Дьявол зажал себе нос, закрыл глаза, заткнул уши, и вечность грянула, подобно грому, вечность мгновенно вступила в свои права, от начала к концу и обратно. Женщина появилась из Никарагуа, дала жизнь ребенку и умерла посреди черного облака, голая и покрытая замерзшей грязью. При мысли о Гарри Биверсе дети заскулили и стали обнимать друг друга. Исходившее от них зловоние становилось все сильнее. Добрый день, джентльмены, и добро пожаловать в задний проход Дьявола. Сейчас никакое время никакого числа никакого года. Сейчас вы окажетесь у арки на Боуэри и вам предстоит вновь увидеть слона. 4 Когда Варвар лег в постель, он не мог уснуть. Несогласие и неудача поселились в Селествилле. За окнами его шептались демоны. Когда Генерал Пилофейдж открыл рот, оттуда посыпались змеи и летучие мыши. Мы вернули каждого на его путь, вернули каждого на его путь. Тапитор, Капулос, Барбаколь, Джустинен, Дуламор, Путифур. Хатчибомбитар, которого ребенок, заключенный внутри Варвара, любил больше всех, в красной рубашке и клетчатой кепке, с массивными плечами и широкой спиной -- дворник, человек, у которого никогда не было никаких амбиций, призванием которого было содержать улицы в чистоте, добрый, честный человек, который выметал, выметал и выметал грязь. 5 В середине ночи он услышал за окном хлопанье крыльев, которые принадлежали не птицам, как ему показалось вначале, а черным ужасным созданиям в два раза больше летучих мышей. Эти чудовища вылетели из недр земли, чтобы найти его, и они будут долго биться о стекло, прежде чем улетят и вернутся обратно в землю. Никто больше не видит и не слышит их, никто не способен видеть их и слышать. Гарри и сам никогда не видел их. С того места, где стояла его кровать, в маленьком алькове рядом с ванной, окна вообще не было видно. Гарри долго лежал в темноте, прислушиваясь к настойчивому шуршанию крыльев. Наконец он начал стихать. Одна за другой твари возвращались к зияющей в земле дыре, где они сшибали друг друга, пытаясь первыми попасть внутрь, толкаясь, кусаясь и с мечтательным видом слизывая кровь друг друга. Гарри слышал, как их становилось все меньше и меньше, не считая тех, которые продолжали остервенело биться о стекло. Вскоре и эти сдались. До утра оставалось всего несколько часов. В результате он поспал час или два, а когда проснулся, то, как всегда, чудовища показались ему нереальными. В свете наступившего утра было очень легко считать их плодом воображения. Они прилетали по ночам. Четыре или пять ночей после того, как он демобилизовался, чудовища были реальными. Он знал, что может увидеть их, если осмелится взглянуть. Но у них опять ничего не вышло, и в девять часов Гарри встал с постели, чувствуя себя одновременно усталым и полным новых сил. Он долго и с удовольствием мылся под душем, затем надел те же джинсы и свитер, что и вчера, но под свитер -- чистую накрахмаленную рубашку. Когда Гарри посмотрел на себя в зеркало возле кровати, то подумал, что выглядит как один из "коммандос", зеленых беретов. Он выпил две чашки кофе и вспомнил, как он чувствовал себя иногда по утрам в Кэмп Крэнделл, прежде чем отправляться на патрулирование. Горечь кофе, тяжесть автоматического пистолета у бедра. Иногда в таких случаях у него было так тяжело на сердце, кожа покрывалась мурашками, ему казалось тогда, что он обретает слух и зрение орла. Он остро видел цвет каждой палатки, пыль на дороге, блеск проволоки, натянутой по периметру. В воздухе висела туманная призрачная дымка. Кроме запахов мужского тела и оружейной смазки, он чувствовал резкий аромат зелени, тонкий и одновременно острый, как лезвие бритвы. Для Гарри это был основной запах Вьетнама. В Я-Тук он схватил за плечо старуху и развернул ее к себе, выкрикивая какой-то вопрос, которого сейчас не помнил, и за грубым запахом дыма от тела ее пахнуло все тем же острым зеленым ароматом. "Если женщина пахнет так, -- подумал Гарри, -- она может вонзить в тебя когти, и тебе не увернуться". Гарри выпил еще чашку кофе, сидя на раскладной кушетке, и постарался представить себе каждый шаг на пути к встрече с Коко под аркой на Боуэри-стрит. В час сорок пять он возьмет такси на углу Боуэри-стрит и Кэнел-стрит. Будет как раз около двух, и лейтенант Мэрфи со своими помощниками как раз будет встречать рейс из Милуоки в аэропорту "Ля-Гардиа". В Чайна-таун будет стоять холодная и серая зимняя погода, и людей на улицах будет немного. Гарри собирался пройти через Боуэри и встать на островке посреди дорожной развязки к северу от Конфуциус-Плаза, чтобы просмотреть квартал, посреди которого находится арка. Он представил себе этот длинный квартал, отделанные плиткой фасады ресторанов с огромными окнами. Несколько мужчин и женщин спешат мимо в своих тяжелых пальто. Если Спитални решит спрятаться в дверном проеме или за окнами ресторана, Гарри увидит его и