Я бы еще дольше переживала разочарование, если бы не вспомнила об одном существенном моменте, а именно -- сходстве между нами. Мне оставалось одно из двух: либо признать ее красавицей, либо впасть в комплекс неполноценности. Естественно, я тут же решила переубедить себя и настроиться на восхищение Басенькой. Сходство между нами, безусловно, было: те же рост, фигура, ноги. Что еще? Пожалуй, форма головы. И что самое противное -- тот же нос! Из различий самыми существенными были Басенькины очень черные, резко очерченные брови, капризно надутые губки и челка на лбу. Ага, еще та самая родинка. В общем, пан Паляновский был прав: соответствующий макияж, немного грима -- и дело в шляпе. Теперь понятно, почему он обратил на меня внимание в тот поздний вечер на Краковском Предместье. Из-под моего парика тоже выбилась челка, а макияж размазался, в том числе и губная помада. Понаблюдав за Басенькой еще немного, я поняла, чего ей не хватает и почему она так мне не понравилась. Вялая, скованная, манерная, она была начисто лишена живости, индивидуальности. Да что тут много говорить -- не было в ней женской прелести, тех милых черточек, которые делают женщину очаровательной, влекут к ней сердца. Как такая претенциозная размалеванная кукла с пошлой челкой смогла покорить сердце мужчины -- непонятно, но не это сейчас главное. Главное -- сыграть ее роль будет совсем не трудно, любая тупица сможет ее изобразить, тут не потребуется ни интеллекта, ни воображения. Мой маскарад себя оправдал. Не успела я вернуться домой, как позвонил только что оставленный мною в грязном жидком месиве весенней распутицы 1 пан Паляновский. Чрезвычайно обеспокоенный, он 1 допытывался, что помешало мне прийти на условленное свидание в Лазенки. -- Вы и в самом деле меня не заметили? -- обрадовалась я. -- А ведь так настойчиво, просто до неприличия, оглядывались по сторонам. Тоже мне конспиратор! -- Что? Как вы сказали? Я стараются это делать незаметно. Так вы там были? -- Была, конечно. Несколько раз вы посмотрели' прямо на меня, как же не заметили? -- Ничего не понимаю! Не было вас там, я внимательно смотрел. Да и вообще, можно сказать, ни-. кого не было, не считая какого-то рыжего пугала, я . даже не понял, парень это или девушка, теперь ведь ' у них не разберешь... Сначала я подумал -- это нанятый для слежки шпион, но потом засомневался, вряд ли такому кретинистому типу можно поручить столь ответственное дело. -- Это была я, -- ничуть не обидевшись за кретина, вежливо сообщила я, испытывая искреннее удовольствие. -- Знаю, что впечатление произвела не самое выгодное, но ведь для нас главное -- не быть похожей на себя, верно? Раз конспирация, так уж настоящая. Речь к пану Паляновскому вернулась на сразу. А когда вернулась, на меня обрушился целый водопад восторгов и признательности. Потом мы договорились встретиться на следующий день, чтобы провести производственное совещание, и на этом распрощались. * " * Тонкими дипломатическими путями, через знакомых, я навела справки. Стефан Паляновский, магистр экономических наук, действительно работает в Министерстве внешней торговли и пользуется репутацией знающего и ценного специалиста. И в загранкомандировку собирается, тоже правда. Проявив чудеса предусмотрительности и предосторожности, я довела свою проверку до конца, незаметно показав его издали одному знакомому внешторговцу, и тот удостоверил его личность. Для получения юридической консультации тоже пришлось прибегнуть к тонким дипломатическим маневрам. Моя знакомая судьиха, женщина хорошо воспитанная и с ангельским характером, терпеливо отвечала на все мои, наверняка идиотские, вопросы. тактично избегая вникать в их причины. Ее четкие, бесхитростные ответы чуть было в самом зародыше не погубили всю хитроумную операцию. Ведь мы с паном Паляновским как рассудили: и паспорт, и свои водительские права Басенька оставит мне, и я буду ими пользоваться. А от своей юридически подкованной подруги я узнала, что за такое могу свободно схлопотать пять лет строгого режима. Мне это не понравилось, о чем я не замедлила проинформировать пана Паляновского. Тот страшно расстроился, ведь я уже была готова отказаться. Первой его реакцией было удвоить гонорар, но и сто тысяч злотых показались мне недостаточной компенсацией за пять лет тюряги. Несчастный влюбленный, по своему обыкновению, впал в отчаяние и принялся рвать на себе волосы. Из безвыходного положения выход нашла я сама: просто не буду пользоваться никакими документами, свои оставлю у себя дома, Басенькины пусть лежат в ее доме, а я ничего предъявлять не стану. И не столь уж это нереально, если разобраться. Реальную опасность может представлять лишь излишняя настырность сотрудников дорожной инспекции, но езжу я, как правило, осторожно, останавливают меня очень редко, а штраф мне приходилось платить в основном за парковку машины в неположенном месте. Выходит, риск