оса. - Вы вообще никаких выстрелов не слышали, например вдали, в лесу? - А, это дело другое. - Девушка замолчала. - Теперь, как подумаешь, был выстрел, был. Не выстрелы, а один-единственный. Какой-то странный, вроде взорвалось что. - Вот именно, - сказал я. - А когда это было? - Когда? - Ну да, в котором часу? - Уж этого я вам никак не скажу. После чая много времени прошло. Это точно. - А немного точнее вы не могли бы?.. - Нет, не могу. Я ведь без дела не сижу, кручусь по хозяйству день-деньской. Некогда мне на часы глядеть. Да все равно толку мало - будильник каждый день отстает на три четверти часа, то его подвести надо, то завести - я никогда и не знаю, который час. Я начинал понимать, почему нам никогда не подают еду в назначенное время. Иногда обед сильно запаздывает, зато завтрак подают на удивление рано. - Это было задолго до того, как пришел мистер Реддинг? - Да нет, незадолго. Минут десять - четверть часа, - самое большое. Я кивнул, довольный ответом. - Все? - спросила Мэри. - А то у меня мясо в духовке, а рис, небось, уже весь выкипел. - Хорошо. Можете идти. Она вышла, а я обратился к Гризельде. - По-видимому, нет никакой возможности заставить Мэри говорить "сэр" или "мэм"? - Я ей говорила. Она никак не может запомнить. Не забывай, она попала к нам совсем неотесанной девчонкой. - Это я отлично помню, - сказал я. - Но неотесанные предметы не должны же вечно оставаться в первозданном состоянии. Мне кажется, можно было бы хоть немного научить ее готовить. - Знаешь, я с тобой не согласна, - сказала Гризельда. - Ведь мы платим прислуге сущие гроши. Стоит нам ее немного подучить, как она от нас уйдет. Само собой. К тем, кто может себе позволить платить побольше. Но пока Мэри не умеет готовить и у нее такие жуткие манеры - можем спать спокойно, никто ее у нас не переманит. Я понял, что моя жена ведет хозяйство вовсе не просто так, как бог на душу положит. В ее методах есть нечто обдуманное! Хотя стоит ли вообще держать прислугу, которая не умеет готовить и швыряет тарелки на стол с такой же обескураживающей резкостью, как и слова, срывающиеся у нее с языка? Об этом можно было бы поспорить. - Кроме того, - продолжала Гризельда, - сейчас ей надо прощать любые грубости. И нельзя ждать, чтобы она особенно горевала о смерти полковника Протеро - ведь он засадил за решетку ее молодого человека. - Как, разве он посадил в тюрьму ее парня? - Ну да, за браконьерство. Да ты его знаешь - Арчер. Мэри гуляла с ним два года. - Этого я не знал. - Лен, милый, ты никогда ничего не знаешь. - Вот что странно, - сказал я. - Все твердят, что выстрел донесся из лесу. - А по-моему, ничего странного, - сказала Гризельда. - Понимаешь, в лесу то и дело стреляют. Поэтому, естественно, когда слышишь выстрел, думаешь, что опять стреляют в лесу. Может быть, он кажется только чуть громче, чем обычно. Конечно, если находишься в соседней комнате, сразу поймешь, что стреляли в доме, но на месте Мэри, которая была в кухне, с окном в другую сторону, тебе бы и в голову не пришло, что стреляют в доме. Дверь снова отворилась. - Там полковник Мельчетт опять пришел, - сказала Мэри. - И с ним этот инспектор, велели передать, что будут рады, если вы к ним выйдете. Они в кабинете. 11 С первого взгляда я заметил, что полковник Мельчетт и инспектор Слак не сходятся во взглядах на это дело. Мельчетт раскраснелся от возмущения, а у инспектора вид был мрачный и надутый. - Как ни прискорбно, - сказал Мельчетт, - но я должен сказать, что инспектор Слак не согласен со мной относительно виновности молодого Реддинга. - Если он не виноват, то с какой стати он идет и заявляет, что он - убийца? - скептически спросил Слак. - Миссис Протеро поступила точно таким же образом, как вы помните, Слак. - Это другое дело. Она - женщина, а женщины вечно делают глупости. Я ни на минуту не поверил, что она это сделала. Услыхала, что его арестовали, и сочинила историю. Мне к этим играм не привыкать. Не поверите, какие идиотские фокусы выкидывали женщины на моем веку. Но Реддинг же не баба. У него голова на плечах, и коль скоро он признается, значит, я говорю - он и виноват. И пистолет его собственный, тут уж ничего не попишешь. А теперь, когда это дельце с миссис Протеро выяснилось, мы и мотив знаем. Поначалу это было слабое местечко, а теперь-то мы доподлинно знаем - дальше все пойдет как по маслу. - Вы полагаете, что он мог застрелить полковника раньше - скажем, в половине седьмого? - Нет, не мог. - Вы проверили, когда и где он был? Инспектор кивнул. - Был в деревне, в "Голубом Кабане", в десять минут седьмого. Оттуда прошел по аллее, задами, где, по вашим словам, старушка-соседка его видела, по-моему, от нее мало что укроется, а потом встретился, как было условлено, с миссис Протеро в мастерской, что в саду. Они вышли вместе чуть позже половины седьмого, пошли по аллее в деревню, и к ним присоединился доктор