что без компромисса не обойтись. Ладно! - сухо произнесла она. - Снимаю свое требование ничего самим не предпринимать, меня удовлетворит ваше обещание не вступать в прямой контакт с угонщиками и не пытаться лично их ловить. А всю информацию сообщать поручику! Яночка ответила не сразу. Что ж, пожалуй, они могут торжественно пообещать ни в какие прямые контакты с бандитами не вступать, они ничего такого с Павликом и не планировали. Те контакты, которые они планировали, никак нельзя было назвать прямыми, а отлавливать бандитов голыми руками им и вообще не приходило в голову. Не дураки же они, в конце концов! К счастью, мать не затронула главный пункт программы. Правда, пан Вольский ускользал у них из рук, но тоже не совсем. А что касается поручика... Даже сотня поручиков не заменит одного Хабра! - Хорошо! - ответила дочка, проглотив наконец огромный кусок бутерброда. - Это мы тебе можем обещать... И она честно замолчала, ожидая согласия Павлика. Мать знала их методы, ей требовалось согласие обоих детей. Павлик кивнул головой. - Идет, обещаем, - неохотно проговорил он, видя, что кивок мать не удовлетворяет. Теперь можно было и поторговаться. - А что бы вы хотели знать? Павлик, как всегда, необдуманно выскочил с вопросом: - Ну, например, мы... случайно узнали, что где-то намечают увести машину... - Поручику мы скажем все, - начала Яночка, а вот он хоть что-нибудь скажет нам? Хотелось бы знать. - Что-нибудь да скажет, - ответила пани Кристина, только сейчас отдавая себе отчет в том, насколько ценной может оказаться помощь полиции. Яночка поспешила спасти положение. - И нам хочется знать, украли или нет. И так далее. Всего не перечислишь. Особенно за столом! - Думаю, что на эти вопросы он вам ответит, - сказала пани Кристина, посмотрев на часы. - Сегодня уже поздно, без четверти десять, сами виноваты, поздно вернулись, но завтра можете позвонить ему. - Где же поздно? - возразил Павлик. - Поздно после десяти, а до десяти совсем не поздно. - Так что давай звонить! - сорвалась с табуретки Яночка. Телефон был в прихожей, рядом, на тумбочке, лежал блокнот с номером телефона поручика. Яночка принялась набирать номер. Пани Кристина не стала останавливать дочку, поручик четко сказал - звонить ему можно хоть всю ночь. И пани Кристина предпочла пренебречь некоторыми правилами хорошего тона, лишь бы уберечь детей от опасности. Поручик оказался дома. Услышав, что сестра связалась с ним, Павлик тоже выскочил из-за стола, предусмотрительно захватив с собой недоеденный бутерброд. - Ну так что там было на Бонифация? - спросила Яночка. - А то вы не знаете, - недовольно ответил поручик. - Ведь вы там были. Были и видели, как какие-то люди меняли покрышки в своей машине. Машина марки "ауди" а "фольксваген" стоял рядом. И мы не знаем, что было потом. - Что было потом, я тоже не знаю, - ответил поручик. - У них вся ночь в распоряжении, может, и попытаются увести "фольксваген", но мои люди там дежурят. Хотя я не уверен, что уведут, у "фольксвагена" колеса тоже не в порядке. Кто-то там очень заботится о том, чтобы на машинах нельзя было уехать, и, признаюсь, я подозревал вас. Но в данном случае вы вне подозрений, появились уже после, так что примите мои извинения... Яночка кивнула головой, словно поручик мог ее видеть. Павлик рядом чуть не подавился куском хлеба от нетерпения. А поручик продолжал: - На Жолибоже мы устроили засаду, завтра расскажу вам, чем дело закончится. Как видишь, честно информирую обо всем и хотел бы получить сведения также и от вас. - А не могли бы вы нам сказать, пан поручик, кому принадлежит машина с номерами WIO2412? Марка "БМВ", вроде новая. - А что? - взволнованно спросил поручик. - Ее тоже украли? - Нет, но случайно мы узнали, что у нее тоже... неприятности с шинами. Эта машина стоит у третьего дома по Пулавской, если идти от "Морского ока" к улице Дворковой. Мы по дороге видели. Поручик ответил не сразу. - Завтра, возможно, я обо всем вам расскажу. А сейчас запишу номер. На всякий случай... Повтори. Значит, "БМВ" WIO 2412. А ее баллоны кто сделал? - Не мы! - сухо заверила Яночка. - Просто мы проходили мимо, возвращаясь домой, и обратили внимание на стоящие там машины. На всякий случай... - Так и знала, что застану вас здесь, - сказала Яночка, сбросив ранец с плеч и присаживаясь на угол стола в мастерской отца Бартека. - Наверное, не придется мне больше ходить к Беате делать уроки, времени ни на что не остается. Смотрите, уже вечер, можно сказать. А ведь надо последить за паном Вольским... - Я мог бы последить, - вызвался Бартек. - Хотя он меня знает... - Тебе не справиться одному! - вздохнул Павлик. - Мы только благодаря Хабру и поспеваем за ним. Знаешь какой это старикан? Носится, будто пропеллер ему вставили... Из дому вылезает в разные щели, не знаешь, где и ждать. - А с Веськой как? - поинтересовалась