племен, его союзники, перенимающие опыт римского военачальника. - Что-то снова взбудоражило германцев, - продолжал легат [помощник полководца или наместника провинции]. - Какая-то новость. Они воодушевлены, или раздражены, или... что-то другое. Хотел бы я знать, что именно. Но, повторяю, нас ждет горячее сражение. Надо готовиться. Он спустился с наблюдательной башни - словно погрузился в мир тишины и спокойствия. За десятилетия со времени основания Старый Лагерь разросся, стал чем-то вроде поселения, не во всем соответствующего суровому военному духу. Сейчас он был забит беженцами и остатками наемных сил. Но Луперк навел порядок: воинов разместили как полагается, гражданских приставили к полезной работе или по крайней мере убрали из-под ног. В тенистых уголках царила тишина; на некоторое время он перестал воспринимать заунывную песнь варваров. Мысли его улетели далеко через годы и расстояния, через Альпы и через голубое южное море к заливу возле величественных гор, где уютно расположился город, а там дом, двор с розами, Юлия, дети... О, Публий, должно быть, здорово уже вымахал, Люперчилла стала юной госпожой; интересно, у Марка по-прежнему проблемы с чтением?.. Письма приходят так редко и случайно. Как они, что делают именно в этот час там, в Помпеях? "Оставь воспоминания. Займись неотложными делами". И он начал обходить свое хозяйство, проверяя, планируя, отдавая распоряжения. Опустилась ночь. Вспыхнули огромные костры вокруг крепости. Там за праздничной едой и питьем сидели осаждающие. Они осушали нескончаемые амфоры с вином, и затягивали свои хриплые военные песни. В отдалении по-звериному выли женщины. Один за другим, отряд за отрядом германцы вскакивали, хватали оружие и бросались на стены. В темноте их копья, стрелы, метательные топоры рассекали только воздух. Римляне же могли хорошо разглядеть безумцев на фоне их собственных костров. Дротики, пращи, катапульты выбивали из их рядов в первую очередь самых храбрых и самых отчаянных. - Избиение младенцев, а не бой, клянусь Геркулесом! - воскликнул Алет. - Цивилис тоже видит это, - ответил Луперк. И действительно, часа через два огненные кометы искр взвились в воздух и рассыпались в прах, грабли отодвинули уголья подальше от древесины, а башмаки и одеяла погасили пламя. Такие предосторожности, похоже, еще больше разъярили германцев. Ночь была безлунной, и дымка пригасила звезды. Бой превращался в рукопашную схватку вслепую, когда удары наносят на слух. Легионеры все еще сохраняли дисциплину. Со стен они швыряли камни и окованные металлом колья настолько точно, насколько могли в темноте определить цель. Скрежет подсказывал им, где приставляют лестницы. Защитники стен отталкивали их щитами, затем летели вниз дротики. Тех же, кто взбирался наверх, встречали мечи. Где-то после полуночи битва затихла. Вокруг крепости наступила почти полная тишина, не слышно было даже стонов умирающих. Германцы разыскивали и уносили своих раненых, не обращая внимания на опасность, а раненые римляне обращались за помощью к своим лекарям. Луперк снова забрался на свой наблюдательный пункт, чтобы послушать, что творится в стане врага. Вскоре до него донеслись звуки возбужденных голосов, потом крики и снова погребальные песнопения. - Они вернутся, - вздохнул он, покачав головой. Первое, что он увидел в утреннем свете, была осадная башня, катящаяся к площадке перед воротами. Она двигалась медленно, толкаемая двумя десятками воинов, в то время как остальные нетерпеливо топтались позади, а отборный отряд Цивилиса ждал в стороне. У Луперка было достаточно времени, чтобы оценить ситуацию, принять решение, расставить своих людей и задействовать оборонительные машины. На их сооружение он в свое время мобилизовал и солдат, и беженцев-мастеровых. Башня приблизилась к воротам. Германские воины забрались внутрь, прихватив с собой оружие и метательные снаряды, и приготовились к штурму. Легат отдал приказ. Римляне на стенах приготовили шесты с заостренными концами. Под прикрытием щитов и пращников они толкали, тыкали шестами в щели, били по башне и, остановив ее, принялись разрушать. Тем временем их соратники сделали вылазку и с двух сторон напали на ошеломленного врага. Цивилис бросил в бой своих ветеранов. Римские умельцы выдвинули балку поверх стены. Металлические "челюсти" на цепи метнулись в воздухе и зацепили одного из варваров, сорвав его с верхней площадки осадной башни. Убедившись в успехе, они переместили противовесы. Балка повернулась, "челюсти" разжались, и захваченный упал на землю внутри крепости. Тут его уже ждали. - Пленные! - выкрикнул Луперк. - Мне нужны пленные! Примитивный подъемный кран еще и еще раз возвращался за добычей. Механизм был неуклюжий и грубый, но незнакомый варварам, странный и потому действовал устрашающе. Луперк никак не думал, что подобное