с. Военачальник форта уговаривал Кольссинира остаться, но тот с сожалением отказался, объяснив, что должен исполнять обязательства перед другими горными фортами, которым угрожает натиск доккальвов. Всех коней, кроме четырех, он оставил Микльборгу - щедрый дар от ландборгского полководца, который и не подозревал о собственной щедрости. Обратное путешествие началось налегке; даже старина Факси рысил, не отставая от прочих коней, и его широкие копыта деловито стучали по камням. Еще до полудня Кольссинир объявил нежданный привал, чтобы дать отдохнуть коням и съесть остатки от завтрака. Бран помог Кольссиниру развести небольшой костерок, чтобы вскипятить горшок воды для чая. Маг вполголоса напевал и, разглядывая карты, был как будто в замечательном настроении. - Мы потратим на возвращение в Ландборг половину того времени, которое отняло у нас путешествие с караваном, - объявил он. - Если, конечно, позволят обстоятельства. - Кольссинир недоверчиво покосился на старого Факси, который за его спиной вовсю щипал траву. Затем он многозначительно поглядел на Брана. Бран поспешно вскочил, бормоча под нос что-то о необходимости нести стражу, и взобрался на вершину утеса, куда Кольссинир со своими вопросами не мог за ним последовать. Скоро наверх к нему поднялась Ингвольд и присела рядом на гребне почти отвесного склона. - Пора нам двигаться на север, Бран, - прошептала она. - Если уж он все равно знает о сердце, то у меня есть замечательный план. Бран еще прежде рассказал ей о своем поединке со Скарнхравном, и она согласилась, что поступил он верно, особенно когда искалечил драугова коня, хотя все же прибавила, что окажись она на месте Брана, скорее срубила бы голову самому Скарнхравну. - От него не так-то легко удрать, - заметил Бран, имея в виду хитроумные ловушки и западни Кольссинира. - А мы и не будем удирать, - улыбнулась Ингвольд. - Мы возьмем его с собой. Такой сильный маг нам пригодится. Мы похитим его, вот и все. Бран воззрился на нее. - Я думаю, его и похитить нелегко, особенно против его воли. И я бы не удивился, Ингвольд, узнав, что закон сурово наказывает рабов, которые похищают своего хозяина. - Я не рабыня, а дочь вождя, - отрезала Ингвольд, тряхнув взлохмаченной головой. - Пер тоже не раб, а ты принадлежишь ему, не Кольссиниру. Не прерывай меня, Бран. Я точно знаю, что нужно сделать, чтобы отыскать Дирстигга. Бран качнул головой, стараясь унять дрожь. - Тогда скажи мне, что нам следует предпринять и как ты намереваешься похитить мага, подобного Кольссиниру, который, насколько я его знаю, никогда этого не позволит сделать. - Очень просто. Я порылась в его сумке, когда он отвлекся... не перебивай... и нашла сонный порошок. Надо только подсыпать его Кольссиниру, и когда он проснется... - То очень разозлится, - сказал Бран, - и тем меньше захочет нас выслушать. Позволь мне сначала попробовать убедить его. Если он не согласится пойти с нами на север вместо того, чтобы тащить нас всех назад в Ландборг, тогда уж ладно, испытаем на нем этот порошок. Вообще-то, не слишком умно рыться в его сумке, если помнить о любви Кольссинира ко всякого рода ловушкам. Ингвольд пожала плечами и взглянула вниз, на тропу. - Сейчас самое время насесть на него, - сказала она. - Пойдем, застанем его врасплох и поглядим, что он скажет. Кольссинир ожидал их. Он знаком предложил им усаживаться и раздал кубки с обжигающим чаем. - Вопросы, - негромко напомнил он в напряженной тиши, пристально глядя на Пера, Ингвольд и Брана. - Я вижу, ты уже догадался, что я не раб, - высокомерно начал Пер. - Я - Пер, сын Торстена, и мой отец - влиятельный вождь в мире скиплингов. Ты ведь слыхал о Торстене Законодателе? - Никогда в жизни, - покачал головой Кольссинир, - но положим, что ты говоришь правду, и перейдем к остальным. - Он повернулся к Брану и Ингвольд. - Бран - мой раб, - продолжал Пер. - Мы с детских лет росли вместе, и это я отдал ему Факси, когда получил коня получше и побыстрее, так что перед тобой - не конокрады и не беглые рабы. Мы помогли тебе доставить припасы в Микльборг, а теперь хотим продолжить свой путь - на север. Кольссинир, нахмурясь, покачал головой. - Моя полусотня золотых марок говорит, что все вы - рабы, кем бы вы там ни были в мире скиплингов. Моя полусотня считает, что вы продали свою свободу - вернее, продал ее Скальг, да еще за приличные денежки. Не стоило вам этого допускать, если вы хотели остаться свободными. Пер уже готов был ввязаться в горячий спор, но Бран опередил его: - Да ведь неважно, в конце концов, рабы мы Кольссинира или нет. Главная наша забота - Ингвольд, дочь Тьодмара, и драконье сердце, ведь только они уцелели после гибели Гледмалборга. - Верно, - согласился Кольссинир, - драконье сердце, которое ты носишь в медальоне под рубахой. Но погоди... что ты сказал? Единственный, кто уцелел - это дочь вождя? Я полагал... - он перевел взгляд на Ингвольд. - Да, - кивнула