льно смотрел на шефа полиции. - Возможно, я не должен об этом спрашивать, шеф, - сказал он наконец, - но не мог не заметить, что ваше отношение ко мне и моим легионерам со времени нашей первой встречи значительно смягчилось. - Что ж, отвечу вам, мистер Шутт. Я, может, и бываю временами упрям, но, как правило, стараюсь мыслить достаточно трезво. Большинство моих патрульных полицейских тепло отзываются о ваших солдатах. Сдается мне, что кто-то из вашей роты пристрастился обхаживать полицию, и я получил немало сообщений за последние несколько недель о некоторых из ваших парней. Как я понял, они ни во что не вмешиваются и не участвуют ни в каких акциях, но мы оба знаем, что бывают случаи, когда наличие под рукой дополнительной пары людей в форме, неважно какого цвета, позволяет сдержать толпу от беспорядков. - Это верно, - сказал капитан. - Я всегда считал, что большинство людей имеют верное представление о самих себе. Если мои солдаты убеждены, что они _м_о_г_у_т_ стать другими, то они и пытаются измениться к лучшему. Тут шеф поднял руку, останавливая его. - А теперь, не поймите меня превратно. Никто никого не дурачит на тот счет, что ваша рота состоит из одних лишь типичных участников рождественского хора, но все они по отношению к колонии настроены вполне дружелюбно, так что я могу давать им, да и вам, некоторые поблажки. - Ну уж не на столько большие, чтобы не отправлять рапорты в штаб-квартиру Легиона всякий раз, как только кто-то из моих людей получает служебное взыскание, - сухо заметил Шутт. Готц только вздохнул и пожал плечами. - Это всего лишь следование прямым указаниям, полученным от вашего командования, сынок. Они легли мне на стол в тот самый момент, когда ты появился на этой планете. У меня нет намерений лезть в твои дела, но сдается, кто-то там, в верхах Легиона, не очень-то тебя любит. Во всяком случае, они очень внимательно следят за твоими действиями, ожидая, когда ты сделаешь ошибку. Капитан нахмурился. - Я как-то не подумал об этом. Спасибо за предупреждение. - Предупреждение? - Лицо шефа являло картину наивнейшей простоты. - Я просто ответил на официальное обращение за информацией от одного из постоянных жителей нашей общины, коим я призван служить и которых обязан защищать. - Считайте, что вы его получили. - Шутт кивнул. - Но, как бы то ни было, спасибо... неофициально. Мне интересно, что бы вы смогли... - К_а_п_и_т_а_н_! Не было никаких сомнений в необычайной важности этого обращения. - Извините меня, шеф. Что случилось, Клыканини? - Спартак собирается стрелять! Короткого взгляда, брошенного в сторону огневого рубежа, было достаточно, чтобы эта информация подтвердилась. Синфин сидел на летающей доске, подсунув под дробовик свою длинную руку так, как показал ему Гарри Шоколад, используя для этого весьма выразительные жесты. - Да, вижу, - сказал командир. - Хотя, как мне кажется, ситуация угрожающей отнюдь не... - Он не знаком с третьим законом Ньютона? Шутт нахмурился. - Что еще за закон? - Это не тот, что... - начал было шеф Готц, но закончить эту фразу ему так и не удалось. КХ-Х-БУ-У-УМ! Искусство синфина в управлении парящей доской было так велико, что несмотря на то, что при выстреле он был буквально сметен с нее отдачей дробовика, Спартак сумел все же удержаться на ней, хотя и начал с неистовой скоростью вертеться как волчок... правда, если спросить тех, кто был в непосредственной близости от него, они предпочли бы, чтобы этого не произошло. Всякий, кто не раньше имел возможностей освежить в памяти третий закон Ньютона, сейчас мог наглядно убедиться, что, разумеется, для каждого действия существует равное противодействие! Образованный или нет, хороший стрелок или плохой, это не никак не сказалось на чувстве самосохранения легионеров, и в мгновение ока каждый из присутствующих, включая и зрителей на трибунах, либо притаился в каком-то укрытии, либо распластался на земле. К счастью, Спартак, испытывая дробовик, поставил его на стрельбу одиночными выстрелами, так что ситуация оказалась скорее комичной. Но переключи он свое оружие на автоматическую стрельбу, результаты могли бы оказаться не такими шуточными. - Сдается мне, - растягивая слова, заметил шеф Готц, подняв голову и глянув на Шутта, - что отдача от такого оружия слишком сильна для этого парня, по крайней мере, пока он находится на той доске. - Я тоже так думаю, - сказал капитан, выглядывая из-за спинки сиденья, за которым прятался. - В этом-то и заключается проблема. Устройство глаз у синфинов не позволяет им пользоваться обычным оружием, имеющим достаточную точность стрельбы. Вот почему мы вооружили их дробовиками. Я мог бы, конечно, дать им автоматическое оружие, но боюсь, будут еще более сложные проблемы с отдачей. - То, что вам надо, это оружие с небольшой отдачей. - Готц задумался, нахмурившись. - А вам не