, но все же так просто от этого не отделаешься. - То есть как пустое дело? Что вы хотите сказать? - Видите ли, получается, что он весь день провел с двумя своими дружками. Как я и сказал, дело пустое, для нас это ничего не значит. Такие ребята, как Арчер и его дружки, присягнут в чем угодно. Таким верить не приходится. _Мы-то_ знаем. Но публика не знает, а присяжных выбирают из публики, к сожалению. Они ничего не знают, и верят на слово любому, кто дает показания. Арчер, само собой, будет божиться и клясться до посинения, что он тут ни при чем. - Далеко ему до мистера Реддинга, верно? - улыбнулся я. - Небо и земля, - ответил инспектор с уверенностью. - Вполне естественно, мне кажется, бороться за свою жизнь, - задумчиво произнес я. - Если бы вы только знали, сколько убийц гуляет на свободе по милости добросердечных присяжных, - мрачно сказал инспектор, - вы бы поразились. - А вы серьезно думаете, что это сделал Арчер? Мне с самого начала бросилась в глаза одна странность - инспектор Слак ни разу не высказал свои собственные предположения относительно убийцы. Единственное, что его, судя по всему, интересовало - насколько легко или трудно притянуть к ответу каждого отдельного человека. - Да, не мешало бы знать поточнее, - сказал он. - Хотя бы отпечаток пальца или след от ботинка, а может, кто-нибудь видел, какой шлялся поблизости в час убийства. Пока таких улик нет, брать его под арест рискованно. Видели его возле дома мистера Реддинга раз или два, но он говорит, что заходил поболтать со своей мамашей. Она очень порядочная женщина. Нет, я в общем и целом склоняюсь в сторону той леди. Только бы достать доказательства шантажа, но в этом преступлении вообще никаких доказательств нет! Теории, теории, теории и все. Какая жалость, что с вами по соседству нет еще одной одинокой старой дамы, мистер Клемент. Бьюсь об заклад, уж она бы ничего не пропустила. Его слова напомнили мне о предстоящих визитах, и я откланялся. Это был, кажется, единственный случай, когда я застал инспектора в благодушном настроении. Сначала я зашел к мисс Хартнелл. Очевидно, она поджидала меня у окна - я даже не успел позвонить, как она открыла дверь дома, крепко схватила меня за руку и повлекла за собой. - Спасибо, что пришли. Сюда. Тут нам не помешают. Мы вошли в микроскопическую комнатку, размером с клетку для кур. Мисс Хартнелл захлопнула дверь и с видом заговорщицы указала мне на один из трех стульев. Я видел, что она наслаждается таинственностью обстановки. - Ходить вокруг да около не в моих привычках, - сказала она своим жизнерадостным голосом, слегка приглушив его ради серьезности событий. - Скажу без околичностей - вы сами знаете, как быстро вести разносятся в такой деревушке, как наша. - К несчастью, знаю, - ответил я. - Я с вами согласна. Я сама ненавижу сплетни больше всех. Но ничего не попишешь. Я сочла своим долгом сообщить полиции, что я заходила к миссис Лестрэндж вечером в день убийства, и ее не было дома. Никакой благодарности я не жду, я всегда выполняю свой долг, не рассчитывая на благодарность. Вокруг сплошная неблагодарность, такова жизнь. Да только вчера эта бесстыдница миссис Бейкер... - Да, да, - поспешил я вмешаться в надежде избежать обычных излияний. - Печально, очень печально... Но вы говорили, что... - Эти низшие классы не знают, кто их лучший друг, - сказала мисс Хартнелл. - Я всегда нахожу, что сказать для их пользы, когда навещаю их. И не думайте, что они хоть раз поблагодарили. - Вы говорили, что сообщили инспектору о вашем визите к миссис Лестрэндж, - подсказал ей я. - Вот именно, и, кстати сказать, он меня тоже не поблагодарил. Сказал, что, когда ему нужно узнать, он сам спрашивает, - может быть, не этими словами, но в таком духе. Нынче в полиции служат люди совершенно иного класса. - Вполне вероятно, - сказал я. - Но вы хотели еще что-то сказать? - Я решила, что ноги моей больше не будет у этого отвратительного инспектора. В конце концов, духовное лицо может оказаться джентльменом - хотя бы в виде исключения, - добавила она. Я понял, что попал в число немногих избранных. - Если я могу вам чем-нибудь помочь... - начал я. - Чувство долга - вот что мною руководит, - заявила мисс Хартнелл и захлопнула рот, как капкан. - Мне не хочется даже произносить эти слова. Душа не лежит. Но долг есть долг. Я ждал. - Мне дали понять, - продолжала мисс Хартнелл, понемногу багровея, - что миссис Лестрэндж рассказывает, будто она была все время дома, что она не открывала дверь потому, в общем, не хотела открывать. Какое жеманство! Я заходила выполнить свой долг, а со мной так обходятся! - Она была нездорова, - мягко заметил я. - Ах, нездорова! Не смешите меня. Вы и впрямь не от мира сего, мистер Клемент. Эта женщина здоровее нас с вами. Так больна, что не в силах прийти на следствие! Справка от доктора Хэйдока! Да она им вертит как хочет - это всем известно. Так о чем это