едовали корыстные цели: получить крупную сумму денег на благотворительную деятельность, обеспечить финансирование какого-нибудь проекта или просто устроить свои дела, пользуясь его дружбой и влиянием. Демирису доставляло удовольствие разгадывать истинные намерения осаждавших его "друзей", поскольку они очень редко бывали с ним искренни. Его аналитический ум приучил его не доверять поверхностной правде, и он всегда сомневался в том, что ему говорили, подозревая всех в обмане. Репортерам, освещавшим его жизнь, позволялось видеть в нем лишь радушного и обаятельного хозяина и создавать образ утонченного, умудренного опытом светского человека. Им и в голову не приходило, что по своей природе Демирис был убийцей, отъявленным гангстером, готовым перерезать сопернику горло. Демирис никогда не забывал ни малейшего пренебрежения к его личности, и тех, кто становился его врагом, ждало суровое возмездие. Он наносил своим обидчикам удары во сто крат сильнее, чем получал сам. Часто они даже не знали об этом, поскольку математический склад ума позволял Демирису подстраивать им такие ловушки и опутывать их такой паутиной, из которых не могла выбраться ни одна жертва. В шестнадцать лет Демирис впервые занялся бизнесом вместе с неким Спиросом Николасом, который был старше его. Демирис задумал открыть в порту небольшую закусочную для грузчиков, работавших в ночную смену, где собирался подавать им горячую пищу. Он и Спирос вложили в это предприятие одинаковые средства, но, когда дело разрослось, Николас вытеснил своего компаньона и все прибрал к рукам. Демирис не стал роптать на судьбу и попытался начать все сызнова. В последующие двадцать пять лет Спирос Николас создал сеть мясокомбинатов, разбогател и добился большого успеха. Он женился, имел троих детей и стал одним из самых известных людей в Греции. Все эти годы Демирис терпеливо ждал, позволяя Николасу строить свою небольшую империю. Когда Демирис убедился, что Николас достиг предела своего успеха и счастья, - вот тогда-то он и нанес ему удар. Зная, что дела идут в гору, Николас решил не покупать больше мясо у других, а приобрести несколько животноводческих ферм и самому откармливать скот. Это позволило бы ему открыть розничную сеть мясных магазинов. Для осуществления подобного замысла потребовалось много денег. Константин Демирис владел банком, в котором Николас брал кредиты, и руководство банка охотно предоставляло ему деньги для расширения дела. При этом банк ссужал Николаса под низкие проценты, и устоять было трудно. Он по уши увяз в долгах, и в самый разгар реорганизации его предприятий банк потребовал погасить кредиты. Ошарашенный предприниматель запротестовал, доказывая, что сейчас не сможет выплатить долг. Тогда банк немедленно обратился в суд с требованием лишить должника права владения заложенной собственностью в пользу кредитора. Газеты Демириса на видном месте поместили сообщение о несостоятельности Николаса, после чего остальные кредиторы тоже потребовали у него возврата долгов. Николас обратился за помощью к другим банкам, но по непонятным ему причинам получил отказ. Ему пришлось объявить себя банкротом, и на следующий день он застрелился. Однако чувство справедливости у Демириса представляло собой палку о двух концах. Если он никогда не прощал обиды, то всегда помнил об оказанной ему услуге. Хозяйка, которая кормила и одевала молодого Демириса за свой счет, поскольку бедность не позволяла ему заплатить ей, неожиданно стала владелицей жилого дома, так и не узнав, кто же ее благодетель. Девушка, пустившая к себе жить Демириса, когда он был без гроша в кармане, получила виллу и пожизненную пенсию. Человек, столь щедро одаривший ее, вновь пожелал остаться неизвестным. Люди, имевшие дело с Демирисом в его бытность молодым и честолюбивым бизнесменом, даже не представляли себе, чем обернется для них это случайное общение. Молодой и динамичный Демирис нуждался в помощи банкиров и юристов, капитанов судов и профсоюзов, политиков и финансистов. Одни поощряли его и помогали ему, другие - унижали и обманывали. Гордый грек помнил все заключенные им сделки, помнил до мелочей. Не было ни одной деловой операции, не оставившей следа в его душе. Его жена Мелина упрекала мужа в том, что он возомнил себя богом. - Нет человека, который бы не считал себя богом, - возражал ей Демирис, - но не каждому дано им стать. - Нельзя же отнимать жизнь у других людей, Коста. - Можно. В этом и состоит справедливость. - Это не справедливость, а месть. - Иногда между ними нет разницы. Большинству удается творить зло безнаказанно. У меня есть возможность заставить их расплачиваться за это. Таким образом я восстанавливаю справедливость. Ему нравилось придумывать своим противникам ловушки похитрее. Он целые часы проводил за этим занятием, изучая сильные и слабые стороны своих предполагаемых жертв и