девушка, - он имел в виду меня. Я - Ингвольд, дочь Тьодмара. Перед последним штурмом отец отдал мне сердце, и я спряталась там, где доккальвы и драуги не могли меня отыскать. Вернее, это я так думала, потому что меня схватили и доставили к Хьердис. Когда я отказалась отдать ей драконье сердце, она решила сурово меня наказать. Она наложила на меня проклятье и отправила в мир скиплингов, к старой и злой своей служанке, Катле. Когда Хьердис хотела призвать меня, чтобы узнать, продолжаю ли я упрямиться - мне приходилось превращать людей в коней и верхом на них скакать к Хьердис. И порой они погибали. В глазах Кольссинира зажглось любопытство. - Опасное проклятье! Бьюсь об заклад, я могу излечить тебя, конечно, с твоего согласия. Лечение такого рода проклятий не слишком приятно, но само проклятье куда хуже, верно? - Нет-нет, не беспокойся попусту! - воскликнула Ингвольд, видя, что маг начал рыться в своей сумке. - Скальг исцелил меня, я здорова. Позволь мне закончить... - Скальг! Да ведь Скальг не способен вывести простую бородавку, куда уж ему снять проклятье, да еще наложенное Хьердис, королевой доккальвов! Скальг не мог бы... - Смог, - резко перебила его Ингвольд. - Так вот, у нас драконье сердце, принадлежащее Дирстиггу, и мы намерены отыскать его и вернуть ему этот магический амулет, чтобы он разгромил Миркъяртана и Хьердис и загнал их назад в преисподнюю, где им самое место. В свое время нам выгодно было позволить Скальгу запродать нас тебе, потому что мы разом избавились от его назойливости и обрели опытного и умелого мага - то есть тебя. А нам позарез нужен маг, иначе мы никогда не отыщем Дирстигга и не спасем от разгрома Микльборг и прочие горные форты. Мы не можем предложить тебе иной платы, кроме удовольствия опередить Миркъяртана и Хьердис в более чем важном деле, и все же мы просим, вернее - требуем, чтобы ты присоединился к нам и помог нам найти Дирстигга. - Требуете! В последнее время мало кто осмеливался что-то от меня требовать, - отозвался Кольссинир, холодно глядя на них поверх собственного носа. - С тех пор, как я стал известен своей искусностью в магии и приверженностью делу Эльбегаста, другие, как правило, обращаются ко мне скромно и с почтением, и это при том, что среди них не бывает нищих оборванцев... - Как бы я ни выглядела, я - дочь вождя, - отрезала Ингвольд не менее ледяным тоном. Сорвав с шеи кольцо Тьодмара, она протянула его Кольссиниру. - Вот кольцо моего отца, оставь его у себя как залог будущей платы. Награда твоя будет велика, если ты пособишь Дирстиггу изгнать драугов Миркъяртана и доккальвов Хьердис. Кольссинир поглядел на кольцо, попробовал его на зуб и позвенел им о камень. - Настоящее золото, - с удивлением пробормотал он. - Дивная вещь, вполне достойная дочери вождя. Возьми свое кольцо назад и считай, что я уже к вам присоединился. Похоже, теперь мне известна хотя бы часть правды, а все прочее, надеюсь, вы мне растолкуете по пути - например, почему за вами гонится Скарнхравн и отчего ты отдала драконье сердце Брану. - Мы расскажем тебе все, что тебе надлежит знать, - с торжественной надменностью отозвалась Ингвольд, протягивая руку Кольссиниру. - Мы с радостью принимаем твои услуги, и кстати, позволь мне вернуть тебе одну твою вещь. Признаться, я рада, что мы пришли к согласию и теперь нет нужды прибегать к обману. - С этими словами Ингвольд извлекла из потайного кармана небольшую склянку и протянула ее Кольссиниру, точно не заметив, как его лицо налилось изумленной яростью. - Не слишком ли долго мы задержались на этом привале? Загасим костер и поскорее повернем к Микльборгу. Дирстиггово подворье неподалеку от Микльборга. Мой отец частенько ездил туда, только вот я ни разу его не сопровождала. Почему-то моя мать считала, что девушке пристало учиться прясть, а не скакать верхом и драться... - Ингвольд сумрачно улыбнулась, тронув ладонью привешенный к поясу топор. - У тебя ведь, верно, остались еще родственники, - начал Кольссинир, - или же можно пристроить тебя в Микльборге, словом, в безопасном месте... - Никто и нигде меня не пристроит, - отрезала Ингвольд. - Драконье сердце принадлежало моему отцу и мне, прежде чем перешло к Брану, и поэтому я хочу увидеть, как его используют в борьбе с врагами, которые уничтожили мой дом и мою семью. Не желаю даже слышать разговоров о каких-то безопасных местах! Разве до сих пор я была вам обузой? Я ворчу и жалуюсь гораздо меньше Пера, а уж верхом езжу куда лучше, чем Бран. Пер начал было возражать - дескать, он привык, чтобы за него всю тяжелую работу исполняли рабы... но Бран шикнул, прервав его на полуслове, и напряженно вслушался: - Что за звук? Сюда кто-то идет! Бран подобрался к большому камню и, укрывшись за ним, посмотрел вниз на тропу. Ингвольд поспешно затоптала огонь, а Пер наложил стрелу на тетиву. Кольссинир проглотил остатки чая, уже совершенно остывшего, и присоединился к Брану. Миновало