Фриц Лейбер. Странник -------------------- Фриц Лейбер. Странник. Пер. - Н.Блинов. Fritz Leiber. The Wanderer (1964). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 -------------------- 1 Рассказы о катастрофах и сверхъестественных явлениях обычно начинаются с появления за оконным стеклом лица, освещенного лунным светом, или с чтения старых рукописей, испещренных поблекшими письменами, или же с собачьего воя, оглашающего заброшенные вересковые пустыри. Но эта история началась с лунного затмения и с четырех новых астрономических глянцевых фотографий, на каждой из которых были звездные просторы с планетарным объектом. Только... что-то случилось со звездами. Самая первая фотография появилась всего за семь дней до затмения. Она была сделана с помощью телескопа, находящегося на искусственном спутнике, а остальные - в обсерваториях, расположенных далеко друг от друга. Это были выгравированные на бумаге руны чистейшего знания, опровергающего всяческие суеверия, но они вызвали какое-то неизъяснимое беспокойство у молодого ученого, который первым увидел их. Когда он посмотрел на черные точки, которые должны были быть на снимке... и увидел нечеткие черные зигзаги, которых не должно было быть... его охватило какое-то туманное ощущение нереальности, на мгновение приблизившее его к пещерным людям, почитателям сатаны, и людям средневековья, испытывающим суеверный страх перед ведьмами. Все четыре фотографии, признанные документами наивысшего значения, были доставлены в Лос-Анджелес и переданы в Командование Лунного Проекта Американских Космических Сил. Американский Лунный Проект едва мог сравниться с советским, и намного уступал Марсианскому Проекту русских. Поэтому Командование Американского Лунного Проекта охватила тревога и даже страх, хотя (как и всегда, когда ученые сталкиваются с проблемами, кажущимися им сверхъестественными) все это прикрывалось ироническим смехом, не ограничивая свободы буйного воображения. В конечном счете эти четыре фотографии, а точнее, то, что они означали, оказали влияние на каждое земное существо, на каждый атом нашей планеты. Они оставили глубокие борозды в душе каждого человека. Из-за них тысячи людей утратили разум, а миллионы - жизнь. Не осталась в стороне и Луна. Так что мы можем начать рассказ с чего угодно - с Вольфа Лонера, находящегося посередине Атлантического океана, или с Фрица Шера, проживающего в Германии; с Ричарда Хиллэри - в Сомерсете, или с Араба Джонса, курящего марихуану в Гарлеме; с Барбары Кац, подкрадывающейся к Палм Бич, или с Сэлли Хэррис, искательнице острых ощущений в Нью-Йорке, с профессора Брехта, продающего пианино в Лос-Анджелесе, или с Чарли Фулби, читающего лекции о летающих тарелках, или с генерала Спайка Стивенса, играющего ведущую роль в Американских Космических Силах, или с Рамы Джоан Хантингтон, исповедующей буддизм, или с Бангог Банга, плывущего на корабле в южном китайском море, или с Дона Мерриама, работающего на американской лунной базе, и даже с Тиграна Бирюзова, находящегося на орбите вокруг Марса. А можем начать и с Тигрицы, Мяу, Рагнарока, и даже с президента Соединенных Штатов. Но не эти люди были ближе всех к первому центру беспокойства вблизи Лос-Анджелесом и не они сыграют в этой истории решающую роль, поэтому мы начнем с Пола Хэгбольта, пресс-атташе Лунного Проекта; и с Марго Гельхорн, невесты одного из четырех молодых американцев, которые полетели к Луне для обслуживания лунной базы; и с любимицы Марго - кошки Мяу, которую ожидало очень странное путешествие; и с четырех фотографий, хотя в то время они еще были строго охраняемой государственной тайной и загадкой, но еще не вестником несчастий; и с Луны, которая должна была погрузиться в поблескивающий мрак затмения. Выйдя на улицу, Марго Гельхорн увидела высоко в небе полную Луну. Земной спутник был явно трехмерным: он выглядел, как пупырчатый баскетбольный мяч. Его светло-золотой оттенок удивительно гармонировал с этим спокойным вечером, столь редким для западного побережья. - Эта девка поднялась во весь рост, - сказала Марго. Пол Хэгбольт появился в двери и неуверенно рассмеялся. - Ты слишком серьезно относишься к Луне, прямо как к сопернице, - заметил он. - Соперница, черт побери. Она забрала у меня Дона, - категорично отрезала блондинка. - Она загипнотизировала даже Мяу. Марго держала на руках спокойную серую кошку, в зеленых глазах которой, словно две слегка испачканных жемчужины, отражалась Луна. Пол тоже взглянул на Луну, вернее на точку у ее верхнего края над затемненным пятном Моря Дождей. Он, конечно, не мог увидеть кратер Платона с американской лунной базой, но знал, что кратер должен обязательно находиться в поле зрения. Марго с горечью добавила: - Достаточно уже того, что я должна постоянно смотреть на это чудовищное кладбище, зная, что там