слабость,  всегда  обвиняющую  других  в
собственном  бессилии, и не видящую, что зло находится не в окружающем, но в
ней  самой.  Я  бы  угадал,  что Адольф в самом себе понес наказание за свой
характер,  что  он  не  пошел  ни  по какой определенной дороге, не выполнил
никакой  полезной  жизненной  задачи,  что  он  растратил  свои способности,
руководимый  только  прихотью,  не  знающий  другой силы, кроме раздражения.
Повторяю,  что  я  бы  отгадал  все  это, если бы вы мне и не сообщили новых
подробностей  относительно его судьбы, о которых я еще не знаю, воспользуюсь
ли  я  ими.  Обстоятельства значат очень мало, характер, это - все. Напрасно
порываем мы с вещами и, с существами внешнего мира, мы не можем порвать сами
с  собой.  Мы  меняем положение, но в каждое из них привносим то мучение, от
которого  надеялись  избавиться. А так как, перемещаясь, мы не исправляемся,
то  видим,  что  мы  только  прибавляли  раскаяние  к  сожалению  и ошибки к
страданиям.