стараясь постичь их психологию. Когда у Демириса было всего три небольших грузовых судна, ему понадобилась ссуда для пополнения своего флота. Пришлось обратиться за помощью к одному швейцарскому банкиру. Демирис отправился к нему в Базель. Банкир не только отказал ему, но и по телефону уговорил своих друзей-финансистов не давать денег молодому греческому выскочке. В конце концов Демирису удалось получить кредит в Турции. Он ждал своего часа, чтобы отомстить банкиру. Подумав, Демирис пришел к выводу, что ахиллесовой пятой швейцарца является его алчность. В это время Демирис вел с арабом Ибн Саудом переговоры об аренде нового нефтяного месторождения на Аравийском полуострове. Аренда должна была принести компании Демириса сотни миллионов долларов. Демирис поручил своим агентам доверительно сообщить о предстоящей сделке швейцарскому банкиру и предложить ему двадцатипятипроцентное участие в новой компании, если он внесет наличными пять миллионов долларов для приобретения соответствующего числа акций корпорации. В результате банкир смог бы заработать на этом деле более сорока пяти миллионов долларов. Он быстро проверил правомерность сделки и подтвердил свое участие в ней. Не имея такой суммы наличными, он тайком взял их в банке, поскольку не хотел ни с кем делиться как с неба свалившимся на него доходом. Оформление сделки было назначено на следующую неделю, и банкир надеялся, что за оставшееся время ему удастся возвратить деньги в банк. Получив от банкира чек на сумму в пять миллионов долларов, Демирис объявил в газетах об отмене сделки, после чего стоимость акций корпорации резко упала. Банкир не смог покрыть недостачу, и в банке узнали о его незаконной операции. Тогда Демирис за бесценок скупил акции банкира и продолжил осуществление заключенной с арабом сделки. Акции вновь созданной компании пошли вверх. Банкира привлекли к суду за растрату и осудили на двадцать лет. У Демириса оставалось еще несколько противников, с которыми ему предстояло свести счеты, но он не спешил. Ему нравилось предвкушать и тщательно готовить расправу. Это напоминало шахматную партию, а Демирис был превосходным шахматистом. Теперь у него уже не появлялось новых врагов, поскольку никто не мог позволить себе роскошь стать ему поперек дороги. Поэтому он отводил душу тем, что мстил своим старым обидчикам. И вот такой человек появился однажды в воскресном салоне Ноэлли Пейдж. Он на несколько часов остановился в Париже, и его знакомая, молодая женщина-скульптор, которую он навестил, предложила ему посетить салон Ноэлли. Стоило Демирису взглянуть на нее, как он тут же загорелся страстью. Не считая коронованных особ, недоступных дочери марсельского торговца рыбой, Демирис занимал, пожалуй, самое высокое положение в обществе. Через три дня после встречи с ним Ноэлли, не предупредив администрацию, ушла из театра, собрала вещи и отправилась в Грецию к Демирису. Поскольку Ноэлли Пейдж и Константин Демирис пользовались широкой известностью, их отношения неизбежно стали международной сенсацией. Фотокорреспонденты и газетные репортеры постоянно пытались взять интервью у жены Демириса. Однако, несмотря на сильное раздражение, Мелина Демирис держалась стойко и на все вопросы прессы отвечала одно и то же: у ее мужа много близких друзей во всем мире, и она не видит в этом ничего предосудительного. Своим возмущенным родителям она заявила, что у Косты и раньше были любовные истории и что эта связь, как и все предыдущие, постепенно сойдет на нет. Ее муж стал надолго уезжать по делам, и в газетах она видела его фотографии вместе с Ноэлли, сделанные в Константинополе, Токио или Риме. Мелина Демирис была гордой женщиной, но решила снести это унижение, потому что действительно очень любила мужа. Она смирилась со своим положением, хотя и не могла понять, почему некоторым мужчинам нужно больше одной женщины и как это любящий свою жену муж способен спать с другой женщиной. Сама она скорее умерла бы, чем позволила чужому мужчине прикоснуться к ней. Мелина никогда не упрекала Константина, поскольку чувствовала, что это бесполезно и только больше оттолкнет мужа от нее. В конце концов, у них удачный брак. Она отдавала себе отчет в том, что в ней нет страсти, но никогда не отказывала мужу в половой связи и старалась доставить ему в постели как можно больше удовольствия. Если бы она вдруг узнала, как Ноэлли занимается любовью с ее мужем, то была бы шокирована, а если бы увидела, как наслаждается этим он сам, то стала бы глубоко несчастной. Демирису, которого, казалось бы, не удивишь женщинами, больше всего нравилось в Ноэлли то, что она была для него нескончаемым сюрпризом. Ему, увлекающемуся решением сложных задач, Ноэлли представлялась вечной загадкой, головоломкой, не подлежащей решению. Он никогда не встречал таких, как она. Ноэлли принимала от него дорогие подарки, но была не