пронзили его мозг. Он перестал дышать. Существо двух футов длиной, которое Каллик так небрежно держала, было тысячелетним кошмаром в миниатюре. Увеличьте его в десять раз, и этот моллюск с щупальцами станет семиметровым зардалу, темно-синей тварью, представляющей смертельную опасность в силу своего ума и жестокости. - Несомненно, предшествующая форма, - сказала Каллик. - Оно уже является амфибией. Смотрите. - Она опустила существо на землю. Оно поднялось на расставленных щупальцах и, моргая, стало оглядываться большими глазами, полуприкрытыми веками. - Если эволюционный процесс будет продолжаться, - добавила Каллик, - результатом станет естественно развившийся из этой твари сухопутный головоногий моллюск. Неудивительным будет и существенное увеличение размеров и развитие умственных способностей. Существо попыталось цапнуть ее крючковатым клювом. Каллик небрежно шлепнула его, оно отлетело метров на десять и плюхнулось на мягкий мох, а затем поспешило к воде. Скорость его передвижения по суше поражала. - Еще одна причина радоваться, что мы не сели на воду, - жизнерадостно заявил Луис Ненда. - Как бы вам понравилась дюжина таких красавчиков, жующих вашу задницу, когда вы пытаетесь доплыть до берега? Но он вовсе не чувствовал себя таким веселым и раскованным, как изображал. Не один Ребка инстинктивно отшатнулся, когда к их ногам упал этот крошечный монстр. - Нам надо добраться до этих зданий, - сказал Ребка, - и если... Прежде чем он успел закончить, из глубины эмбриоскафа раздался какой-то стук. На краю люка появился Жжмерлия. Его фасеточные глаза перебегали с вымокшей Каллик на Ханса Ребку. - Мое почтение, капитан Ребка, но у Атвар Ххсиал плохие новости. - Корабль нельзя починить? - Отнюдь. Двигатели в порядке. А через несколько часов работы корпус будет загерметизирован, и корабль сможет подняться в космос. Я готов немедленно приступить к ремонту. Плохая же новость такова: уцелел один-единственный "шмель", но даже он нуждается в починке. - Он поднял стянутый обручами цилиндр, измазанный грязью. - Остальные раздавлены при ударе о землю. Если мы хотим послать предупреждение "Эребусу", это единственная наша надежда. И его нельзя запустить, пока эмбриоскаф сам не окажется в космосе. Ребка кивнул. Как только он увидел этот маленький цилиндр, ему сразу же захотелось послать сообщение Дари и остальным. Но какое? Чем больше он размышлял об их положении, тем труднее становилось придумать текст послания. Что же, в сущности, они знают? - Жжмерлия, попроси Атвар Ххсиал выйти сюда. Нам нужно устроить небольшой мозговой штурм. - Она уже идет. Кекропийка протиснулась в люк и легко спрыгнула на мягкую землю. Большая белая голова с эхолокатором и желтыми рожками-приемниками сканировала береговую линию и беспорядочное нагромождение утесов в глубине суши. Кекропийка выпрямилась в полный рост и развернула свои шестифутовые антенны. - Ты уверена, Ат? - спросил Ненда, разобравший ее феромонное сообщение до того, как Жжмерлия смог перевести его остальным. Незрячая голова кивнула. - Зардалу, - произнес Жжмерлия. - Она может их унюхать, - добавил Ненда. - Они далеко, но они здесь. Это решает все. - Частично, - возразил Ребка. Он подождал, пока Атвар Ххсиал снова повернется к нему лицом, а Жжмерлия придвинулся ближе к панцирю кекропийки, чтобы лучше слышать. - Даже если бы мы могли сию минуту послать "шмеля", я все равно не знаю, что нам следует им передать. - Как это? - Ненда сорвал стебелек мха и принялся задумчиво его жевать. - Ну, например, мы знаем, что не владеем ситуацией. Кто-то нас сюда пустил. Но кто? Что нам рассказать Дари и остальным? Моя первая мысль была, наверное, та же, что у пас: мы прошли сквозь сингулярность, с нами все в порядке. Эта планета - Дженизия, и здесь обитают живые зардалу, хотя мы их еще не видели. Мы не можем вернуться обратно, потому что кто-то вынудил наш корабль свалиться на Дженизию и теперь нам надо ремонтироваться. Но кто нас посадил? Нас, конечно, хорошенько встряхнуло, но сейчас мы в хорошей форме, и наш корабль тоже. Вы теперь знаете зардалу. Будь их воля, они взорвали бы нас еще в небе... Мы бы ни за что не пережили посадку, если бы это зависело от них. Но предположим такую нелепость, будто они хотят, чтобы мы приземлились целыми и невредимыми, потому что имеют на нас какие-то виды. - Получить нас на обед. - Ненда выплюнул мох, который жевал, и скорчил гримасу. - Мы понравимся им больше этой пакости. Я не забыл их заявления во время нашей последней встречи. Они любят свеженькое мясцо. - Что бы ни задумали они с нами сделать, это имело бы смысл только в том случае, если бы они посадили нас там, где находятся сами. Ну и где же они? - Может, они боятся, что мы вооружены? - предположил Луис Ненда. - И хотят рассмотреть нас издали. Им ведь не придет в голову, что мы до такой