Вас проводят в комнату, а через пятнадцать минут вы вернетесь, Советник. Пока вы будете там, вам не будут мешать и пытаться подслушивать ваш разговор. Я даю вам в этом слово, а слово свое я держу. Однако, вас будут охранять, поэтому даже не думайте о побеге. - Мы поняли, Министр. - А когда вы вернетесь назад, мы надеемся получить ваше согласие на передачу корабля. В противном случае закон вступит в силу, и это будет худший вариант для всех вас, Советник. Это ясно? - Да, это ясно, Министр, - сказал Тревиз, сдерживая гнев, поскольку демонстрация его не привела бы ни к чему хорошему. 18 Это была маленькая, но хорошо освещенная комната, в которой стояли диван и два стула, и откуда-то доносился мягкий звук работающего вентилятора. В целом, она была явно более удобной, чем большой и стерильный офис министра. Высокий и мрачный охранник, приведший их туда, держал руку на рукояти своего бластера. Когда они вошли, он остался снаружи, сказав: - У вас есть пятнадцать минут. Сразу после этого дверь со стуком захлопнулась. - Создается только надеяться, что нас не подслушивают, - сказал Тревиз. - Она дала вам свое слово, Голан, - напомнил Пилорат. - Вы судите других по себе, Яков. Ее так называемое "слово" ничего не значит, и она без колебаний нарушит его, если захочет. - Это не имеет значения, - сказала Блисс. - Я могу накрыть это место. - У тебя есть экранирующее устройство? - спросил Пилорат. Блисс улыбнулась, сверкнув зубами. - Разум Геи - экранирующее устройство, Пил. Это огромный разум. - Мы находимся здесь, - гневно сказал Тревиз, - из-за ограниченности этого огромного разума. - Что вы имеете в виду? - спросила Блисс. - Когда тройная встреча закончилась, вы отрезали меня от разумов и мэра и этого человека из Второго Основания - Джиндибела. Я был предоставлен самому себе. - Мы должны были сделать это, - сказала Блисс, - ведь вы - наше самое сильное средство. - Да, Голан Тревиз всегда прав. Но вы не отрезали от их разумов мой корабль, не так ли? Мэра Бренно я не интересую, ей нужен корабль. Она не забыла о нем. Блисс нахмурилась, а Тревиз продолжал: - Подумайте об этом. Гея ошибочно предположила, что мы с кораблем составляем единое целое, и если Бренно не думает обо мне, значит, она не думает и о корабле. К сожалению, Гея не имеет представления об индивидуальности. Она считает, что корабль и я - единый организм, а это неверно. - Это возможно, - согласилась Блисс. - В таком случае, - сказал Тревиз, - вы должны исправить эту ошибку. Я должен иметь мой гравитационный корабль и мой компьютер. А вы можете контролировать разумы? - Да, Тревиз, но контроль этот осуществляется непросто. Мы делали это в случае тройной встречи, но знаете ли вы, сколько времени это планировалось? Взвешивалось? Это потребовало - в буквальном смысле - многих лет. Я не могу просто подойти к этой женщине и сделать так, чтобы она поступила в чьих-то интересах. - Но в этом случае... Блисс с нажимом продолжала: - Если я начну следовать этим курсом действий, то где мы остановимся? Я могла бы повлиять на разум чиновника со входной станции, и нас бы немедленно пропустили. Я могла бы повлиять на разум агента в машине, и он отпустил бы нас. - Раз уж вы упомянули это, то почему вы этого не сделали? - Потому, что мы не знаем, к чему это приведет. Мы не знаем побочных эффектов, которые могут повернуть ситуацию в сторону ухудшения. Если я сейчас воздействую на разум министра, это скажется на ее отношениях с другими людьми, а поскольку она высший чиновник в своем правительстве, это может сказаться на межзвездных отношениях. Пока этот вопрос не будет тщательно изучен, мы не посмеем коснуться ее разума. - Тогда зачем вы отправились с нами? - Потому что может придти время, когда ваша жизнь окажется в опасности. Я должна защищать вашу жизнь любой ценой, даже ценой жизни Пила или своей собственной. На входной станции угрозы вашей жизни не было, как нет ее и сейчас. Вы должны действовать сами и ждать, пока Гея сможет оценить последствия своих действий и предпринять их. Тревиз погрузился в раздумья, а затем сказал: - В таком случае, я попытаюсь кое-что сделать. Дверь скользнула в сторону, скрывшись в щели, предназначенной для нее, с таким же шумом, с каким закрывалась. - Выходите, - сказал охранник. Когда они вышли, Пилорат прошептал: - Что вы собираетесь делать, Голан? Тревиз покачал головой и шепнул в ответ: - Я не совсем уверен. Придется импровизировать. 