Когда днем он позвонил ей, никто не ответил. Вернувшись вечером домой, он не застал ее. Готье долго ждал ее возвращения и, поскольку она так и не пришла, всю ночь не сомкнул глаз, думая, что с ней случилось несчастье. Он пробовал звонить ей на квартиру, но и там не взяли трубку. Он послал телеграмму, но она вернулась назад, и, когда после репетиции он пошел к Ноэлли домой, никто не открыл ему дверь. Всю следующую неделю Готье прожил как в лихорадке. На репетициях у него ничего не получалось. Он кричал на актеров и окончательно вывел их из равновесия. Тогда второй режиссер предложил прерваться на денек и немного успокоиться. Готье согласился. После того как актеры ушли, он, сидя на сцене в одиночестве, пытался разобраться, что же с ним произошло, и пришел к выводу, что Ноэлли просто обычная баба, дешевая, честолюбивая блондинка с душой продавщицы, задумавшая стать звездой. Про себя Готье пытался очернить ее, но вскоре убедился, что это бессмысленно. Он должен вернуть ее. Всю ночь режиссер бродил по парижским улицам, заходил в небольшие бары, где его никто не знал, а напивался. Он ломал себе голову, как найти Ноэлли, но ничего не придумал. Он даже не знал ни одного человека, с которым можно было бы поговорить о ней. Разве что с Филиппом Сорелем. Нет, об этом не могло быть и речи. Через неделю после исчезновения Ноэлли Арман Готье вернулся домой в четыре часа утра. Он был пьян. Открыв дверь и войдя в гостиную, Готье увидел, что там горит свет. В одном из мягких кресел в его халате с книгой в руке, свернувшись калачиком, расположилась Ноэлли. Она взглянула на него и улыбнулась. - Привет, Арман. Готье уставился на нее. От радости у него сильно забилось сердце. Он почувствовал огромное облегчение и был бесконечно счастлив. - Завтра начинаем занятия, - сказал он. 5. КЭТРИН. ВАШИНГТОН, 1940 ГОД Вашингтон, округ Колумбия, показался Кэтрин Александер самым волнующим городом из всех, которые она когда-либо видела. Она всегда считала Чикаго сердцем страны. Однако Вашингтон явился для нее откровением. Вот где сердцевина Америки, в этом пульсирующем центре власти! Поначалу Кэтрин была озадачена тем, что в городе так много людей в самой разной военной форме - армейской, авиации, флота, морской пехоты... Впервые Кэтрин почувствовала, что зловещая угроза войны превращается в суровую реальность. В Вашингтоне все напоминало о войне. Если США вступят в нее, то она начнется в этом городе. Здесь ее объявят, издадут приказ о мобилизации и станут руководить военными действиями. Судьба всего мира находилась в руках Вашингтона. И она, Кэтрин Александер, не собиралась оставаться в стороне. Она поселилась у Суси Робертс, которая жила на пятом этаже дома без лифта, в светлой и симпатичной квартире с довольно просторной гостиной, двумя прилегающими к ней небольшими спальнями, крохотной ванной комнатой и микроскопической кухней. Суси, по-видимому, обрадовалась ей и сразу же сказала: - Быстро открывай чемодан, раскладывай вещи, возьми свое лучшее платье и погладь его. У тебя сегодня свидание. Мы идем на обед. Кэтрин прищурилась. - Что это ты так долго ждала? - Кэти, в Вашингтоне девочки носят записные книжки с именами и телефонами мужчин. Здесь так много одиноких мужчин, что их просто жалко. В этот первый вечер они обедали в отеле "Уиллард". Кавалером Суси был конгрессмен из Индианы, а Кэтрин достался лоббист из Орегона, оба приехали в столицу без жен. После обеда отправились на танцы в "Вашингтон кантри клаб". Кэтрин надеялась, что лоббист даст ей работу. Вместо этого он предложил ей машину и отдельную квартиру. Кэти вежливо отказалась. Суси привела конгрессмена домой, а Кэтрин легла спать. Через некоторое время она услыхала, как они прошли в спальню к Суси и заскрипели пружины. Кэтрин натянула на голову подушку, чтобы заглушить этот ужасный скрип, но он все равно лез ей в уши. Она представила себе, как Суси и ее ухажер бешено и страстно занимаются любовью. Утром, когда Кэтрин появилась к завтраку, Суси уже давно встала, была свежа, весела и готова к работе. Напрасно Кэтрин отыскивала у нее на лице морщинки и другие признаки разрушения организма. Их не было. Наоборот, Суси выглядела блестяще, и кожа у нее стала безукоризненной. "Боже мой", думала Кэтрин, "это же просто Дориан Грей в юбке. В один прекрасный день она появится и будет выглядеть великолепно, а я - на сто десять лет". Через несколько дней за завтраком Суси сказала: - Знаешь, я слышала, что освобождается место, которое может тебя заинтересовать. Вчера на вечеринке одна девица говорила, что уходит с работы и уезжает в Техас. Не могу понять, как можно, приехав из Техаса в Вашингтон, опять вернуться туда. Я помню, что несколько лет назад была в Амарильо и... - Где она работает? - перебила ее Кэтрин. - Кто? - Девица, о которой ты