вы страстно интересуетесь... керамикой! Джейн вздохнула. -- Быть вашим секретарем -- это не синекура! Что-нибудь еще? -- Да. Я сказал, что вы превосходно штопаете носки и пришиваете пуговицы. -- Представление прикажете устраивать завтра? -- Наверно, да,--сказал Пуаро,--разумеется, если они учтут словечко, которое я за вас замолвил! ГЛАВА XXIII. АННА МОРИСО В половине одиннадцатого на следующее утро меланхоличный мсье Фурнье вошел в гостиную и тепло пожал руку коротышке-бельгийцу. Он был оживленнее обычного. -- Мсье,--воскликнул он,--я должен вам кое-что сказать. Думаю, я нашел в трубке ту особенность, о которой вы говорили в Лондоне! -- А-а! -- произнес Пуаро, просветлев. -- Да,--сказал Фурнье, присаживаясь на краешек стула.-- Я много размышлял над вашими словами. И опять, и опять повторял себе: "Невозможно, чтобы преступление было совершено тем способом, в который мы поверили". И в конце концов я увидел связь между фразой, которую я повторял, и тем, что вы сказали о найденной трубке! Пуаро внимательно слушал, но молчал. -- Тогда, в Лондоне, вы сказали: "Почему была найдена трубка, если ее так легко было выбросить в вентилятор?". Теперь, я думаю, у меня есть ответ. "Трубка была найдена, потому что убийца хотел этого". -- Браво! -- воскликнул Пуаро. -- Это вы тогда имели в виду? Хорошо, я до этого додумался. Теперь дальше. Я спросил себя: "Почему убийца хотел, чтобы трубку нашли?". И получил ответ: "Потому что трубка не была использована". -- Браво! Браво! Таково и мое мнение! -- Я сказал себе: отравленный дротик-да; но не трубка. Тогда что-то еще было использовано для того, чтоб послать стрелу,-- нечто такое, что мужчина или женщина могли бы приложить к губам и чтобы это движение осталось незамеченным. Тут я вспомнил, как вы настаивали на составлении полного перечня вещей, которые были у пассажиров. Мое внимание в списке особо привлекли следующие пункты: у леди Хорбари было два мундштука для сигарет, а на столе перед Дюпонами лежало множество курдских трубок... Фурнье умолк и поглядел на Пуаро. Пуаро сидел с непроницаемым видом. -- Эти предметы вполне естественно можно было приложить к губам, и никто бы в этом ничего особенного не усмотрел!.. Я прав, не так ли? Пуаро поколебался, затем сказал: -- Вы на правильном пути; продолжайте. Но не забудьте об осе. -- Осе? -- Фурнье казался озадаченным.-- Нет, в этом я не последую за вами. Не вижу, при чем здесь оса! -- Не видите? Но я же... Пуаро прервал телефонный звонок. Он взял трубку. -- Алло!.. А-а, доброе утро. Да, да, я, Эркюль Пуаро. Это мэтр Тибо...--сказал Пуаро тихонько, обращаясь к Фурнье.--Да, да, в самом деле. Очень хорошо. А вы? Мсье Фурнье? Совершенно верно. Приехал. Сейчас здесь.-- Пуаро положил трубку на стол.-- Мэтр Тибо пытался добраться до вас в сыскной полиции. А там ему сказали, что вы отправились ко мне. Поговорите с ним. Кажется, он взволнован. Фурнье взял трубку. -- Алло... Фурнье вас слушает... Что?.. Не может быть! В самом деле? Да, уверен, что будет. Мы сейчас же придем. Он повесил трубку и поглядел на Пуаро: -- Это дочь. Дочь мадам Жизели приезжала к нему, чтобы заявить о правах на наследство. -- Откуда же она приехала? -- Из Америки, насколько я понял. Тибо пригласил ее для делового разговора приехать к половине двенадцатого. Он полагает, что и мы зайдем на минутку. -- Ну, разумеется. Мы немедленно отправляемся... Я только оставлю записку для мадмуазель Грей. Мсье Пуаро торопливо написал: "Неожиданное событие заставляет меня выйти из дому. Если позвонит или придет мсье Жан Дюпон, будьте с ним любезны. Говорите пока о носках и пуговицах, но только не о доисторических гончарных изделиях. Он в восторге от вас, но он интеллигентен! До встречи. ЭРКЮЛЬ ПУАРО".  -- А теперь идемте, мой друг,-- сказал он, вставая.--Это именно то, чего я ждал: на сцену вышел еще один неясный пока для нас персонаж, существование которого я все время смутно предчувствовал. Теперь -- очень скоро -- можно будет разобраться во всем! Мэтр Тибо встретил Пуаро и Фурнье чрезвычайно приветливо. После обмена любезностями и вежливыми вопросами и ответами адвокат перешел к беседе о наследнице мадам Жизели. -- Вчера я получил письмо,--сказал он,--а сегодня утром увидел эту молодую леди. Мадмуазель Морисо -- вернее, миссис Ричардс, ибо она замужем,--двадцать четыре года. У нее есть документы, подтверждающие ее личность. Мэтр Тибо открыл лежащее перед ним досье. Показал Пуаро копию свидетельства о браке Джорджа Лемана и Мари Морисо -- оба были из Квебека. На бумаге стояла дата --1910 год. Было здесь также свидетельство о рождении Анны Морисо Леман и некоторые другие документы и бумаги.. Тибо закрыл досье. -- Насколько я могу составить целое из частей,-- сказал он,-- Мари Морисо была гувернанткой или портнихой в то время, как встретила этого самого Лемана. По-моему, он