я?.. Я не сумел ответить. Очень трудно уследить, когда мисс Хартнелл переходит от изложения фактов к поношению ближних. - А! Я говорила, что была у нее в тот вечер. Так вот, плюньте в глаза тому, кто скажет, что она была дома. Ничего подобного. Я-то знаю. - Как вы могли это узнать? Мисс Хартнелл покраснела еще гуще. Если бы не ее воинственный пыл, можно было бы сказать, что она смутилась. - Я стучала, я звонила, - стала объяснять она. - Два раза. Или даже три. Потом мне вдруг пришло в голову, что звонок испорчен. Я с удовлетворением заметил, что она не могла смотреть мне в глаза, произнося эти слова. Все наши дома построены одним подрядчиком, и звонки он ставит такие, что их отлично слышно всякому, кто стоит на половике перед входной дверью. Мисс Хартнелл не хуже меня знала об этом, но, как я понимаю, требовалось соблюсти приличия. - Да? - негромко сказал я. - Мне не хотелось совать свою карточку в почтовый ящик. Это так невежливо, а я - какая бы я ни была - невежливой я быть не хочу. Она высказала эту замечательную мысль не дрогнув. - Вот я и подумала - обойду дом, постучу в окно, - продолжала она, уже не краснея. - Я обошла дом вокруг, заглядывала во все окна: в доме не было ни души! Я прекрасно понимал ее. Воспользовавшись тем, что в доме никого не было, мисс Хартнелл дала полную волю своему любопытству и пошла в обход, обыскала сад и заглянула в каждое окно, стараясь разглядеть по мере возможности внутренность дома. Она решила рассказать все мне, уповая на то, что я проявлю больше понимания и сочувствия, чем полицейский инспектор. Предполагается, что духовный пастырь, по крайней мере, толкует сомнение в пользу своих прихожан. Я не высказал никакого мнения. Я только спросил: - А в котором часу это было, мисс Хартнелл? - Если память мне не изменяет, - сказала мисс Хартнелл, - было около шести. Я пошла прямо домой, пришла минут в десять седьмого, около половины седьмого пришла миссис Протеро, доктор Стоун и мистер Реддинг остались ждать снаружи - мы с ней говорили про луковицы. А в это время бедняга полковник лежал убитый. Как печален этот мир! - Порой он достаточно неприятен, - сказал я. Я встал. - Это все, что вы хотели мне сказать? - Просто подумала - это может пригодиться. - Может, - согласился я. Не вступая в дальнейшие обсуждения, что немало разочаровало мисс Хартнелл, я распрощался. Мисс Уэзерби, к которой я зашел после мисс Хартнелл, встретила меня в некотором волнении. - Дорогой викарий! Как вы добры, право! Вы уже пили чай? Правда не хотите? Дать вам подушечку под спину? Как это трогательно - вы пришли, как только я вас позвала. Вы себя не жалеете ради ближних. Пришлось выслушать еще много в этом же роде, но наконец, не без уклончивости, мы все же подошли к главной теме. - Поймите, пожалуйста, что у меня сведения из самых надежных источников. В Сент Мэри Мид самым надежным источником всегда является чужая прислуга. - Вы не можете мне сказать, от кого вы это слышали? - Я дала слово, дорогой мистер Клемент. А честное слово для меня святыня. Она приняла чрезвычайно серьезный вид. - Давайте скажем, что мне начирикала птичка, ладно? Так будет спокойнее, не правда ли? Мне очень хотелось сказать: "Чертовски глупо!" Жаль, что я удержался. Хотелось бы посмотреть, как это подействует на мисс Уэзерби. - Так вот, эта маленькая птичка сказала мне, что она видела одну даму, которую я называть не стану. - Другой вид птички? - поинтересовался я. К превеликому моему удивлению, мисс Уэзерби покатилась со смеху и игриво хлопнула меня по руке со словами: - О, викарий, можно ли так шутить? Немного придя в себя, она продолжала: - Одну даму; и как вы думаете, куда эта дама направлялась? Она повернула по дороге к вашему дому, но сначала она самым странным образом оглянулась по сторонам - как я полагаю, чтобы убедиться, что ее не видит никто из знакомых. - А маленькая птичка? - спросил я. - Она как раз была в рыбной лавке - в комнате над лавкой, собственно говоря. Я понятия не имею, куда ходят служанки в свои выходные дни. Но твердо знаю, куда они ни за что носу не высунут - на свежий воздух. - И это было, - продолжала мисс Уэзерби, наклоняясь вперед с таинственным видом, - как раз около шести часов. - А какой это был день? Мисс Уэзерби коротко вскрикнула: - День убийства, разумеется, неужели я не сказала? - Я так и предполагал, - сказал я. - Имя этой дамы... - Начинается на "Л", - подхватила мисс Уэзерби, несколько раз кивнув головой. Поняв, что информация, которую мне собиралась передать мисс Уэзерби, исчерпана, я встал. - Но вы не допустите, чтобы полиция меня допрашивала? - жалобно сказала мисс Уэзерби, сжимая мою руку обеими руками. - Я не выношу, совершенно не выношу многолюдность. А стоять перед судом!.. - В особых случаях, - сказал я, - они разрешают свидетелю сидеть. И ускользнул. Оставалось повидать еще миссис Прайс Ридли. Эта леди сразу же поставила меня на