минимальный. В эти три недели буду ездить еще осторожнее, а парковаться... могу и вовсе не парковаться это время! Уж не знаю почему, но столь гениальный выход не привел пана Паляновского в восторг. Он даже предпринял робкую попытку не согласиться с ним, но я уперлась всеми четырьмя лапами и заявила, что даже из уважения к роману века не согласна сесть за решетку. Потом возникла новая проблема -- найти место, где произойдет замена меня на Басеньку, или Басеньки на меня. Всплыли непредвиденные осложнения. -- Она выйдет из дому и уже не вернется, -- вслух рассуждал взволнованный любовник, что звучало как-то зловеще. -- Вместо нее вернетесь вы. И вам обеим нужно где-то спокойно переодеться, загримироваться. Нельзя же это сделать на улице! Преображение должно произойти незаметно, в этом гарантия его успеха, а как? Ведь за Басенькой постоянно следят. -- Так давайте преобразимся в ее доме, -- внесла я конструктивное предложение. -- Выберем момент, когда мужа не будет. -- А слежка? -- Пусть себе следят. Я могу проникнуть в дом под видом торговки яйцами. Переоденусь в деревенскую бабу, возьму корзину. Ведь вон сколько их ходит по домам! А потом я останусь, а Басенька выйдет как торговка со своими яйцами. Пан Паляновский с сомнением качал головой. -- Баба с яйцами... Допустим, но ведь нужен еще и гример. Ему что, переодеться мужиком с углем? Представьте, сначала в дом входит торговка яйцами, потом торговец углем? Не знаю, не знаю... Наблюдателям может показаться подозрительным такое нашествие. Пожалуй, лучше будет... Минутку, а за вами нет слежки? -- За мной? Да вы что! Кому нужно следить за мной? -- Не знаю, не знаю... Может, это у меня уже стало навязчивой идеей, но все-таки очень прошу вас, проверьте, пожалуйста, не следят ли за вами тоже. Ну что я говорил! Вот и сейчас. Видите, вон за тем столиком у стены? Какой-то нахал уставился на вас. Только осторожненько обернитесь, нельзя показать, что мы заметили слежку. Очередное производственное совещание мы проводили в маленьком уютном зале "Свитезянки". Я недовольно оглянулась, не соблюдая осторожности. Нахал у стенки вежливо раскланялся со мной. Пан Паляновский нервно вздрогнул. Я успокоила его. -- Да не волнуйтесь! Это всего-навсего мой первый муж. И судя по вежливости, меня не узнал. А уставился потому, что ломал голову -- откуда он знает эту бабу? У него всегда была плохая память на лица. Уж не знаю почему, но мое простое объяснение не очень-то успокоило пана Паляновского. Душевное равновесие он восстановил не сразу. А восстановив, вернулся к прерванной теме: -- Гримера тоже придется посвятить в нашу тайну. Есть у меня один приятель, так что с этим порядок. Если за вами слежки нет, всю операцию можно проделать в моей квартире. Вы придете раньше, Басенька немного позже, потом вы выйдете под видом Басеньки, за вами потянутся шпионы, а она останется у меня. -- А как же ревнивый муж? Опять устроит скандал на лестнице, станет ломиться в вашу дверь! -- Такая опасность существует, но пока ему шпионы донесут, что Басенька у меня, пока он при- мчится... Полчаса ему понадобится, а то и минут сорок. За это время, если поторопиться, вы успеете и переодеться, и загримироваться. Да, чуть было не забыл -- на встречу вам опять следует явиться преображенной до неузнаваемости, нельзя, чтобы ктонибудь, пусть случайно, увидел вас в настоящем виде. Впрочем, теперь я спокоен, зная вашу удивительную способность гениально менять свою внешность. Подумав, я согласилась. Пожалуй, это действительно наилучший выход. Нанятые мужем шпионы следят за Басенькой, а не за мной, значит, я могу спокойно заявиться в квартиру Стефана Паляновского в любое удобное для меня время, действительно немного раньше Басеньки, и с помощью гримера начать преображение. Потом придет Басенька со своими шпионами. И практически тут же покинет опасную для нее квартиру (то есть я выйду под видом Басеньки) , муж прибежать не успеет, а шпионы последуют за Басенькой (то есть за мной). Тем самым снимается наблюдение. -- А Басенька пусть все-таки переоденется и под видом меня выйдет из квартиры в обнимку с гримером, чтобы окончательно запутать слежку, если она почему-либо останется, -- внесла я конструктивное предложение. Пан Паляновский с восторгом принял его и добавил: -- А чтобы у них уж никаких сомнений не осталось, вы можете сразу же отправиться на свою обычную прогулку. Я замерла, остановившийся в горле глоток кофе чуть не стоил мне жизни. По всему телу прошла дрожь. -- На пр... пр... -- Проглотив кофе, я смогла наконец выговорить: -- На прогулку? Я не ослышалась? -- Да. на прогулку, -- подтвердил собеседник, удивленный моей реакцией. -- На обычную ежедневную прогулку. И лучше это сделать сразу, а не оставлять на поздний вечер, тогда они уж наверняка ни в чем не усомнятся. Басенька всегда так делает. Поставите машину, и отправляйтесь. -- Минутку, минутку, проше