лась проблема с Багзом. Если не знать особенностей его характера, то вы и не поймете, как он может достать. Я вновь лег на спину и начал наблюдать за облаками, чувствуя досаду. Она появилась у меня раньше - еще с того момента, когда, два часа назад, мы заняли свой наблюдательный пост, чтобы в который раз убедиться, что Зеф с Сэмми по-прежнему находятся на пляже соседнего острова. Я понимал, что это повод вздохнуть с облегчением, но данный факт, наоборот, подействовал мне на нервы, и по мере того, как пролетали утренние часы, я тщательно обдумывал возникший парадокс. Первой моей мыслью было, что его причина кроется в неопределенности ситуации. Я устал ждать, и мне хотелось, чтобы поскорее наступила развязка. Даже если события станут развиваться по наихудшему варианту, и те люди направятся к нам, тогда ситуация, по крайней мере, прояснится. В таком случае мы смогли бы повлиять на ее развитие. Но мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что моя догадка неверна. В процессе проработки наихудшего варианта я неизбежно перешел к самому благоприятному. Я представил, что Зеф и Сэмми исчезли, вернулись на Пханган или Пхелонг и что я их больше никогда не увижу. Именно в тот момент я и понял, в чем заблуждался, ведь эта оптимистичная мысль вызвала у меня разочарование. Непостижимая правда заключалась в том, что мне не хотелось, чтобы они возвращались. Я досадовал еще и потому, что не хотел, чтобы они оставались на месте. А тогда самый худший вариант представал самым лучшим. Я хотел, чтобы они добрались до нашего острова. - Тоска, - беззаботно пробормотал я. Джед рассмеялся. - Тоска - это хорошо, Ричард, - сказал он. - Тоска - безопасная штука. Я не ответил ему. Я еще не поделился с Джедом мыслями о Зефе и Сэмми, полагая, что такие мысли не очень-то ему понравятся. Но я колебался. Возможно, он думал так же, как и я. Я знал, что он испытывает удовольствие, ускользая от охранников полей, что было опасным делом, и я не забыл, что о нем говорил Кити. Я решил незаметно прощупать почву. - Джед, - спросил я, зевая, чтобы подчеркнуть этим случайный характер своего вопроса, - ты помнишь войну в Персидском заливе? - Конечно. - Меня просто интересует одна вещь... Ты помнишь, из-за чего заварилась каша? Когда мы велели им убираться из Кувейта, грозя в противном случае раздавить их в лепешку, и Саддам что-то там говорил? - Он отказывался, так ведь? - Верно. - Я приподнялся на локтях. - Мне просто интересно, что ты тогда думал? - Что я думал? - Насчет повода к войне в Персидском заливе. Джед опустил бинокль и почесал бороду: - Я думал, что все это - куча лицемерного дерьма, если я правильно помню. - Да нет, я имею в виду, что ты думал насчет возможности начала войны. Ты испытывал из-за этого тревогу? - Ну... в общем-то, нет. - А ты не испытывал... нетерпеливого ожидания, когда же она начнется? - Нетерпеливого ожидания? - Да... Между нами... - я глубоко вздохнул, - я надеялся, что Саддам не отступит... Знаешь, мне просто хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Глаза Джеда сузились. - Послушай, Ричард, - сказал он. - Я совершенно не понимаю, почему ты заговорил об этом. Я почувствовал, как покраснел: - Да я и сам не пойму. Просто эта мысль почему-то вдруг пришла мне в голову. - Ага. Ну, я думаю, что в какой-то степени ждал начала войны в Персидском заливе. Это было драматично и возбуждающе, и, как ты сказал, мне хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Но когда я увидел по телевизору дорогу в Басру и разбомбленное бомбоубежище, мне стало не по себе. Я чувствовал себя так, как будто сначала чего-то не понимал, а теперь понял, но слишком поздно. Такой ответ тебя удовлетворит? - О да, - быстро ответил я. - Полностью. - Хорошо. - Джед усмехнулся. - Итак, Ричард, тебе скучно. - Ну, не то чтобы скучно... - В общем, тебя охватило безразличие. - Может быть. - Что бы там ни было, тебе нужно немного встряхнуться. Прекрасно. Давай сходим на поле и стащим травки. - Мм...мы? - слегка заикаясь, спросил я, потому что одновременно горел желанием отправиться туда и сильно удивился. С тех пор как я начал работать с Джедом, он только один раз ходил за травкой, причем оставил меня тогда на нашем наблюдательном пункте. - Ты хочешь сказать, что мы пойдем вдвоем? - Конечно. У нас в запасе уйма времени, рискнем предположить, что они ничего такого не сделают, пока нас не будет. Кроме того, я заметил, что запасы в лагере подходят к концу. - По-моему, это замечательная идея! - О'кей. - Он встал. - Тогда пошли. С седловины между двумя островными пиками можно было точно определить местонахождение полей с марихуаной, хотя их и закрывали деревья. В лиственном шатре виднелись неожиданные провалы там, где одна терраса сменялась другой. С