Да ведь ему даже не пришлось вынуть свою шпагу! Еще недавно Джеку так хотелось опробовать ее на ком-нибудь или на чем-нибудь. А теперь на его плечи давил какой-то тяжелый груз, который никак не удавалось сбросить... Даже во время своих редких свиданий с Р-ли он не мог полностью освободиться от этого гнета. Слишком многое напоминало о словах, сказанных после их первого поцелуя... Тогда он прижал ее к себе и, прерывая дыхание, повторял, что любит ее, любит, и ему совсем наплевать, что будет, когда об этом узнают, наплевать и все... - Сейчас ты меня любишь, да. Но мы никогда не будем вместе, Джек, милый. - Почему, Р-ли? - Потому что это невозможно. Церковь, государство, родня запретят тебе. - Я им не позволю. Я... Я люблю тебя, Р-ли! - Конечно, милый. У нас есть один выход. Только один. - Какой? - Пойдем со мной. - Куда? - В горы. В Тракию. - Я не могу этого сделать. - Почему? - Оставить своих родных? Разбить сердца родителей? Обмануть девушку, которая мне обещана? Быть отлученным от церкви?.. Я не могу, Р-ли... Не могу! - Вот видишь... Если бы ты по-настоящему любил меня, ты бы смог. - Пойми, Р-ли, для тебя все слишком просто. Но... Ты же не человек... - Если б ты пошел со мной в долину по ту сторону гор, ты приобрел бы не только меня, но гораздо больше. Ты стал бы таким, каким тебе никогда не стать здесь в Дионисии... - Кем же? - Цельным человеком. Настоящим человеком, Джек! - Не понимаю. - Ты приобрел бы равновесие, единство тела и души. Твое подсознание работало бы рука об руку с сознанием. Ты перестал бы быть похожим на сумасбродного ребенка или расстроенную лиру... - И все же я никак не пойму, о чем ты... - Пойдем со мной в долину, где я была три года перед Посвящением. Там ты будешь среди настоящих людей. Пойми, Джек, ты сейчас... не обижайся, ты сейчас какой-то... шероховатый, состоящий из кучи привычек, черт и предрассудков, не сливающихся в единое целое. Иначе говоря, набор чего угодно. - Просто какое-то пугало! Ну, спасибо... - Сердись, если хочешь. Я не хочу тебя обидеть или оскорбить, поверь. Ты еще не осознал себя, своих скрытых способностей. Они спрятаны от тебя - тобой и другими. Ты сам с собой играешь в прятки, Джек. Отказываешься увидеть себя таким, какой ты на самом деле. - Если уж ты такая цельная, почему же ты меня любишь? Такого разрозненного? - Джек, у тебя столько же возможностей стать сильным и совершенным, как у любого человека или... гривастого. Там, в Тракии, ты сможешь стать таким, каким должен быть. Сегодня любой, кто преодолел барьер страха и ненависти, может легко научиться тому, на что у нас ушли мучительные столетия. - Бросив все, что имеет? - Брось все, что стоит бросать. Лучшее сохрани. Но решить, что для тебя лучшее ты не сможешь... Не сможешь, если не пойдешь со мной. - Я подумаю. - Джек, милый, решать надо сейчас. - Это такое искушение. У меня просто голова кружится... - Идем. Стреножь единорогов и оставь плуг в борозде. Не надо прощаний. Просто уйдем. - Я... Нет, я не могу! Пойми - это так... - Не надо извиняться, Джек. Жаль... После этого разговора он никак не мог отделаться от мысли, что проморгал дорогу к счастью, прямую и ясную. Сперва Джек пытался убедить себя, будто он преодолел сатанинское искушение, но в конце концов осознал, что ему просто не хватило смелости отказаться от всего ради... Ради Р-ли и счастья. Но ведь ни один священник никогда не освятил бы их брак! Хотя... Если они любят друг друга, так ли уж необходимо, чтобы человек в рясе говорил над ними какие-то слова? Видно, эта необходимость глубоко засела в нем, раз он не ушел тогда с любимой... А ведь она сказала - если любишь, идем... Он не пошел. Выходит, он не любит ее? Нет, любит! Джек трахнул кулаком по борту фургона. Он любит Р-ли! Любит! - Что, черт тебя побери, ты там устраиваешь? - спросил молодой Хоу. - Решил разнести фургон на кусочки? - Отвяжись! - Что-то ты бесишься из-за ерунды, - засмеялся Хоу, - вот, глотни-ка. - Спасибо. Нет настроения. - Ну, воля твоя. Твое здоровье! Уффф! Кстати, ты заметил, что Джоша Моури с нами не было? - Не заметил. - А мистер Чаксвилли заметил. И закатил скандал, потому что никто не мог сказать ему, где Джош. Не могли или не хотели. Но я-то знаю!.. Джек хмыкнул: - Джо, мне это совсем неинтересно, поверь. Меня это не касается. - Неинтересно? Дружище, да ты спятил! Это касается именно тебя! Эд Ванг послал Джоша наблюдать за кадмусами на вашей ферме. - Зачем? - Эд решил, что Полли еще там. Хоу засмеялся, отхлебнул из фляги и принялся нахлестывать упряжку. Когда фургон набрал скорость, Джордж заорал, перекрывая грохот колес: - Эд упрямый, как молодой единорог! Увидишь - он снова схлестнется с мистером Чаксвилли! - Чаксвилли прикончит его. - Возможно. Если Эд раньше не всадит ему нож под ребра. Сейчас он притих, но вряд ли забыл о своих