- Кванда, - напомнил Миро. - Да. Я пойду отыщу ее, - кивнул Мандачува. - Ты не знаешь, где она живет. - Знаю. - Мы делаем так много раз в год, - улыбнулся Человек. - Мы помним, кто где живет. - Но вас никто еще не видел. - Мы ходим очень тихо, - объяснил Мандачува. - К тому же никому и в голову не приходит высматривать нас. Миро представил себе, как десятки свинксов ночью крадутся по Милагру. Охрану горожане не ставили. И только нескольких невезучих специфика работы заставляла выходить из дома по ночам. А свинксы достаточно невелики, чтобы скрываться в зарослях капима и вообще не привлекать внимания. Неудивительно, что они так много узнали про металл и машины, несмотря на все правила, придуманные специально, чтобы помешать им. Наверняка они следили за работой шахт, наблюдали за взлетом и спуском челнока, видели, как фазендейро пашут землю и сажают приспособленный для человека амарант. Понятно, откуда они узнали, о чем следует спрашивать. "Какими мы были дураками, когда полагали, что сможем отрезать их от нашей культуры! Они умудрились скрыть от нас куда больше, чем мы от них. Вот тебе и высшая культура". Миро выдернул из земли стебель капима. - Нет, - сказал Мандачува, вынимая стебель из его рук. - Корень не годится. Не пойдет. Если ты съешь корень, это тебе не поможет. - Он выкинул сорванный Миро стебель куда-то в сторону и сам сорвал "правильный" капим - примерно в десяти сантиметрах от земли. Потом свернул в комок и протянул Миро. Миро немедленно начал жевать. Мандачува ущипнул его. - Не беспокойся обо мне, - остановил его Миро. - Иди, отыщи Кванду. Ее могут арестовать в любую минуту. Давай. Не жди. Мандачува оглянулся на остальных и, видимо, получив сигнал одобрения, побежал, подпрыгивая, вдоль ограды по направлению к склонам Вила Альтрас, где жила Кванда. Миро сжевал еще один стебель. Ущипнул себя. Как и говорили свинксы, боль не исчезла, но стала безразлична ему. Сейчас его заботило только одно: он нашел выход, способ остаться на Лузитании. И, возможно, не расставаться с Квандой. Забудь правила, законы, все законы. Как только он покинет город и вступит в лес, люди потеряют над ним власть. Он окончательно превратится в ренегата (а клеймо на нем уже поставили), они с Квандой оставят за спиной все эти безумные правила поведения и смогут жить, как сочтут нужным. И вырастят семью, новых людей с новыми ценностями, полученными от свинксов, от жизни в лесу. Да уж, свободные люди - первые на Ста Мирах. И Конгресс будет бессилен помешать им. Миро подбежал к ограде и схватил ее обеими руками. Боль была не слабее, чем прежде, но он даже не заметил и начал взбираться наверх. Но с каждым движением боль росла, пока наконец он не почувствовал ее, не ощутил всю ее силу, не осознал, что для человека капим - не анестетик, но к этому времени он был уже наверху. Боль сводила его с ума, он не мог больше думать. Инерция перенесла тело через край, и, когда Миро балансировал там, голова прошла через поле ограды. И вся та боль, что заполняла тело, ударила в мозг, зажгла его. Малыши в ужасе смотрели, как их друг висит на ограде - голова и туловище с одной стороны, ноги с другой. Они звали его, тянулись к нему, пытались стащить вниз, но они-то не жевали капим и не могли дотронуться до ограды. На их вопли примчался Мандачува. Болеутоляющего в его крови осталось достаточно, чтобы он смог взлететь на ограду и перекинуть через нее тяжелое тело человека. Миро рухнул наземь со страшным грохотом, его рука все еще касалась ограды. Свинксы оттащили его в сторону. Лицо Миро застыло в гримасе агонии. - Быстро! - крикнул Листоед. - Прежде чем он умрет, мы должны посадить его! - Нет! - ответил Человек и оттолкнул Листоеда от неподвижного тела Миро. - Мы же не знаем, умирает он или нет! Боль - это всего лишь иллюзия, он не ранен. Боль должна пройти. - Она не проходит, - сказал Стрела. - Посмотрите на него. Руки Миро сжались в кулаки, ноги подогнулись, все тело выгнулось назад. Он набирал воздух короткими, резкими глотками, и свинксы прямо чувствовали, как его тело свело болью. - Прежде чем он умрет, - повторил Листоед, - мы должны высвободить его корни. - Разыщи Кванду! - скомандовал Человек, посмотрев на Мандачуву. - Немедленно! Скажи ей, что Миро умирает. Ворота запечатаны, Миро с нашей стороны, и он умирает. Мандачува ринулся к городу. Секретарь снова распахнул дверь, но Эндер не позволил себе по-настоящему расслабиться, прежде чем сам не увидел Новинью. Когда он посылал за ней Элу, то был уверен, что она придет, но время шло, и он уже начал сомневаться. Нет, все это пустые страхи. Новинья - именно та, кого он увидел в ней. Эндер обратил внимание на растрепанные ветром распущенные волосы и впервые с тех пор, как прилетел на Лузитанию, смог увидеть лицо той девочки, чья боль позвала его сюда меньше двух недель - больше двадцати лет - назад. Она выглядела настороженной и