его здесь и устроим встречу с девушкой. Но наши руки должны быть абсолютно скрыты. Захария, неожиданно заинтересовавшись, наклонился, рассматривая многочисленные таблицы. - Чем он занимается? А, вижу. Мм... Дайте ему что-нибудь более интересное. Надо быть уверенным, что он останется в Делавере. Думаю, мы сможем потянуть за нужные ниточки. Да, я уверен в этом. Мы можем организовать их встречу и брак - но ребенок? - Очень просто. Нам хорошо известен период ее плодородия. - Я имею в виду, если будет не мальчик, а девочка? - Она будет еще привлекательнее для Сэма Рида, - сказала Кедра и некоторое время молчала. Неожиданно она отбросила фотографии девушки в сторону. - Психоника - вот ответ на остальные вопросы, - резко сказала она. - Ребенок, мальчик или девочка, с рождения подвергается психонической обработке. В тайне, разумеется. Даже родители не будут знать. После каждого сеанса воспоминание о нем будет стираться, и мальчик будет находиться под постоянным глубоким гипнозом. К 18 годам в его подсознании укрепятся приказы, которым он не сможет сопротивляться. - Убить? Кедра пожала плечами. - Разрушить. Пока невозможно сказать, что будет эффективнее. Конечно, невозможно гипнозом заставить человека совершить действие, которое он не может совершить сознательно. Мальчика нужно будет подготовить так, чтобы у него не было угрызений совести по поводу Сэма Рида. Должен быть некий спусковой крючок - мы его внедрим гипнотически. Этот спусковой механизм должен действовать лишь тогда, когда нам понадобится! Захария задумчиво кивнул. - Хорошо. Немного сложно, конечно. Вы уверены, что мы не переоцениваем этого человека? - Я знаю Сэма Рида. Не забудьте о его прошлом. В годы, когда формируется личность, он считал себя короткоживущим. Жизнь в башнях выработала у него чрезвычайно сильный инстинкт самосохранения. Он, подобно дикому животному, всегда настороже. Вероятно, мы могли бы убрать его сейчас, но не хотим. Он нам нужен. Вся наша цивилизация нуждается в нем. Позже, когда он станет слишком опасен, мы захотим его уничтожить. Тогда... тогда посмотрим. Захария, следя за медленно распускающимся каменным цветком, сказал: - Да, таков общий замысел. Каждый автократ знает, как опасна его позиция. Мы лучше правили бы башнями, если бы всегда помнили об этом. А Сэм, чтобы выжить, должен будет стать автократом. - Даже сейчас было бы трудно напасть на него, - сказала Кедра. - А через десять лет - двадцать - пятьдесят он станет по-настоящему неуязвим. Каждый год, каждый час этого времени он будет сражаться. Сражаться с Венерой, с нами, с собственными людьми, со всем окружающим. Он не станет жить в колонии Плимут. Здесь, в башнях, ничего не меняется. Нам трудно приспособиться к постоянным изменениям, происходящим на поверхности. Наша собственная технология сделает его неуязвимым - защитные средства, психологические барьеры, экраны... да, я думаю, нам понадобится что-то вроде такой бомбы, чтобы добраться до него тогда. - Путь сложный и в то же время простой, - сказал ей Захария. - Сэм будет ожидать какого-нибудь крайне сложного нападения на себя. Он и не подумает, что наше оружие - это пистолет в руках мальчишки. - Может потребоваться пятьдесят лет, - сказала Кедра. - В первый раз может не удаться. И во второй раз тоже. План, возможно, придется изменить. Но начать нужно сейчас. - А вы отправитесь на поверхность, чтобы повидаться с ним? Она покачала головой. - Я не хочу на поверхность, Захария. Почему вы настаиваете? - Он гадает, что мы предпримем. Что ж, дадим ему ответ. Не совсем верный. Сэм не дурак. Но если мы заставим его подозревать нас в меньших вопросах, голова его будет слишком занята и он не будет следить за нашим главным расчетом. - Отправляйтесь вы. Захария улыбнулся. - У меня тоже есть личные причины, дорогая. Я хочу, чтобы вы увиделись с Сэмом Ридом. Он больше не побежденная сторона. Он начал изменяться. Я хочу, чтобы вы обращались с Сэмом Ридом как с бессмертным. Она бросила на него быстрый взгляд из-под золотых ресниц. - Хорошо, - сказала она. - Я поеду. Но, возможно, вы об этом пожалеете. Хейл рассматривал центр острова шесть, расчищенное место, где вскоре поднимутся здания местной администрации. Работа прогрессировала. В отдаленных джунглях, ближе к берегу, все еще слышался рокот дробилок, но здесь царила созидательная, а не разрушительная активность. На площади в четыре акра древесные стволы были убраны, земля вспахана. Напряженно трудились топографы. Недалеко работал старик. Узнав Логиста, Хейл направился к нему. Бен Кроувелл распрямился, его морщинистое лицо было задумчиво. - Привет, губернатор, - сказал он. - Здесь как будто добрая почва. - И он растер комок своими загрубевшими пальцами. - Вам не следует здесь находиться, - сказал Хейл. - Впрочем, думаю, бесполезно вам приказывать. Кроувелл