Гершеле Острополер. Анекдоты -------------------------------------- Классический еврейский юмор. Составил и перевел с идиша Хаим Бейдер Предисловие Зои Копельман c Гешарим, 2000 OCR Сергей Васильченко -------------------------------------- Анекдоты от Гершеле Острополера. ПРЕДИСЛОВИЕ ЕВРЕЙСКИЙ ШУТ ГИРШ ОСТРОПОЛЕР Книга анекдотов про Гершеле Острополера переносит читателя в еврейский мир Подолии, края, где в эпоху независимости польского государства Речи Посполитой распоряжались поляки, а позднее, с конца восемнадцатого века, - русские и украинцы. Более того, мы попадаем в гущу хасидской жизни, во двор великого цадика ребе Боруха из Меджибожа, известного также как ребе Борухл из Тульчина, городка, где он возглавлял еврейскую общину пока в Меджибоже был жив его знаменитый дед Бешт (Исраэль бен Элиэзер Баал Шем Тов), основатель хасидизма. Как часто случается в отношении хасидских цадиков, разные источники предлагают разные версии их жизнеописаний. Известно, что в Меджибоже, где в обстановке еврейского мистицизма и всеобщего поклонения, прожил свои последние годы Бешт, основатель хасидизма, у его единственной дочери Адели родилось два сына. Исследователи называют даты их рождения: 1748 год для ребе Моше Хаима Эфраима и 1757-й - для ребе Боруха бен Иехиэля, а народное предание сблизило эти сроки и сделало братьев близнецами. Ребе Эфраим, цадик в Судилкове, около Шепетовки на Волыни, со временем стал еврейским книжником, автором труда "Дегель маханэ Эфроим" ("Знамя колена Эфраимова"), где размышлял над учением и образом жизни деда, а также указывал на недостатки его прямых учеников и последователей. Из его книги видно, как много значило для хасидов фигура цадика вообще: "От мудрецов, сподвижников деда моего, я унаследовал великую истину, что людям, стоящим во главе народа, дана власть очищать души израильские, запятнанные тиной грехов, и что от них зависит сущность покаяния... Одних праведник приближает к совершенству своею молитвою и учением, других - будничною беседою и занимательными рассказами". Брат Эфраима, ребе Борух во истину был человеком, "стоящим во главе народа". Братья родились примерно за несколько лет до смерти деда, их детство прошло среди экзальтированных и мечтательных мистиков, наблюдавших воочию творимые Бештом чудеса. Они воспитывались в уверенности, что "озаренный бесконечным светом их святой дед мог духовным оком видеть все, что делается в мире от одного конца его до другого". Эта способность к мистическому зрению отличала многих великих цадиков, в том числе и ребе Боруха. Но Боруха еще и завораживала внешняя сторона жизни: убежденность Бешта в своей святости, поклонение хасидов, беспрекословное подчинение приказу цадика, шумная, восторженная, до экстаза доходящая молитва. Позднее, уже будучи цадиком в Тульчине, ребе Борух молился неистово, исступленно - предание говорит, что со стороны казалось, будто он объят пламенем, а его голос потрясал собравшихся до глубины души. Любимым чтением ребе Боруха была "Песнь Песней", которую еврейская традиция понимает и как рассказ о мистической любви души человека к Богу. Говорили, что в ребе Борухе живет частица души автора "Песни Песней" - царя Соломона. Говорили также, что и частица души царя Саула пребывает в ребе Борухе, и вспоминали об этом, когда цадика охватывали приступы меланхолии, мрачного уныния и сердечного смятения. Поговаривали даже, что эти приступы - наказание за дерзкое намерение ребе Боруха во что бы то ни стало привести Машиаха. В самом деле, ребе считал себя величайшим праведником и был уверен в своем от Бога полученном необычайном могуществе. Как-то раз, в празднование нового года деревьев "Ту-би-шват", ребе Борух рассказал своим хасидам виденный накануне сон, будто за длинным столом восседают в Царствии Небесном праведники всех времен, и председатель собрания, раби Шимон бен Йохай (которого хасиды считают автором каббалистической книги "Зохар"), читает присутствующим нравоучения. Под впечатлением резких слов раби Шимона ребе Борух убоялся и побледнел от страха. Тогда раби Шимон бен Йохай поднялся, подошел к цадику, который стоял в дальнем конце стола, дружески похлопал его по плечу и сказал: "Борухл-сердце, не тебя подразумеваю я, ибо ты - совершенный человек!" Ребе Борух быстро сделался одним из влиятельнейших цадиков. Еще будучи в Тульчине, он много разъезжал по Подолии, беседовал с евреями, творил чудеса, помогал и оказывал покровительство, а хасиды платили ему восторженной любовью и одаряли его бесчисленными подношениями. Когда же после смерти Бешта ребе Борух вернулся в Меджибож, слава великого деда воссияла над ним. Подобно мудрецу древности, редактору Мишны раби Иегуде ха-Наси, ребе Борух из Меджибожа был сказочно богат. Он в прямом смысле слова имел "двор", сильно напоминавший дворы польских