немедленно ретируется в Конфуциус-Плаза, где подождет, пока Спитални поймет, что что-то идет не так, и тогда его охватит паника. А когда Спитални выйдет из укрытия, Гарри последует за ним и покончит с ним, как только они окажутся в безлюдном месте. Если же он не увидит Спитални, который притаился, чтобы напасть на него -- а скорее всего, так и будет, -- Гарри собирался перейти через Боуэри и быстро пройти через арку, просто чтобы убедиться, что лестница не закрыта и ничем не блокирована. Если под аркой что-нибудь будет не так, то Гарри придется последовать за Спитални на Элизабет-стрит и подобраться к нему поближе, прежде чем тот попадет на Вайард-стрит. Элизабет-стрит была для Гарри запасным путем к отступлению -- мало ресторанов, в основном мрачного вида помещения, сдаваемые в аренду. Но если все пойдет так, как рассчитал Гарри, то он вернется назад через Боуэри и спрячется среди деревьев и скамеек у основания Конфуциус-Плаза. Там он дождется, пока до времени, назначенного им Коко, останется не больше пятнадцати минут, затем перейдет через Боуэри еще один, последний раз, опять пройдет через арку на Элизабет-стрит, чтобы убедиться, что там все спокойно, и будет ждать Коко на лестнице. Сидя на кушетке с чашкой теплого кофе в руках, Гарри ясно видел перед собой кафельный пол, ведущий к широкому выходу из-под арки. Гарри сможет увидеть при естественном свете, падающем с улицы, всех, кто проходит мимо, -- когда они будут заворачивать к входу, их будет видно, как если бы он направил на них прожектор. Кожа Виктора Спитални наверняка успела потемнеть от стольких лет жизни под солнцем Сингапура, на лице его будут глубокие морщины, а волосы остались по-прежнему черными. А в карих глазах -- все то же выражение грустно-вопросительное выражение, что и во время военной службы. Гарри мысленно увидел, как он поднимается молча по лестнице, как только Спитални войдет в арку, осторожно ступая по плиткам пола, чтобы подобраться к нему сзади. Он медленно достанет из кармана нож. Спитални немного помедлит, прежде чем выйти из-под арки, так же как и перед тем, как войти в нее. Напряженный, зажатый внутри своих уродливых одежд, внутри своего сумасшествия, он на несколько секунд окажется незащищенным. И Гарри сделает ему левой рукой стальной зажим и втащит Спитални обратно под арку. Гарри поднес к губам чашку кофе и очень удивился, когда оказалось, что тот остыл. Потом он усмехнулся -- чудовища пришли за Виктором Спитални. Не в силах больше бороться с голодом, Гарри спустился в магазинчик на Девятой авеню и купил сэндвич с куриным салатом и банку "пепси". Но, вернувшись в квартиру, он смог съесть только половину сэндвича -- горло его как бы сжалось и отказывалось проглотить еще хотя бы кусок. Гарри завернул оставшуюся половину в бумагу и положил в холодильник. Все, что он делал, казалось сегодня особенным, преисполненным значения, как сцены из фильма. Когда Гарри вышел из кухни в комнату, заключенные в рамки обложки журналов как бы прыгнули ему в глаза, и показалось, что зазвучала громкая музыка. Его лицо, его имя. От этого захватывало дух. 6 Прежде чем спуститься вниз и поймать такси, он налил себе глоток "Абсолюта". Водка была прямо из морозилки и проскочила в горло, как пуля, отлитая из ртути. Пуля замораживала все, чего касалась, но тут же испарилась, как только попала в тепло желудка. Гарри закрыл бутылку и поставил обратно в морозилку. Стоя один в лифте, Гарри достал из кармана расческу и пробежался ею по волосам. Снаружи, на Девятой авеню, Гарри поднял руку, и такси, вывернув с середины улицы, остановилось рядом. Дверь открылась с ясно слышным щелчком. Все, что произойдет дальше, должно было стать последовательной цепочкой событий. Гарри залез на заднее сиденье и дал указания водителю. И машина поехала вниз по Девятой авеню, Гарри ясно видел все, что происходит, как бы со стороны. В окне такси отражалось небо, покрытое тяжелыми облаками. Над крышей Гарри услышал вдруг хлопанье крыльев. Он вышел из такси на пустынный тротуар и поглядел через забитую машинами Кэнел-стрит на квартал, в котором находилась арка. Толпа людей с детьми, несущих тяжелые сумки с покупками, как раз свернула с Кэнел-стрит на Боуэри. Пока Гарри наблюдал за ними, еще одна группа, на сей раз состоящая из молодых китайцев в строгих костюмах и пальто, вышла из здания Манхэттенского Сберегательного банка и тоже свернула на Боуэри. Через несколько секунд за этой группой последовала следующая. Все они проследовали мимо арки, даже не взглянув в эту сторону. Неожиданно все меры предосторожности оказались бессмысленными. Он пришел на час раньше, а требовалось всего-то перейти через улицу и спрятаться на лестнице под аркой. Гарри ссутулился. Он представлял себе все, что должно произойти, и это как бы помогало выполнять намеченное. Приготовления сами по себе