знаю Кристофера. -- У Кристофера есть лютня, -- продолжал Дэффид. -- К тому же он умеет на ней играть. Он взял ее, настроил, и милорд Мак-Дугал спел нам несколько песен в довольно странной манере, почти не открывая рта, так что мы не разобрали половины слов. Он назвал это любовными песнями; и в самом деле они были очень печальными, вероятно, подобно любовным чувствам таких, как он. - Понятно, -- кивнул Джим. - Потом, пропев несколько песен, он предложил, чтобы кто-нибудь другой взял инструмент и тоже спел, но на лютне умел играть только Кристофер, а петь он не умел. Тогда встал Лахлан и сказал, что он, возможно, и не умеет петь, но готов исполнить танец, если Кристофер сыграет. Кристофер согласился. А потом пришли вы. - Понятно, -- повторил Джим. -- Тогда все ясно. Мне просто интересно, что происходит. Во всяком случае не из-за этого я вытащил тебя из-за стола, Дэффид. Есть гораздо более серьезное дело. -- В самом деле, Джеймс? -- Да. Как ты знаешь, я думаю собрать всех полых людей в одном месте, где на них должны будут напасть объединенные силы приграничных жителей и маленьких людей. И еще я хочу принять облик Мак-Дугала. Джим замолчал. Дэффид кивнул. -- Так вот, -- продолжил Джим, -- все должно идти в строгом соответствии с планом, я не могу позволить себе ни малейшей задержки при подготовке сражения. Например, намеченное на завтра нужно обязательно сделать именно завтра, чтобы осталось время на прочие дела. -- Если не успеешь сделать завтра, так сделаешь в другой день, -- возразил Дэффид.-- Извини, Джеймс, я давно заметил у тебя одну особенность. Ты придаешь слишком большое значение времени и постоянно опасаешься, что тебе его не хватит. Видишь ли, о таких вещах лучше не беспокоиться. Ведь если завтра не произойдет то, чего мы ждем, значит, произойдет что-нибудь другое. У нас только одна жизнь, и ее путь нам неведом. Джим внезапно ощутил мучительную беспомощность. В очередной раз ему пришлось столкнуться с различием в образе мышления в четырнадцатом и двадцатом столетиях. Осуществлению замыслов средневекового человека препятствовали столь многие обстоятельства, что он считал редкой удачей, если ему все-таки удавалось исполнить задуманное в намеченном месте и в намеченное вpeмя. Вследствие такой неопределенности люди, как правило, вообще старались не строить планов на будущее и безропотно отдавались во власть судьбы. - Возможно, ты прав, Дэффид, -- сказал Джим, -- но мне бы очень хотелось, чтобы полые люди были уничтожены, а маленькие люди сражались бок о бок с приграничными жителями и признали друг друга. Я думаю, это будет очень хорошо. Разве ты так не считаешь? - Конечно, так и будет, если этому суждено быть. - Видишь ли, в том-то все и дело -- это может произойти, а может и не произойти. Но я хочу сделать все, чтобы это произошло, и поэтому нельзя терять времени. Завтра волк Снорл должен быть здесь; он отведет нас к маленьким людям. Мы с Лизет рано утром встретимся с ним. С нами пойдет также Геррак, он будет говорить с маленькими людьми от имени приграничных жителей, если Снорл согласится взять нас всех, а я думаю, он согласится. Лизет говорила, что он ей никогда ни в чем не отказывал. Я хочу, чтобы ты тоже был с нами. - Я всегда рад сопровождать тебя. Но для чего я могу понадобиться тебе завтра? - Видишь ли... -- Джим почувствовал, что ответить не так-то просто. -- Ты, кажется, произвел особое впечатление на маленьких людей, когда мы с ними встретились. И мне кажется, твое присутствие послужит для них доказательством того, что мы замыслили хорошее дело. Конечнo, если ты по какой-нибудь причине несогласен... - Но я согласен. -- В голосе Дэффида прозвучал легкий упрек. -- Как ты мог подумать иначе? Ведь я говорил, что считаю твои замыслы хорошими, а главное, мы - соратники со времени сражения у Презренной Башни, даже еще дольше, и значит, останемся соратниками до конца наших дней. Разве не так? -- О, конечно, так! Просто я не хотел ничего навязывать тебе, пользуясь нашей дружбой... -- Джеймс, между нами не может быть и речи о навязывании. Я бы хотел, чтобы ты больше не произносил этого слова, обращаясь ко мне с просьбой. -- Да, конечно! -- пробормотал Джим, чувствуя, что совершил грубую ошибку, и в то же время не понимая, в чем именно она заключается. -- Я просто хотел спросить... черт подери, Дэффид, я стараюсь, как могу, никому не причинить неприятностей; и все так перепуталось... Во-первых, надо держать это дело в секрете от Брайена; иначе он захочет быть с нами. -- Он в любом случае будет с нами или отправится вслед за нами, когда узнает, что мы уехали. Придется ему все рассказать до отъезда. -- Да, я собирался поговорить с ним до отъезда. Я объясню ему, что хочу взять его с собой в день сражения, если он к тому времени сможет держаться в седле. Поправляется он превосходно и, возможно, скоро почувствует себя так хорошо, что