кивнула и открыла дверь. И тут же в комнату ворвался едкий запах дыма. - Боже милостивый, что это?! - вскричала Сэнди и кинулась в коридор. И тут же оттуда раздался ее вопль: - Пожар! Пожар! Сэр Чарлз, горит кладовая! Послышался топот множества ног - это хозяева и слуги принялись за борьбу с огнем. А я, обессиленный, рухнул на подоконник и сразу же уснул в явно не свойственной для мухи позе - на боку, подмяв под себя одно крыло... Меня разбудили голоса. Надо мной, внимательно меня разглядывая, склонились два лица: белоснежное - Джессики и глянцево-черное - Сэнди. За окном светало. Запах дыма в комнате почти рассеялся. - Как жаль, - вздохнула девушка. - Что ни говори, а именно ей мы обязаны своим спасением. Что же с ней случилось? Ведь мы так и не ударили ее ни разу, правда, Сэнди? - Говорят, у мух очень короткий срок жизни, - заявила горничная, выпучив для убедительности глаза. - Не иначе, сам Господь послал нам во спасение эту бессловестную тварь. - И я буду молиться за нее! - воскликнула Джессика с жаром в голосе. - Молиться?! За муху?! Что вы, мисс, это грех! Грех! - Нет не грех! - топнула ножкой девушка. От этого удара мушиный инстинкт сработал, и я, сам того не желая, вскочил на ноги. - Сэнди, она живая! - закричала обрадованная Джессика и протянула ко мне руку. Я не делал попыток улететь. Осторожно взяв меня за крылышко, Джессика с улыбкой сказала: - Скольким опасностям подвергается и без того недолгая жизнь этого бедного существа. Всякий норовит убить его, просто ищущего себе пропитания... Сэнди, ступай на кухню и принеси оттуда большую стеклянную банку. Я беру это насекомое на пожизненное содержание. Оно будет жить в такой роскоши и неге, в какой не жила еще ни одна муха в мире! ... Такой поворот событий мог иметь для меня катастрофические последствия. Любая другая муха была бы, наверное, на моем месте на вершине блаженства. У меня же никак не выходило из головы это жуткое слово "ПОЖИЗНЕННОЕ". Кстати, действительно, а как долго живут мухи? Не скажу, чтобы Джессика прониклась ко мне какими-то особыми чувствами. Она не сидела передо мной часами, с умилением разглядывая мою хитиновую оболочку, не пыталась ласково поговорить со мной... Хотя можно ли было этого требовать от нее? Она же не идиотка, а просто справедливая и добрая девочка. Но для меня ее доброта вылилась в настоящий кошмар. Мое СОДЕРЖАНИЕ заключалось в том, что раз в два-три дня Джессика приоткрывала крышку банки и кидала туда кусочек рыбы, ветчины или какого-либо фрукта. Пару раз в такие моменты я делал безуспешные по пытки бежать, но Джессика была внимательна и осторожна. Видимо, она считала, что глупое насекомое само не понимает своего счастья... Я думал, что свихнусь от скуки и страха, что вот так, без надежды на обратное превращение в человека, и предстоит мне прожить всю недолгую мушиную жизнь. А надежды оставалось все меньше и меньше; у меня было масса свободного времени, и я постоянно думал об этом. Прошло, наверное, около месяца. Однажды в комнату Джессики без стука вошел, точнее - ворвался, пожилой крупный мужчина с густыми щеточками усов и трубкой в зубах. - Что вам угодно, папенька? - встревоженно обратилась девушка к нему. - Прочти это, - мрачно произнес он, подавая газету. Она развернула листок и прочла заглавие вслух: - "Языческое поклонение мухе в доме сэра Чарлза (Порочная страсть к насекомому юной леди Джессики)"... Боже, какая нелепость! - Читай, читай дальше! - Я не желаю читать сей бред. - А я не желаю быть посмешищем всего лондонского света! - Но отец, это насекомое спасло вам дом, а возможно и жизнь. А уж жизнь повару Гастону - это абсолютно точно. - Вот пусть Гастон и нянчится с этой мухой. Только не в моем доме! - Во-первых, Гастон уволен, а во-вторых, он пьяница и неблагодарная скотина. - Сударыня, вы выражаетесь, как продавщица бакалейной лавки! Щеки Джессики вспыхнули и изменившимся голосом она произнесла подчеркнуто сдержанно: - Что ж, пусть я дурно воспитана. Пусть я - грубая и непочтительная дочь. Но, отец, как вы, джентельмен, можете быть столь несправедливы к этому несчастному, спасшему вас, существу? Сэр Чарлз был явно смущен. - Пойми меня правильно, дочка. В целом я согласен с тобой. И я не имел бы ничего против... Но эта статья... В конце-концов муха - тварь не разумная... Неразумная!!! От возмущения я принялся метаться в банке по самым нелепым траекториям. И тут в комнату заглянула Сэнди: - К вам посетитель, сэр. - Кто? - Некто Шерлок Холмс, сэр. Сыщик. Я свалился на дно банки. - Сыщик? Не хватало только сыщика в моем доме. - Но папочка! - взмолилась Джессика. - Это же знаменитый Шерлок Холмс! Его проницательности рукоплещет весь просвещенный мир! - Да-да, припоминаю, что-то