А потом опять весь день топают. Я так даже очень рад, что я в пехоте, а не в какой-нибудь там авиации. - Пятница шлепнул себя по щеке, давя москита. - Ладно, пошли отсюда. Эти твари нас сейчас живьем сожрут, - хмуро сказал Пруит. - Мы же обещали его дождаться. - Потолчемся на кухне, а потом вернемся. Что я, дурак - торчать на этом болоте целых полчаса. - Хорошо, пошли. Лампа в кухне горела, а в палатке были только повар и сменивший Вождя капрал. Повар спал на столе. Капрал дремал, развалившись в складном парусиновом кресле. Когда они вошли, капрал вздрогнул и резко поднял голову. - Что? Лейтенант уже?.. А-а, это вы, ребята. Чего не спите? - спросил он. Потом увидел гитару. - А-а... понятно... - Он снова клюнул носом, уронил голову на грудь и закрыл глаза. Повар недовольно приподнялся: - Какого дьявола вам надо? Нашли себе ночной ресторан! Кормим только перед выходом на пост и сразу после смены. Ничего больше вам не положено. - Мы и не хотим есть, - сказал Пруит. - Только разбудили человека, - проворчал повар. - Но от кофе не откажемся. - Разбежались! - возмутился повар. - Попробуй выспись тут - каждые пять минут кто-нибудь заходит. Нечего вам здесь делать, придете в свою смену. - Да мы только по кружке кофе. От тебя не убудет. - Разбежались! - сердито повторил повар. - И что значит не убудет? И так уже разбудили. Я вам не... Капрал поднял голову, открыл глаза и секунду бессмысленно смотрел в пустоту. Потом уставился на повара: - Заткнись, ты! Можешь помолчать? Сам же орешь и другим спать мешаешь. Пусть ребята попьют кофе, только тихо. - Много ты понимаешь, - огрызнулся повар. - Идите вы все! - И он снова растянулся на столе. - Наливайте сами, - сказал капрал. - Только тихо. - Голова его снова медленно сползла на грудь, глаза закрылись, и он сладко заснул. Кофе был еще горячий, и они пили его, стоя у теплой плиты. - Лучше пойдем туда пораньше, - нетерпеливо шепнул Пятница. - А то он вернется, а нас нет. Еще подумает, мы насвистели. - Хорошо, скоро пойдем. - Пруит блаженствовал в тепле кухни, ему не хотелось думать о том, как они будут спотыкаться в темноте, шагая без фонарика вдоль колючей проволоки, и отмахиваться от москитов, тучами взмывающих из травы при каждом шаге. Они потягивали кофе в уютной тишине. - Давай скорее, а то опоздаем, - беспокойно торопил Пятница. Пруит поставил кружку на плиту. - Ну пошли, пошли, - шепотом сказал он. - Черт нетерпеливый. - Покажем ему, на что мы годимся, да, старик? - радостно затараторил Пятница, когда они вышли из палатки. - Сейчас еще Энди подъедет. Сыграем втроем так, что держись. Пусть парень знает, что такое пехота. - Угу, - буркнул Пруит, спотыкаясь в темноте. - Одни ямы черт их побери! Слейд уже ждал их. - Я думал, вы не придете. Хотел уже плюнуть и уйти. - Ты, парень, запомни, - сказал Пруит. - Если мы что пообещали, мы свое слово держим. Если с кем договорились, не подведем. Мы зря языком не треплем. Слейд направил луч фонарика им под ноги. - Я знаю. - Он улыбнулся. - Просто привык, что в авиации одни трепачи. - Ты бы выключил фонарик, - сказал Пятница. - Был же приказ насчет светомаскировки. - Да, да, конечно. - Слейд кивнул и выключил фонарик. - Вы, ребята, наверно, думаете, я совсем салага... А как мне через проволоку-то перелезть? - Ты вернись немного назад. Там повыше проезд для грузовиков, - сказал Пруит. - Понял, - улыбнулся Слейд. - Я мигом. Вы можете со мной не ходить. Я сам к вам приду. Вы для меня и так уже столько сделали. - Нам все равно туда возвращаться, - быстро сказал Пятница и безнадежно помахал рукой, разгоняя москитов. - У нас там кухня, - объяснил Пруит, когда, спотыкаясь о корни и наталкиваясь на низкие ветки, они двинулись втроем назад, к лагерю: Пятница с Пруитом по одну сторону проволоки, Слейд по другую. - А что, москиты тебе на нервы не действуют? - спросил Пятница. - Нет, - Слейд помолчал. - Они мне, в общем, даже нравятся. - Нравятся?! - изумленно переспросил Пятница. - Да. - Слейд смутился. - Не то чтобы нравятся, но... как бы это сказать... я хоть чувствую, что я в армии. Стоишь на посту, они тебя кусают, и вроде даже веришь, что ты настоящий солдат. Нет, конечно, москиты - ерунда, вам-то приходится терпеть и не такое, я знаю. - Чего-то я все-таки не понимаю. - Пятница на секунду задумался. - Тебе что, правда нравится ходить в волдырях? Слушай, может, ты этот пост на болоте добровольно выбрал, а? - Кончай, Пятница, хватит, - раздраженно оборвал его Пруит. - Я понимаю, вы думаете, я ненормальный, - смущенно пробормотал Слейд. - Болото я, конечно, не сам выбирал. Я сначала у главных ворот стоял, а Фолет меня оттуда выпер и поставил сюда. - Сколько служу в пехоте, ничего пакостнее этих паразитов не видел, - заявил Пятница и шлепнул себя по лбу. - Не скажи, - Пруит тоже прихлопнул москита. - Бывает и хуже. Взять, к примеру, хотя бы зимние маневры в Майере... Кстати, - он повернулся