оставлять его просто не будет нужды. -- Наверно, так и будет, -- согласился Дэффид. -- Хорошо. Хочешь, чтобы я разбудил тебя утром, или ты сам меня разбудишь? -- Ты умеешь просыпаться рано утром. И главное, ты умеешь просыпаться в нужное время. Будь добр, разбуди меня, когда небо начнет светлеть. А потом мы подождем в моей комнате Лизет или... -- Внезапно ему в голову пришла новая мысль. -- Может, лучше сначала разбудить Геррака, а потом подождать Лизет? -- Так и сделаем. -- Дэффид вдруг улыбнулся Джиму: -- Не надо так хмуриться, милорд. Завтра все получится. А если не получится, не наша вина. Чего еще ожидать человеку? - Возможно, ты прав. - Конечно, прав. Но что теперь? Останемся здесь, пойдем еще куда-нибудь или вернемся в большой зал? Джим вспомнил о текущих делах. - Вернемся в зал, -- сказал он. -- Я должен наблюдать за этим проклятым Мак-Дугалом, пока он не сделает чего-нибудь такого, что я смог бы воспроизвести, когда приму его облик. Они пошли по коридору. -- Я вижу, милорд начинает ругаться, как все англичане, -- заметил Дэффид. -- И, надо сказать, это тебе идет. Проклятия помогают избавиться от дурного настроения, потому-то сэр Брайен так часто к ним прибегает, а у тебя, Джеймс, нет недостатка в поводах для дурного настроения. - Зато ты не часто ругаешься. -- Джим искоса посмотрел на Дэффида. Они уже входили в зал. - Это оттого, что я родом из Уэльса, а у нас, валлийцев, как и у маленьких людей, другие потребности и другие привычки. Они заняли свои места за высоким столом, где их радостно встретил Геррак, который до того сидел в полном одиночестве и пил с мрачным видом, поскольку больше делать было нечего. Теперь он сразу наполнил кубки Джима и Дэффида. Внизу тем временем танцевал -- или пытался танцевать -- другой из братьев де Мер, а Лахлан давал ему советы и указания. Шотландец явно невысоко ценил хореографические способности этих парней. Джим сидел и наблюдал за Ивеном Мак-Дугалом. Однако Лизет по-прежнему оставалась ледяной девой, что вызывало у Джима серьезное недоумение. Он ждал от нее вовсе не такого поведения. К счастью, он вовремя вспомнил слова своей жены Энджи, которая однажды сказала ему примерно то же, что хозяйка замка де Мер: верь мне, даже если тебе покажется, будто я веду себя совсем не так, как ты ожидал. Очевидно, Лизет выбрала наиболее надежный, с ее точки зрения, способ овладеть вниманием Мак-Дугала. И в самом деле, как заметил Джим, наблюдая за ним, поведение Лизет оказалось весьма действенным. Чем ближе к вечеру, тем больше старался Мак-Дугал ухаживать за ней. И постепенно Лизет как будто начала оттаивать под его мощным натиском. В конце концов она согласилась станцевать с ним какой-нибудь танец поизящнее. Как выяснилось, Кристофер знал лишь одну мелодию, подходящую для такого рода танцев. Он заиграл; Мак-Дугал картинно повел Лизет по залу, объясняя ей фигуры, которые делал. Джим не мог определить, нуждается ли Лизет в этих объяснениях; во всяком случае она довольно точно следовала указаниям Мак-Дугала. Однако, когда танец закончился, она снова превратилась в ледяную деву и молча просидела в своем углу до конца обеда, а потом встала и отправилась спать. Джим последовал ее примеру. Хотя он уже немного приспособился к образу жизни в четырнадцатом столетии, он с ужасом думал, что нужно будет встать paно утром. Джим знал, что после того вина, которое он не мог не выпить, не обидев хозяина, он будет спать мертвецким сном, когда Дэффид придет будить его пepeд рассветом. Глава 22 На следующее утро, когда Снорл вел их через холмы на территорию маленьких людей, никто из путников не обнаружил признаков похмелья. Правда, на этот раз с ними не было Лахлана. Джим и Геррак отправились в путь в доспехах и с копьями; Дэффид следовал за ними со своим длинным луком за спиной и колчаном, полным стрел, у бедра. Лизет ехала рядом с отцом по другую сторону от Джима и отступала назад, когда дорога сужалась; Снорл, конечно, бежал впереди. Все хорошо вооружились. Даже у Лизет был широкий меч в ножнах, притороченных к поясу, скрытый складками ее верхней юбки и плащом. Джим никогда не слышал, чтобы женщина из знатной семьи носила меч. Но Лизет, конечно, взяла его с согласия и одобрения отца, а раз ей позволили носить меч, значит, она умела им пользоваться. Кроме того, у нее, очевидно, был и кинжал. Не только шотландцы вроде Лахлана носили скин-ду, или "черный нож", в своих чулках. Последний представлял собой короткий кинжал с широким лезвием, заканчивавшимся тонким острием; такое оружие было весьма эффективным в ближнем бою и к тому же оставалось скрытым от глаз противника до нужного момента. Мысль о Лизет и скин-ду, вероятно, спрятанном у нее в чулке или сапоге, напомнила Джиму о неожиданно возникшей новой проблеме. Вчера вечером Брайен присутствовал за обедом, как они и договорились. Вопреки его протестам, Джим и