обеспокоенной, но Эндер знал, что тревога эта вызвана стечением обстоятельств, необходимостью появиться в кабинете епископа сразу после того, как весь город узнал о ее грехопадении. Если Эла рассказала ей об опасности, грозящей Миро, то ко всему этому добавился еще страх за сына. Но это пройдет, пройдет. Эндер видел по ее лицу, по свободе движений, по твердости взгляда, что, положив конец давнему обману, действительно помог ей, как и рассчитывал, как и надеялся. "Я пришел сюда не для того, чтобы вредить тебе, Новинья, и рад, что моя Речь принесла тебе не только стыд". Около минуты Новинья стояла и молча смотрела на епископа. Не вызывающе, вежливо и с достоинством. И он ответил ей тем же, спокойно предложив садиться. Дом Кристано начал подниматься из своего кресла, Новинья покачала головой, улыбнулась и опустилась на табурет у стены. Рядом с Эндером. Эла подошла и встала рядом с матерью - сбоку и сзади, так, чтобы стоять отчасти за спиной Эндера. "Как дочь между отцом и матерью", - подумал Эндер и тут же выбросил эту мысль из головы. Нет времени. Сейчас нужно решать проблему поважнее. - Я вижу, - сказал епископ, - что вы надумали сделать наше собрание предельно интересным и волнующим. - Об этом позаботился Конгресс, - отозвалась Дона Кристан. - Ваш сын обвиняется, - начал епископ, - в преступлениях... - Я знаю, в чем он обвиняется, - ответила Новинья. - Я ни о чем не подозревала до сегодняшнего дня - мне рассказала Эла, но я даже не удивлена. Моя дочь Эланора тоже неоднократно нарушала законы цеха, отказываясь выполнять прямые приказы своего наставника. У обоих ребят совесть стоит на первом месте, а законы и правила - на втором. Это недостаток, если ваша цель - только поддержание порядка, но если вы стремитесь учиться и расти, это большое достоинство. - Мы не собираемся судить вашего сына, - сказал Дом Кристано. - Я попросил вас всех прийти сюда, - вмешался Эндер, - потому что нужно принять решение. Нужно выбирать: будем мы подчиняться Звездному Конгрессу или нет. - У нас нет выбора, - ответил епископ Перегрино. - Вариантов много, - покачал головой Эндер. - И множество причин для того или иного решения. Между прочим, один раз вы уже сделали такой выбор: когда обнаружили, что ваши файлы могут погибнуть, то решили спасти их, доверив чужаку. Вы не ошиблись, я верну ваши записи, как только вы меня об этом попросите. Не читая. - Спасибо, - улыбнулась Дона Кристан. - Но мы сделали это до того, как узнали, насколько серьезно обвинение. - Они собирались вывезти нас, - сказал Дом Кристано. - Они управляют всем, - мрачно фыркнул епископ. - Я это все ему уже говорила, - кивнула мэр. - Они не управляют всем. Они управляют только вами. По анзиблю. И то исключительно потому, что вы подчиняетесь. - Мы не можем взорвать анзибль! - возмутился епископ. - Это наша единственная связь с Ватиканом. - Я не предлагаю вам взрывать анзибль. Я только хочу рассказать дам, что могу сделать. И говоря об этом, доверяюсь вам, как вы доверились мне. Потому что если вы проболтаетесь, это, возможно, будет стоить жизни мне и еще одному человеку, которого я очень люблю. Он обвел присутствующих взглядом, и все кивнули, соглашаясь. - У меня есть друг, который фактически контролирует всю сеть анзиблей на Ста Мирах, и делает это совершенно незаметно. Я единственный человек, который знает о ее возможностях. По моей просьбе она может сделать так, что все фрамлинги решат, что мы отключили или взорвали анзибль. А мы будем иметь возможность посылать сообщения... ну, хотя бы в Ватикан или в штаб-квартиру вашего ордена. Мы сможем читать их записи, перехватывать сообщения. Короче говоря, мы сохраним глаза, а вот они полностью ослепнут. - Отключить анзибль или хотя бы сделать вид, что отключаешь, - это восстание. Это война. - Босквинья произнесла эти слова так резко, как только могла, но Эндер не сомневался: идея ей очень понравилась, пусть даже госпожа мэр сопротивлялась изо всех сил. - И скажу я вот что: если мы окажемся достаточно сумасшедшими, чтобы проголосовать за войну, то, что предлагает Голос, даст нам огромное преимущество. Создаст перевес. А мы будем нуждаться в нем, если, конечно, спятим и решим восстать. - Восстание ничего не даст нам, - поднял голову епископ Перегрино, - мы можем потерять все. Мне очень больно, это страшная трагедия - отсылать Миро и Кванду на другой мир для суда. Особенно потому, что они так молоды. Но суд, без сомнения, учтет это и проявит к ним милосердие. Если мы подчинимся Комитету, мы спасем членов нашей общины от многих бед. - Значит, эвакуацию, необходимость покинуть Лузитанию вы не считаете бедой? - спросил Эндер. - Считаю. Огромной бедой. Но закон был нарушен, и теперь надо платить. - А что, если закон основан на недоразумении, а наказание совершенно несоизмеримо с грехом? - Мы не можем сулить об этом, - возразил епископ. - Но судить придется. Если мы подчинимся