Стоун. Он это подтвердил, я с ним говорил. Все они стояли и разговаривали перед почтой, недолго, потом миссис Протеро зашла к мисс Хартнелл одолжить журнал по садоводству. Это тоже проверено. Я к ней заходил. Миссис Протеро сидела у нее почти до семи часов, а потом вдруг забеспокоилась: дескать, как поздно, ей давно уже пора домой. - А как она себя держала? - Совершенно непринужденно и со своей обычной приятностью, по словам мисс Хартнелл. Настроение у нее было веселое, мисс Хартнелл абсолютно уверена, что ее ничто не беспокоило. - Так. Продолжайте. - Реддинг пошел с доктором Стоуном в "Голубой Кабан", и они выпили вместе. Расстались без двадцати семь. Реддинг быстро пошел по деревенской улице и свернул к дому священника. Его многие видели. - На этот раз он не пошел задами? - заметил полковник. - Нет, вошел с парадного хода, спросил, дома ли викарий, узнал, что его дожидается полковник Протеро, вошел в кабинет, пристрелил его, точь-в-точь, как он сам говорит. Все сходится, нечего больше и копаться в этом деле. Мельчетт покачал головой. - Показания доктора. От этого никуда не денешься. Протеро был убит не позже половины седьмого. - Уж эти мне доктора! - презрительно процедил сквозь зубы инспектор Слак. - Нашли кому верить - доктору. Выдерут у вас все зубы, до единого, - теперешние доктора все такие, - а потом: ах, извините, у вас, оказывается, был аппендицит! Доктора называются! - Дело тут не в диагнозе. Доктор Хэйдок с самого начала абсолютно уверен в точности данных. Против медицинского освидетельствования возражать не приходится, Слак. - Я тоже могу засвидетельствовать, по мере сил, - сказал я, внезапно вспомнив забытое обстоятельство. - Я дотронулся до тела, оно было совсем холодное. Могу в этом присягнуть. - Вот видите, Слак? - сказал Мельчетт. - Конечно, если уж на то пошло. А жаль - красивое было бы дельце. Мистер Реддинг сам просится на виселицу, так сказать. - А вот это само по себе кажется мне на вполне естественным, - заметил полковник Мельчетт. - Ну, знаете, о вкусах не спорят, - сказал инспектор. - После войны у многих джентльменов мозги набекрень. Значит, придется опять начинать все с начала, как я понимаю. - Он обратился ко мне: - Ума не приложу, с какой стати вы так старались ввести меня в заблуждение с этими часами, сэр. Квалифицируется, как учинение помех правосудию, вот что. - Я три раза пытался вам об этом сказать, - отпарировал я. - И каждый раз вы затыкали мне рот и наотрез отказывались выслушать. - Словесные увертки, вот как это называется, сэр. Прекрасно могли мне сказать, при желании. Записка подтверждала показание часов, тютелька в тютельку. А теперь, если верить вам, часы врали. Никогда ничего подобного не видел. Чего ради надо переводить часы на пятнадцать минут вперед? - Исходя из предположения, - сказал я, - что это заставит человека быть пунктуальным. - Мне кажется, не стоит больше об этом рассуждать, инспектор, - тактично вмешался полковник Мельчетт. - Теперь нам нужно главное - вытянуть правду из мистера Реддинга и миссис Протеро. Я позвонил Хэйдоку, просил его зайти за миссис Протеро и проводить ее сюда. Они будут здесь через четверть часа. Следовало бы пригласить сюда и Реддинга, заблаговременно. - Свяжусь с участком, - бросил инспектор Слак, хватая телефонную трубку. - Так. А теперь займемся вплотную осмотром кабинета, - и он бросил на меня многозначительный взгляд. - Может быть, я вам мешаю? Инспектор незамедлительно распахнул передо мною двери. Мельчетт крикнул мне вслед: - Приходите, когда явится Реддинг, прошу вас, викарий. Вы его друг и обладаете достаточным авторитетом, чтобы убедить его сказать все, как на духу. Я застал жену и мисс Марпл за конфиденциальной беседой. - Мы перебирали все возможности, - сказала Гризельда. - Вот хорошо было бы, мисс Марпл, если бы вы распутали это дело; помните, как вы угадали, куда девалась баночка в четверть пинты с очищенными креветками, что пропала у мисс Уэзерби? И все потому, что это напомнило вам совсем другой случай - с мешком угля. - Вы смеетесь, душечка, - сказала мисс Марпл, - а ведь это не такой уж плохой способ добраться до правды. На самом-то деле это интуиция, как нынче говорят, как будто это бог весть какое чудо! Интуиция - это как привычка читать слова, не складывая их по буковкам. Дитя этого не умеет - у него слишком мало опыта. Но взрослый человек узнает слово с первого взгляда, потому что видел его сотни раз. Вы понимаете, что я хочу сказать, викарий? - Да, - задумчиво протянул я. - Мне кажется, я уловил смысл. Вы хотите сказать, что если одно событие напоминает вам нечто иное, значит, это события одного рода. - Совершенно верно. - А о чем же, позвольте узнать, напоминает вам убийство полковника Протеро? Мисс Марпл вздохнула. - В том-то вся трудность, что на ум приходят сразу столько похожих случаев. Например, был такой майор Харгривз, церковный староста, человек