Яночка. Бартек недовольно поморщился. - Кажется мне, на Веське надо крест поставить. Подозрительный! Так ко мне пристал, так принялся о машинах выспрашивать, будто хотел меня всего наизнанку вывернуть. И крутил, и темнил. В общем, дело нечисто! Вспомнил я, что о его братане говорили, вроде бы тот как раз кражей машин промышляет. Нигде не работает, а монету девать некуда. - А его брат уже совсем взрослый? - Двадцать два года. И сдается мне, что они с Веськой оба связаны как-то с шайкой. Недаром же Веська аж в лице переменился, когда я ему первый раз намекнул... Нет, от него надо держаться подальше... Яночка и Павлик дружно кивнули. В таком случае и в самом деле надо держаться подальше от подозрительного Веськи. Яночка задумчиво посмотрела в окно. - И что же нам делать? - спросила она. - Столько дел вокруг, а заняться ими некому. Веська отпал, Стефек больной лежит. - Ему уже лучше, - заметил Павлик. - Вот мне в голову пришло... Если брат Веськи действительно в шайке, и если бы удалось сагитировать его через Веську, и если бы он на нашу сторону перекинулся... - Не перекинется, - засомневался Бартек. - И из страха, и денег жалко. - Так ведь рано или поздно все равно попадет в тюрьму... - Ой! - вскрикнула Яночка, соскочив со стола. - Пан Вольский! - Где? Точно, он! Сам в руки идет! - взволнованно крикнул Бартек. - И Хабр с нами. Мальчик схватил уже готовую ножку от стола, набросил куртку, выпустил всех из мастерской, погасил свет и запер дверь. Яночка бежала впереди и бормотала непонятные слова: - А у знакомых может узнавать, кто что купил... И где держит. - Ты о чем? - не понял Павлик. - Хабра пусти за ним! - Потом скажу. Песик... Пан Вольский прогулочным шагом двигался в сторону Пулавской. Дети не спешили догонять его: раз есть Хабр, значит, не потеряют из виду преследуемого. Только не прозевать бы, если опять в какой автобус вскочит. На сей раз пан Вольский вскочил в трамвай. Преследователям не составило большого труда вскочить в тот же трамвай, только в задний вагон. Там они прочно заняли место на передней площадке. Вагон был почти пуст, так как это был четвертый сряду трамвай, всех пассажиров забрали предыдущие. Теперь главным было не прозевать остановку, на которой сойдет объект. Пан Вольский доехал аж до Свентокшистской. И там сошел, причем сделал это самым ужасным образом, по своему обыкновению выскакивая неожиданно, когда двери трамвая почти захлопнулись. Успели лишь потому, что Хабр первый подал знак. Выскочив из трамвая, Яночка шепнула умной собаке: "Пан Вольский". Собственно, в этом не было необходимости, пес и без того прекрасно понимал, что следует делать. А этот кошмарный пан Вольский вдруг быстрым шагом направился обратно! И только дойдя до кинотеатра "Атлантик" на Хмельной, перестал спешить. Принялся любоваться витринами магазинов и не торопясь прогуливаться между припаркованными машинами, даже вроде бы прихрамывая и опираясь на трость. Затем, также не торопясь, направился в сторону Згоды. - Вы за ним! - распорядилась Яночка. - Я тут только на кое-что взгляну, а потом мы с Хабром вас догоним. Мальчики не возражали, чувствовалось, Яночка знала, что делает. Они двинулись за паном Вольским, делая вид, что прогуливаются и о чем-то оживленно спорят. Павлик небрежно размахивал своей чупагой, Бартек нес на плече ножку от стола. Яночка наклонилась к уху собаки: - Хабрик, золотце мое, покажи, что тут делал пан Вольский! Хабру уже неоднократно доводилось выполнять такое задание, он прекрасно понимал, что от него требуется. Опустив нос до самого тротуара, он двинулся по следам пана Вольского, повторяя малейшие изгибы проделанного им пути. И вдруг замер у одной из машин, ткнувшись носом в ее колесо. Оглядевшись, не видит ли кто, Яночка присела и быстренько проверила... Мальчиков Яночка нагнала на Шпитальной улице. - Продырявил "форд"! - с удовлетворением сообщила она, прерывая вымученную беседу друзей. - Два колеса сделал! Номер я записала. Знаете, а ведь он, похоже, не из воровской шайки. И делает то же, что и мы, только немного по-другому. - Честно говоря, это мы делаем то же, что и он! - поправил справедливый Павлик. - Он первый начал. Бартек возмутился. - То есть как плохо? Очень даже хорошо у него получается! Яночка пояснила: - Нет, тут я поддерживаю поручика. Пусть воры украдут-таки машину, пусть доставят ее на свою базу, и только там их надо хватать. И бандюг переловить, и малины ликвидировать. Сколько же это может продолжаться? А протыкать шины надо только тогда, когда ничего другого уже не остается. - Выходит, глины о нем не знают. Выходит, он с ними не сотрудничает, - рассуждал Павлик. - Выходит... сам не знаю что! - Давайте проследим, что он еще сделает, - предложил Бартек. А пан Вольский продолжал свою прогулку по городу. На улице Новый Свят он дождался автобуса ь 116 и доехал