находится Дон, предоставленный всем опасностям, которыми, наверняка, кишит эта ужасная пустыня. А теперь, вдобавок ко всему, появились эти фотографии и... - Марго! - ужаснулся Пол, невольно оглядываясь. - Это государственная тайна. Мы не должны говорить об этом, тем более здесь! - Из-за этого Проекта ты стал бояться даже собственной тени! Ведь ты мне почти ничего не сказал... - Я вообще ничего не должен был тебе говорить! - Ладно. Тогда о чем мы должны с тобой разговаривать? Пол вздохнул. - Послушай, - сказал он. - Я думал, что мы выйдем наружу, посмотрим затмение, может быть, прокатимся... - Ой, я же совсем забыла о затмении! Луна как будто бы стала немного темнее. Оно уже началось? - Похоже, - ответил Пол. - Начинается первая фаза. - Что же будет твориться у Дона? - Ничего особенного. Там некоторое время будет темно... вот, пожалуй, и все. Да, еще температура вокруг базы понизится примерно на двести пятьдесят градусов. - Их коснется дыхание седьмого круга ада, а он говорит: "Вот и все!" - Это не так страшно, как кажется. Видишь ли, днем температура достигает всего лишь ста пятидесяти градусов выше нуля, - объяснил Пол. - Ледяные сибирские ветры в соединении с ужасной жарищей, и он говорит: "Ерунда". А когда я думаю об этом новом, неизвестном ужасе, надвигающемся на Луну из космоса... - Хватит об этом, Марго! - улыбка сошла с лица Пола. - Ты просто даешь волю своему воображению. - Воображение? Разве ты сам не говорил мне о четырех звездных фотографиях, на которых видно... - Я тебе ничего не говорил - во всяком случае ничего такого, что бы ты могла превратно понять. Нет, Марго, я отказываюсь об этом говорить. И я не хочу слушать подобный бред от тебя. Пойдем в дом. - В дом? Когда Дон там, наверху? Я собираюсь наблюдать затмение с побережья, и выдержать до конца! - Тогда, - спокойно предложил Пол, - лучше возьми что-то потеплей, чем эта куртка. Сейчас довольно тепло, но ночная погода в Калифорнии изменчива. - А на Луне ночи нет? Подержи Мяу. - Это еще зачем? Если ты думаешь, что я возьму кошку в автомобиль... - Мне жарко! Теперь возьми куртку, и отдай мне Мяу. А почему ты не хочешь, чтобы она поехала с нами? Кошки - это такие же люди, как и мы. Правда, Мяу? - Нет. Это просто красивые животные. - Они - как люди. Даже твой великий бог Хайнлайн признает, что коты - это граждане второго класса, почти такие же, как туземцы или феллахи. - Меня не волнует эта теория, Марго. А попросту - у меня нет никакого желания везти в машине перепуганную кошку. - Мяу не перепуганная кошка. Она - девушка. - А девушки всегда спокойны? Посмотри на себя. - Так ты не возьмешь ее? - Нет! В четырехстах тысячах километрах от Земли Луна медленно входила в тень планеты, из бледно-золотой постепенно становясь тускло-бронзовой. Солнце, Земля и Луна выстраивались в одну линию. Это было рядовое затмение Луны, случавшееся уже, наверное, не один миллиард раз. Действительно, ничего особенного, но из-под уютной перины земной атмосферы на этой стороне Земли, где воцарилась ночь, сотни тысяч людей наблюдали представление, которое постепенно распространялось через Атлантику и Американский континент, от Северного моря до Калифорнии, и от Ганы до острова Питкерн. Остальные планеты находились по другую сторону от Солнца - далеко, словно люди, спрятавшиеся на другом конце огромного дома. Звезды сверкали в темноте, словно холодные бездонные глаза, или окна, светящиеся на другом берегу океана. Земля и Луна были похожи сейчас на одинокую пару, греющуюся у солнечного костра среди леса, темного, простирающегося на тридцать два биллиона километров. Ужасающее одиночество! - особенно если учесть, что нечто неведомое движется по лесу, все ближе и ближе подкрадываясь к костру; раздвигает черные ветви космического пространства, заставляя тревожно мерцать звезды. Далеко в Северной Атлантике, капли морской воды упали на лицо Вольфа Лонера, вырвав его из плена кошмарных снов. И высоко на западе через последний рваный просвет в черных тучах он увидел медный щит Луны. Луна была как бы прикрыта пеленой дыма, и он знал, что это затмение, но сквозь еще неразвеявшийся сон ему показалось, будто кто-то взывает о помощи из горящего дома - Диана в опасности? Но через мгновение черные волны и сильный ветер, надувший паруса, размыли и стерли из его сознания эту беспокойную картину. - Психическое равновесие - это ритм, - сам себе сказал Лонер. В радиусе слышимости его голоса не было ни единой живой души и, собственно, в радиусе трехсот двадцати километров тоже; по его расчетам именно такое расстояние отделяло его от Бостона, в этом одиноком плавании с востока на запад, начатого в Бристоле. Он проверил трос, укрепленный на руле так, чтобы семиметровая яхта не сбивалась с нужного курса, а затем спиной протиснулся в узкую - не шире, чем гроб - кабину, чтобы