менее счастлива, когда он ничего ей не дарил. Он купил ей роскошную виллу в Италии с видом на лазурный залив, но убедился, что с таким же успехом мог бы поселить ее в крохотной квартирке в старом районе Афин Плака. В своей жизни Демирису довелось встречать немало женщин, которые старались использовать свои сексуальные возможности, чтобы управлять им в своих интересах. Ноэлли же ни о чем его не просила. Некоторые женщины приходили к нему, чтобы купаться в лучах его славы, но с ней было все по-другому. Именно Ноэлли притягивала к себе газетчиков и фотографов. Она сама по праву считалась звездой. Некоторое время Демирис тешил себя надеждой, что Ноэлли попросту влюблена в него, но здравый смысл не позволил ему предаваться иллюзиям. Поначалу из самолюбия он решил разбудить в ней чувства, растревожить душу и завладеть ее сердцем. Он попробовал добиться этого в постели, но впервые в жизни встретил женщину, лучше него постигшую науку любви. Ноэлли превосходила его в сладострастии. Все, что он мог ей предложить на любовном ложе, она делала лучше и часто гораздо искуснее него. В конце концов он научился расслабляться в постели и испытывал наслаждение, которого не доставляла ему ни одна женщина. Ноэлли была своеобразным феноменом, постоянно открывавшим Демирису что-то новое, и это пришлось ему по душе. Ноэлли готовила не хуже любого из его поваров, которым он платил огромные деньги, и разбиралась в искусстве не меньше, чем специалисты, ежегодно получавшие от него щедрое вознаграждение за то, что подыскивали картины и скульптуры для его коллекции. Демирис с удовольствием слушал, как Ноэлли беседовала с ними об искусстве, удивляя их глубиной своих познаний. Демирис как-то приобрел картину Рембрандта. Когда ее привезли на остров Демириса, Ноэлли проводила там лето. На острове находился и молодой искусствовед, раздобывший картину. - Это один из самых замечательных шедевров великолепного мастера, - заявил он, показывая картину. Действительно, полотно, изображавшее мать и дочь, было написано с величайшим искусством. Сидя в кресле и попивая греческий анисовый ликер, Ноэлли молча рассматривала картину. - Великолепная вещь, - подтвердил Демирис и повернулся к Ноэлли. - Тебе нравится? - Прелесть, - согласилась она и обратилась к искусствоведу. - Где вы ее нашли? - Я обнаружил ее у одного частного торговца предметами искусства в Брюсселе, - с гордостью ответил он, - и уговорил его продать картину мне. - Сколько вы заплатили за нее? - спросила Ноэлли. - Двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. - Она стоит того, - заметил Демирис. Ноэлли взяла сигарету, и молодой человек бросился к ней с зажигалкой. - Благодарю вас, - сказала она и взглянула на Демириса. - Все-таки было бы лучше, Коста, если бы он купил картину непосредственно у ее владельца. - Не понял, - встрепенулся Демирис. - Если это подлинник, - пояснила Ноэлли, - то он взят из имения герцога Толедского в Испании. Ведь картина поступила оттуда? - спросила она. Искусствовед побледнел. - Я... я не знаю, - заикаясь, пробормотал он. - Торговец ничего не говорил мне об этом. - Да бросьте вы! - прикрикнула на него Ноэлли. - Вы утверждаете, что купили картину за такие огромные деньги, даже не поинтересовавшись, как она попала к торговцу. Да кто вам поверит?! В имении герцога картину оценили в сто семьдесят пять тысяч фунтов. Кого-то просто нагрели на семьдесят пять тысяч. Ноэлли оказалась права. Молодого человека и торговца обвинили в преступном сговоре, отдали под суд и посадили в тюрьму, а Демирис вернул картину. Когда он позднее задумался над этим эпизодом, то самое большое впечатление произвела на него не осведомленность Ноэлли в вопросах искусства, а ее честность. Ведь при желании она могла бы просто отвести искусствоведа в сторону, пригрозить шантажом и поделить с ним деньги. Вместо этого она открыто бросила жулику вызов и безо всякой задней мысли разоблачила его в присутствии Демириса. В знак благодарности он подарил ей очень дорогое изумрудное ожерелье, но она приняла его без особых восторгов, словно он преподнес ей не драгоценность, а обычную зажигалку. Демирис настаивал, чтобы Ноэлли повсюду ездила с ним. Он никому не доверял в делах и потому вынужден был сам принимать все решения. Он часто обсуждал с ней деловые вопросы и убедился, что и здесь Ноэлли оказывала ему значительную помощь. Она прекрасно разбиралась в том, что творится в мире бизнеса, и уже сам факт, что Демирису было с кем поделиться своими сомнениями, нередко помогал ему принять правильное решение. Со временем Ноэлли так хорошо изучила его дела, что не уступала в этом никому, кроме нескольких юристов и финансовых советников Демириса. Раньше у Демириса было сразу несколько любовниц, но теперь одна Ноэлли вполне удовлетворяла его, и постепенно он бросил всех остальных. Они спокойно приняли свою