упомянула, - набравшись терпения, пояснила Кэтрин. - А-а, она работает у Билла Фрейзера. Он заведует отделом по связям с общественностью в государственном департаменте. В прошлом месяце "Ньюсуик" поместил о нем статью с его портретом на обложке. Считается, что это теплое местечко. О том, что оно освобождается, я услышала вчера вечером. Так что если ты отправишься туда сейчас, то обойдешь всех своих конкуренток. - Спасибо, - искренне поблагодарила ее Кэтрин. - Уильям Фрейзер! Я иду! Через двадцать минут Кэтрин уже была на пути в государственный департамент. Когда она пришла туда, охранник объяснил ей, как пройти в кабинет Фрейзера. Кэтрин села в лифт и поднялась на нужный этаж. "Связи с общественностью. Это как раз то, что она искала". Кэтрин остановилась в коридоре у кабинета, достала зеркальце и проверила, хорошо ли она накрасилась. Да, она выглядит красиво. Еще не было девяти тридцати, и Кэтрин думала, что пришла первой. Она открыла дверь и вошла. В приемной столпилось так много девушек, что яблоку негде было упасть. Они стояли, сидели, опирались спиной о стену и, казалось, говорили одновременно. Посетительницы осаждали стол обезумевшей секретарши, которая безуспешно пыталась утихомирить их и навести хоть какой-то порядок. - Господин Фрейзер сейчас занят, - без конца повторяла она. - Я не знаю, когда он сможет вас принять. - А он беседует с секретаршами, задает им вопросы? - спросила одна из девушек. - Да, но... - секретарша в отчаянии взглянула на толпу. - Боже мой, это просто смешно! Наружная дверь отворилась, и в нее ворвались еще три девушки, прижав Кэтрин к стене. - Место пока не занято? - спросила одна из них. - Может, ему нужен гарем, - пошутила другая. - Тогда он возьмет всех нас. Дверь кабинета открылась, и из нее вышел мужчина ростом выше 180 сантиметров, не атлетического сложения, но явно старающийся поддерживать себя в форме, три раза в неделю посещая по утрам спортивный клуб. У него были светлые вьющиеся волосы с сединой на висках, светло-голубые глаза и выдающийся, довольно неприятный подбородок. - Салли, что здесь, черт возьми, происходит? - рявкнул он густым и властным голосом. - Эти девушки узнали, что освободилась должность, господин Фрейзер. - Ничего себе! Да я сам услыхал об этом около часа назад. Он обвел глазами приемную. - Их что, созывали тамтамом? Когда его взгляд упал на Кэтрин, она выпрямилась и улыбнулась ему от всего сердца. Ее улыбка как бы говорила: "Я буду прекрасной секретаршей". Но Фрейзер лишь мельком посмотрел на Кэтрин и, по-видимому, не обратил на нее никакого внимания. Он повернулся к секретарше, ответственной за прием посетителей. - Мне нужен номер журнала "Лайф", - сказал он ей, - вышедший три-четыре недели назад. Там на обложке фотография Сталина. - Я сейчас закажу его, господин Фрейзер, - ответила секретарша. - Он мне нужен немедленно, - Фрейзер направился назад в свой кабинет. - Я позвоню в бюро журналов "Тайм" и "Лайф", - отреагировала секретарша. Фрейзер остановился у двери. - Салли, я говорю по телефону с сенатором Борахом. Я хочу зачитать ему абзац из этого номера. Даю вам две минуты, чтобы найти журнал. Он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Девушки смотрели друг на друга и пожимали плечами. Кэтрин стояла в приемной и лихорадочно думала, как достать журнал. Вдруг она резко повернулась и выбежала вон. - Нам лучше. Одной меньше, - сострила одна из девушек. Секретарша сняла трубку и позвонила в справочную. - Дайте, пожалуйста, номера бюро журналов "Тайм" и "Лайф", - попросила она. В приемной стало тихо. Все девушки смотрели на секретаршу. - Благодарю вас. Она положила трубку, затем снова взяла ее и набрала другой номер. - Здравствуйте, говорят из государственного департамента. Я - секретарша Уильяма Фрейзера. Ему срочно нужен один из старых номеров журнала "Лайф", тот, где на обложке Сталин... Вы не храните старых номеров? К кому мне обратиться?.. Понятно. Спасибо. Она повесила трубку. - Да, не везет тебе, детка, - заметила одна из девушек. А другая добавила: - Они наверняка предлагают работу красавицам, правда? Если он захочет прийти ко мне сегодня ночью, я ему почитаю. Раздался смех. Включилась селекторная связь. Секретарша нажала на клавишу. - Ваши две минуты истекли, - напомнил ей Фрейзер. - Где журнал? Секретарша глубоко вздохнула. - Господин Фрейзер, я связалась с бюро журналов "Тайм" и "Лайф", но там сказали, что... Дверь распахнулась, и в нее быстро вошла Кэтрин. В руках она держала "Лайф" с фотографией Сталина на обложке. Кэтрин протиснулась к столу секретарши и протянула ей журнал. Та недоверчиво уставилась на нее. - Господин Фрейзер, у... у меня есть номер "Лайфа", который вам нужен. Я сейчас принесу его вам. Она поднялась, благодарно улыбнулась Кэтрин и поспешила в кабинет