высоты казалось, что террасы представляют собой единый, сплошной склон со случайными разрывами в шатре листвы. Иллюзию создавал приподнятый угол обзора. Я предположил, что из-за этого полей и не замечали с воздуха. Когда мы подошли к седловине, Джед подал мне знак вытянутой вперед ладонью с сомкнутыми пальцами, и мы начали спускаться в DMZ - так я решил называть это место. Во время спуска я внимательно смотрел на ноги Джеда. Я обратил внимание, что он ходит намного тише меня, хотя мы двигались по одному и тому же покрову из опавшей листвы и веток, и мне очень хотелось понять, каким образом ему это удается. Одна из причин заключалась в том, что он наступал на всю подошву, а не на носок. Я же, наоборот, наступал на носок, поскольку, пытаясь двигаться бесшумно, инстинктивно стремился идти на цыпочках. Понаблюдав за ним, я догадался, что моя манера ходьбы лишена здравого смысла. Равномерно распределяя давление по всей ступне, он с меньшей силой опускал ногу на ветки и, в то же время, разглаживал под ступней целый участок листвы. Когда я перенял его метод, я сразу же уловил на слух перемену. Вдобавок к этому, он довольно высоко поднимал ноги, поэтому они не скользили над поверхностью земли и не цеплялись за то, что на ней лежало. Чтобы лучше запомнить эти уроки, я начал играть сам с собой, когда мы медленно пробирались через DMZ. Если я задевал прутик, это означало, что я натыкался на мину; если же я слишком громко наступал на лист - с шорохом, не похожим на обычно раздававшиеся в джунглях звуки, - это означало, что меня снял снайпер. Я также решил, что попадавшаяся время от времени на дороге паутина - это противопехотная мина "клеймор", и старательно переступал через нее, если только ее уже не разорвал до этого Джед. Памятуя о видеоиграх, я взял себе три жизни, а также еще одну жизнь в запас, если увижу какое-нибудь животное больше жука раньше, чем оно заметит меня. Единственным недостатком в этой игре было отсутствие наказания в случае потери всех жизней - а подобное случилось уже несколько раз. Но стыд сам по себе служил довольно сильным наказанием, и, за исключением этого единственного изъяна, игра оказалась замечательной. Я так здорово развлекался, что даже немного расстроился, когда мы подошли к полю. Несколько минут мы молча сидели на корточках на краю джунглей, стараясь удостовериться, что поблизости никого нет. Потом Джед обернулся ко мне. "О'кей, - одними губами произнес он, указывая на меня. -Иди". Мои брови поползли вверх, и я коснулся рукой груди. Он кивнул. Я усмехнулся и поднял большие пальцы рук. Затем я пригнулся как можно ниже к земле, только не опускаясь на четвереньки, и устремился вперед. Между деревьями и границей поля было не менее трех метров хорошо утоптанной земли: именно по этому участку и ходили охранники. Выбравшись из-под укрытия деревьев, я сначала посмотрел налево и направо, а затем быстро проскочил это свободное пространство. Я учитывал, что охрана может появиться в любой момент, поэтому, не тратя времени зря, попытался сорвать несколько приличного размера веточек. Здесь у меня сразу же возникли трудности. Стебли марихуаны оказались на редкость жесткими. Я как можно тише скручивал их и разрывал отдельные волокна, но был не в состоянии оторвать веточки от главного стебля. В довершение ко всему мои руки вспотели и стали ужасно скользкими, и я не мог как следует схватиться за веточки. Я оглянулся на Джеда. Он в отчаянии прижал руку к голове. "Что мне делать?" - беззвучно спросил я его. Он поднял нож и саркастически помахал им над головой. Я понял, что ринулся вперед, прежде чем Джед успел дать мне нож. Кляня себя за спешку, я сложил руки ковшиком - я показывал, что Джеду лучше бросить мне нож. Нож промелькнул в воздухе, и я наконец смог справиться с непокорными стеблями. В качестве компенсации за просчет я задержался на минуту дольше, чем следовало, и поэтому вернулся обратно с внушительной охапкой веточек в руках. - В чем дело, Ричард? - спросил меня Джед, когда мы достигли нашего безопасного наблюдательного пункта. - Я думал, ты будешь доволен таким возбуждающим приключением. - Он дружески похлопал меня по спине. - Я думал, что ты от счастья запоешь эту смешную песенку про мышку. Я покачал головой и положил охапку на землю: - Я в порядке, Джед. - Дело не в ноже, нет? Знаешь, это я виноват. Я велел тебе идти до того, как дал тебе нож. - Нет, нет. Нож тут ни при чем... ну, почти ни при чем... и ты в этом не виноват. Мне надо было самому сообразить. Но я действительно в порядке. Мои слова, по-видимому, не убедили Джеда. - Я знаю, в чем тут дело. Ты хотел посмотреть на охранников? - Ну... - Я пожал плечами. - Интересно было бы на них взглянуть. - Не знаю, Ричард, но мне кажется, что ты попусту