приходила в голову мысль дать им пневматические ружья? - Пневматические ружья? - Да, которые работают на сжатом воздухе и стреляют маленькими красящими шариками. Кое-кто у нас, из тех что проводят уик-энд в военно-спортивном клубе, используют их. - Ах, эти. - Шутт покачал головой. - Я всегда принимал их скорее за дорогие игрушки, чем за оружие. - Некоторые из этих "игрушек" полностью автоматические и имеют дульную скорость выше четырехсот футов в секунду, - проинформировал его шеф. - В самом деле? - Капитан с удивлением поднял брови. - А я и не знал. И все же я не уверен, что это здорово - стрелять во время боя в кого-то красящими шариками. И скорость здесь не имеет никакого значения. - Ну, хорошо, - Готц по-волчьи улыбнулся, вновь усаживаясь на свое место, - я просто-напросто знаю, где можно получить шарики с ВВ. - Взрывчатыми веществами? - Теперь Шутт определенно заинтересовался. - И что, вполне легально? - Может быть, это и будет для вас сюрпризом, мистер Шутт, но от полиции зачастую требуются настолько спешные действия, что ей некогда сверяться с буквой закона. - Х-ха-ха. И во что же мне обойдется подобная информация? - Считайте это моей любезностью, - сказал шеф. - Разумеется, будет очень приятно, если вы, в свою очередь, окажете мне подобную услугу, ну, скажем, одолжите на время вашего повара, чтобы он помог организовать нам ежегодный банкет, который намечен на следующий месяц? - Я думаю, мы могли бы оформить это по линии общественных связей. - Капитан усмехнулся. - А тем временем, я хотел бы узнать, есть ли для нас какой-нибудь _з_а_к_о_н_н_ы_й_ способ получить эти самые ружья? - Если вы не возражаете, - сказал Готц, соскальзывая со своего места, чтобы вновь растянуться за укрытием, - я предпочту наблюдать за вашими экспериментами вот отсюда. Когда кувыркания прекратились, Спартак отказался продолжать упражнения с оружием, предпочитая оставаться на своей любимой доске, вместо того, чтобы при каждом выстреле расставаться с ней. Неустрашимый Гарри Шоколад передал дробовик Луи, синфину-аристократу. Не обладая сноровкой Спартака, Луи давным-давно оставил попытки освоить парящую доску, заявляя, что это ниже его достоинства, так что на этот раз беспорядочная стрельба с летающего средства передвижения никому не грозила. Прочно устроившись в боковой коляске хока, которым управлял Гарри, он имел более чем достаточно возможностей прицелиться, хотя бы приблизительно, так что Шутт решил позволить ему и в дальнейшем пользоваться дробовиком. В качестве завершающего штриха кто-то из легионеров отыскал старую каску и проделал в ней отверстия для того, чтобы Луи мог просунуть в них свои глаза. Картина, которую они собой представляли, - Гарри Шоколад верхом на мощном мотолете и пристроившийся в коляске Луи, сжимающий дробовик, с глазами, торчащими из старой каски, - заставила бы остановиться и оглянуться на них не одного прохожего. Не даром шеф Готц заметил, что появление в городе этой необычной пары было более эффективным сдерживающим средством, чем целая бригада обычных полицейских патрулей. Как ни странно, но доброе отношение к Спартаку со стороны роты ослабило ту брезгливость, с какой Луи относился к низкородному синфину, до того, что он фактически вошел с ним в деловое партнерство, занявшись рекламой летающих досок на их родной планете. Спартак записал на пленку серию демонстрационных полетов вместе с подробными инструкциями к ним, в то время как Луи использовал свои семейные связи и влияние, чтобы устранить обязательные в таких случаях лицензионные барьеры и разного рода ограничения. Вся рота, не раздумывая, скинулась для формирования стартового капитала этого предприятия, поскольку легионеры были твердо уверены в том, что в будущем оно принесет им значительные дивиденды. "По мере того, как среди легионеров укреплялись партнерские и просто товарищеские отношения, менялось и их отношение к самим себе и к друг другу. Бесконечная вражда и разногласия исчезали, на смену им приходило осознание единства. Стало очевидно, что как только какой-либо индивид, он или она, побеждал ощущение своей ущербности или зависимости, он тут же становился более терпимым к недостаткам окружающих. Для некоторых, к сожалению, эти изменения проходили не всегда гладко, иногда толкая их на крайности." Шел последний вечер пребывания легионеров в отеле. Строительство их нового лагеря было закончено и поступил приказ упаковываться и готовиться к утреннему отъезду. По молчаливому соглашению, после того, как подготовка к отъезду была завершена, большинство легионеров собрались в баре отеля, чтобы скромно отпраздновать возвращение. Разумеется, мест там было недостаточно, чтобы разместить сразу всю роту, но у всех было приподнятое настроение, и многие просто стояли, прислонясь к стене, сидели группами на полу или блуждали по залу от