я читал о нем... - сэр Чарлз вновь повернулся к негритянке: - Он не сказал, что ему нужно? - Он заявил, что пришел за мухой. - Вот как? - поднял брови сэр Чарлз. - Что ж, просите его прямо сюда. Еще через миг в комнате появилась знакомая мне парочка. Сэнди с любопытством выглядывала из-за двери. - Шерлок Холмс. - Доктор Ватсон, - представились визитеры. - Итак?.. - произнес хозяин. - Сэр Чарлз, - начал Холмс, - моя просьба может показаться вам странной, но, прочтя статью в газете, я понял, что находящаяся у вас муха это... это... моя муха. - Вот как? - усмехнулся хозяин и, затянувшись трубкой, выпустил к потолку облако дыма. В его глазах мелькнули какие-то сумас шедшие искорки. - Сказать по совести, как раз сейчас я пытался решить, куда бы нам это животное пристроить, и ваш визит пришелся как нельзя кстати. Однако, как вы знаете, муха эта спасла нам жизни, и мы не можем отдать ее в.. хм-м... - замялся он. - В дурные руки? - продолжил за него Холмс с ледяной улыбкой. - Не хотел вас оскорбить. Но, помнится, писали, вы не только сыщик, а еще и естествоиспытатель. Возможно, муха нужна вам для опытов? А я считаю, это насекомое достойно лучшей участи. - Никаких опытов, - заверил Холмс. - Видите ли, эта муха - не совсем то, что вы думаете... Вот уже месяц я разыскиваю ее. - Вы действительно знаменитый сыщик, - хихикнула Джессика, но тут же вновь придала своему лицу серьезное выражение. - Я много читала о вас. - Благодарите моего друга, литератора, - покраснел Холмс. Ватсон с достоинством поклонился. - Я понимаю, сэр Чарлз, что мои слова звучат недостаточно убедительно... Могу ли я хотя бы взглянуть на нее? - Прошу, - сделал жест рукой хозяин. Я в это время сидел на дне банки. Холмс склонился надо мной: - Если ты тот, о ком я думаю, подпрыгни. Я подлетел на несколько сантиметров и снова уселся на дно. - Ты хочешь пойти со мной? Я подпрыгнул еще раз. - Факт достойный удивления, - покачал головой сэр Чарлз. И продолжил упрямо: - Но он еще ни о чем не говорит. - Пожалуйста, принесите сюда чернильницу и лист бумаги, - попросил Холмс. - Сию минуту. - Джессика, взяв с писменного стола названные предметы, подала их сыщику. Холмс положил листок на подоконник, поставил чернильницу рядом и, открыв банку, сказал: - Костя, напиши, это ты? Я вылетел из наружу, стараясь не намочить крылышки, промакнул в чернила лапки и принялся старательно ползать по бумаге. Затем взлетел и посмотрел на содеянное сверху. На листке получилась, хотя и не очень ровная, но достаточно разборчивая буква "Я". - Феноменально! - воскликнул сэр Чарлз. - Однако даже это не говорит о вашем праве собственности на данное насекомое. Более того, я и вовсе не слышал о праве собственности на мух... - Полно, папенька, - вмешалась Джессика. - Упрямство - поистине одна из наиболее ярко выраженных черт истинного английского джентельмена. Но подумайте вот о чем: мистер Холмс явно знает об этом существе много больше нас, а оно в свою очередь недвусмысленно выразило желание отправиться с ним. Стоит ли в данной ситуации упрямиться и наставивать на своем праве? Тем паче мы, по-видимому, и так в течении целого месяца обращались с этим существом абсолютно не сообразно с тем, что оно есть. - Резонно, - помолчав, согласился сэр Чарлз. - Сэр, - обратился он к Холмсу, - не примите мое упорство за проявление дурного нрава. Дело, признаться, прежде всего в том, что меня мучает любопытство. Кем является эта муха на самом деле? - Человеком. Жертвой черной магии. Сэнди в проеме двери всплеснула руками, сэр Чарлз выронил изо рта трубку, а Джессика сперва задохнулась от восторга, но тут же смутилась и спросила с дрожью в голосе: - Этот человек... мужчина или женщина? - Юноша, - ответил Холмс, - прелестный юноша. Не знаю, чем уж я показался ему таким прелестным. А Джессика залилась краской: - Боже мой, я совсем не стеснялась его! Холмс цинично ухмыльнулся и заметил: - Хотел бы я оказаться на его месте. - Сыщики никогда не отличались изысканностью манер, - осадил его хозяин. Холмс сбросил с лица ухмылку. - Итак, я забираю его? - чопорно обратился он к сэру Чарлзу. - О, да, - ответствовал тот. Холмс вынул из кармана сюртука пустой спичечный коробок, открыл его и скомандовал: - Сюда. Я с удовольствием выполнил приказ и по шуршанию понял, что коробок был вновь водворен в карман. Но я продолжал слышать приглушенные голоса. Сэр Чарлз: - Можем ли мы надеяться когда-нибудь узнать подробности той удивительной истории, невольными участниками которой оказались сами? Холмс: - Об этом следует спросить моего друга Ватсона. Я всего-навсего сыщик, а писатель - он; и то, узнает ли широкая общественность подробности того или иного дела, зависит сугубо от него. Ватсон: - Смею заверить, когда-нибудь я обязательно опишу это наше приключение. Боюсь, однако, повествование это будет выполнено не в привычном для меня жанре криминальной новеллы, а в новомодном жанре научной фантазии. Джессика: - Мистер Холмс, а смогу ли я когда-нибудь увидеть этого юношу? Холмс: - Вряд ли, сударыня. Его родина - далеко-далеко отсюда. А чары, удерживающие его в незавидном образе насекомого, могут быть сняты только на его родине. Вряд ли он захочет когда-нибудь вернуться сюда. Джессика (с надеждой в голосе): - А вдруг?.. Сэнди: - Боже правый, а я чуть не прихлопнула его тапком. Глава третья, повествующая о том, что  не все пингвину масленница.  