о вы попросили ее? - спросил я, откладывая письмо в сторону. - Но зачем? К чему вам оригинал письма? - Честное слово, не знаю, Гастингс. Просто надеюсь, что в нем окажется что-то такое, что поможет мне объяснить необъяснимое. Пуаро внимательно изучал листки, написанные рукой Карлотты Адамс. - Не пойму, что можно извлечь из письма Карлотты. Она сама дала его служанке для отправки. Никакого мошенничества. Да и в самом тексте нет ничего примечательного. - Знаю, знаю, - вздохнул Пуаро. - Именно поэтому мне так трудно. Дело в том, Гастингс, что письма в таком виде, в каком имеем его мы, _просто быть не может_. - Что за ерунда? - Si, si, это так. Видите ли, я представлял себе это дело следующим образом: в нем обязательно _должны_ иметь место некоторые факты. Они сменяют друг друга в определенной четкой последовательности. Это понятно. И вдруг письмо, которому в этой цепочке просто нет места. Так кто неправ: Эркюль Пуаро или письмо? - Вы не думаете, что неправ может быть Эркюль Пуаро? - как можно деликатней спросил я. Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд. - Бывало, что и я ошибался, но это - не тот случай. Итак, если это письмо невозможно, стало быть, так оно и есть. В нем скрыто что-то такое, чего мы не замечаем. Вот я и ищу это "что-то". И после этих слов Пуаро отправился изучать письмо с помощью миниатюрного микроскопа. Внимательно просмотрев каждую страницу, он передавал листы мне. Я, конечно, не увидел в них ничего особенного: письмо было написано четким, разборчивым почерком, и его текст точь-в-точь совпадал с текстом, переданным по телеграфу. - Никакой подделки. Все написано одной рукой, - вздохнул Пуаро. - Но этого, как я сказал, не может быть... Он прервал себя на полуслове и нетерпеливым жестом указал на листки, лежавшие рядом со мной. Я передал их Пуаро, и он снова углубился в изучение письма. Я вышел из-за стола и подошел к окну. Неожиданно Пуаро вскрикнул. Я вздрогнул и повернулся. - Идите скорее сюда, Гастингс! Смотрите! Мой друг буквально дрожал от нетерпения. Его глаза стали зелеными, как у кота. Указательный палец, которым он тыкал в один из листков, тоже дрожал. Я подбежал к нему и, конечно же, не увидел ничего особенного. - Разве вы не видите? У всех листов, кроме одного, края абсолютно ровные. Это одинарные листы. А вот у этого, смотрите, какой у него неровный левый край. Потому что от этого листка что-то оторвали. Поняли теперь, что я имею в виду? _Это был двойной лист, и, как видите, его вторая половина отсутствует_. Вид у меня, несомненно, был довольно глупый. - Да, в этом что-то есть, - отозвался я. - Конечно есть! В этом-то вся соль. Прочитайте и вы все поймете. Я взял листок и начал читать. - Ну, видите? - спросил Пуаро. - Предыдущий лист обрывается там, где Карлотта пишет о капитане Марше. Ей жаль его, и потом идет следующий текст: "Мистеру Маршу очень нравятся мои пародии и то, как я изображаю леди Эдвер. Он даже считает, что лорд Эдвер - и тот не заметил бы разницы, а на днях..." На этих словах обрывается предыдущий лист. Но, mon ami, _следующий лист отсутствует_. Новая страница начинается с "...он говорит". _Это "он" вовсе не обязательно относится к капитану Маршу_. Так оно и есть на самом деле: розыгрыш предложил Карлотте кто-то другой. Заметьте, что имя Марша после этого нигде не упоминается. О, c'est epatant! [Это великолепно! (фр.)] Убийца каким-то образом завладел этим письмом и сразу понял, что оно может выдать его. Несомненно, сначала он хотел вообще уничтожить эту улику. Но, прочитав письмо, преступник находит другой способ. Он вырывает один лист, и таким образом под подозрением оказывается другой человек, к тому же тот, у которого есть веский мотив для убийства лорда Эдвера. Да, это письмо оказалось великолепным подарком для убийцы! Как говорится, лучшего и не придумаешь! Я взглянул на Пуаро почти с восхищением. Я говорю "почти", поскольку не был до конца уверен в правильности его предположения. Мне представлялось вполне возможным, что Карлотта сама использовала для письма одинарный лист. Но лицо моего друга сияло такой радостью, что у меня не хватило духу намекнуть ему на такую прозаическую вероятность. В конце концов, может быть, он и прав. И все же я осмелился указать Пуаро на слабое место в его версии. - А как письмо попало в руки преступника? Служанка сказала, что мисс Адамс сама достала его из своей сумки и передала ей. - Отсюда следует, что либо служанка лжет, либо в тот вечер Карлотта Адамс встречалась с убийцей. Я кивнул. - Мне кажется, что второе более вероятно, - продолжал Пуаро. - Мы все еще не знаем, где находилась мисс Адамс с того времени, как она вышла из дома, и до того момента, когда она сдала свой портфель в камеру хранения вокзала Юстон. Мне кажется, что в этот промежуток времени она встретилась с убийцей в условленном месте. Может быть, они поужинали вместе, и он дал ей последние