улыбнулся. - Не стоит. Я всегда знаю, насколько далеко могу зайти. - Он вновь принялся рассматривать растертый комок. - Сейчас отравлен, но это пройдет. Когда начнут работать анаэробные бактерии... - Вначале мы начиним почву бактериофагами, - сказал Хейл. Отряд топографов и землекопы находились на некотором расстоянии, они могли говорить, не боясь, что их подслушают. - В почве сейчас еще слишком много опасных насекомых. - Но все же она хороша. Даже слишком богата. К западу несколько кисловата; понадобится известкование. На этом острове можно будет выращивать добрый урожай. - Человек с бачком на спине, снабженным рукавом и приспособлением, похожим на огромный шприц для подкожных инъекций, подошел к разровненной площадке и начал втыкать телескопическую "иглу" шприца в землю. - Один из них? - спросил Кроувелл. - Корни растений достигают двадцати футов длины и уходят под землю на десять футов. Единственный способ уничтожить их - накачать ядом. - Что-то подобное было и на Земле. Имело и научное название. Но мы использовали керосин, чтобы убить его. Растения на Земли никогда не росли так быстро, как здесь. Сейчас это плохо, но когда мы посадим хорошее растение, это станет преимуществом. Может быть, за двадцать дней получим урожай. - Он покачал головой, одобрительно посмеиваясь. - Если сумеем уничтожить дикие растения. - Есть лишь один путь. Выдергивать их. Хотя можно испытать дикую яблоню. - Кроувелл пожал плечами. - Дикая яблоня устоит даже против венерианской растительности. Послушайте, почему бы, вместо того чтобы накачивать землю ядом, не использовать дикую яблоню? Братец, она отрастет? - Проверю, - сказал Хейл. - Спасибо. Есть еще идеи? Или это против правил? Логист рассмеялся. - Чепуха, я могу делать предположения. Они не изменяют будущее - кто-нибудь все равно догадался бы использовать яблоню, раньше или позже. Лишь в большие проблемы я не должен вмешиваться. Они могут в данный момент казаться незначительными, но я знаю. - Он посмотрел через груду сваленных стволов в сторону берега. Далеко, за заливом, находился материк, где стоял похожий на утес старый форт Дунмен. Сейчас на его изъеденных, одетых лишайниками стенах виднелась необычная активность. Яркие вспышки появлялись тут и там. От материка к острову туда и обратно спешили многочисленные корабли. - Что происходит? - спросил Кроувелл. - Восстанавливаете форт? - Идея Сэма, - ответил Хейл. - Думаю, он боится, что я начинаю перехватывать инициативу. Я начал работы на островах без предварительного обсуждения с ним. Он сделал то же самое. Хорошо. Кроувелл призадумался. - Да? И что же он делает? - Начал расчищать старый форт. Мы еще не готовы браться за материк. Впрочем, думаю, все будет хорошо. Дунмен построен прочно. Я помню... - Он тоже посмотрел на берег, лицо его слегка изменилось. - Там всегда находился дежурный гарнизон. Джунгли всегда готовы проглотить нас, если представится случай. Растения... и животные. Но тогда башни снабжали нас оборудованием; ультрафиолетовые батареи, тепловые лучи, кислота. Вольные товарищи всегда вели войну на два фронта. Один непостоянный - война с другими компаниями. Но борьба с джунглями никогда не прекращалась - Может, Сэм откусил слишком большой кусок и не сможет проглотить? - спросил Логист. - Нет. У него есть оборудование и люди. Очистив форт, он сможет двинуться дальше. Он захочет двинуться в глубь материка, но пока не хочет. Он говорит, что использует форт как вспомогательную базу, и двинется по архипелагу навстречу мне. Это сбережет время - работа с обеих сторон островной цепи. Неплохая идея. - У него достаточно людей? - Пять тысяч, - сказал Хейл. - Достаточно, но не очень много. У нас здесь немного лишних людей, но нам нужно их держать на непредвиденный случай. Никогда не знаешь, где понадобится бросить дополнительные отряды против джунглей. А каждая расчищенная миля означает дополнительных людей на ней. Пять тысяч, и прибудут еще, когда у нас будет достаточно места для их размещения. - Ссор еще нет? - спросил Кроувелл. Хейл пристально взглянул на него. - Ожидаете неприятностей? - Не думайте, что это мое предсказание, сынок. Пять тысяч людей, занимающихся тяжелой работой, и еще новые прибывающие. И все ждут обещанного бессмертия. Их нельзя вечно держать в ожидании. Может начаться ад. - Что вы знаете об этом деле с бессмертием? - спросил Хейл, оглядываясь. Логист только улыбнулся. Хейл смотрел на отдаленный берег, где яркие вспышки очищали стены старого форта. Он сказал: - Вы знаете, и я знаю. Никто не может знать точно, кроме Сэма. Он утверждает, что можно получить бессмертие, подвергаясь радиации на Венере. Мы же родились на Земле. - О, немало радиации было на Земле как раз перед взрывом, - сказал Кроувелл. - Будут неприятности. Вы знаете. Это может случиться и здесь. Люди в тот раз оставили Землю