Известным уже путем: через шкаф Холмса - в замок Кащея, а через библиотечный шкаф - на полюс, Кубатай, Смолянин, Ватсон и Холмс (с мухой в кармане) в несколько минут добрались до знакомой уже терпеливому чиатателю полярной станции. Встретить кого-нибудь они и не надеялись, а надеялись обнаружить какие-нибудь следы, по которым можно было бы догадаться, где следует искать Стаса. Какого же было их изумление, когда они увидели, что к ним, переваливаясь с боку на бок, спешит пингвин Орлик, крича на ходу: - Наконец-то! Наконец-то! Милые, как я вас заждался! - Гонит, - определил Смолянин. - Подляну готовит, пернатый. Наши герои убедились, что пингвин обладает уникальным слухом. - Не гоню, не гоню, честное кащейское! - вскричал Орлик приблизившись. - Мне помощь нужна. Что хотите за это для вас сделаю! Хотя... - Он потупился, горестно качая головой. - Хотя, что я сейчас сделаю?! Ничего я сейчас не могу... И вот что рассказал пингвин, когда они все вместе вошли в станцию и уселись возле разведенного Ватсоном костерка. Итак, Кащей превратил Костю в муху и отправил его вместе с Холмсом и Ватсоном в вымышленный Лондон, а Смолянина, Кубатая и сфинксов выбросил в реальный мир. (Кстати, вот и еще одно подтверждение непредсказуемости магических свойств: в человеческом образе ему для такой операции нужен был шкаф, а в пингвиньем - достаточно было выдернуть перышко.) И остался Кащей-Орлик один на один со Стасом. - Что же мне с тобой-то сделать? - приплясывая от предвкушения очередного злодеяния повторял он, хлопая крыльями по бокам. - Может, ничего не делать? - с надеждой предложил Стас. - Ничего не делать, это я люблю, - согласился Кащей, - потому как ленивый очень. Но тут иной случай. Тут - "кончил дело, гуляй смело". Вот превращу тебя, к примеру, в устрицу, тогда и отдыхать буду. - В устрицу не надо, - сказал Стас. - Она мороза боится. - А мы тебе раковину утепленную сделаем, - заверил Кащей. - Что-то не слышал я про устриц с меховым подкладом, - слабо сопротивлялся Стас. - Не слышал, так услышишь! Мы не будем дожидаться подарков от природы, мы создадим новый вид арктической фауны! - Орлик, миленький, - неожиданно ласково обратился к Кащею Стас, и в глазах его мелькнул странный огонек, - у меня есть другое предложение. - Давай! - обрадовался слегка смущенный Кащей. - Люблю, когда жертва сама инициативу проявляет. - Преврати меня в пингвина. - В пингвина? А почему в пингвина? - Потому что пингвины мне очень нравятся. Они такие хорошие, такие умные, такие красивые, особенно ты, Орлик. - Хм, логично, - пробормотал Кащей. - Преврати меня в пингвина, точно такого, как ты... Разомлев от лести, не вдумываясь в скрытый смысл последних слов, Кащей выдернул перышко, дунул и пробормотал: - Превратись, Стас, в пингвина, точно такого, как я! - и топнул ногой. Громыхнуло в небе, и вот на снегу, друг против друга встали два одинаковых "королевских" пингвина. Не давая Кащею опомниться, пингвин-Стас точно так же выдернул перышко, дунул и заорал: - Потеряй, Кащей-Орлик, свой волшебный дар! Громыхнуло. - Эй-эй-эй, ты чего это?! - вскричал пингвин-Кащей, опять же выдернул перышко, опять же дунул и произнес с дрожью в голосе: - Пусть я снова стану человеком! Но ничего не произошло. Не громыхнуло. Пингвин-Стас ехидно захихикал, а затем, произведя известные колдовские манипуляции, заявил: - Пусть я стану человеком, не потеряю при этом своих волшебных способностей и окажусь в замке Кащея! Миг спустя на снегу возле станции одиноко топтался пингвин Орлик, истерически выдергивая с живота перья и размахивая крылышками. ... Выслушав историю Кащея, друзья озадаченно переглянулись. - Что-то даже не верится, - сказал Смолянин. - Кащей, и на такое фуфло попался! - Так ведь привыкаешь, что ты - самый коварный, совсем об осторожности забываешь. - А где Стас-то теперь, где дружок мой сердечный? - вмешался Кубатай, и скупая генеральская слеза, скатившись по щеке, сосулькой повисла на кончике его уса. - Не ведаю я того, люди добрые, - признался Кащей. - Но вот о чем прошу вас: найдете