сто какое-то украшение, и вскоре забыл о нем. Этот молодой человек был брадхинак -- принц Телем Фас Огдай, как представила его Шизала. Мне показалось, что его имя не было карнальским, и вскоре выяснилось, что брадхинак Телем Фас Огдай был из Мишим Тепа, дружественной страны, находящейся в двух тысячах миль на юг. По-моему, он был остроумным собеседником, хотя я, конечно, не понял ни слова из того, что он говорил. Со мной мог общаться только человек с обручем на голове. Слева от меня сидел молодой человек с приятным лицом и длинными светлыми, почти белыми волосами. Он очень старался, чтобы я чувствовал себя как дома: предлагал мне еду и напитки и задавал мне много вопросов через Шизалу, которая их переводила. Это был Дарнад, младший брат Шизалы. Вероятно, наследником трона в Варнале был старший в роду, независимо от пола. Дарнад был главным пьюкан-нара в Варнале. Словом "пьюкан" называли воина, а "пьюкан-нара" был военачальником. Главный пьюкан-нара выбирался всем народом -- и военным, и гражданским населением. Из этого я заключил, что положение свое Дарнад занимал благодаря уму и отваге. Хотя он был милым и общительным, только этим он не смог бы заслужить уважение карналов, ибо они судят о людях не по их внешности, а по поступкам. К концу обеда я уже понимал и пытался произнести некоторые слова языка Вашу. Мы перешли в другую комнату, чтобы выпить басу -- сладкого напитка, который мне в общем-то понравился, хотя и не мог, как мне тогда показалось, сравниться с нашим старым добрым кофе. Но потом я понял, что басу надо только распробовать, и тогда он превратится в любимый напиток. Когда я к нему привык, он мне стал нравиться даже больше кофе. Несмотря на басу, который обычно, как и кофе, действует возбуждающе, после ужина мне сразу же захотелось спать, и Шизала, чуткая к настроению и желаниям гостей, это почувствовала. -- Я велю приготовить тебе комнату, -- мысленно сказала она мне. -- ты, наверное, хочешь отдохнуть. Надо признать, невероятные происшествия этого дня меня очень измотали. Шизала позвала слугу и вместе с нами поднялась на третий этаж дворца. В комнате, в которую мы вошли, горела тусклая лампа. Шизала показала мне звонок для вызова слуг. Он был очень похож на старинные звонки, которые можно еще увидеть на Земле. Прежде чем уйти, Шизала оставила свой обруч, пояснив, что им может пользоваться любой, и с его помощью слуги будут знать, если мне что-нибудь понадобится. Кроватью мне служила широкая жесткая скамья с тощим матрацем, на котором лежало большое меховое одеяло, слишком тяжелое для такого теплого дня. Для некоторых, возможно, такая кровать была бы удобной, но не для меня. Я уснул сразу, едва скинув с себя одежду, и проснулся только один раз за ночь (марсианская ночь, конечно, длиннее нашей, земной) от холода. Я и не подозревал, что температура так сильно меняется в пределах суток. Я натянул на себя одеяло и через минуту уже опять спал. Глава 3 Вторжение Утром раздался легкий стук в дверь, и в комнату вошла служанка. Она принесла мне завтрак -- фрукты и басу. Я уже проснулся и стоял у окна, разглядывая улицы и дома Варнала. Я был не одет и сначала немного смутился, но потом вспомнил, что здесь, наоборот, неестественным казалось носить много одежды, которой варнальцы пользовались исключительно как украшением. Смущение мое, однако, не проходило, так как женщина смотрела на меня с нескрываемым восхищением. Когда она ушла, я принялся за еду. Фрукты, Которые принесла служанка, были похожи на грейпфруты, только они были больше и не такие горькие на вкус. Я уже заканчивал завтрак, когда в дверь снова постучали. -- Войдите! -- отозвался я по-английски, полагая что в данном случае сойдет и он, и оказался прав. Улыбаясь, в комнату вошла Шизала. Увидев ее снова, я понял, что она мне снилась всю ночь. Она была такой же прекрасной, какой я ее запомнил, а может, и еще прекрасней. Ее светлые волосы были убраны назад. Она была одета в черный прозрачный плащ, на талии был широкий пояс, за которым торчали короткий меч и кобура с пистолетом. Я решил, что она носила это оружие по этикету, как принцесса, так как не мог себе представить, чтобы такая милая девушка умела обращаться с предметами, являвшимися чисто мужскими атрибутами. На ногах у нее были надеты мягкие сандалии, зашнурованные до самых колен. Это была вся одежда, но ее было достаточно. Она снова надела на голову обруч, который носила накануне. -- Я подумала, что тебе будет интересно проехать по городу и все посмотреть, -- раздался в голове ее голос. -- Хочешь, поедем? -- Обязательно! -- ответил я. -- Конечно, если у тебя есть время. -- Мне и самой хочется поехать, -- тепло улыбнулась она мне. Я никак не мог решить, что означала эта улыбка: разделяла ли она мое мгновенно вспыхнувшее чувство, или она просто была вежливой и радушной хозяйкой. Этот вопрос