видела что-нибудь? Признавайся, Касси! - Переночуй в той комнате, если хочешь проверить мои слова. - И оно спускается с чердака? - "Оно"? О чем это ты? - Да ты только что сама говорила... - Я ничего не говорила, - сурово отрезала Касси. Легри взволнованно зашагал по комнате. - Я это все выясню. Сегодня же ночью выясню. Возьму пистолеты и... - Ну что ж выясняй! - сказала Касси. - Ложись спать в моей комнате, пали из пистолетов, а я посмотрю, чем это кончится. Легри топнул ногой и злобно выругался. - Не бранись, - сказала Касси. - Почем знать, кто может услышать твое богохульство... Стой! Что это? - Что? - пролепетал Легри, дрожа всем телом. Старинные голландские часы, стоявшие в углу, медленно пробили двенадцать. Сам не зная почему, Легри замер, объятый ужасом. А Касси не сводила с него насмешливо сверкающих глаз и вслух считала удары. - Полночь. Сейчас начнется. - Она открыла дверь в коридор и стала на пороге, прислушиваясь. - Вот... вот! Что это? - Это ветер, - пробормотал Легри. - Слышишь, как завывает? - Поди сюда, Саймон, - прошептала Касси, беря его за руку и увлекая за собой к лестнице на чердак. - А это что по-твоему? Слушай! Где-то наверху раздался пронзительный вопль. У Легри задрожали колени, он побелел от ужаса. - Где же твои пистолеты? - с леденящей кровь усмешкой спросила Касси. - Надо же в конце концов выяснить, что там делается! Поднимись наверх, сейчас самое время! - Не пойду, - пробормотал Легри. - Почему? Ведь привидений не бывает! Идем! - Касси легко взбежала по ступенькам винтовой лестницы и засмеялась, глядя сверху на Легри. - Ну, иди за мной. - Ты сама дьявольское отродье! - крикнул он. - Вернись, ведьма! Вернись! Не смей туда ходить! Но Касси хохотала, как одержимая, и поднималась все выше и выше. Вот она открыла дверь на чердак. Сумасшедший порыв ветра потушил свечу, которую Легри держал в руке, а нечеловеческие крики и вопли теперь буквально оглушили его. Обезумев от ужаса, Легри бросился в гостиную, куда вскоре явилась и Касси - бледная, но спокойная и холодная, как дух мщения, с горящими страшным огнем глазами. - Ну, надеюсь, других доказательств тебе не надо? - сказала она. - Будь ты проклята, Касси! - еле выговорил Легри. - За что? Я только поднялась наверх и закрыла дверь. А все-таки, Саймон, что у нас происходит на чердаке? - Не твое дело! - огрызнулся Легри. - Не мое, так не мое. Тем не менее я не буду больше спать в той комнате и очень этому рада. Касси еще с утра предвидела, что ветер к ночи усилится, и, поднявшись заблаговременно на чердак, открыла слуховое окно. Когда она распахнула дверь, сквозняк, как и следовало ожидать, потушил свечу. Вот и вся разгадка этого таинственного происшествия. Подобными хитростями Касси довела своего хозяина до того, что он скорее согласился бы сунуть голову в львиную пасть, чем обследовать чердак. А тем временем, действуя по ночам, когда все спали, она постепенно перетаскивала туда запас провизии и одежду. Все было готово к побегу, и они с Эммелиной только ждали подходящего случая, чтобы привести свой замысел в исполнение. Воспользовавшись минутой, когда Легри был в хорошем расположении духа, и подольстившись к нему, Касси уговорила его взять ее с собой в соседний город, стоявший на самом берегу Красной реки. Наблюдательность, обострившаяся теперь до предела, помогла ей запомнить каждый поворот дороги, и она точно высчитала в уме, сколько понадобится времени, чтобы пройти этот путь пешком. А теперь, когда беглянкам приспело время действовать, заглянем, читатель, за кулисы и проследим оттуда за ходом событий. Приближался вечер. Легри уехал верхом на соседнюю плантацию. Последнее время Касси была так предупредительна к нему и так покорна, что лучшего он и желать не мог. Пройдем же теперь за ней в комнату Эммелины и послушаем, о чем они говорят, связывая свои вещи в два маленьких узелка. - Больше ничего не возьмем, - сказала Касси. - Одевайся, пора идти. - Еще светло, как бы нас не увидели. - Пускай видят, - преспокойно ответила Касси. - Я на это и рассчитываю. Вот как все будет, слушай. Мы выйдем из дому черным ходом и побежим мимо лачуг к болотам. Сэмбо или Квимбо обязательно нас увидят, бросятся в погоню. Но на болота одним идти страшно, значит, надо поднимать тревогу, спускать собак. Начнется суматоха, бестолковая беготня - я же их знаю! - а мы тем временем спустимся к ручью, войдем в воду и вернемся обратно к черному крыльцу. Собаки потеряют наш след, в доме никого не останется - все побегут за нами. Один миг - и мы будем на чердаке, а там у меня уже приготовлена постель в ящике. Сколько нам придется прятаться, не знаю, должно быть долго, потому что Легри перевернет все вверх дном, лишь бы найти нас. Он позовет на подмогу всех надсмотрщиков с соседних плантаций и устроит настоящую облаву, обшарит с ними каждую кочку на