оказался плохим человеком, бросил ее вскоре после свадьбы; она снова взяла себе свою девичью фамилию... Ребенок был оставлен в Квебеке, в "Институте Марии", где его и воспитали. Мари Морисо, или Мари Леман, вскоре покинула Квебек -- я полагаю, не одна, а с мужчиной,-- и уехала во Францию. Время от времени она присылала оттуда деньги для дочери и в конце концов перевела крупную сумму наличными для вручения Анне по достижении двадцати одного года. В то время Мари Морисо, или Леман, жила, без сомнения, беспорядочной, распутной жизнью и почитала за лучшее не поддерживать каких бы то ни было родственных отношений. -- Каким же образом девушка узнала о наследстве? -- Мы помещали объявления в различных газетах. Одна из газет попала в руки начальнице "Института Марии", и та написала или телеграфировала миссис Ричарде, которая находилась в то время в Европе, но собиралась возвратиться в Штаты. -- Кто такой этот Ричардс? -- Я пришел к выводу, что он американец или канадец из Детройта; его профессия -- производство хирургических инструментов. -- Он сопровождал жену? -- Нет, он все еще в Америке. -- Может ли миссис Ричардс пролить некоторый свет на возможные причины убийства матери? Адвокат покачал головой. -- Она ничего о ней не знает. Даже не помнит девичьей фамилии матери, хотя начальница упоминала об этом. -- Похоже,-- сказал Фурнье,-- что появление на сцене дочери ничем не поможет в раскрытии убийства. Должен признать, что я так и полагал. Я сейчас занят совсем другим. Мои расследования свелись к выбору одного из трех лиц. -- Четырех,--сказал Пуаро. -- Вы считаете, что четырех? -- Не я считаю, что их четыре, а согласно вами же выдвинутой версии, вы не можете ограничиться тремя.-- Пуаро сделал Несколько быстрых движений руками: -- Два мундштука, курдские трубки и флейта. Не забывайте о флейте, мой Друг. У Фурнье вырвался было возглас, но в это время открылась дверь и пожилой клерк пробормотал: -- Леди возвратилась. -- А-а,-- сказал Тибо. Теперь у вас будет возможность лично увидеть наследницу. Входите, мадам. Позвольте представить вам мсье Фурнье из сыскной полиции, который уполномочен вести во Франции следствие по делу о смерти вашей матери. А это мсье Эркюль Пуаро, чье имя, быть может, знакомо вам, он также любезно сотрудничает с нами. А это, господа, мадам Ричардс. Дочь Жизели была смуглой, темноволосой молодой женщиной, одетой изящно, модно и просто. Она всем по очереди пожала руки, пробормотав при этом несколько не совсем понятных слов. -- Боюсь, господа, что я мало чувствую себя дочерью. Я всю жизнь была сиротой. Отвечая на вопросы Фурнье, она тепло и с благодарностью отзывалась о матушке Анжелике, начальнице "Института Марии". -- По отношению ко мне эта женщина всегда была воплощением доброты. -- Когда вы покинули "Институт", мадам? -- Едва мне исполнилось восемнадцать, мсье. Я начала зарабатывать на жизнь. Одно время была маникюршей. Служила в заведении, где шили дамское платье. Будущего мужа впервые встретила в Ницце. Он тогда возвращался в Штаты. Потом он приехал по делам в Голландию, и мы поженились в Роттердаме, месяц назад. К несчастью, ему нужно было уехать по делам обратно в Канаду. Я задержалась, но теперь собираюсь присоединиться к нему. Анна Ричарде говорила по-французски легко и бегло. Она была больше француженкой, чем англичанкой. -- Как вы узнали о трагедии? -- Разумеется, я узнала обо всем из газет, но я даже представить себе не могла, что жертвой была моя мать. Затем здесь, в Париже, я получила телеграмму от матушки Анжелики; начальница сообщила мне адрес мэтра Тибо и напомнила девичью фамилию моей матери. Поговорили еще немного, но было ясно, что миссис Ричарде не окажет большой помощи в поисках убийцы. Она ничего не знала ни о жизни матери, ни о ее деловых связях. Узнав название отеля, в котором поселилась Анна Морисо, Пуаро и Фурнье распрощались и вышли. -- Вы разочарованы, mon vieux,--сказал Фурнье.--У вас была на уме какая-то мысль? Вы подозревали, что эта девушка самозванка! Или, может, подозреваете и сейчас? Пуаро обескураженно покачал головой. -- Нет, я не думаю, что она самозванка. Доказательства ее личности достаточно правдоподобны... Однако... Странно... У меня такое чувство, словно я где-то ее уже видел... Или она напоминает мне кого-то... -- Похожа на убитую? -- с сомнением предположил Фурнье. -- Да нет, не то. Я хотел бы вспомнить. Я уверен, ее лицо напоминает мне кого-то... И, разумеется,--продолжал Пуаро, слегка приподняв брови,-- изо всех людей, кому так или иначе выгодна или невыгодна смерть Жизели, этой молодой женщине она совершенно очевидно больше всего идет на пользу. -- Верно; но разве это нам что-нибудь дает? Пуаро минуту-две не отвечал. Он следил за ходом своих мыслей. Наконец сказал: -- Друг мой, к этой девушке переходит огромное богатство. Понимаете, с чего я начал размышлять о степени ее причастности к преступлению? В самолете было три женщины. Одна из них, мисс Венетия Керр, происходит из известной и достославной фамилии. Но две другие? С тех пор, как Элиза Грандье выдвинула версию о том, что отец ребенка мадам Жизели был англичанином, я предполагал, что одна из двух других женщин могла быть ее дочерью. Обе они приблизительно подходят по возрасту. Леди Хорбари -- бывшая хористка, чье происхождение неясно, и жила она под сценическим именем. Мисс Джейн Грей, как она мне однажды сказала, была воспитана в приюте для сирот. -- Ах, вот оно что! -- сказал Фурнье.