начальника. Все девушки обратили внимание на Кэтрин и смотрели на нее крайне враждебно. Через пять минут дверь кабинета отворилась, и из него вышли Фрейзер и секретарша. Секретарша показала ему Кэтрин: - Вот эта девушка. Уильям Фрейзер повернулся к ней и стал внимательно ее рассматривать. - Будьте любезны, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. - Иду, сэр, - Кэтрин последовала за ним, чувствуя, как девушки, оставшиеся в приемной, сверлят ее глазами. Фрейзер закрыл дверь. Его кабинет представлял собой типичную вашингтонскую чиновничью контору. Но Фрейзер обставил ее по своему вкусу. Здесь чувствовалось его пристрастие к хорошей мебели и предметам искусства. - Садитесь, мисс... - Александер, Кэтрин Александер. - Салли утверждает, что это вы достали журнал. - Да, сэр. - Полагаю, что этот номер "Лайфа" трехнедельной давности не лежал у вас в сумочке. - Нет, сэр. - Как же вам удалось так быстро найти его? - Я спустилась в мужскую парикмахерскую. В парикмахерских и зубоврачебных кабинетах всегда лежат старые журналы. - Понятно, - Фрейзер улыбнулся, и его лицо казалось теперь менее суровым. - Я бы, вероятно, до такого не додумался, - заметил он. - Вы так же находчивы и во всем остальном? Кэтрин вспомнила о Роне Питерсоне. - Нет, сэр, - ответила она. - Вы хотите получить работу секретарши? - Не совсем так. Кэтрин увидела, что он удивился. - Я согласна работать секретаршей, - поспешила добавить Кэтрин. - Чего бы мне действительно хотелось, так это быть вашей помощницей. - А почему бы вам не начать с сегодняшнего дня работать у меня секретаршей? - сухо спросил Фрейзер. - Возможно, потом вы станете моей помощницей. Кэтрин с надеждой посмотрела на него. - Значит, вы берете меня на работу? - Я даю вам испытательный срок. Он нажал клавишу селекторной связи и наклонился к селектору. - Салли, поблагодарите всех юных леди и скажите им, что место уже занято. - Слушаюсь, господин Фрейзер. Он выключил связь. - Тридцать долларов в неделю вас устроят? - Да, конечно, сэр. Благодарю вас, господин Фрейзер. - Можете начинать работу завтра с девяти утра. Возьмите у Салли анкету и заполните ее для отдела кадров. Выйдя из кабинета Фрейзера, Кэтрин направилась в газету "Вашингтон пост". У входа в вестибюль ее остановил полицейский. - Я личная секретарша Уильяма Фрейзера, - торжествующе заявила она, - из государственного департамента. Мне нужно получить кое-какую информацию в вашем справочном отделе. - Какую именно информацию? - О Уильяме Фрейзере. Секунду он изучал ее, а затем сказал: - Это самый необычный запрос за всю неделю. У вас что, нелады с боссом или что-нибудь в этом роде? - Нет, - ответила она обезоруживающим тоном. - Я собираюсь написать о нем статью. Через пять минут служащий проводил ее в справочный отдел. Просидев там около часа, Кэтрин стала одним из лучших в мире знатоков биографии Уильяма Фрейзера. Ему было сорок пять лет. С отличием окончив Принстонский университет, он основал рекламное агентство "Фрейзер ассошиэйтс", которое вскоре превратилось в самое преуспевающее предприятие в области рекламы. По просьбе президента Фрейзер взял отпуск, чтобы работать на правительство. Он женился на богатой аристократке по имени Лидия Кэмптон и развелся с ней четыре года назад. Детей у них не было. Фрейзер стал миллионером и имеет дом в Джорджтауне. У него также есть дача в Бар-Харборе в штате Мэн. Он увлекается теннисом, греблей и поло. В некоторых газетных статьях Фрейзера называли "одним из самых выгодных холостяков в Америке". Когда Кэтрин возвратилась домой и рассказала Суси, что устроилась на работу, та настояла на том, чтобы отпраздновать это событие. В городе появились два богатых курсанта из военно-морского училища в Аннаполисе. Ухажером Кэтрин оказался довольно приятный молодой человек. Однако весь вечер она мысленно сравнивала его с Уильямом Фрейзером, и курсант казался ей просто неоперившимся и скучным юнцом. Кэтрин задавала себе вопрос, суждено ли ей влюбиться в своего нового босса. В его присутствии она не испытывала трепетного девического полового чувства. Кэтрин относилась к Фрейзеру по-другому. Он ей нравился как личность, она уважала его. Кэтрин решила, что все эти трепетные чувства - выдумка французских романов с сексуальной подоплекой. Курсанты повели девушек в небольшой итальянский ресторан на окраине Вашингтона, где они чудесно пообедали. Затем они отправились смотреть пьесу "Мышьяк и старое вино", которая очень понравилась Кэтрин. К концу вечера ребята проводили девушек домой, и Суси пригласила их выпить перед сном по стаканчику. Когда Кэтрин поняла, что курсанты собираются остаться на ночь, она извинилась и заявила, что идет спать. Ее ухажер запротестовал. - Ведь у нас с тобой еще ничего не было, - сказал он. - Посмотри на них. Суси и ее кавалер лежали