к Слейду, - хочешь кофе? Может, выпьем по кружке? А потом пойдем на насыпь. - Класс! - восхитился Слейд. - Вам даже ночью кофе дают? И это на полевых! А мы живем в настоящей казарме, и все равно ночью никакого кофе не дают. - Не дают кофе? - удивился Пятница. - Во гады! Кто заступает ночью в караул, тому кофе давать обязаны. - Конечно, обязаны, - согласился Слейд. - У нас в комнате отдыха есть кофеварка, мы бы сами могли кофе варить. Но ночью не разрешают, гонят оттуда. Вот вам и авиация. - Так ты, может, и сэндвич съешь? - спросил Пруит. - Пру, послушай, - забеспокоился Пятница. - Ты насчет сэндвича не... - Вам и сэндвичи дают? - поразился Слейд. - Даже ночью? Ну, ребята, вы живете просто как у Христа за пазухой. - А то! - улыбнулся Пруит. - Какой интерес, когда только кофе? Вот если в придачу горячий сэндвич, тогда другое дело. - Еще и горячие? - продолжал изумляться Слейд. - Пру, послушай... - повторил Пятница. - Конечно. У нас в роте начальник столовки что надо, - похвастался Пруит. - Да я уж вижу, - кивнул Слейд. - Он понимает, что, если солдат ночью гоняют в караул, о них надо заботиться особо. А когда в роте есть такой человек, то и служится легче. - Пру, послушай же меня, - снова попробовал вмешаться Пятница. - Потом. Мы почти пришли. Через оставленный для грузовиков проход Слейд перешел на территорию лагеря, и они втроем круто повернули назад, к кухне. Пруит шагал впереди. За то время, что их здесь не было, в кухне ничего не изменилось, капрал и повар по-прежнему спали. Когда они вошли, повар рывком сел на столе. - Чего опять приперлись? - заорал он. - Какого черта? Вам здесь, что санаторий? Кого это вы еще привели? - Это наш друг из авиации, - сказал Пруит, подходя ближе к плите. - Он бы не отказался от кружки кофе. Пятница остановился в проеме палатки и, прислонясь к брезентовой стене, старался не привлекать внимания. - Ах, ему кружку кофе? - оскалился повар. - Может, он думает, здесь Красный Крест? - И еще хорошо бы сэндвич, - упрямо продолжал Пруит. - Сэндвич?! Ах, еще и _сэндвич_! - Конечно, - не сдавался Пруит. - К кофе. - Матерь божья! - Повар закатил глаза. - Ему еще и сэндвич подавай! - Да вон же у тебя там все разложено, и мясо, и сыр. Мы сами все сделаем, тебя никто работать не заставляет. - Ну уж нет! Это, сэр, не про вашу честь. Вы тут хоть на уши встаньте, ничего я вам не дам. Черта лысого! Это только для третьей смены. - А Пятница как раз в третьей смене. Капрал выпрямился в кресле и с ненавистью оглядел их всех. - Что за гвалт? Вы что, на вокзале? Отдохнуть человеку не дадут. Ну вас к черту! Пойду лучше посты проверю. - Он локтем отпихнул Пятницу и вышел из палатки. - Ты бы, Пруит, еще весь Хикемский аэродром сюда припер, - зло сказал повар. - Додумался. - Да у тебя полно жратвы, - настаивал Пруит. - Разбежался! Дай вам сейчас сэндвич, так потом каждый ублюдок начнет водить сюда среди ночи свою бабушку, и ей тоже сэндвич подавай! А спать мне, значит, не надо? - У тебя же завтра выходной, - не отступал Пруит. - Завтра и отоспишься. Хоть весь день дрыхни. А нам в карауле стоять. - Я завтра в город еду. - Поварешка, что это ты вдруг? Ты же раньше не был таким сквалыгой. - Чего? - Повар обалдело уставился на Пруита. - Конечно. Что о тебе будут думать наши друзья из авиации? Как с цепи сорвался. А я еще расхвастался - говорю, у нас на кухне отличные ребята. - Разбежался! - Повар уже пришел в себя. - Я тебе сказал: никаких сэндвичей вам не будет. Совсем обнаглели! Приходят сюда, как какие-нибудь вонючие офицеры, и еще сэндвичи требуют. Для справки могу добавить, что кофе вам тоже не будет. Понятно? Вы кофе только что пили, с вас хватит. - Не понимаю, чего ты вдруг распсиховался, - озадаченно сказал Пруит. - Раньше ты нам никогда не отказывал. Пятница прыснул и закашлялся. - Да что ты говоришь! - осклабился повар, не позволяя еще раз купить себя. - Не будет вам никаких сэндвичей. - _Просят сэндвичи, значит, дашь им сэндвичи_, - непререкаемо, как судьба, провозгласил хриплый голос у них за спиной. Слейд, Пруит и даже Пятница как по команде повернулись и увидели то, на что, не веря своим глазам, уже глядел повар. Мейлон Старк стоял в проеме палатки, точно герой мелодрамы, который появляется в последнюю секунду последней сцены последнего акта и спасает положение. Багровые обводы вокруг глубоко запавших глаз со сна припухли, и все лицо тоже опухло, стало толстым, одутловатым. Голос спросонья звучал хрипло, форма была как жеваная. В руке болталась бутылка. - Мейлон, ты? Привет. - Повар осторожно улыбнулся. - Чего не спишь? - Пока столовой командую я, сэндвичи и кофе будут выдаваться часовым в любое время ночи по первому требованию, - прохрипел Старк, не обращаясь ни к кому в отдельности. - И я с тобой совершенно согласен, - убежденно подхватил повар. - На все сто процентов. Для тех, кто заступает или сменился, - всегда пожалуйста. Но