он опять приносил домой и перемещал на новую питательную среду, уповая, что хоть одна из мутаций, вызванных радиацией, может приспособиться к потреблению пластмассы. Как все, кому довелось повенчаться с самобытной идеей - с идеей, на которую возлагается много личных надежд, - он постепенно начал принимать желаемое за действительное. Нет, о заведомой подтасовке результатов, разумеется, не было и речи; но как не подправить цифирку, как не перестроить слегка ход опыта с тем, чтобы результат лучше отвечал заданной заранее цели! Месяцы шли за месяцами, а он, все меньше и меньше внимания уделяя работе в больнице, жил только своей маленькой домашней лабораторией. Он не сознавал, что его мозг и тело находятся в постоянном перенапряжении. Да и мог ли он думать, к примеру, что его левосторонняя мозговая артерия на большом участке сужена отложениями холестерина - атеросклероз, сказали бы коллеги Эйнсли. В постоянной спешке он не отдавал себе отчета и в том, что участившиеся головные боли - признак грозного повышения кровяного давления. Однажды вечером, часов в одиннадцать, он уже почти закончил изучать под микроскопом пятьдесят девятую по счету разновидность Bacillus prodigiosus. У него было шесть пробирок с этой культурой. Внимательно рассмотрев содержимое каждой пробирки, он аккуратно ставил ее в стакан с сильнейшим дезинфицирующим раствором. Это вошло в привычку - Эйнсли был добросовестным и квалифицированным исследователем и не хотел рисковать, нечаянно выпустив мутировавшие бактерии на свободу. Результаты опытов сегодня обнадеживали более обычного, по крайней мере так казалось его пристрастному взгляду. Обнаруживались явные признаки того, что заботливо выведенные микроорганизмы поглощают пластмассу. Он взял последнюю из пробирок - и издал торжествующий крик. Сомнений не было - бактерии поглотили заметное количество подобного пластмассе вещества. Эйнсли пришел в сильное волнение - но, как только он резко поднялся на ноги, перенапряженная артерия лопнула, залив кровью мозговую ткань. Еще какое-то мгновение он стоял неподвижно. Последнее, что смутно осознал его гаснущий разум, была страшная боль в голове. Эйнсли покачнулся, теряя равновесие, и тяжело опрокинулся назад, на лабораторный стол. Пробирка с бактериями, вылетев из его безжизненных пальцев, разбилась о край раковины, и тонкая струйка мутной желтоватой жидкости, пробежав по фаянсу, устремилась в сливную трубу. А тело съехало со стола и рухнуло на пол с таким грохотом, что жена Эйнсли опрометью выскочила из гостиной. Пока она добежала до дверей кабинета, мутант-59, потомок Bacillus prodigiosus, уже попал из сливной трубы в фановую, ту самую, в которой когда-то произошло засорение, а оттуда в магистральный коллектор. И потоки сточных вод в своем неудержимом беге к насосной станции принялись дробить сотни миллионов бактерий, выплеснувшихся из пробирки, на все более и более мелкие колонии. Смерть Эйнсли отметили короткими сухими некрологами в журнале, издаваемом Кенсингтонской больницей, и в "Бритиш медикал джорнел"; в обоих случаях рядом с некрологом поместили фотографии, на которых покойный выглядел неправдоподобно молодо. Вскоре о нем забыли. Мутант-59, просуществовав какое-то время в канализационных трубах, тоже начал исчезать. Не в силах найти специфическую пищу, созданную для него Эйнсли, мутант потерял способность к делению и погиб. Однако не все микробы были уничтожены - некоторые из них образовали споры. Спора - особая стадия покоя, в которую переходит бактерия, попав в неблагоприятные условия. Она подобна семени. Когда условия вновь становятся благоприятными, спора возвращается к жизни и опять образует бактерию, которая затем делится на две, на четыре, на восемь и так далее, давая начало целому роду. Обладая удивительной устойчивостью к обезвоживанию, к высоким и низким температурам, споры могут сохраняться сотни лет. Глубоко под землей, неподалеку от станции метро Кингз-кросс, к стенке коллектора прилипла высохшая капелька сточных вод - и в ней около сотни спор. Каждая спора была диаметром в две тысячные миллиметра и каждая содержала в себе точнейший биологический чертеж мутанта-59, потомка Bacillus prodigiosas. Безмолвные микроскопические свидетели единственного оригинального замысла Саймона Эйнсли, они покоились в высохшей капельке, с бесконечным долготерпением дожидаясь своего часа. Дожидаясь привычной пищи, которая, возможно, никогда и не появится. Дожидаясь бесконечно малой вероятности того, что какая-то иная молекула, по размерам и структуре сходная с их пищей, найдет себе путь по мрачным зловонным трубам и даст им энергию, чтобы начать новую жизнь. Но вот спустя два года после того, как доктор Эйнсли канул в небытие, всеобщее распространение получили самораспадающиеся бутылки, изобретенные в агентстве Креймера. В канализацию полетело то, что от них оставалось. По