выбитых зубах. - С кем мы деремся? С гривастыми или друг с другом? - Разногласия надо устранять до того, как они начинают мешать делу. - Ты-то на чьей стороне, Джо? - А мне все равно! Я просто жду, когда начнется большая драка. Хоу сделал еще один внушительный глоток из фляжки и пристально уставился на Джека. Джеку уже приходилось видеть такое выражение на лице Джо. Обычно оно предшествовало драке. Но Хоу продолжал говорить: - Хочешь послушать умную вещь, Джек? В День УГ очень много собственности поменяет хозяев. И гривастые, и городские мародеры, и фермеры будут... э... не прочь свести кое-какие счеты. Когда этот день настанет, - он вновь отхлебнул из фляги, - вероятно, я стану бароном Хоу. Ох, и памятник тогда отгрохаю своему бедному старому папаше, не пережившему кровавой суматохи великого Дня!.. - Не удивительно, - медленно произнес Джек, - что твой отец убежден, будто твоя матушка ощенилась жирным, глупым, подлым и никчемным псом... - Придержи язык, Кейдж. Став бароном Хоу, я не забуду своих обид той поры, когда меня звали просто Джо. - Он отшвырнул пустую флягу. Вожжи давно ослабли в его руках, и, не подгоняемые никем, единороги едва плелись. - Ты считаешь себя чертовски умным, Джек Кейдж, а меня недоумком, но я докажу тебе обратное, клянусь, докажу! Я врал, когда говорил, будто мне все равно, кто верховодит в Организации. Ха! Я всегда вру. Это помогает запутать людей. Так вот, мне известно кое-что, чего ты не знаешь. И об этом бешеном Ванге, и о большеглазом лакомом кусочке О'Брайен... И о нахальном выскочке - мистере Манто Чаксвилли - тоже... - Что такого ты можешь про них знать? Хоу погрозил Джеку пальцем и помотал головой: - Э-э, нет! Не так быстро! Сначала попроси как следует. Он запустил руку в карман и извлек вторую фляжку; Джек ухватил его за ворот и притянул к себе: - Говори, пока не пожалел о своем молчании! Хоу перехватил флягу за горлышко. Не дожидаясь удара, Джек рубанул ребром ладони по заплывшему жиром бычьему затылку. Хоу без звука свалился назад, вглубь фургона. Джек поднял вожжи и спросил через плечо: - Как он там? Не умер? - Пока дышит. В фургоне засмеялись. Джек почувствовал себя лучше. Обрушив руку на затылок болтливого пьяницы, он дал выход накопившейся ярости. Интересно, на что все-таки намекал этот болтун?.. На протяжении следующих шести миль - от Черной Скалы до Слашларка - животных не жалели. Джек удивлялся, как им удается выдерживать такой аллюр. Того и гляди, сдохнут от изнеможения, не добравшись до города. Стоит ли так загонять упряжку, ведь предстоит еще объезд? Да от Слашларка до фермы Кейджа добрых семь миль! Чаксвилли велел остановиться в полумиле от города. Тут Джек и другие участники налета обнаружили, что посвящены далеко не во все планы хитроумного полководца: из лесу вышли люди с факелами, выпрягли усталых, покрытых пеной животных и впрягли свежих. Чаксвилли разрешил переодеться в человеческую одежду. Когда все уже заканчивали приводить себя в порядок, из фургона выполз Хоу. Он потер шею и непонимающе уставился на факелы: - Что случилось? - Что случилось? Ты упал и вышиб себе мозги, - ответил кто-то. - А разве я не разговаривал с тобой, Джек, перед тем, как это произошло? - Разговаривал. - И что я говорил? - Свой обычный бред. - Ха! - Хоу перестал опасливо коситься на Эда Ванга, стоящего неподалеку. Похоже, к нему вернулось отличное настроение. - Видишь, Эд! Все путем! - Заткнись! - рявкнул Ванг и скрылся в темноте. Джек задумчиво смотрел ему вслед. Нехороший какой-то вид у его двоюродного братца... Что-то он опять затевает? Обоз снова тронулся в путь, огибая Слашларк с запада. Невысокая гряда, заслонявшая город, сменилась плоской равниной. Они выбрались на главное шоссе, ведущее вдоль Бигфиш к месту, где в нее впадает ручей Сквалюс-Крик и дальше, через мост. Не доезжая до моста, остановились. - Большинство из вас может разойтись по домам, джентльмены. Останутся ездовые и несколько человек, чтобы помочь в разгрузке, они заночуют на ферме мистера Кейджа. Люди стали не спеша расходиться. Обоз двинулся дальше. Передним фургоном правил Чаксвилли, следующим - Хоу, за ним - Ванг. Остальных ездовых Джек не знал. Под колесами прогрохотал мост. Люди в тревоге выглядывали из фургонов, ожидая увидеть в окне башни голову разбуженного Смотрителя Моста, но ничто не выдавало присутствия кого-либо из ее обитателей. Многие облегченно вздохнули. И тут на берегу ручья вспыхнул фонарь. Прямо навстречу фургонам шел Аум Эгстоу с удочкой на плече, фонарем и плетеной корзинкой в руках. Людям просто не повезло, что именно этой ночью вийр отправился на рыбалку и именно в это время возвращался с нее. Джек повернулся к Эгстоу. Фургон Ванга остановился, перегородив дорогу, а сам Эд спрыгнул с козел с боевым дротиком в руке. Джек вырвал у Хоу вожжи, резко