эти-то сейчас должны спать, а они все шляются. И один вообще не из роты. С аэродрома. Если мне еще весь Хикемский аэродром кормить, я и пяти минут не посплю. - А тебе спать не положено, - хрипло сказал Старк. Важно огляделся по сторонам, потом, прямой как столб, прошагал к парусиновому креслу, тяжело опустился в него и уставился в пустоту. В палатке запахло перегаром. - Тебе спать не положено, и ты спать не будешь. На то тебе завтра и дают выходной, чтобы сегодня всю ночь не спал. А хочешь спать - спи, только завтра снова будешь работать. Повернув голову, он мрачно глядел на повара. Повар молчал. - Ну так что? - медленно произнес Старк. - Как ты решил, поварешка? Хочешь спать - валяй. Иди дрыхни. Я за тебя отдежурю. А ты выходи с утра. - Мейлон, я же не про то, - начал объяснять повар. - Я только сказал, что... - А если не про то, тогда заткнись. - Хорошо, Мейлон! Но я... - Я сказал - заткнись! Он отвернулся от повара и невидящими глазами посмотрел на Пруита. Казалось, он смотрит сквозь него, на стенку за его спиной. - Хотите сэндвичей - будут вам сэндвичи. Солдат нужно кормить, - сказал Старк. - Пусть они убивают друг друга хоть целый день, но тех, кто уцелеет, все равно надо кормить. И это закон. Пока жив хоть один, его обязаны кормить, - хрипло закончил он. Все молчали. - Приготовь ребятам сэндвичи, зараза, - сказал Старк, глядя на стенку за спиной у Пруита. - Хорошо, Мейлон, - отозвался повар. - Как скажешь. - Тогда давай шевелись, - хрипло приказал Старк. - Да ладно, Мейлон, мы сами все сделаем, - примирительно сказал Пруит. - Зачем его беспокоить. - Он ленивый боров, - ни к кому не обращаясь, заявил Старк. - Ему за то и платят, чтобы он сэндвичи готовил. Хотите, чтобы сделал вам сэндвичи, - сделает. - Конечно, - сказал повар. - Почему ж не сделать. - А ты, зараза, заткнись. - Давай я лучше сам сделаю, - неловко предложил Пруит. - Нам всего-то по сэндвичу и по кружке кофе. Мы здесь есть не будем, пойдем на насыпь, чтобы никому не мешать. А он пусть спит. - Ничего, не сдохнет, - сказал Старк. - Здесь столовка, а не спальня. Хотите есть здесь - ешьте здесь. А эта зараза пусть только пикнет - убью. Я и так решил заменить его, надо подыскать кого-нибудь получше. - Если не возражаешь, мы возьмем с собой, - смущенно сказал Пруит. - Берите. Идете на гитаре играть? - без всякого интереса спросил Старк. - Да, - ответил Пруит от плиты, раскладывая мясо. - О'кей, - прохрипел Старк. - Ну ты, зараза, ложись, дрыхни. - Я не хочу спать, - сказал повар. - Кому говорят, ложись! - прогремел голос судьбы. - Ладно. - Виновато замолчав, повар тихонько улегся на столе. Старк не глядел на повара. Он ни на кого не глядел. Отвернув колпачок бутылки, хлебнул виски, потом снова завинтил колпачок, и рука с зажатой бутылкой безвольно упала с подлокотника кресла. Больше он не сказал ни слова. Пруит приготовил и раздал сэндвичи. В пронзительной тишине, плотным туманом сгущавшейся вокруг Старка, ребята торопливо налили себе кофе и, выбравшись на цыпочках из кухни, вздохнули с облегчением, словно их эвакуировали из зоны приближения урагана и позади осталась полоса штиля, своей гнетущей неподвижностью пугающая больше, чем любая буря. Выходя, Пруит задержался и поблагодарил Старка. Тот даже не повернулся к нему и продолжал сидеть, глядя в пустоту. - Солдат нужно кормить, - сказал он с мрачным упорством атеиста, который решил убедить себя, что бог есть, и, глядя на алтарь, истово твердит: "Верую!" С насыпи был виден весь Хикемский аэродром, мерцание его огней подсвечивало ночное небо. Тренировочные полеты проводились каждую ночь, и ангары были похожи на залитые светом пустые кинотеатры. В вышине над головой мигали красные, синие и зеленые огоньки самолетов, цепочка огней опоясывала высокий муравейник командно-диспетчерской башни. Луч прожектора щекотал снизу пузатые тучи. Чтобы приблизить учения к условиям боевой обстановки, на полосе в ста ярдах от главных ворот стояли выкаченные из ангаров бомбардировщики "В-18", неблагодарные подопечные, ради которых и была затеяна вся эта канитель. Они приземисто нахохлились в укрытиях-капонирах, как птицы в гнездах, недовольные своей ролью бутафорского реквизита. Левее, далеко на дороге, с трудом можно было различить часового, сменившего Слейда. - Как тебе наш начальник столовки? - спросил Пруит, с хрустом вгрызаясь в сэндвич. - Я тебе говорил, он отличный мужик. - Я его представлял себе немного другим, - осторожно сказал Слейд. - Он командует кухней, как диктатор. - Это я понял. - Сегодня он, конечно, слегка перебрал. - Мне показалось, он не очень-то доволен жизнью, - робко заметил Слейд. - Кто? Старк? Да он самый счастливый человек на свете. - Может, пока ждем Энди, сбацаем "Тысячу миль"? - предложил Пятница, настраивая гитару. - Блюз? Отлично! - обрадовался Слейд, довольный, что сменили тему. - Я блюзы люблю. - Тогда вы с Энди подружитесь, - сказал