игелом задолго до того, как мы оказались в столовой. В то время вы ничего не знали о моем пищевом мешке, и потому не могли подозревать меня в убийстве. С какой целью тогда вы вызвали доктора Джерригела? - Я подозревал вас уже тогда. - А прошлой ночью вы разговаривали во сне. - Что я говорил? - широко раскрыл глаза Бейли. - Одно слово - "Джесси", которое вы повторили несколько раз. Я полагаю, вы имели ввиду свою жену. Бейли расслабился и проговорил неуверенно: - Мне приснился кошмар. Вы знаете, что это такое? - Не по личному опыту, разумеется. Словарь определяет это, как неприятное сновидение. Сущность последнего я также знаю по словарю. Это - иллюзия реальности, которую вы испытываете при временном выключении сознания, что называется у вас сном. - Ладно. Идет. Пусть иллюзия. Только иногда эти иллюзии чертовски похожи на жизнь. Ну так вот, мне приснилось, что моя жена оказалась в опасности. Людям часто видятся во сне подобные вещи. Я звал ее. Это тоже случается при определенных обстоятельствах. Можете мне поверить. - Я охотно вам верю. В связи с этим у меня есть вопрос. Как Джесси узнала, что я робот? Лоб Бейли снова покрылся капельками пота. - Опять одно и то же. По слухам, которые... - Простите, партнер Илайдж, но в городе нет слухов. Если бы они были, весь город сегодня охватило бы волнение. Я проверил все поступившие в управление рапорты: в городе спокойно. Никаких слухов не существует. Поэтому каким образом узнала ваша жена? - Черт возьми! Куда вы клоните? Уж не думаете ли вы, что моя жена является членом... Бейли судорожно сжал руки. - Ничего подобного, и давайте забудем об этом. - Это на вас не похоже, Илайдж. Выполняйте свой долг. Вы дважды обвинили меня в убийстве. - А теперь вы хотите со мной расквитаться? - Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать. Я, разумеется, одобряю вашу готовность подозревать меня. У вас было это основание. Вы ошибались, но могли и не ошибаться. Сейчас имеются столь же веские причины подозревать вашу жену. - В убийстве? Вы сошли с ума, Джесси пальцем никого не тронет. Она бы ни что не решилась выйти из города. Она никогда... Черт побери, да будь вы сделаны из плоти и крови, я бы... - Я лишь говорю, что она участник заговора. Я говорю, что ее следует допросить. - Нет, клянусь вашей жизнью! Нет, клянусь тем, что вы называете своей жизнью! Теперь слушайте меня. Медиевисты не жаждут нашей крови. Это не в их духе. Они просто хотят выжить вас из города. Это точно. И для этого они повели психическую атаку. Они стараются доставить нам обоим как можно больше неприятностей. Они стараются как можно больше досадить вам, да и мне, раз я с вами. Они могли без труда узнать, что Джесси - моя жена. Их следующий ход - как-то сообщить ей о вас. Джесси такая же, как все люди. Она не любит роботов. Она не хочет, чтобы я имел дело с роботом, тем более, если ей кажется, что это опасно. А уж опасность они ей, конечно, расписали. И это, представьте, подействовало. Всю ночь Джесси меня умоляла бросить расследование и как-нибудь выдворить вас из города. - По-видимому, - сказал Р.Дэниел, - вы испытываете сильное желание избавить жену от допроса. Я подозреваю, что вы сами не очень верите в то, что только что пытались мне объяснить. - Не забывайтесь, черт вас возьми! - пришел в ярость Бейли. - Вы не детектив. Вы - машина для цереброанализа, вроде тех, что стоят у нас в лаборатории. Вы - машина, хоть у вас есть руки и ноги и вы умеете говорить. А та цепь, которую в вас всадили, ни черта не значит. Все равно вы не детектив, а потому помалкивайте и предоставьте делать выводы мне. - Мне кажется, будет лучше, если вы немного понизите голос, - спокойно произнес Р.Дэниел. - Пусть по-вашему я не детектив, тем не менее я бы хотел обратить ваше внимание на одну небольшую деталь. - Меня это нисколько не интересует. - И все же прошу меня выслушать. Если я ошибусь, вы меня поправите, и от этого никто не пострадает. Дело в следующем. Вчера вечером вы вышли из комнаты, чтобы позвонить Джесси. Я предложил тогда поручить вашему сыну. Вы мне сказали, что, по вашим обычаям, отец никогда не станет подвергать своего сына опасности. Может ли позволить себе это мать? - Конечно, нет... - начал было Бейли и осекся. - Вы меня поняли, - сказал Р.Дэниел. - Если бы Джесси хотела предупредить вас о грозящей опасности, она бы сделала это сама, а не рисковала жизнью сына. Тот факт, что она все-таки послала Бентли, может означать лишь одно: она боялась за себя, но была уверена в полной безопасности сына. Если бы в заговоре состояли люди, незнакомые Джесси, она бы за себя не опасалась, во всяком случае, у нее не было бы причин для опасений. С другой стороны, будучи членом заговорщической группы, она могла знать, Илайдж, что за ней станут следить и узнают ее, тогда как Бентли может не обратить на себя внимания. - Постойте, - сказал Бейли упавшим голосом, - вы хорошо рассуждаете, но... Бешено замелькавший сигнал на столе комиссара не дал ему закончить свою мысль. Р.