несколько мгновений - и они увидели, что по тропе бредет одинокий путник, тяжело опираясь на посох, чей железный наконечник время от времени чиркал о камень. То и дело путник останавливался, чтобы передохнуть, и снова трогался с места, каждый раз медленнее прежнего. - Он сюда и за час вряд ли доберется, - заметила Ингвольд. - Ползет, как ледник со склона. Глядите-ка, снова уселся отдыхать. С какой стати нам его дожидаться? Лучше уедем подальше, покуда кони свежие. Кольссинир запахнулся в плащ и опустился на землю. - Его стоит подождать хотя бы потому, что он задал себе немалый труд, следуя за нами по пятам. Всего-то и надо проявить вежливость и выяснить, кто он такой, а уж потом либо вознаградить его за верность, либо прикончить, если он замышляет недоброе. Пока они ждали, Кольссинир просматривал карты. Поразмышляв, повздыхав и похмурясь вдоволь, он свернул их и вскарабкался на высокий утес, чтобы в небольшую подзорную трубу разглядеть поближе бредущего по их следам одинокого путника. Вернулся он, хихикая и так блестя глазами, как ему случалось обыкновенно только при устройстве наилучших его тролличьих ловушек. - Друзья мои, и ты, госпожа, - объявил он, хитро и вместе с тем злорадно улыбаясь, - вас ожидает приятный сюрприз. Вы повстречаетесь со старым другом. - Другом? В этих-то краях? - Пер покачал головой и потряс луком и стрелами. - Вот они, наши единственные друзья. Наконец путник подошел совсем близко к стоянке, но не замечал ни ее, ни притаившихся людей. Он вздыхал, стонал, беседовал сам с собой - словом, был таким жалким и потерянным, что, казалось, вполне мог забрести прямо в гущу доккальвов и даже этого не заметить. Эгей! - рявкнул Кольссинир, разражаясь грозным хохотом. - Пощадите, милостивые боги! - взвизгнул бедолага, от неосторожности выронив посох. - У меня нет при себе ничего ценного! Я изголодался до полусмерти, я беден и ничтожен. Пожалейте меня - я всего лишь несчастный скиталец! Кольссинир хохотнул и завертел над головой посохом. - Плохой из тебя обманщик! Я-то знаю, что в этом ветхом плаще зашиты полсотни золотых марок. Что, мир все так же несправедлив и неблагодарен? - Кольссинир! Так это ты? - вскричал бродяга и, шатаясь, побрел вперед. - Не верю глазам и ушам! Какая удача! Что за чудо - в Гибельных Горах повстречаться с другом! - Не такое уж это чудо, поскольку ты шел по нашим следам, - шутливо заметил Кольссинир, высвобождаясь из благодарного Скальгова рукопожатия. - Жаль, что тролли или доккальвы так и не добрались до тебя, Скальг, но раз уж ты здесь очутился - поговорим о моей полусотне марок. - Охотно, охотно. Ты недоволен своими рабами? - Скальг выдавил слабую усмешку и метнул опасливый взгляд на недружелюбные лица Брана, Пера и Ингвольд. - Знаешь, я могу тебе кое-что объяснить. Все это можно понять... произошла ошибка... Если б вы нашли для голодного бедняка хоть кусочек чего-нибудь съестного, я... я до конца дней остался бы вернейшим вашим слугой. - Дай ему что-нибудь, Бран, - раздраженно фыркнул Кольссинир. - Сначала он меня грабит, а потом я же должен его кормить. Скальг тотчас просиял и, доковыляв до стоянки, выжидательно уселся на камень, пока Бран извлекал на свет остатки завтрака. Однако его сияющая физиономия разочарованно вытянулась, когда он увидел, что Бран наливает в кубок из глиняного кувшина всего лишь свежее молоко. - Эль только для воинов, - сказал Бран. - Надеюсь, долгое путешествие изрядно тебя просушило и вдобавок прочистило мозги. Кстати, что ты сделал с деньгами Кольссинира? Придется тебе вернуть ему золото. Он знает все... вернее, почти все. Скальг запихнул в рот пол-ломтя хлеба и только когда прожевал его, смог наконец заговорить: - Это весьма разумно, что ты не во все его посвятил, - прошептал он, плюясь крошками. - Теперь ты господин, а он слуга. Не худо бы время от времени это подчеркивать. Ну как, неплохого мага я раздобыл для нас? - Для нас? - переспросил Бран, угрожающе потянувшись к топору. - Ну уж нет, мы обойдемся без тебя. Ты уже дважды нас предал. Закончишь есть и пойдешь, как миленький, в Микльборг, а уж там клянчи себе пропитание или займись каким-нибудь полезным делом - хотя бы для разнообразия. Больше мы не увидимся, Скальг. - Доброе у тебя сердце, Бран, если тебя заботит участь старого воришки, - покачал головой Скальг. - Никогда я не забуду, что ты сделал для меня, и когда-нибудь отплачу тебе с лихвой. Может быть, даже устрою твое счастье. Кольссинир перестал расхаживать туда и назад и, метнувшись ко Скальгу, ловко наколол наконечником посоха последний ломоть хлеба, к которому как раз тянулся старый плут. - Жаль, что это не твое лживое и вероломное сердце, негодяй! - прорычал он, размахивая хлебом перед самым носом у Скальга. - Как ты смеешь снимать такое сильное проклятье Хьердис, да еще, без сомнения, сочинять об этом небылицы? Ты выслеживал нас и явно замышлял еще какую-нибудь пакость. Что ты затеял, а, Скальг? Украсть