнул каторжника и, щелкнув каблуками,  повернулсЯ
к господину ротмистру. Љак всегда, после приступа восторженного
возбуждениЯ   что-то  звенело  в  ушах  и  мир  сладко  плыл  и
покачивалсЯ перед глазами.
     Љапрал ‚арибобу, сизый от натуги, слабо перхал, держась за
грудь. ѓосподин штаб-врач, потный и багровый,  жадно  пил  воду
прЯмо  из  графина  и тЯнул из кармана носовой платок. ѓосподин
ротмистр хмурилсЯ с отсутствующим  выражением,  словно  пыталсЯ
что-то  припомнить.  “  порога  грЯзной кучей клетчатого трЯпьЯ
ворочалсЯ рыжий ‡еф. ‹ицо у него было разбито, он хлюпал кровью
и слабо постанывал сквоозь зубы. Ђ Њах-сим больше не  улыбалсЯ.
‹ицо  у  него застыло, стало совсем как обычное человеческое, и
он неподвижными круглыми глазами,  приоткрыв  рот,  смотрел  на
ѓаЯ.
     -- ђЯдовой ѓаал, -- надтреснутым голосом произнес господин
ротмистр,  --  э...  —то-то  Я  хотел вам сказать... Џодождите,
‡огу, оставьте мне хоть глоток воды...


        ѓлава третьЯ

     Њаксим проснулсЯ и сразу почувствовал, что голова тЯжелаЯ.
‚ комнате было душно. ЋпЯть ночью закрыли окно. ‚прочем,  и  от
открытого  окна  толку мало -- город слишком близко, днем видна
над ним неподвижнаЯ бураЯ шапка отвратительных испарений, ветер
несет их сюда, и не помогают ни расстоЯние, ни пЯтый  этаж,  ни
парк  внизу.  "‘ейчас бы принЯть ионный душ, -- подумал Њаксим,
--  да  выскочить  нагишом  в  сад,  да  не  в  этот  паршивый,
полусгнивший, серый от гари, а в наш, где-нибудь под ѓладбахом,
на   берегу  серебристого  Ќирса,  да  пробежать  вокруг  озера
километров пЯтнадцать во весь опор, во всю силу,  да  переплыть
озеро,  а  потом  минут  двадцать  походить по дну, поупражнЯть
легкие,  полазить  среди  скользких  подводных  валунов..."  Ћн
вскочил,   распахнул  окно,  высунулсЯ  под  моросЯщий  дождик,
глубоко вдохнул сырой воздух,  закашлЯлсЯ  --  в  воздухе  было
полно   лишнего,   а   дождевые   капли   оставлЯли   на  Языке
металлический привкус.  Џо  автостраде  с  шипением  и  свистом
проносились  машины.  ‚низу под окном желтела мокраЯ листва, на
высокой каменной ограде что-то блестело. Џо парку ходил человек
в мокрой накидке и сгребал в кучу опавшие  листьЯ.  ‡а  пеленой
дождЯ  смутно  виднелись  кирпичные зданиЯ какого-то завода. €з
двух высоких труб, как всегда, лениво ползли и  никли  к  земле
толстые струи Ядовитого дыма.
     „ушный  мир.  Ќеблагополучный,  болезненный  мир.  ‚есь он
какой-то неуютный и тоскливый, как то казенное  помещение,  где
люди  со  светлыми пуговицами и плохими зубами вдруг ни с того,
ни с сего принЯлись вопить, надсаживаЯсь до хрипа, и ѓай, такой
симпатичнный, красивый парень,  совершенно  неожидано  принЯлсЯ
избивать   в   кровь   рыжебородого   ‡ефа,   а   тот  даже  не
сопротивлЯлсЯ...  Ќеблагополучный  мир...  ђадиоактивнаЯ  река,
нелепый  железный дракон, грЯзный воздух и неопрЯтные пассажиры
в  неуклюжей  трехэтажной  металлической  коробке  на  колесах,
испускающей  сизые  угарные  дымы... € еще дикаЯ сцена -- когда
какие-то грубые люди довели хохотом и жестами до  слез  пожилую
женщину,  и  никто  за нее не заступилсЯ, вагон набит битком, и
все смотрЯт в сторону, и только ѓай вдруг вскочил,  бледный  от
злости,   а   может,  от  страха,  что-то  крикнул  им,  и  они
убрались... Ќо и сам ѓай,  Явно  добрый,  симпатичный  человек,
иногда  вдруг приходил в необъЯснимую Ярость, принималсЯ бешено
ссоритьсЯ с соседЯми по купе, глЯдел на  них  зверем,  а  потом
также  внезапно впадал в глубокую прострацию. € все прочие вели
себЯ не  лучше.  —асами  они  сидели  и  лежали  вполне  мирно,
негромко   беседуЯ,  даже  пересмеиваЯсь,  и  вдруг  кто-нибудь
начинал сварливо ворчать на  соседа,  сосед  нервно  огрызалсЯ,
окружающие, вместо того, чтобы их успокоить, сами ввЯзывались в
ссору,  скандал  расширЯлсЯ,  и вот уже все орут друг на друга,
грозЯтсЯ, толкаютсЯ, и кто-то лезет  через  головы,  размахиваЯ
кулаками,  и  кого-то  держат  за шиворот, во весь голос плачут
детишки, им раздраженно обрывают уши, а  потом  все  постепенно
смолкает,  все  дуютсЯ  друг  на  друга,  разговаривают нехотЯ,
отворачиваютсЯ... Ђ иногда скандал преврещаетсЯ в нечто  совсем
уж  непристойное:  глаза  вылезают из орбит, лица идут красными
пЯтнами,  голоса  поднимаютсЯ  до  истошного  визга,  и  кто-то
истерически  хохочет,  кто-то  поет, кто-то молитсЯ, воздев над
голљоЂџтрЯсущиесЯ руки... ‘умасшедший дом...
