а все же радость: он нашел пробковый пояс -- пояс, отчасти разъеденный морской водой, но пришедшийся ему как раз впору. "Ну вот, теперь я могу выйти на большую воду! -- подумал Снифф. -- Уж теперь-то я наверняка научусь плавать не хуже других! То-то Муми-тролль удивится!" Чуть подальше среди скруток бересты, поплавков от сетей и водорослей он нашел рогожу, почти целый ковшик и старый башмак без каблука -- бесценные сокровища, когда отнимаешь их у моря! Тут Снифф завидел вдали Муми-тролля. Тот стоял в воде и что-то тащил, дергал к себе изо всех сил. Явно что-то очень большое! "Жалко, что не я первый увидел! -- подумал Снифф. -- Вот только что бы это могло быть?" А Муми-тролль уже вытащил на берег свою находку и покатил ее перед собой по песку. Снифф все вытягивал и вытягивал шею -- и наконец разглядел. Это был буй! Большой, пестро раскрашенный буй! -- Пи-хо! -- крикнул Муми-тролль. -- Ну что скажешь? -- Ничего буй! -- критически отозвался Снифф, склонив голову набок. -- Ну а как тебе понравится вот это? И он выложил свои находки на песок. -- Пояс хорош, -- сказал Муми-тролль. -- Ну а половинка-то ковша на что? -- Будет служить, если черпать быстро-быстро, -- ответил Снифф. -- Слушай, а не поменяться ли нам? Рогожа, черпак и башмак за один старый буй? Поменяемся? -- Ни за что на свете, -- ответил Муми-тролль. -- Но вот дать за твою пробковую никчемушку таинственный талисман, приплывший сюда из дальних стран, -- это могу. Он достал какую-то диковинную штуку из дутого стекла и потряс ее. В стеклянном шаре вихрем вскружились снежинки и опали на домик с окнами из посеребренной бумаги. -- Ой! -- сказал Снифф, и жестокая борьба разыгралась в его сердце, всегда вожделевшем к вещам. -- Смотри! -- сказал Муми-тролль и опять встряхнул шар. -- Не знаю, -- в отчаянии проговорил Снифф, -- просто не знаю, что мне больше нравится -- спасательный пояс или этот зимний талисман! Мое сердце разрывается пополам! -- Это наверняка единственный снежный талисман, существующий в данный момент на свете, -- сказал Муми-тролль. -- Но я просто не в силах расстаться со спасательным поясом! -- жалобно сказал Снифф. -- Муми-тролль, дружочек, а нельзя ли как-нибудь поделить с тобой этот снежный буранчик? -- Гм!.. -- отозвался Муми-тролль. -- Ну, скажем, я только иногда буду брать его у тебя, -- просил Снифф. -- По воскресеньям, а? Муми-тролль немного подумал. -- Ладно, -- сказал он. -- Можешь брать его по средам и воскресеньям. А где-то далеко-далеко брел Снусмумрик. Он шел у самой воды, и когда волна, шипя, норовила лизнуть его ботинки, он смеясь отскакивал прочь. Ох, как злилась тогда волна! Неподалеку от мыса Снусмумрик повстречал Муми-папу. Тот вылавливал из воды бревна и доски. -- Ну как, здорово? -- отдуваясь, сказал Муми-папа. -- Из всего этого я построю причал для "Приключения"! -- Может, вам помочь с вытаскиванием? -- спросил Снусмумрик. -- Нет, нет! -- испуганно сказал Муми-папа. -- Управлюсь один. Хотите вытаскивать, попробуйте найти что-нибудь сами. Тем временем фрекен Снорк лазала по скалам на далеком мысу. Свою спаленную челку она прикрыла венком из морских лилий, и мечталось ей о такой находке, чтобы все ахнули от зависти и удивления. А когда наудивляются вдоволь, она отдаст ее Муми-троллю. (Разумеется, если находка не украшение.) Вздыхая, оглядела она пустынное побережье и вдруг остановилась как вкопанная, а сердце так и затрепетало у нее в груди. Там, в самом конце мыса... Нет, это было слишком страшно! Там кто-то лежал в воде и колотился головой о прибрежные камни! И этот кто-то был ужасно большой, в целых десять раз больше маленькой фрекен Снорк! "Сейчас же побегу за остальными, -- подумала она, но не побежала. -- Смелей! -- сказала она себе. -- Давай посмотрим, кто это!" И, вся дрожа, приблизилась к тому страшному, что лежало в воде. Это была большая женщина... Фрекен Снорк сделала несколько робких шагов и словно к земле приросла от изумления: женщина была деревянная! И еще она была удивительно красивая. Лицо ее безмятежно улыбалось, у нее были румяные щеки и губы, круглые, широко раскрытые голубые глаза. Волосы ее, тоже голубые, длинными крашеными локонами спадали на плечи... "Это королева", -- подумала фрекен Снорк. Руки прекрасной женщины были скрещены на груди, блиставшей золотыми цветами и цепями, а платье начиная от тонкой талии струилось мягкими красными складками. И все это было из крашеного дерева. Но что самое удивительное -- у женщины совсем не было спины. "Пожалуй, это слишком роскошный подарок для