-- Вот, оказывается, каким путем бежали ваши мысли! Наш друг Джепп сказал бы, что вы слишком бесхитростны!.. -- Что вы, он всегда обвиняет меня в том, что я предпочитаю все усложнять. Но это не так; на самом деле я действую самыми простыми методами, какие только можно себе представить. И никогда не отказываюсь от фактов. -- Но вы разочарованы? Вы ожидали от Анны Морисо большего? Они как раз входили в отель, где остановился Пуаро. Предмет, лежащий на столе в вестибюле, напомнил Фурнье о его утреннем разговоре с мсье Пуаро. -- О! Я не поблагодарил вас,--воскликнул Фурнье,--за то, что вы обратили мое внимание на ошибку, которую я допустил! Непростительно забыть о флейте доктора Брайанта, хотя я и не подозреваю его всерьез... Он не кажется мне человеком, который... Фурнье остановился. Мужчина с футляром для флейты в руке, разговаривавший с клерком возле стола в вестибюле, обернулся. Его взгляд упал на Пуаро, а лицо его посветлело. Пуаро шагнул вперед. Фурнье отступил на задний план, так, чтобы Брайант не видел его. --Доктор Брайант!--сказал, поклонившись Пуаро. -- Мсье Пуаро! Они пожали друг другу руки. Женщина, стоявшая рядом с Брайантом, отошла к лифту. Пуаро только мимоходом взглянул на нее, затем сказал: -- Ну, мсье le docteur, ваши пациенты ухитряются теперь обходиться без вас? Доктор Брайант улыбнулся своей привлекательной, так хорошо запоминающейся улыбкой. Он выглядел усталым, но был странно спокоен. -- У меня теперь нет пациентов,--сказал он. Затем, шагнув ближе к столику, спросил: -- Стакан хереса, мсье Пуаро, или что-нибудь другое? Они присели к столику, и доктор сделал заказ. Затем медленно проговорил: -- Нет, теперь у меня нет пациентов. Я оставил должность. Это было вынужденное решение. Я сам отказался от должности, прежде чем меня вычеркнули из официального списка.--Он продолжал мягким и каким-то глубоким голосом.-- В жизни каждого рано или поздно наступает критический перелом, мсье Пуаро. Тогда человек стоит на перекрестке и должен выбирать. Моя профессия меня чрезвычайно интересует, и мне очень, очень жаль бросать ее. Но есть и другие цели и требования... Есть, наконец, счастье, человеческое счастье, без которого мы ничто, мсье Пуаро. Пуаро ничего не сказал. Он ждал. -- Есть одна леди, моя пациентка. Я ее очень люблю. Ее муж причиняет ей только горе и делает ее бесконечно несчастной. Он наркоман. Если бы вы были врачом, вы бы знали, что это такое. У нее нет собственных денег, и она не может оставить его... Некоторое время я колебался, но теперь решился. Она и я уезжаем в Кению, чтобы начать там новую жизнь. Надеюсь, она узнает счастье. Она столько страдала в жизни!.. Он опять замолчал. Затем сказал более резким тоном: -- Я говорю вам обо всем этом, мсье Пуаро, потому, что скоро эта новость станет достоянием гласности, а чем скорее узнаете вы, тем будет лучше. -- Понимаю,--откликнулся Пуаро. Через минуту он добавил: -- Вы берете с собой флейту, я вижу. Доктор Брайант улыбнулся. -- Моя флейта -- мой старейший друг, мсье Пуаро... Когда ничто не помогает, остается музыка. Его рука любовно погладила футляр. Затем Брайант встал и поклонился. Пуаро тоже встал. -- Мои наилучшие пожелания вам на будущее, мсье, того же самого желаю и мадам,--сказал Пуаро. Когда Фурнье присоединился к своему другу, Пуаро, сидя у столика, договаривался о вызове по междугородному телефону Квебека. ГЛАВА XXIV. СЛОМАННЫЙ НОГОТЬ -- Что такое?! -- завопил Фурнье.-- Вы все еще возитесь с этой наследницей? Решительно, у вас idйe fixe! -- Что вы, что вы,-- возразил Пуаро.-- Но ко всему следует подходить методично и последовательно. Нужно покончить с одним, прежде чем браться за другое.--Он оглянулся.--А вот и мадмуазель Джейн. Полагаю, вы приступите к dиjeunner. Я присоединюсь к вам, как только освобожусь. Фурнье молча, неохотно согласился, и они с Джейн направились в ресторан. -- Ну,--с любопытством спросила Джейн,-- какова же она из себя? -- Немного выше среднего роста, смуглая, курчавая, острый подбородок... -- Вы говорите точно так, как пишут в паспортах,-- усмехнулась Джейн.