и прилетели на Венеру. Если это случится снова... - Похоже на рака-отшельника. Когда он перерастает свою раковину, то выползает и находит другую. Многое может сделать раковину слишком тесной. Быстрый рост населения - так и случилось на Земле. Эти люди... - Кроувелл махнул в сторону рабочих. - Возможно, они переросли башни, хотя и не знают этого. Человеку многое нужно. - Вы останетесь в колонии? - спросил Хейл - Да, на время. В глубине души я фермер. А что? - О, вовсе не потому, что вы Логист. Вы бессмертный. И я тоже. Короткоживущие... нельзя слишком тесно связываться с ними, если вы бессмертный. Семьи башен... Сэм... вы единственный близкий мне человек на Венере. - Мы оба провели лучшую часть своей жизни под открытым небом, сынок, - сказал Кроувелл. - И ноги наши ходили по доброй коричневой почве. Не самую долгую, но лучшую часть жизни. У меня была Земля, у вас Венера, но это одно и тоже. Я знаю, что вы имеете в виду. Я чувствую себя с вами как дома, хотя иногда вы поступаете по-дурацки. Они снова посмотрели на рабочих. Потом, следуя новой мысли, Хейл сказал: - Нам придется милитаризоваться. Это предложил Сэм, но я и сам подумывал об этом. - Они не выглядят очень опасными, - ответил Кроувелл, рассматривая ближайший отряд. - Дело не только в них. Нам вообще нужна военная организация. Военная дисциплина. Как в старых компаниях, но по-другому. Нужны мундиры и все прочее. - Вы так думаете? - Если вы отбираете у человека свободу, нужно дать ему замену, пусть это даже будет взятка. Должен быть выход для индивидуальности. Если он не может носить непрочный целлофлекс - а здесь это невозможно, нужны прочные защитные ткани, - дайте ему красивый мундир. Знаки отличия тоже. Приспособления для отдыха, но все это организовано и под контролем. Обещания бессмертия недостаточно, как недостаточно и одной милитаризации, но вместе они немного отдалят взрыв. С вольными товарищами было по=другому: мы знали, чего ожидать, когда объединялись, и мы объединились, потому что хотели этого; мы не ждали никакого вознаграждения, кроме самой жизни; именно такой образ жизни нам был нужен. А эти добровольцы - я думаю, милитаризация вызовет сильный психологический эффект. - Хейл внимательно смотрел на Логиста. - Я думаю, почему Сэм высказал эту мысль. Хотелось бы знать все его мотивы. Его планы на будущее. Кроувелл хихикнул. - Узнаете, сынок. Узнаете. Хейл пнул хрупкое крылатое длиной в фут тело жука и следил, как оно, поворачиваясь, полетело через площадку к груде других блестящих мертвых насекомых, подготовленных к уничтожению. Одним из первых результатов опрыскивания острова был шуршащий дождь жуков, подобно радужному граду, падавших с листвы. Некоторые из них способны были оглушить человека. - Вы должны мне сказать, - угрюмо заметил Хейл. - Это спасет так много... - Ошибаетесь, сынок. - Голос Кроувелла внезапно стал резким. - кажется, я уже говорил, что предвидение будущего не означает способности его изменять. Типичная ошибка - думать, что если знаешь, что произойдет, сможешь избежать этого. Позвольте прочесть вам небольшую лекцию о предвидении. - Кроувелл подтянул пояс и углубил мотыгу в дерн, переворачивая плодородную темную почву и внимательно рассматривая ее. Тон его изменился. - Правда заключается в том, что поверхностное течение событий ничего не означает. Важны большие приливы, но их можно заметить спустя долгое время и они слишком велики, чтобы их можно было изменить. Стена в море не остановит прилива. То, что его производит, будет продолжать действовать. В двадцатом веке многие на Земле понимали, что происходит. Они говорили об этом. Говорили громко и часто. И это были люди, заслужившие общественное уважение. Им верили. Но этого оказалось недостаточно. Умы людей продолжали действовать в прежнем направлении. Так мы потеряли Землю. Если вы предвидите будущее, вы должны оставаться свидетелем, и не больше. Помните Кассандру? Она знала будущее, но заплатила за это дорогой ценой, - никто ей не верил. Предвидение автоматически аннулирует наше участие. Вы видите определенное уравнение. Добавьте еще один фактор - ваше участие, и уравнение изменится. А этот фактор не поддается учету. Понимаете, почему оракулы говорили загадками? Многие в прошлом умели предсказывать будущее, но они должны были говорить смутно, иначе их предсказания не сбывались. Теперь послушайте. Допустим, перед вами две возможности. Вы можете завтра отправиться в башню Невада и заключить там сделку, которая принесет вам миллион кредитов. Или вы останетесь дома и будете убиты. Вы приходите ко мне и спрашиваете, как вам поступить: ехать или оставаться. Я знаю об этих двух возможностях. Но руки мои связаны. Потому что оба результата зависят исключительно от ваших личных мотивов и реакций. В ситуации А вы отправляетесь в башню Невада, не посоветовавшись