были частью пленения Коко, важным звеном в цепи событий. Гарри нырнул в просвет между машинами и приступил к выполнению Второй стадии своего плана, местом действия которой был островок безопасности посреди транспортной развязки к северу от Конфуциус-Плаза. Он мог видеть отсюда весь квартал между Кэнел-стрит и Вайард-стрит, но и сам был открыт для взгляда любого, кому пришло бы в голову посмотреть в эту сторону. Китайские бизнесмены ждали, пока можно будет перейти Вайард, а семейство с детьми и покупками как раз семенило мимо арки. Никто не стоял, притворяясь, что изучает меню какого-нибудь ресторана, за окнами тоже никого не было видно. Когда переключился светофор, Гарри быстро перебежал через Боуэри и нырнул под арку, разом оказавшись на Третьей стадии. Здесь было еще лучше, чем запомнилось Гарри. Темно и так спокойно, что даже не верилось. Одна пожилая леди бродила между магазинами. Сегодня покупателей было даже меньше, чем видел Гарри два дня назад. Лестница на нижний уровень была почти невидимой, а когда Гарри взглянул вниз, он с радостью заметил, что лампочка внизу лестницы перегорела и никто не потрудился ее заменить. Нижний уровень лавки был освещен только тусклым светом, падавшим из окошка парикмахерской. Гарри быстро окинул оценивающим взглядом дальний конец прохода. Костлявый китаец в пижаме удивленно взглянул на него из окна жилого дома, прежде чем отойти вглубь комнаты. Четвертая стадия началась у подножия Конфуциус-Плаза. Несколько китайцев в пальто с подложными плечами прошли через площадь перед зданием и вошли внутрь. Они не обратили на него никакого внимания. С полдюжины бетонных скамеек стояли на площадке среди деревьев и клумб. Гарри выбрал одну из них, с которой лучше всего было видно арку. Время от времени прямо перед ним останавливались грузовики, которые заслоняли вид, а один раз какой-то фургон встал прямо рядом с аркой. Ожидая, пока тот уедет, Гарри посмотрел на часы и увидел, что уже двадцать минут третьего. Он потянулся в карман проверить нож. Карман показался пустым. Гарри порылся в нем получше. Нож все еще пытался его обмануть. Пот начал выступать на лбу Биверса. Он сорвал перчатку с правой руки и как следует обшарил карман -- нож исчез. Люди, проезжавшие мимо в машинах, показывали на него пальцами и смеялись, продолжая свой путь на вечеринки, приемы, интервью. Гарри тщательно ощупал карман и обнаружил дыру в подкладке. Конечно, его карманы были дырявыми! Пальто было лет восемь, так чего же еще ожидать? Нож был теперь внутри, бесполезный, как зубная щетка, в данных обстоятельствах. Гарри пододвинул его вдоль подкладки, пока тот не оказался настолько близко к дырке, что Гарри смог просунуть туда пальцы и поймать его. Шов распоролся дальше, и дыра увеличилась. Он покрепче схватил нож, вытянул его и переложил в левый карман. Пальто, которому восемь лет! Он чуть не потерял все из-за пальто, которому восемь лет! Гарри вновь уселся на скамейку, сунул руку в левый карман и сжал ее вокруг рукоятки ножа. Гарри отер пот со лба, надел обратно перчатку и сложил руки на коленях. Грузовики, машины, такси катились мимо по Боуэри. Большая группа хорошо одетых китайцев прошла мимо арки. Наблюдая за ними, Гарри подумал вдруг с ужасом, что кто угодно может проникнуть в арку с Элизабет-стрит, пока он наблюдает с этой стороны. Но Коко был солдатом, и он станет следовать приказам. Китайцы дошли до Вайард-стрит и распрощались, маша и улыбаясь друг другу. Гарри вдруг неожиданно пришло в голову, что он сидит здесь, на бетонной скамейке, сжимая в руках нож, не для того, чтобы взять кого-то в плен, а для того, чтобы убить его, и он рассчитывает, что сумеет таким образом прославиться. Идея эта показалась вдруг такой же жестоко бесплодной, как и вся его жизнь. На какой-то момент Гарри Биверс почувствовал, что он лишь всего-навсего одинокий человек среди миллионов других людей, одинокая фигура на скамейке. Он мог встать, бросить нож в кусты, уйти и сделать -- что? Он оглядел свое тело, облаченное в просторные и темные непривычные для него одежды, одежды человека действия, и это простое доказательство его уникальности дало ему возможность вновь вернуться в мир собственных фантазий. Его богатая событиями судьба опять распахнула Гарри свои объятия. В два тридцать Гарри решил изменить свой план и ждать оставшееся время на лестнице. Никогда не помешает прийти на место пораньше. К тому же это означает, что он сможет видеть и тех, кто входит под арку с другой стороны. Гарри встал. Теперь он держался прямо, голова была высоко поднята, выражение лица нарочито равнодушное. Гарри Биверс был как бы заперт на замок. Он был застегнут на все пуговицы, крепко запакован. Гарри дошел до тротуара. Нервы его были предельно напряжены. Сзади застучали женские каблучки и молоденькая китаянка подошла к светофору, около которого