торопливым подземным речкам из миллионов стоков потекли специфические молекулы дегрона. Случилось так, что однажды под вечер после проливного дождя вода в коллекторе возле станции Кингз-кросс поднялась до небывалого уровня. И молекулы дегрона, очень похожие на те, которые использовал Эйнсли, создавая свои питательные среды, выплеснулись на засохшие споры. Прошло еще без малого двадцать четыре часа, прежде чем споры убедились в достоинствах вещества, окружающего их заскорузлые оболочки. Оболочки лопнули, и мутант-59, наследник Bacillus prodigiosus, пробудился к жизни. Условия пришлись микробам по вкусу. Они множились и распространялись. Куда бы их ни занесло, везде они без труда находили пищу. Дегрон был теперь повсюду. С каждым новым поколением микробы становились все более подвижными и всеядными. Человек оказался добр к мутанту-59. Он обеспечил бактерии пищей на тысячи лет вперед. В лаборатории Креймера было темно, светились только неоновые индикаторные огоньки, разбросанные по пультам электронной аппаратуры. Тишину нарушало лишь урчание мотора холодильной установки. Бьюкен подошел к выключателям и разом опустил их головки вниз. Заливший комнату свет помог рассеять ощущение неестественности происходящего. - Ну, так где же они? - осведомился Скэнлон. Бьюкен молча приоткрыл дверцу термостата и достал оттуда штатив со стеклянными колбочками, маркированными фломастером. Он был утомлен, говорил запинаясь: - Может, они... может, я их еще не выдержал, сколько нужно. Делать-то все пришлось в спешке... - Скажите лучше, что именно вы сделали? Да, между прочим, а где Райт? - Неважно где. Будете работать со мной. Бьюкен вынимал колбу за колбой, поворачивал их к свету и делал беглые заметки в блокноте. Казалось, он вообще забыл о присутствии Скэнлона. - Старина! - взмолился тот. - Ведь два часа ночи! Вы попросили - я приехал, так объясните по крайней мере, что вы затеяли? - М-да, я не слишком-то с вами вежлив, но слишком многое я поставил на карту! Разрешите, я сейчас все вам объясню. - Он указал на первую колбу. - Здесь водная суспензия той дряни, которую Джеррард соскоблил с деталей робота. В соседней колбе то же самое, но с одной существенной разницей: она прошла стерилизацию в автоклаве. - Зачем? - Сейчас узнаете. Под номером три - стандартный питательный бульон, я капнул туда из колбы номер один нестерилизованной взвеси. Номер четыре - тот же бульон, по добавленная взвесь стерилизована. Теперь взгляните... Он поднял штатив к свету. В первых двух колбах жидкость была чуть желтоватой, в третьей она приобрела мутно-коричневый цвет и покрылась тонким слоем пены. Содержимое четвертой колбы оказалось коричневатым, но совершенно прозрачным. - Вы запомнили, номер три - добавка нестерилизованная, номер четыре - стерилизованная, так? - Так. - Сами видите, взвесь в колбе номер три проявляет тенденцию к росту. - Просто эксперимент не был чистым. Вместе со своими образцами Джеррард неизбежно прихватил множество самых разнообразных бактерий. Расти может буквально любой из сотен видов. - Хорошо, допустим. Бьюкен снова подошел к термостату и вытащил стопку круглых чашек Петри. Чашки напоминали пепельницы с плотно притертыми крышками, под которыми прятались кусочки окрашенного желе. Бьюкен расставил их перед собой рядком. Каждая крышка была помечена красным стеклографом. - Вы, разумеется, правы. Поэтому я подготовил еще и эти чашки. Умения у меня, правда, поубавилось - ничего не попишешь, с университетских времен много воды утекло... Бьюкен приподнял крышечку с перовой чашки. Всмотревшись, Скэнлон сумел различить десятки крохотных округлых колоний. Колонии были всевозможных видов, размеров и цветов. - Сюда я пересеял первоначальную культуру, - продолжал Бьюкен. - Перед вами по крайней мере четыре типа колоний. - Он показал их платиновой петелькой, заплавленной в торец стеклянного стерженька. - Это коли-бактерии, это, видимо, стафилококки, эти похожи на дифтерийные палочки, а вот эти, - он помедлил, - эти представляют интерес... - А что я вам говорю, - упорствовал Скэнлон. - Из первоначального препарата получился чуть не весь микробиологический спектр. - Именно так, но пересев для того и делается, чтобы разделить бактерии по типам. А раз это удалось, то остается взять частичку каждой колонии и идентифицировать ее на предметном стекле под микроскопом. - Что, просто на глаз? - Вовсе нет. Окрашивая культуру по Граму, используя разные избирательные методы и питательные среды - вообще-то это настоящая головоломка, но в конце концов можно отождествить каждый вид с абсолютной точностью! - Он пришел в возбуждение, описывать проведенное расследование было для него удовольствием. - Взгляните, я покажу вам. Мне удалось выделить вот эту колонию... - Он вынул из ряда одну из чашек - на слое желе виднелась кучка сморщенных поблескивающих дисков. - Вот они, те, за