со мной, отправляетесь в определенном настроении, с определенными реакциями, зафиксированными в вашем мозгу. Действуя в соответствии с ними, вы получаете миллион кредитов. Но вы советовались со мной. Я сказал вам, допустим: поезжайте в Неваду. И вы поехали - но с иными психологическими возможностями. Я посоветовал вам ехать. Следовательно, вы решаете, что вас ждет что-то приятное, и отправляетесь более пассивно настроенным, ожидая мешка с золотом, в то время как возможность получить миллион кредитов зависит от вашей настороженности и агрессивности. Понятно? Возьмем другую возможность. Подсознательно вы не хотите ехать. Вы обдумываете мой совет, желая остаться дома, решаете, что я лжец или что мой совет в действительности - остаться, остаетесь. И вот вас убивают. Поэтому моя задача - сохранить все неизменным, не вмешивая дополнительный фактор, мое предсказание. Я должен учитывать вашу психологию. А это сложно. У меня ведь очень ограниченная информация. Предсказание основывается главным образом на законах логики. Это не колдовство. Зная вас, я так должен оформить свое предсказание, чтобы оно повлияло на ваше решение без изменения первоначального эмоционального состояния. Ибо это состояние является одним из факторов, на которых основывается предсказание. Поэтому я не могу сказать: - Отправляйтесь в башню Невада!" Это будет означать, что вы отправитесь пассивно. Я должен облечь свой совет в загадочную форму. Зная то, что я знаю о вас, я мог бы сказать: "У дерева кефт голубые листья", это напомнит вам некоторые события, причем воспоминание будет совершенно естественным и спонтанным, а это, в свою очередь, вызовет у вас желание на время уехать из дому. Так я окольным путем - а в этом я достаточно искусен - ввожу новый элемент в ваше эмоциональное состояние. Вы отправляетесь в башню Невада, но в то же время вы готовы действовать в соответствии с первоначальным состоянием. Вы получаете свой миллион кредитов. Теперь вы знаете, почему оракулы говорят загадками. Будущее зависит от многого не поддающегося учету, поэтому оно легко может быть изменено словом. В момент участия предсказателя предсказание становится ошибочным. Логист затоптал вывернутый дерн. Затем посмотрел вверх и сухо улыбнулся. - К тому же, - сказал он, - с точки зрения больших промежутков вполне может быть, что для вас лучше было бы остаться дома и быть убитым. Хейл смотрел на пламя, очищавшее стены форта Дунмен. Некоторое время он молчал. - Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал он наконец. - Только... Трудно находиться так близко к ответам и не получить их. - Я могу выдать ответ на каждый вопрос, с которым вы столкнетесь, и записать все в маленькую книжку, - сказал Логист. - Вы смогли бы отыскать страницу и прочесть ответ. Но что хорошего это дает? Я предсказываю только в определенных пределах. Я не могу дать ответ на все вопросы - только на те, по которым имею полную информацию. Если есть какой-то неизвестный фактор - фактор Х, - я не могу дать точное предсказание. А такой Х фактор есть. Я не знаю, каков он. И никогда не узнаю. Если бы я знал, то превратился бы в бога, а тут была бы Утопия. Я узнаю неизвестное качество только по его отсутствию, по влиянию на другие факторы. Это не мое дело и не ваше. И оно меня не беспокоит. Мое дело - следить за будущим и не вмешиваться. Будущее - это разум человека. Не атомная энергия уничтожила Землю. Образ мыслей сделал это. Легче контролировать планету, чем какую-нибудь пылинку, двигающуюся непредсказуемо по воздушным течениям, которых мы даже не чувствуем. Когда вы протягиваете руку, чтобы проконтролировать движение пылинки, ваше движение вызывает новый поток. Таковы мысли, таково будущее человечества. Изгиб за большим белым изгибом - жемчужные стены форта Дунмен возвышались над джунглями. Сэму, глядевшему на них с расчищенной площадки в центре двора, они казались невероятно высокими и мощными. Изгиб за изгибом, они, казалось, отбрасывали назад лес, окружавший с ревнивой угрозой подножие форта. Гладкие закругленные стены поднимались на три этажа; время от времени в них виднелись окна, блестящие изменяющимися экранами, которые должны были помешать влететь видимым и невидимым насекомым. Форт был построен почти по такой же схеме, как средневековые замки, чтобы противостоять нападению людей с земли и летающих существ с воздуха; средневековые замки подвергались угрозе горящих стрел. Параллель была довольно верной, так как нападения на самолетах были неизвестны в ранние дни Венеры. Вольные компании уважали крепости друг друга! А полеты тогда, как и сейчас, были слишком опасны из-за неустойчивых воздушных течений и яростных ураганов. В форте кипела жизнь. У большой дуги стен во дворе стояли бараки и склады, кишевшие людьми. В более высоких зданиях размещались госпиталь, лаборатории