стоял Гарри. Когда девушка посмотрела на Биверса -- симпатичная молоденькая девушка с шелковистыми китайскими волосами, в солнцезащитных очках даже в такой день, как этот, -- он явно понравился ей, явно заинтересовал ее. Светофор переключился, и они вместе ступили на мостовую. Посреди дороги девушка вдруг как-то вопросительно взглянула на Гарри. На другой стороне улицы девушка свернула к Вайард-стрит. Гарри быстро нырнул в темноту под аркой. С дальнего конца послышались тихие голоса и звуки шагов, шагов трех человек. Гарри осторожно отошел под прикрытие стены и сделал вид, что изучает плакат, приклеенный на стену. Три раскормленных школьницы-подростка вынырнули из-за угла арки. Гарри отметил, что они мельком взглянули в его сторону, так, скосили глаза, и он попытался себе представить, что подумала про него каждая девочка. Девочки были в коричневых брюках и с рюкзаками. Они медленно прошли через арку и свернули, все еще делая вид, что они не замечают Гарри. Гарри проверил оба прохода -- арка была свободна -- и направился к лестнице. Перегоревшую лампочку конечно же не заменили. Гарри быстро спустился на несколько ступенек вниз, затем спокойно прошел остальные ступеньки. Гарри расстегнул пальто. Он стянул перчатки и рассовал по карманам. Нож неприятно уперся Гарри в ребро, когда он повернул к выходу из-под арки. И тут из темноты высунулась рука, которая сделала ему стальной зажим. Кто-то, стоящий сзади, лишил Гарри равновесия и быстро засунул ему в рот кляп. Гарри стал искать в кармане нож, но рука ловила только перчатку... Затем он вспомнил, что ищет не в том кармане. А еще через секунду Гарри опрокинулся навзничь, и для ножа стало уже слишком поздно. Он услышал, как ударились о лестницу наручники. 35 "Мясорубка" 1 Мэгги первой заметила полисмена и спросила Майкла, что, по его мнению, случилось. Они были на полпути к терминалу, а двое офицеров полиции появились как раз в освещенном квадрате, где заканчивался их лайнер. -- Не знаю, -- сказал Майкл. -- Может быть... Он оглянулся, и увидел, что Тимоти Андерхилл только еще подходит к трапу. Между ним и первой ступенькой было еще человек шесть. Мэгги взяла Майкла за локоть и остановилась. Майкл снова посмотрел вперед и увидел огромного детектива из отдела по расследованию убийств, лейтенанта Мэрфи, который зло смотрел на него, стоя рядом с двумя другими полицейскими. -- Не обращайте внимания, -- произнес Мэрфи, и люди в форме рядом с ним положили руки на кобуру, но доставать оружие не стали. -- Продолжайте движение. Люди впереди Майкла и Мэгги остановились, и теперь путь от самолета был буквально забит пассажирами. Мэрфи помахал пассажирам, которые уже успели пройти вперед, чтобы те продолжали свой путь, и все опять двинулись к терминалу. Мэгги крепко вцепилась в руку Пула. -- Все продолжаем движение, -- громко объявил Мэрфи. -- Продолжаем движение и сохраняем спокойствие. Несколько секунд было тихо. Затем гомон недоумевающих голосов заполнил тоннель. -- Нужно спокойно пройти через терминал, -- сказал Мэрфи. Пул опять оглянулся на Андерхилла, который, хотя и побледнел, продолжал двигаться вслед за остальными пассажирами. Какая-то женщина вскрикнула при виде полисмена. Мэрфи тоже не отрывал глаз от Андерхилла, и когда Майкл и Мэгги зашли наконец под крышу терминала, лейтенант, не глядя на них сказал: -- Уберите их в сторону. Один из полисменов взял Майкла за руку, за которую не держалась Мэгги, и потянул его к окошку рядом с турникетом. Другой полицейский попытался оторвать от него Мэгги, но она не отпускала руку Майкла, так что Пул, Мэгги и двое полицейских, напоминая краба, пробрались через толпу к свободному пространству около окошка. Проход в турникете был перегорожен веревкой, за которой стояла стена людей, глядя на всю эту сцену. Двое полицейских в форме с карабинами стояли позади Мэрфи, так что их не было видно пассажирам. Когда Тимоти Андерхилл миновал проход, Мэрфи выступил вперед, зачитал ему обвинение в убийстве Энтони Пумо и напомнил о его правах и обязанностях, поглядывая в белый листок, который он достал из кармана. Полицейские, которые до этого тащили Майкла и Мэгги, ощупали сначала бока и грудь, а затем ноги Андерхилла. Тим нашел в себе силы улыбнуться. -- Мы собирались позвонить вам, как только прилетим, -- сказал Майкл, но Мэрфи не обратил на его слова никакого внимания. Остальные пассажиры медленно двигались к веревке. Большинство из них оглядывалось, стараясь не пропустить подробности. Экипаж самолета сбился в кучку и перешептывался. Почти все пассажиры, дойдя до веревки, остановились, поставили на землю багаж и стали наблюдать за происходящим. Лицо Мэрфи сделалось багрово-красным. Он обернулся и закричал: -- Очистить, очистить этот участок! Непонятно было, орет ли он на толпу или на полицейских. -- Пройдите, пожалуйста, на ту сторону