в ее тепле еще немножко подремать. В пяти тысячах километрах к югу от яхты роскошный трансатлантический лайнер с атомным двигателем "Принц Чарльз", словно плавучий скальный массив, следовал сквозь невидимый туман накладывающихся друг на друга радиоволн к Джорджтауну и дальше к Антильским островам. Под климатизированным, погруженным в темноту куполом несколько пожилых людей, позевывающих по причине позднего времени, наблюдали начавшееся затмение. Из центрального зала доносились приглушенные раскаты неоджазового произведения по мотивам Вагнера. В это время капитан Ситвайз с тревогой подсчитывал по списку пассажиров количество присутствующих на корабле известных бразильских фашистов, - из этих новоявленных непредсказуемых, - отмечая про себя, что наверняка где-то опять ожидается революция. На островке Кони, в густой тени под новым помостом, стояла худенькая Сэлли Хэррис. Закинув руки за голову, она придерживала вечно наэлектризованные волосы, и улыбаясь, терпеливо ожидала, когда наконец попытки Джейка Лешера расстегнуть бюстгальтер под черной шелковистой тканью ее элегантного суперплатья принесут какие-нибудь результаты. - Веселого развлечения, - сказала она, - но помни, что мы должны успеть в парк, чтобы увидеть затмение с десятивершинной горки. Со всех десяти вершин. - У-у, кому надо пялиться на Луну? Это скучно, нудно, грустно, - заявил Джейк, возбужденно посапывая. - Сэл, где, к черту, эти застежки и крючки? - На дне сундука твоей бабушки, - проинформировала его девушка. Она подцепила декольте своими серебристыми ноготками и рванула вниз. - Магнитное устройство находится на носу, а не на корме, сухопутная ты крыса, - засмеялась Сэлли и умело повела плечами. - Вот так! Теперь понятно, почему этот бюстгальтер называют исчезающим? - Боже! - вскричал Джейк. - Совсем как свежие горячие булочки! Ох, Сэл... - Поиграйся, - ноздри девушки слегка расширились, - но опять же, помни, что ты обещал взять меня на горную железную дорогу. И будь добр, обходись с румянами поосторожней. Пытаясь сквозь толщу черных туч, укутавших Никарагуа, увидеть отблескивающую металлом поверхность озера Манагуа, дон Гильермо Уолкер, сидя в самолете, пришел к заключению, что идея бомбардировки цитадели "Эль президенте" во время затмения - чисто театральная отчаянная импровизация, абсурдная, как идея режиссера "Алжирского решения" в третьем акте выпустить главную героиню Джейн на сцену обнаженной, что, однако, не спасло спектакль от полного провала. Как оказалось, предполагаемого полного мрака во время затмения не наступило, и истребителям, высланным из "Эль президенте", не составит особого труда за считанные секунды превратить в решето эту старую колымагу, высокопарно именуемую боевым самолетом, положив тем самым конец Революции Наилучших, или, по крайней мере, прервав участие в этом предприятии дона Гильермо Уолкера, потомка и продолжателя традиций Вильяма Уолкера, известного в Никарагуа корсара середины девятнадцатого века. Даже если ему удастся выпрыгнуть из подбитого самолета с парашютом, его все равно схватят. Вряд ли он сможет стоически выдержать обработку электрической дубинкой, предназначенной для того, чтобы подгонять скот. Да он будет вопить, как трехлетний ребенок! С_л_и_ш_к_о_м _с_в_е_т_л_о_, _с_л_и_ш_к_о_м _с_в_е_т_л_о_! - Ты жалкая актриска! - крикнул дон Гильермо упрямо светящейся Луне. - Все никак не сойдешь со сцены! В трех тысячах километрах от Вольфа Лонера и окружавших его черных туч, неподалеку от темного силуэта экспериментальной электростанции в Северне, использующей энергию приливов, валлийский поэт Дэй Дэвис, вдребезги пьяный, махнул рукой закопченной Луне, желая ей спокойной ночи. Первые проблески рассвета гасили звезды на небе. - Приятных снов, Золушка! - закричал Дэй. - Умой лицо и иди спать, но завтра ты обязательно должна вернуться! Совершенно трезвый Ричард Хиллэри, болезненный английский прозаик, не отказался от удовольствия съязвить по этому поводу: - Ты так это говоришь, Дэй, словно боишься, что она уже не вернется. - Все может случиться, мой Рикки, - зловещим тоном ответил Дэй. - Мы очень мало знаем о Луне. - Ты слишком много о ней думаешь, - отрезал Ричард. - Постоянно читаешь научно-фантастические романы, от которых блевать хочется. - Да, научно-фантастическая литература для меня... как выпить и закусить, ну, по крайне мере, закусить. Блевать хочется? Наверное, ты вспомнил дракона Эррора из "Королевы пророчиц" и представил, как сначала он оплевывает книги, ненавидимые Спенсером, а за ними собрания сочинений Г.Дж.