ана? -- Отсюда очень далеко, -- ответил Тарзан. -- Не на Пеллюсидаре. Тар-гуш из всего разговора понял лишь то, что Тарзан потерялся. Сам он никогда в подобную ситуацию не попадал. У Тар-гуша был сильно развит "инстинкт очага". Окажись он в любой точке Пеллюсидара, даже в океане, он непременно вернулся бы "домой", то есть туда, где родился на свет. -- Я знаю, где находится племя людей, -- произнес сагот. -- Отведу тебя к ним. Наверное, это и есть твой народ. Тарзан, не имевший даже самого смутного представления о местонахождении корабля, решил, что сагот говорит об экспедиции 0-220. Тарзан чувствовал, что Тар-гушу можно довериться. -- Когда ты в последний раз видел племя людей? -- спросил Тарзан, выдержав паузу. -- Как долго ты жил после встречи с ними? Но понятие времени было для Тар-гуша чуждым, и попытка Тарзана таким образом выяснить, имеет ли сагот в виду экспедицию, не увенчалась успехом. Вдвоем они отправились на поиски племени, которое имел в виду сагот. Они являли собой странную пару: один весьма отдаленно напоминал человека, второй же был Владыкой джунглей. Поначалу Тар-гуш относился к Тарзану с недоверием, как к выходцу из другой расы, однако постепенно подозрительность прошла, и он стал испытывать к спутнику нечто вроде дружеских чувств. Они охотились на пару и на пару сражались. Вместе запрыгивали на деревья, когда на земле охотились огромные кошки, бок о бок шли по тропе через равнины. Жили они вольготно, как всякие охотники. Тарзан изготовил лук и стрелы, но сагот шарахнулся от них в сторону. Вскоре однако он увидел, что этим чудным оружием без труда можно поразить зверя и добыть пропитание, и живо заинтересовался диковинным приспособлением. Тарзан научил его обращению с луком и наглядно продемонстрировал, как сделать его самому. Местность, которой шли Тарзан и Тар-гуш, изобиловала дичью, и воды тут было вдоволь. В свое время Тарзан считал, что нет на свете места лучше его собственных джунглей. Но чем дальше они углублялись в Пеллюсидар, тем богаче и разнообразнее становилось животное царство. Возникшая между саготом и Тарзаном дружба основывалась на взаимоуважении и крепла с каждым днем. Молодые люди достигли такого взаимопонимания, что не нуждались в многословных речах. Им хватало пары слов, а нередко они понимали друг друга с полуслова. В результате долгого странствия они оказались в мрачном лесу. Сагот вскинул руку и прислушался, глядя ввысь, откуда послышался какой-то непонятный звук. -- Скорей! -- крикнул он. -- Это синдар! Он сделал знак Владыке джунглей последовать его примеру и рванулся к раскидистому дереву. -- Что за синдар? -- поинтересовался Тарзан, поудобнее устраиваясь на земле. -- Синдар -- это синдар, -- ответил Тар-гуш. Иначе объяснить он не умел. -- Это живое существо? -- не унимался Тарзан. -- Да. Живое. Могучее и свирепое. -- Ну, тогда это не синдар, -- улыбнулся Тарзан. -- А что же? -- спросил сагот. -- Самолет. -- А это что такое? -- вновь спросил Тар-гуш. -- Трудно объяснить, чтобы ты понял, -- сказал Тарзан. -- Это такая штука, которую изобрел человек, чтобы летать в небе. С последними словами Тарзан вышел на поляну, чтобы иметь возможность посигналить пилоту. Вполне вероятно, это был самолет с их корабля, отправившийся на его поиски. -- В укрытие! -- завопил сагот. -- Тебе синдара не побороть. Он нападет на тебя и убьет, если не укроешься под деревом! -- Он не причинит мне никакого вреда. В самолете мой друг. -- Он похитит тебя, если не спрячешься под деревом! -- раздался вопль Тар-гуша. Самолет приближался, и Тарзан выскочил на небольшой открытый участок. Стараясь привлечь внимание пилота, он изо всех сил замахал руками, однако тот, судя по всему, ничего не заметил. Тарзан замер, провожая тоскливым взглядом самолет, пока тот не скрылся из виду. Он понимал, что пилот, рискуя собственной жизнью, разыскивает его, и что он, Тарзан, должен любой ценой вернуться на корабль. -- Да, это не был синдар, -- промолвил сагот, выступая из-под дерева и подходя к Тарзану. -- Впервые вижу такое существо. Оно крупнее и, наверное, гораздо страшнее синдара. Наверняка оно очень злое, иначе почему же оно так жутко злилось и выло. -- Оно совсем не живое, -- пояснил Тарзан. -- Его построил человек, чтобы летать, как птица. Им управляет кто-то из моих друзей. Он разыскивает меня. Сагот покачал головой. -- Как хорошо, что оно не село. Оно было страшно сердитое или же очень голодное, слышал, как громко ворчало. Тарзан понял, что саготу ничего не объяснишь про самолет, поскольку Тар-гуш был уверен в том, что видел огромную летающую рептилию. Тарзан не стал разуверять сагота. Сейчас Тарзана волновало лишь одно -- направление, в котором следует искать корабль. И поэтому он решил двигаться курсом самолета, по которому, как уверял его сагот, можно выйти на племя людей. Вдалеке