заграждения, -- сказал молодой детектив, этакий полицейский денди в темно-синем костюме и мягкой шляпе с большими полями, одежда которого невольно являла собой контраст с поношенным пальто и широкополой шляпой Андерхилла. Большинство пассажиров подняли с земли багаж и двинулись в сторону прохода через веревки. Терминал напоминал теперь какую-нибудь вечернику в большом доме. -- Лейтенант, -- сказал Пул. Мэгги подняла на Майкла глаза, и он кивнул. -- Держите свой рот на замке, доктор Пул, -- сказал Мэрфи. -- Я арестовываю также вас и эту девушку, так что у вас будет время рассказать мне все, что вы хотите. -- Что, по-вашему, мы делали в Милуоки? Не могли бы вы ответить на этот вопрос? -- Я не собираюсь думать, что вы делали где бы то ни было. -- Неужели вы думаете, что Мэгги Ла отправилась бы куда-либо в компании убийцы Тино Пумо? Неужели это кажется вам разумным? Мэрфи кивнул "денди", и тот надел на Андерхилла наручники. -- Тим Андерхилл был в Бангкоке, когда убили Тино Пумо -- проверьте по спискам пассажиров авиалиний. Мэгги не могла больше хранить спокойствие. -- Я видела человека, который убил Тино. Он был абсолютно не похож на Тимоти Андерхилла, лейтенант. Кто-то одурачил вас. Как вы узнали, что мы прилетим этим рейсом? -- Мы получили анонимное сообщение, -- лицо Мэрфи было все того же багрового оттенка, который оно приобрело перед тем, как он взорвался. -- Гарри Биверс, -- сказал Пул, взглянув на Мэгги. -- Посмотрите мой паспорт, лейтенант, -- спокойно и рассудительно произнес Андерхилл. -- Он со мной. В одном из карманов пальто. -- Возьми его паспорт, -- приказал Мэрфи своему помощнику, который засунул руку в один из карманов бесформенного пальто Тима и достал оттуда зеленый прямоугольничек, оказавшийся паспортом. -- Открой его, -- велел Мэрфи. Молодой детектив подошел ближе к Андерхиллу. Он открыл паспорт и пробежал глазами по страницам. Записей в паспорте Тима было множество. "Денди" нашел последнюю страницу, изучал ее несколько секунд, затем передал книжечку Мэрфи. -- Я вернулся вместе с Биверсом и доктором Пулом, -- сказал Тим. -- Групповое убийство -- один из тех грехов, которых нет на моей совести. "Групповое убийство, групповое убийство", -- эхом отозвалась толпа, стоящая за веревками. Когда Мэрфи увидел паспорт Андерхилла, лицо его покраснело еще больше. Он стал листать страницы назад, надеясь увидеть отметку о еще одном приезде в Америку. Наконец он опустил паспорт, обернулся и взглянул на толпу. Люди толпились у веревок, а по другую сторону среди пластиковых кресел одиноко стоял полицейский. Мэрфи долго ничего не говорил. Сверкнула вспышка -- кто-то из туристов сделал фотографию. -- Вам все равно надо многое объяснить, -- сказал наконец лейтенант. Он положил паспорт в свой карман и велел надеть наручники на Майкла и Мэгги. -- Этот человек, Андерхилл, вернулся в Америку тем же рейсом, которым летели вы, Биверс и Линклейтер? Пул кивнул. -- И вы предпочли не сообщать мне об этом. Вы сидели у меня в кабинете и решили отправить меня в погоню за другим человеком. -- Мне очень жаль. -- И все равно вы расклеили все эти плакаты по Чайна-таун? -- Коко пользовался именем Андерхилла. -- Вы хотели найти его сами. -- Казалось, Мэрфи только сейчас понял, в чем дело. -- Гарри Биверс замышлял что-то в этом роде. А мы просто были вместе с ним. -- Вы просто были вместе, -- покачал головой Мэрфи. -- А где сейчас Биверс? -- Мики! -- послышалось из толпы за веревками. -- Конор Линклейтер собирался встречать нас, -- пояснил Майкл. Мэрфи повернулся к одному из полицейских в форме и сказал: -- Приведите его сюда. Полисмен направился к проходу и дошел до него как раз в тот момент, когда Конору и Эллен Войцак удалось пробиться через толпу. -- Приведите их, -- повторил Мэрфи, делая шаг в сторону толпы, которая отпрянула назад. -- Мы были в Милуоки, чтобы посмотреть, не удастся ли нам догадаться, где искать Коко, -- крикнул ему вслед Пул. -- А вместо этого мы узнали, кто такой Коко. Если вы разрешите мне достать кое-что из багажника моей машины, я покажу вам, о чем идет речь. Мэрфи обернулся и зло поглядел на Майкла и Мэгги, а затем, с еще большим отвращением, на Тима Андерхилла. -- Эй, вы не можете арестовать этих людей, -- сказал Конор. -- Вам нужен парень по имени Виктор Спитални -- его они и проверяли... -- Нет, -- сказал Пул. -- Нет, Конор, это не Спитални. Конор остолбенело молчал несколько секунд, затем подошел к Мэрфи, протягивая ему руки. -- Наденьте наручники и на меня, -- сказал он. Эллен Войцак издала при этом какой-то непонятный звук, напоминавший одновременно смешок и стон. -- Я не собираюсь увиливать. Я делал все то же, что эти люди. Давайте, надевайте. -- Замолчи, Конор, -- сказала Эллен. У Мэрфи был такой вид, словно больше всего ему сейчас хочется закрыть лицо руками. Все остальные полицейские