остановил свой фургон и предупреждающе заорал: - Чаксвилли! Эй, мистер Чаксвилли!.. Чаксвилли тоже остановился. Увидев происходящее, он буквально взвыл: - Ванг, идиот! Немедленно вернитесь на место и поехали! Эд Ванг тоже издал вопль; но это был вопль ярости! Не сбавляя скорости, он с ходу метнул дротик в сатира. Эгстоу бросил удочку и фонарь, ничком упал на землю. Дротик прошуршал над ним и исчез в темноте. Вийр мгновенно вскочил и швырнул фонарь в голову Эда. Тот не успел уклониться, продолжая бешеную езду, и фонарь с силой ударил его в лицо. Эд рухнул. Горящее масло из разбитого фонаря растеклось огненной лужей; пламя лизало голову потерявшего сознание Ванга. Эгстоу скрылся среди темных деревьев на обочине. - Проклятый болван! - ругался подошедший Чаксвилли. - Пусть себе горит! Тем не менее, он, схватив Эда за ногу, оттащил его от лужи горящего масла и сбил пламя. Ванг с трудом сел, прижимая руку ко рту, и невнятно спросил: - Что произошло? - Чертов дурень! За каким дьяволом вам понадобилось кидаться на этого вийра?! Эд, пошатываясь, поднялся на ноги: - Я не хотел оставлять свидетеля - гривастого... - Благодарю! Теперь-то уж одного мы точно имеем! А ведь такого приказа, Ванг, вам никто не давал. Неужели вам нужно выбить все зубы, чтобы вколотить в вашу глупую башку уважение к приказам? Ванг угрюмо ответил: - Кажется, проклятому Ауму это почти удалось. - Он убрал руку от лица, обнажив окровавленный рот. Два зуба выпали в ладонь, еще один свободно шатался в гнезде. - Жаль, что он не убил вас. Мистер Ванг, вы арестованы. Возвращайтесь в фургон. Дальше упряжкой будет править Тюрк. Мистер Нокенвуд, проследите за арестованным. При малейшей попытке делать что-либо неподобающее - прикончите его. - Слушаюсь, сэр. В башне хлопнула дверь. Все головы повернулись к дому Смотрителя. Оттуда слышались голоса и звук задвигаемых засовов. Потом в окне второго этажа вспыхнул свет. - Все! Пока мы тут толпились, Эгстоу добрался домой. Теперь нам его не достать! Засветились поочередно окна третьего, четвертого и пятого этажей дома-башни. Похоже, Смотритель с факелом взбирался по винтовой лестнице. На шестом свет остался гореть. В свете полной луны был ясно виден какой-то шест, появившийся над крышей. Джек не мог определить, из чего он сделан, но догадывался, что из дорогой меди: ему приходилось видеть такие над домами и кадмусами вийров. Говорили, будто гривастые применяют их для своих колдовских действ. У многих защемило сердце: уж очень шест походил на рог демона. Эд Ванг был близок к обмороку. Его выпученные глаза закатились под самый лоб. - Да, натворили дел, - медленно произнес Чаксвилли, - пора сматываться... Он обернулся к первому фургону. Прежде, чем кто-либо успел отреагировать, Ванг схватил увесистый камень и бросился на спину Чаксвилли. Джек только вскрикнул. Должно быть, реакция смуглого не уступала вийровской: он начал оборачиваться одновременно с криком Джека, а рука уже лежала на рукояти шпаги. Но угодивший в висок камень остановил начатое движение. Командир грозной Организации УГ рухнул лицом вниз. В следующее мгновение эфес его оружия был в ладони Эда, а клинок уперся Джеку в грудь. Джек остановился. - Это все равно должно было случиться! - прохрипел Эд. - Все равно! Джордж, вяжи его! Таппан, оттащите Чаксвилли в свой фургон, да не забудьте про кляп! - Что здесь происходит, Эд? - спросил Джек. - Ничего особенного, братец, - ощерился Ванг окровавленным щербатым ртом, - ничего особенного! Это моя собственная маленькая затея. Нам, у кого кровь помоложе и погорячей, несколько надоела осторожность мистера Чаксвилли. Дело надо начинать здесь и сейчас. Я ведь уже говорил тебе, что никому не позволю встать между мной и Полли О'Брайен, верно? Вот я и нашел с четверть сотни настоящих мужчин для настоящего дела. Ха! Осторожный мистер Чаксвилли думал, что они разошлись по домам? Как бы не так! Они здесь, поблизости, а тут, в фургонах, сколько угодно первоклассного оружия... Сегодня ночью в кадмусах на вашей ферме будет весело, Джек! О да! Очень весело, братец!.. Через минуту действительно послышался топот копыт и стали собираться распущенные по домам мужчины. Эд поприветствовал вернувшихся, сообщил им о происшедшем у моста, затем уселся в передний фургон, и обоз тронулся. - Чаксвилли никогда не простит вам этого, Эд. Он просто поубивает вас. - Нет, братец, он этого не сделает! А знаешь, почему? Потому что после славной битвы с пожирателями собак тело нашего храброго предводителя будет найдено среди павших в первых рядах... Да, Джек! Мистер Чаксвилли станет мучеником великой борьбы за истребление гривастых!.. И не надо нервничать и вырываться, Джек. Тебя все равно не развяжут, пока я не прикажу. Разве что вставят кляп... - Эд разразился хохотом. Он еще смеялся, когда вдалеке над вершинами