этих ребят и заново продать? - Ха! Бьюсь об заклад, именно это! - Пер ожег Скальга гневным взглядом. - И вовсе нет! - возопил Скальг. - Я уже достиг своей цели. А если не веришь, что я исцелил Ингвольд от проклятия - спроси у нее сам, правда ли это. - Он повернулся к девушке, ожидая ее подтверждения. - Исцелил, - неохотно признала она. Он пробудил магию в древнем каменном круге. - Вот видишь? Я же говорил! - Скальг, изловчась, сдернул ломоть хлеба с Кольссинирова посоха и откусил изрядный кусок. - В этом бренном теле все же сохранились кое-какие остатки чести и достоинства. Мое чувство справедливости в полный голос требует, чтобы я возместил тебе золото, которое получил в уплату за фальшивых рабов. Ты, надеюсь, понял уже, что никак иначе нельзя было поступить - ведь ты хотел во что бы то ни стало доставить припасы в Микльборг. Хорошие маги в большинстве своем, как, увы, и ты сам, бывают довольно подозрительны, и ты скорее всего не поверил бы ни одному нашему слову. Ингвольд заперли бы под замок как одержимую проклятием, хотя я ее и исцелил - но ведь и этому в Ландборге никто бы не поверил, как не поверил ты, когда впервые услышал об этом. - А сейчас я в этом убежден? - осведомился Кольссинир. - Слушай, Скальг, я очень быстро теряю и ту малую частицу моего терпения, которая отведена на твою долю. Я сильно сомневаюсь, что тебе следует принять участие в поисках Дирстигга - разве лишь для того, чтобы из-за твоих плутней его уже никто и никогда не отыскал. Ты мне не нравишься, скальг. Тощий старый маг только ухмыльнулся и потер ладони. - Ладно, ладно, начало многообещающее. Заверяю тебя, Кольссинир - вам никогда в жизни не отыскать Дирстигга без моей помощи. Дирстиггово подворье разорено, и искать там вам нечего. Если хотите найти Дирстигга - доверьтесь мне. - Он поднялся, завязывая на обрывке бечевки вокруг шеи свою сомнительного вида суму. - Боюсь, друзья мои, у вас нет выбора. - Как же, нет выбора! Сейчас мы сделаем выбор! - Кольссинир потянулся к мечу, но в этот миг в воздухе что-то шелестяще свистнуло, раздался глухой стук - и Скальг испустил дикий вопль. Он застыл на месте, весь дрожа, и из спины у него торчала оперенная красно-черным стрела. Затем маг, не шевельнувшись, рухнул ниц и замер. - Доккальвы! - гаркнул Кольссинир, ныряя под прикрытие камня - вокруг уже летели другие стрелы, выбивая искры из камней и отлетая во все стороны. Кое-как укрывшись за камнями, они разглядели около десятка доккальвов, которые осыпали дождем стрел свои жертвы. Пер вцепился в Брана, требуя, чтобы он немедля, не тратя времени зря, призвал им на помощь Рибху. 14 Стиснув в кулаке сердце, Бран отпрянул - над самым его ухом смертоносно свистнула стрела. Он отважился выглянуть из-за валуна, чтобы разглядеть нападавших, но сумел различить лишь неясные черные силуэты, затаившиеся в тени одиноко торчащего утеса. Он мешкал, а между тем дождь стрел внезапно прекратился, вероятно, по приказу, и на фоне камней обрисовались уже более четкие очертания одинокой фигуры. Кольссинир вскинул было посох, но, поразмыслив немного, решил дождаться более благоприятного случая. Доккальв был с головы до пят укутан в темные одеяния, хранившие его от лучей слабого, осеннего, но тем не менее губительного солнца. Глаза, сокрытые меж черных складок, зорко изучали окрестности. Кольссинир сделал спутникам знак хранить молчание, грозным взглядом усмирив нетерпеливого Пера и угрожающе помотав головой. Вскоре к первому доккальву присоединились еще двое, точно так же закутанные. Держались они поближе к тени, двигались крадучись, согнувшись, что выдавало их привычку к сумраку подземных ходов. Скоро уже десятка два доккальвов, выбравшись из своих укрытий, точно хорьки из нор, жарко спорили о чем-то и зорко озирались. Бран полагал, что им виден Скальг, который лежит ничком со стрелой в спине, и они, верно, надеются, что и прочих постигла та же участь. Кольссинир терпеливо выжидал, а черные альвы меж тем расхрабрились, сбились в толпу, громко споря, и с важным видом расхаживали туда-назад, не сводя глаз с места, где спрятались их враги. Наконец, когда бледное солнце скрыла зловещая черная туча, несколько доккальвов отважились приблизиться к добыче. Тогда Кольссинир приподнялся на локте и, прошептав что-то, кончиками пальцев послал прямо в гущу доккальвов шипящий огненный шар - тот долетел до цели и с грохотом взорвался. Иные доккальвы успели заметить его смертоносный полет и вовремя бросились наутек; грохот взрыва прибавил им прыти. Кольссинир вскочил на камни, чтобы лучше видеть, и порывы ветра захлопали полами его развевающегося плаща. - Трусы! Бандиты! Подлые убийцы! Посмейте бросить вызов мощи Кольссинира из Ландборга! Увидим, что смогут сделать со мной ваши ничтожные стрелы! Черные альвы попрятались, бросив обожженных и раненых на произвол судьбы. Затем, точно отвечая на вызов, сбоку, метя в Кольссинира, по дуге