его, заставьте меня обратно в человека превратить. Зла я теперь не сделаю, силу-то волшебную потерял. К тому же, вместе со способностями магическими Стас у меня и нрав злонравный отнял. Природа колдовства моего такая. А пингвином век доживать, ой, как не хочется... - Посмотрим, посмотрим, - хмуро буркнул Холмс и широким шагом направился к двери станции. За ним двинулись остальные. - Вот что, милейший, - остановившись, обратился он к Кащею, - а не отправиться ли вам на поиски вместе с нами? С одной стороны, когда найдем ребенка, не придется еще и вас разыскивать, с другой - будете нашим экспертом по магическим способностям, которые он приобрел. Ваши знания могут нам пригодиться. - Я с радостью! - возбужденно запрыгал на месте, хлопая крыльями, истосковавшийся в одиночестве пингвин. ... Пройдя через платяной шкаф, наши герои вновь оказались в кащеевой библиотеке, а выйдя из замка, - на поляне с хроноскафом. Дежуривший возле него Шидла кинулся к ним: - Земляне! Рад вас видеть! А где же дети? - Один здесь, - постучал себя по карману Холмс. - А где младший - не знаю. - Из замка Стас не выходил, - озадаченно промолвил Шидла. - Думаю, он не выходил потому, - догадался Кубатай, что с помощью магического шкафа отправился в какую-нибудь книгу. - Знаю, знаю в какую! - закричал Смолянин радостно. - Он же домой хотел вернуться! Он в нашу книжку отправился - в "Сегодня, мама!"... - Выходит, сейчас он дома, и нам остается только доставить туда второго? - сказал Ватсон скорее утвердительно, нежели вопросительно. - Боюсь, что это не так, - ответил Кубатай. - Трезво рассудив, я пришел к выводу, что моя первоначальная гипотеза была неверной. Если Стас отправился в "Маму", то он находится как раз в вымышленном мире этой книги. - И после паузы туманно добавил: - сознание автора преобразует действительность... Глава четвертая, в которой мы пытаемся предугадать  будущее и немножко узнаем о судьбе Стаса. (Рассказывает доктор Ватсон)  Оглядываясь назад я вынужден отметить, что поиски Кости были не самыми скверными днями в моей жизни. На их время я вновь поселился у нашей дорогой миссис Хадсон, в своей старой комнате. А Кубатай со Смолянином, не смущаясь простотой обстановки, заняли комнатку прислуги. Весь день они бродили по Лондону, выискивая самые густозаселенные мухами районы - помойки, выгребные ямы, скотобойни. План их был прост - Костя-муха, увидев знакомые лица, должен был приблизиться и как-либо дать о себе знать. Для полного эффекта потомки брали с собой куски лежалого мяса и прочие продукты, аппетитные для насекомых. Самых подозрительных мух они отлавливали сачком и приносили домой - для изучения. Но Костя никак не находился, и результатом поисков был лишь густой, стойкий запах в квартире. Я искал Костю другим путем - по ночам бродил по Лондону, в местах малодоступных людям, но заметным для мух, расклеивая плакатики с краткой инструкцией, как добраться до Бейкер-стрит. Плакатики рисовал по ночам Смолянин, оказавшийся на диво трудолюбивым и прилежным. Как и следовало ожидать, успеха добился Холмс, применивший самый неутомительный и странный способ поиска - просмотр газет. Найдя бедного мальчика, мы отправились на полюс, где узнали поразительную историю посрамления злого колдуна смышленным ребен ком. Что ж, нам остался, как мы думали, самый простой этап приключений - найти Стаса, получившего волшебную силу... Унылый замок Кащея был по-прежнему пуст. Сам хозяин помещения нервно замахал крылышками, оказавшись в апартаментах, но ничего не сказал. Правда, издалека доносился слабый стук, но Кубатай успокаивающе махнул рукой: - Это Гапон, местный заключенный, в дверь колотит. - Кушать, наверное, хочет, - предположил сердобольный Смолянин. - Мы ж его с месяц назад заперли... - Вряд ли, у него ведь самобранка была... - нахмурился Кубатай. - Холмс, как вы думаете, чего желает заключенный? - Ну, если он целый месяц кушал... - улыбнулся Холмс. - А! Смолянин, сходи, вынеси парашу. Мы пока книжечку подготовим... Смолянин, страдальчески всплеснув руками, удалился, прихватив с собой покорного Кащея. А Кубатай достал с полки томик под названием "Сегодня, мама!" Полистал, то ухмыляясь каким-то приятным моментам, то мрачнея. Торжествующе поднял палец: - Во! "Царь, царевич, король, королевич." Это, явно, и есть та повесть, куда отправился Стас. Мы можем глянуть текст и убедиться, здесь ли он... да и предусмотреть возможные опасности. Гениально! Как я раньше этого не сообразил? Сейчас почитаем этого "Царя, царевича..." Странное, однако, название. При чем здесь цари и короли? Это же архаизм! - Но-но! - в унисон воскликнули мы с Холмсом. - Пардон, пардон, - улыбаясь извинился Кубатай. - Я же не сказал - королевы! Королевы - это хорошо. А короли - архаизм. Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку и громко, выразительно прочитал: - "Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку, и громко, выразительно прочитал: - "Пока я размышлял, стоит ли принимать такие странные извинения, Кубатай полистал книжку, и громко, выразительно прочитал: - "Пока я размышлял..." Быстрым движением Холмс выхватил у Кубатая томик. Генерал-старший сержант постоял несколько мгновений с остекленевшими глазами, потом сказал: - Что со мной было, господа? - Похоже, вы чуть не стали жертвой этой книги, - с блеском в глазах сообщил Шерлок. - Вы читали именно о тех событиях, которые сейчас происходят. Соответственно - они происходили снова и снова! Вы могли стоять так вечно, генерал. Вы читали о том, что делаете, и делали то, о чем читали! - О ужас! - Кубатай побледнел и осел на стул. Холмс осторожно, словно знаменитую шкатулку с отравленной иглой, открыл книгу, перелистнул страницу и прочел: - "Через несколько минут, когда появились мрачный Смолянин и явно повеселевший пингвин, мы уже пришли в себя. Жалко было, что книга не предскажет нам будущее, но..." - Позвольте, почему это - "не предскажет"? - возмутился Кубатай. - Полистайте книгу дальше, и мы все узнаем! - А дальше, - торжественно сообщил Холмс, - страницы пусты! И он помахал книгой с девственно-чистыми листами. - Что это может означать? - слабо пискнул Кубатай. - Наверное, мы сами творим историю? И то, что будет написано в книге, зависит от того, как мы поступим? - Можно предложить и другую версию, - вкрадчиво произнес Холмс. - Книга "Царь, царевич, король, королевич" только еще пишется. И автор... авторы, еще не решили, что будет дальше, что сделает Смолянин... Генерал-старший сержант вздрогнул и приподнялся. Холмс потупился. - Что вы этим хотите сказать? - гневно воскликнул Кубатай.- Что Смолянин ненастоящий? Что я путешествую по вымышленным мирам не со своим верным другом, талантливым переводчиком, испытанным товарищем - а с персонажем книги? Холмс посмотрел на Кубатая так, словно хотел что-то сказать, но боялся, что его не поймут. И глухо произнес: - Кубатай, дорогой, успокойтесь. Истина в том... - Почему бы вам не сделать следующего шага? - продолжал бушевать генерал, удивленный спокойствием Холмса. - Почему бы не предположить, что и я - всего лишь книжный персонаж! Мысль эта требовала дальнейшего развития, и он продолжил, глядя то на опустившего трубку Холмса, то на меня: - Ведь как гладко получается! Я - лишь персонаж, выдающий себя за генерала Департамента Защиты Реальности! Этакий комический покровитель детей! Ха! А автор книг о Холмсе... э-э-э... - Кубатай, не волнуйтесь, - тихо сказал Холмс, положив руку ему на плечо. - Я неоднократно замечал, что разница между Реальным и Вымышленными мирами - небольшая... но не думал, что вы совершите такой великолепный мыслительный взлет! Гениально! Ничего не упуская, не проходя мимо косвенных улик, не закрывая уши на самый тихий шорох - вы выдали стопроцентный результат! - Какой? - слабо полюбопытствовал Кубатай. - Стопроцентный! Я хотел сказать, что каждый мир одновременно и реален, и придуман. Значит, в какой-то мере вы... Кубатай разразился веселым смехом. - Холмс! Имейте чувство меры! Я, конечно, отношусь к вам, гражданам Вымышленных миров, как к равным... но нельзя же утрировать! В вас говорят комплексы, Холмс! Вы переживаете, что оказались творением чужой мысли - вот и пытаетесь нас уверить в том же! - Что ж, - подумав согласился Холмс. - Возможно, вы и правы. Здесь я необъективен, и дедукция может меня подводить. Через несколько минут, когда появились мрачный Смолянин и явно повеселевший пингвин, мы уже пришли в себя. Жалко было, что книга не предскажет нам будущее, но мы были готовы к любым опасностям. - В путь! - воскликнул неунывающий генерал, и мы втиснулись в шкаф. Несмотря на внушительные габариты Кащея-пингвина, без Ивана это было проще... бедный, бедный негр! Я представил, как он скитается по странному, населенному гномами и чародеями миру, и из глаз моих прыснули слезы. Наверное, я и впрямь излишне сентиментален... Негра пожалел. - Выходим, - извлекая из ножен саблю, сказал Кубатай. И смело шагнул из шкафа. Раздался долгий удивленный вопль, и верный Смолянин прыгнул вслед за генералом. Иного пути не было, и, доставая свой верный револьвер, я последовал за ними... Падение было долгим, но многочисленные ветки хорошо тормозили полет. Секунд двадцать я лежал, слыша покряхтывание Кубатая и оханье Смолянина. Затем дружеский голос вывел меня из оцепенения: - Да вы с дубу рухнули, Ватсон! - А вы, Холмс? - приоткрыв глаза спросил я. - А я осторожно слез. Смолянин, распростертый в груде