     Њаксим отошел от  окна,  постоЯл  немного  посреди  тесной
комнатушки,  расслабившись, ощущаЯ апатию и дущевную усталость,
потом заставил себЯ собратьсЯ и размЯлсЯ немного,  используЯ  в
качестве  снарЯда громоздкий деревЯнный стул. "’ак и опуститьсЯ
можно, -- подумал он озабоченно, -- еще  день-два  Я,  пожалуй,
выдержу, а потом придетсЯ удрать, побродить немного по лесам...
‚  горы  хорошо  бы  удрать -- горы у них здесь на вид славные,
дикие... „алековато, правда, за ночь не  обернешьсЯ...  Љак  их
ѓай  называл? ‡артак... €нтересно, это собственное имЯ или горы
вообще? ‚прочем, какие горы, не до гор мне сейчас. „есЯть суток
Я здесь, а ничего еще не сделано..."
     Ћн  втиснулсЯ  в  душевую  и  несколько  минут  фыркал   и
растиралсЯ   под   тугим   искусственным   дождиком,  таким  же
противным, как естественный -- чуть похолоднее, правда,  --  но
жестким, известковым.
     Ћн   вытерсЯ   продизенфицированным   полотенцем  и,  всем
недовольный: и этим мутным утром, и этим душным миром, и  своим
дурацким  положением, и чрезмерно жирным завтраком, который ему
предстоЯло сейчас съесть, вернулсЯ в  комнату,  чтобы  прибрать
постель.  ‡автрак  уже принесли -- он дымилсЯ и вонЯл на столе.
ђыба закрывала окно.
     -- ‡дравствуйте, -- сказал ей Њаксим на местном Языке.  --
Ќе надо. Ћкно.
     --  ‡дравствуйте,  -- ответила она, щелкаЯ многочисленными
задвижками. -- Ќадо. „ождь. Џлохо.
     -- ђыба, -- сказал Њаксим на линкосе. ‘обственно, ее звали
Ќолу, но Њаксим с самого начала  окрестил  ее  рыбой  за  общее
выражение лица и невозмутимость.
     Ћна  обернулась  и посмотрела на него немигающими глазами.
‡атем, уже в который раз  приложила  палец  к  кончику  носа  и
сказала:  "женщина", потом ткнула в Њаксима пальцем: "мужчина",
потом в сторону осточертевшего  балахона,  висЯщего  на  спинке
стула:  "Ћдежда.  Ќадо".  Ќе могла она почему-то видеть мужчину
просто в шортах. Ќадо было ей, чтобы мужчина закутывалсЯ с  ног
до головы.
     Ћн  принЯлсЯ  одеватьсЯ, а она застелила его постель, хотЯ
Њаксим сколько раз  говорил  ей,  что  будет  делать  это  сам,
выдвинула  на  середину  комнаты  стол,  который  Њаксим всегда
отодвигал к стене, решительно отвернула кран отоплениЯ, который
Њаксим всегда заворачивал до  упора,  и  все  однообразные  "не
надо" Њаксима разбивались о ее не менее однообразные "надо".
     ‡астегнув   балахон   у   шеи  на  единственную  сломанную
пуговицу, Њаксим подошел к столу и поковырЯл  завтрак  двузубой
вилкой. Џроизошел обычный диалог:
     -- Ќе хочу. Ќе надо.
     -- Ќадо. …да. ‡автрак.
     -- Ќе хочу завтрак. Ќе вкусно.
     -- Ќадо завтрак. ‚кусно.
     -- ђыба, -- сказал ей Њаксим проникновенно, -- жестокий вы
человек. Џопади вы ко мне на ‡емлю, Я бы вдребезги разбилсЯ, но
нашел бы вам еду по вкусу.
     --  Ќе понимаю, -- сказала она без выражениЯ, -- что такое
"рыба"?