19 Министр Лизалор все еще сидела за столом, когда они вернулись в ее офис. Когда они вошли, лицо ее исказила мрачная улыбка. - Надеюсь, Советник Тревиз, - сказала она, - вы вернулись, чтобы сказать мне, что отдаете этот корабль Основания. - Я пришел, - спокойно ответил Тревиз, - чтобы обсудить условия, Министр. - Обсуждать здесь нечего, Советник. Суд, если вы на этом настаиваете, можно провести очень быстро. Я гарантирую вам суровый приговор, поскольку ваша вина в доставке сюда человека без мира очевидна и бесспорна. После этого мы получим законные основания забрать корабль, а вы трое понесете наказание. И все это задержит нас не более, чем на день. - И все-таки, нам есть что обсуждать, Министр, поскольку, независимо от того, как быстро вы осудите меня, вам не удастся захватить корабль без моего согласия. Любая попытка силой войти в него без меня, уничтожит корабль, космопорт и всех, оказавшихся поблизости. Это наверняка приведет Основание в ярость, чего вы, конечно, не хотите. Угрозы и запугивание для того, чтобы заставить меня открыть корабль, противоречат вашим законам и если вы нарушите их и подвергнете нас пыткам или жестокому тюремному заключению, Основание узнает об этом и придет в еще большую ярость. Как бы они не хотели вернуть корабль, они не допустят создания прецедента, разрешающего помыкать гражданами Основания... Так мы будем говорить об условиях? - Все это ерунда, - нахмурившись, сказала министр. - Если понадобится, мы можем обратиться к самому Основанию. Они знают, как открыть их собственный корабль или же заставят вас сделать это. - Вы забыли о моем титуле, Министр, - сказал Тревиз, - но вы глубоко взволнованы, и это прощает вас. Вы прекрасно знаете, что обращение к Основанию - это последнее, что вы хотели бы сделать, поскольку у вас и мысли нет возвращать ему корабль. Улыбка исчезла с лица министра. - Что за ерунда, Советник? - Это ерунда, Министр, которую другим, возможно, не следует слушать. Отправьте моего друга и эту молодую женщину в какую-нибудь комнату для гостей, и пусть они отдохнут там. Кроме того, пусть охранники тоже уйдут. Они могут подождать снаружи, а вы оставьте себе бластер. Вы не маленькая женщина, и с бластером вам нечего будет бояться меня. Я не вооружен. Министр наклонилась к нему через стол. - В любом случае мне нечего бояться вас. Не оглядываясь, она подозвала одного из охранников, который тут же подошел и остановился перед ней, щелкнув каблуками. - Отведите этих людей в комнату 5. Оставьте их там и хорошо охраняйте. Вы несете ответственность за любую грубость, допущенную по отношению к ним, а также за любое нарушение секретности. Она встала, и решительность Тревиз слегка поколебалась, заставив ее несколько отступить. Министр была высока: не меньше 185 сантиметров Тревиза, а может, даже больше. Талия ее была узкой, а две белые полосы, пересекавшие грудь и продолжавшиеся вокруг талии, делали ее еще уже. В ней была некая массивная грация, и Тревиз мрачно подумал, что ее заявление, будто ей нечего бояться его, может оказаться правдой. Пожалуй, она не затруднилась бы положить его на лопатки. - Идите за мной, Советник, - сказала она. - Если вы собираетесь говорить ерунду, чем меньше людей ее услышат, тем лучше. Она направилась к двери, а Тревиз последовал за ней, чувствуя себя так, как никогда прежде не чувствовал с женщиной. Они вошли в лифт и, когда дверь закрылась, министр сказала: - Мы сейчас одни, Советник, и если вы питаете иллюзии, что сможете справиться со мной и добиться каких-то целей, забудьте об этом. - Акцент в ее голосе становился более заметным, когда она волновалась. - Вы кажетесь довольно крепким мужчиной, но уверяю вас, мне не составит труда сломать вам руку... или спину, если понадобится. Я вооружена, но не буду пользоваться никаким оружием. Тревиз поскреб свою щеку, пока глаза его разглядывали ее тело. - Министр, я мог бы помериться силами с любым мужчиной моего веса, но решил отказаться от схватки с вами. Я знаю, когда противник превосходит меня. - Хорошо, - сказала министр. - Куда мы направляемся, Министр? - спросил Тревиз. - Вниз! Довольно далеко вниз. Однако не расстраивайтесь. Полагаю, в гипердраме вас предварительно посадили бы в темницу, но на Компореллоне нет темниц - только обычные тюрьмы. Мы направляемся в мои личные апартаменты; не такие романтичные, как темница в худшие дни Империи, но гораздо более удобные. Тревиз прикинул, что они были по крайней мере в 50 метрах от поверхности планеты, когда дверь лифта скользнула в сторону, и они вышли. 