Дэниел ждал, что Бейли ответит, но тот лишь беспомощно уставился на сигнал. Р.Дэниел соединил контакт сам. - В чем дело? - спросил робот. Громкий, с хрипотцой голос Р.Сэмми ответил: - Здесь какая-то дама желает поговорить с Лайджем. Я ей сказал, что он занят, но она не хочет уходить. Она говорит, что ее имя Джесси. - Пропустите ее, - спокойно сказал Р.Дэниел, и его бесстрастные карие глаза встретились с паническим взглядом Бейли. 14. ВЛАСТЬ ВРЕМЕНИ Бейли стоял как в столбняке, когда к нему подбежала Джесси и прижалась к нему, обхватив его за плечи. Его побелевшие губы беззвучно произнесли: - Бентли? Джесси посмотрела на него и затрясла головой так, что взметнулись ее каштановые волосы. - С ним все в порядке. - Так что же ты... Джесси вдруг разразилась слезами и прерывающимся, чуть слышным голосом сказала: - Я больше не могу, Лайдж. Я этого не выдержу. Я не ем и не сплю... Я должна тебе все рассказать... - Не говори ничего, - сказал Бейли с болью в голосе. - Ради бога, не сейчас... - Я должна. Я такое натворила. Ужасно, Лайдж... - Из-за рыданий ее совсем нельзя было понять. - Мы здесь не одни, - сказал Бейли безнадежно. Он поднял голову и безучастно взглянул на Р.Дэниела. Вполне возможно, что из-за потоков слез, струившихся из ее глаз, она вообще не различала, кто стоит перед ней. - Добрый день, Джесси, - негромко сказал Р.Дэниел. Она задохнулась от изумления: - Это тот... робот? Джесси провела по глазам тыльной стороной ладони и освободилась от обнимавшей за плечи руки мужа. Она глубоко вздохнула, и на какое-то мгновение на ее глазах возникла дрожащая улыбка. - Так это вы, да? - Да, Джесси. - Вы ведь не против, что я называю вас роботом? - Нет, Джесси. Я ведь и есть робот. - А меня можно называть дурой, идиоткой и... и... подрывным агентом. Потому что так оно и есть. - Джесси! - простонал Бейли. - Не надо, Лайдж, - сказала она. - Он твой партнер, так что пусть знает. Я больше не могу. Я чуть с ума не сошла со вчерашнего дня. Пусть меня бросят в тюрьму. Пусть отправят в самый низ и посадят на сырые дрожжи и воду. Мне безразлично... Ты защитишь меня, Лайдж, правда? Ты не дашь им расправиться со мной? Я боюсь. Я так боюсь... Она снова громко разрыдалась. Бейли погладил ее по плечу и сказал, обращаясь к Р.Дэниелу: - Она нездорова. Ее надо увезти отсюда. Который час? - Четырнадцать сорок пять, - ответил робот, не глядя на часы. - Комиссар может вернуться в любую минуту. Вызовите служебную машину. Мы поговорим в туннеле по дороге домой. Джесси резко вскинула голову: - В туннеле? О, не надо, Лайдж? Он старался говорить как можно мягче и успокаивающе: - Слушай, Джесси, не надо капризничать. Ведь в таком виде тебе просто нельзя появиться на экспрессе. Будь паинькой и успокойся, а то даже через общую комнату неудобно идти. Я принесу тебе воды. Она вытерла лицо влажным носовым платком и сказала тоскливо: - О, посмотри на мой грим... - Не волнуйся ты о гриме, - сказал Бейли. - Дэниел, как с машиной? - Машина ждет нас, партнер Илайдж. - Пошли, Джесси. - Подожди. Одну минутку, Лайдж. Мне что-то надо сделать с лицом. - Да не важно это... - Ну, прошу тебя, - упорствовала она. - Я не могу в таком виде идти через общую комнату. Это займет буквально секунду. Человек и робот стали ждать: человек при этом нервно сжимал и разжимал кулаки, робот же был бесстрастен. Джесси рылась в своей сумочке в поисках нужных ей принадлежностей. (Бейли однажды торжественно заявил, что если и есть на свете нечто такое, что не поддалось усовершенствованию с медиевальных времен, то это дамская сумочка. Потерпела неудача даже попытка заменить металлическую застежку магнитным замком.) Джесси вынула небольшое зеркальце и косметический набор в серебряной оправе, который Бейли подарил ей на день рождения три года назад. В наборе было три миниатюрных распылителя, и она по очереди воспользовалась каждым. Содержимое первых двух было незаметным для глаз. Она обращалась с ними с таким изяществом и ловкостью, которыми природа наделила только женщину и которые, казалось, не изменяют ей даже в самые тяжелые минуты. Первым кладется ровный слой основы, от которой кожа становится матовой и гладкой, с легким золотистым оттенком, именно таким - Джесси по опыту знала это, - который больше всего идет естественному цвету ее волос и глаз. Затем налет загара на лоб и подбородок, мягкое прикосновение румян на обе щеки и изящный мазок голубизны на верхнее веко и на мочку уха. Наконец, на губы ровным слоем ложится кармин. Это и есть то единственное видимое облачко нежно-розового цвета, которые влажно поблескивает в воздухе, но высыхает