платье короля",
детский лепет на уровне третьего курса провинциального университета.
А чего ж мы тогда с ним возимся?
А того, что Ленин действительно - гений.
Гений имперской интриги, великий строитель новой, невиданной партии и
нового, неслыханного государства. Его интеллект не много уступал
аналитическим способностям Троцкого, Каменева, Зиновьева и Бухарина. Зато
второй сомножитель - "моральные" свойства - был безразмерен. Коэффициент
получался огромный, всегда самый большой.
Эти лидерские качества Ильич эффективно использовал в повседневной
работе. Свои собственные "стратегические" писания всерьез не воспринимал.
Зато практика его была гибкой, молниеносной, неожиданной.
Вы считаете, надо воевать до победного конца? Пожалуйста, вот вам
Брестский мир.
Вы надеетесь, что настала эра милосердия? Вы правы - "не мир принес я
вам, но меч!".
Вы полагаете, что народные представители в Учредительном собрании
(большинство за СР и КД) должны определить форму республиканского управления
и назначить дату выборов? Извольте: посылаем анархиста Железнякова караулить
Учредилку, чтоб не разбежалась и демократически расположилась в
Петропавловке - пропорционально представительству. Самих эсэров изгоняем из
правительства, уничтожаем, где поймаем.
Юркий, вездесущий Ленин просто измотал и растерзал защиту оппонентов,
захватил врата и трон нашей Империи.
Он сумел сплотить партию. Насытить ее новыми выдвиженцами, алчущими
постов и портфелей. Мобилизовал ВСЕ ошеломленное население на труд и подвиг.
Принудительный труд и гибельный подвиг.
Он по-татарски, физически уничтожил ВСЮ старую элиту - царскую и
княжеские семьи, разбил в камни старую имперскую чиновную пирамиду, осколки
ее растер в прах, разогнал служителей никчемных муз и гуманитарных наук -
куда только делись эти толпы теоретиков? Растоптал церковь, расстрелял
жрецов старых культов, - во имя культов новых - культа своей империи и
культа своей личности...
Не верите? А вот:
1919 год. Белые чуть не под Москвой, весь юг у Деникина, Сибирь у
Колчака, Чапаев картошку по столу двигает, а на "свободной" части Советской
Республики уже готовятся пьедесталы под 29 (!) прижизненных памятников
Ильичу работы скульптора Ивана Шадра. Называлась монументальная фигура -
"Зовущий Вождь". Может и поныне где-то стоит.
Как дальше Ленин управился бы со страной, мы вполне можем догадаться.
Он, развернувшись от артельности к НЭПу, так же резко крутанул бы
хозяйственную рулетку обратно. Он провел бы индустриализацию и
коллективизацию, раскулачивание и расказачивание, он бы "разгромил идейно и
организационно" всех правых, левых, центровых и полусредних участников
своего застолья.
Он бы все сделал правильно, как учит История.
Но не успел.
И невелика беда! Ибо оставил наш бездетный Ильич достойного наследника.
Чуть ли не впервые за всю Историю России смена Вождя не повлекла смены
курса, теории, практики, понятий.
Пришел новый человек - уникальный, немыслимый, геометрически верный,
кристально четкий. Самый великий политический гений нашей страны, а если
потягаться, - так и всего мира...
Извиняюсь, вы понимаете, что эту осанну я пою по нотам абстрактной
российской государственности, а не от души наивной? Ну, тогда поехали
дальше.
Ода Святому Иосифу
Вы, конечно, заметили, дорогие мои читатели, как нежно, по-братски, с
симпатией относился я к Писцу и Историку.
Писец всегда мне казался добрым малым, простодушным и наивным. Я прощал
ему шалости с датами и униженную лесть перед негодными людьми. Я умилялся
его мистицизму и русалочьим фантазиям. Я сочувствовал его тяжкому,
беспросветному, неблагодарному и опасному труду.
Историка я глубоко уважал, преклонялся перед его дотошностью,
трудолюбием, полезным буквоедством и даже умеренно учился у него.
Я не заметил за боями и походами, как оба они -- и Историк, и Писец --
превратились в опасную, ядовитую сволочь.
Я просмотрел, как академический муж стал теоретиком и арбитром кровавых
игр Империи. Я проморгал, как скромный, зачуханный парень оборотился
кабинетным волком. Как оба они предали Слово. Как полилась из-под их перьев
человеческая кровь.
Правда, фамилия Историка уже давно была не Соловьев и не Карамзин, а
Писца звали не Нестор и не Сильвестр, и повадились они щеголять в галифе.
Тысячи новых "ученых", "писателей" и "делопроизводителей" теперь пахали
биографическую ниву нашей родины, создавали новую имперскую словесность,
возвеличивали до небес значение судейской бумажки, соседского доноса,
казенного протокола. И я остался один в их тесном кольце...
Нет, не один, конечно. Оказалось, что новые князья и цари САМИ ПИШУТ
СВОЮ ИСТОРИЮ! А писцы и историки только приводят их писанину в читаемый вид.
Товарищ Ленин оставил нам пятьдесят с лишним томов своего Полного
Собрания Сочинений. Длина его книжной полки примерно в 10 раз длиннее полки
Сергея Соловьева.