     ‘ отвращением прожевываЯ жирный кусок, Њаксим взЯл  бумагу
и  изобразил  леща  анфас.  Ћна  внимательно  изучила рисунок и
положила в карман халата. ‚се рисунки,  которые  делал  Њаксим,
она  забирала и куда-то уносила. Њаксим рисовал много, охотно и
с удовольствием:  в  свободное  времЯ  и  по  ночам,  когда  не
спалось,  делать  здесь  было  совершенно  нечего.  Ћн  рисовал
животных и людей, чертил  таблицы  и  диаграммы,  воспроизводил
анатомические  разрезы. Ћн изображал профессора Његу похожим на
бегемота и бегемотов, похожих на профессора Његу; он вычерчивал
универсальные  таблицы  линкоса,  схемы   машин   и   диаграммы
исторических  последовательностей;  он  изводил массу бумаги, и
все это исчезало в кармане ђыбы без всЯких видимых  последствий
длЯ  процедуры контакта. “ профессора Његу, он же Ѓегемот, была
своЯ метода, и он не намеревалсЯ от нее отказыватьсЯ.
     “ниверсальнаЯ таблица линкоса, с изучениЯ  которой  должен
начинатьсЯ  любой контакт, Ѓегемота совершенно не интересовала.
Њестному Языку Њаксима обучала только ђыба, да и  то  лишь  длЯ
удобства  общениЯ, чтобы закрывал окно и не ходил без балахона.
ќксперты к контакту не привлекались вовсе,  Њаксимом  занималсЯ
Ѓегемот, и только Ѓегемот.
     Џравда,  в  его  распорЯжении  находилось  довольно мощное
средство исследованиЯ --  ментоскопическаЯ  техника,  и  Њаксим
проиводил  в  стендовом  кресле  по четырнадцать -- шестнадцать
часов в сутки.  Џричем  ментоскоп  у  Ѓегемота  был  хорош.  Ћн
позволЯл  довольно  глубоко  проникать в воспоминаниЯ и обладал
высокой разрешающей  способностью.  ђасполагаЯ  такой  машиной,
можно  было,  пожалуй,  обойтись и без знаниЯ Языка. Ќо Ѓегемот
пользовалсЯ ментоскопом как-то  странно.  ‘вои  ментограммы  он
отказывалсЯ  демонстрировать  категорически  и даже с некоторым
негодованием, а к ментограммам Њаксима  относилсЯ  своеобразно.
Њаксим  специально  разработал  целую  программу  воспоминаний,
которые  должны  были   дать   аборигенам   достаточно   полное
представление  о  социальной,  экономической и культурной жизни
‡емли. Ћднако, ментограммы такого рода не вызывали  у  Ѓегемота
никакого   энтузиазма.   Ѓегемот   кривил   физиономию,  мычал,
принималсЯ звонить по телефону или, усевшись за  стол,  начинал
нудно  пилить  ассистента,  часто  повторЯЯ  при  этом  звучное
словечко "массаракш".  ‡ато  когда  на  экране  Њаксим  взрывал
ледЯную  скалу,  придавившую  корабль, или скорчером разносил в
клочьЯ панцирного волка,  или  отнимал  экспресс-лабораторию  у
гигантского  глупого  псевдоспрута,  Ѓегемота  было  за  уши не
оттащить от ментоскопа. Ћн  тихо  взвизгивал,  радостно  хлопал
себЯ   ладонЯми   по   лысине  и  грозно  орал  на  изнуренного
ассистента,   следЯщего   за   записью   изображениЯ.   ‡релище
хромосферного  протуберанца вызвало у профессора такой восторг,
словно он никогда в жизни не видел ничего  подобного,  и  очень
нравились  ему  любовные сцены, заимствованные Њаксимом главным
образом  из  кинофольмов  специально  длЯ  того,   чтобы   дать
аборигенам   кое-какое  представление  об  эмоциональной  жизни
землЯн.
     ’акое нелепое  отношение  Ѓегемота  к  материалу  наводило
Њаксима  на  грустные размышлениЯ. ‘оздавалось впечатление, что
Ѓегемот никакой не профессор,  а  просто  инженер-ментоскопист,
готовЯщий  материал  длЯ  настоЯщей  комиссии  по  контакту,  с
которой  Њаксиму  предстоит  еще  встретитьсЯ,   а   когда   --
неизвестно.  ’огда получалось, что Ѓегемот -- личность довольно
примитивнаЯ,  вроде  мальчишки,  которого  в  "войне  и   мире"
интересуют   только   батальные   сцены.  ќто  обижало:  Њаксим
представлЯл  ‡емлю  и  --  честное  слово!  --  имел  основаниЯ
рассчитывать на более серьезного партнера по контакту.
     Џравда,  можно  было предположить, что этот мир расположен
на перекрестке неведомых межзвездных трасс и пришельцы здесь не
редкость. „о такой степени не редкость, что ради каждого  вновь
прибывшего   здесь  уже  не  создают  авторитетных  специальных
комиссий, а просто  выкачивают  из  него  наиболее  эффективную
информацию и этим ограничиваютсЯ. ‡а такое предложение говорила
оперативность,  с  которой люди со светлыми пугавицами, Явно не
специалисты, разобрались в ситуации и без всЯких  ахов  и  охов
направили   пришельца   прЯмо  по  назначению.  Ђ  может  быть,
какие-нибудь негуманоиды, побывавшие здесь раньше,  оставили  о
себе   настолько  дурное  воспоминание,  что  теперь  аборигены
относЯтсЯ  ко  всему  инопланетному  с  определенным  и  вполне
оправданным  недоверием,  и  тогда  всЯ вознЯ, которую разводит
вокруг ментоскопа  профессор  Ѓегемот,  есть  только  видимость
контакта,  оттЯжка времени, пока некие высокие инстанции решают
Њаксимову судьбу.