желудей, поднялся, потер лоб, извлек из кармана порванной юбки бинтик и аккуратно замотал голову. Пингвин, из которого после падения лез пух, как из порванной перины, что-то тихонько пробурчал себе под нос. Кубатай оказался самым неприхотливым. Он отряхнулся, сметая с плеч дубовые веточки, и зорко поглядел вверх. - Почему это выход из шкафа оказался на дереве? - полюбопытствовал он. На этот вопрос не нашлось ответа даже у Холмса. Я тоже привел себя в порядок и огляделся. Мы находились не в лесу, как я поначалу подумал, а в большом городском парке. Меж деревьев петляли дорожки из странного черного материала, кое-где виднелись железные столбы с белыми шарами фонарей - явно электрических! Сердце у меня забилось чаще. Издалека слышался веселый детский смех. Сквозь деревья светило солнце. - Неопасно вроде, - подбирая оброненную при падении саблю, заметил Кубатай. - Когда нам мотоциклетчики накостыляли, тоже все мирно начиналось, - хмуро напомнил Смолянин. - Ну че, пойдем младшого искать? - Боже! - воскликнул Кубатай, хлопая себя по лбу. - Холмс, как там Костя? Холмс бережно извлек из кармана сюртука спичечный коробок и, открывая его, произнес: - Я потому и был очень осторожен, что чувствовал ответственность за ребенка. Мы с легким испугом заглянули в костино пристанище. Все было в порядке. Костя недовольно жужжал, но выглядел бодрым и невредимым. Коробок его был уже порядком засижен изнутри, но мы тактично делали вид, что не замечаем этого. - Все в порядке, мальчик? - соболезнующе спросил пингвин-Кащей. Увидев наши негодующие взгляды, он попятился и, ломая крылья, экзальтированно воскликнул: - Ну хороший я теперь, хороший! - Ладно, отставить разногласия, - командным тоном велел Кубатай. - У кого есть мнения, как искать Стаса? - Посмотрим по обстоятельствам, - уклончиво пожал плечами Холмс. Я кивнул, соглашаясь. Костя громко зажужжал, давая понять, что у него есть какие-то догадки о судьбе брата. Увы, поделиться ими он не мог. - А что скажет наш магический консультант? - осведомился генерал. Пингвин откашлялся, что выглядело крайне ненатурально, и произнес: - Мужики, вспомните мои слова! Стас вместе с магией и всю вредность от меня перенял! Они, по волшебным законам, взаимосвязаны. Так что найти его - полдела, не получить бы по рогам... - Ха-ха-ха! - деревянным голосом произнес Кубатай. - Стас никогда не причинит вреда мне! Ну и брату тоже. Он мальчик славный, вежливый. Спорить было не с руки. И мы направились прочь от злополучного дуба. Впереди шел Кубатай со Смолянином, между ними, чуть отстав, семенил пингвин, мы с Холмсом замыкали процессию. Странное однако дело! Сколько мы всего пережили, в стольких мирах побывали ("вымышленных" добавлять не хотелось). И опасности были, и приключения... а так стало обидно, что поиски наши подходят к концу. Конечно, приятно будет вспоминать бравого генерала и добродушного переводчика, можно и обещанную мисс Джессике книгу об этом написать... правда, тогда погибнет моя репутация писателя-документалиста. А сколько всего еще можно было увидеть!.. - Ватсон! - Смолянин схватил меня за рукав. - Зырь сюда! Мы как раз выходили из парка на улицу. Вполне обычную, разве что дома очень уж все однообразные - в пять этажей, серые, без украшений... А по улице двигалась странная машина - размером с паровоз, но с огромными окнами, на резиновых колесах, и привязанная длинными железными штангами к натянутым над дорогой проводам... - Троллейбус! - гордо сказал Смолянин. - На электричестве ездит! Нравится, Ватсон? Я в силах был лишь кивнуть, наслаждаясь зрелищем невиданного прогресса науки. Троллейбус тем временем остановился, через узкие дверцы из него вывалилось человек двадцать, а человек тридцать втиснулось. Видимо, всем хотелось прокатиться на чудесной машине... - Двадцатый век, падлой буду! - гордо, словно сам этот век сделал, заявил Смолянин. - Какие деньги здесь в ходу? - полюбопытствовал Холмс. - Я вижу газетный киоск... - Вы и здесь хотите искать мальчика по газетам! - захохотал Кубатай. - Ну, я думаю, что шиллинги примут - хотя бы как нумизматическую редкость. Ни слова не говоря, Холмс порылся в кармане, извлек несколько монет и направился к киоску. После недолгой беседы с продавцом он вернулся нагруженный газетами. Развернул одну и погрузился в чтение. - Что-то интересное пишут? - оглядывая улицу, полюбопытствовал Кубатай. - Да в общем, ничего. Пишут, что Стас вернулся из поездки в Диснейленд и дал обед в честь бывшего президента Соединенных Штатов. - Что?! - завопил Кубатай. Пингвин подпрыгнул, часто замахав крылышками и, заглянув Холмсу через плечо, разразился смехом: - Ох, уморил... Вот прикольщик! Способный мальчик, я сразу понял! Передовая статья в