Пятница. - Он сейчас подойдет. Двигавшийся по дороге грузовик свернул к лагерю, включил фары, и с насыпи было слышно, как, пыхтя на второй скорости, он въезжает в проход между столбами ограждения. Потом он остановился, от темного пятна отделилась стайка огоньков, и, приплясывая, огоньки дружно двинулись в сторону кухни. - Вы вроде говорили, у вас затемнение, - сказал Слейд. - Так это ж лейтенант, - объяснил Пруит. - Понятно. Вскоре один огонек вынырнул из палатки - без других огоньков он казался крохотным и очень одиноким - и стал приближаться к ним по тропинке. Из темноты возник Энди с гитарой. - Старк все на кухне сидит? - спросил его Пруит. - Ага. - Он еще при бутылке или уже дососал? - А черт его знает. По нему не видно. Он спал. Может, и не спал, но глаза закрыты. - Да он не очень-то и напился, - сказал Пруит. - И я тоже не очень. Зато смотри, что я принес. - Энди расстегнул рубашку и вытащил из-за пазухи бутылку. - Ишь ты! - восхитился Пятница. - Откуда? - Нужно иметь связи. - Не свисти, - сказал Пруит. - Где достал? - А я не доставал. - Энди ухмыльнулся. - Это Цербер откуда-то приволок. Я у него перекупил. Этот пройдоха и на необитаемом острове бутылку отыщет. Пьяный в стельку. Вместе с нами приехал. - А лейтенант что? Ничего ему не сказал? - Лейтенант? Ты будто не знаешь. Лейтенант при Цербере и пикнуть боится. - Кто такой Цербер? - спросил Слейд. - Наш старшина, - объяснил Пруит. - Первый сержант Тербер. Мы его зовем Цербер. - Познакомив Слейда с Энди, он протянул Слейду бутылку. - Вот они, - Энди показал вниз. Огоньки, выскользнув из кухонной палатки, двинулись проверять посты. - Что-то их только трое. Цербер, наверно, с ними не пошел. - В любом случае у нас еще целый час, - сказал Пруит. - Дай-ка мне "соль", я настроюсь, - попросил Энди Пятницу. - А ты мне дай вот это, - Пруит взял у Энди бутылку. - Слейд, хочешь еще выпить? - Черт! - просиял Слейд. - Класс! Ну, ребята, у вас и жизнь! - Тебе нравится? Вот и отлично. - Пруит улыбнулся. - А Церберу-то чего здесь надо? - недоуменно сказал он, помолчав. 30 Милт Тербер и сам толком не знал, зачем его сюда принесло. С КП он уехал по пьянке - сел на первую подвернувшуюся машину и уехал, потому что на КП ему не нравилось и надоело видеть перед собой морду капитана Хомса, которая день ото дня круглела и теряла аристократичность. И, не успев еще протрезветь, он очутился в этой богом забытой, кишащей москитами дыре, да еще в компании с молодым Колпеппером. И теперь Тербер не мог решить, чья морда ему противнее - Хомса или Колпеппера. У него давно возникло ощущение, что капитан Хомс тайком над ним подсмеивается, будто знает про него какую-то смешную и не очень приличную историю. Милт Тербер вовсе не хотел влюбляться в жену капитана Хомса, он хотел только свести с Хомсом счеты за то, что тот, видите ли, офицер. А что влюбился - это как снег на голову, хотя, если разобраться, Хомс сам виноват, в последнее время Милт все больше укреплялся в этой нелепой теории. Обращался бы, сволочь, с женой по-человечески, ничего бы и не случилось. И Милт Тербер не влюбился бы по уши, жил бы себе припеваючи и горя не знал. После дня получки он встречался с Карен дважды. Один раз они снова провели ночь в "Моане". А в следующую встречу сняли номер в отеле "Александр Янг", решив, что менять гостиницы безопаснее. И оба раза все кончалось запальчивым спором о том, что же им делать дальше. Продолжаться так не может, и он, и она с этим согласны. Это любовь, и им от нее никуда не уйти, с этим они тоже были согласны. Карен наконец нашла выход: Милт должен записаться на какие-нибудь курсы, которых после объявления призыва развелось множество, кончить их и стать офицером. Если он станет офицером, сказала она, его автоматически откомандируют назад в Штаты и переведут в новую часть, где никто его не знает. И тогда она поедет вместе с ним. Если он станет офицером, она разведется и выйдет за него замуж, а Хомсу оставит его наследника. Но обо всем этом нечего и думать, пока он лишь сержант и к тому же служит под началом Хомса. Она считает, что из Милта выйдет замечательный, прекрасный офицер. Милт Тербер был не просто ошарашен, он был оскорблен. Не в том дело, что он не хочет пойти ей навстречу. Он готов на любые разумные уступки, но то, что она придумала, было уж слишком. И потому он в десятый раз дал себе слово больше с ней не встречаться. Отчасти из-за этого он так и напился. - Зайдем перекусим, - распорядился лейтенант Колпеппер, когда рядовой первого класса Рассел вытащил ключ из замка зажигания. Лейтенант включил свой фонарик. Это было сигналом для остальных, они тоже включили фонарики. - В этой гнусной дыре только посты и проверять, - с досадой сказал Колпеппер. - Могли бы прислать и нам пару младших офицеров. Пополнение же все время прибывает. Тербер вылез из грузовика и свирепо ощерился на лейтенанта. Колпеппер отвел