указания. Мы можем только догадываться, как преступник завладел ее письмом. Возможно, она держала его в руке, чтобы опустить в почтовый ящик, и в ресторане положила письмо на стол. Преступник увидел адрес и почувствовал опасность. Каким-то образом он незаметно взял письмо, нашел предлог, чтобы выйти из-за стола, открыл конверт, прочитал содержание и вырвал лист. Потом опять положил письмо на стол или отдал мисс Адамс перед тем, как она уходила. А может, сказал ей, что она его уронила. В общем неважно, как все это было, главное, что мы знаем почти наверняка следующее: Карлотта Адамс встретилась в тот вечер с преступником или до или после убийства лорда Эдвера. Я полагаю, хотя, конечно, могу и ошибаться, что именно убийца дал ей золотую коробочку. Возможно, это был сентиментальный сувенир в память об их первой встрече. _Если так, то инициал Д. - это инициал преступника_. - Не понимаю, какое отношение имеет к этому делу золотая коробочка. - Послушайте, Гастингс, Карлотта Адамс не употребляла веронала. Я верю тому, что написала ее сестра. У Карлотта было прекрасное здоровье, трезвый взгляд на вещи и никаких склонностей к наркотикам. Ни ее друзья, ни служанка не узнали этой коробочки. Почему же ее нашли у мисс Адамс после смерти? А потому, что преступнику было выгодно создать впечатление, что она регулярно принимала веронал и делала это в течение значительного промежутка времени, то есть минимум шесть месяцев. Предположим, что она встретилась с преступником после убийства, пусть даже всего на несколько минут. Они выпили за успех своего предприятия. В бокал девушки убийца всыпал дозу веронала, достаточную для того, чтобы она не проснулась на следующее утро. - Ужасно, - произнес я содрогнувшись. - Да, приятного мало, - сухо заметил Пуаро. - Вы все это расскажете Джеппу? - спросил я после небольшой паузы. - Не сейчас. Что я могу ему сказать? Наш замечательный Джепп ответит мне: "Еще одна нелепость! Девушка наверняка сама использовала для письма одинарный лист бумаги". C'est tout [и все (фр.)]. Я виновато потупился. - И что я могу ответить на это инспектору? - продолжал мой друг. - Ничего. Ведь и такое вполне могло произойти. Да только я знаю, что все было не так. Мне нужно, чтобы все было не так. Пуаро замолчал, и его лицо приняло мечтательное выражение. - А ведь мы бы так ничего и не узнали, если бы только преступник не оторвал этот лист, а аккуратно обрезал бы его. Ничего! - Зато теперь методом дедукции мы установили, что убийца - человек безалаберный, - пошутил я. - Нет, нет. Может быть, он спешил. Посмотрите, как неаккуратно оторвано. О, наверняка времени у него было в обрез. Помолчав немного, Пуаро продолжал: - Вы, Гастингс, наверное, обратили внимание на одно важное обстоятельство: у этого человека, этого Д., должно быть на тот вечер очень крепкое алиби. - Не вижу, как ему вообще можно обзавестись даже плохоньким алиби, если сначала он был на Риджент-гейт, где совершил убийство, а затем встречался с Карлоттой Адамс. - Как раз это я и имел в виду, - сказал мой друг. - Преступнику позарез нужно алиби, значит, он его наверняка приготовил. Второй вопрос: действительно ли его имя или фамилия начинается с буквы Д. или это прозвище, под которым его знала Карлотта Адамс? Он помолчал и тихо добавил: - Мы должны найти его, Гастингс. Мы обязательно должны найти человека, имя, фамилия или прозвище которого начинается с буквы Д. 24. НОВОСТЬ ИЗ ПАРИЖА На следующий день к нам пришел неожиданный посетитель - Джеральдина Марш. Пуаро поздоровался и пододвинул гостье кресло. Я взглянул на девушку, и прежнее чувство жалости овладело мной. Ее большие черные глаза, кажется, стали еще больше и темнее. Под ними были круги, как будто девушка провела бессонную ночь. Почти детское лицо выглядело изможденным. - Я пришла к вам, мистер Пуаро, потому что не знаю, как жить дальше. Я ужасно расстроена и обеспокоена. - Я вас слушаю, мадемуазель, - серьезно и с симпатией сказал Пуаро. - Рональд рассказал мне, о чем вы говорили с ним в тот день. В тот ужасный день, когда его арестовали, - девушка зябко повела плечами. - У него не было надежды, что ему кто-то поверит, но вы неожиданно подошли к Рональду и сказали: "Я вам верю". Это правда, мистер Пуаро? - Правда, мадемуазель, я так сказал. - Вы действительно _поверили_ его рассказу или это были просто слова? Джеральдина с тревогой ждала ответа, подавшись вперед и крепко сцепив руки. - Я поверил его рассказу, мадемуазель, - тихо ответил Пуаро. - Я считаю, что ваш двоюродный брат не убивал лорда Эдвера. - О! - лицо девушки порозовело, глаза широко раскрылись. - Но тогда вы считаете, что... что убил кто-то другой! - Evidemment [очевидно (фр.)], мадемуазель, - улыбнулся мой друг. - Какая я глупая. Я плохо выражаю свои мысли. Я хотела сказать, вы знаете, кто убийца? - нетерпеливо произнесла Джеральдина. - Естественно, у меня есть кое-какие