20 Тревиз оглядел комнату с искренним удивлением. - Вам не нравится моя квартира, Советник? - чопорно спросила министр. - Дело не в этом, Министр. Я просто удивлен. Это так неожиданно. Впечатление, сложившееся у меня о вашем мире на основе того, что я видел и слышал после того, как прибыл сюда - это умеренность и воздержание. - Так оно и есть, Советник. Наши ресурсы ограничены, и наша жизнь должна быть такой же суровой, как наш климат. - Но это, Министр... - и Тревиз поднял руки, как будто обнимая комнату, где впервые в этом мире увидел цвета, где диваны были мягкими, свет, шедший от стен, нерезким а пол был покрыт силовым ковром, так что шаги по нему были упругими и тихими. - Это явная роскошь. - Мы воздерживаемся, Советник, избегая роскоши. Показной роскоши. Чрезмерной роскоши. Однако эта роскошь - личная. Я много работаю и несу большую ответственность, поэтому мне нужно место, где я могу забыть на время о сложностях своей работы. - И все компореллонцы живут подобно вам, когда их никто не видит, Министр? - спросил Тревиз. - Это зависит от их работы и степени ответственности. Немногие могут позволить себе это, добиться этого, или хотя бы, благодаря нашим этическим нормам, желать этого. - Но вы, Министр, можете себе позволить, добиться и желать этого? - Ранг имеет и достоинства, и недостатки, - сказала министр. - А теперь садитесь, Советник, и расскажите мне о вашем безумии. - Она села на диван, который прогнулся под ее изрядным весом, и указала на мягкое кресло, в котором Тревиз был бы лицом к ней и не очень далеко. Тревиз сел. - Безумии, Министр? Лизалор заметно расслабилась, положив правый локоть на подушку. - В частной беседе не обязательно слишком строго соблюдать формальные правила. Вы можете звать меня Лизалор, а я буду называть вас Тревиз... Скажите мне, что у вас на уме, Тревиз, и давайте обсудим это. Тревиз скрестил ноги и откинулся на спинку кресла. - Видите ли, Лизалор, вы предложили мне на выбор или отдать корабль добровольно, или быть подвергнутым формальному суду. В обоих случаях вы в конечном итоге получаете корабль... Тем не менее, вы пытаетесь убедить меня принять первое предложение. Вы предлагаете мне взамен другой корабль, так чтобы я с друзьями мог отправиться куда угодно по своему усмотрению. Мы даже можем, если захотим, остаться на Компореллоне и получить гражданство. В более мелких вещах вы даете мне пятнадцать минут на совещание с друзьями. Вы даже привели меня в свою личную квартиру, тогда как мои друзья получили комфортабельный номер. Короче говоря, вы подкупаете меня, Лизалор, чтобы получить корабль по возможности без суда. - Тревиз, а вы не хотите признать за мной право на человеческие чувства? - Нет. - Или решить, что добровольная передача корабля будет быстрее и удобнее, чем суд? - Нет! Я могу предложить другое решение. - Какое? - У суда есть одна нежелательная черта - это дело публичное. Вы несколько раз ссылались на суровую систему законов этого мира, и я подозреваю, что устроить суд без полных записей будет непросто. Если же суд состоится, Основание узнает об этом, и вам придется вернуть корабль, как только суд кончится. - Конечно, - бесстрастно сказала Лизалор. - Этот корабль принадлежит Основанию. - Но, - продолжал Тревиз, - частное соглашение со мной не будет фигурировать в официальных записях. Вы получите корабль и, поскольку Основание об этом не узнает - они даже не знают, что мы на этой планете - Компореллон сможет оставить корабль себе. Я уверен, что именно это вы и собираетесь сделать. - Но зачем нам делать это? - Она по-прежнему была бесстрастна. - Разве мы не есть Федерации Основания? - Не совсем. На любой галактической карте, где миры, входящие в Федерацию, показаны красным, Компореллон и подчиненные ему миры выглядят как бледно-розовое пятно. - И все-таки мы должны сотрудничать с Основанием. - Должны? А разе не Компореллон мечтает о полной независимости и даже лидерстве? Вы старый мир. Почти все миры стараются выглядеть старше, чем есть на самом деле, но Компореллон действительно СТАРЫЙ мир. Холодная улыбка скользнула по лицу министра Лизалор. - Старейший, если верить некоторым нашим энтузиастам. - Разве не было времени, когда Компореллон действительно был ведущим миром в сравнительно небольшой группе планет? - Вы думаете, что мы мечтаем о такой недостижимой цели? Я назвала это безумием еще до того, как узнала ваши мысли, и теперь вижу, что это действительно так. - Мечты могут быть необычными, но это не мешает мечтать. Терминус, расположенный на самом краю Галактики и имеющий пятисотлетнюю историю, что меньше истории любого другого мира, фактически управляет Галактикой. А разве Компореллон не может? А? - Тревиз улыбнулся. Лизалор оставалась мрачной. - Насколько мы понимаем, Терминус достиг такого положения выполнением Плана Сэлдона. - Это психологическая опора этого старшинства и будет существовать до тех пор, пока люди верят в него. Может оказаться, что правительство Компореллон в это не верит. Кроме того, Терминус также использует технологическую опору. Власть Терминуса над Галактикой несомненно основана на его развитой технологии, примером которой является гравитационный корабль, так интересующий вас. Ни один мир, кроме Терминуса, не имеет гравитационных кораблей. Если Компореллон получит один из них, он сможет изучить его работу, а это позволит ему сделать гигантский технологический шаг вперед. Вряд