до улицы Бонифация. Преследователям удалось незаметно втиснуться в тот же автобус. - Это его любимая улица, чтоб ему!.. - ругался Павлик, потому что невыносимый старик опять применил свой излюбленный прием и выскочил из автобуса в последний момент. Еле успели за ним! Но это еще что! В хорошем темпе прыткий старикашка перебежал улицу и на остановке успел вскочить в подвернувшийся автобус, направлявшийся обратно. Однако общественный транспорт - дело ненадежное, и преследователи на следующем автобусе настигли пана Вольского на очередной автобусной остановке на улице Голковской, где тот напрасно дожидался автобуса. - Он что, так и ездит взад-вперед? - удивлялся Бартек. - И это все его занятие? Может, чокнутый? А что он теперь ждет? - Сейчас увидим, - ответила Яночка. - И просто не знаю, как поступить, нельзя лезть за ним в автобус, а следующего не дождешься, вон как редко ходят. - Лезем за ним! - решил Павлик. - Ведь на затылке у него нет глаз! И когда уже все ехали в автобусе ь 159 - пан Вольский вошел в переднюю дверь, преследователи протиснулись в заднюю, - Бартек тихонько спросил: - А ваш Хабр, случайно, не ясновидящий? Помереть мне на этом месте, если он не первый в этот автобус кинулся! Лучше пана Вольского знал, в каком тот поедет! Ей-Богу, дернулся, как только автобус показался. Как он узнает? - А он чувствует, - ответила Яночка. - Пан Вольский настроился на этот автобус, а наш Хабр сразу же и почувствовал. Говорю тебе, не собака, а просто брильянт... - Куда до него брильянту! - презрительно фыркнул Бартек и тем самым почти завоевал сердце девочки. Пан Вольский доехал до конечной остановки автобуса. Сделав вид, что направляются в противоположную сторону, дети дали ему возможность отойти на порядочное расстояние, после чего незаметно последовали за ним. И стали свидетелями просто невероятной выходки со стороны этого удивительного человека. Сначала они даже не поверили своим глазам, но не может же быть галлюцинации у всех троих одновременно! Поравнявшись с оградой, за которой в окружении зелени скрывалась какая-то роскошная вилла, старик одним махом перескочил через эту загородку и скрылся в темноте! Остолбеневшие преследователи даже не успели перекинуться словом, как старик так же ловко перелез обратно на улицу и прогулочным шагом направился к автобусной остановке напротив электростанции. - Провалиться мне на этом месте, если найдется еще один такой старый хрыч! - с невольным восхищением прошептал Павлик, а Бартек убежденно произнес: - И возможно, больше нас знает, как-никак он в том дворе живет, - продолжала Яночка выкладывать свои соображения, уступив без возражений пальму первенства Вольскому. - Ведь эти бандюги могут встречаться там каждый день, и у него есть возможность выведать все их планы. И тогда он едет куда надо и обрабатывает машину, которую те нацелились увести. Но я считаю, что он плохо делает. - Теперь ясно, он только представляется паралитиком. Хотелось бы знать, что он там делал! Ничего бы не пожалел... - Сейчас задаром узнаешь, - сказала Яночка. - Хабрик, песик мой драгоценный, иди сюда... - Будь спок, она с псом договорится, - сказал приятелю Павлик. - Они во всем понимают друг друга. Жаль, мы так не умеем... И он подставил спину, вскочив на которую, Хабр перемахнул через загородку, а потом с нее легко преодолела забор и девочка. Бартек философски заметил: - Хоть и паскудное время года, а хорошо, что оно есть. Рано темнеет, их не заметят. Через три минуты девочка с собакой вернулись. Теперь Яночка подставила псу спину, сама же ловко перемахнула через сетку, опершись на столбик, и съехала прямо в руки поддержавших ее двух джентльменов. - Невероятно! - информировала Яночка. - Там стоит "мерседес", и через полчаса он будет стоять только на ободах. Поспешая к автобусной остановке по следам пана Вольского, дети на все лады обсуждали невероятное происшествие. С одной стороны, вроде бы подтверждалась версия Павлика о том, что пан Вольский прокалывал шины из спортивного интереса, мания у него такая, но с другой... Если у человека такая мания, на кой ему создавать себе дополнительные трудности? Ездить из конца в конец по всему городу, перелезать через заборы? Дырявил бы себе машины просто на улицах, вон их сколько стоит... Яночка, разумеется, записала номер пострадавшего "мерседеса". - Наш поручик спятит от всех этих продырявленных баллонов! - сказала она. - И все время узнавай по номерам владельцев автомашин, то и дело ему подкидываем работку. Наверное, не мешало бы сказать поручику о пане Вольском, но не хочется. - А почему не хочется? - поинтересовался Бартек. - Сама хочу узнать, в чем тут дело, - ответила девочка. - Если сама всего не узнаешь, потом он нам только половину расскажет. А о пане Вольском я хочу знать все! - Ладно, сейчас едем домой и звоним поручику. Он уже должен