пана, -- все еще сдавленным голосом произнесла я, стараясь держать себя в руках и не сразу вцепляться в его лохмы. -- Что это еще за обычная прогулка? Первый раз слышу. -- Ох, это действительно мое упущение, прошу милостивую пани простить меня. О стольком надо рассказать, поневоле что-то забудешь. А ведь это очень важно. Так вот... И я узнала, что скрупулезная Басенька ведет невероятно размеренный образ жизни, до омерзения повторяя каждый день одно и то же. То-то мне она как-то сразу не понравилась... Да как можно жить вообще, повторяя одно и то же каждый день?! Назвался груздем... Пришлось мне ознакомиться с распорядком Басенькиного дня, чтобы столь же пунктуально следовать ему, с ума сойти! Итак, каждый день, утром и после обеда, она работает в мастерской, рисует уже упомянутые узоры. Около полудня отправляется на машине за покупками, в основном в продовольственные магазины. Даже война с мужем не влияет на распорядок дня, на что я тихо надеялась! Готовит обычно домработница, но, поскольку она ушла в отпуск, теперь каждый из них готовит себе отдельно и отдельно же ест. А ближе к вечеру, около семи, потрясающая Басенька каждый день совершает моцион для здоровья и как минимум часа полтора шляется по скверику. В крайнем случае может не поехать за покупками, может отлынивать от работы, но не пойти на прогулку не может ни в каком крайнем случае! Исключено! -- Господи, какой еще скверик? -- чуть не плача. прошептала я. -- И где она вообще живет? Еще одно упущение... -- На Спацеровой, знаете, район коттеджей? Еще бы не знать! Отдельный домик с участком, это хорошо. Теперь я уже и в самом деле многое знала о Басеньке. И о ее семейном положении, и о полном отсутствии друзей и знакомых, которые могли бы помешать осуществлению нашей затеи, и о ее привычках, и о том, что всю корреспонденцию ведет она, причем и личные, и деловые письма пишет на машинке. Я задавала тысячу вопросов, стараясь ничего не упустить. Посуду за мужем она не моет, и вообще наводить порядок в доме не входит в ее обязанности. Газеты и журналы покупает в киоске на Бельведерской, а на ночь запирается на ключ в своей комнате. Знать, где что лежит в доме, мне не обязательно, ибо Басенька, желая отравить жизнь мужу, самые необходимые предметы, в том числе и продукты, прячет в разных неподходящих местах. И еще много всего узнала я о женщине, роль которой мне предстояло играть в ближайшие три недели. Как только я смолкла, обдумывая следующий вопрос, любовник меня вернул к злосчастной прогулке. Тут я должна сказать, что одной из вещей. которых я совершенно не выношу, к которым питаю неосознанное отвращение, которые считаю безнадежно глупой потерей времени, является бесцельный моцион якобы с пользой для здоровья, идиотское хождение, нога за ногу, по скверикам. Нет, нужно совсем спятить, чтобы полюбить нечто подобное! Глухая неприязнь к Басеньке заворошилась в самой глубине моей души. Хотя, может быть, в скверик бедная женщина сбегает от ненавистного мужа, чтобы хоть ненадолго побыть вдалеке от него? Это ее как-то оправдывает, но я-то за что должна страдать?! Это был критический момент, я чуть было не отказалась от всего мероприятия. Пять лет строгого режима меня пугали меньше, чем эти систематические ежевечерние прогулки по чахлому скверику в центре Варшавы. -- А вдруг дождь? -- с надеждой в голосе поинтересовалась я, но мои надежды были тут же разбиты. -- Все равно гуляет, -- безжалостно парировал Стефан Паляновский, -под зонтиком. Она, знаете ли, уж очень привыкла к прогулкам. -- И обязательно в скверике, что на улице Морске Око? В другом месте гулять нельзя? -- Нет, нельзя. Видите ли, ей нравится это место, а кроме того, привычка. Очень успокаивающе действует на нервы. Он это называет привычкой? А по-моему, мания. В деликатной форме пан Паляновский напомнил мне, что прогуливаться я буду не задаром. Быстренько подсчитала в уме, и получилось -- если одну прогулку я совершу бескорыстно, то за каждую мне заплатят по две с половиной тысячи злотых. И тем не менее моя решимость участвовать в мистификации здорово поколебалась. -- Знаете что, пожалуй, я откажусь. Чем больше думаю, тем все более сомнительной представляется мне наша афера. Боюсь, мне не удастся как следует сыграть свою роль, и муж непременно обнаружит подмену. Все-таки Басенька совсем другой человек, мало ли какие неожиданные черточки в моем характере покажутся ему подозрительными, и я сразу себя разоблачу... Стефан Паляновский побледнел. -- Как же так? Ведь вы уже согласились, мы раскрыли вам величайшую тайну. Мы так надеялись на вас! -- Надеялись, надеялись... Ну согласилась сдуру, а теперь вот, поразмыслив хорошенько, засомневалась. Да сами поймите -- каждый мой жест, каждое мое слово могут меня выдать. Теперь пан Паляновский позеленел и чуть не задохнулся от волнения. С лихорадочной поспешностью он принялся излагать аргументы, которые