одной компании беседующих, к другой. Как обычно бывает на таких солдатских сборищах, часть разговоров постепенно превращалась в некое словесное состязание, по мере того, как отдельные легионеры начинали жаловаться или, наоборот, хвастаться по поводу того, кто побывал в наиболее плохих условиях за время своей службы в Легионе. -... так вы считаете, что на этих болотах очень тяжело нести службу? - Бренди даже рассмеялась, делая круговое движение стаканом, чтобы привлечь внимание. - Знаете, однажды я получила назначение в роту, которая должна была охранять, представьте себе, чертов _а_й_с_б_е_р_г_! Никто из нас не мог понять, для чего это было нужно, и тем более никто даже мечтать не мог хоть как-то согреться, - с тем-то снаряжением, которое мы получили! - если только не мог найти кого-нибудь _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ совсем близко от себя, если вы улавливаете, к чему я клоню. После нескольких недель такого холода с вас сходит весь жир, и, должна отметить, некоторые из самых безобразных легионеров стали ну просто изящными! Кружок легионеров с пониманием рассмеялся, правда, коротко, поскольку другие уже тянулись вперед, желая стать следующими. - К разговору о тяготах службы, - заявила Супермалявка, опередив остальных. - Мое второе назначение... а может, это было третье?.. какая разница! В общем, командир на дух не переносил низкорослых, и, естественно, единственный путь, каким я могла поучаствовать в игре в баскетбол, это предложить использовать меня в качестве мяча. И вот, как-то раз он зовет меня к себе в кабинет и говорит... - Я расскажу вам, что значит трудная служба! Раздосадованная на то, что историю прервали на самой середине, вся компания неодобрительно посмотрела на появившегося лейтенанта Армстронга, который покачиваясь из стороны в сторону, неуверенно двигался в их направлении. - Это... Не имеет значения, _г_д_е_ ты служишь и _ч_т_о_ именно делаешь. Когда ты служишь под командой извращенного призрака... и этот призрак к тому же еще и твой... отец _и_ один из наиболее прославленных воинов, тогда ты... ты можешь потратить всю свою жизнь, пытаясь доказать, что хоть на одну десятую, но лучше, чем твой командир. _В_о_т_ что такое трудная служба! И я хочу только одного: чтобы этот сукин сын прожил как можно дольше, так долго, чтобы совершить хотя бы одну ошибку! Легионеры переглянулись, испытывая неловкость, наблюдая, как Армстронг, теряя координацию, пытается поднести к губам стакан. - Гм-мммм... не кажется ли вам, лейтенант, что вам необходимо немного поспать? - очень осторожно заметила Бренди, нарушив тишину. Армстронг осоловело уставился на нее и отчаянно заморгал, стараясь сфокусировать зрение. - Вы-прр... авы... сержант Бренди. Не следует говорить или делать ничего... что не и... идет к лицу офицеру. Хотя я... думаю, что сначала немного подышу свежим воздухом. Доброй... ночи... всем. Лейтенант выпрямился и попытался отдать честь, прежде чем вывалился за дверь, придерживаясь рукой за стену. Собравшиеся молча наблюдали за тем, как он уходил. - За офицеров и джентльменов... Храни нас бог, - сказал кто-то, поднимая стакан с насмешливым тостом. - Гм-ммм... Я не люблю об этом говорить, - растягивая слова произнесла Супермалявка, - но сейчас слишком поздно, чтобы разгуливать по улицам в таком состоянии. - Ну так что? Ведь он пьяница! - Да, но _н_а_ш_ пьяница. Я не хочу, чтобы с ним случилось что-то, пока он носит такую же форму, как я. Идем, Супер. Обеспечим ему боевой эскорт, пока лейтенант окончательно не свалился. Прислонившийся к стене, никем не замеченный за вазами с густо разросшимися растениями, Шутт улыбался сам себе, наблюдая эти перемены. Легионеры все больше и больше начинали думать о товарищах и помогать друг другу. Одни были общительны, другие сторонились компаний, но все были готовы поддержать _ч_е_с_т_ь _м_у_н_д_и_р_а_. А раз такая поддержка была, то в конечном счете... Его мысли прервал сигнал коммуникатора. - Мамочка? - спросил он, включая связь. - Что ты делаешь там, наверху? Спускайся вниз и... - Мне кажется, у нас неприятности, Большой Папочка, - быстро обрезала его Роза. - На связи шеф полиции. Он говорит, это срочно. Шутт ощутил в желудке пустоту, которая не имела ничего общего с выпивкой. - Давай его. - Соединяю. Пожалуйста, шеф. - Уиллард? Тебе бы лучше прийти сейчас сюда, да побыстрее. Двое из твоих парней вляпались в дерьмо, и прикрыть их мне никак не удастся. - И что они сделали? - спросил капитан, прекрасно зная, какой услышит ответ. - Похоже, их поймали на месте преступления, кража со взломом, - сообщил ему Готц. - Но это было бы еще полбеды. Дело в том, что они забрались в дом губернатора, и он сам поймал их! 11 "Может показаться, что мой шеф имеет чрезмерную склонность, в отличие от большинства людей, "выкупать" свой путь из плена