Лизет помогли ему спуститься по лестнице, поддерживая его с двух сторон. Несмотря на решительные возражения Брайена, Джим заметил, что тот время от времени опирался на него всем своим весом; по-видимому, после нескольких дней в постели раненый чувствовал себя на ногах не очень уверенно. Потеря крови, вероятно, уже в значительной степени восполнилась. Оставалось только дождаться, пока рана благополучно затянется; заживала она по-прежнему с чудесной быстротой. Они благополучно преодолели все ступени, и сотрапезники радушно встретили Брайена, даже Ивен Мак-Дугал приветствовал его со сдержанной снисходительной любезностью. То ли из-за этого снисходительного тона, то ли из-за какой-то естественной взаимной антипатии между Мак-Дугалом и Брайеном с самого начала сложились довольно напряженные отношения. Мак-Дугал намеренно говорил о придворных делах, а Брайен не возражал. Но вот шотландский вельможа завел речь о турнирах, и все переменилось. Брайен вступил в разговор и поделился своими воспоминаниями, как бы вскользь упомянув о победах, которые ему посчастливилось одержать на том или ином турнире; он рассказал, что однажды имел честь скрестить копья с сэром Уолтером Мэнни, а в другой раз -- с сэром Джоном Чендосом. Наконец он, словно из обычной вежливости, осведомился, имел ли Мак-Дугал удовольствие сражаться с этими прославленными рыцарями и воинами или с кем-нибудь другим, столь же именитым. Несомненно, ему удалось найти слабое место Мак-Дугала. Шотландский виконт, конечно, участвовал в турнирах, но далеко не столь часто, как Брайен, который попросту зарабатывал себе на жизнь победами на них. Победитель поединка обычно получал коня, доспехи и оружие своего противника, если тот не предпочитал заплатить за них выкуп; этих доходов Брайену хватало на то, чтобы почти полностью покрыть издержки на содержание своего полуразрушенного замка Смит. К тому же, поскольку все турниры, в которых участвовал Мак-Дугал, происходили в Шотландии, он не мог похвастаться поединками с такими повсеместно известными рыцарями, как Мэнни и Чендос. В результате, впервые с тех пор, как он появился в замке де Мер, Мак-Дугал стал выглядеть менее искушенным придворным, чем ему хотелось бы. При этом Брайен сохранял свой самый невозмутимый вид, и Мак-Дугал никак не выказал, что сознает свое унижение. Остальные сидевшие за столом, включая Лизет, тоже как будто не заметили, как Брайен посрамил Мак-Дугала. Но все, конечно, хорошо понимали, что происходит. Ничего хорошего, по крайней мере с точки зрения Джима, из этого выйти не могло. Такого рода словесная дуэль между двумя средневековыми рыцарями обычно приводила к вооруженному поединку. Джиму не очень нравилось, что оба соперника остались в замке с одним Лахланом и сыновьями Геррака. Лахлан, казалось, в равной степени был способен как предотвратить ссору, так и способствовать ее разжиганию, да и ни один из сыновей Геррака не обладал достаточным авторитетом, чтобы удержать от кровопролития людей такого ранга, как Брайен и Мак-Дугал. Джим тревожился. Состояние Брайена еще не позволяло ему вступать в сражение с совершенно здоровым человеком. Такой поединок сулил бы Брайену не только потерю авторитета, но, возможно, и тяжелое ранение, а то и смерть, даже если бы они решили только преломить копья. Рана в боку Брайена могла открыться при любом резком движении, неизбежном во время поединка. Но тут Джим уже ничего не мог поделать. Он сказал себе: "поживем -- увидим" -- хотя такая мысль не уменьшила его беспокойства. Вот Дэффида она несомненно успокоила бы. Однако Джим видел в ней мало утешительного. Тревога не оставляла его, пока они не миновали узкое ущелье между отвесными скалами вроде той, на которую они взобрались, разгромив вместе с маленькими людьми отряд полых. Потом они вдруг обнаружили, что спускаются в небольшую живописную долину. Впереди долина расширялась, и в ее дальнем конце виднелись какие-то строения и вроде бы даже пашни. Однако менее чем в пятидесяти ярдах перед путниками уже выстроился один из шилтронов маленьких людей с копьями наперевес. Глядя на них, Джим невольно опять вспомнил о македонской фаланге, но решил, по крайней мере здесь, пользоваться другим словом. В нескольких шагах от первого ряда шилтрона стоял маленький человек с косматой бородой, и в нем Джим сразy узнал Ардака, сына Лугела, -- того самого предводителя, с которым Джим встретился в тот день, когда они сражались с полыми людьми. Ардак сосредоточил свой взор на Джиме, почти игнорируя остальных гостей, которых вел к нему Снорл. - Маг, -- заговорил Ардак, когда Джим и его спутники остановились перед ним. -- Мы готовы принять тебя и твоих друзей на нашей земле, но вы стали появляться у нас чаще, чем мы хотели бы видеть здесь пришельцев. - Только исключительная необходимость привела меня сюда, -- ответил Джим. -- Я полагаю, мы могли бы обсудить одно