ли этого будет достаточно для преодоления лидерства Терминуса, но ваше правительство может думать именно так. - Едва ли вы говорите это серьезно, - сказала Лизалор. - Любое правительство, задержавшее этот корабль вопреки желанию Основания получить его, испытает на себе гнев Основания, а история показывает, что Основание бывает страшно в гневе. - Гнев Основания, - сказал Тревиз, - проявляется лишь тогда, когда оно узнает что-либо, достойное гнева. - В таком случае, Тревиз - если вы утверждаете, что ваш анализ ситуации не просто безумие - разве не выгоднее вам передать нам корабль и совершить выгодную сделку? Мы можем хорошо заплатить за возможность получить его тихо. - Вы уверены, что я не сообщу об этом Основанию? - Конечно. Едва ли вы захотите доложить о своем участии в этом деле. - Я могу сообщить, что действовал по принуждению. - Верно. Если здравый смысл не подскажет вам, что мэр никогда не поверит в это... Ну что, перейдем к делу? Тревиз покачал головой. - Нет, мадам Лизалор. Корабль мой и должен остаться моим. Как я уже говорил, он взорвется с невероятной силой, если вы попытаетесь проникнуть в него. Уверяю вас, что это правда. Не думайте, что я блефую. - Вы можете открыть его и перепрограммировать компьютер. - Несомненно. - Но я не сделаю этого. Лизалор тяжело вздохнула. - Вы знаете, что мы можем заставить вас изменить ваше мнение... если не тем, что можем сделать с вами, то тем, что можем сделать с вашим другом, доктором Пилоратом, или с этой молодой женщиной. - Пытки, Министр? И это ваши законы? - Нет, Советник. Но нам вовсе не обязательно поступать так жестоко. Всегда остается Психический Зонд. Впервые с тех пор, как он переступил порог комнаты министра, Тревиз почувствовал холод в животе. - Вы не сможете сделать этого. Использование Психического Зонда для чего-либо, кроме медицинских целей, объявлено вне закона по всей Галактике. - Но если мы окажемся в отчаянном положении... - Я думаю, что этот вариант не даст вам ничего хорошего, - сказал Тревиз. - Моя решимость сохранить корабль так велика, что Психический Зонд может уничтожить мой разум, прежде чем я смогу согласиться передать вам корабль. - (Он знал, что это блеф, и холодок в животе усилился.) - Даже если вы окажетесь настолько умелыми, что переубедите меня, не разрушая разума, и я открою корабль, разоружу его и передам вам, это еще ничего не значит. Корабельный компьютер - более важный, чем сам корабль - каким-то образом, (не знаю каким) сделан так, что в полную силу может работать только со мной. Его можно назвать компьютером для одного человека. - В таком случае, допустим, вы оставляете себе корабль и остаетесь его пилотом. Как вы смотрите на пилотирование его для нас - в качестве почетного гражданина Компореллона? Огромное жалование... любая роскошь... Для ваших друзей тоже. - Нет. - Что же вы предлагаете? Чтобы просто позволили вам и вашим друзьям забрать корабль и улететь в Галактику? Предупреждаю вас, что прежде чем позволить вам это, мы можем просто сообщить Основанию, что вы с кораблем здесь, и предоставить дальнейшее им? - И тем самым потерять корабль? - Если нам суждено потерять его, то пусть его получит Основание, а не дерзкий пришелец. - Тогда позвольте предложить вам компромиссное решение. - Компромиссное решение? Хорошо, я выслушаю вас. Продолжайте. Тревиз осторожно начал: - Я выполняю важное задание, причем началось это с поддержкой Основания. Теперь, похоже, эта поддержка кончилась, но задание осталось важным. Если Компореллон окажет мне поддержку и я успешно справлюсь с заданием, вы получите выгоду. - А вы не вернете корабль Основанию? - с сомнением спросила Лизалор. - Я и не собирался делать этого. Основание не стало бы так настойчиво домогаться его, если бы считало, что есть возможность получить его обратно от меня. - Это не то же самое, что обещание отдать корабль нам... - Как только я выполню задание, корабль может мне больше не понадобиться. В этом случае я не возражаю, если его получит Компореллон. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Лизалор сказала: - Вы говорите с оговорками. "Корабль может мне больше не понадобиться..." Это нас не интересует. - Я мог бы сделать более уверенное заявление, но какую ценность это будет иметь для вас? Разве то, что мои предложение осторожны, и ограничены, не убеждает вас, что они по крайней мере искренни? - Умно, - сказала Лизалор, кивая. - Это мне нравится. Итак, каково ваше задание и как это может пойти на пользу Компореллону? - Нет, нет, - сказал Тревиз, - сначала вы. Поддержите ли вы меня, если я докажу вам, что это задание важно для Компореллона? Министр Лизалор поднялась с дивана во весь свой огромный рост. - Я голодна, Советник Тревиз, и не хочу продолжать на пустой желудок. Предлагаю что-нибудь съесть и выпить - соблюдая умеренность. После этого мы закончим разговор. Взглянув в эту минуту на нее, Тревиз испытал какое-то странное предчувствие и, слегка встревоженный, сжал губы. 21 Еда оказалась питательной, но не слишком вкусной. Главное блюдо состояло из вареного мяса с горчичным соусом, лежавшего на листьях растения, которое Тревиз не сумел определить. Из-за горько-соленого вкуса оно ему не понравилось. Позднее он узнал, что это была разновидность морской водоросли. Затем был кусок плода, напоминавшего по вкусу яблоко с легким привкусом персика (действительно неплохого) и горячий темный напиток, настолько горький, что Тревиз оставил половину, попросив вместо него холодной воды. Все порции были маленькими, но в данных обстоятельствах Тревизу было все равно. Они ели наедине, безо всякой прислуги. Министр сама разогревала и подавала пищу, а затем сама убирала посуду и приборы. - Надеюсь, вам понравилось, - сказала Лизалор, когда они вышли из столовой. - Вполне, - ответил Тревиз без особого энтузиазма. Министр вновь заняла свое место на диване. - Позвольте продолжить наш разговор, - сказала она. - Вы говорили, что Компореллон обижен на превосходство Основания в технологии и на его лидерство в Галактике. Это правда, но этот аспект ситуации может заинтересовать только интересующихся межзвездной политикой, а таких немного. Гораздо важнее то, что среднего компореллонца ужасает безнравственность Основания. Есть много безнравственных миров, но Терминус - главный из них. Я хочу сказать, что вся враждебность, испытываемая в нашем мире к Терминусу, основана на этом больше, чем на каких-то абстрактных вопросах. - Безнравственность? - удивился Тревиз. - Какие бы недостатки вы ни признавали за Основанием, оно распространяется в Галактике достаточно эффективно. Гражданские права постепенно растут, уважаются и... - Советник Тревиз, я говорю о ПОЛОВОЙ нравственности. - В таком случае я вас не понимаю. Мы совершенно нравственное общество в половом смысле. Женщины представлены во всех областях общественной жизни. Наш мэр - женщина, и почти половина Совета состоит из... На лице министра отразилось ее растущее раздражение. - Советник, вы смеетесь надо мной? Вы безусловно знаете, что означает половая нравственность. Существует ли на Терминусе таинство брака? - Что вы называете таинством? - Есть у вас формальные брачные церемонии, соединяющие пары? - Конечно, если люди хотят этого. Такие церемонии упрощают проблемы налогов и наследования. - Но могут быть и разводы? - Конечно. Безнравственно заставлять людей жить друг с другом, когда... - И никаких религиозных ограничений? - Религиозных? У нас есть люди, занимающиеся философией древних культов, но как это связано с браком? - Советник, здесь, на Компореллоне все аспекты секса строго контролируются. Вне брака его быть не должно, и даже в браке он ограничен. Нас шокируют миры - и особенно Терминус - где секс рассматривается только как развлечение и не имеет большого значения когда, как и с кем предаваться ему. Тревиз пожал плечами. - Простите, но мне не под силу преобразование Галактики или хотя бы Терминуса... И вообще, как связан этот вопрос с моим кораблем? - Я говорю об общественном мнении в вопросе о вашем корабле, и о том, что это ограничивает мои возможности поиска компромисса. Народ Компореллона ужаснется, узнав, что вы взяли на борт молодую привлекательную женщину для удовлетворения страсти своей и своего спутника. Из соображений безопасности вас троих я и предлагаю вам согласиться на добровольную передачу корабля вместо публичного суда. - Я вижу, - сказал Тревиз, - что вы использовали паузу в разговоре и придумали новый тип убеждения угрозой. Мне нужно бояться толпы линчевателей? - Я просто указываю вам возможные опасности. Можете ли вы отрицать, что женщина, которую вы взяли на корабль, не что иное, как сексуальное удобство? - Конечно, могу. Блисс - спутница моего друга, доктора Пилората, и конкуренции между нами нет. Вы можете не признавать их отношения браком, но я верю, что в представлении Пилората и этой женщины они - муж и жена. - Вы утверждаете, что не участвуете в этом? - Конечно, нет, - сказал Тревиз. - За кого вы меня принимаете? - Не могу сказать. Я не знаю вашего понятия нравственности. - Тогда позвольте объяснить, что мое понятие нравственности говорит мне, что я должен относиться серьезно к собственности своего друга... или к его спутнице. - И вы ни разу не испытывали соблазна? - У меня не было возможностей для этого. - Вообще? Может, вас не интересуют женщины? - Не верьте этому. Они меня интересуют. - Сколько прошло времени с тех пор, как вы занимались сексом с женщиной? - Месяцы. Этого не было после отлета с Терминуса. - И, разумеется, вы недовольны этим. - Конечно, - с чувством сказал Тревиз. - Но ситуация