расстраиваешься. Поверь мне на слово - нам повезло, что мы ни на кого не напоролись. - Конечно... - Я на мгновение задумался и рассеянно сорвал бутон-другой. - А любопытно, что бы, по-твоему, случилось, если бы они заметили нас? - Гм... не знаю. Лучше не попадаться им на глаза. - Думаешь, они убили бы нас? - Может быть. Вообще-то у меня есть некоторые сомнения на этот счет, потому что подобная вещь не имеет смысла. Они знают, что мы здесь, мы тоже знаем об их присутствии, и никто из нас не хочет, чтобы наши секреты были раскрыты, поэтому... - Я слышал, что Даффи как-то разговаривал с ними... Джед удивился: - Кто тебе сказал? - Гм... По-моему, Грег. - Я думаю, он ошибся. Сэл обязательно сообщила бы мне, если бы подобное произошло, но она ничего такого не говорила. - Слушай... А что если они схватят Зефа и Сэмми? Это совершенно другое дело, ведь эти парни не связаны с нами. - Да. Они могут убить Зефа и Сэмми. - По крайней мере, тогда решится наша проблема, - осторожно предположил я, ожидая, что Джед возразит мне, но он не возразил. Он лишь кивнул мне. - Да, - с безразличием произнес он. - Тогда проблема решится. Зомби - пожиратели рыбы К тому времени как мы вместе прыгнули с водопада, уже стемнело. Нам пришлось прыгать в полной темноте, не видя ни берегов озера, ни белой пены в том месте, куда низвергался водопад. Потом нам пришлось пробираться через лес. Я бы точно заблудился, если бы не Джед. Я хотел быстро поесть и провести остаток вечера, плавая посреди свечения. Мне также не терпелось рассказать своим друзьям о спящем охраннике, что совершенно выскочило у меня из головы вчера из-за возбужденного состояния. Однако, подойдя к хижине-кухне, я не нашел там привычной еды, завернутой в банановые листья. Я нашел лишь немного холодного вареного риса. Тогда я поискал большой кухонный котел, предположив, что Грязнуля просто-напросто забыл выложить из него рыбу и овощи, но в котле тоже ничего не оказалось. Это было странно, ведь обычно повара оставляли кое-что на завтрак. Я в раздумье погладил пустой живот и огляделся по сторонам. Тут я заметил нечто еще более странное. Кроме Джеда, сидевшего в нескольких метрах от меня, в лагере никого не было. Я не видел в темноте ни огоньков от косяков, ни горевших в палатках фонариков. Я подошел к Джеду: - Тебе ничего не кажется странным? - спросил я его. Он пожал плечами: - Странно только, что я не вижу своей еды. - Да... точно. Еды нет. И людей тоже. - Людей? - Джед посветил вокруг своим фонариком "Мэглайт". - Понимаешь, о чем я?.. - Да. - Он встал. - Странно все это... Несколько секунд мы оглядывались по сторонам, следя за желтым лучом света. Неожиданно поблизости раздался громкий стон - кто-то стонал от боли. - Господи, - прошептал Джед и выключил фонарик. - Ты слышал? - Конечно. - Кто это был? - Откуда мне знать? Мы замолчали, внимательно прислушиваясь. Затем мы снова услышали стон, от которого у меня встали торчком волосы на затылке. - Боже мой, Джед! Включи фонарик снова! Эти стоны действуют мне на нервы. - Если они действуют тебе на нервы, то почему же ты улыбаешься? - С чего ты взял, что я улыбаюсь? - В твоем голосе слышится смех. - Включи же этот чертов фонарь! - Нет, - прошептал он. - Мы же не знаем, что происходит. Мы снова прислушались. Я вспомнил свое первое утро на острове, когда очнулся после лихорадки и бродил по пустой площадке. Довольно неприятное ощущение даже при дневном свете. Вы как-то неуютно чувствуете себя в пустынном месте, где, как вы точно знаете, должно быть полно народу. С жуткими стонами в темноте здесь было раз в десять страшнее. - Похоже на фильмы о зомби, - мрачно пробормотал я и захихикал. - "Зомби - пожиратели плоти". Джед не ответил мне. В следующий раз, когда мы услышали стон, мы сумели определить, откуда он донесся. С левой стороны от нас, оттуда, где было раскинуто большинство палаток. - О'кей, - сказал Джед. - Пошли на разведку. В авангарде пойдешь ты. - Я? Фонарик же у тебя. - Мне нужно держать его, а у тебя будут свободны обе руки. - Свободны для чего? - Чтобы сражаться с зомби. Джед зажег фонарик и осветил палатку Грязнули, а я пробормотал ругательство и медленно двинулся по направлению к ней. Я сделал всего несколько шагов, когда полог палатки откинулся и оттуда высунулась голова Эллы. - Джед? - спросила она, заслоняясь рукой от света. - Ричард. И Джед. Что случилось, Элла? Она покачала головой: - Забирайтесь сюда. Катастрофа. - Это все Кити, - рассказывала Элла, вытирая лоб Грязнули. Именно его стоны мы только что слышали, и во время нашего разговора он продолжал стонать. Он лежал с закрытыми глазами и обеими руками мял свой огромный коричневый живот. По-моему, он даже не осознавал, что мы сидим в палатке. - Идиот. Я удивленно поднял