замерли звуки двигателя, и Тарзан с саготом направились к холмам, шагая по хорошо протоптанной тропе. Они шли, не разговаривая, и чуткий слух Тарзана ждал, когда послышится звук возвращающегося самолета, но вместо этого услышал зловещий, хриплый крик. Тар-гуш застыл на месте. -- Дайал! -- встревожился он. Тарзан удивленно взглянул на сагота. -- Дайал злой-презлой! -- воскликнул Тар-гуш. -- Что такое дайал? -- Это страшная птица, но мясо у нее -- пальчики оближешь. Тар-гуш проголодался. Этим все было сказано. Пусть дайал и страшен. Сагот голоден, а мясо дайала вкусное. Они помчались в каньон, откуда доносились треск веток и истошные вопли птицы. Тар-гуш бежал впереди, и, когда Тарзан поравнялся с ним, тот знаком велел ему остановиться и глядеть в оба. Их взору предстало существо, которому нельзя было найти определение. Для саготов то был дайал и только. Голова птицы массивная, устрашающих размеров, похожая на лошадиную. Клювообразная пасть злобно ощерена. Птица беспомощно била крыльями. Тарзан пригляделся и увидел торчащий в туловище дротик, изготовленный безусловно рукой человека. Он изумленно разглядывал птицу, не в состоянии представить себе, каким образом Тар-гуш одолеет ее, орудуя одной лишь дубинкой. Тар-гуш отважно двинулся к птице. На полпути он увидел, что под уставившейся на него птицей что-то шевелится. Приблизясь к ноге птицы, Тар-гуш обрушил на нее сильнейший удар. Тарзан сообразил, что тот решил перебить двигательный нерв рептилии. Пытаясь помочь приятелю, Тарзан прицелился и пронзил тело дайала стрелой. Сагот отшатнулся, и следующая стрела поразила птицу в голову. Раненая рептилия заметалась по дну каньона, и Тарзан с Тар-гушем отскочили в сторону. Разъяренная рептилия бросилась на Тарзана, который, подпустив ее поближе, вонзил в нее нож. Все это заняло считанные секунды, и лишь когда рухнувшая на землю птица забилась в предсмертной агонии, Тарзан заметил человека, который, вероятно, и ранил рептилию дротиком. Человек успел встать на ноги и растерянно следил за происходящим. Кожа его лоснилась на солнце. В руке он держал тяжелую дубину. Глаза умные, телосложение пропорциональное. Тар-гуш взялся за свою дубину и пошел на незнакомца. -- Я -- Тар-гуш, -- объявил он. -- Буду убивать. Человек зажал в кулаке каменный нож и ждал, переводя взгляд с одного пришельца на другого. Тарзан вклинился между ними. -- Погоди, -- произнес он. -- Почему ты хочешь убить? -- Он -- гилак, -- ответил сагот. -- Но он же ничего плохого тебе не сделал. И потом ведь он первым ранил птицу, и благодаря этому мы вообще смогли ее убить. Сагот минуты две думал, после чего затряс головой. -- Но если не я, то он убьет меня! Тарзан обратился к незнакомцу: -- Меня зовут Тарзан, а это Тар-гуш, -- указал он на сагота и стал ждать ответа. -- Я -- Таор, -- представился человек. -- Давай будем друзьями, -- предложил Тарзан. -- Ведь мы не ссорились. Таор ошарашено глядел на Тарзана. -- Понимаешь язык саготов? -- спросил его Тарзан, рассчитывая получить утвердительный ответ. Таор кивнул. -- Немного, -- ответил он. -- Но отчего мы обязаны стать друзьями? -- А к чему нам быть врагами? Таор замотал головой. -- Не знаю... Так было всегда. -- Мы же сообща одолели дайала, -- воскликнул Владыка джунглей. -- Если бы не ты, Таор, мы бы потерпели неудачу. Мы должны стать друзьями, а не врагами. Ты куда путь держишь? -- Возвращаюсь в свою страну, -- сказал Таор, указывая туда, куда направлялись Тарзан и Тар-гуш. Затем покосился на сагота. -- Мы пойдем как друзья, Тар-гуш? -- спросил Тарзан с повелительными нотками в голосе. -- Такого никогда не бывало! -- возмутился сагот. -- Так будет! -- улыбнулся Тарзан. -- Пошли. Тарзан не сомневался в том, что они двинутся вслед за ним. Взяв нож, он приступил к разделыванию птицы. Таор и Тар-гуш заколебались, с подозрением разглядывая друг друга, но уже спустя минуту присоединились к Тарзану и принялись ему помогать. Таора сильно заинтересовал стальной нож Тарзана, которым он безо всякой натуги рассекал мясо дичи. Вскоре они развели костер и в полной тишине приступили к жареному мясу. Тар-гуш не стал есть со всеми, а, взяв свою долю, отошел в сторонку, где принялся поедать его, бросая косые взгляды на Тарзана и Таора. Очевидно, звериный инстинкт в нем взял верх. Покончив с едой, они двинулись по тропе через долину. Шли они долго, не обмолвясь ни единым словом. -- Здесь начинается Зорам. -- Зорам? -- переспросил Тарзан. -- Что такое Зорам? -- Моя страна. Она расположена в горах Синдара, -- ответил Таор. Тарзану уже вторично доводилось слышать о синдаре. Впервые от Тар-гуша, назвавшего этим словом самолет, а теперь вот от Таора, который назвал так горы. -- Может, объясните, что такое синдар? -- спросил он. Таор не скрывал своего удивления. -- А ты, собственно, откуда родом, если не знаешь, что