такова, что у меня не было выбора. - Ваш друг Пилорат, видя ваши страдания, мог бы предложить вам разделить с ним его женщину. - Я не показывал ему своих страданий, а если бы и показал, он не захотел бы делиться Блисс. К тому же женщина должна быть согласна, а я ее не привлекаю. - Вы говорите так потому, что изучили этот вопрос? - Нет, я не изучал его. Чтобы прийти к такому заключению, не нужны эксперименты. Кроме того, мне она не очень нравится. - Поразительно! Такие как она привлекают мужчин. - Физически она привлекательна, и тем не менее меня к ней не влечет. Кроме того, она слишком молода. - Значит, вы предпочитаете зрелых женщин? Тревиз помолчал. Не крылась ли здесь ловушка? Он осторожно сказал: - Я сам достаточно стар, чтобы ценить зрелых женщин. Но как это связано с моим кораблем? - Забудьте пока о своем корабле, - сказала Лизалор. - Мне сорок шесть лет и я не замужем. У меня слишком много дел для замужества. - В таком случае, по законам вашего общества, вы должны оставаться целомудренной всю жизнь. Потому вы и спрашивали, как долго я обхожусь без секса? Вам нужен мой совет по этому вопросу? Если да, то я скажу, что это не еда и питье. Жить без секса неудобно, но не невозможно. Министр улыбнулась, и в глазах ее опять появилось плотоядное выражение. - Вы ошибаетесь, Тревиз. Ранг имеет свои привилегии и вполне возможно быть осмотрительным. Я не всегда воздерживаюсь. Тем не менее компореллонские мужчины меня не удовлетворяют. Я допускаю, что нравственность - это хорошо, но она вызывает у мужчин нашего мира чувство вины, от чего они становятся несмелыми, медленно начинают, быстро кончают и, что самое главное, ничего не умеют. - С этим я ничего не могу поделать, - осторожно заметил Тревиз. - Вы хотите сказать, что дело может быть во мне? Что я их не вдохновляю? - Этого я не говорил. - В таком случае, как поведете себя ВЫ, если представится случай? Вы, человек из безнравственного мира, имеющий богатый сексуальный опыт, а в последние несколько месяцев насильно принужденный к воздержанию, несмотря на постоянное присутствие молодой и чарующей женщины. Как должны вести себя ВЫ в присутствии зрелой женщины, вроде меня, то есть того типа, который вы предпочитаете? - Я должен вести себя уважительно и прилично, - ответил Тревиз, - с учетом вашего ранга и значения. - Не будьте глупцом! - сказала министр, протягивая руку к своему правому боку. Белая полоса, опоясывающая ее, ослабла, освободив грудь и шею. Лиф ее черного платья стал заметно шире. Тревиз сидел неподвижно. Думала ли она об этом с самого начала, или это была взятка, призванная помочь угрозе? Лиф опустился вниз вместе с плотными чашками, прикрывавшими грудь. Теперь министр сидела с выражением гордого презрения на лице - голая до пояса. Ее груди были уменьшенной версией самой женщины - массивные, крепкие и непреодолимо волнующие. - Ну? - сказала она. - Великолепно! - искренне ответил Тревиз. - И что вы будете делать с этим? - А что диктует нравственность Компореллона, мадам Лизалор? - Что значит это для вас, человека с Терминуса? Что диктует ВАША нравственность? Начинайте же. Моя грудь холодна и жаждет тепла. Тревиз встал и начал раздеваться. VI. Природа Земли 22 Тревиз чувствовал какое-то отупение и удивился, как много времени прошло. Рядом с ним лежала Митза Лизалор, министр перевозок. Она лежала на животе, повернув голову в сторону и, открыв рот, храпела. Тревиз почувствовал облегчение от того, что она спит. Он надеялся, что проснувшись, она будет помнить, что спала. Ему самому хотелось спать, но он понимал, что очень важно не делать этого. Она не должна, проснувшись, увидеть его спящим. Она должна понять, что пока она лежала, погрузившись в забытье, он бодрствовал. Она могла ожидать такого бодрствования от воспитанного Основанием безнравственного мужчины и лучше было не разочаровывать ее. Кстати, он сделал все хорошо. Он верно предположил, что Лизалор с ее размерами и силой, с ее политической властью, презрением к компореллонским мужчинам, с которыми встречалась, и смесью ужаса и восхищения рассказами (интересно, что она слышала?) о сексуальных подвигах декадентов с Терминуса, может захотеть главенства. Она могла даже ждать этого, не в силах выразить свое желание и надежды. Он поступил именно так и к своему удовольствию обнаружил, что был прав. (Тревиз всегда прав! - насмешливо подумал он.) Это понравилось женщине и дало Тревизу возможность управлять событиями и повернуть все так, чтобы утомить ее, самому оставшись относительно бодрым. Это оказалось нелегко. У нее было изумительное тело (сорок шесть, говорила она, но такого тела не постыдился бы двадцатипятилетний атлет) и огромный запас жизненных сил, которые она расходовала с невероятным жаром. Действительно, если она могла усмирить себя и