должны окончательно рассеять все мои сомнения. Риск разоблачения минимальный, к операции они с Басенькой подошли ответственно и продумали все до мелочей. Предвидя замену, Басенька заблаговременно решила приучить мужа к тому, что способна выкинуть самые невероятные штучки, не зная, в какой ситуации может оказаться заменяющая ее женщина. При этом ей случалось откалывать такие номера, которых и я бы не постеснялась. Ну например, как-то повыбрасывала в окно всю грязную посуду, а картины по всему дому перевесила лицом к стене. На глазах ошарашенного мужа однажды спустилась по лестнице из своей спальни (у них квартира в двух уровнях) задом наперед на четвереньках. На вопросы дает идиотские ответы невпопад. Все это для того, чтобы приучить мужа к самым неожиданным выходкам сменщицы, чтобы он уже ничему не удивлялся. Последовательно, с присущей ей основательностью и пунктуальностью отказывалась Басенька от своих прежних привычек и заменяла их новыми, причем старалась делать это хаотично, без всякой системы. Так что муж не удивится ничему. Что бы я ни сказала, что бы ни выкинула, он воспримет это как очередные выходки сумасбродной жены. Мне даже имеет смысл тоже чтонибудь этакое выкинуть... Да в конце концов, всего три недели, о чем тут вообще говорить? Он меня убедил, во всяком случае мне пришлась по душе такая свобода действий. Пункт за пунктом развеивал пан Паляновский мои сомнения, доказывая, что обман удастся. Умом я понимала -- все это чистейшей воды афера, смысла в ней ни на грош, но мне уже не раз в жизни доводилось влипать в аферы, абсолютно лишенные здравого смысла, которые тем не менее -- или именно благодаря этому?-- удавались. А что касается дурацких выходок -- тут уж я просто талант!.. Вот так я опять позволила себя уговорить. * * * Отправляясь в дом пана Паляновского, где мне предстояло перевоплотиться в Басеньку, я постаралась одеться так, чтобы как можно меньше походить на себя: натянула старое, вылинявшее и вытянувшееся платье, которое лишь по рассеянности не выбросила в свое время, резиновые сапоги и еще довоенную теткину шляпку "ретро", украшенную искусственными цветами. Просто не понимаю, как я не собрала толпу на улице, во всяком случае таксист потребовал плату вперед. Ясное дело, принял меня за ненормальную, тем более, что я заловила его недалеко от сумасшедшего дома. Решил, должно быть, что я оттуда сбежала. Очень приятно было сознавать, что дом возлюбленного Басенька покинет именно в таком виде. Забота о конспиративной одежде настолько занимала меня, что я была не в состоянии думать ни о чем другом, например о преображении в Басеньку. Занялась я этим в такси, но оказалось, для серьезных раздумий такси не очень подходящее место. Во всяком случае, от моих раздумий толку было немного. А может, дело все в том, что просто мои познания в области перевоплощения в другого человека были чисто теоретическими. В голове мелькали навеянные детективами отрывочные картины превращения одного персонажа в другой, причем это были преимущественно шпионы разных разведок, и вроде бы процесс выглядел невероятно сложным, требующим специальных познаний и технических средств. Я смутно отдавала себе отчет в том, что специальными познаниями не обладаю, а у пана Паляновского не окажется необходимых технических средств, но утешалась мыслью -- в конце концов, я же не шпион, государственные интересы не понесут ущерба в случае моего провала, в моем частном, штатском случае можно обойтись и менее изощренными средствами. Стефана Паляновского я застала в состоянии крайнего волнения. Похоже, переживания последних дней сказались на его умственных способностях, ибо он пришел в дикий восторг при виде шляпки "ретро". Ох, боюсь, в таком состоянии он вряд ли способен оказать существенную помощь нам с Басенькой. Время до прибытия гримера мы провели в кухне. Поглощая неимоверные количества кофе, я, чтобы не терять времени даром, выясняла кое-какие архитектурно-топографические детали, необходимые в моей будущей жизни. Выяснилось, что недружная чета проживала в большом двухэтажном коттедже, построенном два года назад. Вход с улочки на задах дома. Под домом гараж, но хозяин переоборудовал его в мастерскую, а машину, драгоценное "вольво", они держат под открытым небом во дворике. Рисовать пан Паляновский не умел, дворик описать толком не мог, и я совсем пала духом, представив, как, демонстрируя уверенность в себе, на полном ходу въезжаю на свежепосаженные георгины или другую какую морковку. Не мог он мне толком рассказать и о планировке домика, даже о количестве комнат, что, впрочем, и понятно, ведь он ни разу не был в доме супругов Мацеяков. Оставив дом в покое, я переключилась на Басеньку -- уж ее-то он знает хорошо! -- пытаясь извлечь из почти невменяемого любовника как можно больше сведений о его возлюбленной -- о ее привычках, вкусах, манерах. И в тот момент, когда он меня