брови: - Почему? Что он такого натворил? - Он положил в одно из ведер кальмара, а мы нарезали кальмара на куски и перемешали с остальной рыбой. - Ну и что? - Кальмар был уже дохлый, когда он проткнул его острогой. Джед прерывисто вздохнул. - Почти все отравились. Душевая хижина забита рвотой, а к Хайберскому проходу лучше не подходить. - А ты? - спросил я. - Ты вроде бы в порядке. - Всего пятеро или шестеро легко отделались. У меня немного поболел живот, но мне, похоже, повезло. - Зачем же Кити бросил острогу в дохлого кальмара? Глаза Эллы сузились: - Я бы тоже хотела знать. Нам всем хотелось бы спросить его об этом. - Да... А где же он? У себя в палатке? - Наверное, там. - Хорошо. Пойду схожу к нему... Я выбрал подходящий момент для ухода, потому что, когда я вылезал наружу, Грязнуля сел прямо, и его рвота брызнула во все стороны. Я быстро выскользнул в темноту. В ушах звенело от визга Эллы. Прошла целая вечность, прежде чем я нашел Кити. В палатке его не было, и, когда я позвал его, никто не откликнулся. В конце концов я решил поискать его на пляже. Он был там. Освещенный лунным светом, он сидел невдалеке на берегу. Когда он увидел, что я приближаюсь к нему, он сделал движение, как будто собирался удрать. - Привет, - произнес он упавшим голосом. Я кивнул и уселся рядом с ним. - Я не гвоздь сезона, Рич. - Кальмар тоже. Он не засмеялся. - Так что же все-таки произошло? - Разве ты еще не знаешь? Я отравил весь лагерь. -Да, но... - Я был под водой в маске Грега. И увидел этого кальмара. Мы же ели кальмаров сотни раз. Поэтому я метнул в него острогу, а потом бросил его в ведро. Откуда я знал, что он уже подох? - Так он же не двигался. Кити посмотрел на меня: - Теперь я понимаю! Но я думал... я думал, что кальмары, как медузы. Колышутся в воде, и... их щупальца создают иллюзию, что они живые. - Ты ошибся. Но ты не виноват. - Да, Рич. Верно. Во всем виноват Жан. - Он замолчал и ткнул кулаком в песок между ногами. -Разумеется, это моя вина! Господи! - Ладно... виноват ты, но ты не должен... - Рич, - перебил он меня. - Пожалуйста, не надо. Я пожал плечами и отвернулся. Лунный свет освещал изломанную расщелину, спускавшуюся по утесам в кораллы. - Кпау, - тихо сказал я. Кити подался вперед: - Что ты сказал? - Кпау. - О чем это ты? - Молния издает похожий звук. - Я показал на расщелину. - Видишь? Сумасшедший дом Я посидел с Кити недолго, потому что мне не терпелось узнать, как дела у Этьена и Франсуазы. Кити остался на пляже, поскольку считал, что он, бедняга, еще не готов показаться людям на глаза. Большое потрясение - столько бороться за право заниматься рыбной ловлей, чтобы потом вляпаться в такую историю! Он чувствовал себя особенно виноватым, потому что оказался одним из немногих, кто избежал отравления. Я пытался уговорить его, чтобы он не сходил с ума окончательно, ведь он вряд ли виноват в том, что у него хорошая иммунная система, но это не помогло. Когда я увидел, что творится в доме, то в душе порадовался, что Кити остался на пляже. От всего происходившего здесь ему стало бы только хуже. Я и понятия не имел, что последствия отравления были столь тяжелыми, и решил, что Кити тоже не отдавал себе в этом отчета, иначе он бы вернулся в лагерь, чтобы помочь остальным. Проход вдоль кроватей до самой середины был заставлен свечами. Их поставили там, по-видимому, для того, чтобы их не сшибли корчившиеся на кроватях люди. Кислый запах рвоты ощущался даже сквозь дым от горящего воска. В помещении не утихали стоны. Никто, вероятно, не стонал беспрерывно, просто стоны одних перекрывались стонами других людей, и поэтому звук не смолкал. Каждый, казалось, говорил на своем родном языке. Знакомые мне слова в невнятном бормотании, наполнявшем дом, придавали ситуации еще более сюрреалистический характер. Люди просили воды или хотели, чтобы им с груди стерли рвоту. Когда я проходил мимо Джессе, он ухватился за мою щиколотку и умолял меня отвести его в душевую хижину. - У меня тут все ноги в дерьме, - задыхаясь, выговорил он. - Все! Посмотри! Я увидел, как между кроватями сновали Кэсси и Моше, не в силах удовлетворить просьбы всех. Заметив меня, Кэсси сделала отчаянное движение руками и спросила: - Они умирают? Я отрицательно покачал головой. - Откуда ты знаешь, Ричард? - Они не умирают. - Откуда ты знаешь? - Я не знаю. - Я снова покачал головой. - Тебя зовет Джессе. Кэсси побежала к своему другу, а я пошел дальше по проходу к Этьену и Франсуазе. Франсуазе было хуже всех - так мне показалось. Этьен спал, я предположил, что он, наверное, в бессознательном состоянии, но он дышал ровно, и его лоб был не таким уж горячим. Франсуаза была в сознании и испытывала дикую боль. Позывы накатывались регулярными волнами - примерно каждые шестьдесят