весьма уважаемый и достойный. И все это время он, оказалось, жил на два дома - содержал бывшую горничную, вы только подумайте! И пятеро ребятишек - целых пятеро - это был ужасный удар для его жены и дочери. Я попытался вообразить полковника Протеро в роди тайного грешника, но это было выше моих сил. - Или взять еще случай с прачечной, - продолжала мисс Марпл. - Мисс Хартнелл такая неосмотрительная - забыла в блузке с оборками опаловую брошку, да так и отослала в прачечную. А женщина, которая ее взяла, вовсе не была воровкой, ей эта брошка была ни к чему. Она просто спрятала брошку в доме у другой женщины и донесла в полицию, что эта особа ее украла. Все по злобе, только бы насолить человеку. Ненависть - поразительный мотив. Разумеется, в этом был замешан мужчина. Как всегда. На этот раз я не сумел разглядеть ни малейшего, даже отдаленного сходства с нашим делом. - А то еще дочка бедняги Элвелла - такое прелестное, эфирное создание - пыталась задушить своего меньшого братца. И случай с деньгами, которые собрали на пикник для мальчиков из хора (это еще до вас было, викарий), - их взял органист, просто взял. Жена его запуталась в долгах, как ни печально. Да, этот случай приводит на память столько других - слишком много, слишком. До правды докопаться очень трудно. - Мне бы хотелось узнать, - сказал я, - кто эти семь человек, которых вы подозреваете? - Семь человек, которых я подозреваю? - Вы сказали, что можете назвать семь человек, которые... в общем, которые будут рады смерти полковника Протеро. - Да что вы? Ах да, припоминаю. - И это правда? - О, разумеется, чистая правда. Но мне не пристало называть имена. Вы сами легко можете их назвать. Я в этом совершенно уверена. - Уверяю вас, что я о них понятия не имею. Разве что Летиция Протеро - только потому, что она, вероятно, получит наследство после смерти отца. Но подозревать ее в этом нелепо, а кроме нее мне вообще никто не приходит на ум. - А вам, душечка? - спросила мисс Марпл, обращаясь к Гризельде. К моему удивлению, моя жена покраснела. В глазах у нее появился подозрительный блеск, очень похожий на блеск слез. Она сжала обе руки в кулачки. - О! - возмущенно вскричала она. - Люди так отвратительны! Ужасно! Что они болтают! Какие низости они могут выдумать... Я смотрел на нее с интересом. Подобные вспышки совершенно не в характере Гризельды. Она поймала мой взгляд и попыталась улыбнуться. - Не смотри на меня так, будто я диковинная букашка, которую ты никогда не видел. Лен. Давайте не будем попусту горячиться и отвлекаться от темы, ладно? Я не верю, что виноват Лоуренс или Анна, а о Летиции вообще речи быть не может. Нужно найти хоть какую-нибудь улику, которая наведет нас на след. - Конечно, записка очень странная, - сказала мисс Марпл. - Помните, я еще утром сказала, что меня поразило некоторое несоответствие. - Насколько я понимаю, записка с замечательной точностью указывает время совершения преступления, - сказал я. - Но ведь это вряд ли возможно? Миссис Протеро только что вышла из кабинета. Она едва ли успела даже дойти до мастерской. Я могу представить только одно объяснение - убийца, должно быть, посмотрел на свои часы, а они сильно отставали. Это единственное, что приходит мне в голову. - А у меня другая мысль, - сказала Гризельда. - Что если часы уже были переведены назад - нет, это то же самое - какая я бестолочь! - Когда я уходил, они не были переведены, помню, я посмотрел на свои карманные часы. Но ты права - к нашей теме это никакого отношения не имеет. - А вы как думаете, мисс Марпл? - спросила Гризельда. - Милочка, признаюсь, что я думала вовсе не об этом. Мне показалось очень любопытным с самого начала то, что было написано в записке. - А я этого не нахожу, - заметил я. - Полковник Протеро просто написал, что больше не может ждать... - _В двадцать минут седьмого?_ - возразила мисс Марпл. - Ваша служанка Мэри предупредила его, что вы вернетесь не раньше половины седьмого, и он как будто согласился подождать. И вот в двадцать минут седьмого он садится и пишет, что "больше ждать не может". Я во все глаза смотрел на старую даму, проникаясь все более сильным уважением к остроте ее ума. Она с необычайной проницательностью обратила внимание на то, что все мы проглядели. Это и вправду было странно, чрезвычайно странно. - Да, - сказал я, - но если бы сверху не было проставлено время. Мисс Марпл кивнула. - Вот-вот, - сказала мисс Марпл, - если бы там не стояло время! Я попробовал припомнить то, что видел своими глазами: лист почтовой бумаги с неровными строчками, а сверху аккуратно выведено "6:20". Несомненно, эти цифры были совсем не похожи на остальные каракули. Я ахнул. - А что, если никакого времени там не было обозначено? - сказал я. - Предположим, полковнику Протеро где-то около шести тридцати надоело ждать, и он сел писать записку. И пока он сидел за столом и писал, кто-то проник