отставку, потому что Демирис щедро вознаградил их. У него была яхта длиною сорок один метр, на которой стояли четыре дизельных двигателя компании "Дженерал моторс". Ее команда состояла из двадцати четырех человек. На борту находились два быстроходных катера и гидросамолет. Был там и плавательный бассейн с пресной водой. На яхте имелись двенадцать прекрасно оборудованных кают для гостей и одна большая, украшенная картинами и антиквариатом, для хозяина. Когда Демирис развлекал гостей у себя на яхте, Ноэлли неизменно отводилась роль хозяйки. Если он улетал или отплывал на свой остров, то всегда брал с собой Ноэлли, а Мелина оставалась дома. Демирис внимательно следил за тем, чтобы Ноэлли не попадалась его жене на глаза, но, вне всякого сомнения, Мелина знала, с кем ее муж проводит время. Где бы Ноэлли ни появлялась, повсюду к ней относились как к особе королевской крови. В конце концов, ей просто воздавали должное. Маленькая девочка, некогда смотревшая на свой флот из окна грязной квартирки в Марселе, добралась теперь до крупнейшего флота в мире. Однако Ноэлли безразлично относилась к богатству и высокому положению Демириса. На нее производили большое впечатление его ум и сила. У него были интеллект и воля гиганта, и по сравнению с ним все казались слабаками и трусами. Ноэлли догадалась, что он неумолим и жесток, но это ее только возбуждало, поскольку она сама была такой. Ноэлли постоянно предлагали главные роли в театре и кино, но ее это не интересовало. Она и сейчас играла главную роль, но только в своей собственной жизни, и это было гораздо увлекательнее, чем мог бы сочинить самый талантливый драматург или сценарист. Она обедала с королями, премьер-министрами и послами, и все они старались угодить ей, поскольку она пользовалась расположением Демириса. Они тонко намекали Ноэлли на свои нужды и обещали ей золотые горы, если она им поможет. Однако у Ноэлли уже были золотые горы. Лежа в постели с Демирисом, она рассказывала ему, о чем ее просили эти люди, и, пользуясь ее сведениями, Демирис составлял представление об их нуждах, силе и слабостях. Потом он оказывал на них соответствующее давление, и деньги текли к нему рекой, приумножая его огромное богатство. Свой собственный остров доставлял Демирису большую радость. Когда он купил его, это был кусок голой земли, который он превратил в рай. На вершине холма выросла роскошная вилла, в которой он теперь жил. Вокруг нее разместился десяток очаровательных коттеджей для гостей. Кроме того, здесь появились охотничий заповедник, искусственное пресноводное озеро, зоопарк, бухта, где стояла на якоре яхта, аэродром. На острове проживали восемьдесят слуг и охрана, не пускавшая сюда непрошенных гостей. Ноэлли нравилась уединенность острова, и, когда на нем не было посетителей, она наслаждалась одиночеством. Это льстило Демирису, поскольку он полагал, что Ноэлли предпочитала оставаться наедине с ним. Он поразился бы, узнав, какое важное место в ее жизни занимал другой мужчина, о существовании которого Демирис даже не подозревал. Ларри Дуглас находился в это время за тридевять земель от Ноэлли. Он участвовал в боях, считавшихся военной тайной, на островах, названия которых держались в секрете, и тем не менее Ноэлли знала о нем больше его жены, с которой он довольно регулярно переписывался. По крайней мере раз в месяц Ноэлли отправлялась в Париж для встречи с Кристианом Барбе, и крохотный лысый близорукий сыщик всегда имел при себе последние сведения о Ларри. Когда Ноэлли первый раз вернулась во Францию, чтобы повидаться с Барбе, а затем попыталась уехать назад, у нее возникли трудности с выездной визой. Ее продержали на пограничном пункте пять часов, но в конце концов разрешили позвонить Константину Демирису. Через десять минут после ее разговора с Демирисом к ней поспешил немецкий офицер и принес ей пространные извинения. Ноэлли выдали особую визу, и с тех пор ее пропускали свободно. Коротышка с нетерпением ждал очередной встречи с Ноэлли. Он зарабатывал на ней огромные деньги, но предвкушал еще большую наживу. Барбе обрадовался связи Ноэлли с Константином Демирисом. Он понимал, что эта новая связь может принести ему баснословное богатство. Прежде всего ему предстояло убедиться, что Демирис не подозревает об интересе своей любовницы к Ларри Дугласу. Затем нужно было выяснить, какие именно сведения представляют для Демириса наибольшую ценность. Тогда у Барбе появится возможность продать их ему или же шантажировать Ноэлли. Достаточно пригрозить ей, что некоторые материалы из его папки попадут к Демирису, и она станет платить Барбе за молчание. Перед сыщиком открылись широкие возможности, но он отдавал себе отчет в том, что затеял опасную игру и должен быть очень осторожен. Ноэлли щедро оплачивала его услуги, и он мог позволить себе купить у своих информаторов любые сведения о Ларри Дугласе. Таким образом, Барбе составил на него полное досье. В то время как жена Ларри доставала из конверта со штемпелем полевой почты письмо мужа, Кристиан Барбе докладывал Ноэлли: - Он летает в составе четырнадцатой авиагруппы сорок восьмой эскадрильи истребительной авиации... Кэтрин читала письмо Ларри: "...