глаза в сторону и двинулся к кухонной палатке. Он понятия не имел, какого черта старшина увязался с ними. Колпеппер не любил общества Тербера, оно его угнетало. Иногда у него закрадывалось смущающее его самого подозрение, что первый сержант Милтон Энтони Тербер - сумасшедший. Казалось, Терберу на все наплевать. Тербер подождал, пока Колпеппер и Эндерсон отойдут подальше, потом схватил Рассела за плечо и потянул его назад к грузовику. - Слушай, ты, падла, - злобно прошипел он. - Если до вашего отъезда я не вернусь, приедешь за мной в два часа. Понял? - Да ты что, старшой! - запротестовал Рассел, которому совсем не улыбалось полночи сидеть без она в своей палатке и поглядывать на часы. - Отставить разговорчики! Слышал, что я сказал? - Тебе же здесь нечего делать. Тербер хитро улыбнулся одними бровями. - Тут ни женщин, ни... вообще ничего, - сказал Рассел. Тербер снова улыбнулся. - Тогда дай хоть выпить, - сдался Рассел. Тербер достал из-под сиденья спрятанную бутылку. - Может, я успею и уеду вместе с вами, - сказал он, пока Рассел пил. - Это я на всякий случай. Но если не вернусь, а ты за мной не приедешь, я тебе печенку вырву. Понял? - И для убедительности хрякнул Рассела по плечу своей здоровенной ручищей. - Ой! Ладно, я же тебе обещал, - сонно сказал Рассел. - Приеду. Держи свою бутылку. - То-то же. - Тербер улыбнулся. - Смотри не забудь. А теперь вали. Пошел! - И он увесисто хлопнул Рассела по заду. Едва Рассел скрылся в темноте, Тербер спрятал бутылку в корнях киавы и пошел следом. Когда они с Расселом вошли в кухонную палатку, Старк сидел в парусиновом кресле. Повар у плиты разговаривал с лейтенантом и готовил сэндвичи. Вставать и уступать кресло лейтенанту Старк не собирался. - Привет, - свирепо улыбнулся ему Тербер. - Привет, - вяло отозвался Старк, и за все время, что они там пробыли, не сказал больше ни слова. Он ни на кого не глядел, руки его безжизненно свисали с деревянных подлокотников. Энди ушел первым. В одной руке он нес гитару, в другой - взятый про запас сэндвич. Потом ушли лейтенант, Рассел и капрал: эти отправились проверять посты. Тербер остался в палатке. Повар снова улегся на стол. - Эй, ты, - сказал Старк. - Ты это мне? - спросил повар, приподнимаясь. - Тебе. А ты думал кому? - Чего еще? Чего ты от меня хочешь? Старк мотнул головой: - Убирайся отсюда. Катись. А то смотрю на тебя - и блевать охота. - Куда же мне идти? - Спать иди. А то вот-вот сдохнешь. Смотреть тошно. Я за тебя додежурю. Все лучше, чем на твою рожу смотреть. - А мой выходной? - Получишь ты свой выходной. Никуда он от тебя не денется. Боров ленивый. Катись к чертовой матери. - Хорошо. - Повар попытался изобразить огорчение. - Раз ты меня посылаешь... - И мгновенно смылся из палатки. - Что это с тобой? - спросил Тербер. - Ничего. - В тоне Старка звучала угроза. - А с тобой что? - Ну ты суров! Уж если накажешь так накажешь, - сказал Тербер. - На черта тебе не спать всю ночь? Мог бы спокойно дрыхнуть. - А может, мне нравится не спать. Тебе-то что?. - Ты же пьяный. - Ты тоже. - Точно, - Тербер хищно оскалился. - И сейчас напьюсь еще больше. Где твоя бутылка? - Может, я его не просто так выгнал. Может, у меня на то причина есть, - зловеще намекнул Старк. Откинувшись в кресле, он вытянул бутылку из щели между низким кухонным шкафом и стенкой палатки и кинул ее Терберу. - А твоя бутылка где? - На КП осталась, - соврал Тербер. - Пустая. - Пустая? - мрачно повторил Старк. - Глотни из моей. - Спасибо. Глотну. - Да уж выпей, а то у меня к тебе разговор есть. - В другой раз, - поднеся бутылку ко рту, сказал Тербер. - У меня выходной. И не то настроение, чтобы слушать про ваши кухонные склоки. Вы тут с поварами беситесь, как старые девы от климакса. Никаких деловых разговоров, понял? - И он отдал ему бутылку. - А это не деловой разговор, - с угрозой сказал Старк. - Это - личный. Ты, я слышал, завел себе новую подругу, - после паузы добавил он. Тербер в это время шел к деревянной колоде для разделки мяса, куда он нацелился сесть. Он не остановился. Даже не замедлил шаг. Дошел до колоды, небрежно сел, но внутри у него словно что-то щелкнуло, как будто вдруг включился радиоприемник. Он чувствовал, как старый верный друг локатор оживает в его мозгу, нагревается и уже подает сигналы, но они с трудом пробивают себе дорогу сквозь помехи, сквозь разряды статического электричества, весь вечер застилавшие его разум красной пеленой ярости. Он закурил, прикидывая с холодным любопытством, что же победит: рассудок или гнев. Потом устроился поудобнее, закинул ногу на ногу и лениво протянул: - Да-а? И где же ты это слышал? Старк смотрел на него все тай же мрачно. - Неважно, - уклончиво сказал он. - У меня свои источники информации. - Да? А ты бы спросил у этих твоих источников, может, тебе лучше на эту тему не возникать и заткнуться? - А может, я не хочу затыкаться. - Не вставая, Старк