     "’ак или иначе, а мое дело дрЯнь, -- решил Њаксим,  давЯсь
последним  куском.  --  Ќадо  скорее  учить  Язык,  и тогда все
проЯснитсЯ..."
     -- •орошо, -- сказала ђыба, забираЯ  у  него  тарелку,  --
пойдемте.
     Њаксим  вздохнул и поднЯлсЯ. Ћни вышли в ко ридор. Љоридор
был длинный,  грЯзно-голубой.  ‘права  и  слева  тЯнулись  рЯды
закрытых  дверей,  точно таких же, как дверь в комнату Њаксима.
Њаксим здесь никогда никого не встречал,  но  раза  два  слышал
из-за  дверей какие-то странные, возбужденные голоса. ‚озможно,
там содержались пришельцы, ожидающие решениЯ своей судьбы.
     ђыба шла впереди широким мужским шагом, прЯмаЯ как  палка,
и  Њаксиму  вдруг стало очень жалко ее. ќта страна, видимо, еще
не  знала  промышленности   красоты,   и   беднаЯ   ђыба   была
предоставлена самой себе. ‘ этими жидкими бесцветными волосами,
торчащими  из-под белой шапочки, с этими огромными, выпирающими
под халатом лопатками, с безобразно тощими  ножками  совершенно
невозможно  было, наверное, чувствовать себЯ на высоте -- разве
что  с  инопланетными  существами,  да  и   то   негуманоидами.
Ђссистент   профессора  относилсЯ  к  ней  пренебрежительно,  а
Ѓегемот ее вовсе не замечал и обращалсЯ  к  ней  не  иначе  как
"ы-ы-ы...",    —то,    вероЯтно,    соответствовало    у   него
интеркосмическому   "э-э---   э..."   Њаксим   вспомнил    свое
собственное,  не  бог  весть  какое  к  ней  отношение и ощутил
угрызениЯ совести. Ћн догнал ее, погладил по костлЯвому плечу и
сказал:
     -- Ќолу молодец. •орошаЯ.
     Ћна поднЯла к нему сухое  лицо  и  сделалась  как  никогда
похожей  на  удивленного  леща  анфас.  Ћна  отвела  его  руку,
сдвинула едва заметные брови и строго объЯвила:
     -- Њаксим нехороший. Њужчина.  †енщина.  Ќе  надо.  Њаксим
сконфузилсЯ  и снова поотстал. ’ак они дошли до конца коридора.
ђыба толкнула дверь, и они очутились в большой светлой комнате,
которую Њаксим называл  про  себЯ  приемной.  Ћкна  здесь  были
безвкусно   декорированы   прЯмоугольной  решеткой  из  толстых
железных  прутьев;  высокаЯ,  обитаЯ   кожей   дверь   вела   в
лабораторию  Ѓегемота,  а  у этой двери всегда почему-то сидели
два очень рослых, малоподвижных  аборигена,  не  отвечающих  на
приветствиЯ и находЯщихсЯ как будто в постоЯнном трансе.
     ђыба,  как  всегда,  сразу  прошла  в лабораторию, оставив
Њаксима в приемной. Њаксим, как всегда, поздоровалсЯ, ему,  как
всегда,  не ответили. „верь в лабораторию осталась приоткрытой;
оттуда доносилсЯ громкий, раздраженный голос Ѓегемота и звонкое
пощелкивание включенного ментоскопа.  Њаксим  подошел  к  окну,
некоторое времЯ смотрел на туманный, мокрый пейзаж, на лесистую
равнину,    рассеченную    лентой    автострады,   на   высокую
металлическую башню, едва видимую в тумане,  быстро  соскучилсЯ
и, не дожидаЯсь вызова, вошел в лабораторию.
     ‡десь,   как   обычно,   приЯтно   пахло  озоном,  мерцали
дублирующие   экраны,   плешивый,   заморенный   ассистент    с
незапоминающимсЯ   именем  и  кличкой  ’оршер  делал  вид,  что
настраивает аппаратуру и с интересом прислушивалсЯ к  скандалу.
‚ лаборатории имел место скандал.
     ‚  кресле  Ѓегемота,  за  столом Ѓегемота сидел незнакомый
человек с квадратным  шелушащимсЯ  лицом  и  красными  отечными
глазами.  Ѓегемот  стоЯл  перед ним, уперев руки в бока и орал.
еЯ у него была сизаЯ, лысина пламенела закатным пурпупом,  изо
рта далеко во все стороны летели брызги.
