ет ей мозги. Детолов достал из кармана записную книжку в переплете из страусовой кожи. Протянул Джейн кусок мела. - Ну-ка, Джейн, напиши на доске слова, которые я продиктую. Да пиши покрасивее, аккуратно, чтобы вышло пять ровных столбиков. Он ждал. Джейн подошла к доске. - Рекурвор, - начал он диктовать. - Рекусабиле. Рекусакао. Рекусадора. Джейн от страха успела исписать полдоски, пока поняла, что он диктует командные коды драконов класса "Молох". Она писала дальше, стараясь не показывать, что слова ей знакомы. Она надеялась, что коды не сработают. В конце концов, от школы до насыпи не меньше четверти мили. Кончив писать, она взглянула на то, что получилось. Рекурвор - Рекусабиле - Рекусакао - Рекусадора - Рекусамор Рекусанции - Рекусатяв - Рекусатури - Рекусер Рекусерати - Рекуссион - Рекуссус - Рекуцио - Рекуционис Рекутитос - Рекутитум - Редаккао - Редакцендо - Редактадас Редактамос - Редактарон - Редадим - Редадинар - Редамбулес Редамнавит - Редендум - Редибитар - Редактор - Редивамат Редоккула - Редоктар - Редоктамос - Редомбулас - Редоррадио - Ну что ж, для начала неплохо, - сказал Детолов. Он смотрел через ее плечо, его свежее дыхание щекотало ей ухо. - Теперь возьми тряпку. Он взял ее руку в свою, ласково показывая, где надо стирать. Он вел ее руку, почти прикасаясь к доске, а потом внезапно опускал, стирая слово. Так их сплетенные руки двигались над доской, стирая, по видимости без всякой системы, то одно слово, то другое. Наконец Детолов выпустил ее руку. - Вот так, - сказал он, удовлетворенный. Рекурвор - Рекусадора - Рекусамор Рекуссус Редакцендо Редактамос - Редадим - Редамбулес Редамнавит В комнате вдруг стало очень холодно. Грузом легло гигантское присутствие, воздух омрачился, словно железная туча закрыла солнце. Огромный голос спросил без слов: Что тебе нужно? Это был Меланхтон. Джейн хотела повернуться, но не смогла. Шейные мышцы зажались и закоченели, словно их стиснули стальные клещи. Ноги тоже не слушались. Она тупо смотрела на доску. Детолов сказал: - Твое имя. Что тебе в моем имени, собачка? - Дракон говорил ласково и немного печально. - Называй меня Смерть, если хочешь. Я тысячами убивал таких, как ты, в Авалоне. Под шагами Детолова заскрипел пол. Он подошел к учительскому столу, выдвинул ящик и что-то достал. А через секунду он прижал это к горлу Джейн. Это был острый как бритва ножик для вскрывания конвертов. - Поговорим о смерти? Джейн не могла пошевелиться. Она была так мала, так беззащитна, а две могучие силы боролись за нее и того и гляди могли раздавить, как скорлупку. Присутствие Меланхтона давило тяжестью, словно громадная гора навалилась на школьное здание. Поговорим, пожалуй. Отгадай для начала: "Жизнь моя дешево стоит, цену мне смерть придает, но со смертью я цену теряю. Кто я?" - Заложник. - Детолов убрал нож. У Джейн зачесалось горло там, где лезвие оцарапало кожу. - А ты, значит, у нас любитель загадок? Тогда отгадай мою: "Маники-мани, мышка в кармане, как она запищит, целый полк прибежит". Нет, песик, не сработает твоя пищалка. Отгадай лучше мою: "Смотрите, собачка куда-то бежит, а собачья головка отдельно лежит". Силы, сковавшие Джейн, ослабли, она смогла повернуться. Детолов угрюмо смотрел перед собой. Комната была пропитана запахом дракона, холодной яростью железной рептилии, но на самом деле его здесь не было. Он только посылал электронные импульсы. Стараясь ступать совсем неслышно, Джейн медленно подвинулась туда, где Детолов не мог ее видеть, к нему за спину, в угол между столом и доской. Какой-то вихрь завертелся вокруг Детолова, словно комары облаком налетели на него с неуловимой для глаза скоростью. Электромагнитный смерч, взвиваясь над его головой, пытался поглотить ее, но не мог. - Пустые угрозы! - презрительно бросил Детолов. - Ты что же думаешь, меня послали против, дракона без всякой защиты? Нет, не так просто оторвать мне голову! Он достал очки, неторопливо развернул, надел, снова раскрыл свою записную книжку, пролистнул страницы с кодами и начал читать: - Я мысли основа, я мира оплот... НЕТ!! - ...хоть глаз меж вещами меня не найдет. Тебя я питаю и силу даю, но, коль пожелаю, мгновенно убью. Воздух взорвался воем, вой перешел в визг и, нестерпимо истончаясь, в ультразвук. Джейн упала на колени, зажимая руками уши. Драконий визг пронзал череп стальной иглой. Зажимать уши было бесполезно. Дракон исчезал, уходил... Все кончилось. - Вот так вот, - сказал Детолов. Джейн встала на ноги, вся дрожа. Она была сейчас прямо за спиной Детолова, он ее не видел. Она протянула руку к тяжелому бумагосшивателю на учительском столе. - И не пытайся, - небрежно сказал Детолов. Он аккуратно сложил очки и запрятал в карман. - Что ж, детка, пора вернуть тебя на место. - Он потянулся к ее руке, недвижимо нависшей над столом. Раскаты