не давал мне покоя. -- Но сначала, -- сказала она, -- тебя нужно отвести к машине шивов, чтобы ты смог научиться общаться на нашем языке без помощи этих не очень удобных приспособлений. Пока мы шли, я спросил ее, кому пришло в голову создать машину, обучающую местному языку, если все народы Вашу говорят на очень похожих наречиях. Она ответила, что машина была сделана для визитов на другие планеты, но так и не была использована, потому что на других планетах Солнечной системы людей не оказалось. Мы с Шизалой спускались все ниже и ниже под землю, где одна над другой располагались множество подземных комнат; наконец, мы добрались до места, освещенного такой же тусклой лампой, что и моя спальня. Шизала сказала, что лампы также были придуманы шивами, и когда-то давно они горели намного ярче. Комната, куда мы попали, оказалась совсем маленькой, и в ней, кроме одного-единственного предмета, ничего не было; этим предметом был блестящий шкаф, сделанный из неизвестного мне сплава, с устроенным в нем сидением для человека. Я бы дорого дал за то, чтобы снять с этого аппарата корпус и покопаться внутри, но мне пришлось умерить свое любопытство. -- Пожалуйста, сядь туда, -- сказала Шизала, указывая на сидение в корпусе машины. -- Насколько я знаю, аппарат начнет работать, как только ты займешь это место. Возможно, ты потеряешь сознание, но тебя это не должно беспокоить. Я сделал, как она сказала, и действительно, как только я сел, аппарат тихонько загудел. Сверху на голову опустилось что-то вроде колпака. Перед глазами все поплыло, и я потерял сознание. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я очнулся. Я все еще сидел в аппарате, но он уже не работал. Я с удивлением посмотрел на Шизалу. -- Как ты себя чувствуешь? -- спросила она. -- Отлично, -- ответил я, хотя у меня побаливала голова. Однако я обнаружил, что сказал вовсе не "отлично", a "vrazha" -- сходное по значению слово марсианского языка. Я говорил по-марсиански! -- Действует! -- закричал я. -- Что же эта за машина, которая может так быстро обучать языкам? -- Не знаю, мы довольствуемся тем, что пользуемся изобретениями шивов. В далеком прошлом нас предупредили, чтобы мы не пытались копаться в их подарках, потому что это может навлечь на нас беду, какую пережила когда-то их могущественная цивилизация. Правда, мы знаем об этой беде только из легенд, а они твердят о сверхъестественных силах, в которые мы уже не верим. Я не стал больше расспрашивать, подчиняясь обычаю карналов не пытаться докопаться до принципа действия изобретений шивов, но мне было трудно контролировать мой инстинкт ученого, который, будь его воля, заставил бы меня разобраться в этой хитроумной машине; наверное, это был очень сложный компьютер с приспособлением для гипноза. К тому времени, как мы вышли из подземелий дворца и по ступеням спустились в город, моя головная боль прошла. У ворот нас ждали два странных зверя, размером с наших тяжеловозов -- знаменитых английских лошадей, когда-то используемых рыцарями в сражениях. Но эти звери не были лошадьми. Казалось, у них были общие предки с человеком! Эти обезьяноподобные существа с широкими хвостами немного напоминали кенгуру: их задние ноги были длиннее передних. Они стояли оседланные на всех четырех лапах. Когда мы спустились вниз, они повернули к нам свои большие головы со спокойными умными мордами. Мне было трудно заставить себя забраться на спину предназначенной для меня дахары, так как эти животные еще не окончательно утратили сходство с людьми. Но оказавшись верхом, я перестал об этом думать. Спины дахар были шире, чем у лошадей, и сидеть верхом нужно было, вытягивая ноги вперед, где к упряжи были приделаны шпоры. У седла была спинка, чтобы спокойно откидываться назад; сидеть в этом устойчивом седле было удобно, как в спортивной машине. За поясом у меня было несколько пик, но я не имел ни малейшего представления об их назначении. Я обнаружил, что дахара мгновенно откликалась на малейшую мою команду. Мы с Шизалой проехали через рыночную площадь, вдоль по главной улице Варнала. Освещенный ярким желтым солнцем на безоблачном небе, город показался мне еще красивее, чем накануне. Я почувствовал, что мог бы провести в Варнале всю оставшуюся жизнь. Вот луч света упал на купол, и он ярко вспыхнул. А вот между изящной башенкой и величественным дворцом с колоннадой мелькнул небольшой белый домик. Люди спокойно шли по своим делам. На рынке царило оживление, но здесь не было шума и бестолковой суеты, как на рынках Земли. Во время нашей прогулки по улицам Варнала Шизала рассказала мне много интересного о своем народе и об их стране. Карналы всегда занимались в основном торговлей. По своему происхождению они не отличаются от других племен, обитающих по соседству. Их предки жили разбойничьими набегами, пока не решили осесть в понравившемся