степени идиоты, что прилетели сюда безоружными? - Тогда почему они не посадили нас достаточно жестко, чтобы вывести оружие из строя? - Ребка проигнорировал выпад Ненды насчет того, что они отправились безоружными, а ответ приберег на потом. - Данная ситуация - полный абсурд: мягко посадить нас, а затем оставить в покое. - Мое почтение, - мягко произнес Жжмерлия, - Атвар Ххсиал считает, что источник вашего недоумения лежит в подразумеваемых вами допущениях. Она согласна, что нас посадили здесь намеренно, хотя ее органы чувств не обнаружили присутствие луча, который сорвал эмбриоскаф с траектории и отправил сюда. Но, судя по вашим словам, луч пришел с луны... а не с Дженизии. О чем это говорит? Только об одном: ваше предположение о том, что если зардалу находятся здесь, то они нас и посадили, необоснованно. Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь тревожными порывами сильного ветра, пригибающими серый мох. Солнце клонилось к закату, и с медленным наступлением сумерек погода утрачивала свою безмятежность, с которой она их встретила. - Нам от этого не легче, - сказал наконец Луис Ненда. - Если не зардалу схватили эмбриоскаф и приволокли нас сюда, тогда кто же, черт побери, это сделал? - Атвар Ххсиал не знает, - перевел Жжмерлия, - но предполагает, что сейчас вы задали другой вопрос... несомненно, весьма существенный... но совершенно другой. Компьютеры эмбриоскафа не пострадали от соприкосновения с Дженизией. Исходя из размеров планеты, ее массы, параметров орбиты и визуального анализа, они быстро выдали условия на поверхности. Дженизия медленно вращалась вокруг оси, почти перпендикулярной к плоскости орбиты. Сутки длились сорок два часа. Атмосферные потоки были довольно умеренными, без сильных ветров, а времена года мало отличались друг от друга. Искусственная луна, вращающаяся всего в двухстах тысячах километров, с поверхности Дженизии выглядела огромной, но масса ее была так мала, что приливы на планете возникали только под влиянием солнца, но медленная скорость вращения Дженизии ослабляла и их. Климат средних широт был ровным, без каких-либо неожиданностей, вроде заморозков или палящей жары. Тяготение составляло примерно половину земного. И как следствие геологические формации имели более изрезанный характер и складывались из более крутых скальных Пластов, чем было бы возможно в более сильном поле тяготения. Общее впечатление от всех этих изящных шпилей и арок было скорее чарующим, чем угрожающим, потому что пышная растительность смягчала их контуры. Окончательный компьютерный анализ рисовал безмятежный и тихий мир, где местным животным, чтобы выжить, не требовалось прилагать больших усилий. Фауна не представляла угрозы. - Что еще раз доказывает тупость компьютеров, - сказал Луис Ненда. - Если зардалу добродушны и покладисты, я... я вложу все состояние в недвижимость Дитроны. Они с Атвар Ххсиал тащились за Ребкой и Каллик вдоль берега. Так как до наступления ночи оставалось часа три, Ханс Ребка решил, что сначала им надо поближе рассмотреть строения, обнаруженные Каллик, а потом устраиваться на ночлег. Его очень интересовала реакция Атвар Ххсиал. Возможно, она с ее совершенно иным набором чувств заметит там что-то недоступное другим. Жжмерлию оставили на эмбриоскафе. Он уже занялся починкой корпуса и "шмеля" и сказал, что работа пойдет лучше, если ему не будут мешать. Если его оставят в покое часа на три или побольше, он подготовит корабль к выходу на орбиту. - Вложение капитала в любые ценные бумаги начинает казаться более привлекательной альтернативой нашим нынешним усилиям разбогатеть. - Это феромонное заявление исходило от Атвар Ххсиал, которая пригнулась к земле и почти ползла, чтобы не обгонять Ненду. - Свои действия трудно оценивать объективно, как и свои достоинства, но мне приходит мысль, что наши последние поступки нельзя считать победой. - Что ты хочешь этим сказать? - Мы с тобой предпочли остаться на Ясности, дабы приобрести непревзойденные и бесценные сокровища технологии Строителей. Когда же эта тварь отправила нас обратно в рукав, нашей новой целью стала Жемчужина. Мы решили поискать технические игрушки Строителей там и заодно забрать твой корабль "Все - мое". Для этой цели мы отправились на Миранду, чтобы зафрахтовать какой-нибудь другой корабль. Но посмотри, куда завела нас наша стратегия. Мы оказались в середине одного из самых неизученных и опасных районов нашего рукава, на планете, которую считаем родиной самых свирепых в этом рукаве существ, и притом с кораблем, который в настоящее время не может поднять нас на орбиту. Поневоле задумываешься, насколько наши достижения лучше пресловутых вложений в ценные бумаги Дитроны. - Ты что-то слишком критически настроена, Ат. Ты когда-нибудь видела, как большая змея, вроде питона, заглатывает жирную свинью? - Должна с