весьма важное дело. Оно имеет большое значение как для нас, так и для вас. -- Он отъехал немного в сторону, чтобы Ардак разглядел всех его спутников. -- Все ли известны вам? -- продолжал Джим. -- Вы помните Дэффида ап Хайвела, который сражался вместе с нами... - У нас есть более веские причины помнить Дэффида ап Хайвела, -- перебил Ардак. -- Но продолжай. -- Конечно, вам известен Снорл. Вы знаете Лизет и несомненно знаете Геррака -- сэра Геррака де Мера, отца Лизет де Мер. -- Мы знаем всех, -- кивнул Ардак. На миг он задержал взгляд на Герраке, потом снова взглянул на Джима: -- Но я так и не услышал, зачем вы опять явились на нашу землю. -- Я же говорю, -- ответил Джим, -- у нас есть предложение, которое мы бы хотели обсудить с вами или с другими вашими вождями, кем бы они ни были. Можем ли мы пройти к ним, или нам спешиться и подождать здесь? Так или иначе, нам нужно встретиться с ними и изложить им свой план. -- Мы подумаем, -- заявил Ардак. Он повернулся, приблизился к шилтрону и заговорил с одним из воинов в первом ряду. Воин покинул строй и, продолжая держать в руках копье и щит, побежал в сторону видневшихся вдали строений, очевидно служивших жилищами. -- Придется подождать, -- сказал Ардак. -- Вы можете спешиться и устроиться на земле поудобнее, если хотите. Мы тоже будем ждать. Он повернулся к стоявшим за ним воинам и выкрикнул одно слово. Джим не понял, было оно произнесено нечленораздельно или на языке, которого он не знал. Воины шилтрона положили на землю щиты и мечи и уселись скрестив ноги, продолжая сохранять строй. Джим заметил, что Дэффид и Лизет уже спешиваются, и последовал их примеру, так же как и Геррак. Они тоже сели. Ардак сидел в полудюжине футов от Джима. - До нас дошли слухи, что один из людей, сражавшихся вместе с нами против полых, получил ранение. Как его здоровье? -- осведомился Ардак. -- Он поправляется очень быстро, -- ответил Джим. -- Его рана доставила нам много хлопот, но оказалась не опасной. Какое-то острое оружие рассекло ему кожу на боку вдоль ребер. - Рад слышать. Из наших раненых один умер, а остальные поправляются. - Я тоже рад это слышать. -- Джим прилагал все силы, чтобы беседа с предводителем маленьких людей была скорее дружественной, чем формальной. -- На меня произвело большое впечатление то, как вы сражались против полых людей. Думаю, никто не мог бы сделать этолучше вас. Сидевший рядом с Джимом Геррак, очевидно, хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, и лишь короткий звук вырвался из его гортани. Ардак перевел взгляд на огромного рыцаря, и впервые на его лице появилась легкая улыбка. -- Ты хочешь сказать, что люди, подобные вам, способны сражаться не хуже нас, сэр Геррак де Мер? -- обратился он к Герраку. -- Я не стану спорить. Это дело мнения. Останемся каждый при своем. Тебя это устраивает? -- Это меня устраивает, Ардак, сын Лугела, -- проговорил Геррак столь же нейтральным тоном, как Ардак. Внезапно он тоже слегка улыбнулся. Ардак протянул ему руку. Не говоря ни слова, Геррак взял в свою огромную ручищу маленькую ладонь Ардака, и они обменялись коротким рукопожатием. -- Если твои намерения добрые, сэр Геррак, -- сказал Ардак, -- можешь посещать нашу землю в одиночку. -- Благодарю, Ардак. Это очень любезно с твоей стороны. -- Нам нет дела до любезностей. У нас есть друзья и враги. Я назвал тебя другом, только и всего. Ни о какой любезности речи не идет. -- Понимаю, -- медленно кивнул Геррак, и его скромный резонный ответ, казалось, несколько смягчил Ардака. Снорл растянулся на земле, когда все остальные сели. Теперь он лежал свернувшись, с закрытыми глазами и будто дремал. Все ждали. Никто не разговаривал, а солнце уже припекало. Джим почувствовал, что и его клонит в сон; только мысль о чрезвычайной важности момента позволяла ему сохранять бодрость. Ардак назвал их друзьями. Тем не менее шилтрон преграждал им дорогу в долину не хуже каменной скалы. Маленькие люди приняли их на своей земле, но, очевидно, не собирались подпускать к своим домам. Ожидание показалось Джим необычайно долгим, хотя едва ли прошло больше получаса, пока он не заметил в дальнем конце долины движущиеся фигуры. Они приближались, и наконец Джим различил четыре группы вооруженных маленьких людей. Каждая группа состояла из восьми человек и несла на плечах паланкины, в которых сидели старцы с длинными белыми бородами и в белых одеяниях. Несмотря на свою ношу, носильщики бежали; при этом они не то очень точно соразмеряли свои шаги, то каким-то иным способом поддерживали равновесие, всяком случае от их бега паланкины почти не качались. Джим так и не понял, каким образом это достигалось, даже когда носильщики остановились перед шилтроном и опустили четыре паланкина со старцами на землю. Начало не показалось Джиму многообещающим. У него сложилось впечатление, что старцы слишком пристально и чуть ли не