качнул правой рукой и швырнул бутылку. Тербер поймал ее. - Заткнешься как миленький. - Тербер с сомнением поглядел на длинную коричневую бутылку, потом поднес ее к губам, отхлебнул, закрутил колпачок и брезгливо швырнул бутылку назад Старку. - Как ты узнал? Все так же неподвижно сидя в кресле, Старк медленно поднял руку и поймал бутылку на лету. Потом рука его расслабленно упала с подлокотника, и он опустил бутылку на пол. - Неважно, - язык у Старка заплетался. - Узнал - и все. Главное, что знаю... И странно, что еще не весь гарнизон знает. Предупреждал же тебя: держись от этой дряни подальше, а то обожжешься. Я ведь тебе рассказывал. У меня с ней тоже... было. В Блиссе. - Ну и как? - рассеянно спросил Тербер. - Понравилось? - Нет. А может, да. Не знаю... Я тогда зеленый еще был, не с чем было сравнивать. Но дело не в этом. Дело в том... - Он запнулся и помотал головой. - Дело в том... Я думал, ты умный мужик. Тербер встал, шагнул за кресло - оно стояло рядом с колодой - и нагнулся взять с пола бутылку. Выход есть. Выход всегда есть. Надо только действовать осторожно. Но до чего устаешь вечно осторожничать, вечно обходить углы. - Как ты узнал, я тебя спрашиваю! - вдруг взревел он прямо над ухом Старка. - Видел вас в центре. Вы в "Александр Янг" шли, - спокойно сказал Старк. - Дней пять-шесть назад. И не я один видел. Думаю, вас весь гарнизон засек, все десять тысяч. Ты, наверно, спятил. - Наверно. - Тербер хищно улыбнулся и отступил от кресла. Бутылка болталась у него в руке. В левой. - Что же ты предлагаешь? Или еще не решил? - Ага, значит, не отрицаешь? - А на черта мне отрицать? Ты же меня видел. Старк пьяно выпрямился в кресле, пытаясь принять официальный вид, и мутными глазами уставился на Тербера. - Нет, я-то решил, что делать. Ты меня с курса не сшибешь, не пытайся. - А я пока и не пытаюсь. - Не поможет... Ты, старшой, лучше не рыпайся. Не можешь разобраться в своих делах сам, значит, другие за тебя разберутся. Я так понимаю, эта честь выпала мне... Готовясь вынести приговор, Старк торжественно сложил руки на груди. - Старшой, ты не выйдешь отсюда, пока не дашь мне честное слово солдата, что порвешь с этой курвой. - Чего-чего? - Тербер фыркнул. - Честное слово солдата?! А больше ничего не хочешь? - Ты что, совсем себя не уважаешь? И армию, значит, не уважаешь? Ты же... солдатскую форму позоришь. Стыдно! А еще первый сержант! - Давай-ка меньше пены! - прорычал Тербер. Старк покачал головой: - Последний раз тебе говорю. Я все решил. Пока не дашь мне слово, отсюда не уйдешь. Старшой, последний раз предупреждаю. Тербер фыркнул: - Последний раз, ха! Угрожаешь, что ли? - Ты хоть понимаешь, что она за дрянь? - внезапно заорал Старк во весь голос, размахивая руками. - Хоть понимаешь, до чего она тебя доведет? Она же страшный человек! - вопил он. - Подлюга она! Ты, старшой, ее еще не знаешь. А я знаю! Шлюха она самая настоящая. Хуже, чем шлюха... Развратная баба. Денег полно, вот и бесится с жиру. Сама не знает, чего бы еще придумать. Один раз даже хотела... - Он вдруг осекся, плотно сжал губы и снова сложил руки на груди. - Но я не позволил, - договорил он. - Последний раз тебе предлагаю, старшой, дай мне слово, а не то... - А не то? - Поосторожнее, старшой. Ты со мной в игры не играй. Я тебя насквозь вижу. Меня еще Прим предупреждал. Но я с тобой справлюсь. Таких, как ты, уламывают только одним способом. Я этот способ знаю. - И с видом человека, принявшего окончательное решение, он поудобнее скрестил руки на груди и замер. - Я жду, старшой. Дай слово. Тербер сосредоточенно глядел на него и молчал. Старк пьян, он проспится и завтра ни о чем не вспомнит. А Милт Тербер будет и завтра видеть все ту же победно ухмыляющуюся морду, которая смотрела на него со стены в тот день, когда он расшиб об нее руку. - Слово тебе дать?! - взревел он. - Подонок! Да как ты смеешь так говорить про женщину, которую я люблю?! В радостном предвкушении он шагнул вперед и, с наслаждением вложив в кулак всю тяжесть своего тела, всю свою силу, ударил Старка, сидевшего со сложенными на груди руками. Руки Старка взметнулись в воздух, он опрокинулся назад, вылетел из кресла, грохнулся вверх ногами между шкафом и колодой и тотчас же - казалось, он не успел еще коснуться земли - стал неуклюже подниматься. Одной рукой он оперся о колоду, другой о шкаф, подтянулся, пружинисто, как мячик, подпрыгнул и задрыгал ногами, запутавшимися в парусине кресла. Из его раскрытого рта несся нечленораздельный дикий рев. Выдернув из колоды секач, он медленно, как грозовая туча, с ревом надвигался на Тербера. Гневный, бессмысленный, дикий, этот рев наполнял палатку, как газ наполняет воздушный шар. Тербер радостно отступил на шаг и швырнул в Старка бутылку, все еще болтавшуюся у него в левой руке. Старк - глаза выпучены, рот разинут - тотчас пригнулся и бросился вперед. Бутылка ударилась о колоду и разлетелась