тупиков и дилемм, но я бы отметил, что он неизменно соблюдал определенные рамки при столкновении с политиками. Это не было, как можно подумать, результатом некоторого отвращения с его стороны к влиянию "отдельных заинтересованных групп" или результатом поддержки лозунга, выражающего основу одного философского направления: "Честный политик - это тот, кто будучи куплен раз, остается купленным навсегда!" Скорее это проистекало из его постоянной убежденности в том, что власти, избранные путем голосования, не должны получать "свыше" того, что положено за их работу. Вот как он сам излагает это: "Официанты и обслуга получают минимальную плату, заниженную заранее в расчете на то, что их итоговый доход увеличивается за счет чаевых, а отсюда следует, что если кто-то чаевых им не платит, он, фактически, грабит этих людей, отбирая у них средства к существованию. С другой стороны, предполагается, что должностные лица живут в рамках своего жалованья, и любая попытка с их стороны получить дополнительный заработок за самые простые действия, определяемые их обязанностями, есть вымогательство, если не хуже, и должна считаться наказуемым законом поступком!" Нечего и говорить, что подобное отношение никак не способствовало росту его популярности среди встречавшихся с ним политиков." Дневник, запись номер 112 Губернатор Лякот, или Слякоть, как его называли политические противники, никак не мог выйти из состояния самодовольного возбуждения с тех самых пор, как капитан попал в поле его зрения. Уже в тот момент, когда он только прочитал в новостях, что в их колонии появился мегамиллионер, губернатор, пораскинув мозгами, соблазнился очередным походом за жирными "пожертвованиями", которые решил получить за счет сей достопримечательности. Однако все приглашения на вечера и ленчи оставались со стороны легионера без внимания, как бы давая понять о его отношении к личной просьбе губернатора о дополнительных вложениях и смутных намеках на "благотворительное законодательство". Сейчас, наконец-то, он не только получил шанс встретиться с наследником "Мьюнишн", но и провести эту встречу в обстановке, которую можно рассматривать как "благоприятную для переговоров". Говоря языком непрофессионала, с двумя легионерами под замком он делал их командира абсолютно беспомощным, и при этом абсолютно не имел намерений ни продешевить, ни отпустить их просто так. - Итак, вот мы и встретились, мистер Шутт... или я должен называть вас капитан Шутник? - Губернатор улыбнулся, откинувшись в кожаном кресле, пока командир легионеров усаживался на стул для гостей. - Называйте меня капитан Шутник, - сказал Шутт, так и не возвратив ему улыбку. - Это не светский визит. Я здесь официально, по делам Легиона. - Вот уж верно. - Губернатор кивнул, наслаждаясь ситуацией. - Вы не из тех, кто принимает приглашения на светские приемы. Хорошо, тогда, может быть, перейдем прямо к делу? Чем могу помочь... считайте, что я не в курсе ваших дел. Говоря откровенно, я рассчитывал увидеть вас сегодня гораздо раньше. - У меня было несколько дел, которые требовалось сделать в первую очередь, - спокойно ответил ему капитан. - А относительно того, чем вы можете помочь мне, - я прошу вас отозвать дело против двух легионеров, находящихся сейчас в городской тюрьме. Губернатор покачал головой. - Этого я не могу сделать. Эти люди преступники. Я поймал их сам, вот у этого самого окна. Нет, сэр, я не могу позволить им выйти на свободу, чтобы они вновь занялись воровством... если, конечно, вы не предоставите мне - можем мы сказать так? - _п_р_и_ч_и_н_у_ для такой снисходительности. - Я могу предоставить их вам целых две, губернатор, - процедил Шутт сквозь стиснутые зубы, - хотя, думаю, вполне достаточно будет и одной. Прежде всего, эти люди не забирались в ваш дом... - Может быть, вы не расслышали меня, капитан. - Губернатор улыбнулся. - Я сам поймал их! -... а выбирались _и_з_ вашего дома, - закончил Шутт, словно не хотел, чтобы его перебивали. - Видите ли, мои легионеры стремятся использовать любой шанс, чтобы получить работу по патрулированию, которую вы предпочли отдать частям регулярной армии, и те два человека, Рвач и Суси, проникли сюда, пытаясь найти нечто, что я мог бы использовать в качестве средства принудить вас дать нам этот шанс. Шутт сделал паузу, чтобы покачать головой. - В некотором смысле, это была моя ошибка. Я говорил о подобных средствах в их присутствии, они слышали это и попытались добыть их для меня самостоятельно. В общем, то, что нашли, они принесли мне, а я приказал вернуть это на место. Они положили это обратно, тут-то вы их и поймали, когда они уже _п_о_к_и_д_а_л_и_ ваш дом. Короче говоря, здесь нет состава преступления, оправдывающего ваше требование провести расследование. - Нет преступления?! - рявкнул губернатор. - Если бы даже я поверил в эту вашу