секунд. Она не кричала, как другие, а лишь кусала нижнюю губу. На животе ее виднелись царапины от ногтей. - Перестань, - твердо сказал я, после того как она закусила губу чуть не до крови. Она посмотрела на меня невидящими глазами: - Ричард? - Да. Ты же поранишь себе рот... Не надо. - Больно. - Я понимаю, но... Вот. - Я сунул руку в карман и вытащил сигареты. Затем оторвал от пачки верх и сплющил его. - Кусай лучше это. - Все равно больно. Я убрал с ее лица взмокшие волосы: - Я знаю, но так ты сохранишь свои губы. - Ого. - Она сделала слабую попытку выразить удивление. Она бы улыбнулась, если бы ей не помешала новая волна боли. - Что происходит, Ричард? - спросила она после того, как ее мышцы расслабились. - У тебя пищевое отравление. - Я имею в виду, какая сейчас обстановка. - Ну... - Я окинул взглядом дом. Я не знал, как ответить, чтобы не напугать ее. - Людей рвет и... Здесь Моше с Кэсси. - Ты думаешь, это опасно? - Нет, нет, - ответил я, ободряюще рассмеявшись. - Завтра тебе станет гораздо лучше. Ты будешь в полном порядке. -Ричард... -Да? - Когда мы с Этьеном были на Суматре, один человек умер, съев несвежего омара. Я медленно кивнул: - Да, он, наверное, съел его целиком, а ты ведь съела только небольшой кусочек, поэтому с тобой будет все в порядке. - Правда? - Конечно. Она вздохнула. - Хорошо... Ричард, я хочу воды... Принеси мне, пожалуйста. - Конечно. Я вернусь через две минуты. Когда я встал, у нее снова началась рвота. Мгновение я наблюдал за ней, не зная, уйти мне или подождать, пока боли не прекратятся, а потом побежал к выходу, не обращая внимания на доносившиеся отовсюду вопли. Кошмар Неожиданно я увидел Джеда, сидевшего возле хижины-кухни и пожиравшего простой рис. Перед Джедом горел поставленный вертикально, как свечка, фонарь "Мэглайт". Когда я подошел к нему, он протянул мне свою чашку и пробормотал: - Поешь. На свету возник целый сноп белых пятен. - Я не голоден. Ты видел, что творится в доме? Он сглотнул: - Я постоял в дверях и увидел достаточно для того, чтобы туда не заходить. Пришлось немало повозиться с обитателями палаток. - А что в палатках? - То же, что и в доме. Со шведами вроде бы все в порядке, а остальные ни к черту не годятся. - Ты боишься? - А ты? - Не знаю. Франсуаза сказала, что от этого можно умереть. - Гм. Действительно. - Он отправил в рот очередную порцию риса и начал его тщательно пережевывать. - Мы должны давать им много воды. Нельзя допустить, чтобы у них наступило обезвоживание. И нам нужно быть в форме, чтобы присматривать за ними. Вот почему тебе надо поесть. Ты же с самого утра ничего не ел. - Потом, - сказал я, думая о Франсуазе, и опустил кувшин в бочку с водой. - Если шведы чувствуют себя нормально, пойди и скажи им, чтобы пришли помочь. Джед кивнул. Его рот был набит, и он не мог говорить. Я направился обратно в дом. В доме я увидел, что Багз в прямом и переносном смысле в штаны наложил. Он сидел на корточках возле ряда свечей с широко раскрытыми, похожими на бильярдные шары глазами, и вокруг его ног собиралась лужица фекалий. Метрах в полутора от него стоял Моше. Он едва сдерживал рвоту, а увидев меня, поспешно ушел, как будто на мне лежала персональная ответственность присматривать за Багзом. Багз застонал. Изо рта у него потекла слюна и повисла на подбородке. - Ричард, - захлебываясь, произнес он, - выведи меня наружу. Я оглянулся. Кэсси находилась за несколько кроватей отсюда, а Моше склонился над одной из югославок. - Я спешу, - ответил я, закрывая нос и рот локтем. -Что? - Я спешу. Мне нужно отнести воды Франсуазе. - А я хочу выбраться отсюда! Она может подождать! Я отрицательно покачал головой, а затем невольно скривился. Запах был настолько отвратительным, что у меня начала кружиться голова. - Она уже и так ждет, - ответил я. Его лицо исказилось, как будто он собирался наорать на меня. Я равнодушно смотрел на него, пока это выражение оставалось у него на лице, а потом внутри у Багза что-то булькнуло, и на землю выплеснулся новый поток дерьма. - Нет, - завыл он. Его ноги подогнулись, и он качнулся назад. Я отступил на шаг в сторону, чтобы не испачкаться в расползавшейся темной луже. - Господи, Багз! Ты что, не можешь потерпеть? Багз заскулил, оставаясь в том же согнутом положении, попытался выпрямиться, но не смог. Я продолжал наблюдать за ним, дыша себе в локоть, хотя это не спасало меня от вони. Головокружение усиливалось, и к нему примешивалось сильное раздражение. Где-то позади глаз пульсировала кровь, и мне подумалось, что за его унижением кроется слабоволие. Почему он не может собраться с силами и дотащиться до двери? Он задержал меня с водой для Франсуазы и ужасно напачкал, а ведь убирать придется кому-то другому. Я вспомнил его стоицизм, когда он ушиб