радостью признаться, что это событие не было частью моего жизненного опыта. - Что ж, особенностью такого происшествия является то, что, раз начав, питон не может остановиться. Его зубы загнуты назад, так что ему приходится разевать рот все шире и глотать, глотать, глотать, пока он не заглотит все целиком. Понимаешь, он не может остановиться на полпути. - Как поучительно! Но позволь спросить, какую роль нам отводишь ты: питона или свиньи? - Ат, прекрати, не дразни меня. Но пока они преодолевали последнюю четверть мили до строений на берегу, феромоны Атвар Ххсиал переполняло едва прикрытое самодовольство. Не так-то просто сбить с кекропийки ее самоуверенность и спесь. Их взору предстали пять зданий, каждое из мелкозернистого материала, похожего на сцементированный серый песок. В этом месте берег серо-синего моря выступал длинным полуостровом в форме ложки, обрывистым с обеих сторон. Строения, каждое шестидесяти футов в высоту, стояли, теснясь друг к другу, в черпаке этой ложки, так что вода плескалась всего в тридцати ярдах от их стен. Хотя приливы на Дженизии достаточно слабы, а ветры необычайно тихие, вода, должно быть, частенько доходит до них и даже попадает внутрь. К тому времени, когда Атвар Ххсиал и Ненда догнали Ханса Ребку и Каллик, те уже прошли по длинному черенку и обошли вокруг каждое здание. - Нигде ни одного окна. - Ребка приблизился к овальной двери, раза в три выше него и по крайней мере футов шести в ширину. - Атвар Ххсиал, вы видите гораздо больше нас, даже при таком освещении. Не укажете ли нам дорогу? И расскажите нам через Ненду, что вы видите. Когда Ненда перевел это кекропийке, та кивнула и неторопливо шагнула в первое из зданий. Складчатый резонатор завибрировал, а желтые рожки нацелились внутрь постройки. Луис Ненда следовал прямо за ней, затем шла Каллик, а Ребка остался у входа. Он был их сторожем, и внимание его раздваивалось между происходящим внутри и пустынным берегом. Свет угасал, и внутри здания становилось все темнее. Поглядев на небо, Ребка прикинул, что до заката осталось примерно полчаса. - Три ступеньки вверх, затем четыре вниз. Смотрите под ноги, - переводил Ненда. - Ат сейчас стоит там, где помещение разделяется на две большие комнаты - две половины дома. Одна половина почти пустая... она думает, что это спальня, хотя пол там мокрый... Тот, кто там спит, любит сырость. Другая комната поинтереснее. Она обставлена: длинные столы разной высоты, никаких стульев и тоже мокрый пол. Там, где предположительно можно увидеть оборудование, находится странная растительность, разного вида и размера. Ат не знает, что это такое. Она думает, что это выдает пристрастие зардалу к изощренной биотехнологии. Они явно предпочитают использование ее там, где мы или кекропийцы применили бы машины. Об этом говорится в старых легендах, а расовая память хранит сведения о том, что зардалу могли вывернуть биологию наизнанку и достичь естественным путем то, что нам еще и не снилось. Все это выглядит неопасным, но, возможно, какая-то опасность здесь таится. В центре комнаты начинается длинный туннель, уходящий по спирали вниз, дальше, чем Ат может разглядеть... Судя по эху, он уходит под землю. Понять, насколько он простирается, невозможно. В конце туннеля находится какое-то оборудование. Подождите, она сейчас поменяет частоту звука. Попробует заглянуть внутрь, не слишком приближаясь. Последовали секунды молчания, прерванные изумленным возгласом Ненды. - В чем дело? - Это снедаемый любопытством Ребка оставил свой пост и двинулся в глубь здания. - Ат говорит, что перед нами нечто действительно непроницаемое. Ее сигналы просто отскакивают от поверхности. Подождите. Она хочет пощупать. Наступила еще более длительная пауза, выдержать которую оказалось еще труднее. Затем Ребка услышал шорох быстрых движений в нескольких ярдах от себя. - Что случилось? - Он еще не успел договорить, как на свет выскочили Каллик и Ненда. Атвар Ххсиал следовала за ними. - Только взгляните! - сказал Ненда, когда они выбрались в опускающиеся сумерки, и показал на какой-то предмет в передних лапках кекропийки. Она бережно прижимала его к груди. - Перед тем, как войти сюда, мы еще думали, что знаем, где тайны. Атвар Ххсиал протянула предмет, который нянчила, Ребке. Слишком удивленный и озадаченный, чтобы вымолвить хоть слово, он уставился на маленький черный икосаэдр, шести дюймов в поперечнике, такой знакомый и... таинственный. Он встречал сотни подобных предметов, рассеянных по всем космическим сооружениям рукава. Он видел, как их используют: изучают в лабораториях, молятся на них, боятся, носят как талисманы и королевские регалии, применяют как пресс-папье и стопор, чтобы не закрывалась дверь. Никто не знал, как залезть внутрь этих предметов, потому что при любых попытках их внутренности расплавлялись. Никто не