это такое, и не говоришь на языке гилаков? -- Я не с Пеллюсидара, -- ответил Тарзан. -- Я бы еще поверил, если было бы такое место, откуда ты мог бы прийти. Разумеется, не из Молон Аз -- моря, которое омывает Пеллюсидар. Единственные живые существа, которые водятся в тех краях -- крошечные демоны, несущие смерть. Сам я их не видел, но уверен, что они на тебя ничуть не похожи. -- Верно, я не из Молон Аз, хотя часто думаю, что мою страну тоже населяют демоны -- как маленькие, так и большие. Так они стали жить вместе, вместе охотиться, есть и спать. Постепенно Тар-гуш свыкся с Таором и перестал относиться к нему с недоверием. Эти трое представляли собой три различных исторических периода, между которыми пролегли целые века. Тарзан тщетно пытался определить, сколько времени он отсутствует на корабле, однако начал сознавать, что движутся они вовсе не в сторону корабля и что ему еще долго придется находиться в обществе Тар-гуша и Таора. Они в очередной раз поели, поспали и вновь двинулись в путь. Вдруг острое зрение Тарзана обнаружило впереди на открытом пространстве некий непонятный предмет. Тарзана, еще не понимающего, что там лежит, влекла вперед неодолимая сила. Он пустился бегом к загадочному предмету и, подбежав вплотную, остолбенел от изумления. Перед ним лежали обломки самолета... VII КРАСНЫЙ ЦВЕТОК ЗОРАМА Красный Цветок Зорама -- Джана -- остановилась и огляделась по сторонам. Она испытывала острый голод и валилась с ног от недосыпания. Причиной тому -- четыре человека из Фели, гнавшиеся за ней по пятам. Фели лежала у подножья гор Синдара, внизу от Зорама. Детство свое Джана провела в горной стране Синдара. Теперь же за ней гналась погоня, и девушка из последних сил пыталась оторваться от преследователей. Здесь, в этой стране, особенно ценилась красота девушек и их нередко похищали, увозя за реку. Джана, Красный Цветок Зорама, мчалась быстрее молнии, рискуя своей жизнью и готовая наложить на себя руки, лишь бы не достаться никому. Недавно была выкрадена Лана, ее сестра, и все девушки Зорама трепетали от страха, постоянно ощущая близкую опасность. Такая участь представлялась Джане хуже смерти. Она не могла вообразить жизнь без своей земли, без гор. Она, истинная дочь гор, не могла унизиться до того, чтобы стать женой человека из низины. Джану любили многие молодые воины Зорама, однако сердце девушки оставалось свободным. Правда, Джана знала, что настанет такой день, когда она уйдет с кем-нибудь из них, если только к тому времени ее не выкрадут. Невдалеке от Джаны остановились передохнуть четверо преследователей. -- Хватит рассиживаться, -- проворчал один. -- Тебе ее не видать, Сирак. В этой стране удача на стороне синдарцев, остальные же могут утереться. Сирак замотал косматой головой. -- Я положил на нее глаз, и она будет моей. Я так решил. -- Наши руки исцарапаны, сандали изодраны, ноги сбиты. Нам нельзя идти. Мы погибнем, -- возразил другой. -- Ты, возможно, и умрешь, но покуда жив, ты будешь идти. Я, Сирак, так сказал. Слово вожака -- закон. Воины недовольно зашумели, но Сирак цыкнул на них, и погоня продолжилась. Джана видела, как преследователи полезли в гору, и поняла, что они вновь напали на ее след. Она отпрянула за скалу. Одетый на Джане хитон скрадывал фигуру, не закрывая стройных ног. Полуденное солнце играло бликами на бронзовой коже. Джана была обута в маленькие сандалии, на бедре у нее висел каменный нож, в правой руке девушка сжимала дротик. Взобравшись повыше на утес, Джана швырнула в карабкающегося следом Сирака увесистый камень и выкрикнула: -- Убирайся к себе в страну! Не для тебя Красный Цветок Зорама! С этими словами она полезла еще выше на утес. По левую сторону от нее виднелся Зорам, далеко-далеко отсюда. От родного города Джану отделяли многочисленные скалистые утесы, и девушка понимала, что к своим она попадет еще не скоро. Она оказалась в чуждой ей местности, однако была готова без страха встретить любое животное как в лесу, так и на равнине. Справа стеной высились горы, слева находилось глубокое ущелье, сзади приближались Сирак со своими воинами. В первый миг Джана испытала страх, который вскоре улетучился, уступив место затеплившейся надежде. В поисках пути к отступлению Джана потеряла немало времени, пока наконец не сообразила, что ее нагоняют. Она встрепенулась и, подобно серне, бросилась бежать, перепрыгивая с камня на камень. Обернувшись на бегу, девушка увидела Сирака, который двигался следом с некоторой опаской, но тем не менее довольно быстро. Сирак тяжело дышал, однако шага не замедлял. У Джаны, решившей ни за что не даваться в руки мужчинам, был один лишь выход -- прыгать через ущелье, пусть даже она сорвется вниз и разобьется. Подобрав платье, девушка из последних сил разбежалась и совершила отчаянной смелости прыжок. Ей удалось зацепиться одной рукой