и темнеет от прикосновения к губам. - Ну, вот теперь все, - сказала Джесси, несколькими ловкими движениями взбив волосы и изобразив крайнее неудовлетворение свои видом. - Пожалуй, так сойдет... Джесси, конечно, не уложилась в обещанную секунду, но вся эта процедура заняла менее четверти минуты. Однако Бейли казалось, что ей конца не будет. - Пошли, - сказал он. Она едва успела убрать в сумочку свою косметику, как он тут же подтолкнул ее к двери. По обе стороны дороги лежала жесткая, плотная тишина. - Ну так что, Джесси? - сказал Бейли. Ее лицо, отчужденно застывшее с тех пор, как они покинули кабинет Эндерби, начало постепенно оживать. Она молча беспомощно переводила взгляд с мужа на робота. - Ну что же ты, Джесси? Прошу тебя. Ты совершила преступление? Настоящее преступление? - Преступление? - Она неуверенно покачала головой. - Возьми себя в руки, Джесси. Не надо истерик. Скажи только "да" или "нет". Ты... - он заколебался, - убила кого-нибудь? - Ты что, Лайдж Бейли! - Выражение лица Джесси стало возмущенным. - Да или нет, Джесси? - Нет, конечно, нет! У него отлегло от сердца. - Ты украла что-нибудь? Подделала талон для питания? Кого-нибудь оскорбила? Причинила ущерб городу? Говори же, Джесси! - Я не сделала ничего особенного. То есть не то, что ты думаешь. - Она оглянулась. - Лайдж, почему мы стоим здесь? - Мы не тронемся с места, пока ты все не расскажешь. Ну, начинай. Зачем ты пришла к нам? Бейли встретился со взглядом Р.Дэниела, устремленным на него поверх головы Джесси. Джесси заговорила тихим голосом, который становился все громче и уверенней по мере того, как продолжался ее рассказ. - Всему виной эти медиевисты. Ты-то их знаешь, Лайдж. Они всегда тут как тут и все время болтают. Так было, еще когда я работала помощником диетолога. Помнишь Элизабет Торнбау? Помнишь наши разговоры? А она ссылалась на эти ролики книгофильмов, что до сих пор ходят по рукам. Ну, знаешь, вроде "Позора городов" того парня... Как тем его имя? - Оргински, - рассеянно сказал Бейли. - Вот, вот, только большинство из них намного хуже. А когда мы с тобой поженились, она стала страшно ехидничать. Бывало, говорит: "Уж коли ты вышла замуж за полицейского, так станешь, наверное, настоящей городской дамой". Она стала меньше со мной разговаривать, а потом я ушла с работы, и на этом все кончилось. Она рассказывала мне всякую всячину и, наверное, хотела меня поразить, или ей нравилось казаться эффектной и таинственной. Понимаешь, она была старой девой и так никогда и не вышла замуж. Многие из этих медиевистов просто-напросто неудачники. Помнишь, ты как-то говорил, Лайдж, что иногда люди сваливают собственные неудачи на общество и требуют переделать города, потому что не могут переделать сами себя. Бейли вспомнил, но теперь эти самые слова прозвучали для него как пустая болтовня. - Пожалуйста, ближе к делу, Джесси, - ласково сказал он. - В общем, - продолжала она, - Лиззи всегда твердила, что придет день и люди объединятся. Мол, всему виной космониты, потому что они хотят, чтобы Земля всегда оставалась слабой и деградировала. Это было ее любимое словечко - "деградировать". Посмотрит, бывало, на меню, которые я составила на неделю, поморщится и скажет: "Деградируем, деградируем". Мы в поварской со смеху умирали, когда Джейн Майерс принималась ее передразнивать. Она говорила - Элизабет, конечно, - что в один прекрасный день мы разделаемся с городами и станем жить на свободе, а заодно и рассчитаемся с космонитами, которые стараются всучить нам роботов, чтобы навсегда связать нас с городами. Только она тогда не говорила "роботы": она называла их - простите меня, Дэниел - "бездушными чудищами". - Я не понимаю значения прилагаемого, Джесси, - сказал робот, - но тем не менее принимаю ваше извинение. Пожалуйста, продолжайте. Бейли заерзал на месте. Вот так с ней всегда! Будет ходить вокруг да около, что бы тут ни случилось, каким бы критическим не было положение. - Элизабет любила говорить намеками, чтобы создать впечатление, будто у нее много единомышленников. Бывало, начнет: "На прошлом собрании...", потом остановится и посмотрит на меня так, словно ей и хочется, чтобы я ее порасспрашивала, да боится, как бы не попасть из-за меня в беду. Я конечно, ни о чем не спрашивала. Не хотелось доставлять ей удовольствия. Короче говоря, когда мы поженились, Лайдж, все это прекратилось, пока... Она замолчала. - Продолжай же, Джесси, - подгонял ее Бейли. - Помнишь, Лайдж, как мы с тобой повздорили? Ну, из-за Джезебел? - Ну и что? - Он даже не сразу сообразил, что Джесси имеет ввиду свое имя, а не говорит о ком-то другом. Он повернулся к Р.Дэниелу и стал машинально оправдываться: - Джезебел - полное имя Джесси. Она его не любит и не пользуется им. Р.