свирепо смотрят на гостей. После небольшой паузы один из седобородых поднял руку. Затем он и остальные старцы снова забрались в свои паланкины. Носильщики понесли их в обратную сторону и остановились ярдах в сорока за шилтроном. Вероятно, старцы хотели поговорить между собой так, чтобы гости их не услышали. Ардак пошел вместе с ними, и когда паланкины опустились, очевидно, начал совещаться с седобородыми. Вскоре Ардак вернулся. -- Итак, -- обратился он к Джиму. -- Мы готовы вас выслушать. Джим сделал глубокий вдох и начал: -- У нас есть план, как приграничные жители, действуя совместно с маленькими людьми, могут напасть на собравшихся в одном месте полых людей и перебить их всех сразу, чтобы ни один из них больше никогда не воскрес. - Нам известен ваш план, -- сказал Ардак. Джим пристально посмотрел на него. - А как ты узнал? -- спросил он. - Я сказал, -- послышался хрипловатый голос Снорла. Он по-прежнему лежал на земле в ленивой позе, но один глаз у него открылся. -- То, что еще оставалось мне неизвестно, я услышал, когда вы перебили отряд шотландцев и одного из них взяли в плен. Еще кое-что я узнал, когда ты с Лахланом Мак-Грегором и тем пленником жил в маленькой хижине на шейлинге. Джим повернулся к Ардаку: -- Если ты все знал, прежде чем мы сюда прибыли, почему же ты так встретил нас и ждал, пока не принесут... -- Джим не смог подобрать подходящего слова, поскольку не имел понятия, какое положение занимали седобородые старцы, поэтому просто указал на них pyкой: -- ...сюда для встречи с нами? -- Мы знаем не все, -- возразил Ардак. -- Мы не знаем и хотели бы знать, почему ты настаиваешь, чтобы мы участвовали в этом деле вместе с длинными людьми. Мы знаем эту землю и всех ее обитателей лучше, чем кто-либо. Нам известно, что приграничных жителей эдесь более чем достаточно и они вполне могли бы сами одержать победу в такой битве. У нас тоже более чем достаточно сил, чтобы перебить всех полых людей в выбранном тобой месте. -- Ардак сделал паузу. -- Ты хмуришься, -- заметил он. Джим поспешил придать своему лицу нейтральное выражение. Он и сам не заметил, что нахмурился. -- Ты видел только меня и этот шилтрон, -- продолжал Ардак, -- тебе ничего не известно о существовании других; тем более что ты уже дважды встречаешь меня и ни разу не видел других предводителей шилтронов. Я встречаю тебя второй раз только потому, что мы уже знакомы друг с другом. Итак, почему же ты столь настойчиво добиваешься военного союза маленьких людей с приграничными жителями, когда в этом нет никакой необходимости? - Я полагаю, -- медленно проговорил Джим, -- что такой союз очень важен и для тех, и для этих. Во-первых, как вы, так и они сильно пострадали от полых людей. Но кроме того, в будущем может наступить такой момент, когда вам и приграничным жителям придется объединиться против общего врага. Если вы будете сражаться вместе сейчас, то сможете сделать это и в будущем, когда у вас уже не останется другого выбора. Джим умолк. Ардак ничего не сказал и, по-видимому, размышлял. Он не пытался передать слова Джима белобородым старцам, ожидавшим в стороне. - Я не прошу вас сблизиться с ними! -- снова заговорил Джим. -- И не прошу их непременно сближаться с вами. Я просто прошу вас всех сражаться вместе, чтобы вы знали, что это возможно, -- и вы, и они. Я не знаю, как вам доказать, что это важно. Вам остается только верить или не верить моим словам. -- Ты прав, -- неожиданно согласился Ардак. -- У нас нет ничего, кроме твоего слова. Он больше ничего не сказал, повернулся и направился белобородым маленьким людям; они начали совещаться. Джим стоял, наблюдая за ними издали. Его немного раздражало то, что вожди не пожелали говорить с ним сами, а воспользовались услугами Ардака как посредника. И тут Джим услышал возле своего правого уха мягкий тихий голос -- настолько тихий, что его не мог слышать никто, кроме Джима; говорил, конечно, Дэффид. - Они не то, что вы думаете, сэр Джеймс, -- прошептал Дэффид, -- те, с белыми бородами. Они не правители. Они просто мудрые старцы, и Ардак с ними советуется. Он поговорит с ними, наберется их мудрости, а потом сам примет решение, которому подчинятся все маленькие люди. -- Все маленькие люди? -- удивленно переспросил Джим; из осторожности он не повернул головы, чтобы никто не догадался, что он разговаривает с Дэффидом. - Но ведь он только предводитель шилтрона -- один из многих предводителей шилтронов; он сам так сказал. Я думал, они все равны. -- Конечно, они равны; но ведь они не такие, как... -- Дэффид сделал короткую паузу, столь короткую, будто у него просто сорвался голос, -- ...