и квартиры офицеров. Тяжелые стены с навесной башней ограждали небольшую пристань. На этой пристани началась суматоха, когда Сэм еще не заметил этого. Мужчины и женщины, загоревшие на ярком солнце, прекращали работу и откровенно глазели, проявляя унаследованное от прошлых поколений уважение к бессмертным. Кедра безмятежно спускалась во двор, улыбаясь зрителям и кое-кого окликая по имени. Память у нее была феноменальная; бессмертные культивировали эту особенность. Ее способности к адаптации тоже были феноменальными, В наряде, принятом в башнях, она выглядела бы кричаще показной в дневном свете, но она была слишком умна, чтобы не понять этого. На ней был длинный плащ прямого покроя, такой же белый, как стены форта; белоснежный тюрбан на голове искусно оттенял ее красоту. Белизна в солнечном свете ослепляла; казалось, форт и Кедра, сверкающие в дымке, собрали в себя весь свет. Она спокойно сказала: - Привет, Сэм. Он сжал перед собой руки и слегка склонил голову в полупоклоне, который давно уже заменил рукопожатие. Впервые он приветствовал ее как равный. Теперь он мог позволить себе это. Она засмеялась и положила свою узкую руку ему на руку. - Я представляю всех наших снизу, - сказала она. - Мы надеемся, что отныне сможем мирно работать вместе. Я... боже, Сэм, как вы можете дышать этим воздухом? Наступила очередь Сэма рассмеяться. Он свистнул, и юноша, следовавший за ним с блокнотом и ручкой, приблизился со своего почтительного расстояния. - Принесите ароматический шарик, - сказал ему Сэм. Юноша вернулся бегом, и Сэм вложил в руки Кедры пластиковый шар с отверстиями. Он был наполнен свежими лепестками цветов, и теплота ладоней высвободила густое облако аромата, который сделал воздух более пригодным для дыхания. - Привыкнете, - заверил ее Сэм, улыбаясь. _ Мы все привыкли. Я не ожидал такой гостьи. Думал сам навестить вас. - Вы более заняты. - Она сказала это грациозно и слегка нажала на руку, о которую опиралась. - Покажите мне все. Я так любопытна. Никогда не видела раньше внутренность форта. Как здесь прекрасно! Если бы только можно было что-то сделать с этим невыносимым воздухом.... - Погодите немного. Погодите двадцать лет. Джунгли еще слишком густы. Выделяют слишком много двуокиси углерода. Но подождите. Будет лучше. Она медленно шла рядом с ним, края ее длинного плаща волочились по белой мостовой. - Я верю вам, Сэм, - сказала она. - Мы теперь склонны думать, что вы были правы. Именно сейчас, а не поколения спустя наступило время колонизации. Ваши методы отвратительны, но цель в конечном счете оправдывает средства. Я уверена, что вы согласитесь работать вместе с нами. - Не так говорили вы сорок лет назад. Я еще не поблагодарил вас за сонный порошок, Кедра. Или за то, что вы присматривали за мной, пока я... спал. - Говоря это, он не смотрел на нее, но по внезапной дрожи пальцев, по тому, как она подняла голову, он понял, что его догадка неверна. - Но, Сэм, это не я. Я пыталась, но вы исчезли. Вы хотите сказать, что не знаете, где находились все это время? Я прикажу своим людям поработать. Может быть, вместе мы доберемся до истины. - Как хотите. Сомневаюсь, чтобы они смогли узнать что-нибудь помимо того, что узнали мои люди. - Но, Сэм... это... это страшно! Ведь кто-то же заботился о вас. Вы не могли просто исчезнуть на сорок лет. Кто это, Сэм? - Когда-нибудь я узнаю. Забудьте обо этом. Смотрите - вот джунгли. Настоящие, а не на экране. Что вы о них думаете? Они поднимались по белым ступеням наружной лестницы, ведущей на укрепления. Сэм остановился и, облокотившись на парапет, посмотрел на полосу голой земли, окружающую форт, и на сплошную зеленую стену за ней. В зарослях видны были слабые движения, оттуда доносились звуки и запахи, пугающие своей загадочностью. Люди еще даже царапины не нанесли венерианским джунглям, все в них было чужим и необычным. Кедра бросила взгляд и отвернулась. - Я вообще не думаю о джунглях. Они не имеют значения. Только это. - Она указала на кишевший людьми двор крепости. - Вы проделали огромную работу, Сэм. И все в одиночку. Я знаю, Робин Хейл участвовал в работе, но ведь это так немного. Вы позволите разделить с вами ваш труд? Мы накопили большой опыт руководства людьми. Сэм рассмеялся. - Вы думаете, я поверю кому-нибудь из вас? - Конечно, нет. И мы не доверяем вам. Но, работая вместе, мы не спустим друг с друга глаз. Вам нужна поддержка, а нам необходим толчок. Так как, Сэм? Он молча посмотрел на нее. Ему вспомнился тот момент, когда сонный порошок отрезал его от мира, тогда она смотрел на него с экрана, ее рука отдала приказ на его уничтожение. Он знал, что ее присутствие здесь объясняется какими-то другими мотивами. Он не верил никому, но особенно глубоким было его недоверие к бессмертным. И мозг его, до сих пор полуоткрытый навстречу сотрудничеству, вдруг