знать, чем дело кончилось на Бонифация и Жолибоже... - Трудно в такое поверить, - сомневался Рафал. - Нет, и раньше приходилось кое-что слышать об этих шишках, но чтобы такое... - Придется поверить, если двое говорят. Поручику можешь не поверить, если сомневаешься, но уж Хабру-то верить можно?! Все трое сидели в комнате Рафала. Яночке и Павлику без особого труда удалось оторвать от уроков старшего брата. А поговорить с ним нужно было обязательно, события развивались в хорошем темпе, и не исключено, в самом скором времени опять придется прибегнуть к помощи Рафала с его машиной. - Мы все записываем, ты как думаешь? - сказала Яночка и раскрыла свою тетрадь в клеточку, - Действуем методично, я все аккуратно записываю. Очень помогают нам эти записи, вот, сам посмотри. Видишь, та машина за Секерками и этот "мерседес" на вилле. Вот, читай: "Анджей Липка, замминистра финансов". Пан Вольский его проколол, и думаю, не случайно. Должна быть причина! - Может, просто его не любит? - предположил Рафал. - Может, - холодно согласилась Яночка. - И еще не любит... вот, читай - прокурора Вишневского. Его он проколол на Хмельной. - Помню, это был "форд", - сказал Павлик. - "Форды" меньше крадут. Яночка продолжала зачитывать свои записи: - Третий. Продырявил его у "Морского ока". Машина принадлежит какому-то Тадеушу Пурхелю. Пока мы еще не знаем, кто такой этот Пурхель, но проживает он на Садыбе, там такие маленькие домики на одну семью... - Знаю, - грустным голосом ответил Рафал. - Трущобы. - Что?! - Трущобы. Мне кореш говорил, маленькие домики на одну семью в Канаде называются трущобами, в них живут люмпены и прочие безработные из недоразвитых стран. Он недавно в Канаду к тетке ездил, так что видел. - Ну, ладно, пусть живет в трущобе на Садыбе. Чем занимается, пока не знаем, вот и надо узнать. Выйдет, он, скажем, из своей трущобы, сядет в свою машину... Рафал пытался какое-то время игнорировать требовательные взоры Яночки и Павлика, но скоро сдался. - И я, значит, поеду за ним? Здорово, больше вы ничего не придумали? Разрешите обратить ваше внимание на одну мелочь: я все-таки намерен в этом году получить аттестат зрелости. И хотя до экзаменов еще полгода... - Вот видишь, целых полгода! - заметил Павлик. - Но мне нужен хороший аттестат, я ведь и дальше учиться собираюсь, - упорствовал Рафал. - Уже сто лет от тебя только и слышишь - аттестат да аттестат. И прекрасно усвоили, что ты должен оказаться в первой тройке... - Как минимум! - Прекрасно, как минимум, чтобы приняли в вуз. И тебя никто не заставляет дневать и ночевать у его дома. Просто немного поездить за ним. Не волнуйся, сначала мы сами подежурим, надо же знать, как он вообще себя ведет, когда уезжает из дому, возвращается ли на обед, выходит ли вечером. И так далее. И тогда ты точно будешь знать, когда именно быть у его дома. Подумаешь, если два вечера и потеряешь, ничего с твоим аттестатом не случится! Подумав, Рафал кивнул. - Ладно, если два вечера - так и быть. Пусть даже и три. Думаете, мне самому не противно слышать о мафии и прочей коррупции? Вот только не хотелось бы., как бы поточнее выразиться... в общем, я ничего о ваших чупагах не знаю! И знать не желаю! - А если уж так случится... смотри в другую сторону, - посоветовала Яночка. - Вот бы здорово было подстеречь где-нибудь на шоссе эти "тиры"! - размечтался Павлик. - На которых они увозят краденые машины. Ведь останавливаются же они где-нибудь... Отодвинувшись со стулом от письменного стола, Рафал откинулся на спинку стула так, что тот на двух ножках завалился к стене. Из-за того, что сын чаще всего именно в такой позиции делал уроки, тете Монике приходилось слишком часто менять стулья. - А как узнаешь, что эта громадина везет как раз краденые машины? - спросил он брата. - Будешь прокалывать колеса всем подряд? Если поймают, ноги вырвут из задницы! Павлик презрительно фыркнул: - Так я им и дамся! Но ты прав, неизвестно, которые из них с крадеными машинами. - Они едут транзитом, - вмешалась в мужской разговор Яночка. - От немецкой границы до русской. Так мне говорил пан Зайжал. Вот если бы У нас какое знакомство было среди таможенников... чтобы заранее дали знать. - Этим должна заниматься полиция, а не вы! - строго сказал Рафал. - Но мысль подходящая... Вы им уже говорили? - Пока нет. О пане Вольском они тоже не знают. - Может, только делают вид, что не знают? - Нет, не знают, - решительно заявила девочка. - Если бы знали, то машины, продырявленные им, тоже были бы им знакомы и они совсем по-другому говорили бы с нами. А так поручик только сказал, чьи это машины, и поинтересовался, зачем нам это знать. И больше ничего. Выходит, они ничего не знают. - Так скажите ему! - Скажем, - успокоил брата Павлик. - Но сначала нам надо покончить с Пурхелем. - Ладно, с Пурхелем помогу, - подтвердил свое согласие