подобающее мне место. - Я не желаю быть замешанной в какие бы то ни было дела с полицией, - сказала она сурово, холодно пожимая мне руку. - Но вы должны понять, что, с другой стороны, столкнувшись с обстоятельством, которое требует объяснений, я решила, что следует обратиться к официальному лицу. - Это касается миссис Лестрэндж? - спросил я. - С чего вы взяли? - холодно отпарировала она. Я понял, что попал впросак. - Все очень просто, - продолжала она. - Моя служанка, Клара, стояла у калитки, она спустилась на несколько минут, как _она_ утверждает, глотнуть свежего воздуха. Верить ей, конечно, нельзя. Скорее всего, она высматривала посыльного из рыбной лавки - поздновато звать его мальчиком на побегушках - дерзкий нахал, думает, что если ему стукнуло семнадцать, он может заигрывать со всеми девушками подряд. Ну, как бы то ни было, стоит она у калитки и вдруг слышит - кто-то чихнул. - Так, так, - сказал я, ожидая продолжения. - Вот и все. Я вам говорю: она услышала, как кто-то чихнул. И не вздумайте мне толковать, что я не так уж молода и мне могло послышаться - это слышала Клара, а ей всего девятнадцать. - Но, - сказал я, - почему она не могла слышать, как кто-то чихнул? Миссис Прайс Ридли окинула меня взглядом, полным нескрываемой жалости к моим убогим умственным способностям. - Она слышала этот звук в день убийства и в то время, когда у вас в доме никого не было. Ясно, что убийца затаился в кустах, выжидая удобную минуту. Вам нужно найти человека с насморком! - Или с сенной лихорадкой, - подхватил я. - Но, если уж на то пошло, миссис Прайс Ридли, тайна разрешается очень просто. Наша служанка, Мэри, сильно простужена. Признаюсь, последнее время нам действует на нервы ее шмыганье носом. Наверно, она и чихнула, а ваша служанка услышала. - Чихал мужчина, - не терпящим возражений тоном сказала миссис Прайс Ридли. - И от нашей калитки нельзя услышать, как ваша прислуга чихает у себя на кухне. - Зато от вашей калитки не слышно, если чихают в моем кабинете, - сказал я. - Во всяком случае, я в этом сильно сомневаюсь. - Я же сказала, что мужчина мог скрываться в кустах, - повторила миссис Прайс Ридли. - Не сомневаюсь - когда Клара ушла, он проник через парадную дверь. - Это, конечно, вполне возможно, - сказал я. Я старался, чтобы мой голос не звучал умиротворяюще, но, как видно, мало в этом преуспел - миссис Прайс Ридли ни с того ни с сего обожгла меня негодующим взглядом. - Я привыкла, что меня никто не слушает, но все же не могу не сказать, что когда теннисную ракетку швыряют на траву без чехла, она потом никуда не годится. А теннисные ракетки нынче дороги. Я не видел ни повода, ни смысла в этом внезапном нападении с тыла. Оно застало меня врасплох. - Может быть, вы со мной не согласны, - сказала миссис Прайс Ридли. - О, что вы - совершенно согласен. - Очень рада. Так вот, это все, что я хотела сказать. И я умываю руки. Она откинулась в кресле и закрыла глаза, как человек, утомленный мирской суетой. Я поблагодарил ее и попрощался. У входной двери я рискнул спросить Клару о том, что рассказала ее хозяйка. - Чистая правда, сэр, я слышала - кто-то ка-ак чихнет! И это чиханье было не простое, нет, не простое. Все, связанное с убийством, не простое, а особенное. И выстрел был какой-то особенный. И чихнул кто-то как-то необыкновенно. Думаю, это было фирменное чиханье, специально для убийц. Я спросил девушку, когда это было, но она определенно сказать не могла - кажется, где-то между четвертью седьмого и половиной. Во всяком случае, "до того, как хозяйке позвонили по телефону, и ей стало плохо". Я спросил, слышала ли она какой-нибудь выстрел. Она сказала, что стрельба поднялась - просто жуть! После этого доверять ее показаниям не приходилось. Я подошел почти к самой калитке нашего сада, но решил навестить сначала своего друга. Взглянув на часы, я увидел, что у меня как раз хватит времени до вечерней службы. Я пошел по дороге к дому Хэйдока. Он встретил меня на пороге. Я снова заметил, какой у него измученный, изможденный вид. Последние события состарили его до неузнаваемости. - Рад вас видеть, - сказал он. - Какие новости? Я рассказал ему то, что мы узнали про Стоуна. - Вор высокого класса, - заметил он. - Да, это многое объясняет. Он читал кое-что, но в разговорах со мной иногда ошибался. А Протеро, как видно, сразу его раскусил. Помните, как они поссорились? А девушка - как по-вашему, она в этом тоже замешана? - По этому поводу определенного мнения нет, - сказал я. - Я, со своей стороны, считаю, что девушка тут ни при чем. - Она призовая идиотка, - добавил я. - Ну нет! Я бы не сказал. Она себе на уме, эта мисс Глэдис Крэм. Исключительно здоровый экземпляр. Вряд ли станет докучать представителям медицины, вроде меня. Я сказал ему, что меня очень беспокоит Хоуз, и я хотел бы, чтобы он уехал, переменил обстановку, отдохнул как следует. Я заметил, что после моих слов