презрительного смеха сотрясли комнату. Смех нарастал, как гром, а Джейн чувствовала себя пробкой, пляшущей на поверхности бушующего океана презрения. Глупый щенок! Первое, что я сделал, когда прибыл сюда, - заземлил все электросистемы. Твой магнитный пульсатор на меня не действует! На лице Детолова впервые появилась растерянность. Он засуетился, попытался что-то выхватить из-за пазухи. - Как ты смог?.. Но дракон уже загадывал свою последнюю загадку: Не виден, не слышен, я смерти двойняшка. Я ближе к тебе, чем пиджак и рубашка. Я мыслеубийца, памяти палач. Разрушены замыслы твои, хоть плачь. - Лжешь, лжешь! - завопил Детолов. - Я тебя изучил от сих до сих! Нет у тебя такого оружия! Драконий смех загрохотал с новой силой. - У тебя не может быть такого оружия! Его вообще нет! Если у твоей загадки есть решение, скажи его, я сдаюсь! Дракон долго-долго не отвечал ему, упиваясь своей победой. И наконец тихий ответ повис в воздухе: Склероз. Мгновенно Джейн снова оказалась за партой. Она нормально дышала, вокруг стоял обычный сдержанный шумок классной комнаты. Все ученики сидели на своих местах. Детолов стоял у доски с озадаченным видом. Он водил глазами по рядам, но ее больше не замечал. Обрывок одеяла выпал, незамеченный, из его неподвижной руки. Дракон выиграл. *** Когда уроки кончились, Джейн раньше всех выскочила за порог. Она была свободна! Небо сияло буйной синевой, ветерок приветливо гладил ей щеки. Вокруг отцветали вишни. Их нежно-белые лепестки кружились в воздухе, как теплый весенний снегопад. Ученики расходились из школы. Кто бежал вприпрыжку, громко вопя, кто солидно шествовал, осыпаемый вишневыми лепестками - дети были такие разные! Для дриад и цветочных девушек это было лучшее время года, и они гордо плыли, как яхты под парусами, а маленькие девчонки бегали вокруг старших подруг, не обращающих на них внимания. Джейн шла, широко раскрыв глаза, захваченная волшебной красотой жизни. Ее захлестывало счастье - счастье свободы, счастье открывающихся возможностей. Столько дорог лежало перед ней! Все, что пришлось ей вынести - годы подневольной работы на заводе, мелочные придирки учителей и одноклассников, тоска одиночества, зависимость от дракона - он спас ее сегодня, но не о ней он заботился, а о себе, - все это было не важно. Жизнь того стоила! Одно мгновение свободы вознаграждало за все. Глава 8 Все лето маленькая цивилизация на лужайке под боком у дракона развивалась и процветала. Случилось так, что однажды заблудившийся грузовик с углем, нагоняя время, сдуру съехал с дороги - решил срезать угол, полез через насыпь и в итоге перевернулся. Собрать удалось только половину груза - другую растащили мерионы, которым она позволила развить тяжелую промышленность. Они настроили заводов. Улицы их теперь освещались не газовыми фонарями, похожими на прибитых к земле светляков, а электричеством. Теперь по ночам на улицах и бульварах ярко сияли огни, что в целом напоминало начерченную на земле сложную магическую диаграмму. Днем над лужайкой вздымались клубы заводского дыма. У маленьких воинов появилось огнестрельное оружие. Мало кто из детей ходил в школу. Тех, кто на лето устроился работать на полный день, от занятий освобождали, а остальные понимали, что не очень важно, научатся они за лето чему-нибудь или нет, потому что с осени, когда вернутся к занятиям их товарищи, все равно начнут обучение заново. Школьные дни тянулись вяло и скучно. Для Джейн это была возможность раз и навсегда покончить с отставанием. Ей бы хотелось поработать как следует в алхимической лаборатории, но, когда она обратилась за разрешением, школьная секретарша отказала ей наотрез. Так что она налегла на математику. Однажды, когда она, кончив занятия, собиралась домой, на выходе ее перехватил Крысобой. Здесь стояло у стены громадное каменное колесо. Оно предназначалось для назидания школьникам как символ трудолюбия, послушания и вообще как образ их будущего. К этому колесу и прислонился Крысобой, подкарауливая ее. - Я слышал, ты много воруешь для Гвен в последнее время, - начал он без предисловий. - Да, ну и что? - Джейн в последнее время стала немного опасаться Крысобоя. Он вел себя как-то странно - нервно и агрессивно. - Интересно! Ты что, в розовые записалась? Она стукнула его кулаком в грудь, изо всех сил. - Дрянь! - воскликнула она. - Гнусный, подлый, отвратительный... Он только засмеялся: - Что, в точку попал, а, Сорока? - Заткни пасть! - Слушай, если вы захотите подключить мужика к своим забавам... Джейн бросилась от него прочь не глядя и налетела на Питера, который как раз поднимался по лестнице. - Эй, осторожнее! - Он не дал ей упасть, придержав обеими руками за плечи на расстоянии вытянутой руки. - Ты что такая расстроенная? Что случилось? - Да просто... - Она оглянулась через