сооружение может так сильно испугать врага. Да и все остальные вряд ли могли предвидеть такое. Уничтожение башни и атакующего отряда обученными, слаженно действующими римскими солдатами нанесло варварам серьезный урон. Регулярное войско заняло бы нужную позицию, перегруппировалось и, окружив ограниченное количество участвующих в вылазке легионеров, перебило бы всех. Но никто из многочисленных вождей варварских племен не мог взять на себя командование и действовать четко, никто не имел ни малейшего представления о том, что происходило на других участках битвы. Те, что ввязались в смертоносную схватку, так и не получили подкрепления. Они были обессилены после долгой, бессонной ночи, многие потеряли большое количество крови, но ни товарищи, ни боги не пришли им на помощь. Мужество покинуло их, и они обратились в бегство. Остальная орда лавиной кинулась вслед за ними. - Мы не будем их преследовать, господин? - удивленно спросил ординарец. - Это было бы катастрофой. - В сознании Луперка мелькнуло смутное удивление: почему он объясняет, а не велит мальчишке просто замолчать. - Паника не охватила их по-настоящему. Посмотри, река заставит их остановиться. Вожди смогут управиться с ними, а Цивилис понемногу приведет их в чувство. Однако я не думаю, что он возобновит подобные попытки. Он встанет здесь лагерем и будет держать нас в осаде. "И попробует склонить к предательству своих соотечественников, находящихся среди нас, - добавил про себя легат. - Но теперь, по крайней мере, я смогу выспаться". Как он устал! В череп словно песка насыпали, а язык стал шершавым, как подошва. Но сначала дела. Он спустился вниз по земляной бровке к тому месту, куда кран сбрасывал свою добычу. Двое лежали мертвыми - может быть, из-за того, что слишком отчаянно сопротивлялись, или стражники переусердствовали. Один, с неподвижными ногами, валялся в пыли и стонал. Очевидно, у него сломан позвоночник - лучше сразу перерезать ему горло. Еще трое связанных лежали вповалку под присмотром охраны. Седьмой, со связанными за спиной руками и спутанными ногами, стоял прямо. На могучем теле - военная форма батавийских наемников. Луперк остановился перед ним. - Ну, солдат, что скажешь? - тихо спросил он. Губы в зарослях бороды и усов произносили латинские слова с гортанным акцентом, но дрожи в голосе не чувствовалось. - Мы ваши пленники. И это все. Легионер поднял меч. Луперк взмахом руки заставил его отойти в сторону. - Не забывайся, - посоветовал он. - У меня несколько вопросов к вам, солдаты. Если поможете мне, избежите худшей участи, ожидающей предателей. - Я не предам своего командира, что бы вы ни делали, - ответил батав. Измождение не дало ему высказать свое презрение с достаточной страстностью. - Уоен, Донар, Тив тому свидетели. "Меркурий, Геркулес, Марс. Главные их боги, вернее, так мы, римляне, называем их на свой лад. Но не важно. Кажется, он уверен в своих силах, и пытки его не сломят. Надо попробовать, конечно. Может быть, его товарищи будут менее решительны. Хотя не слишком-то я верю, что кто-то из них знает что-нибудь действительно нужное для нас. Сколько понапрасну потраченных сил". Хотя... Слабая надежда охватила легата. "Может быть, об этом он захочет рассказать". - Скажи мне тогда, какой бес в вас вселился? Надо сойти с ума, чтобы нападать на крепость. Цивилис, должно быть, рвет на себе волосы. - Он хотел остановить их, - возразил пленник. - Но воины не подчинились, и мы лишь пытались извлечь из этого хоть какую-то пользу. - Волчий оскал. - Наверное, теперь они запомнят урок и лучше подготовятся к делу. - А защитников лагеря ты в расчет не берешь? Голос пленника внезапно дрогнул, в глазах погасла ярость. - В тактике мы ошиблись, да, но мы откликнулись на призыв. Он верен. Мы узнали о нем от бруктеров, что присоединились к нам. Веледа предрекла победу. - Веледа? - Пророчица. Она призывает все племена идти на битву. Рим проклят, сказала ей богиня, победа будет за нами. - Батав расправил плечи. - Делай со мной что хочешь, римлянин. Ты пропадешь со всей своей гнилой империей. 2 В последние десятилетия двадцатого века крышей для амстердамской штаб-квартиры Патруля Времени служила небольшая экспортно-импортная фирма. Офис со складом находились в индийском квартале, где экзотическая внешность не привлекала внимания. Темпороллер Мэнса Эверарда появился в секретной части здания ранним майским утром. Ему пришлось около минуты ждать у выхода, так как дверь просигналила, что кто-то посторонний, кому не положено видеть выход вместо деревянной панели, проходит по коридору с другой стороны - скорей всего, обычный наемный рабочий из обслуживающего персонала. Затем, повинуясь ключу, панель раздвинулась. Не самое гениальное изобретение, но, видимо, в местных условиях оно себя оправдывает. Эверард нашел управляющего, который одновременно был