вылетела стрела, причем стрелок предусмотрительно зажмурил глаза. Гневно фыркнув, Кольссинир взмахнул рукой. Стрела, слабо пыхнув, исчезла в сполохе пламени, а маг и глазом не повел. Он зашагал вперед, не обращая внимания на раненых доккальвов; иные из них пытались ткнуть кинжалом перешагивавшего через них мага. Один сильно обгоревший доккальв бросился было на Кольссинира, но тут же был превращен в грязную лужу талой воды. - То же станет и со всеми вами, если тотчас не уберетесь прочь отсюда! - прокричал Кольссинир, озираясь, как взбешенный медведь, и доккальвы глубже забились в укрытия. - Погоди, Кольссинир! - отозвался наконец пискливый голос. - Дай нам уйти подальше, и мы точно избавим тебя от своего присутствия, только пообещай не жечь нас молниями, пока не скроемся из вида. Кольссинир уперся кулаком в бедро и нетерпеливо вздохнул. - Ладно уж, убирайтесь, если не желаете честного боя. В следующий раз вы так легко от меня не отделаетесь - и ты, что в красных штанах, и ты, с заплаткой на плаще. Я вас непременно признаю, если увижу снова, и останутся от вас только пустые плащи да грязные лужи. Доккальвы почтительно и поспешно поклонились ему и исчезли среди камней, бросив на поле боя останки пяти-троих, буквально таявших на глазах, и шестерых доккальвов с сильными ожогами, которые отползали прочь, стараясь поспеть за своими собратьями. Кольссинир рылся в плащах и разном оружии, брошенном впопыхах доккальвами, хладнокровно присваивая то, что могло пригодиться, и пинком отшвыривая прочь ненужное. Пер отнесся к такому мародерству с явным неодобрением, поскольку для него каждая вещь, принадлежавшая доккальвам, была воплощением зла и ужаса. Бран и Ингвольд приблизились к жалкой кучке древней рухляди, в которую превратился Скальг. Пытаясь обнаружить в старом мошеннике признаки жизни, Бран окликнул Кольссинира. Маг перестал разглядывать вполне сносную пару сапог и подошел, чтобы посмотреть на Скальга. Вначале он для проверки потыкал бренные останки посохом, затем опустился на одно колено, чтобы присмотреться повнимательнее. Перевернув старика на спину, он приложил ухо к его губам. - Пока дышит, - объявил маг, - не знаю только, надолго ли. Не думаю, чтоб он выжил, но так или иначе, придется нам взять его с собой. Пер было запротестовал, но Кольссинир прервал его на полуслове: - Я и сам не в восторге от старого плута, но если он умрет, брошенный нами, то превратится в драуга и будет нас преследовать. А это вряд ли придется всем нам по вкусу. Одного Скарнхравна для нас с лихвой достаточно. Перевяжем его покуда и будем надеяться на лучшее. Скальг во время перевязки скулил и стонал самым жалостным образом, хотя рана оказалась не такой уж серьезной. Покончив с этим, они пристроили Скальга на спине Факси, который все норовил взбрыкнуть или удрать прочь, и весь день по очереди шли пешком, чтобы старый маг мог ехать верхом. Скальг пришел в себя настолько, что у него хватило сил рассыпаться перед всеми в извинениях и благодарностях. - Что за счастье знать, что ты с нами, Кольссинир! - благодарно вздыхая, объявил Скальг, когда вечером его снимали с седла. - Больше всего меня радует, что мои юные друзья сумели убедить тебя в том, что я довольно важная персона, без которой вам не добраться до Дирстигга - если, конечно, со мной не случится наихудшего. - Не тревожься, ты выживешь, хотя бы для того, чтобы доставить нам еще больше неприятностей, - ворчливо отозвался Бран, который весь день добродушно подшучивал над стариком, дабы поддержать его дух. Кольссинир расхаживал по стоянке, указывая, где развести огонь, привязать коней и выставить часового. - Что мне всегда особенно удавалось - так это найти наилучшее применение самой последней дряни, - заметил он, искоса бросив хмурый взгляд на Скальга. - С нелегким сердцем пустился я в это предприятие и не думаю, чтобы нам пятерым удалось справиться со всей мощью Миркъяртана и Хьердис, даже с помощью драконьего сердца. Земли к северу отсюда слывут самыми опасными во всем Скарпсее и будут тем опаснее, чем ближе мы подступим к Хьердисборгу. Что же мне еще остается делать? Это будет моя последняя битва! - Он рассек воздух несколькими яростными движениями посоха и ободряюще похлопал Пера по спине. - Не грусти, паренек, самое позднее будущим летом мы вернем тебя и Брана в Торстеново подворье живыми и невредимыми. Пер не был в этом так уверен, а то, что ночью то и дело шныряли доккальвы, прибавило пищи его недовольству. Утром Скальг объявил, что им следует идти прямо на восток, и на этом пути они еще до полудня дважды столкнулись с подозрительного вида доккальвами, отчего Пер дошел до состояния, близкого к бунту. День был пасмурный, туманный, и наглость доккальвов вынуждала Кольссинира все время держаться начеку. За три дня путники продвинулись совсем ненамного, главным образом потому, что им то и дело приходилось идти в обход, чтобы не забрести прямо в