болотах. Ведь наш хозяин похваляется тем, что от него еще ни одному негру не удалось убежать. Ну и пусть охотится на здоровье. - Касси! Как ты хорошо все придумала! - воскликнула Эммелина. - Какая ты умница! Эти восторженные слова не обрадовали Касси. Она бросила на девушку взгляд, полный отчаянной решимости, взяла ее за руку и сказала: - Пойдем! Беглянки бесшумно вышли из дому и в сгущающихся сумерках свернули к поселку. Полумесяц, словно серебряная пряжка сиявший в небе, задерживал наступление полной темноты. Касси была уверена, что как только они подойдут к болоту, начинавшемуся за плантацией, их сразу окликнут. Так оно и вышло. Но это был не Сэмбо, а сам Легри, который с бранью кинулся за ними вдогонку. Услышав его голос, пугливая Эммелина растерялась и, отпустив руку своей спутницы, прошептала: - Касси! Мне дурно! - Бежим, или я тебя убью! - крикнула та и, выхватив из-за пазухи маленький кинжал, взмахнула им перед глазами девушки. Угроза подействовала. Эммелина овладела собой и вместе с Касси устремилась в мрачные дебри болот, куда Легри не решился последовать за ними без подмоги. - Ладно! Все равно попались, голубушки! Из этой западни не уйдете, а у меня с вами разговор будет короткий, - пробормотал он со злобной усмешкой и побежал к поселку. Как раз в это время невольники возвращались с поля. - Эй, Сэмбо, Квимбо! - закричал Легри. - Всех сюда! Две женщины убежали на болота. Пять долларов тому, кто их изловит! Спустить собак! Тигра, Бестию - всех спустить! Негры бегали взад и вперед. Кто зажигал факелы из смолистых веток, кто отвязывал собак, чей свирепый хриплый лай еще больше усиливал всеобщую суматоху. - Хозяин, а если не поймаем, стрелять вдогонку? - осведомился Сэмбо, принимая из рук Легри ружье. - Стреляй в Касси, туда ей и дорога, а молоденькую не тронь. Ну, ребята, не зевайте! Кто поймает, тому пять долларов, а остальным - по стакану спирта. Размахивая пылающими факелами, крича, улюлюкая, подуськивая яростно воющих псов, погоня устремилась к болотам, а за ней туда же ринулись и остальные негры. Дом опустел, и обе женщины, никем не замеченные, проскользнули в комнаты с черного хода. Крики и улюлюканье их преследователей явственно доносились сюда, и, глядя из окна гостиной, Касси и Эммелина видели, как факелы цепочкой растянулись вдоль кромки болот. - Смотри, смотри! - говорила Эммелина. - Облава началась. Вон сколько огней! А это собаки... Слышишь? Боже мой, что бы с нами было, если б мы остались там! Умоляю тебя, спрячемся! Скорей, скорей! - Торопиться некуда, - хладнокровно ответила ей Касси. - В доме ни души - все там. Это же для них развлечение на целый вечер. Всему свое время, пойдем и на чердак, а пока что, - она не спеша вынула ключ из кармана куртки, которую Легри второпях бросил на пол, - пока что надо запастись на дорогу. Вслед за этим Касси отперла ящик письменного стола, вынула оттуда пачку денег и быстро пересчитала их. - Что ты! Не надо! - остановила ее Эммелина. - Почему не надо? - сказала Касси. - Что, по-твоему, лучше: умереть голодной смертью на болотах или добраться на эти деньги до свободных штатов? С деньгами, милая, нам все пути открыты. - И она сунула всю пачку за пазуху. - Но ведь это воровство! - тоскливо прошептала Эммелина. - Воровство? - Касси презрительно рассмеялась. - Здесь каждый доллар украден - украден у несчастных, голодных людей, из которых наш хозяин вытягивал последние силы, лишь бы нажить побольше. Пусть он попрекнет меня воровством! Ну, пора, пойдем наверх. Я запаслась свечами и кое-какими книжками, чтобы не скучать. Уж туда-то они за нами не явятся, будь спокойна! А если кто и посмеет сунуть нос, я сама превращусь в привидение. Поднявшись на чердак, Эммелина увидела там огромных размеров упаковочный ящик, повернутый открытой стороной к стене, или, вернее, к наклонному скату крыши. В ящике были положены два небольших тюфяка и подушки. Тут же рядом стояла корзина со свечами, провизией и одеждой, которую Касси, готовясь в путь, ухитрилась связать в два крохотных узелка. - Вот наше теперешнее жилье, - сказала она, вешая светильник на крюк, предусмотрительно вбитый в стенку ящика. - Как оно тебе нравится? - А чердак не станут обыскивать? Ты в этом уверена? - Я бы много дала, чтобы увидеть, как Саймон Легри полезет сюда! - сказала Касси. - Да нет, он к этому чердаку близко не подойдет, а негров и вовсе под страхом смерти сюда не загонишь! Немного успокоившись, Эммелина откинулась головой на подушку. - Касси, зачем ты сказала, что убьешь меня? - простодушно спросила она. - Чтобы тебе не стало дурно, - ответила Касси. - И моя угроза помогла. А впредь так и знай: что бы ни случилось, падать в обморок нельзя. Если б не я, этот негодяй давно бы тебя настиг. Эммелина содрогнулась. Наступило молчание. Касси взялась за французскую книжку, а Эммелина, обессиленная