приказу Конгресса, то тем самым признаем, что закон хорош, а наказание справедливо. Вполне возможно, что под конец нашей встречи мы сойдемся именно на этом. Но прежде чем вы примете решение, вам надо еще многое узнать. И только Эла и Новинья могут рассказать вам. Вы не должны, не можете выбирать дорогу, не зная всего. - Я всегда рад узнать что-то полезное, - улыбнулся епископ Перегрино. - Но право решать все же принадлежит присутствующей здесь Босквинье. - Кому бы ни принадлежало право, решать вы будете вместе, гражданские, религиозные и интеллектуальные власти Лузитании. Если хоть кто-нибудь из вас откажется от восстания, оно станет невозможным. Без поддержки Церкви Босквинья не может управлять. Без поддержки гражданских властей Церковь становится беспомощной. - А у нас нет власти, - сказал Дом Кристано. - Только мнение. - И каждый ребенок и взрослый на Лузитании обращается к вам за мудрым советом. - Вы забыли четвертую силу, - сощурился епископ Перегрино. - Себя. - Я фрамлинг. - Весьма необычный, - протянул епископ. - За четыре дня пребывания здесь вы уже покорили души обитателей колонии. Я боялся этого и предсказывал это. Теперь вы пытаетесь втянуть нас в восстание, которое может стоить нам всего. Вы опасны, как сам Сатана. И все же вы сидите здесь и готовы подчиниться нашему решению, нашей власти, как будто не можете в любую минуту сесть в челнок и покинуть планету, улететь на Трондхейм с двумя нашими юными преступниками на борту. - Я готов подчиниться вам, - отозвался Эндер, - потому что не желаю оставаться фрамлингом. Я хочу быть гражданином, членом общины, учеником. - Как Голос Тех, Кого Нет? - спросил епископ. - Как Эндрю Виггин. У меня есть и другая профессия, и она может оказаться очень нужной. Особенно если мы восстанем. И еще у меня есть работа, которую я не смогу завершить, если людям придется покинуть Лузитанию. - Мы не сомневаемся в вашей искренности, - сказал епископ. - Но вы должны простить нам некоторую подозрительность в отношении человека, который появился здесь так... недавно. Эндер кивнул. Епископ не мог сказать большего, пока не услышит больше. - Позвольте мне сначала рассказать вам, что я знаю. Сегодня, после полудня, я отправился в лес вместе с Миро и Квандой. - Вы? Вы тоже нарушили закон?! - Епископ чуть не вылетел из кресла. Босквинья потянулась к нему, быстро заговорила, пытаясь потушить его гнев. - Они влезли в наши файлы задолго до полудня. Нет, постановление Конгресса никак не может быть связано с этим нарушением. - Я нарушил закон, - сказал Эндер, - потому что свинксы попросили меня об этом. Они просто требовали свидания со мной. Они видели, как садился челнок. Они знали, что я здесь. И - не знаю уж, на счастье или на беду, - они читали "Королеву Улья" и "Гегемона". - Они дали свинксам эти книги. - Епископ побагровел. - Они также принесли свинксам Новый Завет, - добавил Эндер. - Но вас, конечно, не удивит, что свинксы нашли много общего между Королевой Улья и своим народом. И позвольте мне передать вам то, что свинксы сказали мне. Они буквально умоляли меня убедить Сто Миров покончить с законами, приковывающими их к Лузитании, к изоляции. Видите ли, свинксы думают об ограде совсем не то, что мы. Мы считаем ее лучшим способом охранить их культуру от нашего вмешательства, защитить их. А они убеждены, что пот так мы пытаемся помешать им узнать все восхитительные секреты, которыми владеем. Им снятся наши корабли, летящие от звезды к звезде, засевающие Вселенную. И через пять или десять тысяч лет, когда они сами доберутся до того, в чем мы им отказываем, и выйдут в космос, они увидят, что все занято. Что для них нет места. Для них наша ограда - форма ксеноцида. Мы держим их на Лузитании, словно животных в зоопарке, а сами тем временем покоряем Вселенную. - Это чушь, - возмутился Дом Кристано. - Это вовсе не входит в наши намерения! - Неужели? - ядовито поинтересовался Эндер. - Так почему мы стремимся полностью оградить их от всякого влияния нашей культуры? Это делается вовсе не в интересах науки. Наоборот, мешает ксенологам. Вспомните, пожалуйста, мы открыли анзибль, привод для звездных кораблей, научились частично контролировать гравитацию и сконструировали оружие, которым уничтожили жукеров в результате прямого контакта с ними. Мы взяли большую часть технологий из их багажа - из того, что они оставили, отступая, после первого рейда в Солнечную систему, к Земле. Мы использовали их машины, даже не понимая, как они работают. Кое-что, например филотический эффект, до сих пор выше нашего понимания. Мы вышли в космос именно потому, что на нас влияла цивилизация, превосходящая нас во всем. И за несколько поколений мы освоили их машины, превзошли жукеров и уничтожили их. Вот отсюда и ограда - мы боимся, что свинксы поступят с нами так же. И они понимают, что это значит. Они понимают и ненавидят. - Мы не боимся их, - возразил