-- Мой паспорт просто оскорбителен. Весь состоит из слов "средний" и "обычный". Нос-средней длины; рот-обычный; лоб-обычный; подбородок-обычный. -- Но глаза -- не обычные,-- сказал Фурнье. -- Они серые, это не особенно восхитительный цвет. -- Кто вам сказал, мадмуазель, что это не восхитительный цвет? -- лукаво спросил Фурнье. Джейн рассмеялась: -- Вы необыкновенно умело владеете английским! Но расскажите мне еще об Анне Морисо. Она красива? -- Assez bien, осторожно ответил Фурнье.-- И она не Анна Морисо. Она Анна Ричардс. Ее муж в Канаде или где-то в Америке. Он рассказал Джейн о жизни Анны. Как раз когда он заканчивал свое повествование, к ним присоединился Пуаро. Выглядел он слегка удрученным. -- Ну что, mon cher? -- спросил Фурнье. -- Я разговаривал с начальницей -- матушкой Анжеликой. Знаете ли, это романтично -- трансатлантический телефон! Поговорить вот так запросто с человеком, находящимся чуть ли не по другую сторону земного шара... -- Фотография, переданная по фототелеграфу,-- это тоже романтично. Наука -- величайшая из романтик. Но вы сказали?.. -- Я разговаривал с матушкой Анжеликой. Она подтвердила в точности все сказанное миссис Ричарде о жизни в "Институте Марии". Она совершенно искренне рассказала о матери, уехавшей из Квебека с французом, заинтересованным в торговле вином. Мать Анжелика была успокоена тем, что Жизель не будет оказывать воздействия на ребенка. По мнению Анжелики, путь, на котором тогда стояла Мари-Жизель, вел вниз. Деньги высылались регулярно, но Жизель никогда не искала встречи. -- Фактически, ваш разговор был повторением всего сказанного сегодня утром. -- С той только разницей, что обо всем говорили более подробно. Анна Морисо покинула "Институт Марии" шесть лет назад; стала маникюршей; затем работала горничной у какой-то леди и в конце концов уехала с ней из Квебека в Европу. Письма она писала не часто, обычно матушка Анжелика получала от нее известия раза два в год. Когда она прочла в газете сообщение о дознании, то подумала, что Мари Морисо, по всей вероятности, та самая... -- А как насчет мужа? -- спросил Фурнье.-- Теперь мы знаем, что Жизель была замужем, он мог быть главным... -- Я подумал об этом. Это и было одной из причин моего звонка. Подлец Джордж Леман был убит в первые дни войны. Пуаро помолчал, затем, запинаясь, проговорил: -- Что же я только что сказал?.. Не последние мои слова... раньше... по-моему, я, сам того не ведая... сказал что-то значительное. Фурнье, как мог, повторил суть замечаний Пуаро, но коротышка-бельгиец неудовлетворенно качал головой. -- Нет... нет... не то. Ну, ладно, не беда! -- Они окончили завтрак, и Пуаро предложил пройти в холл, выпить по чашечке кофе. Джейн протянула руку за сумкой и перчатками, лежавшими на столе. Взяв их, она слегка поморщилась. -- Что случилось, мадмуазель? -- Пустяки, ничего страшного,--улыбнулась Джейн.--Мешает сломанный ноготь. Надо его подпилить. Пуаро внезапно опустился на стул. -- Nom d'un... nom d'un...--сказал он спокойно Джейн и Фурнье удивленно глядели на него. -- Мсье Пуаро! -- воскликнула Джейн.-- В чем дело?! -- А в том,-- ответил Пуаро,-- что я вспомнил, почему мне знакомо лицо Анны Морисо! Я видел ее раньше... в самолете, в день убийства. Леди Хорбари посылала ее за пилочкой для ногтей!.. АННА МОРИСО БЫЛА ГОРНИЧНОЙ ЛЕДИ ХОРБАРИ!.. ГЛАВА XXV. "БОЮСЬ, ЧТО..." Неожиданность совершенно ошеломила троих людей, сидевших вокруг стола, за которым проходил завтрак. Открывалась совершенно новая сторона дела! Ведь до сих пор предполагалось, что Анна Морисо -- человек, не имеющий ни малейшего отношения к трагедии! Но, оказывается, она была на месте преступления. Прошло несколько минут, прежде чем каждый смог привести в порядок свои мысли. Пуаро, зажмурившись, делал руками какие-то безумные жесты, лицо его исказила напряженная гримаса. -- Минутку... минутку...--умоляюще бормотал он.--Мне нужно подумать, изменит ли все это мои представления о деле! Нужно подумать... Я должен вспомнить... Тысяча проклятий моему животу! Я был занят только моим желудком!.. -- Так, выходит, она была в самолете..--вслух думал Фурнье.-- Кажется, я начинаю понимать. -- Да, я помню,-- сказала Джейн.-- Высокая такая, смуглая девушка.--Она прикрыла глаза, напрягая память.--Леди Хорбари назвала ее... Мадлен. -- Совершенно верно, Мадлен,-- произнес Пуаро. -- Леди Хорбари еще послала ее в конец самолета за шкатулкой, алой шкатулкой... -- Вы хотите сказать,--медля, спросил Фурнье,--что эта девушка... прошла мимо кресла, в котором... сидела ее мать? Мотив. И удобный случай... Да, все так,--вздохнул он. Затем с неожиданной горячностью, совершенно противоречащей обычному состоянию его умиротворенной меланхолии, инспектор грохнул кулаком по столу: -- Но, parbleu! Почему никто не заявил об этом раньше? Почему ее не включили в список подозреваемых? -- Я же говорил вам, мой друг,-- устало сказал Пуаро.