себе ногу, и под влиянием этого воспоминания чуть было не рассмеялся во все горло. - Мне нужно отнести воды Франсуазе, - холодно сказал я, но не двинулся с места. - Я обещал вернуться через две минуты. Я и так уже сильно задержался. - Багз открыл рот, возможно, пытаясь ответить мне, на его губах запузырилась слюна. На этот раз я не выдержал и засмеялся. - Посмотри на себя, - услышал я свои слова. - Кто, черт возьми, должен, по-твоему, убирать за тобой? Неожиданно на мое плечо опустилась чья-то рука. - Боже мой, Ричард! Что с тобой? Почему ты не поможешь ему? Я обернулся и увидел, что на меня смотрит Кэсси. Она выглядела сердитой, но когда наши глаза встретились, гнев сменился чем-то другим. Чем-то похожим на беспокойство, мимоходом отметил я, или на тревогу. - Ричард? -Что? - Ты в порядке? - Я в порядке. - Ты... - она замолчала. - Пошли. Нужно сейчас же помочь ему выйти отсюда. - Мне нужно отнести воду... - Ты должен вывести Багза на улицу. Я потер глаза. - Ну же, Ричард! - Да... Хорошо. - Я поставил кувшин на безопасном расстоянии от лужи и принялся помогать ей поднять Багза. Он оказался тяжелым, поскольку был очень широк в кости и не предпринимал никаких усилий, чтобы идти самостоятельно, поэтому нам пришлось фактически волочить его по земле. К счастью, когда мы были на полпути к выходу, к нам подоспел Стен, один из шведов. С его помощью мы выволокли Багза за дверь и подтащили к одному из отведенных от лагеря протоков, куда пристроили таким образом, чтобы Багза омывала вода. Стен согласился присмотреть за Багзом - наверное, чтобы немного отойти от зрелища, которое он увидел в доме. Кэсси и я направились обратно. Я было пустился бежать, но она заставила меня остановиться и пощупала мой лоб. - В чем дело? - сердито спросил я. - Я подумала, может быть, у тебя температура. - У меня? - Лоб немного горячий... хотя, слава богу, нет. Нельзя допустить, чтобы кто-то еще заболел. - Она сжала мою руку. - Мы должны быть сильными. - Да-да. - Нам нужно сохранять спокойствие. - Конечно, Кэсси. Я понимаю. -О'кей. - Мне нужно отнести воды Франсуазе. - Да, - ответила она, и я решил, что она нахмурилась, но в темноте этого не увидеть. Мы пошли дальше. - Конечно. Во время моего отсутствия состояние Франсуазы ухудшилось. У нее еще хватало сил говорить, но она впала в сонное от жара состояние, и щеки у нее буквально горели. Пришлось положить ее голову себе на колени, чтобы влить ей в рот воды, не дав захлебнуться, но даже так большая часть воды пролилась ей на грудь. - Извини, что меня долго не было, - сказал я, вытирая с нее воду одной из маек. - Там был Багз. Пришлось с ним повозиться. - Ричард, - прошептала она, а затем что-то добавила по-французски, чего я не смог понять. Я попробовал угадать, что она сказала: - Я в порядке. Я не ел кальмара. -Этьен... - Он здесь, рядом с тобой... спит. Ее голова дернулась в сторону. - Я люблю тебя, - дремотным голосом пробормотала она. Я моргнул, на мгновение решив, что она говорит со мной. Затем я опомнился, посмотрев в том направлении, куда повернулась ее голова, и понял, что ее слова относились к Этьену. В каком-то смысле это не имело значения. Просто было приятно услышать от нее эти слова. Я улыбнулся и погладил ее волосы, а ее рука потянулась к моей и слабо ее обхватила. Минут пять я старался не шевелиться, поддерживая ее плечи коленями. Потом, когда ее дыхание стало более прерывистым и тяжелым, я подался назад и осторожно опустил ее на простыни. Они были немного влажными от пролившейся воды, но с этим ничего нельзя было поделать. Я вовсе не хочу оправдываться, просто я вспомнил тогда, как болел лихорадкой. Франсуаза поцеловала меня, поэтому и я поцеловал ее, также движимый привязанностью к ней. Но я бы не назвал этот поцелуй многозначительным. Он был совершенно недвусмысленным - в щеку, а не в губы. С технической точки зрения, если здесь вообще уместны подобные слова, можно сказать, что поцелуй длился на секунду-другую дольше, чем следовало. Я помню, что обратил внимание на то, какая у нее мягкая и гладкая кожа. Посреди этой адской ночи с рвотой, стонами и дрожащим пламенем свечей я совсем не ожидал чего-то приятного. И маленький оазис возник для меня неожиданно. Я потерял бдительность и, закрыв глаза, несколько секунд не отрывал губ от ее щеки, чтобы просто отбросить все неприятные переживания. Но когда я выпрямился и увидел, как смотрит на меня Этьен, я понял, что у него иное мнение на этот счет. Последовало, как вы понимаете, непродолжительное молчание, а затем он спросил: - Чем это ты здесь занимаешься? - Ничем. - Ты поцеловал Франсуазу. Я пожал плечами: - Ну и что? - Как это "ну и что"? - Вот так! - Если в моем голосе и сквозило раздражение, то причиной этого была одна лишь усталость, а