Могу тебе только сказать, детка, что нахожусь в районе Тихого океана...". Кристиан Барбе продолжал: - Они базируются на острове Тарава недалеко от Гуама... "...Я очень скучаю по тебе, Кэти. Положение улучшается. Подробностей сообщить не могу. У нас теперь есть самолеты получше японских "зеро"..." - Ваш друг летает на "П-38", "П-40" и "П-41". "...Я рад, что ты нашла себе дело в Вашингтоне, только будь мне верна, детка. У меня все в порядке. Для тебя есть кое-что новенькое. Когда встретимся, ты поймешь, в чем дело..." - Вашего друга наградили "Крестом за летные заслуги" и произвели в подполковники. Кэтрин думала о своем муже и молилась, чтобы он остался цел и невредим, а Ноэлли внимательно следила за каждым шагом Ларри и тоже просила Бога уберечь его от смерти. Война скоро кончится, и Ларри Дуглас вернется домой. Вернется к ним обеим. 11. КЭТРИН. ВАШИНГТОН, 1945-1946 ГОДЫ В мае 1945 года Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. Союзники победили. Тысячелетнему правлению третьего рейха пришел конец. Тот, кто знал о страшном уроне, понесенном американцами в Перл-Харборе, видел, как Дюнкерк чуть не стал английским Ватерлоо, руководил действиями английских ВВС и понимал, каким беспомощным окажется Лондон в случае массированного нападения "Люфтваффе", отдавал себе отчет в том, что только ряд чудесных случайностей позволил союзникам добиться победы. Эти люди помнили, что все висело на волоске и что война могла закончиться для союзников плачевно. Силы зла едва не победили. Все это было настолько чудовищно и так явно противоречило христианской этике, где добро всегда побеждало зло, что кое у кого просто не хватало мужества взглянуть правде в глаза, и, поблагодарив Бога за исход войны, они спрятали свои грубые ошибки от потомства в кипах документов, помеченных грифом "Совершенно секретно". Теперь внимание мира было приковано к Дальнему Востоку. Японцы, эти смешные косоглазые карлики, до последней капли крови защищали каждую пядь своей земли. Казалось, что война с Японией будет затяжной и дорогостоящей. И вот 6 августа американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму. Масштабы вызванных ею разрушений просто не укладывались в сознании. Всего за несколько минут погибла большая часть населения одного из крупнейших городов Японии. За весь средневековый период человечества войны и болезни унесли меньше жизней, чем одна бомба. Через три дня, 9 августа, была сброшена вторая атомная бомба, на этот раз на Нагасаки. Последствия оказались еще ужаснее, чем в Хиросиме. Цивилизация действительно зашла слишком далеко - научилась убивать людей со скоростью несколько миллионов жизней в секунду. Даже японцы не смогли вынести этого. 2 сентября 1945 года на линкоре "Миссури" генерал Макартур принял от представителей японского правительства безоговорочную капитуляцию Японии. Вторая мировая война окончилась. Когда эта новость разнеслась по свету, весь мир на мгновение замер, а затем благодарно и бурно приветствовал ее. В городах и селах планеты от всей души праздновали конец войны, надеясь, что отныне войны навсегда исчезнут из жизни человечества. На следующий день каким-то чудом - он так и не объяснил Кэтрин, как ему это удалось, - Билл Фрейзер дозвонился до Ларри Дугласа, который находился на одном из островов в южной части Тихого океана. Фрейзер хотел сделать Кэтрин сюрприз. Он попросил ее подождать его в конторе, чтобы потом вместе пойти обедать. В 2 часа 30 минут дня Кэтрин связалась с ним по системе внутренней связи. - Когда ты меня накормишь? - спросила она. - Приближается время обеда. - Сиди на месте, - ответил Фрейзер. - Буду у тебя через минуту. Через пять минут он по селектору сообщил ей: - Тут тебе звонят по первому каналу связи. Кэтрин взяла трубку. - Слушаю! Мужской голос спросил: - Госпожа Ларри Дуглас? - Да, - ответила озадаченная Кэтрин. - Кто это? - Прошу вас, подождите минуточку. В трубке что-то пронзительно завыло, потом снова затрещало, и она услышала знакомый голос: - Кэти? У нее сильно забилось сердце. Она сидела молча, не в силах вымолвить ни слова. - Ларри, это ты? - Да, детка. - О, Ларри! - Она расплакалась, и ее вдруг охватила дрожь. - Как ты там, дорогая? Кэтрин впилась ногтями себе в руку, стараясь вызвать боль и таким образом прекратить свою внезапную истерику. - Хорошо, - ответила она. - Ты где? - Если я скажу тебе об этом, нас разъединят, - ответил он. - Я в районе Тихого океана. - Довольно близко! - она попыталась говорить спокойно. - У тебя все в порядке, дорогой? - У меня все