газете под смешным названием "Комсомольская Правда" гласила: "Спасибо вам за Диснейленд, дядя бывший президент!" Ниже была огромная фотография - Стас, одетый в странную одежду - что-то вроде военной формы детского размера, весь увешанный медалями (я узнал орден Подвязки и орден Пурпурного Сердца), пожимал руку здоровому, мрачному, вымученно улыбающемуся джентльмену. Кубатай бесцеремонно вырвал у Холмса газету и принялся читать: - "Сегодня Народный Диктатор Земли Стас вернулся из неофициальной поездки в бывшие Соединенные Штаты Америки. Из трех дней поездки два дня он провел в Диснейленде, а в течении последнего дня общался с простыми жителями Нью-Йоркщины. На обратном пути он прихватил с собой бывшего президента Америки и дал в его честь обед, сообщив, что ему все понравилось, а Диснейленд - больше всего..." Холмс, не прекращая улыбаться, достал из кармана коробок и выпустил Костю. Тот, возбужденно жужжа, стал виться над Кубатаем. Последний дрожащим голосом продолжал читать: - "Спасибо тебе, Стас! Наконец-то ты разъяснил американцам, что главное их достижение - Диснейленд! И визит твой был весел и незатейлив. Зря, правда, ты сказал, что Аляску надо вернуть России, потому что Антарктиду русские открыли, а Аляска рядом с ней находится. Стас, Калифорния куда ближе к Антарктиде! Верни нам лучше Калифорнию, там тепло! Там апельсины растут!" Кубатай издал каркающий звук и опустился прямо на землю. - Вам плохо, генерал? - забеспокоился я. - Сердце? - Сердце... - вяло повторил генерал. - И почки барахлят... Я этого не вынесу! Такое искажение реальности... пусть даже Вымышленной... Стас, как ты мог? - Действительно, как он успел-то? - подпрыгивая на месте сказал Кащей. - Я вот даже Остров Русь завоевать не смог... а он всю Землю в кулаке держит. Способный, способный ученик попался! - Ну что? - потянувшись за трубкой, спросил Холмс. - Как будем к диктатору пробираться? И захочет ли он с нами пойти? Здесь ему, похоже, неплохо живется... Глава пятая, в которой нас пытаются арестовать  безработные милиционеры, Кубатай и Смолянин приобретают новую специальность, а я наблюдаю за диктаторским окружением и шпионю за собственным телом. (Рассказывает Костя.)  Мистер Шерлок Холмс, конечно, человек очень хороший. Он мне и в книжках всегда нравился, и по телику. А в жизни, мало того, что на артиста Ливанова похож, он еще таким заботливым оказался! И покормить не забывал, и полетать выпускал регулярно. Когда мы забрались в книжку, он меня выпустил, как только узнал новости про Стаса. И вот, летаю я над слегка позеленевшей лысиной Кубатая, слушаю его дрожащий голос. А в голове одна мысль - добился-таки Стас своего! Как я над ним на полюсе издевался! Мол, кто тебя слушать будет, пятиклассника! А вот он - народный диктатор Земли. Мой младший брат. Урод! И ведь про меня совсем забыл - искать не стал, бросил на произвол судьбы в мушином облике... Пока я жужжал и возмущался, Холмс выгреб из карманов деньги, даже у Ватсона, после долгих преперательств, соверен занял, и скупил в киоске все газеты. "Правду", "Известия", "Пионерскую правду", "Литературку", "Спид-ИНФО". И стали они их читать. А в каждой газете про Стаса статья какая-нибудь написана. "Пионерка", например, писала о том, что все ребята хотят быть похожими на Стаса. Что они на него равняются, гордятся и выполняют указания Народного Диктатора. И еще объявляла конкурс детских рисунков: кто лучше Стаса изобразит. Наградой победителю был завтрак вместе с моим братом. "Известия" сообщали о том, что за прошедший месяц, после того как Стас принял власть над планетой, жить стало веселее. И какие-то цифры приводила, целый лист. Они вроде бы это доказывали. "Литературка" тоже о Стасе вспомнила. Она теперь в, основном, о детской литературе рассуждала. Какой-то критик выступал, что самые лучшие книги у любого писателя - это те, где дети главные герои. Например, у Льва Толстого - "Филлипок", у Стивена Кинга - "Талисман", у Набокова - "Лолита". А раз так, то и править миром должен ребенок. Стас, то есть. Ну а "Спид-ИНФО" вообще выдал! Он написал, что если мальчик в какую-нибудь девочку влюбился, то надо разрешить им пожениться. Я, конечно, порадовался, что Стасу уже не пять или шесть лет. Он в этом возрасте был влюбчивый и смелый. Он бы себе целый гарем завел. Кубатай, между тем, малость пришел в себя и стал выяснять, где мы находимся. Оказалось, что в Мытищах. Это вблизи Москвы. И мы пошли к вокзалу, чтобы сесть на электричку и в столицу отправиться. Стас сейчас там был, если верить "Комсомолке". На нас, конечно, все внимание обращали. Еще бы: у Кубатая голова салатного цвета пушком покрыта и сабля на боку, Смолянин идет, весь колесом выгнулся, перепончатые руки