Дэниел серьезно кивнул, а Бейли подумал: "Господи, и это еще на мою голову". - Меня это здорово взволновало, Лайдж, - продолжала Джесси. - В самом деле. Может, это и глупо, но твои слова не выходили у меня из головы. Ты сказал, что Джезебел была просто консервативной и отстаивала обычаи своих предков против странных обычаем пришельцев. В конце концов, меня тоже звали Джезебел, и я всегда... Она замялась, подыскивая нужное слово, и Бейли подсказал ей: - Отождествляла себя с ней? - Вот-вот, - сказала она, но тут же замотала головой и опустила глаза. - Вернее, нет. Не в прямом смысле. В общем, ты помнишь, за кого я ее принимала. Я такой не была. - Я знаю, Джесси. Не глупи. - Я ломала над этим голову и решила, что сейчас все происходит так же, как было когда-то. То есть у нас, землян, были свои старые обычаи, но вот пришли космониты с массой новых обычаев и стали поддерживать то новое, до чего мы как-то добрели сами. Может быть, медиевисты все-таки правы. Может, нам и в самом деле стоит вернуться к старым добрым обычаям... Вот я вернулась и нашла Элизабет. - Ну, продолжай... - Она сказала, что не знает, о чем я говорю, и что к тому же я - жена полицейского. Я возражала, что это, мол, к делу не относится, и наконец, она согласилась поговорить с кем-то. А через месяц подошла ко мне и говорит, что все, мол, улажено и меня приняли. С тех пор и хожу на их собрания. Бейли грустно смотрел на нее. - И ты не сказала мне ни слова. - Прости меня, Лайдж, - дрожащим голосом сказал Джесси. - Слезами горю не поможешь. Расскажи мне о собраниях. Прежде всего, где они проводились? Им овладело какое-то тупое безразличие. Как ни старался он скрыть его от себя, горькая правда предстала перед ним во всей полноте. В каком-то смысле даже лучше, что с неопределенностью покончено. - Здесь, - ответила Джесси. - Здесь? В туннеле? Да ты что? - Да, в туннеле. Поэтому мне не так хотелось сюда ехать. Правда, для встреч здесь идеальное место. Мы приходили... - Сколько вас было? - Трудно сказать. Человек шестьдесят-семьдесят. Сюда приносили раскладные стулья, напитки, еду, кто-нибудь произносил речь, чаще о том, как хорошо жилось прежде и как мы разделаемся с чудищами, то есть с роботами, да и космонитами тоже. И так каждый раз. Всем было скучно, но мы чувствовали себя ужасно важными. Мы давали разные клятвы, выдумывали тайные приветствия. - И вас ни разу не прерывали? Ни служебные машины, ни пожарники? - Ни разу. - Это необычно, Илайдж? - вмешался Р.Дэниел. - Пожалуй, нет, - задумчиво сказал Бейли. - Некоторыми боковыми проездами давно уже не пользуются. Правда, найти их мудреная штука... И это все, чем вы занимались на собраниях? Произносили речи и строили из себя конспираторов? - Иногда еще пели песни. И, конечно, закусывали сандвичами, сок пили... - В таком случае, - зло произнес Бейли, - чего ты устроила истерику? Джесси заморгала глазами. - Не сердись, Лайдж. - Пожалуйста, - с необычайным терпением настаивал Бейли, - ответь на мой вопрос. Если все так безобидно, как ты говоришь, почему ты вдруг ударилась в панику? - Я боялась за тебя, Лайдж. Почему ты не хочешь меня понять? Ведь я объяснила тебе... - Нет, Джесси. Пока ты еще ничего не объяснила. Ты рассказала о ваших секретных сборищах с болтовней и песнопениями. А открытые демонстрации вы устраивали? Учиняли расправу над роботами? Устраивали беспорядки? Убивали людей? - Никогда! Лайдж, да я бы сразу порвала с ними, как ты не понимаешь! - В чем же тогда твое преступление? Почему ты завела речь о тюрьме? - Дело в том... В общем, нам говорили, что когда-нибудь мы окажем давление на правительство. Мы организуем огромные забастовки, прекратим работать и вынудим правительство запретить роботов, а космонитов заставим убраться восвояси. Я думала, что дальше заговора дело не зайдет, но потом произошла эта история с тобой и Р.Дэниелом. И вот теперь в туалетной я услышала: "Пора переходить к действиям", и еще: "Надо проучить их как следует, надо сейчас же остановить вторжение роботов". Они не знали, что речь идет о тебе. А я сразу это поняла. Ее голос прервался. - Ну, успокойся, - сказал Бейли уже не так строго, - ты же видишь: ничего не произошло. Все это одна болтовня. - Я так ис... испугалась. Я подумала, что если начнут убивать и громить, то могут убить тебя с Бентли. И все это из-за меня, а поэтому меня надо посадить в тюрьму. Бейли дал ей выплакаться. Он нежно прижал ее к себе, стиснув зубы, вызывающе посмотрел на Р.