деревьев вспыхнул яркий цветной шар. - Это ракета Моури! Это сигнал! - заорал Эд. - Должно быть, Полли покидает кадмус! От ударов кнутов на спинах единорогов выступила кровь. С криками и грохотом кренящихся фургонов обоз стремился в направлении сигнала. Джек не понимал и не чувствовал ничего, кроме толчков, встречного ветра, адского шума да боли от врезавшихся в запястья веревок. Гонка, показавшаяся ему бесконечной, закончилась, однако, довольно скоро. К моменту, когда в горле у Джека окончательно пересохло, а на натертых кистях выступила кровь, фургоны въехали во двор фермы Кейджа. Эд спрыгнул с козел и принялся бешено колотить в ворота амбара. Зеб, один из работников, высунулся в окошко, потрясенно округлил глаза и через считанные секунды загремел огромным засовом. Ворота распахнулись, и обоз въехал внутрь. Эд велел Зебу сразу запереть амбар. Джек, с трудом поднявшись на колени, увидел своего отца, поднимающегося с груды шкур в углу. Красные глаза его говорили о недолгом и беспокойном сне. Где сейчас мать и сестры? Понятно, им не полагается знать о происходящем, но вряд ли они могут спать под весь этот сумасшедший шум, рев и топот... И как отец объяснил маме, почему он остается ночевать в амбаре? Пожалуй, секретности во всем этом деле оказалось немного; впрочем, какое это имеет значение, раз Эду удалось добиться своего? Раздался негромкий условный стук в большие ворота. Зеб приоткрыл маленькую калитку в них и впустил Джоша Моури. Обычно смуглый, сейчас он был пепельно-бледен, губы его дрожали. - Вы видели мою ракету? - Видели, - нетерпеливо ответил Эд, - и что она значила? - Клиц, ты знаешь его, ларколов, вернулся сегодня вечером по шоссе с гор. Понимаешь, его не было две недели... И вот, понимаешь, он входит в кадмус, знаешь - второй слева, если лицом к ручью? Вот... А потом, примерно час назад, выходит... А с ним, понимаешь, Р-ли и... И Полли О'Брайен тоже... Они развели костер... Сидели там, разговаривали, понимаешь, грудинку жарили... У них еще несколько мешков было, таких... Ну, больших, дорожных. Вот... Я смотрю... А ничего не происходит. Ну я, понимаешь, и подумал... Если Полли появляется в такой компании и при таких... ну, обстоятельствах, так это значит только одно. Понимаешь?.. - Джош отчаянно закашлялся. - Черт возьми, Эд, неужели нельзя поговорить снаружи? Знаешь ведь - не могу я возле единорогов! У меня от ихнего запаха сразу эта... ну, одышка. - Ну да, ты хочешь, чтобы весь округ знал, что здесь творится? Сиди, где сидишь. И поменьше подробностей. Ты не книгу пишешь. Джош состроил обиженную мину: - А если меня замучает одышка, какой же я, понимаешь, ну... боец? Так вот, я говорю... В общем, она, верно, отправляется в эту... в Тракию. Но тогда, понимаешь, чего она ждет? Там было далеко... в общем, не слышно, чего они там... А ближе я не подползал. Эти гривастые... Ну, ты же знаешь, они человека за милю чуют. Они... Они слышат, как со лба, это... в общем, пот капает. Что, не так? - Да не тяни ты, зануда! Джош тяжело вздохнул: - Проклятые твари!.. Не бесись, Эд. Я с самого начала подобрался как можно ближе, ну, ты знаешь, как я могу... А потом что-то мелькнуло между деревьев. Я как разглядел, что это такое, у меня прямо волосы дыбом встали. Точно тебе говорю, Эд, волосы встали дыбом! Хорошо, что был там... ну, где с самого начала!.. Просто чудо, что в штаны не наложил... Жаль, что ты сам его не видел, понял? - Да что ж там такое?! - в голосе Ванга появились визгливые ноты. - Огромный, как дом... Зубы - во! Каждый, как три медвежьих!.. Хвост вот такущий - дерево свалит. И хотя я раньше никогда... - Джош, ты что, хочешь сдохнуть до срока? - Эд, там был дракон! Джош обвел взглядом слушателей, желая убедиться, что его слова произвели должное впечатление. Эд почувствовал, что еще немного - и от его авторитета вожака ничего не останется. - Ладно! - заорал он. - Будь там хоть дюжина драконов, мы все равно ударим! Разгружайте фургоны! Кто не знает, как обращаться с новым оружием - там есть наставления! Встряхнитесь, черт возьми, скоро рассвет! Тут Джек заметил, что Чаксвилли уже пришел в себя и кто-то помог ему выбраться из фургона Таппана. Тем временем Уолт Кейдж направился прямиком к сыну, не обращая внимания на то, что творится вокруг. Он смотрел только на Джека и в левой руке его была сабля. Борода Уолта промокла от слез. - Сын, - Кейдж-старший говорил таким необычным тоном, что Джек сразу испугался, - Тони рассказал мне и твоей матери... Он просто не мог... Не мог этого скрывать... - Чего, отец? - Он говорит, что видел, как ты, Джек Кейдж... целовал сирену. Эту... Р-ли. И... ты обнимал ее! - И что же? - Ты... сознаешься в этом? Джек не опустил глаз под взглядом отца: - Да. А что такого? Я этого не стыжусь. Уолт взревел и взмахнул саблей. Эд перехватил его руку и