магнатов, разъезжал в великолепной карете. Десятки слуг, поваров и кухарок обслуживали никогда не прекращавшийся поток паломников, которых ребе принимал в особой зале, сидя в высоком кресле. При "дворе" ребе часто задавались пиры, на которых в паузах между переменами блюд цадик вразумлял и наставлял свою паству. И тут нельзя умолчать об одной весьма малоприятной черте ребе: он был донельзя нетерпим и гневлив, язвительно говорил о других цадиках, а с основателем "хабада", ребе Шнеуром Залманом из Ляд и цадиком Леви-Ицхоком из Бердичева всю жизнь пребывал в конфликте. В идишских записках о ребе Борухе из Меджибожа находим, что "однажды он говорил о своих знаменитых современниках и гневался на них чрезвычайно, и утверждал, что они облекаются в неподобающие им ризы, что им не к лицу поучать народ в духе каббалы и сосредоточенно молиться", а также что "однажды он сидел за столом в присутствии многих цадиков и стал поносить и унижать праведников, умерших сто лет до того, и удивились все присутствующие". Хасидам больно было наблюдать вспышки гнева "сварливого цадика", как называли его на расстоянии, и они истолковали их в положительном смысле, о чем свидетельствует такая, например, история: "У ребе Боруха из Меджибожа был свой путь святого служения, и заключался он в том, что ребе Борух нещадно поносил своих учеников и изливал ярость на приходивших к нему за советом хасидов. Как-то раз сидит он за столом, по правую руку от него сидит его кум, цадик Авраам Дов из Хмельника, а по левую руку - кум, цадик Йосеф из Ямполя. Сидят они и трапезничают, как входит в залу один богатый еврей. Вдруг ни с того ни с сего ребе Борух начинает его поносить на все лады да еще и приказывает своим слугам вытолкать еврея взашей. Слуги, понятное дело, повиновались. Тут заговорил его кум, ребе из Хмельника: - А как же быть со словами Гемары: "срамящий ближнего прилюдно"? Поглядел на него ребе Борух и говорит: - Что говорит ученый муж? "Срамящий ближнего прилюдно"? Отчего же не закончить изречение: "...нет у такого доли в будущем мире"? Только я как увидел, что этому человеку грозит тяжкое испытание, и узнал, что, унизив и осрамив его перед всеми, я могу отвратить беду, мог ли я не отдать свой будущий мир ради благополучия сына Израилева? Ребе из Хмельника извинился и сказал, что ему о том ничего ведомо не было". В этой и других аналогичных историях гневливость и несдержанность ребе Боруха не только получили оправдание, как "меньшее из двух зол", но и предстали как великая жертва цадика. Однако история историей, а почитателям ребе трудно было переносить цадика в гневе и больно было видеть его в мрачной угрюмости. Тем более что сам ребе Борух, хотя и заставлял евреев поститься, был поклонником веселья, так как "грусть вредит человеку даже в деле заработка". Более того, ребе наказывал евреям побольше бывать на людях, ибо "иной сидит по целым дням взаперти в своей комнате и постоянно учится и не выходит на улицу, чтобы разговаривать с людьми, - такой человек называется нечестивым, как сказано (Мишна Авот, гл.2): "Не будь нечестивцем про себя!", т.е. не сделайся нечестивым через то, что всегда живешь с самим собою". (В этом поучении очевидно негативное отношение к противникам хасидизма - рациональным талмудистам, которые во главу угла ставили изучение Талмуда и не признавали ни религиозного экстаза, ни чудодейства, ни авторитета цадиков и бессмысленного, как они полагали, поклонения толпы.) Не удивительно, что воспитываемым в таком духе хасидам хотелось, чтобы кто-нибудь развеселил ребе, разогнал его тяжелую печаль. И такой человек нашелся. То был острослов и проказник Гирш из Острополя, более известный как Гершеле Острополер. О первой встрече Гершеле с ребе Борухом в народе рассказывается так: "Случилось ребе быть в особенно подавленном настроении. Он никого не хотел видеть, заперся в комнате и строго-настрого запретил нарушать его уединение. Мрачный и раздраженный вышагивал ребе взад-вперед по комнате, когда туда неожиданно прокрался Гершеле и принялся ходить за ним следом, высоко поднимая фонарь. - Что ты здесь ищешь, человече? - спросил изумленный цадик. - Слышал я, где-то здесь ребе повесил свой нос, вот я и пришел его искать, - ответил Гершеле. Ребе улыбнулся, и Гершеле остался при нем". Что же за человек был Гершеле Острополер? До сих пор бытует мнение, что это фольклорный персонаж, плод народной фантазии. Но это не так. Гершеле - реальная фигура, хотя о его жизни нам известно совсем немногое. Он жил во второй половине 18 века и по названию родного Волынского городка Острополя получил свое прозвище. В детстве Гершеле отличался поразительными способностями к учению, и ему прочили блестящее будущее еврейского мудреца, не иначе как раввина. Но надежды меламедов не оправдались: мальчик рано осиротел, и