Товарищ Сталин тоже писал. Его бог наградил особым писательским
талантом. Бог сделал это по блату. Ибо в детстве босоногом был товарищ
Сталин православным семинаристом. Талант товарища Сталина состоял в
лаконичности его русского языка, поскольку русский язык не был его природным
инструментом. Сталин осваивал его по ходу дела и обращался с обоюдоострой
штуковиной очень осторожно и осмысленно. Полка книжная у Сталина
образовалась недлинная, зато крепкая, дубовая, - в хорошем смысле этого
слова. С нее и будем выхватывать.
Иосиф Виссарионович Джугашвили родился в Грузии, когда эта веселая
страна на добровольных началах входила в нашу Империю. Жизненный путь его
нам известен также наизусть, как жизнь Ленина, Трех Богатырей, Змея Горыныча
и Серенького Козлика. Поэтому не будем уточнять, был ли товарищ Сталин
полицейским стукачом, да имел ли женщин-революционерок на стороне. Займемся
своими делами. Разберем феномен Сталина. Чем этот грузин так мил русскому
сердцу? Отчего мы до сих пор носим его портреты по майским и ноябрьским
улицам? Почему даже в атаку спокойно сходить не можем, - обязательно орем
"За Сталина!"?
Теория все объясняет. Вот правильные поступки Императора Иосифа
Виссарионовича Сталина (он же - семинарист Джугашвили, он же - подпольщик
Сосо, он же - уголовник Коба). Они умело и беззастенчиво позаимствованы
героем из русской Истории:
1. Сталин правильно расчистил вокруг себя пространство. Он
целенаправленно и планомерно задвинул и уничтожил ВСЕХ соратников Ленина, то
есть, своих революционных подельников. Ему не пришлось делиться властью. Это
- точно по Святополку Окаянному.
2. Он поднимал во власть карьеристов и выдвиженцев с самого низу. Он
придавал им космическое ускорение. Лейтенанты по-гагарински превращались в
майоров и генералов и подсекали разъевшуюся на московских хлебах новую
партбуржуазию. Автор этой космической программы - Иван Грозный. Сталин в
сердце своем сразу, в день приобретения приговаривал новых центурионов к
списанию, как "малоценное имущество" (бухгалтеру понятно, о чем я).
Ротационная машина сталинской Империи работала непрерывно и неумолимо.
Задерживались в живых и на верхушке мавзолея только те, кто наглядно
доказывал свой дебилизм по Вассиану Топоркову. Каждый простой пахарь имел
шанс прославиться выведением нового сорта огурца и мог легко оказаться
начальником. Но должен был сразу готовить этапный сидор...
Возникает вопрос. Чего ж они лезли во власть, раз она такая коварная?
А, думали, именно меня пронесет! Я же верный и хороший! Но так рассуждали
только озабоченные мыслители. Все прочие перли нахрапом - чисто
инстинктивно. Инстинкты у нас, слава богу, не утрачены.
Считаем дальше.
4. Сталин не давал мышам дремать. За ленинским НЭПом грянула
Индустриализация 1929 года. Под крылом ЧК-ГПУ-НКВД работалось легко, все
были при деле, оборотные средства прокручивались с огромной частотой, - не
то что теперь! Страна хорошела. Чекисты добивали врагов Революции по всему
миру. Белый конь не мог спастись ни в какой европейской или мексиканской
конюшне. Везде его настигал мозолистый кулак пролетарской мести. Везде
доставал чекистский ледоруб. Благополучно восстанавливалось крепостное право
на селе. Даже мои однокурсники приехали поступать в институт из деревень в
1969 году без паспортов, - со справками об освобождении из колхоза! Народ
кристаллизовался в единое, монолитное сообщество. Тут Сталин применил лучшее
из опыта Петра и Павла Первых.
5. Армия формировалась соответственно - "по-суворовски", читай
"по-павловски" (неудобно было поминать добрым словом члена покойной династии
Романовых). Офицерский кадр рекрутировался на 25 лет. Солдат автоматически
принимали в комсомол, офицеров - в партию. Войсковая структура строилась в
понятиях десятичной системы Чингиз-хана. Беглецов с поля боя по завету
рыжебородого завоевателя спокойно расстреливали заградотрядовские гвардейцы.
6. Сама Партия теперь писалась с большой буквы. Принадлежность к ней
стала необходимым и достаточным условием карьерного роста. Это было
позаимствовано у Петра и Ивана Грозного.
7. Опричнина восстала из пепла! Идея опричного бытия обрела
совершенство! Гений Сталина объединил опричнину военно-партийную с
канцелярией тайной. ЧК-ГПУ-МГБ-КГБ воздвигли опричные города, лагеря, заводы
и научные центры. На закате Гражданской войны в Питере, Москве, Киеве,
других крупных поселениях для чекистов освобождались целые улицы,
микрорайоны, кварталы. Каждая такая слобода имела свои особые магазины,
кинотеатры, парикмахерские. Ну, и места для созидательного труда у
поселенцев были под боком - застенки, тюрьмы, зоны. Это снова - Грозный!
Так. Что еще хорошего для Империи мы с товарищем Сталиным не забыли?
Вот.