Рафал. - Три вечера и точка! И со стуком опустил стул на все четыре ножки, давая понять, что разговор окончен. Спускаясь с лестницы, Яночка сказала: - Знаешь, а он вовсе не из-за аттестата... Времени у него нет из-за девушки. - Мало у него было девушек? - удивился Павлик. - Ты об этом как-то так говоришь... - Потому что эта особая. Я раз видела, как он подвез ее к парикмахерской. Дверцу распахнул, а когда она вышла, так на нее смотрел... Вроде бы совсем голову потерял. Очень красивая девушка! - Ой, нехорошо, - горячился Павлик. - Аттестат, да еще девушка в придачу - это уже слишком... Давай сделаем так, чтобы она его бросила. Ты как думаешь? - Думаю, что ты совсем спятил. Если она его бросит, на Рафале можно крест поставить. Да ты подумай, что бы ты сам стал делать, если бы Каролина не приехала в субботу? Павлик отчаянно покраснел и пробормотал что-то нечленораздельное. Яночка ничего другого и не ожидала. - Ладно, авось обойдется. Она ведь тоже будет сдавать на аттестат зрелости, может, не станут встречаться каждый вечер. - Она в той же школе, что и Рафал? - поинтересовался Павлик. - Нет, в той, что на Дольной. - А ты откуда знаешь? - А мы с Хабром были там в магазине... - начала рассказывать Яночка, но Павлик уже не слушал. Раз к делу подключен Хабр, значит, никаких сомнений. И мысли мальчика сразу переключились на другое. Сменяя друг друга, в голове пронеслись две захватывающие картины: гигантские колеса "тиров", из которых со свистом выходил воздух, и блестящие черные глаза смеющейся Каролины. Мальчик и сам не знал, какая из картин лучше. Он с трудом оторвался от чудесных видений, потому что Яночка произнесла тоном, не терпящим возражений: - И перестань глупо улыбаться! Лучше подумай над тем, как мы подступимся к этому Пурхелю... А Пурхель доставлял сплошные беспокойства. - Вот тут я все записал, - сказал Бартек. - А то забывается. Вынув из кармана несколько измятых листков бумаги, он распрямил их на тахте Яночки. Теперь все собрались в комнате Яночки, в том числе и Рафал. - Ну, выкладывайте! - потребовал он. - Распорядок дня выяснили? А где и когда за ним последить, я и сам решу. Да, сначала скажите, что с теми машинами, которые собирались увести. Уже есть сведения? Ответила Яночка: - Есть. На Бонифация так ничего и не увели, а на Жолибоже украли-таки. Но только позавчера. Ночью. И вчера поручик наконец добрался до той самой малины, о которой мечтал. Уж такой довольный! А где малина - не захотел сказать. Рафал тоже обрадовался: - Здорово! Считаю, большой успех. Ну, ладно, ближе к Пурхелю. Кто начнет? - Могу я, - сказал Павлик. - Я первый начал дежурить. И тоже записывал. И мальчик, вынув из кармана смятый листок бумаги, стал докладывать: - На обед приехал в шестнадцать двадцать. Приблизительно. Это я подумал, что на обед, иначе чего бы ему в это время приезжать? А в шесть выскочил из дому как ошпаренный, очень торопился, сел в машину и привет! Вернулся в девять пятнадцать. До десяти из дому больше не выходил, а потом и я ушел. Эстафету перенял Бартек: - В среду, значит. А я заступил уже в четверг. Тоже на обед приехал, значит, наверное, все-таки обедает. А потом что-то непонятное произошло. Появился пан Вольский, чего-то там немного покрутился и ушел себе. И сразу тут Пурхель вышел, сел в машину и уехал. Но не прошло и пятнадцати минут, как вернулся. Пешком. Вошел в дом. Минут через пятнадцать такси подъехало, Пурхель на нем и отчалил. Я там проторчал до пол-одиннадцатого, он еще не возвращался. А когда вернулся - не знаю, потому как отец запретил приходить позже одиннадцати. Настала очередь Яночки. - Пятница. На обед прибыл в четыре двадцать. На своей машине, не такси. Потом вышел из дому в четверть шестого и вернулся в полвосьмого. Зато я видела еще кое-что... И девочка обвела присутствующих победным взглядом. - Ну! - не выдержал Бартек. - Так вот! - с торжеством заявила Яночка. - Головой ручаюсь! Почти ручаюсь, потому что все-таки уже стемнело, но видела я там того самого, что тогда, во дворе пана Вольского! За сто процентов не поручусь, но почти уверена - тот самый! Информация и в самом деле была сенсационная. Вот только непонятно, что бы это означало? Ассоциации у Павлика и Бартека пошли в правильном направлении. Первый крикнул: - Значит, тогда пан Вольский его проколол? Ну, когда пришлось такси вызывать! Теперь я уверен, он колесо ему сделал! - Факт, он! - взволнованно крикнул Бартек, - я далеко сидел, не заметил, а он, пан Вольский значит, вроде бы прогуливается, а сам своим зонтиком... Я во все глаза глядел, но не заметил. - Способный! - похвалил Вольского Рафал. Яночка подвела итоги: - Теперь я тоже думаю - пан Вольский следит за тем бандюгой со двора. Не знаю, не знаю... Может, имеет смысл наконец с ним пообщаться? - Для меня, во всяком случае, совершенно ясно, что посторожить там