приучать к воздержанию, если практика позволяла ей лучше ощутить свои и, что еще важнее, ЕГО способности, это должно было доставлять удовольствие... Храп вдруг стих, и она зашевелилась. Тревиз положил руку на ближнее к нему плечо, легко погладил его, и глаза женщины открылись. Тревиз приподнялся на локте, глядя на нее взглядом, полным жизни. - Рад, что вы поспали, - сказал он. - Вам необходимо было отдохнуть. Женщина сонно улыбнулась ему, и на мгновение Тревизу показалось, что она может предложить продолжить, но она только перевернулась на спину, а потом сказала мягко и удовлетворенно: - Я с самого начала определила вас. Вы - король секса. Тревиз постарался принять скромный вид. - Мне нужно быть более сдержанным. - Ерунда. Вы были совершенно правы. Я боялась, что вы истощены этой молодой женщиной, но вы заверили меня, что это не так. Это правда, верно? - А разве я действовал как полупресыщенный мужчина? - Нет, - рассмеялась она. - Вы все еще думаете о Психическом Зонде. Она снова рассмеялась. - Вы сошли с ума? Могу ли я хотеть лишиться вас СЕЙЧАС? - И все-таки будет лучше, если вы лишитесь меня на время... - Что? - нахмурилась она. - Если я буду оставаться здесь постоянно, моя... моя дорогая, много ли пройдет времени, прежде чем глаза начнут смотреть, а губы шептать? Однако, если я продолжу выполнение своего задания, то должен буду периодически возвращаться для доклада, и тогда будет вполне естественно, что мы будем на время закрываться вместе... А мое задание действительно важно. Она задумалась, лениво поглаживая правое бедро, потом сказала: - Полагаю, вы правы. Я ненавижу эту мысль, но... полагаю, вы правы. - И не бойтесь, что я не вернусь назад, - сказал Тревиз. - Я не так глуп, чтобы забыть ту, которая ждет меня здесь. Она улыбнулась, нежно коснулась его щеки и сказала, глядя ему в глаза: - Вы находите это приятным, любимый? - Гораздо более чем приятным, дорогая. - И все же вы человек Основания. Мужчина в расцвете сил с самого Терминуса. Вы, должно быть, привыкли к разным видам женщин и всевозможным ухищрениям... - Я не встречал никого - НИКОГО - хотя бы в малейшей степени похожего на вас, - убежденно сказал Тревиз. Лизалор самодовольно заметила: - Я рада, если это так. И все же, вы знаете, что старые привычки умирают тяжело, и я не могу заставить себя поверить слову мужчины, не имея никаких гарантий. Вы и ваш друг Пилорат, можете отправиться дальше, как только я услышу о вашем задании, но эту молодую женщину я оставлю здесь. С ней будут обращаться хорошо, но доктор Пилорат будет стремиться к ней, а это повлечет за собой частые возвращения на Компореллон, даже если ваше стремление выполнить задание будет искушать вас оставаться вдали подольше. - Но, Лизалор, это невозможно. - В самом деле? - В ее глазах вспыхнуло подозрение. - Почему? Для какой цели вам нужна эта женщина? - Не для секса. Я говорил вам это и говорил правду. Она принадлежит Пилорату и меня не интересует. Кроме того, она развалится пополам, если попытается повторить то, через что вы с таким триумфом прошли. Лизалор почти улыбнулась, но тут же взяла себя в руки и сурово спросила: - В таком случае, почему бы ей не остаться на Компореллоне? - Потому что она играет существенную роль в нашем задании и должна быть с нами. - Хорошо, что же это за задание? Пора вам уже просветить меня. Тревиз колебался недолго. Говорить нужно было правду. - Выслушайте меня, - сказал он. - Компореллон может быть старым миром, даже среди старейших, но он не может быть СТАРЕЙШИМ. Человечество зародилось не здесь. Первые люди попали сюда с какого-то более раннего мира, который, возможно, тоже не был родиной людей. Однако где-то эти экскурсии в прошлое должны кончиться, и мы должны достигнуть первого мира, мира, где появились люди. Я ищу Землю. Перемена, внезапно происшедшая с Митзой Лизалор, поразила его. Глаза ее расширились, дыхание участилось, каждый мускул ее тела напрягся. Затем руки ее резко взметнулись вверх и два пальца на каждой из них скрестились. - Вы назвали ее... - хрипло прошептала она. 23 Больше она не сказала ничего и не взглянула на него. Руки ее медленно опустились, ноги скользнули к краю постели, и она села спиной к нему. Тревиз остался лежать неподвижно. Только сейчас он вспомнил слова Манн Ли Кампера, когда они стояли в пустом туристском центре на Сейшел. Он говорил о своей второй родине - той самой, где находился сейчас Тревиз... - Они очень суеверны по отношению к этому. Каждый раз при упоминании этого слова, они поднимают обе руки, скрестив два пальца, чтобы защититься от несчастья. Воспоминание это пришло к нему слишком поздно. - Что я должен был сказать, Митза? - пробормотал он. Она слегка качнула головой, встала, подошла к двери и закрыла ее за собой. Через секунду оттуда донесся звук