вдребезги. Тербер выскочил из кухни и побежал. Пущенный ему вслед секач пропорол стенку палатки, звук был такой, будто рывком расстегнули молнию. Он мчался по тропинке, перебирая ногами в темноте как заведенный, пока не стукнулся лбом о низкую ветку и не почувствовал, что ноги бегут дальше уже без него, сами по себе. В следующее мгновение оказалось, что он лежит на спине и пытается накачать воздуху в пустые, парализованные легкие. Ему было слышно, как Старк рычит, матерится и шарит по земле, отыскивая секач. По-пластунски, как под огнем противника, Тербер отполз в кусты сбоку от тропинки. Вот и доигрался, сказал он себе, чуть отдышавшись. Допрыгался. В кои-то веки в роте появился настоящий повар, так ты и его прошляпил. Не говоря уж о том, что другого такого начальника столовки тоже не найти. Но все равно его душил смех. У этого болвана был такой дурацкий, удивленный вид, когда он стоял с секачом и ревел, точно выхолощенный бык! Он лежал в кустах, еле удерживаясь, чтобы не расхохотаться, и слушал, как Старк потерянно мечется с тропки на тропку, ищет его, ревет, матерится и рубит ветки. То, что он выкрикивал, было почти непонятно, сливалось в бессвязную мешанину, как у Пита, когда тот вынимал зубы. - Тварь она! - ревел Старк в темноту. - Хужчем пследняя... Тварь! Всюжизьмне поломала! Яему... Никчертуженегожусь... Гдеже... гдеже он?.. Куда его понесло?.. Убью... Убью его! С-с-сукин с-с-сын! С-с-сволота!.. Где он?.. Тербер слышал, как голос Старка тает вдали, и трясся от подавляемого хохота. Интересно, как бы себя повел этот пьяный болван, если ему рассказать правду? И начать с того, что заразил ее не кто-нибудь, а сам Хомс? Наверно, прихватил бы секач и, не разбирая дороги, попер бы на КП искать командира роты. Тербер лежал и ждал, молча трясясь от смеха и вяло защищаясь от полчищ москитов, которые, как свора гончих, рвались к его горлу. У древних римлян каждого солдата заставляли на учениях таскать груз вдвое тяжелее обычного снаряжения. И римляне завоевали мир. Нам за этих москитов причитается не меньше. Как он и предполагал, Старк довольно скоро вернулся к палатке. По звону стекла он понял, что Старк убирает на кухне. Потом сквозь ругань послышался глухой металлический удар, и что-то зашуршало - это Старк открыл крышку мусорного бака и аккуратно ссыпал туда осколки. Потом он вышел из палатки и снова отправился на поиски, но на этот раз вел себя хитрее и молчал. Тербер слышал, как на насыпи ребята все еще бренчат на гитарах. Они играли блюзы. Старые блюзы, один за другим: "Сан-Луи-блюз", "Бирмингем-блюз", "Мемфис-блюз", "Шоферская судьба", "Батрацкая судьба", "66-й маршрут", "Тысяча миль"... Пятница Кларк вел тему и пел, а Эндерсон давал себе волю в вариациях - как сокол, прикованный цепочкой к перчатке охотника, вариации то залетали вперед, то отставали от темы, то вились вокруг нее. Вот дураки, прыснул Тербер, отбиваясь от москитов; могли бы сейчас сладко спать под одеялом, а они забрались черт-те куда и кормят собой мошкару. Его снова разобрал смех. Где-то неподалеку пыхтел Старк, тяжело топая сквозь кусты. Милтон Энтони Тербер не тот человек, чтобы позволить какому-то задрыге-повару из Техаса указывать ему, с какой женщиной он имеет право встречаться, а с какой нет. Если Милтон Энтони Тербер желает встречаться с Карен Хомс, он будет с ней встречаться, ясно? Он лежал довольный, смеялся и слушал, как в кустах пыхтит и матерится Старк, а на насыпи звенят гитары. 31 - Послушай-ка вот это, - сказал Энди. - Валяй. - Пятница "погасил" ладонью свою гитару. Все замолчали, и в наступившей тишине - музыкант высокого класса, он был вправе требовать от слушателей внимания - Энди небрежно пробежал по струнам, сыграв цепочку уменьшенных минорных аккордов; он сегодня экспериментировал весь вечер. Нежная затейливая филигрань звуков разрешилась в малую нону, последний аккорд словно завис, и от этого казалось, что странная грустная мелодия еще не кончилась и лишь постепенно тает, исчезая в вышине, как уносящийся в небо воздушный шар. Энди со скучным деревянным лицом безразлично поднял на них глаза. Он сидел поджав под себя ноги, он всегда так сидел, когда играл. Все молчали. Он проиграл мелодию снова. - Вот это да! - Пятница смотрел на него с обожанием, как болельщик на капитана футбольной команды. - Где ты это откопал? - Да ну, ерунда, - лениво протянул Энди и скривил рот. - Случайно получилось. - Сыграй еще раз, - попросил Пруит. Энди сыграл еще раз, ничего не меняя. Глаза его сияли, но лицо оставалось скучным, деревянным. И они снова замолчали - так уж повелось, что, когда Энди удавалось набрести на что-то стоящее, они бросали все дела, обрывали разговоры и слушали. Мелодия опять растаяла и опять словно повисла в воздухе, оставив ощущение незаконченности, так что невольно хотелось спросить: "И все?", хотя, конечно, было ясно, что все, потому что, даже если