драгоценное оружие зазвенело по полу. Уолт принялся баюкать вывихнутое запястье, а Эд поспешно нагнулся и поднял саблю. Только теперь, когда Уолтер Кейдж с быстро распухающей кистью руки остолбенело замер посреди амбара, до него дошло, что его сын и его командир связаны по рукам и ногам. - Что произошло, мистер Чаксвилли? Чаксвилли, сумевший избавиться от кляпа, быстро объяснил. Лицо его было черно от запекшейся крови. Уолт окаменел. Слишком много потрясений сразу навалилось на него. Удары, сыплющиеся со всех сторон, не давали времени решить, на который из них реагировать сначала. Сейчас Уолт был просто растерян и беспомощен. - Сегодня ночью мы собираемся перебить ваших вийров, мистер Кейдж, - обратился к нему Эд Ванг, многозначительно помахивая саблей, - надеюсь, вы нам поможете? Святой Дионис, новый удар судьбы! - Это... бунт, да? - прошептал Уолт. - А почему Джек связан? Встал на сторону Чаксвилли? Или... что? - О, Джек в порядке, мистер Кейдж, - добродушно произнес Эд. Сталь в его руке произвела на него волшебное действие. - Джек просто на секунду потерял голову. Но теперь... Теперь он мыслит правильно. Не так ли, братец? Конечно, того, что он любился с сиреной, вполне достаточно, чтобы приговорить его и тут же привести приговор в исполнение... Но ведь, в сущности, он просто слегка позабавился, верно, Джек? Сирены же такие аппетитные... Правда, я не уверен, что Бесс Мерримот смогла бы это правильно понять... Я имею в виду - если бы Бесс услышала от кого-нибудь о забавах Джека. Но ведь она не услышит, да, парень? А почему она не услышит? А потому, что мы оба знаем, кого следует сегодня прикончить первым, правильно? Ну, Джек, кого тебе сегодня надо прикончить?.. Джек медленно произнес: - ...Р-ли? Эд кивнул: - Конечно. Ты же у нас умный, Джек. Ты же понимаешь, что это единственный способ искупить свой грех, стереть его с души, смыть с тела? Ты понимаешь, что только так можешь снова стать одним из нас? Я уж не говорю о прощении Церкви... На обоих пленниках развязали веревки. Даже с поверженным мистером Чаксвилли обращались сравнительно вежливо. Один из мужчин, разгружавших фургон, спросил: - Эд, а что мы теперь станем делать? Я имею в виду, со всем этим хозяйством? Ведь никто не умеет с ним обращаться... - Ну, разумеется, - презрительно бросил Чаксвилли, - никто из вас, паршивых сорвиголов, не умеет! Так куда же вы несетесь сломя голову? Неплохо было бы как следует поучиться обращению с оружием, прежде чем именовать себя грозным воинством? Почему, подумайте, я настаивал на тщательной подготовке Дня УГ? Задайте-ка себе вопрос: какая польза от ружья, которое не умеешь даже зарядить, не говоря уж об умении стрелять, а? Кто из вас умеет обращаться вот с этой стеклянной пушкой, джентльмены? А с огнеметом? То-то же! Безмозглые чурбаны, вы ухитрились потерпеть поражение, даже не начав битву!.. - Черта с два! - вспылил Эд Ванг, - друзья, читайте инструкцию и заряжайте оружие! Он развил бурную деятельность: выделял расчет канониров к пушке и расчет, чтобы таскать стеклянное чудовище; так в течение часа он муштровал своих вояк. - Главное, не стрелять, пока не окажетесь так близко, что наверняка не промажете, - поучал Эд, - гривастые сдохнут со страху от одного грохота!.. - Точно так же, как твои воины после первого залпа, - пробормотал Чаксвилли. Наконец, весь отряд двинулся по шоссе. Впереди - Чаксвилли с Джеком, оба при шпагах, за ними два человека с заряженными пистолетами, наведенными на них. Казалось, прикосновение к стали полностью преобразило Эда, наполнило его нечеловеческой отвагой. Он то негромко напевал, то принимался расхваливать свое отважное войско, пока не пришлось свернуть с шоссе на лесную тропу, ведущую к кадмусам. Оттуда было уже рукой подать до поля, где высились жилища вийров. Но на тропе колеса пушки сразу увязли в жирном перегное так, что усилия всех присутствующих - мужчин, привычных к тяжелому труду, - не помогли сдвинуть орудие с места. Тогда Эд выругался и скомандовал: - Бросьте ее к дьяволу! Все равно эта штука нам ни к чему! Пушку оставили на тропе. Удрученные потерей, ослабившей их боевую мощь и своим неумением толком обращаться с огнестрельным оружием, с тревожными мыслями о предстоящей битве двигались через лес воины могущественного Общества УГ. При малейшем хрусте ветки под ногой или стуке оружия раздавались нервные призывы к тишине. Наконец, между ними и полем осталась только полоса кустарника. У входа в один из кадмусов догорал костер, но никого из гривастых видно не было. - Огнеметы - вперед! - негромко скомандовал Эд. - Джош, перестань, наконец, сопеть! Слушать всем! Здесь дюжина кадмусов. По моему сигналу огнеметчики дают огонька во входы восьми внешних. На каждый из запасных выходов - по два человека. Приканчивать каждого, кто попытается выбраться. Я