волнениями этого страшного дня, задремала. Ее разбудили громкие голоса, цоканье подков, собачий лай. Она слабо вскрикнула и приподняла голову. - Вернулись, - спокойно сказала Касси. Не бойся. Посмотри в щелку. Видишь, все здесь. Саймон решил прекратить поиски до утра. Погляди, какая у него лошадь - вся в тине. Собаки тоже еле плетутся. Да, друг мой Саймон, хлопот у тебя будет много. Не там ты охотишься за своей дичью, где следует! - Молчи! - шепнула Эммелина. - Вдруг услышат? - Услышат, еще больше струхнут, - сказала Касси. - Не тревожься. Мы можем шуметь сколько угодно, нам же на руку держать их в страхе. Мало-помалу в доме и на дворе все стихло. Проклиная свою неудачу, Легри завалился спать с твердым намерением завтра же довести поиски до конца. ГЛАВА XL Мученик Побег Касси и Эммелины привел в бешенство и без того озлобленного Легри, и гнев его, как и следовало ожидать, пал на беззащитную голову Тома. Когда он прибежал в поселок с вестью о случившемся, глаза у Тома радостно засияли, руки невольно дрогнули, и это не ускользнуло от внимания Легри. Заметил он также, что Том не присоединился к погоне. Но принуждать его к этому силой сейчас было некогда и, помня непреклонный характер своего невольника, Легри решил повременить с расправой. Неудача, которую ему пришлось потерпеть на болоте, с новой силой разожгла его давнюю ненависть к непокорному рабу. Ведь этот негр с первого дня бросил вызов своему хозяину! Ведь его молчаливое упорство нет сил терпеть! - Я ненавижу тебя, мерзавец! - крикнул Легри, вскакивая среди ночи с кровати. - Ненавижу! Ты принадлежишь мне, ты моя вещь! Да я не знаю, что с тобой сделаю! И кто с меня за это спросит? Никто! - Он сжал кулаки, словно стараясь раздавить что-то живое. Но Том был ценный работник, и хотя Легри еще больше ненавидел его за это, все же соображения выгоды брали в нем верх над ненавистью. На следующее утро он решил созвать соседей с ружьями и собаками, оцепить болота со всех сторон и начать облаву по всем правилам. Если поиски увенчаются успехом - прекрасно! Если же нет, он призовет Тома, и тогда - у него кровь закипала при одной только мысли об этом! - тогда он либо сломит упорство проклятого негра, либо... x x x - Ну вот, - сказала Касси, посмотрев в глазок, - все начинается сначала. На лужайке перед домом гарцевало несколько всадников; негры еле сдерживали и своих и чужих собак, которые оглушительно лаяли и рвались в драку. Верховые были двое надсмотрщиков с соседних плантаций и городские приятели Легри, завсегдатаи одного с ним кабачка, не пожелавшие пропустить такое развлечение, как облава на беглых негров. Компания собралась как на подбор - один хуже другого. Хозяин похаживал среди гостей и обносил их водкой. Ветер дул по направлению к дому, донося на чердак обрывки разговора во дворе. Хмурая усмешка пробежала по лицу Касси, когда она услышала, как там обсуждают план действий, делятся на партии, похваляются достоинствами собак, дают неграм распоряжения, в каком случае пускать в ход оружие и что делать с беглянками, если они будут пойманы. И под конец Касси не выдержала. Она отпрянула от щели в стене, сжала руки на груди и в глубоком волнении воскликнула: - Боже милостивый! Все мы грешники, но как смеют эти люди так обходиться с нами! Чем они лучше нас! - Потом добавила, глядя на Эммелину: - Если б не ты, дитя, я бы выбежала к ним и благословила того, кто пристрелил бы меня. Стоит ли такой, как я, добиваться свободы? Разве она вернет мне детей, разве я смогу стать тем, чем была раньше? Простодушная, как ребенок, Эммелина побаивалась Касси, когда на ту находили припадки отчаяния. Услышав сейчас эти слова, она растерялась, не нашлась что ответить и только ласково коснулась ее руки. - Не надо, - сказала Касси, отшатнувшись от нее. - Я дала зарок никого больше не любить, а ты искушаешь мое сердце. - Касси, бедная! - прошептала Эммелина. - Гони от себя эти мысли. Если господь дарует нам свободу, может быть, он вернет тебе и дочь. А если нет, я стану твоей дочерью. Мне, верно, уже не суждено встретить мою несчастную мать. Касси, хочешь ты этого или не хочешь, а я люблю тебя! Кроткая, бесхитростная душа победила. Касси села рядом с Эммелиной, обняла ее и стала тихонько гладить мягкие каштановые волосы девушки. - Эмми! Эмми! - говорила она. - Если б ты знала, как изголодалось мое сердце! Как оно вянет, не зная, на кого излить материнскую любовь! - Она ударила себя рукой в грудь. - Здесь пусто, здесь все умерло! - Не надо отчаиваться, Касси! - сказала Эммелина. - Надежда на спасение - вот наша путеводная звезда! x x x Облава затянулась, участники ее не жалели сил, но вернулись домой ни с чем. Касси с ядовитой, ликующей усмешкой смотрела на хозяина, когда он, усталый и совершенно обескураженный, слез с лошади у крыльца. - Эй, Квимбо! - крикнул