Муми-тролля, -- размышляла про себя фрекен Снорк. -- Но все равно он будет его!" И вот под вечер в бухточку, где стояла лодка, приплыла страшно гордая фрекен из породы Снорков. Она гребла одним веслом, восседая на животе деревянной королевы. -- Неужели ты нашла лодку? -- спросил Снорк. -- И привела ее сюда совсем одна? -- подивился Муми-тролль. -- Это носовая фигура корабля, -- объяснил Муми-папа, много плававший в дни своей юности. -- Такой красивой деревянной королевой моряки украшают форштевень судна. -- Зачем? -- спросил Снифф. -- Так, для красоты. -- А почему у нее нет спины? -- спросил Хемуль. -- Да ведь иначе ее не укрепишь на штевне, -- сказал Снорк. -- Это каждому младенцу понятно. -- Она слишком велика, и ее нельзя приколотить к носу "Приключения", -- сказал Снусмумрик. -- Жаль, чертовски жаль! -- О, прекрасная дама, -- вздохнула Муми-мама. -- Подумать только! Быть такой красивой и не получать никакой радости от своей красоты! -- Что ты хочешь с ней делать? -- спросил Снифф. Фрекен Снорк опустила глаза и застенчиво улыбнулась. -- Я хочу подарить ее Муми-троллю. У Муми-тролля язык отнялся от неожиданности. Красный как рак выступил он вперед и отвесил низкий поклон. Фрекен Снорк, вне себя от смущения, сделала книксен, и все вместе выглядело так, будто они пришли на званый вечер. -- Сестричка, -- сказал Снорк, -- ты еще не видела, что нашел я! И он гордо показал на сверкающую груду золота, сложенную на песке. Фрекен Снорк сделала большие глаза. -- Неужели настоящее золото? -- выдохнула она. -- Да, и есть еще много-много! -- похвастался Снорк. -- Целая гора! Ах, сколько тут было любования находками! Муми-семейство вдруг разбогатело. Но самым драгоценным его достоянием было все же носовое украшение и снежный буран в стеклянном шаре. Парусная лодка, отчалившая наконец от необитаемого острова при последних отзвуках бури, была нагружена до отказа. В ее кильватере плыл целый флот бревен и досок, а груз состоял из снежного талисмана, большого, пестро раскрашенного буя, ботинка без каблука, половинки ковша, спасательного пояса, рогожи и золота, а в носу лежала деревянная королева. Рядом с нею сидел Муми-тролль, положив лапу на ее красивые голубые волосы. Счастью его не было предела! А фрекен Снорк посматривала на них и думала: "Ах, быть бы мне такой же красивой, как деревянная королева! А то ведь я теперь даже без челки..." От ее радости не осталось и следа. Наоборот, она была почти печальна. -- Тебе нравится деревянная королева? -- спросила она. -- Очень! -- ответил Муми-тролль, даже не взглянув на нее. -- Но ведь ты же сам говорил, что не любишь девочек с волосами. Да и вообще она только раскрашенная! -- Зато как раскрашенная! Фрекен Снорк помрачнела. Она смотрела в море неподвижным взглядом, чувствуя, как к горлу ей подкатывает комок, и мало-помалу серела. -- У нее ужасно глупый вид! -- сердито сказала она. Тут только Муми-тролль поднял на нее глаза. -- Ты стала совсем серая, что с тобой? -- удивленно спросил он. -- Ничего особенного! Муми-тролль слез с носа и подсел к ней. -- А ведь у деревянной королевы в самом деле ужасно глупый вид! -- сказал он немного погодя. -- Нет, правда? -- сказала фрекен Снорк и снова порозовела. Солнце медленно клонилось к закату, расцвечивая мертвую зыбь золотым и зеленым. Все стало золотым или золотистым -- парус, лодка, ее пассажиры. Далеко на горизонте пламенел в лучах заката остров хатифнаттов. -- Интересно, что вы намерены предпринять с золотом Снорка? -- спросил Снусмумрик. -- Обложим цветочные клумбы, пусть служит украшением, -- сказала Муми-мама. -- Разумеется, только куски покрупнее, мелочь-то совсем не имеет вида. Все сидели молча и смотрели, как солнце погружается в море, а краски блекнут, переходя в голубой и фиолетовый. Плавно покачиваясь, "Приключение" шло к родным берегам. ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой рассказывается о Королевском рубине, о том, как Снорк ставил перемет, о смерти Панталошки и еще о том, как Муми-дом превратился в джунгли Был конец июля, в Муми-доле стояла страшная жара. Даже мухи и те не находили силы жужжать. Изнемогали запыленные деревья, обмелела речка. Она теперь еле струилась узеньким серым ручейком по жаждущим лугам, и из ее воды уже не получалось вкусного фруктового сока в шляпе Волшебника (которая была помилована и стояла под зеркалом на комоде). День за днем солнце поливало зноем долину. Вся ползучая мелюзга попряталась в свои прохладные подземные норы, птицы смолкли. Друзья Муми-тролля стали раздражительными, не находили