надо было думать о том, как прокормиться. Тогда он выучился на резника домашней птицы и некоторое время этим занятием зарабатывал себе на хлеб. Однако у Гершеле была неспокойная натура: с одной стороны, он любил учиться и углубляться мыслью в религиозные книги, постигая высшую премудрость каббалы, а с другой - не мог пройти мимо чьего-то недостатка, какой-то нелепой или неблаговидной ситуации, обязательно ему нужно было вмешаться и откомментировать событие - едко, метко и невзирая на лица. Только люди - всего лишь люди, и, даже сознавая справедливость слов Гершеле, они предпочитали его своеобразной критики не слышать и не видеть, ведь все замечания Гершеле были такими смешными и занозистыми, что их потом еще долго передавали из уст в уста. Гершеле нажил в Острополе слишком много врагов, вот почему, как говорят, ему пришлось довольно долго скитаться по Подолии, не брезгуя и попрошайничеством, пока, наконец, в какой-то корчме он не повстречался с ребе Борухом из Меджибожа и его хасидами. Гершеле вовсе не был пустым скоморохом. Многие его шутки построены на игре словами из Священного Писания и других еврейских книг (такие шутки особенно трудны для перевода). В родословии Гершеле упоминают его прадеда, раби Шимшона из Острополя, который был раввином в Подолии накануне погромов Богдана Хмельницкого в 1648 - 1649 годах. Рассказывают, что к раби Шимшону ежедневно являлся ангел и посвящал праведника и каббалиста в тайны Учения, так что после этих "уроков" он написал свой комментарий к Торе. Однако заслуги перед Небом не помогли раввину спасти свою общину от погромщиков. Когда озверелые казаки ворвались в Острополь, раби Шимшон собрал евреев в синагоге, и все они погибли, освящая Имя Господне. Видимо, Гершеле был первым еврейским шутом - не свадебным затейником и сочинителем экспромтов бадханом, не дурашливым или нарочито серьезным пуримшпилером, а именно шутом при дворе ребе Боруха в Меджибоже, тем, что на иврите называется лец, то есть насмешник и пересмешник. Шуты, как известно, имелись при дворах европейских монархов и крупных феодалов и обладали совершенно особым социальным статусом. В образе шута словно соединились два персонажа. Один - грубый, некультурный, не связанный никакими условностями. Другой - мудрец, насквозь видящий людей, читающий их мысли, маг и чудодей. Ясно, что чем более регламентирована жизнь общества, тем с большим нетерпением ждут в нем минуты раскрепощения, тем готовнее примут шута в его первой ипостаси. С другой стороны, в обществе, где мистика почитается высшей мудростью и наградой за благочестие, а магия воспринимается как удел избранных, осененных Высшей милостью, вторая ипостась шута вызовет душевный трепет и будет притягивать к себе людей, жаждущих прикоснуться к Святому. Хасидское бытие совмещало в себе и ревностное религиозное благочестие, и строго узаконенный церемониал во всем, что касалось цадика, и привычное, но всегда напряженное ожидание мистических откровений и чудес, а потому создавало идеальные условия для появления шута. Гершеле Острополер стал еврейским "придворным" шутом не только в силу собственного остроумия, дерзости и наблюдательности, но и благодаря существованию пышного двора ребе. Давно замечено, что ивритское "лец" при обратном прочтении превращается в "цел", то есть "тень". Еврейский шут Гершеле во многом был "теневым отражением" своего патрона. Их объединяло несколько основополагающих черт: и тот и другой хорошо знали природу человека (ребе, бывало, говорил: "Для моей души нет ничего сокрытого"); и тот и другой были достаточно начитаны в еврейской религиозной литературе, однако в силу разных причин избрали мирскую жизнь в гуще людских масс, а не ученое затворничество. Оба не могли не отреагировать на человеческое несовершенство, потому что им были дороги мораль и исполнение заповедей. Может быть, благодаря этому глубинному сходству Гершеле так любил переодеваться в одежды ребе и - пока тот бывал в разъездах или надолго исчезал в своей комнате - усаживался в кресло цадика и вместо него устраивал прием посетителей, как если бы он был сам ребе Борух. Не только приехавшие издалека, но и домашние не могли распознать подмены в осанистом и авторитетном "ребе", а полученные от Гершеле советы действовали безотказно. Однако жало критики Гершеле Острополера не щадило и цадика, и тут мы имеем прямо противоположные сведения о характере их отношений. У маскилим, просвещенных евреев нового времени, сложилось резко отрицательное отношение к хасидам, и потому и ивритский поэт Авраам Дов Готлобер в своих "Воспоминаниях", и Семен Дубнов в "Истории хасидского раскола" сходятся на том, что "вообще, Борух представляет собою первообраз позднейшего украинского цадика, со всеми непривлекательными чертами этого типа. Внук Бешта, восседавший на престоле