знал их назначения, хотя догадок были сотни. Никто не знал, сколько им лет и как они попали в те места, где их находили. Большинство исследователей считало, что черные икосаэдры имеют отношение к Строителям, хотя они были гораздо меньше обычных артефактов. Аналитики накопили серьезные аргументы и статистические свидетельства в пользу этих предположений. Несколько ученых, так же непреклонно, как и первые, отрицали какую бы то ни было связь со Строителями. Они доказывали, и довольно убедительно, что это остатки другой исчезнувшей расы, такой же древней (если не старше), как и Строители. Ребка потянулся, чтобы взять у Атвар Ххсиал маленький твердый предмет. И в этот момент раздался предупредительный свисток Каллик и ее крик: "Сзади!" Ребка круто обернулся. Последние несколько минут он пренебрег добровольно возложенными на себя обязанностями: следить за обстановкой. Солнце уже садилось за горизонт, заливая небо розовым и золотым сиянием. Оно отбросило четыре гигантские тени на ту площадку, на которой стояла их группа, и тени эти двигались вместе с существами, которые выходили из воды и выпрямлялись в полный рост. За ними на берег поднималось еще не меньше дюжины таких же. Зардалу. Свет уже померк, но эти черные тени на фоне заходящего солнца ни с чем нельзя было спутать. Они выбирались из моря, и вода бурлила под их натиском. В какие-то секунды они оказались на суше. И приготовились к действиям. Прятаться было негде. Ребка и его спутники неподвижно стояли и смотрели, как зардалу заскользили на раскинутых щупальцах прямо к ним. В эмбриоскафе Жжмерлия со смешанными чувствами наблюдал за уходом остальных. Конечно, ему хотелось быть вместе с госпожой, Атвар Ххсиал, и, конечно, ему было очень интересно узнать побольше о строениях на берегу. Но в то же время он хотел, чтобы ему позволили спокойно чинить корабль. Именно это он умел делать быстрее и лучше других, а присутствие остальных только затянуло бы его работу. Он проводил их, кивнув в ответ на последнее распоряжение Ребки: - Если с нами что-нибудь случится, не геройствуй. Выводи корабль в космос, где он будет в безопасности, и пошли "шмеля" на "Эребус". Мы сможем о себе позаботиться. После их ухода ремонт действительно заспорился. Жжмерлия сказал Ребке и Атвар Ххсиал, что починка эмбриоскафа и "шмеля" займет у него часа три, но уже через два часа "шмель" был отремонтирован, корпус корабля приведен в порядок, и все было готово к выходу в космическое пространство. Жжмерлия прибрал инструменты, поглядел на солнце и задумался о том, сколько времени займет обратный путь. Потом он подумал, что им вовсе не нужно идти пешком. Эмбриоскаф готов к выходу на орбиту, но точно так же он готов совершить затяжной или непродолжительный полет в атмосфере, вокруг Дженизии. По сути дела, маленький скачок через строения, описанные Каллик, послужит двойной цели: сбережет силы, которые не придется тратить на ходьбу, и станет доказательством того, что корабль полностью работоспособен. Эмбриоскаф легко поднялся по его команде на десять тысяч футов и продержался там полминуты. Идеально. Жжмерлия спустился до двухсот футов и повел корабль на запад на ленивой и беззвучной скорости двадцати миль в час. Вскоре он увидел строения, возвышавшиеся на плоском песчаном мысу. И там, если он не ошибался, у входа в одно из строений стояли Каллик, капитан Ребка, Луис Ненда и его любимая госпожа, Атвар Ххсиал. Жжмерлия находился в пятидесяти ярдах от этой полоски земли и готовился сесть, предвкушая их удивление при виде тщательно отремонтированного и действующего корабля, когда начался кошмар: он увидел полчища зардалу, выходивших из черной воды. Они были уже на суше... и быстро наступали на Атвар Ххсиал и остальных. Его хозяйке и ее спутникам некуда деться! Они оказались в западне. Жжмерлия с ужасом наблюдал, как Атвар Ххсиал повернулась и повела группу в одно из зданий. Они опережали зардалу шагов на тридцать - сорок. Сухопутные головоногие приближались с невероятной скоростью. На своих мощных щупальцах они скользили по темному песку и через несколько секунд уже столпились у первого здания. Жжмерлия опустил корабль до тридцати футов и стал ждать, замерев от ужаса. Никто не выходил оттуда. Ни единого звука не долетало до его настороженного слуха. Здания и песчаный мыс оставались пустыми и безжизненными, а солнце опускалось все ниже и ниже. И вот темнота поглотила все вокруг. Жжмерлия хотел приземлиться, но распоряжения Ребки были недвусмысленными. "Вывести корабль в космос, где он будет в безопасности. И послать "шмеля" на "Эребус". Лотфиане не могут не подчиниться прямому приказу. Расстроенный Жжмерлия ввел команды подъема и вывода эмбриоскафа на орбиту, подальше от поверхности Дженизии. Он вглядывался в быстро удалявшуюся планету, которая на глазах превращалась в крохотный светящийся