себе места и ссорились между собой. -- Мама, -- сказал Муми-тролль, -- придумай для нас что-нибудь. А то мы только ссоримся да изнываем от жары! -- Да, мое золотко, -- отвечала Муми-мама. -- Я это уже заметила. Я и сама рада немного отдохнуть от вас. Не пожить ли вам несколько деньков в гроте? Там прохладно, вы сможете целый день не вылезать из моря и ничего не делать. -- И ночевать тоже в гроте? -- восхищенно спросил Муми-тролль. -- Ну конечно! И не показывайтесь мне на глаза, пока опять не станете милыми и хорошими! Было страшно интересно по-настоящему устроиться в гроте. Посреди песчаного пола поставили керосиновую лампу. Каждый выкопал себе ямку по форме своего тела, чтобы уютней было спать. Провизию: пудинг с изюмом, тыквенное пюре, бананы, красные и белые мятные лепешки, кукурузные початки и оладьи -- разделили на шесть равных кучек. Под вечер потянул ветерок с побережья. Закат был красный, солнце заливало грот теплым светом. Снусмумрик играл сумеречные песни, фрекен Снорк лежала, склонив кудрявую голову на колени Муми-троллю. Пудинг с изюмом настроил всех на благодушный лад, но над морем сгущались сумерки, и всем было как-то жутковато. -- А ведь это я нашел грот, -- сказал Снифф, и никому неохота было возражать, что все слышали это тысячу раз. -- Хотите, я расскажу вам страшную историю? -- спросил Снусмумрик, зажигая лампу. -- А насколько страшную? -- спросил Хемуль. -- Примерно отсюда до входа, а то и чуть подальше, -- ответил Снусмумрик. -- Если только это что-нибудь тебе говорит. -- Ровно ничего, -- сказал Хемуль. -- Давай рассказывай, я скажу, когда мне станет страшно. -- Ладно, -- сказал Снусмумрик. -- Это правдивая история, я слышал ее от черного дрозда. Ну, значит, так. На краю света стоит высокая-превысокая гора, поглядишь, так дух захватывает. Черная как сажа и гладкая как шелк. Ее склоны отвесно падают в бездну, а вокруг вершины парят облака. А на самом верху стоит дом Волшебника, и выглядит он вот так. -- Снусмумрик начертил на песке дом. -- Без окон? -- полюбопытствовал Снифф. -- Без окон и без дверей, потому что Волшебник всегда возвращается домой по воздуху на черной пантере. Он выходит только по ночам, разъезжает по свету и собирает в свой плащ рубины. -- Да что ты! -- воскликнул Снифф, сделав большие глаза. -- Рубины! Как же он их находит? -- Волшебник может обернуться кем угодно. Может забраться под землю и даже спуститься к сокровищам на дне морском. -- На что ему столько драгоценных камней? -- с завистью спросил Снифф. -- Да ни на что. Просто собирает, да и только. Совсем как Хемуль собирает растения. -- Ты что-то сказал? -- встрепенулся Хемуль, задремавший в своей песчаной ямке. -- Я сказал, что дом Волшебника полон рубинов. Они грудами навалены на полу, они вделаны в стены и горят, как глаза зверей. Дом без крыши, и проплывающие над ним облака отсвечивают красным от их блеска. Глаза Волшебника тоже красные и светятся в темноте. -- Я уже готов испугаться, -- сказал Хемуль. -- Сделай милость, рассказывай потихонечку. -- Ну и счастливый же он, наверно, этот Волшебник, -- вздохнул Снифф. -- Вовсе нет, -- отвечал Снусмумрик. -- Он будет счастливым, только когда найдет Короля рубинов. Это очень большой рубин, не меньше головы его черной пантеры, а посмотришь на него, так кажется, будто в нем переливается жидкий огонь. Волшебник искал его на всех планетах, добрался даже до Нептуна, но до сих пор не нашел. Сейчас он отправился на Луну, ищет рубин в лунных кратерах, впрочем, без особой надежды на успех. В глубине души Волшебник уверен, что рубин находится на Солнце, но попасть туда он не может. Он уже делал несколько попыток, но там слишком горячо. -- Неужели все это правда? -- недоверчиво спросил Снорк. -- Хотите -- верьте, хотите -- нет, -- безразлично отвечал Снусмумрик и продолжал: -- Только знаете, что сказал мне дрозд? Он сказал, что у Волшебника есть черный цилиндр и он потерял его несколько месяцев назад, когда отправился на Луну! -- Не может быть! -- вырвалось у Муми-тролля. -- Так, значит, это он и есть! -- воскликнула фрекен Снорк. -- Факт, -- сказал Снорк. -- Что случилось? -- спросил Хемуль. -- Вы о чем? -- О шляпе, о чем же еще, -- ответил Снифф. -- О черном цилиндре, который я нашел этой весной. О волшебной шляпе! Снусмумрик многозначительно кивнул. -- Ну а вдруг Волшебник вернется за шляпой? -- тревожно спросила фрекен Снорк. -- Я бы ни за что не осмелилась взглянуть в его красные глаза! -- Надо посоветоваться с мамой, -- сказал Муми-тролль. -- До Луны далеко? -- Изрядно, -- отвечал