смотрели на него, как на раненое, но все еще опасное животное. Наконец Мэрфи показал на Мэгги, Пула и Андерхилла. -- Этих троих отправьте со мной, -- сказал Мэрфи и двинулся в сторону толпы с решимостью быка, выходящего на арену. Засверкали фотовспышки. Как только лейтенант дошел до прохода в веревках, толпа расступилась перед ним. -- Посадите их в машину лейтенанта, -- велел "денди". -- А я возьму с собой Гарри Трумэна. Все еще красный как рак, но постепенно успокаивающийся Мэрфи снял с друзей наручники, прежде чем они уселись на заднее сиденье его машины. Один из полицейских уселся за руль, и когда они въехали на Уайтстоун-бридж, Мэрфи сел к ним вполоборота, чтобы слышать, что они говорят. Каждые несколько секунд трещало радио, дуло сквозь плохо закрытые окна. Другой полицейский вел машину Пула, которую забрали со стоянки перед аэропортом. -- Вы догадались в самолете? -- спросил Мэрфи. Он уже не был так рассержен, как в здании терминала, но все еще подозрителен. -- Да, пожалуй, -- ответил Майкл. -- Думаю, до этого момента мы с Мэгги все еще считали, что ищем Виктора Спитални. Думаю, я уже знал правду, но не видел ее. У нас были все необходимые доказательства, все кусочки картинки, но они еще не были сложены вместе. -- Пока я не упомянула о Варваре, -- сказала Мэгги. -- И тогда мы оба вспомнили. Пул кивнул. Он не собирался рассказывать полиции о своем сне, в котором Робби освещал фонарем его путь по темной дороге. -- Что вы вспомнили? -- Песню, -- пояснила Мэгги. -- Майкл рассказал о том, что сообщили ему хозяин дома в Сингапуре и стюардесса, и я поняла, что они слышали. -- Хозяин дома в Сингапуре? Стюардесса? Пул рассказал о Лизе Майо и хозяине дома в Сингапуре, где убили Мартинсонов. -- Тот человек в Сингапуре слышал, как Коко напевает что-то вроде "рип-э-рип-э-рип-э-лоу". И Лиза Майо слышала, как пассажир, сидевший рядом с Клементом Ирвином, бормотал что-то в этом роде. Они оба слышали одно и то же, но оба неправильно разобрали слова. -- А я вспомнила, что это, -- сказала Мэгги. -- Песня слонов. Из "Варвара-короля". Вот она -- посмотрите. Пул передал через спинку сиденья книгу, которую взял из багажника своей машины. -- Что это, черт возьми, такое? -- удивился Мэрфи. -- Таким образом Коко выбрал себе имя, -- пояснил Андерхилл. -- Думаю, есть и другие значения у слова "Коко", но это главное. Мэрфи поглядел на страницу, на которой была открыта книга. -- Так он получил свое имя? -- Прочитайте слова, -- посоветовал Пул и ткнул пальцем в то место, где была напечатана песня: "Патали ди ропата Кромда кромда рипало Пата пата Ко ко ко" Мэрфи прочитал слова. -- И тогда мы все поняли, -- продолжал Майкл. -- Это был Денглер. Наверное, мы знали задолго до этого. Мы, возможно, догадались, как только вошли в дом его матери. -- Весьма серьезное обоснование для вашей теории, -- сказал Мэрфи. -- Рядовой первого класса Мануэль Ороско Денглер мертв с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Армейская полиция провела опознание, результаты которого не подлежат сомнению. А после того, как тело опознали, его отправили на родину Денглера для захоронения. Не думаете ли вы, что его родители приняли бы чужое тело? -- Его отец был уже мертв, а мать -- сумасшедшая настолько, что вполне могла бы принять и тело обезьяны, если бы его прислали. К тому же тело было сильно изуродовано, а армейская полиция настоятельно посоветовала ей не сомневаться в результатах опознания, -- сказал Пул. -- Она наверняка и не взглянула на тело. -- Так чье же это было тело? -- спросил Мэрфи. -- Какого-то там чертова неизвестного солдата? -- Виктора Спитални, -- сказал Андерхилл. -- Первой жертвы Коко. Я написал для него заранее целый сценарий, где как бы объяснил, что и как надо делать. Это была история, которую я называл тогда "Негодяй в бегах". Денглер сделал так, что Спитални последовал за ним в Бангкок, убил его, поменял местами таблички с именами и подменил документы, убедился, что тело изуродовано в достаточной степени и никто никогда не опознает его, а затем испарился посреди заварушки. -- Вы хотите сказать, что вложили эту мысль в его голову? -- спросил Мэрфи. -- Если бы я не рассказал эту историю, он бы придумал что-нибудь еще, -- сказал Андерхилл. -- Но я думаю, что он использовал мое имя именно потому, что это я подсказал ему способ убить Спитални и дезертировать. Он пользовался моим именем во многих местах и это породило самые ужасные слухи обо мне. -- Но почему он это сделал? -- недоумевал Мэрфи. -- Зачем, как вы думаете, он убил этого Спитални? Чтобы дезертировать под чужой фамилией? Пул и Андерхилл переглянулись. -- Это только часть его побудительных мотивов. -- Это их существенная часть, -- сказал Пул. -- А про остальные мы толком ничего не знаем. -- Что это за остальные мотивы? -- спросил Мэрфи. -- Это имеет отношение к одному событию, случившемуся на войне, -- пояснил Майкл. -- Там было только три человека -- Денглер, Спитални и Биверс. -- А теперь расскажите мне о негодяе в бегах, -- сказал Мэрфи. 