за каменный выступ. Внизу зияла пропасть. Джана неимоверным усилием подтянулась и ухватилась за выступ другой рукой. На глазах выступили слезы, но девушка продолжала цепляться за камень побелевшими пальцами. Необходимо было спешить -- невдалеке показались преследователи. Из-под ногтей сочилась кровь. Над головой -- жуткая скала, внизу -- верная смерть. Стараясь не делать лишних движений и не расслаблять пальцев, Джана медленно принялась нащупывать ногами скалу, отыскивая малейшую шероховатость, и начала опаснейший спуск. Она двигалась дюйм за дюймом, подгоняемая голосами преследователей. Над выступом, за который чуть раньше держалась слабеющая девушка, высунулось заросшее омерзительное лицо Сирака. -- Хватайся за мою ногу! -- крикнул он Джане. Видя, что девушка не станет этого делать, он велел воинам опустить его как можно глубже в пропасть, держа за ноги. Сирак повис в воздухе, стараясь руками схватить Джану за длинные волосы, чтобы подтянуть ее к себе. Девушка в страхе закрыла глаза и приготовилась встретить смерть, ибо решила, что предпочтет разбиться о камни, нежели достаться Сираку. Сирака теперь отделяли от девушки считанные дюймы. Цепкие пальцы мужчины коснулись волос Джаны. Но в тот же момент она нащупала ногой крохотный выступ и сумела вывернуться из хищных рук Сирака. Сирак пришел в бешенство, но близость девушки подстегивала его решимость любой ценой завладеть строптивой красавицей. Взглянув в ущелье, Сирак не на шутку испугался. Он недоумевал, каким чудом девчонке удавался спуск, как она вообще сумела продержаться до сих пор и не сорваться в ущелье. Он понимал, что продолжать погоню в данный момент бессмысленно. Однако необходимо было спешить, ведь Джана могла сорваться вниз, а лишиться лакомой добычи Сираку явно не хотелось. И Сирак, насилу влезший обратно, сказал своей свите: -- Будем искать спуск полегче. Затем свесился в ущелье и хрипло прокричал: -- Твоя взяла, горная девчонка! Я возвращаюсь домой, в низину Фели. Но скоро я вернусь и поймаю тебя. Так и знай. Все равно не отвертишься. Ты будешь моей! -- Какой ловкий! -- крикнула девушка в ответ. -- Смотри, а то синдарцы схватят тебя и вырвут твое сердце раньше, чем сумеешь добраться до своей мерзкой низины! Ответа не последовало, из чего девушка заключила, что преследователи убрались той же дорогой, что и пришли сюда. Откуда ей было знать, что чужаки отправились на поиски более легкого спуска, ведущего на дно пропасти, куда двигалась сама Джана. А слова его имели целью усыпить бдительность беглянки. Сердце Красного Цветка Зорама захлестнула жгучая ненависть к Сираку. Джана продолжала спуск. Ей посчастливилось найти птичье яйцо. Находка утолила и голод, и жажду. Долго продолжался опасный спуск, но наконец девушка оказалась у подножия. Сирак с воинами, отыскав гораздо более удобную дорогу, также спустились вниз и находились сравнительно недалеко от Джаны. Джана ступила на землю и остановилась в растерянности. В какую сторону бежать? Внутренний голос сказал ей, что следует поостеречься и не идти по равнине в сторону Зорама. Тогда Джана помчалась вниз, к долине, минуя каньон слева. Девушка впервые в жизни спустилась с родных гор в низину и ее поразила красота чужой страны. Джане всегда казалось, что здесь жутко и страшно, ибо населяли эту местность враждебные племена, похищающие девушек. Она залюбовалась открывшейся взору прекрасной картиной, на какое-то время даже позабыв об опасности. Вдруг сверху донесся звук. Джана вскинула голову и увидела странное существо. Над ней находился синдар таких устрашающих размеров, что девушка не сразу распознала огромную птицу. Ничего подобного видеть ей не доводилось. В тот же миг она увидела еще одного синдара, не такого крупного, который тараном пошел на первого. Раздался глухой стук, и оба рухнули на землю. Пока два синдара падали, девушка заметила некий предмет, отделившийся от сцепившихся птиц. Птицы уже врезались в землю, а предмет продолжал парить в воздухе, неторопливо приближаясь к поверхности. Он крепился к чему-то совершенно непонятному. Когда этот предмет опустился на землю в нескольких шагах от Джаны, глаза ее полезли на лоб от страха и потрясения. Предмет оказался человеком! Ее народ по уровню цивилизации превосходил все остальные, но даже Джана была не в состоянии объяснить загадочное появление человека. Высоко в небе схватились два синдара, и вдруг из них выпадает человек. Кошмар да и только! Недолго думая, Джана, что было вполне естественно, бросилась бежать. Не успела она оказаться на безопасном расстоянии, как вдруг перед ней возникли четверо преследователей во главе с Сираком. Как и девушка, они оказались очевидцами произошедшей в небе сцены и считали, что Джана бежит к ним в надежде на спасение. Завидев своих мучителей, она метнулась вправо, стараясь увернуться. Сирак