небылицу, капитан, а я не верю в нее, они _в_с_е _ж_е_ проникли в мой дом. Дважды, если судить по вашим словам. Шутт расплылся в несколько натянутой улыбке, первой с тех пор, как он вошел в эту комнату. - Подумайте, губернатор. Или вы верите мне, или нет. Однако в том случае, если вы хотите путем ваших умозаключений получить неприятности, то... - Он вытянул руку, указывая на стол, за которым сидел губернатор. - Нижний ящик слева, папка с надписью "Старые дела". _В_о_т _ч_т_о_ они положили на место. Убедились? Улыбка моментально исчезла с лица губернатора, словно группа поддержки после проигранных выборов. - Если вы имеете в виду... - Говоря откровенно, губернатор, - продолжил Шутт, - меня не интересуют ваши сексуальные предпочтения и то, с кем или с чем вы это удовлетворяете, хотя сам я обычно ограничиваю свои наклонности человеческим родом, и еще меньше меня интересует, держите вы или нет подобные картинки в качестве сувениров. Все, что я хочу, так это вернуть своих людей. Разумеется, если их дело окажется в суде, я буду просто обязан давать свидетельские показания в их пользу, включая и описание в мрачных тонах этих фотографий. Представляете, как ухватятся средства массовой информации за возможность узнать все подробности этого дела. - Вы не сможете это доказать, - выплюнул губернатор, бледнея на глазах. - Если только... мне не послышалось - вы сказали, что у вас есть их копии? - Я мог бы обмануть вас, и сказать, что действительно сделал копии, - сказал Шутт, - но правда в том, что я их не делал. Как я уже сказал, губернатор, у меня нет никаких намерений использовать эту информацию, почему я и велел им отнести все это назад. Однако, согласитесь, репутация политика - вещь очень деликатная. Малейшая тень скандала может погубить ее, а доказаны факты или нет - не имеет никакого значения. Вопрос, как это представляется мне, состоит в том, что лучше: преследование в судебном порядке моих людей или угроза вашей политической карьере? Лякот некоторое время не отрываясь глядел на Шутта, затем схватился за телефон и в раздражении начал набирать номер. - Пожалуйста, шефа Готца. Говорит губернатор Лякот... Шеф? Это губернатор. Шеф, я решил снять обвинение с двух легионеров, которых вы у себя держите... Именно так. Отпустите их... Ох, да не забивайте голову причинами! Просто сделайте это, и все! Он с грохотом швырнул телефонную трубку и уставился в окно, желая немного остыть, прежде чем снова повернулся к собеседнику. - Все в порядке, капитан Шутник, с этим улажено. А теперь, если у вас нет ко мне других дел, я просил бы извинить меня. Мне хотелось бы сейчас заняться тем, чтобы сжечь кое-какие фотографии. К его удивлению, легионер и не думал подниматься. - На самом деле, раз уж я здесь, у меня _е_с_т_ь_ еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с вами, губернатор. - Есть дело? - Совершенно верно. Помните, в самом начале разговора я упоминал работу по патрулированию. - Да, конечно. Именно для этого вы и хотели использовать эти самые фотографии. Невероятно, но губернатор моментально подавил весь свой гнев. В политике нет места тем, кто не может быстро приспосабливаться к обстановке, или тем, кто склонен поддаваться собственным слабостям и держать зло против того, кто может быть потенциальным союзником. И в конце концов, на какую-то минуту Лякот вновь позволил себе подумать о возможном дополнительном финансировании! - Точно, губернатор Лякот, - сказал Шутт, - и думаю, это позволит нам извлечь взаимную выгоду из создавшейся ситуации. Надежды губернатора начали приобретать черты реальности. Он был мастером по части политических спекуляций и с легкостью распознавал ситуации, могущие принести немалую выгоду. Как ни странно, но люди редко умели дать правильный ход своим суждениям... или предложениям. Поэтому нужно было лишь терпеливо ждать, пока они сами не подведут себя к конечной цели своего визита. При этом его интересовал только один вопрос, а именно, каков был размер тех вложений, которые собирался предложить ему Шутт. И еще, пожалуй, то, как долго потребуется подводить его к этой главной теме. - Это все чистая политика, - сказал он уклончиво. Капитан внимательно оглядывал комнату, задерживая взгляд на книгах в кожаных переплетах и оригиналах картин, украшавших стены. - У вас здесь действительно чудесное гнездышко, губернатор. - Спасибо. Мы... - Хотя, пожалуй, не такое прелестное, как дом на Альтаире, в котором живет ваша жена. Вопреки решению быть терпеливым, губернатор почувствовал приступ раздражения при упоминании о его личном домовладении... и о его жене. - Да, да. А теперь, позвольте узнать, сколь велики планируемые вами капиталовложения в мероприятие, которое мы собираемся обсудить? - Капиталовложения? - Шутт нахмурился. - Мне кажется, здесь какая-то ошибка, губернатор. Я не планировал