сейчас разделю вас на две группы. Первая, вместе со мной - к входу в правый кадмус, всем видно? Вторая, с Джошем во главе - к левому. Чаксвилли - впереди меня, Джек - впереди Джоша. Мистер Кейдж, с кем хотели бы пойти вы? Уолт выпучил глаза, помотал головой и хрипло сказал: - Не знаю. Как скажешь. - Тогда ступайте за сыном. Может, вам удастся вовремя ухватить его за ворот и не дать перебежать к гривастым. Прежний Уолтер Кейдж, которого знал Джек всю жизнь, за такие слова немедля вышиб бы из Эда дух. Нынешний же опять помотал головой и произнес: - Ребята, а надо ли сжигать все добро под землей? Там хватило бы на всех вас, да и мне бы осталось. Это все же моя ферма и мои вийры. Зачем жечь все без толку? Не по-людски это... - Ради Бога, па!.. - почти закричал Джек. - В такое время... Лучше бы подумал о крови, которая прольется сегодня!.. Удар кулака Эда заставил его замолчать. Джек отпрянул назад, ощутив во рту вкус собственной крови. Уолт часто заморгал, даже не пытаясь понять сына: - После того... После того, что ты совершил... натворил... О чем ты думаешь? Через пару минут, крадучись, отряд вступил на лужайку кадмусов. 8 Ветра не было. Полная луна ярко освещала окрестности. Единственными звуками были приглушенные ругательства, шорох шагов по траве, да сопение Джоша Моури. Темные пятна входов в кадмусы казались пустыми. Но Джек явственно представлял глядящие на него из темноты глаза. Глаза - и руки, сжимающие оружие. Может, в его незащищенную грудь сейчас направлена чья-то стрела?.. Эд тихонько шепнул Моури: - Джош, как ты думаешь, Полли там? Может, она успела уйти, пока мы добирались сюда? Сверкая белками глаз и тяжело дыша, Джош выговорил: - Не знаю, Эд. Да и не это меня беспокоит. Я хотел бы, понимаешь, знать - где сейчас тот дракон? Эд фыркнул: - Джош, единственный дракон, которого ты видел, мог прятаться только в бутылке!.. - Не говори так, Эд. Я пью только чтоб избавиться от своей проклятой одышки. После выпивки у меня ее не бывает; а сейчас какая, слышишь? Подумай, Эд, где, черт побери, они могут прятать дракона?.. Как будто подслушав его слова, над полем прокатился чудовищный рев. Никто из фермеров никогда не слышал подобного. Чья-то могучая гортань извергала звук, по сравнению с которым рычанье бешеного медведя показалось бы игрой на свирели. Заговорщики в смятении бросились назад, истошно вопя. Существо, атаковавшее их из-за деревьев, в холке более чем вдвое превосходило самого рослого мужчину. Оно мчалось на массивных задних конечностях, держа вертикально мощное туловище. Лапы напоминали страшно увеличенные задние ноги собаки, но пять пальцев на каждой были развернуты широким веером, чтобы обеспечивать надежную опору исполинскому телу. Передние, протянутые вперед, трехпалые лапы казались небольшими по сравнению с задними, хотя, на самом деле, каждая из них была в охвате с человеческую талию. В них было зажато по дубинке - стволу молодых деревьев. Под луной ярко блестели чудовищные зубы. У дракона была тяжелая бронированная голова, отдаленно напоминающая человеческую; по углам рта свисали усы, толщиной с карандаш. Все вместе производило впечатление непобедимой мощи и какого-то звериного изящества. В ответ на грохочущие над лесом раскаты драконьего рыка, буквально пригибающего к земле растерявшихся людей, с тылу, со стороны ручья донесся ответный клич чудовища. Те, у кого хватило сил и отваги обернуться, увидели второго дракона. Эд, орущий, словно взбесившийся единорог, сумел привлечь внимание лишь нескольких ближайших к нему людей: - Огнеметы! Пускайте в дело огнеметы! Пламя отпугнет их! Где огнеметы?! Но ужас - плохой помощник для неумелых рук; к тому же половина огнеметчиков успела разбежаться, побросав снаряжение. Кому-то удалось все же поджечь горючую смесь. Косо взметнулась струя яростного пламени, озарила лес и упала... Не на приближающееся чудовище, а на группу залегших людей. Огнеметчик поспешно повернул раструб своего оружия в сторону дракона, но - увы! - слишком поздно для полудюжины своих товарищей. Они катались по земле, пытаясь сбить цепкое пламя, истошно кричали, а затем затихали один за другим. Кто-то попробовал добежать до ручья, но упал мертвым на полпути. Струи огня заставили чудовище остановиться, но не надолго - оно развернулось и попыталось напасть с другой стороны, так, что огнеметчик не мог причинить ему вреда, не рискуя зажарить своих товарищей. - Стреляйте из ружей им в брюхо! - скомандовал Эд. - Брюхо у них мягкое!.. Он обеими руками поднял двуствольный кремниевый пистолет и выпалил из обоих стволов. Выстрел остановил драконов; свирепо рыча, они озирались по сторонам. Но на их бледных утробах не было видно ни одной раны, ни одной струйки крови. Несколько человек набрались смелости и тоже открыли беспорядочную пальбу из ружей и