Дэниела, который ответил ему невозмутимым взглядом. - Ну, а теперь, Джесси, постарайся вспомнить, кто был во главе вашей группы? Она понемногу приходила в себя и время от времени прикладывала к глазам мокрый от слез носовой платок. - Его зовут Джозеф Клемин. Он очень маленького роста и ничего собой не представляет. Совершенно затюканный, безобидный человек. Ты ведь не арестуешь его, правда, Лайдж? Только потому, что я сказала? - Она виновато посмотрела на мужа. - Пока я не собираюсь никого арестовывать. Как он получал инструкции? - Не знаю. - На собраниях появлялись какие-нибудь незнакомые люди? Я имею в виду ваших деятелей из Центра? - Иногда, раз или два в год, но их никогда не называли по имени. Просто говорили, это, мол, один из наших, и все. - Ясно. Дэниел! - Да, Илайдж? - отозвался Р.Дэниел. - Опиши людей, которых вы подозреваете. Может быть, Джесси узнает кого-нибудь. По мере того как Р.Дэниел с присущим ему педантизмом перечислял подозреваемых, подробно характеризуя каждого из них, на лице Джесси все отчетливее появлялось выражение отчаяния. Наконец она замотала головой: - Не надо, хватит. Не помню я никого! Ни одного... Она немного помолчала, будто задумавшись. Потом спросила: - Вы сказали, что один из них работает на дрожжевой ферме? - Фрэнсис Клусарр, - ответил Р.Дэниел, - служащий "Нью-Йорк Йист". - Понимаете, однажды я сидела в первом ряду. И от выступавшего на меня пахнуло запахом сырых дрожжей. Я запомнила это потому, что чувствовала себя неважно, а тут мне чуть не стало плохо. Пришлось даже перейти на задние ряды. Было так неловко. Может, это и есть тот человек? Ведь когда работаешь с дрожжами постоянно, их запах насквозь пропитывает одежду. - А ты не помнишь его лицо? - спросил Лайдж. - Нет, - без колебания ответила Джесси. - Ну хорошо. Сейчас, Джесси, я отвезу тебя к твоей матери. Бентли уже там. Без моего ведома никуда не отлучайтесь. Бен пусть пока не ходит в школу. Я договорюсь, чтобы вам приносили еду на дом. Все подступы к квартире будут под наблюдением полиции. - А как ты? - заволновалась Джесси. - Я буду в безопасном месте. - Долго это будет продолжаться? - Не знаю. Может, день или два. - Он почувствовал, как неубедительно прозвучали его слова. Бейли и Р.Дэниел снова ехали по автотуннелю, но на этот раз без Джесси. - Мне кажется, - прервал Бейли свои невеселые мысли, - что структура этой организации такова: внизу - основная масса ее членов. У них нет никакой программы; главная их задача - поддержать переворот, когда придет время. Ими руководит немногочисленная верхушка, имеющая четко выработанную программу действий. Ее-то мы и должны обнаружить. Опереточными заговорщиками, о которых говорила Джесси, можно пренебречь. - Это звучит логично, - заметил Р.Дэниел, - если принять на веру то, что рассказала Джесси. - Я думаю, что в правдивости ее рассказа сомневаться не приходится, - жестко сказал Бейли. - Возможно. Мозговые импульсы Джесси не указывают на наличие у нее патологической склонности ко лжи. Бейли бросил на робота оскорбленный взгляд. - Этого еще не хватало! И вообще в рапортах не следует упоминать ее имя. Вы меня поняли? - Если вам так угодно, партнер Илайдж, - спокойно сказал Р.Дэниел, - но тогда наш рапорт не будет ни точным, ни полным. - Ну и что из того? Она пришла к нам по своей воле и откровенно все рассказала. Если мы о ней напишем, она будет на учете полиции, а мне бы этого совсем не хотелось. - Хорошо, я согласен, при условии, что нам не нужно больше ничего выяснять. - Что касается ее - ничего. Ручаюсь. - В таком случае не объясните ли вы, почему слово "Джезебел", почему сочетание этих звуков, заставило ее забыть свои прежние убеждения ради новых? Не ясна мотивировка. Они медленно ехали по пустому, извилистому туннелю. - Это трудно объяснить. Джезебел - редкое имя. Когда-то оно принадлежало женщине с очень плохой репутацией. Моя жена весьма дорожила этим. Это имя как бы бросало на нее тень порочности и вознаграждало за всю ее добропорядочную жизнь. - Зачем уважающей закон женщине чувствовать себя порочной? Бейли едва не улыбнулся. - Женщина есть женщина, Дэниел. В общем, я поступил очень глупо. Я вышел из себя и стал доказывать, что библейская Джезебел вовсе не была такой уж порочной и что, пожалуй, она была хорошей женой. Я никогда себе этого не прощу. Джесси ужасно расстроилась, - продолжал он. - Сам того не сознавая, я погубил то, что было ей очень дорого. И она, вероятно, решила отплатить мне. У нее, видимо, появилось желание сделать что-то назло мне, и она вступила в эту организацию. Я бы не сказал, что ее желание было осознанным. - Может ли желание быть неосознанным? Нет ли здесь противоречия в терминах? Бейли молча смотрел на Р.Дэниела, даже не пытаясь объяснить ему, что такое подсознательное мышление. Затем он сказал: - К тому же на ум и чувства человека очень влияет библия. - Что такое библия? Бейли было удивился, но затем вспомнил, что космониты исповедуют механистическую философию, а Р.Дэниел может знать только то, что знают они, ни слова больше. Он сказал отрывисто: - Это священная книга у почти половины населения Земли. - Я не понимаю значение прилагательного в этой фразе. - Это значит, что ее высоко чтут. Различные ее части при правильном толковании содержат в себе правила поведения. Многие считают, что, следуя им, человечество достигнет всеобщего счастья. Р.