обсуждать, а тем более делать какие-либо капиталовложения при решении вопроса о патрулировании. Думаю, вы и без того живете явно не по средствам. Лякот мгновенно побагровел. - То есть как это - живу не по средствам? - попытался уточнить он. - Дополнительные капиталовложения при этом просто неуместны, губернатор, - сказал командир. - Особенно если учесть ваши текущие долги по кредитам. Говоря откровенно, если вы не погасите их, я буду очень удивлен, если вы не окажетесь банкротом на весь оставшийся год. - Это всего лишь объединенный заем, так что я могу... Эй! Минуточку! Эта информация считается конфиденциальной! Какое вы имеете право копаться в моих личных финансовых делах? - О, информация эта действительно конфиденциальная, не спорю, - заверил его Шутт. - Но, совершенно случайно, я - один из членов правления банка, которому поручено произвести оценку вашей состоятельности, и в этой своей ипостаси я вполне могу воспользоваться своим правом вето на крупные займы, сопряженные с определенным риском, к коим, боюсь, может быть отнесен и ваш. Губернатор рухнул в кресло, словно сраженный апоплексическим ударом. - Вы хотите сказать мне, что если я не заключу с Легионом контракт на несение патрульной службы, вы наложите вето на мою просьбу о займе? - Считайте, что мне будет трудно не учесть этот фактор при оценке вашей кредитоспособности. - Капитан улыбнулся. - Я понимаю. - Однако хочу прояснить один момент. Я не прошу вас поднести Легиону этот контракт на блюдечке. Я прошу только дать ему равные шансы с ротой регулярной армии _з_а_с_л_у_ж_и_т_ь_ это назначение. Лякот склонил голову набок и взглянул на Шутта сквозь прищуренные глаза. - Если не возражаете, капитан, мне хотелось бы знать, почему вы не настаиваете на том, чтобы просто заключить этот контракт? Ведь я сейчас не в таком положении, чтобы спорить с вами. - Справедливый вопрос, губернатор, - заметил Шутт. - Видите ли, я пытаюсь вселить в свою роту уверенность. Если они заслужат этот контракт в честном соревновании с подразделением регулярной армии или хотя бы получат вполне достаточное доказательство собственных сил, это будет несомненной удачей. А покупая контракт или принуждая вас отдать его им, я могу получить прямо противоположный эффект. Это лишь укажет каждому из них, что единственная возможность получить - только если я куплю ее им. Все дело в том, что я уверен, мои солдаты смогут проявить себя в открытом честном соревновании не хуже, а может быть и лучше любой роты регулярной армии. - Интересно, - задумчиво пробормотал губернатор. Он долго смотрел в окно, затем покачал головой. - Нет. Я не могу сделать это. С того момента, как вы приставили пистолет к моей голове, капитан, я с вами честен. Конечно же, я мог бы согласиться и принять ваши деньги, а затем через какое-то время сказать, что пересмотрел свое решение. Вы в таком случае могли бы принять это за двойную игру и давить на меня через мою кредитоспособность. Но истинное положение дел таково, что я уже _н_е м_о_г_у_ помочь вашим парням, не могу помочь даже в том, чтобы предоставить им этот шанс. Я уже подписал контракт с регулярной армией на эту работу и не могу отказаться от него, если бы даже и хотел. - О, к этому я был готов, губернатор, - с легкостью сказал Шутт. - Уверен, у вас всегда есть _о_д_н_а_ лазейка, которую вы можете использовать... если захотите, конечно. - Что вы имеете в виду? - Ну, например, устав колонии, который запрещает односторонние контракты со службами при отсутствии конкурентной основы. - Сожалею, но я не помню никакого... - В таком случае очень кстати, сэр, что совершенно случайно у меня есть с собой копия этого документа. Капитан достал из кармана лист бумаги и положил его на стол перед губернатором. - Прошу обратить внимание, что он подписан членами Совета Колонии и датирован _н_е_д_е_л_е_й _р_а_н_ь_ш_е_, чем вы подписали контракт с регулярной армией... сэр. Лякот даже не шелохнулся, чтобы глянуть на документ. Вместо этого он прищурил глаза и c подозрением уставился на Шутта. - Капитан... мне почему-то кажется, что если я пошлю за оригиналом этого документа, то обнаружу, что некоторые подписи на нем еще не просохли... - Как вы помните, придя сюда, я сразу сказал вам о том, что задержался, чтобы сделать пару дополнительных визитов, - спокойным тоном ответил Шутт. Губернатор театральным жестом вскинул руки вверх. - Хорошо! Сдаюсь! Когда армия прибудет сюда, мы устроим соревнование, на котором вы и ваши головорезы получат шанс на этот контракт! Это все, или вам нужна еще и моя собака? Сообщаю вам также, что у меня нет и дочери. - Вот теперь все, губернатор Лякот, - сказал Шутт, поднимаясь со стула и забирая бумагу с губернаторского стола. - Нечего и говорить, как я рад, что мы провели эту маленькую беседу. Я был уверен, что мы найдем путь разрешить эти проблемы. - Капитан Шутник! - остановил его губернатор, когда Шутт уже взялся за ручку двери. - Да, сэр? - Вас когда-нибудь выгоняли из государственного учреждения? - Меня, сэр? Нет. - Это хорошо. 