Снусмумрик. -- К тому же Волшебнику потребуется время, чтобы обшарить все кратеры. Наступило гнетущее молчание. Каждый думал о черной шляпе, стоявшей дома на комоде под зеркалом. -- Сделайте свет поярче, -- попросил Снифф. -- Вы ничего не слышите? -- сказал Хемуль. -- Прислушайтесь! Там, снаружи... Все устремили взгляды на вход и прислушались. Из ночной тишины доносились какие-то тихие-тихие звуки-уж не пантера ли крадется к ним? -- Это дождь, -- сказал Муми-тролль. -- Идет дождь. Теперь в самый раз немножко поспать. Все разошлись по своим ямкам и закутались в одеяла. Муми-тролль погасил лампу и под легкий шорох дождя погрузился в сон. Хемуль проснулся оттого, что его спальное место залило водой. Снаружи шелестел теплый летний дождь, вода ручейками и водопадами сбегала по стенам грота и, как нарочно, устремлялась в его ямку. -- Эх, страсти-напасти! -- пробормотал Хемуль, отжал платье и вышел посмотреть погоду. Повсюду было одно и то же- серо, сыро и неприютно. Хемуль спросил себя, не охота ли ему искупаться, и рассудил, что неохота. "Ну никакого порядка на свете, -- недовольно подумал он. -- Вчера жарища, сегодня мокротища. Пойду-ка завалюсь снова спать". Ямка Снорка показалась ему посуше остальных. -- А ну подвинься, -- сказал Хемуль. -- Мою постель залило водой. -- Тем хуже для тебя, -- сказал Снорк и повернулся на другой бок. -- Вот я и хочу устроиться вместе с тобой, -- заявил Хемуль. -- Не будь свиньей. Но Снорк лишь пробормотал что-то невнятное и не шелохнулся. А Хемуль, преисполнясь жаждой мщения, взял и прорыл канал от своей ямки к Снорку. -- Это, Хемуль, знаешь что! -- сказал Снорк, вскакивая в намокшем одеяле. -- Вот уж не думал, что ты горазд на такие фигли-мигли! -- Это было наитие! -- радостно сообщил Хемуль. -- Ну, что мы теперь будем делать? Снорк высунул нос из грота и взглянул на небо, на море. Затем уверенно сказал: -- Ловить рыбу. Буди всех, а я пойду подготовлю лодку. Снорк спустился на мокрый песок, вышел на мостки, сооруженные Муми-папой, и постоял с минуту, выставив нос в сторону моря. Был полный штиль, лишь дождь накрапывал тихо, и каждая капля оставляла кружочек на мерцающей глади воды. Снорк кивнул каким-то своим мыслям и вытащил из-под навеса ящик с самым большим переметом. Потом достал из-под мостков рыбный садок и принялся наживлять крючки, напевая про себя охотничью песню Снусмумрика. Когда все вышли из грота, перемет был уже налажен. -- А, вот и вы наконец, -- сказал Снорк. -- Снимай мачту, Хемуль, и вставляй уключины. -- А мы непременно должны ловить рыбу? -- спросила фрекен Снорк. -- Ведь, когда ловишь рыбу, ничего не происходит, и потом, мне так жалко этих маленьких щучек! -- Ничего, сегодня произойдет, -- сказал Снорк. -- Садись на нос, там ты меньше будешь мешать. -- Дайте я помогу! -- завопил Снифф и, уцепившись за ящик с переметом, вскочил на борт. Лодка накренилась, ящик с переметом перевернулся, а половина его содержимого запуталась в уключинах и якорных лапах. -- Оч-чень хорошо! -- сказал Снорк. -- Замечательно! Опытность морского волка, полный порядок на борту и все такое прочее. А прежде всего -- уважение к труду других. Ха! -- Как? Ты его не проберешь? -- удивился Хемуль. -- Еще чего... -- мрачно усмехнулся Снорк. -- Где это видано, чтобы слово капитана что-нибудь значило на корабле? Нигде. Валите ящик в море как есть, авось что-нибудь да зацепится. С этими словами Снорк залез под кормовое сиденье и с головой укрылся брезентом. -- Это надо же, -- сказал Муми-тролль. -- Садись на весла, Мумрик, а мы будем расхлебывать эту кашу. Снифф, ты осел. -- Так точно, -- с признательностью отвечал Снифф. -- С какого конца начинать? -- С середины, -- сказал Муми-тролль. -- Только смотри не припутай свой хвост. Снусмумрик стал медленно выгребать в море. А тем временем Муми-мама ходила по дому ужасно довольная. Дождь мягко шелестел над садом. Кругом царили мир, тишина и порядок. -- Теперь все пойдет в рост! -- говорила сама себе Муми-мама. -- Ах, как хорошо, что я спровадила их в грот! "Не мешало бы прибраться в комнате", -- подумала она и начала сгребать в кучу чулки, апельсиновые корки, какие-то диковинные камни, куски коры. Туда же попала газонокосилка и много чего другого. В радиоприемнике она нашла несколько губоцветных, которых Хемуль забыл положить под пресс. Муми-мама машинально смотала их в клубок, радостно прислушиваясь к мягкому шелесту дождя. -- Теперь все пойдет в рост! -- повторила она и выронила из лап клубок. Он упал прямо в шляпу Волшебника, но