Легри, развалившись на диване в гостиной. - Приведи-ка сюда Тома. Это он во всем виноват, старый плут. Я с него шкуру спущу, а дознаюсь, в чем тут дело! Сэмбо и Квимбо, ненавидевшие друг друга, сходились только в одном: в острой ненависти к Тому. Легри говорил им, что собирается сделать нового негра старшим надсмотрщиком на время своих отлучек из дому, и этого было достаточно, чтобы они почувствовали в нем соперника. Когда же Том впал в немилость у Легри, ненависть, горевшая в их рабских душонках, вспыхнула с еще большей силой. Вот почему Квимбо с такой охотой бросился выполнять распоряжение хозяина. Том сразу догадался, зачем его зовут. Он был посвящен в план побега и знал, где прячутся Эммелина и Касси. Знал он и деспотическую натуру человека, к которому его вели. И все-таки ему легче было бы пойти на смерть, чем выдать беззащитных женщин. Он поставил корзину меж рядов хлопка и пошел за Квимбо. - Ну, теперь берегись! - говорил великан негр, подгоняя свою жертву пинками. - Хозяин просто рвет и мечет. Теперь не отвертишься. Так тебе всыплют, что не скоро очухаешься! Наперед будешь знать, как побеги устраивать! Легри вышел им навстречу. - Ага, дождался, голубчик! - сквозь стиснутые зубы прошипел он, хватая Тома за шиворот. - До того ты меня довел, что я решил тебя убить! - Что ж, хозяин, убивайте, - покорно ответил Том. - Да... я решил... убить... тебя, - продолжал Легри с ужасающим спокойствием, - и убью, если ты не признаешься мне во всем. Где они? Том молчал. - Слышишь? - словно разъяренный лев, взревел Легри и топнул ногой. - Признавайся! - Мне нечего вам сказать, хозяин, - медленно и твердо проговорил Том. - И ты смеешь отпираться? Том стоял молча. - Говори сию же минуту! - рявкнул Легри, ударив его кулаком по лицу. - Ты знаешь, где они? - Знаю, хозяин, но сказать ничего не могу. Убейте меня, я готов к смерти. Легри тяжело перевел дух, стараясь сдержать ярость, схватил Тома за локоть и прохрипел ему в самое лицо: - Слушай, Том, ты думаешь, на этот раз тебе тоже все сойдет с рук? Нет, ошибаешься! Теперь я решил твердо и даже с убытками не посчитаюсь. Ты всегда шел мне наперекор. Больше я этого не потерплю! Одно из двух: либо я подчиню тебя своей воле, либо убью. Всю кровь из тебя выпущу каплю за каплей, а на своем настою. - И в полном неистовстве он одним ударом сбил Тома с ног. Описание жестокостей оскорбляет нас, наполняет гневом наше сердце. Нам неприятно знать о мерзких поступках других людей. Но, увы, Америка, такие злодеяния совершаются под защитой твоих законов! Знает о них и церковь - знает и, по сути дела, безмолвствует! x x x - Будто и не дышит, хозяин, - сказал Сэмбо, против воли тронутый долготерпением Тома. - Бей его, бей, пока не признается! - крикнул Легри. Том открыл глаза и посмотрел на него. - Несчастный! - прошептал он. - Ты все равно ничего со мной не сделаешь, - и потерял сознание. - Ну, кажется, подох! - Легри наклонился к нему. - Так и есть. Что ж, по крайней мере замолчит теперь на веки вечные. И то хорошо. Но Том был жив. Его непоколебимое мужество поразило очерствевшие сердца Сэмбо и Квимбо, и как только Легри ушел, они сняли несчастного мученика со скамьи и сделали все, чтобы вернуть его к жизни, думая в невежестве своем, что оказывают ему величайшее благодеяние. - Что же мы наделали! Вот грех-то! - сказал Сэмбо. - А кто будет отвечать за это на том свете? Пусть хозяин и отвечает, с нас нечего спрашивать. Они обмыли ему раны, положили его на подстилку из хлопка. Один из них сбегал в дом, выпросил у Легри коньяку, будто в награду за труды, и, вернувшись, заставил очнувшегося Тома выпить стакан до дна. ГЛАВА XLI Молодой хозяин Два дня спустя в ясеневой аллее, ведущей к дому Легри, появилась тележка, в которой сидел какой-то молодой человек. Он остановился у крыльца, бросил вожжи на спину лошади, спрыгнул с сиденья и спросил, можно ли видеть хозяина плантации. Это был Джордж Шелби. Но для того чтобы читатель узнал, как он попал сюда, нам придется нарушить ход повествования и вернуться немного назад. Письмо мисс Офелии к миссис Шелби волею случая провалялось месяца два в какой-то захолустной почтовой конторе, а когда оно дошло наконец по адресу, след Тома уже затерялся в глуши болот, тянущихся вдоль берегов Красной реки. Письмо взволновало миссис Шелби до глубины души, но в то время ей ничего не удалось предпринять: она проводила дни и ночи у постели мужа, лежавшего в горячке. Единственной ее опорой и единственным помощником, который вел все дела по имению, был сын Джордж, успевший превратиться за это время из мальчика в высокого, стройного юношу. Мисс Офелия со свойственной ей предусмотрительностью не забыла сообщить в своем послании фамилию поверенного Сен-Клеров, и миссис Шелби сразу же обратилась к нему с просьбой известить ее о судьбе Тома. Но несколько дней спустя