своего славного деда, в его резиденции, воплощал уже собою грядущее вырождение хасидизма". Поэтому они настойчиво повторяют историю о том, как гневливый цадик в конце концов потерял терпение и в ответ на особенно обидную шутку Гершеле приказал спустить шута с лестницы. А поскольку дело было в разгаре многолюдного пиршества и все были несколько навеселе, бросившиеся исполнять веление ребе хасиды переусердствовали, и Гершеле получил тяжелую травму, от которой вскорости скончался. Эта версия получила широкое хождение в художественной литературе о Гершеле, в частности, в рассказе Ицика Мангера. В отличие от кругов еврейских просветителей хасиды благоговейно чтят память ребе Боруха. В сборниках хасидских историй, например, в том, что составлен раввином и ученым Шломо Йосефом Зевином (1890, Белоруссия - 1978, Иерусалим), ребе Борух из Меджибожа предстает великим провидцем, заступником хасидов и на небе, и на земле. В апологетических источниках мы не найдем обвинений цадика в гибели его шута, напротив, там говорится о снисходительности ребе и безнаказанности проделок Гершеле. x x x Истории о Гершеле в предлагаемой читателю книжке отобраны и переведены с идиш Хаимом Бейдером, и, как всякое извлечение из большого корпуса, композиция книги и ее состав отражают вкус и позицию составителя. Хаим Бейдер родился в 1920 году в Подолье. С 12 лет начал печататься на идише в детских журналах. Закончил педагогический институт в Одессе. Дважды, в 1941 и в 1948 годах, предполагал выпустить поэтические сборники на идише, но оба раза осуществить план не удалось - сначала из-за войны, потом из-за антисемитской кампании в СССР. На Украине Бейдера опекал Перец Маркиш, и в 1947 году в Киеве, на съезде писателей республики был устроен персональный вечер еврейского автора. С 1941 года Хаим Бейдер был русскоязычным журналистом, и лишь с наступлением "оттепели" в 1961 году вернулся к сотрудничеству в идишских изданиях: газете "Биробиджанер штерн" и особенно журнале "Советиш геймланд", где проработал с 1973-го по 1991 год - заведовал отделом, а позднее был заместителем главного редактора. В 1991 году выпустил в издательстве "Советский писатель" книгу на идише об истории еврейской литературы на этом языке, а в 1991-м - издал хрестоматию для самостоятельно изучающих идиш. В 1992 - 1994 читал лекции в Еврейском университете в Москве по идишской литературе и публиковал статьи в "Вестнике" этого университета. С середины 1990-х годов Хаим Бейдер живет в США, где сотрудничает в еврейских газетах "Цукунфт" и "Форвертс" (последняя выходит также по-русски). Зоя Копельман, Иерусалим ГЕРШЕЛЕ СМЕЕТСЯ САМ СЕБЕ САПОЖНИК У Гершеле совсем прохудились сапоги. На дворе осень, дождь, ноги промокли, а он как назло в чужом местечке. С трудом разыскав чеботаря, Гершеле показывает ему свою обутку. Чеботарь глянул на замызганные сапоги и сказал, что попытаться можно, но работа большая и обойдется недешево. А у Гершеле, как всегда, ни копейки. Постоял он, повздыхал и попросил на минутку шило. - Нате, - говорит чеботарь, не понимая, с чего бы это гостю понадобилось шило. Гершеле сел на лавку, стащил сапог, вылил из него воду и принялся ковырять подошву. - Это еще зачем? - удивляется чеботарь. - Починяю, - говорит Гершеле. - Сейчас напочиняете! - Видите ли, - невозмутимо заявляет Гершеле, - дырка, куда втекает вода, у нас уже есть. Почему бы не провертеть еще одну, чтобы воде было куда вытекать? Вода - туда, вода - сюда, и мы имеем сухо! Чем вам не нравится эта мысль? - Мысль первый сорт, - смеется чеботарь. - Такое может прийти в голову человеку пускай бедному, но неунывающему! - А что, не бедному? Но вы правы - Гершеле Острополер не унывает. - Гершеле Острополер? И он молчит? Давайте ваши сапоги! - А деньги? Это уже дело унылое... - Ваши шутки стоят любых денег... Чеботарь был рад удружить знаменитому человеку и привел сапоги в порядок. ПОЧИНИТЕ ПЕТУХА Гершеле с детства любил разные дурачества. Приходит он с живым петухом к соседу-часовщику и говорит: - Дядя, почините петуха! - Я починяю часы, глупый мальчик! - Петух и есть часы, - важно замечает Гершеле. - Но раньше он кукарекал в шесть, а теперь в полседьмого. На полчаса отстает. Вот и почините его! ...