     ‘тараЯсь  не  привлекать  к себе вниманиЯ, Њаксим прошел к
своему месту и негромко  поздоровалсЯ  с  ассистентом.  ’оршер,
существо   нервное   и   задерганное,   в   ужасе   отскочил  и
поскользнулсЯ на толстом кабеле. Њаксим едва  успел  подхватить
его  за  плечи,  и  несчастный  ’оршер обмЯк, закатив глаза. Ќи
кровинки не осталось в его лице. ‘транный это был  человек:  он
до судорог боЯлсЯ Њаксима. Ћткуда
-то неслышно возникла ђыба с откупоренным флакон-
чиком,  который тут же был поднесен к носу ’орше-
ра.  ’оршер икнул и ожил. Џрежде чем он снова ус-
кользнул  в  небытие,  Њаксим  прислонил  его   к
железному шкафу и поспешно отошел.
     “севшись в стендовое кресло, он обнаружил, что шелушащийсЯ
незнакомец перестал слушать Ѓегемота и внимательно разглЯдывает
его. Њаксим  приветливо  улыбнулсЯ.  Ќезнакомец слегка наклонил
голову. ’ут Ѓегемот с ужасным треском ахнул кулаком по столу  и
схватилсЯ     за     телефонный    аппарат.    ‚оспользовавшись
образовавшейсЯ паузой, незнакомец произнес несколько  слов,  из
которых  Њаксим  разобрал  только  "надо"  и "не надо", взЯл со
стола листок плотной голубоватой бумаги с Ярко-зеленой каймой и
помахал им перед лицом Ѓегемота. Ѓегемот досадливо отмахнулсЯ и
тотчас же  принЯлсЯ  лаЯть  в  телефон.  "Ќадо",  "не  надо"  и
непонЯтное "массаракш" сыпались из него как из рога изобилиЯ, и
еще  Њаксим уловил слово "окно". ‚се кончилось тем, что Ѓегемот
в раздражении швырнул наушник, еще  несколько  раз  рЯвкнул  на
незнакомца,  заплевав его с ног до головы, и выкатилсЯ, хлопнув
дверью.
     ’огда незнакомец вытер лицо носовым  платком,  поднЯлсЯ  с
кресла,   открыл   длинную   плоскую   коробку,   лежавшую   на
подоконнике, и извлек из нее какую-то темную одежду.
     -- €дите сюда, -- сказал он Њаксиму, -- одевайтесь. Њаксим
оглЯнулсЯ на рыбу. -- €дите, -- сказала  ђыба,  --  одевайтесь.
Ќадо.   Њаксим  понЯл,  что  в  судьбе  его  наступает  наконец
долгожданный поворот, что где-то кто-то что-то решил.  ‡абыв  о
наставлениЯх  ђыбы,  он  тут  же  сбросил уродливый балахон и с
помощью незнакомца облачилсЯ в новое одеЯние. ЋдеЯние  это,  на
его  взглЯд,  не  отличалось  ни красотой, ни удобством, но оно
было точно такое же, как на незнакомце. Њожно было предположить
даже, что  незнакомец  пожертвовал  свое  собственное  запасное
одеЯние,  ибо  рукава куртки были коротки, а брюки висели сзади
мешком и сваливались. ‚прочем, всем присутствующим вид  Њаксима
в  новой  одежде  пришелсЯ  по  душе.  Ќезнакомец ворчал что-то
одобрительное, ђыба, смЯгчив черты лица, насколько это возможно
длЯ леща, оглаживала Њаксиму плечи и одергивала на нем  куртку,
и даже ’оршер бледно улыбалсЯ, укрывшись за пультом.
     --  €демте,  --  сказал незнакомец и направилсЯ к двери, в
которую выкатилсЯ разъЯренный Ѓегемот.
     -- „о свиданиЯ, -- сказал  Њаксим  ђыбе.  --  ‘пасибо,  --
добавил он на линкосе.
     --  „о  свиданиЯ,  --  ответила  ђыба.  -- Њаксим хороший.
‡доровый. Ќадо.
     ЉажетсЯ, она была растрогана. Ђ может быть, озабочена тем,
что костюм неважно сидит. Њаксим махнул рукой бледному  ’оршеру
и поспешил вслед за незнакомцем.
     Ћни прошли через несколько комнат, заставленных неуклюжей,
архаичной  аппаратурой, спустулись в гремЯщем и лЯзгающем лифте
на первый этаж и оказались в обширном  низком  вестибюле,  куда
несколько  дней  назад ѓай привел Њаксима. € как несколько дней
назад, снова пришлось ждать, пока пишутсЯ какие-то бумаги, пока
смешной человечек в нелепом головном уборе царапает  что-то  на
розовых  картонках,  а красноглазый незнакомец -- на зеленых, а
девица с оптическими  усилителЯми  на  глазах  делает  на  этих
картонках  фигурные  вырезы,  а  потом все менЯютсЯ картонками,
причем запутываютсЯ и кричат друг на друга, и наконец человечек
забирает себе одну  зеленую  и  две  розовых  картонки,  причем
зеленую картонку он рвет пополам и одну половину отдает девице,
а  шелушащийсЯ  незнакомец получает две зеленые картонки, синюю
толстую картонку и еще круглый металлический жетон с выбитой на
нем надписью, и все это минуту спустЯ отдаетсЯ рослому человеку
со светлыми пуговицами, стоЯщему у выходной  двери  в  двадцати
шагах  от  человечка  в нелепом головном уборе, и когда они уже
выходЯт на улицу, рослый вдруг принимаетсЯ  хрипло  кричать,  и
красноглазый  незнакомец  снова возвращаетсЯ, и выЯснЯетсЯ, что
он забыл забрать себе синий картонный квадратик  и  с  глубоким
вздохом  запихивает  его  куда-то за пазуху. ’олько после этого
уже успевший промокнуть Њаксим  получает  возможность  сесть  в
нерационально    длинный   автомобиль   по   правую   руку   от
красноглазого, который  раздражен,  пыхтит  и  часто  повторЯет
любимое заклинание Ѓегемота: "массаракш".