на кровати и страстно обнимались. Партнер Кэтрин крепко сжал ей руку. - Скоро начнется война, - начал он откровенно. Не успела Кэтрин освободить руку, как курсант положил ее себе между ног так, чтобы она почувствовала его напряженный член. - Ты же не пошлешь человека в бой в таком состоянии, правда? Кэтрин вырвала руку и старалась держаться спокойно. - Я много думала об этом, - ответила она ровным голосом, - и решила, что лягу только с тем, кто получит ранение на фронте. Она повернулась, ушла к себе в спальню и закрылась на ключ. Ей было трудно уснуть. Лежа в постели, Кэтрин обращалась мыслями к Уильяму Фрейзеру, своей новой работе и половому возбуждению молодого курсанта. Через час после того, как она легла спать, вовсю заскрипели пружины в кровати Суси, и заснуть уже было невозможно. В половине девятого утра Кэтрин пришла в свою новую контору. Дверь уже кто-то отпер, и в приемной горел свет. Из кабинета доносился мужской голос, и Кэтрин направилась туда. За рабочим столом сидел Уильям Фрейзер и что-то наговаривал в диктофон. Он посмотрел на Кэтрин и выключил его. - Раненько вы заявились, - заметил он. - Прежде чем приступить к работе, я хотела осмотреться и определить свое место. - Садитесь, - что-то в его тоне озадачило Кэтрин. Ей показалось, что он разозлился. Кэтрин села. - Я не люблю людей, которые суют нос не в свои дела, мисс Александер. Кэтрин почувствовала, что у нее запылали щеки. - Я... я не понимаю. - Вашингтон - город маленький. В сущности, его и городом-то назвать нельзя. Это просто захолустная деревня. Здесь вы и шагу не ступите без того, чтобы через пять минут об этом не стало известно всем. - Я все еще не... - Издатель газеты "Вашингтон пост" позвонил мне через две минуты после того, как вы появились там, и спросил, зачем моей секретарше понадобились исчерпывающие сведения о моей персоне. Кэтрин была поражена и не знала, что сказать. - Ну как, вы узнали все сплетни обо мне, которые вас интересовали? Она вдруг почувствовала, что ее смущение перерастает в гнев. - Я вовсе не шпионила за вами, не совала нос не в свое дело, - горячо возразила ему Кэтрин, - а просто хотела узнать, что вы за человек, поскольку мне предстояло с вами работать. Голос у нее дрожал от негодования. - Полагаю, что хорошая секретарша должна приспособиться к тому, кто ее нанял, и мне нужно было знать, к чему мне придется приспосабливаться. Фрейзер по-прежнему недовольно смотрел на нее. Кэтрин с ненавистью глядела на него и готова была расплакаться. - Вам больше не придется об этом беспокоиться, господин Фрейзер. Я увольняюсь. Она повернулась и направилась к выходу. - Сядьте, - приказал ей Фрейзер, и голос его подействовал на нее как удар кнута. Потрясенная Кэтрин остановилась и оглянулась. - Не выношу примадонн. Она взглянула на него. - Я не... - Ну ладно, извините. Теперь присядьте, пожалуйста. Он взял со стола свою трубку и закурил ее. Кэтрин стояла перед ним, не зная, что делать. Ее так унизили. - Не думаю, что у нас с вами что-нибудь получится, - начала она. - Я... Фрейзер сделал затяжку и выбросил погасшую спичку. - Конечно, получится, Кэтрин, - урезонивал он ее. - Вы не можете сейчас уволиться. Посмотрите-ка, скольких трудов мне стоит дисциплинировать новенькую девушку. Кэтрин посмотрела на него и заметила веселые искорки в его светло-голубых глазах. Он улыбнулся, и Кэтрин тоже невольно изобразила на лице подобие улыбки. Он погрузился в кресло. - Так-то лучше. Вам кто-нибудь говорил, что вы слишком чувствительны? - Наверное. Извините меня. Фрейзер откинулся на спинку кресла. - А может, это я сверхчувствителен? "Один из самых выгодных холостяков Америки". Для меня это клеймо как заноза в жопе! Кэтрин стало неприятно, что он так выразился. "Но что мне больше всего не понравилось?" - подумала Кэтрин. - "Слово "жопа" или слово "холостяк"?" Возможно, Фрейзер и прав. Пожалуй, она заинтересовалась им не так уж бескорыстно, как думала. Вероятно, где-то там, в глубинах подсознания... - ...быть объектом преследования любой безмозглой незамужней бабы, - продолжал Фрейзер. - Вы мне просто не поверите, если я расскажу вам, как нахраписты бывают женщины. "А она? Попробуй нашу кассиршу!" Кэтрин покраснела, вспомнив об этом. - От них, чего доброго, и педерастом станешь, - тяжело вздохнув, заметил Фрейзер. - Поскольку сегодня у нас что-то вроде месячника сбора сведений друг о друге, расскажите-ка мне о себе. У вас есть кавалеры? - Нет, - ответила она. - В том смысле, что у меня нет постоянного кавалера, - поспешила добавить Кэтрин. Он насмешливо взглянул на нее. - Где вы живете? - Снимаю квартиру вместе с подругой. Мы с ней учились в университете. - В Северозападном университете? Кэтрин удивилась, но тут же сообразила, что он, по-видимому, прочитал анкету, которую она заполняла