им краю. Однако и тогда они не стали заниматься земледелием, а продолжали путешествовать, на этот раз уже не как грабители, а как торговцы. Они разбогатели, успешно осуществив чрезвычайно опасные экспедиции в дальние страны, где продали произведенные на юге товары в обмен на драгоценные металлы севера. Карналы были также искусными художниками и музыкантами, но что было еще важнее для их торговли, они делали самые прекрасные книги на Вашу. Вместо более быстрых ротационных печатных машин, используемых на Земле, они применяли ручные печатные станки, которые, казалось, давали более четкую печать. Шизала провела меня к небольшому станку и показала, какие замечательные книги на нем делали. Я еще плохо разбирал буквы их похожего на санскрит алфавита, но уже стал узнавать, как выглядят некоторые слова, когда Шизала читала мне их из книги. Книги карналов пользовались огромной популярностью на Вашу и принесли заслуженное уважение всем, кто их создавал: печатникам, художникам, писателям. В Карналии процветали и другие ремесла, например, оружейное дело, также прославившее город. Оружейники действовали старыми методами, используя печи и наковальни, как и мастера на Земле, на той Земле, которая езде только будет. Начало развиваться земледелие, но частных хозяйств было мало. Карналы собирались все вместе, чтобы засеять большие площади зерна и потом также сообща собрать урожай. Они делали запасы на черный день, потому что знали; что в случае голода нации торговцев негде будет купить еду и она погибнет, если не обеспечит себя своим продовольствием. Бросалось в глаза отсутствие в городе каких-либо храмов или церквей. В ответ на мой вопрос Шизала объяснила, что в стране нет официальной религии, но если люди верят в какое-то высшее начало, то им лучше искать его не в словах других, а в собственной душе. Итак, церквей не было, зато было много школ, библиотек, поликлиник, клубов, гостиниц и всего такого, и никто в Варнале не чувствовал себя забытым, обиженным или несчастным. В политике карналы придерживались принципа вооруженного нейтралитета. Они были людьми сильными и готовыми к любому нападению. Кроме того, здесь еще действовал старинный военный устав, запрещавший нападать без заблаговременного предупреждения. -- Правда, этого устава не придерживаются более дикие племена, но они для нас угрозы не представляют. Они, и еще синие великаны, -- добавила Шизала. -- А кто такие синие великаны? -- спросил я. -- Аргзуны. Это существа жестокие, не признающие ни уставов, ни голоса совести. Они живут далеко на севере и иногда совершают грабительские набеги в разные страны. Сюда они приходили только однажды -- мы живем от них довольно далеко. Тогда отец со своей армией прогнал их... -- Она опустила голову и крепче сжала поводья. -- И не вернулся? -- продолжил я, чувствуя, что должен что-то сказать. -- Да. Она пришпорила дахару, и та поскакала быстрее. Я сделал то же самое, и вскоре мы уже неслись во весь опор сквозь нежную зеленую дымку по широким улицам в сторону золотистых гор вдали -- Зовущих гор. Мы покинули город и скакали теперь между причудливыми деревьями, со всех сторон окликавшими нас. Через некоторое время Шизала придержала поводья, и я последовал ее примеру. Она повернулась ко мне с улыбкой. -- Я вела себя, как своенравная девчонка. Надеюсь, ты мне это простишь. -- Я тебе простил бы все что угодно, -- вырвалось у меня. Она посмотрела на меня, и в ее взгляде было что-то, что я не мог разгадать. -- Послушай, -- начала она, -- наверное, мне следует тебе сказать... И снова я действовал, повинуясь какому-то импульсу. -- Не надо. Давай не будем ничего говорить, не будем перебивать деревья. Поедем молча и послушаем их. Она улыбнулась: -- Хорошо. Мы продолжали нашу чудесную прогулку, и я вдруг подумал, как я собираюсь жить на Марсе. Я уже знал, что хотел бы остаться в райском городе Варнале, ибо по собственной воле я бы ни за что не покинул место, освященное присутствием такой красавицы, как та, что ехала сейчас рядом со мной. Но на какие средства я буду здесь жить? Как ученый я, наверное, мог бы оказаться полезным для карналов. Мне очень понравилась мысль о том, чтобы предложить Шизале назначить меня главным придворным советником по науке. Это позволило бы мне приносить пользу ее народу и в то же время быть рядом и часто с ней видеться. Конечно, это были лишь мечты. А вдруг обычаи этой страны вообще не позволят мне сделать Шизале предложение? Вдруг сама Шизала не захочет даже смотреть на меня? И в самом деле, зачем я ей нужен? Хотя она не спрашивала, кто я такой и как попал на ее планету, она вполне могла решить, что я помешанный. Во время прогулки я много думал об этом. Наконец мы решили, что пора возвращаться во дворец, и я повернул дахару назад с большой неохотой. Принц Телем Фас Огдай, гость карналов из страны Мишим Теп, ждал