бросился наперерез. Началась погоня. Готовая на все, лишь бы не попасться в руки Сираку, девушка повернула назад... В тот же миг Джейсон Гридли, лишившийся сознания от удара по голове, пришел в себя. Открыв глаза, он увидел, что лежит на мягкой траве в сказочно красивой долине. Он поднялся на ноги и стал сворачивать парашют. Серьезных ранений он не получил -- местами содрана кожа, гудела голова. Гридли первым делом подумал о самолете, но тут же отвлекся и посмотрел вправо, где вдруг раздалось рычание. Неподалеку оказались четыре дикие собаки, оскалившие свои жуткие пасти. В следующий миг Гридли понял, что животные рычат не на него, его они еще не заметили. Они глядели в другую сторону -- туда, откуда прямо на них мчалась девушка. Гридли опешил, однако вскоре все понял, когда увидел четверых мужчин, гнавшихся за ней. При виде диких собак девушка заметалась, не зная, что делать. Сзади же нарастал шум погони. Животные бросились к ней. Оставался один только выход. Девушка повернула и кинулась к Гридли. Джейсон моментально сообразил, что к чему. Понял он и состояние девушки, которая приближалась к нему с опаской, но еще больше опасалась преследования со стороны мужчин, своих врагов. Гридли стал криками подзывать девушку. За спиной Джаны был Сирак с воинами, слева надвигались дикие собаки. Джана не могла решиться, куда бежать. Незнакомец незнакомцем, однако видно, что он не такой грозный, как то, что ожидало ее сзади и слева. И девушка вихрем помчалась к нему. Гридли бросился к ней навстречу, выхватывая на бегу кольт 45-го калибра. Гиенособаки настигали девушку, бежавшая впереди уже разинула пасть, намереваясь вцепиться в добычу. В ту же секунду Джана споткнулась и упала. Собака едва не наскочила на нее, и, когда Гридли выстрелил, тяжелая туша собаки погребла под собой девушку. Собаки, напуганные чуждым им звуком, попятились и бросились назад, к Сираку с товарищами. Гридли подскочил к убитой собаке, вытащил из-под нее девушку и поднял на ноги, не подозревая, что оказался на волосок от смерти, ибо Джана замахнулась каменным ножом. В любом мужчине, кроме жителя Зорама, Джана видела заклятого врага, и первым импульсом девушки было убить его, спасая свою жизнь. Но вдруг в глазах незнакомца она прочла такое странное выражение, что рука ее опустилась. Джана безотчетно почувствовала, что человек не станет причинять ей зла, что он ее спасет. Девушка нерешительно улыбнулась Гридли. Тот поддержал ее за плечи и загородил собой. Затем обернулся к преследователям, которые успели оправиться от замешательства и приготовились к броску. Создалась следующая расстановка сил: две дикие собаки атаковали Сирака с воинами, а третья -- Гридли с Джаной. В воздухе замелькали дубинки. Один зверь с перебитой лапой взвыл, пока его не утихомирил удар по голове. Второе животное повалило одного из воинов на землю, и тот едва успел выхватить каменный нож, но воспользоваться им не пришлось -- на помощь уже спешил Сирак, расправившийся со своим зверем. Гридли же ничего этого не видел. Он не спускал глаз с собаки, летящей прямо на них с Джаной. Девушка мгновенно сообразила, что мужчинам сейчас не до нее и ей ничто не мешает спастись от них бегством. На ее плечах лежала рука незнакомца, и она незаметно высвободилась, хотя и чувствовала, что вреда он ей не причинит. Напротив, от его прикосновения она испытывала ощущение защищенности, давно позабытое. Так чувствует себя слабый, когда за него заступается сильный. Грохнул выстрел, брызнула кровь. Пуля не остановила зверя, и в следующую секунду собака прыгнула, целясь в горло Джейсона. Джейсон снова выстрелил, но тут же упал, подминаемый тяжестью обрушившегося на него тела. Казалось, клыки зверя сейчас вопьются в горло Гридли, но собака вдруг обмякла, и Джейсон, высвободившись, вскочил на ноги. Над собакой стояла стройная девушка, сжимавшая в руке каменный нож. Неожиданно девушка схватила Гридли за руку и воскликнула: -- Они идут сюда! Они убьют тебя и заберут меня с собой! Не отдавай меня! Гридли, разумеется, не понял ни единого слова, но тон девушки и застывшее на ее лице выражение ужаса говорили сами за себя. Он понял, что эти мужчины куда более опасны для нее, чем дикие собаки. Покончившие с собаками люди надвигались на Гридли с Джаной. Гридли наставил револьвер на Сирака, шедшего впереди. -- Убирайтесь! Молодая леди боится вас! Второй воин выкрикнул: -- Я -- Глаф! Я убью тебя! -- Если я правильно понял, то вы мне угрожаете. Позвольте заметить, что, судя по вашему низкому лбу -- вы глупы, а ваше поведение говорит о том, что вы просто пьяны! Гридли не собирался убивать этого мужчину, как, впрочем, и подпускать на близкое расстояние. Девушке явно грозила опасность. Мужчины взяли их в кольцо. Нужно было что-то предпринять, и Гридли начал стрелять поверх голов, чтобы отпугнуть нападавших. Те