может быть, также возня с Багзом. - Я поцеловал ее в щеку. Ты видел, как я это делал раньше, и ты видел, как она целовала меня. - Она никогда не целовала тебя таким образом. - В щеку? - Так долго. - Все обстоит не так, как ты думаешь. Он сел на кровати: - А что я должен думать? Я вздохнул. Где-то в голове, на уровне глаз, снова начала пульсировать кровь. Пульсация перешла в сильную боль. - Я очень устал, - сказал я. - Ты сильно заболел. Это отрицательно на тебе сказывается. - Что я должен думать? - повторил он. - Не знаю. Что-нибудь. Я поцеловал ее, потому что волнуюсь за нее и дорожу ею... Так же, впрочем, как и тобой. Он ничего не ответил. Я попытался обратить происходящее в шутку: - Если я поцелую тебя, мы покончим с этой проблемой? На этот раз молчание Этьена тянулось дольше. В конце концов он кивнул. - Извини, Ричард, - сказал он, но его голос звучал безжизненно, и я знал, что его слова - притворство. - Ты прав. Я заболел, и это отрицательно повлияло на меня. Но теперь я сам могу присмотреть за ней. Может, в твоей помощи нуждаются другие. - Да. Уверен, что так оно и есть. - Я встал. - Если тебе что-нибудь понадобится, позови меня. - Хорошо. Я оглянулся, чтобы посмотреть на Франсуазу, которая, слава богу, уже заснула. Потом я направился в сторону выхода, держась края прохода, чтобы меня не заставили выносить вместе с Моше дерьмо Багза. Доброе утро Я спал на расчищенной площадке. Я отправился бы спать туда, даже если бы не считал, что мне лучше держаться подальше от Этьена. Я перестал ощущать какие-либо запахи и уже слышал стоны не всех подряд, но я не выносил свечей. От них исходил такой сильный жар, что весь потолок увлажнился. Капли падали сквозь облака свечного дыма подобно мелкому дождю, и к полуночи в доме не осталось сухого места. Кроме того, в моей постели спал Грегорио. Я перенес его туда, чтобы он оказался подальше от Джессе, у которого были те же проблемы, что и у Багза. Последнее, что я запомнил перед тем, как заснуть, был голос Сэл. Она оправилась настолько, что уже ходила и теперь звала Кити. Я мог бы сказать ей, что он на пляже, но решил не делать этого. В ее тоне было какое-то зловещее спокойствие. Так подзывает ребенка родитель, пытаясь выманить его из укрытия, чтобы задать взбучку. Через несколько минут сквозь неплотно сомкнутые веки я увидел, что она осветила меня фонарем. Она спросила, не знаю ли я, где Кити. Я не шелохнулся, и она в конце концов ушла. Еще в ту ночь я слышал чей-то плач поблизости. Я попытался заставить себя подняться, чтобы посмотреть, кто плачет, но оказалось, что я слишком выбился из сил. Джед разбудил меня почти в шесть тридцать. В руках он держал чашку риса и карамельку - одну из последних купленных на Пхангане. - Доброе утро, - произнес он, сильно встряхнув меня за плечи. - Ты успел вчера поесть? - Нет, - пробормотал я. - Что я тебе говорил вчера вечером? - Чтобы я поел. - Правильно. - Он усадил меня и поставил мне на колени чашку. Единственная конфета ядовитого зеленого цвета смешно смотрелась на холмике клейких зерен. - Съешь это. - Я еще не совсем проснулся. - Поешь, Ричард. Я сжал пальцами рисовый шарик и через силу принялся пережевывать его, но во рту было слишком сухо, и я с трудом проглотил рис. - Воды, - прохрипел я. Джед принес мне воды, и я вылил ее прямо в чашку. Еда оказалась не такой уж невкусной, точнее, у нее вообще не было вкуса. Пока я ел, Джед что-то говорил, но я его не слушал. Я смотрел на костяного цвета рис и думал о мертвом отморозке с Пхангана. Я был уверен, что муравьи уже обглодали его. Муравьи - они работают быстро. Он, наверное, даже еще не начинал гнить. Я представил себе, как отморозок лежит на спине, - чистый скелетик, ухмыляющийся сквозь негустой покров из листьев, в редкой ряби от солнечных лучей. На самом деле я уложил его лицом вниз, на руки, но представлять затылок было неинтересно, поэтому я переосмыслил образ, чтобы он выглядел поэстетичнее. Солнечные лучи - это был еще один домысел. Насколько я помнил его "наземную" могилу, сквозь толстый слой листвы вообще не проникал свет. Мне просто понравилась мысль о том, что свет может туда проникнуть. - Замечательно, - сказал я, отправляя в рот конфету. - Наверное, обезьяна осматривает грудную клетку. Джед уставился на меня: -Что? - А может, обезьяна - это уже слишком... кич. -Кич? - Обезьяны. - Ты слушал, о чем я говорю? - Нет. - Я раздавил конфету во рту, и язык неожиданно защипало от вкуса лайма. - Я думал об отморозке с Пхангана. - О том мертвеце, которого ты спрятал? - Да. Думаешь, его уже нашли? - Ну, - начал Джед, явно придя в замешательство. - Наверное, нашли, если девушка... - Тут он хлопнул себя по голове. - Господи! О чем это я? Кому какое дело до мертвого отморозка? Тебе надо было