доктор как бы замкнулся. Ответ его прозвучал не совсем искренне. - Да, - уклончиво протянул он. - Думаю, это будет самое для него лучшее. Бедняга. Бедняга. - А мне казалось, что он вам несимпатичен, - сказал я. - Конечно, не очень. Но мне жаль многих людей, которым я не симпатизирую. - Минуту или две спустя он добавил: - Мне даже Протеро жалко. Бедный малый - никто его не любил. Был чересчур упоен собственной праведностью, самовлюблен, никого слушать не хотел. Малоприятная смесь. И он всегда был таким, даже в молодости. - А я и не знал, что вы с ним были знакомы. - Да, был. Когда мы жили в Вестморленде, я там неподалеку практиковал. Много воды утекло. Почти двадцать лет назад... Я вздохнул. Двадцать лет назад Гризельде было пять лет. Странная штука время... - Вы мне все сказали, что хотели, Клемент? Я вздрогнул и поднял глаза. Хэйдок внимательно смотрел на меня. - Есть еще что-то, да? - сказал он. Я кивнул головой. Когда я шел сюда, я не был уверен, стоит ли говорить, но теперь решил, что надо все сказать. Хэйдок мне очень по душе. Прекрасный человек, во всех отношениях. То, что я был готов сообщить, могло ему пригодиться. Я передал ему разговоры с мисс Хартнелл и мисс Уэзерби. Выслушав меня, он надолго погрузился а молчание. - Это правда, Клемент, - сказал он наконец. - Я старался оградить миссис Лестрэндж от всяких огорчений, насколько это в моих силах. Ведь она старый мой друг. Но это не единственная причина. Медицинская справка, которую вы все считаете подделкой, - вовсе не подтасовка. Он опять замолчал, потом торжественно произнес: - Это должно остаться между нами, Клемент. Миссис Лестрэндж обречена. - Что? - Она умирает. Ей осталось жить, по моим соображениям, месяц, не больше. Теперь вас не удивляет, что я хочу избавить ее от назойливых, мучительных допросов? Он продолжал: - Когда она свернула на эту дорогу в тот вечер, она шла сюда - в мой дом. - Вы об этом никому не сказали. - Не хотел пересудов. С шести до семи у меня приема нет, и это все знают. Но я даю вам слово, что она была здесь. - Но, когда я за вами пришел, ее здесь не было. Помните, когда мы нашли убитого. - Не было. - Он сильно смутился. - Она уже ушла - у нее была назначена встреча. - Где была назначена встреча? У нее в доме? - Не знаю, Клемент. Слово чести, не знаю. Я ему верил, но... - А что если повесят невиновного? - сказал я. - Нет, - возразил он. - Никого не повесят за убийство полковника Протеро. Поверьте мне. Как раз это мне и не удавалось. Но все же он говорил с такой убежденностью... - Никого не повесят, - повторил он. - А тот малый, Арчер... Он раздраженно отмахнулся. - Да у него не хватит ума стереть отпечатки с рукоятки. - Может статься, - сказал я неуверенно. Тут я вдруг вспомнил о маленьком коричневом кристалле, который нашел в лесу, вынул его из кармана и протянул Хэйдоку - не знает ли он, что это такое? - Гм-мм, - он немного замялся. - С виду похоже на пикриновую кислоту. Где вы его подобрали? - А это, - отвечал я, - секрет Шерлока Холмса. Он улыбнулся. - А что это такое - пикриновая кислота? - Взрывчатое вещество. - Это я знаю, но, мне кажется, у нее есть и другое применение? Он кивнул. - В медицине - применяется в примочках от ожогов. Прекрасно помогает. Я протянул руку, и он как-то неохотно вернул мне кристалл. - Может быть, этот кристаллик ничего не значит, - сказал я. - Но я нашел его в довольно неожиданном месте. - И не хотите сказать где? Я уперся, совершенно по-детски. У него свои тайны. Что ж, пусть и у меня будет тайна. Я все-таки немного обиделся, что он от меня что-то скрывает. 26 В тот вечер я взошел на кафедру в странном настроении. Церковь была полна народу. Вряд ли такое необычное стечение верующих можно было объяснить желанием послушать проповедь Хоуза. Хоуз - нудный догматик. А если они успели проведать, что я буду говорить вместо Хоуза, это тоже не могло их привлечь. Мои ученые проповеди не менее нудны. Боюсь, что приписать эту многолюдность религиозному рвению тоже нельзя. Я решил, что все пришли поглядеть, кто еще будет в церкви, и, возможно, немного посплетничать после службы, выходя из церкви. Среди прихожан оказался Хэйдок, что было у него не в обычае, и Лоуренс Реддинг. К своему удивлению, я увидел рядом с Лоуренсом Хоуза, лицо у него было бледное, напряженное. Была здесь и Анна Протеро - она всегда посещает вечернюю службу по воскресеньям, но на этот раз я не ожидал ее увидеть. Гораздо более меня удивило присутствие Петиции. Воскресных утренних служб она не пропускала, полковник Протеро вменял это в обязанность домашним, но на вечерней службе я видел Петицию впервые. Пришла и Глэдис Крэм, она выглядела вызывающе юной и пышущей здоровьем рядом с высохшими старыми девами; и, как мне показалось, в темном углу, куда она проскользнула перед самым началом, сидела миссис Лестрэндж. Стоит ли упоминать, что миссис Прайс Ридли, мисс Хартнелл, мисс Уэзерби