застыли на месте, но, обнаружив, что остались невредимыми, двинулись вперед, устремляясь к девушке. Они хотели поскорее вернуться домой и были готовы сражаться. И тогда Гридли принял решение стрелять в цель. Раздались два выстрела. Двое упали. "В этой маленькой стране произошло немало событий, причем далеко не радостных", -- подумал Гридли. Красный Цветок Зорама не сводила с Гридли восхищенного взгляда. Она впервые видела такого мужчину, все в нем приводило ее в восторг. Как сильно он отличался от всех остальных! А его волшебное оружие, выплевывающее смерть! Какое чудо! Джана с раннего детства усвоила истину, что от мужчины добра не жди, из какого бы он ни был племени. В глазах и улыбке незнакомца светилась такая теплота, что сердце Джаны затрепетало. Меньше всего ей теперь хотелось бежать от него. Она догадывалась, что человеку не по себе в этом, судя по всему, незнакомом для него мире, и Джану охватило материнское чувство, пусть даже они не понимали ни слова из тех, что говорили друг другу... VIII ДЖАНА И ДЖЕЙСОН Тар-гуш и Таор с любопытством рассматривали обломки аэроплана, а Тарзан лихорадочно разыскивал тело пилота. К немалому облегчению, трупа он не обнаружил, зато заметил следы человека, обутого в ботинки. Эти следы могли принадлежать только Гридли. Теперь Тарзан был уверен, что Джейсон не погиб. Однако к своему удивлению вскоре рядом со следами Гридли он увидел отпечатки маленьких сандалий. После минутного размышления Тарзан пришел к выводу, что вместе с Джейсоном была какая-то женщина одного из племен Пеллюсидара. Цепочка следов тянулась от разрушенного аппарата как раз в ту сторону, откуда они только что пришли. Оставалось только двинуться в путь по этим следам. С большим трудом удалось оторвать Таора от самолета, который тот разглядывал с нескрываемым интересом. Тарзан был засыпан градом вопросов. Реакция Тар-гуша оказалась прямо противоположной. Он удивленно смотрел на аппарат и задал лишь один вопрос: -- Что это? -- Это та самая штука, которая в прошлый раз пролетела над нами. Помнишь, я объяснял, что она сделана руками человека? Ты еще назвал ее летающей рептилией. Здесь был мой друг, что-то произошло, и эта штука упала. Но другу удалось спастись, -- пояснил Тарзан. -- У нее нет глаз. Как же она может летать вслепую? -- сомневался Тар-гуш. -- Она не живая. -- Но я своими ушами слышал, как она ворчала, -- упорствовал сагот, не в состоянии понять, что эта диковинная штука, столь похожая на синдара, не живая. Они прошли немного вдоль цепочки следов и увидели теранодона с разбитой головой. Неподалеку валялся сломанный пропеллер. Причина катастрофы стала ясна. Спустя некоторое время они обнаружили парашют, а невдалеке четырех мертвых гиенособак и трупы двух волосатых мужчин. Осмотр показал, что две гиенособаки и оба мужчины были убиты из огнестрельного оружия. На земле явственно виднелись следы борьбы и отпечатки маленьких сандалий. Бросалось также в глаза, что оба мужчины были из одного племени. -- Из нижней страны Фели, -- пояснил Таор, -- а девушка из племени Зорама. -- Как ты догадался? -- Люди горного племени шьют сандалии из другого материала и не так, как в низине. -- При первой встрече ты говорил, что ты из Зорама? -- Да, это моя родина. -- Так может быть ты знаешь девушку, которой принадлежат следы? -- Да. Это моя сестра. Тарзан с удивлением взглянул на него. -- Как ты определил? -- По отпечаткам. Ее сандалии не перевиты лианами, а таких больше ни у кого нет. -- Что же она делает так далеко от дома и каким образом оказалась вместе с моим другом? -- Это легко объяснить. Видимо, мужчины из Фели выкрали ее, но появился твой друг и убил гиенособак и двух фелианцев. Наверное, моя сестра не сумела от него убежать, и он захватил ее. Тарзан улыбнулся. -- Судя по следам, она и не собиралась от него убегать. Таор согласно кивнул головой. -- Верно. Но я ничего не могу понять. Женщины моего народа никогда не согласятся жить с мужчиной из другого племени. Я знаю Джану. Она скорее умрет, чем спустится с гор Синдара. Она постоянно твердила об этом и, думаю, не лгала. -- Мой друг не мог применить силу, -- сказал Тарзан. -- Если она пошла с ним, то только по своей воле. Надеюсь, мы их найдем. По-моему, он лишь провожает ее в Зорам: это добрый человек и не может оставить женщину в беде. -- Там видно будет, -- ответил Таор. -- Но если он захватил ее силой, его ждет смерть. Тарзан, Тар-гуш и Таор продолжали свой путь, а в то же самое время милях в пятидесяти восточное в обход великих гор Синдара продвигался отряд, состоящий из десяти чернокожих и одного белого. Казалось, в мире не было более унылых и растерянных людей. Мувиро и его воины едва спаслись от обезумевших животных и теперь брели по равнине, не приближаясь к зарослям и надеялись на спасательную экспедицию с корабля. Они понимали, что