епископ. - Ради Бога, они всего лишь дикари... - Наверное, для жукеров мы тоже выглядели дикарями, - ответил Эндер. - Но Пипо, Либо, Кванда и Миро никогда не считали свинксов дикарями. Они отличаются от нас. Да, куда больше, чем фрамлинги. Но все же они люди. Раман, а не варелез. А потому, когда Либо узнал, что свинксам грозит голод, что они собираются начать войну, чтобы сократить население, он повел себя не как ученый. Он не остался безразличным наблюдателем и не написал доклада о методах войны среди свинксов. Он поступил как христианин: добыл экспериментальную разновидность амаранта, которую люди не могли использовать из-за переизбытка лузитанских белков, и научил свинксов сажать амарант, собирать урожай и готовить пищу. У меня нет сомнений, что спутники обнаружили именно поля амаранта. Не за нарушение закона, а за проявление христианского милосердия они собираются наказывать. - Как вы можете называть такое вопиющее непослушание поступком христианина? - спросил епископ. - Кто из вас, увидев, что сын его просит хлеба, даст ему камень? - Дьявол способен в своих целях цитировать даже Священное писание, - буркнул епископ. - Я не дьявол, - ответил Эндер. - И свинксы, кстати, тоже. Их дети умирали от голода, а Либо дал им пищу и спас сотни жизней. - И поглядите, что они сделали с ним! - Да, давайте поглядим, что они сделали с ним. Они убили его. Точно таким же способом, каким убивают самых уважаемых своих соплеменников. Это ничего не говорит вам? - Да, это говорит мне, что они опасны и вовсе лишены совести, - отрезал епископ. - Это говорит нам, что для свинксов смерть имеет совершенно иное значение. Ну, если вы всерьез убеждены, что кто-то настолько добр и мудр, настолько совершенен, что каждый прожитый день может только нарушить эту гармонию, разве не будет добрым делом убить такого человека и отправить его прямиком на небо? - Вы издеваетесь! Вы же не верите в рай. - Но вы-то верите! Как насчет мучеников, епископ Перегрино? Разве они не возносятся прямо на небо? - Конечно, это так. Но те, кто убивает их, не люди, а звери, животные. Убийство святых не освящает убийц, а навеки обрекает их души аду. - Но что, если мертвые отправляются не на небеса? Что, если они обретают новую жизнь прямо здесь, на ваших глазах? Что, если умирающий свинкс, конечно, если правильно расположить органы его тела, укореняется и превращается в нечто совсем другое? Что, если он становится деревом и после этого живет еще пятьдесят, сто, пятьсот лет? - О чем вы говорите? - Вы хотите сказать, что свинксы каким-то образом умудряются превращаться из животных в растения? - удивился Дом Кристано. - С точки зрения биологии это мало вероятно. - Это практически невозможно, - согласился Эндер. - Вот поэтому на Лузитании так мало видов, переживших Десколаду. Только очень немногие освоили превращение. Когда свинксы убивают кого-то из своих, он превращается в дерево. И это дерево сохраняет какую-то часть прежнего разума. Это точно. Сегодня я своими глазами видел, как свинксы пели дереву, и - никаких инструментов, никакого вмешательства - дерево выкорчевало себя, упало и раскололось, образуя именно те предметы обихода, в которых нуждались свинксы. Мне не мерещилось. Миро, Кванда и я видели одно и то же. Мы слышали песню, и трогали древесину, и помолились Господу за душу усопшего. - А какое отношение это имеет к нашему решению? - рявкнул епископ. - Ну, значит, леса состоят из мертвых свинксов. Это вопрос для ученых. - Я объясняю вам: когда свинксы убили Пипо и Либо, они считали, что помогают им перейти на новую стадию существования. Они поступили не как звери, а как раман - воздали наивысшую честь людям, которые были к ним добры. - Еще один поворот, психологическое превращение, не так ли? - фыркнул епископ. - Это как сегодня во время Речи, когда вы заставляли нас каждый раз смотреть на Маркоса Рибейру в новом свете. Теперь вы пытаетесь убедить нас в благородстве свинксов. Хорошо. Готов с вами согласиться. Но я не объявлю войну Конгрессу, не обреку свою паству на страдания, чтобы свинксы могли научиться делать холодильники. - Простите... - перебила его Новинья. Все посмотрели на нее. - Вы сказали, что они стерли наши файлы. Они что, прочли их? Все? - Да, - ответила Босквинья. - Значит, они уже знают все, что есть в моих файлах. О Десколаде. - Да, - повторила Босквинья. Новинья положила руки на колени. - Эвакуации не будет. - Я подозревал что-то подобное, - сказал Эндер. - Именно поэтому и попросил Элу привести вас сюда. - Почему не будет эвакуации? - спросила мэр. - Из-за Десколады. - Чепуха, - отрезал епископ Перегрино. - Ваши родители нашли лекарство. - Они не покончили с болезнью, - пояснила Новинья. - Они научились контролировать ее, так что болезнь просто не переходит в активную фазу. - Правильно, - подтвердила Босквинья. - Поэтому мы добавляем кое-что в воду. Коладор. - И каждый человек