кем я охотился... - Старина, время очень позднее, я теряю нить... - Погодите, сейчас все поймете. Присмотритесь повнимательнее - по краям колонии и-дут как бы высохшие крапинки... - Ну и что? - А то, что нашим маленьким друзьям вовсе не нравится та среда, на которую их поместили. Среда эта - кровяной агар. - Им не нравится кровяная среда? - Разным микробам нравится разная пища, только и всего. Как бы то ни было, я идентифицировал все колонии, кроме этой единственной - она не желала расти ни на одной из общеупотребительных сред: ни на чистом, ни на кровяном агаре, ни на среде Макконочи и ни на какой другой... - И что же дальше? - Я составил среду по собственному рецепту. Бьюкен опять направился к термостату и достал оттуда большой лабораторный стакан, внутри которого стояла толстая коническая колба, заткнутая ватой. Верх стакана был запечатан металлической фольгой. Медленно, осторожно Бьюкен опустил все это на стол, поближе к свету. Скэнлон замер в изумлении. Между краем колбы и ватой образовался шевелящийся ободок пены; она вздувалась, лениво сползала по внешней поверхности конуса и растекалась лужицей по дну стакана. - Боже, что за рецепт вы выбрали? Прежде чем ответить, Бьюкен помолчал. - Я измельчил немного дегрона и растер его в пасту, добавив некоторые соли и аминокислоты, главным образом тирозин... - Черт знает что! Этому должно быть какое-то иное объяснение. - Например? - Ну, - замялся Скэнлон, отчаянно пытаясь удержаться в рамках логики и в то же время обойти очевидное. - Хорошо, вы вырастили бактерии, одним из них нравится кровь, другим - сахар... - Скэнлон, когда необходимы доказательства, ставят решающий эксперимент. Если в каком-то случае - в клинической практике, скажем, - возникло подозрение, что возбудитель болезни - микроб, надо вырастить его чистую культуру на здоровой ткани, взятой у пациента. В данном случае больна пластмасса. Ладно, ладно, вы мне не верите, но это так. Я взял капельку вон той дряни из пробирки и поместил эту капельку на здоровую пластмассу. - Бьюкен открыл последнюю из чашек Петри. - Вот, полюбуйтесь. - И он указал на поверхность геля в чашке. Она была вся облеплена сырой клейкой пеной. - На сей раз я использовал просто кусочки дегрона и даже самый обычный полистирол. Взгляните, что с ними сталось, - все видно и невооруженным глазом... - Но с чего вы решили, что это бактерии? Разве не может это быть каким-то химикатом... каким-то веществом, которое вы нечаянно перенесли?.. Скэнлон, по-видимому, понял всю зыбкость своего предположения и замолчал, не закончив фразы. - Допустим. Значит, нужен еще один эксперимент. Вот мы и проведем его, если вы мне поможете. - Какой эксперимент? - С помощью электронного микроскопа. Пошли! Он встал и направился к двери, на которой красовались клеверный лист - международный знак радиационной опасности - и табличка: "Высокое напряжение. Опасно для жизни. Посторонним вход воспрещен". За дверью в тусклом желтом свете над ними нависла уходящая под потолок колонна электронного микроскопа. С ее верха свешивался толстый высоковольтный кабель, который вел к двухметровому шкафу, набитому электронной аппаратурой. Слышалось мягкое хлюпанье и посапыванье вакуумных насосов: они поддерживали разрежение, недостижимое даже в космическом пространстве. Бьюкен принялся манипулировать ручками управления. Огоньки на контрольных пультах стали ярче, а шум насосов назойливее. Потом шотландец поднялся. - Пусть пока покачает, а мы тем временем подготовим препарат для исследования. Вернувшись в лабораторию, он положил на стол стеклянную пластинку и водрузил на нее чашку Петри с пластмассовой питательной средой. Взяв предметное стеклышко, он помахал им в пламени бунзеновской горелки и крошечной пипеткой нанес на него капельку дистиллированной воды. Раскалив на огне, а затем остудив платиновую петельку, Бьюкен осторожно отодвинул крышку с чашки Петри и захватил петелькой частицу ее содержимого. Тщательно смешав эту частицу с дистиллированной водой на стеклышке, он вновь провел проволочкой сквозь пламя. Работа не мешала ему разговаривать. Скэнлон завороженно следил за всеми этими священнодействиями. - Итак, мы получили суспензию той культуры, которая была в чашке. Теперь смешиваем ее с фосфорно-вольфрамовой кислотой. Получаем препарат, взвешенный в кислотном растворе. Берем вот эту медную сеточку. Малюсенькую сеточку трех миллиметров в диаметре - она как раз подходит к микроскопу. А сейчас помещаем на эту сеточку капельку полученной взвеси... Он встал, бережно держа сеточку на фильтровальной бумаге. Открыл стеклянный колпак, подсоединенный к насосам, положил фильтровальную бумагу вместе с сеточкой под стекло, загерметизировал шов и включил насосы, внимательно следя за вакуумным манометром, указывающим величину атмосферного давления под колпаком. - В вакууме вода из нашей капельки испарится. Как