Муми-мама этого не заметила и пошла спать в свою комнату, потому что больше всего на свете она любила спать, когда дождь барабанит по крыше. А в глуби морской стоял и подстерегал добычу перемет Снорка. Он стоял уже несколько часов, и фрекен Снорк буквально помирала от скуки. -- Все зависит от того, сколько ждать, -- втолковывал ей Муми-тролль. -- Может статься, на каждом крючке что-нибудь да будет, понимаешь? Фрекен Снорк тихонько вздохнула. -- Да ведь и так, когда опускаешь крючок, на нем есть полуклейки, а когда вытаскиваешь -- целый окунь. Ведь и так знаешь, что на крючке целый окунь. -- Или вовсе ничего! -- сказал Снусмумрик. -- Или бычок, -- сказал Хемуль. -- Словом, девчонке этого не понять, -- заключил Снорк. -- Ну теперь можно тащить. Только без крика! Потихоньку! Потихоньку! Вот показался первый крючок. Ничего. Показался второй. Опять ничего. -- Это говорит лишь о том, что они ходят на глубине, -- сказал Снорк. -- И что они ужасно большие. А теперь давайте потише. -- Он вытащил еще четыре пустых крючка и сказал: -- Вот хитрющий попался! Объедает у нас всю наживку. Ну и здоров же, наверно! Все перегнулись через борт и напряженно глядели в черную глубину, куда уходила леса. -- Как по-твоему, что это за рыба? -- спросил Снифф. -- Не иначе как Панталошка, -- ответил Снорк. -- Смотрите, еще десять пустых крючков! -- Э-хе-хе!.. -- сказала фрекен Снорк. -- Ну ты не больно-то эхехекай! -- сердито оборвал ее брат, продолжая выбирать лесу. -- Давайте потише, не то спугнете! Крючок за крючком укладывался в ящик. Попадались пучки морской травы и водорослей. А рыбы не было. Прямо-таки ничего-ничегошеньки. И вдруг Снорк крикнул: -- Смотрите! Тянет! Я абсолютно уверен, что тянет! -- Панталошка! -- завопил Снифф. -- Теперь самый момент проявить выдержку, -- с деланным спокойствием произнес Снорк. -- Мертвая тишина! Вот он! Туго натянутая леса провисла, и глубоко внизу, в темно-зеленой толще воды, что-то забелело. Неужели брюхо Панталошки? Что-то вздымалось к поверхности, словно горный хребет с таинственного ландшафта морского дна... Что-то громадное, грозное, неподвижное. Зеленовато-замшелым стволом гигантского дерева скользнуло оно наверх под киль лодки. -- Сачок! -- крикнул Снорк. -- Где сачок? И в то же мгновение воздух наполнился ревом и пеной. Громадная водяная гора подняла "Приключение" на своем горбу, ящик для перемета так и заплясал по настилу. Затем так же внезапно все стихло. Лишь оборванная леса сиротливо свешивалась с борта, да огромные водовороты указывали путь чудо-рыбы. -- Ну теперь-то ты видишь, что это за окунь? Такой рыбы мне больше не попадется. И настоящей радости мне уже тоже не испытать. -- Он сорвался вот тут, -- пояснил Хемуль, поднимая конец лесы. -- У меня такое ощущение, что нитка была слишком тонка. -- Иди купайся, -- сказал Снорк, закрыв лапами лицо. Хемуль хотел что-то ответить, но Снусмумрик вовремя толкнул его ногой. Воцарилось молчание. Затем фрекен Снорк осторожно сказала: -- Может, попробуем еще разок? Фалинь-то наверняка выдержит. Снорк лишь презрительно фыркнул. -- А крючок? -- немного погодя спросил он. -- Твой складной нож, -- ответила фрекен Снорк. -- Если выпустить разом лезвие и штопор, отвертку и шило, уж на что-нибудь он непременно подденется! Снорк отнял лапы от лица и спросил: -- Ну допустим. А наживка? -- Оладья, -- ответила сестра. Снорк задумался. Все ждали затаив дыхание. Наконец он сказал: -- Да будет известно каждому: если только Панталошка ест оладьи, охота продолжается! Складной нож крепко-накрепко привязали к фалиню куском стальной проволоки, оказавшейся у Хемуля в кармане, на лезвие насадили оладью и нож бросили в море. Охотничий азарт разбирал фрекен Снорк не меньше других, и она даже попискивала от волнения. -- Ты вылитая Диана, -- сказал Муми-тролль, любуясь ею. -- Кто это? -- польщенная, спросила фрекен Снорк. -- Богиня охоты! -- сказал Муми-тролль. -- Красивая, как деревянная королева, и умная, как ты. -- Гм!.. -- отозвалась фрекен Снорк. В это мгновение "Приключение" сильно качнуло. -- Тсс! -- произнес Снорк. -- Он клюет! Последовал еще более резкий толчок, а за ним сильнейший рывок, от которого все попадали на стлани. -- Караул! -- завопил Снифф. -- Он нас всех слопает! "Приключение" зарылось носом в волну, выровнялось и с бешеной скоростью понеслось в открытое море. Перед его носом, натянутый как струна, уходил в воду фалинь, распуская по сторонам усы белой пены. Оладья явно пришлась Панталошке по вкусу. -- Тишина! -- крикнул Снорк. -- Тишина на