8. Религия должна у нас быть монотеистская и автокефальная. То есть, в
ней должны присутствовать:
8.1. Бог на земле - 1шт. (лично тов. И.В.Сталин).
8.2. Бог на небе - 1 шт. (покойный тов. В.И. Ленин).
8.3. Апостолы живые и мертвые, ангелы светлые и темные - уже убитые и
еще живые соратники двух вождей - имя им легион.
8.4. "Дом мой - домом молитвы нареченный" - это Коммунистический
Интернационал в реальных домах ЦК, обкомы, губкомы, райкомы. Соответственно,
другие церкви и культы загоняются в бутылку и праведно нам прислуживают,
чтоб только имя свое сохранить, да шкуры вместе с рясами на растерять. Это
мы позаимствовали опять у Великого Петра.
9. Главное чуть не забыли! Забрать-таки назад Царьград! Мы могли это
сделать легко. Прямо в 1945 году, вместе с Курильскими островами. Но не
стали. Ибо идея православного креста над проливами расширилась у нас
необъятно, воссияла красным солнышком над всей планетой (а не только над
вонючими проливами), взмахнула над ошалевшим человечеством секущим серпом и
долбящим молотом. Атрибуты идеи Мировой Революции мы и сейчас можем
разобрать на любой монете советских времен.
Авторы Девятого пункта - классики марксизма-ленинизма, лично товарищи
Ленин и Троцкий, православные великомученники и страстотерпцы, все Рюриковы
и Романовы во всех наших веках и весях. Ну, и все мы, в Русской земле
крещеные и от креста уцелевшие, от сего грешного соавторства не отрекаемся.
10. Теперь наше православно-куренное строительство нужно было надежно
укрыть от постороннего глаза. А пуще того, свои глаза под их пограничные
покровы не вылуплять. Границы закрыть насмерть. Запугать доверчивое
население рогатыми призраками капитализма, насадить привычку к аскетизму,
внушить надежды на скорое загробное безделие и сытую послевоенную жизнь.
Аминь!
Теперь посмотрим, что товарищ Сталин делал неправильно...
Так. Пока ничего не находится...
Думай, голова, думай...
Да не спи, не спи!
Засыпает...
И снится Голове, что это она что-то сделала неправильно, чем-то
нарушила волю Вождя, в чем-то ошиблась, не дотянулась извилиной до
гениального замысла, провалила все имперское дело. И теперь должна отвечать.
И идет заседание Страшного Суда.
И все, как у людей, - за длинным суконным столом восседают апостолы в
нимбах с подклеенными буклями; преступники -- азраилы и гамалеилы какие-то
-- затравленно вертят головами и лихорадочными глазами из-за полированного
барьера. И наша Голова - среди них. Прокурор, штатный громовержец, несет
отъявленную околесицу. Зал -- битком, президиум переполнен, и только главное
кресло с высокой спинкой пустует. Где же Председатель Суда? Где наш
Император?
- Вот он - подсматривает за процессом через щель в занавеске. Он желает
наблюдать не только Суд, не только корчи подсудимых, но и истерику публики,
страсти народа в зале.
- Какого еще народа?
- Нашего, российского, советского народа!
- А кто же допустил этот славный народ на собрание небесное? Кто
разрешил этому невполне одетому, поверхностно умытому сообществу наблюдать
тайную постановку? Кто удостоил его такой чести?
- Конечно, он, Император!
Теперь с глубоким, поджелудочным восторгом смотрит он, как
прокатывается волна народного гнева от партерной Москвы до галерного
Магадана, как вспыхивают праведным возмущением миллионы честных лиц, как
дружно и восторженно вопят зрители под чтение приговора! Вот это спектакль!
Вот это Режиссер! Вот это Император! Вот это Бог, снизошедший к людям!
Зачем ему это? А чтобы создать в народе гордость небывалую. Чтобы овцы
поверили в свою избранность (на шашлык), чтобы дружно блеяли в поддержку
исторических решений (о строительстве скотобойни), чтобы гордо выступали под
руководством передового козла к своему светлому (от сторожевых прожекторов)
и окончательному (по сути) будущему...
Голова кругом идет!
Вернее, летит по проходу от трибуны (огромной дубовой колоды) - до
середины зала. Потом катится назад и замечает, что зеленая ковровая дорожка
становится красной, что меркнет свет, пустеет зал.
Куда-то исчезают навсегда миллионы зрителей, и только прохладный
северо-восточный колымский сквознячок шевелит на сцене черные, окровавленные
куриные перья падших и ощипанных ангелов.
Император выходит из-за занавески и в гулкой тишине задает сам себе
единственный вопрос, достойный Большого Театра:
- Ну, а дальше-то что?..
А дальше, вы скажете, Империя все-равно погибла. И вина за это на
товарища Сталина тоже распространяется. Вы будете почти правы. Но ваше
"почти" - не считается. В этот раз Империю погубили не дурные привычки царя,
не сумеречность его рассудка, не гнилой строительный материал. Российскую
Империю в 20-м веке погубило Время. Все эти технические прогрессы навалились
на нас с такой силой и скоростью, таким тяжким непониманием легли на наш
коллективный разум, что лучше бы нам стоять насмерть на Калке и Непрядве. А
тут мы не выдержали.
Но это потом.
А сперва нам предстоял экзамен на аттестат имперской зрелости.