Уэллса, Артура Кларка и Эдгара Райса Берроуза. - Научная фантастика ничего не стоит, как и все формы искусства, которые занимаются скорее явлениями чем людьми, - заявил Ричард. - И уж ты, Дэй, должен это знать. Валлийцы ведь добродетельны и сердечны. - Нет. Они бесчувственны, как деревья, - с гордостью произнес поэт. - Они бесчувственны, как Луна, которая влияет на нашу планету гораздо сильнее, чем вы когда-нибудь будете в состоянии понять, вы, сентиментальные еретики, потомки саксов и норманнов, пьяницы, похрапывающие в забегаловках, дегенеративные маньяки гуманитарщины! - и он указал на электростанцию. - Энергия Лоны! - Э, Дэвид, - возразил прозаик, - ты прекрасно знаешь, что это чудо построено только с одной целью - заткнуть рот таким, как я, выступающим - из-за страха перед Бомбой - против всякого применения атомной энергии. И я прошу тебя - не называй Луну Лоной, это народная этимология. Лона - это валлийский остров, вариант названия Энглен, а никак не валлийская Луна! Дэй пожал плечами и, не отрывая взгляда от бледной, заходящей Луны, философски заметил: - Лона - хорошее имя. Это самое главное. А цивилизация - всего лишь соска, которой затыкают рот младенцу по имени человечество. А кроме того, - добавил он, усмехнувшись, - на Луне ведь есть люди. - Да, - холодно согласился Хиллэри, - четверо американцев и черт знает сколько русских. Прежде чем выбрасывать миллиарды на космические путешествия, нужно ликвидировать нищету и страдания на Земле-старушке. - И тем не менее, на Лоне есть люди, стремящиеся к звездам. - Да, четверо американцев. Ну и что? По-моему, так этот Вольф Лонер из Новой Англии, вышедший в прошлом месяце из Бристоля на своей лодчонке, вызывает куда больше уважения, чем эти звездные мальчики - все вместе взятые. Он хоть не утверждает, что от успеха его экспедиции зависят судьбы мира. Дэй, по-прежнему глядя на запад, ухмыльнулся. - Да черт с ним, с этим Лонером. Американский анахронизм! Он наверняка уже давно утонул, и тело его сожрали рыбы. Но американцы пишут замечательные научно-фантастические книги и строят космические корабли, не особо уступающие советским. Спокойной ночи, любимая Лона! Возвращайся обратно! С личиком грязным или с личиком чистым, но вернись обязательно! 2 Через выпуклое, как шляпка гриба, панорамное стекло шлема, все еще до половины поляризованное для защиты глаз от солнечного света, лейтенант Американских Космических Сил Дон Мерриам наблюдал, как исчезает за диском родной планеты последний кусочек Солнца, уже затуманенный земной атмосферой. Последние полосы оранжевого света с почти неестественной точностью воссоздали в памяти Дона картину зимнего заката, которую он так любил наблюдать в детстве на отцовской ферме в Миннесоте: солнце медленно садится и постепенно скрывается в чаще черных силуэтов обнаженных деревьев. Он повернул голову к миниатюрному пульту управления внутри шлема, и передвинув языком нужный рычаг, уменьшил поляризацию стекла. ("Дороги к лишенным атмосферы планетам проложат люди с длинными языками", - сказал когда-то командор Гомперт. "Может быть, для этой цели лучше подойдут муравьеды?" - тут же поинтересовался Дюфресне.) Небо выстрелило сотнями звезд. Подобное можно увидеть разве что ночью в пустыне; но здесь, на Луне, звезды во много раз ярче, и блеск тысячи бриллиантов не сравнится с их сиянием. Жемчужная шевелюра Солнца начала сливаться с Млечным путем. Земля была в красном кольце - солнечный свет, преломленный густой атмосферой планеты, - которое должно было окружать ее до конца затмения. И тот край своеобразного нимба, за которым только что скрылось Солнце, был самым ярким. Дон не удивился, что центральные районы Земли кажутся темнее, чем обычно, ведь при затмении на Землю не падает молочный свет Луны. Он сидел на корточках, немного отклонившись назад, и опирался на левую руку: в таком положении он мог лучше видеть Землю, прошедшую половину пути к зениту. Понаблюдав, он оттолкнулся рукой от грунта и натренированно спружинил на ноги; при малой гравитации Луны больших усилий не требовалось. Дон внимательно огляделся вокруг. В сиянии звезд и алого кольца темно-серая равнина, покрытая мягкой пемзовой пылью и порошком магнитного феррита, отливала медью. В те времена, когда кромвельская армия Нового образца правила Англией, Гевелий назвал этот огромный - сто километров в диаметре - кратер Большим Черным Озером. Но стен кратера Дон не смог бы увидеть даже при полном свете Солнца. Этот естественный вал высотой в полтора километра, окружавший Дона со всех сторон, скрывался за изгибом лунной поверхности. За горизонтом оказывалась и нижняя часть лунной станции, находящейся в каких-то ста метрах от Дона. И между темной равниной и звездным полем было чертовски приятно видеть пять маленьких блестящих иллюминаторов, а рядом с ними - на фоне звезд - очертания трех срезанных конусов космических кораблей, каждый на трех стойках-опорах. - Как ты там в этой тьме египетской? - раздался из динамика тихий голос Йоханнсена. - Прием. - Тепло и пряно. С любовью от Сюзи, - откликнулся Дон. - Все