и мисс Марпл присутствовали в полном составе. Вся деревня, как один человек, явилась в церковь. Не припомню такого собрания в нашем приходе. Толпа обладает странным свойством. В тот вечер атмосфера явно была насыщена магнетизмом, и первым это почувствовал я. Как правило, я готовлюсь к проповеди заблаговременно. Я готовлю свои проповеди с превеликой тщательностью и ответственностью, но, увы, никто лучше меня не видит их недостатков. В тот вечер мне по золе обстоятельств пришлось проповедовать extempore [экспромтом (лат.)], и, когда я взглянул на море поднятых ко мне лиц, мой мозг захлестнуло безумие. Во мне ничего не осталось от служителя божьего. Я превратился в актера. Передо мной была публика, и я жаждал власти над чувствами публики, более того - я чувствовал, что эта власть в моих руках. Мне не пристало гордиться тем, что я сделал в тот вечер. Я всегда был серьезным противником эмоций, всяких сектантских радений. Но в этот вечер я сыграл роль неистового, красноречивого проповедника. Я раздельно произнес евангельскую тему проповеди: _"Я пришел не праведников, но грешников призвать к раскаянию"_. Дважды повторил эти слова, и услышал собственный голос, сильный, звучный, абсолютно не похожий на голос Леонарда Клемента. Я увидел, как Гризельда в первом ряду подняла удивленный взгляд, и Деннис последовал ее примеру. На минуту я задержал дыхание, а потом дал себе волю. Все собравшиеся в тот вечер в церкви были и без того взвинчены, готовы к взрыву эмоций - было легко сыграть на их чувствах. И я играл. Я призвал грешников к раскаянию. Я взвинтил себя до какого-то дикого экстаза. Я то и дело выбрасывал вперед руку с указующим на грешника перстом и каждый раз сопровождал обличающий жест словами: - Я обращаюсь к _тебе_... И каждый раз в ответ на эти слова с разных сторон до меня доносился общий вздох, почти рыдание. Чувства толпы - это нечто необъяснимое и ужасное. Я закончил Проповедь прекрасными, грозными словами, быть может, самыми грозными словами в Библии: _"Если в эту ночь душу твою возьмут от тебя..."_ Это было недолговечное, странное вдохновение. Домой я вернулся прежним, бесцветным и неприметным человеком. Гризельда меня ждала. Она была немного бледна. Она взяла меня под руку. - Лен, - сказала она, - ты сегодня был такой... беспощадный. Мне это не понравилось. Я никогда раньше не слышала такой проповеди. - Я думаю, что никогда больше и не услышишь, - сказал я, в изнеможении добираясь до дивана. Я чувствовал себя совершенно измученным. - Что с тобой стряслось? - На меня накатило безумие. - О! А ничего такого, особенного, не было? - Что значит - "ничего особенного"? - Просто спросила, и все. Ты человек непредсказуемый, Лен. Мне всегда кажется, что я тебя совсем не знаю. Мы сели за стол. Ужин был холодный ввиду отсутствия Мэри. - Тебе письмо в холле лежит, - сказала Гризельда. - Деннис, принеси, пожалуйста. Деннис, не проронивший ни слова за весь вечер, молча пошел за письмом. Я взглянул на письмо и невольно застонал. В левом верхнем углу было написано _"С посыльным. Срочно"_. - Это, несомненно, от мисс Марпл, - сказал я. - Больше никого не осталось. Мое предположение оправдалось. _"Дорогой мистер Клемент, - мне очень хотелось бы поговорить с вами о нескольких мелочах, которые пришли мне в голову. Мне кажется, все мы должны по мере сил помочь в расследовании этой печальной тайны. Я подойду, с Вашего разрешения, около половины десятого, и стукну в окошко кабинета. Не будет ли милая Гризельда так добра - пусть забежит к нам и поможет моему племяннику скоротать вечер. Разумеется, мы будем рады и мистеру Деннису, если он захочет прийти. Если не будет другого ответа, я дождусь их и приду к вам в назначенное время. Искренне ваша, Джейн Марпл"_. Я протянул письмо Гризельде. - Ой, мы непременно пойдем, - весело воскликнула она. - Стаканчик-другой домашней наливки - как раз то, что нужно человеку в воскресный вечерок. По-моему, Мэри сегодня приготовила особенно удручающее бланманже. От него у нас такое похоронное настроение. Деннис встретил приглашение далеко не так восторженно. - Вам-то хорошо, - проворчал он. - Рассуждаете обо всех этих высоких материях, о книгах, об искусстве. А я сижу развесив уши и чувствую себя круглым дураком. - Это тебе полезно, - как ни в чем не бывало, откликнулась Гризельда. - Чтобы ты помнил свое место. А вообще, по-моему, мистер Рэймонд Уэст вовсе не такой уж всезнайка, он больше представляется. - Всезнаек среди нас нет, - сказал я. Мне не терпелось узнать, что именно хочет сказать мне мисс Марпл. Из всех дам моего прихода она, безусловно, самая проницательная. Мало того, что она видит и слышит практически все, что творится вокруг, - она еще умеет дать удивительно точное и убедительное истолкование фактам, которые привлекли ее внимание. Если бы я когда-либо решил вступить на стезю преступления, то больше всего опасался бы мисс