для отдела кадров. - Да, сэр. - Я собираюсь рассказать вам кое-что о себе, чего нет в досье справочного отдела газеты "Вашингтон пост". С таким сукиным сыном, как я, чертовски трудно работать. Я справедлив, но взыскателен. Оба мы неуживчивы. Как вы думаете, у вас получится? - Я постараюсь, - ответила Кэтрин. - Прекрасно. Салли расскажет вам, как здесь строится работа. Самое главное, вы должны запомнить, что я постоянно пью кофе. Одну чашку за другой. Я люблю горячий черный кофе. - Я запомню. Она поднялась на ноги и направилась к выходу. - И еще, Кэтрин... - Да, господин Фрейзер. - Когда вы придете домой, попробуйте встать перед зеркалом и слегка поматериться. Если вы будете дергаться от каждого моего нецензурного слова, я полезу на стену. Ну вот, опять он ее "приложил". Теперь она чувствует себя ребенком. - Хорошо, господин Фрейзер, - произнесла Кэтрин ледяным тоном и пулей вылетела из конторы, едва не хлопнув за собой дверью. Встреча произошла совсем не так, как она предполагала. Уильям Фрейзер больше не нравился Кэтрин. Она считала его самодовольным, властным и спесивым мужланом. Неудивительно, что жена развелась с ним. Что же, Кэтрин Александер получила должность и приступит к работе, но сразу же начнет искать себе другое место, где начальником будет нормальный человек, а не этот заносчивый деспот. Когда Кэтрин закрыла за собой дверь, Фрейзер откинулся на спинку кресла, и на губах у него появилась легкая улыбка. Неужели и сегодня встречаются такие пронзительно молодые, болезненно честные и беззаветно преданные делу девушки? С горящими глазами и дрожащими губами Кэтрин была столь беспомощна в своем гневе, что Фрейзеру захотелось обнять и защитить ее. К сожалению, от него самого, подумал он с нескрываемой грустью. В Кэтрин ему виделось что-то старомодное и светлое, чего он давно не встречал в девушках. Она красива и сообразительна. У нее своеобразный ум. Из нее выйдет самая лучшая из всех проклятых секретарш, которые когда-либо работали у него. В глубине души Фрейзер чувствовал, что Кэтрин станет для него чем-то гораздо большим, чем простая секретарша. Пока он не был уверен, чем именно. Фрейзер столько обжигался на женщинах, что стоило какой-нибудь из них затронуть его чувства, как у него тут же привычно срабатывала некая автоматическая система предупреждения. Однако теперь женщины очень редко волновали его. У Фрейзера догорела трубка. Он набил ее снова и закурил, а улыбка так и не сходила с его лица. Чуть позже он вызвал Кэтрин для диктовки. Она была вежлива, но холодна. Кэтрин все ждала, что Фрейзер опять пройдется по ее адресу, и тогда она покажет ему, как равнодушно к нему относится. Но Фрейзер не обращал на нее внимания и полностью погрузился в работу. Кэтрин думала, что он начисто забыл об утреннем происшествии, и удивлялась, как черствы иногда бывают мужчины. Вопреки своему первоначальному мнению, она нашла эту новую работу увлекательной. Постоянно звонил телефон, и имена абонентов заставляли Кэтрин волноваться. Только в течение первой недели дважды на проводе был вице-президент США, не говоря уже о звонках пяти-шести сенаторов, государственного секретаря и известной актрисы, которая приехала в Вашингтон рекламировать свой последний фильм. Наконец, важнейшим событием недели явился для Кэтрин телефонный звонок президента Рузвельта. Она так разнервничалась, что уронила трубку, когда разговаривала с его секретаршей. Помимо разговоров по телефону, Фрейзер постоянно встречался с кем-нибудь в своем кабинете, загородном клубе или одном из фешенебельных ресторанов. После того как Кэтрин проработала несколько недель, Фрейзер разрешил ей устраивать его встречи и делать заказы. Она стала понимать, с кем Фрейзер хотел увидеться и кого старался избегать. Работа целиком поглотила Кэтрин, и к концу месяца она уже совсем забыла, что собиралась подыскать себе другое место. В отношениях Кэтрин с Фрейзером по-прежнему не было ничего личного, но теперь она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что его отчужденность вовсе не означает неприязни к ней. Просто Фрейзер проявлял достоинство. Он окружил себя стеной сдержанности, которая служила ему своеобразным щитом, защищавшим его от внешнего мира. У Кэтрин сложилось впечатление, что на самом деле Фрейзер был очень одинок. Работа требовала от него общительности, но Кэтрин почувствовала, что по натуре он одиночка. Она также убедилась, что Уильям Фрейзер не разделял ее интересов. "Впрочем", решила она, "как и большинство мужской половины Америки". Время от времени Кэтрин ходила на свидания вместе с Суси, но ее кавалерами, как правило, оказывались женатые мужчины, одержимые сексом, который был для них чем-то вроде спорта. Сама же она предпочитала одна ходить в кино или в театр. Она посмотрела Гертруду Лоуренс и