пистолетов. Четыре или пять дали осечку, но дюжина выстрелов все же прогремела. Один из людей упал, пораженный в спину пулей своего неумелого товарища. Просыпая порох и роняя пыжи и пули, перезарядили оружие. Густой дым первого залпа медленно рассеивался. Оба дракона, невредимые, молча неслись на людей. Они были уже слишком близко, чтобы пытаться остановить их редким ружейным огнем, а огнеметные струи в такой позиции опаснее для людей, чем для чудовищ. К тому же огнеметчик валялся на земле, сраженный дубиной, которую издалека швырнул один из драконов... Горючая смесь вытекала из брошенного огнемета на землю. Дракон гигантскими скачками несся мимо Джека, хлеща по сторонам ужасным хвостом. Джек едва спасся от удара, успев упасть и вжаться в почву. В то же мгновение он услышал свист бронированной плоти над собой и хруст костей бежавшего следом человека. Несколько секунд он пролежал, зарывшись в траву, дрожа всем телом, полностью потеряв способность и желание действовать. Когда он пришел в себя настолько, чтобы приподнять голову и оглянуться, он узнал в бежавшем сзади своего отца. Уолт лежал на спине, на губах его пузырилась кровь, а правая рука была вывернута неестественным, невозможным образом. Ничего больше Джек разглядеть не успел - теперь дракон двигался прямо на него. Он опять изо всех сил вжался в землю. Гигантская пятипалая ступня сотрясла почву совсем рядом с головой Джека и исчезла: чудовище пронеслось дальше. Джек перекатился на спину, и вовремя - след в след за первым мчался второй дракон, держа в зубах Джорджа Хоу; тот вопил и извивался. Зверь слегка сжал челюсти, и толстяк затих; во все стороны брызнула кровь. "Как лопнувшая колбаса" - мелькнуло в смятенной голове Джека. Хоу прохрипел что-то и обвис в драконьих зубах. Первый дракон обернулся и прорычал на детском языке вийров: - Потешилась, сестренка? Второй не ответил, сжал челюсти, и изуродованные половины того, что еще недавно было Джорджем Хоу, упали на траву. Мертвая голова оказалась в нескольких дюймах от лица Джека. Глаза были открыты, и Джек, казалось, прочел в них: "Следующий - ты!". Джек вскочил и помчался, не разбирая дороги, не понимая куда он бежит; его гнала животная потребность хоть что-то делать для своего спасения. Он не осознавал, что ноги несут его к ближайшему кадмусу. Очутившись у темного провала входа, он нырнул в него головой вперед, как в омут, и только ударившись о гладкий земляной пол, смог подавить инстинкт бегства и выглянуть. Примеру Джека последовали другие. Теперь они мчались к его убежищу. Впереди несся Эд, яростно топча землю короткими ногами, с саблей в вытянутой руке. Когда Эд и те, что бежали за ним, толкаясь, вваливались в темноту кадмуса, с земли тяжело поднялся еще один человек и, шатаясь, попытался совершить ту же перебежку. Драконы как раз прекратили свой громовый разговор, раненые затихли, и по полю далеко разнеслось свистящее дыхание Джоша Моури. Только оно нарушало внезапно обрушившуюся звенящую тишину, особенно жуткую после недавней какофонии боя. В этой тишине хрип в легких Моури казался громким скрежетом. Один из драконов в несколько прыжков легко настиг несчастного, взмахнул дубинкой - и, проехав по скользкой от крови траве, замерло обезглавленное тело Джоша... Больше Джек ничего не видел: толпа оттеснила его в глубину кадмуса. Голова кружилась, его трясло, но Джек сообразил, что получил крохотное преимущество: он четко видит силуэты людей в лунном свете, а они его видеть не могут. Он может, например, легко отнять у Эда отцовскую саблю - достаточно одного удара по руке... Через мгновение сабля, не успев упасть, оказалась у Джека. Эд завопил и попытался наощупь схватить обидчика. Джек отступил глубже в темноту и, подняв саблю, крикнул: - Оставайся на месте, Эд! Иначе зарублю! Грянул выстрел. Пуля просвистела у виска Джека, слегка задев мочку уха. Он тут же упал на пол, успев избежать целого залпа. К нему бросились, спотыкаясь и падая. Началась суматошная драка, в которой никто не видел противника. Упавшего топтали, а поднявшийся получал удар вслепую от своего же товарища. Внезапно дерущихся залил свет, показавшийся очень ярким привыкшим к темноте глазам. Через дыру в стене кадмуса был просунут факел. Все мгновенно забыли о Джеке: рука, вернее, лапа, держащая светильник, была огромной и трехпалой. Лапа дракона! Положение было безвыходным. Стены кадмуса прочны, единственный выход - отверстие, через которое они сюда попали. Ход в глубину кадмуса если и существует, то спрятан так искусно, что никаких его признаков не видно. Пользоваться взрывчаткой в маленьком помещении - самоубийство, снаружи - дракон. Остается одно - стоять, где стояли. Что они и сделали. Огнестрельное оружие было у четверых. Трое лихорадочно перезаряжали, у четвертого кончился порох. Отвага отчаяния побудила