расположение драугов. - Вы только подумайте! - гневно восклицал Скальг. - Кто бы мог предположить, что у них хватит дерзости стать лагерем так близко от Микльборга! Уж не перебрался ли Миркъяртан в Хьялмкнип? Бран оглянулся через плечо на увитые призрачным туманом холмы, ощутив леденящую уверенность, что Миркъяртан действительно поблизости и, быть может, даже следит за ними. Он ничуть бы не удивился, если б различил в тумане огненный оскал Скарнхравна. - Отличное место для драугов, лучше и не придумаешь, - продолжал Скальг. - Когда-то доккальвы лелеяли честолюбивую мечту устроить там небывалые копи, но сейчас Хьялмкнип - скопище запутанных ходов и обвалившихся пещер, которого избегают даже тролли. Да и нам бы лучше держаться от него подальше. - Но Дирстигг... - начал Бран. - Где же Дирстигг? Скальг вздрогнул в замешательстве. - Дирстигг!.. Ну да, конечно. Мне показалось, ты имел в виду что-то другое... Не тревожься, дружок, я вас выведу к Дирстиггу... если, конечно, нас не занесет в самую гущу битвы между Хьердисборгом и Микльборгом, а именно это нам, похоже, и грозит, как ты полагаешь, Кольссинир? Кольссинир много чего полагал и довольно долго бранил Скальга за то, что старый плут завел их в такое опасное место. Путники повернули на юг и заночевали в небольшой пещере. Кольссинир и Скальг с головой погрузились в изучение карт, но без особого успеха - то ли Скальг не в силах был указать, где находится Дирстигг, то ли попросту не хотел. Спор затянулся надолго, а тумана и сырости между тем прибывало. Когда ранним утром пришла очередь Брана стоять стражу, воздух пахнул так, точно его исторгали болота Ведьмина Кургана. Ингвольд, покидая свой пост, шепнула: - Мимо нас к Хьялмкнипу прошла не одна сотня драугов. Однажды мне даже почудились вопли Призрачных Всадников, а где Всадники, там жди и самого Миркъяртана. Надеюсь только, что Скальг соображает, куда он нас ведет. Если он опять предаст нас, ему не жить, даже если мне придется удушить его собственными руками. - Ее бледное лицо в полумраке светилось решимостью. - Да и мне все это совсем не нравится, - согласился Бран. - Боюсь, на сей раз нам Миркъяртана не провести. Он наверняка уже знает от Скарнхравна, что драконье сердце не у тебя, а у меня. - Может, отдашь мне сердце? - спросила Ингвольд. Я бы снова ускользнула вместе с ним. - Только не сейчас и не одна. Я сберегу для тебя драконье сердце, покуда мы не доберемся до Дирстигга, и уж тогда Миркъяртану не будет нужды тебя преследовать. Хотя я и трус, Ингвольд, я сумею стерпеть все, что он ни придумает, чтобы вынудить меня отдать сердце. Знаешь рабы - народ упрямый. - И дочери вождей - тоже. Я не допущу, чтобы ты погиб из-за меня! Бран встал на стражу и теснее запахнулся в плащ, спасаясь от пронизывающей сырости. - Если ты ждешь, что я сейчас отдам тебе драконье сердце - не стоит. Отправляйся спать и даже думать об этом забудь. Я, Ингвольд, давно уже решил, как быть с амулетом, и что теперь со мною ни случиться - произойдет это не из-за тебя или еще кого-то, а только из-за меня самого. Ингвольд ушла, оставив его бодрствовать в одиночестве, и началась самая долгая и безысходная стража, какая только выпадала Брану на его памяти. Воздух был пропитан затхлой вонью древних могил и курганов, и то и дело до Брана доносились звуки, похожие на шуршание опавших листьев - это проходили невдалеке отряды драугов. Когда наконец рассвело, утро не принесло ни радости, ни облегчения. Туман лег на землю стылой росой, мелкий дождь падал на путников, пытавшихся развести костер и состряпать скудный завтрак. Огонь так толком и не разгорелся, и в конце концов они кое-как сгрудились в сомнительном укрытии под нависшей над головами скалой и грызли сухой хлеб, который нечем было запить, кроме тепловатого чая, по вкусу напоминавшего сено, вымоченное в холодной воде. Очень скоро всех их потянуло в путь. Кольссинир определил, что идти надо на северо-запад, и путники с опаской двинулись сквозь туман, который поднялся к полудню, но к вечеру лег еще гуще прежнего. Путникам пришлось наскоро устраиваться на ночлег. Они мечтали о тепле костра, но сколько ни удалось отыскать хвороста или коры - все было насквозь пропитано сыростью и пламя никак не желало разгораться. Наконец Кольссинир заклинанием сотворил небольшой огонек, чтобы согреть чаю, осыпая его лестью вперемешку с угрозами, когда пламя шипело и едва не гасло. - Проклятый туман, - бормотал он. - Уверен, это ледяные чары, и навели их Миркъяртан и Хьердис, чтобы подготовить штурм Микльборга. Остается лишь надеяться, что в Микльборге к этому готовы. Эх, если б только я был там! Уж я бы устроил из проклятых драугов такой костер, что небесам стало бы жарко, а Миркъяртан счел бы, что Скарпсей для него чересчур теплое местечко... Скальг приподнял край отсыревшего капюшона, который сполз ему на глаза. - Но ведь от таких чар огненная магия... гм... отсыревает, Кольссинир. Или