надо, - сказал Рафал и встал. - И я даже знаю когда. Завтра, в полпятого. Идет? Собаку берем с собой? - А как же! - удивился Павлик. - Хабр один стоит нас троих! И вот назавтра приступили к охоте, которая закончилась просто сногсшибательным успехом. Пан Пурхель вышел из дому в полшестого. Баллоны прошли вулканизацию, и машина стояла в полной готовности. Видимо, наученный горьким опытом, хозяин "мерседеса" обошел его со всех сторон, по каждому колесу постучал носком ботинка. Потом сел в машину и уехал. Следом за ним двинулся маленький "фиат", битком набитый пассажирами. Придавленная тяжестью Хабра, Яночка была счастлива. Наконец-то и они преследуют этого Пурхеля на машине! А то в прошлый раз она чуть не лопнула от злости, когда он уехал на машине буквально у нее из-под носа! А вот теперь они могут спокойненько ехать за ним, увидят, куда он намылился, что станет делать. Радовало девочку и то, что поручик оказался очень порядочным человеком. Он честно поведал им о событиях на Жолибоже. Там поймали двух воров, взломавших замок в гараже и проникших туда. Полиция не проявляла ненужной спешки, спокойно подождала, пока бандюги совершили кражу со взломом и удалились на похищенной машине Полицейская машина незаметно следовала за ними, а эти два остолопа и не подозревали об этом! Ну и вывели полицию прямо на свой притон, где этих голубчиков поджидали еще трое. Не мешкая, ворюги тут же приступили к косметическим процедурам с украденной машиной, и уж тут поручик вмешался. Он был счастлив, что может прихватить преступников на месте преступления. Ситуация представлялась совершенно однозначной, никаких сомнений, никаких лазеек для увиливания от уголовной ответственности! В гараже сняли отпечатки пальцев, все пятеро преступников схвачены в момент перекраски автомобиля, теперь уж этих субчиков при всем желании не освободят через сорок восемь часов. А с машиной на Бонифация дело обстояло следующим образом: владелец залатал колеса и поставил ее на платной стоянке. Не поддался на уговоры полиции оставить свою машину в качестве приманки. И вот теперь они самостоятельно предприняли операцию, которая, по мнению Яночки, сулила им не меньший успех. Пан Пурхель ехал не очень быстро, маленький "фиат" поспевал за ним. И не слишком далеко они уехали, в Мокотове остановились на Асфальтовой улице. Объект вышел из машины, аккуратно запер ее и вошел в парадное одного из домов. Поскольку Рафал успел заранее сбросить скорость, он остановил свой "фиат" за машиной пана Пурхеля лишь тогда, когда последний скрылся в подъезде дома. - И что те... - начал было Рафал, но Павлик молниеносно выскочил из "малюха" и скрылся в том же подъезде. Яночка пояснила: - Может, успеет заметить, в какую квартиру зайдет. А если не успеет, попросим Хабра сказать, он уже знаком с нашим объектом. - Ну что, выходим? - спросил Рафал. Яночка не успела ответить, ответил Павлик. Выскочив из подъезда со страшной скоростью, он плюхнулся на свое место в машине и прохрипел: - Газуй! На всю железку! Он возвращается! Рафалу не требовалось повторять дважды. Павлик еще договаривал последние слова, а "фиатик" уже мчался по улице. И как ему удалось объехать "форд", не задев его? Тут же из подъезда показался пан Пурхель. Рафала он обогнал только на Раковецкой. - Что там было? Рассказывай! - потребовала Яночка. Немного отдышавшись, Павлик рассказал: - Стал он по лестнице подниматься, я за ним, понял, на третьем этаже он в квартиру позвонил, я не поперся, а скорей вниз. Там список жильцов. У меня получилось - звонил он в квартиру семь. И кто бы, вы думаете, в седьмой квартире проживает? Спорим, ни в жизнь не догадаетесь! Ну, кто? - Наверняка кто-то знакомый! - сухо ответила Яночка. - Не тяни, выкладывай! И Павлик выложил: - Казимеж Вишневский! Прокурор! Бартек невольно разинул рот, но восторга выразить не смог, так как в рот ему влез хвост Хабра. - Так зашел он к этому прокурору? - спросил Рафал. - Нет, - ответил Павлик, сам удивляясь своему мужеству. - Я поднялся на полтора этажа и слышал, как ему сказали - пана прокурора нет дома, он... - а где, я не расслышал. А наш в ответ: "О'кей, там его и поймаю". Пан Пурхель ехал к центру. Рафал без особых проблем держался за ним на нужном расстоянии. Так они доехали до Иерусалимских Аллей. Там "форд" свернул вправо, потом еще раз вправо, проехал по улице Эмилии Платер до гостиницы "Марриот", отыскал свободное место, двумя левыми колесами въехал на тротуар и остановился. Водитель вышел из машины. Дорогу Рафалу загородило такси, подъехавшее к гостинице. Павлик быстро произнес: - Я выскочу, а ты потом где-нибудь приткнешься Рафал притормозил, Павлик выскочил на ходу и незаметно двинулся вслед за паном Пурхелем. Тот вошел в гостиницу, мальчик за ним, спешно придумывая на всякий случай объяснение: в гостинице остановился его дядюшка, приехавший