Джека сделать то, что он сделал в следующий миг: выскочить на освещенное место и рубануть саблей по лапе, держащей факел. Он успел встретить взгляд дракона и даже заметить почерневший гнилой клык в его пасти. На земляной пол упал отрубленный когтистый палец с факелом. Джек нагнулся, чтобы подхватить факел, и на его затылок хлынула струя драконьей крови из раны. Страшный рев оглушил пленников кадмуса, многократным эхом отдаваясь в замкнутом пространстве. Джек поднял пылающее полено и швырнул его в нападавших. Коготь отрубленного пальца глубоко вонзился в древесину. Рев за спиной сменился нелепым громовым хныканьем, потом жалобными причитаниями детской речи: - Мой большой палец, человечек!.. Отдай мой палец! Джек замер, глядя на стену за спинами сгрудившихся людей. В прочной коричневой стене открывался проход высотой в рост взрослого мужчины. Джек не стал пытаться бежать мимо раненого дракона в лес. Вместо этого он рванул сквозь остатки отряда к открывшемуся отверстию, молясь, чтобы люди не успели прийти в себя шока. Джек успел нырнуть в проход. За спиной грянул пистолетный выстрел, раздались крики, но он уже свернул за угол - подальше от ножей и пистолетов людей. И угодил в ловушку. Проход осторожно, но сильно сдавил его, словно исполинская рука. Что-то мягкое заткнуло рот, мешая дышать. Джек почти потерял сознание. Словно сквозь вату услыхал он голос. Голос Р-ли: - Он умер? Мужской голос: - Джек Кейдж? - Нет. Его отец. - Он будет жить. Если захочет. - О, Целитель Душ, неужели нужно всегда говорить словами Посвящения? - А разве это неправильные слова? - Правильные, но... очевидные. А Уолт Кейдж, скорее всего, захочет умереть, когда поймет, что он в кадмусе. Он нас ненавидит. - Это его дело. И его жизнь... Джек очнулся на мягком возвышении посреди большого круглого помещения. Слабый рассеянный свет лился из жемчужно-серых гроздей, гирляндами свисавших с потолка и стен. Джек приподнялся и осторожно тронул ближайшую гроздь, отдернул руку: гроздь оказалась холодной, а он ждал ожога. Джек повернул голову. Напротив на мягком ложе лежал его отец, а рядом стояли Р-ли и Полли О'Брайен. Йат, лекарь местных вийров поправлял повязку на руке Уолта, что-то шепча ему на ухо. - Йат, мой отец очень плох? - Не мешай ему, Джек, - вмешалась Р-ли, - сейчас ему нельзя ни с кем говорить. Я расскажу. У твоего отца в трех местах сломана правая рука, два ребра справа, очень трудные переломы правой ноги, и, может быть, внутреннее кровоизлияние. Он без сознания. Мы делаем все, что можем. Джек порылся в карманах. Р-ли протянула ему самокрутку, поднесла огонь. - Спасибо. А теперь расскажи, что за чертовщина случилась? Последнее, что я помню - вокруг меня смыкались стены... Р-ли улыбнулась и взяла его за руку: - Будь у нас раньше время говорить о чем-нибудь, кроме нас самих, ты давно знал бы, что кадмус - живое существо, вроде тотемного дерева: полурастение, полуживотное. Прежде кадмусы были меньше и жили вместе с медведями или мандрагорами - с кем-нибудь, кто добывал для них мясо и траву. Признаков разума у них не было. В обмен на пищу кадмус давал кров и защиту. Если еда переставала поступать, жилец становился врагом и отправлялся в пустую желудочную сумку. Так было прежде. А потом вийры вывели новую породу кадмусов, больших и почти разумных - для себя. Они дают нам свежий воздух, тепло и свет. В сущности, здесь "семья" из двенадцати кадмусов, рога которых ты видел наверху. - Они просто большие деревья? И все? А к чему было столько таинственности вокруг кадмусов? Все эти легенды, запреты... - Это ваши легенды и ваши запреты. Человеческие вожди знают правду. Но им удобнее, чтобы остальные люди считали кадмусы средоточием ужасов и злого колдовства. Джек пропустил это мимо ушей: - А как вы управляете этим... полудеревом? Откуда он знает, кто враги, а кто - нет? - Прежде чем заключить Соглашение, нужно предложить кадмусу определенную пищу, причем через определенное входное отверстие. Потом он должен привыкнуть к твоему запаху, виду и весу. Когда он освоится с новыми хозяевами - или друзьями - все остальные, кого он не знает, для него - враги. Кадмус захватывает таких и держит, пока мы не попросим их выпустить. Или убить. У Джека накопилась тысяча вопросов: о нападении, о драконах, об Эде, Полли, об отце, о своей дальнейшей судьбе, о... Он тихо застонал. По лицу Р-ли пробежала тень беспокойства. Это обрадовало его: Р-ли за него волнуется! - Ты знаешь, что я был с Эдом и... другими? Наклонившись, Р-ли поцеловала Джека в губы: - Я знаю все. - Откуда? - Знаю, Джек. - Надо мне было с самого начала послать их к черту... - Да? И закончить, как бедняга Вав... - А когда вы об этом узнали? - Недавно. - Так вам было известно об... Организации? - Конечно. Йат поднял голову. - Мы мешаем ему лечить твоего отца, - сказала