буквально сразил известием, что его Басенька обожает верховую езду, пришел гример. Им оказался лысоватый человечек, невзрачный и тощий. Едва удостоив меня взглядом, он заявил, что надо подождать прибытия оригинала, и отказался до прихода Басеньки заняться мною. Впрочем, я тоже не проявила к нему интереса и не огорчилась, что наши планы переодевания уже в самом начале были нарушены. Огорчило меня другое -- пристрастие Басеньки к верховой езде, и все помыслы были заняты поисками возможности ее избежать. На лошади я сидела лишь раз в жизни, в детстве, когда наша семья проводила лето в деревне. Вскарабкалась я на бедную клячу с намерением осторожно прокатиться, но деревенские мальчишки напугали ее; бедное животное, позабыв о возрасте, помчалось каким-то неимоверным аллюром, а я... Сказать, что я на ней сидела, было бы преувеличением. И когда она влетела в свою конюшню... Ох, страшно вспомнить. На всю жизнь остался в памяти этот неудачный опыт верховой езды, и ничего удивительного, что я впала в панику. -- Ради Бога, вы уж сразу скажите, какие еще неожиданности меня ожидают! -- взмолилась я. -- Легче пережить одноразовый шок, чем вот так, каждый раз новый сюрприз! Что еще делает Басенька? Прыгает с трамплина? Поет? Ходит на лыжах? Сейчас середина марта и, если очень постараться, можно отыскать снег и походить... -- И вовсе не обязательно так уж стараться, -- некстати вмешался гример. Правильно мне показалось, за что-то он меня невзлюбил с первого взгляда. -- В Закопано самый разгар сезона. Сезоном он меня окончательно добил. Мы с паном Паляновским в полной растерянности смотрели друг на дружку, не зная, что делать -- вернуться к конскому вопросу или переключиться на сезон в Закопане. Совсем обалдели! Хорошо, что в этот момент прибыла главная героиня трагедии. Приход Басеньки заставил отвлечься от теории и заняться конкретным делом. ' При виде образца гример вдруг развил бешеную энергию. Схватил меня, усадил перед зеркалом, осветил юпитером и запретил двигаться и разговаривать. Не знаю уж, какая ему была от образца польза, потому что Басенька, вздрюченная до крайней степени, с безумным взглядом и трясущимися руками сразу же затащила в угол пана Паляновского, судорожно вцепилась в лацканы его пиджака и стала о чем-то шептаться с ним. В мою голову мертвой хваткой вцепился гример. Несчастный Паляновский пытался одновременно разговаривать и с Басенькой, и с гримером, то и дело путая, с кем из них он говорит шепотом. Я же пыталась выяснить еще кое-какие мелочи моей будущей жизни. -- А у мужа моего какие привычки? -- канючила я, почти не разжимая губ и стараясь не двигаться. -- Он узнает, что я не жена, сразу узнает! -- Не узнает, где ему! -- рассеянно успокаивала меня Басенька, не переставая ни на минуту шептаться с любовником. -- Да и вообще, не обращайте на него внимания! Квартира пана Паляновского напомнила мне палату в сумасшедшем доме, ибо все ее обитатели казались спятившими. "Ох, что-то здесь не так", -мелькнула мысль, но я не успела ее додумать, ибо ненароком взглянула на себя в зеркало и от ужаса уже нс могла ни о чем думать. Лысый человечек с невероятным проворством отнимал у меня одну за другой черточки моего лица, и все отчетливее проступало чужое. Сначала он сделал мне черные-пречерные брови. К счастью, покрасил их не краской, а тушью, ладно, смоются. Посадил под глазом родинку -- ну прямо как живая! А главное -- рот. Он изменил форму губ, и лицо мгновенно приобрело выражение недовольной жизнью примадонны. С ужасом смотрела я на чужую бабу в зеркале и не знала, как буду жить такая. Достигнутых потрясающих эффектов гримеру показалось еще недостаточно. Он занялся глазами, потратив немало труда на их раскраску, а потом принялся замазывать четвертый верхний зуб по левой стороне, поскольку у Басеньки он был мертвый. Зуб меня доконал. -- Это что, навсегда так останется? -- вскрикнула я, резким движением вырывая голову из цепких лап гримера, полная решимости немедленно и окончательно отказаться от участия в афере или по крайней мере потребовать миллион. Темный зуб, о Матерь Божья! -- Я кому сказал -- не двигаться! -- рявкнул на меня гример. -- Ничего не останется, и зуб, и родинку вам придется подкрашивать каждый день. Тут, подбежав к Басеньке, он сорвал с ее головы парик с челкой и нахлобучил его на меня. Результат был ошеломляющим. От меня не осталось абсолютно ничего! Передо мной сидела вылитая Басенька. Я сама готова была ошибиться и принять себя за нес. Надежда и вера в успех вернулись ко мне. Нет, пожалуй, не столь уж сумасбродным был план Стефана Паляновского с заменой меня на Басеньку. Определенно есть шансы на успех! И зря я считала всех присутствующих ненормальными. Окаянная Басенька перестала, наконец, шептаться со своим любовником, и оба во все глаза уставились на меня. Буря восторгов пролетела по комнате. А потом мы поменялись одеждой. Я