через окно и... - Или вошел в дверь, - перебила Гризельда. - Он бы услышал скрип двери и поднял голову. - Полковник Протеро был глуховат, как вы, должно быть, помните, - сказала мисс Марпл. - Да, вы правы. Он все равно не услышал бы. Но неважно, как убийца проник в комнату, - он подкрался к полковнику Протеро и застрелил его. Потом увидел записку и часы, и у него родилась идея. Он написал сверху на письме "6:20", а часы перевел на 6:22. Это была остроумная мысль. Он создал себе, по крайней мере так он полагал, железное алиби. - И нам только осталось отыскать человека, - подхватила Гризельда, - у которого железное алиби на 6:20, и никакого алиби на... да, это не так уж просто. Нельзя же узнать точное время. - Но мы можем определить его в довольно узких рамках, - сказал я. - Хэйдок считает, что 6:30 - это верхний предел, самое позднее время. Пожалуй, можно даже продлить до 6:35. Исходя из наших с вами рассуждений, Протеро никак не мог проявить нетерпение до 6:30. Так что мы можем довольно точно определить время, когда было совершено убийство. - Помните, я слышала выстрел? Да, все как будто сходится. А мне-то даже в голову не пришло. Какая досада! И все же, когда я стараюсь припомнить, мне кажется, что выстрел был какой-то не совсем обыкновенный. Не такой, как те выстрелы, что слышишь обычно. - Громче? - подсказал я. Нет, мисс Марпл полагала, что дело не в громкости. Собственно говоря, она затруднялась сказать, что в нем было необыкновенного, но настаивала на том, что выстрел был не похож на привычные выстрелы в лесу. Я мог бы подумать, что она просто выдает желаемое за действительное, если бы она только что не развернула перед нами такую четкую картину, не обнаружила такой свежий взгляд на вещи, что я поневоле преклонялся перед ее умом и дальновидностью. Она встала, пробормотала, что ей давно пора идти, но она не могла противиться искушению обсудить все с милой Гризельдой. Я проводил ее к стене, разделявшей наши владения, закрыл за ней калитку и вернулся. Гризельда была погружена в глубокую задумчивость. - Все еще пытаешься решить тайну записки? - спросил я. - Нет. Она внезапно вздрогнула и раздраженно передернула плечами. - Лен, я думала и думала. Кто-то смертельно ненавидит Анну Протеро. - Ненавидит? - Ну да! Неужели ты не понимаешь? Против Лоуренса нет ни одной достоверной улики - все показания против него косвенные, случайные, как говорится. Ему вдруг взбрело в голову зайти сюда, иначе никто бы и не подумал, что он замешан в преступлении. Но Анна - это другое дело. Представь себе: кому-то известно, что она была здесь точно в 6:20, ведь и часы, и время в письме - все прямо указывает на нее. Мне кажется, часы переставили совсем не ради алиби, по-моему, дело не так уж просто - кто-то хотел свалить всю вину на нее. Если бы мисс Марпл не сказала, что у Анны с собой не было пистолета, и не заметила, что она только заглянула сюда и сразу же пошла в мастерскую, - подумай, если бы не мисс Марпл... - Она снова вздрогнула. - Лен, я чувствую, что кто-то страшно ненавидит Анну Протеро. И мне - мне это не нравится. 12 Меня позвали в кабинет, когда явился Лоуренс Реддинг. Вид у него был измученный и затравленный. Полковник Мельчетт встретил его приветливо, почти сердечно. - Мы хотим задать вам несколько вопросов - прямо тут, на месте, - сказал он. Лоуренс недоверчиво усмехнулся. - Кажется, французский метод? Реконструкция преступления? - Мой милый мальчик, - сказал полковник Мельчетт. - Не надо с нами разговаривать в таком тоне. Вам известно, что другое лицо призналось в совершении преступления, которое вы хотели взять на себя? Эти слова ошеломили Лоуренса, как молниеносный, сокрушительный удар. - Д-д-другое лицо?.. - еле выговорил он. - Кто? Кто? - Миссис Протеро, - сказал полковник Мельчетт, не спуская глаз с его лица. - Чушь! Она тут ни при чем. Она на это не способна. Невозможно! Мельчетт перебил его. - Вам покажется странным, но мы ей не поверили. Могу добавить, что и вашим рассказам мы не верим. Доктор Хэйдок со всей ответственностью утверждает, что убийство не могло иметь место в то время, которое вы называете. - Доктор Хэйдок так считает? - Да, так что, хотите вы этого или нет, вас это оправдывает. Лоуренс все еще сомневался. - Вы не обманываете меня - насчет миссис Протеро? Вы и вправду ее не подозреваете? - Даю слово честя, - сказал полковник Мельчетт. Лоуренс облегченно перевел дух. - Какой же я дурак, - сказал он. - Классический дурак. Как я мог хоть на минуту подумать, что она способна... - Расскажите-ка нам все по порядку, - предложил начальник полиции. - Да тут и рассказывать посети что нечего. Я... Я встретился с миссис Протеро в тот вечер... - Он замялся. - Об этом мы знаем, - сказал Мельчетт. - Вы, наверное, думали, что ваши чувства к миссис Протеро - глубочайшая тайна, а на самом деле все давно знали и судачили об этом. Неважно - теперь это