И ШАПКА ТОЖЕ! Маленький Гершеле шел по шляху между Острополем и ближним селом, а навстречу - помещик на дрожках. Гершеле, чтоб не попасть под лошадей, сошел на обочину, но шапку не снял. Помещик, изумившись такой дерзости, велел кучеру остановиться и важно спрашивает: - Сконд естэшь, жиде? ("Откуда ты, еврей?") - 3 Острополю, - отвечает Гершеле, но шапку так и не снимает. Помещик разозлился, тычет палкой: - Шапка! - Шапка? - говорит мальчик. - Она тоже из Острополя! И что духу - в лес. ОДНОНОГИЙ ГУСЬ Маленький Гершеле пришел с отцом в гости. Когда подали гуся, Гершеле незаметно стащил ножку. Отец видит, у гуся одна нога, и спрашивает: - Твоя работа, Гершеле? - Нет! Так и было. - Где ты видел одноногих гусей, Гершеле? - На речке. Не веришь?.. После гостей оба пошли к речке. Гершеле показывает гуся, стоящего на одной ноге. - Ну? Одноногий? - Э, - говорит отец, - глупости. Он замахнулся, и гусь, сразу встав на обе ноги, отковылял в сторону. - Если бы ты замахнулся на того, который был на блюде, у него тоже появилась бы вторая нога, - как ни в чем не бывало сказал Гершеле. НЕСУСВЕТНАЯ ЛОЖЬ В Меджибоже жил невозможный враль, от которого никогда не слышали правдивого слова. Про это знал каждый, и никто вруну не верил. Будучи весьма состоятельным, человек этот вздумал нанять свидетеля, который бы удостоверял любое вранье: мол, сам видел и могу поклясться, что сказанное - чистая правда. Кого же звать в свидетели? Конечно, Гершеле Острополера. Во-первых - умница. Во-вторых, все его уважают. Пришел он к Гершеле и говорит: - Хочу нанять вас на год свидетелем. Что бы я ни говорил, вам следует поддакивать и подтверждать, мол, все так и было, а на свете, мол, еще похлеще бывает. - Договорились, - согласился Гершеле. На следующий день меджибожский врун уверял на базаре любопытных: - Один раз я попал в город, где делают такие большие телеги, каких я в жизни не видал... Одна, чтоб не соврать, была длиной с одного конца света до другого... Реб Гершеле! Вы же тоже это видели... Да? - Вранье, - сказал Гершеле. Все захохотали, а враль покраснел и быстренько удалился. Гершеле - за ним. - Это называется подтвердили? Почему вы сказали "вранье"? - затопал ногами посрамленный выдумщик. - Я подрядился, - ответил Гершеле, - поддакивать всему, что на свете бывает. Но это же была ложь несусветная... ПОТЕРЯННЫЙ РУБЛЬ Проходя однажды с приятелем мимо базара, Гершеле заметил, что какая-то женщина, причитая, роется в мусоре. - Боже мой, чем я буду кормить детей? - Что случилось? - поинтересовался Гершеле. Женщина рассказала, что у нее был единственный рубль, на который она собиралась купить еды, и этот рубль потерялся. - Но почему вы ищете именно тут? - говорит Гершеле. - Он же мог потеряться по дороге? - Нет! - плачет женщина. - Сердце подсказывает, что где-то здесь. - Поможем? - предлагает Гершеле приятелю, принимается шарить по земле и незаметно подбрасывает рубль. - Вот он! - Сердце меня не обманывало! - восклицает женщина, сама не своя от радости. Когда Гершеле с приятелем остались одни, тот его спрашивает: - Зачем ты такое устроил? Можно же было рубль просто подарить! - Э, нет! Она бы тогда еще долго копалась в мусоре, считая, что дареный - это дареный, а свой, на который она так рассчитывала, - это свой! РЕДКИЙ ПЛАН В молитвенном доме у печки рассуждали, почему люди живут по-разному: для одних жизнь - праздник, для других - мука. Один из запечных мудрецов глубокомысленно изрек: - Если б у людей были средства на жизнь, то и нужды бы не было... Второй на это: - Вы правы... Нужда дыхнуть не дает. Но у меня есть план, как все исправить. Люди должны сложить что у кого имеется - деньги, имущество - в один сундук, и пусть потом каждый берет сколько кому надо. И всем будет хорошо... Ну, так это не план? - Это план!.. Это очень хороший план! - согласились все и обращаются к Гершеле: - А ты почему молчишь? Ты так не думаешь? - Я думаю, - отвечает Гершеле, - что это план, каких еще не было. Но прежде чем действовать, давайте разделим обязанности - я берусь уговорить бедняков, а вы уговорите богатых... НАВАРИСТАЯ ПОХЛЕБКА Как-то Гершеле, завидев в корчме перед одним из посетителей похлебку с многими глазками жира, сказал хозяйке, что хочет такую же и за каждый глазок заплатит три копейки. Жадная хозяйка не раздумывая вместо одной ложки гусиного жира положила шесть, отчего, к ее огорчению, на поверхности похлебки получился сплошной жир - то есть глазок был величиной с тарелку. Хитрец с удовольствием поел, отсчитал три копейки и ушел восвояси. ПРИВЕТ С ТОГО СВЕТА Стоило прийти Гершеле в один городишко и на постоялом дворе он сразу разузнал, что местный богатей, весьма благочестивый человек, целыми днями сидит в молельне, соблюдает все предписания, но скряга ужасный - ни на общину не даст, ни бедному. Гершеле, ясное дело, этим заинтересовался и надумал содрать со скряги как можно больше. Приходит он к нему и заводит речь насчет денег. А тот на это: - Вы не местный? Не знаете, что я не подаю? - А, - говорит Гершеле, - ясно. Только мне доподлинно известно, что вас заждались благословлять... Вы же благочестивый еврей... - Кто? Где? - На том свете, - сообщает Гершеле и поворачивается уходить. Богач, однако, заинтересовался тем, что незнакомец имел в виду. Гершеле отвечает: - Сперва - деньги, потом - скажу. Скряга достает два рубля, дает Гершеле, и Гершеле ему сообщает: - Жил-был большой богач, прямо