2 Человек с глубокими морщинами на лбу и сознанием непоколебимости собственной правоты на лице вскочил со стула в холле перед кабинетом лейтенанта Мэрфи, как только Пул, Андерхилл, Мэгги Ла и сам лейтенант поднялись по лестнице. В углу его рта висела потухшая сигарета. Мужчина удивленно взглянул на них, отошел в сторону, вынул изо рта сигарету и попытался заглянуть за спины поднимавшихся по лестнице. Снизу действительно раздавались голоса следующей группы вошедших. Тогда человек засунул руки в карманы и кивнул Мэрфи. Он с явным нетерпением ожидал, когда же поднимутся по лестнице остальные. Эллен Войцак, Конор Линклейтер и молодой детектив в синем костюме и шляпе дошли наконец до второго этажа и повернули к кабинету Мэрфи. Тогда человек сказал: "Эй" и перегнулся через перила, чтобы посмотреть, не идет ли следом кто-нибудь еще. -- И где же он? -- удивленно спросил мужчина. Мэрфи пропустил своих спутников в кабинет и махнул мужчине рукой, предлагая присоединиться к ним. -- Мистер Партридж? Заходите, пожалуйста. Сначала Пул подумал, что этот человек -- еще один полицейский, но теперь увидел, что это не так. Мужчина выглядел очень злым, как если бы кто-то залез к нему в карман. -- В чем дело? -- возмущался он. -- Вы сказали, что он здесь будет, но его здесь нет. Мэрфи вышел из кабинета и держал перед мистером Партриджем открытую дверь. Тот пожал плечами и пошел по коридору в сторону кабинета. Когда он вошел туда, то так обвиняюще взглянул на Пула и остальных, как будто обнаружил их в собственной гостиной. Одежда мистера Партриджа была мятой, неприятные сине-зеленые глаза выпучены, кожа на лице с крупными чертами висела складками. -- И что теперь? -- он вновь пожал плечами. -- Садитесь, пожалуйста, -- сказал Мэрфи. Его молодой помощник принес из соседнего кабинета с картотекой несколько складных стульев и начал их раскладывать. Когда все уселись, Мэрфи облокотился о край стола и сказал: -- Этот джентльмен -- мистер Билл Партридж. Он один из управляющих в мужском общежитии Христианского Союза, и я попросил его сегодня к нам присоединиться. -- Да, а теперь мне надо уходить, -- угрюмо пробурчал Партридж. -- У вас ничего для меня нет, а у меня полно работы. -- Одну из комнат, находящихся в ведении мистера Партриджа, сдали человеку, назвавшемуся Тимоти Андерхиллом, -- продолжал Мэрфи, проявляя куда больше терпимости, чем только что в аэропорту. -- Который удрал, -- продолжил фразу лейтенанта мистер Партридж. -- И который учинил разгром в своей комнате. Я не знаю, кто именно, но один из вас, джентльмены, должен мне за аренду и ремонтные работы. -- Мистер Партридж, -- сказал Мэрфи. -- Видите ли вы проживавшего в вашем общежитии человека, называвшего себя Тимоти Андерхиллом, в этой комнате? -- Вы прекрасно знаете, что нет. -- Спасибо, что пришли, мистер Партридж. Мне жаль, что мы оторвали вас от исполнения служебных обязанностей, но я попросил бы вас пройти к нашему художнику и помочь ему в составлении фоторобота. Если вам кажется, что полицейский департамент вам что-то должен, можете попытаться представить счет. -- Вы отлично работаете, -- сказал Партридж, выходя из кабинета. -- Мистер Партридж, а что сделал этот человек со своей комнатой? -- закричал ему вслед Пул. Партридж обернулся к нему и нахмурился. -- Пусть этот коп вам все расскажет. И он вышел, не потрудившись закрыть за собой дверь. Молодой детектив сделал это за него. Возвращаясь на свое место рядом со столом, он улыбнулся Мэгги. У детектива было приятное широкое лицо, под густыми усами сияли ослепительно белые зубы. Мэрфи угрюмо взглянул на Андерхилла, который сидел на стуле в складках своего огромного пальто, держа в руках шляпу. -- Этот человек, конечно же, был здесь, чтобы опознать вас. Тимоти Андерхилл снял комнату в Христианском Союзе вечером того дня, когда в аэропорту был убит Клемент Ирвин. Кстати, в списках прибывающих в Америку за январь нет Тимоти Андерхилла, так что мы знаем, что он путешествовал под чужим именем. Мы, конечно же, закончили проверку, не дойдя до того числа, когда сюда прилетели вы трое вместе с Гарри Биверсом, потому что знали, что к тому моменту наш парень был уже здесь. -- Лейтенант покачал головой. -- Партридж позвонил нам, как только заглянул в комнату Андерхилла. И когда мы приехали туда, то сразу поняли, что нашли его. Оставалось ждать. -- Мэрфи достал из среднего ящика стола какую-то папку. -- Но после того, как мы прождали всю ночь, нам пришло в голову, что он, наверное, объявился сразу же после нашего приезда и увидел патрульные машины. Это означает, что мы разминулись с ним буквально на пару минут. Теперь взгляните на фотографии