нас на ступенях дворца. Он стоял, широко расставив ноги и держа руку на рукоятке длинного меча с широким лезвием. На нем был надет тяжелый темный плащ, на ногах -- мягкие сапоги. Он был рассержен и с трудом сдерживал себя. Дважды за то время, пока я спешился и пошел по ступеням ему навстречу, он снимал руку с эфеса меча и показывал на золотой браслет у себя на запястье. На меня он ни разу не посмотрел, но бросил сердитый взгляд на Шизалу и, повернувшись к нам обоим спиной, быстро зашагал вверх по ступеням во дворец. Шизала посмотрела на меня как бы оправдываясь: -- Извини, Майкл Кейн, но мне нужно поговорить с брадхинаком. Не сердись. Обед ты найдешь в зале. -- Конечно, -- поклонился я. -- Надеюсь, позднее мы еще увидимся. Она улыбнулась как-то неуверенно и заспешила вслед за брадхинаком. Дипломатические проблемы, решил я. Видно, принц здесь не только как гость, но и по делам, как представитель своей страны. Возможно, силы карналов были подорваны в сражениях и, в частности, в последней экспедиции, стоившей им короля. Возможно, им приходилось полагаться на более сильных союзников, пока их армия снова не окрепнет. И возможно, Мишим Теп и был одной из стран-союзниц. Все эти предположения были вполне вероятны, и, как выяснилось впоследствии, во многом я был прав. Я вошел в большой зал. Там был накрыт стол -- холодное мясо, фрукты, непременный басу, много всего сладкого. Я пробовал всего понемножку, и почти все мне понравилось. Во время еды я поболтал с мужчинами и женщинами, собравшимися за столом. Очевидно, им всем хотелось узнать, кто я такой, но они были слишком вежливы, чтобы задавать много прямых вопросов, на которые, к тому же, в тот момент я был вовсе не расположен отвечать. Я только взял в рот особенно вкусный кусок мяса, завернутый в зеленый лист чего-то типа салата, как вдруг услышал странный звук. Я не был уверен, что это было, но прислушался, чтобы не пропустить, если он повторится. Придворные замолчали и тоже стали прислушиваться. Звук раздался снова. Это был сдавленный крик. Придворные в ужасе переглянулись, но не сделали ни единого движения в ту сторону, откуда он раздавался. Когда я услышал этот звук в третий раз, я узнал его. Это был голос Шизалы! Хотя у всех дверей зала стояли стражники, ни один из них не пошевелился, чтобы ей помочь. В отчаянии я обвел глазами придворных. -- Это же голос вашей брадхинаки! Почему вы ей не поможете? Где она? Один из придворных, выглядевший очень расстроенным, показал рукой на дверь. -- Она там. Но мы не можем войти, пока она нас не позовет. Понимаете, дело очень деликатное, оно касается брадхинака Телем Фас Огдая.. -- Вы хотите сказать, она кричит, потому что это ОН причиняет ей боль? Я этого не допущу! Я думал, вы люди решительные, а вы сидите тут, как... -- Я же сказал, дело деликатное. Мы очень переживаем... Но этикет... -- К черту этикет, -- сказал я по-английски. -- Не время соблюдать приличия, Шизала может быть в опасности. С этими словами я направился к двери, на которую мне показали. Она сказалась незапертой, и я ее распахнул. Телем Фас Огдай крепко сжимал запястье Шизалы, она пыталась ворваться. Он говорил ей что-то тихим, твердым голосом. Когда она меня увидела, она вскрикнула. -- Нет, Майкл Кейн, уходи! Из-за этого всем будет хуже! -- Я уйду, только когда буду знать, что эта скотина больше не мучает тебя, -- сказал я, бросая на брадхинака свирепый взгляд. Он нахмурился, потом злобно усмехнулся, обнажив зубы. Он все еще держал ее за запястье! -- Пусти ее! -- сказал я с угрозой, сделав шаг в его сторону. -- Нет, Майкл Кейн! -- сказала она. -- Телем Фас Огдай не желает мне зла. Мы просто спорим, вот и все. Но я уже положил руку принцу на плечо и слегка сжал пальцы. -- Отпусти ее! -- приказал я. Ему пришлось подчиниться, но в тот момент, когда он отпустил руки Шизалы, он со всей силы ударил меня кулаком по голове. Перед глазами у меня все поплыло. Ах вот оно что! Ярость придала мне силы. От моего удара в грудь он покачнулся, а последовавший затем удар в челюсть сбил его с ног. Он поднялся и попытался броситься на меня. Пришлось ударить его еще раз. Он упал и больше не пытался вставать. -- Что ты наделал, Майкл Кейн! -- закричала Шизала. -- Я наказал животное, жестоко обращавшееся с прекрасной девушкой, -- сказал я, потирая кулаки. -- Мне очень жаль, что все так получилось, но он этого заслуживал. -- Иногда он бывает в плохом настроении, но вообще он человек незлой. Я понимаю, ты хотел как лучше, Майкл Кейн, но ты все испортил. Теперь мне придется плохо. -- Если он здесь по делам дипломатическим, ему придется вести себя как дипломату, с достоинством, -- возразил я Шизале. -- Дипломат? Нет, он не дипломат из Мишим Тепа. Он мой жених. Ты что, не видел браслета у него на запястье? -- Браслета? Ах вот что это такое! Твой жених! Но... но этого не может