начал смыкаться. Слишком горек был полученный Сэмом урок. Он не мог поверить никому. Он сказал: - Не выйдет. Наши мотивы слишком различны. - Мы работаем ради одной цели. - Нет. Я всегда действовал в одиночку. Так и буду. Я не верю вам, Кедра! - Я и не надеялась. Идите своим путем. Но помните: мы хотим одного и того же. И если через несколько лет вы убедитесь, что наши цели совпадают, вспомните, Сэм, что это вы, а не мы отказались от сотрудничества. - В ее голосе звучало предупреждение. - Наступит время, Сэм, когда вас будут ожидать большие неприятности. Он пожал плечами. Хоть он и не знал этого, но в этот момент им был сделан первый шаг к изоляции мозга и тела, который в конце концов означал его падение. Итак, прошло пять лет, - сказал Бен Кроувелл. - Так я и рассчитывал. Человек, шедший рядом с ним - командир взвода Френч, - сказал: - Вы хотите сказать - мы? Кроувелл пожал плечами и неопределенно махнул рукой. Возможно, он указывал на тьму за стеной, по которой они шли, - расчищенные, усеянные прямоугольными зданиями земли, по которым человек мог в безопасности идти три дня. Потребовалось пять лет, чтобы расчистить территорию на 75 миль. Ничего нельзя было рассмотреть. Прожектора освещали заградительные проволочные сети от насекомых и часть территории за стеной, но дальше все тонуло во мгле. Форт тоже изменился. Он вырос и сейчас возвышался на берегу, как чудовищно вооруженный зверь, такой огромный, что, будучи живым, не смог бы двигаться по земле Венеры. Любопытно - земля Венеры. Парадокс. Человечество всегда будет носить с собой свое земное наследство. Старый мир, старые мысли... Старые мотивы. Командир взвода Френч коснулся руки Кроувелла, и они повернули к наклонной рампе, мимо замаскированных стволов странных пушек. Френч указал на них. - Видите? - Что это? - Узнаете. Пошли. Как всегда, двор, залитый ярким светом, был полон деятельности. Кроувелл и Френч пробирались сквозь толчею - только вкрадчивость подозрительны, и их открытые действия были хорошей маскировкой. Они вошли во флигель. Френч шел впереди. Форт представлял собой лабиринт. Комната, в которую они вскоре вошли, была кладовой, но в данный момент служила другим целям. Здесь собиралось почти пятьдесят человек - представители всех групп колонии. Кто-то негромко произнес пароль. Френч сказал: - Привет, Курт. Это Бен Кроувелл. Я ручаюсь за него. Садитесь сюда, Кроувелл, и слушайте. Он двинулся в середину комнаты, поднимая руку для приветствия. - Все собрались? Закройте дверь. Охрана на месте? Кто-то сказал: - Побыстрее, Френч. Некоторым скоро на дежурство. - Много времени не потребуется. Слушайте. Сегодня с нами с десяток новеньких - верно? Поднимите руки. Кроувелл был одним из поднявших руки. - Хорошо, - сказал Френч. - Мы говорим сейчас для вас. Вы уже убеждены, иначе вас не было бы здесь. И после выхода из этой комнаты вы не поведете неосторожных разговоров: мы тщательно проверили вас. Он поколебался, осматриваясь. - Главное - верит ли здесь кто-нибудь еще в этот блеф Рида о бессмертии? В этот обман вашей юности? Послышался голос: - Однако доказательств нет, командир. Френч ответил: - Я прибыл сюда пять лет назад. Мне было двадцать. Тогда только расчистили остров пять. Все строили большие планы - на будущее. Бессмертие для всех. Предполагалось, что облучение должно продолжаться шесть или семь лет. - Но ведь прошло только пять? - Не нужно ждать сто лет, чтобы убедиться. Некоторых из нас осматривали доктора башен. Мы стареем. Все мы. Есть возможность проверить. Например, количество кальция в кровеносных сосудах. Бессмертие Рида - обман. Я стал на пять лет старше с тех пор, как прибыл в колонию Плимут, и то же произошло со всеми остальными. Рид обманул нас. Пять лет я потею здесь, а мог бы провести это время более приятно в башнях. - Мне нравится на поверхности, - сказал Бен Кроувелл, набивая трубку табаком. - Возможно, согласился Френч, - но не в таких условиях. Мы знаем только работу. И ради чего? Ради Сэма Рида и Робина Хейла - строить, строить, строить! Хейл бессмертный; может, и Рид собирается прожить 700 лет - не знаю. Похоже, он не стареет. Может, он и нашел источник юности, но если он и сделал это, то хранит его для себя. Что же это значит? Мы работаем! И будем работать до смерти! И дети наши тоже будут работать. А Сэм Рид будет ходить и ждать несколько лет сотен лет, пока мы не сделаем для него всю работу. Мне не нужна такая прибыль! Послышался новый голос: - Вы правы. Я согласен. Но Рид сильно укрепил форт. Вы были здесь пять лет назад и знаете, каким он был. - Он слишком торопится. Дисциплина - ее здесь слишком много. У него свои планы, и он их нам не сообщает. Колонизация поверхности - это еще не все. Конечно, нам нужен сильный форт. Но зачем все эти тайные работы по вооружению? Предполагается, что