новые заботы всецело поглотили мать и сына, ибо мистер Шелби умер. В завещании он назначил жену своей душеприказчицей, оказав таким образом полное доверие ее уму, и она с присущей ей энергией принялась распутывать клубок оставшихся после мужа долгов. Проверка бумаг, векселей, продажа имущества отнимали все время у нее и у Джорджа, так как им хотелось расплатиться со всеми кредиторами, чего бы это ни стоило, и привести дела покойного в надлежащий порядок. Поверенный Сен-Клеров не замедлил ответить на письмо миссис Шелби. Однако он мог сообщить ей только то, что негр Том был продан с торгов, деньги за него были получены, а дальнейшая его судьба неизвестна. Такой ответ не удовлетворил ни миссис Шелби, ни ее сына, и полгода спустя Джордж, отправившись по поручению матери на Юг, решил заехать в Новый Орлеан, навести там справки о Томе, попытаться найти его и привезти домой. Бесплодные поиски длились несколько месяцев, и вдруг Джордж совершенно случайно встретился в Новом Орлеане с одним человеком, который дал ему все нужные сведения. Наш герой запасся деньгами и отправился на пароходе вверх по Красной реке с твердым намерением разыскать и выкупить своего старого друга. Слуга-негр ввел его в гостиную, где сидел Легри. Саймон принял гостя насколько умел приветливо. - Мне известно, - начал юноша, - что вы приобрели в Новом Орлеане негра, по имени Том. Он принадлежал когда-то моему отцу, и я хотел бы выкупить его. Легри сразу нахмурился и не дал Джорджу договорить. - Да, верно, есть у меня такой негр. Я за него только зря деньги заплатил, за негодяя. Он наглец, бунтовщик, побеги устраивал другим неграм. Двух женщин у меня как не бывало, а им цена каждой по восемьсот, по тысяче долларов. Сам признался, что это его рук дело, а где они прячутся, не говорит. Под плетью и то молчал, а уж, кажется, здорово ему всыпали. Я так еще никого не порол, как этого Тома. Теперь он прикинулся, что умирает, да я ему не верю. - Где он? - вырвалось у Джорджа. - Я хочу его видеть! - Щеки юноши залились краской, глаза вспыхнули, но он еще сдерживал себя. - Том в чулане, - раздался за окном голос негритенка, который держал лошадь Джорджа. Легри рявкнул на мальчика, а Джордж, не говоря ни слова, повернулся и вышел из комнаты. Том лежал в чулане уже вторые сутки, большей частью в забытьи, не испытывая боли, ибо истязания той страшной ночи притупили в нем всякую чувствительность. Несчастные рабы пробирались к нему тайком под покровом темноты и, урывая время от считанных часов отдыха, старались хоть чем-нибудь отплатить своему товарищу за ту ласку, с которой он относился к ним. Чем они могли помочь ему? Подать кружку холодной воды - и только! Но с какой любовью это делалось! Касси тоже узнала о жертве, принесенной ради нее и Эммелины. Не посчитавшись с опасностью, она вышла накануне вечером из своего убежища и прокралась в чулан. И те прощальные слова, которые Том еще мог прошептать этой озлобленной, во всем отчаявшейся женщине, растопили лед, сковывающий ее душу, и она расплакалась впервые за долгие годы. Когда Джордж вошел в чулан, сердце у него мучительно сжалось, перед глазами поплыли круги. - Не может быть... не может быть! - проговорил он, опускаясь на колени перед Томом. - Дядя Том, друг мой! Знакомый голос достиг слуха умирающего. Он чуть повел головой и улыбнулся. Слезы, делающие честь мужественному сердцу юноши, хлынули у него из глаз, когда он склонился над смертным одром своего несчастного друга. - Дядя Том! Очнись... скажи хоть слово! Посмотри на меня! Я Джордж! Ты узнаешь своего маленького Джорджа? - Мистер Джордж... - чуть слышно прошептал Том, открывая глаза и растерянно озираясь по сторонам. - Мистер Джордж! Мало-помалу сознание вернулось к нему, его взгляд прояснился, лицо осветила счастливая улыбка, пальцы мозолистых рук переплелись на груди, по щекам побежали слезы. - Слава создателю! Больше мне ничего... ничего не нужно! Меня помнят... не забыли! Как хорошо стало на сердце... Теперь я могу спокойно умереть. - Ты не умрешь, дядя Том, и не думай об этом! Тебе нельзя умирать. Я выкуплю тебя, увезу домой! - горячо воскликнул Джордж. - Поздно, мистер Джордж, теперь уже поздно! - Дядя Том, не умирай! Я не перенесу этого. Сколько ты страдал! И где я нашел тебя! В грязном чулане, всеми брошенного! Том коснулся его руки: - Только не рассказывайте об этом Хлое. Зачем ее огорчать, бедную! А ребятишки мои!.. Как подумаю о них, так сердце разрывается на части... Поклон от меня передайте, мистер Джордж, хозяину и хозяйке... добрая у нее душа... и всем... всем... В эту минуту Легри подошел к дверям чулана, с притворным безразличием заглянул внутрь и отвернулся. - Дьявол! - крикнул Джордж, не в силах сдержать негодование. - Одно утешение: поплатится он когда-нибудь за свои грехи! Радость свидания с молодым