настолько, чтобы начать бриться. Так что у тебя есть еще несколько лет, прежде чем начинать об этом беспокоиться. Катерина чуть не закричала Лорд Форкосиган!, оскорбленно протестуя против подобного черного юмора, когда заметила, что Никки заметно расслабился. К чему это Майлз ведет? Она придержала язык и, почти не дыша, позволила ему рассказывать дальше. -- Так что в пьесе принц Гамлет приезжает домой на похороны отца и узнает, что мать вышла замуж за его дядю. Никки вытаращил глаза: -- Замуж за своего брата? -- Нет, нет! Это не столь пикантная пьеса. За другого дядю, папиного брата. -- О. Тогда все нормально. -- Это ты так думаешь, а Гамлету намекают, что его старика убил этот самый дядя. К сожалению, он не знает, сказал ли его осведомитель правду или солгал. Так что на протяжении следующих пяти актов он вслепую бродит вокруг, убив в состоянии аффекта чуть ли не всех действующих лиц. -- Ну и глупо, -- с презрением высказался окончательно расслабившийся Никки. -- Почему бы ему просто не взять фастпентал? -- Увы, его еще не изобрели. В противном случае пьеса была бы куда короче. -- О, -- Никки хмуро и пристально поглядел на Майлза. -- А вы можете взять фастпентал? Лейтенант Формонкриф... он сказал, что нет. И что это очень удобно, -- два последних слова Никки произнес, в точности передразнив насмешливый тон Формонкрифа. -- Ты имеешь в виду, можно ли допросить с этим препаратом меня? Нет. У меня на него нестандартная реакция, от чего результаты делаются недостоверными. Что было очень полезно, пока я служил в СБ, но далеко не так хорошо сейчас. Если честно, это чертовски неудобно. Но даже если бы он и действовал, мне не разрешили бы подвергнуться публичному допросу и снять с себя подозрения в убийстве твоего папы. Потому что это затрагивает некие вопросы безопасности. Даже наедине с тобой - по той же самой причине. Никки ненадолго затих и вдруг выпалил: -- А лейтенант Формонкриф называл вас лордом-мутантишкой. -- Так многие говорят. За глаза. -- Он не знает, что я тоже мутантишка. Как был мой папа. Вы злитесь, когда вас так называют? -- В твоем возрасте мне это здорово докучало. А теперь больше не важно. Теперь можно как следует корректировать гены, и я не передал бы своим детям по наследству никаких заболеваний, будь я хоть вдесятеро сильнее искалечен. -- Его губы дрогнули; он специально не взглянул в сторону Катерины. -- Если допустить, что когда-нибудь мне удастся уговорить некую храбрую женщину выйти за меня замуж. -- Спорим, лейтенант Формонкриф не захотел бы нас... не захотел бы жениться на маме, если бы знал, что я мутантик. -- В таком случае советую рассказать ему об этом сразу, -- невозмутимо парировал Форкосиган. О чудо, Никки ответил мимолетной лукавой усмешкой. Что это за секрет? Тайны настолько жуткие, что о них нельзя даже упоминать; мысли, такие пугающие, что заставляют онеметь ясный юный голосок - и все они вытянуты на белый свет грубоватым ироничным юмором. И внезапно ужасное видится не столь беспросветным, страх отступает, и каждый может говорить о чем угодно. А невыносимое кажется чуть легче. -- Никки, проблемы с секретностью, о которых я упомянул, не дают мне рассказать тебе все. -- Да, знаю, -- Никки опять ссутулился. -- Потому что мне только девять. -- Девять, девятнадцать или девяносто - не это важно. Но, думаю, можно рассказать тебе куда больше, чем ты знаешь сейчас. Я хотел бы дать тебе поговорить с одним человеком, имеющим полномочия решать, какие подробности знать тебе нужно и безопасно. Его отец тоже погиб при трагических обстоятельствах, когда он был совсем маленьким, так что он побывал в том же положении, в каком ты сейчас. Если хочешь, я устрою эту встречу. Кого он имел в виду? Должно быть, одного из высокопоставленных чинов СБ. Но судя по собственному неприятному опыту общения с СБ на Комарре, Катерина полагала, что эти люди и дорогу к Главной площади добровольно не подскажут, не то что такое. -- Ладно... -- произнес Никки медленно. -- Хорошо, -- проблеск облегчения мелькнул во взгляде Майлза и тут же исчез. -- Тем временем... полагаю, эта клевета еще не раз к тебе вернется. Может быть, от взрослого, может - от кого-то из твоих сверстников, подслушавшего разговоры взрослых. В этих россказнях, вероятно, все исказят и перепутают. Ты знаешь, как ты должен отреагировать? Никки со свирепым видом двинул кулаком в воздух. -- Врезать им по носу? Катерина виновато вздрогнула; Майлз уловил, как она съежилась. -- Я надеюсь, что твой ответ будет более зрелым и аргументированным, -- благочестиво выговорил ему Форкосиган, кося на нее глазом. Черт его побери - смешить ее в такой момент! Может быть, его самого слишком давно никто не бил кулаком в нос? Она фыркнула, и его губы дрогнули в довольной улыбке. Продолжил он уже серьезнее: -- Вместо этого