борту! Каждый на своем посту! -- Только бы он не нырял! -- крикнул Снусмумрик, забравшись на нос. Но Панталошка плыл прямо вперед и уносил их все дальше в море. Вскоре берег превратился в узенькую полоску на горизонте. -- Как по-вашему, надолго его хватит? -- спросил Хемуль. -- В случае чего обрежем веревку, -- сказал Снифф. -- А не то за все ответите вы! -- Ни за что не обрежем! -- тряхнув челкой, воскликнула фрекен Снорк. Тут Панталошка взмахнул в воздухе своим огромным хвостом, развернулся и направился к берегу. -- Теперь идем чуть помедленней! -- объявил Муми-тролль, который стоял на корме на коленях, наблюдая кильватерную струю. -- Он выдыхается! Панталошка и вправду приустал, зато не на шутку разозлился. Он дергал трос и рыскал из стороны в сторону так, что "Приключение" валило на борт с риском для жизни его пассажиров. Время от времени Панталошка приостанавливался, подманивая их к себе, а потом припускал с такой силой, что волны перехлестывали через борт. Тут Снусмумрик достал свою губную гармошку и заиграл охотничью песню, а остальные принялись отбивать такт ногами, да так, что стлани заходили ходуном. И вот на поди же! Панталошка вдруг перевернулся и выставил из воды свое огромное брюхо. Другого такого не было в целом свете. С минуту все молча разглядывали рыбину, затем Снорк сказал: -- Поймал-таки я его! -- Да! -- гордо сказала его сестра. Панталошку взяли на буксир и пошли к берегу. Тем временем дождь усилился. Хемуль вымок до нитки, шляпа Снусмумрика потеряла всякий вид. -- В гроте-то сейчас, должно быть, мокренько, -- сказал Муми-тролль, сидевший на веслах. Он озяб. -- Да и мама, наверно, волнуется, -- добавил он немного погодя. -- Ты хочешь сказать, мы вроде как можем прямо сейчас отправиться домой? -- спросил Снифф. -- Ну да, и показать нашу рыбу, -- сказал Снорк. -- Возвращаемся! -- сказал Хемуль. -- Всякие необыкновенности хороши, но только на время. Страшные истории, промокания, одиночество и все такое прочее. Но в конечном счете они не дают ощущения уюта. Под Панталошку подвели доски и сообща поволокля его по лесу. Разверстая пасть рыбины была до того велика, что ее зубы цепляли за ветки деревьев, а весу в ней было столько сот килограммов, что приходилось давать себе передышку на каждом повороте дороги. А дождь поливал все пуще и пуще. Но добравшись до Муми-дола, они не увидели своего дома за сплошной завесой дождя. -- Оставим его здесь на немножко, -- предложил Снифф. -- Ни за что на свете! -- горячо возразил Муми-тролль. И они садом двинулись к дому. Внезапно Снорк остановился и сказал: -- Мы заблудились. -- Ерунда какая! -- отозвался Муми-тролль. -- Вот дровяной сарай, а вон там мост. -- Да, но где же сам дом? -- спросил Снорк. Странное, очень странное дело: Муми-дом исчез. Пропал начисто, целиком. Они положили Панталошку на золотой песок перед крыльцом. То есть, собственно говоря, крыльца-то тоже не было. Вместо него... Но сперва надо объяснить, что произошло в Муми-доме за время охоты на Панталошку. Когда мы в последний раз упоминали про Муми-маму,она ушла спать в свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз прибираться! Ибо, пока дом был погружен в послеобеденный сон, губоцветные принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек, пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды. Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок -- это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на другой бок, спала себе и спала. А в соседней комнате сидел Муми-папа и строчил мемуары. С той поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил, представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение духа, так что он даже воскликнул: -- Так им и надо! И в то же мгновение на его рукопись шмякнулась слива и сделала большущее синее пятно. -- Клянусь своим хвостом! -- вскричал он. -- Муми-тролль и Снифф снова дома! И он обернулся с решимостью как следует намять им холку. Но не тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников, обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах и тянули свои зеленые руки к окну. -- Эй! -- крикнул Муми-папа супруге. -- Проснись! Поди сюда! Муми-мама села в кровати и в глубоком изумлении обвела взглядом комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких нитях свисали с потолка в виде изящных розеток. -- Ах, какая прелесть! -- сказала Муми-мама. -- Уж не Муми-тролль ли это устроил, чтобы порадовать меня? И, осторожно раздвинув тонкую занавесь из цветов, она встала с кровати. -- Эй! -- кричал за стеной Муми-папа. -- Открой! Я не могу выйти! Муми-мама попробовала отворить дверь, но тщетно. Дверь была безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями, гостиная превратилась в дремучие джунгли. -- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Разумеется, опять эта шляпа. И она присела, обмахиваясь пальмовым листом. Тут из зарослей папоротников, проросших в ванной, вынырнул Ондатр и жалобным голосом сказал: -- Вот! Теперь всем ясно, к чему приводит составление гербариев! Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия! Лианы проросли сквозь печную трубу, оплели крышу и окутали весь Муми-дом пышным зеленым ковром. А на дворе под дождем стоял Муми-тролль и удивленно озирал высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный. -- Дом был тут, это точно, -- сказал Снифф. -- Он там, внутри, -- мрачно произнес Муми-тролль. -- Теперь туда никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда. Снусмумрик выступил вперед и с интересом стал осматривать холм. Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее. -- Опять колдовство, -- сказал Снусмумрик. -- В конце концов это начинает надоедать. Тем временем Снифф обежал вокруг наглухо заросшей веранды. -- Подвальное окошко! -- крикнул он. -- Оно открыто! Муми-тролль стремглав подлетел к отдушине и заглянул в нее. -- А ну давай туда, живо! -- решительно сказал он. -- Еще немного -- и оно тоже зарастет! Один за другим все спустились вниз, в черноту подвала. -- Ау! -- крикнул Хемуль, лезший последним. -- Я никак не пролезу! -- Ну так оставайся снаружи, карауль Панталошку, -- отозвался Снорк. -- Можешь включить в свой гербарий дом! И, оставив бедного Хемуля мокнуть под дождем, они ощупью пробрались к лестнице в погреб. -- Нам повезло, -- сказал Муми-тролль. -- Крышка открыта. Вот видите, как хорошо иной раз быть распустехой! -- Это я забыл закрыть, -- поспешил вставить Снифф. -- Так что вся честь принадлежит мне! Они сразу же увидели замечательную картину: на суку сидел Ондатр и ел груши. -- А где мама? -- спросил Муми-тролль. -- Мама вырубает папу из кабинета, -- горестно отвечал Ондатр. -- Единое упование мне осталось: что рай ондатров -- спокойное местечко, ибо я уже не жилец. Все прислушались. Мощные удары топора сотрясали листву. Раздался треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу! -- Мама! Папа! -- закричал Муми-тролль, продираясь сквозь джунгли к входной двери. -- Что вы тут без меня натворили?! -- Ах, золотко мое, -- сказала Муми-мама. -- Мы, наверно, опять оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики! Это был исключительный день. Затеялась игра в девственный лес. Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Читы. Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок [Спроси у мамы: она знает, как они делаются!] и изображал врага вообще. -- Охохонюшки! -- сказала Муми-мама. -- Надо полагать, все наши гости чувствуют себя отлично. -- Надеюсь, что так, -- отозвался Муми-папа. -- Сделай милость, подбрось мне бананчик. Веселье продолжалось до самого вечера. Никого не тревожило, что вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле. А он торчал на дворе в мокром платье, прилипавшем к ногам, и караулил Панталошку. Время от времени он съедал яблочко или считал тычинки в каком-нибудь цветке джунглей, но больше вздыхал. Дождь перестал, близились сумерки. И едва только зашло солнце, что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочками. Дом наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и сразу же отломилась: Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками -- и на садовой дорожке запылал костер. Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской силой затащил в огонь хвост Панталошки: больше всего на свете Хемуль любил жареную рыбу. Так вот и вышло, что когда Муми-семейство и его друзья проложили себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Панталошки. -- Ах, негодник! -- сказал Снорк. -- Как же мне теперь взвесить мою рыбу? -- Взвесь меня да прибавь, -- отвечал Хемуль, для которого этот день стал одним из самых счастливых дней в его жизни. -- А ну-ка, спалим весь этот девственный лес! -- сказал Муми-папа. Они вынесли из дому весь сушняк и сложили большущий костер, какого еще не видал Муми-дол. Панталошку зажарили целиком на углях и съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени. ГЛАВА ШЕСТАЯ, где в повествование с таинственным чемоданом входят Тофсла и Вифсла, преследуемые Моррой, а Снорк вершит правосудие Как-то ранним утром в начале августа