нормально. - Температура снаружи? Через стекло в шлеме космонавт посмотрел на увеличенные фосфоресцирующие циферблаты. - Понизилась до двухсот по Кельвину, - заявил он, передавая почти точный эквивалент семидесяти трех градусов ниже нуля по шкале Цельсия. - Твой SOS действует? - задал очередной вопрос Йоханнсен. Дон нажал кнопку, и в шлеме раздалось тихое, мелодичное гудение. - Громко и четко, дорогой капитан! - весело доложил он. - Слышу, - без энтузиазма подтвердил Йоханнсен. Дон языком выключил сигнал. - Ты уже собрал урожай? - продолжил серию вопросов капитан. Он спрашивал о маленьких металлических ловушках, регулярно выставляемых снаружи на разных расстояниях от базы. С их помощью космонавты выясняли пути перемещений лунной пыли и других хитрых субстанций, в том числе и специально помеченных атомов. - Еще нет, - ответил Дон. - И не спеши, - посоветовал ему Йоханнсен и многозначительно кашлянув, отключился. Расстановка и сбор ловушек, как они оба хорошо знали, были обычным предлогом для того, чтобы выслать кого-то из космонавтов за пределы станции во время наибольшей угрозы сейсмических сотрясений, то есть тогда, когда Солнце и Земля притягивали Луну с одной или с двух противоположных сторон. Это происходило каждые две недели. Опасались, что если уж сила приливной волны порой вызывает землетрясения, то когда-нибудь она может вызвать и лунотрясение. Правда, на лунной базе до сих пор еще ни разу не зафиксировали значительных колебаний лунной поверхности. Пару раз наблюдалось лишь легкое сотрясение почвы, на которое сейсмограф, прикрепленный к покрытой пылью скале под станцией, почти не реагировал. Но несмотря на это, Гомперт раз в две недели, во время "молодой Земли" или "полной Земли" (т.е. в полнолуние или новолуние по земной терминологии, или попросту - во время приливов) высылал наружу на несколько часов кого-нибудь из персонала. Так что если и случится какая-нибудь непредвиденная катастрофа, кому-то все равно удастся спастись. Более того, подобные выходы были хорошей систематической проверкой сопротивляемости комбинезонов и способности персонала работать в одиночку. Дон снова посмотрел на Землю. Алый ореол вокруг нее приобрел правильную форму. Он не смог заметить в темном круге ни одного знакомого очертания, хотя и знал, что слева должна находиться восточная часть Тихого океана и Америки. А справа - Атлантика и восточное побережье Африки и Европы. Он подумал было о любимой безрассудной Марго и о почтенном невротике Поле, но они вдруг представились ему чем-то таким несущественным - чуть ли не маленькие жучки, бесцельно снующие под защитой земной атмосферы. Дон посмотрел под ноги - он стоял на сверкающей белизной поверхности. На самом деле белой она не была, но Дону казалось, что кто-то с дьявольской точностью воссоздал здесь свежевыпавший снег Миннесоты, поблескивающий в свете звезд. Постоянно просачивающаяся со дна кратера двуокись углерода кристаллизовалась в сухие хлопья и накрывала слой пемзы и ферритов серебристым покрывалом. Дон улыбнулся, на мгновение почувствовав себя ближе к земной жизни. Луна еще не стала для него матерью - ей до этого было далеко, - но начала слегка напоминать высокомерную старшую сестру. Свежий морской воздух врывался в автомобиль, несущийся по шоссе вдоль побережья Тихого океана. В салоне было три пассажира: Пол Хэгбольт, Марго Гельхорн и кошка Мяу. В свете фар через равные промежутки времени показывался столб со старым дорожным желтым знаком; он выныривал откуда-то издалека, бежал навстречу машине, вырастал, пока не становилась отчетливой надпись: СКОЛЬЗКИЙ УЧАСТОК или ВОЗМОЖНЫ ОБВАЛЫ, и снова растворялся в ночном мраке. Узкая полоска шоссе вилась между пляжем и отвесными скалами; наслоения окаменевшего ила, песка, гравия и других осадочных пород как бы напоминали, что Земле уже не один миллион лет. Марго сидела, повернувшись к окну и наблюдала за задумчивой медной Луной. Ветер развевал ее волосы. На коленях у девушки лежала куртка, на которой, свернувшись клубочком, со вкусом спала Мяу - или правдоподобно притворялась спящей? - Приближаемся к Ванденбергу-Два, - сказал Пол. - Там мы сможем наблюдать затмение в телескоп. Годится, а? - А Мортон Опперли там? - поинтересовалась Марго. - Нет, - усмехнувшись, ответил Пол. - Последнее время он работает в долине, на Ванденберге-Три, и разыгрывает из себя великого волшебника перед другими такими же теоретиками. Марго пожала плечами и снова уставилась в небо. - Когда же наконец эта Луна скроется с наших глаз? - удивилась она. - Она все еще как закопченная медь. Пол объяснил ей, почему светятся края Луны. - А сколько же будет продолжаться затмение? - спросила она. - Два часа, не меньше. Марго запротестовала: - Я думала, всего несколько секунд: все нервничают, фотоаппараты падают из рук, а утро уже