я бы тебе посоветовал просто ответить - кто бы с тобой ни заговорил - - что все это неправда, и отказаться разговаривать на эту тему дальше. Если они не отстанут, скажи им, что им надо говорить с твоей мамой, или с дедушкой и бабушкой Фортиц. А если они все равно не отстанут, позови маму, дедушку или бабушку. Ты и без меня знаешь, какая это гадость. Вряд ли достойные взрослые люди стали бы втягивать тебя в нее, но, к сожалению, дело в том, что к тебе будут приставать типы, не соображающие, что делают. Никки медленно кивнул. -- Вроде лейтенанта Формонкрифа. -- Катерина почти видела облегчение, которое принесла Никки возможность навесить ярлык на своего недавнего мучителя. Объединиться против общего врага. -- И это самое вежливое из возможных определений. Никки замолчал, переваривая услышанное. Дав ему немного подумать, Майлз предложил всем направиться на кухню и подкрепиться закусками, добавив, что ящик с очередным выводком котят только недавно занял свое - уже ставшее традиционным - место рядом с плитой. Матушка Кости накормила Никки с Катериной всякими вкусностями, которые могли бы поднять настроение и каменной статуе. Насколько глубока была стратегия Майлза, стало ясно, когда кухарка повела мальчика в дальнюю часть помещения, и Майлз с Катериной на какое-то время остались практически наедине. Сидя на табурете рядом с Майлзом, Катерина облокотилась на разделочный стол и оглядела кухню. За плитой Матушка Кости вместе с очарованным Никки стояли на коленях возле коробки с пушистыми мяукающими комочками. -- Что это за человек, с которым, по вашему мнению, стоит увидеться Никки? - тихо спросила она. -- Позвольте мне сперва удостовериться, что он захочет сделать то, что нам нужно, и сможет выделить на это время, -- осторожно ответил Майлз. -- Вы с Никки, разумеется, пойдете к нему вместе. -- Понимаю, но... думаю, Никки склонен сторониться незнакомцев. Убедитесь, что этот человек понимает: из того, что Никки начинает отвечать односложно, вовсе не следует, что его не мучает отчаянное любопытство. -- Я сделаю так, чтобы он понял. -- У него большой опыт общения с детьми? -- Нет, насколько я знаю. -- печально улыбнулся Майлз. -- Но, возможно, он будет благодарен за практику. -- При таких обстоятельствах - вряд ли. -- При этих обстоятельствах - боюсь, вы правы. Но я доверяю его суждению. Несметное число так и оставшихся между ними вопросов пришлось отложить: подбежал Никки с новостью, что у всех новорожденных котят голубые глаза. Его лицо больше не кривила гримаска истерии, как было по приезде сюда. На кухне прекрасно стало видно, как он сейчас себя чувствует; с радостью отвлекшись на лакомства и на зверюшек, он, несомненно, стал куда спокойнее. Катерина сделала вывод, что теперь его внимание вполне переключилось. Я была права, что отправилась к Майлзу. И откуда Иллиан это знал? Катерина позволила Никки рассказывать обо всем, пока тот не выдохся. -- Нам надо идти. Тетя удивится, что это с нами стряслось. -- В торопливо нацарапанной записке она упомянула, куда они ушли, но не написала, зачем; в тот момент Катерина была настолько расстроена, что даже не попыталась упомянуть подробности. Ей еще предстоит, думала она безо всякого удовольствия, объяснять дяде с тетей про всю эту отвратительную грязь; но они хотя бы знают правду и смогут разделить ее негодование. -- Пим может отвезти вас, -- немедленно предложил Майлз. В этот раз он не предпринял никаких попыток задержать ее здесь, отметила она с мрачным удивлением. Да уж, урок он усваивает быстро! Обещав, что позвонит ей тут же, как только выяснит насчет обещанной Никки встречи, Майлз сам усадил их в заднее отделение лимузина и провожал взглядом, пока они не выехали за ворота. И во время этой поездки Никки тоже молчал, но молчание было теперь далеко не таким удручающим. Чуточку спустя он спросил, кинув на нее странный, оценивающий взгляд. -- Мама... Ты отказала лорду Форкосигану, потому что он мутант? -- Нет, -- незамедлительно и твердо ответила она. Никки приподнял брови. Мысленно вздохнув, она поняла: если он не получит более подробного ответа, то, чего доброго, придумает свой собственный. -- Видишь ли, он нанял меня сделать сад не потому, что этот сад ему был нужен или он считал, что я хорошо справлюсь с этой работой. Он просто полагал, что это даст ему возможность почаще со мной видеться. -- Ну, -- сказал Никки, -- смысл в этом есть. Ведь так и случилось, верно? Ей удалось сдержать сердитый взгляд. Для Никки ее работа ничего не значит - а что значит? Если можно сказать о чем угодно и кому угодно... -- А тебе понравилось бы, если бы кто-то пообещал тебе помочь стать скачковым пилотом, и ты бы трудился, вкладывал в это дело всю душу, а потом оказалось бы, что от тебя обманом добивались чего-то другого? -- О! -- в его