Марпл. "Спасательно-развлекательная экспедиция к племяннику" - так ее назвала Гризельда - отправилась в поход в начале десятого, а я в ожидании мисс Марпл развлекался тем, что составлял нечто вроде описи фактов, связанных с преступлением. Я расположил их в более или менее хронологическом порядке. Человеком пунктуальным меня не назовешь, но я люблю аккуратность, и мне нравится записывать все в надлежащем порядке. Точно в половине десятого в окно тихонько постучали, я встал и впустил в кабинет мисс Марпл. На голову и плечи у нее была накинута тончайшая, пушистая шетландская шаль, и от этого она казалась старенькой и хрупкой. Она вошла и сразу же начала говорить, торопясь и слегка запыхавшись от волнения. - Вы так добры, что позволили мне зайти... Душечка Гризельда - сама доброта... Рэймонд от нее без ума, всегда говорит о ней: прелестная головка Греза... Можно присесть сюда? Это не ваше кресло? О, благодарю вас... Нет, что вы, не надо скамеечки для ног. Я повесил шетландскую шаль на спинку стула, потом подошел и сел в кресло напротив своей гостьи. Мы сидели и глядели друг на друга; на лице мисс Марпл заиграла лукавая улыбка. - Вот вы сейчас сидите и думаете - отчего я во все это вмешиваюсь? Наверно, вам кажется, что это не женского ума дело. Нет-нет, прошу вас, позвольте мне объяснить все самой. Она на минуту умолкла, и щеки ее начали медленно заливаться нежным румянцем. - Видите ли, - наконец начала она, - когда живешь совсем одна в таком заброшенном уголке, поневоле приходится искать себе хобби. Ну, разумеется, есть и вязание, и Образцовые Дети, и благотворительность, можно и пейзажи рисовать, но у меня одно хобби с давних пор: Человеческая Натура. Такое разнообразие, так невероятно увлекательно! И как-то само собой получается, когда человек живет в глухой деревушке, где нет никаких развлечений, у него возникает масса возможностей стать настоящим знатоком, если так можно сказать. Начинаешь классифицировать людей, как по определителю, словно они птицы или цветы, такой-то класс, такой-то род, такой-то вид. Разумеется, порой можно и ошибиться, но со временем ошибаешься все реже. Знаете ли, привыкаешь себя проверять на практике. Например, берешь мелкую загадку - помните, милая Гризельда так смеялась над историей с полупинтой креветок? Эту мелочь и тайной не назовешь, и тем не менее она абсолютно неразрешима, если не найти верный ключ. Или вот еще случай с подменой микстуры от кашля, и с зонтиком мясниковой жены - он тут как бы и ни при чем, если не предположить, что бакалейщик и жена аптекаря ведут себя совершенно неподобающим образом; конечно, так оно и оказалось. Это так увлекательно, когда поразмыслишь над чем-нибудь, а потом убеждаешься в своей правоте. - А вы всегда оказываетесь правы, мне кажется, - улыбнулся я. - В том-то и дело, что из-за этого становишься чуточку самоуверенной, - созналась мисс Марпл. - Но мне так хотелось проверить, смогу ли я так же разгадать настоящую, серьезную тайну? То есть сумею ли я в ней разобраться? Рассуждая логически, это совершенно тот же процесс. В конце концов, маленькая действующая модель торпеды - то же самое, что настоящая торпеда. - Вы считаете, что все дело в подобии, а размеры относительны? - медленно проговорил я. - Должно быть, это так, признаю, это логично. Но я не уверен, что теория подтвердится практикой. - Уверяю вас, это одно и то же, - сказала мисс Марпл. - Видите ли, все можно свести к общему знаменателю, кажется, мы так это называли в школе? Во-первых, деньги, потом привлекательность для людей, мм-м, противоположного пола, и, конечно, разные странности - людей со странностями такое множество, не правда ли? Признаться, когда узнаешь человека получше, непременно углядишь в нем какую-то странность. Нормальные люди иногда такое выкинут, что и не придумаешь, а ненормальные часто ведут себя очень разумно и как следует. Понимаете, единственный выход - сравнивать людей с другими, которых вы знаете или знали раньше. Вы бы очень удивились, если бы я вам сказала, что всех людей можно отнести к немногом определенным типам. - Вы меня пугаете, - сказал я. - Я себя чувствую, как под микроскопом. - Вы, конечно, понимаете, что у меня и в мыслях не было говорить об этом ни с полковником Мельчеттом - он такой властный, ни с бедняжкой инспектором Слаком - он ведь точь-в-точь как молоденькая продавщица в обувной лавке, которая хочет непременно заставить вас купить лакированные лодочки, потому что у нее есть как раз ваш размер, и слышать не хочет, что вам нужны простые опойковые туфли. Честно говоря, это блестящая характеристика Слака. - Но вы, мистер Клемент, знаете о преступлении не меньше инспектора Слака, я уверена. И я подумала, что если мы с вами станем работать вместе... - Как знать, - сказал я. - Должно быть, каждый человек в глубине души воображает себя Шерлоком Холмсом. Потом я рассказал ей про три письма, полученные