похвалила выбор ею костюма. Сочетание оранжевого цвета, яркой киновари и темного траурного фиолета составляло незабываемую гамму и было способно увести за собой слежку даже в том случае, если бы в костюме оказался бородатый старичок. Настали минуты прощания. -- Так вы помните, милостивая пани, -- нервно бормотал хозяин квартиры. -- Что это я хотел сказать? Ага, значит, покупки... Ах, как чудесно вы выглядите, восхитительно!.. Ежедневная прогулка, обязательно! И немного поработать в мастерской, пусть вас там увидят... Ах, как вы восхитительны, просто шарман! Теперь я уже ни капельки не сомневаюсь в успехе нашего дела. Его дурацкий оптимизм просто действовал на нервы, а в бесконечном повторении моих обязанностей удивляла какая-то непоследовательность и в то же время настырная закономерность. Одно и то же, одно и то же, сколько можно повторять? Мне достаточно сказать один раз. А этот... заладил, как попугай, -- работа, прогулки, магазин. Драгоценное время шло, вот-вот мог появиться ревнивый муж. Поднимет крик на лестнице, заколотит в дверь, может, и выломает ее с помощью нанятых хулиганов, увидит двух женщин и, разумеется, набросится на меня с кулаками, а может, и с ножом! На меня, потому что я похожа на Басеньку больше, чем она сама. А потом, когда я уже буду лежать с ножом в груди, сорвет с меня парик и поймет свою ошибку. И вообще все поймет, к черту полетят их хитроумные планы. Не волнует их это, что ли? Почему они не торопятся? Явится муж... И тут меня молнией пронзила мысль -- а как он выглядит, этот муж? Ведь я же не имею ни малейшего представления о его внешности, мы как-то ни разу об этом не говорили. Опять упущение... Вдруг в доме окажется не он, а я выкину свой фортель? Или встречу его тут, на лестнице? Басенька и ее поклонник чуть с ума не сошли, когда буквально в последний момент я вспомнила о такой важной детали. И в самом деле, не знать, как выглядит собственный муж?! Дорожа каждой секундой и боясь потратить их на поиски фотографии, романтичная пара сделала попытку описать внешность мужа своими словами, но я решительно потребовала фотографии. Кинулись искать фотографию. Басенька перетряхнула обе сумочки, свою и мою, запутавшись в них, -- которая из сумочек теперь ее? Она обнаружила лишь фотографию брата мужа и попыталась всучить ее мне, уверяя, что они с мужем очень похожи. Я была непреклонна -зачем мне шурин? Тогда Басенька набросилась на любовника с криком, из которого я поняла. что требуемое фото должно находиться среди какихто оставленных у него документов. Совсем обалдевший любовник бросился к письменному столу, и я, тоже обалдевшая от всего происходившего, наблюдала картину полного светопреставления. Оба они принялись лихорадочно рыться в ящиках стола, потом. вывалили их содержимое на пол и на коленях копались в куче бумаг. Наконец извлекли из нее нужный снимок. Странные люди, странные порядки... Любовник хранит у себя фотографию мужа своей возлюбленной, а та носит в сумочке фото шурина... Совсем ума лишились, вот до чего любовь доводит! Я так и не испытала счастья лицезреть Басеньку в теткиной шляпке "ретро". Когда я в спешке покидала конспиративную квартиру, она (Басенька) в купальном халате хахаля сидела в полной прострации на тахте, курила и тупо глядела в пространство. Процесс преображения занял не более получаса, были поэтому шансы избежать встречи с мужем на лестнице. Его и в самом деле не оказалось, и все-таки я лишь тогда перевела дух, когда уселась за руль "вольво". Машина всегда действовала на меня благотворно. Я не рванула с места, о нет, и вообще не торопилась. Надо было дать шансы слежке. Медленно включила газ, медленно тронула с места чудесную, новую, восхитительно послушную машину. И тем самым бесповоротно, вниз головой, бросилась в новую аферу. В чудесном "вольво" сидела уже не я. а Басенька Мацеякова. Паника во мне росла по мере приближения к дому четы Мацеяков. Вот их улица, вот их дом, а вот и место, куда она ставит машину. Медленно въезжала я во дворик. Волосы под париком стояли дыбом, в желудке росло отвратительное ощущение тошнотворного страха. Припарковавшись, я вышла из машины и взглянула на освещенные окна. Где-то там, в недрах спокойного с виду домика, обитало страшное чудовище, минотавр, которому я сама себя бросила на съедение! С трудом заставив себя оторвать ноги от асфальта, сдвинулась с места. Тряслись руки, я не могла попасть чужим ключом в чужую замочную скважину. Страшные картины последствий первого контакта с мужем сменяли одна другую, и решительно ни одна из них меня не устраивала. Придумать менее страшную я просто была не в состоянии. Справившись наконец с замком, я проскользнула в прихожую и захлопнула за собой дверь. Тут силы оставили меня, ноги подкосились. Пришлось опереться спиной о дверь, чтобы не упасть. Нет, не потому, что передо мной появился грозный муж с блуждающим взглядом, всклокоченными