настоящий магнат, и при этом набожный человек - молился, изучал Тору, соблюдал все посты и предписания о подаянии. Пришло время умирать - послал он за раввином и говорит: "Ребе, я хочу, чтобы мои деньги положили со мной в могилу". Раввин пообещал, и желание скупого человека было исполнено. И вот является погребенному ангел, спрашивает, что покойник совершил при жизни. Тот перечисляет - столько-то молился, столько постился... Ангел на это: "А цдака? Пожертвования беднякам?" "Это - нет, - отвечает богач, - но я принес с собой все мои богатства, вот они в могиле". Судили-рядили наверху, мол, поместить его в рай, так он не заслужил, в ад - тоже нельзя, он же все-таки был набожен, поэтому пусть остается в могиле. Теперь посудите сами: Корах тоже ушел в землю со всеми своими богатствами. А значит, уже имеются двое, а чтобы благословить зимун, нужен третий. У вас на это есть полное право, вас ждут... ВСЕ РАВНО ЧТО ПОКОЙНИК Гершеле пришел к богатому человеку просить помощи. Тот, посетовав, что сильно потратился и еле сводит концы с концами, отказал. Гершеле, однако, не отступился, чем привел хозяина в ярость. - Ступайте прочь! Раз вы мне не верите, я не желаю вас видеть! Гершеле пошел к дверям, но на пороге остановился. - Сдается мне, что вам скоро умирать. Да и сейчас вы все равно что покойник, - сказал он. - То есть как? - ахнул богач. - Только слепой не видит этого... - В чем дело?! Мне жизненно важно знать! - Помощь мне тоже жизненно важна... Богатый человек выбежал из комнаты и тут же принес деньги: - Я занял у прислуги, потому что интересуюсь, с чего это вдруг меня хоронят? - Вы сами сказали! - Я? Смотрите на него! Он делает из меня сумасшедшего! - Но вы сказали, что у вас ни копейки за душой? - Сказал... - Выходит, вы - бедняк, а бедняк, что покойник! - Раз так, - разгневался богач, - ты давно уже умер, потому что всю жизнь побираешься! Я дал в долг мертвецу! - И мертвец воскрес. - Когда же ты вернешь деньги? - Когда вы их вернете вашей прислуге... ДЕЛАЙТЕ МНЕ ТО ЖЕ САМОЕ... Гершеле гулял на богатой свадьбе. Он веселился, балагурил и всех смешил своими шутками. Только одному из гостей, злому человеку, считавшему себя большим умником, не нравились шутки Гершеле, и он искал повода его унизить. Когда подали фаршированную индейку, этот человек взял блюдо, поставил его перед Гершеле и говорит: - Держи, Гершеле. Индейка твоя. Но помни - как поступишь ты с ней, так я поступлю с тобой! Заинтригованные гости окружили Гершеле, желая знать, что он сделает, чтоб не опростоволоситься. Гершеле пододвинул блюдо, понюхал - пахнет чудесно, посмотрел на умника и сказал: - Жаль мне вас... А тот и вовсе распалился: - Меня жалеть не надо, приступай к делу! Только знай - я слово сдержу! - Что ж, - сказал Гершеле, вставил в гузку индейке палец, ковырнул фаршу и отправил его в рот. - Теперь держите слово!.. Злонравного человека как ветром сдуло. ВЕЧНАЯ ССОРА Жена одного бедного сапожника, хотя была горбата, слепа на один глаз и хромала, ужасно чванилась своим происхождением. Но это бы еще полбеды, не будь она к тому же сварливой ведьмой, с трудом когда-то выданной за польстившегося на приданое сапожника. Приданое, понятное дело, прожилось, а сварливая жена осталась и, бахвалясь знатным происхождением, пеняла мужу, что он ей не пара. Однажды Гершеле присутствовал при их ссоре. - Только посмотрите, - кричала жена, - чем он занимается! Вколачивает гвоздики, вощит дратву, мажет ваксой... Если б мои деды, раввины и цадики, встали из могил - что бы они сказали на такое горе? - Мои деды тоже не молчали бы, - отвечал сапожник, - и ой как бы горевали, что мне досталась такая холера! Тут подал голос Гершеле: - Ой, если бы твой четвертый прадедушка мог сказать свое! - Как тебя понимать? - спрашивает сапожник. - Очень просто, - говорит Гершеле. - Ясно как божий день, что будь ваши прадедушки живы, они бы тоже ссорились. Первый ее прадедушка, к примеру, сказал бы: "Ой вей, в нашей семье сапожник!" Ему бы ответил твой первый прадедушка: "Но она слепа на один глаз!" Тут бы не удержался ее второй прадедушка: "Горе нам! Гол, как сокол! Простой чеботарь!" На это бы твой второй прадедушка возразил: "Она хромает на одну ногу!" Ее третий прадедушка стукнул бы кулаком по столу: "Стыд и позор! Невежда! В святых книгах не разбирается!" Но третий твой прадедушка сразу бы нашелся: "Она же горбатая". Ее четвертый прадедушка, конечно бы, не вытерпел: "И вдобавок ссорится!.." Что же на это ответил бы твой четвертый прадедушка? Ничего. Но если бы он мог сказать: "Так она же немая!" - вы бы с женой никогда не ссорились!.. С КАКОЙ СТАТИ ТЕРПЕТЬ УБЫТКИ? Однажды Гершеле досадил своими подковырками местечковому богачу, и тот при всех побил его палкой. На следующий день богач, не сказать чтобы пожалел о своем поступке, но одумался: "Чего доброго, Гершеле теперь вообще проходу не даст". Послал он за ним, попросил не сердиться и в знак примирения подарил лапсердак. Не так чтобы очень поношенный и, можно даже сказать, еще приличный. Надел Гершеле дареный лапсердак, прихватил трость и стал прогуливаться по местечку. А тут как раз идет слуга богача. Увидел он Гершеле и позавидовал - мол, голодранец в еще приличном хозяйском лапсердаке с тростью разгуливает. - Зачем тебе, Гершеле, такой дорогой лапсердак? Ты же к другой одежке привычный. Продай его мне. - Продать? - задумался Гершеле. - Можно и продать! Возьмешь за цену, по которой он мне достался? - Ясное дело! - говорит слуга, а Гершеле сразу принимается колотить покупателя тростью. После шестого удара слуга кое-как вывернулся и - жаловаться к хозяину. Тот возмутился и велел привести обидчика. - Как ты смел бить моего слугу? - Я?! - стал оправдываться Гершеле. - Разве я его бил? Я просто уступил ему лапсердак за цену, которую заплатил сам. - Что ты имеешь в виду? - Простую вещь. Лапсердак я получил в подарок, но сперва мне от вас досталось двадцать палок. Слуга ваш согласился купить у меня лапсердак по цене, которую я заплатил. Может быть, он чего-то не понял?.. - Хорошо, отдай ему лапсердак, - рассмеялся богач. - Почему? - возразил Гершеле. - Это несправедливо! - Несправедливо? Ты побил человека и говоришь о справедливости? С какой стати? - А вот с какой, - ответил Гершеле. - Мне лапсердак достался за двадцать ударов, а ваш слуга получил от меня шесть. Пускай получает остальные - и лапсердак его. Я не хочу терпеть убытки! БРИС-ТО КО ВРЕМЕНИ. А ВОТ СВАДЬБА... Молодожены праздновали рождение первенца спустя два месяца после свадьбы. Созвали, как водится, гостей и среди прочих Гершеле Острополера. Сидят гости за столом, пьют, едят. Вдруг сосед обращается к Гершеле: - Брис-то не ко времени - после свадьбы два месяца всего прошло... - Вы не совсем правы, - отвечает Гершеле, - брис-то как раз ко времени, а вот свадьба... ПОСТУПИТЬ, КАК ОТЕЦ Однажды Гершеле остановился в корчме. Больше постояльцев не было, хозяина тоже не было - только корчмарка с детьми. Гершеле спросил поесть. Корчмарка была женщина скаредная и, подозревая, что у Гершеле нет денег, отказала. Дескать, съестного в доме не осталось. Гершеле не обиделся, но сказал: - Не желаете меня кормить?.. Ладно. Придется поступить, как поступал в подобных случаях отец... И стал слоняться по дому, бормоча под нос: - Что ж, придется поступить, как отец... Иначе нет выхода. Сделаю то, что бы сделал отец... Корчмарка испугалась. "Кто знает, как поступал его отец? А я одна с детьми. И корчма посреди поля..." - Как же он поступал, ваш отец? - не утерпела она. Гершеле не ответил, продолжая ходить из угла в угол. Корчмарка встревожилась не на шутку. Второпях накрыла на стол, принесла еды и водки: ешьте, пейте, чтоб вам пусто было! У отцов-душегубов, как правило, и дети сумасшедшие... Гершеле не заставил себя упрашивать. После ужина хозяйка видит - странный гость успокоился и подобрел. - Но теперь-то вы мне скажете, как поступал ваш отец? - Мой отец... - грустно сказал Гершеле. - Мой отец, когда у него не было чем ужинать, ложился спать голодным... МОЛИТВА ПО УТОПЛЕННИКУ Однажды зимним вечером шел Гершеле по берегу и видит - какой-то человек собирается топиться. Гершеле подбежал и схватил его за руку. - Стойте, что это вы задумали? - Хочу броситься в реку. - Зачем? - Я такой несчастный, - отвечает самоубийца, - и мало того, что жена у меня язва, так она еще и не рожает. А умереть без наследника, который бы читал по мне кадиш, - лучше утопиться! - Вы правы! - со вздохом говорит Гершеле. - На такое возразить нечего. Но если вы послушаетесь меня, все будет не так уж плохо. Прежде чем броситься в реку, надо бы раздеться. Как только я увижу на воде первый пузырь, я пойму, что вы уже идете на дно, возьму вашу одежду на память и за это буду читать по вам кадиш. Незнакомца предложение устроило. Он разделся и прыгнул в реку. Гершеле же сразу схватил пожитки несчастного, отнес в ближайший трактир и заложил там за некоторую сумму. Утопленник, однако, оказался неженкой. Когда он плюхнулся в реку и ледяная вода его обожгла, топиться ему сразу расхотелось. Быстренько выбравшись на берег, он, конечно, разочаровался в жизни снова. Все являются в этот мир голыми, но возвращаться нагишом к жизни, причем зимой - неприятность, надо сказать, большая. Бедняга поднял крик. Сбежались люди и, чтобы согреть ограбленного, повели его в ближайший трактир. Там пропажа была обнаружена. Пришлось самому же и выкупать одежду. Хорошо хоть избавил Гершеле от угрызений совести, ибо тот, конечно, и не собирался читать кадиш по такому остолопу. ПЫШНЫЕ ПОХОРОНЫ Гершеле остановился ночевать на бедном постоялом дворе, но из-за неимоверного количества клопов