никто не знает об этих новых орудиях, размещенных на стенах, об электробластерах, о газовых установках. Но все они уже установлены. - Джунгли? - 75 миль отсюда! - сказал Френч. - А некоторые из этих новых орудий - они просто не имеют смысла! Календер, скажите им. Встал Календер, приземистый низкорослый человек в аккуратном синем мундире. - Они полезны для обороны от людей. Могут уничтожить, например, нападающие танки. Но они слишком мощны даже для самых больших ящеров. К тому же, установлены дальнобойные орудия с самой сложной техникой, от радаров до видеоуправляющих систем. Они способны поразить цель на расстоянии в 500 миль. Против кого они могут быть использованы? Какая другая батарея направлена на форт? А наш план строительства самолетов? Колонизация на самолетах невозможна. - Верно. Чего ожидает Рид? - спросил Френч. - Нападения из башен? Башни не сражаются. Их жители пользуются всеми удовольствиями, пока мы работаем здесь до смерти. Послышался гул возмущения. Эти люди не любили жителей башен. Этот гул говорил о чем-то новом на Венере. Такого результата не ожидал Сэм Рид. Сэм привык иметь дело с людьми башен, а это были люди нового типа. Бен Кроувелл пускал дым и внимательно слушал. Разгорелся яростный и гневный спор. Спорщики горячились. Естественно. Это был выход из дисциплины. В горячем споре, а не в действиях они расходовали свои эмоции. Когда они перестанут говорить, вулкан, вероятно, взорвется. Бен Кроувелл уселся поудобнее, опираясь спиной на упаковочный ящик. - ...что бы ни планировал Рид... - ...пусть и люди башен поработают... - ...сколько еще времени дадим мы Риду? - Долго ли мы еще будем ждать? Френч постучал, требуя тишины. - Есть несколько путей. Но нужно все как следует рассчитать. Допустим, мы убьем Рида... - Это не легко. Он не допустит такой возможности. - Он ничего не сможет сделать, если большинство колонии будет против него. А так и будет. Мы расширим нашу организацию. Избавившись от Рида - и Хейла, мы захватим власть и сможем оставаться здесь. Нам будет принадлежать форт. А на Венере ничто не сможет уничтожить этот форт. - Хейл не дурак. И Рид тоже. Если они что-нибудь узнают о нас... Френч сказал: - Каждый уходящий с наших встреч проходит проверку на детекторе лжи. Ни один изменник не останется в живых. - Я не зря прожил тысячу лет. Уж детектор лжи обдурить я смогу, - сказал Логист Хейлу. Хейл отвернулся от решетчатого окна, смотревшего вниз, на стены, которые когда-то казались всем такими высокими. Он холодно сказал: - Я знаю, что вы были на встрече. У меня есть свои шпионы. - Ваш шпион узнал меня? - Он ничего не узнал. Он побывал в комнате позже. Но он учуял табачный дым, определил ваш сорт табака. Во всяком случае... я кое-что знаю о происходящем. - Что например? - Я знаю, что дисциплина начала падать. Люди небрежно салютуют. Не полируют пряжки. Я научился дисциплине в вольных кампаниях. Я видел, как началось падение дисциплины в компании Мендеза, прежде чем его люди убили его. Тревожные признаки я заметил уже несколько месяцев назад. Тогда я и направил своих шпионов. Я знал, чего ожидать, и оказался прав. Началось. - Что? - Мятеж. Я знаю некоторых предводителей - не всех. - Сэм Рид? - Я обсуждал этот вопрос с ним. Но мне кажется, Сэм недооценивает опасность. Он так тщательно охраняет себя, что считает личную безопасность безопасностью всей колонии. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что происходит. Я знаю: вы можете это. Я могу получить информацию и другим путем, но мне бы хотелось обсудить ее с вами. - Я знаю, что вы сможете получить информацию, - сказал Кроувелл. - Буду рад поговорить с вами. Я ждал, что вы позовете меня, но сам не хотел навязываться, чтобы не изменить общего хода событий. Вы знаете, я предпочитаю пассивность. Вероятно, я кажусь недовольным. Бог знает почему. Нет, я не знаю. А вы? - Он посмотрел на Хейла поверх руки, зажавшей трубку. Хейл покачал головой. - Нет, я... погодите. Может, и знаю. - Он снова подошел к окну и посмотрел на деятельный двор. В колонии Плимут было гораздо больше признаков активности, чем пять лет назад. Дисциплина превратилась в железную негибкость. Людям казалось, что по мере завоевания поверхности дисциплина становилась все более негибкой и бессмысленной. - У Сэма есть свои причины, - сказал Хейл, глядя вниз. - Не знаю, каковы они, но могу догадаться. Его время кончается. Равновесие нарушилось слишком быстро. Люди утрачивают веру в бессмертие и начинают задавать вопросы. Сэм знает, что равновесие нарушено, но думаю, он не понимает, что его нарушило. Люди. И не жители башен. Люди, как вы и я, узнавшие, что такое независимость. Неудивительно, что они приняли вас за недовольного. Вы жили в мире, где человек должен был рассчитывать на себя. И я тоже. Вероятно, это оставило на нас заметные