плечо. Крысобоя, естественно, уже не было. - Просто так. - Она немного пришла в себя. - Ты куда идешь? - В мастерскую. Вожусь там с одним конягой. Ради зачета. На завтра ей много задали. Кроме того, ей много чего надо было украсть. Работы по дому тоже хватало. А мастерскую просто страшно было себе представить. Кондиционеры еще работали кое-как в главном здании школы, но в мастерской в это время дня воздух, наверное, был раскален как в печке. - Можно я с тобой? - Пошли! Они молча шли по пустым извилистым коридорам. Питер не любил говорить о Гвен, когда ее не было рядом, Джейн с этим уже смирилась. Поэтому обычно они с Питером беседовали о машинах. - Что за коняга? - спросила она. - Мятлик. Знаешь такого? - Нет. А какой он? - Матерщинник жуткий, крикун. Умом не блещет. Но вообще-то хороший. *** Школьный учебный цех отличался от цехов, в которых выросла Джейн, отсутствием специализации. В нем было примерно столько же машин и инструментов, сколько и в небольшом заводском цеху, но они были гораздо разнообразнее: токарные, строгальные и шлифовальные станки, разнообразные пилы, паяльники, был даже сварочный агрегат. Желтые линии на безупречно чистом цементном полу разделяли рабочие зоны. В целом это напоминало лоскутное одеяло. Из двух сборочных отсеков один был пуст, а в другом замысловатая система храповых колес и цепей удерживала на весу металлического жеребца. Его шкура была помята, краска облупилась. Грудная панель была снята, обнаруживая сложную электромеханическую начинку. Два черных проводка от свечей зажигания болтались у бока. - Привет, старая жестянка! - поздоровался Питер. - Как висится? Мятлик с усилием вскинул голову и одарил его широкой желтозубой улыбкой. - Висеть - не работать! - весело ответил он. Питер замечательно умел обращаться с машинами. Они доверяли ему и иногда даже любили. Вот и Мятлик явно привязался к нему. - Рад, что ты доволен. - Питер сунул голову в его разверстую грудь. - Джейн, дай-ка мне фонарик, пожалуйста. И амперметр, вон там, на верстаке. Джейн дала ему то, что он просил. Питер стал ковыряться в конских внутренностях. - Ну что, не нашли они, где у тебя коротит? - Хрен они когда найдут, говнюки безмозглые. - Тише ты, здесь дама! - Дак чего, девочка-то своя в доску! - Мятлик не мог повернуть голову. Он скосил на Джейн один глаз. Другой глаз безжизненно и слепо пялился вперед. - Верно, подруга? Джейн, прислонившись к верстаку, обмахивалась шляпкой. Вздрогнув, когда лошадь обратилась к ней, она сказала: - Пожалуйста, пожалуйста. - Так дело не пойдет! - сказал Питер. - Рога Цернунна! Что они сделали с твоим карбюратором! Это чудо, что ты вообще еще жив, понимаешь, жестянка? - Да, ...ец полный, - уныло согласился Мятлик. - Двигатель ни к ... Хоть ты ..., а ни ... Сплошное ... Джейн хихикнула. - Я тебе сказал, чтоб ты не выражался! - Питер выпрямился и покачал головой. - Сдаюсь! Три дня я копался, не могу найти, где коротит. Единственно, что можно сделать, это вытащить всю проводку и начать заново. - А ему больно не будет? - спросила с беспокойством Джейн. - Вот, говорил я, она девчонка что надо! - обрадовался Мятлик. - Не то что эта вертлявая сучка, с которой ты ... Питер стукнул его гаечным ключом по загривку. - Придержи язык, а то я тебя так отделаю! - Слушаюсь, начальник! - Мятлик подмигнул Джейн. - Не заводись с пол-оборота! Питер взял с верстака моток провода, раздвижной гаечный ключ и кусачки. Потом подкрутил колеса, поднимая Мятлика повыше. Болты в брюшной панели проржавели и держались намертво. Питер потер их графитом и стал обстукивать молотком, чтобы немного ослабить. Джейн помогала держать панель, чтобы она не перекосилась и не покоробилась, пока он ее снимает. - И кто только тебя проектировал? - ворчал Питер. - Навертели проводов за самой выхлопной трубой! Придется снимать глушитель, иначе до них не добраться. - Он помолчал, потом сказал: - Мятлик, у тебя выхлопная система в жутком состоянии. - Да уж, как перну, так птицы на землю валятся. - Кошмар! - Питер замолчал, сосредоточившись на том, что делает. Потом заговорил с Джейн: - Слушай, а почему тебя вдруг все стали называть Сорокой? - Кры... Ребята меня так прозвали. Кусок ржавой трубы со стуком упал на пол. - Ты же лесовица? - Ну да! Это просто прозвище. Понимаешь, сороки... ну они воруют все. - А-а... - Питер не одобрял ее воровства. Он считал, что рано или поздно она обязательно попадется. Но что хорошо было в Питере - он сказал это один раз и больше не повторял. - Я уж буду тебя по-прежнему звать Джейн, если не возражаешь. Через пять минут глушитель был снят. Питер присвистнул и жестом подозвал Джейн. - Глянь-ка сюда. - Он показал на почерневший проводок. - Пощупай изоляцию. Чувствуешь, какая липкая? - И что? - То, что мы нашли, в чем дело! Какой-то олух заменял этот проводок