начинается. - Несколько секунд - это полное затмение Солнца. Марго улыбнулась и устроилась поудобнее. - Ну а теперь расскажи мне об этих фотографиях, - потребовала она. - Не бойся, здесь тебя никто не подслушает. А я уже почти успокоилась. Дон попросту находится под золотистым прикрытием затмения, а это ему ничем не грозит. Пол колебался. Девушка снова улыбнулась. - Я тебе обещаю, что не буду, как ты говоришь, давать волю своему воображению. Я хочу только понять, в чем дело. - Я не могу обещать, что ты что-то поймешь, - ответил он. - Даже корифеи астрономии, и те только того и сумели, что скорчить умные физиономии и побормотать что-то себе под нос. Опперли, кстати, тоже. - Итак? Пол объехал кучу гравия и сказал: - Фотографии звездного неба обычно далеко не сразу попадают в руки к ученым, иногда и вообще не попадают, но наши ребята из Лунного Проекта договорились со всеми обсерваториями, что если уж попадется что-нибудь необычное, снимки сразу же передаются нам. Вот поэтому фотографии и оказались в Лунном Проекте уже через день после того, как их сделали. - Чрезвычайное приложение к звездному атласу? - рассмеялась Марго. - Вот-вот! Первая фотография пришла неделю назад. Она представляла звездное поле и Плутон. Но что-то произошло во время экспозиции, и звезды вокруг Плутона исчезли, или изменили положение. Я сам видел эту фотографию - там, где рядом с Плутоном были наиболее яркие звезды, остались три неясные змейки. Черные змейки - на белом фоне. Не удивляйся, астрономы обычно рассматривают только негативы. - Строго секретно! - с гротескной торжественностью произнесла Марго. - Пол! - вдруг осеклась она. - Я забыла. Ведь в сегодняшней газете была заметка о человеке, который утверждал, что видел как закружились звезды. Я запомнила заголовок этой статьи: ЗВЕЗДЫ ДВИГАЛИСЬ, УТВЕРЖДАЕТ ВОДИТЕЛЬ. - Я читаю газеты, - кивнул Пол, кисло улыбнувшись. - Эти самые вращающиеся звезды так потрясли этого типа, что он вляпался в аварию. Но все оказалось проще простого - он был пьян. - Да, но его поддержали люди, которые ехали вместе с ним. Кроме того, было много телефонных звонков. Очевидцы этого явления звонили даже в планетарий. - Я знаю, в бюро Лунного Проекта тоже звонили, - сказал Пол. - Обычная массовая галлюцинация. Слушай, Марго. Фотографию, о которой я тебе говорил, сделали неделю назад. Наблюдаемое явление обнаружили только благодаря использованию необычайно мощного телескопа. Поэтому давай не будем забивать головы тем, что пишут газеты - в них всегда полно ерунды, вроде летающих тарелок. Итак, у нас есть снимок Плутона, показывающий три неясные змейки, оставленные звездами. Слушай дальше! Плутон вовсе не изменил своего положения! На негативе была черная точка! - И что в этом странного? - Обычно никого не удивляет мерцание звезд и даже их легкое колебание. Этот эффект вызывается земной атмосферой. Но в данном случае, то, что исказило свет звезд, должно было находиться за Плутоном! - И далеко от нас эта планета? - Почти в сорок раз дальше, чем Солнце. - Так что же исказило свет звезд? - Именно это и стараются выяснить наши спецы. Может, какое-то электромагнитное поле, но оно должно быть необычайно сильным. - Ну, а что с другими фотографиями? Пол помолчал, сосредоточенно обгоняя пыхтящий грузовик, и продолжил: - Вторая фотография была сделана космическим спутником четыре ночи назад и телепередатчиком передана на Землю. С ней собственно, та же история, только на этот раз речь идет о Юпитере, и область деформаций увеличилась. - Значит, то, что вызывает эту деформацию, приблизилось? - Вполне может быть. Но стоит добавить, что луны Юпитера не изменили своего положения. На третьей фотографии, которую я вчера рассматривал, заснята Венера, а область деформаций еще больше. Но на этот раз сама планета описала большую дугу. - Как будто световой луч изогнулся и отклонился? - Да. Где-то между Венерой и Землей. Конечно, как раз это можно объяснить необычными изменениями в атмосфере, но наши считают, что вряд ли. Пол замолчал. - Ну, - настаивала Марго. - Ты говорил, что было четыре фотографии! - Четвертую я увидел сегодня, - осторожно продолжил Пол. - Она была сделана прошлой ночью. Еще большая область деформаций. На этот раз был виден кусок Луны, которой изменения не коснулись. - Пол! Наверняка именно это и видел тот тип, который вел машину. Это было как раз сегодня ночью. - Брось! - отмахнулся Пол. - Невооруженным глазом почти невозможно увидеть звезды вблизи Луны. И, кроме того, сообщения любителей не принимаются во внимание при... - Но все это выглядит так, - перебила она его, - будто что-то все ближе и ближе подкрадывается к Луне. Сначала Плутон, потом Юпитер, Венера... и каждый раз все ближе, ближе. Шоссе поворачивало на юг и медная Луна, сопутствующая им в дороге, зависла низко над Тихим