И мы стали готовиться денно и нощно.
Стал товарищ Сталин нас собирать воедино, рассаживать (простите за
двусмысленность) по разным местам, вдалбливать нам прописные истины.
Метод его поучения прост, понятен, красив в своем аскетизме.
Вот речь вождя на XVI съезде партии. Съезд этот летом 1930 года был тем
хорош и знаменит, что посвящался началу развернутого наступления
социал-большевизма на всех и каждого. Причем наступление это уже шло, и
очень успешно. Но многие его не замечали. Нэпманы еще вели свои
бухгалтерские книги и бегали от налогов. Кулаки деревенские надеялись
собрать засеянное по весне. Мыслительный класс позволял себе некоторые
мысли.
Товарищ Сталин решительно все это прекратил. Он приказал отобрать
землю, скот и инструменты у кулаков. Все это отдал колхозам. Получилось 400
миллионов инвестиций в сельское хозяйство. Сразу резко улучшилось
соотношение между производством зерна вообще и товарного зерна в частности.
То есть, как посеяли кулачки столько-то пудов, так и собрали колхознички
столько-же. Зато себе не смогли оставить ничего, - почти все ушло "в товар"
- в ларьки и закрома социалистической страны. Народ заголодал воодушевленно.
Я бы мог продолжать описание опытов нашего гения и далее, но суть не в
опытах, они известны. Суть в методах. И главный метод - не лагерное
воспитание, как мы подумали сначала, а устное и письменное зомбирование,
кодирование доверчивого населения. Не мог же товарищ Сталин лично переколоть
острым посохом десятки своих политбюрошников - троцких, каменевых,
зиновьевых. Не мог лично сварить в котлах многотысячное дворянство. Не мог
четвертовать десятки тысяч идейных уклонистов. Бессилен был усадить в
теплушки сотни тысяч и миллионы ново-сибирских поселенцев. Нужно было, чтобы
народ помог своему вождю, своевременно написал соответствующие доносы, дал
чистосердечные свидетельские показания, вынес суровые приговоры, уволок
извивающихся подонков в преисподние подвалы и неустанно жал на курок. А
потом еще поэтично все это оформил.
Вдохновить нас на труд заплечный могло только ласковое отеческое Слово.
Опять вся сила оказалась в великом и могучем нашем русском языке, залетевшем
нечаянно в нерусский рот.
Вот пример сталинского педагогического сеанса. Вы сразу заметите здесь
аналогию с буддистскими мантрами, всякими восточными кармами и гурмами.
Смотрите сюда. Вот как снисходит на слушателя всевышняя мудрость.
(1). Внушаемая мысль строится на многократных повторениях.
(2). Повторения эти оформляются по единой, жесткой, неизменной схеме,
как молитвенный припев.
(3). В каждом припеве фразы, слова, интонации, ударения,
шутки-прибаутки неизменны. Так, троекратно и многократно, вдалбливается в
дебильную голову сюжет анекдота, былины, русской сказки.
(4). Только верховный жрец имеет право задавать вопросы. И он их задает
сам себе. И тут же на них отвечает.
(5). И главное. Ни одна мысль, ни одна тирада не произносится просто
так, в связи с ее "собственным смыслом". Всегда, везде, в каждом слове
Императора звучит великая подоплека - мысль о единственности императорской
власти, о бессмысленности посторонних мечтаний, о нелепости альтернативной
аналитики и аргументации. Во всем провозглашается пирамидальная истина по
Топоркову. "Я знаю, как! Я - революция! Остальные не знают, и должны
исполнять молча. Не молчат враги!". Вот один из сотен и тысяч примеров,
выхваченный наугад с полки евангелиста Иосифа и подтверждающий дубовую
верность перечисленных правил.
Народ замер в зале XVI-го съезда. Вождь морально уничтожает лидеров
правой оппозиции Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова, еще многих
неназванных. Их грех - в сомнениях и точных расчетах, показывающих, что
страна не выдержит коллективизации и слишком резвых темпов принудительного
роста. Поэтому Вождь сразу честно называет правых "бывшими". Мог бы и
покойными назвать...
В приводимой длинной цитате я обозначаю цифрой в скобках перечисленные
правила шаманского пения; подчеркнуты и помечены одинаковыми буквами
одинаковые смысловые циклы. Выделен также и результат зомбирования -
однотипная реакция пациентов на повторяющийся диагноз.
"... Рыков, Томский и Угланов жаловались здесь, что съезд относится к
ним с недоверием. А кто в этом виноват? (4) Виноваты они сами. Кто не
выполняет своих обязательств, тот не может рассчитывать на доверие.
Были ли у них, у бывших лидеров правой оппозиции, возможности, случаи
выполнить свое обещание и поставить крест на прошлом? (4) Конечно, были. А
что они сделали в продолжение семи месяцев, чтобы использовать эти
возможности и случаи? (4) Ничего.
(1-3) Недавно Рыков был на уральской конференции. Был у него, стало
быть, благоприятный случай исправить свои ошибки (А). И что же? (Б). (4)
Вместо того, чтобы открыто и решительно (В) порвать со своими колебаниями,
он стал там "финтить" и маневрировать. Понятно, что уральская конференция не
могла не дать ему отпора.