     Њашина  заворчала,  мЯгко  тронулась с места, выбралась из
неподвижного стада других машин, пустых и  мокрых,  прокатилась
по  большой  асфальтированной  площадке перед зданием, обогнула
огромную клумбу с вЯлыми цветами,  мимо  высокой  желтой  стены
выкатилась к повороту на шоссе и резко затормозила.
     --  Њассаракш,  --  снова просипел красноглазый и выключил
двигатель.
     Џо шоссе тЯнулась  длиннаЯ  колонна  одинаковых  пЯтнистых
грузовиков с кузовами из криво склепанного, гнутого железа. Ќад
железными  бортами торчали рЯды неподвижных округлых предметов,
влажно отсвечивающих металлом. ѓрузовики двигались неторопливо,
сохранЯЯ   равные   интервалы,   мерно   клокоча   моторами   и
распространЯЯ ужасное зловоние органического перегара.
     Њаксим  оглЯдел дверцу со своей стороны, разобралсЯ, что к
чему, и поднЯл стекло. Љрасноглазый, не глЯдЯ на него, произнес
длинную фразу, оказавшуюсЯ совершенно непонЯтной.
     -- Ќе понимаю, -- сказал Њаксим. Љрасноглазый  повернул  к
нему  удивленное  лицо  и, судЯ по интонации, о чем-то спросил.
Њаксим покачал головой.
     -- Ќе понимаю, -- повторил он.
     Љрасноглазый  как  будто  удивилсЯ  еще  больше,  полез  в
карман,  вытащил  плоскую  коробочку,  набитую  длинными белыми
палочками, одну палочку сунул себе в рот,  остальные  предложил
Њаксиму.  Њаксим  из  вежливости принЯл коробочку и принЯлсЯ ее
рассматривать. Љоробочка была картоннаЯ,  от  нее  резко  пахло
какими-то  сухими  растениЯми.  Њаксим  взЯл  одну  из палочек,
откусил кусочек и пожевал. ‡атем он  поспешно  опустил  стекло,
высунулсЯ и сплюнул. ќто была не еда.
     --   Ќе  надо,  --  сказал  он,  возвращаЯ  коробочку,  --
невкусно. Љрасноглазый, полуоткрыв рот, смотрел на него.  ЃелаЯ
палочка,   прилипнув,   висела   у  него  на  губе.  Њаксим,  в
соответствии  с  местными  правилами,  прикоснулсЯ  пальцем   к
кончику своего носа и представилсЯ:
     -- Њаксим.
     Љрасноглазый  пробормотал  что-то,  в  руке  у  него вдруг
поЯвилсЯ огонек, он погрузил в  него  конец  белой  палочки,  и
тотчас же автомобиль наполнилсЯ тошнотворным дымом.
     --   Њассаракш,   --  вскричал  Њаксим  с  негодованием  и
распахнул дверцу, -- не надо!
     Ћн понЯл, что это за палочки.  Љогда  они  ехали  с  ѓаем,
почти все мужчины отравлЯли воздух таким же дымом, но длЯ этого
они  пользовались  не  белыми палочками, а короткими и длинными
деревЯнными предметами, похожими на детские  свистульки  давних
времен.  Ћни  вдыхали  какой-то  наркотик -- обычай, несомненно
вреднейший,  --  и  тогда  Њаксим  утешалсЯ  только  тем,   что
симпатичный  ѓай  был,  повидимому,  тоже  категорически против
этого обычаЯ.
     Ќезнакомец поспешнно  выбросил  наркотическую  палочку  за
окно и длЯ чего-то помахал ладонью перед своим лицом. Њаксим на
всЯкий  случай  тоже  помахал  ладонью  и представилсЯ еще раз.
Ћказалось, что красноглазого зовут  ”анк,  на  чем  разговор  и
прекратилсЯ.    Њинут    пЯть   они   сидели,   доброжелательно
переглЯдываЯсь,  и,  по  очереди   указываЯ   друг   другу   на
бесконечную  колонну  грузовиков,  повторЯли "массаракш". Џотом
колонна кончилась, и ”анк выбралсЯ на шоссе.
     ‚ероЯтно, он очень спешил. ‚о всЯком случае, он немедленно
сделал  так,  что  двигатель  заревел  бархатным  ревом,  затем
включил  какое-то  гнусно воющее устройство, и, не соблюдаЯ, на
взглЯд  Њаксима,  никаких  правил   безопасности,   погнал   по
автостраде  в  обгон  колонны,  едва  успеваЯ  увертыватьсЯ  от
встречных машин.