хозяином, казалось, вдохнула новые силы в сердце умирающего Тома... но ненадолго. Он вытянулся, тяжко вздохнул всей грудью - раз, другой... А потом на губах его появилась улыбка, и словно сон смежил ему веки. Юноша, не шелохнувшись, долго смотрел на бездыханное тело. Чувство благоговения охватило его. Он закрыл мертвые глаза своего друга, выпрямился и, обернувшись, увидел позади себя Легри. Смерть, свидетелем которой Джордж был всего лишь минуту назад, обуздала в нем юношескую горячность. Присутствие этого человека внушало ему только чувство омерзения, и он решил покончить с ним, не тратя лишних слов. - Вы получили с него все, что могли. Больше он вам не понадобится, - сказал юноша, твердо глядя Легри в глаза. - Сколько вам заплатить за мертвого? Я хочу похоронить его. - Я мертвецами не торгую, - угрюмо буркнул Легри. - Хороните, пожалуйста. - Ребята! - властным голосом сказал Джордж, обращаясь к трем неграм, которые молча смотрели на бездыханного Тома. - Помогите мне донести его до тележки и достаньте где-нибудь заступ. Те сразу бросились выполнять приказание: один побежал искать заступ, двое других подняли тело. Джордж словно не замечал Легри, а тот, не решаясь прекословить ему, засвистал с напускным равнодушием и отправился следом за всеми к дому. Джордж вынул из тележки сиденье, постлал на освободившееся место свой плащ и помог осторожно опустить на него мертвого. Потом он повернулся к Легри и заговорил, изо всех сил стараясь сдержать себя: - Я еще ничего не сказал вам о вашем злодеянии. Сейчас не время и не место обсуждать это. Но, сэр, правосудие покарает вас за невинно пролитую кровь. Вы совершили убийство, и я этого так не оставлю. Дайте мне только доехать до ближайшего города! Властям все будет известно! - Ну и пусть! - крикнул Легри, презрительно щелкая пальцами. - Посмотрим, что у вас получится из этой затеи. Свидетели есть? Кто подтвердит ваши показания? Что, взяли? Легри хорохорился неспроста. Джордж понял это сразу. Кроме них двоих, на плантации не было ни одного белого чело века, а с показаниями негров в суде не считаются. Джорджу хотелось крикнуть так, чтобы небо содрогнулось: "Где же справедливость?" Но он знал, что это ничему не поможет. - Негр сдох - подумаешь, важность! - сказал Легри. Эти слова были искрой, упавшей в пороховой погреб. Благоразумие не принадлежало к числу добродетелей кентуккийского юноши. Он бросился на Легри с кулаками, и тот, как подкошенный, упал ничком на землю. Некоторым людям побои явно идут на пользу. Эти люди немедленно проникаются уважением к тому, по чьей милости им пришлось уткнуться носом в грязь. Так было и с Легри. Он встал, отряхнул пыль с куртки и проводил почтительным взглядом медленно удаляющуюся тележку. Проводил - заметьте! - не вымолвив ни слова ей вслед. Выехав за границу усадьбы, Джордж увидел небольшой песчаный пригорок, на котором росло два-три дерева. Там он и велел вырыть могилу. - Плащ с собой возьмете, сударь? - спросили негры, когда могила была готова. - Нет, нет, похороните его в нем! Что я могу тебе дать, бедный мой друг? Возьми хоть мой плащ! Тело опустили в могилу, и негры, храня глубокое молчание, стали забрасывать ее землей, потом насыпали холмик и обложили его свежим дерном. - Теперь можете идти, - сказал Джордж, сунув каждому по монете. Но они медлили, переминаясь с ноги на ногу. - Если бы сударь купил нас... - начал один из них. - Тяжко нам здесь, сударь! - подхватил другой. - Будьте милостивы, купите нас. - Не могу, не могу! - с трудом выговорил Джордж и махнул рукой. - Не просите, это невозможно. Бедняги понурились и молча побрели прочь. - Боже милостивый! - воскликнул юноша, опускаясь на колени у могилы. - Призываю тебя в свидетели! Клянусь тебе, что с этой самой минуты я отдам все свои силы на то, чтобы стереть позорное клеймо рабства с моей страны! ГЛАВА XLII Доподлинная история, героем которой является привидение Все это время слуги Легри по каким-то непонятным причинам то и дело вспоминали старую легенду о привидении. Шепотом из уст в уста передавалось, что глубокой ночью в доме слышатся чьи-то шаги - сначала на чердачной лестнице, потом в комнатах. Верхнюю дверь заперли на ключ, но это не помогло: у привидения либо была отмычка в кармане, либо оно пользовалось привилегией, испокон веков дарованной этим таинственным существам, и проникало сквозь замочные скважины, наводя на всех ужас своими ночными прогулками. Свидетели этих прогулок несколько расходились в своих показаниях относительно внешности привидения, главным образом потому, что у негров, а насколько нам известно, и у белых, при встречах с существами сверхъестественными принято крепко-накрепко зажмуривать глаза, лезть с головой под одеяло или накрываться юбкой, а также другими предметами туалета, годными для этой цели. Ни для кого не секрет, что когда телесные