на Лузитании, за исключением, пожалуй, Голоса, который, возможно, не успел еще ее подхватить, является носителем вируса Десколады. - Добавки не так уж дороги, - заметил епископ. - Но, возможно, им придется изолировать нас. Да, они могут поступить именно так. - Тут никакая изоляция не поможет, - покачала головой Новинья. - Десколада, знаете ли, адаптируется очень быстро. Она атакует любую генетическую среду. Можно давать добавки людям. Но есть еще трава. Нельзя скармливать добавки каждой птице. Каждой рыбе. Каждому рачку в полях планктона. - И все они могут подхватить Десколаду? - удивилась Босквинья. - Я понятия не имела. - Так я же никому не рассказывала, - ответила Новинья. - Но я встроила защиту в каждое разработанное мною растение. Амарант, картошка, да все на свете. Главной проблемой была вовсе не совместимость белков - это минутное дело, - мне нужно было заставить растения вырабатывать свою защиту против Десколады. Босквинья не верила своим ушам. - И куда бы мы ни прилетели... - Мы можем вызвать полное уничтожение всей биосферы. - И вы держали это в секрете? - спросил Дом Кристано. - Не было нужды объясняться. - Новинья смотрела на свои руки. - Что-то из этого блока информации заставило свинксов убить Пипо. Мне просто пришлось соблюдать секретность, чтобы кто-то еще не умер. Но сегодня - Эла многое обнаружила за эти годы, и то, что рассказал Голос, прекрасно вписывается в схему - я уже могу сказать, что заметил Пипо. Десколада не просто раскалывает молекулу гена, не позволяя ей восстановиться или продублировать себя. Она также заставляет ген смешиваться, сливаться с другими, полностью чуждыми ему генетическими молекулами. Эла работала над этим без моего ведома. Все живые существа Лузитании существуют парами. Растение - животное. Кабра и капим. Водяные змеи и грама. Ксингадора и лиана мердона. Свинксы и деревья. - Вы хотите сказать, что одно превращается в другое? - Дом Кристано был одновременно изумлен и заинтересован. - Нет, кажется, только у свинксов труп становится деревом, - ответила Новинья. - По моим предположениям, пыльца капима оплодотворяет кабр. Мухи вылупляются из завязей речного тростника. Это нам еще изучать и изучать. Мне следовало заниматься этим все последние годы. - А как они узнают? - спросил Дом Кристано. - Из ваших записей? - Разберутся не сразу. В ближайшие двадцать или тридцать лет. Раньше, чем их корабли доберутся сюда. - Я не ученый, - признался епископ Перегрино. - Похоже, здесь все все понимают, кроме меня. Какое отношение это имеет к эвакуации? Босквинья пошевелила пальцами. - Они не могут увезти нас с Лузитании, - сказала она. - Куда бы они нас ни отправили, Десколада пойдет за нами и уничтожит все. На Ста Мирах не хватит ксенобиологов, чтобы спасти от гибели хотя бы одну планету. К тому времени, как они долетят сюда, они будут знать, что нас нельзя эвакуировать. - Что ж, прекрасно, - улыбнулся епископ. - Это же решает все наши проблемы. Если мы сообщим им сейчас, они не пошлют флот для эваку... - Нет, - перебил его Эндер. - Епископ Перегрино, в ту минуту, когда они узнают, что такое Десколада, они примут все мыслимые меры, чтобы никто и никогда не покинул эту планету. Никто. И никогда. Епископ фыркнул: - Вы что, думаете, они взорвут планету? Бросьте, Голос, среди людей больше нет Эндеров. Самое худшее, что с нами может случиться, - это карантин... - В таком случае, - заявил Дом Кристано, - зачем нам вообще подчиняться их приказам? Давайте пошлем им сообщение, расскажем о Десколаде, пообещаем не покидать планету и попросим не появляться здесь - вот и все. Босквинья покачала головой: - М-да, и, по-вашему, никто из них не скажет: "Лузитанцы могут уничтожить любой мир одним прикосновением. У них есть космический корабль, они склонны к непослушанию вплоть до мятежа, их соседи - убийцы-свинксы. Их существование представляет собой угрозу для всех нас". - Кто осмелится сказать такое? - возмутился Перегрино. - В Ватикане - никто, - сказал Эндер. - Но Звездный Конгресс не занимается спасением души. У него ее нет. - А возможно, они и правы, - прошептал епископ. - Вы же сами говорили, что свинксы мечтают о космических полетах. И куда бы они ни пришли, всюду будет то же самое. Даже на необитаемых мирах, не так ли? Всюду они будут оставлять после себя один и тот же однообразный пейзаж: леса, где все деревья одинаковы, степи, где растет только капим, а в степях пасутся только кабры и одна лишь ксингадора пролетает над ними. - Возможно, когда-нибудь мы научимся управлять процессами Десколады, - впервые заговорила Эла. - Мы не можем рисковать нашим будущим. Шансы слишком малы, - отозвался епископ. - Вот поэтому мы и должны восстать, - рассмеялся Эндер. - Видите ли, Конгресс именно так и подумает. Так оно и было три Тысячи лет назад, в дни Ксеноцида. Все проклинают Ксеноцид, потому что мы уничтожили инопланетян, чьи намерения