оставить его там, где он лежал, а у нас есть дела поважнее, за которые нужно приниматься прямо сейчас! - Мне просто стало интересно. Когда-нибудь его обязательно найдут. - Заткнись! А теперь послушай! Один из нас должен подняться на скалу, чтобы проверить, как там Зеф и Сэмми! - А, хорошо... Но почему только один из нас? Джед раздраженно засопел: - Ты еще спрашиваешь почему, идиот? Кто-то ведь должен остаться здесь, чтобы присмотреть за больными. Почти все рыболовы вышли из строя. Здоровы только шведы и Кити, но Кити так и не появился. Я кивнул: - По-моему, это означает, что я остаюсь. - Нет. Это значит, что остаюсь я. Я должен остаться здесь, потому что кое-что знаю о первой помощи, и ты отправишься на скалу один. Ты готов? - Ты еще спрашиваешь! - радостно воскликнул я.- Не беспокойся! - Хорошо. Перед тем как отправиться, разыщи Кити. У пятнадцати человек состояние вполне удовлетворительное, поэтому кто-то должен обеспечить их едой. У меня не будет времени заниматься рыбной ловлей, значит, этим придется заняться ему. - О'кей. А что делать, если Зеф с Сэмми уже на пути сюда? - Они сюда не направятся. - Ну а если все-таки направятся? Джед задумался: - Я пытаюсь отогнать от себя такие мысли, но если что-то подобное случится, возвращайся как можно скорее и сообщи мне. - А если на это не останется времени? - Тогда план "Б". - Какой именно? - Подожди и посмотри, как будут развиваться события. Уверен, что, дойдя до полей с марихуаной, они повернут обратно, но если нет, следи за ними, пока они не доберутся до водопада. Потом, если они спустятся, перехвати их и убедись в том, что они не проболтаются насчет твоей карты. Из дома вышел Джессе. Шатающейся походкой он направился к душевой хижине, но едва одолел четверть пути, как его вырвало. - Ладно, - сказал я, неожиданно испытав прилив радости. После вчерашнего вечера я и мечтать не мог, что новый день начнется так хорошо. - Тогда пойду поищу Кити. В то утро со мной приключилась лишь одна неприятная вещь. По пути на пляж я шел мимо сидевшей у входа в дом Сэл, и она окликнула меня. Оказалось, что Багз, который сидел возле нее и смотрел на меня злобным взглядом, уже рассказал ей, как я над ним издевался. Сэл требовала объяснений. Я схитрил. Я сказал, что выбился из сил и только лишь отдышался, а потом помог ему выбраться за дверь, и если Багз помнит все происшедшее как-то по-другому, мне очень жаль, но его болезнь, наверное, отрицательно повлияла на его память. Я предложил ему обменяться рукопожатиями, и это вполне удовлетворило Сэл. Ей было так тяжело от всего свалившегося на ее плечи, что она с удовольствием ухватилась за возможность избавиться от одной из забот. Багз был недоволен. Он потащился за мной, обозвал меня ублюдком, сердито тыкал пальцем мне в грудь и расписывал, что бы он сделал со мной, будь он здоров. Я подождал, пока он закончит, и послал его. Я не мог допустить, чтобы он испортил мне настроение. Эпитафия Кити спал на том же месте, где мы расстались вчера вечером. Прилив набирал силу, вода уже почти касалась ног Кити, и поэтому я решил не будить его, а сначала выкурить сигарету. Я подумал, что эта ночь была для него не из приятных, и ему можно еще минут пятнадцать поспать. От моей сигареты остался уже один фильтр, когда появились шведы. Я приложил палец к губам, показывая на Кити, и мы отошли от него подальше. Карл, Стен, Христо. Учитывая, что двое из них умерли, а третий тронулся умом, меня удручает, что их имена так мало для меня значат. Как и Джед, шведы появились на пляже без приглашения. Это отчасти объясняло, почему они ловили рыбу за пределами лагуны, хотя, появившись на пляже позже Джеда, они лучше наладили контакт с окружающими. Однако они так и не вписались в пляжную жизнь. Они были рядом, но в основном держались друг друга, жили в одной палатке и часто ели отдельно от всех. Лишь по воскресеньям они присоединялись к остальным. Шведы были неплохими футболистами, поэтому каждый стремился заполучить их в свою команду. Их трудности в общении усугублялись тем, что только один из них - Стен - бегло говорил по-английски. Христо мог еще с горем пополам пробормотать что-то нечленораздельное, но Карл был совершенно безнадежен. Насколько я понял, его словарь ограничивался лишь несколькими словами, связанными с рыбной ловлей, такими как "рыба", "острога", к этому можно было добавить два-три шутливых выражения. Он приветствовал меня невнятным "Хэлу, Ричард" и желал мне доброго утра, даже если мы собирались ложиться спать. - Итак, - сказал я, когда мы отошли на безопасное расстояние от Кити, - сегодня у вас работы по горло. Стен кивнул: - Но ведь рыбы нужно наловить лишь для половины лагеря, так ведь? Нам нужно поймать всего пятнадцать штук. Не так уж трудно, по-