и не позаботился приварить лишнюю скобочку, видишь? Он просто протянул провод между выхлопной трубой и днищем и придавил вот этим. - Он подбросил в руке деревянный брусочек. - Когда двигатель нагревается, изоляция плавится и вся система вырубается. Но главная подлость еще не в этом. Потом, когда двигатель остывает, изоляция снова наплывает на это место, застывает и коротать перестает. Потому я и не мог ничего найти. Поняла? - Здорово! - На Джейн это произвело сильное впечатление. Она выросла среди машин, но только сейчас впервые почувствовала, как интересно с ними возиться. Оказывается, починка мотора может стать не менее захватывающей проблемой для ума, чем постановка сложного алхимического эксперимента. - Питер, это просто потрясающе! Настоящее чудо! - И всего-то три дня возжался! - добавил Мятлик. - Гений бесхвостый! - Хорошая лошадка! - сказал Питер. - Хочешь кусочек сахару в бензобак? - Иди ты!.. Стояла жарища, но в Торговом дворе было прохладно, и Джейн пожалела, что не захватила кофточку. Народу было много - в основном все спасались от жары и только глазели на витрины, не собираясь ничего покупать. Руки у них были пустые, и глаза ясные и честные. Хебог, Саломе и Джейн сидели на скамейке у священного источника и рассматривали проходящих. - Я видела на днях Гвен, - сообщила Саломе, - на открытии этого нового супермаркета. Они поджидали одного домового, которому хотели толкнуть пару белых кожаных перчаток. Джейн положила их в яркий пластиковый мешок и сунула в ближайшую урну. Если сделка состоится, у них хватит на сосиски в тесте, пепси и мороженое. Если сорвется, она не собиралась таскаться с этими перчатками. - Да, она мне говорила, - сказала Джейн. - Очередное разрезание ленточки. Интересно было? - Ой, ты бы видела этого эльфа, с которым она пришла! Высокий, в темных очках, костюм шелковый, ногти с маникюром - конец света! Потрясный мужик! Между нами, девочками, я бы от такого сама не отказалась. - Что ты несешь? Какой эльф? Гвен - девушка Питера. - Черта с два! - сказал Хебог. - Я их видел после церемонии, когда они думали, что никто на них не смотрит. Он ее обнял за попу, и она не возражала. - Они и ушли вместе, - добавила Саломе. - Не может быть!.. - Атас! - тихонько проговорил Хебог. - Враг не дремлет. Джейн обернулась и увидела широкую улыбку Кошкодава. - Тьфу ты! - прошипела она сквозь зубы. - Какая встреча! Дорогие мои ученики! Что за приятная неожиданность! Разрешите к вам присоединиться? Они раздвинулись, и Кошкодав плюхнулся жирным задом на скамью между Саломе и Джейн. Он расставил ручящи, обнял их за плечи и притянул к себе. Хебог, насупясь, отодвинулся на самый край. - Да, вот уж действительно случайная встреча! - говорил Кошкодав. - Случайная, как же! Знаете, некоторые дети думают, что учителя - это чисто локальный феномен. Такой как бы обучающий механизм, который исчезает после звонка. Вы, может быть, думаете, что нас хранят в холодильниках в подвале, а? И по утрам достают, бодрых и свеженьких. - Он посмеялся своей шутке. - Нет, милые, не так все просто! Как ваш создатель и творец, а я для вас именно создатель, и не меньше, я в ответе не только за ваше образование, но и за духовное и нравственное развитие. Моя работа вовсе не кончается, когда вы покидаете класс. Нет и нет! Даже и не мечтайте! Джейн пыталась понять, что он говорит. Но из-под мышек у него разило потом, а грязные стекла очков зловеще поблескивали, когда он поворачивался к ней. Ей было трудно сосредоточиться. - Ни на минуту я не забываю о своих учениках, буквально ни на минуту. И все время о вас беспокоюсь. Приведу пример. Предположим, что одна из наших девочек - не та, за кого себя выдает. Она носит личину, и вся ее жизнь - сплошной обман и надувательство. Она убежала оттуда, где ей полагается быть, эта гнусная, порочная дрянь, которой не место в моем чудном классе. Одно ее присутствие уже может развратить моих бедных, невинных, доверчивых овечек! Он смотрел прямо на Джейн. Что-то ворочалось за мутными стеклами очков, и, вздрогнув от ужаса, она вдруг поняла, что вовсе не глаза прячутся там. - Когда такое происходит, моя святая обязанность - сорвать маску притворства. И не только маску, но и платье, лифчик и трусы! Показать всему свету голую правду! Голую! Дрожащую! Беспомощную! Пусть все видят! Что-то забибикало у него на запястье. Кошкодав взглянул на часы и нажал кнопку. - Ну что ж, приятно было повидаться, но мне, боюсь, пора. Развлекайтесь, веселитесь и помните: я все вижу. - Все это время широкая, добрая улыбка не сходила с его физиономии. Он ушел. Некоторое время все молчали. Потом Саломе разразилась рыданиями. - Он же ничего не знает! - всхлипывала она. - Не может он ничего знать! И вообще, какое ему дело! - Он просто пугает, - согласилась Джейн. - Я уверена, что просто