12 "Просматривая свои записи, я заметил, что по ним может сложиться впечатление, будто мой шеф всегда брал верх во всех ситуациях и старался предусмотреть все случайности. На деле это было совсем не так. Он определенно мог служить примером, когда дело касалось быстрой адаптации к меняющимся обстоятельствам или принимало неожиданный оборот, но сталкивался он с этим гораздо чаще, чем мог предвидеть. Я вполне могу поручиться за это, поскольку привилегированность моего положения позволяла мне неоднократно быть свидетелем таких ситуаций, когда было совершенно очевидно (для меня), что он оказывался буквально захвачен врасплох". Дневник, запись номер 121 Новые помещения роты, или "Клуб", как стали их называть легионеры, определенно не уступали по комфортабельности тем апартаментам, которые они занимали во время пребывания в отеле "Плаза". Кроме уже упомянутых полосы препятствий и стрельбища, там были бассейн, сауна, вполне приличных размеров гимнастический зал и достаточное количество комнат, где можно было собраться поговорить. Но так уж сложилось, что основным местом, где собирались легионеры, стало большое помещение, служившее одновременно столовой, комнатой для собраний и коктейль-баром. Удобные диваны, камины, свободно расставленные стулья - все это располагало к тому, что легионеры с удовольствием собирались тут в свободные от дежурства часы. Не случайно именно здесь вращалась всяческая информация, да и просто слухи, которые распространялись, минуя официальные каналы. Шутт задержался немного, прежде чем приняться за завтрак, наблюдая очередной взрыв неожиданной суеты, царившей в столовой. Одного брошенного взгляда было достаточно, чтобы заметить необычное оживление. Легионеры собирались группами за отдельными столами, их головы смыкались в тесные кружки, пока они тихо, но очень увлеченно о чем-то переговаривались друг с другом. Кое-где были слышны взрывы неудержимого смеха, при этом в сторону командира бросалось значительное количество игривых взглядов, и наблюдалось подталкивание соседей локтями, когда легионеры замечали его присутствие. О том, что он нашел все это занимательным и более чем любопытным, нечего было и говорить. Манеры его солдат напоминали поведение детей, украдкой следящих за лягушкой, которую тайком притащили в класс, и теперь все озабочены одним и тем же вопросом: "А что же будет делать учитель, когда обнаружит ее?" Вся сложность данной ситуации заключалась в том, что он, хоть убей, но не мог представить себе, чем же могло быть вызвано такое поведение этой пестрой компании. Наконец Шутт отказался от попыток разгадать это и присел за стол, где расположился его дворецкий. - Доброе утро, Бикер, - сказал он рассеянно, все еще продолжая оглядывать комнату. Несмотря на то, что его внимание было поглощено залом, Шутт заметил, что дворецкий почти не отрывал глаз от экрана своего компьютера. -... утро, сэр. - Скажи мне, Бик... Ведь солдаты рассказывают тебе порой такое, чего не осмелятся сказать мне, и если это не нарушает конфиденциальности... Что ты можешь сказать по поводу того, что сегодня утром все выглядят какими-то озабоченными? - Уверен, что могу объяснить вам это абсолютно точно. Шутт прекратил рассматривать зал и обратил взгляд к Бикеру - как оказалось, только для того, чтобы созерцать макушку его замечательной головы. - Ну, так что? - поторопил он его. Дворецкий оторвался от компьютера, поднял глаза и с еле сдерживаемым смехом встретил выжидающий взгляд шефа. - Уверен, что это объяснит и происхождение тех значительных сумм, которые Бренди внесла в общий фонд роты... тех самых, что вызвали у вас недоумение. - Послушай, Бик, расскажешь ты мне наконец или... - Я думаю, вы сами можете посмотреть... сэр, - с невозмутимым видом произнес Бикер, поворачивая экран компьютера, чтобы в него мог заглянуть и командир. На экране отображалась страница из журнала, но даже значительно уменьшенный масштаб изображения не мог ослабить впечатления от заголовка, венчавшего страницу: Ш У Т Т О В С К И Е К Р А С А В И Ц Ы В МОДУ ВХОДЯТ ДЕВУШКИ ИЗ ШУТТОВСКОЙ РОТЫ МАЛЕНЬКИЕ, СРЕДНИЕ И (ОЧЕНЬ) БОЛЬШИЕ!!!! Всю страницу занимали, как говорится, во всей своей "естественной красе" три слишком хорошо знакомые фигуры: Бренди, Супермалявка и... Мамочка! Бикер внимательно наблюдал за лицом своего шефа, стараясь обнаружить признаки тревоги или удивления, но выражение лица Шутта было безразличным, словно он рассматривал статьи доходов-расходов роты. Необычным было только время, которое он потратил на изучение экрана, но лишь Бикер и мог заметить эту деталь. Вообще говоря, Шутт был способен усваивать информацию и принимать