быть! Как же ты согласилась выйти за такого человека замуж? -- С ужасом я подумал: "Она никогда не будет моей!" Но я не мог с этим смириться: -- Ты же не любишь его! Она нахмурилась, и я вздрогнул от мысли, что обидел ее. Но она овладела собой и дернула за шнурок звонка. -- Ты ведешь себя не так, как следует чужестранцу и гостю, -- сказала Шизала холодно. -- Ты вмешиваешься в то, что тебя не касается. -- Прости, я не должен был этого делать, мне следует сдерживать свои порывы. Но понимаешь... Тем же бесстрастным голосом она перебила: -- Мой отец хотел, чтобы, когда он умрет и я займу престол, я вышла замуж за сына его давнего союзника. Это нужно для безопасности карналов. Я уважаю желания отца и сделаю, как он хотел. С твоей стороны довольно бесцеремонно и самонадеянно вмешиваться в мои отношения с брадхинаком из страны Мишим Теп. Передо мной была Шизала, которую я не знал -- будущая королева. Я, должно быть, очень сильно ее обидел; раньше я не видел ее такой и не слышал от нее такого тона. -- Прости, прошу тебя. -- Я принимаю твои извинения. Ты никогда больше не будешь вмешиваться в наши отношения. А сейчас, пожалуйста, уйди. Я повернулся и вышел из комнаты. В каком-то оцепенении я прошел через зал, спустился по ступеням дворца и увидел, что слуга собирается расседлать дахару, на которой я ездил до обеда. Я что-то буркнул слуге, вскочив на спину дахара и, дернув за поводья, послал ее галопом по главной улице к воротам, ведущим из города. На время мне нужно было покинуть Варнал, нужно было побыть одному, чтобы разобраться в своих мыслях и попытаться успокоиться. Шизала была обручена. Девушка, которую я полюбил с того самого момента, как увидел ее, была обручена! Эта мысль была невыносима! Сердце бешено стучало, в мыслях был хаос, все мое существо изнывало от невыносимой душевной боли. Не разбирая дороги, я гнал дахару из города, мимо Зеленого озера, в лес на Зовущих горах. О Шизала, Шизала! Ты могла бы сделать меня таким счастливым! Я чувствовал: еще чуть-чуть, и я расплачусь. Я, Майкл Кейн, который всегда гордился своим самообладанием. Прошло какое-то время, прежде чем мне удалось овладеть собой. Я замедлил бешеный галоп дахары. Не знаю, сколько я проехал, наверное, много миль. Я был в незнакомом месте и ничего не узнавал вокруг. Вот тогда я и заметил какое-то движение на севере. Сначала я подумал, что смотрю на стадо зверей, движущихся мне навстречу, но, заслонив глаза от солнца, разглядел, что это были всадники, скачущие на животных, похожих на мою дахару. Много всадников. Целая орда! Не зная марсианскую географию и политику, что в данном случае было важнее, я не мог решить, представляет это войско угрозу или нет. Со спины своей дахары я наблюдал, как всадники с невероятной скоростью приближались. Даже на таком значительном расстоянии я чувствовал, как содрогается земля под копытами гигантских животных. Когда они немного приблизились, что-то в их облике показалось мне странным. Я продолжал их рассматривать; думаю, они еще не видели мою одинокую фигуру, сами же были как на ладони. И тут я все понял. Было что-то не так с масштабом. Сравнивая средний рост человека верхом со средними размерами деревьев и кустарников, я понял, что всадники и звери, на которых они ехали, были великанами: их дахары были по меньшей мере в два раза крупнее моей, а люди были не ниже восьми футов! Я быстро перебрал в памяти все варианты, но возможным представлялся только один. Это было вторжение! И более того, я знал нападавших. Ими могли быть только те жестокие разбойники с севера, о которых говорила Шйзала. Синие великаны! Аргзуны! Почему же город ничего не знал о приближении врага? Каким образом смогли они так далеко зайти, оставаясь незамеченными? Эти вопросы сразу же возникли в моей голове, едва я узнал врагов, но я их отбросил. От них сейчас не было никакого толка. Важно было лишь то, что туча всадников -- не меньше тысячи -- сейчас, обгоняя ветер, неслась к Варналу. Я забыл свое горе. Все прежние переживания вытеснила мысль об опасности. Я должен предупредить горожан, чтобы у них было хоть чуть-чуть времени. Я повернул свою быструю дахару обратно в город, проверив по солнцу направление движения. Я не принял в расчет разведчиков аргзунов. В то время, как я наблюдал за основным войском, меня заметили высланные вперед лазутчики. Пригнувшись, чтобы проехать под низкими ветками деревьев, я услышал, как кто-то фыркнул и хрипло расхохотался. Надо мной навис гигантский всадник на своем огромном звере. В одной руке он держал невероятных размеров меч, а в другой -- дубинку. Я был безоружен, если не считать тонкие пики, все еще торчавшие у меня за поясом. Глава 4 Штурм Мой мозг лихорадочно заработал. На какое-то мгновение я оцепенел, глядя в глаза существа, представлявшегося мне таким же невероятным, как единорог или крылатый конь. У