диск, и пытался представить, что же случилось с его четырьмя спутниками, оставшимися там. Может быть, они уже сошлись в рукопашной? Взяты в плен? Погибли? Ему было скверно оттого, что пришлось их оставить. Он запустил "шмеля", ничего не добавляя к его информации, и рухнул как подкошенный в кресло у пульта управления. Что делать теперь? На "потом" Ребка инструкций не давал. Он лишь сказал, чего не надо делать: "Не геройствуй". Жжмерлия должен вернуться туда и попытаться спасти Атвар Ххсиал... но ведь это противоречило указаниям Ребки! Жжмерлию мучила неопределенность. Он тосковал по добрым старым временам, когда от него требовалось лишь слепо подчиняться приказам Атвар Ххсиал. Зачем Джулиан Грэйвз и другие навязали ему свободу, когда она делала его несчастным? Он чуть не прозевал момент, когда эмбриоскаф промчался мимо искусственной луны Дженизии. Он только смутно осознал, что солнце Дженизии сдвинулось в сторону, и систему "планета - луна" окружили светящиеся кольцевые сингулярности. Он вообще не увидел гигантский водоворот света, воронка которого двигалась наперерез траектории его набирающего скорость корабля. Первым признаком столкновения с этим стремительным вихрем была неприятная резь во всем теле. Сингулярность! Подумать и что-то предпринять не было времени. Его тело, скрученное и изогнутое неестественным образом, превратилось в дым. Изолированная макроскопическая сингулярность. Аморфная, физически расходящаяся. Жжмерлия ощутил, как его тело растягивается, раздувается, распадается. Все проблемы разрешились. Он выполнит приказ Ребки... потому что все уже предопределено... потому что вопроса возвращения на Дженизию уже не существовало... потому что он... ...потому что он... умер. С этой мыслью Жжмерлия перестал существовать. ЗАРДАЛУ Видит Бог, в нашем рукаве и без того хватает ужасов и опасностей, чтобы люди изобретали еще новые. Но человеческая природа (и не только человеческая) такова, что естественных страшилищ нам мало. И какой бы мир вы ни посетили, вам поведают кучу местных преданий: о космических вампирах-кораблеедах, которые высасывают из пролетающих судов все живое, оставляя после себя лишь пустой корпус, вечно рассекающий холодную пустоту; о компьютерных мирах, уничтожающих любое приближающееся к ним органическое существо; о мальгианах, зловещих разумных планетах, которые ненавидят любое вмешательство в их атмосферу и, когда из-за него изменения поверхности становятся слишком велики, так влияют на окружающую среду, чтобы убить незваных пришельцев; об Адском Колодце Времени, попав в который, корабль будет пребывать в стазисе до скончания веков, когда исчезнут планеты, звезды и галактики и вся наша Вселенная застынет в холодном покое тепловой смерти; или о Твисторах, призрачных силах, пребывающих в странном не-пространстве, сквозь которое пролетают корабли и люди во время Бозе-перехода, и незаметно искажающих природу любого объекта, так что вы никогда не осознаете, что "Вы", вошедший в передатчик Бозе-сети, и "Вы", вышедший у места назначения, это два совершенно разных существа. И, наконец, нечто, стоящее наособицу, - зардалу. Их надо выделить в отдельный класс. Я не случайно называю их классом, потому что в отличие от всех других они, несомненно, абсолютно реальны. Или, вернее, были реальны. Во всех источниках, на которые принято ссылаться, говорится, что последние зардалу погибли около одиннадцати тысяч лет назад, когда порабощенные ими расы Империи тысячи миров восстали против них и стерли их с лица Вселенной. Так написано. Но по всему рукаву ходят слухи - такие же распространенные, как жадность, и такие же вечные, как грех, - что погибли не все зардалу. И где-то на задворках рукава их можно отыскать. Но если вы это сделаете, то все отпущенное вам короткое время будете горько об этом сожалеть. Что ж, я не тот человек, который может устоять перед подобным соблазном. Больше ста лет меня мотало по галактике, по всем ее маленьким затерянным миркам. "Почему бы мне не поискать сведения по всему рукаву?" - сказал я себе. Потом нужно собрать всю информацию в лоскутное одеяло и поглядеть, не получится ли из этого карта с большим крестиком, указующим: "Здесь живут зардалу". Сказано - сделано. Не буду вас интриговать: я их так никогда и не нашел. Однако в ходе этих поисков я столкнулся со всевозможными слухами и фактами о том, какими они были... или какие есть. И я сдрейфил. Дело, конечно, не в их внешности. Считается, что они были огромными существами со щупальцами, но таковы и просотвиане, а более ласковых и добрых тварей трудно себе представить. Забудем также об их легендарной плодовитости. Люди могут с ними поспорить, по крайней мере в стремлении и прилежании в этой области, если не в результативности. И закроем глаза даже на то, что они правили множеством миров. Кекропийцы называют