--Это я все позабыл из-за моего несчастного живота!.. -- Да, да, вполне понятно. Но были и другие животы, не затронутые,-- у стюардов, у пассажиров! -- Думаю,-- робко заметила Джейн,-- все оттого, что самолет тогда только вылетел из Ле Бурже и Жизель была жива и здравствовала еще около часа. Похоже, что ее убили гораздо позже. -- Любопытно,--вновь задумчиво тянул Фурнье-Может... замедленное действие яда? Такое случается... Пуаро тяжело вздохнул и уронил голову на руки. -- Мне надо подумать. Надо подумать. Неужели все мои соображения абсолютно неправильны? -- Случается, mon vieux,-- утешил Фурнье,-- и со мной такое бывало. Возможно, случилось и с вами. Иногда приходится подавлять самолюбие и приводить в порядок мысли. -- Да...-- согласился Пуаро.-- Я, очевидно, уделял слишком много внимания одной вещи. Уверовал, что смог найти определенный ключ, и исходил из этого я решении. Но если я с самого начала ошибался, если эта вещь попала туда случайно, то я должен признать, что был не прав. Должно быть, все так было, как вы говорите. Правда, замедленное действие яда -- это явление необычное, даже, можно сказать, невозможное. Но там, где дело касается ядов, всякое случается, Надо, видимо, принять во внимание также идиосинкразию... Пуаро умолк, обдумывая случившееся. -- Мы должны обсудить дальнейший план,-- сказал Фурнье.--В данный момент, я полагаю, было бы глупо возбуждать подозрения у Анны Морисо. Она совершенно уверена, что осталась неузнанной. Ее честные намерения приняты. Мы знаем, в каком отеле она поселилась, и можем поддерживать с ней связь через мэтра Тибо. С законными формальностями всегда можно помедлить. Нами установлены два пункта: мотив и благоприятный случай. Пока что мы должны только принимать на веру то, что у Анны Морисо был змеиный яд. Вопрос также остается открытым в отношении некоего американца, который якобы был в Париже и подкупил Жюля Перро. Возможно, это был Ричардс, муж Анны. У нас ведь только и доказательств, что ее слова о том, что он, мол, в Канаде. -- Вы говорите-муж?.. Да, муж... О постойте, постойте! -- Пуаро стиснул пальцами виски.-- Все неправильно,..--забормотал он.--Надо заставить мысль работать методично и последовательно! А я слишком спешу с выводами. Наверное, если... если мои первоначальные предположения были верны... Или неверны...--Он надолго замолчал, затем опустил руки, сел очень прямо и принялся симметрично расставлять две вилки и солонку. -- Давайте рассуждать, -- предложил он наконец.-- Анна Морисо или виновна, или невиновна. Если она невиновна, то почему солгала? Почему скрыла тот факт, что была горничной леди Хорбари? -- Вот именно -- почему? -- в тон ему спросил Фурнье. -- Мы полагаем, что Анна Морисо виновна, потому что солгала. Но подождите. Допустим, мое первое предположение было верно. Чему же оно будет соответствовать: вине Анны Морисо или ее лжи? Да, да, здесь должна быть предпосылка. Но в таком случае -- если эта предпосылка отгадана верно,--Анна Морисо вообще не должна была находиться в самолете. Фурнье думал: "Теперь я понимаю, что имел в виду тот англичанин, инспектор Джепп. Этот чудак действительно все усложняет. Он хочет, чтобы дело, которое теперь стало совсем простым и ясным, казалось запутанным. Он не может примириться с прямым решением, не претендуя на то, чтобы оно совпадало с его предвзятым мнением". Джейн размышляла: "Не могу сообразить, что у него на уме... Почему это девушка не должна была находиться в самолете? Служанка обязана следовать за леди Хорбари... А он, по-моему, просто кривляка... и фигляр..." Вдруг Пуаро со свистом втянул воздух: -- Ну, конечно же,--сказал он.--Это вполне вероятно; и додуматься можно очень просто.-- Он встал.--Придется снова звонить по телефону. -- По трансатлантическому, в Квебек? -- спросил Фурнье. -- Нет, на этот раз всего-навсего в Лондон. -- В Скотланд-Ярд? -- Нет, в дом на Гросвенор-сквер. Если только мне посчастливится застать леди Хорбари дома. -- Будьте осторожны, мой друг. Если на Анну Морисо падет хоть малейшее подозрение из-за того, что мы станем наводить о ней справки, это не пойдет на пользу нашим делам. Кроме того, если она насторожится... -- Не бойтесь. Я задам только один вопрос, самый безобидный.-- Пуаро улыбнулся: -- Если хотите, идемте со мной! Мужчины вышли, оставив Джейн за столом. Вызов занял немного времени. Пуаро повезло. Леди Хорбари была дома и завтракала. -- Отлично. Передайте леди Хорбари, что говорит мсье Эркюль Пуаро из Парижа. Пауза.-- Это вы, леди Хорбари? Нет, нет, все хорошо. Уверяю вас, все в порядке. Нет, вовсе не поэтому. Я хочу, чтобы вы ответили на один вопрос. Да... Когда вы летаете самолетом из Парижа в Англию, То ваша горничная обычно отправляется с вами или едет поездом? Едет поездом... Просто случайно?.. Понимаю... Вы уверены? А-а, она ушла от Вас? Понимаю... Оставила вас нежданно-негаданно? Mais oui, низкая неблагодарность. Верно, верно. Самый неблагодарный народ. Да, да, точно так. Нет, нет, не надо беспокоиться. Au revoir, прощайте. Благодарю вас.