отлично. - Когда ты собираешься домой? - Могу отправиться сию же секунду, - пообещал он. У Кэтрин глаза вновь наполнились слезами. - Ладно, тогда давай сверим часы. - Ты что, плачешь? - Ну конечно, плачу, дурачок. Хорошо, что ты не видишь, как у меня по лицу течет тушь. О, Ларри, Ларри... - Я все время скучал по тебе, детка, - признался он. Кэтрин вспомнила о долгих ночах, выраставших в недели, месяцы, годы, которые она провела в одиночестве, без него, без его объятий, без его сильного и прекрасного тела, без его поддержки, защиты и любви. И она сказала: - Мне тоже так тебя не хватало. Вновь в трубке раздался чужой мужской голос: - Простите, полковник, но мы вынуждены вас прервать. Полковник! - Ты не сказал мне, что тебя повысили в чине. - Я боялся, что это вскружит тебе голову. - Любимый мой, я... Их разъединили. Уставившись на телефон, Кэтрин продолжала сидеть за рабочим столом. Потом она уронила голову на руки и заплакала. Через десять минут по системе внутренней связи к ней обратился Фрейзер: - В любое время я готов идти с тобой обедать, Кэти. - Теперь я готова идти с тобой куда угодно, - весело согласилась она. - Дай мне только пять минут. Кэтрин от всей души улыбнулась, подумав о том, какую большую услугу оказал ей Фрейзер и сколько крови ему это стоило. Он был для нее самым дорогим человеком на свете. Разумеется, после Ларри. Кэтрин столько раз живо представляла себе, как Ларри возвращается домой, что, когда наступил день его приезда, у нее уже не осталось сил для волнения. Билл Фрейзер объяснил ей, что Ларри, скорее всего, прибудет на военно-транспортном самолете, которые, в отличие от рейсовых пассажирских, не имеют строгого графика полетов. Вы просто узнаете, когда вылетает такой самолет, и стараетесь попасть на борт. Не обязательно даже знать его точный маршрут. Главное, чтобы он летел в нужном вам направлении. В тот день Кэтрин не выходила из дому и ждала Ларри. Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Она сидела и слушала по радио последние известия, думая о том, что к ней наконец возвращается Ларри, теперь уже навсегда. К полуночи его еще не было. Кэтрин решила, что теперь он появится только на следующий день. У Кэтрин слипались глаза, и она легла спать. Она проснулась оттого, что кто-то положил руку ей на плечо. Открыв глаза, она увидела, что у кровати стоит Ларри, ее Ларри, и, наклонившись, смотрит на нее. Его похудевшее и загорелое лицо озаряет широкая улыбка. Кэтрин тут же бросилась к нему в объятия, и прилив бурной радости, охватившей все ее существо, мгновенно унес все тревоги, одиночество и боль последних четырех лет. Кэтрин обнимала его так крепко, что, казалось, вот-вот сломает ему ребра. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно, и она никак не желала отпускать его. - Полегче, дорогая, - взмолился Ларри, выбрался из ее объятий и улыбнулся. - В газетах это выглядело бы забавно: "Пилот возвращается с войны к жене и погибает в ее объятиях". Кэтрин зажгла свет, все до одной лампы, чтобы как можно лучше видеть Ларри, пожирать его глазами. У него стало более мужественное лицо. Вокруг глаз и рта появились морщинки. И все-таки никогда он не казался ей таким красивым. - Я хотела встретить тебя, - залепетала Кэтрин, - но не знала, где тебя встречать. Я звонила в управление армейской авиации, но там мне ничего не смогли сказать. Поэтому я просто ждала здесь и... Ларри подошел к ней и закрыл рот поцелуем. Он целовал ее крепко и жадно. Кэтрин думала, что и у нее появится неуемная жажда физической близости с ним, но этого не произошло. Она очень любила Ларри, и все же ей было вполне достаточно просто сидеть и беседовать с ним вместо того, чтобы заниматься любовью, на чем он очень настаивал. Кэтрин так долго прятала свои чувства, что они опустились куда-то на дно ее души, и требовалось время, чтобы они снова поднялись на поверхность. Однако Ларри не давал ей опомниться. Срывая с себя одежду, он говорил ей: - Боже мой, Кэти, как я мечтал об этой минуте. Просто с ума сходил. Ты только посмотри на себя. С тех пор, как я уехал, ты стала еще красивее. Он стоял перед ней голый. У Кэтрин было такое ощущение, что ее подталкивает к кровати некий незнакомец. Хотелось, чтобы Ларри дал ей возможность привыкнуть к его возвращению домой, к его наготе. Но он уже забирался на нее, как-то вдруг, безо всякой ласки, стараясь войти в нее силой, но она понимала, что не готова к этому. Он буквально разрывал ее, ей было больно, и она кусала руку, чтобы не кричать, пока он лежал на ней, совокупляясь, как дикое животное. Ее муж вернулся домой. С благословения Фрейзера следующий месяц Кэтрин не ходила на работу, и они с Ларри почти все время проводили вместе. Она готовила ему его любимые блюда, они слушали пластинки и вели бесконечные разговоры, стараясь наверстать проведенные в разлуке годы. По вечерам они ходили