признаки. - Верно. - Кроувелл улыбнулся. - Люди башен хотят, чтобы за них думали их лидеры. Наши же люди, люди поверхности, вынуждены думать сами. Те, кто не может... что ж, они просто не выживают. Возвращается время старых пионеров, сынок, и мне это нравится. Оно несет с собой волнение, но мне это нравится. - Да, волнения. И серьезные, если мы не примем вовремя мер. - Сейчас? - Кроувелл проницательно смотрел на вольного торговца. - Еще нет, - сказал Хейл. Улыбка Логиста была слабой, но удовлетворенной. - Нет, еще нет. Частично, мне хочется посмотреть, далеко ли они зайдут. А частично - я не знаю точно. У меня такое чувство, будто в этих заговорах и мятежах есть нечто такое, что не должно быть уничтожено. Пионерский дух. Я понимаю, о чем вы говорите. Мятеж не ответ, но он добрый знак. - Вы позволите им победить? - Нет. Я не могу этого сделать. Пока они еще нуждаются в Сэме и во мне, что бы они ни думали. Если мятежники возьмут верх, они вернутся в башни и погрязнут в прежней апатии. Это критический период. У Сэма есть определенный план, которого я еще не понимаю, но готов поручиться, Сэм будет наверху. Он умеет позаботиться о себе. Его реакция на мятеж, если он воспримет его серьезно, будет заключаться просто в том, чтобы растоптать его. Но это означает растоптать дух независимости. Мне нужно подумать, Кроувелл. Бесполезно просить вас о совете, не так ли? Кроувелл внимательно изучал свою погасшую трубку. Покопался в ней заскорузлым пальцем. - Что ж, - сказал он медленно, - не думаю, чтобы вы нуждались в моем совете, мой мальчик. Вы на правильном пути. Не вмешивайтесь больше, чем нужно. Идет естественный процесс, и чем дольше они будут действовать самостоятельно, тем лучше. Знаете что? Жизнь на поверхности сослужила людям добрую службу. Они снова открыли Время. Там, внизу, день и ночь одинаковы. Времени года нет. Но здесь видишь, как проходит время. Здесь чувствуешь, что можешь опоздать. Эти парни и девушки рассчитывали жить долго. Они работали для колонизации, чтобы потом, двести-триста лет спустя, лично воспользоваться плодами труда. Но это прошло. Время проходит. И они вдруг проснулись. Нет, на вашем месте я предоставил бы действовать естественным силам. Как вы говорите, Сэм Рид сумеет позаботиться о себе. - Я предоставлю ему такую возможность, - сказал Хейл. - Значит вы присмотрите за этими встречами? Я знаю, они обсуждают много планов, но нет ничего близкого к завершению. - Пока они выпускают пар. Действовать начнут еще не скоро. - Следите за ними. Я пока ничего не буду делать. Подожду. Пусть Сэм начнет первым. И Сэм начал первым. Как обычно, он тщательно рассчитал время, учел каждую подробность, и действия его были великолепны. Гамбит был исключительно эффективен на арене ночей и дней. А противник - невидимый игрок? Кто был он? Харкеры? Венера? Часть самого Сэма? Он был готов. Пробил час. Тайная подготовка была завершена. Он сидел в своем кабинете в большой башне, предназначенной им для себя. В этой башне находились его главные тайны. Но не в этом кабинете. Окна выходили на море, в них виднелся архипелаг, теперь покрытый фермами и небольшими поселками под защитными куполами. Избегая взгляда Хейла, он рассматривал небольшой плоский ящик на столе. Он похож был на раму картины. В нем находилась сирена, медленно вспыхивавшая от розового к глубокому алому цвету. Сэм достал из серебряной коробочки насекомое и через маленькую дверцу отдал его сирене. В воздухе разнесся слабый аромат, и донеслось низкое ритмичное гудение. - Уберите, - сказал Хейл. - Я слишком часто вдыхал этот запах. Так что же насчет Кроувелла? Сэм отодвинул клетку с сиреной в сторону. - Я не знал, что он работал на вас. Он один из мятежников, вот и все. Поэтому я арестовал его с остальными. - Почему вы ничего не сказали мне. Почему ждали, пока я уеду из форта? - Вы явились через полчаса, - сказал Сэм. - Мне пришлось действовать быстро. Я знаю о заговоре больше, чем вы, судя по вашим словам. Возможно, Кроувелл ваш человек, но он плохой шпион. - Я хочу, чтобы его освободили. Сэм пожал плечами. - Конечно. Но он вам теперь бесполезен. - Не совсем. - Мы могли бы поговорить через визор. Совсем не нужно было вам возвращаться. Хейл сказал: - Я хочу, чтобы, никаких ошибок не было. Кроувелл должен быть освобожден. Случается разное. Неточный приказ, неправильно понятый охранниками, и... - Я никогда не видел, чтобы вы о ком-нибудь так заботились. Почему вам так важен Кроувелл? Хейл колебался. Наконец он сказал: - Я... верю ему. Настала очередь Сэма помолчать. Он мягко сказал: - Верите? И поверили бы с пистолетом за спиной? Хейл кивнул. - Может быть, когда-нибудь и я найду такого человека, - сухо сказал Сэм. - Пока не нашел. Что ж, освободим Кроувелла. Время суда. - Вы его проведете сегодня? - Да. Я неожиданно обнаружил большую опасность. Бол