     Ћни обогнали колонну грузовиков; обошли, чуть  не  вылетев
на  обочину,  широкий  красный  экипаж с одиноким, очень мокрым
водителем; проскочили мимо деревЯнной повозки  на  огромных,  в
человеческий  рост,  вихлЯющихсЯ  колесах,  влекомой бесхвостым
ископаемым животным; воем загнали в канаву группу  пешеходов  в
брезентовых   плащах;  влетели  под  сень  низких,  раскидистых
деревьев, ровными рЯдами высаженных по обе стороны  дороги,  --
”анк  все  увеличивал скорость, встречный поток воздуха ревел в
обтекателЯх, напуганые  воем,  экипажи  впереди  прижимались  к
обочинам,   уступаЯ   дорогу.   Њашина   казалась   Њаксиму  не
приспособленной длЯ таких скоростей,  слишком  неустойчивой,  и
ему было немного неприЯтно.
     ‚скоре  дорогу  обступили  дома, машина въехала в город, и
”анк был вынужден резко снизить скорость.
     “лицы были несоразмерно узки и буквально забиты экипажами.
Ђвтомобиль ”анка еле плелсЯ, буквально стиснутый со всех сторон
разнообразными   механизмами.   ‚переди,   заслонЯЯ    полнеба,
громоздилась   заднЯЯ   стенка  фургона,  покрытаЯ  алЯповатыми
разноцветными  надписЯми  и  грубыми  изображениЯми   людей   и
животных.   ‘лева,   не  обгонЯЯ  и  не  отставаЯ,  ползли  два
одинаковых автомобилЯ,  набитых  жестикулирующими  мужчинами  и
женщинами.  Љрасивыми  женщинами,  Яркими, не то, что ђыба. …ще
левее, железно погромыхиваЯ единственным колесом,  брела  некаЯ
разновидность  гиромата,  поминутно  сыплющаЯ синими и зелеными
искрами, дочерна заполненнаЯ пассажирами. ‘права был тротуар --
неподвижнаЯ полоса асфальта,  запрещеннаЯ  длЯ  транспорта.  Џо
тротуару  сплошным потоком шли люди в странных одеждах черных и
фиолетовых   тонов;   сталкиваЯсь,    обгонЯЯ    друг    друга,
протискивались  плечом  вперед; то и дело забегали в раскрытые,
Ярко  освещенные  двери,  смешиваЯсь  с  толпами,  кишащими  за
огромными,  запотевшими  витринами;  а  иногда вдруг собирались
большими группами, создаваЯ пробки и водовороты, вытЯгиваЯ шеи,
заглЯдывали куда-то. ‡десь было очень  много  худых  и  бледных
лиц,  похожих  на  лицо  рыбы;  почти все люди были излишне, не
по-здоровому, сухопары, излишне бледны, неловки,  угловаты.  Ќо
они  производили  впечатление  людей  довольных: часто и охотно
смеЯлись, вели себЯ непринужденно, глаза их  блестели,  повсюду
раздавались  громкие,  оживленные голоса. Џожалуй, это все-таки
достаточно организованный  мир,  думал  Њаксим.  „ома  выглЯдЯт
довольно  жизнерадостно  --  почти во всех окнах свет по случаю
сумеречного днЯ, а значит, недостатка энергии у них  во  всЯком
случае  нет.  Ћчень  весело  переливаютсЯ разноцветные огни над
крышами, улицы чисто вымыты, почти все люди одеты аккуратно,  а
что   до   осунувшихсЯ  лиц,  что  ж,  мир  бедный,  не  совсем
здоровый... € тем не менее достаточно благополучный на вид.
     €  вдруг   на   улице   что-то   переменилось.   ђаздались
возбужденные крики. Љакой-то человек полез на стеклЯнный киоск,
и,   повиснув   на  нем,  стал  энергично  кричать,  размахиваЯ
свободной рукой.  Ќа  тротуаре  запели.  ‹юди  останавливались,
срывали  головные  уборы,  выкатывали  глаза и пели, кричали до
хрипа, поднимаЯ узкие лица к  огромным  разноцветным  надписЯм,
вспыхнувшим поперек улицы.
     --  Њассаракш...  --  прошипел  ”анк,  и  машина вильнула.
Њаксим посмотрел на него. ”анк был смертельно бледен, лицо  его
исказилось.  ЊотаЯ  головой, он с трудом оторвал руку от рулЯ и
посмотрел на часы.
     -- Њассаракш... -- простонал он  и  сказал  еще  несколько
слов, из которых Њаксим понЯл только "не понимаю".
     Џотом  он  оглЯнулсЯ через плечо и лицо его исказилось еще
сильнее. Њаксим  тоже  оглЯнулсЯ,  но  позади  не  было  ничего
особенного.  ’ам  двигалсЯ  закрытый,  Ярко-желтый  автомобиль,
квадратный, как коробка.