(1-3) Сравните теперь (Г) речь Рыкова на уральской конференции с его
речью на XVI съезде. Между ними пропасть (Д). Там он "финтит" и маневрирует,
воюя с уральской конференцией. Здесь он пытается открыто и громогласно
признать свои ошибки, пытается порвать с правой оппозицией и обещает
поддерживать партию в борьбе с уклонами. Откуда такая перемена, чем ее
объяснить? (Е)(4). Она объясняется, очевидно, той угрожающей обстановкой,
которая создалась в партии для бывших лидеров правой оппозиции (Ж).
Неудивительно поэтому, что у съезда создалось определенное впечатление: пока
не нажмешь на этих людей, ничего от них не добьешься(З). (5) (Общий смех.
Продолжительные аплодисменты).
(1-3) Была ли у Угланова возможность выполнить свое обещание, данное
ноябрьскому пленуму ЦК? (А)(4). Да, была. Я имею в виду беспартийное
собрание на заводе "Мосэлектрик", где он недавно выступал. И что же? (Б)(4).
Вместо того, чтобы выступить, как подобает (В) большевику, он стал там
охаивать линию партии. Понятно, что за это он получил отпор со стороны
ячейки завода.
(1-3) Сравните теперь (Г) это его выступление с его заявлением,
напечатанным сегодня в "Правде". Между ними пропасть (Д). Чем объясняется
эта перемена? (Е)(4). Той же угрожающей обстановкой, создавшейся вокруг
бывших лидеров правой оппозиции (Ж). Что же здесь удивительного, если съезд
сделал из этого определенный урок: не нажавши на этих людей, ничего от них
не добьешься (З). (5) (Общий смех. Аплодисменты.)
(1-3) Или, например, Томский. Недавно он был в Тифлисе на закавказской
конференции. Имел, стало быть, случай загладить свои грехи (А). И что же?
(Б)(4). Он коснулся там в своей речи совхозов, колхозов, кооперации,
культурной революции и всякой такой штуки, но о главном, т.е. о своей
оппортунистической работе в ВЦСПС, он не сказал ни слова. Это называется
выполнением обязательств, данных партии! Захотел перехитрить партию, не
понимая, что миллионы глаз смотрят на каждого из нас и тут никого не
перехитришь (5).
(1-3) Сравните теперь (Г) его выступление в Тифлисе с его выступлением
на этом съезде, где он прямо и открыто признал свои оппортунистические
ошибки по руководству ВЦСПС. Между ними пропасть (Д). Чем объяснить эту
разницу? (Е)(4). Той же угрожающей обстановкой, создавшейся вокруг бывших
лидеров правой оппозиции (Ж). Что же удивительного, если съезд попытался
надавить как следует на этих товарищей, чтобы добиться от них выполнения их
обязательств (З). (5) (Аплодисменты. Общий смех всего зала)".
По такой схеме построены практически все проповеди Вождя. Они понятны
народу. Они не допускают двоякого толкования. Они точно указывают место
каждого. Они схематичны, как тропари и кондаки ненужной теперь церкви. С
ними мы собирались победить. И частенько побеждали, в основном - себя.
Не знаю, как вам, а мне очевидна запрограммированность товарища
Сталина. Возникает даже подозрение в его искусственном происхождении. Играл
ли у него в голове щедринский механический органчик, или пульсировала
программа на электровакуумном ассемблере, поди узнай! Но эта
усовершенствованная модель Франкенштейна и Голема прекрасно выполняла
имперские функции не один десяток лет. Франкенштейн и Голем вырвались из под
контроля хозяев и натворили немало бед. А нашему товарищу Сталину никуда
вырываться не нужно было. Он сам был нашим Хозяином...
Самоотверженность, вселенский размах, конкретность, прагматичность,
эффективность мыслей и деяний Иосифа Виссарионовича беспримерны, рекордны.
Рекорд этот не побит до сих пор, и теперь уж не будет побит никем и никогда.
Жаль только, что записи об этом рекорде нет ни в книге Гиннеса, ни в
православных святцах. Церковь наша опять не посекла придворной тонкости, не
учуяла за ладаном и кагором намека, зашифрованного в библейском имени
властелина. Иосиф! Уж будучи государственно-безопасной, обновленной для
царства божьего на земле, могла она прогнуться лишний раз? Чем ей товарищ
Сталин не свят оказался? Я, например, считаю, что церковь должна была тоже
действовать революционно, в духе эпохи, и сделать нашего Иосифа Победоносца
святым при жизни. Вот бы был эффект! Не дожидаясь первого в мире космонавта,
полет которого обрушил колониальные империи в 1961 году и вызвал
стремительный, СПИДоподобный рост освободительного движения, мы могли на
целые 10 лет раньше грянуть на весь мир: "Видали, гады, - у нас первый в
мире живой святой! Мы его срочно готовим в боги. После краткого курса
предполетной подготовки мы его закинем на орбиту, и тогда вы почешетесь!".
Но церковь недальновидной оказалась. Приходится мне самому исправлять
эту оплошность и считать товарища Сталина святым с записью в названии сей
главы и оглавлении книги.