нет? - Ты бы заткнулся, - проворчал Пер. - Это ведь из-за тебя забрели мы невесть куда в поисках того, кто, неизвестно даже, жив или нет. С тех пор, как мы миновали те пещеры да копи, где как будто засел Миркъяртан, я не знал ни минуты покоя. А теперь мы повернули назад, и мне это ничуточки не нравится. - Нет, мы выбрали правильный путь, - заверил его Скальг. - Нам нельзя здесь мешкать, иначе попадем в самое пекло сражения, а уж это понравится тебе еще меньше. - А еще мне кажется, что ты задумал сыграть с нами очередную шуточку, - продолжал со злостью Пер. - Похоже, у тебя вошло в привычку, едва поблизости окажется Миркъяртан, изменять своим же клятвам ради собственной выгоды. - Неправду ты говоришь, - отозвался Скальг с оскорбленным видом. - Мы бы никогда не нашли Кольссинира, если б я в Ландборге не сделал вид, что хочу продать своих рабов! - Это кто же сделал вид? - вмешалась Ингвольд. - А как насчет Кольссинировых пятидесяти монет? А еще раньше, в Ведьмином Кургане... Бран устало поднялся на ноги. - Отстою первую стражу, - бросил он в гущу спора, сомневаясь, услышал ли его хоть кто-нибудь. Миновала еще одна ночь, наполненная шорохом неутомимого движения драугов и тяжелым стылым туманом, от которого поутру пальцы немели и становились такими неловкими, что прищемить их, седлая и навьючивая коней, было обычным делом - все это никому не улучшило настроения. Бран скоро обнаружил, что Факси овладел дух непокорства - конь отказался даже подпустить к себе Скальга, чтобы тот мог поставить ногу в стремя, так что пришлось Перу отдать Скальгу собственного коня и двинуться пешком - а пешее путешествие никогда не прибавляло ему доброго расположения духа. Кольссинир торопился и рычал на всех подряд, а Скальг надоедал всем до смерти своим нытьем - они, дескать, взяли слишком сильно к западу. Бран погонял Факси, стараясь, чтобы она не отставала от других лошадей, но упрямую старую клячу не так-то легко было пришпорить - казалось, Факси доставляет какое-то извращенное удовольствие плестись позади всех, сколько Бран ни грозил и ни улещал его. Когда Бран ударил его, хитрец тотчас захромал и прижал уши, поджимая задние ноги, точно собирался сбросить седока. Разозлившись, Бран спешился и зашагал прочь. Факси принялся щипать траву, не сводя глаз с хозяина, и время от времени делал несколько шагов ему вслед, а затем как ни в чем не бывало продолжал пастись. Бран знал, что старый конь не упустит его из виду и скоро нагонит его своей обычной озабоченной трусцой. Он шагал вперед в одиночестве, наслаждаясь тем, что свободен и от язвительных жалоб Пера, и от хитрых блестящих глазок Скальга, которые примечали все подряд, касалось это его или нет. Впереди вдруг послышался голос Кольссинира, призывавший Брана поторопиться - но звук этот зловещим эхом отражался от гряды густого тумана, катившегося вниз по отвесному склону каменистой горы. Бран с тревожным изумлением воззрился на туманную завесу. Солнце угасло, точно свечка, прихваченная щипцами для нагара. Покров непроницаемого мрака стелился над землей, наполняя небольшие долины тьмой и сырым землистым запахом разрытых могил и драугов. Сердце Брана гулко заколотилось - он вдруг с ужасом понял, что творится что-то неладное. Он свистнул Факси и побежал за спутниками, пока еще можно было различить на мягкой земле их следы. Очень скоро он нырнул во влажную мглу тумана и заспешил дальше, спотыкаясь о камни и раздирая руки в кровь на холодных влажных булыжниках, когда пытался нащупать на торфяной почве отпечатки конских копыт. Факси шел за ним по пятам и помогал, как мог, подталкивая хозяина в спину длинной мордой. Бран не мог определить, как долго он брел ощупью в тумане. Ободранные ладони кровоточили, а колени были так разбиты, что уже почти не чувствовали новых синяков и ссадин. Он тяжело дышал и все чаще останавливался, чтобы задержать дыхание и прислушаться. Один раз ему как будто почудились конский топот и крик, но в тумане невозможно было разобрать, откуда доносится звук. Бран ничего не видел, кроме неясных черных теней, которые маячили вокруг него в колдовских сумерках тумана. Вновь и вновь он наклонялся и ощупывал землю в поисках следов копыт. Перебравшись через небольшой ручей с холодной, как лед, водой, миновав какую-то каменистую гряду, Бран в конце концов наткнулся на следы коней. Он двинулся дальше, жадно нашаривая на земле отпечатки копыт, и порой, когда туман немного рассеивался, мог даже различить, куда идти дальше. Вдруг его рука коснулась чего-то мягкого и теплого... складки плотной ткани. Бран поспешно отпрянул и прошептал: - Эй, кто здесь? Кто? Стук сердца грохотал у него в ушах, и больше он ничего не услышал. - Пер? Ингвольд? Кольссинир? Скальг? - Бран шептал эти имена в тишину, одно за другим, но ответа так и не дождался. Без особой охоты он испытующе подергал ткань; и затем его пальцы наткнулись на человеческую руку - раскрытую