в гости или в театр, а когда возвращались, занимались любовью. Ее тело теперь привыкло к нему, и он вновь сделался для нее пылким, всегда возбуждавшим любовником. Почти всегда. Кэтрин боялась себе признаться в том, что Ларри как-то изменился. Он все больше требовал и все меньше давал. В постели муж по-прежнему ласкал ее перед тем, как заняться любовью, но ласкал машинально, по привычке, словно отбывал повинность. Потом он набрасывался на нее. Именно набрасывался, овладевал ею свирепо и жестоко. Это походило на месть, и Кэтрин казалось, что Ларри за что-то ее наказывает. После каждого полового сношения у нее было такое чувство, будто ее сильно избили, оставив на теле кровавые ссадины. В душе она пыталась оправдать его тем, что он так долго жил без женщин. Время шло, но поведение Ларри в постели оставалось прежним, и в конце концов половая неудовлетворенность заставила Кэтрин искать другие причины изменений в его характере. Она пыталась беспристрастно взглянуть на Ларри, невзирая на то, что он был ее обожаемым мужем. Кэтрин видела перед собой высокого, прекрасно сложенного черноволосого мужчину с обворожительными темными глазами и необыкновенно красивым лицом. Нет, пожалуй, красивым его уже не назовешь. Наблюдая за этим отдалявшимся от нее человеком, она невольно приходила к выводу, что он превращается В БЕЗЖАЛОСТНОГО И ХОЛОДНОГО ЭГОИСТА. И все-таки Кэтрин не доверяла себе, считая свои подозрения смехотворными. Ведь это же ее умный, добрый и любящий Ларри. Она с гордостью знакомила мужа со своими друзьями и сослуживцами, но они раздражали его. В гостях он держался в стороне и весь вечер пил в одиночестве. У Кэтрин сложилось впечатление, что Ларри и не стремится к общению. Однажды она спросила его: почему? - А зачем? - огрызнулся он. - Где, черт возьми, были эти толстосумы, когда я там подставлял свою задницу под пули? Кэтрин не раз заговаривала с ним о его планах на будущее. Раньше она полагала, что он захочет остаться в армейской авиации. Однако, вернувшись домой, Ларри сразу же ушел с военной службы. - Только дураки идут в армию. Там один путь - в могилу, - заявил он. Казалось, что он пародирует сам себя. Кэтрин уже слышала от него подобную фразу во время их первой встречи в Голливуде. Только тогда он говорил в шутку. Кэтрин решила посоветоваться с Биллом Фрейзером. Она рассказала ему о своих бедах, умолчав лишь о самых интимных вещах. - Не знаю, будет ли тебе легче, - сочувственно начал Фрейзер, - если я скажу, что сейчас миллионы женщин во всем мире сталкиваются с той же проблемой, что и ты. В сущности, все очень просто, Кэтрин. Ты замужем за человеком, которого не знаешь. Кэтрин молча взглянула на него. Фрейзер принялся набивать трубку, а затем закурил ее. - Нельзя вернуть время. Ларри уже не тот, что был четыре года назад. Слишком много воды утекло с тех пор. Ты сама стала другой. Изменился и Ларри. Очень важную роль в браке играет совместная жизнь, общие интересы. Если супруги живут вместе, они и переживают все вместе. Только так укрепляются их семейные узы. Вам предстоит вновь обрести почву под ногами. - Билл, даже наш разговор на эту тему представляется мне вероломством. Фрейзер улыбнулся. - Я ведь первым узнал тебя, - напомнил он ей. - Ты не забыла об этом? - Нет, не забыла. - Уверен, что Ларри думает то же самое, - продолжал Фрейзер. - Четыре года он провел в обществе четырех тысяч мужчин, а теперь ему нужно привыкнуть жить с женщиной. Она улыбнулась. - Ты, как всегда, прав. Наверное, мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь сказал мне об этом. - Все считают, что умеют помогать раненым, - размышлял Фрейзер, - но бывают душевные раны. Их не так-то легко залечить. Тут он заметил, что Кэтрин изменилась в лице. - Все не так уж страшно, - спохватился Фрейзер. - Я просто говорил о тех ужасах войны, с которыми сталкивается солдат на поле боя. Если он не круглый дурак, это сильно меняет его мировоззрение. Ты меня понимаешь? Кэтрин утвердительно кивнула головой. Все дело в том, насколько изменилось мировоззрение Ларри. Когда Кэтрин наконец вернулась на работу, в агентстве встретили ее с радостью. Первые три дня она не отрываясь знакомилась с новыми рекламными кампаниями, составляла планы выполнения недавно поступивших заказов и подгоняла хвосты. Она трудилась с раннего утра до позднего вечера, наседая на составителей рекламных объявлений, споря с художниками и успокаивая взволнованных заказчиков. Она любила свою работу и прекрасно справлялась с ней. Возвращаясь домой с работы очень поздно, она видела, что Ларри ждал ее. Поначалу она спрашивала его, чем он занимался в ее отсутствие, но он всегда уходил от ответа, и она перестала приставать к нему с вопросами. Между ними выросла стена, и Кэтрин не знала, как сломать ее. Ларри обижался на каждое ее слово, и они постоянно ссорились по пустякам. Время