выйдет наружу, ничего не поделаешь. - Ну что ж, если так... Надо думать, вы правы. Я обещал викарию, - он бросил взгляд в мою сторону, - уехать, да, убраться отсюда. Я встретился с миссис Протеро в тот вечер в мастерской, в четверть седьмого. Я ей сказал о своем решении. И она согласилась, что это - единственный выход. Мы попрощались навсегда, вышли из мастерской, и к нам почти сразу подошел доктор Стоун. Анна взяла себя в руки и держалась совершенно спокойно. Но у меня не хватило сил. Я пошел со Стоуном в "Голубой Кабан" и выпил немного. Потом я пошел домой, но, дойдя до угла, передумал и решил зайти повидать викария. Я чувствовал потребность с кем-то поговорить, отвести душу. Служанка открыла двери и сказала, что викария нет, но он скоро будет, а полковник Протеро уже дожидается в кабинете. Понимаете, было неловко сразу уходить - как будто я его избегаю. Я сказал, что тоже подожду, и пошел в кабинет. Он замолчал. - Дальше? - сказал полковник Мельчетт. - Протеро сидел у письменного стола в той позе, в которой вы его нашли. Я подошел, дотронулся до него. Он был мертв. Тогда я взглянул вниз и увидел, что рядом на полу валяется револьвер. Я его поднял и _сразу узнал собственный пистолет_. Я остолбенел. Мой пистолет! Внезапно я понял, все понял. Анна тайком взяла у меня револьвер, для себя, понимаете, если жизнь станет для нее невыносимой. Может быть, он был у нее с собой в этот вечер. После того, как мы расстались в деревне, она, должно быть, вернулась и... Господи! Я, видно, совсем свихнулся, что позволил себе такое подумать. Но я так и подумал. Я сунул пистолет в карман и вышел. И за воротами наткнулся на самого викария. Он сказал что-то приветливое, нормальное, про то, что должен увидеться с Протеро. На меня вдруг накатил приступ смеха. Он был такой спокойный, ни о чем не подозревал, а я весь взвинченный - вот так встреча! Помню, я выкрикнул какую-то чепуху и увидел, как он переменился в лице. Мне кажется, я был близок к безумию. Я пошел куда глаза глядят, ходил, ходил и больше выдержать не мог. Если Анна совершила страшное дело, то я несу за это ответственность, по чести и совести. Я пошел и признался. Когда он кончил рассказ, воцарилось молчание. Затем полковник сказал деловым тоном: - Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. Первое: вы трогали или перемещали тело каким бы то ни было образом? - Нет, я к нему не прикасался. И без того было видно, что он мертв. - Вы видели записку, отчасти скрытую телом полковника, на столе? - Нет. - Вы производили какие-либо манипуляции с часами? - Я к ним даже не притрагивался. Вспоминаю, что видел на столе опрокинутые часы, но я их не трогал. - Теперь касательно вашего пистолета. Когда вы видели его в последний раз? Лоуренс задумался. - Трудно точно сказать. - Где вы его держали? - А! В куче всякого хлама у себя в гостиной. На полке книжного шкафа. - Вы оставляли его без присмотра, на видном месте? - Да. Честно говоря, он у меня вообще из головы вылетел. Просто валялся, и все. - Значит, любой ваш посетитель мог его видеть? - Да. - И вы не помните, когда видели его в последний раз? Лоуренс нахмурился, силясь вспомнить. - Я почти уверен, что он был на месте позавчера. Помню, я его отодвинул, когда доставал старую трубку. Думаю, это было позавчера или днем раньше. - Кто в последние дни бывал у вас в доме? - Ох, да куча народу! Вечно кто-то забегает, убегает. Третьего дня у меня было что-то вроде званого чаепития. Летиция Протеро, Деннис и вся их компания. Порой и милые старушки-говорушки меня навещают. - Вы запираете коттедж, когда уходите? - Нет, с какой стати? Грабить у меня нечего. Здесь никто двери не запирает. - А кто помогает вам по хозяйству? - Старушка миссис Арчер заходит по утрам "убраться", как здесь говорят. - Как вы думаете, может она вспомнить, когда пистолет был на месте в последний раз? - Понятия не имею. Возможно. Но сдается мне, в число ее достоинств не входит привычка аккуратно вытирать пыль. - Выходит - почти любой мог взять это оружие? - Выходит, так. Дверь отворилась, и вошла Анна Протеро в сопровождении доктора Хэйдока. Увидев Лоуренса, она вздрогнула. А он нерешительно шагнул ей навстречу. - Простите меня, Анна, - сказал он. - Чудовищно, что я смел подумать... - Я... - Она заколебалась, потом умоляюще взглянула на полковника Мельчетта. - То, что сказал мне доктор Хэйдок, - правда? - Что мистер Реддинг находится вне подозрения? Да. А что вы на это скажете, миссис Протеро? Зачем вы вводили нас в заблуждение? Она ответила смущенной улыбкой. - Наверно, вы считаете, что я вела себя ужасно? - Как вам сказать, очень неразумно, скорее. Но с этим покончено. Я хочу слышать правду, миссис Протеро, чистую правду. Она торжественно склонила голову. - Я вам все скажу. Догадываюсь, что вы знаете, знаете обо всем. - Да. - Я должна была в этот вечер встретиться с Лоуренсом - с мистером Реддингом - в мастерской. В четверть седьмого. Мы с мужем поехали в деревню вместе. Мне надо было кое-что купить. Когда мы расставались, он вскользь заметил, что идет повидать священника. Лоуренса предупредить я не могла, и очень волновалась. В общем, было очень неловко встречаться с ним в саду, когда мой муж находится в доме. Щеки ее вспыхнули, когда она говорила эти слова. Это была трудная для нее минута. - Я подумала, что мой муж там долго не задержится. Решила узнать и прошла аллеей к задней калитке) оттуда в сад. Я очень надеялась, что меня никто не заметит, но мисс Марпл, разумеется, оказалась в своем садике! Она окликнула меня, мы немного поговорили, и я ей сказала, что хочу зайти за мужем. Надо же было что-то сказать. Не знаю, поверила ли она мне. Вид у нее был какой-то странный. Когда я с ней распрощалась, то пошла прямо к дому, завернула за угол и прошла к двери кабинета. Я прокралась очень тихо, ожидая услышать голоса. Но, к моему удивлению, все было тихо. Я заглянула в окно, увидела, что в комнате никого нет, и побежала через лужайку к мастерской. Лоуренс пришел сразу же следом за мной. - Вы говорите, что в комнате никого не было, миссис Протеро? - Да, моего мужа там не было. - Поразительно. - Вы хотите сказать, мэм, что вы его не видели? - спросил инспектор. - Нет, не видела. Инспектор Слак что-то шепнул начальнику полиции. Тот кивнул. - Если вам не трудно, миссис Протеро, покажите нам, как именно это было? - Охотно. Она встала, инспектор Слак распахнул перед ней створки двери, она вышла из дома и завернула налево, за угол. Инспектор Слак повелительным жестом приказал мне сесть за письменный стол. Мне стало как-то не по себе. Но я, разумеется, повиновался и сел к столу. Вскоре я услышал снаружи шаги, они на минуту стихли, потом стали удаляться. Инспектор Слак дал мне понять, что я могу вернуться обратно к камину. Миссис Протеро вошла в кабинет. - Вы в точности повторили все, как было тогда? - спросил полковник Мельчетт. - По-моему, в точности. - Тогда скажите нам, миссис Протеро, где был викарий, когда вы сейчас сюда заглянули? - Викарий? Я боюсь, что не заметила. Я его не видела. Инспектор Слак кивнул. - Вот так же вы и мужа своего не видели. Он был за выступом, у письменного стола. - О! - она смолкла. Внезапно глаза у нее расширились от ужаса. - Не может быть! Неужели здесь - здесь... - Да, миссис Протеро. Это произошло, когда он сидел за столом. - О, Боже! - ее охватила дрожь. Слак продолжал допрос. - Миссис Протеро, было ли вам известно, что у мистера Реддинга есть пистолет? - Да. Он мне сказал как-то раз. - Вы когда-либо брали у него этот пистолет? Она отрицательно покачала головой: - Нет. - Вам было известно, где он его держит? - Не уверена. А, да, кажется, я видела его на полке, в шкафу. Он ведь там был, Лоуренс? - Когда вы в последний раз посещали коттедж, миссис Протеро? - О, недели три назад. Мы с мужем пили там чай. - И больше вы там не бывали? - Нет. Я никогда туда не ходила. Видите ли, по деревне могли пойти разговоры. - Не сомневаюсь, - сухо заметил полковник Мельчетт. - А где же вы обычно виделись с мистером Реддингом, разрешите спросить? - Он приходил к нам, в Усадьбу. Он писал портрет Летиции. Мы часто после этого встречались в лесу. Полковник Мельчетт кивнул. - Может быть, хватит? - голос у нее внезапно зазвучал глухо. - Ужасно говорить с вами об этом. Ведь ничего плохого в этом не было. Не была ничего. Мы хотели быть друзьями. Но не любить друг друга мы не могли. Она бросила умоляющий взгляд на доктора Хэйдока, и этот добряк, как истый рыцарь, пришел ей на помощь. Он шагнул вперед. - Я считаю, Мельчетт, - сказал он, - что на этот раз с миссис Протеро вполне достаточно. Она перенесла тяжкий удар, и даже не один. Начальник полиции кивнул. - Да мне больше и нечего у вас спрашивать, миссис Протеро, - сказал он. - Благодарю за откровенные ответы. - Значит, значит, мне можно идти? - Ваша жена дома? - спросил меня Хэйдок. - Мне кажется, миссис Протеро была бы рада с ней повидаться. - Да, - ответил я. - Гризельда дома. Она, должно быть, в гостиной. Анна Протеро и Хэйдок вышли из комнаты, а за ними и Лоуренс Реддинг. Полковник Мельчетт, поджав губы, вертел в руках нож для разрезания книг. Слак уставился на записку. Тогда-то я и изложил им теорию мисс Марпл. Слак еще пристальнее всмотрелся в записку. - Честное слово, - сказал он, - а старушка-то, ей-богу, права. Смотрите-ка, сэр, видите, цифры написаны другими чернилами! Провалиться мне на этом месте, если это не самопишущая ручка! Надо признаться, мы все пришли в волнение. - Вы, конечно, проверили записку на отпечатки пальцев? - спросил начальник полиции. - И что бы вы думали, полковник? Никаких отпечатков, чисто. На пистолете пальчики Лоуренса Реддинга. Может, там и было что другое, пока он не вздумал с ним дурачиться и таскать с собой в кармане, вот там никаких следов и не