него была темная, отливавшая синим кожа. Как и варнальцы, он не носил того, что можно было бы назвать одеждой. Его тело было покрыто кожаными доспехами; голову, на которой не было видно волос, защищал такой же кожаный шлем, но с металлическими пластинками, а запястья -- плотно прилегавшие кожаные браслеты с прикрепленным к ним оружием. У страшного существа было широкое, чуть сужающееся к подбородку лицо с глазами-щелочками. Огромная безобразная пасть сейчас была открыта в предвкушении скорой победы. Обнажился неровный ряд редких черных зубов. Из-под шлема торчали большие уши. Пальцы были покрыты -- усыпаны! -- перстнями с грубо отделанными драгоценными камнями. По всему телу играли крепкие мускулы. Его дахара не была похожа на мирное и безобидное животное, на котором ехал я. Она казалась такой же свирепой, как и ее всадник, когда так нетерпеливо топтала нежный зеленый мох полянки. На ее теле также были кожаные доспехи, а на голове -- покрытый шипами шлем. Аргзун прорычал что-то невнятное, хотя было очевидно, что он говорил на том языке, который я уже неплохо понимал. Потянувшись за прикрепленными к поясу пиками, я и не надеялся на успех. Просто я подумал -- с изрядной долей фатализма, -- что если мне суждено умереть, то сделаю я это с оружием в руках. Аргзунский воин захохотал, явно издеваясь надо мной, и махнул мечом, одновременно пришпорив дахару. чтобы послать ее вперед. Тут меня спасла моя реакция. В мгновение ока одним движением я выхватил пику и сразу же швырнул ее прямо в лицо великану. Увидев это, он злобно зарычал, но с быстротой, невероятной в таком грузном человеке, отбил мою пику мечом. К тому времени у меня в руке была уже вторая пика. Моя дахара заметно нервничала, видя, как великан стремительно приближался, размахивая мечом. Я пригнулся, и вовремя -- меч прошел в дюйме от моей головы. Великан разогнался так, что пронесся мимо, и когда он пытался придержать свою дахару, которая была гораздо хуже обучена, чем моя, я развернулся и метнул в него еще одну пику. Она попала ему в руку. Великан вскрикнул от боли и ярости, и когда он на этот раз направил на меня свою дахару, она, казалось, не бежала, а летела по воздуху. У меня оставались только две пики. Одну из них я кинул, когда он подскакал ко мне, размахивая перед собой мечом так же, как это делали всадники на Земле. Я промахнулся. Что ж, по крайней мере, он был ранен в руку, державшую дубинку, и мог теперь орудовать только мечом. Великан замахнулся -- не увернуться! Но что делать? Считанные секунды, чтобы спастись! Схватив оставшуюся пику, я спрыгнул с дахары и коснулся земли как раз в тот момент, когда его меч рассек воздух в том месте, где я только что был. Несмотря на боль от ушибов, я вскочил, все еще сжимая в руке последнюю пику. Нужно было пользоваться ею наверняка, иначе -- смерть. В ожидании его возвращения я согнулся, приняв устойчивую позу. Мой противник хрипло бранился, пытаясь развернуть непокорную дахару. Увидев меня, он приостановился, и его грудь под доспехами затряслась: он разразился своим диким животным смехом, откинув назад голову. Это было его ошибкой. Благодаря провидение, я швырнул пику, вложив в это движение всю силу и все умение, и попал в шею, на миг оказавшуюся незащищенной. Пика вошла в тело на несколько дюймов, и какую-то секунду из смертельной раны в горле еще раздавался смех. Он перешел потом в сдавленный хрип, после чего гигантское чудовище вздохнуло в последний раз и замертво рухнуло на землю. Освободившись от седока, дахара поскакала в глубь леса. Я едва дышал и никак не мог прийти в себя, но я был жив, и к тому же невредим, хотя должен был уже лежать мертвым. Я благодарил небо на ниспосланную мне удачу. Да, я приготовился было к смерти. Я никак не рассчитывал на глупость врага. Настолько уверенного в победе, что он не заметил, как открыл для смертельного удара место, которое только и можно было поразить тем оружием, что у меня было. И вот эта громадина лежала у моих ног, растянувшись во весь рост. Меч и дубинка все еще были пристегнуты к кожаным браслетам на запястьях. От тела исходил резкий противный запах, еще не смерти, а просто грязи. Щелочки глаз были открыты, на губах застыла насмешка, но это была насмешка мертвеца. Я посмотрел на меч. Конечно, он был очень большим, под стать его огромному владельцу. Но для великана оружие было явно коротко -- всего пяти футов в длину. Я нагнулся, отцепил меч от руки гиганта, и недоверчиво поднял. Да, он был длинный, очень тяжелый, но хорошо сбалансированный. Разумеется, я не смог бы действовать им одной рукой, как аргзун, но двумя руками, думаю, вполне бы управился. Рукоятка была вполне подходящей. Я взвесил меч в руках, чувствуя себя все более уверенно и благословляя в душе месье Кларше, своего старого учителя фехтования, научившего меня приспосабливаться к любому