предположения. Лучше сказать, подозрения. - А со мной вы ими не поделитесь? Ну пожалуйста! - Нет, - покачал головой Пуаро. - Это было бы, пожалуй, неправильно. - Значит, вы кого-то вполне определенно подозреваете? Пуаро опять уклончиво покачал головой. - Если бы я знала чуть больше, - умоляюще произнесла девушка, - мне было бы легче. И наверное, я могла бы помочь вам. Ее просительный тон обезоружил бы любого, но Пуаро был неумолим. - Герцогиня Мертон по-прежнему считает, что это сделала моя мачеха, - задумчиво произнесла Джеральдина и вопросительно посмотрела на моего друга. Он никак не отреагировал на это заявление. - Но я не понимаю, как это может быть, - продолжала девушка. - Какого вы мнения о вашей мачехе? - Ну... я ее совсем плохо знаю. Когда отец женился на ней, я училась в пансионе в Париже. Когда я вернулась домой, она относилась ко мне неплохо. Я хочу сказать, что она просто не обращала на меня внимания. Я всегда считала эту женщину легкомысленной и э... корыстной. Пуаро кивнул. - Вы упомянули герцогиню Мертон. Вы часто видитесь с ней? - Да. Она очень добра ко мне. За последние две недели я провела с ней немало времени. Все это так ужасно; разговоры, репортеры, арест Рональда и все такое, - Джеральдина поежилась. - У меня нет настоящих друзей. Но герцогиня так по-доброму ко мне относится и ее сын тоже. - Вам он нравится? - Мне кажется, что он человек застенчивый. Но его мать много о нем рассказывала, и теперь я знаю герцога намного лучше. - Ясно. Скажите, мадемуазель, вы любите своего двоюродного брата? - Рональда? Конечно. Последние два года мы с ним редко встречались, но до этого он жил в нашем доме. Я... я всегда считала, что он чудесный парень: постоянно шутил, придумывал всякие забавные вещи. О! В нашем мрачном доме он был единственным лучиком. Пуаро понимающе кивнул, но вслед за этим произнес фразу, поразившую меня своей жестокостью. - Значит, вы не хотите, чтобы его повесили? - Нет, нет, - девушка задрожала всем телом. - Ни за что! О, если бы убийцей оказалась моя мачеха! Герцогиня говорит, что это наверняка она. - Ага! Если бы только капитан Марш не выходил из такси в тот вечер, да? - добавил Пуаро. - Да. Тогда бы... что вы этим хотите сказать? - Джеральдина нахмурилась. - Я не понимаю. - Если бы он не пошел за тем человеком в дом... Кстати, а вы слышали, как кто-то входил в дом? - Нет, я ничего не слышала. - А что вы делали после того, как вошли? - Я сразу побежала наверх, чтобы взять ожерелье. - Понимаю. Конечно, на это потребовалось время? - Да. Я не сразу нашла ключ от шкатулки. - Бывает. Чем больше спешишь, тем медленнее получается. Значит, в течение какого-то времени вы оставались наверху, а потом, когда спустились вниз, вы увидели в прихожей вашего двоюродного брата? - Да, возле библиотеки, - девушка судорожно сглотнула. - Понимаю. И это вас напугало. - Да, - Джеральдина с благодарностью принимала сочувственный тон Пуаро. - Очень напугало. - Еще бы. - Рональд сказал у меня за спиной: "Ну что. Дина, принесла?" - и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. - Жаль, что он не остался на улице, - тихо заметил Пуаро. - Тогда и показания таксиста очень помогли бы мистеру Маршу. Девушка кивнула, и слезы закапали из ее глаз прямо на колени. Она встала. Пуаро взял Джеральдину за руку. - Вы хотите, чтобы я спас его, правда? - О, да, да! Пожалуйста, - она пыталась овладеть собой, кулачки ее судорожно сжимались и разжимались. - Вы не знаете... - Вашу жизнь не назовешь счастливой, мадемуазель, - с симпатией сказал Пуаро. - Я понимаю, как вам трудно. Гастингс, вызовите, пожалуйста, такси для мадемуазель. Я проводил девушку. Она уже взяла себя в руки и сердечно поблагодарила меня. Когда я вернулся, мой друг ходил по комнате взад-вперед нахмурив брови и размышляя о чем-то. Вид у Пуаро был недовольный. Я обрадовался, когда зазвонил телефон и отвлек его от неприятных мыслей. - Кто говорит? О, это вы, Джепп! Bonjour, mon ami. - Что там у него? - спросил я, подходя ближе. После приветственных излияний Пуаро перешел к делу. - Да, а кто приходил за ней? Они помнят? Я, конечно, не слышал ответа инспектора, но судя по лицу моего друга, он такого ответа не ожидал. Его лицо смешно вытянулось. - Вы уверены? - ... - Нет, но все равно я несколько огорчен. - ... - Да, мне придется пересмотреть кое-какие свои идеи. Comment? - ... - В этом я оказался прав. Мелочь, конечно. - ... - Нет, я по-прежнему того же мнения. Очень прощу вас еще раз проверить рестораны поблизости от Риджент-гейт, Юстона, Тоттенхем-Корт-роуд и, пожалуй, Оксфорд-стрит. - ... - Да, мужчина и женщина. И еще поблизости от Стренда около полуночи. Comment? - ... - Да, я знаю, что капитан Марш был с Дортаймерами, но в мире есть люди и кроме капитана Марша. - ... - Говорить, что у меня поросячья голова, нехорошо. Tout le meme окажите мне эту услугу, умоляю вас. - ... Пуаро положил трубку. - Ну? - нетерпеливо спросил я. - Хорошо? [междометие "ну" имеет в английском языке и значение "хорошо"] Сомневаюсь. Гастингс, золотая коробочка была действительно куплена в парижском магазине, который специализируется на таких вещах. Письмо с заказом пришло туда от некой леди Акерли за два дня до убийства. Оно было подписано "Констанция Акерли". Несомненно, это вымышленное имя. В письме просили, чтобы на крышке коробочки были инициалы К.