нового комика по имени Дэнни Кей в фильмах "Дама в темноте" и "Жизнь с отцом", а также фильм "Алиса готова к бою" с молодым актером Керком Дугласом. Ей очень понравился фильм "Китти Фойль" с Джинджер Роджерс, потому что он перекликался с ее собственной жизнью. Однажды на вечерней постановке "Гамлета" она заметила Фрейзера. Он сидел в ложе с красивой девушкой, одетой в модное вечернее платье, модель которого Кэтрин видела в журнале "Вог". Девушка была ей незнакома. Свои личные свидания Фрейзер устраивал сам, и Кэтрин никогда не знала, куда и с кем он ходит. Фрейзер посмотрел через весь зал и обратил на нее внимание. На следующее утро он не упоминал о спектакле до тех пор, пока не кончил диктовку. - Как вам понравился "Гамлет"? - спросил он. - Пьеса хороша, а игра актеров меня мало трогает. - А я люблю актеров, - сказал он. - Мне особенно запомнилась девушка, игравшая Офелию. Кэтрин кивнула головой и собралась уходить. - Неужели вам не понравилась Офелия? - настаивал Фрейзер. - Если вы действительно хотите знать мое мнение, - ответила Кэтрин, тщательно подбирая слова, - то мне кажется, что она не справилась с ролью. Кэтрин повернулась и вышла. Когда вечером Кэтрин вернулась домой, ее там ждала Суси. - К тебе тут приходили, - сообщила она ей. - Кто? - Агент ФБР. Там заинтересовались тобой. "Боже мой!" - подумала Кэтрин, "они обнаружили, что я девственница, а это, наверное, в Вашингтоне запрещено законом", а вслух произнесла: - Но почему ФБР заинтересовалось мной? - Потому что теперь ты работаешь на правительство. - Ах вот в чем дело! - Как твой господин Фрейзер? - Мой господин Фрейзер чувствует себя великолепно, - ответила Кэтрин. - Как ты думаешь, я бы ему понравилась? Кэтрин обвела глазами свою высокую и стройную подругу. - На завтрак. С течением времени Кэтрин познакомилась с другими секретаршами, работавшими в соседних конторах. Некоторые из них стали любовницами своих начальников, и, казалось, этим девушкам было все равно, женаты их боссы или нет. Все секретарши завидовали Кэтрин, потому что она работала у Уильяма Фрейзера. - Каков он вообще, этот золотой мальчик? - как-то за обедом спросила одна из них. - Он к тебе еще не приставал? - О, ему незачем ко мне приставать, - ответила Кэтрин, стараясь выглядеть как можно убедительней. - Каждое утро я прихожу на работу в девять часов. Мы ложимся с ним на диван и забавляемся до часу. Потом делаем перерыв на обед. - Серьезно, как он тебе? - Перед ним можно устоять, - солгала Кэтрин. За время, прошедшее после их первой ссоры, ее чувства к Уильяму Фрейзеру сильно изменились. Она стала гораздо мягче и теплее относиться к нему. Фрейзер не обманул ее, когда сказал, что взыскателен. Если она делала ошибки, он всегда выговаривал ей, но при этом был справедлив и входил в ее положение. Она видела, как он отрывался от своих дел, чтобы помочь другим людям, которые ничего не могли для него сделать, и всегда устраивал это так, чтобы самому остаться в стороне. Да, Кэтрин очень нравился Уильям Фрейзер, но это касалось только ее. Однажды, когда у них было много работы и предстояло срочно выполнить ее, Фрейзер попросил Кэтрин пообедать с ним у него дома, чтобы потом они могли трудиться допоздна. Шофер Фрейзера Толмедж ждал их в лимузине. Выходившие из здания секретарши со знанием дела смотрели, как Фрейзер усаживал Кэтрин на заднее сиденье, а затем сам сел рядом. Лимузин плавно влился в интенсивный поток уличного движения, характерный для конца рабочего дня. - Я подорву вашу репутацию, - сказала ему Кэтрин. Фрейзер рассмеялся. - Позвольте дать вам один совет. Если когда-нибудь решите закрутить роман с общественным деятелем, гуляйте с ним нараспашку. - Можно ведь и простудиться. Он улыбнулся. - Вы понимаете, что я имею в виду. Посещайте с вашим любовником - не знаю, употребляют ли еще это слово, - общественные места, известные рестораны, театры... - Ходите на пьесы Шекспира, - вставила Кэтрин с невинным выражением лица. Фрейзер сделал вид, что не заметил ее намека. - Люди всегда ищут в ваших поступках некий скрытый смысл. Они говорят себе: "Ага! На публике он появляется с такой-то. Интересно, а с кем он встречается тайно?" Люди никогда не верят очевидному. - Интересная теория. - Эдгар По даже написал рассказ о том, как очевидное помогает обманывать людей, - продолжал Фрейзер. - Не помню его названия. - Это написал Артур Конан Дойль. Рассказ называется "Похищенное письмо". Кэтрин тут же пожалела, что поправила его. Мужчины не любят умных девиц. Хотя, в конце концов, какое это имеет значение? Ведь она всего лишь его секретарша, а не любовница. Остаток пути они ехали молча. Дом Фрейзера в Джорджтауне выглядел как на картинке. Это было пятиэтажное здание, построенное в стиле конца восемнадцатого-начала девятнадцатого века. Значит, дом