комнаты. Мэрфи достал из конверта несколько снимков, сделанных "поляроидом", и передал их своему помощнику. Тот, опять улыбнувшись, подошел прямо к Мэгги и вручил ей фотографии. Мэгги тоже улыбнулась и передала фотографии Майклу, даже не взглянув на них. Стены комнаты выглядели ужасно -- газетные вырезки и фотографии, наклеенные поверх каких-то беспорядочных полосок, намалеванных красной краской. На других фотографиях видна была висящая на стене черно-белая фотография Тино Пумо, вырванная из газеты. На третьей фотографии стало наконец можно различить, что же нарисовано красной краской. У Пула перехватило дыхание. Это было довольно грубое, но вполне понятное изображение голов и тел множества детей. Их грудные клетки были разорваны, головы висели на безжизненных шеях. Несколько детей были голыми, и на фотографии ясно видны были раны на их телах. На другой стене было крупными буквами намалевано: "СПЯЩЕЕ ГОРЕ, РАВНОДУШНОЕ КО ВСЕМУ" и "ЧЕЛОВЕК, ОТВЕРГАЕМЫЙ И ПРЕЗИРАЕМЫЙ, ЧЕЛОВЕК, ЗНАКОМЫЙ С ГОРЕМ". Пул передал фотографии Андерхиллу. -- Есть еще одна причина, почему я встречал вас в аэропорту, -- сказал Мэрфи. Он достал из папки копию отпечатанного на машинке письма и передал молодому детективу. -- На сей раз отдайте это, пожалуйста, доктору Пулу, Далтон. Далтон вновь обаятельно улыбнулся Мэгги и передал бумагу Майклу. -- Полиция Сент-Луиса нашла это в его столе. Так вот как он убеждал журналистов приехать к нему -- Гарри Биверс был прав. Пул очень медленно прочитал письмо: "Дорогой мистер Мартинсон, Я понял, что не могу больше молчать, скрывать правду о событиях, происшедших в деревне Я-Тук -- в одном из мест дислокации частей Первого Корпуса..." До Майкла дошло, что Мэрфи говорит что-то о квартире Роберто Ортиза. Он поднял глаза. Лейтенант держал в руках еще один листок с печатным текстом. -- Идентичен тому, что нашли у Мартинсона, если не считать того, что здесь он приглашает Ортиза по некоему адресу на... -- Лейтенант взглянул на листок. -- ...Плантейшн-роуд в Сингапуре. Там и нашли его тело. -- Нашли только эти два письма? Мэрфи кивнул. -- Остальные, наверное, сделали так, как он просил, и уничтожили письма. Как бы то ни было, эти письма и комната в общежитии и послужили причиной того, что мы так заинтересовались вами, мистер Андерхилл. -- У вас есть какие-либо предположения относительно автора анонимного звонка? -- А у вас? -- ответил вопросом на вопрос Мэрфи. -- Майкл, Конор и я думаем, что это наверняка Гарри Биверс. -- Но если это он надоумил ваших друзей врать мне о том, где вы находитесь, то зачем ему могло понадобиться посылать меня арестовывать вас? -- Знаешь, почему этот придурок позвонил в полицию? -- сказал Конор Майклу. -- Он собирался встретиться с Коко и хотел убрать вас со своего пути. -- Так где же Биверс сейчас? Пытается сам схватить этого типа? Все молчали. -- Соедините меня с Гарри Биверсом, -- велел Мэрфи, и, послав Мэгги прощальный взгляд, Далтон вышел из комнаты. -- Если вы опять что-то от меня скрываете, то могу вам обещать -- я сделаю так, что вы очень сильно об этом пожалеете. Они сидели молча, пока не вернулся Далтон. -- Биверс не отвечает на звонок. Я наговорил ему на автоответчик, чтобы он позвонил вам сразу же, как вернется, и послал машину к нему домой, на случай, если он там. -- Думаю, на сегодня наши дела закончены, -- сказал Мэрфи. -- И я по-настоящему надеюсь, что закончил свои дела с вами, джентльмены. Всем вам крупно повезло, что вы не оказались в тюрьме. А теперь я прошу уйти с моего пути и не мешать работать. -- Вы собираетесь в Чайна-таун? -- спросил Майкл. -- Это не ваше дело. Вы найдете свою машину перед участком, доктор Пул. -- В Чайна-таун есть пещеры? -- спросил Андерхилл. -- Что-нибудь, что могло бы напоминать пещеру? -- Нью-Йорк полон пещер, -- ответил Мэрфи. -- А теперь уходите отсюда. Идите домой и сидите там. А если что-нибудь услышите от Денглера, звоните мне. Немедленно. -- Я не понимаю, что происходит? -- сказал Конор Линклейтер. -- Денглер? Может, кто-нибудь расскажет мне все, что я пропустил? Андерхилл притянул Конора к себе и зашептал что-то ему на ухо. -- Прежде чем вы уйдете, хочу предложить вам кое-что, -- продолжал Мэрфи. Он стоял около стола и лицо его напряглось от попытки скрыть гнев, который душил его. -- В будущем, когда вы наткнетесь на что-нибудь важное для этого дела, не надо посылать это мне. А теперь, пожалуйста, не мешайте мне работать. Лейтенант вышел из кабинета, Далтон последовал за ним. -- Мики, что же это? Денглер? -- беспомощно бормотал Конор. Полицейский в форме появился на пороге кабинета и мягко напомнил им, что пора уходить. 3 -- Я должен позвонить Джуди, -- сказал Майкл, когда они вышли из участка. -- Нам нужно разобраться во многих вещах. Мэгги предложила ему позвонить из "Сайгона". Пул взглянул на часы -- ровно четыре.