в карманы прячет, и делает вид, что у него уши нормальных размеров. Следом Холмс и Ватсон - в старомодных костюмах и котелках. Холмс трубкой попыхивает, а Ватсон как троллейбус увидит, так весь от счастья светится. А самое главное - с нами пингвин идет! Ростом - два метра, пушистый, неуклюжий. Переваливается с боку на бок и ругается тихонько. До вокзала мы дошли. А там нас остановили два милиционера. Я как их увидел, сразу к Холмсу на плечо сел, потому что мне страшно стало. Уж очень напряженно милиционеры держались. - Ваши документы! - безошибочно определив главным Кубатая, потребовал один милиционер, тощий и желто-зеленый, словно всю ночь не спал. Может мы бы и выкрутились. Но тут Смолянин вмешался. - Мусора позорные! - радостно завопил он. - Че парашу мутите? И я понял, что мы влипли. Милиционеры тоже это поняли. Лица их просветлели, и тощий доходяга ледяным тоном сказал: - Пройдемте, граждане. - Куда? - полюбопытствовал Холмс, вынимая трубку изо рта. - Куда следует! - довольно сообщил второй милиционер, коренастый и улыбчивый. - Вначале гляньте мои документы, - торопливо предложил Кубатай, протягивая маленькую книжечку, напоминающую карманный разговорник. Милиционер подозрительно повертел ее в руках, спросил: - Это на каком языке написано? - На всеземном... вы дальше гляньте, на сорок шестой странице. Послюнив палец милиционер пролистал книжку и прочел: - "Податель сей ксивы - в натуре, генерал-старший сержант ДЗР. Имеет следующие обязанности: отлавливать безнадзорных кошек/котов, а также инопланетян, уничтожать запасы валерьянки всеми возможными средствами, препятствовать путешествиям во времени, запрещать колдовство и чародейство. Для выполнения данного имеет следующие права: конфисковывать прыгоходы и иные средства передвижения, размагничивать дискеты с текстами сказок, пользоваться мумми-бластером, учинять диверсионные акты любой крутизны. P.S. В порядке исключения разрешено посещать Остров Русь. Все вышесказанное удостоверяю, падлой буду, директор Департамента Защиты Реальности Ережеп." Минуту царила полная тишина. Люди и без того старались к нам не приближаться, а теперь, когда милиция подошла, за сто метров стали обходить. Лишь вдалеке гудела электричка. - Откуда у вас пингвин? - продемонстрировал познания в зоологии коренастый милиционер. - Это не пингвин, это Кащей Бессмертный, в быту - Манарбит, - неосторожно признался Кубатай. - Психи, - решил коренастый милиционер. - Вяжем! - отважно подтвердил тощий. И они бросились на Кубатая, видно боялись, что он саблю достанет. Не на того напали! Эх, жалко Стаса не было, посмотреть на Кубатая-разгневанного, Кубатая-диверсанта! Тощего милиционера Кубатай поймал за ухо и пригнул к земле. Коренастому отвесил такую оплеуху, что тот зашатался и отступил назад. А там его уже поджидал Кащей-пингвин! Он ловко подставил милиционеру ласту, и тот полетел в канаву. - Бей ментов! - завопил Смолянин, подпрыгивая и отвешивая пинки тощему милиционеру. Холмс и Ватсон нерешительно топтались на месте, явно не готовые к нападению на представителей власти. К счастью, их вмешательство не понадобилось. Милиционеры позорно бежали. А мы, не сговариваясь, кинулись к электричке. Холмс так припустил, что мне пришлось спрыгнуть с его плеча и лететь следом, махая крыльями изо всех сил. Ватсон, наверное, тоже перепугался. Он даже не стал восхищаться тем, что поезд двигается на электрической энергии. Заскочили мы в тамбур, причем я еле успел влететь мимо сходящихся дверей, и поезд тронулся. - Костя, где ты, малыш?! - тревожно воскликнул Холмс. Я покружился рядом, и сел ему на нос. Холмс успокоился и укоризненно сказал Кубатаю: - Генерал, стоило ли так... с полицией... - Стоило, стоило, - хохотнул Кубатай. - Что ж, вам виднее, - неохотно произнес Холмс. И мы, в молчании, поехали. Народа в тамбуре не было, видно все пингвина боялись. Да и в вагоне через пять минут никого не осталось. Но мы ту да не пошли, потому что Холмс как всегда дымил своей трубкой, давая время от времени затянуться разволновавшемуся Ватсону. - Милиция - это мелочь... мусор, как метко сказал Смолянин, - веселился Кубатай. - Не то должно нас волновать! Стас! Как он захватил власть? Вот в чем вопрос! Давайте все подумаем! Взрослые задумались. А я спорхнул с носа Холмса - очень уж там табаком воняло, подлетел к окну и стал любоваться пейзажем. В Москве я был давным-давно, еще маленьким. И теперь разглядывал пригороды, мимо которых мы проезжали, пытаясь сообразить - настоящая это Москва, или нет. Вроде настоящая. Дома большие, люди все не ходят, а бегают, на каждом перекрестке торчат комки... Электричка притормозила на какой-то станции, и в наш тамбур влетел молодой мужик с огромным чемода