оружию, каким бы странным и неудобным оно ни казалось. Держа меч за рукоятку, я сел на дахару и положил клинок на колени; сидеть верхом, откинувшись на спинку и вытянув вперед ноги, все еще было для меня непривычным. Путь был долгим, а мне надо было торопиться -- особенно теперь, -- чтобы предупредить город о неминуемом штурме. Однако прошла целая вечность, пока я ехал по горам и спускался в долину, и за это время мне суждено было еще раз повстречаться с одним из аргзунов; он выехал ко мне откуда-то справа, когда я преодолевал последнюю гору на пути в Варнал. Этот не смеялся. Он вообще не проронил ни звука, когда приближался ко мне. Очевидно, он не хотел привлекать внимания тех, кто мог оказаться рядом, ведь до города было уже близко. Дубинки у него не было, только меч. Его первый удар я встретил своим недавно приобретенным оружием. Он с удивлением уставился на мой меч, очевидно, узнав его и соображая, как он мог ко мне попасть. Его удивление было мне на руку. Для своих размеров аргзуны двигались очень быстро, но вот загвоздка -- соображали они медленно, это было для меня ясно. Таращась на мой меч, он уже заносил руку для следующего удара. На этот раз я не стал прыгать, чтобы защититься. Я ударил его туда, где должно было быть сердце, молясь в душе, чтобы доспехи оказались не очень крепкими. Не так быстро, как я рассчитывал, но меч пробил кожу доспехов и, задев кость, вошел в тело. В этот момент его рука с мечом дернулась, и он поцарапал мое правое предплечье. Рана была неопасной, но я мгновенно почувствовал острую боль. Меч выпал из его неверных пальцев и повис на цепи, прикреплявшей его к браслету на запястье. Он все еще сидел в седле, в оцепенении раскачиваясь из стороны в сторону и не сводя с меня глаз. Рана была глубокой, хотя и не смертельной. Тут он начал сползать с седла, и я попытался поддержать его, что было очень трудно, учитывая его вес и мою рану, но все-таки я смог предотвратить падение. Я осмотрел рану: благодаря кожаным доспехам лезвие прошло чуть ниже сердца. Каким-то образом мне удалось спешиться, снять его с седла и положить на мох. Он заговорил. Казалось, он был озадачен. -- Что... -- сказал он с сильным неприятным акцентом. -- Я спешу. Слушай, кровотечение я остановил. Похоже, рана несмертельная. Пусть теперь о тебе позаботятся твои друзья. -- И ты не... не убьешь меня? -- Не в моих правилах убивать, если меня к этому не вынуждают. -- Но я же проиграл. Аргзуны замучают меня до смерти, если узнают. Убей меня, победитель! -- Я же сказал, это не в моих правилах, -- повторил я. -- Тогда.. -- он с усилием потянулся к поясу, где у него был нож. Я оттолкнул его лапищу, и, совершенно обессиленный, он опять повалился на мох. -- Я помогу тебе устроиться в кустах. -- Я показал на густые заросли неподалеку. -- Там ты сможешь спрятаться, и они тебя не найдут. Я понял, что проявлял к нему больше милосердия, чем он мог ожидать от варнальцев. К тому же, помогая ему, я задерживался еще больше. Но человек есть человек, подумал я, и он не может сделать то, что противоречит его правилам и принципам. Если у него есть принципы, он должен им подчиняться. Когда он их нарушает, все пропало, ибо даже если он забывает их всего на одну минуту, -- это начало конца. Потом он будет пытаться скорректировать свои взгляды, оправдывая каждую уступку, до тех пор, пока совсем не перестанет быть человеком. Поэтому я и помогал этому странному существу, которое победил. Я должен был сделать то немногое, что от меня требовалось. Как я ему сказал, поступить иначе было не в моих правилах. Следование своим принципам может показаться старомодным, даже совершенно неуместным в наш современный век, когда истинными ценностями пренебрегают, но хотя я понимаю, что многие мои современники назовут меня ограниченным или даже не от мира сего, тогда, в той мирной долине на древнем Марсе, так же как и сейчас на Земле, я исповедовал определенные принципы, верил в определенные правила, -- называйте это, как хотите, -- и я знал, что не могу их нарушить. Как только я помог великану спрятаться и прогнал его дахару, я вскочил на свою и направил ее галопом в город. Через несколько минут я достиг ворот города и бешено пронесся по улицам, выкрикивая слова предупреждения: -- Нападение! Войско аргзунов! Люди сначала смотрели на меня с недоверием, но потом, видимо, узнавали меч. Ворота города закрыли. Я домчался до дворца, спрыгнул с дахары и, изнемогая от боли, усталости и тяжести меча, который должен был подтвердить мои слова, побежал вверх по ступеням. Шизала вбежала в главный зал. Она была немного растрепана, и ее лицо еще хранило следы недавнего гнева. -- В чем дело? Майкл Каин, что означает весь этот шум? -- Аргзуны! -- выдохнул я. -- Синие великаны... ваши враги.. на город идет их войско! Целая туча! -- Невозможно! Почему нас не предупредили? На