Дэниел, казалось, задумался над этим: - Входят ли эти правила в ваши законы? - Боюсь, что нет. Их нельзя насаждать законодательным порядком. Каждый человек сам по себе должен чувствовать сильную внутреннюю потребность соблюдать их. В каком-то смысле они стоят над любым законом. - Над законом? Нет ли здесь противоречия в терминах? Бейли криво улыбнулся. - Хотите, я расскажу вам кое-что из библии? Думаю, вам будет интересно. - Пожалуйста. Машина медленно катилась по инерции и наконец остановилась. Некоторое время Бейли сидел с закрытыми глазами, вспоминая притчу. Он рассказал библейскую притчу об Иисусе Христе и виновной женщине, которую хотели побить камнями. На вопрос о том, как поступить с этой женщиной, Христос ответил обвинителям: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень". Никто не мог это сделать, и все разошлись. Притча заканчивалась следующими словами: "Иисус, не видя никого, кроме женщины, спросил: "Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?" Она отвечала: "Никто". Он сказал: "И я не осуждаю тебя; иди и впредь нет греши". Р.Дэниел внимательно слушал. - И та женщина была виновной? - Да, была. - Тогда почему же ее не побили камнями? - После слов Иисуса никто из обвинителей не мог решиться на это. Смысл рассказа в том, чтобы показать, что существует нечто даже более возвышенное, чем понятия справедливости, которые ты усвоил. Например, человеческое побуждение, называемое жалостью; человеческий поступок, называемый прощением. - Я не знаком с этими понятиями, Илайдж. - Я знаю, - проворчал Бейли. - Я знаю. Он рывком тронул машину с места, и она с бешеной скоростью понеслась вперед. Бейли прижало к подушкам сидения. - Куда мы едем? - спросил Р.Дэниел. - В Йист-таун - Дрожжевой город, - бросил Бейли. - Чтобы вытрясти правду из этого заговорщика Фрэнсиса Клусарра. - Вы сумеете это сделать, Илайдж? - А я и не собираюсь. Это сделаете вы, Дэниел. Причем весьма просто. Машина прибавила скорость. 15. АРЕСТ ЗАГОВОРЩИКА Бейли почувствовал приближение Йист-тауна по специфическому запаху, который усиливался с каждой минутой. Он не был ему противен, как некоторым, Джесси, например. Пожалуй, он даже нравился ему. Стоило запаху сырых дрожжей донестись до него, как алхимия чувств отбрасывала его более чем на тридцать лет назад. Ему снова было десять, и он гостил у дяди Бориса, работавшего на дрожжевой ферме. У дяди Бориса дома всегда был небольшой запас дрожжевых сладостей: мелкое печенье, конфеты со сладкой текучей начинкой и другие, твердые, - фигурки собачек и кошек. Несмотря на свой возраст, он понимал, что у дяди Бориса они не для того, чтобы раздавать бесплатно, и всегда потихоньку уплетал сласти, повернувшись ко всем спиной. От этого они казались еще вкусней. Бедный дядя Борис! Он погиб от несчастного случая. Мальчику так и не рассказали, как это случилось, и он горько плакал, ибо решил, что дядю арестовали за то, что он уносил дрожжи с фабрики. Он боялся, что его тоже арестуют и накажут. Много лет спустя он внимательно просмотрел полицейский архив и узнал правду. Дядя Борис попал под гусеницы транспортера. Так буднично развеялся этот миф. И все же при малейшем запахе дрожжей он неизменно возникал у него в голове, пусть на самое короткое мгновение. Йист-таун - Дрожжевой город... Официально в Нью-Йорке нет района с таким названием. Его не найдешь ни в справочнике, ни на карте. То, что горожане зовут его Йист-тауном, в почтовом ведомстве числится как округи Нью-Арк, Нью-Брунсвик и Трентон. Большая часть этого огромного пространства, за исключением нескольких жилых секторов, занята многоэтажными дрожжевыми фермами, где растут и размножаются сотни разнообразных дрожжевых культур. Здесь трудится пятая часть населения города. Столько же народу работает в смежных отраслях. Горы древесины и сырой целлюлозы, которые поступают из дремучих лесов Аллеген и перерабатываются в громадных чанах с кислотой в глюкозу; тысячи тонн селитры и фосфатов, необходимых для процесса; бесчисленные контейнеры с органическими веществами из химических лабораторий - все это нужно, чтобы получить только один продукт - дрожжи, как можно больше дрожжей. Без них шесть из восьми миллиардов землян через год страдали бы от голода. Бейли похолодел от этой мысли. Такая возможность существовала и три дня назад, но подобная мысль так просто не пришла бы ему в голову. Машина выскочила из туннеля на окраины Нью-Арка. Вид малонаселенных улиц, с обеих сторон сжатых слепыми блоками дрожжевых ферм, не радовали глаз. - Который час, Дэниел? - спросил Бейли. - Шестнадцать часов пять минут, - ответил Р.