на горе, примерно в том же месте, где Снифф нашел шляпу Волшебника, появились два путника -- Тофсла и Вифсла. Они остановились на вершине и оглядели Муми-дол. Тофсла был в красной шапочке. Вифсла нес большой чемодан. Они пришли издалека и очень устали. Внизу под ними из трубы Муми-дома, выглядывавшего из-за серебристых тополей и сливовых деревьев, курился утренний дымок. -- Дымсла, -- сказал Вифсла. -- Что-то готовслят, -- кивнул Тофсла, и они начали спускаться в долину, переговариваясь между собой на удивительном языке, известном только тофслам и вифслам. И хотя их понимают не все, главное, лишь бы они понимали друг друга. -- Каксла по-твоему, к ним можно войтисла? -- спросил Тофсла. -- Этосла смотря чтосла и каксла, -- сказал Вифсла. -- Только не бойсла, если нас встреслят плохсла. Они осторожно приблизились к дому и робко стали у крыльца. -- Ну как, постучимсла? -- спросил Тофсла. -- А вдругсла кто-нибудь выйдет и раскричитсла? В эту минуту Муми-мама высунулась в окно и крикнула: -- Кофе готов! Тофсла и Вифсла до того перепугались, что, не разбирая пути, бросились к подвальному окошку и юркнули в погреб, где хранилась картошка. -- Ой! -- вздрогнула Муми-мама. -- Это, верно, две крысы шмыгнули в подвал. Снифф, спустись к ним, дай им молока! -- Тут ее взгляд упал на чемодан, стоявший перед крыльцом. -- Э, да они с багажом. Охохонюшки! Стало быть, у нас прибавится постояльцев. И она отправилась искать Муми-папу, чтобы попросить его сделать еще две кровати. Только совсем-совсем маленькие. А Тофсла и Вифсла тем временем сидели, зарывшись в картошку, так что только глаза виднелись, и в великом страхе ожидали, что с ними будет. -- Таксла или инаксла, тут готовслят кофсла, -- пробормотал Вифсла. -- Кто-то идетсла! -- прошептал Тофсла. -- Тихо сидисла! Крышка в погреб со скрипом откинулась, и на верхней ступеньке лестницы показался Снифф с фонарем в одной лапе и блюдечком с молоком -- в другой. -- Эй! Кто вы такие? -- спросил Снифф. Тофсла и Вифсла только еще глубже зарылись в картошку и крепко ухватились друг за дружку. -- Хотите молока? -- спросил Снифф чуточку громче. -- Онсла заманивает насла, -- прошептал Вифсла. -- Если вы думаете, что я буду торчать тут весь день, вы ошибаетесь, -- сердито сказал Снифф. -- Какое безобразие! Либо дурость. Глупые старые крысы, не могли войти с парадного входа! Тут уж Вифслу не на шутку забрало за живое, и он сказал: -- Самсла ты крысла! -- Эге, да они к тому же иностранцы, -- сказал Снифф. -- Пойду лучше позову Муми-маму. Он захлопнул крышку погреба и побежал на кухню. -- Ну как, понравилось им молоко? -- спросила Муми-мама. -- Они говорят по-иностранному! -- выпалил Снифф. -- Кто их разберет, о чем они болтают! -- А как это звучит? -- спросил Муми-тролль. Вместе с Хемулем они толкли кардамон для сладкого пирога. -- Самсла ты крысла! -- отвечал Снифф. -- Ну и дела, -- вздохнула Муми-мама. -- Как же я узнаю, что они захотят на третье в свой день рождения и сколько подушек им надо под голову? -- А мы научимся их языку, -- сказал Муми-тролль. -- Нет ничего проще: естьсла, чтосла, дратьсла. -- Мне кажется, я их понял, -- задумчиво произнес Хемуль. -- Похоже, они сказали Сниффу, что он старая облезлая крыса. Снифф весь вспыхнул и вскинул голову. -- Ну так иди и толкуй с ними сам, если ты такой умный, -- сказал он. Хемуль подбежал маленькими шажками к крышке и приветливо крикнул: -- Добросла пожаловатьсла! Тофсла и Вифсла высунули головы из картошки и посмотрели на него. -- Молокосла! Вкусла! -- продолжал Хемуль. Тофсла и Вифсла поднялись из подпола в гостиную. Снифф глянул на них и с удовлетворением отметил про себя, что они намного меньше его. От этого он сразу подобрел и снисходительно сказал: -- Привет! Рад вас видеть! -- Спасибсла, вас тожсла! -- ответил Тофсла. -- Вы варитсла кофсла? -- спросил Вифсла. -- О чем это они? -- поинтересовалась Муми-мама. -- Они проголодались, -- перевел Хемуль, -- но продолжают держаться мнения, что внешность Сниффа оставляет желать лучшего. -- Передай им, -- вскипел Снифф, -- что я отродясь не видал таких свиномордий. Ну я пошел. -- Сниффсла обиделсла, -- сказал Хемуль. -- Он глупсла! -- Ну так, ради бога, пойдемте пить кофе, -- сказала Муми-мама, начиная нервничать, и провела Тофслу и Вифслу на веранду. Хемуль следовал за ними, страшно гордый своим новым званием переводчика. Так Тофслу и Вифслу приняли в Муми-дом. Они ни перед кем не задирали носа и почти все время бродили по долине рука об руку. Чемодан они повсюду таскали с собой. Но ког