глазах забрезжило смутное понимание. -- Я рассердилась потому, что он пытался манипулировать мной, использовать то положение, в котором я оказалось, - причем таким образом, который я нахожу навязчивым и оскорбительным. -- На секунду задумавшись, она непроизвольно добавила: -- Кажется, это в его стиле. -- Может ли она научиться уживаться с подобным стилем? Может ли он, черт возьми, научиться не поступать с ней так? Притерпеться или научиться? Можем ли мы оба сделать и то, и другое? -- Так... он тебе нравится? Или нет? "Нравится" - это, разумеется, неподходящий термин для всей этой путаницы восхищения, гнева и страстного желания, для глубокого уважения, перемешанного с таким же недовольством, вместе плавающих в темном омуте застарелой боли. Прошлое и будущее вступили в бой у нее в голове. -- Не знаю. Иногда - да, нравится. Очень. Еще одна долгая пауза. -- Ты влюблена в него? Все свои знания о взрослой любви Никки главным образом почерпнул из головида. Частью своего рассудка она тут же перевела этот вопрос как Куда ты собираешься прыгнуть и что будет со мной? И все же... он не мог ни разделить, или даже просто представить себе всю сложность ее любовных надежд и опасений, но он, конечно, знал, как должна Правильно Закончиться такая история. -- Не знаю. Порой, думаю - да. Он одарил ее взглядом, в котором читалось "взрослые все ненормальные". И в общем ей оставалось лишь согласиться с этим. Глава 14 Из архивов Совета Графов Майлз получил все копии дебатов по искам о наследовании, охватывающие последние двести лет. Вместе со стопкой подборок из собственного документохранилища особняка Форкосиганов они заняли сейчас два стола и бюро в библиотеке. Майлз с головой ушел в полуторавековой давности отчет о трагедии, случившейся в семье четвертого графа Форлакиала, когда в дверях приемной появился оруженосец Янковский и объявил: -- Коммодор Галени, милорд. Майлз удивленно поднял взгляд. -- Спасибо, Янковский. -- Оруженосец кивнул в ответ и ретировался, благоразумно прикрыв за собой двойные двери. Галени прошелся по большой библиотеке, оценив разбросанные бумаги, пергаменты и свитки бдительным взглядом бывшего историка. -- Ты что, готовишься к экзаменам? -- спросил он. -- Да. Кстати, у тебя же докторская по барраярской истории. Какие наиболее интересные споры по наследованию Округа приходят тебе на ум? -- Конь лорд Полуночник, -- тут же ответил Галени. -- Чей голос в Совете неизменно звучал как "не-е-ет". -- Это у меня уже есть. -- Майлз махнул рукой в сторону груды бумаг на дальнем конце инкрустированного стола. -- Что тебя сюда привело, Дув? -- Официальное дело СБ. Запрашиваемый Вами, Милорд Аудитор, аналитический отчет относительно некоторых слухов о покойном муже госпожи Форсуассон. Майлз сердито на него взглянул и напомнил: -- СБ по всем статьям опоздала. Вчера это было бы куда лучше. Чертовски мало смысла в том, чтобы приказывать мне сдать назад и тем временем позволять этому идиоту Формонкрифу застать врасплох подобным оскорблением Катерину с Никки. О Боже, и в их собственном доме! -- Да. Иллиан рассказал об этом Аллегре. А Аллегре - мне. Жаль, что мне рассказать некому... Я вчера до полуночи завяз в отчетах осведомителей и перекрестных проверках - премного Вам благодарен, милорд. До самого позднего вечера я так и не смог выстроить ничего похожего на нормальное, достоверное обоснование. -- О. О, нет. Аллегре ведь не мог свалить это... это дело о клевете персонально на тебя?! Садись, садись. -- Майлз махнул рукой, и комаррец вытащил себе стул из-за угла стола. -- Разумеется, он так и сделал. Я был свидетелем происшедшего на твоем жутком званом ужине, с которого, кажется, все и началось, И, что существенней, - я уже нахожусь в списке лиц, осведомленных насчет комаррского расследования. -- Галени уселся с утомленным ворчанием, машинально пробежав взглядом по разложенным документам. -- Аллегре ни за что не стал бы расширять этот список, раз имел возможность этого избежать. -- М-м, полагаю, в этом есть смысл. Но я думал, что у тебя вряд ли найдется время. -- У меня его и нет, -- горько сказал Галени. -- С тех пор, как меня произвели в руководители Департамента по делам Комарры, я стал отрабатывать еще дополнительных пол-смены после ужина. Вот этим мне пришлось заняться вместо сна. Теперь я подумываю отказаться от перерывов на еду - просто пристрою к письменному столу тюбик с питательной смесью и буду прикладываться к нему время от времени. -- Думаю, спустя какое-то время Делия этому воспротивится. -- Да, проблема еще и в этом, -- добавил Галени раздраженным тоном. Майлз ожидал услышать нечто сенсационное, но Дув не стал вдаваться в подробности. Ладно, ему это на самом деле надо? Майлз вздохнул. -- Извини, -- произнес он. -- Да, ну ладно. У меня превосходные новости - с точки