шефом всех операций Патруля в этом уголке Европы. Сами операции не представляли собой ничего особенного - так, рутинная работа, если, конечно, можно назвать рутинной работу, связанную с путешествиями по времени. Но все-таки контора была не из главных. До сих пор не считалось даже, что под ее наблюдением находится один из важных секторов. - Мы не ждали вас так скоро, сэр, - удивленно произнес Виллем Тен Бринк. - Вызвать агента Флорис? - Нет, спасибо, - ответил Эверард. - Я встречусь с ней позже, когда устроюсь. Хотя сначала немного поброжу по городу. Не был здесь с... да, с 1952 года, когда провел тут несколько дней отпуска. Город мне тогда понравился. - Ну, надеюсь, скучать вы не будете. Многое изменилось, знаете ли. Нужен вам гид, машина или какая-нибудь помощь? Нет? А как насчет помещения для совещаний? - Не понадобится, я думаю. Флорис сообщила, что по крайней мере первоначальные сведения ей будет удобнее передать у себя дома. - Несмотря на очевидное разочарование собеседника, Эверард не стал уточнять, о чем идет речь. Дело и без того было довольно деликатное, и ни к чему тем, кого оно не касается непосредственно и кто не работает за пределами эры своего рождения, знать детали. Кроме того, Эверард не был уверен, что угроза действительно существует. Вооружившись картой, кошельком с гульденами и несколькими практическими советами, он отправился бродить по городу. В табачном киоске Эверард обновил запас табака для своей трубки и купил проездной билет на общественный транспорт. Он не успел пройти гипнопедический курс нидерландского языка, но все, к кому он обращался, отвечали на превосходном английском. Эверард решил просто прогуляться, без всякой цели. Тридцать четыре года - долгий срок. (Хотя на самом деле, в биологическом смысле, он прожил гораздо дольше, успел вступить в Патруль, стал агентом-оперативником и вволю попутешествовал из века в век и с планеты на планету. Теперь закоулки Лондона эпохи Елизаветы Первой или Пасаргада Цируса Великого стали ему привычнее улиц, по которым он сейчас шел. Неужели то лето в самом деле было таким золотым? Или просто он был тогда молод и не обременен слишком большим житейским опытом?) Что же теперь ждет его здесь? Следующие несколько часов успокоили Эверарда. Амстердам отнюдь не стал сточной ямой, как утверждают некоторые. Улицы от площади Дам до Центрального вокзала заполонили неряшливые юнцы, но, похоже, они никому особенно не мешали. В аллеях неподалеку от улицы Дамрак можно было прекрасно провести время в кафе или небольших барах с неограниченным выбором пива. Секс-шопы располагались на довольно большом расстоянии друг от друга среди обычных контор и роскошных книжных магазинов. Когда он присоединился к экскурсии по каналу и гид с равнодушным видом указал на розовый квартал [известен публичными домами, магазинами секс-индустрии], Эверард увидел лишь древние здания, облагораживающие всю старую часть города. Его предупредили о карманниках, но грабителей он не опасался. В Нью-Йорке ему приходилось вдыхать смог и погуще, а в парке Грамерси было гораздо больше собачьих отметин, чем в любом жилом районе этого города. Проголодавшись, он забрел в уютное местечко, где довольно сносно готовили блюдо из морского угря. Городской музей его разочаровал - что касается современного искусства, Эверард оставался в рядах непоколебимых консерваторов, - но он забыл обо всем в Государственном, "Рейксмюсеум", и, потеряв счет времени, бродил там до самого закрытия. Однако пора было идти к Флорис. Время назначил он сам в предварительном телефонном разговоре. Она не возражала. Полевой агент, специалист второго класса, что считалось довольно высоким уровнем, она все-таки не смела перечить агенту-оперативнику. В любом случае, выбранное им время дня не считалось слишком не подходящим для визитов. Тем более что в назначенный час можно перескочить. Может быть, она переместилась туда сразу после завтрака. Что касается Эверарда, вся эта расслабляющая интерлюдия не притупила бдительности. Наоборот. К тому же знакомство с родным городом Флорис немного облегчало ему знакомство с ней самой. Это тоже совсем не лишнее. Вполне возможно, им придется работать вместе. Пеший маршрут Эверарда пролегал от Мюсеумплайн вдоль Сингелграхт, потом через тихий уголок Вонделпарка. Серебрилась вода, листья и трава блестели на солнце. Юноша во взятой напрокат лодке неторопливо работал веслами, глядя на сидящую перед ним девушку; пожилая пара прогуливалась рука об руку по тенистой аллее с вековыми деревьями; с веселыми выкриками и смехом промчалась мимо компания велосипедистов. Эверард мысленно перенесся в церковь Ауде Кирк, к картинам Рембрандта и Ван Гога - какие-то из них он ведь еще даже не видел, - и задумался о жизни, пульсирующей в городе - сейчас, в прошлом, в будущем, - обо всем, что питало эту