--Он повесил трубку и повернулся к Фурнье; глаза его позеленели и загорелись.--Слушайте, друг мой. Горничная леди Хорбари обычно путешествует поездом и пароходом. В день убийства Жизели леди Хорбари в последнюю минуту решила, что лучше будет, если Мадлен тоже полетит самолетом.-- Пуаро схватил француза за руку: -- Быстро, друг мой,--сказал он,--едем в отель! Если моя мысль верна, а я думаю, что так оно и есть,--то нам нельзя терять времени! -- Но я ничего не понимаю. Что все это значит? -- Фурнье почти бежал за ним. Посыльный открыл дверцу такси. Пуаро вскочил в машину и назвал адрес отеля Анны Морисо. -- И поезжайте побыстрее! Быстро! -- Что за муха вас укусила? Что за сумасшедшая гонка?! Зачем такая спешка?! -- Затем, мой друг, что, если моя догадка верна,--над Анной Морисо нависла опасность. -- Вы так думаете? -- Фурнье не удалось скрыть скептических ноток, пробившихся в голосе. -- Я боюсь,--сказал Пуаро.--Боюсь. Mon dieu, бог мой, как ползет это такси! А такси в это время делало добрых сорок миль в час и только благодаря хорошему глазомеру шофера счастливо ныряло и благополучно выныривало из потока транспорта. -- Если мы и дальше будем так ползти, то через пару минут попадем в катастрофу! -- сухо сказал Фурнье.-- И мадмуазель Грей мы бросили, она, бедняжка, дожидается, пока мы поговорим по телефону и вернемся, а мы вместо этого укатили из отеля, даже не сказав ей ни слова! Нечего сказать, вежливо! -- Какая разница -- вежливо или невежливо? Речь идет о жизни и смерти! Фурнье пожал плечами, подумав: "Этот одержимый может загубить все! Если Анна Морисо догадается, что мы напали на ее след..." -- Послушайте, мсье Пуаро, будьте, наконец, рассудительны. Нужна осторожность! -- Да ничего вы не понимаете,-- вскричал Пуаро.-- Я боюсь, что... Такси резко затормозило у входа в тихий отель, в котором поселилась Анна Морисо. Пуаро выпрыгнул из автомобиля, едва не сбив с ног какого-то человека, только что вышедшего из подъезда. Пуаро на мгновение замер, поглядев ему вслед: -- Еще одно лицо, которое я знаю... Но где же!.. А-а, помню, это актер, Раймонд Барраклоу. Он уже шагнул было ко входу в отель, но Фурнье сдержанно положил руку ему на плечо. -- Мсье Пуаро, я глубоко уважаю вас и восхищаюсь вашими методами, но, поверьте мне, опрометчивые действия опасны. Ответственность за ведение дела здесь, во Франции, несу я... Пуаро прервал его: -- Понимаю вашу тревогу, но не опасайтесь "слишкомопрометчивых действий" с моей стороны. Давайте справимся у портье. Если мадам Ричардс здесь, стало быть, все в порядке и мы вместе обсудим дальнейшие действия. Вы не возражаете? -- Нет, нет, конечно, нет. -- Отлично! -- Пуаро подошел к конторке, где записывали постояльцев. Фурнье последовал за ним.--У вас, кажется, поселилась миссис Ричардс? -- спросил Пуаро у портье.-- У себя ли она? -- Нет, мсье. Она останавливалась здесь, но уже уехала. Сегодня. -- Уехала? -- переспросил Фурнье. -- Да, мсье. -- В котором часу? Портье взглянул на часы. -- Немногим больше получаса назад. -- Куда она направилась? Чем вызван столь внезапный отъезд? Портье не захотел отвечать; но Фурнье предъявил свое удостоверение, и тон изменился: портье рад был оказать полиции помощь. -- Леди не оставила адреса. По-моему, неожиданно изменились ее планы. Раньше она говорила, что намерена пробыть здесь с неделю. Были созваны лифтер, носильщики, горничная. По словам лифтера, леди вызвал какой-то джентльмен. Он пришел, когда ее не было, дождался ее возвращения, и они вместе завтракали. Как выглядел джентльмен? Горничная сказала, что он американец. Казалось, леди была удивлена, увидев его. После завтрака леди велела вызвать такси и попросила носильщика отнести вниз ее вещи. Куда она уехала? На Северный вокзал. Во всяком случае, велела шоферу ехать туда. Поехал ли с нею американец? Нет, она отправилась одна. -- Северный вокзал...--размышлял Фурнье.-- Значит, направление-Англия. Отправление в 2.00. Но, может быть, и не так. Нужно срочно связаться с Булонью и попытаться задержать такси! Опасения Пуаро пугали теперь и Фурнье. Быстро и четко заработала полицейская машина. Было уже пять часов, когда Джейн, все еще сидевшая в холле с книжкой, подняла голову и увидела торопливо вошедшего мсье Эркюля Пуаро, Джейн открыла было рот, но слова упрека остались невысказанными. Что-то в облике- Пуаро остановило ее. -- Что случилось? -- встревожилась Джейн.-- Где вы так долго были? Пуаро взял ее руки в свои. -- Жизнь очень жестока, мадмуазель,--сказал он, и голос его испугал Джейн. -- Что случилось? -- повторила она. Пуаро медленно произнес: -- Когда поезд, согласованный с пароходным расписанием, прибыл в Булонь, в купе первого класса нашли женщину -- мертвую. Краска сбежала с лица Джейн: -- Анна Морисо? -- Анна Морисо. В ее руке был зажат пузырек с остатками синильной кислоты. -- О! -- ужаснулась Джейн.