Проверка на Прочность
Европа катилась к новой войне. Главными в этом движении были не
соревновательные потуги военных индустрий, не кто больше наштампует ППШ и
шмайсеров, мессершмиттов и лавочкиных, а кто кого обдует в преферанс. Или в
футбол, если угодно.
Исходный расклад был такой. Имелась карта недавней Первой Мировой.
Сохранялась старая Антанта - Россия снова в нее как бы входила. Имелась ось
зла - снова Германия, снова Австрия и Венгрия, снова Турция. Только теперь
произошел размен игроками: немцы нанизали на свой арийский штырь трех
романтических девиц - Испанию, Италию и Японию, зато Антанта поимела США!
До сих пор считается, что мотивы этого расклада чисто материальные,
экономические. Это заблуждение. Настоящие браки и союзы всегда формируются
на астральном уровне. Мир сильных на Земле испокон и вовеки разделен на две
партии. На мешочников и имперцев. На тех, кто хочет по-тихому все купить и
потом быстро-быстро торговать-торговать-торговать. И на тех, кому торговать
противно, кто видит свое предназначение в создании мировой Империи. Чтобы
все в этой Империи было правильно, - так, как хочет Император. Можно даже и
торговать, но только по ценам, объявленным Императором с утра и с левой
ноги.
Имперская партия всегда была более духовной. Тут гремели гимны, на всех
углах красовались ликторские пучки воспитательных палок, архитектура
поражала загадочностью, содранной с имперских руин от Абу-Симбела до
Колизея.
Беда в том, что объявленный перед войной состав антагонистических
партий несколько отличался от правильного, желательного для Империи.
Еще в раннем детстве - чуть позже Мюнхаузена, но намного раньше впервые
услышанного рыка "молотовриббентроп", - мы обнаружили занятные
советско-немецкие совпадения, некое единство противоположностей. Открытие
было сделано в игре. Играли мы в войну. Попеременно бывая то защитниками
отечества (желательно партизанами и разведчиками), то немецко-фашистскими
захватчиками соседних сараев (желательно эсэсовцами и гестаповцами), мы
заметили аналогии в атрибутах сторон:
1. Флаги у нас были почти одинаковые. Красные, цвета пролетарской
крови, с незначительными добавками.
2. Партии у нас назывались одинаково: Национал-социалистическая РАБОЧАЯ
партия Германии и Российская социал-демократическая РАБОЧАЯ партия
(большевиков).
3. Первое мая только мы вдвоем праздновали официально и государственно.
Наши "5-А" и "5-Б" классы так рядом на демонстрациях и шли.
4. Соответственно, крупную частную собственность мы и там и там успешно
национализировали.
5. Обе страны решительно строили социализм. Наши - интернациональный,
всемирный. Немцы - чуть поуже - национальный. Оно и понятно, откуда им было
других наций взять?
6. Главное, что корни идеологические у нас были общие. Мы их долбили
наизусть в школах всех ступеней и на пенсионерских курсах повышения
эрудиции. Вот эти источники и авторы:
6.1. Общее арийское происхождение - ревниво присваиваемое немцами и
интимно подразумеваемое нашими (Атилла, гунны, тибетско-малоазиатский вектор
славянского пришествия).
6.2. Тонкая, почти позабытая христианская подоплека.
6.3. Немцы: Маркс, Энгельс, Гегель, Фейербах и др.
6.4. Русские: Бакунин, Плеханов, Кропоткин, Ульянов и др.
Когда потом мы встречались на Эльбе и в других местах с нашими
"союзниками", оказывалось, что с ними у нас противоречий и несовпадений
гораздо больше! Все эти американцы, англичане и французы в своих фильмах
были какими-то ударенными по голове, блаженными, странными, развязными,
болтливыми. Не то что немцы.
Так что, здравый смысл подсказывает нам накануне очередного матча
сыграть в любимую трибунную игру - составить символическую сборную мира. А
чтоб ей было с кем играть, распишем сразу две сборных. Первую назовем
по-манчестерски: "Marketing United", вторую - по-милански: "Fascio
Internationale". Вот составы этих команд:
MU:
США, Англия, Канада, Австралия, Франция, Бельгия, Голландия, Дания,
Норвегия, Швеция, Польша.
В запасе - Чехословакия, Финляндия, еще пара юниоров.
FI:
СССР, Италия, Германия, Австрия, Япония, Турция, Китай, Монголия,
Испания, Португалия, Аргентина. - А! Не слабо?
В запасе - мексиканские остатки империи инков с могилой Троцкого,
страны 1001 ночи, ливийско-тунисский Карфаген, черные полковники Греции, еще
много кого.
Есть еще один мощный игрок - Израиль и его бесчисленные легионеры по
всему свету, но это - штучка дорогая, перетащить ее на свою сторону добрым
словом не получается, а покупать - никаких бабок не хватит. Оставим его вне
игры.
Видно с первого взгляда, что сборные наши составлены правильно,
однородно, тонкое понимание между игроками обеспечено.
Неудивительно, что эти сборные примерно так к очередной схватке и
сформировались. Тем более нелепым кажется переход СССР в чужую команду.