свои владения Федерацией, а не Империей, но это не мешает им контролировать почти столько же планет, сколько зардалу в период своего наивысшего расцвета. Нет. Вам надо присмотреться к тому, что зардалу делали. Это не очень легко понять. Если вы приметесь за поиски останков беспозвоночных существ, вы их никогда не найдете. Они распадаются и исчезают. Все, что вы сможете найти, это окаменелость наоборот, отпечаток на том месте, где когда-то сидело в грязи это существо. Это что-то вроде того, будто вы смотрите на негатив, а снимок вами утрачен навсегда. Считается, что зардалу были беспозвоночными, и в поисках следов их деяний вам придется довольствоваться отпечатками и гадать, что же отсутствует в тех мирах, которыми они правили. Даже этот способ не дает прямого ответа. Мы не знаем, где родной мир зардалу, но разумно допустить, что они распространялись из него сферически, потому что это характерно для всех клайдов. Так что вполне логично предположить, что окраины сферической области Сообщества Зардалу были колонизированы сравнительно недавно. В сотне миров вокруг Сообщества Зардалу мы находим свидетельства потрясающих достижений цивилизации: искусство и науку разумных существ - но все это давным-давно исчезнувшее. И если вы поинтересуетесь временем исчезновения этих цивилизаций, то увидите, что чем дальше от центра Сообщества Зардалу расположена планета, тем позже исчезла цивилизация. Вывод вроде бы не так уж и страшен: когда зардалу покоряли планету, они настаивали, чтобы побежденные отказывались от своей культуры в пользу культуры зардалу. Такое случалось и раньше, как в человеческой, так и в кекропийской истории. Но два других факта пугают: 1. Хотя большинство миров Сообщества Зардалу заселяют предразумные виды, их там гораздо меньше, чем можно было ожидать по статистике рукава. 2. Факты свидетельствуют, что зардалу очень далеко продвинулись в биологии. Так и есть: они покоряли иные миры. А покорив, понижали разумность обитателей этих миров до уровня хорошего раба. Никакой способности к абстрактному мышлению, никакой способности поднять бунт или что-нибудь подобное. И, разумеется, никаких наук и искусства. Великое Восстание видов, еще не окончательно деградировавших, спасло не только их миры. Если бы зардалу продолжали распространять свое влияние дальше, они давно поглотили бы Землю. И я, возможно, сидел бы сейчас нагишом на руинах какого-нибудь земного памятника, недостаточно сообразительный, чтобы спрятаться от дождя, жевал бы сырую репу и ждал следующего приказа. И здесь я прихожу к главному выводу насчет зардалу: если они действительно уничтожены, слава Богу! Весь рукав может спать спокойно. "Горячий лед, теплое пиво, холодный уют (в одиночку по Галактике)". Мемуары капитана А.У.Слоуна. 11 Дари считала свои умозаключения настолько убедительными, что и в мыслях не допускала, что кто-то может реагировать на них по-другому. Но произошло именно так. - Нет, нет и еще раз нет, - сказал Джулиан Грэйвз, появившийся по вызову Дари, но своего отсутствия никак не объяснивший. Выглядел он усталым и озабоченным. - Даже если то, что вы говорите, верно, это ничего не меняет. Допустим, Свертка и это гнездо сингулярностей созданы Строителями. Ну и что? Мы не можем рисковать "Эребусом" и экипажем. - Капитану Ребке и его команде грозит куда большая опасность, чем мы думали. - Это ничего не меняет. Мы ведь договорились, что до истечения трех дней ничего предпринимать не будем. Дари начала спорить, утверждая, что никогда ни с чем подобным не соглашалась. Она позвала Дульсимера, чтобы тот ее поддержал, но полифем слишком набрался и представлял собой длинный раскрутившийся штопор яблочно-зеленого цвета, который лежал, хихикая, на полу. Она попыталась обратиться к Ввккталли. Викер проиграл скот визуальную запись разговора через дисплей "Эребуса" и подтвердил, что Дари кивнула вместе со всеми. - Дело закрыто, - сказал Грэйвз, бережно поддерживая руками лысую голову, словно она так болела, что до нее было больно дотронуться. Дари сидела и злилась на упрямство советника. Джулиан Грэйвз такой рассудительный... но отнестись всерьез к ее рассуждениям насчет Свертки почему-то не желает. Она была бессильна. Чтобы склонить на свою сторону бывшего советника, понадобилось, чтобы прилетел "шмель" с сообщением. Грэйвз осторожно открыл его, поднял капсулу и подсоединил к компьютеру "Эребуса". Результат их разочаровал. Это была запись полета эмбриоскафа через не показанную на карте область концентрических сингулярностей, занявшего всего двадцать четыре часа. А потом - пустота, необъяснимый десятичасовой пробел, без каких бы то ни было сведений о корабле и его команде. - Так что видите, профессор Лэнг, - произнес Джулиан Грэйвз, - у нас все равно нет доказательств существования какой-либо проблемы. - Здесь нет вообще