жизнь. Он-то понимал, что их реальность - не более чем блик, дифракционный всплеск в абстрактном, нестабильном пространстве-времени, яркое разнообразие которого в любое мгновение могло не просто исчезнуть, а кануть бесследно, словно его никогда и не было. Те башни в шапках облаков, громадные дворцы, Кичливые империи, громадный шар земной, Да, все наследие Земли исчезнет, пропадет, Как этот бестелесный маскарад, Не оставив и обломков. Нет! Он не должен поддаваться таким настроениям. Они могут поколебать его готовность выполнять свой долг, какими бы скучными, обыденными ни были нескончаемые операции по сохранению существования этого мира. Эверард ускорил шаг. Многоквартирный дом, который он разыскивал, стоял на одной из тихих улочек, застроенных аккуратными, симпатичными домиками еще в начале века. Табличка у входа подсказала, что Джейн Флорис живет на четвертом этаже. Указывалось также, что она по профессии bestuurder, что-то вроде администратора; для достоверности легенды жалованье ей платили в компании Тена Бринка. Кроме этого, Эверард знал только, что она проводила исследования во времена римского железного века, в тот период, когда, на радость археологам, в северной Европе начали появляться письменные свидетельства. Он собирался просмотреть ее личное дело, на что, с некоторыми ограничениями, имел право - не самая ведь легкая эпоха для любой женщины, тем более для исследовательницы из будущего, - но потом передумал. Сначала лучше поговорить с ней самой. Пусть первое впечатление сложится при личной встрече. Может быть, это еще и не кризис. Расследование, возможно, выявит какое-нибудь недоразумение или ошибку, для исправления которых не потребуется его вмешательства. Эверард нашел квартиру Флорис и нажал кнопку звонка. Она открыла дверь. Некоторое время оба стояли молча. Была ли она тоже удивлена? Может быть, Флорис ожидала, что агент-оперативник должен иметь более впечатляющую внешность, чем этот верзила с перебитым носом и, несмотря на все пережитое, с нестираемым отпечатком американского провинциализма? Но он-то уж точно не ожидал встретить такую великолепную высокую блондинку в элегантном платье, не скрывавшем физических достоинств его обладательницы. - Здравствуйте, - начал он на английском. - Я... Она широко улыбнулась, обнажив крупные зубы. Вздернутый нос, широкие брови... Кроме глаз изменчивого бирюзового цвета, черты ее лица нельзя было назвать особенно красивыми, но они понравились ему, а ее фигуре позавидовала бы и Юнона. - ...Агент Эверард, - закончила вместо него женщина. - Какая честь, сэр. - Ее голос звучал приветливо, без формальной любезности. Она поздоровалась с ним за руку, как с равным. - Прошу вас. Проходя мимо нее, Эверард заметил, что она не так уж и молода. Очевидно, ей довелось немало испытать: в уголках глаз и губ собрались тонкие морщинки. Что же, положения, которого она добилась, нельзя достичь наскоком, за несколько лет, и даже омоложение не смогло уничтожить все следы, оставленные долгими годами работы. Он внимательно осмотрел гостиную. Обставлена она была со вкусом, уютно, как и его собственная, хотя здесь все было новее и не было никаких исторических сувениров. Может быть, Флорис не хотела объяснять их происхождение обычным гостям - или любовникам? На стенах он узнал копии ландшафтов Кьюпа и астрономические фотографии Сетевой Туманности. Среди книг в шкафу обнаружил Диккенса, Марка Твена, Томаса Манна, Толкиена. Стыдно, конечно, но имена голландских авторов ни о чем ему не говорили. - Пожалуйста, присаживайтесь, - предложила Флорис. - Курите, не стесняйтесь. Я приготовила кофе. Если хотите чаю, придется подождать несколько минут. - Спасибо, кофе был бы очень кстати. - Эверард подвинул себе кресло. Она принесла из кухни кофейник, чашки, сливки, сахар, поставила все это на столик и уселась на диван напротив него. - На каком предпочитаете говорить, на английском или на темпоральном? - спросила она. Ему понравился такой подход к делу: решительный, но не фамильярный. - На английском, для начала, - решил он. Язык патрульных имел специальные грамматические структуры, пригодные для описания темпоральных путешествий, вариантного времяисчисления и сопутствующих парадоксов, но, когда дело касалось человеческих взаимоотношений, он не годился, как и любой искусственный язык. (Так эсперантист, ударивший молотком по пальцу, вряд ли воскликнет в сердцах: "Экскременто!") - Расскажите мне вкратце, что происходит. - А я думала, что вы прибудете во всеоружии... Здесь у меня только всякие мелочи, фотографии, сувениры. Они не представляют интереса для ученых, но ценны как память. Вы, наверное, тоже храните подобные вещи. Эверард кивнул. - Тогда, мне кажется, надо вытащить их из ящика, чтобы вы могли лучше почувствовать атмосферу, а мне будет легче вспомнить обстоятельства, которые могут