не мог уснуть. Хозяин спрашивает его утром: - Не беспокоили вас немножко клопы? - Немножко не беспокоили! - отвечает Гершеле. - Ночью, правда, я обнаружил какого-то клопика, но уже мертвого. - Я рад! - сказал хозяин. - Маленький клопик, к тому же мертвый! Значит, вы хорошо выспались? - К сожалению, - ответил Гершеле, - у клопика были пышные похороны: сотни родных и близких провожали покойника в последний путь... ПУСТЬ ОНИ ГОРЯТ. В Меджибоже большой пожар. Горит несколько домов. Огонь вот-вот перекинется на дом Гершеле. Все бегают, таскают воду. А Гершеле стоит и весело приговаривает: - Так их! Так им и надо, кровопийцам! Люди удивляются: - Чему ты радуешься Гершеле? А он свое: - Давно пора! Доигрались! Пусть горят! - Гершеле, - ужасаются люди, - ведь это большая беда, а ты веселишься! - Пусть эти клопы горят! Пусть пропадут пропадом! Всю жизнь они жрали меня, всю жизнь покоя от них не было! Но уж теперь им крышка! КАК РАССЧИТАТЬСЯ С ДОЛГАМИ Гершеле выдавал замуж одну из дочек, а денег на свадьбу не было. Он занял пятьдесят рублей, но вовремя вернуть их не смог. Тот, у которого Гершеле брал в долг, то и дело напоминал, что неплохо бы расплатиться. - Знаешь, - сказал ему Гершеле, - если тебе так необходимы эти деньги, дай тогда еще два рубля, потому что у меня есть план, как вернуть долг, да еще и себе кое-что выкроить. Кредитор пожелал узнать, что это за план - вдруг и в самом деле получит назад деньги? Он дал Гершеле два рубля, но с условием тратить их в своем присутствии. А Гершеле пошел на базар и купил пять кур, причем - наседок. - Зачем это, Гершеле? - удивился кредитор, мысленно прибавляя к долгу еще два целковых. - А вот зачем, - успокоил его должник. - Все пять кур станут класть яйца, скажем, по тридцать штук каждая. Так что у нас будет сто пятьдесят яиц. Куры сядут на яйца, и вылупится сто пятьдесят цыплят. Я их выращу, продам и заимею достаточно денег вернуть долг. Кредитор рассмеялся. А Гершеле сказал: - Тебе хорошо смеяться - с тобой я уже рассчитался. Но как быть с остальными долгами? Я УГОЩАЮ КАФТАН! В местечке играли богатую свадьбу. Гершеле рассчитывал на ней заработать. Однако бедно одетого и обношенного его прогнали: хозяин распорядился нищих не пускать. Гершеле пытался объяснить, что на свадьбах он веселит гостей, а значит, является желанным гостем, но это не помогло. Гершеле пошел в местечко, раздобыл шелковый кафтан и явился снова. На этот раз его встретили радушно. За столом Гершеле залил кафтан бульоном и опрокинул на полы фаршированную рыбу. Гости хохочут: - Что вы делаете? А Гершеле на это: - Меня не пускали из-за бедной одежи, но в шелковом кафтане я, как видите, желанный гость. Выходит, кафтан важней меня, вот я и угощаю его, как положено угощать знатных гостей. ПРЕДСТАВЛЯЮ, СКОЛЬКО ВЫ ДОЛЖНЫ Заглянув в лавку, полную всякого товара, и не увидев ни одного покупателя, Гершеле вздохнул, поворотился и ушел. Минуту спустя он явился снова и проделал то же самое. И так четыре раза. Хозяин, сидевший на пороге, не понимая, что все это значит, спрашивает: - Что это вы заглядываете и вздыхаете? - Так, - отвечает Гершеле. - Но зачем-то вы же это делаете? - Я подсчитываю, - говорит Гершеле. - Подсчитываете? Я разве вам должен деньги? - Мне вы ничего не должны... Просто моя жена держала лавку, и товару в лавке было на полсотни, а долгов больше, нежели товару. У вас, не сглазить бы, торговля пошикарней, так что можно представить, сколько должны вы... ЖЕЛАНИЕ МЕЛАМЕДА В молельном доме разглагольствовали о желаниях человеческих. Одни полагали, что чрезмерные желания людей разрушают. Другие держались мнения, что желание - недуг, посланный свыше для испытания человека. Тут вмешался Гершеле. - Желание, - сказал он, - зависит от ума и от видов на будущее. Присутствовавший при разговоре меламед на это заметил: - Ты, Гершеле, отделываешься отговоркой! Ну да, такой премудрости пустобреху не понять... - Возможно, ты прав, - не стал спорить Гершеле, - но беда в том, что желания часто похожи на просьбу одного меламеда... - Какого еще меламеда? - заинтересовались присутствующие. - А вы послушайте, - ответил Гершеле. - В одном государстве заболела царская дочка. Созвали врачей со всего света, но те ничем помочь не могли. Принцесса сохнет на глазах, и жить ей, похоже, остается считанные дни. Вдруг появляется какой-то лекарь и советует сварить лежалый лимон и покормить им царевну. Она съест и выздоровеет. Терять было нечего, и его совету решили последовать. Но где взять лежалый лимон? В столице не нашли. Разослали гонцов по всей стране искать заплесневелый лимон. Те объездили все государство - нигде нету. И тут один из гонцов прискакал в глухое местечко. У открытого окна сидел меламед, все имущество которого состояло из старого эсрога. Меламед отдал его гонцу - вдруг сойдет з