А., предположительно автора письма, инкрустированные рубинами, а под крышкой - уже известная нам надпись. Заказ был срочный, его забрали на следующий день, то есть за сутки до убийства лорда Эдвера. Расплатились наличными. - А кто его забрал? - взволнованно спросил я, чувствуя, что мы приближаемся к истине. - Женщина, Гастингс. - Женщина? - удивился я. - Mais oui. Женщина. Низкорослая, средних лет и _в пенсне_. Мы озадаченно переглянулись. 25. ЗАВТРАК На следующий, если не ошибаюсь, день мы пошли по приглашению супругов Уидберн на завтрак в отель "Клариджез". Ни мой друг, ни я не горели особым желанием идти, но это было, кажется, шестое приглашение: миссис Уидберн любила знаменитости. Нисколько не обескураженная отказами Пуаро, она предложила нам на выбор столько чисел, что наша капитуляция была неизбежна. Мы решили, что чем быстрее покончим с этой обязанностью, тем лучше. После звонка из Парижа Пуаро почти не разговаривал о деле лорда Эдвера. На все мои вопросы он неизменно отвечал: - Я здесь что-то не понимаю. Пару раз я слышал, как он пробормотал: - Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумке Карлотты Адамс. Я с радостью подумал, что приглашение Уидбернов поможет моему другу отвлечься от навязчивых мыслей. Молодой Дональд Росс тоже был на завтраке. Он оживленно приветствовал меня. Поскольку мужчин было больше, чем женщин, его посадили рядом со мной. Джейн Уилкинсон сидела почти напротив нас, а между ней и миссис Уидберн был герцог Мертон. Я заметил - впрочем, это могло мне только показаться, - что герцог чувствует себя несколько неловко. Мне подумалось, что компания, в которой он оказался, вряд ли отвечает его консервативным, до некоторой степени даже реакционным взглядам. Казалось, этот человек по какой-то досадной ошибке перенесся сюда из средневековья. Его увлечение сверхсовременной Джейн было одной из тех анахроничных шуток, которые так любит Природа. Я не удивился капитуляции герцога Мертона, когда снова увидел прекрасную Джейн и услышал ее бесподобный хрипловатый голос, который даже самые банальные фразы делал привлекательными. Но мне пришло в голову, что со временем мужчина может привыкнуть и к несравненной красоте и к пьянящему голосу и что даже сейчас, образно выражаясь, луч здравого смысла вполне может рассеять туман безрассудной любви. А поводом для вышеупомянутой мысли послужила случайная реплика, причем довольно глупая, оброненная Джейн во время беседы. Уже не помню, кто из гостей заговорил о греческой мифологии, упомянув, среди прочего, "суд Париса" [согласно греческой мифологии, Парис, сын троянского царя Приама, должен был выбрать из трех богинь, Геры, Афины и Афродиты, самую красивую; в английском языке имя Парис произносится так же, как и название города Парижа]. Тут же прозвучал восхитительный голосок мисс Уилкинсон: - Париж? Ну, не скажите. Париж уже не тот, что был когда-то. Вот Лондон и Нью-Йорк - это да! Как это довольно часто случается, ее слова прозвучали как раз в тот момент, когда беседа несколько затихла. За столом на секунду воцарилось неловкое молчание. Справа от меня шумно вздохнул Дональд Росс, миссис Уидберн с подчеркнутым воодушевлением начала рассказывать о русской опере, и все гости как по команде торопливо заговорили друг с другом. Лишь одна Джейн безмятежно оглядела собравшихся: ей и в голову не пришло, что она только что сморозила великую глупость. Я взглянул на герцога. Губы его были крепко сжаты, он покраснел и, как мне показалось, чуть отодвинулся от мисс Уилкинсон. Может быть, он начал понимать, что, если человек его титула женится на какой-то актрисе, последствия могут быть весьма неприятными? Я наклонился к своей соседке слева, дородной леди, в обязанности которой входила организация детских благотворительных концертов, и спросил первое, что пришло в голову: "Кто эта экстравагантная дама в пурпурном платье на противоположном конце стола?" Конечно же, это оказалась сестра моей соседки! Пробормотав извинения, я повернулся и заговорил с Россом, который, однако, отвечал односложно. И тогда, получив отпор с обеих сторон, я обратил внимание на Брайена Мартина. Он, видимо, опоздал, так как я заметил его только сейчас. Актер, сидевший с той же стороны стола, что и я, с большим оживлением разговаривал с хорошенькой блондинкой напротив. С тех пор, как я последний раз видел Мартина, его внешний вид значительно улучшился. Усталость на лице исчезла, и