зрения СБ. Ничто не свидетельствует о даже поверхностной утечке сведений по засекреченным аспектам смерти Тьена Форсуассона. Никаких ни имен, ни намеков на... технические подробности, ни даже слухов о финансовых махинациях. По прежнему полное и столь желательное для нас отсутствие упоминания о комаррских заговорщиках во всех вариантах сценариев убийства Форсуассона. -- Вариантах сценариев...! Так сколько же версий гуляет... нет, не говори ничего. У меня лишь без толку давление подскочит. -- Майлз заскрипел зубами. -- И что, предполагают, что я прикончил Форсуассона - мужчину вдвое крупнее меня - с помощью какого-то дьявольского трюка бывшего эсбешника? -- Может быть. Одна из версий дошла даже до того, что ты действовал не в одиночку, а твоими приспешниками были подлые и продажные сотрудники СБ. Которые у тебя на жаловании. -- Такое мог предположить лишь тот, кому никогда не доводилось заполнять секретные бухгалтерские отчеты для Иллиана, -- проворчал Майлз. Галени пожал плечами, соглашаясь с этой шуткой. -- И было ли... нет, дай-ка я сам тебе скажу, -- продолжил Майлз -- Вы не проследили никаких утечек информации из дома Фортица. -- Ни одной, -- подтвердил Галени. Майлз вполголоса проворчал несколько удовлетворенных проклятий. Он знал, что не ошибся в Катерине. -- Окажи любезность лично мне - обязательно подчеркни этот факт в документе, который ты отошлешь Аллегре, ладно? Галени сделал осторожный и неопределенный жест открытой ладонью. Майлз глубоко выдохнул. Никаких утечек, никакого предательства: просто праздная злоба и случай. И едва уловимая возможность шантажа. Шантажа, обрушившегося на него самого, на его родителей - когда они об этом узнают, а это должно случиться скоро, - на Фортицев, на Никки, на Катерину. Они посмели доставить огорчение Катерине... Он осмотрительно сдержал свою кипящую ярость. Здесь нет места гневу. Только расчетам и неумолимым действиям. -- В любом случае, собирается ли СБ что-то со всем этим делать? -- спросил Майлз наконец. -- Сейчас - как можно меньше. И не потому, что у нас работы выше крыши. Разумеется, мы продолжим отслеживать все данные по любым ключевым понятиям, способным снова привлечь общественный интерес к нежелательным моментам. Этот вариант хуже, чем не привлекать внимания вообще, но гипотеза убийства полезна нам в одном. Любой, кто откажется поверить в гибель Тьена Форсуассона по простой случайности, получит правдоподобную легенду, полностью объясняющую запрет на проведение дальнейшего расследования. -- Да уж, полностью, -- прорычал Майлз. Вижу, куда идет дело. Он откинулся на спинку стула, упрямо скрестив руки на груди. -- Означает ли это, что я могу действовать по своему усмотрению? -- А-а... -- произнес Галени. Он растянул этот звук как можно дольше, но в конце концов "а-а" иссякло, и он был вынужден сказать: -- Не совсем. Майлз оскалил зубы и выжидательно уставился на Галени, а тот - на него. Майлз сломался первым. -- Проклятье, Дув, я что же, должен стерпеть и проглотить все это дерьмо? -- Да ладно, Майлз, тебе и раньше случалось маскироваться. Я думал, вы - тайные оперативники - такими вещами упиваетесь. -- Но я никогда не гадил в моем собственном ящике с песком. Не там, где мне придется жить. Мои дендарийские задания строились по принципу "ударь-и-беги". И вся вонь обычно оставалась далеко позади. Галени пожал плечами без особого сочувствия. -- Еще я должен подчеркнуть, что это лишь первые результаты. Отсутствие утечки информации сейчас не означает, что нечто не... не прорвется наружу позже. Майлз медленно выдохнул. -- Хорошо. Скажи Аллегре, что у него есть козел отпущения. М-э-- э. -- И добавил мгновение спустя: -- Но на признание свой вины я не пойду. Это был несчастный случай с респиратором. И точка. Галени махнул рукой, соглашаясь. -- СБ не возражает. Это хорошо, напомнил себе Майлз, что в комаррском деле секретность не нарушена. Но этот же факт убивал его слабую, безмолвную надежду отдать Ришара с приятелями на неласковую милость СБ. -- Пока это лишь сотрясение воздуха, пусть так и будет. Но дай Аллегре понять, что если дойдет до формального обвинения в убийстве перед Советом... -- И что тогда? Галени сощурил глаза. -- У тебя есть основания считать, что кто-то выдвинет против тебя обвинение? Кто? -- Ришар Форратьер. Я получил от него нечто вроде... личного обещания. -- Но он же не может. Только если уговорит кого-то из членов Совета сделать это за него. -- Сможет, если победит лорда Доно и будет утвержден графом Форратьером. -- А мои коллеги скорее всего поперхнутся лордом Доно. -- Майлз... СБ не может обнародовать улики, имеющие отношение к смерти Форсуассона. Даже в Совете Графов. По выражению на лице Галени Майлз перевел эту фразу как "особенно не в Совете Графов". Зная все причуды этого государственного