мы. Понимаешь, они другие и устраивают свои дела иначе. Если Ардак решит сражаться вместе с приграничными жителями, как хочешь ты, то все остальные предводители шилтронов поступят так же. Он тоже подчинился бы решению другого предводителя шилтрона. Такие, как он, предводители небольших групп и есть настоящие правители маленьких людей. Хотя у них нет правителей в том смысле, как мы понимаем это слово. Просто за много столетий они научились думать очень сходно и доверяют друг другу гораздо больше, чем... -- Дэффид опять будто запнулся, -- ...мы. -- Я понял, -- пробормотал Джим. Едва он успел произнести эти слова, как Ардак, закончив свое совещание с белобородыми старцами, снова направился к нему. -- Я думаю, мы будем сражаться вместе с вами против полых людей, -- сообщил он, -- если все будет в порядке. Остается решить один вопрос. Кто будет командовать сражением, в котором примут участие маленькие люди? -- Я... я точно не знаю, -- пробормотал Джим. -- То есть, по правде говоря, это еще не решено. Возможно, я сам буду считаться командиром, но, конечно, такие мудрые и опытные воины, как вы и сэр Геррак, могли бы оказать мне большую помощь своими советами... -- Тогда мы не станем сражаться, -- заявил Ардак. - Не будете? Но почему? - Потому что маленьких людей может вести в бой только тот, в чьих жилах течет их кровь, -- ответил маленький человек. -- Возможно, вы пригласите меня и еще кого-нибудь из предводителей шилтронов на ваш совет, но мы не будем его полноправными участниками. Мы могли бы стать его полноправными участниками только в том случае, если бы один из нас оказался в числе главных военачальников. -- Но это невозможное требование! Ведь... -- Джим запнулся. Он собирался сказать, что приграничные жители в коем случае не согласятся, чтобы маленький человек стал одним из их командиров. -- Иначе не может быть, -- продолжал Ардак. -- маленькие люди всегда сражались как одно целое. Если нам предстоит сражаться бок о бок с приграничными жителями, мы с ними должны составить одно целое. Это значит, что один из нас должен быть среди командиров, и таковым его обязаны считать приграничные жители. - Вы хотите сказать, -- наконец дошло до Джима, - что тому, кто будет командовать маленькими людьми, приграничные жители должны доверять так же, как они доверяют друг другу? -- Именно так, -- подтвердил Ардак. -- Я уже сказал, это невозможно, -- возразил Джим. -- Есть маленькие люди, и есть обычные люди. Других нет. Геррак, Лизет и остальные подошли ближе и окружили его, пока он говорил. Если бы они помогли разрешить эту проблему! Но Джим знал, что они не могут. Оставалось только одно: настаивать на необходимости объединения обеих сторон в сражении. Он уже открыл рот, чтобы сделать это, но его опередили. -- Может быть, -- послышался сзади мягкий голос Дэффида, -- маленькие люди согласятся считать меня своим предводителем среди предводителей приграничных жителей? Джим стоял и молчал. Он совсем забыл о том, как маленькие люди приветствовали Дэффида. И все же, несмотря на это приветствие, не верилось, что маленькие люди согласятся считать валлийского лучника за своего. Ардак несколько секунд раздумывал. Потом, не говоря ни слова, повернулся и вновь направился к белобородым старцам. -- Что теперь? -- в отчаянии проговорил Джим, обращаясь не столько к остальным, сколько к самому себе. Судя по поведению Ардака, не осталось почти никакой надежды на то, что маленькие люди признают Дэффида. Но даже если и признают, как примут лучника приграничные рыцари? Едва ли они согласятся допустить простолюдина на военный совет. Ардак возвратился. - Маг, -- обратился он к Джиму, остановившись перед ним, -- мы согласны считать Дэффида ап Хайвела нашим предводителем среди обычных людей. Но только при условии, что он будет носить свой подлинный титул: принц Гор, омываемых Морем! - Принц! -- повторили Джим и Геррак в один голос. Все повернулись к Дэффиду, который встал, снял с плеча свой лук и, нахмурившись, оперся на него. - Мои предки давно оставили этот титул, -- медленно проговорил Дэффид. -- Не знаю, имею ли я право, воспользовавшись их именем, принять его. - Либо будет так, либо вы сражаетесь без нас, сэр маг, - заявил Ардак. Наступило долгое молчание. Наконец Дэффид вздохнул и расправил плечи: - Ради достижения цели этого сражения и только на время этого сражения я принимаю титул, принадлежащий мне по праву рождения. Принц Гор, Омываемых Морем. После сражения я прошу, чтобы все не только прекратили употреблять при обращении ко мне этот титул, но и постарались забыть о том, что я когда-то носил его. Таково мое условие! - Я согласен, -- без колебаний кивнул Джим. Он взглянул на Геррака. Тот продолжал, слегка нахмурившись, пристально смотреть на лучника. - Значит, это подлинный титул? -- спросил Геррак. - Разумеется, -- ответил Дэффид. Он поднял глаза и посмотрел на Геррака в упор. И хотя Геррак был несколько выше Дэффида, Джиму на миг показалось, что они одного роста. -- Когда мы покинем это место, я буду принцем Гор, Омываемых Морем, и останусь принцем Гор, Омываемых Морем, только до конца сражения. С