волосами и топором в высоко поднятой руке. Мне и без того было страшно, а тут я некстати вспомнила еще об одном нашем упущении. Ведь я не знала имени собственного мужа! Не буду говорить, какими словами честила я себя, Басеньку и се рассеянного любовника. Хорошо еще, что не вслух! Прихожая оставалась пустой, минотавр пребывал где-то в отдаленных помещениях лабиринта, тьфу, квартиры. Навалившись на дверь, я стояла неподвижно, стараясь преодолеть слабость в ногах и тошноту в желудке. Вдруг из глубин лабиринта донесся какой-то звук -- минотавр! Меня словно ветром сдуло. Отвалившись от двери, я распахнула ее и, не помня себя от страха, выскочила из дома. Нет, это не было позорное бегство. Вернее, не так. Бегство было, и достаточно позорное, но не насовсем. Раз уж я взялась сыграть роль Басеньки, я ее сыграю, но мне требовалось время, ну хоть немного времени, чтобы прийти в себя, попытаться свыкнуться с ролью, собраться с мыслями, обдумать создавшуюся ситуацию. Как общаться с человеком, не зная его имени? Пусть между нами война, но живем мы с мужем в одном доме, так что общение, хочешь не хочешь, неизбежно. С мужем мы давно на "ты", "проше пана" не подойдет. Был холодный слякотный вечер ранней весны. В оранжево-фиолетовом одеянии Басеньки кружила я по скверу, как заблудившаяся овца. Собраться с мыслями и обдумать создавшуюся ситуацию мне так и не удалось, мешало глухое раздражение, вызванное собственной глупостью. А любовные истории и вообще всяческие амуры я возненавижу теперь до конца дней своих! В полдесятого решила возвращаться. Все равно ничего умного не придумаю, а прогуливаться -- нет никаких сил. Промерзла я так, что зуб на зуб не попадал, и даже минотавр казался уже не таким страшным. Решительным шагом двинулась я по аллейке к выходу -- и тут, в свете уличного фонаря, увидела е г о. От неожиданности я замедлила шаг, настолько странным, просто невероятным было его появление здесь, в чахлом безлюдном скверике, в промозглую мартовскую ночь. И тут же самокритично поправила себя: не было решительно никакой рациональной причины, препятствующей его появлению как здесь, так и в любом другом месте земного шара. Муж со своим именем сразу вылетел у меня из головы. По аллейке навстречу мне шел тот самый блондин, которого я видела в автобусе-экспрессе маршрута "Б". На нем был бежевый плащ и бежевые ботинки, и он опять казался каким-то удивительно светлым. Он шел не торопясь, я тащилась нога за ногу, и при свете уличного фонаря мне удалось хорошо рассмотреть его. Особенно впечатляли его красивые голубые глаза. И вообще, анфас он выглядел еще лучше, чем в профиль. Эти глаза глянули на меня, как на пустое место, а их обладатель медленно проследовал мимо. Неужели тоже гулял по скверику? И что-то изменилось в жизни! Куда подевались страх и уныние?! Неужели один вид блондина моей мечты подействовал так вдохновляюще? Ко мне вернулась способность думать, а вместе с ней -- и раздражение против мужа. Какое он вообще имел право быть дома? В это время ему положено скандалить в подъезде пана Паляновского и колотить в его дверь. Хотя, возможно, шпионы успели донести, что Басенька уже возвращается, и он поджидал ее дома... К дому я подошла в боевом настроении, смело отперла дверь и обнаружила, что она изнутри закрыта на цепочку. Вот тебе и на! Что в таких случаях делает Басенька? Звонит? Кричит? Ругается? Тут я вспомнила, что мне предоставлена полная свобода действий, и воспряла духом. Я вправе выкинуть любой фортель, и чем он глупее и несуразнее, тем лучше. Звонить? Стучать? Нет, это не для меня. Обойдя вокруг дома, я заметила на первом этаже слегка приоткрытое окно в освещенной комнате. Что за комната, я не имела понятия, но разве это важно? Мне всегда нравилось проникать в дом через окно, и я порядком натренировалась в этом деле. В данном конкретном случае и вовсе не предвиделось особенных трудностей, ибо под освещенным окном находилось еще небольшое окошко полуподвального помещения, выложенное поверху кирпичом в форме полукруга. Повесив сумку на плечо, подтянув оранжевую юбку и задрав ногу, я оперлась ею о выступающие кирпичи, одним махом взлетела к освещенному окну и толкнула приоткрытую раму. Окно отворилось внутрь, а я смогла уцепиться за подоконник. Передо мной оказалась пустая, ярко освещенная кухня. Дверь в нее была приоткрыта, на газовой плите кипел чайник. В тот момент, когда я, прочно усевшись на подоконнике, уже переносила внутрь последнюю ногу, дверь в кухню распахнулась, и вошел муж. Я замерла в очень неудобной позе. Похоже, к выходкам Басеньки муж еще не совсем привык, потому что, увидев меня на подоконнике с задранной ногой, буквально остолбенел. Я тоже на всякий случай замерла, пытаясь по его реакции сориентироваться, куда мне лучше податься -- в кухню или за окно. Муж оказался довольно похожим на свою фотографию: начинающий лысеть темный шатен с ровно