осталось. - Поначалу улики складывались не в пользу миссис Протеро, - задумчиво заговорил полковник. - Ее дело куда серьезнее, чем дело Реддинга. Правда, старушка Марпл показывает, что пистолета при ней не было, но эти престарелые дамы частенько ошибаются. Я промолчал, но с ним не согласился. Я был совершенно уверен, что у миссис Протеро револьвера не было, коль скоро мисс Марпл это утверждает. Мисс Марпл не из тех "престарелых дам", которые ошибаются. Она каким-то непостижимым образом всегда оказывается права. Подчас даже оторопь берет. - Одно никак не могу понять - почему никто не слышал выстрела. Если там кто-то выстрелил, хоть один человек _должен был_ услышать выстрел. Откуда он послышался - это другой вопрос. Слак, советую вам расспросить прислугу. Инспектор Слак с готовностью бросился к двери. - Я бы на вашем месте не стал ее спрашивать, слышала ли она выстрел в доме, - сказал я. - Если вы спросите, она просто ответит "нет". Назовите это "выстрелом в лесу". Это единственная возможность заставить ее признать, что она вообще слышала выстрел. - Я сам знаю, как с ними управляться, - бросил инспектор Слак, скрываясь за дверью. - Мисс Марпл говорит, что слышала выстрел позже, - сказал полковник Мельчетт задумчиво. - Надо выяснить, может ли она назвать точное время. Конечно, это мог быть просто случайный выстрел, не имеющий никакого отношения к делу. - Вполне возможно, - согласился я. Полковник несколько раз прошелся по комнате. - А знаете, Клемент, - неожиданно сказал он. - Я чувствую, что это куда более запутанное и сложное дело, чем казалось всем нам поначалу. Пропади оно пропадом, только мне кажется, за всем этим что-то кроется. - Он фыркнул. - Что-то, нам не известное. Мы толком еще и не начали, Клемент. Верьте мне на слово, все еще впереди. Все эти улики - часы, записка, пистолет - не складываются друг с другом, как ни крути. Я покачал головой. В этом я был с ним согласен. - Но я докопаюсь до смысла. И нечего вызывать Скотленд-Ярд. Слак - отличный сыщик. Ему палец в рот не клади. Он вроде хорька. Разнюхает правду, как только возьмет след. Он уже решил несколько сложных дел, а это будет его триумф. Кое-кто на моем месте передал бы дело в Скотленд-Ярд. Только не я. Мы тут сами разберемся, в Дауншайре. - Нимало в этом не сомневаюсь, - поддержал его я. Я постарался вложить в свои слова как можно больше энтузиазма, но инспектор Слак стал мне настолько антипатичен, что его возможная победа меня вовсе не радовала. Слак-триумфатор, подумалось мне, будет куда отвратительнее Слака озадаченного. - А кто живет по соседству? - вдруг спросил полковник. - Вы хотите сказать, ближе к перекрестку? Миссис Прайс Ридли. - Зайдем к ней, когда Слак кончит допрос вашей прислуги. Может быть, она все же что-то слышала. Она у вас, часом, не туга на ухо, с ней все в порядке? - Я бы сказал, что слух у нее на редкость острый. Я сужу по тому количеству сплетен, которые она распускает, уверяя, что "услышала по чистой случайности". - Это как раз то, что нам нужно. А, вот и Слак. У инспектора был вид жертвы уличной потасовки. - Фью! - выдохнул он. - Ну и дикарка она у вас, сэр. - Мэри обладает от природы сильным характером, - ответил я. - Полицию на дух не переносит, - пояснил инспектор. - Я ее предупреждал - старался, как мог, внушить ей страх перед законом, но все впустую. Я ей слово - она мне десять. - Бойкая девушка, - сказал я, чувствуя зарождающуюся симпатию к Мэри. - Но я ее все же расколол. Она слышала выстрел - один-единственный. И это было спустя целую вечность после прихода полковника. Точное время из нее вытянуть не удалось, но мы наконец добились толку с помощью рыбы. Рыба опоздала, и она задала перцу парнишке-посыльному, когда он наконец появился, а он сказал в свое оправдание, что всего-то половина седьмого, чуть больше, и как раз после нагоняя она и слышала выстрел. Само собой, никакой точности тут нет, но все же дает примерное представление. - Гм-м, - сказал Мельчетт. - Вряд ли миссис Протеро все-таки в это замешана, - сказал Слак с явным сожалением в голосе. - Во-первых, у нее не хватило бы времени, а во-вторых, женщины боятся связываться с огнестрельным оружием. Мышьяк для них - самое милое дело. А жаль! - и он вздохнул. Мельчетт сказал, что собирается к миссис Прайс Ридли, и Слак одобрил его решение. - Можно и мне пойти с вами? - спросил я. - Это становится интересным. Я получил разрешение, и мы пошли вместе. Не успели мы выйти из наших ворот, как услышали громкое "Эй!" - мой племянник, Деннис, сломя голову несся к нам со стороны деревни. - Слушьте, - сказал он инспектору, - выяснили про след, который я вам разыскал? - Садовник, - лаконично ответил Слак. - А вам не кажется, что кто-то взял и надел сапоги садовника? - Нет, не кажется, - отрезал Слак. Это могло бы обескуражить любого, только не Денниса. Денниса обескуражить не так-то просто. Он держал в поднятой