вас заинтересовать. Он отхлебнул из чашки. Кофе был как раз такой, какой ему нравится: горячий и крепкий. - Хорошая мысль. Но мы просмотрим их позднее. Когда это возможно, я предпочитаю услышать о деле из первых уст. Точные детали, научный анализ, широкая панорама - это будет важно потом. "Другими словами, я не интеллектуал; парень из фермерской семьи, который сначала выбился в инженеры, а после стал "полицейским". - Но я еще там не была, - возразила она. - Знаю. И никто из нашего корпуса, насколько мне известно, еще не был. Тем не менее вас по крайней мере информировали об этой проблеме, и, учитывая ваш специфический опыт, я уверен, вы уже многое обдумали. Так что вы сейчас самая подходящая кандидатура. - Эверард подался вперед и продолжил. - Так вот, я могу сказать вам лишь следующее. Руководство попросило меня проверить кое-какие сведения. Они получили сообщение о несоответствиях в хрониках Тацита. Это их обеспокоило. События касаются, по-видимому, центральной части Нидерландов в первом веке нашей эры. Получается, что это ваше поле деятельности, а мы с вами, более или менее, современники... - "Хотя между нашими датами рождения чуть не целое поколение". - ...так что, я думаю, мы поладим. Потому-то из всех агентов-оперативников они и выбрали меня. - Эверард показал на книгу "Давид Копперфилд". Ему хотелось продемонстрировать, что у них есть общие интересы. - "Баркис не возражает". Я позвонил Тену Бринку, затем, почти сразу же, вам и прибыл, не откладывая дела в долгий ящик. Наверное, мне следовало сначала изучить Тацита. Я читал его, конечно, но довольно давно и в своей мировой линии, поэтому воспоминания остались довольно смутные. Пришлось снова все просмотреть. Занятно, однако времени было мало, и я ознакомился с материалами очень поверхностно. Так что начинайте с самого начала. Если я что-то уже и знаю, ничего страшного. Флорис улыбнулась. - У вас совершенно обезоруживающие манеры, сэр, - проворковала она. - Вы это специально? На мгновение он подумал, уж не собирается ли она флиртовать с ним. Но Флорис продолжала хорошо поставленным деловым тоном: - Вы, конечно, понимаете, что и "Анналы" и "Истории" Тацита дошли до нынешних веков не в полном виде. От двенадцати томов самого старого имеющегося в нашем распоряжении экземпляра "Историй" сохранились только четыре и часть пятого. И эта часть обрывается как раз на тех событиях, из-за которых у нас переполох. Естественно, когда отработают детали путешествия во времени, в его эпоху отправят экспедицию и недостающие фрагменты будут восстановлены. Они очень нужны. Тацит не самый надежный летописец, но он замечательный стилист, моралист и, в некотором роде, единственный источник письменных свидетельств такой важности. Эверард кивнул. - Согласен. Исследователи читают историков, чтобы знать, что искать и на что обращать внимание, еще до того как отправиться в путь с тем, чтобы восстановить истинную картину происшедшего. - Он кашлянул. - Впрочем, что это я вам рассказываю? Извините. Не возражаете, если я закурю трубку? - Пожалуйста, - рассеянно произнесла Флорис и продолжила: - Да, полные "Истории", так же как и "Германия" ["Истории", "Германия" - книги, написанные римским историком Тацитом Корнелием (род. в 55 г., умер в 117 г.) Он также автор таких трудов, как "Анналы", "Диалоги" и др.], были моими главными помощниками. Я обнаружила, что бесчисленные детали в нашей мировой линии отличаются от тех, что он описывал. Но этого можно было ожидать. В широком плане, а часто и в деталях, его свидетельствам о ходе великих потрясений с их последствиями можно доверять. Она помолчала, затем откровенно призналась: - Я не одна проводила исследования, как вы понимаете. Вовсе нет. Многие работают в столетиях до и после моего периода на территории от России до Ирландии. И есть множество таких, которые делают действительно неоценимую работу, которые сидят там, дома, собирают, классифицируют и анализируют наши доклады. Так уж случилось, что я вовлечена в работу на этой территории, где теперь располагаются Нидерланды и примыкающие районы Германии и Бельгии, в те времена, когда кельтское влияние стало ослабевать - после покорения Римом галлов. Народы Германии начали развивать тогда действительно своеобразную культуру. Знаем мы, правда, пока немного, гораздо больше предстоит еще узнать. Но нас слишком мало. "В самом деле мало. Наблюдать приходится за полумиллионом лет, а то и больше, и у Патруля вечно не хватает людей, приходится напрягаться, идти на компромиссы, выкручиваться. Нам помогают ученые, но большинство из них работают с более поздними цивилизациями; интересы наши часто не совпадают. И все-таки мы умудряемся вскрывать тайны истории, вычисляем критические моменты, когда ход событий легко перевернуть с ног на голову... С точки зрения богов, Джейн Флорис, ты, возможно, стоишь