сегодня. Рассказал и о том, как Анна нашла портрет, изуродованный до неузнаваемости ножом. Описал и поведение мисс Крэм в полицейском участке, упомянул и о том, как Хэйдок определил подобранный мною кристалл. - А так как я его нашел, то мне и хотелось бы, чтобы он имел решающее значение, - сказал я в заключение. - Но, всего вероятнее, этот кристалл вообще не имеет отношения к нашему делу. - А я за эти дни прочла кучу американских детективов - брала в библиотеке, - сказала мисс Марпл. - Может пригодиться для дела. - Там ничего нет про пикриновую кислоту? - Боюсь, что нет. Однако я где-то читала, что одного человека отравили, растирая его вместо лекарства пикриновой кислотой на ланолине. - Но у нас тут никого не отравляли, так что это не подходит, - сказал я. Потом взял со стола и подал ей свой небольшой реестр. - Вот моя попытка восстановить некоторые факты, привести их в порядок, - сказал я. _Моя опись фактов_ Четверг, 21 сего месяца. 12:30 - полковник Протеро переносит время своего визита с 6 часов на 6:15. Весьма возможно, что это слышала вся деревня. 12:45 - пистолет в последний раз видели лежащим на своем месте (несколько сомнительно, так как ранее миссис Арчер утверждала, что этого не помнит). 5:30 (примерно) - полковник и миссис Протеро выезжают из дому в деревню на машине. 5:30 - ложный вызов к умирающему, звонили из привратницкой у Северных ворот. 6:15 (или раньше на одну-две минуты) - полковник Протеро зашел в мой кабинет, куда его проводила Мэри. 6:20 - миссис Протеро проходит аллеей со стороны сада к окну кабинета. Она не видела полковника Протеро. 6:29 - звонок из коттеджа Лоуренса Реддинга к миссис Прайс Ридли (по данным с телефонной станции). 6:30-6:35 - слышен выстрел (если считать, что время телефонного звонка было указано точно). По показаниям Лоуренса Реддинга, Анны Протеро и доктора Стоуна, выстрел был слышен раньше, но весьма вероятно, что права миссис П.Р. 6:45 - Лоуренс Реддинг приходит в мой дом и обнаруживает труп. 6:48 - я встречаюсь с Лоуренсом Реддингом. 6:49 - я обнаруживаю труп. 6:55 - Хэйдок осматривает труп. Примечание. Никакого алиби на время с 6:30 до 6:35 нет у двух лиц - у мисс Крэм и миссис Лестрэндж. Мисс Крэм говорит, что была на раскопках, но свидетелей нет. Однако подозрение с нее может быть снято, так как она явно не связана с этим делом. Миссис Лестрэндж вышла от доктора Хэйдока в самом начале седьмого, так как торопилась на свидание. Где и с кем было назначено свидание? Едва ли с полковником Протеро, так как он в это время должен был быть у меня. Миссис Лестрэндж могла быть поблизости от места преступления в указанное время, но у нее вряд ли имелись какие-либо мотивы для убийства. Она ничего не выиграла с его смертью, а теория инспектора - вымогательство - мне кажется неприемлемой. Миссис Лестрэндж не такой человек. Также маловероятно, что она могла получить доступ к пистолету Лоуренса Реддинга. - Очень четко, - сказала мисс Марпл, одобрительно кивая головой. - Джентльмены всегда все записывают с отменной точностью. - А вы согласны с тем, что я написал? - спросил я. - О, да - вы так прекрасно все расписали. Тогда я задал ей вопрос, который мне давно не терпелось задать. - Мисс Марпл, - сказал я. - Кого вы подозреваете? Вы как-то говорили, что подозреваете семерых. - Да, как будто, - рассеянно сказала мисс Марпл. - Но, мне кажется, каждый из нас подозревает разных людей. Собственно говоря, так оно и есть. Но она не стала спрашивать, кого я подозреваю. - Все дело в том, - сказала она, - что необходимо подыскать объяснение для всего случившегося. Каждую мелочь нужно истолковать и объяснить. И если у вас есть теория, которая включает в себя все факты без исключения - значит, вы правы. Но это неимоверно сложно. Если бы не эта записка... - Записка? - удивился я. - Да, вы же помните, я вам говорила. Записка мне не дает покоя с самого начала. Что-то в ней не так. - Но ведь теперь все совершенно ясно, - сказал я. - Записка была написана в шесть тридцать пять, а сверху другой рукой, рукой убийцы, приписано 6:20. Я думаю, что с этим все ясно. - Пусть так, - сказала мисс Марпл. - И все же записка меня беспокоит. - Почему? - Послушайте, - мисс Марпл с живостью наклонилась ко мне поближе. - Миссис Протеро, как я вам уже говорила, прошла мимо моего сада, и она прошла к окну кабинета, заглянула внутрь и не увидела полковника Протеро. - Он сидел и писал за столом, - сказал я. - Вот тут-то все и сходится! Это было в двадцать минут седьмого. Мы с вами говорили, что он не мог сесть и написать, что ждать больше не может до половины седьмого - скажите сами, зачем ему было усаживаться за стол заблаговременно? - Об этом я и не подумал, - задумчиво сказал я. - Давайте-ка еще раз во всем разберемся, мой дорогой мистер Клемент. Миссис Протеро подходит к окну и ей кажется, что в комнате никого нет, она должна быть в этом уверена, иначе она ни за