органа, Майлз сочувственно ответил. -- Да. Понимаю. -- Что ты намерен делать? -- обеспокоенно произнес Галени. У Майлза были более веские причины избегать подобного развития событий, чем нежелание играть на нервах СБ. Целых две причины - мать и сын. Если он все сделает верно, никакие маячащие на горизонте юридические дрязги даже не коснутся ни Катерины, ни ее Никки. -- Свою работу - ни больше и ни меньше. Немного политиканства. В барраярской манере. Галени с сомнением оглядел его. -- Ладно... если ты и правда намерен изображать невинность, тебе нужно это делать поубедительней. Ты... дергаешься. Майлз... дернулся. -- Есть вина и вина. Я невиновен в предумышленном убийстве. Но виновен в том, что напортачил. И не я один - нас таких целая команда. Во главе с этим идиотом Форсуассоном лично. Если бы он только... черт возьми, ведь каждый раз, стоит сойти с борта челнока в комаррском куполе - и тебя усаживают смотреть ролик по правилам пользования респиратором. А он там прожил почти год. Ему говорили... -- на секунду он затих. -- Впрочем, я сам, к примеру, прекрасно знал, что мне нельзя выходить из купола, не уведомив об этом мою охрану. -- Как показывает практика, в небрежности тебя никто не обвиняет. Майлз горько скривил рот. -- Они льстят мне, Дув. Льстят. -- С этим я тебе помочь не могу, -- сказал Галени. -- У меня достаточно своих собственных неупокоенных призраков. -- Шах, -- вздохнул Майлз. Целую долгую минуту Галени глядел на него, затем выпалил: -- По поводу твоего клона. -- Брата. -- Да, про него. Знаешь ли ты... понимаешь... какие у него, черт возьми, намерения насчет Карин Куделки? -- Это вопрос СБ или лично Дува Галени? -- Дува Галени. -- Галени выдержал еще более длительную паузу. -- После той... сомнительной услуги, какую он мне оказал тогда на Земле в нашу первую встречу, - я был рад видеть, что он жив и спасся. Меня не особенно потрясло ни то, что он объявился здесь, ни - я уже был знаком тогда с твоей матерью - что твоя семья приняла его. Я даже смирился с тем, что, вероятно, мы будем с ним видеться время от времени. -- Его ровный голос чуть надломился. -- Но я не ожидал, что он превратится в моего свояка! Майлз откинулся на стуле, с некоторым сочувствием приподняв брови. Он удержался от невежливого поступка - скажем, от того, чтобы расхохотаться. -- Я заметил бы, что в некотором весьма странном смысле вы уже родственники. Он твой сводный брат. Твой отец его создал; согласно неким толкованиям галактических законов о клонах это делает его отцом и Марку. -- От такой идеи у меня голова идет кругом. И сильно. -- Он с внезапным ужасом уставился на Майлза: -- Но сам-то Марк не считает себя моим сводным братом, а? -- Я пока не обратил его внимания на эту гримасу закона. Но подумай, Дув, насколько тебе теперь легче представить его просто свояком. Я хочу сказать, множество людей получает вместе с женой еще и кучу сомнительных родственников; это все лотерея. Все они станут тебе сочувствовать. "И чего тут особо забавного?" - читалось во взгляде Галени. -- Он будет дядей Марком, -- заметил Майлз с медленной злорадной улыбкой. -- Ты - дядей Дувом. И я, при неком свободном допущении, - дядей Майлзом. А я-то никогда и не думал, что буду чьим-то дядей - единственный ребенок в семье и все такое. Стоит задуматься... если Катерина когда-либо примет его предложение, он тут же превратится в дядю, получив сразу троих шуринов вместе с их женами и кучу уже готовых племянниц и племянников. Не говоря уже о тесте и его жене. Интересно, не окажется ли среди них кого-то сомнительного? Или - вот новая и обескураживающая мысль - не окажется ли ужасным зятем он сам?... -- Думаешь, они поженятся? -- серьезно спросил Галени. -- Я... не уверен, какую форму в конечном итоге примет их связь. Уверен, Марка от Карин клещами не оттащишь. И хотя у Карин есть серьезные основания не спешить - думаю, никто из Куделок просто не умеет предавать доверие. При этих словах Дув слегка приподнял бровь и чуть смягчился - неизменная реакция на любое упоминание о Делии. -- Боюсь, тебе придется смириться с тем, что вы с Марком связаны друг с другом надолго, -- заключил Майлз. -- Эх, -- произнес Галени. Трудно сказать, было ли это смирение или желудочный спазм. В любом случае, он поднялся на ноги и откланялся. x x x Марк вышел в выложенный черно-белой плиткой входной вестибюль из коридора, ведущего к лифту. И столкнулся с матерью, спускавшейся по парадной лестнице. -- О, Марк, -- произнесла графиня Форкосиган тоном "вот ты-то мне и нужен". Он послушно остановился и подождал ее. Она оглядела его аккуратный наряд - любимый черный костюм, мрачность которого, как он надеялся, смягчала темно-зеленая рубашка. -- Ты уходишь? -- Вскоре. Я как раз собирался отловить Пима и попросить его прикрепить ко мне