из Соединенных Штатов. Не дойдя и до середины холла, он уже знал, что дядюшка его - негр, а дядюшкой стал потому, что женился на его польской тетке. Поскольку кроме тети Моники других теток у него не было, мальчик чуть не расхохотался вслух, представив, что бы сказала по этому поводу тетя Моника и ее сын Рафал. С каждым шагом по гостиничному ковру легенда обрастала подробностями, и, добравшись до широкой лестницы, ведущей из холла на первый этаж, Павлик уже знал, что скажет, если его остановят: "Ах, это гостиница "Марриот"? Извините, ошибка. Мой приезжий дядюшка проживает в "Метрополе". Пан Пурхель не воспользовался лифтом, сразу направился к лестнице, значит, не собирался подниматься на верхние этажи. Следуя за ним на некотором расстоянии, Павлик увидел, как тот свернул в коридор первого этажа и, прибавив шаг, успел заметить, в какой номер он вошел... Рафалу повезло. Он заметил, что собирается уезжать машина, припаркованная чуть ли не на самом углу Новогродской, и поспешил занять ее место. Машину поставил так же, как и пан Пурхель: два колеса на тротуаре, и выключил двигатель. - А теперь что? - спросил он. - Посмотрим, - ответила Яночка, которая все время смотрела в заднее окошечко. - Оба вошли в гостиницу. Сейчас Павлик вернется, тогда будем думать. Павлик и в самом деле вернулся через несколько минут. Не стал садиться в машину, только открыл дверцу и сунул внутрь голову. - Худо дело, - сказал он. - Пурхель поперся в казино, туда до восемнадцати лет не пускают, придется, Рафал, тебе туда пойти, посмотришь, что он там делает. Рафал не высказал энтузиазма: посещение казино ассоциировалось у него с материальными затратами, а с деньгами не густо. По лицу брата Яночка разгадала характер обуревавших его сомнений и быстро произнесла: - Ничего не поделаешь, непредвиденные расходы, поделим на троих. - На четверых, - поправил ее Бартек. - А меня почему не считаешь? - Да ладно вам, - пробормотал Рафал, выбираясь из машины. - Хорошо, что мне восемнадцать стукнуло месяц назад. Ну, я пошел. А вы, если замерзнете, побегайте по Новогродской, она закрыта для движения. Не успел Рафал скрыться в вертящейся двери отеля, Яночка спросила брата: - Но в гостиницу-то пускают и несовершеннолетних? - В гостиницу пускают, - ответил тот. - Во всяком случае меня никто не остановил. Да и вообще никто не обратил внимания, я там и вовсе младенцев видел. - А где казино? - То ли на первом этаже, то ли это уже считается вторым этажом. Сразу, как поднимешься по лестнице, в первый коридор направо. Там есть вывеска, вернее, надпись. "Казино" написано. И "Детям до 18 вход запрещен". - И только из-за этой надписи ты не мог войти? - Только. Но разве этого мало? - Я пойду туда. Во всяком случае, до дверей казино пройду. - Зачем? - Пока не знаю. На всякий случай... - С Хабром пойдешь? - А насчет собак ты никаких надписей не видел? - Вроде нет. - Тогда пойду с Хабром. В случае чего отправлю его к вам. Оба, и Павлик и Бартек, всецело одобрили решение Яночки. На Рафала нельзя было положиться, нет у него еще опыта в слежке, поэтому Яночке, да еще с Хабром, очень не мешает находиться поблизости. Дав проехать по улице машинам, Павлик открыл дверцу "фиата" и выпустил сестру с собакой. Через минуту они скрылись в здании гостиницы "Марриот". Яночка вошла смело и сразу направилась к лестнице. Хабр вел себя так, что к нему просто невозможно было придраться. Да и кто бы решился не пропустить эту прекрасную, чистую, сразу видно - превосходно воспитанную собаку? С достоинством, не торопясь, девочка с собакой прошли холл и, уверенно поднявшись по лестнице, свернули в коридор к казино. Рафал уже успел пройти за заветную дверь. С облегчением узнав, что ничего не надо платить за вход, он расписался под заявлением, что совершеннолетний, сдал куртку в гардероб и прошел в зал. И тут только сообразил, что, собственно, не знает, как выглядит этот самый Пурхель, за которым ему поручено наблюдать. Правда, он его видел несколько раз - сначала у его дома, потом на улице Асфальтовой и, наконец, здесь, когда тот вышел из машины. Но видел всегда мельком и в сумерках, а главное - сзади. Как же опознать этого типа? Придется методом исключения. Значит, так: не толстый, не бородатый, не верзила, не хромает, не лысый и не рыжий, очки не носит. Что еще? Впрочем, Рафал тут же сориентировался, что выбор у него, собственно, не очень велик. Как минимум половину посетителей казино составляли темпераментные иностранцы из латиноамериканских стран, смуглые и черноволосые, отличить которых ничего не стоило. Правда, столы с рулетками окружали небольшие толпы, но толпы спокойные. Они не суетились, не бегали, а волновались и переживали на одном месте, так что можно было спокойно все головы рассмотреть столик за столиком. Рафал предположил, что, раз Пурхель только что вошел, он