он стал выглядеть моложе и энергичнее. Брайен смеялся, шутил со своей собеседницей и был, по всем признакам, в прекрасном настроении. Я не смог наблюдать за ним дальше, потому что как раз в этот момент моя дородная соседка милостиво простила мне мою бестактность и заставила меня выслушать длинный монолог о пользе благотворительных мероприятий. Пуаро ушел раньше, так как у него намечалась важная встреча: он расследовал дело о загадочном исчезновении ботинок одного посла. Мой друг попросил поблагодарить от его имени миссис Уидберн. После завтрака гости окружили хозяйку. Прощаясь, каждый непременно начинал с "О, дорогая!.." Я терпеливо ждал своей очереди. В это время кто-то тронул меня за плечо. Это был Росс. - А разве мистер Пуаро уже ушел? - спросил он растерянно. - Я хотел поговорить с ним. Присмотревшись к молодому человеку, я понял, что он, видимо, чем-то расстроен. Его лицо было бледным и напряженным, а взгляд - каким-то неуверенным. - Зачем вы хотели видеть моего друга? - осведомился я. - Я... не знаю, - ответил он медленно. Услышав столь странный ответ, я в недоумении уставился на молодого человека. Росс покраснел. - Я понимаю, что это звучит нелепо. Дело в том, что со мной произошла одна непонятная вещь, и я не могу разобраться в этом самостоятельно. Я... хотел бы посоветоваться с мистером Пуаро, потому что, видите ли... я не знаю, что делать... мне не хотелось бы его тревожить, но... Росс был в таком замешательстве и выглядел таким несчастным, что я поспешил заверить его: - У Пуаро важная встреча, но я знаю, что он хотел вернуться к пяти часам. Позвоните ему или заходите. - Спасибо. Пожалуй, я так и сделаю. В пять часов? - Лучше сначала позвоните, - посоветовал я, - чтобы знать наверняка, вернулся ли он. - Хорошо, позвоню. Спасибо, Гастингс. Видите ли, я думаю, что это... может быть... очень важно. Я кивнул и обернулся к миссис Уидберн, которая расточала медовые комплименты и некрепкие рукопожатия. Исполнив свой долг, я уже собирался уходить, когда кто-то взял меня под руку. - Не бросайте меня, - послышался чей-то веселый голос. Это была Дженни Драйвер. Выглядела она, между прочим, шикарно. - Хелло, - приветствовал ее я. - Вы откуда здесь взялись? - Я тоже была на завтраке. Сидела за соседним столиком. - Я вас не заметил. Как дела? - Спасибо, великолепно. - Суповые тарелки по-прежнему пользуются спросом? - Суповые тарелки, как вы нелестно называете наши шляпки, идут очень хорошо. Посмотрим, что вы запоете, когда мода на них пройдет и леди начнут носить какую-нибудь жуть с перышком на макушке. - Вам, женщинам, видно, все равно, что носить, - заметил я. - Вовсе нет. Хотя, я думаю, страусов надо спасать. При нынешней моде они обречены, - засмеялась девушка. - Ну, до свиданья. Сегодня после обеда я решила устроить себе небольшой отдых. Съезжу в деревню. - Хорошо придумали, - одобрил я. - Сегодня в Лондоне дышать нечем. Я вернулся домой около четырех часов. Пуаро еще не было. В двадцать минут пятого мой друг появился. Он был в отличном настроении, глаза его блестели. - Я вижу, Холмс, что вы нашли ботинки посла, - заметил я. - Преступники приспособили их для провоза через границу кокаина. Оригинальный способ. Целый час я просидел в салоне красоты. Там была одна девушка с каштановыми волосами. Вы бы сразу влюбились. Пуаро почему-то считал, что я питаю слабость к женщинам с именно таким цветом волос, и я никогда не разубеждал его. Зазвонил телефон. - Это, наверное, Дональд Росс, - сказал я, подходя к аппарату. - Дональд Росс? - переспросил Пуаро. - Да. Молодой человек, с которым мы познакомились в доме сэра Монтегю. Он хотел видеть вас по какому-то делу. Я снял трубку. - Капитан Гастингс слушает. - Это вы, Гастингс? - послышался голос Росса. - А мистер Пуаро уже вернулся? - Да, он здесь. Хотите поговорить с ним или приедете? - Нет, пожалуй, не приеду. Это же мелочь. Скажу ему по телефону. - Хорошо, подождите минутку. Пуаро подошел и взял у меня трубку. Я стоял так близко, что слышал, хотя и не совсем отчетливо, голос Росса. - Мистер Пуаро? - нетерпеливо спросил молодой человек. - Да, я. - Мне очень не хотелось бы тревожить вас, но мне кажется странным одно обстоятельство, связанное со смертью лорда Эдвера. Я заметил, как напрягся Пуаро. - Продолжайте, продолжайте. - Это может показаться вам бессмысленным... - Нет, нет, все равно говорите. - Сегодня на завтраке у Уидбернов заговорили о Парисе. И я сразу же... Тут я услышал в трубке очень далекий звонок у входной двери. - Одну минутку, - извинился Росс. Послышался щелчок: он положил трубку на стол. Мы ждали. Мой друг с трубкой в руке, я - рядом. Прошло две минуты, три, четыре, пять... Пуаро беспокойно переступил с ноги на ногу, посмотрел на часы. Потом, подергав вверх-вниз рычаг аппарата, он вызвал телефонную станцию. Потом взглянул на меня. - Телефонистка тоже не может дозвониться до квартиры