водителя-оруженосца. У меня назначена встреча с другом лорда Форсмита, который занимается общественным питанием и обещал объяснить мне барраярскую систему сбыта продукта. Он потенциальный будущий клиент... и я подумал, было бы неплохо приехать на эту встречу в лимузине, так по-форкосигановски. -- Очень даже может быть. Ее дальнейшие замечания прервало появление из-за угла двух подростков: пимовского сына, Артура, в руках которого была обмотанная пахучей ватой палочка, и Дениса, парнишки Янковского, волочившего с собой оптимистично большую банку. Оба с топотом пробежали вверх по лестнице мимо нее, поприветствовав запыхавшимся "Здрасте, миледи!". Повернувшись, она проводила их взглядом, изумленно подняв брови. -- Новые рекруты для науки? -- спросила она Марка, когда мальчики, хихикая, умчались прочь. -- Для производства. У Марсии было гениальное озарение. Она назначила награду за сбежавших масляных жуков и наняла всех незанятых детей оруженосцев их собирать. Марка за штуку, и премия в десять марок за королеву. Энрике снова может посвятить все свое время генному конструированию, лаборатория опять под контролем, а я могу вернуться к заботам финансового планирования. Нам приносят жуков по две-три штуки в час; такими темпами это будет продолжаться до завтра или послезавтра. По крайней мере, ни одному из детей, кажется, пока не пришла в голову мысль прокрасться в лабораторию и выпустить форкосигановских жуков, возобновив свой источник дохода. Я подумывал поставить на клетку замок. Графиня засмеялась. -- Ну, лорд Марк, вы оскорбляете их честь. Это же отпрыски наших оруженосцев. -- Я бы в их возрасте о таком подумал. -- Ну, не будь это жуки их сюзерена, они бы могли так сделать. -- Она улыбнулась, но улыбка тут же пропала. -- Кстати об оскорблениях... я хотела спросить тебя, не сталкивался ли ты с какими-нибудь из этих мерзких слухов по поводу Майлза и его госпожи Форсуассон? -- За несколько последних дней я с головой ушел в лабораторию. Майлз туда почему-то больше не заходит. Что за мерзкие слухи? Прищурившись, она подхватила его под руку и направилась вместе с ним в комнату перед библиотекой. -- Вчера вечером на званом ужине у Форинниса Иллиан с Элис отозвали меня в сторону и многое порассказали. Я крайне рада, что первыми были они. За этот вечер я дважды попадала в неловкое положение, когда другие излагали мне подтасованный вариант. На самом деле, один из них хотел них проверить, правда ли это. А другой - бесхарактерное ничтожество - видимо, надеялся таким образом передать через меня Эйрелу то, что не осмеливался сказать ему лично. Кажется, по столице расходятся слухи, что Майлз, будучи на Комарре, каким-то образом убил мужа Катерины. -- Ну, -- рассудительно сказал Марк, -- ты знаешь об этом больше меня. А это так? Она приподняла брови. -- Тебя это волнует? -- Не очень. Из всего, что я смог узнать - в основном между строк, так как Катерина мало о нем говорила - следует, что на Тьена Форсуассона совершенно не стоило тратить еду, воду, воздух и время. -- Неужели Майлз сказал тебе что-то, что... вызвало у тебя сомнения в обстоятельствах смерти Форсуассона? -- спросила она, усаживаясь рядом с огромным старинным зеркалом, украшавшим боковую стену. -- Ну, нет, -- признал Марк, садясь на стул напротив нее. -- Хотя я понял, что он винит себя в какой-то небрежности. Думаю, этот роман был бы интереснее, если бы он убил для нее этого мужлана. Она со смущенным видом вздохнула. -- Иногда, Марк, несмотря на все достижения бетанского терапевта, твое джексонианское воспитание, боюсь, по-прежнему дает о себе знать. Он пожал плечами, не в чем не раскаиваясь. -- Извини. -- Хорошо что ты искренен. Но только не повторяй этих несомненно честных высказываний при Никки. -- Может быть, я и джексонианец, мэм, но ведь не совсем пропащий. Она кивнула, получив это заверение. Только она собралась заговорить снова, как двойные двери библиотеки распахнулись, и в приемную вышел Майлз, провожающий коммодора Дува Галени. Увидев их, коммодор остановился и отдал графине невоенное приветствие. С Марком он поздоровался так же, но намного осторожнее, словно бы Марк в последнее время страдал отвратительным кожным заболеванием, а Галени был слишком вежлив, чтобы это замечать. Марк ответил тем же. Галени не задержался. Майлз проводил своего гостя до передней двери и снова направился в библиотеку. - Майлз! -- с выражением неожиданной сосредоточенности произнесла графиня, вставая и следуя за ним. Марк двинулся вслед, сомневаясь, закончен его разговор с матерью или нет. Она заловила Майлза возле одного из диванов рядом с камином. -- Я узнала от Пима, что твоя госпожа Форсуассон была здесь вчера, пока нас с Эйрелом не было дома. Она была здесь, а я ее пропустила! -- Это был не совсем светский визит, -- сказал