только это произойдет, фосфорно-вольфрамовая кислота осядет пленкой на любых материальных телах, какие есть в препарате. Дело в том, что для электронного микроскопа все биологические объекты почти прозрачны, зато вещества, содержащие тяжелые металлы, выглядят на экране абсолютно черными. - Значит, все имеющее биологическую природу должно казаться - дайте подумать - чистым пятнышком в окружении темного ореола? - Вот именно, вы хорошо себе это представили, Джим. Думаю, что наш препарат готов. Открыв клапан, Бьюкен впустил воздух обратно под колпак. Раздавшийся было резкий свист постепенно стих. Приподняв колпак на противовесах, шотландец вынул из-под него фильтровальную бумагу с сеточкой и не спеша двинулся к микроскопу. Скэнлон последовал за ним и притворил за собой легкую, отменно пригнанную дверь. Бьюкен открыл замок и поместил сеточку в препаратодержатель. Уверенно вращая ручки управления, он перевел микроскоп на рабочий режим. Экран под непроницаемым для излучения стеклом загорелся зеленым светом, отбрасывая снизу тени на сосредоточенные лица ученых. Бьюкен тронул тумблер дистанционного управления препаратом. Линии на экране колыхнулись и исчезли, затем появились вновь и замерли в неподвижности. Оба с минуту просидели не шевелясь и не произнося ни слова. На экране виднелись тысячи прозрачных прямоугольников, и каждый прямоугольник был окружен темным ореолом. Не оставалось сомнений - это были электронные изображения бактерий. - Лучше бы позвать Райта, - сказал Скэнлон. Бьюкен потянулся за телефонной трубкой. 12 Чрезвычайный контрольный пост построили в 1945 году. Расположен он под плац-парадом конной гвардии на глубине примерно двадцати метров и входит в большой подземный комплекс тоннелей, центров связи и жилых помещений, простирающийся на север до самой Трафальгар-сквер, а на восток под улицей Уайтхолл до военного министерства. Целый подземный город, откуда можно управлять всей страной, не поднимаясь на поверхность. Стены чрезвычайного поста усилены армированными бетонными брусьями, выкрашенными в белый цвет, а пол застлан зеленым линолеумом казенного образца. Одну из стен почти полностью занимает проекционный экран, а перед ним - мешанина пультов с разноцветными телефонами, микрофонами оповещения ПВО, телевизионными устройствами. Оставшееся пространство наскоро заставлено рядами разнокалиберных стульев. В комнате темно от табачного дыма, она заполнена беспокойным гулом голосов - здесь собралось человек пятьдесят, есть люди и в военной форме, есть и в безликом цивильном платье. Атмосфера сдержанно напряженная. Большинству присутствующих давно перевалило за пятьдесят. Их лица отражают привычку к власти, сознание собственной значимости. Это лица людей, которые не станут уклоняться от ответственных решений, будь они правильными или нет. В первом ряду с места поднялся коренастый мужчина в форме бригадного генерала. Посмотрев вокруг, он постучал костяшками пальцев по крышке соседнего пульта, требуя внимания. Разговоры словно бы нехотя смолкли. Со спокойной уверенностью человека, привыкшего повелевать, генерал произнес: - Господа, - он бросил мимолетный взгляд на часы, - думаю, нам пора начинать... Генерал подошел к пульту перед экраном. - Многие из вас, вероятно, более или менее в курсе дела, но прежде всего я хотел бы представить вас друг другу. Вас привезли сюда в большой спешке, и я приношу вам за это свои извинения, но мы постарались сделать все, что могли, чтобы обеспечить всех временным жильем. Мистер Риггс, - генерал кивком показал на человека в штатском, стоящего возле дверей, - передаст вам карточки с номерами ваших комнат и указаниями, как до них добраться. Система тоннелей весьма разветвлена, и я просил бы вас строго придерживаться направлений, предписанных в карточках, поскольку сотрудники службы безопасности... гм... очень ревностно относятся к исполнению своих обязанностей. - Он холодно улыбнулся. - Всем вам будут розданы опознавательные жетоны, так что я без промедления перейду к существу вопроса. Медицинской стороной операции руководит сэр Фрэнк Дейл... Он указал на седовласого, аскетического вида мужчину во втором ряду, который сделал неловкую попытку приподняться и поклониться. Генерал отмечал рукой каждого, о ком шла речь. - Полицейской службой и уличным движением ведает заместитель комиссара полиции. Подземным транспортом - мистер Холланд. Передвижения войск происходят под командой присутствующего здесь генерала Фенвика, помогать ему буду я. Деятельностью дезинфекционных центров руководит доктор Фэннинг, главный врач муниципалитета Большого Лондона... Вы, видимо, уже обратили внимание на принятые нами меры предосторожности - все они необходимы и взаимосвязаны и исходят из правил, действующих в районе местопребывания правительства. Соответствующий документ, я надеюсь, вы уже читали... Он обвел взглядом