Дэниел. - Если он в дневной смене, мы его застанем. Бейли поставил машину в проеме одной из стен и выключил двигатель. - Так это и есть "Нью-Йорк Йист", Илайдж? - спросил робот. - Да. Часть ее. Они пошли по коридору между двумя рядами служебных помещений и оказались лицом к лицу с улыбающейся секретаршей. - Кого вы хотели бы увидеть? - вежливо спросила она. Бейли показал ей удостоверение. - Полиция, - пояснил он. - У вас в "Нью-Йорк Йист" должен работать некий Фрэнсис Клусарр. - Одну минутку. Я проверю. - Девушка была явно обеспокоена. Она нажала кнопку селектора, под которой значилось "Отдел кадров", и, хотя губы ее двигались, артикулируя какие-то слова, вслух она их не произносила. Бейли не впервые встречался с ларингофоном, который преобразовывал в слова малозаметные движения гортани. - Говорите вслух, пожалуйста. Мне нужно вас слышать. - ...и говорит, что он из полиции, сэр, - тотчас же донеслось до него. Появился смуглый, хорошо одетый человек. У него были небольшие усики и редеющая шевелюра. Приятно улыбаясь, человек представился: - Я - Прескотт из отдела кадров. Чем могу быть вам полезен, инспектор? Бейли холодно посмотрел на него, и улыбка его стала напряженной. - Мне бы не хотелось волновать рабочих, - извиняющимся тоном произнес Прескотт, - они не очень-то жалуют полицию. - Ничего не поделаешь, - остановил его Бейли. - Клусарр сейчас работает? - Да, инспектор. - В таком случае, дайте мне поводок. И если Клусарра не окажется на месте, нам придется разговаривать при других обстоятельствах. Прескотту стало не до улыбок. Он пробормотал: - Сию минуту, инспектор. "Поводок" был настроен на вторую секцию отдела ЦГ. Бейли понятия не имел о значении этих слов, да его это и не интересовало. Он знал, что "поводок" приведет его туда, куда нужно. Это оригинальный маленький аппарат легко помещается в ладони и обладает способностью быстро нагреваться или охлаждаться в зависимости от того, идете вы в правильном направлении или отклоняетесь от него. Чем ближе вы к цели, тем теплее становится "поводок". Для новичка "поводок" с его едва заметными колебаниями температуры почти бесполезен: горожане же все, за малым исключением, прекрасно справляются с ним. Испокон веков дети увлекаются игрой в прятки с игрушечными "поводками" в коридорах школьного горизонта. ("Поводок, поводок, приведи в уголок". "Горячо, горячей. Поводок всех умней".) Издавна привыкший им пользоваться, Бейли без труда нашел правильный путь среди лабиринта каких-то громоздких сооружений. Когда через несколько минут он оказался в большой, ярко освещенной комнате, "поводок" нагрелся до предела. - Фрэнсис Клусарр здесь? - спросил Бейли у ближайшего у нему работнику. Тот кивком головы показал ему на человека в другом конце комнаты, который встал со своего места и начал снимать с себя передник. Он был среднего роста, с молодым, хотя и в глубоких морщинах лицом и начинающими седеть волосами. У него были большие узловатые руки, которые он не торопясь вытирал селлетексовым полотенцем. - Я Фрэнсис Клусарр, - сказал он. Бейли бросил взгляд на Р.Дэниела. Робот кивнул. - О'кей, - сказал Бейли. - Где мы сможем поговорить? - Место-то найдется, - медленно ответил Клусарр, - да вот только смена у меня кончается. Может быть, завтра? - От сегодня до завтра пройдет слишком много времени. Давайте лучше сейчас, - возразил Бейли и протянул ему свое удостоверение. Руки Клусарра не дрогнули, он продолжал методично вытирать палец за пальцем. - Не знаю, как у вас в полиции, - холодно сказал он, - но здесь нам дают на еду три четверти часа, и ни минуты больше. С 17:00 до 17:45. Не хочешь, не ешь совсем. - Не беспокойтесь, - настаивал Бейли. - Я попрошу, чтобы вам принесли сюда. - Так, так, - невесело сказал Клусарр. - Прямо как аристократу или полицейскому чину. А что еще? Может, отдельную ванну примем? - Отвечайте на вопросы, Клусарр, - сухо ответил Бейли, - а шуточки приберегите для своей подружки. Так куда мы пойдем? - Если хотите, пошли в весовую. Вас это устраивает? Только мне не о чем с вами говорить. Весовая представляла собой квадратную, снежно-белую комнату, с лучшей, чем в соседнем зале, вентиляцией. Вдоль стен под стеклянными колпаками стояли ряды тонких электронных весов с электронными манипуляторами. В колледже Бейли пользовался более простыми моделями. На одной из них, которую Бейли узнал, можно взвесить даже миллиард атомов. - Мне кажется, здесь нам не помешают, - заметил Клусарр, когда они вошли в комнату. Бейли что-то буркнул в ответил и повернулся к Р.Дэниелу. - Пожалуйста, пойдите и распорядитесь насчет обеда. И подождите снаружи, пока его не принесут. Когда Р.