Майлз. Пойманный в ловушку, он сдался и сел. -- И я вряд ли мог бы задержать ее отъезд до полуночи - до вашего с отцом возвращения. -- Вполне разумно, -- сказала его мать, завершая поимку своего пленника тем, что рухнула на такой же диван напротив. Марк робко присел рядом. -- Но когда же нам будет позволено с ней увидеться? Он осторожно поглядел на нее. -- Не... прямо сейчас. Если вы не против. В настоящий момент наши с ней отношения находятся в довольно деликатном... гм... положении. -- Деликатном... -- эхом отозвалась графиня. -- Явный прогресс в сравнении с разрушенной жизнью и тошнотой, а? В глазах Майлза мелькнул проблеск надежды, но он покачал головой. -- Сейчас довольно трудно сказать. -- Очень даже понимаю. Но лишь потому, что Саймон с Элис разъяснили нам это вчера вечером. Спрашивается, почему мы должны были услышать об этой грязной клевете от них, а не от тебя? -- О, извини, -- он изобразил нечто вроде виноватого поклона. -- Я и сам впервые услышал это только позавчера. Последние несколько дней мы с вами двигались по разным траекториям, учитывая, в каком светском вихре вы кружитесь. -- И ты скрывал это два дня подряд? Мне стоило бы удивиться, что это ты внезапно проявил интерес к делам нашей Колонии Хаос в те два последних раза, когда мы встречались с тобой за столом. -- Ну, мне было интересно послушать про вашу жизнь на Сергияре. Но что важнее - я ждал анализа СБ. Графиня поглядела на дверь, за которой недавно скрылся коммодор Галени. -- А, -- произнесла она тоном внезапного озарения. -- То есть Дува. -- Да, Дува. -- кивнул Майлз. -- Если бы была утечка секретной информации, ну, это было бы совсем другое дело. -- А ее не было? -- По-видимому, нет. Похоже, этот чисто политически вызыванный вымысел совершенно не опирается на детальные... э-- э... обстоятельства. Вымысел группки графов-Консерваторов и их прихлебателей, которых я в последнее время задел. Или они меня. И я решил разбраться с ним... политически. -- Его лицо было мрачным. -- По-своему. Вообще-то сюда скоро прибудут на совет Доно Форратьер и Рене Форбреттен. -- А, союзники. Хорошо. -- Она удовлетворенно прищурилась. Он пожал плечами. -- Отчасти это и есть политика. Или я так ее понимаю. -- Теперь это по твоему ведомству. Предоставляю вас друг другу. А что насчет тебя и твоей Катерины? Вы оба сумеете это выдержать? Его взгляд стал отстраненным. -- Нас трое. Не забывай о Никки. Даже не знаю. -- Я тут подумала, -- произнесла графиня, пристально его разглядывая, -- что мне стоит пригласить Катерину и Карин на чай. Только мы, леди. Выражение тревоги, почти откровенной паники, мелькнуло на лице Майлза. -- Я... я... пока нет. Только... не сейчас. -- Нет? -- разочарованно переспросила графиня. -- Ну а когда? -- Карин не отпустят сюда родители, ведь так? -- вставил Марк. -- Я имею в виду.... думаю, они разорвали знакомство. -- Он разрушил тридцатилетнюю дружбу. Хорошая работа, Марк. Что сделаем на бис? Нечаянно сожжем особняк Форкосиганов дотла? По крайней мере, это избавит нас от нашествия масляных жуков... -- Ку и Дру? -- сказала графиня. -- Ну, разумеется, они избегают меня! Уверена, они не посмеют взглянуть мне в глаза после того представления, которое здесь устроили в вечер нашего возвращения. Марк не был уверен, как это понимать, хотя Майлз сдавленно фыркнул. -- Я скучаю без нее, -- произнес Марк, беспомощно теребя пальцами шов брюк. -- Я нуждаюсь в ней. Мы собирались через несколько дней начать представлять продукты из жучиного масла большей части потенциальных заказчиков. Я рассчитывал, что Карин будет с нами. Я... не очень умею продавать. Я пытался. Стоит мне начать рассказывать, и дело кончается тем, что люди сбиваются в кучу в другом конце комнаты, стараясь, чтобы между нами оказалось побольше мебели. А Марсия слишком... прямолинейна. Но Карин просто великолепна. Она может продать все что угодно и кому угодно. Особенно барраярским мужчинам. Эти, образно выражаясь, ложатся кверху пузом, машут в воздухе лапами и виляют хвостом... просто изумительно. И, и... когда она со мной, я сохраняю спокойствие, сколько бы людей мне ни досаждало. О, я хочу, чтобы она вернулась..., -- последние слова вырвались у него приглушенным стоном. Майлз посмотрел на мать, на Марка, в раздраженном недоумении помотал головой: -- Ты не используешь должным образом свои барраярские возможности, Марк. У тебя в доме есть собственная сваха - возможно, самая влиятельная на всей планете - а ты даже не ввел ее в игру! -- Но... что она может сделать? В таких обстоятельствах? -- С Ку и Дру? Лучше не думать. -- Майлз потер подбородок. -- "Лазерный луч - познакомься с маслом. Масло - лазерный луч." Ой. Мать улыбнулась. Потом, скрестив руки, задумчиво оглядела огромную библиотеку. -- Но, мэм... -- Марк запнулся. -- Ты могла бы? ты