руке две сгоревшие спички. - Вот - нашел у самых ворот. - Благодарю, - сказал Слак и сунул спички в карман. Казалось, наш разговор зашел в тупик. - Вы, случайно, не арестовали дядю Лена? - ехидно спросил Деннис. - С чего бы это? - сказал Слак. - А против него уйма улик, - заявил Деннис. - Вы сами спросите, у Мэри. За день до убийства он желал полковнику перейти в лучший мир. Помнишь, дядя Лен? - Э-э... - начал я. Инспектор Слак медленно перевел на меня взгляд, в котором затеплилось подозрение, и я почувствовал, как мне стало вдруг жарко. Деннис бывает совершенно невыносим. Надо бы ему знать, что полицейские в подавляющем большинстве начисто лишены чувства юмора. - Не болтай глупостей, Деннис, - сердито сказал я. Невинное дитя широко раскрыло удивленные глаза. - Послушайте, я же пошутил, - сказал он. - Дядя Лен просто сказал, что тот, кто убьет полковника Протеро, облагодетельствует мир. - А! - сказал инспектор Слак. - Теперь понятно, про что говорила служанка. У прислуги, как правило, чувство юмора - такая же редкость, как и у полиции. Про себя я ругал Денниса на чем свет стоит - зачем было вообще об этом вспоминать? Эти слова и история с часами - да инспектор возьмет меня на заметку до конца жизни! - Пошли, Клемент, - сказал полковник Мельчетт. - Куда вы идете? А мне можно с вами? - засуетился Деннис. - Тебе нельзя! - рявкнул я. Он стоял, обиженно глядя нам вслед. Мы подошли к безукоризненной двери дома миссис Прайс Ридли, и инспектор стал стучать и трезвонить, как и положено служителю закона, - это все, что я могу позволить себе заметить. На звонок вышла хорошенькая горничная. - Миссис Прайс Ридли у себя? - спросил Мельчетт. - Нет, сэр. - Горничная помолчала и сказала: - Она недавно ушла в полицейский участок. Вот уж чего мы никак не ожидали! Когда мы шли обратно, Мельчетт взял меня за локоть и сказал вполголоса: - Если и она пошла сдаваться с повинной, я окончательно рехнусь. 13 Мне как-то не верилось, что миссис Прайс Ридли обуревали столь драматические намерения, но все же я не мог не задать себе вопрос: зачем она все-таки отправилась в полицейский участок? Может быть, у нее была действительно важная информация, или, по крайней мере, что-то казалось ей важным? Но, как бы то ни было, нам предстояло узнать это в ближайшее время. Мы застали миссис Прайс Ридли уже в участке: она с неимоверной скорострельностью вела словесную атаку на сильно растерявшегося дежурного констебля. Я с первого взгляда понял, что она возмущена до крайности - бант на ее шляпке весьма красноречиво трясся. Миссис Прайс Ридли носит, насколько я понимаю, головной убор, называемый "шляпка для почтенной матери семейства", - фирменный товар, выпускаемый в соседнем городке Мач Бенэм. Эта шляпка изящно балансирует на бастионе из волос, хотя и несколько перегружена пышными шелковыми бантами. Когда Гризельда хочет меня напугать, она грозится купить "шляпку для почтенной матери семейства". Когда мы вошли, миссис Прайс Ридли прервала свою горячую речь. - Миссис Прайс Ридли? - осведомился полковник Мельчетт, приподнимая шляпу. - Позвольте представить вам полковника Мельчетта, миссис Прайс Ридли, - сказал я. - Полковник Мельчетт - начальник полиции нашего графства. Миссис Прайс Ридли окинула меня ледяным взглядом, но на долю полковника у нее все же нашлось нечто вроде благосклонной улыбки. - Мы только что заходили к вам домой, миссис Прайс Ридли, - пояснил полковник, - и узнали, что вы уже опередили нас. Миссис Прайс Ридли окончательно растаяла. - А! - Я рада, что на этот случай наконец обратили внимание, - заметила она. - Хулиганство, вот как это называется. Форменное хулиганство. Спору нет, убийство - весьма прискорбный случай, но я бы не стал называть его хулиганством. Полковнику Мельчетту, насколько я заметил, термин тоже показался не совсем подходящим. - Вы можете сообщить нам что-нибудь, относящееся к делу? - спросил он. - Сами должны знать. Это обязанность полиции. За что мы платим налоги, я вас спрашиваю? Каждый раз поневоле задаешь себе вопрос - сколько раз в год мы слышим эту фразу? - Мы делаем все, что можем, миссис Прайс Ридли, - сказал начальник полиции. - Да ведь ваш дежурный ничего об этом не знал, пока я сама ему не сказала! - воскликнула возмущенная дама. Мы все взглянули на дежурного констебля. - Леди сообщила о телефонном звонке. Ее оскорбили. Как я понял, это случай оскорбления в грубых нецензурных выражениях. - О! Понимаю. - Хмурое лицо полковника просветлело. - Мы говорили о совершенно разных вещах. Вы пришли сюда принести жалобу, не так ли? Мельчетт - человек, умудренный опытом. Он знает, что единственный способ обращения с разгневанной дамой средних лет - это выслушать ее до конца. Когда она выскажет все, что хотела сказать, появится хотя бы небольшая вероятность, что она услышит и то, что вы ей скажете. Речь миссис Прайс Ридли снова полилась неудержимым потоком.