гораздо больше меня в деле защиты нашей реальности". Ее грустный смех вывел Эверарда из раздумий. Он почувствовал, что благодарен ей: мысли могли привести его к мрачным воспоминаниям. - Слишком по-научному, да? - воскликнула она. - И банально. Поверьте, обычно я говорю по существу и лучше. Сегодня я слегка нервничаю. - В ее голосе не осталось ни малейшего намека на юмор. Кажется, она даже вздрогнула. - Я не могу привыкнуть к этому. Встретить смерть, это понятно, но забвение, пустота вместо всего, что когда-то знала... - Губы ее сжались. Она выпрямила спину. - Извините меня. Эверард чиркнул спичкой и сделал первую затяжку. - В любом случае, вы окажетесь на высоте, - заверил он. - Вы это доказали. Я хочу все же послушать рассказ о вашем полевом опыте. - Немного позже. На мгновение она отвела взгляд. Не промелькнула ли в нем тень обреченности? Затем она снова обратилась к нему и продолжила более деловым тоном: - Три дня назад специальный агент долго консультировался у меня. Исследовательская бригада раздобыла подлинный текст "Историй". Вы слышали? - Да-да. Хотя времени было мало, Эверарда проинформировали и об этом. Чистое совпадение... Впрочем, совпадение ли? Причинно-следственные цепочки порой зацикливаются самым невероятным образом. Социологам, изучавшим Рим начала второго века нашей эры, неожиданно понадобилось узнать, как высшие классы общества относились к императору Домитиану, который умер на два десятка лет раньше. Запомнили ли они его как Сталина своей эпохи или все-таки считали, что он совершил какие-то стоящие дела? Последние труды Тацита дают ему отрицательную оценку. Разумеется, социологам легче было позаимствовать труд из какой-нибудь частной библиотеки того времени и тайно скопировать его, чем отправлять кого-то за информацией в будущее. - Они заметили отличия от первоначальной версии, насколько они ее помнили, - если только ее можно назвать первоначальной, - а последовавшая проверка показала, что различия эти весьма существенны. - Причем они выходят далеко за рамки ошибок при переписывании, авторских редакций или чего-либо вполне объяснимого, - взволнованно добавила Флорис. - Расследование показало, что здесь не подделка, а настоящий манускрипт Тацита. Там есть разночтения - и это вполне естественно, если учесть, что окончания у двух вариантов разные, - но серьезные различия в хрониках, в последовательности излагаемых событий появляются только в пятой книге, как раз в том месте, где обрывался сохранившийся у нас экземпляр. Вы полагаете, это совпадение? - Не знаю, - ответил Эверард, - и лучше пока оставить этот вопрос. Пугающее, однако, совпадение, да? - Он заставил себя откинуться назад, закинул ногу на ногу, допил свой кофе и неторопливо выдохнул дым. - Предположим, вы даете мне краткий обзор истории - двух историй. Не бойтесь повторить то, что кажется элементарным для вас. Признаюсь, я помню лишь, что голландцы и кое-кто из галлов восстали против римского правления и здорово досаждали Империи, пока их не разбили. После чего они, вернее, их потомки, стали мирными римскими подданными и в конце концов гражданами. Просьба не осталась без внимания. - Тацит не опускает подробностей, и я готова... мы готовы подтвердить, что в целом его хроники очень хороши. Все началось с батавов, племени жившем на территории нынешней южной Голландии, между Рейном и Ваалом. Они и некоторые другие народы на этой территории формально не вошли в подчинение Империи, но выплачивать дань их заставили. Всем приходилось поставлять солдат для Рима, во вспомогательные войска, которые отбывали свой срок вместе с легионерами и уходили в отставку с хорошей пенсией, позволяющей осесть там, где их застигло увольнение, или вернуться на родину. Но при Нероне римское правительство становилось все более требовательным. Например, фризы каждый год должны были поставлять определенное количество кожи для изготовления щитов. Вместо шкур мелкого домашнего скота правительство требовало теперь более плотных и больших по размеру шкур диких быков, поголовье которых уменьшалось, - или все-таки шкур домашнего скота, но в большем количестве. Это было разорительно. Эверард ухмыльнулся. - Налогообложение. Знакомо. Но прошу вас, продолжайте. В голосе Флорис послышалось волнение. Взгляд ее застыл на какой-то точке в пространстве, сжатые кулаки лежали на коленях. - Вы помните, при свержении Нерона разразилась гражданская война. В тот год три императора - Гальба, Озо, Вителлий, а затем и Веспасиан на Ближнем Востоке - практически разорили Империю в процессе борьбы за власть. Каждый собирал все силы, какие только мог - любого рода, отовсюду, любыми средствами, включая и воинскую повинность. Особенно доставалось батавам: они видели, как бессмысленная война уносит их сыновей. Но и это еще не все. Некоторые римские военачальники питали