пугает. - Ладно, - сказал Хебог, - похоже, что анчутка наш не придет. - Он вздохнул и порылся в карманах. - У меня чуток еще осталось от тех кроссовок, что я боданул на прошлой неделе. Пошли, угощаю! - Пошли! - согласилась Джейн. Она понятия не имела, как Саломе и Хебог объясняют себе происходящее, и не могла их об этом спрашивать, если не хотела, чтобы они узнали ее тайну. Ясно, что намеки Кошкодава могли означать только одно, тем более после недавнего визита Детолова. Она задумалась, сможет ли дракон спасти ее два раза подряд. А если больше? А шесть раз? Половина батарей у него села, совсем дохлые она вынула и выбросила, пусть мерионы пользуются. И генератор держался на честном слове. Власть дракона была не безгранична. Но она не могла сейчас думать о своих проблемах. Она вообще, как ни старалась, не могла думать ни о чем - ни о чем, кроме этого ужасного открытия: Гвен обманывает Питера! *** По случаю праздника Солнцестояния Гвен пригласила на жареную рыбу в Зеленый ресторан, конечно, не весь город, но казалось именно так. Там были и старшеклассники, и учителя, и все городские знаменитости, и люди с телевидения - не только технические работники, но и расфуфыренное начальство, - и эльфы в простеньких костюмчиках ценой в месячный заработок какого-нибудь работяги. Гости толклись на лужайке, собирались в группы, опять растекались, словно капли масла разной вязкости, и в конце концов каждый прибивался к своим. А Джейн чувствовала себя как мышь в лабиринте. Она неуверенно пробиралась среди неизвестных ей гостей в поисках кого-нибудь знакомого. Подошли по травке Скакун и Свинтус, пошатываясь на четырех ногах и обняв друг друга за плечи. - Тебя Крысобой ищет, - сказал Скакун со значением. Свинтус молчал и широко улыбался. - Ох, умоляю! - Джейн скорчила гримасу. - Скажите, что вы меня не видели. Или что я ушла. Нету сил у меня с ним разбираться. - А я думал, вы друзья. И он так говорит. Друзья не разлей вода, птички-неразлучники. - Скакун потянулся потискать Свинтуса за кончик рога, но тот шлепнул его по руке. Их лица мягко вжимались одно в другое, словно хотели слиться. - Он говорит, что ты ему всем обязана, он тебя создал, всему научил, даже имя дал. Скакун потянулся через шею Свинтуса и сунул руку в распухший нагрудный карман. - Хочешь, покажу что-то интересное? - Знаю я этот номер, - холодно ответила Джейн. - Ничуть мне не интересно глядеть, как ты суешь в рот живую лягушку. - Кстати о Крысобое, - начал Свинтус. - Вот и он, - докончил Скакун. Не оглядываясь, потому что, если они не врали, она бы встретилась с Крысобоем взглядом и уже не смогла бы уйти, Джейн скользнула за ближайшую группу гостей и под их прикрытием убежала. И тут же наткнулась на Хебога. Он стоял в группе неловко чувствующих себя в парадных одеяниях гномов. При виде Джейн гномы с сердитым видом разошлись. Хебог казался расстроенным. - Привет! - сказала Джейн. - Что с тобой? - Ты не видела Саломе? - спросил он вместо ответа. И тут же добавил: - Впрочем, неважно. Все равно она со мной не разговаривает после того, что я сделал. - А что ты сделал? - Не имеет значения. - Он сжал кулаки. - Не хочешь - не говори! - Я сказал, это не имеет значения! - Ну пожалуйста, я и говорю, как хочешь. Дело твое! - Ладно. Если увидишь ее, скажи, что я ее искал. - Он резко повернулся и пошел прочь. Джейн еще смотрела ему вслед, когда кто-то взял ее за локоть. Обернувшись, она увидела бледнолобого. Изо рта у него торчала сигарета, в руке была увесистая пивная кружка. Странно он выглядел в шортах. И солнцу, казалось, противно было прикасаться к его узловатым и белым, как рыбье брюхо, коленкам. - Я написал от твоего имени заявление на стипендию и подал секретарше, - сказал он. - Толку никакого не будет. - Что? - не поняла она. Он взял ее под руку и повел в тень. Официанты в белых куртках сновали туда-сюда с подносами, от которых шел пар. - Как у тебя с грамматикой? - спросил бледнолобый. Джейн потрясла головой, ничего не понимая. - Это царица наук! - запальчиво сказал он. Сигарета во рту продолжала дымиться. - Тебе следовало бы... а, ладно! Сформулируем это так: в нашей жизни, в наших отношениях с окружающими есть некоторая логика, глубоко вплетенная в ткань существования. Не может влюбленный вдруг проснуться и решить: хочу все бросить и выучиться на инженера. И музыкант не может спокойно расстаться со своими клавишами. А миллионер не поделится своими деньгами. Или если уж он действительно этого захочет, то скорее раздаст все, что имеет, и заживет философом-отшельником в горной пещере, чем просто согласится жить чуть поскромнее. Понимаешь? Каждый из нас живет в некотором сюжете, который на каком-то глубоком уровне его удовлетворяет. А если нам не нравится наш сюжет, мы не можем изменить его просто так. Наш новый сюжет должен