Росса. Говорит, что трубка по-прежнему снята, но ее никто не берет. Гастингс, скорее посмотрите адрес Росса в телефонном справочнике. Надо немедленно ехать туда. 26. ПАРИЖ ИЛИ ПАРИС? Через несколько минут мы вскочили в такси. Лицо Пуаро было мрачным. - Я боюсь, Гастингс, - сказала он. - Очень боюсь. - Но вы не думаете... - начал я и замолчал. - Преступник уже нанес два удара и не будет колебаться, чтобы ударить в третий раз. Он вертится, извивается, как крыса, пытаясь спасти свою жизнь. Росс представляет для него опасность - Росс должен быть уничтожен. - А что такого может знать Росс? - спросил я недоверчиво. - Он же сам сказал, что это какая-то мелочь. - Значит, он ошибался. Очевидно, он знает что-то весьма значительное. - Но как об этом догадался преступник? - Вы говорили, что Росс беседовал с вами в "Клариджез". Вокруг было много людей. Глупо, как глупо. Ну почему вы не взяли его с собой, не присмотрели за ним? Надо было не подпускать к нему никого, пока я не услышал бы, что он хочет сказать мне. - Но я не думал... совсем не думал... - запинаясь начал оправдываться я. Пуаро жестом остановил меня. - Не переживайте. Действительно, откуда вы могли знать? Это я, я должен был предвидеть. Видите ли, Гастингс, убийца хитер и беспощаден, как тигр... Ну когда же мы в конце концов приедем? Наконец мы подъехали к большой площади в Кенсингтоне, где находился нужный нам дом. Узкая карточка рядом с кнопкой звонка подсказала нам, что Росс живет на втором этаже. Дверь в дом была открыта. Широкая лестница вела наверх. - Так легко войти. Ни души, - пробормотал Пуаро, взбегая по ступенькам. Перегородка делила второй этаж пополам. Мы увидели дверь, в центре которой была карточка с фамилией Росса, и остановились. Стояла мертвая тишина. Я толкнул дверь. К моему удивлению, она открылась. Мы вошли в небольшую прихожую. Дверь прямо вела, очевидно, в гостиную. Мы направились туда. Гостиная представляла из себя половину большой комнаты, разделенной перегородкой. Она была дешево, но уютно обставлена. На маленьком столике стоял телефон, трубка лежала рядом. В комнате никого не было. Пуаро быстро шагнул вперед, огляделся и покачал головой. - Не здесь. Пойдемте, Гастингс. Мы вернулись в прихожую и оттуда прошли в маленькую кухню. Росс лежал навалившись на стол и раскинув руки. Пуаро склонился над ним, потом выпрямился с побледневшим лицом: - _Он мертв. Убит ударом ножа в затылок_. Все остальные события того дня слились для меня в один жуткий кошмарный сон. Я не мог побороть чувство, что в смерти молодого человека повинен я. Вечером, когда мы вернулись домой и я начал бормотать упреки в собственный адрес, Пуаро быстро остановил меня: - Нет, нет, это не ваша вина. Вы не могли этого предвидеть. Бог не наделил вас характером, который все ставит под сомнение. - А вы бы заподозрили неладное? - Я - другое дело. Видите ли, я всю жизнь ловлю убийц и знаю, что с каждым новым убийством тяга к следующему убийству становится у преступника все сильнее, пока наконец из-за какого-нибудь пустяка... - Пуаро не закончил. С того момента, как мы обнаружили труп Росса, мой друг был очень немногословен. Во время всей этой ужасной рутины, сопровождающей подобные происшествия - прибытия полиции, опроса жильцов дома и еще сотни подобных вещей, - Пуаро хранил непонятное молчание. Он как бы отгородился от остального мира. Взгляд моего друга принял то отсутствующее выражение, которое всегда сопутствовало его напряженной мыслительной деятельности. И вот сейчас, когда он прервал на полуслове фразу, я снова увидел в его глазах это выражение. - У нас нет времени упрекать себя да рассуждать, что было бы, если бы, - тихо начал Пуаро. - Молодой человек хотел сообщить нам что-то. И это "что-то" было чрезвычайно важным, иначе его не убили бы. Поскольку он уже никогда ничего не скажет, нам остается только гадать. Причем у нас всего лишь один маленький ключик. - Париж, - сказал я. - Да, Париж, - он встал и начал ходить по комнате. - Слово "Париж" фигурирует в этом деле несколько раз, но, к сожалению, в разных контекстах. "Париж" написано на золотой коробочке. Париж, ноябрь прошлого года. Тогда там находилась мисс Адамс, а может, и Росс тоже. Был ли там еще кто-нибудь, кого знал Росс? Кого он увидел с мисс Адамс и при каких особых обстоятельствах? - Мы этого никогда не узнаем, - вставил я. - Нет, нет, узнаем. _Обязательно!