бегущей воды. Ему оставалось только ждать, голому, жалкому, раздумывающему: не присоединиться ли к ней под душем. Наконец, он решил, что лучше не стоит и, чувствуя, что в душе ему отказано, тут же почувствовал растущую потребность в нем. Наконец, она вышла и молча принялась разбирать одежду. - Вы не возражаете, если я... - начал он. Она не ответила, и он принял молчание за согласие. Войти в комнату он постарался твердо и мужественно, хотя чувствовал себя при этом так, как в дни, когда его мать, обиженная его дурным поведением, наказывала сына молчанием, заставляя его содрогаться от отчаяния. Оказавшись внутри, он оглядел гладкостенное помещение, в котором не было ничего - совершенно ничего. Потом осмотрел его более тщательно. Снова ничего. Тревиз вновь открыл дверь, высунул комнату и спросил: - Послушайте, как включается душ? Она поставила дезодорант (по крайней мере Тревизу он показался им), шагнула в душевую и, по-прежнему не глядя на него, показала. Тревиз проследил за ее пальцем и заметил на стене пятно, круглое и бледно-розовое, как будто дизайнер, не желая нарушать совершенство белизны, только намекнул на выключатель. Тревиз пожал плечами, наклонился к стене и нажал на пятно. Видимо, это было именно то, что требовалось, поскольку в тот же момент со всех сторон на него обрушилась вода. Задыхаясь, он снова коснулся стены, и все кончилось. Он открыл дверь, зная, что выглядит еще более жалким, поскольку дрожал так сильно, что с трудом мог говорить. - Как вы включаете ГОРЯЧУЮ воду? - пролепетал он. На этот раз она взглянула на него, и его внешний вид победил ее гнев (или страх, или другое чувство, мучившее ее), она хихикнула, а затем вдруг расхохоталась. - Какая горячая вода? - сказала она. - Вы думаете, мы расходуем энергию, чтобы согреть воду для купания? Это отличная мягкая вода. Что вам еще надо? Вы просто неженка с Терминуса!.. Идите обратно и вымойтесь! Тревиз заколебался, но ненадолго, поскольку ясно было, что выбора у него нет. С огромной неохотой он снова коснулся розового пятна и подставил тело ледяным брызгам. МЯГКАЯ ВОДА? Он обнаружил, что тело его покрыла мыльная пена и яростно принялся тереть себя, рассудив, что цикл купания не должен быть долгим. Затем начался цикл обмывания. Тепло... ну, может, не тепло, но хотя бы не так холодно и согревает его совершенно замерзшее тело. Потом, когда он собирался вновь коснуться контактного пятна и остановить воду, удивляясь, почему Лизалор вышла оттуда сухой, когда тут не было ни полотенца, ни его заменителей, вода остановилась сама. Сразу после этого последовал шквал воздуха, который несомненно повалил бы его, если бы не пришел со всех сторон одновременно. И он был горячим - почти чересчур горячим. Требовалось гораздо меньше энергии, чтобы нагреть воздух, нежели воду. Горячий воздух испарил с него воду и через несколько минут он мог уже выходить - сухой, как будто никогда в жизни не имел дела с водой. Лизалор, похоже, взяла себя в руки. - Вы хорошо себя чувствуете? - Достаточно хорошо, - сказал Тревиз. И действительно он чувствовал себя удивительно хорошо. - Все, что нужно было сделать, это предупредить меня о температуре. Вы не сказали мне... - Неженка, - снова презрительно повторила Лизалор. Он воспользовался ее дезодорантом, затем начал одеваться, остро сознавая, что ее тело закрыто одеждой, а его нет. - Как я должен был назвать... этот мир? - спросил он. - Мы говорили о нем, как о Старейшем, - ответила она. - Откуда мне было знать, что название, употребленное мной запрещено? Разве вы говорили мне? - А вы спрашивали? - Откуда мне было знать, что нужно спросить? - Теперь вы знаете. - Обязуюсь забыть это. - Лучше не надо. - А какая разница? - Тревиз чувствовал, что настроение его улучшается. - Это просто слово, звук. - Есть слова, которые нельзя произносить, - мрачно сказала Лизалор. - Разве вы при любых обстоятельствах пользуетесь любыми словами, которые знаете? - Одни слова могут быть вульгарны, другие неподходящи, а третьи в определенных обстоятельствах - даже вредны... К каким относится слово, которое я употребил? - Это печальное и торжественное слово, - сказала Лизалор. - Оно относится к миру, который был родиной всех нас, а сейчас не существует. Это трагедия, и мы переживаем ее, потому что это было рядом с нами. Мы предпочитаем не говорить об этом, а если говорить, то не называем его имени. - А скрещенные пальцы? Это что, облегчает печаль? Лицо Лизалор вспыхнуло. - Это непроизвольная реакция, и я не благодарю вас за то, что вы вынудили меня к ней. Есть люди, которые верят, что слово и даже мысль приносит несчастье... и пытаются защититься этим от нее. - И вы тоже верите, что скрещенные пальцы защищают от несчастья? - Нет, впрочем... немного, да. Я чувствую себя беспокойно, если не сделаю этого.