были вполне безобидны. Но пока человечество считало, что жукеры твердо намерены уничтожить людей, у лидеров человечества не оставалось выбора - только давать отпор всей наличной силой. И теперь мы стоим перед той же дилеммой. Они уже боятся свинксов. А когда разберутся с Десколадой, перестанут верещать о необходимости защищать их. Во имя выживания человечества они уничтожат нас. Возможно, не всю планету. Как вы правильно заметили, среди нас нет Эндеров. Но они, несомненно, сравняют Милагр с землей, а с ним сотрутся и все следы контакта. Они убьют всех свинксов, когда-либо сталкивавшихся с нами. Установят вокруг планеты кордон и не позволят оставшимся в живых аборигенам выбраться из "деревянного века". Ведь, окажись вы на их месте, вы поступили бы точно так же, правда? - И это говорит Голос? - удивился Дом Кристано. - Вы были там, - сказал епископ. - Вы были там - в первый раз, когда мы воевали с жукерами. - В прошлый раз мы даже не могли поговорить с жукерами, мы не могли узнать, раман они или варелез. Но сегодня мы здесь! На другой стороне. Мы знаем, что не рванемся в космос уничтожать другие миры. Мы знаем, что будем сидеть на Лузитании, пока не нейтрализуем Десколаду и не сможем выйти спокойно. На этот раз мы поможем раман остаться в живых, чтобы тому, кто напишет их историю, не пришлось называться Голосом Тех, Кого Нет. Вдруг дверь распахнулась и, оттолкнув секретаря, в кабинет ворвалась Кванда. - Епископ, мэр, вам срочно надо... Новинья... - Что такое? - спросил епископ. - Кванда, мне придется арестовать тебя, - начала Босквинья. - Арестуете позже, - выдохнула девушка. - С Миро беда. Он перелез через ограду. - Он не... это невозможно! - выкрикнула Новинья. - Это убьет его... - И с ужасом поняла, что сейчас произнесла. - Отведи меня к нему. - Вызовите Навьо, - скомандовала Дона Кристан. - Вы не понимаете, - прервала Кванда. - Мы не можем до него добраться. Он с той стороны. - А что же мы можем сделать? - спросила Босквинья. - Выключить ее, - ответила Кванда. Босквинья беспомощно поглядела на остальных. - Это не в моих силах. Оградой управляет Комитет. По анзиблю. Они ни за что не отключат ее. - Значит, Миро мертв, - тихо сказала Кванда. - Нет! - воскликнула Новинья. И тут в дверь вошла еще одна фигура. Маленькая, покрытая мехом. Кроме Кванды и Эндера, никто здесь не видел свинкса во плоти, но догадаться было не так уж трудно. - Простите, - проговорил свинкс. - Вы хотите сказать, что нам следует посадить его немедленно? Никого не интересовало, как свинкс перебрался через ограду. Все были слишком заняты, пытаясь осознать, что он имел в виду под словом "посадить". - Нет! - закричала Новинья. Мандачува удивленно уставился на нее: - Нет? - Я думаю, - вмешался Эндер, - вам вообще больше не следует сажать людей. Мандачува застыл. - Что вы хотите сказать? - спросила Кванда. - Вы расстроили его. - Полагаю, он будет еще больше расстроен, прежде чем закончится этот день. Пошли, Кванда, отведи нас к ограде, туда, где лежит Миро. - А что толку, если мы не можем проникнуть через ограду? - поинтересовалась Босквинья. - Вызовите Навьо, - продолжал Эндер. - Я пойду приведу его, - кивнула Дона Кристан. - Вы забыли - вызвать-то никого нельзя. - Я спрашиваю: зачем? - потребовала Босквинья. - Я вам уже говорил сегодня. Если мы решимся восстать, то прервем связь. И тогда - пожалуйста, отключайте ограду. - Вы что, пытаетесь использовать беду Миро, чтобы подтолкнуть меня к решению? - возмутился епископ. - Да, - сказал Эндер. - Он один из вашего стада, разве не так? Так что бросайте всех остальных, пастырь, и пойдемте с нами спасать заблудившуюся овечку. - Что происходит? - спросил Мандачува. - Ты ведешь нас к ограде, - ответил Эндер, - и, пожалуйста, поторопись. Они слетели по ступенькам, ведущим из покоев епископа в собор. Эндер слышал, как Перегрино топает у пего за спиной, бормоча что-то о лицемерах, искажающих для личных нужд Священное писание. Они пересекли зал. Мандачува бежал впереди. Эндер заметил, что епископ задержался у алтаря, перекрестился и странно посмотрел на мохнатого проводника. Когда они выбежали из собора, епископ поравнялся с Эндером. - Скажите мне, Голос, - поинтересовался он, - как вы думаете, если мы разрушим ограду, если мы восстанем против Звездного Конгресса, мы, следовательно, тем самым положим конец всем ограничениям на контакт со свинксами? - Надеюсь, - отозвался Эндер. - Надеюсь, что между ними и нами не останется искусственных барьеров. - Тогда, - обрадовался епископ, - мы сможем понести Слово Господа Нашего пеквенинос, не так ли? Ни одно правило уже не будет запрещать этого. - Именно так. Они могут не обратиться в нашу веру, но попытаться никто не запретит. - Мне нужно подумать об этом. Но возможно, возможно, мой дорогой неверный, ваше восстание откроет двери к спасению для целой расы. Теперь я готов увидеть в вашем появлении промысел