бы она прозвучала законченно, она не была бы такой совершенной и всеобъемлющей, не могла бы с такой полнотой все выразить. Энди сегодня весь вечер не выпускал гитару из рук: то играл вместе с Пятницей, то замыкался в себе и долго возился с каким-нибудь аккордом, потом, если ему нравилось, проигрывал им то, что получилось, а если был недоволен, бросал эксперименты и опять присоединялся к Пятнице. Так продолжалось, пока он не набрел на эту мелодию. Она была лучше всех предыдущих - те тоже были хороши, но им было далеко до этой с ее непреходящим трагизмом, настолько явным, что он перерастал в пародию, в гротескную страдальческую издевку над собственным страданием, и теперь Энди имел полное право передохнуть, наслаждаясь своим триумфом. - У кого есть закурить? - небрежно спросил он, откладывая гитару. Пятница торопливо протянул пачку великому маэстро. - Старик, это же класс! - восторженно сказал Слейд. - Вот вы говорите: блюзы, блюзы... А это чем хуже? Энди пожал плечами. - Дайте выпить, - попросил он. Пруит передал ему бутылку. - Да, блюзы - это вещь, - сказал Пятница. - Все остальное - ерунда. - Точно, - согласился Пруит. - Мы с ребятами давно хотим сочинить блюз, - повернулся он к Слейду. - Настоящий армейский. Будет называться "Солдатская судьба". Есть же "Шоферская судьба", "Батрацкая судьба", "Шахтерская судьба"... А у нас будет свой блюз. Солдатский. - Сила! - загорелся Слейд. - Это вы здорово придумали. Только лучше назвать "Судьба пехотинца". Черт, мужики, до чего я вам завидую! - Мы же его еще не сочинили, - заметил Пруит. - Но сочиним, - сказал Пятница. - Ребята! - Глаза у Слейда заблестели. - Вы же можете взять эту мелодию. Ту, которую Энди сейчас играл. Конечно! Отлично пойдет для блюза. - Не знаю, - нерешительно сказал Пруит. - У нас это пока только так, идея. - Да я же говорю, честно, - настаивал Слейд. - Ты сможешь? - с надеждой спросил он у Энди. - Сможешь сделать из этого блюз? - Наверное, смогу. - На выпей, - Слейд радостно протянул ему бутылку. - Сделай из этой штуки блюз. Доработай. Первую фразу надо повторить, только с вариациями. А потом сразу переход на третью фразу и большая каденция, ты сам знаешь как: классический блюз, двенадцать тактов... - Попробую. - Энди зевнул, вытер рот рукой, вернул Слейду бутылку, взял гитару и снова замкнулся в себе, оставшись один на один со струнами. Он подбирал, а они слушали. Потом он сыграл им все целиком. Насмешливо-грустные минорные аккорды были теперь уложены в двенадцатитактную форму блюза. - Так, что ли? - скромно спросил Энди и отложил гитару. - Оно, оно самое! - возбужденно закивал Слейд. - Шикарный блюз! У меня дома полно пластинок, штук пятьсот, ей-богу. И больше половины - блюзы. Но рядом с этим они все не тянут. Даже "Сан-Луи". - Ладно тебе, - Энди смущенно потупился. - Блюз как блюз, ничего особенного. - Нет, я серьезно. Я в этом понимаю. Я собираю блюзы. - Да? - Энди вдруг оживился и даже позабыл, что должен казаться равнодушным и небрежным. - Слушай, а ты когда-нибудь слышал про такого... Джанго? Джанго... как-то там дальше. - Конечно, - радостно кивнул Слейд. - Джанго Рейнард. Французский гитарист. Только правильно не Джанго, а Жанго. "Д" не произносится. Еще бы - гитарист номер один. - Слышал? - Энди посмотрел на Пруита. - А ты думал, я вру. Думал, я сочиняю. - Он снова повернулся к Слейду. - А у тебя есть его пластинки? - взволнованно спросил он. - Нету. Их трудно достать. Их во Франции выпускают. Очень дорогие. Но я многие слышал. А ты что, знаешь старика Джанго? Интересно. - Самого его я не знаю. Только его музыку. Так, как он, никто не играет. - Энди с упреком поглядел на Пруита: - А ты думал, я тебе голову морочу, да? Думал, я все вру? Теперь-то хоть понял? Пруит глотнул из бутылки и пожал плечами, признавая поражение. Но Энди даже не смотрел в его сторону. Он уже рассказывал Слейду свою знаменитую историю. Других историй у Энди в запасе не было, только эта. Как будто за всю его жизнь с ним ничего больше не произошло, как будто ни один случай, кроме этого, не запал ему в душу настолько, чтобы потом о нем рассказывать. И Пруит, и Пятница слышали эту историю сто раз, но оба слушали ее сейчас с таким же вниманием, как Слейд, потому что история была интересная и слушать ее не надоедало. Это была история про Фриско [разговорное название Сан-Франциско], про густой ползучий туман, из которого в любую минуту может вынырнуть китаец с занесенным ножом, как того почти ждут наслышавшиеся про Фриско разных ужасов приезжие, когда шагают по крутым, скользким от дождя, вымощенным кирпичами улочкам. Это была история про остров Ангела - родной брат Алькатраса [островок в Сан-Францисском заливе, где долгое время находилась известная тюрьма особо строгого режима], только побольше: про перевальный пункт в Сан-Францисском заливе, где солдаты-транзитники дожидаются отправки. Рассказ Энди будто снова