_ Способности человеческого мозга почти безграничны. В связи с чем еще упоминался Париж? Невысокая женщина в пенсне приходила в магазин забрать коробочку. Знал ли ее Росс? Герцог Мертон был в Париже, когда убили лорда Эдвера. Париж, Париж, Париж. Сам лорд Эдвер тоже собирался в Париж... О! В этом, по-видимому, что-то есть. Может быть, его убили, чтобы он туда не ездил? Пуаро сел и задумался. Брови его сошлись на переносице. Я почти чувствовал, как от моего друга исходили волны огромного умственного напряжения. - Так что случилось за завтраком у Уидбернов? - пробормотал Пуаро. - Какое-то случайное слово или фраза подсказали Дональду Россу, что он знает нечто чрезвычайно важное, о чем он до этого и не догадывался. Кто-то заговорил о Франции, да? Или о Париже? Я имею в виду на вашей стороне стола? - Заговорили не о Париже, а о Парисе, - и я рассказал Пуаро о том, какой ляпсус допустила Джейн Уилкинсон, перепутав греческое имя с названием французской столицы. - Где-то здесь и скрыта разгадка, - задумчиво произнес мой друг. - Одного этого слова вполне достаточно, но мы должны знать, при каких обстоятельствах оно прозвучало. Может быть, за столом была какая-то особая атмосфера? На кого смотрел Росс в этот момент? Или о чем он говорил, когда прозвучало слово Парис? - Он говорил о религиозных предрассудках в Шотландии. - А куда он смотрел? - Точно не скажу. Кажется, на тот конец стола, где сидела хозяйка, миссис Уидберн. - А кто сидел рядом с ней? - Герцог Мертон, затем Джейн Уилкинсон и еще какой-то джентльмен. - Итак, герцог. Возможно, что Росс смотрел именно на него, когда упомянули Париса. Ведь это имя произносится точно так, как и название города. Помните, что герцог был в Париже или якобы был в Париже в момент преступления. Предположим, что Росс неожиданно вспомнил о какой-то улике, доказывающей, что Мертон не _находился_ в Париже в это время. - Мой дорогой Пуаро! - Да, вы считаете это предположение нонсенсом. И все будут так считать. Но были ли у мосье герцога мотивы для убийства? Да, и к тому же весьма основательные. Но предположить, что он мог убить человека - о, все посчитают это абсурдом! Он богат, занимает высокое положение в обществе и вообще он такая утонченная натура. Никто не будет особо тщательно проверять его показания. А обеспечить себе фальшивое алиби, находясь в огромном отеле, не так уж трудно. Уехать после обеда, возвратиться на следующее утро - все можно сделать. Вспомните, Гастингс, не сказал ли чего-нибудь Росс, когда упомянули о Парисе - или о Париже? Или может быть он повел себя как-то необычно? - По-моему, он как-то шумно вздохнул. - Ну а потом, когда он разговаривал с вами, как он выглядел? Озадаченным? - Вот-вот, именно озадаченным. - Precisement [точно (фр.)]. Ему в голову пришла какая-то мысль. Он счел ее нелепой! Абсурдной! И однако он не решался поделиться своими подозрениями с кем-нибудь. Сначала он хочет поговорить со мной. Но увы! Когда он решился, меня в ресторане уже не было. - Если бы он сказал мне чуть больше... - с сожалением произнес я. - Да, если бы... Когда вы разговаривали с Россом, был ли кто-нибудь поблизости от вас? - Ну, вообще-то все гости находились неподалеку. Все прощались с миссис Уидберн. Никто особенно близко к нам не стоял. Пуаро снова встал. - Где же я ошибался? - пробормотал он и опять начал ходить по комнате. - Неужели я все время шел по ложному следу? Я посмотрел на своего друга с симпатией, хотя и не знал, какие мысли теснятся сейчас в его голове. "Он может закрыться ото всех, как устрица", - бывало, метко замечал инспектор Джепп. Единственное, что я знал наверняка, так это то, что Пуаро вел сейчас с собой настоящую битву. - Так или иначе, Рональда Марша можно теперь исключить из числа подозреваемых, - заметил я. - Очко в его пользу, - рассеянно отозвался Пуаро. - Но сейчас надо думать не об этом. Неожиданно он сел. - Не может быть, Гастингс, чтобы я ошибался на все сто процентов. Помните, я задавал себе пять вопросов? - Да, вроде что-то припоминаю. - Так вот. Вопросы были такие: почему лорд Эдвер изменил свои взгляды на развод? Существует ли на самом деле письмо, которое он якобы написал и которое его жена якобы не получала? Что означало выражение ярости на его лице, которое вы увидели после нашей беседы с ним? Откуда в сумочке Карлотты Адамс оказалось пенсне? Зачем кто-то позвонил леди Эдвер во время ужина в Чизвике, а потом сразу повесил трубку? - Я все вспомнил, - заявил я. - Именно эти вопросы вы себе и задавали. - Гастингс, все это время у меня была одна маленькая идея насчет этого человека, Человека-На-Заднем-Плане. На три вопроса я ответил, и эти ответы полностью согласуются с моей теорией. Но еще на два вопроса я ответить не могу. Либо я ошибочно подозреваю _не того человека_, а значит, эти оставшиеся вопросы ответов иметь не могут, либо я все-таки прав, и ответы есть. Так что же, Гастингс, прав я или нет? Он встал, подошел к столу и вынул из ящика письмо Карлотты Адамс. Пуаро попросил Джеппа разрешить ему оставить оригинал письма еще на пару дней, и тот не возражал. Пуаро разложил листы на столе и опять принялся сосредоточенно изучать их. Время шло. Я зевнул и взял какую-то книгу. Я сомневался, что моему другу удастся извлечь из письма какую-либо новую информацию: мы уже столько раз просматривали его. И даже если в нем упоминался не Рональд Марш, то все равно не было ни малейшей