Божий. К тому времени, когда Эндер, Дом Кристано и епископ добрались до ограды, Мандачува и женщины уже успели отдышаться. Заметив, что Эла стоит между матерью и оградой, что Новинья внимательно рассматривает свои ладони, Эндер понял, что Новинья уже пыталась взять ограду штурмом и добраться до сына. Теперь она плакала и звала его. - Миро! Миро, как ты мог сделать это, как ты мог... Миро! Эла пыталась успокоить ее. С той стороны ограды за всем этим наблюдали четверо ошеломленных свинксов. Кванду трясло от страха за жизнь Миро, но у нее все же хватило сил собраться и рассказать Эндеру то, что он не мог вычислить сам. - Это Чашка, Стрела, Человек и Листоед. Листоед пытается уговорить остальных "посадить" Миро. Я, кажется, понимаю, что это значит, но все в порядке. Человек и Мандачува убедили своих не делать этого. - Но это нам ничего не дает, - сказал Эндер. - Почему Миро поступил так глупо? - Мандачува объяснил нам по дороге сюда. Свинксы жуют капим, который действует на них как обезболивающее, и могут перелезать через ограду, если хотят. Судя по всему, они делали это годами и считали, что мы не поступаем так только потому, что законопослушны. Теперь они знают, что на нас капим не действует. Эндер подошел к ограде. - Человек, - позвал он. Человек выступил вперед. - Есть вероятность, что мы отключим ограду. Но если мы сделаем это, то немедленно окажемся в состоянии войны со всеми людьми на всех обитаемых мирах. Вы поняли? Люди и свинксы Лузитании - против Ста Миров. - Ого, - удивился Человек. - Мы победим? - спросил Стрела. - Можем победить. А можем и проиграть. - Ты принесешь нам Королеву Улья? - спросил Человек. - Сначала мне придется встретиться с женами. Свинксы застыли. - О чем это вы говорите? - поинтересовался епископ. - Я просто должен встретиться с женами, - продолжал Эндер. - Нам надо заключить договор. Соглашение. Установить общие правила. Вы понимаете меня? Люди не могут жить по вашим законам, а вы не способны придерживаться наших, но, если мы хотим жить в мире, чтобы ограда не разделяла нас, если вы хотите, чтобы я позволил Королеве Улья жить с вами, учить вас и помогать вам, вы должны дать несколько обещаний и выполнить их. Все ясно? - Я прекрасно понял, - ответил Человек. - Это вы не знаете, чего просите, добиваясь встречи с женами. Они довольно глупы, они не такие, как братья. - Они принимают решения, не так ли? - Конечно, - кивнул Человек. - Обязаны, ведь они хранители матерей. Но я предупреждаю тебя, что говорить с ними опасно. Особенно тебе - жены слишком уважают тебя. - Если ограда будет отключена, мне придется поговорить с женами. Если мне нельзя встретиться с ними, ограда останется на месте, Миро умрет, а нам всем придется подчиниться приказу Конгресса и покинуть планету. - Эндер не сказал им, что тогда все лузитанцы могут умереть. Он всегда говорил правду. Но не обязательно всю правду. - Я отведу тебя к женам, - согласился Человек. Листоед подошел к нему и насмешливым жестом провел рукой по животу Человека. - Они дали тебе правильное имя, - сказал он. - Ты действительно человек, а не один из нас. Листоед хотел убежать, но Чашка и Стрела удержали его. - Я отведу тебя, - повторил Человек. - А теперь отключите ограду и спасите жизнь Миро. Эндер повернулся к епископу. - Я не могу этого сделать. - Я присягала на верность Звездному Конгрессу, - сказала мэр, - но сейчас готова нарушить клятву, чтобы спасти жизни тех, кто доверился мне. Я говорю: давайте уничтожим ограду и попытаемся извлечь максимум пользы из восстания. - Если мы сможем проповедовать свинксам... - покачал головой епископ. - Я попрошу у жен разрешения, когда встречусь с ними, - ответил Эндер. - Большего я не могу обещать. - Епископ! - крикнула Новинья. - Пипо и Либо уже умерли за этой оградой! - Давайте снесем ее, - согласился епископ. - Я не могу допустить гибели этой колонии и прекращения Божьего дела, - он хмуро улыбнулся. - Чем скорее ос Венерадос станут святыми, тем лучше. Нам потребуется их заступничество. - Джейн, - прошептал Эндер. - Вот за что я люблю тебя, - отозвалась Джейн. - Ты можешь добиться чего угодно, если я подготовлю почву. - Оборви связь и отключи ограду. Пожалуйста, - попросил Эндер. - Сделано. Эндер подбежал к ограде, взобрался наверх. Перелез. С помощью свинксов перекинул сведенное болью, окаменевшее тело Миро через ограду, юноша упал на подставленные руки епископа, мэра, Дома Кристано и Новиньи. По склону трусил толстый Навьо, за ним шла Дона Кристан. Все, что можно сделать для Миро, будет сделано. Кванда перебиралась через ограду. - Иди обратно, - приказал Эндер. - Мы его уже перетащили. - Если вы собираетесь встретиться с женами, я пойду с вами. Вам будет нужна моя помощь. На это Эндеру возразить было нечего. Кванда спрыгнула с ограды и подошла к нему. Навьо стоял на коленях у тела Миро. - Он перелез через ограду? Да уж, в книгах о таком