решения в одно мгновение, но на этот раз, однако, он уставился на экран так, будто перед ним открыли пять карт одной масти и он пытался изменить расклад за счет одной только силы воли. - Я мог бы загрузить это в память и отпечатать для вас увеличенную копию, если хотите... сэр, - сказал наконец дворецкий, пытаясь вывести Шутта из состояния оцепенения. - Я уже полностью ознакомился с этим, Бикер, - последовал спокойный ответ, хотя Шутт по-прежнему не сводил глаз с экрана. - Мне это не составит труда, сэр, - продолжал безжалостно наступать Бикер. - Все равно у меня уже есть несколько заказов от ваших легионеров, так что одной копией больше, одной меньше... - Это местный журнал или общегалактический? - Что вы имеете в виду... сэр? Наконец Шутт оторвался от экрана и, прежде чем ответить, некоторое время невидящим взором смотрел на дальнюю стену. - Я думаю... - О! Вы уже видели это! Привет, Бикер! Дворецкий вежливо привстал, чтобы поприветствовать старшего сержанта. - Доброе утро, Бренди. Да, капитан и я как раз обсуждали это. - В самом деле? И что вы думаете, сэр? Нет так уж и плохо для такой старушки, как я, верно? - Это... вы выглядите прекрасно, Бренди, - сумел выговорить Шутт сквозь натужную улыбку. - Вы все прекрасно выглядите. - Я тоже так думаю. - Старший сержант сияла. - Должна сказать, что поначалу я немного боялась показывать такую гору старья рядом с новейшими моделями... - она слегка покачалась, чтобы проиллюстрировать свои слова, - но пробы оказались совсем неплохими, так что я дала этому зеленый свет. Дворецкий понимающе кивнул. - О, да. Копии, которые вы просили, будут готовы после обеда, - сказал он и улыбнулся. - Прекрасно! Сколько я буду должна вам за них? - Ничего. Считайте их моим, а точнее, капитана, подарком. Ведь, в конце концов, это его принтер, которым я буду пользоваться. - Хе, спасибо, капитан. Ну, мне нужно идти... моя публика ждет меня. Наконец Шутт нарушил молчание. - Э-ээ... Бренди? - Да, сэр? Он дважды пытался начать говорить, прежде чем смог сосредоточиться на одном вопросе. - Как вам удалось втянуть в это и Мамочку? - Втянуть? Да это была ее идея! Ну, ладно... пока! Двое мужчин продолжали смотреть ей в след, когда она направилась чтобы присоединиться к одной из групп, весело помахивая рукой в ответ на крики и свист, которые неслись ей навстречу. - Да, это была идея Мамочки... сэр, - мягко повторил Бикер. Шутт рассеянно улыбался, оглядывая комнату. - Черт побери! - сказал он сквозь стиснутые зубы, произнеся это ругательство, от чего удерживался долгие годы. - Можешь себе представить... Сигнал наручного коммуникатора перебил его на середине фразы, словно крик дежурного черта, приставленного к каждому разумному существу в этой вселенной, чтобы при первой возможности раздражать его нервы. Шутт остановил готовый излиться поток слов и включил связь. - Да, Мамочка? - Хоть я и презираю себя за то, что мешаю вашему завтраку, Большой Папочка, но по голографической связи вас срочно требует полковник Секира, из главной штаб-квартиры. Похоже, у нее очень серьезные намерения. - Иду, - сказал Шутт, поднимаясь со своего стула. - Шутник закончил. - Как только что заметила леди, - язвительно заметил Бикер, - ваша публика ждет вас! Следуя правилам, установленным еще в то время, когда их штаб находился в отеле "Плаза", узел связи располагался в комнате, соседствующей с кабинетом командира. Однако новое помещение не улучшило ни качества голографической связи, ни содержания самих передач. - Это что еще за трюки глупых баб, капитан? Изображение полковника Секиры зависло в нескольких футах над ковром, а ее рвущийся наружу гнев, похоже, передавался без всяких искажений. Растрепанный мундир и более чем безумное выражение лица указывали на то, что она вышла на связь без всякой предварительной подготовки. - Трюки глупых баб? - Не притворяйтесь, Шутник! Я говорю о фотографиях ваших девиц в этом гадком журнале "Ти-Эй"! - А-а-а... вы об этом! - произнес Шутт, удивляясь про себя столь быстрому распространению этого журнала. - А что, мэм, здесь есть какая-то проблема? - Проблема? Да разве вам не понятно, что это порочит репутацию Легиона? - Извините меня, мэм... вы сказали... "репутацию"? Мы говорим об одном и том же Легионе? - Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, Шутник! Многолетняя тренировка сохранять спокойствие пред лицом опасности тут же пришла на помощь Шутту. - Не вполне уверен, что понимаю. Я хорошо помню, что сама госпожа полковник сказала при нашем последнем разговоре, что уже устала читать в новостях сообщения о тех многочисленных скандалах, которые моя рота устраивала в баре. Более того, насколько я знаю, легионеры участвовали в фотосъемке, о которой идет речь, в свободное от дежурств время, а устав Легиона четко устанавливает те границы, в пределах которых командир