каждой горе у нас есть посты, которые с помощью зеркал извещают нас об опасности. Они должны были нас предупредить. Хотя... Она задумчиво нахмурилась. -- Что хотя? -- спросил я. -- Уже какое-то время с постов не поступало никаких известий. Возможно, они разрушены коварными аргзунами. -- Если они уже сюда однажды приходили, они должны были знать о постах. -- Но откуда у них взялось войско? Мы-то думали, что они разгромлены и не смогут оправиться от поражения по меньшей мере лет десять. Отец и его армия, вместе с союзниками, изрядно их потрепали. Отец как раз был во главе войск, преследовавших тех, кто остался в живых после битвы. -- Наверное, армия, разгромленная твоим отцом, была только частью войска аргзунов, -- предположил я. -- Может быть, у синих великанов есть целый последовательный план ослабить вас неожиданными мелкими набегами, и эта атака -- одна из многих, которые они собираются предпринять. -- Ну что же, если у них действительно такой план, -- вздохнула Шизала, пожав плечами, -- то нужно признать, что он довольно-таки удачен, так как мы и в самом деле не готовы к битве. -- Сейчас не время заниматься самобичеванием, -- сказал я. -- Где твой брат Дарнад? Как главный пьюкан-нара Варнала, он должен заниматься подготовкой к обороне города. А где другие отряды войска карналов? -- Охраняют границы и сдерживают грабительские набеги бандитов. Наша армия разбросана по стране, но даже если собрать ее в Варнале, она все равно будет слишком малочисленной, чтобы противостоять орде аргзунов. -- Трудно объяснить то, что вас никто не предупредил. Почему не было хотя бы какого-нибудь беглеца из другого города, уже атакованного аргзунами? Как смогли они пробраться так далеко на юг, и вы ничего об этом не знали? -- Даже не могу себе представить! Как ты говоришь, они могли готовиться к вторжению годами. Должно быть, у них были шпионы не только среди аргзунов, которые путешествовали переодетыми, маленькими группами, по ночам, и собирались в каком-нибудь условленном месте, чтобы передать то, что они узнали. И вот теперь на нас мчится целая туча аргзунов, и никто из наших союзников не знает, что нам нужна помощь. -- Стена города должна выдержать самый серьезный штурм, -- заметил я. -- Ты говоришь, у вас есть еще самолеты, значит, можно стрелять в аргзунов с воздуха, используя оружие шивов. Это большое преимущество. -- Наши три самолета вряд ли помогут против такого полчища, -- возразила Шизала. -- Тогда нужно послать один из них к ближайшим союзникам. Пошли своего... своего... -- Я запнулся, вспомнив, почему я оказался за городом. -- Пошли брадхинака из Мишим Тепа за помощью к его отцу. Ищи помощи и у других, пусть и менее сильных, союзников. Она задумчиво нахмурилась, посмотрела на меня странным удивленным взглядом и сжала губы. -- Я сделаю, как ты предлагаешь, -- сказала она наконец. -- Но даже в лучшем случае нашему самолету потребуется несколько дней, чтобы попасть в Мишим Теп, а их армия будет добираться сюда еще дольше. Как мы будем сдерживать такую долгую осаду? -- Но мы должны оказать сопротивление и продержаться -- ради Варнала и ради безопасности ваших соседей, -- сказал я. -- Если аргзуны завоюют карналов, их будет не остановить. Мы не можем отдать им Варнал, иначе погибнет вся ваша цивилизация. -- Похоже, ты лучше меня понимаешь, что поставлено на карту, -- слегка улыбнулась Шизала. -- А ведь ты здесь совсем недавно. -- Войны везде одинаковы, -- сказал я тихо, думая о том, что мне пришлось испытать в жизни. -- Всегда нужно помнить о главном -- о целях, о стратегии. Я уже имел дело с двумя синими великанами. Не хотел бы я, чтобы они здесь хозяйничали. Я не стал добавлять, что боялся не только за город, но и за жизнь Шизалы. Как ни старался, я не мог забыть, какое чувство я к ней испытывал. Я знал, что она обручена и что бы я или она ни чувствовали, из этого не могло бы ничего получиться. Видимо, ее принципы были так же тверды, как и мои, и так же нерушимы. Мы посмотрели друг на друга долгим взглядом, в котором было все: боль, понимание, решимость. Неужели я ей небезразличен? В любом случае я не должен был об этом думать. Сейчас нужно было защищать Варнал. -- У вас найдется для меня более подходящее оружие, чем это? -- спросил я, указывая на меч аргзунов. --- Конечно. Я позову стражника, он отведет тебя в оружейную комнату, где ты сможешь выбрать оружие, которое тебе подходит. По ее команде появился стражник, которому она приказала отвести меня в оружейную комнату. Он повел меня вниз по лестнице глубоко в подземелье, где я еще не был. Наконец он остановился перед двумя огромными, обитыми железом дверями и закричал: -- Стражник десятого поста! Идет ино-пьюкан Хара с гостем брадхинаки! Открывай! -- Ино-пьюкан, как я уже знал, был воином в чине нашего сержанта. Двери медленно открылись, и я вошел в длинный зал,