логически вытекать из прежнего. - То есть вы хотите сказать, что в своем сюжете я не получу финансовой поддержки? Так? Он покачал головой: - Дело не в тебе. Это секретарша живет в сюжете, в котором она не даст тебе стипендии. Различие тонкое, но существенное, потому что позволяет тебе найти выход. - Что же мне надо сделать? - Посмотри на себя ее глазами. Она видит недисциплинированную, плохо успевающую ученицу, способную, бесспорно, но способную неизвестно на что, ленивую, неприспособленную, несобранную. Давать такой стипендию - значит бросать деньги на ветер. - Но я же не такая! - А кого это волнует? В ее сюжете ты именно такая и не можешь измениться. Изредка, правда, такое случается. Иногда удается направить свои низкие качества на низкие цели. Сучок был очень похож, на тебя, пока не начал стучать на своих друзей. - Что?! Я никогда в жизни не стану... Бледнолобый докурил сигарету до самого фильтра и тут же зажег от окурка новую, а окурок съел. - Хорошенько взвесь все за и против. Конечно, жить в сюжете, который я предлагаю, неприятно. Прежние друзья с презрением отвернутся от тебя, а могут и поколотить. Ты и сама перестанешь себя уважать. С другой стороны, люди, которые тебе нравятся, никогда стипендий не получают. Либо живи в прежнем сюжете, либо добивайся ученой степени по алхимии. Нельзя иметь и то, и другое сразу. Обдумай это. Договорив свой монолог, бледнолобый отвернулся. Кто-то вклинился между ним и Джейн. Люди вокруг перемещались, оттесняя его. Джейн хотела что-то ему сказать, но ей пришлось отступить перед нагруженным официантом. Дорогу загородили два толстых тролля. Протиснувшись между ними, она оказалась у самого входа в помещение ресторана. Неподалеку оживленно беседовали Сучок и Кошкодав. Сучок заметил Джейн и толкнул в бок Кошкодава. Оба уставились на нее. На секунду она застыла под их взглядом, но их тут же заслонили два тильвит-тега, и она быстро скрылась в дверях. Она попала в ресторанный зал под высоким потолком с деревянными балками. Два раздвижных стола под белыми бумажными скатертями были уставлены пластиковыми рюмками и бутылками вина в ведрах со льдом. Официанта на посту не было. Джейн налила себе рюмочку красного. Тут она заметила, что дверь в гардероб не заперта. Поставив рюмку, она скользнула туда. Пальто и курток не было - слишком тепло, - но на полке за пустыми вешалками были навалены сумки. Почти автоматически она быстро просмотрела их - несколько монеток, сиреневые тени для глаз, часики от Декартье - и успела вернуться в вестибюль до появления официанта. Она подняла свою рюмку и поднесла к губам. - Что ты, дорогая! - Гвен, возникшая рядом, твердо отняла у нее рюмку. Джейн, смутившись, начала было извиняться, но, прежде чем она успела что-то сказать, Гвен объяснила: - К рыбе надо белое. - Она отставила рюмку и налила ей другую. Окунув туда кончик мизинца, уронила капельку на пол - возлияние в честь Богини. - Это белое цекубское. Сладковатое и терпкое, тебе должно понравиться. Попробуй. Джейн отхлебнула. Она пробовала вино впервые в жизни, и оно показалось ей ужасно невкусным. - Очень хорошее, - кивнула она. - Я же говорила. Пошли, поможешь мне с лососем. Я тебе покажу, что делать. Жаровня располагалась в центре лужайки. Ресторанный повар подал Гвен длинные щипцы. Поглядев, дожарилась ли рыба, Гвен положила щипцы на рабочий столик и засучила рукава. Взяла лимон, разрезала пополам и выжала сок в миску с растопленным маслом. Другой лимон протянула Джейн: - Ну-ка, натри на самой мелкой терке. Это у нас тоже в масло пойдет. Джейн неловко начала тереть лимон над миской. Зеленоватые капельки падали в масло. - Чудно! - Гвен схватила ложку и начала растирать масло с лимоном. - Вот эти две, считай, готовы. - Она взяла со стойки тарелки, красиво разложила рыбу и отдала Джейн. - Возьми масла как следует и смажь хорошенько каждую рыбину по центру. Красиво, верно? - Очень! Гвен тоже взяла кисточку и начала смазывать рыбу только что взбитым маслом. Она явно наслаждалась этим простым делом. Так похоже было на нее - все делать красиво, энергично, со вкусом. Джейн рядом с ней казалась себе унылой и неуклюжей. - Гвен, милая! Лощеный, розоволицый, не первой молодости эльф, подойдя сзади, наклонился и поцеловал ее в шею. Гвен подняла подбородок с видом кошки, которую гладят за ухом. Лицо Джейн напряглось и застыло. - Какое у вас прелестное платье! - Нравится? - Платье было белое, длинное, с широкой развевающейся юбкой и с зеленым, под цвет волос, поясом. Гвен покружилась, подхватив юбку, давая полюбоваться и платьем, и собой. - Мне его сестра подарила. Познакомьтесь, это Джейн. Эльф взял руку Джейн и, склонясь, прикоснулся губами к пальцам. Джейн, не искушенная в галантных манерах, до последнего момента не понимала, что он делает. - Счастлив с вами