этим должны согласиться все. Маленькие люди согласны? -- Он взглянул на Ардака. -- Мы согласны, -- ответил тот. -- И я согласен, -- повторил Джим и посмотрел на Геррака: -- А как насчет вас и других приграничных жителей? -- Я не могу говорить за других приграничных жителей, пока не побеседую с ними и не услышу их мнения. Но что касается меня, то я согласен ради той цели, к которой мы стремимся. -- Геррак обернулся к Дэффиду: -- И ради того, что я слышал и знаю о вас, досточтимый сэр. -- Вам не нужно пользоваться титулом без особой необходимости. Помните, сэр Геррак, что, несмотря на титул и звание, наши отношения останутся такими же, как прежде. Ничего не изменилось. -- Дэффид протянул руку -- обычный лучник не мог бы позволить себе такого жеста по отношению к рыцарю, -- и они с Герраком обменялись рукопожатиями. -- Значит, решено, -- сказал Ардак. -- Когда мы встретимся, чтобы обсудить план сражения? -- Дайте мне недели полторы, -- ответил Джим. -- Полторы или две недели. Нужно еще завершить кое-какие дела. Но неплохо бы поддерживать связь друг с другом. -- Один из нас постоянно будет находиться в окрестностях замка де Мер в течение двух недель. А если вы пошлете Серокрылку, эта птица найдет нас. Подобно вашей дочери, сэр Геррак, мы умеем разговаривать с птицами, так же как и с другими животными. -- Он говорит правду, -- заявил Снорл своим обычным уверенным тоном. -- И потому мы, свободные лесные жители, поддерживаем с ними дружбу уже много столетий. Все словно по команде обернулись к Снорлу и увидели, как он встает, потягивается и зевает, будто только что проснулся. - Значит, пора мне вести вас обратно к тому окруженному со всех сторон стенами логову, которое вы называете замком, -- сказал волк. Глава 23 -- Принц Гор, Омываемых Морем, -- пробормотал Геррак будто про себя, но достаточно громко, чтобы услышали остальные. -- Принц Гор, Омываемых Морем... -- Вам не нравится этот титул? -- спросил Джим. -- Не так-то просто его выговорить, -- ответил Геррак, взглянув сначала на Дэффида, потом на Джима. -- Но главное, он будто из старинной сказки. Не знаю, воспримут ли его всерьез другие приграничные жители, особенно когда увидят Дэффида. Ведь он выглядит как лучник, даже если мы его обрядим в придворный костюм, позаимствованный у нашего гостя Мак-Дугала. -- Мы оставим его как есть, -- возразил Джим. -- Вы можете сказать приграничным жителям, что он вынужден скрываться, и сообщите его титул под большим секретом, поскольку местонахождение принца должно остаться тайной. -- Да. -- Геррак покачал головой. -- Допустим, я так поступлю. И все же... этот титул. Приграничные жители не привыкли к столь причудливым званиям. - Возможно, я помогу решить вашу проблему, -- сказал Дэффид. -- Принц Гор, Омываемых Морем, -- это только значение моего подлинного титула на том языке, которым мы теперь пользуемся. Мой подлинный титул... -- Он произнес несколько мелодичных звуков, не имевших никакого смысла ни для Джима, ни для всех остальных. -- Может быть, в таком виде он вам больше по душе? -- улыбнулся Дэффид. Все, включая Лизет, попытались воспроизвести эти звуки. Но то, что им удавалось выговорить, не шло ни в какое сравнение со звуками, которые произнес Дэффид. - У сэра Джеймса получилось лучше всех, -- заметил Дэффид. -- Может быть, вы попробуете произносить мой титул, как он? - Как вы сказали? -- спросил Геррак, повернувшись в седле к Джиму. -- Не могли бы вы повторить, сэр Джеймс. - Мерлион, -- произнес Джим. Он сам понимал, что пропустил по крайней мере пару слогов и не сумел даже отдаленно воспроизвести певучий выговор Дэффида. Но хоть что-то он смог выговорить, и другие, наверное, смогут, если возникнет необходимость. - Мерлион, -- повторил Геррак. -- Пожалуй, это лучше, чем принц Гор, Омываемых Морем; по крайней мере, для моих соседей. -- Его лицо неожиданно прояснилось. -- С вашего позволения, досточтимый сэр, мы немного изменим ваш титул, чтобы его легче воспринимало ухо приграничного жителя. Вы не возражаете, если мы будем вас называть Меррлон? -- Геррак добавил к слову лишнее "р", чтобы оно звучало на шотландский манер. -- К таким звукам они привыкли гораздо больше, -- добавил он. -- Мне все равно, как вы меня назовете, -- улыбнулся Дэффид. -- Для вас я по-прежнему Дэффид ап Хайвел, мастер лучник. А для других пусть я буду принцем Мерлоном, хотя мне не повторить тот рычащий звук, который вы произнесли. Нет никакой разницы, ведь так меня будут называть очень недолго. -- Отлично! -- кивнул Геррак, и все продолжали путь. Возвратившись в замок, Джим с удовольствием обнаружил, что ссоры между Брайеном и Мак-Дугалом пока не произошло. Однако Брайен, почувствовав себя уверенней на ногах, очевидно, не собирался возвращаться в постель. Впрочем, помня слова Джима о необходимости умеренности в винопитии, он уже выпил то, что считал обычной дневной