сделала бы это? Я не смею просить, после всего того... что все наговорили друг другу тем вечером, но я прихожу в отчаяние. -- Отчаянно отчаялся. - А я не смею навязываться без прямого приглашения, -- ответила ему графиня. Она ждала, подбадривая его обнадеживающей улыбкой. Марк поразмыслил. Он дважды пошевелил губами, примериваясь к непривычному слову, прежде чем облизать губы, набрать воздуху в грудь и выронить: -- Помоги... -- Конечно же, с удовольствием, Марк! -- теперь она явно улыбалась. -- Думаю, что нам нужно - так это усесться вместе, всем впятером: ты, я, Карин, Ку и Дру - прямо здесь. Да, здесь, в этой библиотеке. И обо всем поговорить. Представив эту картину, Марк ощутил, как его наполняет ужас, но лишь сжал колени и кивнул. -- Да. Значит - говорить будешь ты, хорошо? -- Все будет просто прекрасно, -- заверила она. -- Но как ты вообще заставишь их сюда приехать? -- Думаю, ты можешь спокойно предоставить это мне. Марк глянул на брата - тот холодно улыбался. Похоже, Майлз ни капельки не сомневается в ее словах. В дверях библиотеки появился оруженосец Пим. -- Извините, что прерываю вас, м'леди, м'лорд - прибыл граф Форбреттен. -- А, отлично. -- Майлз вскочил на ноги и бросился к длинному столу, принявшись сгребать стопки свитков, бумаг и заметок. -- Проводи его прямо в мои апартаменты и скажи Матушке Кости, чтобы приступала. Марк воспользовался удобным случаем. -- А. Пим. Мне понадобится машина с водителем приблизительно.., -- он поглядел на хроно, -- ... через десять минут. -- Я прослежу за этим, м'лорд. Пим отправился выполнять поручения; Майлз, с решительным выражением лица и с кипой документов под мышкой, быстро вышел вслед за своим оруженосцем. Марк нерешительно поглядел на графиню. -- Беги на свою встречу, -- спокойно сказала она ему. -- А вечером, когда вернешься, загляни ко мне в кабинет. Все расскажешь. Похоже, ей на самом деле интересно.-- Как ты думаешь, тебе не захочется нас проинвестировать? -- предложил он в приступе оптимизма. -- Мы об этом еще поговорим. -- Она улыбнулась ему с искренней радостью; мало про кого во всей вселенной Марк мог сказать, что они ему действительно рады, и мать была одной из этих немногих. Втайне воодушевленный, он удалился вслед за Майлзом. x x x Охранник СБ впустил Айвена во двор особняка Форкосиганов и тут же вернулся в проходную по сигналу комма. Айвен отступил в сторону, железные ворота широко распахнулись, и сверкающий бронированный лимузин выкатил на улицу. В груди Айвена ненадолго затеплилась надежда, что он разминулся с Майлзом, но расплывчатая фигура человека, помахавшего ему сквозь полу-тонированное заднее стекло, была слишком округлой. Это куда-то отправился Марк. Проведенный Пимом в майзловы апартаменты, Айвен обнаружил своего тощего кузена сидящим возле эркерного окна вместе с графом Рене Форбреттеном. -- О, извини, -- сказал Айвен. -- Я не знал, что у тебя... что ты занят. Отступать было слишком поздно; Майлз, в удивлении повернувшись к нему, слегка вздрогнул, вздохнул и махнул рукой, приглашая заходить. -- Привет, Айвен. Что это тебя сюда привело? -- Мать прислала меня вот с этой запиской. Не знаю, почему бы ей просто не позвонить тебе по комму, но я не мог упустить шанса сбежать. -- Айвен протянул ему тугой конверт - официальный дворцовый бланк, запечатанный личным гербом леди Элис. -- Сбежать? -- удивленно переспросил Рене. -- Я слышал, для офицера у тебя сейчас самая непыльная работенка во всей Форбарр-Султане. -- Ха, -- сказал Айвен мрачно. -- Хочешь ее? Офис как будто до верху набит будущими тещами в стадии предсвадебных волнений, и каждая - отъявленная любительница покомандовать. Не знаю, где матушка находит столько форских дракониц. Обычно они встречаются поодиночке, в окружении своего собственного семейства, чтобы им было кого терроризировать. Собрать их всех в одну кучу и дать им действовать сообща - просто преступление. -- Он поставил стул между Майлзом и Рене и уселся, всей позой давая понять, что заглянул сюда лишь на минутку. -- Моя цепочка командования построена шиворот-навыворот: у двадцати трех командиров лишь один подчиненный. Я. Хочу назад в Оперативный отдел - там офицеры не предваряют любое безумное требование зловещей трелью вроде "Айвен, дорогой, не будешь ли ты так мил...". Я бы все отдал, лишь бы услышать славный, глубокий, откровенно мужской рев: "Форпатрил!". От кого угодно - кроме графини Фориннис. Майлз, усмехнувшись, принялся было открывать конверт, но замер, прислушиваясь к голосам в холле - Пим открыл дверь гостям. -- А, -- сказал он. -- Хорошо. Как раз вовремя. К испугу Айвена, посетителями, которых Пим тут же провел в покои своего лорда, оказались лорд Доно, Байерли Форратьер и оруженосец Сабо. Все трое приветствовали Айвена с совершенно мерзкой жизнерадостностью. Лорд