очи бездействуют, очи духовные приобретают необычайную зоркость и проницательность. Так было и на сей раз, вследствие чего возникла целая галерея достовернейших портретов привидения, но, как это часто наблюдается и в живописи, они сильно разнились между собой, совпадая лишь в одной детали, а именно: в наличии белого савана, без которого привидения, по-видимому, обойтись не могут. Как бы там ни было, а мы имеем все основания утверждать, что в положенные для привидений часы чья-то высокая, закутанная в белый саван фигура действительно появлялась в доме Легри - открывала двери, бродила по комнатам, исчезала, возникала вновь и наконец скользила вверх по лестнице на заклятый чердак. А утром все двери оказывались запертыми на ключ, как будто ничего такого и не было. Легри не мог не слышать всех этих пересудов, и чем тщательнее негры старались скрыть их от хозяина, тем больше они на него действовали. Он стал все чаще и чаще выпивать, на людях храбрился, осыпал всех бранью, а по ночам его мучили кошмары. На другой день после того, как Джордж Шелби увез тело Тома, Легри уехал в город и закутил там вовсю. Домой он вернулся поздно, заперся в спальне, приставил изнутри стул к двери, зажег ночник на столике и положил рядом с ним пару пистолетов. Потом проверил, закрыты ли окна, и со словами: "Теперь мне сам дьявол не страшен!" лег в кровать. Умаявшись за день, Легри спал крепко. Но вот какая-то тень мелькнула в его снах, сжав ему сердце предчувствием беды. Это Касси, и она держит в руках саван - саван его матери. Вдали послышались крики, стоны... Он знал, что все это снится ему, с трудом открыл глаза и, полусонный, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой от ужаса, почувствовал, как дверь распахнулась и кто-то вошел в комнату. Стряхнув с себя оцепенение, он круто повернулся на другой бок. Да, дверь открыта настежь... еще секунда, и погас ночник - его потушила чья-то рука. В окно, пробиваясь сквозь туман, льется мутный свет луны... Что это? Кто-то в белом скользит по комнате!.. Слышен легкий шелест призрачных одежд. Привидение остановилось у кровати, коснулось ледяными пальцами его руки. Зловещий, приглушенный голос проговорил трижды одно и то же слово: "Идем! Идем! Идем!" Легри лежал, обливаясь холодным потом, и вдруг все исчезло. Он вскочил с кровати, рванул на себя дверь и, убедившись, что она заперта, без чувств грохнулся на пол. После этой ночи Легри запил, не зная удержу, забыв всякую меру. Вскоре на соседних плантациях и в городе разнесся слух, что "Саймон при смерти". И это была правда. Пьянство довело его до белой горячки. Он метался, кричал, и бред его был так страшен, что в комнату к нему никто не решался заходить. И все время ему чудилось, будто возле кровати стоит грозное привидение в белом саване, повторяющее одно и то же слово: "Идем! Идем! Идем!" По странной случайности, наутро после той ночи, когда призрак впервые появился в комнате Легри, дверь на веранду оказалась открытой, а кое-кто из негров видел, как по ясеневой аллее, ведущей к дороге, пробежали две белые фигуры. Эммелина и Касси только на рассвете остановились передохнуть в небольшой рощице недалеко от города. Касси оделась, как одеваются креолки*, - во все черное. Густая вуаль на маленькой черной шляпе совершенно скрывала ее лицо. Беглянки условились, что Касси будет выдавать себя за знатную даму, а Эммелина - за ее служанку. ______________ * Креолы - потомки выходцев из Испании, Португалии и Франции, заселивших колонии этих стран в Северной и Южной Америке. Касси ничего не стоило сыграть эту роль. Воспитанная в богатом доме, она умела хорошо держаться, знала французский язык, а от прежних времен у нее остались еще кое-какие наряды и драгоценности. На окраине города они купили дорогой чемодан, наняли носильщика, и наша важная дама появилась в маленькой городской гостинице в сопровождении мальчика, катившего на тачке ее тяжелую поклажу, и нагруженной свертками Эммелины. Первый, кого она там встретила, был Джордж Шелби, остановившийся в той же гостинице в ожидании парохода. Касси разглядела этого молодого человека еще в свой глазок на чердаке, видела, как он увез тело Тома, и с тайным злорадством наблюдала за его стычкой с Легри. Разгуливая по дому в образе привидения, она подслушала разговоры негров, узнала, кто он, какое отношение имеет к Тому, и сразу прониклась к нему чувством доверия. А теперь, к ее радости, выяснилось, что они поедут на одном пароходе. Внешность Касси, ее осанка и манеры, а больше всего деньги, которые она тратила не скупясь, были способны усыпить любое подозрение на ее счет. Люди вообще склонны смотреть сквозь пальцы на тех, кто хорошо платит, и, зная это, Касси предусмотрительно запаслась солидной суммой на расходы. В сумерках на реке послышались гудки. Джордж Шелби с галантностью, свойственной