ничего. - Дари наблюдала за тем, как капсула выдала последний пустой кусок записи. - Что само по себе уже тревожно. - Если вы надеетесь убедить меня, что отсутствие доказательств существования проблемы есть свидетельство ее существования... - начал Грэйвз. - Ил, - перебил его слабый хриплый голос. - У-р-р. Грязный черный ил. Когда из "шмеля" извлекли капсулу с сообщением, его бесполезную внешнюю оболочку бросили на пол. Она покатилась и остановилась в двух футах от широко открытого глаза полифема. Теперь Дульсимер, протянув верхнюю руку, царапал гибким чешуйчатым пальцем бок "шмеля". - Что он бормочет? - спросил Грэйвз. Но Дари, присев на корточки около полифема, впервые пристально посмотрела на оболочку. Когда "шмель" прибыл на "Эребус", всех интересовало только принесенное им сообщение. Сам по себе он казался несущественным. - Дульсимер прав, - сказала она, - и я тоже! Она подняла цилиндр и передала его Джулиану Грэйвзу. Тот недоуменно уставился на него. - Ну и что? - Потрогайте. Когда эмбриоскаф покидал "Эребус", все его оборудование было чистым и в хорошем состоянии. Попросите Талли прокрутить запись, если не верите мне. А теперь взгляните на антенну и корпус. Они грязные и явно после починки. Этот кабель был заменен. Взгляните вот сюда! Это ил. Он высох в вакууме на обратном пути, но до того "шмель" целиком погружался в мокрую почву. Ханс с остальными не только нашли планету... они на нее сели. - Мы ведь договорились перед полетом, что они не станут этого делать. - Грэйвз укоризненно покачал лысой бугристой головой, затем сморщился. - А измазать "шмель" они могли сами, причем где угодно. Только зачем? - Потому что у них не было выбора! Если "шмель" был так побит и вымазан при посадке, значит, корабль получил повреждения. - Вы высасываете проблему из пальца. - Хорошо, я создам ее из чего-то более существенного. Стерильные покрытия совершенно непохожи на планетарный ил. Ручаюсь, если я соскребу немного этой грязи с корпуса "шмеля" и сделаю анализ, то найду там микроорганизмы, которых нет ни в одном банке данных. Если я это сделаю, вы поверите, что эмбриоскаф сел... на какую-то планету? - Если. И очень большое "если". - Но Джулиан Грэйвз уже передавал "шмеля" Ввккталли. Дари поняла этот жест. Она победила! Тут же ее мысли переключилась на другое: как сделать, чтобы ее ни под каким видом не оставили на "Эребусе", когда остальные отправятся через все сингулярности разыскивать Ханса Ребку и его команду. Как же сильно она изменилась всего за один год! За двенадцать месяцев до этого на факультетском собрании в Институте, она потратила бы час, чтобы отстоять свою позицию, громоздя все больше и больше доводов, а затем предмет обсуждался бы до тех пор, пока присутствующие не сошли бы с ума от скуки или схватились друг с другом врукопашную. Больше такого с ней не повторится. Как-то незаметно, без лишних разговоров, Ханс Ребка и Луис Ненда научили ее одной великой истине: "Если ты выиграла - заткнись. Словоблудие только вызывает у остальных желание поспорить еще". К этому имелось примечание: "Если ты сберег время в одном споре, не трать его зря. Приступай к новой проблеме". Восхищаясь собственными новыми качествами. Дари вышла из рубки и направилась в грузовой трюм, в котором размещалась "Поблажка". Настало время поработать. Пока Ввккталли будет исследовать образец почвы, а Грэйвз - решать, что им делать. Дари изучит корабль полифема... Однако не успела она добраться до трюма, как Грэйвз позвал ее назад. Он уже решил: в гнездо сингулярностей полетят Дульсимер в качестве пилота "Поблажки" и Дари в сопровождении Ввккталли. Сам он останется на "Эребусе". Один? Странно. Но "если выиграла - заткнись". Она поспешила увести Талли и Дульсимера на "Поблажку", чтобы стартовать как можно быстрее... прежде, чем Джулиан Грэйвз успеет передумать. В своем нетерпении Дари забыла о другом правиле выживания Ханса Ребки: если побеждаешь слишком легко, не теряй бдительности. Ханс Ребка сразу бы догадался: Джулиану Грэйвзу было необходимо остаться одному по какой-то неотложной причине. Но Ханса здесь не было. Он следил за Дари весь последний год и подтвердил бы, что она очень изменилась. Но перемены эти были неполными: Дари все еще оставалась слишком самоуверенной. Но теперь она знала достаточно, чтобы представлять угрозу для собственной жизни и жизни окружающих. Ребка предложил бы ей другое примечание к "великой истине": не трать время на решение не тех задач. Интеллект Дари Лэнг граничил с гениальностью, но никто, даже будь он семи пядей во лбу, не может сделать правильные выводы из неверных посылок. Именно поэтому происходили все ее беды. Говоря словами Ханса, когда ей не хватало хороших данных, она еще не знала, как их добыть. Вряд ли стоило обвинять ее в этом. Большую часть своей жизни Дари провела, оценивая информацию