Однако, при глубоком стратегическом анализе разъясняется и этот
парадокс. Содружество торгашей потенциально прочно, - его объединяет
бесконечная толкучка, рыночная перепасовка капиталов и товаров. А сборная
идеалистов - явление временное, взаимозавистливое, обреченное на раскол,
заряженное мощной разрывной энергией. Ибо наши конечные цели - создание
собственных всемирных Империй - в единую, сборную цель не объединяются.
Притворяться, что к этой цели можно идти во временном союзе, совсем уж
наивно.
Вот Сталин и задергался. Вновь, как у Павла с Наполеоном у него с
Гитлером возникла схема раздела мира.
Первые переговоры прошли успешно. Родство душ обозначилось четко. Обмен
техникой, специалистами, сырьем шел интенсивно.
Нормально поделили и часть игрового пространства - Польшу, Прибалтику,
юго-восток Европы. Но тут сбились с темпа. Никто никому не верил, каждый
тянул на себя, подозрения перешли в заточку ножей, а там и драка завязалась
между братьями гораздо более жестокая, чем между чужими людьми...
Давайте пофантазируем. Как мог бы выглядеть (а может и выглядел?)
тайный сговор Сталина и Гитлера, двух крайних нападающих нашей сборной.
Нужно было им встретиться лично. В каком-нибудь курортном вольфшанце.
Четко, цинично, конкретно сказать друг другу правду, что других союзников у
нас с тобой Адольф быть не может. Что нужно нам Йозеф не есть, не спать, не
голосовать и не маршировать, пока мы не сформируем такой союз, такой план,
что ничего ихние черчили и чарльтоны нашим беккенбауэрам и мото-стрельцовым
сделать не успеют. Атомная бомба у нас почти в кармане. Химическое оружие
наготовлено на двойной мировой кайф, смертников - полки и армии.
Тут пора прерваться на обед с грузинским вином и баварскими колбасками.
По пьянке каемся друг другу в прошлых грехах. Выкидываем Невского из святых,
учреждаем несколько межправительственных наград: ордена "Тевтонский",
"Ливонский", "Грузинский" трех степеней - одна, две и три звездочки.
Теперь наливаем дальше. Опыт наших прошлых Империй подсказывает
гениальную мысль: Партия должна быть единой!
Название синтезируем: Интернационал-Социалистическая Рабочая Партия
(чего? - Европы, Мира, Союза России, Германии и Белоруссии - пока не
уточняем).
Срочно сажаем Рема, Бормана и недорезанных радеков из Интернационала...
- да не в тюрьму, товарищ Сталин, не в тюрьму! - за послеобеденный стол
переговоров! Пусть эти помилованные сливают недопитое и верстают протокол
взаимного слияния партъячеек. Есть же у нас города-побратимы? Ростов,
например, на Дону и Дюссельдорф. Вот пусть единый обком и создают.
Потом тонко, коварно, напряженно, поминутно консультируясь по прямому
проводу, доверяя друг другу, но и проверяя этих друзей подколодных,
составляем тайный-распротайный план первого упреждающего удара. Грузим
гексоген бочками. Пункт назначения - Нью-Йоркский порт, Саутгемптон,
Гавр-Дувр-Лувр. Дирижабли заполняем фосгеном и горчичным газом, пускаем по
ветру. СС и ЧОН дают нам поголовье в несколько тысяч жертв мировой
революции. Этих белокурых красавцев инфицируем сибирской язвой, чумой,
холерой, венерианской заразой всякой и отправляем в свободный полет по
ресторанным кухням, борделям и великосветским раутам обратной стороны.
Японских союзников только консультируем слегка. Их Перл-Харбор нам
подходит. Китайцев строим в колонны под командой ротных берсальеров и общим
руководством Франко: "По маршруту Марко Поло и Александра Великого ша-агом
марш!", - только в обратную сторону...
А как делить лидерство-императорство? Ну, тут думать надо. Вопрос это
архитрудный, но решаемый. Были же у нас в Византии парные императоры - Роман
и Константин, например...
Можно еще много хорошего замыслить - с новенькой атомной игрушкой,
например. Надо только следить, чтобы Вазисузбани не кончалось, да
пронырливые арийцы галилейские не превратили вино обратно в воду...
Красивый мог бы выйти союз уродов. Но не вышел! Не получилось глубокого
брудершафта. А получилась собачья свалка, не поймешь кого с кем, в которой
ни у одной из сторон не было никаких перспектив. Произошло только взаимное
уничтожение идейных числителей и философских знаменателей.
В итоге победила третья сторона - торгово-промышленные наблюдатели,
неосмотрительно оставленные нами вне игры.
Но вернемся от высокой и грустной имперской поэзии к материалистической
правде бытия.
После раздела Восточной Европы немецкий партнер устремился на запад и
успешно сделал свое добермановское дело под столбик Эйфелевой башни. Это вам
известно? Хорошо.
Мы по-идиотски в третий раз поперлись зимой в Финляндию. Это вы тоже
помните?. Порядок. Дальше.
Тут нервы с обеих сторон не выдержали.
Брат Адольф просчитал-таки, что на бросок через Ла-Манш и Атлантику ему
ресурсов не хватает. И вместо, чем попросить по-человечески, решил взять без
спросу, где плохо лежит. Плохо ресурсы и по сей день лежат известно где.