вряд ли сидит, вон, все места заняты, так что должен стоять. Выходит, надо начать со стоящих мужчин. И сразу увидел его. За одним из столов, пройдя за спинами сидящих, какой-то мужчина наклонился к такому сидящему и что-то ему говорил. Вот так же наклонялся Пурхель, когда садился в свою машину, та же фигура, Рафал не мог ошибиться. На всякий случай постарался рассмотреть его лицо, вернее, профиль. Тогда, у машины, он видел профиль Пурхеля. Похоже, он. Рафал обошел вокруг стола и посмотрел на предполагаемого Пурхеля анфас. Вроде он. Чтобы окончательно убедиться в этом, Рафал быстро пробежал глазами по лицам остальных посетителей казино. Никто из них не мог быть Пурхелем. Значит, это он. А раз приехал сюда в поисках Вишневского, выходит, сидящий мужчина и есть прокурор Вишневский. Выявив объект и немного успокоившись, Рафал позволил себе спокойней осмотреться в этом азартном заведении, куда попал первый раз в жизни. Все-таки интересно! В общем-то, именно так он и представлял себе по книгам и фильмам притон азарта: люди толпятся у столов с рулетками, стоит легкий шум голосов, но без крика, вот только крупье говорят почему-то исключительно по-английски, а не по-французски. Впрочем, Рафалу это было без разницы, он все равно не собирался играть, пришел, можно сказать, по делу. Раз по делу, надо им и заняться. И Рафал, обойдя стол кругом, остановился за спиной Пурхеля, в свою очередь стоявшего за спиной Вишневского. Вишневский сидел только теоретически, на практике же то и дело срывался со стула и горстями швырял на стол жетоны, которых у него была целая куча. Швырнув, на минуту опускался на стул и снова срывался, и снова швырял. Пурхель, похоже, уже давно пытался что-то сказать на ухо прокурору, но у него это никак не получалось. Вишневский был так поглощен игрой, что все остальное для него просто не существовало. Пурхель вышел из себя и уже громко прошипел: - Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Только поговори, а потом хоть до утра здесь торчи. - Обязательно сегодня? - отозвался наконец Вишневский, в очередной раз шлепаясь на стул. Пурхель что-то зашептал в ухо прокурору. До Рафала донеслись лишь слова: - ... со вчерашнего дня. Могут расколоться. Скорей надо! - Холера! Опять мимо проскочила! - в ярости выкрикнул Вишневский, срываясь со стула. Вытащив из внутреннего кармана пиджака бумажник, прокурор швырнул на стол деньги. Рафал на глаз определил - шесть миллионов, не меньше. Вишневский лихорадочно хватал пододвинутые ему жетоны и столбиками расставлял их по разным номерам. Поставив все до последнего, он без сил опустился на стул и не мигая уставился на вертящееся колесо рулетки. Пурхель молча стоял над головой прокурора. - Тридцать четыре красное, - сказала по-английски женщина-крупье. Рафал с большим интересом взглянул на квадрат, обозначенный цифрой 34. На нем не было ни одного жетона! Вишневский вздрогнул, как от удара молнии, сорвался со стула и обернулся к Пурхелю. Вид у него был ужасный - лицо бледное, глаза как у сумасшедшего, крупные капли пота скатывались со лба. Не помня себя, он вцепился в Пурхеля: - Одолжи десятку! - Получишь даром! - холодно произнес Пурхель, пытаясь оторвать пальцы прокурора, вцепившиеся в отвороты его пиджака. - Только сначала съездишь и все уладишь. До Вишневского вроде бы дошло, что ему говорят. Он провел рукой по лбу и уже осмысленно взглянул на Пурхеля. Делая вид, что внимательно всматривается в белый шарик на крутящемся колесе рулетки, Рафал навострил уши и вплотную придвинулся к ним. - Ладно, черт тебя дери! - проворчал Вишневский. - Едем! И Пурхель с Вишневским чуть не бегом кинулись к гардеробу. Рафал последовал за ними на некотором расстоянии, но за курткой заходить не стал. Потом специально приедет за ней, а сейчас быстрей в машину! Вот только неизвестно, на какой машине поедут эти двое. Рафал знал, где оставил свой "форд" Пурхель, но не знал, где припаркована машина прокурора. Не может же он раздвоиться: и следить за этими двумя, и мчаться к своей машине. Первым, кого увидел Рафал, выйдя из двери казино, была Яночка. Она благовоспитанно сидела в кресле, сложив руки на коленях, почти напротив выхода из казино. У ног девочки сидел Хабр. Рафалу достаточно было едва заметно подмигнуть, как девочка уже была рядом с ним. - Сейчас выйдут Пурхель с Вишневским, - быстрым шепотом сказал он. - Не знаю, куда пойдут. Я - в машину! Узнаешь - быстро ко мне! Яночке не надо было повторять два раза. С задачей она справилась отлично, но к Рафалу прибежала не она, а Хабр. Прибежал, увидел, что его заметили, и бросился обратно. Рафал поехал вслед за собакой. На углу улицы их поджидала Яночка. И вот опять все были в сборе. - Они сели в машину Вишневского! - доложила девочка. - Вон она, сворачивает вправо. И опять маленький "фиат" пустился в погоню. По пути Рафал