слушателей, которые согласно кивали. - Теперь, с вашего позволения, сэр, - он слегка повернулся в сторону генерала Фенвика, который небрежно помахал пухлой ручкой, - рассмотрим проблему на местности... Генерал нажал на кнопку, и за его спиной на проекционном экране зелеными линиями вспыхнула карта центра Лондона. - Наши данные указывают на то, что поражения, какова бы ни была их природа, в основном сосредоточены на довольно узком участке. - Он взял белую указку. - С северной стороны они ограничены улицей Юстон-роуд, на западе до перекрестка с Портленд-плейс и на востоке - с Уоберн-плейс. Границы эти, разумеется, только приблизительны. В южном направлении граница идет по Саутгемптон-роу и затем по улице Олдвич выходит к Темзе, которая замыкает периметр с юга. Площадь пораженного района составляет в целом около четырех квадратных километров. Встречаются, правда, отдельные вспышки и за пределами этой территории, но их немного, они весьма отдалены друг от друга, и мы надеемся, что с ними удастся справиться без серьезного риска. Однако в границах района, о котором я говорил, процесс стремительно расширяется и сдержать его стало совершенно неотложной задачей. До некоторой степени нам еще помогает погода, поскольку холод, как выясняется, снижает скорость... мм... реакции, как только она выходит из-под земли на поверхность. Генерал помедлил, в поисках поддержки метнув быстрый взгляд на желтое пергаментное лицо сэра Фрэнка Дейла, потом продолжал: - Наша цель, - подчеркивая значимость своих слов, он ударил рукой по пульту, - полностью изолировать означенный район - на земле, над землей и под землей. Вряд ли нужно разъяснять вам, что, если процесс, разрушающий пластмассу, распространится по всему миру, это может привести к полной катастрофе. К району поражения следует относиться как к зачумленной, смертельно опасной зоне... Два слова о передвижениях войск. Поскольку сегодня в полдень ее величество подписала вердикт о чрезвычайном положении, мы начали стягивать части к границам района. Первый батальон шотландской гвардии уже изолировал северо-западный сектор - вот здесь - во взаимодействии с тремя ротами бронедивизиона конной гвардии, дислоцирующимися на северо-востоке - вот здесь... Теперь он стучал уже прямо по экрану. - Контроль за южным сектором осуществляется под общей командой полковника Сетбриджа, который в настоящий момент вводит сюда подвижные части парашютного полка. Приблизительно к двадцати трем ноль-ноль изоляция пораженной зоны будет закончена, и мы сможем начать мероприятия по ее эвакуации. Вспомогательные операции поручено осуществлять ремонтному корпусу и королевскому корпусу связи. На секунду он замолчал и вновь обвел аудиторию взглядом, желая убедиться, что владеет ее вниманием. - Как вам известно, электро- и газоснабжение в ряде секторов полностью прекратилось, поэтому мы устанавливаем по периметру аварийные генераторы и тянем кабели внутрь зоны с тем, чтобы обеспечить ее энергией хотя бы для отопления. Как только сумеем, установим также турбины для обогрева воздуха. В районе поражения проживает много стариков, которым сейчас угрожает смерть от холода. Такова в общих чертах ситуация, а теперь, с вашего разрешения, передаю слово сэру Фрэнку Дейлу. Он объяснит вам причины происходящего. Прошу вас, сэр Фрэнк!.. Дейл, неуклюже поднявшись, вышел к экрану. Он молча осмотрел слушателей, и на лице его отразилось некоторое неудовольствие оттого, что столь тонкие вопросы науки приходится обсуждать с непосвященными. Заговорил он монотонно и нудно, без какого бы то ни было предисловия: - До настоящего времени в нашем распоряжении почти нет точной информации ни об организме, вызывающем разрушения, ни об его действии. С практической точки зрения известно, что, оттолкнувшись от промежуточных веществ белковоподобного характера, имеющихся в канализационной системе, организм выработал в себе все более универсальное свойство поглощать самые разнообразные пластмассы... Слушатели беспокойно заерзали. - Обычно скорость роста бактерий относительно низка, но в данном случае как латентная фаза, так и фаза угасания... мм... замещены фазой ускоренного экспоненциального роста. Из аудитории донесся раздраженный голос: - Сэр Фрэнк, извините, но я не понял ни единого слова. Не могли бы вы снизойти к нам, невеждам? Остальные поддержали это заявление приглушенным ропотом. - Мм? - удивился сэр Фрэнк. - Н-да, конечно... В общем, это значит, что произошло как изменение скорости роста, так и поистине удивительное увеличение скорости воспроизводства. Более того, с появлением каждого нового поколения организм обретает способность разрушать новые и новые виды пластических материалов. Питаясь пластмассой, бактерии высвобождают значительные количества газа - огнеопасной и взрывоопасной смеси, в основном сероводорода и метана; в этом и кроется причина серии