всем кентуккийцам, посадил Касси на пароход и устроил ее в хорошей каюте. Пока шли по Красной реке, Касси не появлялась на палубе, сказавшись больной, а ее преданная служанка ни на шаг не отходила от постели своей госпожи. Но вот добрались до Миссисипи. Джордж узнал, что незнакомка тоже собирается ехать вверх по реке, и, посочувствовав ее слабому здоровью, предложил достать для нее отдельную каюту на одном пароходе с ним. И в тот же день все трое пересели на большое судно "Цинциннати", которое понеслось на всех парах вверх по Миссисипи. Касси быстро оправилась от своего нездоровья. Она сидела на палубе, выходила к общему столу и привлекала к себе взгляды всех пассажиров, говоривших между собой, что в молодости эта женщина, вероятно, была красавицей. Джордж с первой же встречи с Касси уловил в ней смутное сходство с кем-то, но никак не мог вспомнить, с кем именно. Сидя за столом в салоне или у дверей своей каюты, Касси то и дело чувствовала на себе его взгляд, который он скромно отводил в сторону, встречаясь с ней глазами. В сердце ее закралось сомнение - уж не заподозрил ли чего-нибудь этот юноша? И наконец она решила положиться на его великодушие и поведала ему все. Джордж был готов прийти на выручку любому беглецу с плантации Легри, о которой он не мог ни говорить, ни думать спокойно, и со свойственным его возрасту пренебрежением к возможным последствиям своих поступков обещал обеим женщинам сделать все, лишь бы помочь им. Каюту рядом с Касси занимала француженка, мадам де-Ту, путешествовавшая с очаровательной девочкой лет двенадцати. Услыхав, что Джордж уроженец Кентукки, эта дама проявила явное желание познакомиться с ним, и знакомство вскоре состоялось, чему немало способствовала ее хорошенькая дочка, которая могла у кого угодно прогнать скуку, навеянную двухнедельным пребыванием на пароходе. Джордж часто сидел у дверей каюты мадам де-Ту, и Касси слышала с палубы их беседы. Француженка подробно расспрашивала своего собеседника о Кентукки, где она, по ее словам, жила когда-то. Джордж с удивлением узнал, что они были почти соседями, а в дальнейших разговорах юношу все больше и больше поражала осведомленность, которую выказывала мадам де-Ту, вспоминая многие события и многих обитателей его родных мест. - А среди ваших соседей нет плантатора по фамилии Гаррис? - спросила как-то француженка. - Да, есть такой старикан и живет недалеко от нас, - ответил Джордж. - Впрочем, мы с ним редко встречаемся. - Он, кажется, крупный рабовладелец? - продолжала мадам де-Ту, небрежностью тона явно стараясь скрыть, насколько ее интересует этот вопрос. - Совершенно верно, - подтвердил Джордж, удивляясь, почему она так волнуется. - Вам, может быть, приходилось слышать... у него был невольник... мулат Джордж... Вы не знаете такого? - Джорджа Гарриса? Прекрасно знаю. Он женился на служанке моей матери, но потом убежал в Канаду. - Убежал? - живо переспросила мадам де-Ту. - Слава богу! Джордж в недоумении воззрился на нее, но промолчал. И вдруг мадам де-Ту закрыла лицо руками и расплакалась. - Это мой брат, - сказала она. - Что вы говорите! - воскликнул Джордж вне себя от изумления. - Да! - Мадам де-Ту горделиво вскинула голову и утерла слезы. - Да, мистер Шелби, Джордж Гаррис мой брат! - Боже мой! - Юноша отодвинул стул и во все глаза уставился на свою собеседницу. - Меня продали на Юг, когда он был еще мальчиком, - продолжала мадам де-Ту. - Но я попала к доброму, великодушному человеку. Он увез меня в Вест-Индию, дал мне свободу и женился на мне. Я овдовела совсем недавно и решила съездить в Кентукки на поиски брата. Я хочу выкупить его. - Да, да, припоминаю! Джордж говорил, что у него была сестра Эмили, которую продали на Юг. - Вот она, перед вами, - прошептала мадам де-Ту. - Расскажите мне, какой он... - Ваш брат - очень достойный молодой человек, хотя он и вырос рабом, - сказал Джордж. - Его уму и твердости характера все отдавали должное. Я хорошо его знаю, потому что он взял жену из нашего дома. - А что вы скажете о ней? - с живостью спросила мадам де-Ту. - Ну, это настоящее сокровище! Красавица, умница и такая приветливая, ласковая! Она воспитывалась у моей матери, как родная дочь. Чему только ее не учили! И читать, и писать, и рукодельничать!.. А как она прекрасно пела! - Она у вас в доме и родилась? - спросила мадам де-Ту. - Нет. Мой отец купил ее в одну из своих поездок в Новый Орлеан и привез в подарок матери. Ей было тогда лет восемь-девять. Отец так и не признался, сколько он за нее заплатил, но недавно, роясь в его бумагах, мы нашли купчую. Сумма, скажу вам, была огромная. Вероятно, потому, что девочка отличалась необычайной красотой. Джордж сидел спиной к Касси и не мог видеть, с каким напряженным вниманием она прислушивается к их разговору. Когда он дошел до этого места в своем рассказе, Касси вдр