случае ничего не сказано. Это просто невозможно. Никто не может выдержать эту боль достаточно долго, чтобы и голова прошла через поле. - Он будет жить? - потребовала ответа Новинья. - Да откуда же мне знать, - огрызнулся Навьо, одной рукой сдирая с Миро одежду, а другой прилаживая сенсоры. - В медицинском институте меня этому не учили. И тут сетка ограды снова задрожала. Теперь на ней висела Эла. - В твоей помощи я пока не нуждаюсь. - Давно пора кому-то, кто разбирается в ксенобиологии, заняться всем этим. - Останься. Тебе нужно ухаживать за братом, - попросила Кванда. - Он также и твой брат, - вызывающе ответила Эла. - А теперь нам нужно сделать так, чтобы, если он все же умрет, смерть его не была напрасной. И все трое медленно пошли в лес за Человеком и остальными свинксами. Босквинья и епископ долго смотрели им вслед. - Еще сегодня утром, - сказала Босквинья, - я не могла даже представить, что стану мятежницей еще до наступления ночи. - А я и в мыслях допустить не мог, что Голос станет нашим посланцем к свинксам, - ответил епископ. - Вопрос в том, - вступил Дом Кристано, - простят ли это нам хоть когда-нибудь? - Вы считаете, что мы совершили ошибку? - взвился епископ. - Вовсе нет, - отозвался Дом Кристано. - Мне кажется, мы сделали первый шаг к чему-то по-настоящему великому. Беда в том, что человечество почти никогда не прощает истинного величия. - На наше счастье, - улыбнулся епископ, - главный судья в этом вопросе - не человечество. А сейчас я должен помолиться за бедного мальчика, ибо медицина, судя по всему, здесь вряд ли поможет. 17. ЖЕНЫ Выясни, как просочилась информация о том, что корабли Эвакуационного флота вооружены Маленьким Доктором. Немедленно. Потом узнай, кто такой этот Демосфен. Человек, называющий Эвакуационный флот Вторым Ксеноцидом, явно подпадает под закон о государственной измене, и, если ССК не может найти его и заткнуть ему пасть, я не вижу причин для дальнейшего существования ССК. В свободное время можешь продолжать изучать файлы, которые мы вытащили с Лузитании. Совершенно бессмысленно поднимать восстание только потому, что мы собирались арестовать двух ксенологов-нарушителей. Ничто в прошлом мэра не предполагало такого поворота событий. Возможно, там произошел переворот - кстати, просчитай, кто мог бы совершить его. Петр я знаю, ты делаешь все, что можешь. Как и я. Как и все остальные. Как, возможно, люди на Лузитании. Но я отвечаю за целостность и безопасность Ста Миров. У меня на плечах груз, в сто раз превышающий ношу Гегемона Питера, и примерно одна десятая его власти. Не говоря уже о том, что, в отличие от Локи, я не гений. Без сомнения, ты, да, впрочем, и все мы, был бы куда счастливее, если бы нами все еще правил Питер. Я только боюсь, что, прежде чем все это закончится, нам понадобится второй Эндер. Никто не хочет Ксеноцида, но если столкновение все-таки произойдет, мы должны быть уверены, что погибнет противная сторона. Когда дело доходит до войны, человек есть человек, а чужак есть чужак. И вся эта болтовня о раман тает, как дым, когда речь заходит о выживании. Ну что, ты доволен? Веришь ли ты, когда я говорю, что не "поплыла", не стала мягче? Смотри только, сам не размякни. И давай свои результаты побыстрее. Немедленно. Люблю. Целую. Бава. Гобава Экумбо, Председатель Ксенологического Наблюдательного Комитета, Петру Мартынову, директору Секретной Службы Конгресса. Записка. 44:1970:5:4:2; Цитируется по: Демосфен. "Второй Ксеноцид". 87:92:1:1:1. Человек вел их через лес. Остальные свинксы легко скатывались по пологим склонам, пересекали ручьи, пробирались через густой подлесок. А Человек всю дорогу исполнял некое подобие танца: взлетал до половины ствола на толстые деревья, гладил их, что-то говорил им. Его товарищи вели себя куда более сдержанно и только изредка присоединялись к нему в его трюках и выходках. Только Мандачува все время оставался рядом с людьми. - Почему он так себя ведет? - спокойно спросил Эндер. Мандачува остановился, явно не понимая вопроса. Кванда быстро "перевела" ему. - Почему Человек карабкается на деревья, гладит их и поет? - Он поет им о третьей жизни, - ответил наконец Мандачува. - С его стороны это очень грубый поступок. Впрочем, он всегда был глуп и эгоистичен. Кванда удивленно поглядела на Эндера, потом перевела взгляд на Мандачуву. - Мне казалось, Человека все очень любят... - Великая честь, - кивнул Мандачува. - Он очень мудр. - Тут Мандачува ущипнул Эндера за бедро. - Но здесь он дурак. Он думает, ты окажешь ему честь, дашь ему третью жизнь. - А что такое третья жизнь? - Дар, который Пипо оставил себе, - ответил Мандачува. Потом пошел быстрее и догнал других свинксов. - Ты что-нибудь поняла? - обратился Эндер к Кванде. - До сих пор не могу привыкнуть к тому, как вы задаете им прямые вопросы. - Ответы только не очень, правда? - Мандачува очень зол - это уже что-то. И злится он