взрывов, которым мы были свидетелями. Я уже известил министра внутренних дел, что мои сотрудники заняли две пустые палаты в больнице святого Томаса - как раз через реку от южной границы зоны поражения - и переоборудуют их в исследовательские лаборатории. Мы работаем по двадцать четыре часа в сутки, чтобы изыскать средства борьбы с этим необыкновенным организмом. Обычные приемы иммунологии, сыворотки и прививки нам, очевидно, не помогут; ни человека, ни животных организм - по крайней мере пока - не поражает, или не заражает, как вам больше нравится. Быть может, нам следует сделать ставку на широкое использование распыленных антибиотиков, но до сих пор не удалось обнаружить антибиотик, к которому организм проявил бы достаточную чувствительность. Пока продолжаются поиски, лучшим, по нашему мнению, средством приостановить подземные разрушения было бы заполнение тоннелей метро и коллекторов инертным газом. Мы обнаружили также, что в атмосфере, состоящей из азота и углекислого газа, скорость воспроизводства бактерий уменьшается и, насколько я знаю, - он посмотрел на бригадного генерала, - уже организуется доставка этих газов ко всем главным входам в метро и люкам канализации. Должен заметить, что в своих действиях мы руководствуемся чисто эмпирическими поисками, поскольку какие-либо прецеденты отсутствуют. Надеюсь, через день-другой у меня появятся для вас более приятные новости. - Он повернулся к генералу. - Пожалуй, у меня все, благодарю за внимание. Генерал снова встал. - Спасибо, сэр Фрэнк. А теперь, комиссар, не откажите проинформировать нас вкратце о мерах, принятых вами. Заместитель комиссара полиции, грузный и нерасторопный, медленно вышел вперед с пачкой бумаг в руке. Он не старался сгладить свой акцент истинного кокни, и завистники поговаривали даже, что этот акцент становится все заметнее по мере того, как ранг его обладателя - все выше. Утверждали, что он глотает слова специально для того, чтобы напомнить всем: я начинал простым констеблем на участие Хэкни... - Главная наша задача - эвакуировать население из района поражения в самый короткий срок. Действовать мы будем в соответствии с планами эвакуации, разработанными на случай войны, и, по-моему, у вас эти планы есть. - Он посмотрел на слушателей, которые снова согласно закивали, и принялся рыться в своих бумагах. - Вы видите, что основных дезинфекционных центров три - на вокзалах Черинг-кросс, Юстон и Сент-Панкрас. Доктор Фэннинг чуть позже расскажет вам о них подробнее. А я уж ограничусь тем, как мы планируем выселять людей из района. Если коротко, все они делятся на постоянных жителей и приезжих. Как только вокруг появятся заставы, всякие там покупатели, провинциалы, туристы и так далее выйти сами уже не смогут, и о них мы решили позаботиться в первую очередь. Чрезвычайное положение дает нам право реквизировать собственность, и мы предписываем владельцам отелей в атом районе, чтобы они установили как можно больше кроватей и приютили всех, кто не живет постоянно в зоне, до тех пор пока мы не сумеем их вывезти. Еще более срочное дело - освободить места в двух крупных больницах: Юниверсити Колледж и Черинг-кросс. В зону посланы кареты скорой помощи, и мы надеемся вывезти всех больных, которых можно транспортировать, уже сегодня к полуночи. Здесь на Риджентс-Парк-сквер, - он показал на карте, где именно, - создается специальный дезинфекционный центр, так что больных можно будет обрабатывать отдельно от здоровых. Все это даст нам, считая по нормам военного времени, примерно двести тридцать вакантных больничных коек. Ведь если чрезвычайное положение затянется надолго, мы наверняка столкнемся с разного рода заболеваниями... А как только мы вывезем больных и приезжих, очередь дойдет и до постоянных жителей района. Разумеется, каждый, прежде чем покинуть зону, должен будет пройти полный цикл дезинфекционных процедур; машины с громкоговорителями уже патрулируют по улицам, оповещая всех, что им делать, и распространяя листовки с инструкциями? Но боюсь, на это понадобится еще часов шестнадцать-восемнадцать, и поначалу не избежать определенного замешательства. Весьма существенно, и этого мы можем добиться уже сейчас, чтобы все оставались на своих местах. Если надо, пусть обратятся на ближайший пост, получат крышу над головой, а потом пусть сидят и не рыпаются. Сэр Фрэнк еще раньше сообщил мне, что, чем больше люди будут слоняться по улицам, тем скорее они разнесут эту заразу, какова бы она ни была, так что я дал распоряжение очистить весь район. Кому действительно надо передвигаться - врачам и так далее, - тем мы выдадим удостоверения особой формы. Боюсь, однако, что обстановка складывается весьма благоприятно для уголовного элемента и вполне вероятен рост всякого рода преступлений. Что же касается толпы как таковой, мы не предвидим больших забот, но на всякий случай, так сказать, договорились