океаном. - Подожди, Марго, - запротестовал Пол, оторвав на секунду от руля руку. - Мне пришла в голову такая же мысль, и я спросил Вана Брустера, что он об этом думает. Так вот, он утверждает, что совершенно неправдоподобно, чтобы только одно поле, странствующее в космосе, вызвало все четыре деформации. Он допускает, что в игре могут участвовать четыре не связанных между собой поля - в общем, о том, что нечто таинственное подкрадывается к Луне, не может быть и речи. Более того, он говорит, что эти фотографии его вовсе не удивили. Астрономы уже много лет знают о теоретической возможности существования таких полей, и если мы сейчас столкнулись со всем этим, то даже не из-за наконец-то подвернувшегося случая убедиться в их существовании на практике, а благодаря первому телескопу с электронным усилением и мгновенно действующими эмульсиями. - А что думает Мортон Опперли? - поинтересовалась Марго. - Он не... Сейчас, подожди, именно он настаивал, чтобы проследили траекторию деформаций от Плутона к Луне. О, мы проехали мимо горного шоссе. Новая, прекрасная дорога через гору Моника до Ванденберга-Три, где в настоящее время и окопался Опперли. - Это трасса идет по прямой линии? - спросила Марго. - Я имею в виду траекторию деформаций, - поспешно добавила она, заметив недоумение Пола. - Нет, кривых сложней ее, похоже, не бывает. - Но что же все-таки говорит Опперли? - настаивала девушка. Пол колебался, но через минуту ответил: - Он тихо рассмеялся и сказал что-то вроде: "Если их целью является Земля или Луна, то они с каждым выстрелом все ближе". - Вот видишь! - удовлетворенно констатировала Марго. - Видишь! Что бы это ни было, оно целится в планеты! Барбара Кац, молодая искательница приключений и горячая почитательница научной фантастики, отпрянула на газон и успела спрятаться от луча полицейского фонарика за толстым стволом пальмы. Она была благодарна наставнику, своему фантастическому богу, за то, что он давно подсказал ей купить высокие черные, как и ее комбинезон, ботфорты: модные пастельные цвета бросались бы в глаза даже без света фонаря. Сумка авиалиний Блэкболл Джетлайнз, болтающаяся на плече девушки, тоже была черной. О лице и руках можно было не беспокоиться; она была такой смуглой, что сливалась с мраком ночи, а днем ее принимали за мулатку. Расисткой Барбара не была, но иногда она жалела, что под солнцем ее кожа так быстро приобретает темный бронзовый оттенок - еще одно бремя, которое безропотно несет иудейский народ, как сказал бы ее отец, который, впрочем, не похвалил бы Барбару за то, что она охотится на миллионеров в их Флоридском логове, которое они оккупировали совместно с аллигаторами. Не одобрил бы он и купальника, лежащего во взятой взаймы сумке. Полицейский направил фонарик на кусты, растущие на противоположной стороне улицы. Девушка тут же покинула свое убежище, на цыпочках перебежала газон и устремилась к дому. Ей казалось, что именно в этом доме кто-то поблескивал стеклами бинокля, когда она голышом купалась на закате. Чем ближе она подходила к нему, тем гуще становилась окружающая ее темнота. Обходя очередную пальму, она услышала стрекотание миниатюрного электродвигателя и чуть не наткнулась на фигуру в белом костюме, прильнувшую к окуляру большого белого телескопа на треножнике. Дрожащий голос спросил: - Кто там еще? - Добрый вечер, - очень вежливо ответила Барбара так мило и вежливо, как только могла. - Вы меня, пожалуй, знаете. Я - та девушка, которая переодевалась в черно-желтый полосатый купальник. Могу ли я вместе с вами понаблюдать затмение? 3 Пол Хэгбольт смотрел на гребень, у которого прибрежное шоссе сворачивало в сторону континента. За ближайшим поворотом открывалось смотровое плоскогорье, на котором располагался Ванденберг-Два - резиденция Лунного Проекта и новейшая база Американских Космических Сил, служащая и стартовой, и смотровой, и посадочной площадкой. Космическая станция слежения, окруженная проволочной изгородью с несколькими темно-красными огнями, сияющими над тянущейся в бесконечность крышей, таинственно возвышалась над местностью между шоссе и океаном, как зловещая крепость будущего. Они проехали через плоский бетонный мостик над заливом. Автомобиль сильно тряхнуло, и Марго резко выпрямилась. Испуганная Мяу вздрогнула и подняла голову. Девушка обернулась назад: - Пол, подожди минутку! - Что случилось? - буркнул он, не замедляя движения. Шоссе поднималось вверх. - Я могла бы поклясться, - сказала Марго, все еще глядя в заднее стекло, - что видела табличку с надписью "Летающие тарелки"! - Летающие тарелки-гамбургеры? - предположил Пол. - Реклама, у них такая же форма, сама знаешь. - Нет! Ты же сам знаешь, что поблизости нет никакого мотеля или бара. Только маленький белый знак. Перед самым заливом. Вернемся. Я хочу увидеть, что там такое. - Мы