стоял уже около двухсот лет. Дверь открыл дворецкий в белом пиджаке. Фрейзер представил ему Кэтрин: - Фрэнк, это мисс Александер. - Здравствуйте, Фрэнк. Мы с вами говорили по телефону, - сказала Кэтрин. - Да, мэм. Рад с вами познакомиться, мисс Александер. Кэтрин оглядела холл и обратила внимание на лестницу, ведущую на второй этаж, деревянную отделку, отполированную до блеска, мраморный пол и ослепительную люстру над головой. Фрейзер следил за выражением ее лица. - Нравится? - спросил он. - Конечно. Еще как! Фрейзер улыбнулся, и Кэтрин подумала, не слишком ли восторженно ведет себя. Он может принять ее за девицу, которую привлекает богатство, одну из тех нахрапистых женщин, которые постоянно гоняются за Фрейзером. - Здесь... здесь красиво, - добавила она заикаясь. Фрейзер насмешливо смотрел на нее. Кэтрин догадывалась, что он читает ее мысли, и от этого чувствовала себя ужасно. - Пройдем в кабинет. Кэтрин последовала за Фрейзером в большую комнату, отделанную деревом, выдержанную в темных тонах и уставленную книгами. В ней чувствовалось что-то от прошлого века, благодатная атмосфера более спокойной и размеренной жизни. Фрейзер наблюдал за Кэтрин. - Ну как? - серьезно спросил он. Она не собиралась вновь попадаться в ловушку. - Это поменьше библиотеки конгресса, - осторожно ответила Кэтрин. Он расхохотался. - Вы правы. В кабинете появился Фрэнк с серебряным ведерком. Он поставил его на бар в самый угол. - В котором часу вы будете обедать, господин Фрейзер? - В семь тридцать. - Я скажу повару. Фрэнк вышел из кабинета. - Что вам налить? - Спасибо, ничего. Он взглянул на нее. - Кэтрин, вы что, не пьете? - По крайней мере на работе, - ответила она. - Иначе я перепутаю "p" с "o". - Вы хотите сказать - "p" с "q"? - Нет, "p" с "o". На клавиатуре эти буквы расположены рядом. - Я не знал. - А вам и не надо. Вы для того и платите мне столько каждую неделю, чтобы я разбиралась в таких вещах. - Что я вам плачу? - спросил Фрейзер. - Тридцать долларов плюс обед в красивейшем доме Вашингтона. - Вы уверены, что не передумаете? Может, выпьете? - Нет, спасибо, - ответила Кэтрин. Фрейзер приготовил себе мартини, а Кэтрин ходила по кабинету и смотрела на книги. На полках стояла вся традиционная классика. Кроме того, целую секцию занимали произведения на итальянском языке, и еще одна секция была заполнена литературой на арабском. Фрейзер подошел к ней и встал рядом. - Неужели вы действительно говорите по-итальянски и арабски? - спросила Кэтрин. - Да, я прожил на Ближнем Востоке несколько лет и выучил арабский. - А итальянский? - Одно время у меня была итальянская актриса. Кэтрин покраснела. - Простите. Я не хотела вмешиваться в вашу жизнь. Фрейзер посмотрел на нее так, словно это извинение сильно его позабавило, и Кэтрин почувствовала себя школьницей. Она сама не знала, ненавидит она Уильяма Фрейзера или любит его. В одном она была твердо уверена: он - самый приятный мужчина из всех, которых она встречала. Обед оказался превосходным. Он состоял из блюд французской кухни с божественными соусами. Понятно, почему три раза в неделю Фрейзер по утрам занимался в спортивном клубе. - Ну как обед? - спросил Фрейзер. - Уж, конечно, не похож на то, что дают в столовой, - ответила Кэтрин с улыбкой. Фрейзер рассмеялся. - Надо как-нибудь поесть в столовой. - Я бы на вашем месте этого не делала. Он взглянул на нее. - Что, там так плохо кормят? - Дело вовсе не в еде, а в девушках. Они вам прохода не дадут. - Почему вы так думаете? - Да они только о вас и говорят. - Вы хотите сказать, что они задают обо мне вопросы? - Вот именно, - улыбнулась Кэтрин. - Наверное, задав все вопросы, они бывают сильно огорчены, что не получают нужных сведений. Кэтрин отрицательно покачала головой. - Это не так. Я сочиняю о вас разные истории. Фрейзер откинулся на спинку кресла и, расслабившись, потягивал бренди. - Какие истории? - Вы уверены, что хотите знать об этом? - Разумеется. - Что ж, я убеждаю их, что вы страшный человек и весь день кричите на меня. Он улыбнулся. - Ну уж не весь день! - Я рассказываю им, что вы заядлый охотник и во время диктовки разгуливаете по кабинету с заряженным ружьем, а я до смерти боюсь, как бы оно не выстрелило и не убило меня. - Наверное, это несколько сдерживает их интерес ко мне. - Они увлеченно пытаются выяснить, какой же вы на самом деле. - Ну а вы сами выяснили, какой же я на самом деле? Кэтрин заглянула в его светло-голубые глаза и тут же отвернулась. - Полагаю, что да, - ответила она. - Так кто же я? Она вдруг почувствовала сильное внутреннее напряжение. Обмен шутками закончился, и беседа приобретала серьезный оборот. Наступил волнующий и неприятный момент. Кэтрин промолчала. Фрейзер на секунду взглянул на нее и улыбнулся. - Я - скучный предмет для обсуждения. Хотите еще