с генералом Пауэллом о поставках специального снаряжения для борьбы с бунтовщиками. Приняты меры к тому, чтобы вооружить до зубов полицейских окрестных районов, да и сами мы ввозим в зону защитные экраны, ружья для стрельбы резиновыми пулями, баллоны с газом "Си-Эс". Все это будет храниться на каждом из наших постов. А теперь, доктор Фэннинг, не хотите ли вы поделиться с нами сведениями о системе дезинфекции? Едва комиссар сел на место, раздался общий возбужденный гомон - специалисты спешили сравнить свои заметки и документы. Фэннинг, высокий, спортивного сложения человек лет тридцати с небольшим, легко вспрыгнул на возвышение, прочистил горло, пытаясь привлечь к себе внимание, и с трудом дождался, пока умолкнет шум. Говорил он быстро и как-то легковесно: - Видите ли, дезинфекция, в сущности, очень простая штука. Нужно убить всех микробов, каких можно, - только и всего. Проблемы, возникающие при дезинфекции, вполне аналогичны тем, с какими сталкиваются при лечении инфекционных больных в стационаре. Каждое из звеньев системы подобно клапану: Люди, движущиеся сквозь него, должны снять с себя одежду, принять душ, а затем надеть все новое. Впрочем, в отличие от клапана процесс обратим. Те, кто выходит, обязаны раздеться догола, опять-таки вымыться под душем и подождать, пока их одежда стерилизуется в автоклаве, то есть обрабатывается паром под высоким давлением. В данном случае мы не справимся с обработкой одежды вовремя, поэтому просим всех надевать старое платье - его пометят и стерилизуют, а после душа, перед выходом из зоны, людям выдадут новую одежду, то есть новую для них лично, а на самом-то деле тоже старую. Мы обратились к тем, кто живет вокруг района поражения, с просьбой принести ненужную одежду, и фирма "Оксфэм" также заверила нас, что окажет нам в этом отношении определенную помощь... Железнодорожные вокзалы выбраны для размещения дезинфекционных центров не случайно: это позволяет строго контролировать выезд людей из зоны. К тому же железные дороги меньше, нежели остальные виды транспорта, соприкасаются с другими, не пострадавшими районами города. Теперь, если вы разрешите, я расскажу более подробно о том, как мы думаем... Бригадный генерал нетерпеливо посмотрел на часы и твердо сказал: - Благодарю вас, доктор Фэннинг. Благодарю вас, вы нам несомненно очень помогли. Однако время не ждет. - Он мельком заглянул в список присутствующих и спросил: - Мистер Холланд, что вы можете добавить от лица транспортников? Холланд нервно теребил себя за палец и старался не думать о нарастающей боли в желудке. - Ничего особенного, пожалуй, - ответил он. - Могу только сказать, что принятые меры оказывают самое серьезное влияние на движение во всем городе. У нас есть данные, что пробки возникли уже в сорока пяти километрах отсюда... - Он помолчал. - Это и понятно: из радиальной системы движения выключен центр, и хотя мы вводим объездные маршруты, расчеты показывают, что они возьмут на себя лишь четырнадцать процентов нагрузки. Ничего другого мы в настоящее время не в состоянии предпринять. Разумеется, в районе поражения закрыты все станции метро, и нам остается только налаживать подвоз пассажиров к окраинам по неповрежденным участкам. Взгляните на схему, - он нажал кнопку, и на экране вспыхнула карта столичной подземки, - и вы убедитесь, что зона перерезает все основные линии метро, за исключением восточного плеча Северной линии до станции Банк. Правда, источники инфекции сосредоточиваются как будто в неиспользуемых отрезках тоннелей, но тем не менее мы предпочли закрыть всю систему, кроме периферии. Военные, насколько я понимаю, дают нам солдат, и те будут двигаться по тоннелям к центру, стерилизуя их с помощью огнеметов. Но на отдельных участках эти меры исключены: там накопился взрывоопасный газ, риск слишком велик. У меня, видимо, пока все... Он сел. Генерал вновь заглянул в список. - А сейчас мистер Хэнтри из санитарного управления муниципалитета поделится с нами соображениями относительно канализационной сети. Маленький подвижный человечек, сидевший позади Холланда, ловко вскочил на ноги и начал скороговоркой еще на полпути к возвышению: - Самые существенные факты. Зона поражения перекрывает коллектор среднего уровня, идущий с запада на северо-восток к насосной станции Эбби-Миллс в Стрэтфорде. Вам уже сообщали, что откачка сточных вод непосредственно из центра будет прекращена. Всем жителям в черте оцепления уже объявлено, чтобы они не пользовались уборными и не выливали ничего в раковины. Тем не менее мы по-прежнему откачиваем нечистоты из районов к западу от зоны по направлению к Бектону, к северному водоотводу. По сигналу Хэнтри на экране появилась карта дренажной сети Лондона - фантастически сложное переплетение линий, почти столь же густое, как уличная сеть. Завладев указкой, Хэнтри продолжал: - В зону попадает всего