заметить их можно только на открытом пространстве. На корабле же волнение, связанное с исчезновением на сей раз Гридли, достигло апогея. Запнер послал второй отряд спасателей, но через несколько часов люди вернулись ни с чем. Они прошли по тропе до большой поляны, но не обнаружили ни малейших следов пропавших. Дорф предположил, что растерявшихся людей могли запросто растерзать те огромные кошки, которые во множестве бродили по округе. -- Как бы то ни было, мы обязаны найти их. Живых или мертвых, -- ответил Запнер. Откладывать взлет больше не имело смысла -- заработали двигатели, и корабль взмыл в воздух. В журнале Роберт Джонс сделал запись: "Стартовали днем". Когда Сирак и его соплеменник бросились наутек и скрылись за выступом скалы, Гридли, опустив кольт, повернулся к девушке. -- Ну-с, что же дальше? Девушка покачала головой. -- Я не понимаю тебя. Ты не владеешь языком гилаков. -- Да-а, ситуация, -- пробормотал Джейсон. -- Думаю, надо осмотреть местность и попытаться разыскать мой самолет. Будем молиться всем богам, чтобы от него хоть что-то осталось. Джана внимательно вслушивалась в слова Джейсона, затем тряхнула головой. -- Пошли, -- сказала она на своем языке, подкрепляя слово жестом. Гридли двинулся в том направлении, в котором, как ему казалось, должен был находиться самолет. -- Нет, не туда, -- воскликнула Джана и, подбежав, попыталась остановить его, указывая рукой в противоположную сторону -- на зубчатые вершины гор, где лежал Зорам. Гридли прекрасно понимал, что все попытки хоть что-то объяснить ей, обречены на неудачу. Поэтому он нежно взял ее за руку и осторожно потянул за собой в нужном направлении. И вновь его располагающая улыбка сыграла свою роль. Даже понимая, что незнакомец уводит ее от родного племени, от любимого Зорама, Джана потихоньку пошла следом, раздумывая, почему она не боится его, а наоборот, идет рядом. Вероятно, он не был гилаком, он не знал их языка. После получаса поисков Гридли обнаружил останки самолета. К сожалению, аппарат был поврежден так сильно, что не поддавался ремонту. Джана с живейшим любопытством лазила по обломкам. Ей хотелось задать тысячу вопросов, все было новым и непонятным, однако единственный на свете человек, который мог бы на них ответить, не знал ее языка. Гридли, конечно же, отлично понимал, что следует держаться открытого пространства для встречи с товарищами. Не исключено, что для поиска снарядят корабль и тогда его найдут гораздо быстрее. Будучи не в состоянии определить, где север или юг, запад или восток, он сознавал, что самому ему не выбраться. Тот длинный путь, что он проделал за несколько суток, корабль покроет за каких-нибудь полчаса. Гридли принялся жестикулировать, показывая рукой то в одну, то в другую сторону, не сводя с Джаны вопрошающего взгляда. Тем самым он давал ей понять, что готов пойти с ней, куда ей угодно. Девушка правильно поняла его и указала на горы Синдара. -- Там мой дом. Это Зорам, родина моего народа. -- Железная логика, -- улыбнулся Гридли. -- А мне остается только мечтать о том, чтобы еще и уяснить смысл ваших слов. Ручаюсь, что прелестное создание с такими восхитительными зубками не может не быть интересным собеседником. Джана не дала Гридли развить эту тему и двинулась по направлению к Зораму. Джейсону Гридли ничего не оставалось, как зашагать следом. Девушка лихорадочно пыталась сообразить, каким образом ей общаться с взволновавшим ее воображение незнакомцем. И она решила, что станет обучать его своему языку. Но как это осуществить на практике? Ведь не было еще такого случая, чтобы она сама или ее народ обучали бы какого-либо чужака своему языку. Она не имела даже понятия, с чего следует начать. И тогда Красный Цветок Зорама ткнула себя пальцем и сказала: -- Джана. Так она повторила несколько раз, после чего подняла вопросительно брови и пристально посмотрела на Гридли. -- Джейсон, -- ответил он, догадавшись, что от него требуется. Итак, состоялся их первый диалог, послуживший началом постепенного преодоления языкового барьера. Шли они долго. Взбирались на холмы, пересекали ручьи и речушки. Джана собирала орехи и фрукты, готовила пищу да так, что у Гридли текли слюнки. Он не переставал любоваться своей спутницей, восхищаясь малейшим движением точеного бронзового тела, стройного, как кипарис. Джана олицетворяла собой гимн женской красоте. Каждая черточка ее прелестного лица -- зубы, глаза, нос -- дышала очарованием. Наблюдая за девушкой, когда та орудовала каменным ножом, готовила пищу и разводила огонь, играючи управляясь с громоздкими допотопными приспособлениями, Гридли силился понять, откуда у этого хрупкого создания берутся выносливость и сила. Страстно желая научиться ее языку, он с опаской думал о том, что, когда такой день настанет, не дай Бог обнаружится, что у Джаны мышление примитивной