слабость к миловидным юношам. - Точно. Стоит уступить правительству мизинец, оно норовит отхватить всю руку. Вот почему отцы-основатели Соединенных Штатов старались ограничить федеральную власть. Жаль, что успех оказался временным. Извините, я не хотел вас перебивать. - Ну, так вот, там была одна батавская семья благородного происхождения - богатая, влиятельная, родословная чуть ли не от самих богов. Семья поставила Риму нескольких воинов. Среди них выделялся человек, принявший латинское имя - Клавдий Цивилис. Раньше его звали Берманд. За свою долгую карьеру он проявил себя во многих походах. Но теперь призвал к оружию племена батавов и их соседей. Как вы понимаете, человек это незаурядный, отнюдь не деревенщина. - Понятно. В определенной степени цивилизованный и, без сомнения, умный и наблюдательный человек. - Под видом сторонника Веспасиана он выступил против Виттелия, объявив его соратникам, что Веспасиан гарантирует им правосудие. Это помогло германским войскам легко изменить прежней присяге и пойти за ним. Он одержал несколько значительных побед. Северо-восточную Галлию охватил пожар войны. Под командованием Юлия Классика и Юлия Тутора галлы-наемники перешли к Цивилису, провозгласив, что их территории становятся частью Империи под его управлением. В германском племени бруктеров пророчица по имени Веледа предрекла падение Рима. Это вдохновило население на дальнейшую героическую борьбу, целью которой стала независимая конфедерация. "Более чем знакомые речи для американца. В 1775 году мы начали борьбу за свои права как англичане. Потом все цеплялось одно за другое..." - подумал Эверард, но воздержался от комментариев. Флорис вздохнула. - Итак, победа была на стороне Веспасиана. Сам он еще несколько месяцев оставался на Ближнем Востоке - слишком много было дел, - но написал Цивилису, требуя положить конец военным действиям. На приказ, разумеется, не обратили внимания. Тогда он подобрал подходящего генерала, Петилия Цериалиса, командовать войсками на севере. Тем временем галлы и германские племена рассорились, не в состоянии координировать свои действия, и упустили возможность, предоставленную им судьбой. Вы догадываетесь, объединенное командование - это выше их понимания. Римляне разбили их по отдельности. Наконец Цивилис согласился встретиться с Цериалисом, чтобы обсудить положение дел. В драматической сцене у Тацита это описано так: мост через Ессель, в середине которого работники предварительно удалили секцию. Два человека стоят, каждый на своем краю моста, и разговаривают. - Я помню, - произнес Эверард. - На этом эпизоде рукопись обрывалась, пока не было восстановлено остальное. Как я уже говорил, восставшие получили очень хорошее предложение, и они его приняли. Флорис кивнула. - Да. Конец насилию, гарантированное будущее и прощение. Цивилис вернулся к обычной жизни. О Веледе Тацит ничего не сообщает, кроме того, что она, очевидно, помогала заключить перемирие. Хотела бы я знать, какова ее судьба. - Есть какие-нибудь идеи? - Только предположения. Если вы зайдете в музеи в Лейдене или в Мидделбурге, что на острове Валхерен, то увидите каменные изделия, относящиеся ко второму-третьему веку: алтари и прочее, блоки с вырезанными латинскими надписями. - Флорис пожала плечами. - Возможно, это не имеет значения, но так или иначе предки голландцев стали провинциальными римлянами и не имели причин жалеть об этом. - Глаза ее расширились. Она вжалась в угол дивана. - Так, во всяком случае, было. Над ними повисло молчание. Какими хрупкими казались солнечный закат и уличные звуки за окнами. - Это по Тациту "первому", правильно? - тихо произнес Эверард спустя некоторое время. - На эту версию мы всегда опираемся, ее я и просматривал вчера. Я не совсем понял насчет Тацита "второго". О чем там речь? Флорис ответила так же негромко: - О том, что Цивилис не сдался, в основном потому, что Веледа выступила против заключения мира. Война продолжалась еще целый год, пока племена не были полностью порабощены. Цивилис покончил с собой, не пожелав сдаться в плен торжествующим римлянам. Веледа сбежала в свободную Германию. Многие последовали за ней. Тацит "второй" замечает почти в самом конце "Историй", что религия диких германцев изменилась с тех пор, как он написал о них книгу. Верх взяло женское божество. В своей книге "Германия" он рассказывает о Нертус. Он сравнивает ее с Персефоной, Минервой и Беллоной [Персефона - богиня плодородия и подземного царства; Минерва - богиня мудрости; Беллона - богиня войны, сестра Марса в римской мифологии]. Эверард потер подбородок. - Богини смерти, мудрости и войны, так? Странно. Асы, или как вы там называете небожителей мужского пола, долго продержались, прежде чем стать хтоническими [хтонический - имеющий отношение к подземному царству] фигурами второго плана. А что он