о далеких событиях, временах, местах, добытую другими. Данные содержались в распечатках, статьях, таблицах или голограммах. Успех складывался из умения переварить огромный объем информации, упорядочить и систематизировать ее. Часто этот поиск протекал очень медленно. Путь к успеху растягивался на десятилетия. Но настойчивость значила гораздо больше, нежели скорость. Ханса Ребку школа жизни учила по-другому. Пищей для размышлений становились события, происходившие здесь и сейчас и почти не записываемые для дальнейшего изучения. Информация принимала разные обличья: странные показания прибора, внезапное изменение ветра, чья-то гримаса на лице, переходившая в улыбку. Успех определялся способностью выжить. А путь к успеху мог закрыться через долю секунды. В самом начале, когда Джулиан Грэйвз объявил, кто отправится искать Дженизию в эмбриоскафе, а кто останется на "Эребусе", Ребка насторожился. Грэйвз не собирался лететь, хотя именно он наиболее остро ощущал необходимость поиска зардалу... Грэйвз, который вышел из Совета, Грэйвз, который организовал эту экспедицию, Грэйвз, который купил этот корабль. И когда наконец было установлено, где находится Дженизия, Джулиан Грэйвз неожиданно пренебрегает возможностью пуститься за ними следом. "Я должен оставаться здесь". Теперь Грэйвз снова отказался покинуть "Эребус". К несчастью, Ханса Ребки не было рядом, чтобы предостеречь Дари, ибо этот, второй отказ казался еще более странным... Проникновение в кокон из сингулярностей было осторожным зондированием и рассчитанным риском. А вот для "Поблажки", которая следовала по проторенному пути всего двумя днями позже, оно оказалось обыденным путешествием. "Шмель" снабдил их описанием развилок и локальных временно-пространственных аномалий, причем настолько подробным, что Дульсимер, взглянув на этот список, шмыгнул носом и поставил "Поблажку" на автопилот. - Это оскорбляет мое профессиональное достоинство, - заявил он Ввккталли и развалился в своем пилотском кресле. Несколько модернизированное устройство позволяло ему удобно разместить свой длинный хвост и обеспечивало доступ всем его рукам к пульту управления. Он остыл, и его кожа приобрела свой обычный темно-зеленый оттенок. Но по мере остывания он становился все более раздражительным и высокомерным. - И мою расу в целом. Талли кивнул, хотя и не понял, что тот имеет в виду. - Почему? - Потому что я - полифем! Мне нужен вызов, опасности, проблемы, достойные моих талантов. А в нынешнем полете ничего этого нет: не надо принимать трудных решений, проходить на волосок от... все это может проделать и дитронит. Талли снова кивнул. Дульсимер говорит, что полифемы считают работу бессмысленной, если она не сопряжена со значительным риском. Это отношение к работе было нелогичным, но кто и когда говорил, что полифемы логичны? В банке данных у Талли никакой информации о них не содержалось. - Вы имеете в виду, что живете, лишь преодолевая трудности... и опасности? - А как же! - Дульсимер откинулся в кресле и, развернувшись, вытянулся во всю длину. - Мы, полифемы, - а я особенно - храбрейшие и бесстрашнейшие существа во всей галактике. Дайте нам опасность, и мы проглотим ее залпом. - Неужели? - Талли понадобилась микросекунда, чтобы переварить это странное утверждение. - И часто вы рискуете? - Я? - Дульсимер крутанулся на кресле, чтобы оказаться лицом к Талли. Викер не лучшая аудитория, но другой не было. - Позвольте рассказать вам, как я побил Шмонсайдских торгашей в их собственной игре, и оказался на волосок, вот такусенький... - он свел две верхние руки на доли дюйма, - от гибели. У меня с этими торгашами, понимаете ли, вышли некоторые разногласия по поводу радиоактивного груза, который по пути несколько... усох... Как я объяснил им, моей вины тут не было. Они успокоили меня, сказав, что такое может произойти с каждым. В любом случае, у них для меня есть другая работа: отправиться на Политоп, заполнить трюм местным льдом и привезти его на Шмонсайд. Водяным льдом? "Совершенно верно, - сказали они. - Нам нужен только водяной лед с Политопа, и никакой другой. И еще вы заплатите большой штраф, если не доставите его вовремя". Я должен был догадаться, что здесь какой-то подвох, когда читал соглашение, потому что упомянутый штраф включал мои руки и сканирующий глаз. Но я тысячи раз возил водяной лед, и с ним никогда не возникало проблем. Как и положено цивилизованным существам, мы показали друг другу языки, и я направил "Поблажку" к Политопу. Единственное, что они от меня скрыли - это то, что Политоп - мир, который привиделся космическому мантикору с Тристана в одном из его неудачных снов. Тамошняя вода, превращаясь в лед, не увеличивается в объеме, как повсюду, а уменьшается. К тому же большую часть года температура там минусовая, стало быть, когда поверхность океана охлажд