     Ќа улице кричали совершенно  уже  нестерпимо,  но  Њаксиму
было  не до того. ”анк Явно терЯл сознание, а машина продолжала
двигатьсЯ,  и  фургон   впереди   затормозил,   вспыхнули   его
сигнальные  огни,  и  вдруг  размалеваннаЯ  стенка надвинулась,
раздалсЯ отвратительный скрежет,  тупой  удар,  и  дыбом  встал
исковерканный капот.
     --  ”анк! -- крикнул Њаксим. -- ”анк! Ќе надо! ”анк лежал,
уронив голову на руль и громко и часто стонал.  ‚округ  визжали
тормоза,  движение останавливалось, выли сигналы. Њаксим потрЯс
”анка  за  плечо,  бросил,  распахнул  дверцу  и,  высунувшись,
закричал:
     -- ‘юда! …му плохо!
     “ автомобилЯ уже собралась поющаЯ, орущаЯ, галдЯщаЯ толпа,
сотрЯсались   над   головами   воздетые   кулаки,  десЯтки  пар
выкаченных, налитых кровью глаз, бешено  вращались  в  орбитах.
Њаксим  совершенно  ничего  не  понимал:  то  ли  эти люди были
возмущены аварией, то ли чему-то без памЯти радовались,  то  ли
кому-то  грозили.  Љричать  было  бесполезно  -- не слышно было
самого себЯ, и Њаксим снова вернулсЯ к ”анку. ’еперь тот лежал,
откинувшись на спину, запрокинув  лицо,  и  изо  всех  сил  мЯл
ладонЯми  виски,  щеки,  череп,  на губах его пузырилась слюна.
Њаксим понЯл, что его мучает нестерпимаЯ боль,  и  крепко  взЯл
его  за  локти,  торопливо напрЯгаЯсь, готовЯсь перелить боль в
себЯ. Ћн не был уверен, что это получитсЯ  с  существом  другой
планеты;  он  искал  и  не мог найти нервный контакт, а тут еще
вдобавок ”анк, оторвав руки от  висков,  стал  изо  всех  своих
невеликих  сил толкать Њаксима в грудь, что-то отчаЯнно бормоча
плачущим голосом. Њаксим понимал только: "€дите, идите..." Ѓыло
Ясно, что ”анк не в себе.
     ’ут  дверца  рЯдом  с  ”анком   распахнулась,   в   машину
просунулись   два  разгорЯченных  лица  под  черными  беретами,
сверкнули рЯды металлических пуговиц,  и  сейчас  же  множество
твердых,  крепких  рук взЯли Њаксима за плечи, за бока, за шею,
оторвали от ”анка и вытащили из машины. Ћн не сопротивлЯлсЯ  --
в  этих  руках  не  было угрозы, скорее наоборот. Ћтодвинутый в
галдЯщую толпу, он видел, как двое в беретах повели  согнутого,
скрюченного  ”анка  к  желтой  машине,  а  еще  трое  в беретах
оттеснЯли от него людей, размахивавших руками.  Џотом  толпа  с
ревом  сомкнулась  вокруг  покалеченной машины, машина неуклюже
зашевелилась, мелькнули в воздухе медленно крутЯщиесЯ резиновые
колеса, и вот она уже лежит крышей вниз, а толпа лезет на  нее,
и  все  кричат, поют, и все охвачены каким-то Яростным, бешеным
весельем.
     Њаксима  оттеснили  к  стене  дома,   прижали   к   мокрой
стеклЯнной витрине, и, вытЯнув шею, он увидел поверх голов, как
желтый    квадратный   автомобиль,   издаваЯ   медный   клекот,
задвигалсЯ, засверкал огнЯми, протиснулсЯ сквозь толпу людей  и
машин и исчез из виду.


        ѓлава четвертаЯ

     Џоздно  вечером  Њаксим  понЯл,  что  сыт  по  горло  этим
городом, что ему ничего больше не  хочетсЯ  видеть,  а  хочетсЯ
чего-нибудь  съесть.  Ћн  провел  на  ногах  весь  день, увидел
необычайно  много,  почти  ничего  не  понЯл,   узнал   простым
подслушиванием  несколько  новых  слов  и отождествил несколько
местных слов на вывесках и афишах. Ќесчастный случай  с  ”анком
смутил  и  удивил  его,  но,  в общем, он был даже доволен, что
снова предоставлен самому себе. Ћн любил  самостоЯтельность,  и
ему  очень  не хватало самостоЯтельности все это времЯ, поке он
сидел   в   Ѓегемотовом   пЯтиэтажном   термитнике   с   плохой
вентилЯцией.   Џоразмыслив,   он   решил  временно  потерЯтьсЯ.
‚ежливость вежливостью,  а  информациЯ  информацией.  Џроцедура
контакта,  конечно,  дело  свЯтое,  но  лучшего случаЯ получить
независимую информацию, наверно, не найдетсЯ...
     ѓород поразил его  воображение.  Ћн  жалсЯ  к  земле,  все
движение  здесь  шло либо по земле, либо под землей; гигантские
пространства между домами  и  над  домами  пустовали,  отданные
дыму,  дождю  и  туману.  ѓород  был серый, дымный, бесцветный,
какой-то везде одинаковый -- не зданиЯми своими, среди  которых
попадались  довольно красивые, не однообразным к