десерта? - Нет, благодарю вас. Я теперь неделю не буду есть. - Тогда давайте поработаем. Они работали до полуночи. Потом Фрейзер проводил Кэтрин до двери, а снаружи ее уже ждал Толмедж, чтобы отвезти домой. По пути она не переставая думала о Фрейзере. О его силе, юморе, сострадании. Однажды кто-то сказал, что мужчина должен стать очень сильным, чтобы позволить себе быть мягким. Нынешний вечер оказался самым лучшим в жизни Кэтрин, и это почему-то беспокоило ее. Она боялась превратиться в одну из тех ревнивых секретарш, которые сидят в конторе целый день и ненавидят любую девушку, звонящую боссу по телефону. Нет, она не позволит себе такого. Все девушки, состоящие на государственной службе, охотятся за Фрейзером. Она не собирается присоединяться к их своре. Когда Кэтрин вернулась домой, Суси ждала ее. Едва она открыла дверь их общей квартиры, как подруга накинулась на нее. - Ну, выкладывай! - потребовала Суси. - Что случилось? - Ничего не случилось, - ответила Кэтрин. - Мы вместе обедали. Суси бросила на нее недоверчивый взгляд. - И он даже не пытался к тебе приставать? - Ну конечно, нет. Суси вздохнула. - Я могла бы догадаться. Он просто побоялся. - Что ты хочешь этим сказать? - Я хочу сказать, детка, что ты строишь из себя Деву Марию. Он, наверное, боялся, что, если дотронется до тебя, ты заорешь "насилуют!" и упадешь в обморок. Кэтрин почувствовала, что у нее вспыхнули щеки. - В этом смысле он меня не интересует, - резко заметила она. - И я не строю из себя Деву Марию. "Я выступаю как Дева Кэтрин. Добрая, старая Святая Кэтрин". Она просто перенесла место действия в Вашингтон. А в остальном все осталось по-прежнему. Святая Кэтрин проповедует от имени той же старой церкви. В следующие полгода Фрейзер часто был в отъезде. Он посетил Чикаго и Сан-Франциско, а потом отправился в Европу. Кэтрин всегда загружали работой, так что скучать ей не приходилось. И все-таки без Фрейзера на душе у нее было одиноко и пусто. В контору постоянно заходили интересные люди, в основном мужчины, и Кэтрин без конца куда-нибудь приглашали. Перед ней открылся широкий выбор завтраков, обедов, ужинов, поездок в Европу и путешествий в постель. Однако она отказывалась от всех приглашений, частично из-за отсутствия интереса к мужчинам, но главным образом потому, что Фрейзер не одобрил бы такого совмещения работы с развлечениями. По крайней мере, чутье подсказывало ей, что этого не стоит делать. Но даже если Фрейзер и знал, от скольких интересных предложений она отказалась, он не проронил ни слова. После того как она пообедала с Фрейзером у него дома, он прибавил ей зарплату на десять долларов в неделю. Кэтрин казалось, что ритм города изменился. Люди стали быстрее передвигаться и чувствовать себя напряженнее. Заголовки в газетах кричали о все новых вторжениях и кризисах в Европе. Падение Франции произвело на американцев гораздо большее впечатление, чем молниеносное развитие всех остальных событий в Европе. Американские граждане восприняли это как нарушение их личных прав. Одна из стран, ставшая колыбелью свободы, вдруг потеряла ее. Пала Норвегия, Англия не на жизнь, а на смерть боролась за свое существование, и между Германией, Италией и Японией был заключен союз. Росло ощущение нестабильности, и создавалось впечатление, что Америка собирается вступить в войну. Как-то раз Кэтрин спросила об этом Фрейзера. - Полагаю, что это просто вопрос времени. Рано или поздно мы примем участие в этой войне, - сказал он ей, тщательно подбирая слова. - Если Англия не в состоянии остановить Гитлера, это придется сделать нам. - Но ведь сенатор Борах говорит... - Американская политика всегда строилась на самообмане, - зло заметил Фрейзер. - А что вы будете делать, если начнется война? - Стану героем, - ответил он. Кэтрин представила, как в офицерской форме ее красивый начальник отправляется на войну, и мысль об этом ей крайне не понравилась. Ей казалось совершенной глупостью, что в наш просвещенный век люди должны убивать друг друга, чтобы устранить возникшие между ними разногласия. - Не беспокойтесь, Кэтрин, - заверил ее Фрейзер. - В ближайшем будущем все останется по-старому. А когда нам придется вступить в войну, мы будем к этому готовы. - А как же Англия? - спросила она. - Если Гитлер решит напасть на нее, сможет ли она противостоять ему? У него столько танков и самолетов, а у Англии... - У них будут и танки, и самолеты, - успокоил ее Фрейзер. - И будут очень скоро. Он сменил тему, и они вновь вернулись к работе. Через неделю газеты запестрели заголовками о лендлизе, новом плане Рузвельта. Фрейзер заранее знал об это и пытался разуверить Кэтрин, не разглашая государственной тайны. Время шло быстро. Иногда Кэтрин ходила на свидания, но каждый раз она невольно сравнивала своего кавалера с Уильямом Фрейзеро