говорит о событиях в самом Риме и его окрестностях? - В основном то же самое, что и в первой версии. Часто другими фразами. То же самое касается диалогов и ряда эпизодов; но древние и средневековые хронисты нередко грешили этим, как вы знаете, или использовали традиционные сюжеты, которые значительно отличались от реальных событий. Эти два варианта не доказывают наличия действительных перемен. - Не считая Германии. Не так плохо. Что бы ни происходило там в первые несколько десятилетий, это практически не могло коснуться развитых цивилизаций. Хотя широкомасштабные завоевания... - Они были незначительны, разве нет? - голос Флорис слегка дрогнул. - Мы здесь и никуда не делись, не так ли? Эверард глубоко затянулся. - Пока. И это "пока" бессмысленно в английском, как и в голландском или каком-нибудь другом языке. Не будем сейчас касаться темпорального. На данный момент мы имеем аномалию, которую нужно расследовать. Можно сказать, она выпала из внимания раньше - кстати, "раньше" тоже бессмысленно из-за неясных дат. Почти все внимание направлено не туда. 69-й и 70-й годы от Рождества Христова. Это не просто годы восстания северян, годы, когда Кванг Ву-Тай сверг правление последней Ханской династии, или сатаваханы опустошили Индию, или Вологез Первый сражался с повстанцами и захватчиками в Персии. (Я проверил записи, прежде чем отправиться сюда. Ничего никогда не происходит без связи с другими событиями.) И не просто годы, когда Рим стал распадаться на части, потому что легионеры осознали, что императоров можно возводить на престол не только в Риме. Нет, это был период Иудейской войны. Именно она задержала Веспасиана и его сына Тита после их победы над Вителлием. Восстание иудеев, его кровавое подавление, разрушение Третьего Храма - вместе со всем, что это означало для будущего: иудаизм, христианство, империя, Европа, наш мир. - Значит, это все-таки узловой момент истории? - прошептала Флорис. Эверард медленно кивнул. Каким-то образом ему удавалось сохранять спокойствие. - Силы Патруля сосредоточены на охране Палестины. Можете вообразить, какие страсти там бушуют вот уже несколько веков. Фанатики или грабители, которые хотят изменить то, что имело место в Иерусалиме. Толпы исследователей, из-за которых неизмеримо возрастает вероятность фатального промаха. Сама ситуация, бесконечные случаи вмешательства в события и возникающие из-за этого последствия... Я не стану говорить, что понимаю законы физики, но, опираясь на полученные знания, могу с уверенностью сказать, что континуум особенно уязвим в эти моменты истории. Даже в такой глуши, как варварская Германия, реальность нестабильна. - Но что могло подтолкнуть ком с горы? - Вот это-то нам и предстоит выяснить. Может быть, кто-то воспользовался преимуществами службы в Патруле. Могла повлиять случайность, могло быть... ну, я не знаю что. Может быть, данеллиане смогут расшифровать все возможные варианты. - Эверард перевел дыхание. - Если ни у кого нет пусть невероятного, но успокаивающего объяснения, такого, как, например, подделка, эти два различных текста являются... предупреждением. Предзнаменование, ветерок перед бурей, нечто такое, что может иметь последствия, заставляющие историю течь по другому руслу, пока наконец и вы, и я, и все вокруг нас не исчезнет без следа - если мы не внемлем предупреждению и не предпримем шагов, чтобы воспрепятствовать этому. О господи, лучше перейти на темпоральный. Флорис уткнулась взглядом в чашку. - Может быть, отложим? - спросила она едва слышно. - Мне нужно все хорошо обдумать. До сих пор все это было для меня не больше чем теоретическая задача. Я проводила работу, как... как исследователь девятнадцатого века в самом дремучем уголке Африки. Конечно, я вела себя осторожно, но мне сказали, что общую картину событий нарушить очень трудно, и, что бы я ни делала тогда - в пределах разумного, - все "всегда" было - или уже стало - частью прошлого. А сегодня земля словно уходит у меня из-под ног. - Понимаю. - "Как я все это понимаю. Вторая Пуническая война..." [Пунические войны - войны между Карфагеном и Римом] - Не торопитесь. Соберитесь с мыслями. - Неожиданно для самого себя Эверард искренне улыбнулся. - Мне и самому это не помешает. Послушайте, а что, если нам расслабиться и поболтать на эту тему или какую-нибудь еще в другой обстановке. Давайте выберемся поужинать и выпить, мы сможем отвлечься и лучше узнаем друг друга. А завтра уже примемся за работу всерьез. - Спасибо. Она провела рукой по толстым желтым косам, кольцом охватывающим голову. Эверард вспомнил женщин древнегерманских племен, которые носили волосы, не заплетая их в косы. Она словно почувствовала ту магическую силу, которой, по преданиям всех народов, наделены волосы. К ней вернулась бодрость. - Да, завтра возьмемся всерьез. 3 Зима принесла дожди, снег, потом сн