один коллектор, ведущий с севера на юг, - коллектор Сэвой-стрит. Он не из главных, и его легко перекрыть со стороны Юстон-роуд. Главная проблема в другом: куда направить сток с запада? Сначала мы думали использовать русло подземной речки Флит и Северный коллектор верхнего уровня, но это невыполнимо - слишком мала мощность насосов на станции Лотс-роуд. Другая возможность - магистральный коллектор Пикадилли и русло подземной речки Рейнлей, но и тут мы опять-таки сталкиваемся с проблемой: не удается полностью перекрыть ответвления, ведущие из зоны поражения. Хэнтри выждал паузу, едва ли не наслаждаясь предвкушением того эффекта, какой произведут его заключительные слова: - Исходя из этого, мы пришли к выводу: уверенности в том, что никто во всей зоне не спустит в канализацию новой заразы, быть все равно не может; значит, остается одно - закрыть магистральную систему среднего уровня целиком. А это, в свою очередь, означает, что весь сток с севера и с запада придется направить в ливневую канализацию и, следовательно, прямиком в Темзу... Аудитория немедленно взорвалась, гулом, сквозь который прорвался протестующий возглас сэра Фрэнка Дейла: - Но послушайте, боже мой, вы просто не имеете права!.. Это опасно для здоровья, вы что, не соображаете? Десятки инфекционных болезней! Эпидемии!.. - Сэр Фрэнк, - терпеливо повторил Хэнтри, - у нас нет выбора. Направить сток больше просто некуда. - Разве у вас нет отстойных резервуаров или как там они называются? - Есть, но они не вместят и десятой доли сброса. Мы вынуждены направить сток в Темзу, другого выхода у нас нет. - Предупреждаю, - продолжал раздраженно сэр Фрэнк, - мы сразу столкнемся с серьезными вспышками... Бригадный генерал поспешно поднялся с места и проговорил примирительным тоном: - Благодарю вас, мистер Хэнтри, вы нам тоже очень помогли. Сэр Фрэнк, я думаю, будет лучше, если вы продолжите ваш спор после перерыва. Нам нужны дополнительные факты, и, как я понимаю, - он бросил взгляд в сторону одного из своих помощников, который ответил кивком, - сейчас сюда прибудет уполномоченный Лондонского порта, чтобы сообщить нам о прогнозе приливов и отливов и еще кое о чем. Быть может, вы примете такое предложение? Сэр Фрэнк нехотя согласился. - А пока я, с вашего позволения, расскажу вам чуть-чуть подробнее об особенностях данного подземного комплекса... Пока бригадный генерал в ярком свете и тепле подземелья держал свою речь перед избранными, по земле далеко над их головами резкий северный ветер швырялся редким снежком и нес его вдоль улицы Портленд-плейс к зданию Би-би-си. Полицейский фургон, вставший посреди мостовой на углу Ленгхэм-плейс, через громкоговоритель на крыше хрипло инструктировал собравшихся вокруг пешеходов: - Лицам, постоянно проживающим в данном районе, настоятельно рекомендуется вернуться домой и больше на улицу не выходить. Проживающие в других районах должны незамедлительно прибыть в один из пунктов, отмеченных на плане, откуда они в минимально короткий срок будут выпущены за пределы зоны. Планы, на которых указано размещение подобных пунктов, можно получить здесь, а также у любого встречного констебля. На случай возможной задержки и во избежание трудностей проживающим в других районах рекомендуем также получить список реквизированных отелей, где им бесплатно будет предоставлено временное жилье и питание... Пожилая женщина в твидовом пальто не по росту, взяв из рук полисмена грубо напечатанный план, досадливо проворчала: - А как, скажите на милость, я туда доберусь? Мне на моих ногах и сотни метров не одолеть... Полисмен, крупный мужчина с дружелюбным лицом крестьянина, глядя на нее сверху, ухмыльнулся: - Не беспокойся, дорогуша, я подтолкну тебя пониже спины... Какую-то секунду она свирепо ела его глазами, потом с одышкой прокаркала: - Ну что ж, я не возражаю... Двое элегантно одетых дельцов выслушали все, что сообщил им громкоговоритель, и один повернулся к другому: - Не кажется тебе, что это звучит как приглашение распить рюмочку-другую? - В баре "Савиль"? - осклабился второй. - Совершенно верно. И оба, круто повернувшись, удалились. Полицейские двигались сквозь толпу, раздавая планы и инструкции. В этот момент, перекрывая надсадный вой ветра, с северного конца улицы послышался нарастающий грохот. Из-за поворота, с полукруга площади Парк-сквер, вылетела, резко выделившись на снегу, длинная черная колонна армейских грузовиков. Вдоль колонны взад и вперед, словно хлопотливые насекомые, сновали мотоциклисты. Как только головной грузовик достиг Ленгхэм-плейс, вся вереница машин со скрежетом остановилась. Тотчас же упали задние откидные борта, и на землю попрыгали солдаты, которые стали выгружать деревянные рогатки и мотки колючей проволоки. Чины военной полиции в красных фуражках, покинув свой грузовик, быстро рассредоточились вдоль западной стороны улицы и принялись