от времени они обедали с Фрейзером, и Кэтрин из кожи вон лезла, чтобы Ларри было приятно и весело за столом. Она не хотела, чтобы Фрейзер заметил, что в ее семейной жизни что-то не ладится. Но Кэтрин все-таки пришлось признаться себе, что она терпит неудачу в семейной жизни. Частично она винила в этом себя. Кэтрин все еще любила Ларри. Он ей очень нравился внешне, она любила его тело, бережно хранила воспоминания об их прошлой совместной жизни, но знала, что, если он и дальше будет вести себя так, они погубят друг друга. Как-то раз Кэтрин обедала с Уильямом Фрейзером. - Ну, как Ларри? - спросил он. У нее сработал условный рефлекс, и она чуть не сказала "прекрасно", но осеклась. - Ему нужна работа, - откровенно призналась Кэтрин. Фрейзер откинулся на спинку кресла и понимающе кивнул головой. - Он нервничает, что не работает? Она колебалась, но ей не хотелось лгать. - Он не хочет работать где попало, - ответила она осторожно. - Ему нужна работа по душе. - Согласился бы он вновь летать? - Он отказывается возвращаться в армию. - Я имел в виду работу на пассажирских авиалиниях. У меня есть друг в компании "Пан Америкэн". Они с удовольствием возьмут человека с таким огромным опытом, как у Ларри. Кэтрин задумалась над его предложением, стараясь поставить себя на место Ларри. Больше всего на свете он любил летать. Ведь нет ничего лучше, чем заниматься любимым делом. - Это... это было бы замечательно, - робко начала она. - Ты уверен, что сумеешь это устроить, Билл? - Постараюсь, - ответил он. - Почему бы тебе сначала не поговорить с Ларри. - Я поговорю, - Кэтрин с благодарностью взяла его руку. - Я так тебе признательна. - За что? - За то, что ты всегда помогаешь мне в трудный момент. Он положил руку на ее пальцы. - Это входит в круг моих обязанностей. Когда вечером Кэтрин рассказала Ларри о предложении Фрейзера, муж ответил: - С тех пор как я вернулся домой, это лучшее из того, что мне предлагали. Через два дня он договорился с Карлом Истмэном о встрече в штаб-квартире компании "Пан Америкэн". Кэтрин погладила мужу костюм, выбрала ему рубашку и галстук и так начистила его ботинки, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Ларри поцеловал ее, по-мальчишески улыбнулся и отправился в "Пан Америкэн". Какой он все-таки ребенок, подумала Кэтрин. Он раздражителен, вспыльчив и груб, но при желании может быть любящим и великодушным. В агентстве ей предстояло многое сделать, но она не могла думать ни о чем, кроме деловой встречи Ларри. Ведь речь шла не только о том, чтобы он получил работу. На карту поставлено нечто большее. Она понимала, что от предстоящей встречи зависит судьба их брака. Это будет самый длинный и трудный день в ее жизни. Штаб-квартира компании "Пан Америкэн" находилась в современном здании на углу Пятой авеню и Пятьдесят второй улицы. У Карла Истмэна был просторный, хорошо обставленный кабинет, и, судя по всему, он занимал в компании высокий пост. - Заходите, садитесь, - пригласил он Ларри, когда тот открыл дверь его кабинета. Истмэн оказался человеком лет тридцати пяти с длинным, узким лицом и проницательными светло-карими глазами, которые видели посетителя насквозь. Он предложил Ларри сесть на диван, а сам расположился на стуле напротив него. - Кофе? - Нет, благодарю вас. - Насколько я понимаю, вы хотите у нас работать. - Если есть место. - Место есть, - подтвердил Истмэн, - но дело в том, что на него претендуют много отчаянных парней. Черт знает что происходит. Армейская авиация готовит массу способных молодых людей для полетов на самых сложных на сегодняшний день машинах. Однако, когда они выполнят свою миссию, и выполнят ее отлично, армия посылает их ко всем чертям. Там им не могут предоставить работы. Вы просто не поверите, какие специалисты осаждают нас. Пилоты высшего класса, такие же асы, как вы. Есть только одна вакансия на тысячу претендентов. Все другие компании, занимающиеся перевозкой пассажиров, находятся в таком же положении. Ларри почувствовал разочарование. - Тогда почему же вы пригласили меня к себе? - По двум причинам. Во-первых, за вас попросили сверху. Ларри начинал злиться. - Я не нуждаюсь... Истмэн подался вперед. - Во-вторых, у вас прекрасный послужной список. - Благодарю вас, - сдержанно заметил Ларри. Истмэн изучающе смотрел на него. - Вы, наверное, знаете, что вам придется пройти переподготовку. Это все равно что вернуться в школу. Ларри не мог понять, куда Истмэн клонит. - Я не боюсь этого, - осторожно сказал он. - Вам предстоит окончить курс обучения в нью-йоркском аэропорту Ла Гуардия. Ларри выжидающе кивнул головой. - Наземная подготовка займет месяц, а затем еще месяц учебных полетов. - Вы летаете на "ДС-4"? - спросил Ларри. - Совершенно верно. Когда пройдете переподготовку, мы возьмем вас штурманом. На учебной базе вам будут платить триста пятьдесят долларов в месяц. Ему