Дэниел вышел он обратился к Клусарру: - Вы химик по профессии? - С вашего позволения, я зимолог. - Разве это не одно и то же? Клусарр высокомерно взглянул на него. - Химики только и возятся со своими вонючими реактивами, а от нас, зимологов, зависит жизнь нескольких миллиардов людей. Я - специалист по дрожжевым культурам. - Ну, ладно, ладно, - согласился Бейли. Но Клусарра нельзя было остановить: - Эта лаборатория обслуживает всю компанию "Нью-Йорк Йист". Каждый час, каждый день мы, как проклятые, выращиваем для нее сотни дрожжевых штаммов. Мы исследуем и изменяем их питательные свойства. Мы следим за их ростом. Мы меняем их генетику, создаем новые штаммы, размножаем их, выделяем нужные нам свойства, а потом снова скрещиваем их. Когда несколько лет назад в Нью-Йорке началась появляться масса клубники, это была не клубника, парень. То была особая сахаристая дрожжевая культура естественного клубничного цвета с ничтожной добавкой ароматических веществ. И мы создали ее здесь, в этой комнате. Двадцать лет назад Saccharomyces olei Benedictae был всего лишь бесполезным штаммом с мерзким привкусом сала. Он до сих пор отдает салом, но содержание в нем жира увеличено с 15 до 87 процентов. Если сегодня вы пользовались экспрессом, то знайте, что вся его смазка - это S.O.Benedictae, штамм АГ-7. Создан здесь, в этой самой комнате... Так что я не химик, а зимолог. Бейли невольно отступил перед бурным натиском собеседника. - Где вы были вчера вечером между шестью и восемью? - резко спросил он. Клусарр пожал плечами. - Прогуливался. Я люблю погулять немного после обеда. - Вы были гостях или ходили в субэтерикс? - Нет. Просто гулял. Бейли поджал губы. Посещение субэтерикса можно было бы проверить по отметке на абонементе Клусарра; встреча же с друзьями повлекла бы за собой очную ставку. - Значит, вас никто не видел? - Может быть, кто-нибудь и видел, не знаю. Во всяком случае, знакомые мне не попадались. - А чем вы занимались накануне вечером? - Тем же самым. - Значит, вы не можете представить себе алиби? - Соверши я преступление, инспектор, я бы позаботился о нем. Для чего мне алиби? Бейли промолчал. Он заглянул в свою записную книжку. - Вы уже однажды привлекались к суду. За подстрекательство к бунту. - Ну и что? Меня толкнул какой-то робот, а я сделал ему подножку. Это, по-вашему, подстрекательство? - Суд пришел именно к такому выводу. Вас признали виновным и оштрафовали. - Ну и дело с концом. Или вы хотите оштрафовать меня снова? - Два дня назад у обувного магазина в Бронксе чуть было не вспыхнул бунт. Вас там видели. - Кто? Бейли оставил этот вопрос без ответа. - В то время у вас был перерыв на ужин. Вы ужинали позавчера вечером? Клусарр замялся, затем покачал головой. - Расстройство желудка. Бывает иногда из-за дрожжей. Даже если давно имеешь с ними дело. - Вчера вечером начались беспорядки в Уильямсбурге, и вас там видели тоже. - Кто? - Вы отрицаете, что были в обоих местах? - Мне просто нечего отрицать. Скажите мне, где точно все это происходило и кто говорит, что видел меня? Бейли не сводил глаз с зимолога. - Не прикидывайтесь, вы знаете, о чем речь. Мне думается, вы один из руководителей тайной медиевистской организации. - Я не могу запретить вам думать, инспектор. Но это не может служить доказательством, что вам, вероятно, тоже известно, - сказал Клусарр насмешливо. - Вероятно, - ответил Бейли с каменным выражение лица. - Но я заставлю вас признаться. И я сделаю это сию же минуту. Бейли подошел к двери и выглянул наружу. Неподалеку неподвижно стоял Р.Дэниел. - Принесли ужин Клусарра? - Еще нет. - Внесите его. Хорошо, Дэниел? Спустя несколько минут в комнате показался Р.Дэниел с металлическим, разделенным на секции подносом в руках. - Поставьте его перед мистером Клусарром, Дэниел, - приказал Бейли. Он сел на табурет у стены, закинул ногу за ногу и слегка покачивал кончиком ботинка. Он заметил, как Клусарр резко отстранился от робота, когда тот наклонился, чтобы поставить поднос на табурет возле зимолога. - Мистер Клусарр, - сказал Бейли, - познакомьтесь с моим помощником Дэниелом Оливо. Р.Дэниел протянул руку со словами: - Здравствуйте, Фрэнсис. Клусарр не сказал ни слова. Он и не попытался пожать протянутую ему руку. Р.Дэниел же не опускал ее, и лицо Клусарра стало краснеть. - Вы невежливы, мистер Клусарр, - мягко заметил Бейли. - Или вы считаете зазорным пожать руку полицейскому? Клусарр пробормотал: - Простите, но я голоден. Он вытянул складную вилку и сел, не сводя глаз с подноса. - Дэниел, мне кажется, наш друг обижен на ваше холодное обращение, - продолжал Бейли. - Вы ведь на него не сердитесь, не так ли? - Конечно, нет, Илайдж, - сказал Р.Дэниел. - Тогда докажите это на деле. Обнимите его за плечи. - С удовольствием, - сказал Р.Дэниел и сделал шаг вперед. Клусарр положил вилку: - В чем дело? Что здесь происходит? Нисколько не обескураженный этим, Р.Дэниел попытался дотронуться до его плеча. Клусарр отшатнулся от него, бросив в с