нормой, и теперь довольствовался лишь слабым пивом. Когда Джим и его спутники вошли в большой зал, Брайен и Мак-Дугал сидели за высоким столом, Очевидно, у обоих все-таки достало здравого смысла не обострять отношения; похоже, теперь они просто вели приятную учтивую беседу. Джим отозвал Геррака и Дэффида в сторону, где они могли немного поговорить, не рискуя быть услышанными. -- Я думаю, нужно как можно скорее встретиться с приграничными жителями, -- сказал Джим. -- Но встречаться ли им сейчас с Дэффидом - решать вам, сэр Геррак. -- Эту встречу легко устроить, -- ответил Геррак. - По правде говоря, я уже назначил ее на сегодняшний вечер здесь, в замке. Но это не будет открытым собранием. Мы встретимся с ними за пределами большого зала, и после нашего разговора они уйдут. И... -- Он взглянул на Дэффида: -- Приношу вам свои извинения, принц Мерлон; но думаю, вам еще не время видеться с приграничными жителями. Нет, позвольте повторить. Боюсь, из этого не выйдет ничего хорошего; но если у сэра Джеймса другое мнение, я соглашусь с ним. Сам сэр Джеймс, как прославленный рыцарь и маг, будет принят без всяких сомнений. Но я полагаю, нам лучше рассказать о вас, прежде чем мы представим приграничным жителям вас или кого-либо из маленьких людей, которые присоединятся к нам при обсуждении окончательного плана действий. - Поступайте как знаете, -- сказал Дэффид. -- В случае надобности я буду здесь, в окрестностях замка. Если я правильно понял слова сэра Джеймса, до того, как мы попытаемся загнать полых людей в ловушку, пройдет по крайней мере неделя, а то и две. Не так ли? - Да, это так, -- подтвердил Джим. -- Я думаю рассказать о тебе сегодня вечером, если представится удобный случай, а потом пригласить тебя, если новость их устроит. После сегодняшней встречи с приграничными жителями мне понадобится снова уехать, на этот раз на несколько дней. Потому что близок тот день, когда я приму облик Мак-Дугала и встречусь с предводителями полых людей. Завтра мне придется взять лошадь, которая везла золото. И, кстати, было бы неплохо, если бы ты, Дэффид, а не люди сэра Геррака, сопровождал меня. Чем меньше нас, тем меньше поводов для подозрений у полых людей, с которыми мы встретимся. -- Конечно, это меня вполне устраивает, -- кивнул Дэффид. На том разговор и закончился; они присоединились к сидящим за высоким столом. Вечер прошел в учтивых беседах. После обеда Брайен обнаружил признаки усталости и почти не протестовал, когда Джим и Лизет отвели его наверх, в комнату. Оказавшись вместе с Брайеном наверху, Джим воспользовался случаем, чтобы поговорить с ним наедине. -- Ты не будешь ссориться с Мак-Дугалом в мое отсутствие? -- спросил Джим. -- Если он будет вести себя подобающим образом, -- ответил Брайен, -- не стану затевать ссору. А если он сам ее затеет, тогда уж отвечу как положено. -- Не валяй дурака, Брайен. Твоя рана не позволяет тебе надевать доспехи и биться с этим человеком. К тому же он пленник, и его нельзя вовлекать ни в какие поединки. -- Значит, все зависит от него, -- усмехнулся Брайен; он явно ничего не обещал. -- Между нами, Джеймс, мне кажется, он не очень стремится к драке. Он имел возможность убедиться в моем преимуществе. Ему не устоять против меня и нескольких минут, хоть верхом с копьями, хоть на ногах с любым другим оружием. Думаю, он прекрасно это понимает. -- Конечно, так оно и есть, Брайен, -- сказал Джим, когда они свернули в коридор, который вел к спальне. Брайен слегка покачнулся на повороте и поморщился: - Слабое пиво. Оно так и бьет в голову. - Это не слабое пиво, -- возразил Джим. -- Это вино, которое ты сегодня выпил; а ведь ты еще не совсем поправился. Учти, Мак-Дугал знает, что ты нездоров, и, возможно, попытается этим воспользоваться. Ради меня -- ради всех нас, -- Брайен, постарайся воздержаться от поединка с ним. -- Ладно, -- тяжело вздохнул Брайен, когда они вошли в спальню и направились к кровати. Он осторожно лег и снова вздохнул, расслабляясь. -- Сделаю все, что в моих силах, Джеймс. Ты ведь знаешь, я всегда делаю все, что в моих силах. Он закрыл глаза и уснул прежде, чем Джим и Лизет покинули комнату. Они стали спускаться по лестнице, думая вернуться к высокому столу, хотя Джим про себя уже решил исчезнуть как можно скорее; ему нужно было хорошенько выспаться, чтобы завтра рано утром отправиться к полым людям. Он попросил Дэффида разбудить его. Лучник безупречно исполнял роль будильника, если время выражалось в обычных для средневековья терминах "рассвет", "сумерки", "восход луны" и прочее, а также часы церковных служб. Однако по пути в зал Джима и Лизет перехватил Геррак и повел Джима в другую комнату, в башне. В четырехугольной башне, казавшейся довольно примитивным укреплением, каким-то образом размещался целый лабиринт комнат. В одну из них, о существовании которой Джим до сих пор даже не подозревал, они с Г