познакомиться! - Угу, - ответила Джейн. - Я тоже. - Фальконе - театральный дизайнер, - объяснила Гвен. - Он спроектировал этот костер на лужайке. - Это вон та штука, что ли? Вроде деревянного торта? Фальконе скромно улыбнулся. Костер - это еще пустячок, говорила его улыбка. - У вас прекрасный вкус, - сказал он. - Вы это платье сами сшили? - Нет, украла в "Уленшпигеле". - Извините, мы на минутку! - вмешалась Гвен. Схватив Джейн за руку, она потащила ее так быстро, что чуть не вывихнула ей плечо. Повар, все это время скромно стоявший в стороне, снова подступил к жаровне. Гвен подтащила Джейн к стоящей в тени скамейке и силой усадила. Ее глаза сверкали: - В чем дело? Не дождавшись ответа, она заговорила помягче: - Джейн, что случилось? Мне-то ты можешь сказать? Джейн молча потрясла головой. Гвен взяла ее руки в свои: - Ну-ну, не стоит так расстраиваться. Выкладывай! - Это ты... Ты и Питер. - А-а. - Я не понимаю, как ты только можешь... - Джейн заплакала. - С другими... Я думала, вы с Питером... - Слезы хлынули неудержимо, минуту-другую она не могла говорить. - Я так восхищалась вами! Вы мне казались такими... такими... Гвен долго молчала. Наконец она заговорила - спокойно и серьезно, такой серьезной Джейн никогда ее не видела: - Джейн, ты никакого права не имеешь требовать у меня объяснений. Согласна? Ничем ты такого права не заслужила. Но поскольку ты мне дорога, поскольку я тебя люблю, я скажу тебе кое-что. Но я скажу это только один раз. Ты понимаешь меня? Джейн, всхлипывая, кивнула. - Со мной заключено условие. Я умру на Новый год. И за это мне полагается целый год самой насыщенной, самой полной жизни, какая только возможна. Вот такой жизнью я и живу. Большое место в ней занимают мои отношения с тобой, с друзьями, с одноклассниками, со всеми, кто пришел сегодня сюда. Но любовь, физическая любовь, тоже очень важна. Тебе, наверное, сейчас трудно этому поверить, но почти наверняка в твоей жизни будет не один мужчина. У большинства женщин это так. И каждый из твоих возлюбленных даст тебе что-то такое, в физическом отношении или эмоциональном, чего не смог бы дать никто другой. Пусть даже что-то не очень важное. А почему, скажи, мне должно достаться меньше, чем тебе? Мои мужчины дают мне радость, скрывать не буду, но даже если бы было иначе, все равно они предусмотрены договором. Я должна войти в ивовую клетку, прожив полную жизнь, иначе условие не будет выполнено, и Богиня отвергнет жертву. А я не хочу этого. Я всегда держу данное слово. - Но Питер... - Питер все знает. Он, может быть, не всегда одобряет мой выбор, но он все понимает. Питер - это скала, на которой стоит моя жизнь. Никто не мог бы занять его место, и это он тоже знает. - Она погладила Джейн по голове. - Теперь ты понимаешь? - Нет, - сказала Джейн, - не понимаю. Но я верю тебе на слово. Гвен порывисто обняла ее. - Ты мне теперь намного ближе, после нашего разговора. Смешно, верно? Будто ты и вправду моя сестра. - Она вдруг хихикнула. - Что тут смешного? - Ты смешная. Ревнуешь к Фальконе. - Ничего смешного не вижу. - Фальконе не любит девочек, глупышка! Гвен смеялась звонко и заразительно, и очень скоро Джейн засмеялась тоже. *** Питер сидел на бревне у подножия костра. Рядом с ним лежала соломенная Гвен, которую ему предстояло бросить в огонь в конце празднества, после того как живая Гвен, взмахнув факелом, подожжет этот шедевр Фальконе. Мелкий теленачальник вертелся рядом, объясняя раскадровку троллю-оператору. - Привет, Джейн! Я думал, ты с Гвен. - Она сейчас надписывает свои фотографии. А потом будет вести хоровод. Поодаль, на деревянном помосте, компания неумоек - тощих темнокожих уродцев с красными глазками и густыми начесанными волосами - играла в попрыгушки. Старательно, в такт музыке, они скакали и прыгали выше головы. - И как ей только не надоест! Она тебе не показала свои ноги? Мы вчера допоздна танцевали в "Павильоне", и она дотанцевалась до того, что стерла их в кровь. Я ее уговаривал, но она никак не хотела уходить. Я уже не мог пошевелиться, колени подгибались, просто на ногах не стоял. А она - как будто ее зарядили на пятьдесят тысяч вольт. Плясала, пока от туфель подошвы не отвалились! Она только ради этого и живет. - Извините! - К Джейн подошел телевизионный бонза. - Позвольте представиться: Авистаро. А вас зовут?.. - Кого, меня? Никак. Я просто знакомая Питера. - Но Авистаро ждал, и она сдалась. - Джейн, - сказала она наконец. - Джейн Олдерберри. - А! - Он заглянул в блокнот. - Боюсь, что вы не вписываетесь в сценарий, Джейн. Нет, нет, я пока вас не гоню. Но мы можем вас попросить прекратить разговор в любую минуту. - Он фальшиво улыбнулся. - У меня был разговор с Гвен, - тихо сказала Джейн, когда Авистаро отошел. - Она говорит, что ты все знаешь. Ну, про других мужчин. - Да. - Питер! Как