что не пошла бы прямо в мастерскую к мистеру Реддингу. Это было бы очень неосторожно. В комнате должно быть совершенно тихо, чтобы она решила, что там никого нет. Это можно объяснить одной из трех причин на выбор. - Вы хотите сказать... - Первая возможная причина - полковник Протеро был уже мертв, но в этом я сомневаюсь. Во-первых, пяти минут не прошло, как он туда вошел, и она или я - мы непременно услышали бы выстрел, а во-вторых, и в этом случае трудно объяснить, зачем он сел за стол. Вторая возможная причина - он уже сидел за столом и писал записку, но тогда записка должна была быть совсем про другое. Он не мог писать, что ему некогда ждать. А третья... - Да? - сказал я. - Третья причина - совершенно ясно, что в комнате и вправду никого не было, и миссис Протеро была права. - Вы хотите сказать, что он прошел в кабинет, потом куда-то вышел и вернулся позже? - Да. - Но зачем ему это понадобилось? Мисс Марпл слегка развела руками, выражая недоумение. - Тогда на все это надо смотреть с совершенно иной точки зрения, - сказал я. - Нам так часто приходится менять точку зрения на многие вещи. Вам не кажется? Я не отвечал. Я тщательно обдумывал три варианта, которые предложила мисс Марпл. Старая леди вздохнула и встала. - Мне пора домой. Я так рада, что нам удалось с вами чуточку поболтать, хотя мы немногого добились, да? - Сказать по совести, - заметил я, подавая ей шаль, - вся эта история для меня - темный лес. - Что вы! Этого я бы не сказала. Мне думается, что одна теория подходит. То есть, если допустить некое совпадение... а мне кажется, такое допущение позволительно. Только одно, не более, это было бы слишком. - Вы это серьезно говорите? Про теорию? - спросил я, глядя ей в глаза. - Должна признаться, что в моей теории не все гладко - есть один факт, который я не могу объяснить. О! Вот если бы записка была совсем другая... Она вздохнула и покачала головой. Уже выходя, она машинально протянула руку и пощупала цветок, стоявший на высокой подставке; вид у растения был унылый и неухоженный. - Вы знаете, мистер Клемент, его надо поливать почаще. Бедняжка, он просто сохнет! Скажите вашей служанке, чтобы поливала его каждый день. Я думаю, она этим занимается? - В той же мере, в какой она вообще чем-то занимается, - сказал я. - Немного не хватает выучки, да? - спросила мисс Марпл. - О да, - сказал я. - Гризельда же и слушать не хочет о том, чтобы ее рассчитать. Она уверена, что служанка останется у нас только потому, что ее никто другой не возьмет. Однако Мэри вчера предупредила нас об уходе. - Вот как? А мне всегда казалось, что она очень привязана к вам обоим. - Я этого как-то не замечал, - сказал я. - Кстати, ее обидела Летиция Протеро. Мэри вернулась со следствия в расстроенных чувствах, а Летиция уже была здесь, и они... в общем, они повздорили. - О! - воскликнула мисс Марпл. Она уже было переступила через порог, но внезапно застыла на месте, и лицо у нее изменилось, на нем мелькнула целая череда сменяющих друг друга выражений. Я был удивлен. - О, боже ты мой, - пробормотала она себе под нос. - Какая же я _глупая_. Так вот в чем дело. Вполне, вполне возможно, с самого начала. - Простите? Она подняла ко мне встревоженное лицо. - Нет, ничего. Просто мне пришла в голову мысль. Я, пожалуй, пойду домой и хорошенько все обдумаю. Знаете ли, я, кажется, была удивительно недогадлива, просто не верится. - И мне не верится, - галантно сказал я. Я проводил ее через сад. - А вы не могли бы поделиться со мной этой внезапной догадкой? - спросил я. - Мне бы не хотелось пока что. Понимаете ли, все же есть вероятность, что я ошибаюсь. Впрочем, не думаю. А вот и моя калитка. Большое вам спасибо. Прошу вас, не провожайте меня дальше. - Записка по-прежнему остается камнем преткновения? - спросил я, когда она, войдя в калитку, закрывала за собой задвижку. Она посмотрела на меня, словно не понимая. - Записка? А! Ну, разумеется, это была не та записка. Я и не думала, что она настоящая. Доброй ночи, мистер Клемент. Она быстрым шагом пошла по тропинке к дому, а я глядел ей вслед, словно прикованный к месту. Я терялся в догадках. 27 Гризельда и Деннис еще не вернулись. Я подумал, что надо было мне проведать мисс Марпл и заодно позвать их домой - это было бы вполне естественно. Но мы с ней были так поглощены обдумыванием тайны убийства, что забыли о существовании всех остальных. Я стоял в холле в нерешительности - не пойти ли мне за ними, когда в дверь позвонили. Я вернулся к двери. Заметив, что в почтовом ящике лежит письмо, я решил, что звонил почтальон, и вынул письмо из ящика. Но звонок снова зазвонил, и я, впопыхах сунув письмо в карман, открыл дверь. За дверью стоял полковник Мельчетт. - Привет, Клемент. Еду домой из города, на машине. Решил заглянуть, проведать. Не дадите ли чего-нибудь выпить? - Конечно, я очень рад. С превеликим удовольствием! - сказал я. - Пойдемте в кабинет.