уже почти в В-Два, - возразил Пол. - Разве ты не хочешь посмотреть на Луну в телескоп, пока затмение не закончилось? Ты могла бы увидеть кратер Платона, только давай оставим Мяу в машине. Не надо таскать своих любимцев в Ванденберг. - Не могу, просто зло берет, - сказала Марго. - Меня тошнит от стерильности вашего Проекта. Чего хорошего можно ожидать от организации, где кошек не считают за людей?! - Хорошо, хорошо, - усмехнулся Пол. - Так давай повернем обратно. А затмение мы увидим отовсюду! Как ни старался Пол отвлечь Марго и незаметно миновать белую табличку, ничего из этого не получилось. - Здесь! Возле зеленой лампы! Остановись! Когда автомобиль съехал на обочину, Мяу встала, потянулась и без особого интереса осмотрелась вокруг. С одной стороны дороги висела мигающая керосиновая лампа, огонек которой был прикрыт зеленым стеклом. С другой стороны в свете фар была видна белая табличка со старательно выполненной черной надписью: СИМПОЗИУМ ПО ЛЕТАЮЩИМ ТАРЕЛКАМ. - Такое может быть только в Южной Калифорнии, - покачал головой Пол. - Идем, посмотрим, что там происходит, - предложила Марго. - Ни за что! - разозлился Пол. - Ты не хочешь в Ванденберг, а я не переношу фанатиков тарелок! - Пол, пожалуйста, это не похоже на собрание фанатиков, - настаивала девушка, - в этом есть определенный шик. Посмотри, как красиво написано объявление - это же гарнитура Баскервиль. Она взяла на руки Мяу и вышла из машины, чтобы рассмотреть табличку. - Но мы даже не знаем, на сегодня ли назначено собрание! - закричал ей вслед Пол. - Может быть, это было неделю назад. - Он тоже вышел из машины. - Не видно никаких признаков жизни. - А зеленая лампа?! Ясно, что все должно вот-вот состояться, - ответила Марго, которая все еще стояла у таблички. - Пойдем, Пол. - Зеленая лампа наверняка не имеет к этому никакого отношения! Марго повернулась к нему и в свете фар показала испачканный черной краской палец. - Еще не высохла! 4 Пол Хэгбольт, Марго Гельхорн и кошка Мяу ехали в автомобиле, который легко подпрыгивал на выбоинах проселочной дороги. С правой стороны тянулись голые скалы, а слева пляж. Здесь, вдали от шоссе, было значительно темнее. Все трое размышляли о Луне, одиноко карабкающейся по звездному небу. Мяу даже села, чтобы получше присмотреться к ней. - Мне кажется, что эта дорога подходит к Ванденбергу-Два, только с другой стороны, к так называемым Пляжным Воротам, - вслух размышлял Пол. - Конечно, я должен был въехать через главные ворота, но в этой ситуации... - он умолк, потом добавил: - Разве не смешно, что эти фанатики летающих тарелок всегда собираются поближе к пусковым ракетным площадкам или ядерным устройствам? Словно надеются, что и им выпадет часть блеска и славы. Знаешь, когда-нибудь это покажется командованию действительно подозрительным. Свет фар упал на насыпь, перегораживавшую значительную часть дороги. Она была чуть выше капота машины и, судя по влажным комьям земли, появилась здесь сравнительно недавно. Пол остановил машину. - Конец экспедиции! - радостно провозгласил он. - Другим же удалось проехать, - запротестовала Марго, снова выпрямившись. - Видишь, там можно объехать. - Ну, хорошо, - с подчеркнуто наигранным смирением сказал Пол. - Но если мы застрянем в песке, тебе придется искать по всему пляжу какие-нибудь доски, чтобы подложить их под колеса. Колеса действительно забуксовали, но через мгновение автомобиль без труда сдвинулся с места. Вскоре они доехали до неглубокой ниши в скале. Дорога здесь была раза в три шире, чем раньше. Дополнительным свободным пространством воспользовались водители, оставив здесь свои машины. В ряд, буферами к скале, стояли красный лимузин, микроавтобус и белый открытый грузовичок. За последним автомобилем была видна еще одна зеленая лампа и красиво сделанная надпись: ПАРКОВАТЬ ЗДЕСЬ. СЛЕДОВАТЬ ЗА ЗЕЛЕНЫМИ ОГНЯМИ. - Прямо как в метро на Таймс Сквер, - обрадовалась Марго. - Наверняка среди этих людей есть нью-йоркцы. - Похоже, они прибыли недавно, - заметил Пол, припарковываясь рядом с последним автомобилем и озадаченно посматривая на нависший козырек скалы, - еще ничего не знают о здешних лавинах. Марго с Мяу на руках выскочила из машины. Пол поспешил за девушкой и протянул ей куртку. - Нет, не надо, - сказала она. Пол без комментариев перебросил куртку через плечо. Третья зеленая лампа стояла на пляже рядом с высокой кучей морских водорослей. Пляж был идеально ровным. Они услышали плеск волн. Кошка замяукала и Марго шепотом постаралась успокоить ее. Сразу за автомобильной стоянкой скалы резко уходили вправо, пляж расширялся. Пол подумал, что скорее всего, они попали к заливу, над которым уже дважды проезжали по шоссе. Дальше снова был подъем. Наверху Пол заметил мигающий красный огонек, а ниже - блеск проволочного заграждения. Эти два доказательства