дикарки. Утомившись, Джана готовила себе под деревом ложе из травы и мгновенно засыпала. Гридли же бодрствовал, оберегая ее сон, готовый в любой момент отразить опасность. К огнестрельному оружию он прибегал редко, поскольку крупные звери пока не встречались. А когда Гридли все же засыпал, на вахту заступала Джана. Малейший шорох -- и Джана предупреждала Джейсона об опасности. Джейсон не имел представления о том, как долго они идут, но считал, что дорога куда-нибудь да приведет. Они уже могли кое-как общаться и обменивались короткими фразами. Джейсон старался как можно скорее овладеть языком, который давался ему с трудом, особенно произношение, вызывавшее у Джаны веселый смех. Зная, что понятие времени на Пеллюсидаре не существует, Гридли ломал голову над тем, сколько времени им предстоит провести в пути -- дней, недель или лет, прежде чем они доберутся до дома Джаны. Как-то раз на очередном привале девушка неожиданно спросила: -- Почему ты все время на меня смотришь? Гридли покраснел и потупился. Он только сейчас сообразил, что неотрывно наблюдает за Джаной. Он начал было оправдываться, но тут же осекся и замолчал. Нелепо было бы объяснять ей, что он любуется ее красотой. -- Что же ты молчишь, Джейсон? -- допытывалась девушка. -- Не знаю, что и сказать. -- Расскажи, что ты видишь, когда глядишь на меня, -- не унималась Джана. Гридли удивился словам девушки, однако понял, что от него ждут признания в любви. В любви? К этой полуголой дикарке, готовящей на примитивном костре еду и зубами разрывающей полусырое мясо? Не имеющей представления о цивилизации? При одной этой мысли Гридли содрогнулся. Ему вспомнилась Цинтия Френсис из Голливуда, дочь управляющего известной фирмой. Перед внутренним взором возникло аристократическое лицо Барбары Грин, дочери старого Джона Грина из Техаса, агента по продаже недвижимости, проживающего нынче в Лос-Анджелесе. Конечно, Цинтия -- девица избалованная, как, впрочем, и Барбара, но его вдруг охватил страх, что он может оказаться отрезанным от привычной ему жизни. Отрезанным от цивилизации, в обществе девушки из каменного века. Он силился представить себе Джану на званом обеде в кругу своих знакомых. Джана, нельзя не отдать ей должное, отличная спутница в приключениях, но современный человек, то есть Гридли, не мог вообразить как бы она вписалась в цивилизованное общество. Если в его глазах временами и сквозило нечто большее, чем дружелюбие, то теперь он искренне раскаивался в этом. Он прекрасно сознавал, что между ними ничего не может быть. И не должно. Абсолютно ничего. В ожидании ответа на свой вопрос Джана пристально наблюдала за Гридли. Затем ее губы тронула легкая улыбка. Маленькая дикарка из каменного века, она все же была настоящей женщиной, к тому же, далеко не глупой. Она медленно отстранилась от Гридли и побрела прочь, не промолвив ни слова. -- Джана! Постой! -- воскликнул Гридли. -- Не обижайся! Куда же ты? Девушка на миг остановилась и высокомерно вздернула подбородок. -- Иди своей дорогой, гилак, -- произнесла она. -- Джана уходит... IX ГНЕЗДО СИНДАРА Над горами Синдара сгустились тяжелые, темные тучи. -- Быть воде, -- объявил Таор. -- Она обрушилась на Зорам, скоро будет и здесь. Стало темно. Несущиеся по небу черные тучи затянули полуденное солнце. Впервые Пеллюсидар предстал Тарзану таким мрачным. Он испытывал гнетущее чувство. Тар-гуш и Таор разделяли его впечатление. Казалось, они чего-то боятся. С гор стали спускаться звери, которые метались в поисках укрытия и не обращали на людей ни малейшего внимания. -- Почему они не нападают на нас, Таор? -- спросил Тарзан. -- Они напуганы. Чувствуют приближение воды. Теперь им не до добычи, лишь бы понадежнее спрятаться. -- А нам тоже грозит опасность? -- Если поднимемся повыше, то нет. Вода заливает низины. Настоящая же опасность грозит сверху, когда черные тучи раскалываются и вниз летят огненные стрелы. Но и это не страшно, если оставаться на открытом месте, ведь стрелы ударяют в деревья. Никогда не прячься под деревом, когда летят стрелы. Дерево загорится. Как только солнце скрылось, стало холодно. Поднялся порывистый ветер, хлестающий, словно плеткой, обнаженные тела путников. -- Собирайте хворост. Сейчас разведем огонь и согреемся. От костра потянуло долгожданным теплом, но тут же полил дождь. С неба хлынули потоки воды. Ослепшие от дождя животные бестолково метались в поисках укрытия, пытаясь спрятаться от непогоды. Тарзан со спутниками набрели на небольшую пещеру, где и схоронились. Вновь развели костер. Тарзану казалось, что дождь никогда не кончится, но он, как и его товарищи, безмолвно переносил тяготы создавшегося положения. Люди сидели возле огня, слушая, как завывает ветер. Постепенно буря стала затихать. Тучи рассеялись, выглянули первые солнечные лучи, потеплело. -- Я проголодался, --