тебе, должно быть, тяжело! - Ей еще тяжелее. Ее ждет смерть, а меня - всего лишь... В общем, кто я такой, чтобы ее осуждать? - Ты очень чуткий. - Гвен для меня все на свете, - сказал он просто. В голосе его звучала боль. - Она как солнце, а я всего лишь месяц. Она так полна жизни, что глазам больно на нее смотреть. Я без нее ничто. Я только ее бледное отражение. - Великолепно! - сказал телевизионщик. - Можно, мы это используем? - И повернулся к Джейн: - Вот теперь мы вас попросим отойти. Надеюсь, никаких обид? Он отвернулся, не дожидаясь ответа. Питер грустно улыбнулся и пожал плечами. *** Джейн с удовольствием вернулась бы в ресторан. Она тогда все-таки допила рюмку, и ей хотелось еще. Вино ей по-прежнему не нравилось, но у нее было предчувствие, что со временем она найдет в нем вкус. Но, пробираясь к дверям, она застряла в густой толпе. И тут кучка эльфов, заливаясь веселым хохотом, разбежалась врассыпную, и Джейн увидела школьную секретаршу. На ней были большие очки с оправой, усыпанной стеклянными бриллиантами. Она была тощая и прямая как палка, а на голове дыбом стояла копна белых волос, так что больше всего она напоминала уже поседевшим одуванчик. На спине, возле лопаток, торчали два хитиновых обрубка - напоминание о далекой юности, когда там были крылья. За спиной у нее маячил Сучок и что-то нашептывал ей в ухо. Джейн захотелось убежать от этой парочки, но она никак не могла отвести от них глаз. Они тоже смотрели на нее в упор. Потом толпа заслонила их. Внезапный ужас охватил Джейн. Ее окружали враги, ее опутывала паутина заговоров, против нее собирались силы, чья природа и источник были ей непонятны. Оставаться здесь было безумием. Вся дрожа, она хотела выбраться из толпы и бежать, но тут гости вокруг нее снова переместились, и она увидела еще одно знакомое лицо, на этот раз дружеское. Саломе кружилась в пляске, одна, выбрав свободное место на лужайке. Она танцевала легко и непринужденно, может быть и не замечая, что танцует. Джейн подошла и тронула ее за руку. - Тебя Хебог ищет. - Правда? - спросила Саломе. - Нет, правда? - Она казалась такой счастливой, что Джейн не удивилась бы, если бы она поднялась в воздух и улетела. - Ты под кайфом? - Что? Фу, не говори глупостей! - А тогда что с тобой? - Просто у меня хорошее настроение. Надеюсь, это не запрещается? - Что-то на тебя не похоже. - Простушечка ты моя! - снисходительно сказала Саломе. - Очень бы хотелось задержаться и с тобой поболтать, но некогда, некогда! Столько дел, столько встреч! Noblesse oblige, знаешь ли. Где, говоришь, был Хебог, когда ты его видела? Джейн показала Направление, и Саломе бросилась туда со всех ног. Джейн еще не успела опустить руку, когда вдруг увидела в просвете тройку знакомых, которые, сблизив головы, оживленно совещались. Это были преподаватель прикладной астрологии Тюфяк, Кошкодав и Детолов. Увидев ее, они мгновенно замолчали и уставились ей в глаза. Детолов приветствовал ее вежливым кивком я поманил пальцем. Она бросилась бежать. Со скрипом повернулся турникет. Путь был свободен, дорожка вела прочь от ресторана. А на дорожке, чуть поодаль, стоял Крысобой. Ей оставалось только подойти к нему. Он твердо взял ее за плечо и повел в тенистую рощицу, что тихо и терпеливо ждала их все это время. Узкая тропа шла вниз. Густые ветви задевали их лица. Когда зеленая тень надежно укрыла их, Крысобой снял руку с ее плеча. Они смотрели друг на друга. Он засунул большие пальцы за пояс: - Ну? - Что "ну"? - Ты с Питером, да? - У костра, сейчас? Да, я была с ним. Лицо его перекосилось: - Подонок! А еще был моим другом. Хорош друг! Я ему верил, а он взял и увел мою девушку! Джейн поразилась: - Что ты несешь? Никогда я не была твоей девушкой. - Вот, значит, как! - сказал Крысобой. - Ты теперь так со мной, да? - Он шагнул к ней. Она отпрянула. Он подошел ближе, она опять отодвинулась. На какое-то безумное мгновение ей показалось, что так они и пройдут маленькими шажками через весь лес. Но тут ее спина уперлась в древесный ствол. Крысобой зло усмехнулся: - Ладно! Сейчас узнаешь. - Я побегу за помощью, - прошептал кто-то в самое ухо Джейн. Она быстро оглянулась через плечо - никого не было. Слова эти прозвучали из пустоты, так тихо, что она не уверена была, что ей не почудилось. - Нечего отворачиваться! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! - Крысобой сгреб в пятерню ее блузку и рванул на себя. Блузка была льняная. Джейн, боялась, что он ее порвет, схватилась за нее руками рядом с его кулаком и дернулась вслед. Он тряс ее и теребил, как терьер, играющий с крысой, и при этом распалялся все больше. - Сука! Дрянь! - По щеке его сбежала слеза и расплылась в углу вечно ухмыляющегося рта. Глаза его почти исчезли на искаженном гримасой лице. До Джейн внезапно дошло, что ей надо кр