ладонь, твердую и холодную, точно мрамор. Бран со сдавленным криком метнулся прочь и упал прямо в груду острых камней. Весь дрожа, он пополз прочь и наткнулся на Факси, который фыркал и трясся в тревожном ознобе. Живое тепло конского бока помогло Брану собраться с силами - в конце концов, он должен был определить, чей труп обнаружил. Бран заставил себя успокоиться и, исполнясь решимости, пополз назад, к мертвецу. Осторожно вытянув руку, он нащупал подкладку плаща, покрытую странным хрустящим инеем, ожегшим ему пальцы. Далее обнаружились капюшон и голова, повернутая набок. Бран с опаской коснулся вьющихся волос, крупного, явно мужского носа и большой жесткой бороды. Скрежеща зубами, он перевернул тело и попытался на ощупь определить, во что одет мертвец. Похоже было на короткую куртку с высоким воротом, перетянутую поясом и вышитую серебром и золотом. К широкому, покрытому украшениями поясу были привешены кошельки. Рядом лежала сумка, а рука намертво сжала посох. - Кольссинир!.. - неверяще выдохнул Бран и сел, невидящими глазами уставясь в никуда. Затем он принялся искать прочих своих друзей - ведь они наверняка должны быть неподалеку - но так никого больше и не нашел и, отчаявшись, ползком вернулся к Факси. Спотыкаясь, он прошел в тумане несколько шагов и наконец привалился ко влажному боку большого валуна, решив больше не трогаться с места, пока не осядет туман. Должно быть, Бран заснул, потому что вдруг проснулся, дрожа от холода. Была ночь, но он тотчас понял, что черный туман рассеялся и его обступает обычная ночная тьма. Даже видны были звезды. Факси шумно терся и скребся седлом о камни, намекая, что не худо бы обратить на него внимание. Бран расседлал коня и привязал его, чтобы тот мог попастись. Сам он вынул из седельной сумки одеяло и принялся жевать кусок сушеной рыбы - по вкусу тот больше напоминал прогнившее дерево, но Бран едва не умирал с голоду. Он все еще не насытился, когда вынудил себя убрать остатки рыбы, угрюмо гадая, надолго ли хватит ему скудных припасов. Всю ночь - на редкость холодную - он пытался уснуть. Когда наступило утро, Бран настолько был ему рад, что почти забыл о бессонной ночи. Он съел на завтрак еще кусок рыбы и, собравшись с духом, вернулся туда, где обнаружил Кольссинира. Бран помнил, что это должно быть неподалеку, но так и не отыскал нужного места. Зато он нашел множество отпечатков ног, точно здесь случилась какая-то заварушка. Видно, кто-то пришел ночью и унес тело Кольссинира, а заодно и троих его спутников - если, конечно, они тоже погибли, как и Кольссинир, от стрел или чар доккальвов. Озадаченный и приунывший, Бран изучал следы людей и коней. Он совершенно не знал, что ему делать и куда податься. Если Скальг погиб, с ним погибли и сведения о том, где искать Дирстигга. - Драконье сердце, - пробормотал Бран, обращаясь не то к себе, не то к Факси, когда прошло вызванное ударом судьбы оцепенение. - О Гулль-Скегги, если ты мне и был когда жизненно необходим, то именно сейчас. - Он раскрыл медальон, оторвал несколько волоконцев черного мяса и принялся жевать, ожидая привычного уже жжения и немоты. Закрыв глаза, Бран призвал к себе страшные видения, и они не замедлили явиться с пугающей четкостью. Гулль-Скегги показал ему безжалостное нападение на его друзей, которые затерялись в черном тумане и стали легкой добычей доккальвов. Бран видел лишь черные силуэты, сражавшиеся друг с другом; то и дело их озаряла безмолвная слепящая вспышка, точно всполох летней молнии. Затем действие мгновенно переместилось в угрюмые пещеры и копи, где кишели драуги, и перед Браном мелькнули жуткие фигуры Призрачных Всадников - они мчались по воздуху и манили его к себе. Увидел он и Гулль-Скегги, который неумолимо указывал на древние копи, средоточие ужаса. Бран потряс головой, отказываясь верить тому, что открывалось его зрению. Он пытался преодолеть действие жгучего драконьего мяса и уйти от жуткой картины - Миркъяртан и Хьердис, сгустившись из черного тумана, искали его взглядом тысяч колдовских глаз, злобно сверкавших из каждой тени. В ужасе он отступал, а зловещие очертания призрачных гор и заброшенных копей неотступно маячили перед ним, угрожающе росли и близились. Затем Бран услышал слабый голос, звавший его по имени - он доносился из зияющей пасти полуобрушенного дверного свода, который был исписан странными письменами - они двоились и извивались, словно живые змеи. - Бран! - молил голос. - Помоги мне! Бран внезапно, одним рывком пришел в себя, и голос Ингвольд все еще звенел эхом в его ушах. - Ингвольд! Где ты, Ингвольд? - крикнул он, неловко вскочив и озираясь с неясным ощущением, что девушка где-то неподалеку, прямо за ближними камнями. В тот же миг он осознал, что зов Ингвольд только чудился ему, смутился от собственной глупости и снова сел, прежде чем слабеющие колени подогнулись под ним сами собой. Размышляя над видениями, которые показало ему