Брат Йозеф тоже просчитал, что брат Адольф сгорит на днях или раньше. И
шкуру его социалистическую поделят сырники и сметанники. А шкура эта нам
очень бы пригодилась. Нам ее цари наши - Чингисхан и Батый, - не дойдя до
Эльбы, завещали.
В братских генштабах возникло встречное движение картежных мастей -
красных и черных стрел.
И хотя бы Максим Максимович Исаев, Рихард Зорге, германские шпионы
среди поволжских немцев и московских сидельцев не настучали куда следует об
этих планах своей онанимной морзянкой, так может ничего бы и не случилось.
Но настучали. Пошла игра на опережение: тевтонские свиньи (не обижайтесь,
deutschen Genossen, свиньи - в смысле армейского построения) нацелили
пятачки в привычном новгородском направлении; наши спартаковцы и армейцы
тоже приготовились выполнить отработанное забегание до Берлина, а там
поглядим.
Далее все происходило, как по-писанному. А также - по-зазубренному,
по-кинопрокатному, по-газетно-репродукторному.
Коварный враг ровно в четыре часа утра воскресенья, когда все наши
дрыхли после субботнего приема на грудь, разбомбил к чертовой бабушке все, о
чем знал или подозревал. И подумал сгоряча, что аллес капут. Что никто не
встанет на защиту неласковой нашей Родины-матери.
А хрена не хотел?
Только завопило в репродукторах: "Вставай, страна огромная!", как она и
встала. Не догадывался враг, что у нас встает даже существительное женского
рода, не говоря уж о среднем и мужском. Так что, совершенно неожиданно для
теплолюбивых наследников Готфрида Бульонского и Ульриха фон Юнгингена у нас
и встал, и встала, и встало. А где не встало, там подняли и поставили - в
строй, к станку, к стенке. Получилось поголовно. Но как-то двояко...
Время это - военно-отечественное, как на грех случилось незадолго до
рождения автора этих строк. И стал он, родившись, смотреть в телевизор, на
киношную простынку, в книжку. А еще стал распрашивать всех своих родных (кто
жив остался), а за что у тебя, дедушка эта звездочка да вот эта медалька с
танком? "За отвагу", внучек. А много ты, дедушка, немцев убил? Молчание. А
немцы плохие? Молчание. А ты на войну добровольцем пошел? Молчание. А ты
никого-никого не боялся? Боялся. А кого? - немцев? Всех...
Двоякость поразила автора примерно такой тихой сапой.
Вот, смотришь ты телевизор, кино в родном клубе, читаешь рассказы и
романы про войну, слушаешь на классном собрании лично тобой обнаруженных
ветеранов, - и выходит, что проснувшись на рассвете 22 июня 1941 года, все
просто галопом бежали в сельсоветы и военкоматы, чтобы занять очередь на
войну. Кто опоздал, те пролезли на фронт без билета.
Тогда ты откладываешь книжки и дергаешь ветерана за пиджак: "Скажи -ка
дядя...".
Дядя по инерции выпаливает: "Нас подняли по тревоге в три утра, и мы
ринулись форсировать ледяную Свирь с именем Сталина!"...
Ты смотришь на дядю жалобно...
Он успокаивается и признается, что очень страшно было.
Потом ты подрастаешь и наливаешь дяде двойную наркомовскую дозу
студенческого самогона "Чистая слеза".
Вот слеза и течет. И кается дядя, что было ему не просто страшно, а
жутко до онемения. И не пошел бы он ни на какую войну, да война казалась
милее тыловых начальников. Так что, раскидывай сам, пока голова цела, где
сподручнее подыхать...
Но были среди моих собеседников и шкурные карьеристы - эти напористо
маршировали по чужой крови - подсобрать орденов. Их не брали ни самогон, ни
баня. Но мысль штабная отчетливо светилась в белесых от пара и водки глазах.
Были и дурачки безголовые, смертельно одураченные (зомбированные
по-нашему) пацаны. Их 1925-й год рождения после войны стал музейной и даже
кладбищенской редкостью.
А таких, кто с точным пониманием, целей, средств, интересов и
последствий, с осмысленной ненавистью к врагу пошел бы и победил, увы, не
встретилось автору. Небось погибли все, или не родились вовсе.
Однако, Война началась, продолжилась не так уж долго - не Столетняя она
была, не Семилетняя, - и закончилась большой, несметной, немерянной кровью и
великой Победой. Откуда ж эта Победа взялась? А оттуда, что создал наш
Император страшный запас прочности в непобедимом своем народе, сковал его
одной цепью, связал одной условно-досрочной целью, бросил в огонь и на лед.
СМЕРШ и заградотряды, контрразведка и особые отделы, самоубийственная
партизанщина, беспросветные трибуналы для рядовых и генералов, казни перед
строем и в темноте подвалов, - все эти моральные и материальные стимулы,
гениально объединенные нашим Вождем, так удачно легли на наш природный
азарт, так ловко подогрели наше врожденное бездумное самопожертвование, что
на Победу мы были просто обречены!
Победил бы в этой войне изнеженный народ соседней Европы?
А он и не победил.
Победил бы затюканный народ царской России?
Хрена! Скорее бы с эсэсовцами забратался. Невпервой.
А мы победили. Слава нам!
Было у нашей Победы два главных свойства: 1) Всемирно-историческое
зна