-- Самоубийство? Пуаро мгновение молчал. Затем, тщательно подбирая слова, произнес: -- Полиция считает, что это самоубийство. -- А вы? Пуаро сделал выразительный жест. -- Что же еще прикажете думать? -- Покончила с собой? Но почему? Из-за угрызений совести или из страха быть раскрытой? -- Жизнь порой очень жестока,-- сказал Пуаро, покачав головой. -- И нужно иметь много мужества... -- Чтобы покончить с собою! Чтоб умереть, надо, наверное, быть очень сильным. -- Чтобы жить,-- сказал Пуаро,-- тоже нужно быть и очень мужественным, и очень сильным. ГЛАВА XXVI. ПОСЛЕОБЕДЕННЫЙ РАЗГОВОР На следующий день мсье Пуаро уехал из Парижа. Он оставил Джейн список неотложных дел. Большинство пунктов этого списка казались Джейн попросту бессмысленными, но она прилагала все усилия, чтобы не уронить достоинства секретаря мсье Пуаро. За это время дважды она видела Жана Дюпона. Он заводил разговоры об экспедиции, к которой она должна была присоединиться, но Джейн, не осмеливаясь вывести его из заблуждения, не имея на то указаний Пуаро, лишь уклонялась от прямого ответа, с кокетливым лукавством меняя тему беседы. Через пять дней телеграмма вызвала Джейн в Англию. Норман встретил ее в спортивной автомашине с откидным верхом. По дороге они обсудили последние события. В историю с самоубийством Анны Морисо посвящены были только узкие круги общественности. В газетах мелькнула заметка о том, что некая дама из Канады, миссис Ричардс, в экспрессе Париж -- Булонь покончила жизнь самоубийством, вот и все. Ни о каких связях этого события с загадочной смертью в "Прометее" не упоминалось. Джейн надеялась, что все ее беды близятся к концу. Норман, однако, был настроен не столь оптимистически. -- Полиция, вероятно, подозревала Анну в убийстве матери; но после такого неожиданного поворота событий им наверняка будет хлопотно продолжать дело. А там уж и мы сможем заявить, что не понимаем, при чем тут мы и почему обязаны отвечать на всякие вопросы и волноваться. В глазах общества мы должны остаться вне вся-ких подозрений, как это и было всегда! Примерно так он сказал и Пуаро, когда через несколько дней встретил его на Пикадилли. Пуаро улыбнулся: -- Вы точно такой же, как все. Вы считаете меня стариком, который ничего не доводит до конца! Послушайте, приходите сегодня вечером ко мне обедать. Придут инспектор Джепп и дружище Клэнси. Я расскажу вам кое-что интересное из своей практики! Обед прошел весело. Джепп был в отменном настроении, хотя и относился ко всем свысока. Нормана заинтриговало обещание мсье Эркюля Пуаро, а что до мистера Клэнси, так тот попросту трепетал от восторга почти так же, как тогда, когда впервые увидел роковой дротик. После обеда, когда был выпит ароматный кофе, мсье Пуаро несколько смущенно, но не без важничанья, откашлялся, прочищая горло. -- Друзья!--торжественно обратился он к гостям.--Мистер Клэнси выразил творческую заинтересованность в том, что он называет "мои методы, Уотсон". Cest зa, n'est-ce pas? Я предлагаю вам выслушать, если не наскучит,-- тут он сделал многозначительную паузу; Норман и Джепп в один голос поспешили заверить: "Нет, не наскучит, что вы!",-- мое небольшое сообщение о методах, к которым я обращался, расследуя известное вам дело.--Мсье Пуаро умолк и заглянул в какие-то свои записи. -- Слишком уж возомнил о себе! -- шепнул Джепп Норману.--Полон самодовольства: я, мол, выдающийся, остальные -- мелюзга! Пуаро укоризненно посмотрел на него и кашлянул. Лица, выражающие вежливый интерес, обратились к Пуаро, и он приступил к рассказу: -- Начнем сначала, друзья. Возвратимся к пассажирскому самолету "Прометей" и его злополучному рейсу из Ле Бурже в Кройдон. Я собираюсь поведать вам о моих первоначальных предположениях и о том, как я утверждал или видоизменял их в связи с последующими событиями. Когда перед посадкой в Кройдоне доктор Брайант по просьбе стюарда направился к креслу № 2, я последовал за ним. Мною руководило чувство -- или интуиция, если вам угодно! --что, возможно, там произошло что-то по моей части. Возможно, я воспринимаю смерть со слишком уж профессиональных позиций. Но, по-моему все смертельные случаи бывают двух категорий: во-первых, такие, которые, так сказать, по моей части, и, во-вторых, такие, которые не по моей части. И хотя эти, последние, более многочисленны, все равно, стоит мне столкнуться со смертью, я невольно становлюсь похож на собаку, которая, учуяв опасность, настораживаясь, поднимает голову и принюхивается. Доктор Брайант подтвердил нам худшие предположения стюарда, выяснилось, что женщина мертва. Причину смерти он, разумеется, установить без тщательного осмотра не мог. По этому поводу мистером Жаном Дюпоном была высказана