возможности установить личность этого человека. Я рассеянно переворачивал страницы книги, потом, по-видимому, задремал. Крик Пуаро заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Мой друг смотрел на меня. Выражение его лица трудно передать. В глазах Пуаро сверкал зеленый огонек. - Гастингс, Гастингс! - Что такое? - Вы помните, я сказал вам, что если бы убийца был аккуратным человеком, то он бы отрезал лист письма, а не оторвал бы его? - Ну и что? - А то, что я ошибался. В этом преступлении убийце как раз и не откажешь в смекалке. _Этот лист и надо было оторвать, а не отрезать_. Посмотрите сами. Я посмотрел. - Eh bien, вы видите? Я покачал головой. - Вы хотите сказать, что преступник спешил? - Неважно, спешил он или нет. Разве вы не видите, мой друг? _Лист как раз и должен быть оторван..._ Я снова покачал головой. - Какой же я глупец, - тихо произнес Пуаро. - Как слепой, я ничего не видел. Но _теперь... теперь_ все пойдет как надо! 27. ПЕНСНЕ Через минуту его настроение изменилось. Он вскочил с кресла. Я охотно последовал его примеру, хотя и не понимал, что мы будем делать. - Возьмем такси. Сейчас еще только девять часов. Не слишком поздно для того, чтобы нанести визит. - А кому мы нанесем этот визит? - спросил я, спускаясь вслед за Пуаро по лестнице. - Мы едем на Риджент-гейт. Я счел благоразумным промолчать. Я видел, что мой друг не в настроении отвечать на вопросы: он был слишком взволнован. Пока мы ехали в такси, его пальцы нетерпеливо барабанили по колену. Обычное спокойствие изменило Пуаро. Я старательно вспоминал каждую фразу из письма Карлотты Адамс сестре. За это время я заучил его почти наизусть. Мысленно я повторял слова Пуаро об оторванном листе, но все было бесполезно: я решительно ничего не понимал. Почему этот лист должен быть оторван? Дверь в доме лорда Эдвера открыл нам новый слуга. Пуаро осведомился, дома ли мисс Кэрролл. Мы проследовали за слугой на второй этаж, и я в который раз подумал: куда же исчез прежний красавец с греческим профилем? Полиция так и не смогла найти его. Я решил, что тот слуга, видимо, тоже убит, и мне стало не по себе. Однако я сразу же забыл о своих неприятных мыслях, едва увидел мисс Кэрролл, опрятную, энергичную и рассудительную, как всегда. Секретарша очень удивилась визиту Пуаро. - Очень рад, что вы по-прежнему здесь, мадемуазель, - сказал мой друг с поклоном. - Я боялся, что вы здесь больше не работаете. - Джеральдина и слушать не хочет о моем уходе, - ответила мисс Кэрролл. - Она умоляла меня остаться. Действительно, в такое трудное время рядом с ребенком должен кто-то быть. Материально, конечно, она обеспечена всем, но ей нужен человек, который поможет ей побыстрее забыть свои прежние горести. И уверяю вас, мистер Пуаро, что таким человеком с успехом могу быть я. Ее лицо приняло непреклонное выражение. Я подумал, что с репортерами и охотниками за пикантными подробностями у мисс Кэрролл разговор короток. - Мадемуазель, вы всегда представлялись мне образцом эффективности. Я это очень высоко ценю, так как таких людей редко встретишь. Мадемуазель Марш, напротив, девушка не очень практичного склада ума. - Джеральдина мечтательница, - сказала мисс Кэрролл. - Она абсолютно не приспособлена к жизни и всегда была такой. Хорошо, что ей хоть не надо заботиться о хлебе насущном. - Да, действительно. - Но я думаю, вы не затем пришли, чтобы порассуждать о практичных и непрактичных людях. Итак, чем могу служить, мистер Пуаро? Моему другу, конечно, не очень понравилось, что ему так бесцеремонно намекнули на то, чтобы он поскорее переходил к делу. Ему, видимо, был по душе более завуалированный подход. Однако секретарше было не до дипломатических тонкостей. Она подозрительно смотрела на нас сквозь стекла своих сильных очков. - Я хотел бы получить от вас кое-какую информацию по некоторым вопросам. Я знаю, мисс Кэрролл, что вашей памяти я вполне могу довериться. - Плохой был бы из меня секретарь, если бы меня подводила память, - сухо заметила мисс Кэрролл. - Ездил ли лорд Эдвер в Париж в ноябре прошлого года? - Да. - Вы можете сказать, какого это было числа? - Надо посмотреть в записях. Она встала, открыла ключом ящик стола, достала небольшую тетрадь в переплете и, полистав ее, объявила: - Лорд Эдвер отбыл в Париж 3 ноября и вернулся 7 ноября. Вторично он посетил Париж с 29 ноября по 4 декабря. Что еще вас интересует? - С какой целью он ездил туда? - Первый раз он поехал, чтобы посмотреть кое-какие статуэтки, которые планировал приобрести впоследствии на аукционе. А второй раз, насколько я знаю, лорд Эдвер ездил в Париж без определенных целей. - Сопровождала ли своего отца мадемуазель Марш? - Нет, она никогда не ездила с отцом, мистер Пуаро. Лорду Эдверу и в голову не приходило брать ее с собой. В то время Джеральдина находилась в женском пансионе в Париже, но я не думаю, что лорд Эдвер ездил, чтобы повидать