остриженной бородкой, среднего роста, худощавый, нервного телосложения. Он вовсе не походил на быка, скорей уж на козлика, если продолжить зоологические сравнения. В одной руке муж держал блюдечко, на котором стоял стакан с кофейной гущей и лежала чайная ложечка, другой нервно поправлял большие квадратные очки. Вид его меня успокоил, он явно не собирался немедленно душить жену, и я на своем подоконнике шевельнулась, собираясь спустить и вторую ногу на пол. Муж вздрогнул всем телом, ложечка со звоном упала на пол, он нагнулся за ней, чуть не уронил стакан, успел его схватить, но тут с носа съехали очки, он поправил их ложечкой, чуть не проткнув при этом себе глаз, дунул на ложку, сунул ее в стакан и, еще раз хорошенько поправив очки, уставился на меня. Момент был исторический. Лампа под потолком светила ярко. Узнает или нет? Придержав дребезжащий стакан другой рукой, муж как-то нерешительно откашлялся и хриплым голосом произнес: -- Ты... того... приходишь или уходишь? Неимоверное облегчение переполнило мою душу. Не узнал! Принял меня за Басеньку, хотя и увидел с близкого расстояния в ярком свете лампы! Не придется прятаться по темным углам и поворачиваться к нему задом... Я слезла с подоконника. Очень нелегко преодолеть в себе внутреннее противодействие и сказать "ты" человеку, которого видишь в первый раз. Поэтому, когда я первый раз обратилась к нему, фраза вышла с некоторой запинкой: -- Не видишь, закипел?.. Опять... того... сожжешь чайник! Грубость объяснялась не только тем, что я старалась вжиться в роль Басеньки. Меня нервировал напряженный, изучающий взгляд мужа, который он не спускал с моего лица, так что я с трудом удерживалась, чтобы не прикрыться посудным полотенцем. Услышав о чайнике, он вздрогнул и бросился к плите, а я не торопясь, с достоинством покинула кухню. Спальню Басеньки наверху я нашла легко, но на этом мои успехи и закончились. Примерно через полчаса я спустилась в кухню, чтобы поужинать. Я немного поуспокоилась, поскольку муж не распознал подмены, и мне захотелось есть. Правда, есть в этом доме мне еще не приходилось, но я не опасалась сложностей -- ведь в любом, даже совершенно незнакомом доме можно найти еду. В любом, но не Басенькином. Муж смотрел телевизор внизу в гостиной, причем звук включил на полную мощность, чего я не выношу. И опять не знала, как отреагировать: потребовать, чтобы убавил громкость, или не обращать внимания. Решила не обращать внимания, но, возможно, именно мощный рев телевизора мешал мне сосредоточиться, во всяком случае я никак не могла найти простейшие вещи, без которых человек не может поужинать: чашку, ложку, чай, сахар. Даже соли не нашлось. Солонка оказалась пустой, сахарницы вообще нигде не было, а из приборов -- лишь одна грязная вилка в мойке. Я обыскала всю кухню. Голод и раздражение усилились, а единственным результатом моих поисков явилось убеждение в том, что Басенька совсем свихнулась. Ложки, ножи и вилки я, наконец, обнаружила в корзине для мусора, макароны и муку -- под мойкой, вперемежку с лачками стирального порошка, а чай оказался в ящике с инструментами. Правду сказал Стефан Паляновский, Басенька и впрямь достигла немалых успехов, приучая мужа к непредсказуемым выходкам. А тут еще невыносимый рев телевизора и необходимость все время быть начеку -- вдруг явится муж и поинтересуется, что это я тут ищу. Выходки. выходками, но, в конце концов, если Басенька даже и прячет вещи специально в самые несуразные места, должна же она помнить, куда именно. Ведь не от себя же самой она их прячет! Муж перестал реветь телевизором и появился в кухне в тот момент, когда я собралась ее покинуть и, не поевши, удалиться к себе наверх. При виде его я невольно отпрянула. Он сделал то же самое. Потом мы оба одновременно рванулись вперед и чуть не столкнулись в дверях. Пропущу его, пусть катится ко всем чертям и не пялится на меня нахально. Я шагнула в сторону, освободив ему дорогу, но он сделал то же самое, решив пропустить меня. Если так и дальше пойдет, каждый из нас до конца света останется по свою сторону двери. Причем он проведет оставшуюся жизнь в гостиной, а я в кухне. Ну что ж, он умрет первым, от голода, даже если уволок сахарницу, надолго ли ему хватит... Возможно, те же самые соображения пришли в голову мужа, потому что он вдруг решился, повернулся ко мне спиной и дикими прыжками помчался к себе вверх по лестнице. Переждав немного, и я отправитесь в свою спальню. Тут, глянув в зеркало, я увидела в нем чужое лицо и чуть не померла. Насмерть забыла, как выгляжу! Немного успокоившись, я внимательно разглядела себя и успокоилась окончательно. Если я такая, этот придурочный просто не имеет права сомневаться и не принять меня за свою жену. Какие тут могут быть сомнения! Развитие же событий недвусмысленно свидетельствует о том, что взаимная неприязнь супругов Мацеяков достигла апогея и их контакты вряд