догадка, что смерть наступила вследствие шока от укуса осы. В защиту своего предположения пассажир упомянул, что сам пристукнул надоедавшую ему осу. Получилась вполне правдоподобная версия, и с ней можно было легко согласиться. Тем более, что на шее умершей женщины виднелось пятнышко: отметина, в точности такая, как от укуса осы; стало быть, оса была перед тем в самолете. Мне повезло: взглянув вниз, я заметил некий предмет, который сперва можно было принять за еще одну дохлую осу. На самом же деле предмет оказался туземным дротиком с оперением из желтого и черного шелка. В это мгновение, если вы помните, мистер Клэнси протиснулся вперед и заявил, что странное это острие в оперении -- не что иное, как шип, которым некоторые туземные племена пользуются для стрельбы из специальных трубок. Ко времени прибытия в Кройдон у меня было уже несколько версий. А на твердой земле мысль моя заработала с обычным блеском... -- Ну, ну, ну, мсье Пуаро! -- с шутливой улыбкой воскликнул инспектор Джепп.-- Зачем же так! Пуаро удостоил его дружеским взглядом и продолжал: -- Одна из версий представлялась мне особенно ясной (как, между прочим, и всем остальным): наглость способа совершения убийства поражала, но казалось невероятным то, что убийцу никто не заметил! Было еще два пункта, интересовавших меня: во-первых, столь странное появление в самолете осы и, во-вторых, найденная под креслом № 9 трубка. Я сказал моему другу инспектору Джеппу после дознания: какого, мол, черта убийца не избавился от трубки, если ее запросто можно было просунуть в вентилятор? Сам по себе дротик найти или опознать трудно; однако трубка, на которой еще сохранились обрывки этикетки с ценой,-- совсем другое дело. Итак, каково решение? Очевидно, убийца хотел, чтобы трубку нашли! Но почему? Лишь один ответ казался логичным: убийца рассчитывал на то, что если трубка и отравленный дротик будут найдены, может быть принята версия о том, что преступление совершено при помощи шипа, которым стреляли из трубки. Стало быть, на самом деле убийство не было совершено этим способом. С другой стороны, согласно медицинским заключениям, причиной смерти несомненно был отравленный шип. Я закрыл глаза и спросил себя: какой самый верный и надежный способ воткнуть отравленный шип точно в яремную вену? Ответ пришел незамедлительно: рукой. Этот тотчас же пролило свет на причину того, почему убийца был заинтересован в том, чтобы трубку нашли. Трубка неизбежно наводила следствие на мысль о расстоянии. Если же моя версия была правильной, то человек, убивший мадам Жизель, подошел прямо к ее креслу и наклонился над нею. Существовал ли такой человек? Да, таких людей было даже двое. Оба стюарда. Любой из них мог подойти к мадам Жизели, наклониться, и никто не усмотрел бы в этом ничего необычного. Кроме стюардов, был мистер Клэнси. Он единственный изо всех пассажиров дважды -- туда и обратно -- проходил мимо кресла мадам Жизели; я сопоставил это с тем, что он первым выдвинул версию о трубке и стреле... --Я протестую!--Мистер Клэнси вскочил.-- Я протестую! -- завопил он.-- Это клевета! -- Садитесь! -- сказал Пуаро.-- Я еще не закончил. Я должен просить вас спокойно следить за ходом моих мыслей, и тогда все вместе мы сможем прийти к окончательному и безошибочному заключению! Итак, у меня было трое вероятных подозреваемых: стюарды Митчелл и Дэвис и мистер Клэнси. Ни один из них внешне не производил впечатления убийцы, и, прежде чем уличить кого-то из них, нужно было провести расследование. Я снова обратил свою мысль к осе. Она была многообещающей персоной, эта оса, Во-первых, ее никто не видел, пока не подали кофе. Это уже само по себе казалось довольно любопытным. Я выстроил определенную "модель" убийства. Убийца предоставил мне возможности для двух различных решений. Согласно первому, более простому, оса ужалила мадам Жизель и мадам умерла из-за сердечной слабости. Успех этой версии зависел от того, имел ли убийца возможность незаметно убрать шип. Инспектор Джепп и я сошлись на том, что спрятать шип было довольно легко. Но я так думал до тех пор, пока у меня не возникли новые подозрения. В частности, первоначальная вишнево-алая окраска шелка несомненно была заменена желто-черной, дабы имитировать появление осы!.. Прошу вас, представьте себе: убийца подходит к креслу жертвы, вонзает в шею несчастной роковой дротик и тотчас выпускает осу! Яд так силен, что смерть наступает практически мгновенно. Если бы мадам Жизель и вскрикнула, крика никто не услышал бы из-за шума моторов. А если бы кто-то и обратил внимание на ее крик.--причина была бы ясна: над головой мадам, жужжа, летала оса! Вот и объяснение: оса ужалила несчастную женщину!.. Это, как я уже сказал, была "модель № I". Но, допустим, убийца понимал, что отравленный дротик могут заметить прежде, чем удастся убрать его. В т